Почему я люблю Россию

Первая глава Призвание к служению в России

Прославляю Божественное Провидение за то, что Оно последовательно и заблаговременно готовило меня к миссии в России даже тогда, когда я не мог себе представить, что буду работать в этой стране.

Могу сказать, что мое призвание к служению в России имеет «ранние» и «поздние» корни.

Мне было тогда семь-восемь лет. Многие годы мою маленькую деревушку Ральдон (провинция Верона) посещали Дочери св. Павла. Они всегда приезжали с огромными сумками, набитыми книгами. Распространение духовной литературы — особая форма апостольства Семьи св. Павла (теперь и я, благодарение Богу, стал членом этой общины и служу Богу в секулярном институте Иисуса Священника).

Моя мать Аличия всегда с большой любовью приглашала к нам домой монахинь, предлагала им воды (сестры никогда не пили вина), а порой и кусок хлеба. Помню, однажды мама купила у них красивый образок Фатимской Богоматери, и ми-лая сестричка сказала: «В России сейчас идет война против Церкви, но Дева Мария в Фатиме обещала, что там произойдет мощное духовное возрождение и, несмотря на все препятствия, весь мир будет посвящен Ее Непорочному Сердцу». Рассуждая чисто по-человечески, она рассказала нам об этом совершенно случайно!

Мама вставила купленную картинку в рамку, а я поставил ее у изголовья своей кровати и каждый вечер молился перед образом Фатимской Богородицы, помня о России. Таковы мои самые первые воспоминания, связанные с этой страной…

Второй пласт воспоминаний связан с моим отцом Доменико. Он девять лет жил в США (с 1923 по 1932 гг.) и там много читал о России, коммунизме, оскверненных церквях, преследованиях, об антирелигиозных законах Ленина (1918). Длинными зимними вечерами папа рассказывал нам обо всем этом, ремонтируя в сарае инструменты для работы на поле (в моей семье все трудились двенадцать месяцев в году: в то время праздников для нас не существовало). Я, маленький мальчик, слушал его рассказы с открытым ртом.

В 1942 г., в разгар II Мировой войны, Папа Пий XII, уступив настойчивым просьбам епископов Португалии и сестры Лусии, свидетельницы явлений в Фатиме, посвятил весь мир Непорочному Сердцу Марии. Это было одним из условий обращения России, как открыла Богородица свидетелям Ее явлений. Вот как это произошло: 31 октября 1942 г., выступая по Ватиканскому радио, Папа Пий XII прочел на португальском языке акт посвящения мира Непорочному Сердцу Пресвятой Богородицы; 8 декабря того же года, в базилике св. Петра в Риме, Папа повторил акт посвящения на итальянском языке, чтобы вымолить благодать обращения для России, как было обещано в Фатиме.

Закончив начальную школу (я родился 20 октября 1932 г.), 15 октября 1943 г., в день памяти св. Терезы Авильской, я поступил в семинарию. В то время не было машин, и мой отец на двуколке отвез меня в местечко Ровере, что в 27 километрах от Вероны, куда была эвакуирована семинария.

В семинарии царило подлинно миссионерское рвение, в немалой степени благодаря тому, что первый вице-ректор, которого я помню, дон Джузеппе Кавалльери, горячо любил Церковь. Мы, мальчишки, слушали первые рассказы о мучениках и о страдающей Церкви. Когда закончилась II Мировая война, семинария вновь была переведена в город.

В лицее новый вице-ректор, монсеньор Анджело Марини, преподаватель истории, за обедом и ужином обязательно предлагал нам читать интересные книги, например, о мексиканских мучениках (1926–1929: больше всего мне запомнилось жизнеописание о. Про), о гражданской войне в Испании (1936–1939) и о России. Хорошо помню книгу русского политэмигранта Кравченко «Я выбрал свободу», изданную в Париже. Для всех нас она стала настоящим откровением: Запад до сих пор не знал подлинного лица коммунизма! Итак, постепенно продвигалась моя подготовка, и к моменту изучения теологии я уже был неплохо знаком с идеями коммунизма и его жестоким и кровавым игом.

В июле 1951 г. я сдал экзамены на аттестат зрелости, а 7 октября того же года, в праздник Пресвятой Девы Марии — Царицы Розария, состоялось облачение в сутаны. Я приступил к изучению теологии. Преподаватель истории Церкви, дорогой и глубокоуважаемый монсеньор Пьетро Альбриджи, в рамках весьма занимательного курса подчеркивал ключевой аспект, присутствующий на протяжении всей истории христианства: его миссионерское измерение. Он любил повторять, что миссия — синоним мученичества. Историю Церкви можно обобщить в следующих событиях: от Великого Мученика Голгофы, Господа Иисуса, Апостолов, св. Павла, миссионеров первых веков христианство охватило всю Средиземноморье; во Франции Церковь зародилась в Рождественскую ночь в Реймсе в 496 г. благодаря крещению Хлодвига, а позже, по воле выдающегося понтифика св. Григория Великого, христианство достигло Англии, где проповедовали посланные им монахи; наконец, он рассказывал о миссиях на американском континенте и сопутствующих исторических проблемах. Хорошо помню слова монсеньора Альбриджи: «Туда, куда приходила миссия Церкви, приходила и цивилизация». Таковы «ранние» истоки моего призвания, пришедшиеся на детство и учебу в семинарии.

Должен добавить: в годы изучения теологии я часто делился со своим духовником: «Я чувствую непреодолимое желание проповедовать Евангелие не только в Вероне, но во всем мире; я готов стать миссионером и быть епархиальным священником». Дон Франческо Моратти (так звали духовного отца в семинарии) отвечал: «Дорогой Бернардо, я не вижу в твоей душе особого призвания к миссионерству; ты готов к работе в епархии, однако хочешь работать и на миссии (в то время еще не существовало священников „fidei donum“ — епархиальных пресвитеров, служащих Церкви в различных частях света. — прим. автора). Готовься к служению епархиального пастыря, а если будет угодно Господу, у тебя будет возможность поработать на миссии. Доверься Богу». И неизменно повторял знаменитое изречение св. Павла: «…любящим Бога все содействует ко благу» (Рим 8,28). Поэтому я стал епархиальным священником.

Во время учебы в семинарии у меня была возможность защитить диплом по лингвистике и современной зарубежной литературе в Католическом Университете Милана. Затем я получил степень лиценциата богословия на Папском Богословском факультете Венегоно (там же, в Милане), ректором которого в те годы был архиепископ Миланский, Его Высокопреосвященство кардинал Джованни Баттиста Монтини, будущий Папа Павел VI. Свое образование я продолжил в Риме в Папском Библейском институте и в Берлине — в Лютеранской Библейской Академии. Изучение Священного Писания мне посчастливилось завершить в Иерусалиме, в Еврейском Университете, куда меня направил ректор семинарии Карло Мария Мартини. Там один замечательный раввин открыл мне премудрости Ветхого Завета.

В 1988 г. праздновалось тысячелетие Крещения Киевской Руси; итальянское телевидение освещало события, приуроченные к знаменательной дате. Немалую роль в подготовке празднования сыграл благодаря своей терпеливой и мудрой работе госсекретарь Ватикана кардинал Агостино Казароли, подлинный архитектор восточной политики Святейшего Престола (так называемой «Остполитик»). Благодаря своей скрупулезности, вере и непоколебимому мужеству он удостоился официального приглашения в Советский Союз на праздничные мероприятия.

«Вспышка» призвания к служению в России настигла меня в июне 1988 г., когда по телевидению в специальном выпуске новостей показали теплую встречу президента СССР Михаила Горбачева и его жены Раисы с кардиналом Казароли в Большом театре, состоявшуюся в рамках празднования тысячелетия крещения Руси. Комментатор произнес слово, которое оказалось для меня судьбоносным: «Празднование и прием, оказанный кардиналу Казароли, стали возможными потому, что началась „перестройка“». Для меня это — волшебное слово, неслыханное, оно означает «преобразование». «Началась „перестройка“, и поэтому кардинал смог приехать и официально принять участие в празднованиях».

Слова ведущего меня взбудоражили, вернее, потрясли. С тех пор «перестрой-ка» и Россия стали по-новому интересовать меня, я начал испытывать к этой стране необъяснимую личную симпатию. Я читал газеты, внимательно следил за радио- и телепередачами о России, наконец, зимой 1988–1989 г. принял решение: следующим летом не буду читать проповеди в приходах, как все преподаватели семинарии, а поеду в СССР и собственными глазами увижу, что такое «перестройка». Своим желанием я поделился с епископом Вероны Джузеппе Амари: «Летом я хотел бы познакомиться с миром русских, который меня очень привлекает. Ведь сегодня, после десятилетий коммунизма, они приглашают к себе кардинала. Я хотел бы провести там лето, но не как турист, а как внимательный гость». И епископ, умный и открытый человек, ответил: «Поезжай, я тебя благословляю!»

Я не знал ни слова по-русски, не был знаком с кириллицей. Я знал, где можно изучать русский язык, но отдавал себе отчет в том, что все эти годы был слишком занят работой в семинарии; помимо этого, на меня были возложены и другие обязанности в епархии, — у меня просто не было свободного времени. Несмотря на нагрузку, я отправился в культурный центр Общества дружбы Италии и СССР, расположенный на виа Мадзини. Секретарь показала мне расписание занятий: «Курсы русского языка проходят в эти дни, однако Вы можете договориться с кем-нибудь из преподавателей о частных уроках». Я встретился с профессором Кристиной Мафреди, работавшей в центре, и она согласилась заниматься со мной. Я показал ей распорядок своей работы, и она весьма благосклонно согласилась пойти мне навстречу урок за уроком. 24 мая 1989 г., в день, когда Католическая Церковь празднует память Пресвятой Девы Марии — Помощницы христиан, я начал изучать русский язык.

Спустя некоторое время через Общество дружбы Италии и СССР я записался на курсы для иностранцев, проводившиеся в Московском Государственном университете. Итак, мои приключения в России, похоже, начинаются…

Вторая глава Подготовка продолжается

После моего знакомства с азами русского языка Общество дружбы Италии и СССР наконец организовывает поездку для студентов, в которой я тоже принимаю участие. 2 июля 1989 г. мы вылетаем из аэропорта Мальпенса в Милане.

Первая неожиданность: по прибытии в Москву я не нахожу в багаже литургическую чашу, которую захватил с собой, а в коммунистической России купить новую невозможно — в Москве не было магазинов, где продавалась бы религиозная утварь. В глубине сердца решаю: я миссионер, оказался в затруднительной ситуации, в крайнем случае во время мессы буду пользоваться стаканом (не могу же я прожить целых два месяца без Святого Причастия!).

На следующий день я отправился в храм св. Людовика чтобы встретиться с настоятелем, довольно пожилым и почтенным священником: рассказал ему о том, что со мной произошло, и он одолжил мне запасную чашу. Теперь я мог совершать мессу в университете.

3 июля: начало занятий в поточной аудитории факультета филологии и иностранных языков. На летние курсы приехало около трехсот студентов. Нас приветствует ректор Университета, я прошу одного студента помочь мне понять, о чем он говорит, потому что сам я пока плохо улавливаю русские слова на слух.

После теста для определения уровня знаний нас распределяют на группы, и я, сам не знаю почему (наверное, из-за возраста), попадаю в группу продвинутого уровня.

Изучаю расписание занятий моего факультета и с удивлением вижу на первом месте курс научного атеизма. Я растерялся: вот это да! Мне, священнику, рукоположенному тридцать лет назад, придется слушать лекции по атеизму, более того, по научному атеизму? Несколько лет спустя мои будущие семинаристы и друзья расскажут мне, что им приходилось изучать диалектический материализм и без конца повторять: Бога нет. Тот, у кого было мужество сказать противоположное, встречал отпор марксистской тирании. Так, Ирина, защитив диплом по филологии, призналась кому-то, что верит в Бога. Ежедневно она участвовала в мессе; ей было тогда двадцать три года. Через несколько дней у дверей храма св. Людовика тайный сотрудник КГБ надел на нее наручники… Следующие долгие семь лет она провела в исправительно-трудовом лагере. Ирина рассказывала, что ее натруженные руки часто кровоточили, из-за боли она не могла заснуть и ночами молилась об обращении России и о Сталине. В сердце она простила всех, хотя эти семь лет означали крушение будущей карьеры: имея за плечами срок, она не могла работать преподавателем, дожила до восьмидесяти лет в бедности.

Убежден, что есть все основания после ее смерти начать канонический процесс по прославлению ее в лике блаженных. Свою жизнь Ирина провела в молитве, смиренно страдая за то, что подобно мученикам первых веков однажды исповедала: «Я — христианка». Когда кто-нибудь из священников в лагере подпольно совершал мессу, Ирина не приобщалась Святых Тайн, но прятала пресуществленные Дары в подкладке телогрейки, чтобы поклоняться Иисусу в Евхаристии днем и ночью, вынужденно бодрствуя из-за ломоты в руках. Жизнь многих ныне чтимых святых не была такой суровой. Ирина же в совершенном смирении приняла страдания, выпавшие на ее долю.

Итак, в год, когда я приехал в Москву, курс научного атеизма все еще был включен в расписание. Мы спросили у Светланы, нашей преподавательницы русского языка: «Сколько человек записалось на этот курс в академическом году?» Она искренне призналась: «Никто». Спонтанно мы все захлопали в ладоши, а уже в 1991 году научный атеизм был исключен из учебного плана, благодарение Богу!

Вместе с группой из двадцати иностранцев я приступил к изучению интенсивного курса русского языка и русской культуры; дома продолжал свои занятия, слушая кассеты и стараясь разговаривать на русском языке.

Самым волнующим моментом этим летом для меня была вечерняя месса. Около девяти часов вечера я и мои друзья (трое-четверо итальянцев) совершали литургию в моей комнате. В главном здании Московского университета, любимом детище Сталина, нет часовни. Месса — центр каждого дня, прожитого священником, за эти два месяца она была для меня поистине огромной радостью. Вечерами подоконник комнатушки общежития для студентов превращался в «алтарь». На подоконнике я устанавливал чашу и миссал, а когда возносил патену и чашу, передо мной были не мои дорогие монахини из веронской общины (всего тридцать сестер), а огромный освещенный мегаполис и десять миллионов человек. Это укрепляло мою молитву прославления: вечерняя месса, совершаемая за Россию, чаша, возносимая ради спасения всего мира.

Через несколько дней я отважился попросить ректора:

— В университете учатся иностранцы, нас триста человек, я — «служитель культа». Могу ли совершить в воскресенье литургию?

— Не возражаю. Наступила перестройка, можно делать что угодно, даже в университете. Только здесь нет церкви, — ответил ректор.

— Я знаю. Сталин храмы не строил, а разрушал.

Но ректор был умным человеком и предложил:

— Пожалуй, могу уступить Вам конференц-зал.

Поблагодарив его, я украсил зал цветами и повесил объявление на всех факультетах: 20 июля, в воскресенье, в 10 часов состоится христианское богослужение. Все было готово, однако сердце мое учащенно билось: что будет? Итак, я иду по коридорам, облаченный в литургические одеяния. Народ смотрит на меня как на марсианина, особенно потрясена был дежурная на моем этаже.

Я начинаю мессу. «Я очень рад. Одна из самых значимых радостей в моей жизни — служить литургию здесь, в Университете, — говорю я. — Прошу прощения за то, что мы собрались в необычной обстановке». В зале были цветы, чаша, все как полагается, однако со стены на нас взирали с огромных портретов… Маркс и Ленин. Я подчеркнул: «Эти двое столько выступали против религии, называли ее опиумом для народа. Хорошо, что теперь они замолчали, а вскоре, возможно, вообще покинут стены Университета, потому что теперь сюда пришел Иисус Христос, Премудрость Отца».

Мессу продолжаю на русском языке — говорю с трудом, но я ведь тщательно подготовился. Уже могу связать два слова и немного читаю, хотя и не идеально. На литургию пришли католики, православные, мусульмане: первое чтение прочел мусульманин. Я подготовил к этому случаю короткую проповедь: какая радость!

Днем, гуляя по аллее перед университетом, украшенной флажками к очередной годовщине и фонтаном в форме лотоса (впечатляющее зрелище), я с большим удовольствием читал бревиарий, совершая Литургию часов. Я не хотел жить без Евхаристии, и с разрешения епископа Вероны хранил Пресвятые Дары в своей комнате. Никто не знал об этом, а я с радостью, смотря на величественное здание, — цветочек в петлице Сталина, — говорил себе: «Здесь сокрыт Господь Иисус». Здесь, в маленькой комнатке в главном здании университета!

Обедал и ужинал я в университетской столовой. В те времена цены были низкие: вполне приличный обед не стоил и рубля, сегодня это просто немыслимо.

Помимо занятий по языку мы знакомились с русской культурой, посещали монастыри. Однажды мы стояли у бассейна, а наша преподавательница, показав фотографию, сказала: «На этом месте когда-то стоял храм Христа Спасителя. Он был взорван по приказу Сталина, котлован был залит водой и превращен в плавательный бассейн». Сегодня величественный и красивый храм Христа Спасителя восстановлен — обещание, данное Папе в 1989 г. президентом СССР Михаилом Горбачевым во время визита в Рим, исполнено.

Из экскурсий, на которых мы побывали, мне запомнился Ростов Великий, один из городов Золотого Кольца, известный концертами колокольной музыки, которые проводятся каждый день и привлекают множество туристов.

Итак, я продолжал свой «лингвистический путь», слушая лекции и занимаясь в семинаре, программа которого была очень насыщенной. Такова и была вся моя жизнь: молитва, лекции, беседы. Помню, например, уроки музыки. С нами работали несколько преподавателей: по языку, грамматике, истории, литературе. Не могу забыть первые русские песни, которые я выучил: очень красивые и мелодичные. В свободное время мне очень нравилось бродить по улицам, смотреть на базарчики, учиться на практике. Затем последовали экзамены и наконец вручение дипломов: я получил свой первый диплом по русскому языку.

27 августа возвращаюсь в Верону, храня в глубине души незабываемые впечатления. Я чувствую, что полюбил Россию, и решаю продолжить учебу в Вероне. На занятия времени почти совсем не остается — у меня столько дел; однако всю зиму я продолжаю изучать русский язык при помощи диктофона и кассет.

В июле 1990 г. меня ждет второй курс углубленного изучения русского языка. Я подружился с множеством жителей Советского Союза, в том числе и с православными. Вижу, насколько сильна здесь жажда Бога. Так, однажды таксист, который вез меня на службу (у меня тогда, естественно, не было машины), догадался, что я — священник. Спрашиваю: «Извините, а Вы крещены? Ходите в Церковь, читаете Евангелие?» Вопрос звучал просто, можно сказать, буднично. Начинаю беседовать с ним о Боге. Наконец, когда мы приезжаем на место назначения, пожилой таксист, за плечами которого более сорока лет работы, говорит мне: «Расскажите мне, пожалуйста, еще о Боге, потому что в моей машине никто никогда о Нем не говорил». Он выключил мотор, и я говорил с ним о Боге, Иисусе Христе, Евангелии еще четверть часа. Для меня это огромная радость.

В январе 1991 г. я приезжаю в Санкт-Петербург в школу Общества моряков. Зима морозная, но я привык. Останавливаюсь в семье директора одной фабрики; его жена преподает будущим медикам. Оба православные, но принимают меня с большой любовью. Вечерами подолгу беседую с ними.

Постепенно я входу в жизнь русских людей, глубже понимаю местную культуру, начинаю не только служить мессу на русском языке, но и проповедовать в храме Лурдской Богоматери. Текст проповедей всегда хорошо подготовлен, ударения проставлены и выверены преподавателем, так что я в них уверен.

В конце января возвращаюсь в Италию. Сообщаю о себе в Государственный Секретариат Ватикана, с которым уже начал поддерживать отношения: «Я изучаю язык, готов помочь, сделать что-ни-будь для России». Апостольский нунций архиепископ Франческо Коласуонно, позже возведенный в достоинство кардинала, сердечно мне ответил: «Потерпи, дон Бернардо. Когда будут восстановлены структуры Католической Церкви, уничтоженные Ленином и Сталиным, тебе будет чем заняться. Не переживай».

Настоятель моего секулярного института, связанного с Обществом св. Павла, о. Стефано Ламера, говорил то же самое: «Молись, готовься и жди. Если Богородице будет угодно, ты найдешь свое место и будешь трудиться на благо России».

Итак, я продолжал духовную и религиозную формацию, ожидая часа Бога.

Третья глава Мое служение в России начинается (события 1991–1993 гг.)

13 апреля 1991 г. на первой странице «Оссерваторе Романо» напечатано большими буквами: «Структуры Католической Церкви в Советском Союзе восстановлены». Святейший Отец назначил Апостольского администратора европейской части России архиепископа Тадеуша Кондрусевича, Апостольского администратора азиатской части России епископа Иосифа Верта и епископа в Казахстане Яна Павла Ленгу.

17 апреля епископ Вероны Джузеппе Амари по моей просьбе пишет письмо архиепископу Кондрусевичу о том, что один священник из вверенной ему епархии, немного знающий русский язык, хочет помочь. Это преподаватель семинарии о. Бернардо Антонини. Ответ владыки Кондрусевича немногословен: он ждет меня.

В 1991 г. я в третий раз провожу лето в России. В июле прибываю в распоряжение архиепископа Кондрусевича, и он быстро (возможно, потому что я немного понимаю немецкий язык) направляет меня в Маркс, где проживает сильная немецкая община, которой нужен викарий.

Приезжаю в Маркс, город, названный в честь Карла Маркса, расположенный неподалеку от г. Энгельса, примерно в 30 км от Саратова, на противоположном берегу Волги. Я начинаю служить в качестве викария о. Клеменса Пиккеля, молодого священника из Восточной Германии. Теперь он — самый молодой епископ Католической Церкви, и я очень рад, что был когда-то его капелланом.

В Марксе он окормлял католическую общину, которую составляли примерно тридцать групп верующих, рассеянных на территории площадью около ста километров. Мы ехали в машине, вдыхая жар от асфальта, чтобы посетить десять-пятнадцать человек за один раз. Занимались катехизацией, совершали мессу, а потом обедали либо ужинали с ними вместе. Да, это был для меня прекрасный опыт. Я изо всех сил старался хотя бы кратко выступить перед верующими на русском языке.

В конце августа я прощаюсь с ними — пора возвращаться в мою семинарию. Во время нашей встречи епископ говорит: «Дорогой дон Бернардо, спасибо тебе за помощь. Видишь ли, мне нужны миряне. Я хотел бы, прежде чем открывать семинарию, начать с подготовки мирян. В первое воскресенье сентября в наших храмах я намерен сделать объявление (речь идет о храме св. Людовика, находящегося в собственности посольства Франции, и храме Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, который в действительности тогда еще не был открыт для верующих, — месса совершалась на ступенях, перед центральным входом — прим. автора): если есть желающие три года изучать богословие, то для них будет открыт колледж». И добавил: «Если таких желающих наберется человек десять-пятнадцать, я попрошу твоего епископа разрешить тебе вернуться».

Итак, в конце сентября 1991 г. мне позвонил секретарь архиепископа Кондрусевича: «Владыка приглашает Вас вернуться в Москву. Закончен набор в колледж для мирян: пришлось ограничить число мест до ста пятидесяти…» Я немедленно связался с епископом Вероны. Он согласился, чтобы я преподавал в Москве один семестр, а затем вернулся для продолжения чтения курса по Евангелию от Иоанна и возложенного на меня пастырского попечения о мирянах. Настоятель нашего института, священник-паулин о. Ламера 5 апреля 1991 г. тоже дал разрешение на переезд в Россию: «Поезжай, во имя Господа, тебя посылает сам дон Альберионе. Будешь там первым из семьи св. Павла, Господь не оставит тебя. Пресвятая Дева поможет тебе».

16 октября в кафедральном соборе Вероны при большом стечении верующих совершается литургия для миссионеров. Вместе с сорока мирянами, мне поручают заниматься апостольством. На прощание епископ сказал мне: «Отправляйся в Россию, но не как турист и не для учебы, а как благовестник, направленный родной епархией. Однако помни: быть свидетелем Христа значит стать мучеником». Что говорить, довольно впечатляющее пожелание. Как и на мирян, он возложил на меня миссионерский крест — незабываемый жест.

Я уехал 4 ноября, а уже в субботу, 9-го, в 18.30, в Москве была совершена месса в честь открытия Колледжа католической теологии имени св. Фомы Аквинского. На литургию пришло много мирян вместе с родственниками и друзьями. Архиепископ заявил: «Занятия начинаются во вторник 12 ноября. Пока у нас нет постоянного места — все деяния Бога рождаются в Вифлееме — поэтому встречаться будем в храме, группами по тридцать человек».

Но Господь благ, Божественное Провидение не оставляет Церковь, а Фатимская Богоматерь молится о нас. В понедельник в одной из государственных школ, безусловно, коммунистической, мы можем начать занятия: нам предоставили три класса и маленький закуток в конце коридора. Стоимость — три тысячи долларов.

Я преподаю Библию во всех группах. Пока не получается хорошо говорить по-русски, поэтому рядом со мной всегда секретарь. Я пишу план лекций, а затем обсуждаю с ним, исправляю ошибки. Ну что же, нужно начинать хотя бы так — здесь нет дипломированных библеистов, поэтому вести курс поручили мне, все-таки я много лет преподавал в Вероне.

Проходит первый год. Не обошлось без сюрпризов: священник-поляк, декан колледжа, перед Рождеством неожиданно решил вернуться на Родину. Поэтому ученый совет, который возглавляет генеральный викарий Администратуры, принимает решение: «Самая подходящая кандидатура для замены — дон Бернардо». Я сомневаюсь, смогу ли взять на себя такую ответственность, но несмотря на мои колебания меня назначают деканом.

Преподавательскую деятельность я совмещаю со служением в храме св. Людовика: месса, проповедь, исповедь. Через некоторое время спонтанно возникли четыре филиала в других городах: в Саратове, Санкт-Петербурге, Калининграде и даже за границей, в Киеве. Мне приходится следить и за их развитием, перелетая с места на место.

Московский колледж уже принял устоявшуюся форму, стал постоянной структурой, и тут случилась большая неприятность. В марте директор школы, приютившей нас, сказал: «В следующем году мы не сможем сдать вам в аренду классы, нам нужно делать капитальный ремонт».

Итак, я с помощью других преподавателей, которые лучше разбирались в местных условиях, ищу новое помещение. Наконец удалось найти ПТУ, расположенное довольно далеко от нашего первого местопребывания. Директор — коммунистка, но встретила нас довольно любезно. Однако приходит день подписания договора об аренде, я счастливый приезжаю туда, а она встречает меня нахмурившись:

— Дон Бернардо, я не могу подписать договор.

— Почему?

— Потому что министр народного просвещения Правительства Москвы и ее сотрудники, очень влиятельные люди, заявили, что договор составлен неправильно.

— Но по какой причине?

— Они не объяснили.

Налицо классическая сталинская система: диктатура!

Я отвечаю:

— Прошу прощения, я Вас очень уважаю, но я — итальянец и не соглашаюсь с решениями начальства без объяснения причин. Вы должны мне объяснить, почему не хотите подписывать договор.

Причину ее поведения я уже угадал: получению разрешения мешало само наше название, «Колледж католической теологии им. св. Фомы Аквинского». Наконец, после по меньшей мере двадцати телефонных звонков в городское правительство, мне удалось записаться на прием к министру на понедельник, в 11.30. Везде представляюсь директором Колледжа теологии им св. Фомы Аквинского.

На встречу я пришел с огромным букетом самых красивых роз, которые только удалось приобрести. Меня встретила секретарша:

— Министра нет на месте.

— Как нет на месте? Мне назначили встречу на 11.30. Когда она вернется?

— Не знаю.

Решительно заявляю:

— Я не уйду из приемной до самого вечера, пока Вы не закроетесь.

Итак, сижу, читаю молитвы Розария и жду. В половине второго появляется министр. Я говорю секретарше:

— Скажите, что я еще жду.

Через полчаса она отвечает:

— Вас сейчас примут.

Вхожу в огромный кабинет и оказываюсь перед комиссией: министр и главы различных ведомств правительства Москвы — административного, по культуре, по составлению учебной программы, еще каких-то. В общем, славная компания.

Я сажусь и, когда мне дают слово, начинаю свою речь:

— Прошу прощения — я плохо говорю по-русски, однако колледж, который я представляю, предназначен для россиян. Прошу дать нам разрешение арендовать для колледжа помещение на следующий год в государственной школе. Мы же не можем работать на улице. Мы не просим денег, только разрешение.

Министр, на столе у которой громоздятся семь телефонов (никогда в жизни не видел ничего подобного!), начинает задавать вопросы директору сектора по эксплуатации зданий, администраторам… Каждый отвечает, что против и дует в свою дуду. Наконец, я понимаю, каков будет вердикт: «Ступайте прочь; мы запрещаем».

Но прежде, чем они бросят мне в лицо эти слова, я хочу сам услышать, что спрятано в их сердцах. Итак, сжав четки (я обязательно держу их в руках, когда иду к чиновникам), я громко заявляю: «Извините, госпожа министр. Скажите прямо, что Вы лично имеете против Католической Церкви, раз не желаете дать разрешение?» И бью кулаком о стол. Грубо, конечно, однако после моих слов отношение сразу меняется: «Ну, что Вы, я не хотела… Мы обсудим, что можно сделать». Она опять начинает расспрашивать советников, наконец, решает: «Хорошо», и подписывает указ.

Я счастлив, и пока еду на метро домой, пою в душе «Магнификат». Мы получили разрешение, значит колледж будет существовать.

Появляются новые студенты, иногда дети католиков, чаще — атеистов, приходят и православные. Вот лишь несколько примеров. Студенты всегда отмечали день рождения в кругу своих однокурсников и обязательно приглашали на праздник декана, т. е. меня, и секретаря колледжа — с. Целину. Итак, мы поздравляли одну девушку, я благодарю ее маму за то, что разрешила дочери учиться в колледже, затем благодарю виновницу торжества за приглашение. Когда пришло время прощаться, она отвела меня в сторонку и говорит:

— Дон Бернардо, я крестилась полгода назад и поступила в колледж.

— И как, тебе нравится? — спросил я.

— Очень, я счастлива, что стала христианкой и в день своего крещения я сказала: «Теперь я Твоя, Христе. Я чувствую, что готова посвятить себя Богу, хочу стать монахиней».

Да, слова этой неофитки глубоко запали мне душу: «Теперь я Твоя, Христе, благодаря крещению». Замечательное свидетельство.

Когда я прихожу домой к студенту, прежде всего стараюсь познакомиться с его матерью и поблагодарить ее за то, что она разрешила ему учиться в колледже. Я знаю, что почти все родители — не католики, многие из них вообще не крещены.

В одном доме я не вижу отца и наивно спрашиваю: «О, Ваш муж, наверное, на работе. Подождем, не будем без него произносить тосты?» Мама не говорит не слова. Я топчусь на месте, не знаю, что и сказать. Через несколько недель уже в другом доме история повторяется. Меня встречают мама, бабушка и огромная собака. Мужа нет, и я снова спрашиваю: «Ваш муж еще не вернулся? Передавайте ему привет». Опять молчание, а я снова глупо выгляжу.

В третий раз, прихожу в гости, знакомлюсь с мамой, рядом с ней стоит муж. «Ну, — думаю, — наконец-то я не совершу бестактность и попаду в самую точку». Встаю, начинаю тост:

— Благодарю Вас, дорогая мама, за то, что разрешили своей дочери поступить в колледж. Спасибо и Вам, — киваю мужчине, — за то, что направили дочку в католический колледж.

И тут он, немного ошеломленный, мне сухо отвечает:

— Это не моя дочь, я ее третий отчим.

Меня словно окатили ушатом ледяной воды. Решаю раз и навсегда: «Больше никогда и ничего не буду спрашивать про отцов». Да, коммунизм разрушил семьи.

В конце второго года перед нами вновь встала проблема получения разрешения на аренду. В январе я пытаюсь его добиться; теперь мне предстоит встреча не с министром, а с комиссией, которая переносится сначала на февраль, затем на март, потом на апрель. Наконец я говорю себе: хватит, уже знаю, как себя надо с ними вести. Они слушаются только крика, без применения силы ничего не выйдет.

Итак, в мае я наконец получил разрешение, после того как накричал на них: «Комиссия не принимает никакого решения. Уважаемая председатель, — мне неловко об этом говорить, но приходится — Вы не в состоянии разрешить проблемы. Я прихожу уже в четвертый раз, не верится, что нужно десять раз просить разрешение. Все, я ухожу». Стукнув кулаком по столу, я разворачиваюсь. И тут же слышу:

— Нет-нет, подождите, что именно Вы хотите?

— Ну как же, я столько раз говорил, что прошу дать разрешение заключить договор с ПТУ об аренде помещений еще на год.

Председатель, ласково улыбаясь, отвечает:

— Я даю Вам разрешение на два года.

Она подписывает документ, а я — признаюсь, поступил по-фарисейски — тут же делаю комплимент:

— Вы невероятный начальник, большое спасибо.

Примерно так же дела обстояли, когда я, вскоре после основания колледжа, покупал копировальный аппарат фирмы «Кэнон». В представительстве компании мне сказали: «Счет необходимо оплатить в таком-то банке».

Я отправился туда, отстоял длинную очередь, потеряв полдня, наконец подошел к окошку:

— Мне нужно оплатить счет для фирмы «Кэнон».

— Но мы не принимаем такие платежи, Вам придется ехать в Токио, — парировал директор.

— Как в Токио?

— Да, именно так.

— Вы шутите?

— Нет, поезжайте в Токио!

Постояв немного, я ни с чем вернулся домой.

Через неделю — на колу мочало, начинай сначала: «Поезжайте платить в Токио». В страшной растерянности вновь еду домой. Спустя несколько дней принимаю решение: «Ладно, схожу туда в последний раз». «Однако, — говорю сам себе, — дорогой дон Бернардо, сегодня придется кричать и махать кулаками, это — последний шанс».

Отстояв очередь, снова слышу ту же песню. Начинаю кричать — кстати, в банке полно народу, а я был в сутане, на меня уставились все посетители: «Это не банк, а какой-то Вавилон. Я больше сюда никогда не приду. Уже в третий раз обиваю здесь пороги».

Бух! Хватив кулаком по столу (прямо истерика, никогда в жизни я так не делал, но в России нельзя вести себя иначе), направляюсь к выходу. У дверей меня останавливает охранник: «Директор сказал, что вы можете оплатить счет». Что же, я снова попал в точку.

Колледж продолжает развиваться, у меня есть разрешение на аренду, но подстерегают новые неожиданности. Россия нетрадиционно тяготеют к консерватизму. Когда скончался Марсель Лефевр — архиепископ, не принявший реформы II Ватиканского Собора, в колледже объявилась группа московских лефевристов. Одна женщина подошла ко мне:

— Вы — декан колледжа?

— Да.

— Не поставите свою подпись под просьбой о начале процесса канонизации архиепископа Лефевра?

— Что? — удивился я.

— Мы проводим сбор подписей для канонизации.

— Но вы знаете, что Павел VI неоднократно сожалел по поводу антисоборных настроений этого человека? И вы обращаетесь с такой просьбой? Господа, ступайте, пожалуйста, дверь вон там. Если этого недостаточно, могу открыть окно.

Жизнь колледжа немыслима без духовной составляющей: еженедельная месса, духовные упражнения, пастырское руководство. Первый год дал нам пять призваний к священству и монашеству — три среди мужчин и два среди женщин. Всех кандидатов мы были должны отправить за границу, потому что в России тогда не было ни семинарии, ни монастырей, ни центров формации. И так продолжалось еще два года.

Однако в тот год меня ждал еще один сюрприз. 4 ноября 1992 г. из Аквилы на мое имя приходит посылка с оборудованием для радиостанции. Архиепископ попросил меня получить разрешение в Министерстве печати и коммуникаций. Я там никого не знал, но при помощи некоторых студентов колледжа вышел на одну женщину, которая занимала в нем ответственный пост. Она помогла мне, и 27 ноября я получил разрешение открыть радиостанцию.

Для составления акта об основании мне пришлось ответить ей на вопросы:

— Как называется радиостанция?

— «Мария».

— Почему именно так?

— Потому, что я люблю Пресвятую Деву Марию.

Наконец, провиденциальный вопрос:

— Спонсор? Кто будет оплачивать работу радиостанции?

Я, выдержав паузу, отвечаю:

— О, у меня великая, знаменитая компания!

— Как она называется?

И вот, вдохновение:

— Отеческое Провидение Божие…

Женщина озадаченно смотрит на меня:

— Как? Что это такое? Где же действует эта компания?

— Во всем мире.

— Вы можете дать мне ее телефон?

Я посмеиваюсь:

— Нет, ее телефона дать не могу, потому что она работает только с верующими, а Вы признались, что не знаете, кто такая Дева Мария.

Так появилась третья (после колледжа и «Каритас», зарегистрированного незадолго до описываемых событий) церковная структура — «Радио Мария».

В 1991–1992 гг. жизнь в России была очень тяжелой: магазины абсолютно пусты, хлеб продается не везде, молоко можно встретить еще реже. Честно говоря, за это время я сильно похудел, но апостольство развивалось замечательно.

Однажды в центре Москвы я встретил крестьянина, продававшего яблоки. Я купил себе килограмм и пошел было дальше, когда меня остановила незнакомая женщина: «Где вы это купили? Пожалуйста, дайте мне одно яблочко, я очень хочу есть!» Я внимательно посмотрел на нее, — одета аккуратно, — и подарил ей вместо одного яблока весь пакет.

Тогда же из Италии мне прислали много Библий, я их дарил всем знакомым, даже парикмахеру. Накануне Пасхи я решаю: «Возьму с собой сегодня несколько Библий». Сказано — сделано, и я набиваю в сумку двадцать семь экземпляров Нового Завета на русском языке. Люди видят, что я священник, а я обращаюсь к каждому: «Поздравляю с наступающим праздником. Можно Вам преподнести маленький подарок. Вот, не хотите Евангелие на русском языке?». Первый прохожий согласился, второй, третий… В конце концов мне приходится извиняться перед желающими: «У меня больше ничего нет, очень жаль». Двадцать семь книг буквально разлетелись! Да, в России живо ощущается жажда Бога.

Что же, раз речь зашла о Боге, можно вспомнить один случай. Мы вместе с архиепископом участвовали в освящении участка земли под часовню в Советске (Калининградская область). Там произошло очень трогательное событие. Верующие рассказали нам, что храм был разрушен, однако некоторые из них подобрали камни и спрятали их у себя дома. С тех пор каждое воскресение они собирались вокруг кучки камней и молились об укреплении веры. Когда началась литургия, четверо пожилых прихожан вынесли эти камни архиепископу с просьбой освятить их и поместить в фундамент новой часовни. Владыка согласился и освятил их как краеугольный камень будущей святыни. Верующие были счастливы, многие плакали: «Наконец-то у нас снова будет свой храм».

Вот самые радостные события первых двух лет служения в России. Я не вспоминаю здесь всего, что произошло со мной. Теперь мы с вами стоим на пороге новой великой структуры: семинарии (1993 год).

Четвертая глава Высшая духовная семинария «Мария — Царица Апостолов» (1993–1995 гг.)

Истоки возникновения семинарии восходят к колледжу католической теологии. Это самый прекрасный плод, который принес колледж: именно в нем родились первые призвания.

Вот как это было.

Рождество 1992 г.: по завершении первого года обучения в колледже архиепископ пригласил меня и генерального викария администратуры монсеньора Антония Гея на праздничный обед. За трапезой я обратился к владыке:

— Ваше Высокопреосвященство, мы не можем разбрасываться призваниями. Многие хотят посвятить свою жизнь Господу, мы не можем всех отправлять за границу.

Архиепископ внимательно выслушал меня и сказал:

— Дорогой дон Бернардо, если к июню у тебя будет восемь-десять молодых людей, желающих стать священниками, то в следующем году мы откроем семинарию.

Я с радостью кивнул ему.

Пасха 1993 г. На встрече со священниками в Страстной вторник архиепископ сделал объявление:

— Я знаю, что в колледже появились призвания, поэтому я хотел бы основать семинарию. Прошу вас, если вы знаете молодых людей, окончивших школу, образованных и многообещающих, сообщите их имена декану Колледжа католической теологии. Если к июню мы наберем восемь-десять желающих, то в следующем году откроем семинарию.

К концу мая у нас было восемь кандидатов. Но тут произошла неожиданность.

О. Джино Гатто из конгрегации Бедных служителей Божественного Провидения приобрел здание бывшего пионерского лагеря — просторное, расположенное в 40 км от Москвы, неподалеку от аэропорта «Шереметьево». Здесь коммунистическая система планировала воспитывать будущих вождей партии, которые должны были работать ради того, чтобы социализм восторжествовал во всем мире. О. Джино пригласил архиепископа и меня посмотреть дом и сказал: «Первого сентября я передам Вам ключи; здесь будет первое место для семинарии».

В июне был дан еще один знак. 29 июня, в праздник свв. апп. Петра и Павла, после долгих молитв архиепископ составил в соответствии с каноническим правом декрет об основании семинарии. Он закончил работу поздно ночью; когда все было готово, он спрятал лист в дарохранительницу и сказал буквально следующее: «Иисусе, ответь мне завтра утром: хорошо или плохо, что мы открываем семинарию. У нас нет необходимых церковных структур, вообще почти ничего нет, есть только молодые люди, желающие поступить в нее».

Утром 30 июня он открыл дарохранительницу и спросил: «Итак, мы основываем семинарию?» Господь не ответил, тогда владыка прокомментировал: «Молчание — знак согласия, значит, семинария должна быть открыта». В тот же день он пригласил священников совершить вместе с ним мессу за новую семинарию. Во время литургии декрет лежал прямо на алтаре, под чашей… Семинария «Мария — Царица Апостолов» родилась в таинстве Евхаристии.

В июле я как всегда отправился в Италию, в родную епархию, чтобы провести там духовные упражнения и встретиться с друзьями. Я передал декрет об основании новой семинарии Святейшему Отцу, и 14 июля получил ответ: Папа очень доволен и дарит нам реликварий, каппу и другие литургические облачения.

1 августа я отправил письмо двенадцати кандидатам, зачисленным на первый курс. Но тут нас поджидала первая неприятность. 24 августа о. Джино Гатто на встрече у архиепископа с грустью сообщил: «К сожалению, вопреки данному обещанию, я не могу передать Вам ключи от здания. В нем еще идет капитальный ремонт». Неделя до начала учебного года, а у нас нет крыши над головой. Куда же нам идти? Бесполезно писать извещения о переносе открытия — в некоторые уголки России письмо идет не одну неделю. Будем уповать на Господа! Начинаем работать без здания!

Мы немедленно заказываем два строительных вагончика. Их пришлось перекрасить, но 1 сентября 1993 г., в 18.00 начинается церемония открытия: семинария «Мария — Царица Апостолов» появляется на свет. Ее ждет непростая судьба.

У нас три пункта местопребывания. Ночуют семинаристы в двух комнатах в курии архиепископа, спят на кроватях, купленных у военных: Горбачев сократил численность армии, и часть кроватей с панцирной сеткой была распродана. В первый вечер семинаристы, увидев их (мы все вместе собирали кровати), радостно сказали: «Такое мы уже видели — на этих кроватях мы спали два года». Некоторым из них даже пришлось воевать в Афганистане. Я ответил: «Ну что же, два года вы спали на кроватях Советской Армии, теперь будете спать шесть лет на кроватях армии Иисуса Христа».

Начинаются занятия. Уже на пятый день, 5 сентября, происходит первое историческое событие: встреча со Святейшим Отцом в Вильнюсе. Мы на поезде едем в Литву. В этот день дождь льет как из ведра, но я добрался до свиты Папы, прямо под заранее приготовленный балдахин, и говорю:

— У нас здесь семинаристы.

— Нет, программа визита уже утверждена, — слышу в ответ.

Я настаиваю, повторяю дважды, трижды, наконец, подхожу к личному секретарю Понтифика, епископу Станиславу Дзивишу:

— Посмотрите, мы приехали всей семинарией…

— Я ничего не знаю, ступай в секретариат.

— Пожалуйста, если Вы согласитесь, я поставлю Вам памятник прямо на Красной площади.

Бессмысленное заявление, однако монсеньор Дзивиш, умный человек, понял:

— Ладно, ступайте.

И после мессы Папа нарушает программу, утвержденную секретариатом, и встречается с нашими семинаристами. Святейший Отец с бесконечной радостью протягивает нам руки. Семинария в Москве: это мечта! Какое счастье для человека, столько перенесшего от коммунистов на Родине, узнать, что в Москве появилась семинария.

13 сентября 1993 г., понедельник: Его Высокопреосвященство архиепископ Франческо Коласуонно, Апостольский нунций в России, возглавляет торжественную литургию открытия семинарии.

Мы несем в процессии статую Фатимской Божией Матери, которую привезли из Сорренто члены молитвенной группы движения, основанного Падре Пио.

Скульптура была установлена в комнате, приспособленной для занятий, и каждый семинарист возложил к ногам Богородицы розу, благодаря за семинарию: «Спасибо Тебе, Мария, за возможность поступить в семинарию», «Спасибо за нашу новую семинарию»… Простой жест, но волнующий.

Занятия проводятся в комнатенке, служившей местом встречи прихожан храма Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Жизнь семинаристов очень сурова: лекции читаются в вагончике у стен храма, обедать приходится в комнате, которую уступили салезианцы, ночевать — в курии.

По утрам мы ездим на лекции на микроавтобусе, однако как только наступают холода, мотор не заводится, нам приходится добираться на метро. Никогда не знаешь, во сколько начнутся занятия: на микроавтобусе на дорогу уходит 20 минут, на метро — около часа. Поэтому приходится перекраивать расписание дня.

Первый год учебы, условия жизни почти походные, но у ребят столько энтузиазма! Но вот и первая ложка дегтя — 7 декабря этого же года, после нескольких месяцев, салезианцы нам объявляют, что из-за недовольства соседей больше не могут приютить семинаристов. Как заявляли люди, живущие в их подъезде, мы много шумели (очень может быть). Однако, я думаю, истинная причина была в том, что соседи неприязненно относились к общине католиков.

8 декабря, в торжество Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, мы остались без крыши над головой. Что нам делать? Возле здания храма — маленькая деревянная сторожка, где рабочие хранят инструменты. Мы быстро освободили это помещение; там не было воды, вообще ничего не было. Втащили туда четыре стола, и праздничная трапеза 8 декабря прошла на новом месте, неуютном и абсолютно не отапливаемом.

Через несколько дней во время завтрака мы замечаем, что вазы с цветами (я всегда настаивал, чтобы они стояли на столах) потрескались из-за льда. Набравшись мужества, я подшучиваю: «Обычно мы едим в пальто, сегодня возьмем с собой и матрас».

Первый год в семинарии полон трудностей, но также и энтузиазма. Однажды мы даже провели полдня в тюрьме! Мартовским вечером нагрянули милиционеры и потребовали предъявить все документы, разрешающие нашу деятельность. На самом деле разрешение у нас было, однако не были учтены все требования российской бюрократии, поэтому семинаристов препроводили в камеру предварительного заключения в местное отделение. Архиепископ тут же вмешался; я тоже поехал туда. Домой нас отпустили около девяти вечера. Небольшой опыт, но ребята, служившие в армии, не растерялись.

Наступила Пасха 1994 г. Владыка на пастырской встрече среди прочих объявлений делает следующее: «Нам нужен особый инструмент коммуникации друг с другом. Радиосигнал покрывает только Москву и область. Я прошу декана Колледжа католической теологии, дона Бернардо, поскольку в его распоряжении есть ризограф, подумать об издании газеты». Я поблагодарил за оказанное доверие и попросил дать полгода на подготовку.

Прежде всего, подбираю штат журналистов, несколько раз встречаюсь с архиепископом, чтобы обсудить задачи и структуру будущей редакции, утвердить кандидатуры сотрудников, урегулировать технические вопросы. Закупили компьютеры; удалось даже найти типографию — ни много и мало, государственный полиграфический центр. Во время знакомства с директором я объяснил, что мы хотим печатать у него католическую газету; ответ был кратким:

— Я ни разу не напечатал ни строчки для католиков.

Я парировал в итальянском стиле, как подобает настоящему веронцу:

— Ну что же, господин Олег, пора бы сделать какое-нибудь доброе дело.

— Согласен, — ответил он, немного ошеломленный.

И он всегда был с нами очень любезен. Всякий раз, когда мы привозили макет номера, он говорил: «Ну вот и католики приехали. Тираж будет готов через два часа».

Итак, начинается еще одно приключение. 2 октября 1994 г. выходит первый номер газеты. Почему именно в октябре? Потому что этот месяц посвящен Деве Марии — Царице Розария. Я часто говорю: «Мы вверяем нашу газету „Свет Евангелия“ заступничеству Пресвятой Девы, Царицы Розария». Такое название для газеты я выбрал потому, что, как сказано в Декрете II Ватиканского Собора о средствах массовой коммуникации «Inter mirifica», на католическую прессу возложена обязанность освещать события в духе Евангелия.

Мы начинаем с тиража в три тысячи экземпляров, рассылаем газету во все приходы, а также за рубеж: в Брюссель, Париж, Верону (в редакцию епархиального еженедельника «Верона Феделе»), на радиостанцию «Телепаче» и самое главное, в Рим Папе — он понимает русский язык и следит за нашим развитием с отеческим интересом.

Наконец-то в нашей Апостольской администратуре созданы необходимые структуры: есть «Каритас», колледж для мирян, семинария, радио и даже газета.

Так завершился первый год после создания семинарии. На лето семинаристы разъезжаются на практику в приходы. Перед отъездом, в торжество Пятидесятницы, они получили сутаны, а владыка совершил чин поставления их в аколиты — отныне они могут раздавать Причастие верующим, помогая священникам. Такой опыт для ребят, безусловно, играет огромную роль.

Когда они возвращаются 1 сентября, я расспрашиваю каждого, как он провел лето: «Смог хорошо поесть, выспаться, отдохнул? Как твое апостольское служение?»

Один из них, Олег, проходил практику в Смоленске, и ответил так:

— Там, куда меня направили, нет приходского дома. Я все лето жил на кладбище.

— Как это, на кладбище?

— Да, потому что настоятелю негде жить и он устроился в просторном, пустом и закрытом склепе.

Кстати, настоятель жил там еще четыре года после описываемых событий! Многие другие практиканты остались летом без мессы — настоятели приходов, воспользовавшись приездом семинаристов, отправились в отпуск.

Начинается второй год семинарии. Семинаристов становится больше, если бы я захотел рассказать историю призвания каждого из них, то мне пришлось бы написать длинную-предлинную главу. Призвание — сверхъестественный дар Господа. Вообще, в России в семьях не ведется работы с молодежью, призвания, в буквальном смысле, «падают» с неба.

Приведу пример. Прежде чем зачислить кандидата в семинарию, я обязательно беседую с ним с глазу на глаз. Приходит ко мне один юноша. Я его спрашиваю:

— Почему ты решил поступить сюда? Кто из священников готовил тебя к семинарии?

— Я никогда в жизни не разговаривал с католическим священником, — отвечает он.

— И как же ты приехал сюда?

— Я видел, как в «Новостях» показывали Папу — старый человек, опирается на палочку, но ездит по всему миру, чтобы проповедовать Евангелие. Тогда я сказал себе: «Я молод, полон сил, я могу помочь ему».

Юноша даже не был католиком, ни разу не встречал ни одного католического священника, но он полон сил и хочет помочь. Да, это называется чудом Божиим.

Другой написал письмо Папе, потому что где-то слышал, что открылась семинария, но не знал ни ее названия, ни адреса — вообще ничего. Он написал Святейшему Отцу по-русски, письмо попало в Русскую службу Ватиканского радио, откуда было перенаправлено в нунциатуру, а уже нунций вручил его мне. Когда я через два месяца познакомился с его автором, то спросил:

— Зачем надо было так мучиться?

— Отец-ректор, — ответил он, — потому что я ничего не знал про семинарию и решил: напишу-ка прямо к Папе!

Был и такой случай: в двери семинарии постучался незнакомый молодой человек с пластиковым пакетом в руках. Я спрашиваю его:

— Здравствуй, кого ищешь?

— Я хочу поступить в семинарию.

— Приехал издалека? Выглядишь усталым, сколько же дней провел в поезде?

— Десять, — ответил он.

— Десять дней? Ты что, с Луны приехал?

— Я живу на Сахалине. Сел на поезд Транссибирской железной дороги и добрался к вам.

В пакете лежит кусок хлеба и чуть-чуть сыра. Как же он, наверное, проголодался за эти десять дней, пока добрался до Москвы! Велики дела Господни.

Итак, начинается второй год: много призваний, но немало и проблем. Не все выдерживают, время от времени кто-нибудь возвращается домой. Например, один оказался лефевристом. После недели размышлений и неоднократных бесед он на мой вопрос: «Выбирай — Павел VI или Лефевр?», заявил: «Выбираю Лефевра».

— Тогда эта семинария не для тебя, — был вынужден заявить я.

Позже лефевристы переманили у меня еще одного кандидата, для меня это было огромным горем.

В тот год произошло еще одно печально известное событие. Настоятелю прихода Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, священнику-салезианцу Иосифу Заневскому никак не удавалось вернуть храм (более сорока лет в нем размещалась какая-то фабрика) — несмотря на решение правительства Москвы и закон о возвращении церковных зданий прежним владельцам. В конце концов настоятель принял решение:

— Будем молиться два дня — 8 и 9 марта. Восьмого — Международный женский день, а девятого будет просить о помощи Пресвятую Деву, самую великую женщину. Отец-ректор, — обратился он ко мне, — Вы с семинаристами примете участие в богослужениях?

— Конечно, мы ведь обитаем здесь, бок о бок с вами.

Мы молимся вместе со всем приходом. Первый день прошел относительно спокойно. Однако вечером мои семинаристы предпринимают «мирное вторжение» — они вошли с четками в руках на участок, до сих пор не переданный верующим. Директор фабрики немедленно вызвал милицию. Приехали вооруженные милиционеры с автоматами, семинаристы же продолжали идти, читая молитвы Розария. Через некоторое время стражи порядка удаляются. Один — ноль в нашу пользу! Однако все напуганы.

На следующее утро я говорю:

— Ребята, сегодня опять будем молиться. Но я не знаю, останемся ли мы на свободе, как вчера, после новой попытки войти в храм.

После мессы вновь начинается наше «мирное вторжение». Я нес статую Фатимской Девы Марии, у кого-то в руках была скульптура Святейшего Сердца Иисуса, кто-то шел с крестом. Мои семинаристы шли локоть к локтю, читая молитвы Розария. Милиционеров приехало намного больше — у ворот остановились примерно двадцать машин. Они окружили нас, отступили на несколько метров, и тут на всех молящихся, без разбора, посыпались удары и пинки.

Одна монахиня была доставлена в больницу; меня пихали из стороны в сторону, разбили мне руки. Семинарист и один преподаватель — священник — были задержаны и отправлены в отделение.

Вечером мы, избитые, вернулись к храму. Нас опять окружили сотрудники милиции. Я обращаюсь к ним:

— Мы прощаем вас, сегодня вечером мы молимся о вас, о ваших семьях, потому что мы во Христе любим всех, да, и вас, даже если вы нас начнете бить.

Помню, — мне, правда неловко в этом признаваться, — что пожилые женщины начали целовать мне руки, совсем как мученикам перед выходом на арену Колизея. Правда, нам не пришлось пролить кровь.

На следующий день я добился приема у начальника отделения, энергично протестую:

— Нельзя посадить людей в тюрьму только за то, что они читали Розарий. Посмотрите, сколько на улицах города наркоманов.

— Вы можете составить письменный протест, — заявил он.

— Нет, — ответил я, — мы всех прощаем. Однако семинаристы должны вернуться домой.

Их тут же выпустили.

31 декабря 1995 г. приходу полностью возвратили здание храма. В настоящее время собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии полностью восстановлен и заново освящен.

В конце года мы организуем паломничество в Рим. В группе 97 человек: священники, семинаристы, другие паломники. За тринадцать дней мы посетили четыре великие базилики Рима, Монте Кассино, Ассизи, Лурд. Были еще Падуя, Венеция, Верона. Замечательное паломничество!

Однако самым прекрасным даром была встреча со Святейшим Отцом в Климентинском зале. Папа был очень счастлив видеть наших семинаристов, облаченных в сутаны. Он пожал руку каждому. Недовольны были только секретари Понтифика — аудиенция по протоколу была запланирована на полчаса, а длилась час сорок. Незабываемая встреча!

Лето 1995 г.: семинаристы заканчивают второй год обучения. Мы завершаем первое двухлетие семинарии, прославляя Господа.

Пятая глава В Санкт-Петербурге

В торжество Пасхи по юлианскому календарю мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак пообещал архиепископу Тадеушу Кондрусевичу вернуть часть здания, принадлежавшего католической Духовной академии с 1843 г. До Октябрьской революции в России действовали две католические семинарии — в Санкт-Петербурге и Саратове. В 1919 г., после вступления в силу законов, преследующих религию, семинария была закрыта, а ее здание передано в распоряжение различным организациям (в последнее время там находился банк).

Владыка вернулся в Москву и объявил семинаристам: «В следующем году мы сможем переехать в Санкт-Петербург». Великая радость!

8 сентября в Москву, в семинарию возвращаются первые клирики, но лишь через несколько недель — а именно 24 сентября — восемь человек и администратор переехали в Санкт-Петербург, на улицу Первая Красноармейская, чтобы подготовить новое место жительства.

2 октября все студенты и преподаватели семинарии прибыли в город на Неве, и в воскресенье, 15 октября, состоялось торжественное начало третьего учебного года.

Хорошая новость: вместе с нами в северную столицу приезжают и францисканцы — братья меньшие конвентуальные; с подлинно францисканской отвагой они поселились в здании, требующем капитальной реконструкции. Таким образом, семья студентов семинарии увеличилась.

В первое время мы могли жить только на третьем этаже, но и там нас подстерегали немалые трудности. Семинаристы занимали две комнаты: в самой просторной жили десять человек, в примыкающей к ней — восемь; спали они по-прежнему на армейских кроватях. Остальные помещения были приспособлены под учебные аудитории и канцелярию.

Возникли проблемы и с питанием, так как кухня еще не была готова. Мы заключили договор со столовой Военного института, расположенного по соседству, и его повара с большой заботой готовили для нас. Однако ребятам этого не хватает, нередко по вечерам для проголодавшихся устраиваем второй ужин — хлеб и мясные консервы.

Это был сложный период и по причине отсутствия материально-технического обеспечения и санузлов, с этим бедствием приходилось мириться около четырех месяцев. Немало испытаний выпало на долю ректора и преподавателей. Пожалуй, за всю историю семинарии первый год после переезда был самым сложным, надеюсь, больше это никогда не повторится. Все чаще мне приходилось слышать: «Я очень устал. Хочу поехать домой. Разрешите мне взять академический отпуск». В феврале, когда у нас появилась своя кухня, мы все вздохнули с облегчением.

Помимо этого, я начинаю очень важное дело — регистрацию семинарии как Института высшего образования при Министерстве. Начало было положено еще в Москве. Наконец, спустя полтора года нас ждет признание: наша семинария получили лицензию высшего учебного заведения, дающего образование в области религии. Семинаристы отныне имеют право носить в карманах студенческие билеты. Это позволило нам вздохнуть полной грудью. Правда, во время нашей первой встречи министр просвещения городского правительства, выслушав мою просьбу, с улыбкой ответила:

— Мы не даем Церкви таких прав.

Я сухо возразил на это:

— Если Вы образованный человек, а так оно и есть, то лишь благодаря Церкви, бенедиктинцам, библиотекам, монастырям, которые хранили и распространяли знания; ни военные, ни политики долгие столетия не вставали на его защиту.

Это заставило министра, несмотря на скоропалительный отказ, изучить наш вопрос, и наконец было принято решение:

— Учебный план вашей семинарии, рассчитанный на шесть лет, составлен разумнее, чем программы многих светских университетов.

Ей все-таки пришлось, хотя и сквозь зубы, признать это…

На Рождество мы по этому случаю организуем в одном ресторане замечательный праздник; на него были приглашены деятели науки, министр, представители власти. Так завершается необыкновенно сложный третий год. Летом семинаристы как обычно разъехались на практику в приходы.

В сентябре начинается четвертый учебный год (1996–1997). Произошли и некоторые изменения: выросло число семинаристов, учебная программа расширена за счет новых предметов — христологии и экклезиологии.

Преподавание христологии требует по меньшей мере пяти профессоров, каждый из которых имеет особую специализацию в области библеистики, патристики, истории, литургии, морального и систематического богословия. Экклезиология требует не менее семи специалистов — в дополнении к упомянутым, нужны преподаватели канонического права и экклезиологии Православной Церкви. На эту должность мы пригласили архиепископа Михаила (Мудьюгина), бывшего ректора православной Высшей духовной академии в Санкт-Петербурге. Каждый его приход доставлял нам огромную радость — воистину, торжество экуменизма.

Огромным даром для нашей семинарии стало паломничество статуи Фатимской Богоматери. 13 октября архиепископ доставил к нам скульптуру, которая в течение девяти месяцев «путешествовала» по приходам европейской и азиатской части России, а также Казахстана. Мы, счастливые, собравшись в храме, повторяли слова Папы Павла VI, которые он произнес, принимая в базилике св. Петра примаса Англии Рэнфиса: «О Мария, войди в этот храм, в эту семинарию — Твою семинарию — войди в Свой дом!».

В это же время в Москве женщина-иконописец Людмила создала образ Богородицы, который был освящен в Фатиме, а теперь находится в соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии в Москве.

Еще одним знаменательным событием в тот год стало открытие в Астрахани предсеминарии. Отец Кшиштоф, настоятель астраханского прихода, в новом, довольно просторном помещении, в котором располагался «Каритас», собрал семь юношей, помогавших ему в приходе. Там они вместе учились, молились и готовились поступить в семинарию.

Наконец, к Пасхе закончились реставрационные работы в храме семинарии в Санкт-Петербурге. Благодаря сварщикам, разрезавшим арматуру, которой пространство разделялось на два этажа, мы смогли именно в святую Пасхальную ночь совершить литургию в огромном храме. Большая радость для семинаристов.

На этом сюрпризы не кончились, потому что в понедельник начинается ежедневное поклонение Пресвятым Дарам — историческое событие в нашей семинарии. Мы празднуем Евхаристию не только в Жертве во время литургии и причащении, но и во время поклонения, как учит Тридентский Собор (и эта мысль повторяется в Конституции II Ватиканского Собора «Sacrosanctum Concilium»). Ежедневно, кроме воскресенья, поскольку в этот день в храме совершается несколько месс, с 15 до 19 часов отводится время для поклонения Пресвятым Дарам. Семинаристы сменяют друг друга не по списку, а по желанию; целый час они, облаченные в альбы, стоят на коленях алтаря, пребывая в молчании перед Господом: многие признаются, что это самое прекрасное время за всю неделю. Я уверен, что ежедневное поклонение Пресвятым Дарам — самая лучшая «школа» для наших семинаристов.

В этот год нам повезло вновь встретиться с Папой на Международном Евхаристическом конгрессе во Вроцлаве, первом форуме такого рода в посткоммунистической Польше. Паломничество позволило нам посетить семинарии в Гродно, Ченстохове, Варшаве. Это были замечательные 13 дней.

Летом 1997 г. новая радость: в Марксе, в приходе Христа-Царя впервые проходит месяц духовных упражнений по схеме св. Игнатия Лойолы. Семинаристы, перешедшие на четвертый курс, год, предшествующий рукоположению в диаконы, проходят этот курс реколлекций, чтобы вновь приступить к учебе, твердо убедившись в своем призвании.

Пятый год (1997–1998). Опять новость: в семинарии появляется все больше монашествующих — францисканцы (конвентуальные и обсерванты) и салезианцы. В Новосибирске открывается предсеминария. Она обладает более четкой структурой, чем астраханская. В ней преподают иезуиты (мы за это им очень признательны), программа рассчитана на два года, уровень подготовки прекрасный.

В нашей семинарии в этот год пастырская программа построена на основе Декрета «Optatam totius» и Апостольского Послания Папы «Pastores dabo vobis». Подготовка к священству учитывает следующие аспекты: воспитание должной человеческой зрелости, духовную, интеллектуальную и пастырскую подготовку.

С первых дней переезда в Санкт-Петербург семинаристы помогали сестрам Матери Терезы. В настоящее время они продолжают помогать монахиням, некоторые работают со стариками, навещают больных, ведут катехизацию, сотрудничают с редакцией газеты «Свет Евангелия» и «Радио Мария» — читают в прямом эфире Розарий, проводят передачи, берут интервью.

Обязанности время от времени меняются, чтобы семинаристы перед рукоположением в диаконы уже накопили определенный пастырский опыт и умели применять его в различных областях.

Рождество 1997 г.: новое значимое событие пятого учебного года. Мы закончили подготовку программы обучения, наконец, пришло время, чтобы наша семинария стала филиалом одного из Римских Папских университетов. Это позволит нашим выпускникам после защиты дипломной работы получить степень бакалавра. Выбор пал на Латеранский университет.

На рабочей встрече присутствовали: архиепископ Тадеуш Кондрусевич, ваш покорный слуга (тогда я занимал посты префекта по науке и ректора), Его Высокопреосвященство монсеньор Анджело Скола, возглавлявший Богословский факультет, монсеньор Джерарди, ответственный за филиалы университета и монсеньор Иньяцио Санна. Все остались довольны содержанием учебного плана.

В 1998 г. самым важным событием была подготовка к Международному симпозиуму по семье.

Проблемы семьи остро стоят в России, поэтому владыка решил провести в семинарии международный форум. Подготовка потребовала три месяца энергичной работы при участии Папского Совета по проблемам семьи. Помощь и информационная поддержка со стороны «Радио Мария» и, особенно, газеты «Свет Евангелия» дала отличный результат.

В симпозиуме приняли участие около 350 человек, в том числе врачи; подавляющую часть делегатов составляли не католики, а православные и даже неверующие. Четыре дня работы, с 20 по 23 мая 1998 г., оказались очень насыщенными: встречи, доклады священников, мирян, медиков, высоких гостей из Рима.

24 мая состоялось освящение храма Успения Божией Матери. В литургии участвовали восемь епископов и огромное число верующих. Это было поистине прекрасное и волнующее событие, его можно назвать образом живой Церкви.

На заключительном заседании выступил мэр города Владимир Яковлев. Он обратился к нам с очень серьезными и в то же время одухотворенными словами.

Вечером в тот же день будущие диаконы начали неделю духовных упражнений. 31 мая, на торжество Пятидесятницы, Святой Дух вновь сошел на нашу Апостольскую администратуру, на освященный заново храм, и подарил нам первых диаконов.

В конце учебного года мы вместе с семинаристами едем на север, на остров Валаам, знакомимся со старинными православными монастырями.

Летом семинаристы разъезжаются по приходам, а спустя некоторое время — на каникулы в свои семьи. По очереди они работают на вахте и на кухне семинарии.

Семинаристы, перешедшие на четвертый курс, едут в Псков на духовные упражнения по схеме св. Игнатия Лойолы.

Их проводит духовный отец Жан-Мари, иезуит, уже неоднократно организовывавший такие реколлекции. Диаконы вместе со мной, ректором, и префектом, о. Пьером Дюмуленом, совершили паломничество в Святую Землю; так начинается их подготовка к рукоположению в священники. С 9 по 15 июня проходит неделя духовных упражнений по Библии, а с 19 по 25-е число того же месяца мы присоединяемся к группе из 45 паломников. Это — первое паломничество российских католиков в Святую Землю.

В июле я как всегда посещаю Лурд — в тот год уже в двенадцатый раз — и молю Пресвятую Деву дать нам 20 новых семинаристов.

Так мы подготовились к шестому учебному году — историческому, ведь именно тогда были рукоположены первые за долгий советский период семинаристы. Тогда же в семинарии появились монахи еще одной конгрегации — миссионеры-кларетины.

Подготовка к священному сану — долгий путь, включающий в себя шесть лет обучения. В конце второго курса семинаристы получают сутаны, на третий год обучения их поставляют в чтецы, на четвертый — в аколиты, на пятом курсе следует рукоположение в диаконы и, наконец, после шестого кандидаты приступают к таинству священства. Прежде, чем сделать новый шаг, каждый студент должен испросить разрешение епископа, объяснив свою мотивацию. С его письменным прошением знакомятся владыка, совет преподавателей и ректор семинарии, в конце концов, выносится решение — да или нет.

Последняя новость из жизни семинарии — уже год здесь действует Центр работы с призваниями к священству и монашеству. Три раза в год организуются встречи с юношами, размышляющими о выборе жизненного пути, готовящимися поступить в предсеминарию.

Еще одно очень важное направление деятельности, которое, к сожалению, пока не получило широкого распространения — проведение так называемых «Дней семинарии». Я сам, будучи ректором, вместе с моими сотрудниками-преподавателями, посещаю приходы — как близкие, так и расположенные на значительном расстоянии. Мы совершаем там мессу о призваниях к священству, встречаемся с молодежными группами, беседуем о трех видах призваний христиан: к священству, монашеству и семейной жизни.

С этой целью семинария подготовила брошюры, в которых рассказывается о требованиях, предъявляемых к абитуриентам, о жизни семинаристов, о других видах призвания — посвящении себя Богу в монашестве и создании подлинно христианской семьи, при этом обращается внимание на процесс разрушения российских семей в период господства тоталитарного режима. Наша деятельность охватывает и Казахстан, Молдавию, Грузию, Литву — страны, которые дали кандидатов для санкт-петербургской семинарии.

Еще одно ценное начинание в семинарии — месса о священниках, монашествующих и обо всех, кто размышляет о призвании. Литургия совершается по четвергам, теперь она распространена во многих приходах (главным образом в первый четверг месяца).

Нельзя забывать о том, что огромную поддержку семинария черпает из Божественного Провидения благодаря многочисленным (вернее, должен сказать, неустанным) молитвам, возносимым к Богу «от восхода солнца до запада». За нашу семинарию молятся люди во всем мире: в Польше, во Франции, в Швейцарии, Италии. На моем столе лежит список из пятидесяти монастырей и приходов Италии, обещавших помнить о нас в молитве. Я всегда повторяю семинаристам: «Наша семинария еще существует благодаря доброте Господа и многочисленным молитвам, которые обращены к Нему во всем мире».

Семинария «Мария — Царица Апостолов» особенно нуждалась в молитве в шестой учебный год (1998–1999), в который были рукоположены ее первые выпускники.

Перед Пасхой мы получили огромный подарок: мощи св. Терезы Младенца Иисуса прибыли в Россию. Она была провозглашена одной из покровительниц России и нашей семинарии именно потому, что очень любила эту страну.

Встреча была волнующей: сколько в эти два дня семинаристы молились, сколько людей приходило почтить реликвии; исповедь, причастие и молитва затягивались глубоко за полночь…

В январе мы отмечали Неделю молитв о единстве христиан. Это событие также играло для нас важную роль. В Санкт-Петербурге учатся семинаристы пяти конфессий; в городе царит подлинно экуменическая атмосфера. 25 января мы завершили Неделю совместной молитвой, затем были ужин и песни — момент прекрасного, теплого общения.

Еще один повод для укрепления уз единства представился, когда ректор православной семинарии в Смоленске (ординарием этой епархии является ни много, ни мало митрополит Кирилл, председатель ОВЦС) попросил меня направить семь преподавателей для чтения курса лекций православным студентам. Наших профессоров ожидал самый сердечный прием, а усердие, с которым молодые клирики посещали лекции, потрясло православных коллег.

В тот год мне удалось побывать в Казахстане, стране, откуда были родом некоторые семинаристы. Я знаю, что освоению этих бескрайних степных просторов способствовало то, что в 1934 г. Сталин начал строить здесь города-лагеря (в общей сложности их было основано около 14), куда депортировали политзаключенных.

Примерно в пятидесяти километрах от Караганды есть огромное озеро. Местные жители рассказали мне, что это искусственный водоем. По приказу Сталина его вырыли несколько десятков тысяч политзаключенных, главным образом пленные японцы и корейцы. Через несколько лет изнурительного труда, когда озеро глубиной в десятки метров было закончено, директор колонии, к несчастью, позвонил товарищу Иосифу Сталину и с гордостью заявил:

— Мы закончили работу, озеро готово. Что делать с тысячами заключенных?

Ответ Сталина был как всегда кратким:

— Закончили работу? Так расстреляйте их всех. Какой теперь смысл сохранять им жизнь?

И все были казнены. Так мне рассказывали свидетели этих кровавых событий, уже пожилые люди. Этот случай заставил меня содрогнуться от ужаса.

4 февраля 1999 г. Апостольский нунций Джон Буковский зачитал епископам, возглавляющим четыре Апостольские администратуры в РФ (архиепископу Тадеушу Кондрусевичу, епископам Иосифу Верту, Ежи Мазуру и Клеменсу Пиккелю) папский декрет, устанавливающий Конференцию католических епископов. Она объединила четырех архипастырей, на пост президента был выбран архиепископ Кондрусевич. Конференция — важный церковный институт, необходимый для гармоничного развития пастырской деятельности по всей России; отныне она должна планироваться и коллективно обсуждаться на заседании епископата.

Это имеет огромное значение для учебной, практической и административной деятельности семинарии, официально, решением Конгрегации католического образования, получившей статус всероссийской. Четыре епископа, в присутствии Апостольского нунция заслушав доклад ректора монсеньора Бернардо Антонини, признали, что семинария переживает счастливый момент подготовки к рукоположению выпускников (оно было запланировано на Пятидесятницу 1999 г.).

Приближается конец учебного года, наступила пора экзаменов. Студенты шестого курса сдают выпускной экзамен, рассчитанный на полтора часа, перед комиссией из 17 преподавателей. Секретарь сообщает:

— В список включен 81 вопрос для устного ответа.

Мы все удивлены, ведь обычно предлагается всего 40 вопросов, нашим же семинаристам дали в два раза больше.

И вот великое событие: 23 мая 1999 г. незабываемое, историческое торжество Пятидесятницы. На литургии в субботу вечером архиепископ Тадеуш Кондрусевич в присутствии префекта Конгрегации по делам Восточных Церквей кардинала Акилле Сильвестрини, католических епископов России, Польши и Италии при большом стечении священников и верующих рукополагает семь новых диаконов.

На следующий день пронзительный звук фанфар в переполненном храме возвещает о начале торжественной процессии епископов и священников с первыми тремя кандидатами. В литургии участвовали группа паломников из Вероны и группа из Модены под руководством Аничето Баттани.

Какое волнение охватило всех присутствующих, когда рукополагаемые простерлись крестом во время пения Литании всем святым, когда неопресвитеры совершали свою первую мессу.

Долгая торжественная литургия рукоположения завершилась еще одним историческим событием: верующие прошли по улицам Санкт-Петербурга в Евхаристической процессии, неся хоругви. На всем протяжении пути звучали песнопения, усиливаемые громкоговорителями. Благословение Пресвятыми Дарами завершило почти четырехчасовую мессу.

Имена неопресвитеров: о. Геннадий Рабиханукаев, о. Владимир Тимошенко и о. Сергей Тимашов. Верующие благоговейно целовали их руки, освященные миром, получали особое благословение и памятные иконки. В семинарии по этому случаю был организован праздничный обед, приглашенные поздравляли неопресвитеров, вручали им подарки.

Епископы новообразованной Конференции епископата РФ в многочисленных интервью подчеркивали значение события, произошедшего в Пятидесятницу, благодарили Бога по заступничеству Пресвятой Девы Марии, Царицы Апостолов, поздравляли ректора и преподавателей с этим историческим этапом в процессе возрождения Католической Церкви в России.

Вечером архиепископ Кондрусевич присутствовал на закрытии регионального Дня молодежи, начавшегося в четверг, несколько дней назад. В программу встречи были включены ночное поклонение Пресвятым Дарам, участие в мессе рукоположения, обед и продолжительная беседа молодых людей, приехавших из разных приходов, с владыкой и неопресвитерами.

Впечатления этого дня помогла сохранить ценная помощь телеканала «Телепаче», сотрудники которого вместе его с неутомимым основателем и директором — монсеньором Гвидо Тодескини приехали в Санкт-Петербург. Папа Иоанн Павел II, которого мы приглашали разделить с нами радость праздника, смог лично следить за событиями по спутниковому телевидению и в конце эфира позвонил о. Гвидо, поблагодарив его за эту возможность.

Так завершилось торжество Пятидесятницы, навсегда оставшееся в истории Церкви в России.

В понедельник епископ Вероны, Его Преосвященство Флавио Роберто Карраро, епископский викарий по вопросам монашествующих монсеньор Марио Сульмона, прибывшие из Италии на это торжество, посетили семинарию, встретились с неопресвитерами и семинаристами, смогли своими глазами увидеть жизнь санкт-петербургской семинарии.

Семинаристы завершили академический год, сдали последние экзамены, прошли курс духовных упражнений, и в конце июня начались каникулы. Как обычно, они разделялись на три периода: отдых в семье, пастырская практика в приходах, помощь в семинарии.

1993–1999 годы: я чувствую, что обязан выразить Богу, по заступничеству Пресвятой Девы Марии, Царицы Апостолов, огромную благодарность за то, что первые шесть лет существования семинарии прошли счастливо, несмотря на тяжелое наследие тоталитарного режима.

В июле я отправился в Италию на духовные упражнения и чтобы встретиться с друзьями из веронской семинарии, моей епархии, родственниками в Тренто (я родом из местности Валли Джудикарие), объединениями и группами мирян — всеми, кто по Божественному Провидению поддерживают нашу семинарию и другие церковные структуры в России.

Последнее знаменательное событие этого года: 12 декабря 1999 г. в Москве в волнующей и праздничной атмосфере был освящен восстановленный кафедральный собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии.

Шестая глава Подготовка и празднование Великого Юбилея 2000 года Хроника событий с 1 августа 1999 г. по 14 января 2001 г.

После краткого ежегодного пребывания в Италии 1 августа 1999 г. я вернулся в санкт-петербургскую семинарию, где меня ждало приглашение в Новосибирск на очередное заседание Конференции католических епископов России.

На рабочей встрече епископы тепло отозвались о моем служении, благодаря которому за шесть лет семинария обрела дисциплинарную структуру, в ней налажена культурная и воспитательная жизнь. Учитывая все это, архипастыри сообщили мне о решении доверить мне неотложную и важную миссию — подготовку мероприятий Великого Юбилея 2000 года по всей России (как европейской, так и в азиатской частях), празднование которого должно было начаться на Рождество.

Я ответил, что готов приступить к исполнению нового служения в духе обязательного послушания своему епископу Вероны. Получив мой запрос, Его Преосвященство монсеньор Флавио Роберто Карраро выразил согласие и благословил меня на новое служение. Оно охватывало следующие три сферы: постоянную формацию священников и монашествующих, реорганизацию редакции еженедельника «Свет Евангелия», который отныне получил всероссийский статус, и, самое важное, подготовку к предстоящему Юбилею.

12 сентября на церемонии открытия седьмого учебного года в семинарии я объявил о сложении с себя полномочий ректора (в настоящее время я читаю курс библеистики в семинарии и в колледже им. св. Фомы Аквинского). Утром 13 сентября я вернулся в Москву и поселился в квартире, где проживал еще до переезда в Санкт-Петербург. В следующее воскресенье, 19 сентября, началось мое апостольское странствие по всей России. Этот опыт (я побывал везде, от полуострова Камчатка до Черного, Каспийского и Балтийского морей) дал мне возможность каждое воскресенье встречаться с новыми общинами — различными по составу, придерживающимися особых традиций, но неизменно богатыми Божественными харизмами.

Святой Дух изливает на Церковь Воскресшего дары, благодаря которым становится возможно само существование и развитие католических общин, возрождающихся после периода коммунистической диктатуры.

Я благодарю Божественное Провидение за этот дар, он обогатил мои познания экклезиологии, дал возможность беседовать с молодежью, взрослыми и пожилыми прихожанами как во время Евхаристической литургии (месса, как правило, длилась не менее двух часов), так и во время встреч вечером накануне литургии или после нее.

В календаре праздничных мероприятий начала Святого Года я бы особо выделил следующие:

— торжественная месса начала празднования Юбилея, которую 25 декабря 1999 г. в соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии совершил архиепископ Тадеуш Кондрусевич;

— в тот же день я как председатель всероссийской комиссии «Юбилей-2000», уполномоченный Апостольским администратором, возглавил литургию в храме Успения Божией Матери в Санкт-Петербурге.

— 6 января там же я присутствовал на Божественной Литургии по случаю празднования Рождества Христова в православном храме как представитель Католической Церкви в России.

С 18 по 25 января в Москве я принимал участие в работе оргкомитета по проведению Недели молитв о единстве христиан.

Собственно Юбилейных мероприятий, имевших всероссийский характер, было четыре. Вот даты и место их проведения:

— 30 апреля-2 мая 2000 г. Всероссийский день молодежи в Саратове. На него съехались молодые католики со всей России, чтобы с присущим им энтузиазмом участвовать в литургии, глубже постичь значение Великого Юбилея, обсудить в малых группах насущные проблемы российской молодежи в свете новой евангелизации.

— 26–28 мая 2000 г. в Москве проходил первый после крушения тоталитаризма Всероссийский Евхаристический конгресс. Семинаристы из Санкт-Петербурга помогали в литургическом оформлении форума, прекрасный хор вдохновлял верующих во время месс; были организованы три богословско-пастырские конференции, на которых с докладами выступали и католики, и православные. Конгресс проходил при огромном стечении верующих.

Кульминацией форума стала многолюдная Евхаристическая процессия по улицам города, верующих охраняли сотрудники правоохранительных органов. Из окон и с балконов за нами наблюдали восхищенные жители соседних домов. Всероссийский Евхаристический конгресс стал подтверждением того, что Господином России должен быть Иисус, сокрытый в Пресвятых Дарах.

Праздничные мероприятия освещали сотрудники католического радио и телевизионного канала «Телепаче» из Вероны и Рима.

— 8-10 сентября 2000 г. в Иркутске, центре Апостольской администратуры Восточной Сибири, проходили торжества во славу Пресвятой Богородицы (Теотокос, по определению отцов Вселенского Эфесского Собора 11 октября 431 г.). Конгресс был посвящен развитию форм почитания Богоматери в литургии Католической и Православной Церквей и его отражению в народном благочестии.

В эти дни в Иркутске во имя Непорочного Сердца Божией Матери был освящен новый кафедральный собор, и вновь торжество транслировалось в других странах мира.

— 5–7 ноября 2000 г. в Новосибирске поминали мучеников за веру в советские годы — католиков, православных, протестантов, иудеев. Программа симпозиума была очень насыщенной: литургия, выступления свидетелей гонений на христиан в XX столетии, вошедшем в историю как «век мучеников», о чем неоднократно напоминает Папа Иоанн Павел II.

Таковы были основные торжества, в которых принимали участие верующие со всей России. Однако самым запоминающимся событием, получившим резонанс во всем мире, был, пожалуй, Всемирный день молодежи, проходивший в Риме 10–20 августа 2000 г.

День молодежи можно условно разделить на две части. Первая (10–14 августа) показала всему миру, насколько живо экклезиологическо-экуменическое измерение во многих епархиях Италии, гостеприимно принявших молодых паломников с пяти континентов (в Рим прибыли делегации более чем из 160 стран). Это способствовало обмену опытом между представителями различных культур посредством диалога и встреч.

К вечеру 14 августа все группы паломников собрались в Риме на церемонию открытия Всемирного дня молодежи, которую возглавлял Папа. Площадь св. Петра, виа делла Кончилиационе и прилегающие к ним улицы были битком забиты, несмотря на палящее солнце. Участники встречи буквально задыхались — не столько из-за тесноты, сколько от волнения. Вечером после приветствия к молодым людям с речью обратился Святейший Отец.

Следующие три дня (16–18 августа) были посвящены катехизическим беседам о Юбилее. Их проводили на разных языках священники и епископы с пяти континентов; были организованы лекции на русском языке для молодежи из бывших советских республик (в общей сложности приехало более 500 ребят).

День молодежи триумфально завершился 19–20 августа на огромном поле Тор-Вергата. Впечатления до сих пор еще живы в сердцах очевидцев (в заключительной мессе участвовали два миллиона человек) и тех, кто «присоединился» к ним благодаря средствам массовой информации. Проникновенную, очень психологичную и поистине историческую проповедь Папы молодые люди слушали с огромным вниманием, долго и с воодушевлением аплодировали словам о том, что сегодня, сталкиваясь с различными культурными традициями, быть настоящим христианином трудно, но возможно, благодаря благодати Божией. Заключительные слова Святейшего Отца были по-журналистски точны: «Ваше веселье услышал весь Рим, и он этого не забудет».

Празднование Великого Юбилея продолжалось как во всем мире, так и в России с еще большим воодушевлением вплоть до Рождества 2000 г., двухтысячной годовщины рождения Спасителя. 31 декабря мы возносили особую благодарность — истекал не просто гражданский год, а второе тысячелетие. Многие приходы организовали поклонение Пресвятым Дарам, а в полночь встретили третье тысячелетие, совершая мессу.

6 января Православная Церковь готовилась отпраздновать Рождество Христово, католики же отмечали Богоявление, во всем мире в этот день торжественно завершался Великий Юбилей.

Католическая Церковь в России вновь обрела великий дар благодати у Господа: в Калининграде прошли торжества по случаю окончания Святого Года. В них принимали участие четыре Апостольских администратора России; с докладом, отразившем богатую панораму празднования двухтысячелетия Рождества Христова, выступил Его Высокопреосвященство архиепископ (ныне кардинал) Кресченцио Сепе, ответственный за проведение Юбилейных торжеств во всем мире.

Каждая Администратура представила обзор юбилейных мероприятий, а при участии редакции еженедельника «Свет Евангелия» была организована фотоэкспозиция, посвященная главным событиям 2000 г.

Я хотел бы вкратце поделиться с Вами своими впечатлениями о праздновании Юбилея в России, так как я, напомню, координировал подготовку и проведение мероприятий. Вот, на мой взгляд, самые значимые моменты:

Во всей своей глубине оно ведомо лишь Богу. Сколько людей за этот год приступили к исповеди, причастию, и скольким россиянам Господь ниспослал полную индульгенцию! Безусловно, нельзя перечислить все дары, постичь благодать, излитую по Его благости на страны бывшего Советского Союза.

Я был свидетелем многочисленных паломничеств к юбилейным храмам, в Святую Землю и Рим, к святыням бывших советских республик и Польши (например, к Ченстоховской иконе Божией Матери).

Еще в период подготовки к празднованию Юбилея в католических храмах России укреплялось почитание Евхаристии. Все больше верующих посещало мессу, приступало к причастию и участвовало в поклонении Пресвятым Дарам (во многих общинах оно организовывалось ежедневно).

Самым важным событием Юбилея был Международный Евхаристический конгресс, проходивший в Риме с 18 по 25 июня. Для россиян свидетельством развития почитания Евхаристии стал первый Всероссийский Евхаристический конгресс, о котором я уже рассказывал.

Этот аспект наиболее полно отразил Конгресс, посвященный Деве Марии. Организовывались многочисленные приходские паломничества. Все больше католиков России открывали для себя глубину Святого Розария, молитвы, данной Богоматерью.

Накануне Великого Юбилея в Свято-Даниловском монастыре в Москве в течение трех дней проходила межконфессиональная конференция, в которой принимали участие Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, архиепископ Тадеуш Кондрусевич, глава Союза Евангельских христиан баптистов Петр Коновальчик и главы других христианских деноминаций.

В этот год наши братья православные и протестанты ездили в паломничество в Святую Землю и Рим, принимали участие во всероссийских юбилейных мероприятиях.

Как учит Библия в Книге Левит (глава 25), юбилейный год в древней Иудее носил ярко выраженный социальный характер. Этот аспект неоднократно подчеркивал Папа Иоанн Павел II, настойчиво призывая развитые страны простить (или, по крайней мере, снизить) внешний долг бедных государств. Святейший Отец решительно призывал отменить смертную казнь, которая до сих пор применяется в семидесяти странах мира. Помимо этого, он выражал пожелание, чтобы вследствие реформ тюрем было облегчено содержание заключенных, которым нередко приходится влачить существование в условиях, недостойных человека.

В России в Юбилейный год были проведены следующие начинания в социальной сфере. В храмах при поддержке местной приходской общины реализовывались благотворительные проекты по оказанию помощи сиротам, молодым матерям-одиночкам, бывшим заключенным. Во многих городах появились группы добровольцев «Каритас». Перечисленные инициативы благополучно развиваются и по окончании Святого Года, надеемся, что это продлится еще много лет.

Я благодарю Святейшего Отца за то, что на протяжении всего Юбилейного года он неизменно давал нам пример сверхъестественного усердного служения. Безусловно, этот год можно назвать «Великим Юбилеем Иоанна Павла II».

Седьмая глава Странствующая Церковь после перестройки

В бывшем Советском Союзе вследствие перестройки началось обновление веры. Однако именно после празднования тысячелетия Крещения Святой Киевской Руси в 1988 г. Святой Дух, по заступничеству Пресвятой Девы Марии, вдохнул в христиан силы для начала новой евангелизации.

Прошли первые годы непростого периода возрождения. Как теперь живется священникам и монашествующим, чем занимаются миряне в России?

Священники живут в квартирах, как правило, арендуемых, либо (если речь идет о монашествующих) приобретенных на средства конгрегации. До сих пор в Москве нет здания курии, и архипастырь живет в квартире в муниципальном доме. Многим пастырям приходится начинать служение, не имея постоянного местожительства. Их основные занятия — молитва, совершение литургии и катехизация, как индивидуальная, так и в группах.

Монахиням также приходится жить по двое или трое, однако в каждой общине обязательно совершается Евхаристия. Несколько раз мне выпадала радость привезти для них из Италии дарохранительницы, чтобы в их домах всегда присутствовал Христос. Наибольшее число монахинь проживает в Москве и Санкт-Петербурге.

Откуда священники и монахини черпают поддержку для своего духовного развития? Прежде всего, вся их жизнь посвящена Богу; во-вторых, они призваны быть апостолами служения. С самого начала, с ноября 1991 г., монахини ежемесячно встречаются для духовных упражнений. Это обязательная практика, более того, я сам несколько раз принимал участие в таких встречах. Позже регулярно собираться начали и священники: начиная со второго года существования Администратур, ежемесячно организуются духовные упражнения и пастырские встречи. Собрания возглавляет, как правило, сам архиепископ. Обычно на них обсуждаются насущные на тот момент проблемы.

Что касается миссии Церкви, здесь можно выделить три момента: катехизация, литургия и благотворительность.

Плодом катехизации стали первые группы катехуменов. В храме св. Людовика в Москве каждую субботу к таинству крещения приступают несколько взрослых человек, прошедших необходимую подготовку. Пасхальная ночь 1992 г. была для меня самым прекрасным праздником в жизни: были крещены пятьдесят два катехумена. Мне это казалось сном, как будто я неожиданно перенесся во времена св. Льва Великого или св. Ремигия и Хлодвига.

Ведется подготовка к миропомазанию, браку, различным моментам литургической жизни и, наконец, к христианской смерти. Верующие глубоко переживают мессу — она совершается на русском языке — и активно в ней участвуют. Уже переведен Требник, ведется работа над Миссалом; легко можно купить Библию, услышать проповедь на русском языке.

Первой церковной структурой в Москве был «Каритас», появившийся благодаря усилиям о. Стефано Каприо; в течение долгих лет его возглавлял диакон Антонио Санти. Две основные черты «Каритас»: работа ведется в сотрудничестве с православными (они есть как среди добровольцев, так и среди сотрудников); организация получила широкое распространение — офис в Москве положил начало федерации, охватившей европейскую и азиатскую части России.

Продолжается специальная подготовка мирян в колледже св. Фомы Аквинского. К моменту, когда я пишу эти строки, дипломы, дающие право на ведение катехизации и иной пастырской деятельности в приходах получили пятьдесят семь человек — среди них есть и католики, и православные. Уже есть первые выпускники в филиалах — Санкт-Петербурге, Калининграде и Саратове. В будущем они станут нашими помощниками.

Речь идет о странствующей Церкви, молящейся и ведущей диалог, Церкви, которая стремится к сотрудничеству священников, монахинь с мирянами и всеми людьми доброй воли. Все более осязаемыми становятся ее структуры — например, катехизация не исчерпывается работой с группами и подготовкой взрослых, создана Катехетическая комиссия, разработкой пособий занимаются центры катехизации.

Литургическая комиссия уже подготовила Требник, и, что очень ценно, литургический календарь с учетом особенностей местных традиций и святых. Ведется, как я уже говорил, работа над Миссалом. Даже в будние дни месса тщательно подготовлена, в ней участвуют верующие, во многих приходах читается хотя бы краткая проповедь; воскресная литургия заслуживает отдельного упоминания — все общины переживают ее с живой верой и воодушевлением.

Постоянно развивается и расширяется благотворительная деятельность. В приходах налажена сеть распространения лекарств больным; в Москве многие монахини кормят бездомных. В Санкт-Петербурге «Каритас» ежедневно выдает около ста пятидесяти горячих обедов. Так же обстоят дела и в Калининграде.

Обобщая, Католическую Церковь в России можно назвать странствующей Церковью, оживляемой Святым Духом и служением епископов, пресвитеров, монашествующих, мирян, Церковью молитвы, Евхаристии, катехизации, единства и милосердия. Желаю, чтобы и в будущем она следовала по этому пути к Господу.

Восьмая глава Помощь Церкви в России

Церковь в России всегда ощущала поддержку. Прежде всего, в молитве, и началось это много веков назад (наверное, когда в X в., по просьбе св. княгини Ольги, Папа направил на восток католического епископа). Семнадцатая глава Евангелия от Иоанна ясно подчеркивает, что Иисус жаждал, дабы «все были едино» (см. Ин 17,21). Безусловно, этими словами вдохновляется молитва о единстве Православной и Католической Церквей. В прошлом веке огромный импульс был дан так называемым Оксфордским движением (сразу вспоминается харизматическая личность Честертона).

В 1909 г. в Соединенных Штатах пастор Епископальной Церкви Льюис Уотсон вместе со своей общиной провел с 18 по 25 января октаву молитв о единстве христиан. Он чувствовал, что необходимо ответить на скорбный призыв Иисуса и испросить прощения за грех разделения Церкви. С 1910 г. к этой инициативе присоединились католики. Неделя молитв о единстве христиан стала популярной, ежегодно в это время верующие всех Церквей молятся о преодолении разделений.

Папа Пий XI в 1937 г. в энциклике «Divini Redemptoris», разоблачая преступления коммунизма, выразил уверенность в том, что Церковь в России воскреснет, что тоталитаризм вскоре падет. Он основал в Риме коллегиум «Руссикум», переданный на попечение иезуитам, где проходили подготовку будущие священники, желавшие поехать в Россию. Хотя Пий XI надеялся на скорое крушение советского режима, христианам России пришлось прожить еще долгий период репрессий; лишь в 1985-86 гг. перестройка начала делать свои первые робкие шаги.

В 1942 г. Папа Пий XII посвятил мир Непорочному Сердцу Божией Матери, как я уже упоминал, призвав всех молиться, как Дева Мария просила в Фатиме. Таковы основные вехи, однако нельзя не вспомнить о многочисленных подвижниках, молившихся и приносивших жертвы за Россию. Я имею в виду с. Габриэлу Единства, Марию Терезу Кальтрони, которая посвятила жизнь Богу и сподобилась дара стигматов — рискуя своей жизнью, она несколько раз посещала советские страны, чтобы собственными глазами увидеть, что происходит за «железным занавесом» и рассказать об этом Пию XII.

Мария Тереза была выдающейся женщиной. После ее смерти возникла организация, оказывающая помощь России — Движение за возрождение христианского Востока (MROC). В Германии о. Веренфрид ван Страатен положил начало организации «Помощь Церкви в беде».

Кто молится о нас? Я твердо убежден, что по всему миру возносится молитва об обращении России, благодарение Господу. Могу засвидетельствовать, что в одной Италии пятьдесят монастырей и приходов молятся за нашу семинарию, наверняка есть такие люди и в других странах.

Во времена коммунизма не было возможности рукополагать местных священников. Очень редко кому удавалось выучиться и получить сан в подполье. Так, я вспоминаю одного юношу, его звали Иосиф, который, став священником, ничего не сказал даже своей матери. Каждый вечер, вернувшись с работы, он говорил: «Пойду наверх, почитаю», и вместо этого тайно совершал мессу.

Иногда мать спрашивала его:

— Когда же ты женишься?

— Не волнуйся, мама. Вокруг столько женщин, увидишь, что произойдет в один прекрасный день, — отвечал он.

Наконец, когда наступила перестройка, он признался:

— Я уже женат на Церкви. Вот уже пять лет как я стал священником.

У матери чуть не случился инфаркт.

Еще один юноша занимался с ректором подпольной семинарии, которому приходилось работать водителем автобуса; лекции проходили под шум мотора и гудок клаксона. Да, это что-то, быть ректором семинарии и готовить священников за баранкой.

Вот еще один не менее волнующий факт: молодой человек на закате эры коммунизма пригласил свою мать и друзей в паломничество в Ченстохову. В храме он пошел в ризницу, чтобы узнать, когда будет месса. Спустя несколько минут он появился у алтаря, облаченный в литургические одеяния, с чашей в руках. Его мать и друзья, изумившись, не могли сдержать слез. Он был подпольным священником, и никто ничего не знал об этом!

Поскольку местных священников не хватало, с началом перестройки пришлось приглашать иностранцев. Архиепископ Кондрусевич, как я уже говорил, привез с собой троих, позже к ним присоединился я, затем постепенно приехали остальные. Сегодня в России служат более 200 пресвитеров. Мы не владеем русским языком в совершенстве, но что делать? Нам нужно было дожить до 1999 г., когда были рукоположены первые священники-россияне, выросшие на этой земле, для которых русский язык родной; они будут служить в приходах, кто-то будет преподавать в семинарии, встанет во главе епархий, но все это шаг за шагом…

Необходима помощь иностранных пастырей, — как в Африке и Латинской Америке, — священников «fidei donum», которые оставят на несколько лет родную епархию, чтобы служить российским общинам, помочь им крепко встать на ноги.

Также нужны монахини различных конгрегаций, которые живут в бедности, самоотверженно проповедуют Евангелие; нужны и миряне из других стран — члены церковных движений, однако еще больше требуются миряне, прошедшие подготовку здесь, в колледже им. св. Фомы Аквинского.

Третья форма помощи Церкви в России — материальная. И в этом Божественное Провидение щедро проявляет себя: поддержка идет от Конференции католических епископов США, немецкой организации «Помощь Церкви в беде» и акции «Реновабис», от моей родной Веронской епархии (она помогает и католикам, и православным) и от многих частных лиц. Я не знаком лично со многими благодетелями, но благодарю их на этих страницах от имени всех, кого они поддерживают.

Плоды их щедрости доставляются к нам в огромных автофургонах из «Каритас» Вероны и Брешии, однако это связано с немалыми трудностями. Российские таможенники необычайно суровы и не всегда поступают корректно, так, однажды аспирин, который был послан мне, перепутали с наркотиками… Извинения, как говорится, излишни. Мне было нужно лекарство, я его получаю бесплатно, однако все погрузили обратно на самолет и вернули в Италию. Но, как бы то ни было, Господь желает нам блага.

Особая форма помощи — содержание семинаристов. Во многих приходах меня нередко спрашивают:

— Можем ли мы оказать материальную поддержку кому-нибудь из семинаристов?

В первые годы мы были настроены против этого, архиепископ сказал:

— Невозможно одним семинаристам дать деньги, а другим — нет.

Позже мы изменили свое мнение. Была составлена следующая схема: благотворители выбирают семинариста и платят ему стипендию, но мы не выдаем деньги на руки, а переводим их в казну семинарии. Семинарист молится о своих благодетелях, может быть, даже переписываться с ними, однако он знает, что средства распределяются на всех поровну. Желающие оплачивать стипендии нашлись в Палермо, Брешии, Болонье.

Я очень благодарен дорогому о. Томмазо Тоски, францисканцу с золотым сердцем, за то, что он на страницах своей газеты призвал болонцев заботиться о семинаристах в далекой России. Их помощь — ощутимая материальная поддержка для всех нас.

Девятая глава Отношения с другими Церквами

Как все знают из русской истории, Православная Церковь существует в России более тысячи лет. В 1988 г. широко праздновалось тысячелетие Святой Киевской Руси. Во времена коммунизма Католическая Церковь строго преследовалась; немало страданий выпало и на долю ее православной сестры.

Движимый духом братства и ради любви к истории, я признаю, что Православная Церковь в эпоху тоталитаризма многим пожертвовала и была прославлена тысячами мучеников за веру. Однако нельзя оспаривать и того, что Католическая Церковь официально присутствует в России по крайней мере с X века, когда Папа направил из Рима епископа. Пережив десятилетия репрессий, Католическая Церковь начала возрождаться, — как я уже говорил, 13 апреля 1991 г. Иоанн Павел II восстановил церковные структуры в России.

Как развиваются отношения между Апостольским администратором и Патриархом Московским? Честно говоря, диалог строить трудно, в первые годы после восстановления католической иерархии он вообще отсутствовал. Нас постоянно обвиняют в том, что мы занимаемся прозелитизмом, споры ведутся и вокруг проблемы униатов.

Что подразумевается под прозелитизмом? Католической Церкви приписывается стремление «переманить» к себе православных верующих. Вселенская Церковь проповедует Евангелие в Марокко, Индонезии, Японии, где католики составляют менее одного процента населения. У нее есть право благовествовать и здесь, ведь в эпоху коммунизма насаждалось неверие. Семьдесят лет антикатехизации… И какой грех в том, что мы теперь помогаем безбожникам обрести веру? Обратившись к статистическим данным за 2000 г., мы увидим, что в Москве всего 1 %, а в Петербурге около 2 % от числа тех, кто считает себя православными, участвовали в Пасхальной литургии. По воскресеньям эти показатели еще ниже, поскольку в Православной Церкви (в отличие от Католической) нет четкого предписания обязательно участвовать в воскресной литургии. Все это — официальные данные, опубликованные Московским Патриархатом. Что же плохого в том, что мы хотим помочь?

Очень сложна и в то же время показательна проблема греко-католиков. В 1946 г. по распоряжению Сталина храмы, монастыри и вся их собственность были переданы Православной Церкви. Пришло время восстановить справедливость. Верно и то, что униаты порой действовали слишком решительно, однако человек, чьи права систематически нарушаются, может однажды потерять терпение и ответить на зло насилием.

Необходимо признать и то, что некоторые духовные движения переусердствовали, порой прибегали к радикальным формам благовестил, действовали так, словно православных нет.

Я говорю об этом во всеуслышание и благодарю Бога, я признаю, что наша сестра, Православная Церковь, многим пожертвовала, что во времена коммунизма она многое сделала для сохранения веры, возможно, сделала все, что было в ее силах. Непросто судить об этом. Тем не менее, мы присутствуем в России ради Евангелия, мы стремимся к любому сотрудничеству с православными, например, приглашаем их на богослужения на Рождество и Пасху. Я сам получал приглашение на обед к Патриарху, бывал в православных церквях на праздничной литургии и в Москве, и в Санкт-Петербурге.

Ведется сотрудничество и на уровне колледжа им. св. Фомы Аквинского: более 20 % студентов — православные. Им также будет выдан диплом, чтобы они, получив квалификацию, могли служить в своей, Православной Церкви.

В нашей семинарии есть юноши, чьи родители православные, по меньшей мере четверо из преподавателей — верующие Православной Церкви. Мы вместе проводим Неделю молитв о единстве христиан. Бывают встречи в духе диалога и братства: по приглашению православного священника о. Георгия я читал лекции, посвященные Догматической Конституции II Ватиканского Собора о Божественном Откровении («Dei Verbum») в Свято-Даниловском монастыре в Москве, в официальной резиденции Патриархии. Реализуются и другие экуменические начинания. Все с нетерпением ждут встречи Патриарха с Понтификом, она позволила бы разрешить спорные ситуации — как чисто психологические, так и экклезиологические.

Безусловно, необходимо много молиться и уповать на заступничество Фатимской Богоматери, высоко ценить и уважать друг друга, продолжать наш диалог и сотрудничество. Мы следуем по общему пути, Святой Дух, Вдохновитель единства, объединяет наши Церкви. Пусть же третье тысячелетие станет эпохой подлинно соединенной Церкви.

Пусть исполнятся ожидания Святейшего Отца, изложенные в п. 55 Апостольского Послания «Tertio millennio adveniente». Пусть его слова станут нашими: «Экуменическое и универсальное значение святого Юбилея было бы уместно выразить знаменательным всехристианским собранием. Речь идет о шаге огромного значения, и во избежанием недоразумений его следует предлагать в корректной форме и заботливо готовить в духе братского сотрудничества с христианами иных конфессий и других традиций, а также в духе благодарной открытости по отношению к другим религиям, представители которых, возможно, проявят внимание к радости всех учеников Христовых».

Десятая глава Перспективы Церкви в будущем

Что ожидает нас в будущем? Говоря о Церкви в России, мы этого не знаем, но уповаем на Божественное Провидение. Сверхъестественная надежда Церкви в России покоится на следующих двух основаниях:

— живое и действенное присутствие Христа Воскресшего, Который непрестанно обогащает ее дарами, изливаемыми Святым Духом;

— материнское заступничество Пресвятой Богородицы, Матери Церкви, и всех святых Небесного Иерусалима.

Но мы также верим в истинность знаменитых слов Тертуллиана: sanguis martyrum semen christianorum est (кровь мучеников — семя новых христиан). Тысячи тысяч мучеников всех конфессий, несомненно, молятся на небесах о возрождении христианской веры в странах бывшего Советского Союза! Вот наше экклезиологическое исповедание.

После окончания Великого Юбилея, отпразднованного в Калининграде, жизнь Церкви вошла в обычное русло. Архиепископ Тадеуш Кондрусевич объявил, что в течение следующих двух лет наше внимание будет сосредоточено на углублении познания Священного Писания. Я желаю, чтобы за это двухлетие церковные структуры продолжали развиваться и укрепляться.

Я надеюсь, что семинарии в Санкт-Петербурге будет полностью передано здание, ранее принадлежавшее ей, что закончится его реставрация, что семинария в полной мере станет филиалом Папского Латеранского Университета.

В эти годы начинает свою работу Институт постоянной формации неопресвитеров им. св. Иоанна Златоуста, надеюсь, что он будет способствовать повышению квалификации всех российских священников и монашествующих.

Колледж философии, теологии и истории им. св. Фомы Аквинского, теперь вверенный попечению иезуитов, думаю, будет развиваться и наконец получит государственную лицензию и полное юридическое признание.

Комиссии при Конференции католических епископов, надеюсь, не сойдут с намеченного пути, будут работать методично и плодотворно. Катехетическая комиссия должна тщательно трудиться над подготовкой пособий, предназначенных для людей разного возраста и статуса. Перед Литургической комиссией стоит огромная задача продолжать издание литургических и богослужебных текстов.

Центр семьи призван помочь россиянам преодолеть тяжелые последствия тоталитарного коммунистического режима, ранившего семью в самое сердце. Насущно необходима тщательная подготовка молодежи к таинству брака, поддержка молодых супругов в первые десять лет совместной жизни, помощь семьям в критические моменты, когда возникает опасность пренебречь нормами канонического права.

Во всех Администратурах необходимо серьезное и продуманное пастырское попечение о молодежи, — чтобы у наших приходов было будущее, надо воспитывать мирян, способных отвечать на требования, предъявляемые к ним страной, переживающей процесс обновления. Пастырские планы должна составлять и воплощать в жизнь Конференция епископов.

Я горячо желаю, чтобы в России возрождались женские монастыри; это — ценная основа развития жизни, посвященной Богу, свидетельства о Христе и молитвенной поддержки Церкви, чтобы она успешно следовала по своему пути.

Говоря кратко, я желаю развития новой евангелизации, чтобы в этот процесс внесли свой вклад епископы, священники, монашествующие и миряне: Ut sermo Tuus currat et glorificetur — дабы Слово Твое услышали и прославили; дабы свет Евангелия рассеял тьму.

Я желаю Церкви России не триумфализма, а, по благодати Божией, новых крещеных, новых сил; чтобы Россия возрастала в святости, чтобы она вновь стала истинной Святой Русью — от Восточной Сибири до Черного, Каспийского и Балтийского морей.

Да поможет нам воплотить в жизнь все наши пастырские планы Бог Отец через Христа в Святом Духе по заступничеству Богородицы Девы Марии и святых мучеников.

Москва, 25 января 2001 г.