Почувствуй меня

Глава 28

Трясущимися руками расстегиваю блузку. Ларионов пристально смотрит и поверье, взгляд его, совершенно не меняется. Свирепый. Исподлобья. Пронизывающий до костей. По всей логике, это пугать должно до чертиков, но мне почему-то не страшно совсем. Наоборот, я уверенностью наполняюсь, под его пристальным взглядом, хотя и понимаю, что постепенно румянцем заливаюсь. Ведь не смотря на то, что пальцы ловко перебирают пуговицы, — все равно стыд ощущаю. Ощущаю, но продолжаю раздеваться. Другого выхода нет.

Блузка соскальзывает с плеч.

Глаза в глаза. Вдох выдох.

Не разрывая зрительного контакта, кладу аккуратно первую вещь на стол. На мне белый бюстгальтер и я знаю, что он немного просвечивает. Мало того, мои соски на данный момент, бусинками торчат, заставляя пристальный взгляд в момент переобуться. Вижу, как вспыхивают чертята в его черных омутах. Слышу, как учащая сердцебиение.

А мое разве на месте? Разве оно бьется в обычном ритме? Ни фига… Оно скачет ровно так-же, как и у Ларионова.

Сухо во рту. Вязко. Сглатываю подкатившийся комок к горлу и к молнии тянусь, которая на бедре находится.

Дрожь по спине бежит вместе со звуком расстегивающейся молнией. Мне кажется, этот звук, никогда таким громким не был. Мамочки! Глаза закрываю. Пальцы дрожат.

Спускаю по бедрам свою юбку, медленно… Но не потому, что шоу устроить хочу. Нет. Потому что, каждая секунда дается трудно, замедляется все на автомате.

Впервые, раздеваюсь перед мужчиной, под жарким изучающим взглядом. И поверьте, меня смущает больше всего не это, а то, что эмоции Ларионова на глазах меняются, причем резко континентально.

Из удивления в смятение, из смятения в похоть, из похоти в одержимость и будьте уверены, последняя эмоция, выражена куда более ярче, предыдущей.

А со мной разве не так? Не смотря на то, что я до сих пор чувствую неуверенность и волнение, меня цепляет его реакция, заводит, словно юную школьницу в подростковом периоде. Внутри все колбасить начинает и громко переворачиваться.

Ватными ногами, перешагиваю через юбку, наблюдая за интересующей меня реакцией. Ведь я стою в одном лишь белье, белого цвета и прекрасно знаю, что хороша в нем. Цвет моей слегка загорелой кожи, хорошо сочетается с комплектом, да и фасон очень даже не простой.

Я прекрасно вижу собственное отражение в пылающих глазах. Ларионову очень нравится то, что он видит перед собой. Но, не смотря на это, его глаза требуют продолжать.

Пячусь к столу и, внимательно наблюдая за Ларионовым, кольцо с себя стягиваю, которое подарил Титов, на мое восемнадцатилетние. Следом тянусь к сережкам — тоже подарок отца, за первое успешное дело. Теперь цепочка с подвеской в виде львицы — это от мамы, единственное украшение, которое я сумела сохранить, пока в спецшколе находилась.

Все. На мне нет украшений. Поднимаю на Ларионова вопросительный взгляд, мол, «все?», однако он головой мотает.

— Все Багирова…все!

Кровь к лицу приливает и, вы не поверите, сейчас я чувствую такое возбуждение, что даже трусики побоюсь стягивать, ведь они просто насквозь.

Тянусь к затяжке лифчика, расстегнуть пытаюсь, но дрожащие пальцы, никак не могут отцепить, эти чертовы петельки, крючочки. Секунд десять ковыряюсь. Ларионов глаз не сводит. И вот, наконец, мне удается справиться с затруднительной на данный момент задачей. Остается лишь руки опустить, позволив бюсту упасть вниз.

Стою. Дышу. Набираюсь смелости. Однако прекрасно понимаю, что тянуть некуда. Подаюсь корпусом вперед, сводя плечи вместе, и вот тоненькие лямки слетают вниз. Бюст падает на пол, оголяя мою упругую грудь.

Рука Ларионова собственный рот накрывает, в попытке спрятать нахлынувшие новой волной, эмоции.

Поздно. Я все увидела. Глаза ведь не спрячешь.

Сама дрожу, не могу, однако теперь уже к резинке трусиков тянусь, подцепляю их большими пальцами и по бедрам вниз спускаю.

Все, я раздета. Глаза закрываю. Выпрямляюсь.

Тук. Тук. Тук.

Мне кажется, наши сердцебиения сейчас синхронны. Потому что из-за собственного биения, я его не слышу.

— Вопрос Мира! — слышу отчаянный, рваный голос.

Боже! Он сейчас уйдет. Глаза распахиваю. Лицо Влада, сейчас мрачнее тучи. Физическую боль ощущаю, как его, так и свою.

Замираю, пытаясь сообразить. Вообще дышать перестаю. Вопрос. Боже вопрос…

— Кто… — хриплю голосом. — Кто сидел в черной машине на гонке?

Снова оцепенение. Он обещал. Обещал сказать…

— Ни как не угомонишься Багирова? — выплевывает злобно. — А ведь я всю твою команду при тебе оставил, никого не перевел, кроме твоего ведьмака…

Что? О чем он говорит? При чем тут мая команда? И…и Макар.

— Не думал, что ты такая… — взглядом презрительным сканирует, — Мстительная… — добавляет.

— Что? — возмущением давлюсь. — Я не… — говорить начинаю, но Ларионов не слушает больше, разворачивается, к двери направляется.

Господи! Прикрыться пытаюсь. Он правда уходит. Уходит. Счастлива ли я? Дрожать начинаю.

— Я был за рулем, той машины! — громом летит через мощное плечо.

Ступор. Перехват дыхания.

Что он сказал? Сознание, отчаянно старается переваривать, услышанную информацию, без лишних потерь.

Пошевелиться не могу. Боковым зрением замечаю, как дверь быстро раскрывается и тут же следом закрывается. А вместе с ее громким стуком, мое сердце летит на пол и вдребезги разбивается.

Господи!

Это он! Колотить начинает, сотрясая болью грудную клетку. Он! Истерика скользко к горлу подкатывает.

Боги!

По ногам подсечкой рубит моментально, заставляя ухватиться за собственный стол. Сгибаюсь пополам, задыхаясь в собственных криках.

Что. Я. Наделала… Рот рукой прикрываю.

Только сейчас, осознаю, насколько сильно тянет к собственной половинке. Разрываюсь, как хочу остановить его и вернуть на место. А потом обнять до боли в руках и утонуть в его неповторимом запахе…

Ловлю себя на мысли, что двигаться начинаю. И лишь у двери торможу себя, осознав, что голая. Черт! В себя махом прихожу. Слезы вытираю и торопливо начинаю на себя свою одежду напяливать. Я успею. Догоню. Успею.

Из кабинета выбегаю, на ходу последние пуговицы застёгиваю. Растрепанная. Сотрудники навстречу. Шокировано глаза таращат. Пофиг. Мне нужно догнать его. Очень нужно…

Мучаю кнопку лифта, без конца нажимаю, нажимаю, нажимаю… Ну же! Давай! Шевелись…Но лифт падла, будто взбунтовался против меня. Губы больно прикусываю, чтоб не закричать от досады на весь гребаный этаж.

Черт!

К лестнице кидаюсь, сбегаю, стараясь как можно быстро преодолеть уйму ступенек. Не выходит. Чертовы каблуки! Злюсь по дороге. Психую. Скидываю на ходу с себя туфли. Так легче. Быстрее.

Словно бешенная дура, босиком выбегаю из нашего здания, на парковку прямиком мчусь. Глазами уже во всю, машину ищу. Ту самую, блин. Гребаная ирония!

Растерянно в каждую тачку всматриваюсь, не нахожу нужную. Нет уже ее. Нет.

— Черт! — кричу рвано. За голову хватаюсь и жадно втягиваю в себя влажный, тяжелый воздух.

С виду на сумасшедшую похожа. На неадекватную босую, в осеннюю погоду. Определенно… По сторонам оглядываюсь, замечая косые взгляды.

Так, успокойся! Рвано выдыхаю. Вернись в кабинет и позвони ему. Не паникуй. Иди…

Командую себе же, но мои ноги к асфальту приросли.

ИДИ МИРА! — внутри все рвет на части.

Бегу. Со всех ног бегу, словно на пожар. Холл. Лестница. Коридор. Кабинет.

Телефон хватаю, контакт выбираю. Дрожащими руками к уху прижимаю, а в ответ «Телефон выключен, или находится вне зоны сети…»

— Черт! — кричу гаджет кидая. Руками в стол упираюсь, голову опускаю.

— Дура! Дура! Дура! Какая же я дура! — шепчу, слезами заливаясь.

Он ведь до последнего был уверен! Умолял почувствовать…

Гребаный Макар! Злюсь, край стола сжимая. Бедолага, трещит под моими пальцами. Осознаю. Отпускаю.

Это все он… Это он! Зачем ему это все? Зачем, влез в мою жизнь и разрушил ее? Зачем? Что ему нужно от меня. Что?

Истерику, стук в дверь отрезвляет. Слезы тут же подтираю, носом шмыгаю, горло прочищаю.

— Войдите! — хрипоту выдавливаю.

— Мирослава… — Артем заглядывает, — Анд…ре…е…вна… — глаза свои выпучивает, застав меня в не лучшем состоянии. — Что случилось Мира? — испуганно извлекает. Дверь за собой захлопывает, и сходу меня обнимать принимается.

Сейчас перед ним не начальник — железная леди, сейчас перед ним раненый и беспомощный зверек. Потому что именно такой я себя сейчас и ощущаю.

Утыкаюсь в крупную грудь своего сотрудника и взрываюсь рыданием, заливая слезами, его светлую рубашку.

— Тише Мира! — успокаивает Артем. Он впервые со мной на «ты». И знаете что? Это радует. — Успокойся! — прижимает крепче. — Ты сильная — со всем справишься…

Если бы он только знал? Если б знал?

Зачем я себе душу рву? Зачем? Ведь по итогу — исход один… Я беспомощна. У меня нет выбора. Впервые.

Выплакав всю свою боль, спустя несколько минут, я наконец успокаиваюсь. Артем молчит, просто обнимает. Чувствует, что мне тишина необходима.

— Спасибо! — вышептываю в его грудь.

— Я не буду повторно спрашивать, что случилось… — начинает Артем. — Придет время, сама расскажешь, однако я пришел напомнить, что через полчаса, начало сборов.

— Я не хочу никуда! — головой мотаю. Я вымотана. Разбита. Уничтожена.

— Надо Мира! Давай, соберись… — встряхивает меня. — Ты обязана, посадить Прилучного.

— Посмотри на меня! — прошу жалостно. — Как я в таком состоянии на прием пойду?

Выдаю именно эту версию. Не хочу раскрывать свое нутро, никому.

— Дурочка ты Мира! — смеется Артем. — Знаешь же, что краснота мигом пройдет, а нарядить тебя, девочки помогут.

В иной раз посмеялась бы обязательно, но не сейчас.

Это мое последнее дело. И он прав — нужно посадить этих ублюдков…

— Хорошо! — соглашаюсь, отстраняясь. — Веди девочек.

Артем расслабляется, и тут же к двери топает. Останавливается. Что-то мешкает на месте. Наклоняется и уже поднимается, с моими туфлями в руках.

— Я тут по лестнице шел…

Господи! Глаза закрываю. Вот что он сейчас подумает? Багирова — рехнулась…

— Да, это мои… — навстречу иду — Спасибо, что не задаешь лишних вопросов… — забираю свои туфли и тут же дверь для него открываю.

— Девочки прибегут минут через пять. Соберись! — просит, улыбаясь, и под конец подмигивает. Вытягиваю подобие улыбки, слабо киваю и наконец, закрываю за ним дверь. Поворачиваюсь к полотну спиной и тут же вниз медленно стекаю.

Как дальше жить? Как? Колени обнимаю. Я ведь совершенно не знаю, что меня завтра ожидает. Мало того, есть вероятность, что Макар не сдержит слово. После всего, что он сделал — к нему нет доверия.

Чувствую себя опустошенной. Разбитой. Бесчувственной.

Удивительно, но сейчас, я даже гнева особо не ощущаю к Макару. Хотя поверьте, по началу, мне хотелось ему шею свернуть, а еще, язык поганый выдрать.

Не представляю, что сейчас со мной творилось бы, не опои он меня, своими препаратами. Думаю, Багира бы тут уже все здание в щепки разнесла.