Под капли дождя и слёз

Глава девятая

В первый раз было такое красивое весеннее утро. Солнечный свет разливался по гладкому деревянному полу кухни, кофеварка тихо шумела в унисон с щебетанием птиц в кормушке за окном, а Джейк готовил коктейль из шампанского и апельсинового сока.

— Нам надо ввести это в привычку. — Он поцеловал ее сзади в шею. — Ты переедешь ко мне, и мы будем счастливо жить здесь втроем.

— Втроем?

— Ты, я и вот это. — Он попробовал голландский соус, который она готовила для яиц по-бенедиктински, и, жмурясь от удовольствия, облизал губы. — Не волнуйся, этой ночью я принял меры предосторожности. Ты не беременна.

— Тогда мы тоже приняли меры, но, тем не менее, я забеременела.

— Иногда такое случается. — Он погладил ее по голове. — Не надо изводиться из-за этого.

— Я так боялась, что ты разозлишься, когда услышишь.

— Сначала, я действительно был очень зол, — ответил он слишком мрачно, что ее сильно встревожило, — просто вне себя от ярости. Но я это пережил. Ты была юная, и тебе было страшно.

— А как ты узнал?

— Догадайся с трех попыток.

— Пенелопа! Ну, конечно же. — Она закатила глаза. — И зачем я спросила?

— Если бы она рассказала вовремя, а не после того, как все случилось, я был бы с тобой, и тебе бы не пришлось справляться с этим в одиночку. Но она поступила иначе. И ты тоже ничего не сказала. Так что я не вижу смысла ворошить эту тему сейчас, спустя столько времени.

В его голосе опять прозвучала жесткая и холодная нотка, и она бросила тень на солнечное утро.

— Но ведь это был наш ребенок, Джейк, — мягко произнесла она. — Крохотный человечек, зачатый в большой любви, как и должны появляться дети. Как мне хотелось бы, чтобы все случилось по-другому. Наверное, если бы я пришла к тебе…

— Но ты не пришла. — Он резко повернулся и начал усердно проверять ветчину и булочки, разогревающиеся в духовке. — Забудь об этом, Салли. Я забыл.

— Ты серьезно? Ты говоришь как…

— Даже если мы до отвращения наговоримся на эту тему, мы все равно не сможем переделать прошлое, — отрезал он.

Он был прав. Ей надо было идти дальше — теперь, когда ее совесть была чиста, и между ними не было больше тайн, она чувствовала себя уверенно.

— Все готово, — сказала она, натужно улыбаясь.

К ее облегчению, он ответил весело:

— Тогда садимся есть! Надо восстановить силы после тренировки, которую ты устроила мне ночью. Кстати, мисс, я забыл сказать, что вы потрясающе выглядите сегодня утром.

— Да ну, нет!

Ее волосы были еще сырыми после душа, она была в его рубашке, босиком. Не слишком романтично для начала дня или для встречи с возлюбленным за завтраком.

— Ты покраснела, — язвительно сказал Джейк. — Дорогая, не следует становиться напротив солнца. Все, что ты так пытаешься спрятать, просвечивает под рубашкой, и я начинаю сходить с ума. Может, нам отложить завтрак и продолжить беседу в спальне?

— После того, как я батрачила у плиты, готовя тебе еду? Ни за что!

Она полила соусом яйца и поставила тарелки перед ним.

Он отнес тарелки на стол, сел напротив нее и коснулся своим стаканом ее стакана.

— Спасибо за ночь, Салли. То, что ты осталась, много значит для меня.

— Для меня тоже. Хотя я думаю, что не смогу теперь смотреть в глаза твоей теще.

Эти слова были большой ошибкой. Так же быстро, как до этого он наполнялся теплотой и нежностью, его голос мгновенно стал холодным.

— Моей тещи это не касается. Она не имеет никакого отношения к нам, и, в частности, к тебе или тому, что ты делаешь.

— Не совсем так. Она входит в комитет подготовки торжества, и я не могу избегать ее. В последние недели мы видимся довольно часто.

— Я не знал, — сказал он с искренним удивлением. — Она третирует тебя?

— Не особенно. Она немного смягчилась, видимо потому, что я не спорю и делаю, что велят. Вообще, я вношу свою лепту и стараюсь лишний раз не попадаться ей на глаза.

— В этом вся Колетт. Она любит командовать.

— Следует отдать ей должное, Джейк. У нее есть недостатки, но она замечательный организатор. К тому же, она так отвлекается от своего горя.

— Я полагаю, она просто убивает время, — сказал Джейк с иронией. — А что она будет делать, когда вся эта суета закончится?

— Вряд ли она об этом задумывалась. Я думаю, что она, как и все мы, живет настоящим моментом. Ты придешь?

— На торжество? — Он задумчиво посмотрел на коктейль. — Я не планировал, но, если ты туда собираешься…

— Правда, мы не должны быть вместе.

— Ты хочешь сказать, будем притворяться, что не общаемся друг с другом?

Она попыталась рассмеяться, но он действительно не понял, что в этом забавного.

— Не нужно заходить так далеко. Будем вести себя как воспитанные люди, а для публики меня будет сопровождать брат Тома, Френсис.

— И ты думаешь, что я с этим смирюсь? Еще чего!

— Ты должен! Чтобы избежать ненужной критики и сплетен. И потом, всего лишь несколько месяцев назад…

— Я похоронил свою жену. Я знаю, я устал это слышать. Мне жаль, что Пенелопа умерла, пойми меня правильно, но я не жалею, что ее нет со мной. Честно говоря, этот фарс с трауром очень неубедителен.

— Но люди ждут от тебя именно этого.

— Какие люди? — взорвался он, швырнул на стол вилку с ножом и отодвинул свою тарелку с незаконченным завтраком. — Не те, среди которых я провел весь прошлый год! Там у людей не было роскоши соблюдать приличия, и если я чему-то у них научился, так это тому, что жизнь слишком ценная вещь, чтобы ее откладывать, и чертовски короткая, чтобы терять время даром.

— Я не говорю, что это навсегда, Джейк.

Она решила унять его гнев и предоставить убедительные доводы.

— Тогда насколько? Полгода? Год?

— Где-нибудь около двух, да.

— И тебя это устраивает? — Он взглянул на нее с возмущением. — Может быть, ты и готова встречаться тайком столько времени, а я нет. По мне, лучше встречаться в открытую, и плевать на разговоры и осуждение.

— Я не смогу, — сказала она с тоской. — Я хочу, чтобы люди принимали меня. Мне надоело быть отверженной.

— Что, по-твоему, Салли, для этого нужно сделать? Ходить по улицам в дерюге, посыпать голову пеплом и просить у всех прощения за то, что ты нормальная женщина с нормальными женскими потребностями?

— Видимо, я не стала лучше с тех пор, когда боялась опозорить семью и стать матерью-одиночкой.

— Ты не единственная, кто дорого за это поплатился. Женщинам, в некоторых отношениях, больше везет, по крайней мере, никто из мужчин не появится у нее на пороге и не скажет: ты знаешь, а у нас мог быть ребенок! Как тебе это нравится?

— Что за гадости ты говоришь?

— Я вижу, — горько сказал он, — что чужое мнение для тебя важнее, чем мое. И мне хочется спросить тебя, ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе?

— Я же не сказала, что не хочу. Пожалуйста, не искажай мои слова! Неужели ты думаешь, что я осталась бы у тебя на ночь и занималась бы с тобой любовью, если бы мне не были так дороги любые мелочи, связанные с нами?

— Не надо задавать мне вопросы! Я уже начинаю думать, что встретился с незнакомкой. Ты никогда не заботилась о том, чтобы всем нравиться.

— Просто я повзрослела. — Она решила попытаться наладить мост через трещину, которая начала образовываться между ними, и потянулась через стол к его руке. — Еще полтора месяца назад, мне даже в голову не приходило, что я однажды проснусь в постели рядом с тобой. Я не думала, что могу так сладко спать и буду счастлива не просыпаться никогда, если в будущем меня не будет ждать ничего замечательного. Неужели я похожа на женщину, потерявшую вкус к жизни?

— Да, пока у тебя будут водиться черные, грязные тайны.

— Но Джейк! — вздохнула она. — С нашей стороны будет оскорблением открыто демонстрировать наш роман, в то время как Бертоны пребывают в трауре.

— Вот как ты это называешь — роман? А я-то считал, что это безграничная, бескорыстная любовь.

— Это шантаж. — Салли была потрясена. — И я не собираюсь на него поддаваться.

— А если я откажусь участвовать в обмане?

— Значит, мы зашли в тупик, — сказала она, ее голос дрожал.

— Так мы о чем-нибудь договоримся?

— Это была большая ошибка.

— Это? — В его голосе прозвучало презрение. — Ты сейчас говоришь о яйцах на завтрак, Салли, или о сексе, который у нас был ночью?

Не позволяя отчаянию выбить ее из колеи, Салли произнесла с превосходным самообладанием:

— Изменилась не только я, Джейк. Ты тоже стал другим. Я полюбила уравновешенного, доброго человека, способного к состраданию. У тебя не осталось ни одного из этих качеств.

— Прости, что разочаровал тебя, — сказал он с упреком. — Видимо, притворство — это твоя стихия, а не моя.

— Дело не в притворстве…

Он пожал плечами в ответ на ее возражение.

— Неважно, как это называется, для меня сущность все равно не меняется. Устраивать спектакль на публике, делать вид, что мы едва знакомы, — нечестно, как ты это не назови.

— Вчера ты говорил другое. Вчера ты сам был настроен хранить нашу связь в секрете.

— Считай, что это был акт отчаяния человека, который заблуждался и думал, что ему нечего терять. Извини, Салли, но я четыре последних года жил во лжи, это более чем достаточно для любого человека. Я больше не могу.

— Ну что ж, полагаю, что беседа подошла к концу.

— Постой, — сказал он с удивительным безразличием. — Если хочешь дождаться темноты, боишься, что тебя увидят при свете дня, можешь остаться здесь, но уверен, что ты меня простишь, если я не составлю тебе компанию.

— И не думала просить тебя об этом, — ответила она. — Я уеду сейчас, и с превеликим удовольствием. Оставаться здесь слишком рискованно.

Во второй половине дня, с океана пришел дождь и лил целую неделю, лупил каплями с такой злостью, что только что открывшиеся нарциссы не могли ему сопротивляться и были прибиты к земле, цветки лежали в грязи. Все опять повторилось, думала Салли. Как только она почувствовала, что может свободно обходиться без Джейка, так сразу оказалась с ним в постели, и как же быстро ей пришлось об этом пожалеть!

Между ними не было тайн, ни одного вопроса, оставшегося нерешенным. Как и раньше, в нем было столько любви, страстности, силы, что она легко закрыла глаза на другие черты его характера, проявившиеся только теперь.

Они беззаботно болтали, заполняя пробелы, накопившиеся за годы их разлуки.

— А как относилась Пенелопа к тому, что ты хранил мою фотографию? — спросила она.

Он обнимал ее, а ее голова лежала у него на груди.

— Она не знала. — Его пальцы побежали вниз по ее спине, и у нее перехватило дыхание. — Я и забыл, что она у меня. Нашел, когда упаковывал вещи для переезда из старого дома. Она была в старом учебнике, еще с колледжа. Тогда у тебя волосы были длиннее. Когда ты их обрезала?

— Когда поехала в Калифорнию. Мне хотелось начать все сначала, чтобы ничто не напоминал мне о том, что осталось позади.

Он накрутил одну прядь себе на палец. Легко потянул за нее.

— Ты меня забыла?

Она перевернулась на спину, ликуя от чувственных, дразнящих соприкосновений их тел.

— Я старалась, но тебя нелегко забыть.

— Тебя тоже.

И в сладострастии и самоотречении, они снова слились в любви.

Но это все было мечтой, миражом, рассеявшимся при первых лучах нового утра. Совсем скоро она осознала, что они с Джейком жили разными жизнями намного дольше, чем были вместе, и что она с головой окунулась в игру с чужим, а отнюдь не близким ей человеком.

Мальчик стал мужчиной, а по пути приобрел жесткость, нетерпимость и злость, которые ей были незнакомы. А что еще хуже — она предчувствовала это заранее и все же сдала свои, хорошо укрепленные, позиции. Глупо поддавшись наваждению, она пропустила его внутрь к своему сердцу.

Чувство стыда было настолько мучительным, что Салли снова стала думать о побеге. Но вместо этого, лишь стиснула зубы, загнала поглубже свои переживания, чтобы окружающие не догадались, и продолжала подготовку к торжеству. Она также строила планы на будущее, зная, что после окончания этой работы, ей понадобится новая реальная цель.

Идея открыть приют для подростков, уже несколько недель зревшая где-то в мозгу, потребовала срочных мер, когда она услышала, что планы Джейка Харрингтона привести в порядок район складов достигли такого развития, что десятки бездомных подростков вот-вот должны были оказаться без крыши над головой. Салли изучила возможность покупки заброшенного монастыря на другом берегу реки, обнаружила, что осилит запрашиваемую цену, и осмотрела место.

Месторасположение было идеальным: спокойным, красивым и довольно далеко от неблагополучного района, на который большинство обеспеченных жителей города закрывали глаза.

Она поговорила с юристом, вместе они разработали предложение, которое он и представил на рассмотрение в Совет. В конце мая, Салли получила разрешение на воплощение в жизнь ее планов, и совершила покупку.

Семье она сообщила эту новость за обедом, в доме ее сестры во вторник, перед торжеством.

— Мы так гордимся тобой, — сказал отец.

Маргарет, как обычно, видела одни лишь недостатки.

— Надеюсь, что кусок, который ты отхватила, тебе по зубам, — проворчала она. — Люди, для которых ты стараешься, стали бездомными не без основательных причин. У тебя там соберутся воры и убийцы.

Удивительно, но Том не разделял сомнений жены.

— Маргарет, я думаю, она взялась за достойное дело, — сказал он.

В разговор включился Френсис, брат Тома.

— У меня есть контакты с поставщиками. Я с радостью сведу тебя с ними, если захочешь.

Какой же он был симпатичный, тактично держался в тени — ничего общего с напыщенностью, свойственной Тому, — и по-своему очень привлекательный. Чем больше она его узнавала, тем больше он ей нравился. Наверное, существует жизнь без Джейка Харрингтона, к такому выводу пришла она.

Салли, все время, была так занята, что не нашла времени подыскать наряд для торжества. Но, наконец, выкроив день, она уговорила мать пройтись с ней по магазинам. Почти сразу они нашли то, что требовалось, — платье, только что привезенное из Европы. Без бретелек, из белого шифона, расшитого шелковыми розами. Полупрозрачная ткань струилась почти до пола, с одной стороны, и доходила до середины щиколотки, с другой.

Покупку решили отметить в ресторанчике.

Мать внимательно смотрела на Салли.

— Я давно не видела тебя такой счастливой. У тебя из глаз ушла грусть.

— Хождение по магазинам может преобразить любую женщину.

— Дело не в магазинах, Салли, и мы обе это знаем. Сейчас ты вся светишься изнутри.

— Просто теперь я нахожусь в мире с самой собой.

— Ты можешь рассказать, почему тогда сбежала? Мы с отцом всегда считали, что это произошло из-за того, что расстроились ваши с Джейком отношения. Но я часто задавала себе вопрос: быть может, на то была еще какая-нибудь причина?

— Да, была. — Салли помолчала. — У нас был не просто юношеский роман, мама.

— Я знаю. Вы были близки.

Салли посмотрела на мать с удивлением и встретила ее взгляд, полный любви и понимания.

— Как ты узнала?

— Даже если бы об этом не судачил весь город, надо, было, быть совершенно слепой, чтобы не догадаться, что между вами происходит. Но этим ведь не закончилось, правда?

— Да. Когда я оказалась в Париже, то обнаружила, что беременна.

— Боже! Моя бедная девочка! — В глазах матери блестели слезы. — Я думала, что такое могло случиться. Почему же ты мне ничего не сказала?

— Вскоре, после приезда, я потеряла ребенка. Не было смысла вешать на тебя проблему, в которой ты все равно не могла бы помочь.

— Ты, наверное, была напугана.

— Да, и еще мне было стыдно. Я подвела тебя. Ты дала мне все, о чем только можно мечтать, любовь, защиту, свободу, — а я так тебе отплатила.

— Родительская любовь не означает оценку всего, что делает ребенок, Салли. И потом, ни я, ни твой отец не были такими безупречными родителями, как тебе кажется.

Салли слегка пожала плечами.

— Что было, то было. Что ни делается, все к лучшему. Мы с Джейком не подходим друг другу.

— Ты уверена?

— Я долго в этом сомневалась, но не теперь. Прошло восемь лет, мама, время не стоит на месте. Мы повзрослели каждый сам по себе. Наши пути разошлись.

— Он наделал много шума в деловых кругах, хочу тебе сказать. Он с рвением претворяет в жизнь свои амбициозные планы.

— Это меня не удивляет. Он всегда был прямолинейным и никогда не признавал полумеры. Я рада, что он нашел выход для своей энергии. Желаю ему успеха во всем и надеюсь, что он сможет реализовать себя в гражданской жизни.

Она говорила с большим убеждением, потому что искренне верила в каждое свое слово.

Идеи Салли по украшению зала, в реальности превзошли ее самые смелые ожидания. Километры струящейся ткани «вишня в цвету» закрыли стены, свисали с потолка. Сотни звездочек из тонкой фольги сверкали на сооруженном настиле для танцев в свете огромной старинной люстры, найденной на чердаке одного из самых старых домов города. Воздух благоухал ароматом гардений и роз. На столах, накрытых льняными скатертями, светились розовые и белые свечи.

— Ты сотворила невозможное! — восклицали одни.

— Сказочная красота! — восторженно вздыхали другие. — Невероятно!

Даже Колетт Бертон удостоила ее кивком головы.

— Очень симпатично, — пробурчала она, проходя мимо. — И платье у тебя миленькое, дорогая. Мы можем гордиться тобой.

Невольно услышав эти слова, Френсис сказал:

— Хочу заметить, что я целиком поддерживаю это мнение. В этом зале ты самая красивая, Салли. — Он предложил ей руку. — Может, пройдемся, пока не сели за стол? Я хочу убедиться, что никто не похитит тебя у меня, предложив более высокую цену за танец с тобой.

— Скажи, что шутишь! — воскликнула она. — Мы предложили всем леди, которые участвовали в организации этого мероприятия, продавать свои танцы, чтобы собрать побольше денег, но вряд ли кто-нибудь этим заинтересовался.

— Пойдем, сама увидишь, — ответил Френсис. — Эта идея вызвала бурный интерес и всем так нравится, что, наверное, это станет традицией. Кажется, у меня есть соперники, — заметил он, посмотрев на ее карточку, поставил под последней ставкой свою цифру и расписался. — Придется дорого заплатить за удовольствие.

Салли потеряла дар речи, когда увидела суммы, которые мужчины собирались потратить. И такие суммы стояли не только в ее карточке. В других они были такими же.

— Ну, кто в здравом рассудке заплатит две тысячи долларов за пять минут вальса? — выпалила она. — Это ненормально, Френсис!

— Если только дело не касается благотворительности, — напомнил он ей. — Тем более, если у желающих заплатить, карман не опустеет без такой суммы. А вечер только начинается. — Френсис намеренно пожал ей руку сильнее, чем обычно. — Кто знает, что еще ожидает нас?

Она точно не знала! Но когда ей пришлось вспомнить, что бдительность никогда не бывает излишней, уже было невозможно избежать человека, наблюдающего за ней через весь зал, и тем более проигнорировать женщину, вцепившуюся ему в руку, словно она чего-то боялась.

Салли ее понимала. Вид Джейка в белом галстуке и фраке, мог заставить любую женщину остановиться и дважды оглянуться на него.

— Что с тобой, Салли? — спросил Френсис, внимательно оглядывая ее. — Ты вдруг вся побледнела.

Она сильно сжала кулаки, так что на ладонях остались следы от ногтей.

— Со мной все хорошо.

На самом деле, все как раз наоборот. У нее все мысли смешались из-за Джейка. Зачем он пришел и разрушил ее иллюзии?

Простое желание, чтобы и он, и его подруга испарились как дым, не могло помочь. У Салли не оставалось выбора, и, хотя ей очень хотелось поступить иначе, она нацепила улыбку на лицо и встретила ситуацию с высоко поднятой головой.