Под небом Парижа

1

Кристель окинула быстрым взглядом соседей справа и слева. Так. Есть просвет. Пора выскакивать из этого заколдованного круга, мысленно скомандовала она себе. Тут же переключила передачу скоростей, надавила на педаль газа и решительно крутанула руль вправо, мысленно готовясь к возможному столкновению. Но ничего не последовало. Ни ударов по корпусу машины, ни ругани водителей, ни противного металлического скрежета обдираемых бортов. Проскочила. Слава Богу, обошлось. Она с облегчением вздохнула.

Ее старенький синий «пежо» вырвался наконец из пробки на площади Пляс Этуаль и выехал на авеню Гранд Армэ, удачно вписавшись в новый транспортный поток. Теперь уже по прямой, никуда не сворачивая. По авеню Шарль де Голль, через Сену по мосту Понт Нэйи, в район звездного скопления модернистских офисов Дифанс. К месту ее работы, к сдвоенному высотному параллелепипеду здания, стоящему в окружении оригинальных построек со звучными именами «Манхэттен», «Афины», «Аврора» и тому подобное. Все же удачная идея — не портить исторический облик города всякими архитектурными новациями и излишествами, а вынести все это в отдельный пригородный район, превратив его в своеобразную выставку современной архитектуры.

Кристель нетерпеливо вздохнула. Заметно разбухшее за два последних дня автомобильное стадо по-прежнему едва ползет, но главная опасность позади. Если не считать катастрофического опоздания на работу и ожидающих ее злобных нотаций со стороны непосредственного руководства. В лице вечно всем недовольной мадам Катрин Барбару. А чем она виновата? Опять не повезло с транспортом. Как это часто бывает в Париже, из-за очередной забастовки. На этот раз государственных служащих, включая работников метрополитена. На метро было бы гораздо удобнее добираться. Прямая ветка, почти что «от двери до двери», от дома до работы. Без дорожных проблем и лишней нервотрепки. А на машине лучше ездить по магазинам и на отдых. По крайней мере, в такие вот аварийные дни.

Кристель не могла отнести себя к категории опытных водителей. Она стала управлять машиной по необходимости, в связи с разводом. Бывший муж, как опытный адвокат и член коллегии таких же разбойников в юридических мантиях, естественно, оказался лучше подготовленным к процедуре развода. Нанять для себя специалиста такого же класса она не могла себе позволить. Поэтому из всего имущества ей досталась только эта старая развалюха на четырех колесах. Не удалось отстоять и права на квартиру. А может, ей просто помешала собственная порядочность. Не захотелось, чтобы посторонние люди копались в семейном белье. Защищала «священное таинство брака». Глупо, наверное.

Слава Богу, что хотя бы не пришлось делить детей. По причине их отсутствия. И это после семи лет брака. Детей не было из-за него. Медицинская проверка показала, что у нее с этим как раз все благополучно. И выступить с инициативой развода следовало ей самой. И намного раньше. А она, дурища, столько лет терпела этого фанфарона и эгоиста, жертвуя своим будущим и надеясь неизвестно на что.

Впрочем, если посмотреть с другой точки зрения, ей вообще-то крупно повезло. Выбралась из глухого провинциального гнезда в Бургундии, сумела прочно устроиться в Париже старым, немудреным, но безотказным женским способом — через замужество. Муж посчитал, что тем самым достаточно ее осчастливил. Остальное как бы не в счет. Простые житейские мелочи. В том числе и его любовницы, и его патологическая скупость, естественно, по отношению к жене. На тех, других, он денег не жалел.

Ладно, черт с ним. А то от таких мыслей невольно сжимаются руки на руле, до мертвенной белизны в костяшках пальцев, и темнеет в глазах. Так недолго и до аварии. И еще возникает желание кого-нибудь задавить. Кого-нибудь в адвокатской мантии.

Она припарковала машину в подземной автостоянке и поднялась на лифте в офис, который разделяла с кучей других сотрудников. В Европе активно прививается дурацкая американская мода — «прозрачность действий» на работе. Все сотрудники должны видеть друг друга и свое руководство, а руководство должно видеть, чем занимаются подчиненные. Система постоянной взаимной слежки и контроля. Чувствуешь себя как рыбка в аквариуме, окруженном стаей голодных и злобных кошек. Особенно с таким руководством, как у нее. Сегодня опять с самого утра ее ждет разнос. Повод более чем достаточный. Серьезное опоздание на работу. А то, что для этого были вполне объективные причины, во внимание не принимается. Мысленно она уже проигрывала возможные тезисы критического выступления руководства. Забастовки, пробки на дорогах и прочие форс-мажорные обстоятельства — это проблема подчиненных. Надо развивать в себе дар предвидения, вставать пораньше, выезжать заблаговременно. Тогда и опозданий не будет. Логика, конечно, железная.

Все это будет излагаться раздраженным тоном, со скорбной миной на потускневшем от возраста и постоянного недовольства лице, окаймленном короткими блеклыми волосами. Коренастая, оплывшая фигура, упакованная в строгий деловой костюм, дополняла нерадостное впечатление, возникавшее даже при кратком общении с этим столпом бюрократии, по ошибке принадлежащем к женскому полу.

По давно сложившейся привычке мыслить художественными образами Кристель представила себе, как могла бы передать образ мадам на полотне. Изобразить что-нибудь вроде Медузы-Горгоны. Черные извивающиеся змеи над искаженным от ярости красным лицом, узкие желтые глаза с вертикальными черными зрачками, ядовито-желтый фон. Трехцветная гамма, контрастно, без полутонов, сильными, быстрыми, рельефными мазками…

Она прошла к своему столу, отметив на ходу, что многие рабочие столы еще пустуют. Значит, она не одинока сегодня со своими проблемами.

На этот раз ей повезло даже больше, чем она могла надеяться. Ибо сама начальница появилась позднее ее на целых пятнадцать минут. Причем уже после звонка секретарши финансового директора компании, разыскивающего мадам для решения какого-то срочного вопроса. О чем Кристель с удовольствием той сообщила, естественно, с весьма участливым выражением на лице. Та злобно дернулась и даже споткнулась, но не стала комментировать вызов «наверх» и свое опоздание. Лишь буркнула что-то невразумительное, нечто среднее между «здрасьте» и «хорошо, учту».

Но, в любом случае, это хорошо. На какое-то время тучи над головой рассеялись, можно спокойно вздохнуть, попить кофейку и поболтать несколько минут с ближайшими соседками, которые тоже уже успели подтянуться на работу. Неплохое завершение трудовой недели. Ибо наступила пятница, несущая выходное настроение и предвкушение изобилия свободного времени. Целых два дня в собственном распоряжении. Может быть, сходить в Булонский лес? Уже давно она собиралась пообщаться с природой, полюбоваться цветами, яркой зеленью и трогательными детишками из школы верховой езды, гарцующими верхом на пони. Хотела сделать это пару месяцев назад, еще в период цветения каштанов, но тогда не получилось. Да, пожалуй, это удачная мысль. Если, конечно, повезет с погодой.

Кристель печально дожевывала предпоследний бутерброд из объемистого бумажного пакета, сидя в одиночестве на берегу озера Энферьер. Собственно говоря, есть особо не хотелось, но не тащить же заготовленную провизию обратно домой. Тогда эта унылая импровизация пикника станет еще более убогой и грустной. Разве возможен настоящий пикник в одиночестве? Хотя она даже захватила с собой маленькую бутылочку бордо, теперь уже опустевшую…

Погода тоже не настраивала на праздничный лад. Небо хмурилось с самого утра, лишь изредка пропуская на землю лучи солнца, но никак не могло разразиться дождем. Перед выходом Кристель даже раздумывала, а не остаться ли вообще дома. Посмотреть телевизор, разложить пасьянс, поиграть с Роландом — огромным, холеным и ленивым котом. Не слишком породистым, зато пушистым и приятного для глаз серо-голубого окраса. Но потом все же решила отправиться на прогулку, прихватив совершенно бесполезный маленький японский зонтик. Надо двигаться, надо общаться с внешним миром. Надо преодолевать апатию и смывать накопившуюся хроническую усталость — эту болезнь больших городов.

И, как будто откликаясь на эту мысль, с неба наконец посыпались капли теплого дождя. Вначале не спеша, по отдельности, как будто прощупывая дорогу, затем все быстрее и дружнее, а потом уже сплошной завесой, настоящим водопадом. Кристель с болезненным любопытством наблюдала за тем, как беспорядочно метались и разбегались под натиском стихии такие же, как она, отдыхающие, еще пару минут назад безмятежно восседавшие на лавочках и прямо на траве, под деревьями, или неспешно прогуливавшиеся по дорожкам. Кто-то надеялся укрыться под зонтиками, но большинство оказалось, как ни странно, не готовыми к такому повороту событий. Они пытались спрятаться под подручными средствами в виде пакетов, сумочек и развернутых газет.

А вот она решила продемонстрировать возможным зрителям житейскую стойкость истинной француженки из Бургундии. Все также задумчиво, не спеша, Кристель дожевывала бутерброд. Зонтик она даже и раскрывать не стала, понимая, что им от такого дождя не прикроешься. Уже заметно похолодевшие струи стекали по ее волосам и лицу, к счастью, не обремененному косметикой, по одежде, по пакету с последним оставшимся бутербродом. В Париже погода весьма капризна и изменчива, и вполне можно было рассчитывать на то, что излияние с небес скоро прекратится и на заполненном голубизной пространстве вновь расцветет лучезарное светило.

Но, похоже, это не скоро произойдет. А главное, некому восхититься ее стоицизмом. Окружающие по-прежнему всецело заняты собственным спасением. Какой смысл в таком случае продолжать демонстрацию, если у нее нет зрителей? Пора было подумать о возможных последствиях. Крепостью здоровья она никогда не отличалась. Так что, если не принять срочных мер, то затяжной насморк и надрывный кашель ей гарантированы. К тому же изливающаяся в изобилии небесная влага уже начала проникать под верхнюю одежду, впитываясь в белье, что само по себе было достаточно неприятно.

Кристель решительно поднялась со скамейки, достала из пакета последний бутерброд и красивым жестом швырнула его в озеро, как бы принося жертву обитающим в нем древним галльским водяным духам. Заодно внося свой вклад в развитие экологической среды путем улучшения питания местных рыб, уток, лебедей и другой водоплавающей живности.

На Кристель были легкие брюки и простые туфли с низким каблуком, и она решила пробежаться до ближайшей станции метро. Когда-то, в прошлой, провинциальной жизни она увлекалась спринтерским бегом, и у нее неплохо получалось. Была даже чемпионкой лицея. Правда, недолго. Появились другие увлечения. В том числе живопись, в которой ей тоже прочили успехи.

Но и с этим увлечением не очень удачно получилось. Из-за позиции мужа, который считал, что у жены может быть только одно увлечение — им самим. Странно, как это ему удалось ее очаровать поначалу и даже умудриться внушить эту идею в качестве непреложной истины. Просто затмение какое-то нашло. На целых семь лет.

Ее воздушный полет был прерван довольно прозаично, уже почти у входа в метро. Перепрыгивая глубокую лужу, она попала правой ногой в скрытую промоину и почувствовала резкую боль в ступне. Только этого не хватало. Похоже на вывих. Вспомнив давние уроки спортивного тренера, Кристель осторожно наступила на поврежденную ступню, чтобы проверить свои возможности. Да, это явно не перелом. По крайней мере, она вполне сможет добраться до дома самостоятельно. Хотя, конечно, крепкая мужская рука в данный момент не помешала бы. А еще лучше, сразу две мускулистые руки, которые подхватили бы ее легкое и стройное тело… А затем уверенно и бережно доставили его до самого дома, прямо на четвертый этаж, где она проживала вдвоем с подругой в сравнительно недорогой квартирке, расположенной в мансарде под самой крышей.

Кристель размечталась… Она тут же нафантазировала в придачу к мускулистым рукам такую же мускулистую шею, которую она обхватила бы своими изящными ручками. И широкую выпуклую грудь, к которой доверчиво прижалась бы ее упругая грудь. А над шеей возвышалась бы красивая голова с мужественным профилем, с чувственными, немного ироничными губами и с теплыми глазами, в которые можно долго и пристально смотреть, как в безоблачное и ласковое небо…

Ее спутник аккуратно опустил бы ее на кровать, которую она, кстати, так и не убрала перед уходом, поленилась, как обычно. Потом присел бы рядом, касаясь ее бедром, и она почувствовала бы излучаемую им сексуальную энергию…

Да, размечталась, одернула она себя. На твою деревянную кровать мужчине лучше не садиться. Или тут же развалится, или начнет издавать пугающие звуки, отнюдь не способствующие сексуальной гармонии. К тому же придется предварительно сгонять с этого спального агрегата наглого кота, который, похоже, официально включил его в свои территориальные владения. А это тоже чревато… При всей свой лености Роланд — животное хитрое, мстительное и изобретательное. Посягательство на личную собственность он без последствий не оставит. Не говоря уже о его ревности к прекрасной хозяйке. Настоящий кошачий мавр…

В этот момент взгляд Кристель случайно упал на тумбу с объявлениями и тут же машинально выхватил одно из них. Наверное, из-за буйной цветовой гаммы этого небольшого по площади листка. Читать было некогда, да и неудобно, стоя практически на одной ноге под дождем. Поэтому она просто протянула руку и сорвала этот листок, засунув его в промокший карман брюк. Потом можно будет разобраться, дома, в спокойной обстановке, что же в нем необычного. А пока надо решить, что делать дальше. Как добираться до дома. Где же вы, рыцари, воспетые в балладах и романах? Хоть бы один откликнулся, увидев растерянную, мокрую и хромую, но очаровательную парижанку. Похоже, молва о прирожденной галантности французов несколько преувеличена.

Пожалуй, даже слишком преувеличена, решила она после десяти минут бесплодных надежд на спасение. Ее молчаливый призыв о помощи, подкрепляемый скорбным видом, не возымел успеха. А кричать «Помогите, мсье!», хватать за рубашки и брюки пробегавших к метро мужчин мешало провинциальное воспитание с его допотопными принципами и правилами этикета. Из-за этого дурацкого воспитания она и мужа не сумела толком выбрать, и брак сохранить, и имущество разделить с выгодой для себя. Настоящая парижанка легко бы решила все эти проблемы — и с доставкой домой верхом на первом попавшемся мужчине, и с дележом имущества…

Нет, пожалуй, на метро самой не доехать, вздохнула Кристель. Придется потратиться на такси.

В квартире ее встретил приятный запах свежесваренного кофе. Ага, вернулась из очередного странствия по миру ее соседка по квартире и ближайшая подруга мадемуазель Женевьева Лас-си, стюардесса национальной авиакомпании «Эр Франс». Настоящая кофеманка. Будем надеяться, что одна, без очередного поклонника. Поклонники у этой изящной и яркой небесной пташки не переводились. «Моя маленькая колибри», так называл ее целых три месяца огромный, мускулистый и очень серьезный блондин — профессиональный теннисист, пока его не сменил еще более огромный и очень агрессивный полицейский офицер, спустивший предшественника с лестницы. Сам он в последний раз спустился по этой же лестнице всего через пару месяцев, сопровождаемый настоятельной рекомендацией «никогда не возвращаться» со стороны своей «дорогой Жени». А потом был… Впрочем, всех не перечислить.

Что ж, девушка ищет свое будущее, и процесс поиска продолжается. Кристель от души желала ей удачи. Наверное, она даже завидовала подруге, особенно ее беспечности и легкости в общении с мужчинами. Та легко сближалась с ними и столь же легко расставалась, без всяких душевных мук.

А вот у Кристель это не получалось. Опять-таки пресловутые недостатки в воспитании. Иди влияние наследственных генов. Патриархальные традиции старинного бургундского рода виноделов, хотя и не знатного, но гордящегося своей родовой честью. Это был род, в котором полагалось при выборе спутника жизни подходить к этому вопросу без всяких романтических глупостей и иллюзий — серьезно, основательно, прагматично. При этом выбор делался один раз и навсегда, окончательно и бесповоротно, с зароком перед лицом Господа быть вместе, «пока не разлучит смерть».

Жени, услышав шум в прихожей, не замедлила с появлением во всей своей миниатюрной и грациозной красоте. Видимо, появилась недавно, поскольку даже не успела сменить свой форменный наряд на домашнее платье или джинсы.

— Привет, Крис. Что-то ты неважно выглядишь. Как воробей из лужи. А почему хромаешь?

— Неудачный выбор времени и места для воскресной прогулки. И спасибо за мягкое сравнение. Могло быть хуже. Но я рада тебя видеть. Ты как раз вовремя. Придется поработать сиделкой.

— Что, так серьезно? — встревоженно спросила стюардесса. — Может, вызвать врача? Хотя я и проходила курс медицинской подготовки, от принятия родов до вправления вывихов, но это было давно и не подкрепилось практикой. Как-то все обходилось благополучно до сих пор. Не было возможности потренироваться. Да и потом, ты не пассажирка, мне тебя будет жалко использовать в качестве учебного пособия.

— Да нет, не надо. Обойдемся без врача. Ничего страшного. По-моему, просто потянула мышцы. Пара дней постельного режима и тугая повязка — и все пройдет. Единственно серьезная проблема — объяснение с моей начальницей. Наверняка заявит, что я специально это подстроила.

— Да, и что во время войны тебя бы расстреляли за саботаж и подрыв системы национального страхования, — весело подхватила Женевьева.

— Вот, вот. Именно так.

— Прими мои двойные соболезнования, дорогая. По поводу травмы и начальницы. Я тебе давно уже говорила, что пора поменять работу. При твоей внешности это несложно. Лучше устроиться секретаршей или помощницей к мужчине. К солидному бизнесмену, холостяку. Может, мне самой взяться за твое трудоустройство? И за твою личную жизнь. А то ты все откладываешь и откладываешь…

Мадемуазель Ласси продолжала бы и дальше свои нравоучения, уже сразу для двоих слушателей, поскольку к ним присоединился любопытный кот. Но вовремя вспомнила, с чего начался их диалог.

— Ой, извини, пожалуйста. Опять не вовремя лезу с нотациями. Давай переодевайся в сухое, а я тебе что-нибудь горячее приготовлю. Хочешь, омлет сделаю? Если у нас, конечно, есть молоко и яйца в холодильнике. Я еще в него не заглядывала.

— По-моему, есть. Но не беспокойся. Чашки кофе и булочки будет вполне достаточно. Я вчера как раз купила целый пакет круассанов с шоколадом. Еще остались и вряд ли успели зачерстветь. Попьем кофе вместе. И позаботься о коте заодно. Налей ему молока.

— Ладно. Как скажете, патронесса. Я вижу, что у тебя железная воля. А я вот ужасно боли боюсь. Ну ладно, Кристель. Я побежала. Омлет я все же сделаю. Одних круассанов будет маловато. Что-то в последнее время постоянно кушать хочется. Слава богу, на мою фигуру еда никак не влияет. А то представляешь, как бы я выглядела с моим ростом и моим аппетитом. Превратилась бы в шарик на тонких ножках.

Женевьева засмеялась, очевидно представив себе это умопомрачительное видение, и ускакала вприпрыжку в кухню, столь же миниатюрную, как и она сама, напевая на ходу очередной модный шансон.

Кристель осторожно, вдоль стеночки, добралась до спальни. Первичный запал прошел, и нога начала опухать и ныть все сильнее. Врач бы не помешал в этой ситуации. Может быть, придется и рентген сделать. Ладно, там видно будет. Все же не одна в квартире. Подруга не даст пропасть. Кстати, можно попросить ее и в банк позвонить, чтобы не объясняться самой с мадам Барбару и не портить себе нервы лишний раз. И неплохо бы смастерить какой-нибудь импровизированный костыль…

Стаскивая с себя промокшие брюки, она вспомнила о сорванном объявлении и полезла в карман. Осторожно достала скомканную пеструю бумажку и разгладила ее на колене. Да, ничего удивительного, что объявление привлекло ее внимание. Все семь цветов радуги, да еще с изображением мольберта и скрещенных кистей. И содержание довольно забавное. Некто, кратко подписавшийся Ф. Р., предлагает уроки живописи на индивидуальной основе человеку, который с детства мечтал стать художником, но был лишен этой возможности.

В объявлении был указан только адрес. Без телефона и без указания времени для возможных контактов. Даже странно. Что, у него есть возможность для общения в любое время суток? Готов к приему ночных посетителей? Даже как-то настораживает. Может быть, какой-то псих из бывших художников? Талант нередко граничит с безумием. Или обленившийся маньяк-людоед, не желающий тратить время на поиски жертв, бегая за ними по городу.

Кристель тут же вспомнила о своих занятиях живописью в гимназии. У нее было неплохое стартовое начало. Быстрое и успешное изучение азов ремесла. Карандаш и освоение передачи формы, пространства, объема, света и тени. Затем столь же быстрый переход на акварель, а потом и на масло. У нее неплохо получались портреты. В родной Бургундии, во многих домах родственников и знакомых, до сих пор висят ее картины. В том числе, естественно, и в доме ее родителей.

Она даже успела написать портрет мужа, который он небрежно похвалил, а потом предложил отослать ее родителям, чтобы они всегда могли лицезреть перед собой этот «суррогат» зятя. Слово-то какое подобрал для ее творчества. «Суррогат». Это он сам оказался «суррогатом» мужчины и мужа. Как это она сразу не разглядела? Впрочем, ничего удивительного, что юная и наивная провинциальная простушка была очарована блестящим, уверенным в себе и весьма красноречивым адвокатом из Парижа. Она очень быстро оказалась в его постели, затем под венцом, с последующим переходом в положение бытовой и сексуальной прислуги… Стремительно теряя надежды и увлечения, утрачивая свое «я», уступая его требованиям, сдавая позиции… Полная переделка личности. Еще пара лет такой жизни, и она превратилась бы в зомби.

Это в полной мере коснулось и живописи. Она даже не стала особенно возмущаться, когда он выбросил все ее рисовальные принадлежности. И совсем уж непонятно, почему не встала на дыбы, когда он выбросил ее рисунки и картины. Как он ей тогда объяснил, «во взрослой, семейной жизни надо заниматься серьезными вещами, а с детскими шалостями пора кончать».

Кстати, сейчас бы рисовальные принадлежности ей пригодились. Придется несколько дней провести в постели, и надо чем-то себя занять.

Читать не хочется… А что, если и в самом деле вновь попробовать рисовать? — вдруг мелькнула шальная мысль. Воспользоваться объявлением, как бы странно оно ни выглядело. Может быть, это знамение свыше? Внезапный ливень, неудачный прыжок, резкая боль, мимолетный взгляд, вцепившийся в яркое пятно на доске объявлений… Господь вразумил свою заблудшую дщерь и указал ей путь в сияющие небеса из земного болота? Обсудить это с подругой? Или не стоит? Что можно от нее ждать в такой ситуации? Поднимет на смех? Отсоветует?

Нет, пожалуй, все же не стоит устраивать консилиум. Новую жизнь надо начинать с самостоятельных поступков. Тем более, если это объявление окажется глупым розыгрышем… Нет, надо вначале самой все проверить и выяснить. А посоветоваться и потом будет не поздно. В зависимости от полученных впечатлений. На крайний случай, перед первым визитом можно будет оставить записку в запечатанном конверте с надписью «Вскрыть в случае моего таинственного исчезновения». Кстати, адресат проживает в районе Пасси. Сравнительно недалеко. Можно даже с травмированной ногой потихоньку добраться на своем «кабриолете».

Ее рассуждения были прерваны легким стуком в дверь. В комнату вплыла соседка по квартире с тяжелым подносом в руках, уставленным чашками с кофе и большим блюдом с дымящимся омлетом. Этот «кулинарный букет» был увенчан бутылкой ликера «Бейлис», привезенного стюардессой из Ирландии и хранившегося в кухонном шкафу как универсальное средство на случай болезней, стрессов и внезапного появления гостей.

— Извини за бесцеремонное вторжение, Кристель. Я решила, что не стоит тащить тебя на кухню. Попрактикуюсь в роли сиделки. Вдруг придется работу менять. Лишняя специальность не помешает. Как видишь, я тут прихватила нашу универсальную бутылку. Тебе это сейчас не повредит. В самый раз пойдет, пополам с горячим кофе, для снятия боли и защиты от простуды. Кстати, а что за бумажку ты прячешь? Тайное любовное послание? Брачное объявление? Для меня вакансии не найдется? Я сейчас совершенно свободна, как видишь. И торжественно обещаю, что не буду приводить в дом мужчин до твоего полного выздоровления.

— Спасибо за заботу. Я уже чувствую, как начинаю поправляться при одном твоем появлении. Это ты хорошо насчет ликера придумала. Давай выпьем за начало моей новой жизни. Ты была права, когда пилила меня за пассивное плавание по жизни. Выпьем за предстоящие хорошие перемены!