Под небом всех широт

ЗЕМЛЯ КАМЧАТСКАЯ

Степан Петрович Крашенинников родился в 1711 году в Москве, в семье солдата. Годы учения его начались в той же Славяно-греко-латинской академии, в которой обучался и юноша Ломоносов. О том, в каких тяжелых условиях находились неимущие ученики, могут дать представление известные слова Ломоносова: «Имея один алтын в день жалованья... нельзя было иметь на пропитание в день больше, как на денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды». Крашенинников пробыл в школе восемь лет и в 1732 году в числе лучших 12 учеников был отправлен в Академию наук, где ему вскоре довелось принять участие в Великой Северной экспедиции. В числе отрядов этой экспедиции был отряд из нескольких ученых, организованный Академией наук. Ему предписывалось производить исследования в Сибири и особенное внимание обратить на составление описания Камчатки, первыми сведениями о которой наука была обязана землепроходцу Владимиру Атласову — «камчатскому Ермаку», как метко назвал его впоследствии А. С. Пушкин. В академический отряд вошли натуралист И. Г. Гмелин, историк Г. Ф. Миллер и Людовик Делиль де ла Кройер, который числился астрономом, но, в отличие от своих спутников, много сделавших для изучения Сибири, оказался человеком невежественным и к науке отношения не имеющим. В помощь ученым дали нескольких студентов, среди них был 22-летний Крашенинников. Четыре года странствовал Крашенинников по Сибири. Пытливостью и способностями он вскоре привлек внимание своих ученых начальников, и его стали направлять в самостоятельные поездки. Наконец отряд добрался до Якутска. Далее предстояло ехать на Камчатку. Но академики, наслышавшись рассказов о трудностях и опасностях камчатской жизни, порешили туда не ехать, а послать вместо себя студента. Так довелось Крашенинникову отправиться на Камчатку не скромным помощником ученых натуралистов, а самостоятельным исследователем, которому предстояло заменить собой целый отряд. На Камчатке было тогда три русских поселения. К одному из них — Большерецку, выстроенному у побережья Охотского моря, — Крашенинников отплыл в начале октября 1737 года на небольшом парусном судне, которое переправляло людей и грузы на Камчатку. Плавание оказалось трудным. В судне открылась течь, и пришлось сбрасывать весь груз в море.

Закончив плавание, путешественник подвел короткий горестный итог потерям: «...И больше у меня не осталось, как только одна рубашка, которая в ту пору на мне была». Так начались для Крашенинникова годы жизни на Камчатке. Поселился он в Большерецке. По скупым строкам уцелевших донесений и писем Крашенинникова мы узнаём о его поездках к огнедышащим горам, к горячим источникам, к морскому побережью, и о том, с какими тяготами и невзгодами были сопряжены его работы. Два года Крашенинникову не высылали положенного денежного жалованья. Он питался кое-как, месяцами не имея хлеба; жильем ему служила холодная маленькая каморка, в которой он страдал от стужи и угара. В таких тяжелых условиях Крашенинников прожил на Камчатке около четырех лет. Все свое время он отдавал научным изысканиям. Камчатская земля открывала чудеса своей природы перед путешественником, и он записывал о ней всё новые и новые сведения.

Камчатская огнедышащая гора. (Гравюра из книги Крашенинникова «Описание земли Камчатки».)

Самой величественной из гор, которые увидел Крашенинников, была Ключевская сопка. Он писал, что из нее беспрестанно идет густой дым и что она выбрасывает пепел каждый год по два и по три раза, и пепла этого иногда бывает так много, что верст на триста во все стороны земля покрывается им на вершок. Крашенинников исследовал горячие ключи Камчатки и в их числе источники, расположенные близ истока реки Семячки. После него на протяжении двух столетий никто из исследователей эти источники не посещал. «На сей площади во многих местах горячий пар выходит с великим стремлением и шум воды клокочущей слышится», — записывал Крашенинников. Местные жители ительмены считали горячие ключи жилищами бесов. «Когда они увидели, — вспоминал Крашенинников, — что мы в ключах лежали, воду пили и мясо, варенное в них, ели, то думали они, что мы тотчас погибнем. По благополучном нашем с ними возвращении с превеликим ужасом рассказывали они... о нашем дерзновении, а притом не могли довольно надивиться. что мы за люди, что и враги нам вредить не могут».

Двойная лодка камчадалов — бат.

Узнал путешественник многое о птицах и зверях Камчатки. Увидел он зрелище и совсем необыкновенное — «великие стада» камчатских рыб. Косяками шли летом в устья рек лососи: кета, чавыча, горбуша.

Путешествие академика С. П. Крашенинникова по Камчатке

Эти рыбы рождаются в реке, затем уходят в морские воды и возвращаются в реку лишь однажды в жизни — для того, чтобы метать икру и погибнуть. Не раз в июльские дни Крашенинников наблюдал, как шла с моря в реку рыба. Косяк горбуши растягивался иногда на целую версту. В таком косяке шли сотни тысяч, подчас более миллиона рыб. Попав в реку, лососи постепенно менялись: на спине у них появлялся горб, челюсти увеличивались. Крашенинников записывал, что рыбы, «будучи в реках, цвет переменяют, телом худеют и в крайнее приходят безобразие. У всех носы становятся крюком, зубы вырастают большие...» Путешествуя по полуострову, ученый подолгу останавливался в селениях ительменов. Он интересовался ИХ бытом, обычаями, нравами. Жили ительмены зимой в полу-под- земных жилищах из бревен. В потолке такого жилища устраивалось отверстие, служившее «вместо окна, и вместо дверей, и вместо трубы». Летом же они обитали в своеобразных свайных постройках — «балаганах». Устраивались балаганы просто: ставились девять свай — столбов вышиной саженей по две или по три (4—6 метров); сверху на столбах настилали помост и помещали на нем шалаш из кольев. Забираться в этот шалаш надо было по лестнице. Жители селений носили одежду, сшитую костяными иглами из звериных кож и птичьих шкурок. Вместо ниток употреблялись оленьи жилы. Кроили кожу, шили меховые кухлянки и изготовляли обувь женщины. Зато готовить кушанье считалось мужским делом. Хлеб заменяла ительменам юкола—сушеная рыба. Излюбленной едой их была толкуша — кушанье, приготовленное из кислых ягод и кореньев, приправленных китовым жиром. До появления русских ительмены не знали железа и пользовались орудиями из кости и камня.

Летние жилища камчадалов. (Гравюра из книги Крашенинникова «Описание земли Камчатки».)

Крашенинников еще застал в некоторых селениях ножи из горного зеленоватого или дымчатого хрусталя, насаженные на деревянные черенки, хрустальные стрелы, копья и иглы, выточенные из соболиных костей. Видел Крашенинников и своеобразный прибор — деревянное огниво, служившее ительменам для добывания огня; видел и многое другое, чего не описывал до него ни один путешественник. Четыре, года, длилась исследовательская работа. Крашенинников занимался ею не только во время поездок 'по. полуострову, но и в самом Большерецком остроге. Он установил на берегу моря столб, размеренный на футы и дюймы, и отмечал по этому столбу высоту приливов, а по устроенным около столба солнечным часам определял начало и конец прилива и отлива на протяжении суток. Он вел метеорологические наблюдения. Интересуясь историей Камчатки, он терпеливо переписывал различные документы, хранившиеся в архиве Большерецкой приказной избы. Но этим не исчерпывалась деятельность неутомимого исследователя. «При начатии весны старался я о заведении огорода, в котором сеял репу, редьку, ячмень и садил все те травы, которые найти мог», — пишет Крашенинников. Любовно и настойчиво ухаживал он за огородом. Ведь дело шло о возможностях развития земледелия на Камчатке. И Крашенинников заботливо отмечал все подробности, касающиеся огорода: «Горох садил мая 25... редьку садил 30, а репу — 31 числа мая; редька и репа взошли, и ныне редька с большую морковь величиною». Год шел за годом. Денежное жалованье Крашенинникову все еще не поступало. Он голодал. Одежда давно уже пришла в ветхость, но ни в донесениях, ни в письмах его не чувствовалось усталости от непосильных трудов, не сквозило уныние. Работы по описанию Камчатки близились к завершению. Были составлены обширные коллекции. В одном из донесений Крашенинникова читаем: «Со бранные мною на Камчатке травы, птицы и рыбы — в четырех ящиках да в сыромятной суме посылаются». В 1741 году Крашенинников покинул далекую Камчатку и возвратился в С.-Петербург, где спустя 14 лет вышел из печати обессмертивший его труд «Описание земли Камчатки». Крашенинников писал его много лет. За эти годы он стал академиком, выдающимся ученым. Книга увидела свет уже после смерти исследователя.

В ней рассказывалось и о растениях, и о зверях, и об огнедышащих горах, и о металлах и минералах камчатских, и о жизни народностей, населяющих Камчатку. Описывая природу Камчатской земли, Крашенинников убежденно, используя все собранные материалы, доказывал, что Камчатка «к житию человеческому не меньше удобна, как и страны всем изобильные». А в предисловии к «Описанию земли Камчатки* Крашенинников говорил о том, что побудило его отдать всю свою жизнь созданию этой книги. Он писал, насколько важно географическое познание отечества. И начал он это предисловие призывом «Знать свое отечество во всех его пределах». Совершить свой великий научный подвиг Крашенинникову помогла глубокая любовь к родной земле. Прошло более двух веков со времени путешествия Крашенинникова на Камчатку. Глухой и малообжитой окраиной оставалась Камчатка до Великой Октябрьской социалистической революции. Преобразили жизнь на Камчатке советские люди. Там, где пробирался когда-то глухими тропами Крашенинников, проложены сейчас дороги, выстроены школы и созданы промышленные предприятия. Все больше и больше меняется облик этого отдаленного уголка нашей страны. Все краше становится Камчатка.