Под парусом «Фортуны»

Глава 11

Великий Государь Царь и Великий Князь находился в дурном расположении духа. Шутка ли — старшая дочь, никогда не проявлявшая характера, вздумала ему перечить! Лила слезы (вот уж чего Алексей Михайлович на дух не переносил), грозилась уйти в монастырь, и ни в какую не желала слышать о свадьбе с иноземным принцем. Вот ведь дура, прости Господи! В этом, 7180[14] году от Сотворения Мира, ей 22 лета исполнилось. Перестарок! Такую девку никто и в жены не возьмет, заподозрив неладное.

Однако торговля с Испанией была нужна, как воздух. И Алексей Михайлович решил, что пожертвовать старшей дочерью, которой все равно не светит замужество, удачный вариант. И тут такое! В смирную Евдокию словно бес вселился! Да и Марфа от нее не отставала. Грозилась чуть ли не руки на себя наложить. Дескать, за морями одна скверна, и жить она там не будет. А о государственных интересах кто подумает?

Испанцы сообщили, что три корабля с Сицилии уже движутся в сторону Московии. И на борту, помимо ценных подарков, еще и личный представитель самого вице-короля — дона Серджио Николаса Салливана Андреса де Боленос. И что? Заворачивать делегацию с порога? И это именно тогда, когда стране так нужны корабли и люди, способные научить с ними управляться?

Конечно, можно было просто приказать дочерям. Но как бы чего эти дуры не учудили, прости Господи. На всю Европу ославят! Ох… дорого казне обойдется бабская глупость. Куда как дорого. И чего царевнам не хватает? Принц, вроде, не страшный. Парсуна, во всяком случае, вполне себе ничего. Богат. Причем состояние свое сам и заработал, и приумножил. И главное, при определенном стечении обстоятельств, его дети вполне могут претендовать на испанский трон. А какие это перспективы для России!

Однако и Евдокия, и Марфа, две перезрелые дурынды, заливались слезами, и не хотели ехать в «поганые земли». Алексей Михайлович уж было совсем отчаялся, когда его навестила третья по старшинству из выживших дочерей. Софья. С детства обнаружившая и упорство, и стремление к власти. Будь она мужчиной, после смерти Алексея другого наследника Алексей Михайлович и не искал бы. Несмотря на появившегося в январе сына. Но кто ж в здравом уме подпустит бабу к власти?

Софья была убедительна и красноречива. Скорее всего, заранее готовилась к этому разговору. Алексей Михайлович даже умилился. Вся в него! 15-тилетняя царевна, ни больше, ни меньше, предлагала свою кандидатуру в жены заморскому принцу. И это даже не взглянув на его парсуну! Софья убеждала, что куда как лучше справится с ролью супруги, чем две ревущие клушки, которые чуть ли не в монастырь решили уйти. Слишком уж Софью манит Европа. И царь задумался. А почему бы, собственно, нет?

Дети от первого брака не приняли его вторую жену. Совершенно. И не скрывали своей неприязни. Особенно Евдокия, у которой разница в возрасте с мачехой была не слишком велика. Но старшую дочь Алексей Михайлович всерьез не воспринимал. Евдокия никогда не влезала ни в какие политические дрязги, стараясь держаться подальше от всего этого. А вот Софья продемонстрировала неженский ум и честолюбие. Такой, пожалуй, только в Европе и место.

А вице-король Сицилии еще и порадуется, небось, что жена досталась молодая. Бог даст, и здоровый наследник у них появится. А уж воспользоваться потом ситуацией… да не учите ученого.

В царском тереме было не то, что душно — тошно. Не отвлекали ни искусные росписи на стенах, ни любимые книги, ни дурные мамки и няньки, пытавшиеся развеселить царевен. Берегли царских дочерей пуще собственного ока. И, несмотря на наряды, драгоценности и собственный статус, Софья ощущала себя в темнице, вырваться из которой не было никаких шансов.

Чего она видела? Вышивку? Пение дворовых девок? Выступление скоморохов, на которые и глянуть-то разрешалось через решетку в стене? Прогулки только во внутреннем дворе или выходы в церковь? А ведь там, за порогом отчего дома, все было не так. Но кто позволит царевне сие увидеть? Уж точно не батюшка, который после свадьбы словно забыл про своих детей от первой жены. Да и чего не забыть? Нарышкина — почти ровесница его старшей дочери Евдокии. И уже родила наследника.

Сколько еще лет проживет батюшка, и сколько еще наследников у него появится — бог весть. Покамест он выглядел вполне здоровым мужчиной. Но заботясь о собственном удовольствии, государь совсем забыл о счастье своих дочерей. Выдавать их за бояр было невместно. И Софья буквально выла, вцепившись зубами в подушку, понимая, что все, что ей уготовано в будущем — это монастырь. Что никогда ей не пойти под венец, не родить детей.

А ведь там, за границей, женщины уже давно были свободнее! Конечно, Софья в жизни не надела бы французского платья. Срам сплошной! И руки открыты, и грудь чуть не вываливается из декольте, и голова не покрыта. Но… как бы ей хотелось, хоть чуть-чуть, попробовать иной жизни! Хоть чего-нибудь, что отличалось бы от текущей размеренности дней. В книгах благородные рыцари сражались на турнирах за руку и сердце прекрасной принцессы. Талантливые трубадуры слагали очаровательные вирши, и вообще все было прекрасно.

Софья и не надеялась, что ее сосватает какой-нибудь заграничный принц. Пробовали уже русских царевен выдавать за иностранных женихов. Ничего хорошего не вышло. Так что когда донесся слух о сватовстве вице-короля Сицилии, Софья даже не поверила поначалу. А уж когда батюшка согласился отправить на чужбину дочь — тем более. Но почему он выбрал Евдокию? Эту… эту курицу? У нее ж на уме кроме молитв и нет ничего!

О чем она с принцем иностранным разговаривать станет? Языков иностранных не знает, и изучать не стремится. Да и лет-то ей уже 22! Перестарок! И неизвестно, сумеет ли сестра родить наследника. А вот Софья молода. И хочет увидеть мир. Так что когда дура-Евдокия начала рыдать, слезно упрашивая отца лучше отдать ее в монастырь, чем на чужбину, царевна поняла, что это ее шанс. Пусть сестрица и дальше занимается вязанием и слушает одни и те же сплетни. А Софья вырвется отсюда! Каким бы ни был этот иностранный жених.

Ничего, по-всякому живут люди. Это вон царь может позволить себе по великой любви жениться. И то не всегда. И чем только змея Нарышкина батюшку приворожила?! Однако ж не всем так везет. И желаний собственного дитяти родители не спрашивают. На кого укажут, тот и судьба. А коли не судьба — так в монастырь всегда двери открыты. И высокопоставленным монахам там всегда будут рады. Только вот не хочется Софье в келью. Хоть убей.

Первый порыв — броситься отцу в ноги с просьбой — был задавлен на корню. К делу следовало подойти обстоятельно. Софья несколько свитков исчертила, пытаясь найти побольше аргументов, чтобы переубедить отца. И речь ее звучала не униженной просьбой, а предложением. Нужна Руси торговля с Испанией? Будет. И на Сицилии появится место, где русским всегда рады. Умная жена направит мужа в нужную сторону…

Отец, не ожидавший от нее подобной инициативы, расчувствовался и обнял дочь-разумницу. И хотя взял время на размышления, однако ж подготовка к отправке царевны в дальние страны тут же оживилась. А батюшка довольно быстро принял положительное решение, не раз вызывал дочь для разговоров о будущем, и даже показал-таки Софье парсуну жениха. Миниатюра была выполнена весьма искусно. На ней довольно молодой и очень симпатичный мужчина мягко улыбался, словно приветствуя зрителя.

Художник, конечно, приврал, польстив заморскому принцу. Все живописцы таковы. Но Софья, несмотря на юный возраст, была достаточно практична, чтобы понимать, что рыцарские романы отличаются от реальности. Мечтать мечтала, но кто не мечтает в 15 лет? И если выпал шанс выбраться, надо его хватать. Даже если тебе страшно до обморока. Испанские корабли скоро прибудут. А это значило, что пора начинать учить язык. Чтобы хоть как-то объясняться с супругом.

Хорошо, что языки ей легко даются. Софья свободно говорила на польском, читала на латыни и греческом, да и вообще Симеон Полоцкий называл ее одной из лучших своих учениц. Царевна даже в стихосложении упражнялась! Так неужто убоится новых знаний? Поди уж испанский язык окажется не сложнее той же латыни. Особенно если старание приложить. А уж Софья приложит! Упросит отца пригласить послов испанских, да расспросит их подробно о стране. Что там за люди, что за законы, что за мода, и как все устроено в государстве. И платья себе пошьет такие, чтобы в Европе было показаться не стыдно!

Грабить французов оказалось занятием увлекательным. Все-таки, я действительно пират. Хотя дело мы имели не только с торговцами, попадались нам и боевые корабли. Со временем все больше и больше. Людовик усилил сопровождение конвоя в колонии и обратно. Ну, что ж… изменим тактику. Великие флотоводческие подвиги пусть «князь моря» совершает, не будем отнимать у дона Хуана его славу. А я чем попроще обойдусь. Переберусь грабить французов в другое место.

Доходы от грабежей выросли настолько, что я позволял себе сманивать мастеров из Европы семьями. Жаль, Лоренцони уговорить не удалось. Но зато я получил двух его учеников. И оборудование. Влетело мне это удовольствие в копеечку, но дело того стоило. Инструменты требовали доводки, но у меня, по крайней мере, появилась база, от которой можно отталкиваться. Ну не было у меня при себе ноутбука с информацией, чтобы помнить, как с нуля создать оружие! Но имея образцы (пусть даже примитивные) я уже мог развернуться.

Дон Мартинес еще раз побывал на Сицилии с визитом, привез мне награду за мои старания, и пустился изучать, как же я умудряюсь деньги на сельском хозяйстве зарабатывать. Да не ленюсь просто! И не брезгую никакими возможностями. Тут ведь дело не столько в том, чтобы вырастить — на благодатной Сицилии все растет хорошо — сколько продать. А тут у меня все отлажено. После долгих опытов, выявляющих оптимальные условия перевозок, у меня даже живые фрукты вполне себе доезжали до той же Дании или Швеции. А уж консервированные и подавно.

И разнообразием похвастаться могу. Мне (за бешеные деньги) привезли даже кусты роз откуда-то с Востока, и они прекрасно прижились. Товар дорогой, особенно если уделять внимание селекции. Однако дон Мартинес и то, что уже росло, готов был купить для королевского дворца. А были более приземленные, но не менее полезные вещи. Картошка, например. Правда, купил я всего несколько клубней (слишком уж цены кусались), так что до больших урожаев было еще далеко.

Про помидоры я тоже не забыл, но с ними тоже еще было работать и работать. Поскольку годились они пока только на то, чтобы изображать из себя экзотическое декоративное растение. Ни вкус, ни размер особо не радовали. Но зато первый урожай с привезенных из Эфиопии кофейных деревьев моментально пошел в дело! Организму, без привычки, понравилось не сразу, но потом все встало на свои места. И мое утро расцветилось новыми красками.

Со специями дело обстояло еще лучше — весь урожай скупала испанская казна, не желавшая сбивать цены на такой товар. И наваривались они на перепродаже не слабо. Впрочем, я тоже внакладе не оставался, так что претензий не было. К тому же, у меня имелось несколько проектов на будущее. И благожелательное отношение испанского правительства при их продвижении будет весьма кстати. И если появления первых шелковых тканей должного качества ждать еще пару-тройку лет, то с шоколадом дело двигалось быстрее.

Разумеется, я не был первооткрывателем в этой сфере. Испанцы были знакомы с шоколадом еще с 16 века. И сейчас употребляли его как горячий напиток, добавляя молоко и специи — кому как нравится. А я хотел ускорить прогресс и получить твердый шоколад. И охранять секрет его изготовления так же, как венецианцы охраняли секрет изготовления зеркал. Может, я и не великий прогрессор, но уж создать пресс, способный отжимать из тертого какао жирное какао-масло сумел. Теперь следовало подобрать оптимальную рецептуру, и можно выпускать продукт.

Вряд ли я смогу выпускать много шоколада, но много его и не надо. Товар это будет дорогой, не каждому по карману. Прежде всего потому, что сахар стоит дорого. Но можно еще и какао продавать. После выжимки в прессе остается порошок, который легко растворяется в воде. Немного молока, и получается волне приемлемый напиток. Даже без сахара. Но тут еще думать и думать. Твердый шоколад — это вообще идея богатая. Особенно если прикинуть насчет начинок.

Те же грецкие орехи на Сицилии вполне себе растут. Хоть пока и не очень много. И фундук растет. Изюм тоже проблемой не станет, ну а миндаль я из Передней Азии недавно завез. И да — шоколад ведь можно еще и фигурным делать. Сердечки там, цветочки, звездочки с ракушками… да мало ли идей! Прекрасный подарок для дамы. Только над упаковкой нужно подумать. Но вообще идея обещает быть прибыльной. Эдак мы с Бульоном вскоре все свои вложения отобьем.

Золото и серебро, привезенные нами из колоний и изъятые из голландских торговых домов, лежали в надежном подвале, упакованные в ящики. С одной стороны — деньги вроде как не работали. А с другой — время было такое, что наличка не помешает. Надежных банков сейчас нет, следовало создавать свой, но я не очень представлял, как к этому подступиться. И полностью вкладываться в Сицилию не хотел. Слишком уж круто моя Фортуна колесо свое крутит. Как бы снова не оказаться перед необходимостью менять место проживания. Так что пусть золото и серебро лежат спокойно. Потратить их всегда можно. А вот накопить сложнее.

Неизвестно, кстати, во что мне встанет собственная свадьба. Тут обойтись скромным фуршетом не получится. Не поймут ни русские, ни испанцы. Да и вообще в 17 веке было принято демонстрировать собственное богатство. Во всем. Так что я, хоть и не относился никогда к завзятым модникам, наряды носил соответствующие. Лучшие ткани, искусная вышивка, невесомые кружева и обязательно драгоценности. Хорошо, не до состояния ювелирной лавки, как некоторые себе позволяли. Все-таки я не Луи XIV, которому пошили костюм с бриллиантами на два миллиона ливров.

Король Франции, кстати, объявил меня чуть ли не личным врагом. Как это так — я посмел ударить по его чувствительному месту, по карману! И это в тот самый момент, когда уже практически завоеванные голландцы дали ему неожиданный отпор! Мда. Все-таки, Вильгельм Оранский — незаурядный человек. А Людовик — тщеславный болван. Предлагал же ему Конде, воспользовавшись ситуацией, двинуть сразу на Амстердам. Но король-солнце, наслаждаясь своими победами, брал город один за другим. И голландцы успели открыть Мейденские шлюзы. Представления не имею, как Вильгельм на такое решился.

Словом, Людовик, у которого сорвалось победоносное наступление, и без того был в дурном расположении духа, а тут еще я его грабить начал! Не говоря уж о том, что пробившийся к испанскому трону дон Мартинес и его соратники, получив большое влияние, сумели использовать его на всю катушку. И дон Хуан Хосе возглавил испанский флот, после чего флот французский почувствовал себя совсем кисло.

Насколько я знал, короля Карлоса II (точнее тех, кто правил его именем) давно уже уговаривали выйти из этой ненужной Испании войны. Но теперь появилась возможность выйти на своих условиях. Напомнив миру, что Испания — все еще самая сильная морская держава. В результате Людовик, скрепя зубами, вынужден был уступить. Король-солнце и до этого довольно успешно устранял конкурентов — кого подкупом (как английского короля Карла II, которому заплатили 2 миллиона ливров), а на кого натравливая давних врагов (как турок на Леопольда I Габсбурга).

С Испанией он предпочел выбрать первый вариант. Так что дон Хуан Хосе вернулся в родные пенаты, а я перестал грабить французские корабли. К тому же, фрейграфство Бургундия и Южная Фландрия, исконно габсбургские земли, остались за Испанией. То есть, страна хоть и осталась при своих, но продемонстрировала миру, что еще не окончательно одряхлела. И что ее рано списывать со счетов. Испанцам бы еще в колониях англов подвинуть!

Жаль, конечно, что возможность безнаказанно грабить французов так быстро закончилась. Пираты все-таки не такая богатая добыча. Хотя… зависело это от того, кто попадется. И от того, сколько успел награбить сам попавшийся. Обычно в качестве трофеев нам доставалось оружие (некоторые сабли были выше всяких похвал), кардамон, гвоздика, рис, чай, слоновая кость, китайский фарфор, ковры, ткани, краски и керамика. Пираты грабили торговцев, а мы пиратов. И, кстати, помощь рыцарей Мальтийского ордена оказалась весьма существенной.

Похоже, Никола Котоне не так уж привирал при нашей первой встрече. Рыцари действительно переживали не лучшие времена. Им явно не хватало кораблей и оружия. Так что когда они оказались на борту моих кораблей, то развернулись вовсю. И вскоре у Мальты был крохотный, но свой собственный флот. Пиратские корабли в подметки не годились европейским, но это было лучше, чем ничего. К тому же, добыча только по моим меркам была так себе. Но я-то привык грабить груженые золотом испанские галеоны. А вот по меркам ордена мы получали очень неплохой куш. И не удивлюсь, если рыцари, в конце концов, просто купят себе новые корабли.

Я тоже, кстати, давно уже думал о подобном приобретении. Моя «Фортуна» досталась мне далеко не новой, участвовала в боях и дальних походах, и требовала замены. Воды в трюме становилось все больше, да и скорость уменьшилась. Новая «Фортуна» уже была заложена на испанских верфях еще год назад, но со старой расставаться было жаль. Слишком много мы вместе пережили. Да и не дело боевому кораблю гнить у пристани. Нет, «Фортуна» примет свой «последний и решительный бой» когда мы двинемся на Бу-Регерскую республику.

А что? Пираты не стеснялись грабить прибрежные города многих стран Средиземноморья. Почему бы нам не пощипать Рабат? Сведений о городе мы собрали достаточно. И воевать собираемся вовсе не по канонам современного военного искусства, а пиратскими методами. Я вообще, мягко говоря, офигел, когда выяснил, насколько эти самые пираты распоясались. Мало того, что имеют собственное государство буквально под носом у европейских стран, так еще и посольства свои к королевским дворам засылают! Вы представляете официальную встречу Лаврова с каким-нибудь главарем Сомалийских пиратов? Лично мне фантазия отказывает.

Однако пускаться в рискованное мероприятие, оставив Сицилию беззащитной, я не собирался. Нужно было дождаться Бульона. Мы с ним давно уже договорились — один выходит в море, второй охраняет остров. С тех пор, как наши дела пошли в гору, появилось достаточно желающих нас пощупать и пограбить. Так что расслабляться не стоило. К тому же, что-то мне подсказывает, что Людовик, злобная и мстительная сволочь, не простил мне грабежей. И, несмотря на перемирие с Испанией, при случае постарается отыграться.

Ну… постараюсь быть готовым. В 17 веке вообще расслабляться нельзя — сожрут. Так что я обеспокоился и своей безопасностью, и безопасностью своей потенциальной супруги. Кстати, перед ее прибытием придется что-то с Лейлой решать. Можно, конечно, иметь и жену, и любовницу. Многие так поступают. Но начинать брак с подобного не хотелось бы. Наличие любовницы вполне может быть сочтено за оскорбление. А мне оно надо — портить отношения с будущими родственниками?

Словом, пришлось пристраивать Лейлу в хорошие руки. И обошлось мне это недешево. Однако это был всего лишь мелкий эпизод в веренице мероприятий по подготовке к эпичной свадьбе. На данный брак делались определенные ставки, так что шоу должно пройти безупречно.

Бульон вернулся в августе 1673. И привез-таки мне невесту. Блин! Я до последнего не верил, что это сработает! Даже когда дон Мартинес меня убеждал, что с Московией достигнуто соглашение по этому поводу. Уж слишком это было за гранью фантастики — получить в жены русскую царевну. Видимо, Алексей Михайлович реально нуждался и в связях с Европой, и во флоте. Ну, что ж… сразу после свадьбы пять кораблей (наши трофеи, захваченные у пиратов) отправятся в Россию. Вместе с людьми, готовыми поступить на службу московитскому царю. И пожалуй, придется организовывать там свое торговое представительство.

Однако самый большой шок меня ждал после того, как мне сообщили, как зовут мою невесту. Стоп! Мы же вроде на старшую дочь договаривались? Как ее там? Евдокию? Однако на корабле Бульона ко мне прибыла, ни больше ни меньше, сама Софья Алексеевна. Кажется, одним своим присутствием в этом мире, я серьезно развернул колесо истории. Оказавшись на Сицилии, Софья уже не станет регентшей, не будет устраивать стрелецких бунтов и не сможет бороться за власть с Петром. Вопрос только в том, как это отразится на будущем?

Я-то знал Софью только по учебникам истории и по портретам. Но художники были пристрастны, и чаще всего — не в ее пользу. Во всяком случае, перед собой я увидел не располневшую тетку с одутловатым лицом, а юную девушку, которой только в следующем месяце должно исполниться 16 лет. Темноволосая и темноглазая, она, может, и не была писаной красавицей, но симпатичной ее вполне можно было назвать[15]. А уж потенциал у Софьи был такой, что я был бы полным идиотом, если бы его не использовал.

Сильные и властные женщины многих пугают. Однако мне именно такая и была нужна. Я постоянно в путешествиях, Бульон больше боец, чем предприниматель, так что решительная особа, которая присмотрит в мое отсутствие за нашими предприятиями, будет только кстати. А изменившийся образ жизни, скорее всего, поменяет и то, как Софья будет выглядеть в будущем.

Что там у нее было в реальной истории? Терем, из которого не высунешься? Невозможность активно двигаться, потому как невместно? Обильная пища в чрезмерных количествах? Да даже то, что Софья вовремя замуж не вышла, могло очень неблагоприятно сказаться на здоровье. Отсутствие постоянной половой жизни — оно не очень полезно. А Софью только в связи с Голицыным подозревали. И то на уровне слухов. Причем недостоверных. Ну а на Сицилии у нее будет свежий воздух, свобода передвижения, полезная еда, множество интересных занятий и законный муж. А в перспективе, я надеюсь, и дети. Словом, посмотрим, что из этого выйдет.

Начало, во всяком случае, получилось многообещающим. Было видно, что Софья волнуется и даже боится, но она старалась держать лицо и поприветствовала меня на весьма сносном испанском. Я в ответ поприветствовал ее по-русски. И не сказал бы, что мне это легко далось. Во-первых, русский язык 17 века довольно сильно отличался от языка века 21-го, а во-вторых, доставшееся мне тело не имело нужных навыков, так что разговаривал я с довольно сильным акцентом. Но это ничего. Несколько языков выучил, и русский освою.

На Софью мое приветствие произвело благоприятное впечатление. Она буквально расцвела. Но мы успели обменяться буквально парой фраз, поскольку в дело вступила свита. А возглавлял ее никто иной, как Ордин-Нащекин. Мда. Похоже, Алексей Михайлович решил не мелочиться, и кинул в бой свои лучшие кадры. Надо держать ухо востро. Афанасий Лаврентьевич жук еще тот. Опытнейший дипломат и политик. Своего не упустит, да и чужое прихватит по возможности.

Впрочем, я не собирался отказываться от своих обещаний. Пусть осмотрит вся пять кораблей, которые должны были уйти в Россию в качестве подарка от благодарного зятя. Назвать это выкупом за невесту было бы оскорбительно для царского дома. Софья сама с приданым прибыла. Там одни только меха чего стоили! Но жест был щедрый. И кому его оценить, как не Ордину-Нащекину, который так ратовал за русский флот.

Теперь и вопрос с арендой гавани для русского флота в Европе будет решить проще. Можно второй раз к курляндцам не обращаться. Они же польские вассалы! А полякам усиление России было абсолютно невыгодно, так что Якоб Кетлер если и не откажет в открытую, будет тянуть с решением вопроса. На фига это нужно, если выход из проблемы намного проще? Я, например, обратился к королю Дании Кристиану V. Денег у него в казне никогда в жизни не было, так что мне легко удалось арендовать гавань в Орхусе. Не думаю, что Кристиан русским откажет. Шведов они не любят одинаково сильно.

Но России по-любому надо на Балтику выходить. Торговать через один только Архангельск — это не дело. Надеюсь, мой подарок поможет исправить ситуацию, поскольку на пяти кораблях в Россию отправлялись люди, которые эти самые корабли умели строить. И управляться с ними. Однако это были перспективы, причем не близкие. В настоящий момент мне следовало устроить высоких гостей. Пусть отдохнут. Завтра их ждет торжественный прием в честь прибытия и бал, а потом я буду знакомить их со своим островом. Благо, есть чем похвастаться.

Для русской делегации был выделен отдельный дворец. Тащить невесту в свой дом было неприлично, особняк вице-губернатора для постоянного проживания множества гостей не подходил, да и вообще у русских должна быть собственная резиденция. Рассчитываю, что гостят они на Сицилии не в последний раз. Торговые связи нужно налаживать и укреплять. Тем более, что я из России не только товар, но и кое-какие растения бы вывез. Супруге привычная еда будет в радость, и на Сицилии разнообразия прибавится.

Мечталось мне о крыжовнике, смородине, малине, моркови, огурцах… но капуста, репа и редька тоже пригодятся. И да… там же вроде казачки Сибирь вовсю осваивают? Якутск, вроде бы, уже основан? Так бивни мамонта мне тоже не помешают. Ценный товар. В конце концов, не мехом единым. Черная икра, например, тоже будет не лишней. И как там продвигаются дела с добычей самоцветов на Урале? Хочу себе малахитовый кабинет!

Впрочем, все это были задумки на далекое будущее. А пока… Софья должна была принять католичество, и только после этого состоится наша свадьба. Ордин-Нащокин, правда, бубнил, что это я вполне мог бы принять православие, но я ему напомнил, что на минуточку являюсь пусть и незаконным, но претендентом на испанский престол. Причем третьим в очереди. Дон Хуан жениться не спешит, в том, что Карл II способен обзавестись потомством, имелись серьезные сомнения, а права на престол — они штука сложная.

Если кастильский совет поддержит мою кандидатуру — остальным придется смириться. А на поддержку я вполне могу рассчитывать, поскольку дон Мартинес занимает не самое последнее место в этом самом совете. И именно он первым признал во мне наследника испанского короля Филиппа IV. Но Испания католическая страна. И иноверца они просто не станут терпеть, не говоря уж о кандидатуре наследника престола.

Впрочем, Ордин-Нащекин понимал это никак не хуже меня. Просто должен же был он сделать попытку! Иначе свои же не поймут. Хотя Алексей Михайлович, соглашаясь выдать за меня дочь, прекрасно, понимал, чем это закончится. Просто не особо акцентировал на этом внимание, чтобы не вызвать очередного недовольства бояр. И я надеюсь, что корабли и ценные подарки поддержат уверенность царя в том, что он все сделал правильно.

Освоилась Софья довольно быстро. Как только выяснила, что никто не собирается держать ее взаперти и заставлять заниматься вышивкой, сразу оживилась. И впряглась в дела. Постепенно, но активно и довольно ответственно. Разъезжала по всему острову (с охраной, естественно) и постепенно узнавала новый мир, где ей предстоит жить. Хотя и от старых привычек не отказывалась. К примеру, одевалась Софья, относительно европейской дамской моды 17 века, довольно скромно, но мне нравился этот стиль. А уж как он нравился нашему святому отцу! Тот постоянно ставил Софью в пример, как скромную и соблюдающую церковные предписания молодую даму.

На самом деле, правильно пошитая одежда прекрасно подчеркивала и статус моей супруги (ткани и украшения на наряды выбирались самые ценные), и вполне себе неплохую фигуру. И оказалось, что для привлечения мужского внимания совершенно необязательно обнажать грудь и руки. Супруга и так выглядела очень аппетитно. Волосы, кстати, у нее оказались просто сногсшибательные. Две косы почти до колен, причем каждая толщиной в мою руку! Так что оставалось только радоваться, что Софья с непокрытой головой из дому никогда не выходит. Что по местной жаре, кстати, было очень даже правильно.

Я вообще чем дальше, тем больше осознавал, как мне повезло с супругой. Софье никогда не было скучно. Пока я мотался по Средиземному морю и сражался с пиратами, она занималась нашими предприятиями. Ей было действительно это интересно! И управлялась она неплохо. Все-таки, у Софьи был довольно властный характер, и его никуда не денешь. Но на Сицилии было куда его приложить. Как и неуемную энергию. Единственное, куда я не позволял ей лезть — так это в военные дела. Оружие, оборона, подготовка моряков и солдат — всем этим занимались мы с Бульоном.

Основные финансовые потоки, кстати, тоже я контролировал. Бульон почти не вмешивался, хотя я много раз пытался впрячь его в эту колесницу. В основном для того, чтобы не возникло подозрений, что я его обманываю. Но Арман предпочитал мне доверять. Он считал, что я понимаю в этом больше, и кому как не мне этим заниматься. Особенно укрепилась уверенность Бульона после того, как в 1674 году произошла ликвидация голландской вест-индской компании. Вовремя мы свои средства оттуда вывели! Ничего не потеряли!

Не буду же я объяснять, что знал об этом заранее? Хоть и не помнил точных дат. Признаваться в своем попаданчестве я вообще не собирался. Никому. Потому как в лучшем случае меня сочли бы сумасшедшим. Да и зачем это нужно? Блеснуть знаниями? Но я не настолько хорошо знал историю, чтобы выступать в качестве провидца. Особенно после того, как сам же эту историю изменил. Пусть и невольно. Софья была не в Москве, а рядом со мной. И в 1674 году родила мне сына, которого нарекли Филиппом в честь царственного испанского деда. Ребенок родился здоровым и крепким, но как следует обмыть его рождение нам с Бульоном не удалось. Взбунтовалась Мессина.

Вот уж чего я никак не ждал! Ведь из кожи лез, чтобы улучшить качество жизни на Сицилии. Появилось множество рабочих мест, я следил, чтобы у работников была нормальная зарплата, жилье, кормежка и человеческий рабочий день. И чего, спрашивается, не хватало Мессине? Оказалось, город восстал против правления испанского вице-короля, чтобы вернуть себе прежние привилегии и добиться равноправия с Палермо. И угадайте с трех раз, кто помог борцам за светлое будущее? Людовик XIV, сволочь мстительная.

Между прочим, Мессина — довольно большой город. Там населения под 100 000. Так что Людовик, раздувший бунт, не прогадал. Мы с Бульоном носились, как взмыленные кони, пытаясь не доводить дело до большой крови. А король-солнце, чтоб ему пусто было, со свойственной ему наглостью назначил начальника галерного флота, графа Вивонна, вице-королем Сицилии. Последний подошел на помощь Мессине с флотом из 9 линейных кораблей, 1 фрегата, 3 брандеров и 8 транспортов.

Я уже думал, что нам крышка. Придется принимать бой в заведомо невыгодных условиях. Но тут, наконец-то, подошел испанский флот под командованием дона Хуана[16]. Как потом выяснилось, тот долго собачился с властьимущими, чтобы они оторвали уже свои задницы и дали ему разрешение идти к Сицилии. Испанский флот насчитывал 15 линейных кораблей (из них, правда, только четыре имели более 74 пушек), 4 фрегата, 10 мелких кораблей и брандеров, а также 9 галер. Вот тут дела пошли веселее.

Бой начался утром. Дон Хуан выжидал, и французы двинули первыми. Их целью был центр испанской эскадры, но вырвавшийся вперед головной французский корабль сразу же попал под такой жестокий, сосредоточенный огонь и получил настолько сильные повреждения, что был вынужден выйти из боя. Однако французы решили станцевать на граблях, а потому то же самое произошло и со вторым кораблем. Благодаря тому, что французские корабли шли на значительных расстояниях друг от друга, дон Хуан имел возможность расстреливать их поодиночке.

Сам дон Хуан, в нарушении принятых правил, шел головным, а не в середине. Он не разрешил стрелять до того, как его суда приблизятся к французам, приведут к ветру и выстроят линию. Огонь, открытый одновременно всеми испанскими кораблями, был исключительным по меткости и скорострельности. Французском авангарду досталось на полную катушку: у головного корабля был сбить руль, а командир ранен. В результате, корабль вышел из строя, а командиры третьего и четвертого кораблей были убиты. Дон Хуан, воспользовавшись ситуацией, приблизился к флагманскому кораблю, и нанес ему такие повреждения, что тот тоже был вынужден выйти из строя. А сам адмирал был убит.

Похоже, не зря дон Хуан получил звание «князя морей». В результате энергичных действий испанцев и их меткой стрельбы, французский флот очень серьезно пострадал. К тому же, треть французских кораблей была выведена из строя. Да, у испанцев было явное численное превосходство, но не факт, что другой командующий сумел бы им так эффективно воспользоваться. Дон Хуан действовал жестко, нагло, и действительно талантливо. Французам пришлось уступить. А без их помощи восстание в Мессине быстро было подавлено. Правда, нам с Бульоном все равно пришлось приложить немало усилий, чтобы покончить с остатками бунтовщиков. И почти год после этого мы додавливали отдельные очаги напряжения[17]. Ладно, Луи, еще сочтемся с тобой за этот фортель!

Но не успели мы навести порядок в Мессине, как меня срочно дернули в Испанию. Там начался очередной виток борьбы за престол, и мое присутствие, как решил дон Мартинес, было просто необходимо. Дело в том, что король Карлос II, которому в начале ноября исполнилось 14 лет, неожиданно решил проявить самостоятельность. Не знаю уж, кто на него повлиял, но испанский король вознамерился править как совершеннолетний, и вызвал из Сарагосы в Мадрид своего сводного брата дона Хуана.

Бастард времени зря не терял. Вернувшись с Сицилии с громкой победой, он приобрел просто огромную славу и популярность. Дон Хуан активно пользовался этим, упрочнял свое положение с помощью публичных писем, и собрал сторонников раз в десять больше, чем в прошлый раз. Так что в столице мы оказались довольно быстро, а вот с захватом власти опять произошел полный облом. Карлос II затеял переговоры с матерью, собираясь сообщить ей о своем вступлении на престол и назначении дона Хуана премьер-министром. Это он зря так поспешил… Марианна Австрийская категорически не собиралась выпускать из своих рук власть.

Вдовствующая королева привлекла духовника, толкнула трогательную речь и… переубедила своего сына. С одной стороны — чего ждать от 14-летнего пацана, да еще и отстающего в развитии? А с другой… Карлосу II сильно повезло, что в его окружении не нашлось своих Никиты Панина и Петра Палена. Дон Хуан действительно сердечно относился к своему сводному брату, а потому принял решение не доводить дело до вооруженного конфликта и повернул в сторону Сарагосы.[18]

Тенистый внутренний дворик с небольшим фонтаном радовал уютной вечерней прохладой и был очень удобным местом, где можно было почитать и подумать. Жизнь Софьи на чужбине оказалась не совсем такой, как она представляла. Но это было и к лучшему. Воистину, Всевышний знает наши помыслы лучше нас самих, и устраивает все наилучшим образом. Муж, встречи с которым Софья немного опасалась, сразу же продемонстрировал ей свое расположение, и не сказал ни единого слова по поводу того, что ждал другую царевну.

Высокий, подтянутый, ловкий, Серджио оказался необыкновенно хорош собой. И не скажешь, что в два раза старше Софьи! Он с удовольствием изучал русский язык, много читал, собирал различные диковинки и подолгу общался с царевной. Серджио показывал ей остров, демонстрировал, на чем здесь зарабатываются деньги, и на ее скромный вопрос, может ли она помочь, ответил утвердительно. Софья была просто счастлива! Да, она слышала, что за рубежом совершенно другие нравы, но убедиться в этом — совсем другое дело.

Католичество царевна приняла неохотно. Но стоя в кафедральном соборе перед алтарем, давая супружеские клятвы, она признала, что сменила веру не напрасно. Теперь Софья хотя бы отчасти перестала быть чужачкой. Впрочем, сицилийцы и ее супруга воспринимали как нежеланного гостя. А ведь Серджио изо всех сил старался улучшить их жизнь! Снизились налоги, процветала торговля, появились новые сферы деятельности… одни только консервы[19] чего стоили, как мясные, так и сладкие.

Ну а борьба с пиратами? Сколько христианских душ Серджио спас из плена! Все грехи, вольные или невольные, должны ему проститься. В то время, когда супруг был в море, Софья становилась почти полновластной хозяйкой на острове. И Серджио не раз восхищался ее предприимчивостью. И ее умением управлять людьми. А как он радовался, когда у них родился первенец! Сам испанский король прислал ценный подарок своему сводному племяннику. Да и дон Мартинес не поскупился.

Маленький Филипп стал отрадой Софьиной жизни. Столько щемящей нежности и любви она никогда ни к кому не испытывала. Иногда ей казалось, что когтистая орлиная лапа сжала ее сердце и только изредка дает вздохнуть свободно. Первенец, наследник, продолжатель рода… царевна постоянно за него волновалась. И только муж мог ее успокоить и внушить уверенность в том, что все будет хорошо.

Софье практически не пришлось прикладывать усилий, чтобы найти с супругом общий язык. Со временем они становились все ближе и ближе друг другу. Серджио неохотно покидал дом, и старался как можно больше проводить времени с семьей. Он частенько делился с Софьей своими сомнениями и проблемами. И иногда, в результате обсуждения, у него рождались интересные мысли и идеи. Вот и после поездки в Испанию он едва дождался, пока слуги, наконец, оставят их наедине. И рассказал без прикрас всю историю о провалившейся попытке дона Хуана захватить власть.

— Корона была практически в его руках! Дон Хуан находился в Мадриде, в королевском дворце, и его готовы были поддержать около 10 000 человек! — восклицал Серджио.

— Ему помешали?

— Да он просто не захотел! Понимаю, что дон Хуан с любовью относится к Карлосу II, которого знает с детства. Но так просто отступить?…

— Ты бы не отступил? — улыбнулась Софья.

— Когда за моей спиной стоят люди, которые мне доверились? Да ни за что! Никто же не говорит о свержении короля и прочих богомерзких вещах. Но отстранить от власти Марианну Австрийскую было бы благом и для страны, и для Карлоса II.

— Многие ей недовольны. Мне кажется, она все равно долго не удержится возле короля. Но сумеет ли удержать власть дон Хуан, если ее возьмет?

— Не знаю, — честно признался Серджио. — Он неплохой командир, ответственный человек, но, похоже, не политик.

— Но ты выступил под его знаменами…

— Дон Хуан был официально признан королем, Филиппом IV. А меня признали лишь некоторые гранды. Да, я был представлен ко двору, и все слишком далеко зашло, чтобы меня могли объявить самозванцем. Но недостойным испанской короны — вполне.

— Но если у этой самой короны не останется наследников…

— Да, если, — вздохнул Серджио. — Врачи не обещают Карлосу II долгой жизни. И сомневаются, что он способен оставить потомство. Дон Хуан — возможный, хоть и сомнительный наследник. А я вообще не был рожден в Испании, никогда там не жил, не обзавелся нужными связями и должной репутацией. Так что самостоятельно я действовать не могу. А вот поддержать дона Хуана — вполне.

— У дона Хуана нет ни жены, ни детей. А твой сын рожден в законном браке, — нахмурилась Софья.

— Ему нужно хоть немного подрасти, — улыбнулся Серджио. — Дон Мартинес обещал, что Карлос II официально признает нашего сына своим племянником, и наградит его соответствующим титулом. И вот тогда уже можно будет начинать свою игру.

Софья кивнула и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Ей достался достойный супруг. Серджио думал о будущем и готов был за него сражаться. А это многое значило.