В этом году новогодняя елка была такой же большой и красиво украшенной, как и раньше. В воздухе звучали рождественские песни. Но в тот вечер в доме не было ничего уютного или праздничного, потому что Иззи слышала только крики.

Это началось днем. Проходя мимо кабинета отца, Иззи услышала, как он кричит в трубку:

— Ты ничего не получишь, Дмитрий, пока я не получу свои деньги!

Иззи сразу же поразила тошнотворная мысль, что он говорил о чем-то плохом. Что-то в его голосе вызвало внутри нее холод. Ужасная смесь жадности и гнева. И страх, наверное. Да, там определенно был страх.

Теперь, когда она слушала спор родителей, жадность и страх покинули его голос, но не гнев.

Она не знала, о чем они спорили. Но это звучало плохо, потому что кричала даже ее мама, которая обычно слишком боялась ее отца, чтобы не соглашаться с ним. Иззи сидела под рождественской елкой, прижав колени к груди, зажав уши руками, пытаясь заглушить звук. Но она не могла. Крики ее родителей перекрывали мелодию «In the Bleak Midwinter».

Внезапно она встала. Она больше не могла этого выносить. Она пронеслась через вестибюль и ворвалась в гостиную, где ее мама и папа кричали друг на друга. Ее отец стоял прямо за дверью с таким выражением лица, которое обычно предупреждало Иззи держаться от него подальше. Ее мама была в другом конце комнаты напротив огня. Ее лицо было мокрым от слез, по щекам текла косметика.

— Замолчите! — крикнула Иззи. — Просто замолчите! Замол…

Ее заглушил кулак отца. Он ударил ее по лицу тыльной стороной своей большой ладони сильнее, чем когда-либо раньше. Иззи рухнула, слишком ошеломленная, чтобы плакать. Она дотронулась до носа и увидела, что кончики ее пальцев перепачканы кровью.

Отец стоял над ней, в его глазах горела ярость, рука, которой он ее ударил, все еще была поднята. На какое-то ужасное мгновение она подумала, что он собирается ударить ее снова, но затем он опустил руку, повернулся спиной к Иззи и ее матери и вышел из комнаты.

Стояла ужасная тишина. Каретные часы на каминной полке пробили 10 часов вечера, Иззи вытерла нос, а затем посмотрела на маму. Глаза ее мамы были красными от слез, а на ее лице, казалось, проступали синяки. Иззи вскочила на ноги и уже собиралась бежать через комнату, чтобы обнять мать, когда увидела что-то на ее лице, что остановило ее. Это был небольшой изгиб губ. Насмешка. Мама Иззи смотрела на дочь с презрением.

— Глупая девчонка, — прошипела она. — Ты глупая, глупая. Почему ты заставила его это сделать?

Иззи стояла неподвижно и смотрела на мать.

— Это твоя вина, — продолжала ее мама. — Все это твоя вина. Мы были в порядке, пока ты не появилась.

— Он ударил меня, мама, — прошептала Иззи.

— Что ж, ты, наверное, это заслужила, — отрезала мать, торопясь от камина к двери. Проходя мимо Иззи, она бросила на нее еще один ужасный взгляд. — Ты должна просто держать рот на замке, глупая девочка, — сказала она, прежде чем исчезнуть из комнаты.

Иззи стояла одна, из ее носа все еще текла кровь. Ее лицо болело, но тело и разум онемели. Она смотрела куда-то вдаль, не в силах поверить в то, что только что произошло. Музыка изменилась. «Silent Night».

Она приняла решение тут же.

Иззи повернулась и, заткнув рукавом нос, чтобы остановить кровотечение, вышла из комнаты. В коридоре не было следов ее родителей. Хорошо. Она прошла мимо мерцающей рождественской елки и поднялась по лестнице. Отчасти она ожидала, что ее мама будет в ее спальне, извинится. Но это было не так, и это только усилило решимость Иззи реализовать ее план.

Под кроватью лежал черный рюкзак, который она обычно использовала для школьных экскурсий. Она вытащила его и наполнила чистым нижним бельем, дезодорантом, зубной щеткой и пастой. Она посмотрела в окно. Снег падал сильнее, чем прежде, густо ложась на каменные статуи, разбросанные по их большим садам. Ей понадобится теплая одежда. Она нашла свой самый толстый джемпер, пару перчаток и шерстяную шапку, прежде чем надеть дополнительную пару носков и кожаные сапоги.

У нее было чуть меньше сорока фунтов, которые она сунула в карман, прежде чем в последний раз осмотреть свою комнату. Это была теплая, уютная комната. Убежище от ужасных вещей, которые произошли в другом месте в доме. Но она действительно не могла здесь больше оставаться.

Она посмотрела в зеркало. Кровотечение остановилось, но ее губы и кожа были в крови, а лицо пульсировало. Она вытерлась влажной салфеткой, проглотила пару обезболивающих, затем закинула рюкзак на плечо и подошла к двери.

Она приложила ухо к двери и прислушалась. Шума не было, поэтому она медленно открыла дверь и выглянула наружу. Лестничная площадка была пустой, как и лестница. Она выскользнула и на цыпочках спустилась в коридор.

Она не могла выйти через главный вход. Там была видеокамера, которая все фиксировала. Вместо этого она прокралась мимо елки, глубоко вдохнув ее праздничный аромат, и медленно открыла дверь, ведущую на кухню. Рядом стоял поднос с пирожными, а на плите что-то кипело. Но их кухарки там не было, поэтому Иззи быстро проскользнула внутрь.

Помимо задней двери и двери, ведущей в кладовую, была еще одна дверь из кухни; она вела в маленькую кладовку сбоку. В этой комнате, как знала Иззи, было несколько телеэкранов с замкнутым контуром. Ее отец был одержим безопасностью, и каждая часть дома снаружи была охвачена камерой слежения.

Или так он думал.

Записи камер передавались в эту комнату, и любой там мог смотреть, кто пришел в дом и кто ушел. Видео постоянно записывалось. Порой охранник следил за экранами. Но Иззи знала с тех пор, как смогла одна играть в саду, что не все части сада были с камерами. Можно было добраться от кухонной двери до стены в конце сада — правда, окольным путем — не появляясь на этих маленьких мониторах за кухней. Одной из ее любимых игр в детстве было посмотреть, как она сможет тайно пройти этот маршрут. Она никогда не думала, что ее маленькая игра окажется полезной.

Ключ от кухонной двери лежал на обычном месте в одном из столовых ящиков. Иззи схватила его и направилась к задней двери, остановившись лишь для того, чтобы сунуть в рюкзак несколько маленьких пирожных — не так много, чтобы их отсутствие заметили.

Она остановилась.

Что, по ее мнению, она делала, убегая в морозную снежную ночь? Она не протянет и дня.

Ее плечи поникли в поражении. Она почти повернулась, чтобы уйти в свою комнату.

Но тут она увидела свое отражение в стекле двери. Бледная. Испуганная. Побитая. В крови. Это напомнило ей, что на улице она будет в такой же опасности, как тут, дома.

Она глубоко вдохнула, открыла дверь и вышла на улицу.

Воздух и метель жгли ей лицо — было намного холоднее, чем она ожидала. На земле было не меньше пяти сантиметров снега, а это означало, что она не могла не оставить следов. По крайней мере, подумала она про себя, падающий снег скроет их от всех, кто смотрит в окно, и довольно скоро накроет их.

Она закрыла и заперла за собой дверь.

Вместо того чтобы направиться прямо к воротам в нижней части сада, она сразу же повернула направо и начала огибать заснеженные цветочные клумбы. Через минуту она подошла к старым качелям, которыми не пользовалась много лет. Здесь она снова повернула налево и, держась края небольшого огорода, где большую морозоустойчивую капусту усыпал снег, прокралась к кирпичной стене в конце сада. Она была около трех метров высотой и была покрыта прочной лозой. Летом ее листья покрывали всю стену, а теперь это были голые крепкие ветки. Она знала, что поверху стены проходила линия колючей проволоки для сдерживания незваных гостей, но теперь она была покрыта слоем снега в несколько сантиметров.

В пяти метрах слева от нее были ворота, но Иззи знала, что за ними следят камеры. Но эта часть стены была слепым пятном. Она сжала ветки виноградной лозы. Она слегка поскрипывала, но выдерживала ее вес, когда она использовала лозу, чтобы взобраться на стену. Она не хотела тревожить снег на вершине стены или, что еще важнее, запутаться в колючей проволоке. Поэтому, достигнув вершины, она атлетически перекинула ноги через стену. Небольшое облачко снега взметнулось в воздух, когда она перепрыгнула через него.

Она приземлилась по другую сторону стены болезненной кучей, но быстро снова встала. Она была в узком переулке, который тянулся за Белым домом, и на мгновение заколебалась. Она уставилась на ключ от кухни на ладони в перчатке. Если она сохранит его, она сможет, по крайней мере, прокрасться обратно в дом, если передумает.

— Но я не передумаю, — прошептала она себе. Поэтому она бросила ключ. Он исчез в снегу у ее ног.

Иззи посмотрела на часы. Одиннадцать вечера.

«Один час до Рождества», — подумала она, оглядывая переулок по обе стороны. — Влево или вправо?» — размышляла она.

На самом деле это не имело значения. Любое направление увело бы ее от Белого дома на улицы Лондона. Она точно не могла остаться с друзьями. Первым делом их родители позвонят маме и папе Иззи. Она вернется в ад очень быстро.

Нет. С этого момента улица станет ее домом.

* * *

Одиннадцать вечера

Рикки никогда не видел такой метели. Из теплой квартиры он наблюдал, как она кружится над городом так густо, что линия горизонта едва виднелась. Тускло сверкал свет на вершине Канэри-Уорф, и он мог различить смутный силуэт Лондонского моста.

Он пробовал смотреть телек. Как только он включил его, появилась реклама соуса. Семья сидела за рождественской едой, все улыбались и были счастливы. Рикки не мог смотреть. Он немедленно выключил телевизор и уставился в пространство, думая о своих маме и папе и, конечно же, о Мадлен.

Она была старше его. Почти шестнадцать, когда умерли их родители. После автокатастрофы ее отправили к другой группе приемных родителей. Они плохо обращались с ней. Очень плохо. Рикки почувствовал, как у него поднялась температура при мысли об этом, и впервые с тех пор, как он ушел с улиц, он вытащил драгоценное письмо, которое она ему написала:

Дорогой Рикки,

Я знаю, ты не понимаешь то, что я собираюсь сделать, но ты должен поверить мне, когда я говорю, что это к лучшему. Они отправили меня жить с худшими людьми. На моих руках и спине синяки. Я не могу больше терпеть…

Но, как обычно, он не смог дочитать до конца. С трудом сдерживая слезы, он сунул письмо в конверт и снова стал смотреть в пространство.

Он не мог перестать думать о своей старшей сестре. Она была так добра. За год до смерти их родителей именно Мадлен настояла, чтобы они провели канун Рождества, работая в бесплатной столовой. Такой она была человек. Всегда думала о других людях. Не то, что Рикки, который всегда думал только о себе.

— Перестань жалеть себя. Жизнь не так уж плоха. Оглянись. Это лучше, чем у Бакстера, не так ли?

— Да, но почему я здесь? Улицы полны таких же детей, как я.

— Сострадание, Рикки? Не позволяй ему взять над тобой верх. Посмотри на шрам на запястье. Это сделали Выброшенные, помнишь? Они не совсем такие, как ты.

Рикки проигнорировал свой внутренний голос. Он вдруг рассердился. На весь мир и на Феликса. Ему хотелось ослушаться его, сделать что-то, что он не одобрит, но одобрит его старшая сестра.

И делать это сейчас.

Он схватил рюкзак, который дал ему Феликс, и направился на кухню. Как обычно, холодильник был полон еды. Целая готовая курица. Мешки с яблоками и апельсинами. Банки колы. Готовые салаты. Пирожные. Больше, чем он мог съесть, и он знал, что холодильник скоро все равно будет пополнен. Он остановился на мгновение, когда заметил особенную рождественскую еду — пироги с фаршем, пудинг, поднос с рождественскими овощами для приготовления в микроволновке. Капля рождественского настроения от Феликса… Но это его не остановило. Он набил рюкзак едой и напитками, затем надел теплую куртку с капюшоном и достал из носка под матрасом пригоршню банкнот. Рюкзак он перекинул через плечо. На буфете в коридоре он увидел нож, который Феликс конфисковал у наркоманки на Блумсбери-сквер. Рядом лежала шариковая ручка.

Его пальцы зависли над ножом на несколько секунд. Но он не прикоснулся к нему. Мадлен не одобрила бы этого. Вместо этого он схватил ручку и сунул ее в карман. Потом он вышел из квартиры.

Выйдя из многоквартирного дома, он потопал по снегу. Ноги и руки онемели минут через пять, но он продолжал идти. Только через десять минут он увидел оранжевую табличку черного кэба. Он махнул ему и, когда водитель остановился рядом с ним и опустил окно, крикнул: «Кингс-Кросс».

Водителем был седовласый мужчина лет шестидесяти, и выглядел он не очень весело.

— У тебя есть деньги, малыш?

Рикки откинул капюшон, сунул руку в карман и достал две двадцатифунтовые купюры. Таксист кивнул, и Рикки забрался на заднее сиденье.

В кабине было блаженно тепло. Окна запотевали от его дыхания, пока они ехали вдоль реки, а затем на север по Кингсвей. Водитель молчал, пока они ехали, и Рикки был этому рад, потому что в его голове уже шел разговор.

— Ты спятил. Выброшенные будут холодными и голодными. Они пойдут за тобой.

— Мне все равно. Рождество. Почему у меня должна быть вся эта еда, а все остальные должны голодать? В любом случае, я не питомец Феликса. Мне не нужно оставаться дома и делать то, что он говорит.

Стоимость проезда составила 35 фунтов. Рикки вышел перед вокзалом Кингс-Кросс и подождал, пока ворчливый таксист уедет. Он посмотрел на часы. Пять минут до полуночи. Главная дорога все еще была занята, но тротуары быстро пустели, а на слякоть оседал свежий снег. Он оглядел окрестности и обнаружил, что его разум мгновенно записывал все, что он видел. Автобус номер 63 ехал на запад. Пара на противоположной стороне дороги, рука об руку, пробиралась сквозь снег. Двое полицейских во флуоресцентных светоотражающих куртках наблюдали за движением транспорта. Девушка в шерстяной шапке направлялась к главной дороге. Двое пьяных брели к вокзалу…

Он посмотрел на темный переулок. Мусорные баки с обеих сторон. Работал только один уличный фонарь, и тот мерцал тусклым желтым светом. Снег падал сильнее, чем когда-либо, и он видел силуэты пяти фигур, слоняющихся метрах в пятнадцати от него. Они были невысокими, и, хотя Рикки не мог видеть их лиц, он знал, что они были Выброшенными.

Где-то вдалеке церковный колокол пробил двенадцать. Рикки сунул руку в карман. Ручка была там. Он сжал ее пальцами, затем шагнул вперед, осматривая местность впереди, оставаясь начеку.

Он сделал десять шагов. Фигуры стали четче, и он смог различить Выброшенных, их худые лица озарял желтый свет мерцающего уличного фонаря. Увидев его приближение, они собрались небольшой группой лицом к нему. Они не были ему рады. Рикки почувствовал боль в шраме на запястье — напоминание о последней встрече с подобными детьми. Но внезапно тренировки Феликса обрели смысл. Он больше не чувствовал себя жертвой, которой был, когда Феликс впервые нашел его.

Он остановился, когда оказался в пяти метрах от них. Он крепче сжал ручку и понял, что его ладонь вспотела.

Один из Выброшенных шагнул вперед. Он был худой, с неряшливой копной волос, торчащим кадыком и узкими злобными глазами. Его лицо выглядело так, словно его били кулаками.

— Вы бездомные? — спросил Рикки.

— Кто спрашивает?

Пауза.

Один из других детей закричал:

— В чем проблема, Томми? — но Томми, если его так звали, не ответил.

Рикки протянул рюкзак.

— Это для вас, — сказал он. — Еда.

Томми посмотрел на своих друзей.

— У нас есть благодетель, — сказал он, и его друзья неприятно засмеялись.

Рикки вспомнил своих благодетелей и почувствовал, как скривились губы.

— Что еще у тебя есть, благодетель? — спросил Томми. — Опустоши карманы.

Рикки швырнул рюкзак так, что он оказался между ним и Выброшенными.

— Берите или оставьте, — сказал он. Он повернулся и пошел по снегу к главной дороге.

Позади него послышались шаги. Он увидел, как тень, отбрасываемая мерцающим желтым уличным фонарем, пересекла его собственную. Он остановился и повернулся. Томми шагал к нему, сжав кулаки.

— Я сказал: выверни карманы!

Рикки выпрямился во весь рост, все еще сжимая ручку в кармане. Благодаря неделям тренировок Феликса он чувствовал себя странно уверенно.

— Прямо за углом двое полицейских, — сказал он. — Ты не хочешь связываться с ними, как не хочу и я.

Мальчик усмехнулся, но Рикки сразу заметил неуверенность в его глазах.

— Собираешься в слезах идти к полиции? — спросил Томми.

— Нисколько. Но если ты даже подумаешь о том, чтобы напасть на меня, они отвезут тебя в отделение скорой и неотложной помощи. Возьми еду, поделись ею с друзьями. Думай об этом как о своей счастливой ночи.

В голосе Рикки явно было что-то, что делало его убедительным. На лице Томми промелькнула тень нерешительности.

Один из других детей крикнул:

— Хантеру нужен бумажник, да?

Томми оглянулся, но дальше не пошел. Он явно решил, что Рикки не будет легкой добычей.

— Тебе лучше уйти отсюда, пока мы не передумали, — пробормотал он, повернулся и пошел обратно к своим товарищам.

Рикки поспешил к главной дороге. Полиция все еще была там. Дорога все еще была переполненной, машины медленно двигались в сильной метели. Он поймал такси и вернулся домой.

Мадлен одобрила бы это, сказал он себе.

Но ему было интересно, что сказал бы Феликс.

Если бы он рассказал ему…











































10

КАРТИНА


В прошлой жизни День подарков всегда разочаровывал. Это означало, что радость Рождества закончилась. Но когда 26-го ровно в 9 утра раздался звонок в дверь, Рикки почувствовал странное облегчение. Его одинокое Рождество закончилось. В конце концов, он мог смотреть в одиночестве только телевизор, но там все было заполнено изображениями семей и вечеринок. Чтобы развеять скуку в день Рождества, он даже провел некоторое время на беговой дорожке, но потом ему стало грустно, что он делал это в праздник. Тем не менее, он хотя бы не был в странной церкви с опекунами… А теперь он мог вернуться к работе, если можно так назвать, с Феликсом.

Но как только он открыл дверь и увидел своего наставника, стоящего там с головой и плечами, покрытыми снегом, который не переставал падать с Сочельника, и с грозовой тучей вместо лица, он понял, что что-то не так.

Феликс хмыкнул в недружелюбном приветствии, затем проковылял в гостиную, оставляя за собой след из грязного снега. Он плюхнулся на диван. Рикки заметил, что, что необычно, он нес небольшой кожаный портфель.

— Э, чашку чая? — предложил Рикки. Ему было интересно, знал ли Феликс о его небольшой экскурсии в канун Рождества. Может быть, он последовал за ним, а Рикки не заметил.

Феликс коротко тряхнул головой. Он вытащил из кармана пакет со сладостями и хотел положить одну в рот. Прежде чем леденец коснулся его губ, он бросил сладость на кофейный столик. Она ударилась о стекло и срикошетила, как пуля.

— Все в порядке? — нервно спросил Рикки.

— Еще рано, — сказал Феликс. — Ты не готов.

Рикки нахмурился.

— Рано для чего?

— Я сказал им. Он хорош, сказал я. Очень хорош. Талант. Но он занимается только базовым наблюдением, слежением и с импровизированным оружием. Он не умеет водить машину и обращаться с оружием. Его навигационные навыки в лучшем случае элементарны. Он даже ни разу не выпрыгнул из самолета, помилуйте. Он просто не готов выйти в поле. Но стали бы они слушать? Стали бы…?

— Какое поле? — перебил его Рикки. При упоминании о прыжке из самолета его замутило. — О чем вы говорите?

Феликс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он посмотрел Рикки в глаза.

— Садись, Коко, — сказал он.

— Нет. Я хочу знать, что происходит.

— Тогда садись, и я скажу тебе, — Феликс поставил портфель на журнальный столик и открыл его. — Ради бога, Коко, хоть раз сделай, как я говорю.

Рикки сел.

Феликс достал из портфеля iPad. Он пару раз коснулся экрана и передал его Рикки.

— Ты узнаешь этого человека?

Рикки посмотрел на экран. На него глядело лицо. Оно принадлежало мужчине в костюме. На вид ему было лет пятьдесят, он был с загорелым красивым лицом и неискренней улыбкой. Рикки не понравился его вид, но он узнал лицо.

— Да, — сказал он.

— Откуда?

— Не знаю. Из телевизора, наверное.

— Это достопочтенный Джейкоб Коул. Раньше он был бизнесменом в аэрокосмической отрасли, теперь он член парламента. Очень влиятельный человек. Высокоуважаемый. Общается с премьер-министром, и некоторые люди думают, что однажды он сам может стать премьер-министром.

— Молодец, — Рикки попытался вернуть iPad, но Феликс указал, что он должен оставить его себе.

— У него есть дочь. Ее зовут Иззи. Пятнадцать лет. Она пропала. Проведи по экрану, и ты увидишь ее фотографию».

Рикки так и сделал. Глядя на экран, он почувствовал, как его кровь похолодела на несколько градусов. Его мышцы застыли. Он не мог поверить в то, что видел.

Мадлен.

Он моргнул и пригляделся. Ему потребовалось десять секунд, чтобы понять, что его разум играл с ним злую шутку. Это была, конечно, не Мадлен, но девушка была так похожа на его сестру, что он не мог оторвать от нее взгляда. Она была хорошенькая, с такими же светлыми волосами и проницательными серо-зелеными глазами, и у нее была беспечная улыбка.

Рикки сглотнул. Эта Иззи Коул была точной копией Мадлен. Он посмотрел на Феликса. Было ли это совпадением, или его наставник играл в какую-то игру разума? Рикки не удивился бы.

— Бедняжка, — осторожно сказал он. — Но много детей пропадает, верно?

Если Феликсу и было жалко девочку, он этого не показал.

— Джейкоб Коул, естественно, хочет вернуть свою дочь. Он дергал за ниточки.

— Видимо, он дергал не за те, если мы сидим здесь и говорим об этом. Разве полиция не должна этим заниматься?

Феликс сузил глаза и на мгновение уставился на Рикки.

— Проведи еще раз, — сказал он.

Рикки сделал это. Он увидел другую фотографию. Она была зернистой и нечеткой. Рикки сразу понял, что это был кадр с камеры видеонаблюдения, и почувствовал, как температура его тела понизилась еще на пару градусов. Он узнал оживленную дорогу у Кингс-Кросс, где он был в канун Рождества. Он узнал Иззи Коул, которая на этот раз выглядела гораздо менее красивой, с лицом в синяках и испуганным выражением лица. На ней была шерстяная шапка, и он вспомнил ее. Сочельник. Она была у главной дороги… На заднем плане, позади каких-то пьяных, он мог видеть еще одну фигуру, стоящую спиной к камере, с головой, скрытой капюшоном.

Он посмотрел на Феликса. Знал ли его наставник, что на фотографии был сам Рикки?

— Эта камера наблюдения засекла ее на Рождество возле Кингс-Кросс, — сказал Феликс. — Мы не можем быть уверены, что она все еще там, но в этом районе много молодых бездомных. Если мы будем ее искать, это лучшее место для начала.

— Мы? — спросил Рикки.

Феликс выглядел неуверенно.

— Я имею в виду тебя. Очень мало шансов, что эти бездомные подростки заговорят с полицией или с другим взрослым. Мы пытались взаимодействовать с ними раньше. Они просто закрываются. Нам нужно, чтобы ты установил контакт. Узнай, видел ли кто-нибудь из этих бездомных Иззи. Если да, то где и когда.

Рикки положил iPad на стол.

— Что, если я скажу, что не буду этого делать?

Феликс моргнул.

— Я сказал им, что ты можешь так сказать. Я сказал им, что ты не готов. Я сказал им, что они должны вызвать Агента 21.

Рикки почувствовал, как в нем снова поднимается гнев.

— Почему вы всегда говорите загадками? Кто такой Агент 21? Кто они?

Пауза.

— Агент 21, - наконец, сказал Феликс, — такой же, как ты. Примерно того же возраста, может, чуть старше. Высококвалифицированный, один из наших самых сокровенных секретов. «Они» — государственное учреждение. Я работаю на них. Агент 21 работает на них. Ты тоже.

— Я ни на кого не работаю.

— Как скажешь, Коко, — внезапно Феликс стал до безумия спокойным. Он огляделся. — Неплохие условия для человека, у которого нет работы.

— Как оно называется, это агентство?

— Не скажу. Это и не важно. Имена… забудь. Важно, что мы… ты найдешь Иззи Коул.

— Почему вы не можете послать драгоценного Агента 21, если он такой крутой?

— Потому что он не знает улицы, как ты. Ты лучше подходишь для этой работы. Так думают вышестоящие. Но они уже ошибались, — мрачно добавил он.

Рикки встал. Он стал расхаживать, понимая, что Феликс глядел на него.

— Может, пора уйти? Взять деньги и убежать?

— Но это одна девушка. Мы можем попытаться ее найти. Если получится, круто. Если нет…

— Но это не наша проблема…

— Она, наверное, богатая. Если мы найдем ее и вернем в ее семью, может, нас наградят.

Рикки повернулся к Феликсу.

— Это невыполнимая задача, — сказал он. — Девушка может быть где угодно. Этот снимок был сделан более двадцати четырех часов назад.

Феликс бросил на него взгляд.

— Откуда ты знаешь, когда оно было сделано?

— Ты, должно быть, сказал.

Но они оба знали, что это не так. Рикки почувствовал, что краснеет. Он начал говорить, чтобы скрыть это:

— За это время она могла уехать, я не знаю, в Шотландию.

— Маловероятно, — заявил Феликс. — Такая работа основана на шаблонах. Когда люди исчезают, они обычно не удаляются слишком далеко от первого пункта назначения. Держу пари, что она все еще в Лондоне.

— Лондон — большой город.

— Тогда тебе лучше начать, Коко.

Рикки замер. Его разум кипел. Как бы он это сделал? С чего бы начал? Он вспомнил Томми, агрессивного Выброшенного с торчащим кадыком, которого он встретил в канун Рождества. Может быть, если Рикки сможет найти его снова, это даст ему наводку на Иззи Коула. Но идея ему не понравилась.

— Эти беспризорники. Они ни с кем не разговаривают. У них есть банды. Некоторые из них склонны к насилию.

— Тогда тебе лучше быть убедительным.

— А если я не смогу быть убедительным?

Феликс уставился на него.

— Посмотри на ее лицо, Коко. Она в плохом состоянии. Сам знаешь, как опасно ребенку жить на улице. Что бы случилось с тобой на Блумсбери-сквер, если бы я не появился, чтобы помочь тебе? — он поднялся на ноги и похромал туда, где стоял Рикки. — Не у всех есть ангел-хранитель, малыш. Ты собираешься позволить улицам уничтожить эту девушку только потому, что слишком эгоистичен, чтобы использовать все, чему я тебя научил, чтобы помочь тому, кто в этом нуждается?

Рикки стиснул зубы и яростно смотрел в пространство.

— Он уговаривает тебя. Не слушай. Не давай ему задеть тебя, — сказал Зигги в его голове.

— Но он прав. Ты видел, какая она. Она была разбита. Может, я могу помочь… И ее побили. Как Мадлен. А если она… тоже хочет себя убить? Я не смог спасти Мадлен, но, может, смогу спасти эту девушку?

Во рту Рикки пересохло. Он знал, что Феликс использовал его. Но он ощущал волнение, понял, что хотел принять вызов. Он почему-то не хотел показывать это Феликсу.

— Что делать, если я найду ее? — спросил он.

— Когда ты найдешь ее, — ответил Феликс, — ты приведешь ее сюда и позвонишь мне, — он вытащил из кармана мобильный телефон. — Быстрый набор по клавише один, — сказал он. — Другие номера там не внесены. Но ты немедленно позвонишь. Это ясно?

— Да, — сказал Рикки. — Это понятно, — он взял телефон, радуясь новой модели. Если все пройдет плохо, он сможет хотя бы продать его…

* * *

Феликс ушел. Рикки стоял в ванной, плохое предчувствие из-за того, на что он согласился, висело над ним тучей.

Дверцы шкафа были открыты. Ему нужно было тщательно выбрать одежду. Он слышал слова наставника в голове: «Когда ты следишь за кем-то, ты также должен обращать внимание на то, что на тебе надето. Убедись, что одежда соответствует месту, где ты находишься. Если ты находишься в бедном районе, дизайнерская одежда заставит тебя выделяться, как мозоль на пальце».

Он вытащил джинсы. Он надевал их пару раз, но они все еще казались новыми. И он прошел на кухню, нашел хороший острый нож, которым добавил в них дыры. Затем он провел полчаса, растирая разрывы кончиками пальцев. Он выбрал слегка вонючую футболку, в которой ходил последние несколько дней, и тонкий джемпер, в локтях которого сделал дыры. Затем он проверил наряд в зеркале. Неплохо. Он немного взъерошил волосы и решил, что, по крайней мере, не выделялся.

Феликс оставил ему распечатку фотографии Иззи Коул, потому что размахивать iPad на темных улицах Лондона было верным способом привлечь воров. Он аккуратно сложил ее и сунул в задний карман. Он также спрятал в карман телефон, который дал ему Феликс. Нажав несколько кнопок, он вывел свой номер и обнаружил, что мог запомнить его с первого взгляда. Затем он засунул его в передний карман джинсов, откуда никакие проворные пальцы не смогли бы выхватить телефон без его ведома. Потом он вышел из квартиры.

Снаружи из-за метели видимость была плохой. На одной из скамеек скопилось более тридцати сантиметров снега, но земля была покрыта неприятной серо-коричневой жижей. Рикки продрог еще до того, как прошел двадцать метров.

Он заметил фигуру, преследующую его. По какой-то причине его разозлило, что Феликс, после всех пройденных ими тренировок по наблюдению, оставил кого-то следовать за ним таким неумелым образом. Проходя через площадь, Рикки сделал вид, что не заметил. Но все это время его глаза сканировали окрестности, а мозг работал усиленно, пока он искал способ избавиться от хвоста. В конце концов, он решил подождать, пока не нырнет в подземную станцию ​​Канэри-Уорф.

Он почувствовал, как его хвост следует за ним вниз по эскалатору к кассе. Они были в десяти метрах позади, когда он провел картой. И пока он ждал поезда, он мог ощутить фигуру, стоящую на платформе, еще метрах в десяти слева от него. Рикки не смотрел на него прямо, но мог сказать, что хвост был мужчиной в джинсах и черном плаще, вероятно, лет двадцати с небольшим.

Прибыл поезд. Рикки вошел. Его преследователь тоже. Рикки встал прямо у дверей.

Объявление прозвучало по громкоговорителю вагона:

— Отойдите от дверей, пожалуйста.

Двери зашипели. Они начали закрываться. Быстро и ловко Рикки проскользнул обратно на платформу. Он решил подмигнуть хвосту, чтобы показать, что заметил его. Но передумал. Он просто повернулся спиной к удалявшемуся поезду, уносящему с собой преследователя. Затем он направился по ярко освещенным коридорам станции метро, ​​чтобы найти нужную ему платформу.

Рикки доехал на метро до Кингс-Кросс. Он понял, что найти одинокую девушку в Лондоне было все равно, что искать иголку в стоге сена, но именно с этого места лучше всего было начинать поиски. И если он не сможет найти девушку, может, Томми сможет помочь…

Несмотря на рождественские распродажи, из-за снега толпы, похоже, уменьшились, поэтому главная дорога за пределами станции была не такой оживленной, как в канун Рождества. Полицейских, регулирующих движение, не было, а видимость Рикки сквозь снег составляла немногим более пяти-шести метров. Он перешел дорогу и направился к переулку, где произошла его встреча с Выброшенными.

Выглядело пусто. Снега сильно навалило в одну сторону. Несколько автомобилей выглядели так, будто им придется дождаться оттепели, прежде чем они смогут двигаться. Сутулясь и глубоко пряча руки в карманах, Рикки брел по тротуару. Он понял, что все его чувства были в состоянии повышенной готовности — как никогда раньше, до встречи с Феликсом. Он услышал карканье вороны с крыши на противоположной стороне улицы. Ветер со свистом дул между высокими зданиями по обеим сторонам. Рикки вытер нос тыльной стороной рукава, потом заметил прохожего, идущего в противоположном направлении. Рикки не замедлился и даже не поднял головы. Но глаза его были устремлены на пешехода. Девушка. Тяжелая шуба. Пушистый шарф, который выглядел так, будто у нее на шее было какое-то животное. Дорогая одежда. Рикки уловил запах духов и оглянулся, наблюдая, как она исчезает…

— Нет монеток?

Рикки вздрогнул. Голос раздался всего в паре метров от него. Он посмотрел направо и увидел мужчину, свернувшегося калачиком в дверном проеме и дующего себе на руки, чтобы согреть их. У него было потрепанное лицо, потрескавшиеся, кровоточащие губы и темные круги под глазами. Рикки молча отругал себя за то, что пропустил его, но потом сунул руку в карман и достал мелочь. Он бросил деньги в снег на краю тротуара и какое-то время наблюдал, как бездомный копается там, чтобы найти их. Как только мужчина собрал все монеты, Рикки наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Вам надо выпить горячего, — сказал он.

Мужчина посмотрел на мелочь в своей дрожащей руке.

— С пятьюдесятью пенсами?

Рикки выудил из кармана еще горсть мелочи, но пока не отдал ее. Вместо этого он взял фотографию Иззи, развернул ее и помахал ею перед носом бездомного.

— Я ищу эту девушку. Вы ее видели?

Бездомный несколько секунд смотрел на картинку. Затем он покачал головой. Рикки вручил ему пригоршню мелочи, благодарно кивнул и продолжил идти еще несколько метров по улице.

Внезапно он остановился. Он повернулся и прошел обратно к человеку в дверях.

— Пару дней назад я встретил одного парня. Темные волосы, худой, большой кадык. Вы его знаете?

— Возможно, — прохрипел бездомный.

— Как его зовут?

Мужчина пожал плечами. Рикки вытащил больше денег из кармана — в этот раз купюру в десять фунтов. Он протянул ее, но, когда мужчина потянулся за деньгами, он отвел руку.

— Его имя? — сказал он.

— Томми. Он работает в этом районе на… — мужчина помедлил.

— На кого?

— Никого.

Рикки вытащил еще купюру из кармана и помахал перед мужчиной.

— На кого? — настаивал он?

Мужчина прищурился.

— Хантер, — выдохнул он.

— Ты уже слышал это имя. Один из Выброшенных использовал его в канун Рождества. И парень, которого ты встретил, был Томми.

— Может, игра Ким все-таки не была просто развлечением.

— Кто такой Хантер?

Мужчина облизнул потрескавшиеся губы.

— Дай мне деньги.

Рикки отдал две купюры. Мужчина жадно схватил их.

— Кто такой Хантер?

— От него тебе лучше держаться подальше, малец.

— Где его найти?

— Он никогда не остается на одном месте, — бездомный помедлил. — Ты знаешь Дом хранителя?

Рикки покачал головой.

— Заброшенное здание на улице Бервик в Сохо. Хантер управляет детьми оттуда, насколько я слышал.

— В смысле: управляет детьми?

— Они воруют для него. Из карманов, квартир, а то и хуже. Не лезь в это, парень. Не лезь к Хантеру и его толпе. Ты не хочешь таких проблем.

— Феджин, — подумал Рикки.

— Как в мюзикле. Но это реальность. Думаю, тут нет песен и танцев…

Он кивнул и поблагодарил мужчину, а потом пошел сквозь снег к Юстон-роуд, предупреждение мужчины звенело в его голове: «Ты не хочешь таких проблем».

Поздно, напомнил он себе. Он уже в это влез.





























11

ДОМ ХРАНИТЕЛЯ


Рикки стоял на углу Бервик-стрит и Д'Арбле-стрит и дрожал. Ему казалось, что холодный зимний воздух проникал ему в самые кости.

Он вытащил телефон из кармана и погуглил Дом хранителя. Он выглядел именно так, как описал бездомный: заброшенный. На картинке, которую он нашел в Интернете, был изображен заколоченный дом с граффити. И судя по карте в его телефоне, это было всего в пятидесяти метрах от того места, где стоял Рикки. Он шел по Бервик-стрит секунд тридцать, потом свернул направо в небольшой переулок и еще через десять метров повернул налево.

Улица, ведущая к Дому хранителя, представляла собой не более чем переулок с густыми грудами снега. Сам дом находился в конце улицы. Он выглядел неприступным и заброшенным. Если бы не было снега, Рикки никогда бы не подумал, что он занят. Но его глаза тут же уловили несколько тропинок следов на снегу вдоль улицы.

Он услышал голос Феликса в своем сознании. Тебе нужно видеть все.

Он ориентировался по следам. Все они вели от Дома Хранителя, и он прикинул, что смог различить пять отдельных наборов — это означало, что пять человек покинули дом за последние несколько часов и еще не вернулись.

Время принять решение. Должен ли Рикки проникнуть в Дом хранителя и попытаться найти бездомного юношу, который назвался Томми? Должен ли он рискнуть встретиться лицом к лицу с этим Хантером, кем бы он ни был? Или он должен ждать здесь возвращения того, кто в тот день покинул Дом хранителя?

Он решил подождать.

Рикки занял позицию в дверном проеме прямо напротив входа в переулок. Здесь он был в основном защищен от снега, но не от холода. Он присел, сжавшись, склонив голову, но устремив взгляд на вход в переулок.

И он ждал.

Он онемел от холода в течение получаса. Спустя час он едва мог ясно мыслить. Ему пришло в голову, что Рикки, который никогда не встречался с Феликсом, никогда бы не прошел через это. Ему было слишком холодно даже для того, чтобы зубы стучали.

— Напомни мне еще раз, почему мы это делаем.

— Заткнись, Зигги.

Он продолжал смотреть.

Они прибыли через два часа. Ноги Рикки перестали ощущаться как глыбы льда. Теперь он их вообще не чувствовал.

Их было трое. У них был удрученный вид, пока они шли по снегу, засунув руки глубоко в карманы, чтобы согреться. Никто из них не заметил Рикки, скорчившегося в дверях. Рикки внимательно наблюдал за ними. Он осмотрел их одежду: старую, изношенную. Взглянул сбоку на их лица: настороженные, агрессивные. Походка: усталая. Он сравнил их со своими воспоминаниями о Томми в канун Рождества. Ни один из них не был похож на него.

— Что нам теперь делать, Шерлок? Подойти к ним? Спросить, знает ли кто-нибудь из них…

— Погоди! Кто это?

С противоположной стороны приближалась фигура, которую Рикки узнал. Долговязая. Худая. Торчащий кадык и хмурое выражение лица.

Томми.

Он замерз почти так же сильно, как Рикки, на его сгорбленные плечи оседал снег. Губы его слегка посинели, и Рикки показалось, что он видел пятно крови под носом и над верхней губой. В последний раз, когда Рикки видел его, когда они столкнулись лицом к лицу в переулке у Кингс-Кросс две ночи назад, на нем была маска агрессии. Но теперь, когда он не знал, что за ним следят, Томми выглядел как любой другой брошенный ребенок. До встречи с Феликсом Рикки чувствовал себя немного напуганным в присутствии одного из этих Выброшенных, но сейчас ему было просто немного жаль его.

Тем не менее, он помнил слова Феликса: всегда нужен путь к отступлению. Он посмотрел на оба конца улицы. Если бы дело дошло до этого, он мог бы убежать в любом направлении…

— Томми!

Выброшенный остановился. Казалось, он даже не увидел Рикки. Потом Рикки медленно встал. Томми пригляделся к нему, на лице медленно проступило узнавание. А потом смятение.

— Чего ты хочешь? — сказал он.

— Мне нужна твоя помощь.

— Уходи отсюда, если не хочешь пострадать.

— Надеюсь, тебе понравилась еда, которую я тебе дал, — сказал Рикки. — Я могу принести больше.

Томми нахмурился.

— Думаешь, меня нужно опекать?

— Зря ты так сказал. Тебе нужно быстрее отступить.

— Конечно, нет. Слушай, я искал той ночью девушку. Она потерялась. У меня есть фотография… — он протянул фотографию, где Иззи была милой и не побитой.

Пауза. Томми посмотрел на фотографию, а потом отвел на миг взгляд.

— Он видел ее. Это по нему видно. Он не хочет, чтобы ты знал.

— При чем тут я?

— Льсти ему. Используй его эго.

— Она была на твоей земле. Ты должен знать все, что тут творится, — Томми скромно пожал плечами, Рикки добавил. — Ты и Хантер.

Томми резко вдохнул. Он с опаской посмотрел на Рикки.

— Откуда ты знаешь Хантера? — он прищурился. — Если ты с полицией…

— Мне четырнадцать, Томми. Мне еще рано быть полицейским, не думаешь?

Томми прищурился.

— Да, — буркнул он. — Наверное.

Рикки подошел к нему и убедительно улыбнулся.

— Где она?

Томми посмотрел по сторонам, довольно нервно.

— Лучше поговори с Хантером, — сказал он. Он указал на Дом хранителя. — Он там.

Они пошли по снегу. Рикки ощущал, что Томми хотел что-то сказать, но сдерживался. Он пытался вовлечь его в разговор:

— Что случилось с твоим носом? Похоже, у тебя шла кровь.

Томми, казалось, смутился.

— Пытался забрать сумку, — сказал он. — Женщина погналась за мной. Я поскользнулся на снегу и ударился.

— Прокол, — сказал Рикки, и они шли в тишине.

Только когда они оказались перед дверью Дома хранителя — большой и покрытой граффити — Томми снова заговорил:

— Если хочешь что-то от Хантера, — сказал он, — тебе нужно дать ему что-то взамен. И не пытайся хитрить с ним, потому что он обхитрит тебя куда сильнее.

Рикки кивнул.

— Понял, — сказал он.

— Но что ты ему дашь?

— Мы что-нибудь придумаем.

Томми открыл дверь, повел Рикки в грязный коридор, где облетали обои и было влажно. Тут было ненамного теплее, чем снаружи. Слева была приоткрытая дверь. Рикки прошел за Томми и спустился по темной каменной лестнице. Они попали в большую комнату в подвале, тускло освещенную, с потрепанной мебелью. Рикки заметил трех Выброшенных, которых видел приближающимися к Дому хранителя, они устроились на диванах и креслах с шестью другими детьми. Они пристально смотрели на него, когда он вошел.

Но внимательнее всех смотрел мужчина, появившийся из теней в дальнем углу комнаты. Ему было около шестидесяти, нос не раз ломали, жадные глаза слезились, были полными подозрений.

— Снова с пустыми руками, Томми? — прохрипел старик. — Ты не платишь за себя, сынок.

Томми опустил голову.

— Но ты привел старому Хантеру гостя. Да?

Томми не ответил, и Рикки видел, что он был напуган. Все в мрачном подвале были напуганы. Включая Рикки.

Он шагнул вперед.

— Мне нужна помощь, — сказал он.

Хантер неприятно улыбнулся.

— Слышали это? — объявил он комнате. — Нашему юному другу нужна помощь, — он прошел к Рикки, встал перед ним, достаточно близко, чтобы Рикки учуял гадкое дыхание. — Проблема в том, солнышко, что мы не помогаем чужакам. Забавно то… — он оглядел других в комнате, улыбаясь еще шире и неприятнее. — Забавно то, что мы поступаем наоборот, да, ребята?

В комнате зазвучало согласное бормотание. Рикки оглянулся на Томми, тот произнес губами: «Уходи!».

Слишком поздно.

Для мужчины за шестьдесят Хантер двигался быстро. Он протянул правую руку и схватил Рикки за горло, сильно сжав, когда придавил его к стене. Рикки почувствовал, как все его тело содрогается от удара, когда Хантер прошептал:

— Ты не должен был приходить сюда, солнышко.

Рикки едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы четко говорить. Его горло горело, когда он пытался говорить:

— Я… У меня есть кое-что для вас, — прошептал он.

Хантер оскалился.

— О, да? Ты что, Дед Мороз?

— С-серьезно. У меня есть…

Хантер громко рассмеялся.

— Так что же, солнышко? Что это за удивительный подарок?

Рикки, с трудом переводя дыхание, ответил:

— Ваш кошелек.

Тишина в комнате. Водянистые глаза Хантера снова сузились. Медленно он ослабил хватку на горле Рикки, и тот глубоко вдохнул, пока Хантер обшаривал свои карманы. Когда он не смог найти то, что искал, Рикки поднял тяжелый черный бумажник, который он вынул из пальто Хантера всего за несколько минут до того, как старик схватил его за горло.

Казалось, вся комната затаила дыхание, ожидая реакции Хантера. Рикки протянул ему бумажник, который Хантер отобрал. Затем Рикки снова достал из заднего кармана фотографию Иззи Коул и поднял ее.

— Я ищу эту девушку, — сказал он. — Думаю, вы знаете, где она, — сказал он, изучая лицо Хантера. Промелькнуло узнавание. Хантер знал Иззи Коул — Рикки был в этом уверен.

— Что, если я знаю? — сказал Хантер угрожающим голосом.

— Вот что я думаю, — ответил Рикки. Он оглядел комнату. Все взгляды были прикованы к нему. — Вы посылаете мальчиков и девочек из этой комнаты грабить для вас. Взамен даете им жилье и еду, чтобы они не жили на улице, — Рикки фыркнул и снова посмотрел на Хантера. — Я лучший карманник, которого вы когда-либо встречали, — сказал он. — Я научу Томми, как это делать. Он сможет учить других. В свою очередь, вы позволите мне поговорить с девушкой.

Лицо Хантера ничего не выражало. Он повернулся к Рикки спиной и секунд двадцать ходил взад-вперед, изучая бумажник в руке.

Внезапно он обернулся.

— Если я узнаю, что ты полицейский… — начал он.

— Ему всего четырнадцать, Хантер! — вмешался Томми, используя слова Рикки. — Конечно, он не полицейский.

Хантер снова уставился на Рикки, словно оценивая его.

— Хорошо, — выдохнул он. — Веди Томми сейчас же. Если вернешься с достаточным количеством наличных, возможно, мы сможем помочь. Томми и мальчики видят вещи, когда они на улице — верно, ребята? — они согласно заворчал, когда Хантер подошел к Рикки, снова оказался лицом к лицу. — А если ничего не добудете, лучше не показывать лицо здесь. Понятно?

— Ага, — тихо сказал Рикки. — Я понимаю, о чем вы.


































12

ВОЛШЕБНЫЕ ТРЮКИ


— Хантер — это нечто, да? — сказал Рикки Томми, пока они брели по снегу от Дома хранителя. — Почему ты и другие остаетесь с ним?

— Ты не поймешь, — сказал Томми. Он все еще хмурился.

— Объясни.

Томми искоса взглянул на него, затем пожал плечами.

— Хорошо. Большинство из нас сбежало из дома. Мы выглядим как дети — мы дети. Если кто-нибудь нас обнаружит, нас заберет полиция и отправит туда, откуда мы пришли. Никто из нас этого не хочет, и Хантер это знает. Он находит места, где мы можем спрятаться, такие места, как Дом хранителя. Пока мы продолжаем воровать для него, он позволяет нам остаться.

— А если нет?

— Он выгоняет нас.

— Какой джентльмен, — они свернули на Брюэр-стрит и пошли на юг.

— Это лучше, чем альтернатива, — сказал Томми.

Рикки вспомнил захудалую комнату, которую снимал у Бакстера. Ужасное место, но он был благодарен за него.

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он.

— Не важно, — Томми явно не хотел об этом говорить.

— Ты знаешь, где эта девушка? — спросил Рикки. Он смотрел прямо перед собой, задавая вопрос. Но в его голосе был намек. Они оба знали, что может случиться на улице со сбежавшими девушками.

Томми не ответил, и Рикки что-то почувствовал. Страх? Боялся ли Томми того, что сделает Хантер, если он выдаст эту информацию? Наверное, решил Рикки. Он решил не торопиться. Его лучшая стратегия заключалась в том, чтобы завоевать доверие Томми.

Несколько минут они шли молча, прежде чем Томми искоса взглянул на Рикки.

— Итак, — сказал он, — в чем твой секрет воровства?

Рикки воспользовался моментом, чтобы привести мысли в порядок. Это было то, о чем он много узнал за те месяцы, что провел на улице.

— Ты когда-нибудь видел фокусы? — спросил он.

— Ага, — сказал Томми. — Конечно.

— Ну, вот что никто никогда не говорит. Все фокусы одинаковы. Они все для отвлечения внимания. Фокусник заставляет думать о чем-то другом, пока он выполняет настоящий трюк. В девяти случаях из десяти он знает, какая у вас карта или в какой шляпе кролик, с самого начала фокуса. Все остальное — хитрость.

— Какое это имеет отношение к воровству?

— Прямое. Кража из кармана — это все равно, что проделать фокус. Это хитрость. Если удастся отвлечь цель, дело сделано. Ты можешь ковыряться в ее карманах целый день, — Рикки видел, что заинтересовал Томми. — Конечно, — продолжал он, — иногда их даже не нужно отвлекать. Иногда они делают это за тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочешь узнать, где проще всего обшарить карман?

— Где?

— Хитроу, второй терминал. Всегда задержки. Когда они есть, люди находят место, где можно сесть, и разбрасывают повсюду свои вещи, включая ручную кладь. Тогда они утыкаются носом в книгу или газету. Это безумие — можно просто засунуть руку в их багаж и схватить их кошельки. Обычно у них много наличных, потому что они уезжают в отпуск.

Теперь они были на Шафтсбери-авеню. Вокруг было больше людей, в основном направлявшихся к станции метро «Пикадилли», сжимаясь от снега, их руки были заняты рождественскими покупками.

— Где еще? — спросил Томми. Часть угрюмости покинула его голос.

— Рядом с университетами хорошо, особенно летом. Студенты отправляются в парки, чтобы читать и работать. Они такие же, как отдыхающие. Они разбрасывают свои вещи и не обращают на них особого внимания. Ты можешь там поживиться, — он многозначительно посмотрел на небо. — Впрочем, в такую ​​погоду на это мало шансов. В такой день нужно как-то отвлекать.

— Ты понимаешь, что начинаешь говорить как Феликс.

— Может быть, это не так уж и плохо. Он хороший учитель…

— Пойдем к станции метро, ​​- сказал Рикки. — Я хочу показать тебе кое-что.

Станция метро «Пикадилли» кишела людьми. Полы были влажными от слякоти, и многие прохожие несли сумки с покупками с соседних Риджент-стрит и Оксфорд-стрит. Рикки и Томми стояли у карты метро, ​​спиной к стене. Рядом с ними был плакат с надписью: «В этом районе орудуют карманники». Рикки сразу же заметил двух сотрудников лондонского метро, ​​которые болтали друг с другом в пятнадцати метрах от него. Кроме этого, он не видел никого в форме.

— Итак, — сказал Рикки достаточно громко, чтобы Томми слышал его сквозь шум. — Как узнать, где люди держат свои кошельки?

Томми одарил его пустым взглядом.

— Не знаю, — сказал он. — Поискать выпуклости в их карманах, наверное.

— Это один из способов, — сказал Рикки. — Но у меня есть лучше. Смотри внимательно, — он сделал пару шагов вперед, затем изобразил панику и начал ощупывать себя. — Кто-то украл мой бумажник! — крикнул он — не так громко, чтобы услышала вся станция, но достаточно громко, чтобы все в пределах четырех-пяти метров люди услышали, что он сказал. Это означало около двадцати человек.

Почти все они сделали одно и то же, услышав Рикки: их руки тут же потянулись к тому или иному карману, к наплечным сумкам или сумочкам. Через пару секунд они открыли Рикки местонахождение своих ценностей.

Томми снова стоял рядом с ним.

— Ты это видел? — выдохнул Рикки.

— Ага, — сказал Томми. В его голосе звучало восхищение. — Круто.

Рикки был рад. И было что-то еще. Раньше он был хорошим карманником. Но теперь, благодаря тренировкам Феликса, он чувствовал себя еще увереннее. Он был начеку. Осознавал все вокруг себя. Он прикинул, что на этом вокзале он мог обворовать любого.

А пока его внимание привлек стройный мужчина с короткими каштановыми волосами. Этот человек прикоснулся к заднему правому карману своих джинсов, так что Рикки знал, что именно там он держал свои деньги.

— Иди за мной, — сказал он Томми. — Будь готов взять бумажник, если я тебе его дам.

Рикки следовал близко за своей целью, пока тот шел к кассам, чувствуя, как пересохло во рту от волнения. Было приятно делать это снова. Когда мужчина встал перед ограждением и приложил свою карту к датчику, Рикки целенаправленно врезался ему в спину. Мужчина оглянулся, явно очень раздраженный.

— Прошу прощения, — сказал Рикки. — Я такой неуклюжий, — его извинение успокоило мужчину. Он повернулся к барьеру, который широко открылся. Он шагнул вперед, и Рикки умело вытащил кошелек из его заднего кармана. Он передал его Томми за собой, а мужчина прошел барьер, и тот закрылся. — Отступаем, — прошипел Рикки. Он и Томми отошли от барьера в толпу. После пары секунд они повернулись и посмотрели на цель. Мужчина стоял на вершине эскалатора, ощупывал себя, как Рикки до этого изображал.

— Он знает, что его обокрали, — сказал Томми.

— Да, — ответил Рикки. Мужчина был в панике. Это было видно по его лицу и языку тела.

А потом Рикки впервые ощутил укол. Он вспомнил слова Феликса: «О, никогда не знаешь, Коко. Однажды ты можешь удивить себя».

— Вина, Рикки?

— Может, капельку.

— Помни, ты делаешь это не просто так. Ты пытаешься помочь Иззи Коул, не забывай.

Он повернулся к Томми.

— Я называю эту технику турникетом. Вряд ли наша мишень ощутила, как я взял его бумажник, но не важно, если бы он понял. Смотри, он застрял по ту сторону барьера, а мы спрятались в толпе. Ты видел, как я отвлек его, врезавшись ему на спину?

— Не очень тонко, — сказал Томми.

— Конечно, нет, — ответил Рикки. — Если бы это было тонко, это не было бы отвлечением. Вернемся на улицу. Покажу еще несколько трюков.

И он это сделал. В течение следующих двух часов Рикки показал Томми, как усовершенствовать Ложный Подъем. («Один из нас делает неуклюжую попытку залезть в чей-то карман. Они понимают, что кто-то пытается их ограбить, и поднимают суету. Когда их бдительность ослабевает, второй человек подходит и фактически берет бумажник».) Он показал ему трюк «Угадай, кто». («Я подбегаю к цели, закрываю ей глаза руками и кричу «Угадай, кто!» Когда они оборачиваются, я делаю вид, что смущен, и объясняю, что принял их за маму или папу. Пока они отвлекаются на извинения, ы крадешь») Он рассказал Томми о самом полезном инструменте карманника. («Бритвенное лезвие, хорошее и острое. Делаешь надрез под карманом мишени, и бумажник просто вываливается».) Он даже поделился старым трюком с «неуклюжим падением», который проделал с Феликсом недели назад. («Это хорошо для нас, детей. Это апеллирует к доброте цели. И, э… если сможешь размазать немного крови по колену или локтю, это сработает еще лучше…»)

К концу дня у них был приличный улов. Пять кошельков и более 300 фунтов наличными. А в одном из кошельков оказался неожиданный бонус. Внутри мешочка, предназначенного для монет, было золотое кольцо с небольшим драгоценным камнем.

— Может быть, бриллиант, — благоговейно сказал Томми.

Рикки пожал плечами.

— Возможно, — сказал он. Он дал его Томми. — Нет нужды говорить об этом Хантеру, да?

Томми взял кольцо дрожащими руками.

— Парень на Ченсери-лейн, — сказал он. — Кажется, его зовут Рэндольф — по крайней мере, так называется его магазин. Он скупщик — тот, кто купит любое краденое. Я слышал, как люди говорят, что он платит хорошие деньги за украшения, не задавая вопросов…

Глаза Томми сияли от радости. Но Рикки не веселился. Каждый раз, когда он видел, как их цель уходит, не подозревая, что стала беднее, он чувствовал себя все более подавленным. Он знал, что его навыки хороши, но хотел ли он проводить время так?

Разве он не стал лучше? Разве его жизнь не улучшилась с тех пор, как он перестал полагаться на мелкие преступления?

Стемнело, и снова пошел сильный снег.

— Давай вернемся в Дом хранителя, — предложил он. Он сразу почувствовал, как настроение Томми упало, но напомнил себе, что у него была работа, и эта работа состояла в том, чтобы найти Иззи Коул.

Мрачный подвал ничем не отличался от того, каким они его оставили. Дети Хантера все еще околачивались вокруг старой мебели, и было все еще холодно. Хантер выполз в тени, словно паук, патрулирующий свое логово. Когда появились Рикки и Томми, он бросился вперед, его слезящиеся глаза внезапно заблестели и стали жадными.

— Ну? — спросил он у Томми.

Томми открыл сумку и вручил Хантеру пять кошельков. Пожилой мужчина немедленно начал рыться в них, вытаскивая наличные и не обращая внимания на кредитные карты. Он сосчитал купюры, облизывая указательный палец каждый раз, когда отрывал одну. Закончив, он пристально посмотрел на Томми.

— Ты взял наличные себе? — спросил он.

Томми покачал головой, немного нервно.

Рикки решил, что ему нужно сменить тему. Он шагнул вперед.

— Время выполнить вашу часть сделки, Хантер. Где мне найти девушку?

Хантер шагнул вперед с противной ухмылкой на лице.

— Довольно напористый парень, да? — прохрипел он. — Может, мне не хочется выполнять свою часть сделки. Ты думал об этом?

Рикки оставался очень спокойным.

— Конечно, думал, — ответил он. — Хотите знать, что я решил?

— Не могу дождаться, — злобно прошептал Хантер.

— Лучше бы тебе придумать что-то хорошее, Рикки. Хантер явно не любит игры.

Но Рикки придумывал на ходу. Пока он говорил, он краем глаза заметил вход в подвал. Всегда искал запасной выход.

— Он жадный. Все жадные люди имеют одну и ту же слабость.

— Я решил, что вы бизнесмен. Время от времени мне понадобится место, где можно затаиться. Дом Хранителя мне бы подошёл. Каждый раз, когда я появлюсь, я буду приносить несколько полных кошельков. Думайте обо мне как о регулярном доходе.

Хантер и Рикки смотрели друг на друга. Прошло тридцать секунд. Хантер ничего не сказал. Он явно не был уверен, стоит ли доверять Рикки.

Пришло время играть.

— Хорошо, — заявил Рикки. Он кивнул Томми. — Приятно было работать с тобой, приятель, — сказал он. Затем он повернулся и направился к лестнице.

— Погоди!

Голос Хантера был хриплым. Рикки повернулся и увидел, что его лицо исказилось.

— Хорошо, — сказал Хантер. Он посмотрел на Томми. — Отведи его к ней, — сказал он.

Томми кивнул.

— Сюда, — сказал он Рикки. И, к удивлению Рикки, вместо того, чтобы вести его вверх по лестнице, он пошел через подвальное помещение к двери на дальней стороне.

— Она была здесь все это время?

— Либо так, либо это ловушка. Может, Хантер пытается затащить тебя туда, откуда ты не сможешь сбежать.

Рикки не двигался. Когда Томми прошел половину подвала, он оглянулся.

— Идем, — сказал он.

Второй раз за день Рикки почувствовал на себе взгляды всех в подвале.

— Приведите ее сюда, — сказал он тихо.

Никто не двигался. Слезящиеся глаза Хантера снова сузились.

Тишина.

— Ощущаешь подозрения, да, приятель? — сказал Хантер.

— Интересно, почему, — ответил Рикки. Каждая клеточка его тела кричала, чтобы он убирался отсюда.

Хантер посмотрел на Томми. Затем он кивнул. Томми продолжил путь по подвалу. Подойдя к двери, он мгновение помедлил, затем открыл ее и вошел в соседнюю комнату.

Прошло тридцать секунд.

Минута.

Хантер не сводил глаз с Рикки. Как и все Выброшенные. Он почувствовал, как шрам на запястье начинает покалывать.

— Мы должны уйти отсюда. Что-то не так.

— Подожди! Я слышу движение…

Звук доносился из соседней комнаты. Дверь снова открылась, и Томми вышел в главную подвальную комнату. Позади него в дверном проеме стояла фигура девушки.

Рикки вгляделся сквозь мрак, чтобы различить ее черты. Он увидел длинные волосы, спутанные, грязные. Налитые кровью глаза с огромными черными кругами под ними. Потрескавшиеся губы. Испуганное, бледное лицо.

Она не улыбнулась и не пошевелилась. Но ей не нужно было. Рикки узнал ее черты. Они были почти такими же, как у его мертвой сестры.

Но это была не Мадлен.

Рикки нашел Иззи Коул.











































13

ТРЕЗУБЕЦ


Хантер поравнялся с Рикки.

— Она не покинет Дом хранителя.

— А если она хочет?

Хантер противно оскалился.

— Иззи, милая, — он позвал девушку. — Этот парень хочет поговорить. Не хотела бы с ним пройтись?

Иззи Коул покачала головой.

— Я никуда не пойду, — прошептала она. Ее голос был слабым, хриплым, взгляд метался по комнате.

— Как я и сказал, — Хантер ухмыльнулся, — она не уйдет.

Рикки шагнул вперед. Его шаги были единственным шумом в подвале.

— Я просто хотел поговорить с тобой, Иззи. Все в порядке?

Она выглядела неуверенно. Но через несколько секунд она кивнула и исчезла в комнате.

— У тебя есть десять минут, — буркнул Хантер. — Потом я выгоню тебя.

Комната была меньше главной в подвале. Где-то десять метров на десять. Единственный свет исходил от голой лампочки, свисавшей с потолка. На полу лежали тонкие грязные матрацы. Очевидно, именно здесь спали Выброшенные Хантера. Иззи была в дальнем углу, свернувшись калачиком на земле, схватившись за колени. Она смотрела не на Рикки, а куда-то вдаль большими, одинокими, испуганными глазами.

— Меня зовут Рикки, — он попытался говорить дружелюбно и оптимистично. В таком месте было трудно.

Нет ответа.

— Я здесь, чтобы помочь тебе.

— Мне не нужна помощь, — сказала Иззи.

— Прости, но… — Рикки многозначительно огляделся. — Не похоже.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — прошептала Иззи.

Рикки подошел и присел рядом с ней.

— Твои мама и папа хотят, чтобы ты вернулась домой, — сказал он.

Иззи безрадостно рассмеялась.

— Это то, что они сказали, не так ли? Я не вернусь. Тебе-то что?

Рикки не ответил.

Иззи слегка повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Мне кажется, я уже видела тебя раньше, — медленно сказала она.

Рикки кивнул.

— Может быть, в канун Рождества? Если ты была тогда около Кингс-Кросс? В шерстяной шапке, да? Я видел твою фотографию там. Твое лицо было сильно изуродовано. Теперь оно выглядит немного лучше.

Иззи коснулась щеки.

— Вот почему я не вернусь, — прошептала она. — Кто ты вообще такой? Тебя прислал мой отец?

— Нет.

— Тогда кто?

Трудный вопрос. Рикки решил не отвечать.

— Почему ты не хочешь домой? — спросил он.

— Ты не поймешь.

Рикки встал. Он начал расхаживать.

— Я тоже убежал из дома, — сказал он. — Восемнадцать месяцев назад. И не вернулся.

Он тут же ощутил, что привлек внимание Иззи.

— Почему?

— Я жил с приемными родителями. Мои мама с папой умерли. Мои приемные родители то и дело тащили меня в церковь и говорили, что хотят спасти мою душу. И то была не обычная церковь, а какая-то странная секта…

— По крайней мере, они тебя не били, — сказала Иззи. — Мой папа просто… — она снова коснулась своей щеки. — Пожалуйста, не говори ему, где я.

Рикки посмотрел на дверь.

— Но почему ты остаешься с Хантером? — спросил он.

— Мне больше некуда идти. И я встретила Томми и других на улице, и они сказали, что это безопаснее, чем быть одной…

— Конечно, — пробормотал Рикки. — Ты знаешь, что он делает? Хантер, я имею в виду. Ты знаешь, что он заставляет этих детей воровать для него?

Иззи кивнула.

— Но, — тихо сказала она, — он сказал, что я могу просто остаться и ничего этого не делать.

Рикки приподнял бровь, но Иззи, похоже, уже поняла, как наивно она звучала.

— Ты собираешься сказать моему отцу, где я? — спросила она.

Рикки колебался. Он вытащил из кармана телефон. Быстрый набор один. Сразу звони. Он сжал ладонь Иззи и написал на ней свой номер.

— Плохие новости для Хантера, — сказал он. — В любое время, когда понадобится помощь, просто позвони.

Он прошел к двери.

— Ты не ответил на мой вопрос, — крикнула ему вслед Иззи. — Ты собираешься рассказать моему отцу?

Рикки остановился и оглянулся.

— Конечно, нет, — сказал он.

* * *

Восемь вечера

Первое, что сделал Рикки, вернувшись в свою квартиру, — умылся. Горячая вода прогнала холод в его костях и смыла грязь и зловоние Дома хранителя. Только когда он вышел из душа, вытерся и оделся, он позвонил Феликсу.

— Я нашел ее.

Пауза.

— Это было очень быстро, Коко, — искренне удивился Феликс. — Где она?

— Не скажу.

Он повесил трубку.

* * *

Меньше, чем через полчаса Феликс был у его двери, как и ожидал Рикки. В дверь позвонили через двадцать три минуты, Рикки открыл ее и пропустил Феликса в квартиру, и тот прошел в гостиную.

— Что значит: ты мне не скажешь? — лицо Феликса было необычно яростным.

— Что тут непонятного? — сказал Рикки.

Феликс прищурился, глядя на него.

— Это не игра, Коко. Это серьезно.

— И я серьезен. Она убежала из дома не просто так. Отец избивал ее. Я не позволю вам отправить ее обратно.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, Коко.

— Нет! — вспыхнул Рикки. — Вы не знаете, о чем говорите. Вы понятия не имеете, каково это — когда кто-то старше избивает тебя день за днем… Это то, что случилось с моей сестрой…

Внезапно Рикки оборвал себя. Феликс подтянул штанину всего на несколько сантиметров, чтобы обнажить нижнюю часть протеза ноги. Рикки уставился на узкие металлические стержни, соединяющие лодыжку Феликса с его коленом, и вдруг ему стало немного стыдно за то, что он только что сказал.

Феликс снова уронил штанину.

— Садись, Коко, — сказал он. — Сядь, молчи и слушай.

Рикки присел на край дивана. Феликс сел напротив него.

— Пора тебе начать понимать, что мир на самом деле сложнее, чем ты думал. Пожалуйста, Коко, просто молчи и не отвечай. Ты думаешь, что сможешь жить в такой роскоши и получать то образование, которое я тебе давал, и не отдавать ничего взамен?

Рикки не ответил.

— Я уже тебе говорил. Я работаю на сверхсекретное правительственное агентство. И пока ты живешь в этой квартире и получаешь еженедельные деньги и обучение, ты тоже. Не разговаривай, Коко. Просто послушай!

Феликс глубоко вдохнул. Он явно был зол и пытался успокоиться. Рикки ощутил странный холодок — он подозревал, что ему не понравится то, что он сейчас услышит.

— Часть нашей работы — набирать таких молодых людей, как ты. Не кого угодно, заметь. Они должны быть яркими и перспективными. Они должны иметь навыки, немного необычные. И это должны быть молодые люди, отсутствие которых никто не заметит или, по крайней мере, не станет шуметь. Это конкретные условия, Коко, и ты подходишь. Я хорошо замечаю этих юнцов, привлекаю их к себе для первого контакта — помнишь, как я выглядел, когда ты впервые увидел меня? — и с тех пор ты уже неоднократно показывал мне, что у тебя очень высокая степень способностей к этой работе. Твое отношение, конечно, другое дело, но мы можем над этим поработать. Теперь ты, наверное, задаешься вопросом, зачем этому агентству нужно набирать подростков. Что ж, иногда возникают ситуации, когда присутствие взрослых агентов будет замечено. В этих случаях мы должны полагаться на детей. Если ты задумаешься об этом на мгновение, ничто из этого не станет для тебя слишком большим сюрпризом. И если ты еще немного подумаешь, ты поймешь, что мы используем этот драгоценный ресурс не только для того, чтобы выслеживать сбежавших детей, таких как Иззи Коул. Нет, если только для этого нет очень веской причины.

— Так почему вы так ею интересуетесь? — спросил Рикки. Он говорил очень тихо, понимая, что здесь происходило нечто более важное, чем он мог себе представить.

— Она мне не интересна, — сказал Феликс. Он звучал довольно резко. — Ни капли. Но меня очень интересует ее отец.

— Потому что он ее избил?

Феликс тонко улыбнулся Рикки.

— Нет, — сказал он. — Не из-за этого, — он встал и начал ходить. Его хромота казалась более выраженной, чем обычно, и Рикки подумал, не больно ли ему. Сейчас было не время спрашивать. Феликс снова заговорил. — Слово «Трезубец» тебе что-нибудь говорит?

— Я слышал его.

— Ты знаешь, что такое Трезубец?

— Не совсем, — он хотел добавить: «Мне всего четырнадцать, помнишь?». Но понял, что это будет плохо воспринято.

— Тогда слушай внимательно, Коко. «Трезубец» — ядерный потенциал Великобритании. Он состоит из четырех атомных подводных лодок, каждая из которых вооружена баллистическими ракетами Д-5.

При слове «ядерный» Рикки почувствовал легкую тошноту.

— Что такое баллистическая ракета Д-5? — спросил он.

Феликс бросил на него свирепый взгляд.

— Большая ракета, — сказал он. — Каждая подводная лодка содержит сорок термоядерных боеголовок. По крайней мере, одна подводная лодка постоянно находится в строю в британских водах. Она готова запустить ракету в радиусе четырех тысяч морских миль, если Великобританию спровоцируют.

Рикки похолодел.

— Это когда-нибудь случится? — спросил он.

— Никто этого не хочет. Это называется ядерным сдерживанием. Идея в том, что пока у нас есть ядерное оружие, никто на нас не нападет, и пока оно есть у наших врагов, мы тоже не нападем. Это работает, потому что только сумасшедший захочет начать полномасштабную ядерную войну, — Феликс пронизывающе посмотрел на Рикки. — Посмотри в окно, Коко, — сказал он. — Расскажи мне, что ты видишь.

Рикки подошел к окну и посмотрел на Лондон. Было уже темно, а воздух все еще был наполнен снегом. Он кружился огромными потоками и затмевал сияние городских огней.

— Снег, — сказал он. — Все, что я вижу, это снег.

— Ты когда-нибудь слышал фразу «ядерная зима»?

Рикки покачал головой. Он не мог пока говорить.

— Это то, что, по мнению ученых, произойдет в случае крупного ядерного инцидента. Воздух наполняется радиоактивной пылью, солнечные лучи блокируются, а температура на земле резко падает. Мы переживаем серьезное изменение климата. Думаешь, сегодня плохой снег, Коко? Представь, какой он будет во время ядерной зимы — если тебе повезет пережить взрыв, то есть, и лучевая болезнь не будет разъедать твое тело.

— Я понял, — тихо сказал Рикки.

— О, хорошо, — в голосе Феликса был сарказм. — Я рад. А теперь сядь, и я расскажу, при чем тут Иззи Коул.

Рикки вернулся к дивану. Его теперь точно мутило.

— Точное местонахождение ядерной подводной лодки является конфиденциальной и секретной информацией. Если эта информация попадет не в те руки, могут быть ужасные последствия.

Рикки нахмурился.

— Но вы же сами сказали, что только сумасшедший захочет начать ядерную войну.

— Ты прав. К сожалению, такие люди есть. Есть террористы или члены государств-изгоев, которые заплатили бы большие деньги за коды местонахождения подводных лодок. И они заплатили бы такие суммы только в том случае, если бы были готовы использовать информацию.

Феликс позволил этой мысли осесть перед тем, как продолжить.

— Мы считаем, что член парламента Джейкоб Коул, отец Иззи, заполучил эти коды и готовится продать их тому, кто больше заплатит. Наши источники предполагают, что это, вероятно, русские, но больше мы о них ничего не знаем.

Рикки моргнул.

— Ты выглядишь удивленно, Коко. Не стоит. Ты довольно спокойно относишься к краже чужих вещей, но мне нравится думать, что у тебя есть какой-то моральный кодекс. Однако вскоре ты узнаешь, что некоторые люди готовы на все ради денег.

— Разве они не могут просто изменить коды? — спросил Рикки.

— Конечно. И как только они это сделают, Коул узнает.

— Тогда почему бы не… не знаю… уволить его или что-то в этом роде.

— И позволить тем, кто хочет заплатить Коулу, напасть на кого-то другого, о ком у нас нет данных? Спасибо, но нет. В любом случае, Коул очень близок к премьер-министру. Премьер-министр никогда не поверит, что он виновен в таком преступлении, — он покачал головой. — Некоторые вопросы слишком важны, чтобы решать их с простыми политиками. Мы должны разбираться с ними осторожно сами. И именно поэтому мне нужно заполучить Иззи Коул. Мы уже давно знаем, что ее отец был с ней жесток. Мы знаем, как сильно она его ненавидит. Вот почему она полезна для нас. У нас есть куча слухов о Джейкобе Коуле, но у нас нет веских доказательств, и это то, что мы должны заполучить, если мы собираемся привлечь его к ответственности. Нам нужно, чтобы его дочь шпионила за ним. Чтобы собрать информацию, которая поможет нам доказать, что он что-то замышляет. И чтобы поймать людей, с которыми он в сговоре, — он глубоко и успокаивающе вдохнул. — Нам было крайне неудобно, когда Иззи решила сбежать из дома. И именно поэтому мне нужно, чтобы ты привел ее ко мне. Это срочно, Рикки. Более срочно, чем ты можешь себе представить.

Феликс откинулся на спинку кресла и раскинул руки в жесте, говорящем: «Решай».

Рикки расхаживал. Он чувствовал на себе взгляд Феликса. Он был в замешательстве. В течение последних нескольких минут жизнь стала серьезной. Половина его задавалась вопросом, не было ли все это какой-то дурной шуткой. Но затем он оглядел шикарную, высокотехнологичную обстановку, в которой оказался. Это было правдой. Никто не вырвал бы его из бедности и не дал бы ему такой образ жизни, не ожидая чего-то взамен.

Он доверял Феликсу. Он поверил ему. В голове кружились мысли о подводных лодках и ядерных зимах. Он не сомневался, что Феликс говорил ему правду. Он снова подошел к окну и уставился на неприветливый, угрожающий снег.

Затем он повернулся.

— Нет, — сказал он.

Тишина.

— Хочешь объяснить, почему? — спросил Феликс тихим и уверенным голосом.

— Вы сказали, что хотели бы думать, что у меня есть моральный кодекс. Вот он. Моя старшая сестра покончила с собой, потому что приемные родители жестоко обращались с ней. Покончила с собой, Феликс. Она была ненамного старше Иззи Коул.

Рикки был полон решимости не плакать. Он свирепо посмотрел на Феликса.

— Нехорошо отправлять Иззи Коул обратно в дом, где ее будут избивать. Я видел ее фотографию. Ей было плохо.

— Но коды, Коко.

— Это проблема взрослых. Вам нужно найти взрослое решение, а не просто завербовать кучу детей, чтобы делать вашу грязную работу. Или, может, вы можете попросить крутого Агента 21, сможете убедить его, что взрослый может бить ребенка, — он снова посмотрел на комнату. Конечно, это был шик. Теплая. Комфортная. Но он жил без этого раньше, и он мог бы жить без этого снова. — Я покончил со всем этим, — сказал он и вышел из комнаты.

Он ворвался в свою спальню, сунул руку под матрас и схватил носок, в котором бережно прятал свои еженедельные деньги. Там было пусто. Рикки швырнул его через всю комнату. Он не знал, как и когда носок опустел, но это только еще больше разозлило его. Дало больше решимости уйти. У него все еще было немного денег в кармане брюк — несколько банкнот и горсть мелочи. Этого должно хватить.

На прикроватной тумбочке он заметил пистолет-отмычку, который Феликс дал ему в первый день и который он постепенно освоил за время, проведенное здесь. Может быть полезным для вора. Он бросил его в рюкзак, затем надел толстый джемпер и пальто. Он схватил бейсболку Nike и надел ее козырьком назад.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь?

— Ага. Это конец. Я больше не хочу быть частью этого.

Он вернулся туда, где Феликс все еще сидел в гостиной.

— Знаешь, ты не сможешь вернуть свою сестру, спасая Иззи Коул, — тихо сказал Феликс.

Рикки захотелось плюнуть.

— Было приятно познакомиться, — сказал он. — На этот раз не утруждайте себя отправкой кого-либо за мной. Вы же знаете, я оторвусь от них.

Феликс не ответил, поэтому Рикки повернулся к нему спиной и вышел из квартиры, хлопнув за собой дверью.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

14

ПОБЕГ ИЗЗИ

День подарков, 23:30


Больше, чем когда-либо, Рикки чувствовал потребность знать, что люди преследовали его, когда он выбегал из многоквартирного дома. На этот раз он даже не стал тщательно проверять окрестности — у него больше не хватило терпения. Он просто останавливался через каждые десять шагов и оглядывался. К своему удивлению, он не заметил никого подозрительного. Высокая молодая женщина со светлыми волосами бросила на него косой взгляд, проходя мимо него, но через несколько мгновений она исчезла за углом, и Рикки не заметил никого, кто выглядел бы хоть немного необычным.

Может, Феликс действительно просто позволил ему уйти.

Ночью было очень холодно, поэтому он не мог оставаться на улице. Ему нужно было где-то переночевать. Но где?

— Ты всегда можешь вернуться в квартиру, если покончил со своей маленькой истерикой.

— Ни за что. Мы с Феликсом закончили.

Он увидел такси, ехавшее с противоположной стороны. На нем горел оранжевый индикатор «НАЙМ». Рикки хотел поднять руку, чтобы остановить его, но опустил ее, понимая, что у него осталось мало денег. Он повернул бейсболку козырьком вперед и поспешил к станции метро. У турникета он уже собирался провести своей картой, когда снова остановился. Мог ли Феликс или те странные, таинственные люди, на которых он работал, выследить его с помощью карты? Это его не удивило бы.

Вместо этого он купил себе билет и сел на поезд до площади Пикадилли. Затем он прошел по глухим улочкам Сохо — в двух шагах от Дома хранителя — пока не наткнулся на оживленную маленькую кофейню на Фрит-стрит, которая, как он знал, была открыта всю ночь. За несколько горячительных напитков он мог бы остаться здесь до рассвета.

Он сел у запотевшего окна и заказал горячий шоколад, который медленно потягивал. На столе лежала бесплатная газета, которую он делал вид, что читает. На самом деле, он размышлял над тем, что узнал за последние пару часов. Джейкоб Коул, член парламента. Ядерные подводные лодки. Это звучало так, будто эти вещи принадлежали чьей-то другой жизни, а не его. Почему он должен беспокоиться о них?

— Ты ведешь себя по-детски.

— Ну, смирись. Я ребенок.

— И как долго ты собираешься использовать это как предлог для того, чтобы ничего не делать со своей жизнью? Кем ты хочешь быть, старейшим карманником в городе?

— Заткнись, Зигги.

Голос в его голове умолк, и Рикки сделал глоток кофе. Он оглядел других посетителей. Это была смешанная группа: несколько молодых пар; небольшая группа подростков. Пожилой мужчина в углу пил эспрессо. Мальчик примерно того же возраста, что и Рикки, может, чуть старше, в красной бейсболке, надетой задом наперёд, сидел за столиком со светловолосым мужчиной с серьёзным лицом. Может, его старший брат? Никто из них не обратил на Рикки внимания. Рикки понял, что его мозг находился в режиме записи, Феликс говорил ему, что так должно быть всегда.

Дверь открылась. Вошла пожилая дама. Ей было, наверное, за семьдесят, она носила невзрачную одежду и держала полный полиэтиленовый пакет у груди. Она села за стол рядом с Рикки и начала отсчитывать несколько монет грязными руками. Когда она убедилась, что ей хватало, она остановила официанта. Рикки стало жаль ее. Он был уверен, что у нее не хватит денег, чтобы остаться здесь до рассвета, и ему было интересно, где она, в конце концов, проведет ночь.

— Может, ты не так уж бессердечен, как я думал.

— О чем ты говоришь? Я не бессердечный.

— Да? Чуть не обманул меня. Кажется, ты вполне доволен тем, что оставляешь людей умирать.

— Не глупи, Зигги. Я никогда никого не оставлял умирать.

— Да неужели? А что произойдет, если не те люди получат коды этих подводных лодок? Как думаешь, кому будет хуже от последующей катастрофы? Таким людям, как Джейкоб Коул, член парламента? Или таким, как она?

Рикки поймал себя на том, что смотрел на старую даму с сумками. Затем он оглядел других посетителей. И он понял, что голос в его голове был прав. Это был не Феликс, которого он только что бросил, — а обычные люди, которые ничего не знали о том, что происходило. Обычные люди вроде его мамы, папы и Мадлен, если бы они жили. Он не мог им помочь; но он мог попытаться не дать кому-то еще потерять свою семью… попробовать поступить правильно.

— Ты хочешь сделать вид, что это не твоя проблема. Но это сейчас. Вопрос только в том, сделаешь ли ты что-нибудь по этому поводу.

— Я не собираюсь заставлять Иззи Коул вернуться к отцу. Я видел, что он сделал с ней.

— Может, ей и не надо. Может, есть другой способ. И ты не думаешь, что Иззи следует сделать этот выбор самой?

Голос умолк.

Рикки помешивал горячий шоколад. Затем он внезапно встал и ушел, взяв с собой газету. Возможно, ему показалось, но он мог поклясться, что мальчик в бейсболке поймал его взгляд, когда он уходил.

* * *

Джейкоб Коул сидел за своим столом в кабинете на первом этаже Белого дома. Напротив него стояли двое полицейских. Они были в полном обмундировании и выглядели неуютно.

— А вы уверены, мистер Коул, что не можете придумать причины, по которой Иззи захотела бы сбежать? — спросил один из полицейских.

Коул поджал губы, прищурился.

— Как я уже не раз говорил вам и вашим коллегам, — сказал он почти шепотом, — моя дочь — довольно глупая, чрезвычайно вспыльчивая барышня. В ее духе сделать что-то подобное. Теперь, на вашем месте, я бы всю ночь искал мою дочь под каждым камнем, а не сидел бы здесь почти в полночь и задавал мне дурацкие вопросы, — он сказал эти последние слова с таким нажимом, что оба полицейских с тревогой переглянулись. — Должен сказать, что я лично знаком с комиссаром и готов поговорить с ним о высоком уровне некомпетентности, продемонстрированном при расследовании, — Коул встал и схватился за край стола. — Найдите… мою… дочь… — сказал он. — Уже очень поздно. Пожалуйста, уйдите.

Полицейские молча встали и вышли из комнаты. Коул снова сел. Его кровь кипела от гнева. Гнева на этих идиотов-полицейских и на его глупую дочь. Знала ли она, какие проблемы причиняла ему ее глупость? Сейчас он не нуждался во внимании народа. Из-за Рождества ему удалось скрыть исчезновение Иззи от газет, но надолго ли?

Он достал ключ из кармана пиджака и открыл им правый верхний ящик стола. В нем была папка. Коул не вытащил ее. Он даже не прикоснулся к ней. Он просто хотел убедиться, что она все еще там. Он снова закрыл ящик и надежно запер его.

Он уставился на мобильный телефон на столе, ожидая, что тот зазвонит. Чем раньше он заключит сделку с русскими, тем лучше. Имея информацию, они могли делать с ней все, что хотели. Коул получит деньги, и это все, что имело значение.

В дверях появилась его жена. Он заметил, что она снова плакала. Под глазами были темные полосы. Она посмотрела на него с отвращением, но ничего не сказала, прежде чем снова исчезнуть.

Глупая женщина, подумал он. Возможно, когда сделка будет заключена, он оставит ее, заявив, что стресс из-за того, что их дочь сбежала, заставил их расстаться. Тогда он сможет свободно пользоваться своими деньгами.

* * *

Через пять минут после выхода из кафе Рикки снова оказался у входа в Дом хранителя. Снег уже не падал, и его следы были единственными свежими следами на улице. Его дыхание вылетало паром на холоде, но он чувствовал, как сильно гудит его кровь. Возвращение в Дом хранителя было рискованным. Выброшенные могли быть нестабильными. Более того, Хантер не полностью доверял ему. Он не хотел бы давать ему доступ к Иззи.

Но Рикки должен был попытаться.

Он развернул газету и положил ее на снег. Он осторожно сложил ее пополам несколько раз, как учил Феликс, пока не получил крепкую дубинку. Он пару раз ударил по раскрытой ладони. Хорошая и плотная. Несомненно, у Хантера и его Выброшенных в подвале было более опасное оружие, чем это, но Рикки чувствовал себя немного лучше, когда ему было чем защищаться.

Главная дверь в Дом хранителя была не заперта. Она заскрипела, когда он медленно открыл ее. Он бесшумно спустился по лестнице в подвал. Дойдя до двери в главную комнату, он остановился и прислушался.

Тишина.

— Все спят? Может, ты смог бы разбудить Иззи, чтобы другие не узнали…?

Очень медленно он толкнул дверь кончиком своей газетной дубинки.

В подвале было совершенно темно, и Рикки не слышал ничего, кроме легкого прерывистого тяжелого дыхания. С минуту он оставался совершенно неподвижным, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Постепенно он разглядел темные очертания, разбросанные по комнате: мебель и спящие тела.

Он обнаружил, что автоматически делил темную комнату на кубы. Он внимательно осмотрел каждую, выискивая движение.

Движений не было.

— Это не значит, что они все спят. Будь очень осторожен. Если Хантер найдет тебя здесь, он может вспылить…

Он прокрался внутрь, его собственное неглубокое дыхание заглушало тяжелое дыхание других в его ушах. Он двигался очень медленно, чтобы звук его шагов был сведен к минимуму.

Три метра.

Пять метров.

Кто-то зашевелился в дальнем левом углу комнаты. Рикки замер.

Снова тишина.

Он не сводил глаз с темных очертаний двери в дальнем конце комнаты. Она была, подумал он, слегка приоткрыта. Он снова пошел. Крался, молча, туда.

— Нет!

Сзади чья-то рука зажала ему рот. Рикки хотелось инстинктивно закричать, но ему удалось промолчать, хотя его мышцы напряглись — они как будто знали, что могут понадобиться в бою. Он поднял дубинку, готовый ударить, если придется…

Рука пропала. По-кошачьи, с все еще поднятой дубинкой, Рикки обернулся и увидел еще одно лицо в сантиметрах от своего.

Томми.

Лицо Томми было суровым и полным подозрений. Но он не поднял тревогу, и Рикки воспринял это как хорошую новость. Очень медленно он опустил дубинку и поднес палец к губам.

Очень-очень тихо Томми прошептал:

— Не буди Хантера! — затем он удалился в темноту. Рикки глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы, и продолжил идти к дальней двери. Он бесшумно проскользнул в соседнюю комнату, затем остановился на миг спиной к двери. Запомнив планировку, даже не думая об этом, он знал из своего предыдущего визита, что пол был завален матрацами. Его зоркие глаза уловили их в темноте, и он начал пробираться между них.

На полпути он снова остановился. Что-то подсказывало ему, что за ним следят. Он поднял взгляд и увидел фигуру, стоящую спиной к стене. Как будто Иззи знала, что он придет за ней. А может, она просто не могла уснуть, и он потревожил ее, когда вошел в комнату? В любом случае, она не подняла тревогу, поэтому Рикки продолжал идти к ней.

— Нам нужно поговорить, — прошептал он, оказавшись всего в паре метров от того места, где она стояла.

— Я не вернусь домой, — выдохнула она.

— Я знаю. Не волнуйся, я тебя не прошу. Но мы можем просто поговорить? Снаружи, подальше отсюда?

Пауза.

Иззи медленно подняла правую руку, и Рикки сжал ее ладонь. Ее рука была ледяной и дрожала.

— Нам нужно вести себя тихо. Нельзя будить Хантера, — пробормотал он.

Он осторожно отвел ее обратно в главную комнату, где попытался разглядеть в темноте Томми, но не смог. Все еще держа Иззи за руку, он направился к двери.

Но он был на полпути, когда комната внезапно наполнилась светом.

Ослепленный, Рикки прикрыл глаза правой рукой, в которой все еще держал газетную дубинку. Он открыл их на долю секунды позже, потому что услышал крик Иззи.

Хантер был там, в пяти метрах от них, надвигаясь, как сумасшедший. Его глаза были дикими и злыми, лицо искривилось в злобной ухмылке. В правой руке он держал зловещий нож. Мысли Рикки вернулись к тому, когда в последний раз кто-то обнажил при нем нож: женщина, похожая на ведьму, на Блумсбери-сквер. Тогда его спас Феликс. Но теперь он был сам по себе.

— Беги! — рявкнул он Иззи. Она шагнула, шатаясь, к двери. Рикки знал, что другие Выброшенные просыпались. Он должен был разобраться с Хантером, прежде чем кто-либо из них решил прийти на помощь этому человеку.

Три метра между ними. Хантер поднял руку, готовый нанести удар.

Как Феликс поступил с ведьмой? Рикки представил себе ту сцену. Он ударил палкой по запястью ее руки с ножом.

У Рикки не было палки. Но у него была дубинка.

Он двигался почти инстинктивно. Хантер уже был почти рядом с ним, собираясь нанести удар ножом. Внезапным движением Рикки со всей силой, на какую был способен, ударил дубинкой по руке Хантера с ножом. Он резко попал. Хантер взревел от боли, и нож со звоном упал на пол.

— УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! ЖИВО!

Рикки обернулся. Иззи уже стояла у двери, но смотрела на них широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Двигайся! — закричал Рикки и бросился в ее сторону, а Хантер, все еще ревущий от боли, поспешил подобрать нож.

— Хватайте их! — крикнул Хантер. Внезапно Рикки осознал, что, по крайней мере, десять Выброшенных встали на ноги. Томми был одним из них, но он сдерживался, явно не желая ловить Рикки. Но Рикки знал, что если Хантер заставит его, у него не будет выбора. Ни один из них не отступил бы.

Иззи была уже на полпути вверх по лестнице, а Рикки уже стоял у двери. Но Хантер и Выброшенные надвигались на него, и у некоторых из них были ножи — он никак не мог справиться со всеми, используя только свернутую газету.

И снова инстинкт взял верх. Он бросил дубинку и сунул руку в карман джинсов. Когда он вытащил ее, он сжимал горсть монет.

— Ты не можешь заплатить за выход этим, солнышко, — прорычал Хантер.

Рикки проигнорировал угрозу. Что сказал Феликс? Если я достаточно сильно брошу вам в лицо горсть монет, ты поймешь…

Рикки не колебался. Он швырнул монеты в Хантера и его ребят изо всех сил. Когда он повернулся к ним спиной, он услышал, как некоторые из них кричали от боли. Но он уже топал по ступенькам вслед за Иззи, минуя по две ступеньки за раз. Он оглянулся. Один из Выброшенных — маленький ребенок с рыжими волосами — уже был у подножия лестницы.

— Двигайся! — прошипел Рикки Иззи. — Шевелись!

Пять секунд спустя они выбежали из Дома хранителя. Иззи уже запыхалась, но сейчас они не могли остановиться. Он схватил ее за руку и потащил к концу улицы.

— Они не отстают! — закричала она, когда они свернули направо на Бервик-стрит. — Они преследуют нас!

— Продолжай бежать, — прошипел Рикки. А потом добавил. — По прямой!

Они бежали по скользкой, заснеженной дороге. Примерно через каждые десять шагов Рикки терял хватку и скользил. Но каким-то образом им с Иззи удавалось поддерживать друг друга. Чем дальше они бежали в сторону Пикадилли, тем больше людей встречали. А через три-четыре минуты Рикки остановился и оглянулся, его легкие горели.

— Мы оторвались, — выдохнул он.

Иззи хватала ртом воздух. Она тоже дрожала. Это не удивляло. Несмотря на то, что они бежали, на улице было холодно.

— Давай выпьем горячего, — сказал он.

Иззи благодарно кивнула, а затем сказала:

— Ты же не собираешься рассказывать моему отцу, где я, верно?

Рикки посмотрел на нее серьезно.

— Давай поговорим, — сказал он. Он еще раз проверил, нет ли следов преследования, но их не было. И поэтому без лишних слов он взял ее за руку и повел в ближайший Макдональдс.






















15

СЛЕПОЕ МЕСТО


В Макдональдсе не было людно. В конце концов, прошла полночь Дня подарков. Несколько пьяных юношей шумели в дальнем углу, а все остальные — их было человек пятнадцать-двадцать — держались на расстоянии и старались не смотреть в ту сторону. Рикки велел Иззи сесть у двери и, не сводя с нее глаз, пошел купить горячего чая, гамбургеров и картофеля фри на последнюю мелочь. Он не хотел, чтобы она убежала.

Но она этого не сделала. Когда он поставил еду перед ней, она жадно проглотила ее. Пока она ела, Рикки смотрел в окно. Лондон все еще был людным, несмотря на поздний час и снегопад. Мимо проехал красный автобус, за ним машины. В плохую погоду все ехали осторожно. Рикки наблюдал, как мимо проехал хорошо закутанный велосипедист, а затем заметил второго велосипедиста на другой стороне дороги — его велосипед был прислонен к уличному фонарю, и он присел, чтобы починить что-то на приводной цепи.

Чувства Рикки мгновенно обострились. Что сказал ему Феликс? Никто не смотрит дважды на велосипедиста, возящегося с цепью. Это означало, что можно оставаться на одном месте, наблюдая и ожидая целую вечность.

— Наверное, это обычный велосипедист, — сказал голос в его голове. — Ты параноик, — но Рикки внимательно осмотрел одежду велосипедиста — черный пуховик, красный шарф. Если он снова увидит эту фигуру, он поймет, что это подозрительно…

Он снова повернулся к Иззи и не мог не смотреть на нее. Она была так похожа на Мадлен. Он подождал, пока она выпьет половину горячего чая, прежде чем задать ей вопрос:

— Думаешь, твой отец замышляет что-нибудь плохое?

Говоря это, он внимательно следил за ее лицом, ища малейшее проявление удивления или раздражения. Этого не было. Но она не ответила. Она сделала еще один глоток чая и уставилась на него поверх края чашки.

— Я думаю, да, — сказал Рикки.

Иззи поставила чашку.

— Откуда ты знаешь?

— Скажем так, у меня есть источник.

— Хороший источник?

Рикки подумал о Феликсе, яростно хромающем в квартире, и обо всем, что он сказал.

— Да, — ответил он. — Очень хороший источник.

Иззи склонила голову.

— Он чудовище, — прошептала она. — Он думает только о себе.

— Ты не помнишь, чтобы он говорил когда-либо о, — Рикки слегка понизил голос, — кодах местонахождения ядерного оружия или о каких-либо сделках с русскими?

Глаза Иззи расширились, и она кивнула.

— Я слышала, как он кричал в трубку. За пару часов до моего побега. Он разговаривал с кем-то по имени Дмитрий, говоря, что этот Дмитрий ничего не получит, пока папа не получит свои деньги.

— Как он звучал, когда говорил? — спросил Рикки.

— Очень недовольно. После этого он сильно поссорился с мамой, — она снова опустила взгляд и коснулась своего лица, все еще покрытого синяками. — Тогда он сделал это.

Рикки пришлось сдерживать чувство презрения к этому человеку, который так бил свою дочь. Но он выбросил это из головы, пытаясь решить, как он собирается объяснить все Иззи.

— Можно попробовать правду.

— Она не поверит.

— Тогда скажи ей то, во что, по твоему мнению, она поверит.

Рикки нахмурился.

— Есть люди, — сказал он. — Они думают, что твой отец делает что-то не так. Они хотели, чтобы я нашел тебя и убедил вернуться домой, чтобы ты могла шпионить за ним и получить неопровержимые доказательства того, что он замышляет.

Иззи уже соскальзывала со стула, ее глаза были немного дикими, она собиралась бежать. Рикки схватил ее за запястье.

— Я сказал им, что не буду этого делать. Никто не отправит тебя домой, если ты не хочешь идти. Обещаю.

Девушка как будто немного расслабилась. Она снова села.

— Но послушай, — продолжал Рикки. — То, в чем они обвиняют твоего отца, это действительно плохо. Это может навредить многим людям. Я думал… Я думал, может… — теперь, когда он должен был это сказать, план Рикки звучал глупо. Но это был единственный план, который у него был, поэтому он выпалил его. — Я думал, ты подскажешь мне хороший способ проникнуть в дом твоих родителей. Может, я смогу найти что-нибудь.

Иззи нервно огляделась, потом уставилась на него.

— Если мой отец доберется до тебя… — прошептала она.

— Я знаю, — тихо сказал Рикки. — Слушай, если ты не хочешь этого делать…

— Его могут посадить в тюрьму? — спросила Иззи внезапно свирепым голосом.

Рикки обдумал это.

— Да, — сказал он, — думаю, да. И ты сможешь переехать к маме.

Но Иззи замотала головой.

— Ни за что. Она не лучше. Она позволяет ему делать это со мной, — она стала выглядеть решительно. — Снаружи дома установлены камеры видеонаблюдения, — сказала она ему. — Спереди, сзади, везде. Папа думает, что он прикрыл весь дом, но есть слепое пятно. Можно незаметно пройти из сада к задней двери дома, если знать дорогу. И, — она звучала взволнованно, — я уронила в снег ключ от задней двери, когда уходила. Вероятно, оно все еще там…

— Не подскажешь, какой маршрут?

Иззи кивнула.

— Конечно. От калитки в конце сада делаешь шагов десять вперед, пока не дойдешь до купальни для птиц, а потом… — она вдруг замолчала. — Это слишком сложно описывать, — сказала она. — Я могу ходить там с закрытыми глазами, но это только потому, что я делаю это с детства. Что-то вроде игры.

Разочарованный, Рикки кивнул. Он посмотрел в окно на Шафтсбери-авеню. Автобусы все еще проезжали, а велосипедист в черной куртке-пуховике все еще регулировал велосипед. Падал свежий снег.

Снег.

Это дало ему идею.

Он повернулся к Иззи.

— Мне нужно попросить тебя об услуге, — сказал он.

* * *

Джейкоб Коул, член парламента, сидел один в своем кабинете. Было очень поздно, и он очень устал. Но до сих пор не звонили. Он уставился на мобильный телефон на столе перед собой, ожидая, что тот зазвонит. Но нет.

Он посмотрел на свои часы. Час ночи. Сколько еще ему придется ждать, пока эти проклятые русские выйдут на связь?

Он тяжело вздохнул, встал и подошел к окну. Его кабинет выходил окнами на сад, темный и густо засыпанный снегом. Он задавался вопросом, где его дочь была в такую ​​погоду. Глупая девчонка сама была виновата, если замерзнет. После всего, что он для нее сделал.

Он снова сел за стол и продолжал смотреть в телефон. А если у него закончится заряд? Он подключил его к зарядному устройству — он никак не мог пропустить звонок…

* * *

Иззи пришла в ужас от предложения Рикки. Он знал, что ему придется говорить быстро, чтобы убедить ее.

— Тебе не придется заходить в дом, обещаю. И если что-то пойдет не так, я помогу тебе сбежать.

Иззи закрыла глаза.

— Ладно, — быстро сказала она, словно боялась, что передумает. — Ладно. Когда мы это сделаем?

— Сейчас будет удобно?

— Сейчас?

— Это важно, Иззи. Мне кажется, что мы не можем терять ни минуты.

* * *

Через сорок пять минут они стояли в узком пустом переулке в центре Мейфэр. Иззи дрожала, но Рикки подозревал, что не от холода. В пяти метрах справа от них были тяжелые ворота, но Иззи рассматривала кирпичную стену рядом с ними.

— Здесь, — пробормотала она. Она наклонилась и стала рыться в снегу. Через мгновение она выпрямилась. У нее был ключ, который она передала Рикки. — Это приведет тебя на кухню, — сказала она. — Сигнализация есть, но ее не включают, пока они в доме — главное — наружные камеры наблюдения, — она посмотрела на верхнюю часть стены. — Тебе не видно, но там есть колючая проволока. Мы оба должны быть осторожны.

Рикки кивнул.

— Я поддержу тебя, — сказал он.

Рикки держал ее за ступню, и Иззи легко взобралась на стену, а затем перекинула ноги через вершину, чтобы не попасться на проволоку. Рикки было тяжелее, и он обнаружил, что сожалел, что его уроки от Феликса не включали в себя изучение того, как взбираться на стену. Но ничего не изменить. Он повернул кепку «Найк» козырьком назад, чтобы она не мешала, и прыгнул так высоко, как только мог, ухватившись кончиками пальцев за вершину заснеженной стены, а затем изо всех сил подтянулся. Мышцы его горели к тому моменту, когда его голова оказалась на уровне верха стены. Он продолжал напрягаться, а через несколько секунд тоже перекинул ноги через верх, пытаясь избежать проволоки, но зацепив джинсы и в какой-то момент добавив к ним еще один разрыв. Он с глухим стуком приземлился рядом с Иззи.

Она сжалась в снегу, глядя в сторону дома, который был большим и внушительным. Свет во всех комнатах был выключен, кроме одной в центре дома на первом этаже. То окно было длинным и прямоугольным, от пола до потолка, и вертикальные жалюзи были задернуты, чтобы они могли видеть фигуру, стоящую там и смотрящую на сад. Свет из комнаты падал на чистый нетронутый снежный покров внизу, и фигура отбрасывала продолговатую тень.

Рикки мысленно застонал. Он надеялся, что весь дом спит.

— Это твой папа? — выдохнул он.

Иззи молча кивнула. Ее все еще трясло. Он схватил ее за руку.

— Он в свете, мы во тьме. Он нас не видит. И смотри, луны не видно, — он не знал, верил ли в это, но ему нужно было убедить Иззи.

— Ладно, — голос Иззи был немного хриплым. — Подождем, пока он уснет?

Рикки обдумал это. Может, придётся ждать всю ночь, они замерзнут. И Иззи могла легко передумать к утру.

— Нет. Нужно пробраться сейчас. Кто еще может быть дома?

— Только моя мама, — сказала Иззи. — Она будет спать, я уверена, — она опустила взгляд. — Она принимает снотворное…

— А там нет, кхм, слуг? — перебил он ее.

Иззи покачала головой.

— Не ночью.

— Ладно. Где спальня твоих родителей?

— Они спят порознь. Ее спальня на втором этаже у лестницы. Видишь окно прямо под крышей? Там она. У нее есть еще своя гардеробная в другой части дома.

— А что за комната, в которой вой отец?

— Его кабинет. Он спит в соседней комнате, — она пронзила его взглядом. — Ты такое уже делал? Звучишь так, словно знаешь, что делаешь, — она сглотнула. — Мой папа… делает что-то ужасное, да?

Он моргнул, но не ответил. Однако в своей голове он услышал голос Феликса. Ты уже неоднократно показывал мне, что у тебя есть способности к этой работе. Твое отношение, конечно, другое дело, но мы можем над этим поработать…

— Уверена, что эта часть сада не покрыта камерами безопасности? — вместо этого спросил он.

— Да.

— И до двери кухни можно добраться незаметно?

Она кивнула.

Они ждали. Рикки не сводил глаз с фигуры в окне. Он стоял неподвижно пару минут, затем повернулся и пошел дальше в комнату. Свет продолжал гореть, но он чувствовал, как Иззи слегка расслабляется.

— Готова?

Еще кивок.

— Тогда иди. Оставляй в снегу четкие следы.

Иззи сглотнула. Она встала.

— Ты будешь тут?

— Все время.

Она направилась налево вдоль стены, сделала десять шагов, прежде чем повернуть направо, в большую часть сада. Рикки одним глазом следил за ней, пока она обходила небольшой огород. Другим глазом он смотрел в окно, и ему казалось, что он может различить движение в комнате — мерцание тени, расхаживающей туда-сюда, — но само окно оставалось пустым.

Теперь Иззи кралась мимо старых качелей к цветочной клумбе. Она была рядом с домом и осторожно пробиралась к кухонной двери, где и остановилась. Рикки смотрел, как она оглядывалась в его сторону, но не могла его увидеть. Она сделала разворот, а затем пошла по своим следам обратно точно по своему маршруту, каждые несколько минут оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, не появился ли снова ее отец.

Когда она вернулась к качелям, он вернулся.

Иззи замерла. Как и Рикки.

Джейкоб Коул смотрел в окно целую вечность. Рикки пристально посмотрел на него своими пронизывающими глазами. Мужчина выглядел так, словно осматривал сад.

Видел ли он Иззи? Он думал, что там был злоумышленник? Увидит ли он следы на снегу? Слава богу, тучи скрывали луну…

Коул снова исчез в комнате, а Иззи снова начала двигаться, на этот раз быстрее. Она явно была напугана. Когда она подошла к Рикки, ее дыхание стало частым, испуганным.

— Как ты думаешь, он меня видел?

Рикки снова посмотрел в окно. Он снова мог видеть движущуюся тень внутри.

— Нет, — прошептал он. — Я так не думаю, — он снова повернулся к Иззи. — Я справлюсь дальше сам, — сказал он. — Если хочешь уйти.

Она посмотрела на верхнюю часть стены, потом снова на окно отца. Рикки ожидал, что она уйдет, но она покачала головой.

— Я останусь здесь. Так, на всякий случай…

— Ладно. Но если покажется, что все идет плохо, не жди, пока папа тебя поймает. Убирайся отсюда.

— Рикки?

— Что такое?

— Что именно ты ищешь? Я знаю, что ты хочешь улики, что мой папа делает что-то плохое, но как это выглядит?

Этот вопрос беспокоил Рикки, и он ответил так честно, как только мог:

— Я не знаю. Я просто надеюсь, что узнаю его, когда увижу, — он поймал себя на том, что недоумевал, почему делал это один, без помощи Феликса. Быстрый взгляд на Иззи и ее удивительное сходство с его мертвой сестрой напомнил ему. Это было для нее, а не для Феликса и его команды.

Не дожидаясь ответа, он поправил кепку так, чтобы лицо было скрыто козырьком, затем повернулся и пошел по следам, оставленным Иззи на снегу. Он двигался очень осторожно, следя за тем, чтобы его шаги точно совпадали с отпечатками Иззи. Мимо огорода… мимо качелей… мимо клумбы…

— Остановись! Не двигайся! Он там!

Он действительно смотрел в окно. Подойдя ближе, Рикки смог лучше разглядеть его черты. Худое, сморщенное, недружелюбное лицо. Ищущие глаза. Целую минуту он оставался совершенно неподвижным, пока Джейкоб Коул снова не исчез из окна.

Он продолжал идти по следам Иззи, осторожно ставя свои ноги на отпечатки, оставленные на снегу. Через несколько мгновений он оказался у двери кухни.

Он оглянулся. К своему облегчению, он увидел, что Иззи полностью спряталась в глубине сада. Но он снова мог видеть тень Джейкоба Коула на снегу, обрамленную прямоугольным пятном света из окна. У него возникло ощущение, что Коул нервничал — все эти шаги и взгляды в окно. Но почему?

Он достал из кармана ключ, который Иззи вытащила из снега, и сунул его в замочную скважину. Она открылась легко. Рикки прошел на кухню и тихо закрыл за собой дверь.

Он проник внутрь.
























16

ЛОВКИЙ ВОР


— Это безумие. Что ты тут делаешь?

— Озираюсь.

— Если тебя поймают, заберут в полицию. Феликс тебе не поможет. Ты ушел от него, и он даже не знает, что ты делаешь.

— Тогда я постараюсь, чтобы они меня не поймали.

Рикки позволил глазам привыкнуть к темноте кухни. Он чувствовал запах остатков еды, приготовленной здесь в последний раз, и вдруг понял, насколько был голоден. Он позволил Иззи съесть большую часть еды в Макдональдсе — ей это было нужно больше, чем ему.

— Сосредоточься на работе. Ты здесь, чтобы найти компромат на Джейкоба Коула, а не воровать из кладовой.

Он попытался снова запереть кухонную дверь, но еще раз услышал голос Феликса в сознании. Тебе всегда нужен путь к отступлению. Поэтому он оставил дверь незапертой и на цыпочках прошел через кухню. Он чувствовал, что с его ботинок и брюк сыпался снег, но тотчас же таял лужами на нагретом полу.

Раздался громкий скрип. Он остановился, его сердце быстро билось.

— Это старый дом. Такие звуки бывают ночью.

Рикки выдохнул и направился к двери на противоположной стороне кухни. Он приоткрыл ее и выглянул в обшитый дубовыми панелями коридор с большой рождественской елкой. Огни все еще мерцали, и Рикки почувствовал боль, вспомнив Рождество в своей прошлой жизни, с мамой и папой. Те дни давно прошли. Под елкой все еще лежали подарки — Иззи, как предположил Рикки. Ему было интересно, как долго они пробудут там.

Из главного коридора тянулась широкая лестница, а также дверь в другую темную комнату. Рикки прокрался мимо рождественской елки в ту комнату.

Скрип!

Он снова застыл.

— Просто д…

— Да, я знаю, это всего лишь дом.

Он был в большой гостиной. Диваны, камин. Шторы были задернуты, но эта комната явно выходила на улицу, потому что ее вдруг наполовину осветили фары проезжающей машины. В свете огней тень Рикки казалась массивной на стене, но огни очень быстро исчезли.

Справа от камина стоял письменный стол. Рикки подкрался к нему и, используя метод куба, которому его научил Феликс, быстро осмотрел все ящики. Он не нашел ничего, кроме канцелярских принадлежностей, флакона чернил и нескольких скрепок. Он еще раз осмотрел комнату в поисках места, где могли бы скрываться компрометирующие документы, но их не было, поэтому он тихо вышел.

Стоя у подножия лестницы, он посмотрел вверх и прислушался. Тишина. Должен ли он подняться наверх? Джейкоб Коул все еще не спал. Чем ближе Рикки подходил к комнате с включенным светом, тем выше был шанс попасться… Он сделал еще один глубокий вдох и направился наверх.

На лестничной площадке он увидел свет, просачивающийся из-под двери в кабинет Джейкоба Коула. Это была третья дверь справа — одна из многих, выходящих на эту широкую площадку. На лестничной площадке он увидел изящный старомодный диван с кривыми деревянными ножками и напротив него маленькую мраморную статуэтку на постаменте. Лестница над ним вела на следующий этаж, где, как он знал, спала мама Иззи. Он подумывал подняться и обыскать дом сверху вниз. Он знал нутром, что если он собирался найти что-то, что могло бы изобличить Джейкоба Коула, то он нашел бы это в его кабинете. Но потом он вспомнил, что однажды сказал ему Феликс, когда ему не удалось найти крошечный ключик в квартире. Прости меня, но если бы ты искал везде, ты бы нашел это.

— Нужно смотреть везде.

Он молча поднялся по лестнице.

Площадка на втором этаже была меньше, чем на первом, и Рикки понял, что находился на переоборудованном чердаке дома. В воздухе витал слабый запах духов, а из двух дверей, ведущих с лестничной площадки, одна была слегка приоткрыта. Он подошел к ней и заглянул в комнату. Он увидел очертания кровати и услышал тяжелое дыхание — должно быть, это была комната мамы Иззи. Каковы были шансы найти там компромат? Небольшие, решил он, и в любом случае: бродить по чьей-то спальне, пока там кто-то спал, было невероятно рискованно.

Он отступил и направился ко второй двери. Она скрипнула, когда он открыл ее. Рикки проскользнул внутрь и застыл, ожидая, не разбудит ли кого-нибудь шум.

Тишина.

Он вглядывался сквозь мрак. В одном конце комнаты стоял туалетный столик с зеркалом. Толстый, теплый ковер. Вешалки для одежды с обеих сторон. И именно отсюда исходил запах духов.

— Гардеробная мамы Иззи?

— Похоже на то.

— Лучше спустись. Тут только одежда и украшения.

Украшения. Рикки смотрел на туалетный столик в конце комнаты. Он тихо приблизился. На поверхности было несколько шкатулок.

— Старые привычки тяжело убрать, да?

Рикки не слушал голос в голове. Он выбрал самую большую из шкатулок с драгоценностями и расстегнул застежку на крышке. Она открылась гармошкой, представив три слоя, каждый из которых был полон ожерелий. Он почувствовал, как его глаза округлились в темноте. Только в этой шкатулке драгоценностей было на сотни тысяч фунтов.

Он возьмет только один предмет, решил он. Потеря всех этих украшений указывала бы на взлом, тогда как потерю одного ожерелья можно было бы объяснить по-другому, а может, даже не заметить.

— Значит, Феликс был неправ. Ты просто подлый вор.

Рикки выбрал элегантное колье, усыпанное бриллиантами. Не было времени любоваться им. Он просто сунул его в рюкзак и закрыл шкатулку с драгоценностями. Через несколько мгновений он вышел из гардеробной на площадку второго этажа. Он все еще слышал тяжелое дыхание мамы Иззи. Было ясно, что он ей не помешал. Но он решил, что зря терял время здесь. Ему нужно было вернуться на первый этаж и в кабинет Джейкоба Коула, если он собирался найти что-нибудь полезное.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги