Под сенью клинка

Глава 15. Путарь

Советники потрудились над маскировкой Цалеара: хоть единорог в нём и узнавался, но не с первого взгляда. Дерек взял жеребца под уздцы, Дагор же с Хантом выволокли из повозки связанного пленника. Выглядел тот не лучшим образом, но кормить его всё-таки кормили, хотя многие охранники против этого возражали.

Дерек ещё раз проверил, сможет ли быстро откинуть крышку кубка, не запрыгивая в седло, и в сопровождении советников и четырёх парадно одетых охранников сошёл на берег.

Стражники на берегу не узнали второго помощника командующего гарнизоном — его вели в плаще с накинутым капюшоном.

— Светлый владыка Аледер, — представился Дерек. — Градоправитель прислал мне почётный эскорт? Дюжинник, назовите ваше имя.

Всадники молча разглядывали владыку. Спешиваться и падать ниц они не собирались. За ними угадывалась повозка лекаря и силуэты троих одетых в плащи мужчин, судя по росту и ширине плеч — тритонов.

Дерек положил ладонь на рукоять меча. Спиной ощутил, как советники подались назад. Точно такое же движение сделали и стражники.

— Плавин Репех, — склонил голову первый стражник и спешился, — приветствую вас, светлый владыка, в славном городе Путаре. Но хотелось бы удостовериться, эээ…

Дюжинник взглянул на Дерека. На меч. Немного помедлил и взял себя в руки:

— … что вы действительно тот, кем назвались.

— Охотно, — Дерек одной рукой вытащил на пол-ладони клинок из ножен, а другой чуть приподнял крышку кубка и тут же вернул её на место, — на чьей голове проверим?

Стражник пошатнулся и коснулся рукой лба.

— Думаю… — неуверенно начал он, — вопрос об этом… должен… — ещё одно движение крышкой, — решить господин Шипуля… а кто… это с… вами?

И трясущейся рукой показал на пытающегося сбросить капюшон пленника. Дагор ему не особо в этом препятствовал. Даже помогал немного.

— О, — светлый владыка изобразил глубочайшее сочувствие и понимание, — мне пришлось отбить крайне досадное нападение по пути к вашему замечательному городу. Городская стража так обеднела, что вынуждена была заняться разбоем на большой дороге. Господин Репех, содержание ваших людей действительно столь нищенское, что приходится грабить караваны? Не бойтесь, сегодня же я извещу об этом градоначальника. Заодно узнаем, кто наводчик. Извольте найти нам хороших магов для допроса…

— Э… — запнулся стражник, увидев, что пленник умудрился сбросить капюшон и пытается что-то мычать из-под кляпа. — Но… не должны… ли мы…

Крышка кубка приподнялась ещё на миг. Стражник крепился изо всех сил.

— …э… отбить у вас, господина… и… вы взяли в плен нашего… начальника?

Хельм резким движением отправил второго помощника командующего гарнизоном на землю.

— Что вы, что вы, — голос тайного советника звучал ласково и безмятежно, — он сам того пожелал, и вовсе не хочет, чтобы его отбивали. Смотрите, как он ластится к сапогам владыки…

— Угу, — подтвердил Хант, — вы за ним раньше подобных наклонностей не замечали? Надо бы проверить… владыка, я могу лично опросить хозяек лучших заведений города на предмет странностей второго помощника… и даже денег за это не возьму…

Дюжинник молча смотрел на пленника — усталость навалилась на него, мешая сосредоточиться и принять решение. Хотелось пить, есть, а потом упасть и забыться сном… нет, сначала упасть… и ни о чём не думать… но одно он сообразил — эти люди умудрились отбить нападение городской стражи. Какое счастье, что его не взяли с собой — а он ещё так сокрушался об этом, и не далее как позавчера…

— Вл-ладыка, — собрался он с силами, — прикажете доложить о вашем… прибытии?

Владыка небрежно кивнул.

— Какие… ещё будут… указания?

— Пусть господин Шипуля ждёт нас на месте. Мы немедленно пожалуем к нему.

Плавину захотелось бежать к градоначальнику, упасть ниц и вытянуться по струнке, и всё это одновременно. Но хватило сил лишь вытянуться.

— Пошлите гонца. Двое ваших людей обеспечат сопровождение раненых, ещё двое — разыщут магов для допроса пленника, один подготовит к нашему прибытию на постоялом дворе «У Грива» дюжину комнат и хороший ужин на две дюжины человек. Пятерых оставьте здесь — нам надо допросить ехавших с нами купцов, следите, чтоб не сбежали. Как переправятся — доставьте их в городскую тюрьму. Туда же доставьте ещё двоих ваших магов для проведения допроса. Вы же проводите нас к градоначальнику. Исполняйте, господин Репех.

Плавин с трудом, следуя подсказкам и повторяя за владыкой, отдал приказания дюжине и направился к зданию городского собрания, стараясь не оглядываться на перекинутого через седло второго помощника. Мысли ворочались с трудом, но лучше б не появлялись вовсе… Неужели маг разговорит его? Тогда они все пропали… и господин Шипуля — первый. Рискнуть собой и убить пленника прямо сейчас? Градоначальник-то оценит, но владыка — точно не пощадит. И маги допросят уже самого Плавина. А так — может и обойдётся, не станет же владыка истреблять весь гарнизон, вдруг ему хватит голов градоначальника и его первых помощников…

Стоило стражникам отъехать, как к телегам подошёл лекарь, ведя в поводу лошадь с повозкой. Перекладывать раненых не стали — боялись потревожить. Талину отправили вместе с мальчишкой — решили, что лучше всего ей переждать в лечебнице. В охрану выделили Корума и трёх тритонов — Ильм клятвенно заверил, что к сухопутным женщинам те полностью равнодушны, и вообще — «в городе баб навалом, кто теперь на неё смотреть будет…», а вот господина Дедяту пришлось связать и оставить на попечение городской стражи.

Дерек не торопился — гонец должен был успеть предупредить и как следует напугать градоначальника. Стража поглядывала на владыку с опасением, горожане — с интересом, торговый люд — с одобрением, особенно при виде связанного пленника. Владыка же неспешно разглядывал дома и улицы, размышляя, как здесь держать осаду и обороняться в случае прорыва врагов. Город оказался богатый и хорошо защищённый. Стоял он на излучине реки, петлёй охватывающей две трети высоких крепостных стен. От жажды в случае осады жителям умереть не грозило, от голода — не скоро, защитный купол Дерек не видел, но подозревал, что прорвать его всё же можно.

Должны быть стенобитные орудия и приставные лестницы. Система укрытий и подземных ходов. Страшно представить, что останется от города, если в него ворвётся вражеское войско. Подземных замков нет — неоткуда вести переговоры о капитуляции, значит, мирных жителей может не остаться вообще. Дома деревянные — выгорят подчистую от любого огненного заклинания, а то и от зажжённой стрелы. И нет возможности завалить входы и отсидеться, и не уйти по подземельям.

— Как часто вы воюете? — обратился Дерек к советникам, разглядывая совсем уж возмутительные соломенные крыши. Их было немного, но и этого хватит, чтобы запалить весь город.

— Редко, — ответил Хельм. — Воюют князья со своими крестьянами — если вдруг те взбунтовались или князь… немного зарвался. Бывает. Но Узленг вон уже совсем обезумел, не лучше тёмного, а его ещё никто не пристукнул. Маг у него сильный и с ним заодно. При светлом правлении вмешался бы Ковен или сам владыка, а сейчас — магам лишь бы выжить, все из столицы расползлись, в ней самые отчаянные остались. Так что придёшь к власти — тебе с Узленгом первым делом разбираться. А города между собой… такого светлый владыка не допускает. Тёмный же… как повезёт. С одной стороны — дань получать хочется, с другой — развлекаться он тоже иногда развлекается. По-своему. И потом — у кого маги сильнее, тот и прав. Ковен может быть и подмял бы под себя всю страну, только предыдущие что светлые, что тёмные с ним долго разбирались — теперь он ведёт себя прилично и с властью сотрудничает. Ильм, а ты ведь на юге бываешь, там как?

— Неплохо, — отозвался купец. — Три-четыре урожая в год, народу — шагу ступить негде, детей — раза в три больше чем у нас, торговля — вполне приличная, любой вопрос можно решить взяткой, и что самое приятное — многожёнство. Люби хоть дюжину — и ни одна не приревнует и сцен закатывать не станет. Недурно, вроде бы, да? Так ничего задарма не бывает, за всё платить приходится. Не про нас оно, многожёнство. Тут я за жену в приданое три-четыре дюжины лавок с товаром получу, или дюжину-полторы кораблей, а там, сволочи, что удумали — женщину покупать надо. Представляешь? Деньги за девку отцу отдай, ну не идиотизм ли? Она, говорят, тебя обслуживать будет, вот и плати. Что я её кормить и одевать буду — никто почему-то не учитывает. У них жёны — что у нас лошади. Чем больше и породистей накупишь — тем лучше. Только на хрен такая жена нужна, за которой приданого не дают…

С некоторых пор Дерека заинтересовали отношения между мужчинами и женщинами в этом мире. Из слов купца можно было сделать два вывода: первый — многожёнство здесь не принято, что он понял очень давно и сразу, второй — будущему мужу девушки принято хорошо, но единовременно, платить за то, что он берёт её в жёны, и третий — женщины ревнуют мужчин. Нет, что ревнуют, это нормально, но они, по всей видимости, часто высказывают свои претензии вслух, причём бурно, — и ничего странного в этом никто не видит. Или только купец ничего странного не видит? Уточнять, как принято у гномов, Дерек не стал.

Каменное здание городской управы личному особняку господина Шипули уступало один этаж и две боковых пристройки: оно оказалось трёхэтажным с черепичной крышей — о сохранности от огня городское начальство всё же позаботилось.

У железных ворот стояли навытяжку два стражника в начищенных доспехах. Доспехи, как и огромные алебарды в их руках, искрились и переливались — и никакой магической подсветки для подобного эффекта здесь не требовалось, солнце работало за магов.

Дагор стащил пленника с лошади и встряхнул. Дерек спешился, отодвинул дюжинника Репеха с дороги, бросил Ханту повод Цалеара и подошёл к воротам. Тайный советник волок пленника за ним. Не успел Дерек приблизиться на три шага, как стражники скрестили перед ним алебарды. На владыку они не смотрели, руки и губы у них побелели от напряжения. Меч Дерек вытаскивать не стал — выдрал алебарды у стражников и отшвырнул обоих в стороны, наподдав напоследок древками по шлемам. Ильм должен был ещё немного оглушить их с помощью единорога — времени хватит, если они очнутся и всё же попробуют вмешаться. Калитку рядом с воротами владыка вышиб теми же алебардами. Жестом подозвал дюжинника и толкнул вперёд — показывать дорогу. Купец привязал и стреножил единорога и присоединился к владыке.

Градоначальник стоял на широком крыльце, встречая владыку. Стражники у ступеней путь не преградили, но и кланяться не спешили. Позади господина Ядыки, почти сливаясь с дверью, маячили два мага. Хотелось бы надеяться, что они пришли допросить пленного. Советники хоть и убеждали, что на владыку никто покушаться не станет, а если и станет, то для повелителя светлого меча света это не представляет никакой — ну совершенно никакой! — угрозы, однако три своих амулета Ильм Дереку всё же дал. Дерек подозревал — не лучших. Сам купец старательно держался за плечом владыки, с неприкрытой целью спрятаться за его спину в случае магического удара. Хельм, правда, тоже из-за плеча не особо выглядывал, только пленника держал на виду.

— Светлый владыка Аледер, — Дерек закрутил меч перед стражниками. — Вижу, вы исполнили приказ и пригласили магов. Почему не предупредили стражу?

Маги в ужасе отступили на полшага, почти вжавшись спинами в дверь. Градоначальник глядел на владыку тоскливо и обречённо. Вздохнул, закусил губу, спустился вниз по ступеням, отодвинул охрану. Помедлил. Склонился в глубоком поклоне.

Дерек протянул руку, Хельм толкнул к нему пленного. Через мгновение голова второго помощника командующего гарнизоном покатилась к ногам Ядыки Шипули.

— Я не стану искать всех виновных и проводить акцию устрашения, — объявил Дерек. — Пока достаточно того, что никто из нападавших не уцелел. Завтра пошлёте два отряда навести порядок на дорогах. Порядок — в моём понимании, не в вашем. Уберите, — кивнул он стражникам. — Маги свободны, дюжинник — тоже.

Охранники уволокли тело и голову, маги поклонились и исчезли, Ядыка распрямился и усиленно старался заменить счастье на лице благоговейным вниманием.

— Может быть, — подобострастно вопросил он, — вы соизволите пройти в мой кабинет?

Светлый владыка бросил взгляд на дымящуюся лужу у крыльца.

— Нет. Встреча мне не понравилась. Попробуем ещё раз — вечером. И если мне опять не понравится, как здесь встречают владыку, городу потребуется новый голова.

Выражение лица градоначальника не оставляло никакого сомнения, что он прекрасно осознал, что в этом случае голова потребуется не только городу, но и ему лично.

Лекарь рассматривал рыжего мальчишку. Талина сидела рядом и с тревогой ловила каждый его жест.

— Не надо так волноваться, — успокоил её целитель, — парню немного передозировали снотворных, но это не опасно. В худшем случае — ещё пару раз стошнит. Рана не воспалена и заживает. Сейчас я немного подлечу, и через полдюжиницы даже следов не останется. Выводить из сна не буду — сам скоро очнётся. Почему его держали в таком состоянии?

— Он маг, — пояснила Талина, — боялись, начнёт огнём в бреду швыряться.

— Понятно, — вздохнул лекарь, — на учёбу к нам?

— Он в Дерск ехал, — припомнила Талина, — но нас немного занесло… А здесь есть магическая школа?

— Есть, — улыбнулся лекарь, — часть магов из столицы сюда перебралась, часть — в Тальн, кто-то — в Дерск, остальные — ещё дальше. Окраине везёт на хороших магов в тёмное правление. Захочет остаться здесь — может попробовать.

Лекарь немного пошептал, поводил над Ренни руками, оставил графин с питьём и ушёл.

Талина осталась в палате. Дерек обещал прислать за ней, когда всё утрясётся.

Ренни открыл глаза. Взгляд упёрся в высокий выбеленный потолок. Пахло травами, спиртом и карболкой. Или лечебница, или, если нижние всё же не добрались до него, что-то, что бывает, когда… Уловил знакомый запах и чуть повернул голову. Талина. Значит — точно не у нижних.

— Талина, — обрадовался он, — это лечебница или уже…?

— Лечебница, — она подала ему кружку с отваром. Пить не хотелось, но он сделал несколько глотков. — Мы живы.

Счастье заполнило его, прорываясь наружу блаженной улыбкой. Он повернулся к ней, попытался взять за руку. Она смутилась и отстранилась.

— Талина?

— Мы добрались до людей, — она краснела и отводила взгляд, — мы под небом в Путаре… и… здесь есть магическая школа. Тебе надо будет попробовать устроиться туда. Ты погоди пока в Дерск рваться. А я узнаю, есть ли здесь наша община, может наши что-то посоветуют…

Она отодвинула табурет так, чтобы он не мог до неё дотянуться. Неужели всё закончилось? Не может быть — она просто стесняется живущих под небом или тех, кто вдруг войдёт.

— Талина?

Она ещё отодвинулась.

— Я расскажу тебе как мы доехали, ладно?

Она рассказывала, и вроде ничего страшного не случилось, и не врёт она, чтобы его успокоить — это видно, но что-то изменилось. Неужели только то, что они теперь под небом?

— Я что подумала, — закончила она рассказ, — они ведь тебя ловили. Не надо бы тебе пока никуда ездить, ни в Дерск, ни домой. Пока колдовать хорошо не научишься… и… учиться бы ты лучше здесь остался.

Он тоже это осознавал — прекрасно помнил, что крикнул ему нижний. Ловец действительно хотел заполучить его. Но… ведь это значит, что ему суждено многого добиться.

— Значит, — словно уловила Талина его мысль, — ты станешь великим магом. Или просто очень хорошим. Нижние за кем попало не бегают. Я ещё всем буду хвастаться, что была с тобой знакома. Ты рад?

Он смотрел на неё — не случайно она так сказала. Она не хочет его больше, и это не обязательно произносить вслух. Не хочет и боится, что придётся отталкивать. Счастье куда-то сразу утекло. Или остыло. Или покрылось окалиной. Ничего. Он подождёт. Может, она передумает.

— Я бы предпочёл быть обычным, — только бы она подумала, что он хмурится при мысли о нижних, — не нравится мне, когда меня ловят.

Они молча сидели. Иногда беседовали о пустяках. Талина принесла ещё воды и снадобий. Напоила. Но ни разу не позволила к себе прикоснуться — даже якобы невзначай.

Он смирился и перестал пытаться. Она и не любила его, но он так надеялся, что хотя бы привяжется, привыкнет, не сможет без него обойтись… всё-таки он маг, а они хорошо зарабатывают. Пусть не сразу, пусть через дюжину-две лет, но он станет богат. Очень.

Лекарю они обрадовались оба — он избавил их от тягостного молчания и вымученных разговоров.

— Талина, — улыбнулся лекарь, — за тобой пришли. Вам обоим очень повезло — не каждому доводится повстречаться с самим светлым владыкой. Я за свои годы ни одного не видел. И этого-то издалека.

Ренни приподнялся на постели.

— Светлым владыкой? — перепугался он. — Но… Талина, ведь это значит…. Почему ты мне не сказала?

— Это ничего не значит, — отрезала Талина. — Я и сама первый раз об этом слышу.

Ренни недоверчиво прищурился.

— Нет, — смешалась Талина, — я догадывалась, но… мне казалось это слишком невероятным… ну… столкнуться с владыкой… ты бы в такое поверил? Он же мне не представился, и другие его так не называли… Дерек и Дерек, я думала — князь чужеземный, он и сам сказал, что сын князя.

«А спросить было неудобно…», — хотела добавить она, — «я ведь тоже боялась, что тот раненый окажется прав… да и потом — мало ли к кому могут обращаться «владыка», а что он там говорил, когда сошёл с парома, оно же почти не слышно было… могло показаться…»

— Это ничего не значит, — повторила она, — они просто могли знать, что он уже пришёл… Если бы всё было так, он не стал бы спасать нас, правда. И они все — очень неплохие люди, нас не тронули, до города довезли, даже вон тебя лечиться устроили… Нам очень повезло, ты напрасно волнуешься. Забудь.

Лекарь изучающее смотрел на них.

— Вам повезло, — согласился он, — а вот повезёт ли градоначальнику с командующим — ещё вопрос. Ты напрасно боишься, Ренни. Светлые владыки бывают очень жестоки, но всегда по делу. О тебе велено заботиться и поставить на ноги. Денег с тебя никто не потребует — уже уплачено, так что не переживай. Талина, пойдём. Да, меня Уржел зовут.

Она поднялась, погладила Ренни по голове и вышла вслед за целителем. Ей удалось самое главное — ни разу не сказать, какой Дерек замечательный. Надо будет попросить Дерека, чтобы поговорил с местными магами насчёт учёбы — пусть Ренни пока здесь учится. Светлому владыке маги перечить не станут. Слишком страшно ехать куда-то тому, за кем гнались нижние. И… может быть… ей удастся убедить Дерека, что здесь ей негде остаться, вдруг он согласится подвезти её… куда-нибудь. Всё равно куда. Талина отогнала безумные мечты. Завтра уже придётся искать своих, а там видно будет.

Уржел проводил девчонку и вернулся к рыжему мальчишке. Если бы у него была хоть четверть того таланта, что достался парню….

— Послушай, Ренни, — начал он, — тебя ведь Ренни зовут?

Конопатый мальчишка кивнул.

— Скажи, — лекарь замялся, — ты встать можешь?

Ренни неуверенно пошевелился и попытался сесть. Уржел осторожно помог ему, сняв приступ головокружения.

— Понимаешь, — было неудобно нарушать просьбу владыки, — нам велели обеспечить вам всем самые лучшие условия, но… В общем — у меня очень тяжёлый больной, так я просто хочу, чтобы ты ночь провёл в его палате. Там, правда, ещё четверо… Но ты ведь целитель?

Мальчишка растерялся:

— Только меня ничему не успели научить….

— А это неважно, — обрадовался Уржел, — ты одним своим присутствием исцелять можешь. Крайне редкий дар. А уж когда научишься сознательно силу применять — равных тебе мало найдётся. Так ты пойдёшь? Если что — я замолвлю за тебя слово перед ректором местной школы и возьму на работу, потому что стипендии хватит только не умереть с голоду. Так как? Иначе эту ночь он может не пережить… А ты — всего-навсего побудешь там…

Парнишка попытался встать, но тут же сел обратно.

— Если встать сложно — мы тебя перенесём, — заторопился Уржел.

Нести не пришлось — только поддерживать под руки.

Ядыка ворвался во двор младшей дочери. Сзади на почтительном расстоянии трусил бледный первый помощник градоначальника. Заплаканная Гужанда выбежала на крыльцо вместе с внуком и повисла у отца на шее. Маленький Ядыка радостно вцепился деду в штанину.

— Папа, — зарыдала Гужанда, — ты жив! Папа! Пойдём скорей!

— Где?! — сорвался Ядыка. — Где твой ублюдочный козёл?!

— Т-там, — дочь махнула рукой в сторону конюшни. — Б-бежать? Папа, ему бежать?

Но градоначальник уже ворвался внутрь.

Невид, в дешёвой рубахе и портах, делал вид, что отбивает денники. Осёдланная лошадь самого неказистого вида стояла рядом. Ядыка выволок зятя из стойла и врезал в зубы. Потом чуть успокоился и дал под дых. Добавить бы ещё куда положено, да дочку жалко.

— Папенька, — выдохнул зять, сплёвывая кровь, — вы живы! Всё обошлось? Это не владыка? Можно не бежать? Или бежать?

— Тварь! — гаркнул Ядыка. — Я тебе дам — «папенька», я тебе убегу, скотина! Пошёл-надел-доспехи — самые простые, чтоб сразу не узнали! — взял три дюжины своих бандитов и немедленно очистил всю дорогу до Говора! Всю! И часть Говора тоже! Возьми трёх магов и эльфийское противоядие. И раньше чем через два полнолуния показываться не смей! Разберёшься с этой — примешься за дороги на Бахк и Онеш. Чтоб ни одного вампира или разбойника не осталось! Попадёшься на глаза владыке — хорошо, если твоя голова окажется на колу рядом с головой твоего второго помощника. Хуже — если мы не успеем убить тебя до того, как маги заставят говорить. Сними это дерьмо и быстро поехал, если жить хочешь! Командование гарнизоном принимаю я. Пшёл дороги чистить! Иначе на границу с Егрижей загремишь! И чтоб самые рьяные твои дружки в город не вернулись — вампиров в округе на всех хватит. Всё ясно?

Ядыка не выдержал, ещё раз врезал зятю в зубы и вылетел во двор резвее, чем камень из пращи.

— Слуг всех собирай, быстро! — рявкнул он на дочь. — Пусть по лавкам бегут, еды купят! Вукара найди немедленно, чтоб в управу летел. Советников всех ко мне, и торговую гильдию в полном составе, — повернулся он к помощнику, — потом ползи к магам, умоляй Драгомила, чтоб пришёл и не вздумал меня опередить и закатить своё пиршество для владыки. Что хочешь ему обещай. Плати, сколько скажет — лишь бы доносов не было. Нет, к нему я сам сейчас поползу, ты напортачишь. Белореву передай — он теперь второй помощник командующего — мой лично, — весь гарнизон выстроить при полном параде для встречи владыки. Я сам проверю.

— Папа, — всхлипнула Гужанда, — а куда Невида?

— Дура! — сорвался градоначальник. — Что нашла в этом козле? За что там держаться? За пять лет ребёнка сделать не сподобился! Сын главы торговой гильдии Тальна ей не приглянулся! Приданого в полтора раза меньше просил! В два раза меньше сторговаться можно было! Нет — это дерьмо тритонье ей подай! Сиди теперь!

Ядыка оттолкнул цепляющуюся за него дочь, вылетел за ворота, сел на коня и поскакал унижаться перед главой магической гильдии.

Дерек отослал советников собирать сведения о положении в городе, сам же отправился на постоялый двор. Хозяин, в отличие от градоначальника, расстарался на славу — слуги прыгали вокруг владыки, конюхи пытались скакать вокруг единорога и умудрялись мастерски скрывать страх за восхищёнными улыбками. Дерек потребовал для Цалеара отдельную конюшню. Такой не нашлось даже у Грива, но хозяин, рассыпавшись в извинениях, выделил единорогу денник, освободив при этом четыре соседних, и пообещал сегодня же сделать глухую деревянную перегородку между ним и другими лошадьми. Кормить и чистить жеребца Дерек вызвался сам — нехорошо, если кого-то из конюхов найдут мёртвым, да и для дела лучше, чтобы Цалеар был не совсем сыт.

Гостиница, хоть и высотой в три этажа, и крыта черепицей, но построена была всё из того же дерева. На второй этаж вела лестница, покрытая пушистым красным с золотым узором ковром, прижатым к ступенькам бронзовыми держателями, концы которых были изготовлены в виде конских голов — роскошь. Шерсть и ткани здесь настолько дёшевы, что хозяин постоялого двора может позволить себе ковёр на лестнице. Пусть это и лучший постоялый двор, но даже у отца в замках ковры были наперечёт, и из них на полу лежало всего пять. Перед лестницей располагался просторный зал. Хозяин любезно предупредил, что для желающих возможны отдельные обеденные помещения на три-шесть человек и тут же поинтересовался, изволит ли владыка откушать сейчас или подождёт свиту. Свиту владыка собирался ждать. Точнее — он собирался ждать Талину.

— Буду ждать свиту, — слегка наклонил голову владыка, — ещё мне нужна сменная чистая одежда для себя и для госпожи…

Дерек задумался, потом провёл рукой на ладонь ниже груди:

— … вот такого роста, и примерно такой в обхвате, — он указал на одну из самых тощих служанок.

— Платье? — вытянулся трактирщик. — Юбка, кофточка, плащ? Хлопок, батист, шёлк, парча? Купеческого стиля или магического? Может, как у младшей дочери градоначальника, только богаче? Открытая? Вязаная или тканая? Со стразами или драгоценностями? Золотое шитьё?

Вопрос застал Дерека врасплох — он почему-то думал, что решит его сам трактирщик. Вроде как и обед только среди своих, но и гостиница очень неплоха, в таком изорванном свитере как у Талины сесть за стол неприлично. А она как-то не сообщила, что любит носить. Может, у гномов женщины в юбках или платьях не ходят, кто их знает…

— Нет, — решил он, — шерстяной свитер и плотные свободные штаны, ну и что там положено под них. Лёгкая верхняя рубаха и кожаный пояс. Всё лучшего качества. И пусть одежда лучше чуть велика будет, чем мала. Принесёте в комнату госпожи.

— Какого цвета изволите? — не отвязывался настырный трактирщик.

— Серого, — изволил владыка, рассудив, что раз Талина одета в серое — возражать не станет. А потом можно будет сводить её в местные лавки, пусть выберет, что понравится. И обязательно надо будет спросить Ильма, где найти ей хороший женский арбалет.

— Покои с госпожой желаете смежные? Или…

— Напротив.

— Госпоже готовить баню или…

— Остальное спросите у самой госпожи, — не выдержал Дерек. — Проведите меня в мою комнату и поспешите за одеждой.

Времени отмыться и перекусить не оставалось, зато удалось очень хорошо выспаться до прихода Талины.

Дерек встретил её на лестнице, поинтересовался, всё ли нормально, посоветовал не стесняться, а требовать у хозяина и слуг всё, что ей нужно, и пообещал позвать к обеду. После чего открыл перед ней дверь, поклонился и ушёл к себе.

Комната Талину напугала — огромная, с кроватью, на которой поместилось бы и четверо, и с навесом над постелью. Она про такие навесы слышала, но забыла, как они называются. По ковру ходить было страшно, рукомойник в углу оказался из очень качественной бронзы с настоящим зеркалом в витой раме. Мало того, за ширмой стояла чугунная бадья на ножках в виде кошачьих лап. Литьё было выше всяческих похвал, хотя и не подгорного производства. К бадье была приставлена витая деревянная лесенка, на вешалке рядом виднелись халат и полотенца.

Талина сняла ботинки и босиком пробралась к ширме. Лечь на чистые простыни в том виде, в котором она сейчас находилось, невозможно. Спуститься к обеду в шикарный зал — тоже.

Она попробовала рукой горячую воду и перепугалась — вдруг не хватит времени отмыться. А если хватит — что потом на себя надеть? Халат? Свитер? Попытаться быстро застирать самые большие пятна? Послышался робкий стук в дверь, вошла служанка, всего на полголовы выше Талины, зато раз в пять толще. Девица приседала, кланялась, краснела, бледнела, и Талина с трудом сообразила, что та пытается выяснить, «что прекрасной госпоже угодно…»

Если какие-то сомнения или надежды, что Дерек может быть и не светлый владыка у неё ещё оставались, то они тут же улетучились. Талина спросила, можно ли найти какую-нибудь чистую одежду или рубаху, получила ответ, что «владыка уже изволил приказать подобрать госпоже новое платье», отпустила девицу и полезла отмываться. Всё было прекрасно, всё было изумительно, даже вкус Дерека относительно «платья» её не очень пугал, скорее сильно интересовал, вот только… он уедет, а она останется здесь. Захотелось разреветься. Она немного подумала и решила, что опухшие глаза могут быть и от горячей воды, и от попавшего в них мыла, поэтому можно не сдерживаться. Но он хоть додумается придти ночью? Или так всё и будет ждать, когда она сама решится? Или у него свои какие-то мысли по этому поводу, ей совершенно недоступные?

Талина сидела в тёплой воде, с наслаждением всхлипывала и пыталась вспомнить, что она слышала о светлых владыках. Вспомнила — почти ничего. Они непобедимы, потому что у них непобедимый меч. Они бывают очень жестоки, но всегда по делу. Они приходят из других миров. Завоевав власть, правят долго и очень неплохо. Потом их побеждают тёмные владыки, и всё начинается сначала. Вот и всё.

Ещё ей очень хотелось верить, что раненый у жертвенника соврал. Ведь в какой-то из легенд о Делорине упоминалось, что именно светлые владыки загнали ловцов под горы и закрыли почти все порталы в нижние миры. Раньше ведь нижние и наверху могли жить. Потом они стали бояться света солнца, как вампиры. Потом — луны. Потом — звёзд. Потом — даже тучи не могли защитить их. Говорят, этого добились владыки, эльфы и маги. Очень давно. Никто ведь не помнит, когда жила Делорина, и жила ли она на самом деле…

И Талина совершенно не представляла, бывают ли у владык… пусть не жёны, но… хотя бы любовницы. А дети? Они способны иметь детей? Если способны — может, собрать всю силу воли и придти к Дереку? Пусть потом он уйдёт своей дорогой, но у неё останется… если получится… если владыки могут иметь детей… с одного раза вообще может получиться? С двух? С трёх? Вряд ли их будет больше… а с ребёнком её возьмёт замуж почти любой из живущих под небом, даже приданого не потребует, и с голоду они точно не умрут. Среди своих всё равно вряд ли удастся хорошего мужа найти… если же ничего не получится — с приходом светлого владыки ездить и торговать станет безопаснее, так что денег она себе всегда заработает — её соплеменников, способных жить здесь, не так много.

Часа через два вернулся Хельм. Он написал доклад на бумаге, изобразив стрелками и схемами родственные связи градоначальника, и вынеся в отдельную колонку все преступления господина Шипули, его зятя, сестры, племянников, братьев двоюродных и троюродных, занимающих в городе всевозможные близкие к живой воде — «хлебные», как говорили здесь — должности, но выяснилось, что читает владыка заметно медленнее, чем слушает. Тайный вытащил из ножен кинжал, с усилием повернул навершие и положил на стол.

— Завеса тишины, — пояснил он, сел в кресло и принялся пересказывать доклад.

Ещё через час подошёл господин Хант — с таким же письменным докладом, почти с такими же стрелочками и схемами, с той только разницей, что доносы он сложил в отдельную стопку. Дерек выслушал советника по финансам, попутно сравнивая данные, и к своему удивлению обнаружил, что они почти не отличались. Дерек был уверен, что Хельм найдёт информации гораздо меньше, чем обладающий сетью торговых агентов и управляющих купец — ничего подобного. Чего это стоило советнику по безопасности владыка представлял себе с трудом, но твёрдо был уверен, что советник Хант не халтурил, а изо всех сил старался быть лучше, чем советник Дагор.

— Что по главнокомандующему? — спросил Дерек.

— Я же всё доложил… — удивился Хельм.

Запнулся и отчеканил:

— Местный в спешном порядке сбежал наводить порядок на дорогах, с кем — всё указано. Сейчас его место занял сам Шипуля. Или вы насчёт первого помощника?

— Я про Любозара, — пояснил Дерек, — агенты из Кужела вернулись?

Тайный помрачнел. Купец с тревогой уставился на него.

— Вернулись двое, остальные договариваются, — разъяснил Хельм. — Торгуются. Ребята подкупили княжеского мага, он будет тянуть с телепортом сколько сможет. В крайнем случае скажет, что ему мешает другой маг. И пусть князь ищет его, пока вампиры кровь пить не перестанут. Замену же своему он тоже вряд ли найдёт. Денежный отчёт предоставлю. Не понимаю, чего Везинар боится. О преданности тёмному речи не идёт, особенно сейчас. Денег он может просить сколько угодно. Что мы до него всё равно доберёмся — знает. В княжестве он бесчинствует, но до Узленга с Вильром ему ещё тянуться и тянуться…

— Личная вражда? — предположил Дерек. — Счёты с главнокомандующим? Или хочет для себя пост советника?

— Агенты воруют? — высказал свою версию чуть покрасневший купец. — Просто тянут время, а сами тянут деньги?

Глаза тайного почернели.

— Мои ребята не воруют, — отчеканил он. — Это не торгаши какие… но, владыка, ты прав — Везинар требует для себя гарантий безопасности.

— И почему об этом нельзя было сообщить?

Дагор поменял цвет глаз на льдисто-голубой и уставился в пол. Ильм хотел было что-то сказать, но в результате принялся внимательно изучать балдахин над постелью.

— То есть, — уточнил Дерек у Хельма, — ты пытался принять решение вместо меня? Считал, что оставлять Везинара в неприкосновенности не следует?

Купец разглядел балдахин во всех подробностях и теперь прикидывал цену зеркала в тяжёлой бронзовой раме. Самого Дерека восхищали только пушистые ковры — ко всему остальному он привык дома. Владыка молча разглядывал тайного советника, советник пересчитывал ворсинки на ковре.

— Значит, — подытожил Дерек, поняв, что Хельм намерен пересчитать все ворсинки до единой, — главнокомандующего будем отбивать. Найди телепортиста в Кужел. Двух дюжин конников хватит?

— Вполне, — ответил тайный, всё ещё разглядывая ковёр. — Если с нами будет владыка — и полудюжины хватит. Я найду телепортиста.

— Владыка, — подал голос господин Хант, — ты представляешь, во сколько встанет телепорт для двух дюжин конников и единорога? Мне всё-таки кажется, господина Дагора следовало бы хорошенько проверить — смотри, к какой сомнительной мысли он тебя только что осторожно подвёл. И как раз тогда, когда надо собирать войско и укреплять позиции в городе. И вообще: ты не задумывался над вопросом — а так ли уж сильно нам нужен главнокомандующий?

— Я начинаю задумываться над вопросом, — неспешно протянул Дерек, — а так ли уж сильно мне нужен советник по финансам?

Купец вздрогнул и оторвался от изучения резьбы над входной дверью.

— П-после того, как я вложил столько денег?

— Ничего, — успокоил его Дерек, — как раз этот вопрос легко решается одним ударом меча.

— Не надо, — резво согласился Ильм, — я всё понял — без главнокомандующего нам никак. Позвольте, я сам найду телепортиста — будет дешевле.

— Хельм, — поинтересовался владыка, — план Кужела у тебя с собой?

План у Хельма был с собой. Дерек в этом и не сомневался.

Талина вылезла из воды, наскоро вытерлась и забралась под одеяло. Ощущение чистого белья привело её в состояние полного блаженства. Реветь расхотелось. Она нежилась на пуховых подушках, пока в дверь не постучали. Служанка принесла тюк с одеждой и привела с собой внушительного старика, ростом опять почти с Талину. Талина присмотрелась к вошедшему и якобы невзначай отбила по столешнице короткий вопрос: «Ты свой?» Старик не ответил. Да и не походил он на соплеменника.

— Это сапожник, — почтительно сообщила служанка, — пришёл снять мерку с ног госпожи.

Сапожник на удивление быстро снял мерки, после чего поинтересовался, какие сапоги госпожа желает. О туфлях или ботинках речи не шло. Что ж, Дерек уедет, но сапоги-то ей носить. Не на один же выход.

— У них должна быть толстая и прочная подошва, — разъяснила Талина, — как у моих ботинок, чтобы по камням можно было ходить долго. Они не должны промокать, ну и желательно — лёгкие.

Сапожник изучил её не блещущие чистотой и новизной ботинки, и прицокнул.

— Пошито… — подбирал он слова, — не… эээ… изысканно, но зато… эээ… очень надёжно. Можно дюжину лет носить, и не развалятся. И это безо всяких заклинаний на прочность. За горами такие делают?

Талина кивнула и ещё раз попыталась отстучать «Ты свой?», но сапожник не обратил внимания.

— А форма носка и цвет?

— Вы сделайте похожие, — попросила Талина, — но чтобы на ваш вкус было чуть более… ммм… изысканно, и всё-таки не очень отличалось, так можно?

— Можно всё, — огладил бороду сапожник, — с вашего позволения я ещё раз рассмотрю ваши ботинки.

Когда они ушли, Талина, дрожа нетерпения и любопытства, принялась распаковывать тюк.

Что ж, как у Дерека со вкусом и обычаями в одежде — непонятно, но в разумности ему отказать нельзя: привыкать к этим вещам ей не придётся и чувствовать себя в них она будет спокойно. Жаль, что свитер не красный, синий или розовый, но с другой стороны — серый практичнее. А юбка — в ней всё равно неудобно. Говорят, мужчинам юбки нравятся, и если надеть ещё три-пять нижних, можно придать соблазнительности и пышности чему угодно у кого угодно, ну так Дерек и так знает, что она не толстушка. Совсем тощая, если честно. Смысла нет притворяться. Называть себя гибкой и грациозной при торчащих рёбрах тоже бессмысленно. К тому же… если вдруг…. ну… все эти пять юбок снимать придётся… и… станет понятно, что они там скрывали, и почему их так много… разочароваться можно — ожидалось-то совсем другое… стыдно будет. А тут — никакого обмана, никаких разочарований, сразу всё ясно.

Зато все вещи очень хорошего качества. Нижняя рубаха и подштанники из великолепного белоснежного батиста. Пояс — изысканный и добротный, с тиснением. Дома продать — пять-шесть дюжиниц прожить можно. Талина натянула одежду и принялась рассматривать себя в зеркале. Глаза опухли. Ничего — это от мыла, такое едкое попалось! Потом она повернулась к зеркалу боком и вдруг осознала, что, несмотря на сходство с её старыми вещами, всё сидит на ней совершенно иначе. Штаны были чуть свободны, струились вокруг ног мягко и женственно, покрой увеличивал бёдра и создавал ощущение, что не такая уж она и тощая, широкий же пояс подчёркивал талию. Жалко, что длинный, почти до колен, свитер скрывал появившиеся формы, но зато он тоже смотрелся красиво — всё вроде серое, но разных оттенков, получались мягкие переливы. Вязка хорошая — она сама лучше б не смогла. И грудь выпирает, видно, что ей есть чем похвастаться. Талина сняла свитер, примерила верхнюю рубаху — тоже всех оттенков серого цвета — и нашла, что смотрится в ней очень соблазнительно. Настолько соблазнительно, что совершенно ясно — Дерек прав, в чём-либо кроме привычного свитера и штанов она бы постеснялась спуститься к обеду. Ещё в вещах обнаружился добротный тёплый плащ — но он ей пока не понадобится. Осталось решить, как привести старые ботинки хоть в какое-то соответствие с новым нарядом. Талина сунула ноги в прилагающиеся к комнате шлёпанцы и отважилась выглянуть в коридор. Пухленькая служанка тут же возникла неизвестно откуда, с вопросом, что угодно госпоже, схватила башмаки и убежала. Талина вернулась в комнату и принялась приводить в порядок волосы. И дожидаться башмаков. И обеда. И Дерека.

Глава 16. Застолья

Наверное, у Дерека так принято, размышляла Талина, или так принято у мужчин… не обращать на женщин за столом внимания. Нет, он был любезен, он по-прежнему её хотел, он даже пару раз коснулся её локтем и коленом. Он наливал ей вино и предлагал лучшие куски, несмотря на огромное количество служанок. Эти пухленькие смазливые твари всё время норовили притиснуться к владыке, отбивая у Талины аппетит и заставляя кусать губы. Утешало лишь одно — Дерек был доволен, но не их прижиманиями, а тем, как она злилась. В результате трактирщик сделал пиявкам внушение — он явно лучше разбирался в настроении посетителей — и те переключились на остальных. Особенно на Хельма. Они бы все сразу к нему прилипли — но Хельм был один, а их почти дюжина — места у стола не хватило. Хельм чуть заметно улыбался и жмурился, меняя цвет глаз с синего на голубой и обратно. Вид облепленного со всех сторон девицами длинноволосого тайного советника — так представил Хельма Дерек какому-то гостю — к удивлению Талины показался ей забавным. А ведь ещё вчера ей льстило, что он пытался с ней заигрывать. Тут же — за Дерека морду бы расцарапала мерзавкам, а как на Хельма вешаются — смешно. Она даже испытывала к нему благодарность за то, что он отвлёк внимание нахалок от Дерека на себя.

Дерек беседовал с охранниками и гостями — ни о чём. О поездке, о нападении, о боях, о лошадях, о конструкциях луков, арбалетов и стреломётов, а к ней обращался лишь по вопросам какое вино налить и какой кусок положить. Про арбалеты Талина могла бы рассказать куда подробнее и интереснее, но боялась — вдруг у Дерека дома было не принято, что женщины в разговор вмешиваются. Когда же речь зашла о встрече с главой магической гильдии, она рискнула и шёпотом попросила заступиться за Ренни — чтобы его не отказались принять здесь на учёбу. Дерек кивнул и снова отвлёкся.

После обеда он проводил её в комнату и вручил браслет, пояснив, что это — амулет-телепорт, активирующийся поворотом и голосом. В случае поворота, команды или попытки сорвать его силой браслет должен был выбросить её куда-то на восточную окраину. Талина выучила команду активации, написанную на листе, и Дерек лист забрал, попросив не произносить её вслух без надобности. Он боялся за неё. До этого ей как-то не приходило в голову, что интерес владыки может быть опасен. Потом он поклонился и ушёл, а она осталась размышлять, в каком виде лучше придти к нему ночью — в новой одежде или в найденном в комнате халате. Одежда оставляла возможность для отступления, халат — вряд ли.

Дерек злился. Его нервировала система измерения времени — обед у градоначальника должен был состояться «вечером». Что такое вечер в местном понимании? Дни такие, что светло едва ли не до полуночи. О какой «полуночи» может идти речь, если ночь начинается с темнотой? А темноты той — часов пять. Казалось бы полночь — середина ночи. Но нет — час-два светлого времени до полуночи — уже ночь. Утро — с восхода солнца до полудня. К этому можно приспособиться, если живёшь мирно. Градоначальник — чем дольше ждать будет, тем лучше, но как действия войск между собой координировать? Как планировать военную операцию? Как приказывать: «Наступление начинаем на рассвете, когда Солнце пройдёт шестую часть пути до зенита»? То ли дело дома — всегда всё понятно: «С заходом Видящей, при первом танце Смотрящей и Подглядывающей» или «На восходе Глядящей, сразу после встречи Смотрящей и Подмигивающей». Все эти вопросы он надеялся обсудить с главнокомандующим.

Ещё раздражала письменность — владыка извёлся, изучая донесения советников. Сравнить пару схем и чисел под диктовку — куда ни шло, но быстро, как он привык, прочесть доклад не удавалось никак. Дома одного мимолётного взгляда на табличку или серебряный лист хватало, чтобы сразу всё запомнить, а здесь он шевелил губами и разбирал текст по слогам, чувствуя себя слабоумным. Не настолько дешёвые здесь кожа, пергамент или бумага, чтобы все слова буквами расписывать. Названия рек и городов на карте буквами передавать — понятно для чего, но почему бы привычные слова «солнце», «лошадь», «луна» — значками не изобразить? Хотя с другой стороны, тогда бы все эти значки запоминать нужно было, а так — букв вполне достаточно. Но гласные зачем всегда выписывать?! Смысл и без них обычно ясен, а тут — в каждом слове строго свои гласные, независимо от того, что на слух они запросто могут восприниматься иначе. Ну так и не пишите их, если они каждый раз по-разному произносятся!

Дерек с тоской осознал, что правописание ему придётся заучивать, а скорость чтения — тренировать заново. Или обзавестись хорошими секретарями, что, впрочем, никак не отменяет обучения беглому чтению. Да и позорище какое будет — владыка писать правильно не умеет… Впрочем, если бы только правильно…

Когда он попытался изобразить текст на бумаге… советники очень сильно старались не смеяться. Они очень старались, но у них ничего не получилось. Дереку пришлось схватиться за голову и захохотать самому, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от разорванной бумаги, сломанных перьев, залитого чернилами стола, перепачканных пальцев, волос и бороды… Хотя больше всего ему хотелось перья растоптать, бумагу скомкать и вышвырнуть в окно, а чернила выплеснуть… куда-нибудь… в чью-нибудь ухмыляющуюся харю… Ему столько лет, что заново обучаться письму… Чтению — ладно, новые языки его всегда привлекали, но ставить кляксы на бумагу под хохот советников… изображать закруглённые и волнистые буквы с закорючками и виньетками…

И этот постоянный пересчёт из дюжин в десятки, чтобы сориентироваться в количестве — ну не представляет он себе наглядно ни дюжину, ни куль этот чханый в дюжину дюжин! Не чувствует он эти дюжины с третью, четвертью и без двух! Дома почему-то ни в одной стране ни дюжинами ни восьмерицами не считали! Откуда вообще такой дурацкий счёт взялся — здесь же у всех говорящих по пять пальцев на руках! По пять — не по четыре и не по шесть! Они по пальцам считать должны! До десяти! А они считают до двенадцати! Это ж ему численность воинов каждый раз перепроверять придётся! Для грубых прикидок он решил для себя, что куль — это сто пятьдесят, но уже на трёх кулях возникала немаленькая погрешность — в восемнадцать — тьфу! — в полторы дюжины воинов. Ударная сила, если они конные. Да и для пеших немало. И это здесь, дома же восемнадцать опытных конников вполне могли решить исход сражения. Ещё ревизию махинаций господина Ханта проводить — пять-шесть суток уйдёт, не меньше. Пока всё в привычные десятки переведёшь, пока проверишь, пока обратно переведёшь и снова проверишь…

Так владыка и злился, шагая по комнате в ожидании подходящего времени для визита к градоначальнику. И понимал, прекрасно понимал, что раздражение это — вовсе не из-за сломанных перьев и клякс на бумаге. Научится он красиво рисовать эти загогулины, куда денется. Нет, скоро они соберут войско и уйдут в поход — а Талина… Талина останется здесь. Удастся ли найти её, когда он придёт к власти? А если она спустится к себе под горы? Если выйдет замуж? На последней мысли Дерек стиснул зубы, мысленно сворачивая шеи наглым и распутным ухажёрам. Не откажется он от этой девушки. Хватит. И с неменьшей ясностью осознавал, что вызывай у него Иленирит такие чувства — не отказался бы он от неё, никому не позволил бы до неё дотронуться. Значит — не те чувства были. Не те.

Послышался робкий стук в дверь.

— Войдите.

Показался трактирщик, согнувшийся в поклоне чуть не до земли.

— Владыка, господин Шипуля прислал за вами экипаж.

— Позовите советников.

Дерек спускался с лестницы, размышляя сорваться или не сорваться ему на градоначальника. Убивать его не следует, а вот припугнуть… С другой стороны — из господина Шипули и главы магической гильдии надо бы вытащить всю возможную информацию. Только знают ли они, кто мог его сюда перебросить и были ли раньше знакомы между собой советники Хант и Дагор? Действительно ли его прочат в светлые владыки, и если да — то кто собирается править у него из-за спины? Не за главнокомандующим же его прислали в самом деле! С другой стороны — ужас, с каким все смотрят на его меч, внушает надежду, что владыка всё-таки кое-что значит в этом мире. Ну а если и не значит — пусть только к власти приведут, а к дворцовым интригам ему не привыкать.

Советники присоединились к владыке в обеденной зале, и, держась на шаг позади, вышли вслед за ним на крыльцо.

Перед гостиницей стояло шесть лошадей. Они были запряжены… не в телегу и не в повозку точно. Более всего «экипаж» напоминал увеличенное раз в тридцать яйцо, из которого только-только начал проклёвываться жеребёнок, судя по волнистым гребням наверху. Яйцо сверкало позолотой, овальная дверь была выкрашена в зелёный цвет и разрисована узорами, очень напоминающими узоры на кубке, который надели на единорога. Причём после того, как его выправили после ударов Дерека. Узоры на самом «экипаже» Дерек не разглядел, но подозревал, что они столь же непристойны.

Впереди сидел кучер в сверкающем шлеме и раззолоченной верхней одежде, сзади на какой-то приступочке вытянулись по струнке двое воинов с алебардами.

Советники за спиной дружно присвистнули.

— Что это? — Дерек постарался не сорваться, но голос выдал недовольство.

Хант подбежал к экипажу, заглянул внутрь, обошёл кругом, потом распахнул дверь и доложил:

— Карета, владыка. Гномьи рессоры, эльфийские узоры. И поставлял её сюда мой торговый дом, ещё при прошлом светлом повелителе. Неплохо сохранилась! Лучше здесь точно нет — торговля-то захирела.

— И куда в ней ездят? — вкрадчиво полюбопытствовал Дерек. — В увеселительные заведения?

— Куда — неважно, — купец любовно рассматривал свой бывший товар, — главное, что такая красивая карета одна на весь город. Градоначальник старался.

— Он не издевался, владыка, — тихо пояснил из-за плеча Хельм, — он правда старался.

— А узоры? — упорствовал Дерек. — Что они означают?

— Нормальные цветочки, — Ильм едва ли не нежно провёл ладонью по дверце, — весёленькие.

Отошёл немного в сторону и пригляделся.

— Розы, виноград, кувшины — обычный для нас рисунок. Ну, зелёненькие розы, да. Так то ж эльфы, у них этот цвет любимый. Или тебе сморчки нужны?

Дерек моргнул. Померещилось, что ли? Знать бы ещё что — розы, а что — виноград, и что из них больше напоминает женскую… фигуру. Сморчки точно смотрелись бы лучше. Ладно, карета не по воздуху летит — лошадей травить бессмысленно, падать всё равно некуда, земля в двух локтях. А нападёт кто — всех положит, проблем быть не должно.

Втроём в карете они поместились с трудом. Насколько Дерек помнил — до городской управы шагов с тысячу, не больше, пешком дошли бы быстрее. Владыка держал руку на рукояти меча, постоянно поглядывая в окно, и то, что ход у кареты действительно мягкий, оценил только когда вышел.

У ворот управы их встречал почётный караул из двух дюжин воинов. Доспехи сверкали, алебарды сияли, ворота были распахнуты, и прямо от них к крыльцу был постелен красный ковёр. В розах, винограде и кувшинах. Золотых. На крыльце по-прежнему стоял градоначальник, на этот раз с дюжиной встречающих. Хм, а он чего ожидал? Конницы, салютующей огнём в небо? Неплохо бы, если не считать того, что при подобных встречах приходилось всегда целиком заворачиваться в парадный плащ, чтобы какой-нибудь жеребец радостно и якобы случайно не отсалютовал прямо в воеводу.

Градоначальник действительно старался. Дереку не с чем было сравнивать гостеприимство, но он мог оценить выражение лица Ядыки, гостей и советников. Все как один едва ли не с благоговейным ужасом провожали глазами каждую отправленную владыкой в рот ложку каши и каждый глоток вина. Даже глава магической гильдии. Дерек постепенно начинал ощущать себя едва ли не людоедом. Может, он ложкой как-то не так пользуется? Но это ж всё-таки не гусиное перо с чернилами! Уж ложки-то дома были! И взял он её в правую руку, как и большинство. Да и остальные держали ложки точно так же — его действия ничем не отличались от действий присутствующих. Совсем же ничего не есть Дерек счёл неприличным.

Он выслушивал сообщения о положении в стране и старался понять, где кто о чём умалчивает. Картина почти не отличалась от составленной по докладам советников. Не могли же они все сговориться?

Воинов город обещал выделить около четырёх кулей, ещё один — близлежащие поселения. Из беседы с советниками накануне Дерек выяснил, что собирать войска в точке назначения бессмысленно, потому что тёмный владыка запросто может телепортировать к продвигающемуся без светлого владыки войску и перебить его всё. А удерживать блокировку телепортации при передвижении очень сложно. Дерек тогда в очередной раз подумал: если таких невероятных вещей ждут от его противника, означает ли это, что и от него самого — тоже? Спрашивать не стал. Пусть думают, что поверил. Зато начал выяснять — а нельзя ли таким способом тёмному устроить засаду? Советники надолго задумались и посоветовали дождаться главнокомандующего — он и про меч всё лучше знает, и уже был главнокомандующим, когда предыдущего тёмного победили. И с прошлым владыкой прекрасно ладил. Оба не стесняясь пытались снять с себя ответственность за боевые действия.

Вот и теперь владыка многозначительно помалкивал, опасаясь высказать что-нибудь столь же нелепое, как подход войск к точке сбора с разных сторон. Придётся самому идти по всем городам. Получается — надо обойти их около десятка. На это уйдёт дней тридцать-сорок, если очень постараться и заранее дать команду собирать войска. Он вспомнил просьбу Талины и попросил за спасённого мальчишку. Маг вежливо склонил голову.

Продолжая слушать разговоры присутствующих Дерек всё не мог поверить — они что, все действительно считают, что он способен уложить в одиночку полтысячи человек? И именно поэтому смотрят на него с таким ужасом? Так это не бредни его советников? Или ему старательно внушают эту мысль, чтобы таким образом подставить в последний момент? Конечно, если на Реозане несколько раз спикировать на местную конницу — и бо́льших потерь реально добиться, учитывая эффект внезапности, но не мечом же! Или владык настолько боятся, что ужас парализует войска? И повелитель меча что, действительно защищён от магического удара? Даже десятка магов? Не просить же главу магической гильдии эти факты проверить…

Советник Хант сидел слева от владыки и, похоже, чувствовал себя двояко: с одной стороны, он бесспорно был польщён, что хоть и сидит по левую руку, но зато в непосредственной близости от ножен. И даже пытался незаметно выказывать этим ножнам знаки уважения и внимания. С другой стороны — меча он боялся. И страх пересиливал. Господин Хант старался не ёрзать и не коситься на клинок, но Дерек изредка ловил его настороженные взгляды. И не только его — многие смотрели на ближайшего к мечу господина Ханта с пониманием и сочувствием. Хельм же — с завистью. Они откровенно мечтали поменяться местами, но купец боялся нанести оскорбление. Дерек так понял — мечу, потому что больше вряд ли кто мог обидеться. Он что, считает, что эта железяка разумна, что ли? И при этом обидчива и мстительна? Судя по некоторым словам советников — они вполне могут так думать. Причём оба. Бред какой-то. Нет, он помнил, что дома слышал голос — ну так это явно был магический морок, оружие не может разговаривать. Вероятно, на меч ещё какие-то заклинания наложены, имитирующие… ну мало ли какие заклинания можно наложить… обжигать чужую руку, например. В темноте светиться. Звуки наконец издавать, похожие на человеческий голос.

Мысли эти посещали Дерека уже не раз и не два, но решить для себя что-то определённое относительно оружия он пока не мог. Да и хорош клинок, хорош! Можно простить ему некоторую непредсказуемость. Главное — чудес от него не ждать.

Владыка пригубил из кубка и принялся слушать градоначальника. Господин Шипуля не вызывал презрения или отторжения. Крепкий, коренастый, на вид ненамного старше обоих советников, он не был воином, но в нуждах города разбирался, и, облагодетельствованный неожиданным помилованием, не стал лебезить и пресмыкаться, а вполне здраво изложил положение дел. Драгомил — глава магической гильдии, он же ректор магической школы, — тоже произвёл приятное впечатление.

— Скажите, — не выдержал Дерек, — как же так получилось?

Ядыка его прекрасно понял. Пожал плечами и честно ответил:

— Так светлые владыки ещё ни разу через Путарь не проходили. Думали — успеем всё привести в порядок…

— А где, — поинтересовался Дерек, — ваш, как бывшего командующего гарнизоном, первый помощник? Где нынешний командующий?

Градоначальник помолчал. Ждал ли он вопроса, не ждал ли, но вёл себя достаточно прямо. В людях Ядыка разбирался.

— Границу держит, с князем Егрижей. Так было лучше для всех. Прикажете послать командующему прошение вернуться?

— Разумеется, — согласился Дерек. — А вы ещё не послали? У вас были какие-то сомнения?

— Нет, — качнул головой Ядыка и упредил вопрос, — прошение составлено, но гонцы ещё не посланы.

— Чтобы не успел прибыть сегодня? — уточнил владыка. — Вас можно понять. И кстати, зятю вашему не мешало бы набраться опыта. Зачистит дорогу до Говора — пусть принимает командование дюжиной и присоединяется к войску.

Градоначальник склонил голову.

— Мне требуется две дюжины воинов и два амулета связи сегодня к рассвету, — не стал понижать голос Дерек, — пришлите к западным воротам. За сбором войск пока проследит советник Дагор, за финансовой частью — советник Хант. Обеспечьте обоих всем необходимым. Что по взятым в плен торговцам?

— Хотим допросить магически в вашем присутствии, — пояснил Ядыка, — чтобы не возникло подозрений или недоразумений.

— Завтра ближе к вечеру.

Всё-таки иногда расплывчатое понятие «ближе к вечеру» было удобно.

Это Уржел только сказал, что всего лишь переночевать в чужой палате придётся — попробуй засни под стоны, хрипы, бормотание лекарей, топот санитаров и ощущение, что рядом вот-вот кто-то умрёт. Остальные четверо тоже спать не могли. Лекарь долго извинялся и в итоге перевёл их в палату Ренни, умоляя не доносить о своём самоуправстве светлому владыке. Можно подумать, Ренни его знал. Или его кто спросит.

Под утро он начал засыпать. Или снова провалился в бред.

Очнулся утром — разбудил лекарь. Ночь тоже не прошла для него бесследно — лицо осунулось, под глазами проявились тёмные круги. Ренни осторожно скосил глаза в сторону вчерашнего больного — тот всё ещё лежал на кровати. Значит — не умер. Лекарь правильно истолковал его взгляд и чуть улыбнулся.

— Пока неясно, — прошептал он, — зато после завтрака могу показать тебе некоторые заклинания.

Из них Ренни не понял почти ничего. Он научился только останавливать кровь — это оказалось очень просто. Недаром почти на каждом ярусе находился человек, который умел оказывать такую помощь. Здесь даже не требовалось магических способностей — только внушение.

Он ждал Талину, но она не приходила. Может, своих ищет?

Лекарь принёс одежду и предложил немного погулять в саду — это полезно. Соседу лучше, и с ним уже не обязательно находиться всё время. Ренни не был уверен, что его не отсылают затем, чтобы не показать, что все их старания напрасны. Но тогда ведь можно было просто вернуть в палату?

Одежда оказалась выстиранной и отглаженной. Ренни спросил, где находится магическая школа.

— Не переживай, — лекарь положил руку ему на плечо, — завтра или послезавтра я сам провожу тебя туда. Сейчас ректор занят делами владыки. Да и тебе пока за ворота выходить рано.

— Скажите, — Ренни очень старался не выдать смущения, но сердце всё равно замерло, — а вы не знаете, куда направилась Талина? Ну, та девушка, которая ко мне приходила?

Уржел посмотрел на него изучающее, помедлил и ответил:

— Гостиница «У Грива». Лучшая в городе. В ней остановился светлый владыка Аледер.

Что-то в его тоне царапнуло Ренни. Не может быть — не настолько же Талина безрассудна, чтобы связаться с кем-то из свиты светлого повелителя… он бы учуял, если вдруг… и нечастной она не выглядела… но ведь так и не позволила даже взять себя за руку!

Он вышел на крыльцо. Перед лечебницей располагался небольшой сад — это точно был сад, лес он уже видел — а за ним зелёная глухая стена, нет, не стена, а забор, вспомнил он картинку из книги. К воротам вела посыпанная песком дорога. Ренни долго смотрел на ворота и калитку, потом набрался храбрости и глянул вверх. Голова закружилась. Ему придётся жить здесь — с этой ужасной бездной над головой. Ничего — он видел нижнего, а это ещё страшнее. Лекарь подхватил его под руки, не давая упасть.

— Что?

— Я… — пришёл в себя и сглотнул Ренни, — я из под гор… Я… боюсь. Неба. И не знаю — как жить здесь. Одному.

Уржел внушал доверие. К тому же ректору школы всё равно придётся сообщить о своём происхождении. Да и догадается маг рано или поздно, если он останется здесь работать. И вообще — маги знают о существовании подгорных общин, не такая это тайна. А ему — ему просто надо с кем-то поговорить.

Лекарь смотрел на него сочувственно.

— Я никогда не был в городе, — пояснил Ренни, — и не знаю, как они выглядят, города… и небо — оно такое страшное.

— Вечером я пришлю тебе серьёзного мальчишку, — решил Уржел, — и ты выйдешь с ним за ворота. Далеко не отходи. Пройдёте вдоль забора — и хватит пока. Потом он научит тебя ходить по улицам — это не так страшно. Правда. И к небу привыкнешь.

Он помог Ренни спуститься с крыльца и усадил на лавку. К обеду Ренни рискнул побродить по саду — не выпуская из виду дверь в лечебницу — и даже отважился выглянуть за ворота. А потом лекарь позвал его в палату — больному стало хуже.

Талина уложила волосы и после долгих колебаний выбрала халат, надев его поверх тонкой нижней рубахи. Погасила свечу, подвинула кресло вроде бы и к двери, а вроде бы и к столу, забралась в него с ногами и стала прислушиваться. Дерек скорее всего будет не один, надо дождаться, когда советники уйдут к себе.

Чем ближе к ночи, тем сильнее её била дрожь. Она перебрала в уме больше куля вариантов разговора, и все они были один глупее другого. Не выгонит же он её? Или выгонит? Кто его знает — какие там у него обычаи. Если выгонит — тогда только бежать отсюда, такого стыда себе и представить невозможно. Он её безумно хочет, но толку от этого! Может, не ходить? Так если бы была надежда, что он сам придёт…

По коридору протопали трое, дверь в комнату Дерека захлопнулась. Во рту пересохло, сердце заколотилось. Талина выпила воды, но язык по-прежнему упорно прилипал к нёбу. Она подкралась к двери и прижалась к ней ухом и ладонями. Надо бы на пол лечь, да халат жалко. Скинула шлёпанцы — босыми ногами проще уловить вибрацию. Закрыла глаза. Стояла так долго, очень долго. Всю ночь. Или ей показалось? Дверь снова отворилась… они вышли втроём! В кольчугах. Она не знала — радоваться или плакать. Дрожь сразу прошла. Наверно, это к лучшему. Сегодня ей не придётся выходить из комнаты, и жалеть не придётся, если бы страх вдруг оказался сильнее и никуда она пойти не рискнула. Куда там идти — пять шагов по коридору, комнаты-то напротив, а намучилась, как будто новую дверь в доме пробивала или вагонетки толкала.

Она подождала, пока шаги стихнут, осторожно проверила, хорошо ли держит щеколда, подтащила к двери ещё и кресло и прокралась к окну. Надо же — скоро рассвет. Окно было небольшое, сомнительно, что в него кто-нибудь смог протиснуться. Сама же она пролезла бы в него запросто — и не по таким норам дома ползали. Во дворе было тихо, но Дерек накануне предупредил, что снаружи её будет охранять один из оборотней. Талина поставила на подоконник графин на серебряном подносе, несколько кубков и всё гремящее, что нашла на столе. Вручённый Дереком браслет-телепорт её напугал. Вдруг кто решит её украсть, чтобы досадить владыке. Разум говорил, что мало ли у князей и владык женщин бывает, одной больше — одной меньше, никто не додумается делать гадости владыке таким способом, тем более в городе его боятся — но подстраховаться никогда не мешает. Когда она перейдёт через коридор на ту сторону, то скажет Дереку, что ей очень страшно одной. Хороший предлог? Только он ведь может сделать вид, что ничего не понял… или действительно ничего не понять! Под подушку она положила кинжал, жалея, что не попросила у Дерека арбалет, после чего свернулась калачиком и даже умудрилась заснуть с первыми лучами солнца.

У западных ворот их ждали обещанные две дюжины воинов. На начинающем светлеть небе красовалась местная луна — в виде очень кривого кинжала, каким изредка пользовались традэрры. Местные называли его серп. Владыке пояснили, что луна станет сначала круглой, а затем начнёт убывать.

На заданный накануне вопрос, не станет ли градоначальник подсылать к нему наёмных убийц, Хельм, не поменяв цвета глаз, ответил:

— Повелителя светлого меча убить сложно. Летописи такого не помнят. Но если вдруг получится, то придёт следующий — и Ядыка пожалеет, что родился. Он не сумасшедший.

Насчёт летописей у Дерека было своё мнение — когда это победители историю не переписывали? Поэтому полторы дюжины воинов из городской стражи, человека Хельма и оборотня Ильма нанятый купцом телепортист отправил на границу с Егрижей. Один из амулетов связи, предоставленных градоначальником, Дерек отдал оборотню, другой остался у Ханта. Ещё полдюжины стражников — из тех, что показались ему более надёжными, владыка присоединил к проверенным уже людям обоих советников.

— Остаётесь в городе, — приказал Дерек советникам, — я вернусь с телепортистом.

Купец возражать не стал, а вот Хельм подался вперёд и заявил:

— Владыка, я с тобой! Я в Кужеле не был, но план замка выучил, и люди мои там.

— План замка я и сам выучил. Ты советник или адъютант?

— Владыка, возьми меня с собой, — продолжал настаивать Хельм, — когда всё утрясётся — наберёшь себе адъютантов, и я буду спокоен. А пока — позволь быть рядом! Я могу понадобиться!

Дерек хмыкнул — купец был откровенно счастлив, что остаётся в городе и молча насмехался над рвущимся в бой тайным советником, а тот, в свою очередь, демонстрировал осторожному советнику по финансам снисходительное презрение.

— Ладно, — согласился Дерек, — Ильм, указания помнишь?

Ханту требовалось пару раз поговорить по амулету, чтоб засекли, а потом навесить его на кого-нибудь из оборотней.

Маг открыл телепорт — Дерек опасался, что Цалеар взбрыкнёт, но единорог вёл себя смирно — его давно не кормили, и он чувствовал добычу.

Глава 17. Главнокомандующий

Занимался серый мутный рассвет, обнажая неровные стены под всё тем же кривым кинжалом луны. Посёлок не жался к замку, ища у него защиты, наоборот: избы словно откатились от стен, опасаясь норова владельца. Низенькие, убогие, они ни в какое сравнение не шли с домами вокруг замка Говора. Кужел же — город, подвластный князю Везинару — вообще убежал от него за реку, оставив снаружи своих стен одни покосившиеся заборы и развалины. Нищета и разруха.

Хельм приложил руку ко рту — протяжный стон оборотня разнёсся по окрестностям. Ему ответили откуда-то сбоку, и почти сразу у копыт лошади советника возникли два агента.

— Ворота?

— Полтора куля шагов влево.

Дерек поморщился: опять пересчитывать… двести шестнадцать.

— Охрана?

— Четверо часовых на стене с той стороны.

Часовых снимет Цалеар, а ворота…

— Владыка, — чуть слышно спросил Хельм, — может, вернёмся к третьему плану: мы — наёмники?

— Я — не наёмник. Правитель. И пришёл за своим главнокомандующим.

Единорог зарычал. Живности впереди не было — он не успеет утолить голод.

Дерек перетянул вороному пасть поводом и остановился в трёх шагах от ворот.

И вдруг подумал, что неправ. Да, Реозан мог сжечь и десяток за один выдох, но воевода доверял ему. Пусть и не кормил его без защиты, пусть и остерегался, но это как с клинком: не будешь осторожен — порежешься. А к этой твари он никогда не сможет повернуться спиной. Так он и мечу не доверял. И советникам. Только себе — и бичу. Пережил бы он дома семьдесят девять покушений, если б верил кому-нибудь. Но меч вряд ли станет посягать на своего повелителя — лишь поставит в смешное положение, если откажется проявлять свои необычные свойства. Цалеар же — наверняка, стоит только на мгновение потерять бдительность.

Дагор постучал в ворота. Открылось смотровое окно, выглянул стражник.

— Светлый владыка Аледер. Отворите ворота и известите князя.

— Чего-о? — послышалось из-за двери.

Бичу хватило места скользнуть в проём и обвить шею караульного.

— У тебя есть время только на одно движение, — Дерек чуть потянул хлыст. — Открывай.

Стражник заартачился. Хлыст затянулся туже.

— Открывай.

Попытка поднять тревогу закончилась для караульного приступом удушья.

— Ну? Гарантирую жизнь.

Задыхающийся стражник откинул заклад, ободрав онемевшие пальцы о прочную древесину.

— Оставить в живых, — бросил владыка через плечо. — Заприте, чтоб в суматохе не нарушить обещание.

На скрип ворот из помещения караулки выскочило с десяток заспанных охранников. Дерек не спеша откинул крышку кубка, закрывающего рог Цалеара.

Перешагнув через тела, вступили во двор замка. Наспех одетые воины выбегали навстречу. Семерых успел выпить Цалеар, но затем кожух пришлось закрыть, чтобы не задеть своих: там и тут завязались короткие стычки с высыпавшей стражей. На Хельма, шедшего за владыкой, налетел стражник в непривычно белой рубахе и лёгком нагруднике. Дерек оглянулся — тайный советник неплохо дрался на мечах. Очень неплохо для сыщика, привыкшего иметь дело не с воинами, а с ворами и убийцами. За него можно не опасаться.

Владыка шел по двору, ведя в поводу единорога. При его виде обороняющиеся тут же старались найти себе менее смертоносного противника.

Дерек подошел к крыльцу, притянул голову жеребца к коновязи и привычно накинул цепь — ремням он не доверял. Указал на Цалеара первому попавшемуся воину из людей Хельма.

— Охраняй. Близко не подходи. Всё помнишь?

Впрочем, подумал он, и привязанный единорог способен за себя постоять. А если и нет — так ли я огорчусь?

Лучников видно не было — внезапность сыграла свою роль. Но не стоит надеяться, что их не будет и в коридорах дворца. Дерек вошёл в гостеприимно распахнутые двери, привычно обнажая меч.

Первая стрела достала его из глубины огромного полутемного холла, предупреждающе звякнув о наплечник и заставив отступить за угол. Еще две вонзилось в наличник двери. Если так пойдёт дальше — до князя он будет добираться час, а то и два.

Владыка вернулся к коновязи. Воин, оставленный для охраны, службу знал — пара трупов являлись тому весомым свидетельством.

— Жди, — Дерек отвязал вороного.

Подвёл единорога по парадным ступеням к дверному проему, откинул крышку кубка, выждал. Звук падающего железа сообщил, что Цалеар охотно выполняет то, ради чего его взяли. Владыка дождался тишины и совсем уже было собрался закрыть кожух, когда жеребец заревел и рванулся вперед. Остановить рвущуюся в дом тварь не удалось — сапоги скользили по гладкому полу. Единорог успел протащить его почти до середины зала, пока Дерек не схватился за бич.

Цалеар зарычал и замер, направляя рог на закрытые многостворчатые двери сбоку от входа. Засада, осознал владыка.

Расчёт организовавшего оборону был неплох: дождаться наибольшего числа вошедших, использовать заминку и расстрелять из арбалетов. После чего добить оставшихся. И ведь могло получиться, если б не вороной…

Жеребец пил долго. Наконец он дёрнулся, пытаясь нащупать новую добычу или хотя бы краем линии удара задеть человека, лишившего его свободы. Но Дерек уже захлопнул крышку. Тварь. Это не жеребец — тварь. Он попробовал человечины и теперь не остановится. И хозяин всегда будет для него самой лакомой пищей. Реозан не ел людей — он сжигал цель. Любую. По команде. Его так натаскивали.

…Убить. Убить людоеда немедленно.

Дерек занёс меч.

Остановило едва уловимое ощущение взгляда. В спину? Внутрь?

Кто-то словно был рядом и очень желал и ждал, что он нанесёт этот удар.

И раздумывал — подтолкнуть руку владыки или повременить.

Маг где-то в глубине замка? Затаившийся стрелок?

Убить.

Но моё ли это желание?

Дерек опустил руку. Цалеар слишком хорошее оружие. Слишком. И сила его только возрастает. Сначала захватим столицу. Успеется. Успеется.

И я не позволю собой манипулировать…

Привязал единорога к перилам лестницы, выглянул во двор, позвал дружинника.

— Теперь будешь охранять здесь.

И распахнул двери, за которыми пряталась засада.

…Их было не меньше двух десятков. Не только стражники, но и знатные воины. Богатые воины, судя по доспехам. И все они теперь — гора трупов. Если кто и выжил, то долго не сможет оказать сопротивления. Да и сомнительно — выживет ли без посторонней помощи.

Владыка подошёл к одному из убитых, откинул забрало: сведённое судорогой лицо, пепельно-серая кожа, чёрные круги под глазами, чёрно-фиолетовые губы. Ещё один — такой же. Это не мёртвый традэрр. Это — местный воин, гость Везинара. И кожа у него когда-то была обычная для этого мира. И губы красные. Были.

Он оглянулся в проём, где остался единорог. Рука сильнее сжала рукоять меча. Нет. Рано. Вороной ещё пригодится. Но убить стольких через двери…

Подошёл к створкам — дерево старое, доски рассохлись, кое-где неплотно пригнаны. И через эти едва заметные щели Цалеар умудрился высосать жизни десятков людей. И — о гостях маг не сообщил. Не захотел? Не смог?

Дерек развернулся и начал не спеша подниматься по лестнице, спиной ощущая присутствие единорога. Здесь люди не закапываются, а забираются как можно выше. Возникает ощущение, что ты не штурмуешь замок, а возвращаешься из него победителем.

Сопение в тёмной нише на одном из пролетов привлекло внимание. На полу валялся поднос. Дерек нагнулся и поднял за шиворот мальчишку лет… и озадачился очередным пересчётом — где-то две трети от детородного возраста, сколько это на местный лад — девять-десять?

— Я — Аледер, светлый владыка. Ты ведь ничего не боишься и всё здесь знаешь, правильно?

Дождался перепуганного кивка и продолжил как можно благосклоннее:

— А не скажет ли мне будущий достойный воин светлого владыки, где хозяин этого замка? Меня по какой-то причине никто не встречает. Странно, правда?

Поварёнок перестал трястись и недоверчиво уставился на владыку.

— А вы правда…? — в глазах парнишки мелькнула искра надежды.

Знать бы ещё, как здесь с детьми разговаривают… впрочем, он с ними и дома не особо сталкивался. В любом случае — запугивать не надо.

— Правда. И как ты думаешь, нужны ли светлому владыке достойные воины?.. Даже если они ими ещё только мечтают стать? Как тебя зовут?

— Шуст…

— Шустрый, значит. Хорошее имя для моего будущего воина. Пойдем, поговорю с князем, а потом и тобой займусь, — Дерек взял мальчишку за руку, предоставив дальнейший путь выбирать ему.

Замок вымер. Только со двора раздавался звон оружия. Миновав несколько переходов и изрядно поплутав по лабиринту коридоров мальчишка привёл Дерека к нужной двери.

— Что там?

— Спальня.

— Почему нет охраны?

Поварёнок вздрогнул.

— Т…тут обычно стражники. Н-наверное все внизу. Дерутся… Сражаются.

— Стой на страже. Твоя задача не сражаться, а предупредить меня, когда я буду выходить, есть ли засада у двери. Понял?

Шуст лихорадочно закивал.

— Молодец. Ты уже на службе. Изволь подчиняться приказам. Иначе из тебя не выйдет командира.

Дерек выбрал позицию для мальца так, чтобы выпущенная из двери шальная стрела того не задела. Затем широко распахнул створки.

Два болта звякнули, срикошетив от клинка. Трое. Два охранника и князь. Все — с обнажёнными мечами. Пустяк. У постели две девушки. Напуганы. Мешать не будут. Щелчком бича выбил глаз одному из охранников и почти в падении проткнул второго. Широко улыбнулся князю. Пусть нападает: разоружить его — дело пары ударов.

— Поговорим?

Везинар прыгнул. Но — назад. К постели. И ощерился, загородившись женщинами.

— Ты кто?

— Светлый владыка Аледер.

— Договориться не получится?

— Нет. Только поговорить.

— А так? — князь обхватил одну из девиц, слегка кольнув кинжалом в горло, меч же приставил под рёбра другой. — Меняю свою жизнь на две этих. Посмотри, какие они юные. Им ещё жить да…

Дерек ударил. Ту, что справа, он ещё успеет спасти. Левую — нет. Надо же до такого додуматься. Он что, и правда считал, что сможет уйти таким способом? Или князь не совсем в себе, или у светлых владык репутация слезливых и мягкотелых идиотов. Непохоже, судя по тому, с каким ужасом косились на его меч люди градоначальника.

Жаль, ему очень хотелось поговорить с Везинаром при помощи бича и кинжала. И узнать, почему Хельм так зол на него. Но не добывать же информацию ценой жизни наложницы — не настолько важны эти сведения. Дерек посмотрел на оставшуюся в живых девушку. Та судорожно всхлипывала. На мёртвую смотреть не стал.

Вышел в коридор, оглянулся на лежащие в комнате луки, закрыл дверь, на случай если оставшаяся наложница вдруг решит напасть — кто их поймёт, женщин, тем более чужого мира.

Малец никуда не удрал.

— Доложи.

— А никто не проходил. Хозяин этого не любит.

— Пойдём. С твоим хозяином я поговорил. Он не против, чтобы я забрал тебя. Осталось обсудить это с твоими родителями.

— Сирота я.

— Теперь нет.

Вниз по ступеням бежать привычно и понятно. Если главнокомандующего и Хельма на месте не окажется — значит, ловушка. Придётся выбираться. С Цалеаром — уйдёт играючи. Правильно, что не убил.

Дерек тронул мальчишку за плечо.

— Где вход в тюрьму? — на схеме всё было указано, но перепроверить не помешает.

— Один снаружи, другой — тут, в подвалах.

Подвалами идти привычнее, но здесь основные схватки происходят наверху.

— Жди здесь.

Мальчонка посмотрел так жалобно и испуганно, что сразу стало понятно — боится, что про него забудут. Ладно, пусть идёт, кому он нужен, стрелу на него тратить.

Дерек добрался до единорога, указал охраннику на парнишку:

— Присмотри и прикрой.

Сделал шаг и протянул руку, чтобы отвязать вороного.

— Я помогу! — радостно завопил Шуст, бросился вперёд и ухватился за цепь.

Голову Цалеара всегда Дерек пригибал, когда привязывал. Только рассчитывал он на безопасность взрослого. Поварёнок же едва доставал владыке до пояса — кубок оказался как раз на уровне его плеча.

— Ух ты! — открыл рот парнишка, заметив гравировку. — Вот это да!

Цалеар повернул голову, стараясь потереться кубком о плечо поварёнка.

Хлыст закрутился вокруг туловища Шуста, отшвырнул в сторону.

Ещё один рывок не позволил мальцу удариться затылком. Он шмякнулся на пол, с ужасом глядя на владыку и хватая ртом воздух.

Бич!.. И не задушить мальца! Уже́?

— Нельзя! — рявкнул Дерек. — Убьёт!

Фиолетовые вихри погасли в глазах вороного. Стражник поднял мальца, Дерек свернул хлыст.

Случайностей не бывает. Он избавится от вороного. Позже. Сначала надо дойти до столицы.

Дерек оставил всё ещё пытающегося отдышаться парнишку на попечение охранника, отвязал Цалеара и направился к тюрьме.

Во дворе под ноги попался бывший противник Хельма — лишнее подтверждение тому, что мечом тайный советник владеет отменно. Давно надо провести с ним тренировочную схватку. А потом и с Хантом. Всё как-то времени не хватает.

Вокруг было спокойно. Пятеро воинов патрулировали пространство перед воротами, остальные должны быть с тайным в тюремных подвалах.

Цалеар принюхивался к трупам, но поживы не находил.

Он не понял, почему выхватил меч. Не осознал, почему сделал шаг в сторону и подставил лезвие под удар. Огненный шар растёкся по клинку и ушёл в землю, оставив на лезвии лишь лёгкую рябь. Зато Дерек прекрасно помнил, как перескочил через Цалеара, прикрываясь им от удара, сорвал крышку и развернул единорога в сторону неизвестного мага. Вороной рявкнул, на мгновение замер, и тут же попытался повернуть голову в поисках новой добычи, но Дерек был начеку. Непонятно, достал ли жеребец мага. Плаща владыка с собой не взял, берёг от стрел. Оставалось надеяться, что клинок не подведёт и в случае ещё одного удара. Дерек осторожно высунулся из-за вороного. Тихо.

— Всё за единорога.

Находившиеся во дворе воины медлить не стали. Вряд ли маг станет тратить на них время, но рисковать не стоит.

Дерек двинулся вперёд, удерживая голову Цалеара в повороте, и надеясь, что никто не выскочит на линию удара между стеной и рогом. Если маг жив, то может перемещаться по стене ползком — быстро не получится, но шар всё равно с другой стороны прилететь может. Дерек бы не возражал, чтобы маг ещё раз проявил себя, если жив, но вряд ли тот станет рисковать. Судя по поведению Цалеара — жеребец мага достал, но Дерек ещё не настолько хорошо изучил вороного, чтобы быть в этом твёрдо уверенным. Нельзя успокаиваться. Зато теперь ясно, что клинок действительно способен отбить магический удар. Вопрос — всегда ли?

Прикрываясь единорогом, они дошли до тюрьмы.

— Где телепортист?

— В караулке с пленным.

— Проверьте ещё раз, там ли он. Звать не надо.

Убей маг телепортиста — и в Путарь они попадут не скоро. Если же телепортиста в караулке нет — удар мог нанести и он. Но зачем? Проще было убить на выходе из телепорта.

— Где замковый маг?

— Не видели.

— Найдите. Двое — на стену. Одному обойти слева, другому — справа. Идти в полный рост, чтоб я вас видел. Все тела сбрасывать вниз. Подождите.

Дерек нашарил на шее огнезащитный амулет, мысленно благодаря Ильма за то, что тот едва ли не с ног до головы обвешал его всевозможными магическими побрякушками, несмотря на свои же собственные горячие уверения, что владыке меча ничего не страшно. Амулету Дерек не особенно доверял, но больше всё равно ничего нет.

— Держи, — протянул он амулет одному из воинов. Эх, взять бы с собой самого господина Ханта и тряхнуть как следует — у него бы точно ещё десяток таких отыскалось!

Дружинники молча бросились наверх.

Дерек прижался спиной к тюремной стене, по-прежнему прикрываясь Цалеаром. Он полез бы на стену сам — да на кого оставить жеребца? Единорог — оружие, которое никому нельзя доверить. Не удержат.

До четверти стены дружинники прошли спокойно, скинув вниз всего одного стрелка. Воин слева приблизился к месту, где, по расчётам Дерека, должно было находиться тело мага. Ничего. Через два десятка шагов он скрылся из виду за башней. Дерек вскочил на Цалеара и пустил его вдоль стены. Не мог маг ползком далеко уйти.

Пройдя полный круг воины сбросили вниз ещё двоих убитых. Мага не было. Или телепортировал, или выпрыгнул наружу. Дерек вылетел за ворота и пустил единорога галопом вдоль стен — никого. Но, по крайней мере, можно вернуться и не опасаться за людей во дворе.

Телепортист отыскался в караулке. Княжеского мага тоже нашли — внутри замка, где тот изображал усиленную деятельность по наложению укрепляющих заклинаний на двери. Помогать маг не помогал, но и вреда не нанёс. Если, конечно, не телепортировал в замок прямо со стены.

Дружинники вывели его во двор — владыке маг поклонился, но смотрел с привычным уже для Дерека ужасом.

Наконец из дверей тюрьмы выбрался Дагор в сопровождении дружинников, двое из которых несли главнокомандующего. Дерек с интересом посмотрел на легендарного Любозара Радосвета, который видел три светлых правления, причём у последних двух владык был бессменным воеводой. Сведения эти владыка нынешний получил из девяти различных источников, и был уверен, что по крайней мере некоторые из них сговориться не успели. Можно поверить. Если это, конечно, действительно главнокомандующий, а не отец или тесть Хельма.

Ничего определённого про воеводу сказать было нельзя, кроме того, что над ним хорошо поработали. Причём работал любитель и не столько для получения сведений, сколько для собственного удовольствия. Несмотря на это, Любозар пытался встать и поклониться владыке.

— Обезболить, — приказал Дерек магу. — Окажите первую помощь. Потом пересчитаете убитых и сожжёте.

Ну вот и всё, с горечью подумал светлый владыка, теперь у нас есть воевода, и меня никогда так больше не назовут…

Убитых было больше полусотни. Из них почти две трети оказались на счету Цалеара. Когда тела вывезли за ворота, Хельм подошёл к Дереку и едва слышно поинтересовался:

— Владыка, ты не боишься, что однажды эта тварь выйдет из-под контроля?

— Он обнаружил засаду, — взгляд совершенно чёрных глаз тайного Дерек выдержал. Не без труда, но выдержал. — Они спокойно могли нас всех положить.

— Не знаю, — пошёл на попятную Дагор, — по мне, так ты больше на эту мерзость полагаешься, чем на меч.

Дерек смотрел на поднимающийся за стенами дым.

— По крайней мере свойства «этой мерзости» для меня абсолютно ясны, — попытался сформулировать он свои ощущения, — и она всегда действует одинаково. Опасен, да, но я знаю, чего от него ждать. В отличие от меча, который ещё неизвестно что выкинет.

— Это меч света, — поразился Хельм, — что он может выкинуть?

— Ничего, — Дерек дотронулся до рукояти меча, — потому что я ему не позволю. Как и Цалеару. Это прекрасный клинок — и только. Если не ждать от него чудес — он и не подведёт. Ты думаешь — смог бы я в одиночку перебить им всю засаду в замке и уйти без единой царапины?

— Должен был, — чуть смешался тайный, — ты ведь не пробовал…

— Зачем? — удивился Дерек. — Риск должен быть оправдан, а Цалеар прекрасно справился.

Игру в гляделки владыка выиграл и в этот раз.

Они вернулись в замок, созвали прислугу и принялись отдавать распоряжения. Дерек боялся погромов со стороны слуг, но вид убитых и запах дыма из-за стены отбили у тех всякую охоту к мародёрству. К тому же простым людям обычно всё равно, на кого работать, лишь бы кормили, платили и не трогали.

Из наследников у князя нашлась незамужняя дочь, перепуганная девица лет… — Дерек прикинул, что двоих детей она уже спокойно могла бы родить, — значит, шестнадцати-семнадцати на местный лад. Девица пряталась в хлеву, но желающих её выдать оказалось как всегда предостаточно.

Владыка подозвал воинов, охотившихся на стене за магом.

— Вот, — обратился он к стучащей зубами княжеской дочке, — выбирай в мужья любого.

Девица уставилась на дружинников. После чего с интересом взглянула на Хельма. И даже улыбнулась.

— Но… — начал один из воинов, — владыка, ещё неизвестно, сможет ли она родить…

— Всё ясно, — подытожил Дерек и указал на другого, — значит, ты. Вот тебе жена, вот тебе маг, вот тебе замок — правь. Маг подскажет как. А если вдвоём не справитесь — найдём вдовице другого мужа и другого мага. И не надейтесь, что я про вас забуду. Или тебе тоже интересно, сможет ли она родить?

— Нет, — ни на миг не замешкался будущий князь, — будет исполнено, владыка.

Оставшимися дружинниками Везинара занялись Хельм с магом и новым князем. Воинов набралось одиннадцать человек, включая стражника, открывшего ворота. Тому вручили увесистый кошель, лошадь, оставили обмундирование и отправили восвояси. Неполная же дюжина бывших воинов князя склонила головы перед новым господином.

Ну вот и всё — стражника наградили и отпустили, мага оставили на прежнем месте. Теперь позаботиться, чтобы слух об этом дошёл до самых дальних княжеств. Изменников надо поощрять в любом мире — потому что кто же станет предавать, если вдруг узнает, что с предыдущим обошлись не очень ласково? В бытность воеводой Дерек чужих предателей взращивал, холил, лелеял и всячески оберегал. Не пользоваться их услугами — расточительство и предательство по отношению к собственным людям. Один изменник сохранит жизнь тысячам — причём как вражеским, так и своим. У воеводы была прекрасная сеть разведчиков и перебежчиков, лучшая в империи и за её пределами. Ей по праву можно было гордиться — Дерек и гордился. За платой дело не вставало — некоторые даже получили титулы и замки. Одно утешение — награды раздавал отец, а воевода только улыбался и произносил выспренные слова благодарности. Впрочем, бескровное присоединение к империи трёх провинций окупило все старания. И здесь так будет. Только награды придётся раздавать самому, а улыбаться будет Любозар. Если удастся привести его в норму.

В беготне и распоряжениях незаметно подкрался полдень. Дерек выбрал четверых людей Хельма и столько же воинов князя и направился в Кужел — разговаривать с местной властью.

Город больше напоминал посёлок и по высоте стен сильно уступал княжескому замку. Через неширокую реку — Дерек усмехнулся: ещё дней двадцать назад река показалась бы ему огромной, а запасы воды неисчерпаемыми — был перекинут шаткий полуразвалившийся мост, через который они с трудом перевели лошадей.

Сопротивляться город не стал — судя по нескольким облезлым псам, попавшимся по дороге, служба безопасности и оповещения в нём работала. Градоначальник — тихий и неприметный, под стать городу — молча выслушал владыку, с тоской покосился на его меч, с ужасом — в окно, где был привязан единорог, и обещал поставить новому князю дюжину парней в дружину, а владыке — три дюжины для пополнения войска. Городскому главе было всё равно, кому платить налоги — светлому, тёмному, зелёному или в крапинку — лишь бы не трогали. Из доносов на него следовало, что он всего лишь не возражал бывшему князю, умудряясь тихо и незаметно саботировать некоторые его пожелания. Уже неплохо. Маг — столь же невзрачный — поинтересовался, не освободилось ли место в замке.

— Нет пока, — ответил Дерек, — но если порядка не будет — освободится. Желаете попробовать в этом случае?

Маг стушевался и заметил, что ответственность слишком велика, лучше он здесь останется, привычнее.

В замок Дерек вернулся с полудюжиной новых дружинников для князя и тремя кулями уверений в глубокой и искренней преданности со стороны города. Подыскали приличные носилки для главнокомандующего и телепортировали прямо от ворот замка. Шуста тоже прихватили, не нарушать же обещание — Дерек приставил его к Любозару, в денщики вполне сгодится.

По прибытии в Путарь Хельм со своими воинами направился в лечебницу Уржела, а Дерек, не заезжая в гостиницу — допрашивать торговцев. В сговоре с разбойниками, как и предполагалось, оказался Тугожор — жизнь ему сохранили, товар же конфисковали в пользу Вадумаха, которому вернули телеги с добром и отпустили восвояси.

Дерек считал, что торговец должен был бы рассыпаться в благодарностях за спасение от разбойников и неожиданную прибыль, но тот злобно взглянул на всех и ушёл как можно быстрее. Маг тоже оказался невиновен, и тоже не изъявил благодарности, получив обещанную за охрану каравана плату. Сутки в тюрьме изрядно его измучили.

Сразу после разбирательств с торговцами Дерек успел забежать к менялам, где сдал ещё несколько монет с профилем прадеда и камней с ножен — не хотел брать деньги у господина Ханта для… решения интересующих его вопросов. Водить Талину по лавкам он будет только за свой счёт.

На постоялый двор Дерек вернулся вечером, наскоро отмылся и позвал Талину ужинать, пока не заявились советники и дружинники и не испортили им вечер своим присутствием.

День Талина провела в блужданиях по городу в сопровождении двух агентов Хельма. Псы не надоедали, не лезли под ноги, но и не отходили от неё далее, чем на пять шагов. Общину Подгорного царства она всё-таки отыскала: о своих на северной окраине города ей дали знать неприметные вертикальные и горизонтальные чёрточки на дверях одной из лавок — надпись, гласившая, что здесь поселились жители седьмого яруса южного сектора. Они были любезны и добры. Работа нашлась, и много — своим доверяют больше, а она неплохо вела учёт и разбиралась почти во всех товарах. Нашёлся и симпатичный подвал, в котором можно было поселиться за очень умеренную цену и крошечная комната с окошком в доме — почти бесплатно. Талина поблагодарила, обещала вернуться, и пошла на постоялый двор, раздумывая, стоит ли рискнуть и попросить Дерека… Мысль была шальная — но она ничего не теряла. Он всё равно уедет. Лечебницу она обошла стороной — Ренни так на неё смотрел, что она боялась не выдержать встречи с ним. Ничего. Он её забудет. Или не забудет, если она не уедет.

В одной из лавок она углядела шикарную шерсть и спицы, но денег не было ни медяшки, поэтому при возвращении в комнату заняться было совершенно нечем. Она даже не знала, вернётся Дерек сегодня или завтра. Но он вернулся ещё до темноты и позвал её ужинать — и они сидели за столом вдвоём, и никто им не мешал, пока не ввалился купец с дружинниками, а за ним и Хельм. От него несло дымом, кровью, лошадьми и лекарствами. Советники наскоро перекусили и снова ушли вместе с Дереком. А она вновь осталась ждать ночи — уж сегодня-то он должен был ночевать в комнате.

— А скажи, — тело человека рассматривало его почти с любопытством, — почему ты до сих пор Верховный? Почему эта тварь не поставит лояльного к себе мага? В этот-то раз точно, правда? Я удивлюсь, если в следующий мой приход меня опять встретишь ты. Даже разочаруюсь — неужто эта гнида настолько туп сам и выбирает себе настолько тупых носителей?

Каждый раз он думал одно и то же: если он переживёт этот разговор, придётся уходить самому. В конце будущего светлого правления.

— Думаю, его светлейшество опасается, что тогда главу Ковена придётся выбирать каждые несколько дюжин лет — может не хватить магов в стране. Да и найти желающих будет крайне сложно. Кому из вас надо, чтобы каждый новый глава сбегал перед сменой власти? Вместе со всеми деньгами, до которых смог дотянуться? Согласитесь, ведь и он может задать мне тот же вопрос. Мы достигли, наконец, некоего равновесия — и нарушить его… простите, ваше величество, но продовольствие и женщин кто-то должен вам поставлять. И кому захочется постоянно ждать удара в спину от Ковена? Так же — мы нейтральны, правители — накормлены, жители — более или менее целы и способны доставить вам удовольствие.

Ответы никогда не имели никакого значения. До сих пор ему удавалось заставить владык читать те мысли, что он передавал. Или ему хотелось так думать, а им действительно было лень каждый раз охотиться за казной и сбежавшими верховными магами.

Джайлем в очередной раз принялся усиленно строить планы по избавлению от конкурентов. Иногда на таких разговорах ему даже удавалось сплести новую интригу против очередного талантливого соперника.

Сегодня можно было опасаться чуть меньше. Кем-то приходится жертвовать для такой цели: чаще — слугами, реже — поселениями, ещё реже — рядовыми членами Ковена. Совсем редко — соперниками, иначе слишком много найдётся желающих проделать тот же трюк и с ним самим. Вчерашние Вильр со свитой позволили и вампиров напоить и шею сохранить. Светлый тоже не осудит — ему работы меньше.

Глава 18. Кабак

Светлого владыку Ренни не увидел — опоздал. Зато он встретил в коридоре длинноволосого синеглазого мужика, который вытащил его из-под моста.

— Привет, герой, — усмехнулся длинноволосый, — ты, смотрю, ожил. В академию поступаешь?

Ренни кивнул.

— Это хорошо, — засмеялся синеглазый, — боевой маг из тебя выйдет отличный — нас всех чуть не поджарил, а агенту моему только так хвост спалил. Смотри, чтоб он тебя не узнал, а то покусает со злости. Огневиком будешь?

— Нет, — ответил Ренни, — целителем.

— Да ну? — искренне удивился длинноволосый. — Не подумал бы. Это замечательно. Целителей всегда не хватает. Тебя как тут, не обижают?

Ренни замотал головой.

— Ну и чудесно, — мужик явно испытывал к нему симпатию: тем, кому помогли, часто симпатизируют, — если в столицу учиться приедешь, понадобится что — меня ищи. Я — Хельмидар Дагор. Запомнишь? Буду ли я тайным советником — ещё неизвестно, но сыщиком буду точно. Так что потребуется — обращайся. Ладно?

Ренни кивнул, синеглазый потрепал его за волосы и умчался по коридору в дальнюю палату.

— Советник Хельмидар Дагор, господин Радосвет, — представился Хельм главнокомандующему, прикрыв за собой дверь.

Любозар пришёл в себя и теперь внимательно рассматривал стоящих перед ним людей. По всей видимости с Дереком и Ильмом он уже успел познакомиться.

— Ну как дела? — спросил тайный лекаря, стоявшего около постели главнокомандующего.

Лекарь замялся. Потом вздохнул:

— Господин Радосвет, считаете ли вы нужным сейчас обсуждать вопрос вашего здоровья?

Главнокомандующий моргнул — говорить и шевелиться ему было сложно.

— Это будет разумно, — вмешался Дерек, — мы должны знать, в какой срок вы сможете принять командование, и как можно этот срок сократить.

Любозар снова моргнул.

— Ну что могу сказать, — начал Уржел, — опасность для жизни миновала, восстановить можно всё, кроме глаза, тут уж ничего не поделаешь. Если шрамы нежелательны — дюжиниц за пять, если наскоро — дня за четыре. Зубы сделаем хоть завтра, жевать до следующего полнолуния нельзя будет, зато красиво. Теперь с ногой. Её, если честно, проще ампутировать и регенерировать заново — но это полгода, не меньше. Начнём сейчас складывать осколки костей — за дюжиницу стоять и ходить сможете, но хромота останется очень сильная и двигаться придётся частично с повязками и стабилизирующими заклинаниями. Короче — за полдюжиницы залатаем, но криво, очень криво. А ходить самостоятельно — только через дюжиницу, не раньше. Впрочем, в мирное время можно будет заняться нормальным лечением — шрамы снимаются любые, а вот хромать будете всю жизнь.

— Пусть криво, — процедил главнокомандующий. — А в седле?

— Сможете, — успокоил его Уржел, — прыгать только нежелательно. Подберёте иноходца, не проблема.

— Да, — согласился Дерек, — полдюжиницы — вполне приемлемо. Возьмём с собой лекаря лично для господина Радосвета. Нога же главнокомандующему не очень нужна — проверил на собственном опыте. Выздоравливайте, господин Радосвет. Если послезавтра сможете говорить, принесу материалы по военному делу, и вы здесь займётесь моим обучением.

Любозар чуть приподнял бровь.

— Я воевал совершенно в других условиях, — пояснил владыка. — Меня всему придётся учить заново.

Действие обезболивающих заклинаний заканчивалось, пора было уходить. Послезавтра владыка и главнокомандующий снова встретятся и познакомятся.

Хельм перехватил взгляд Дерека — похоже, тот перестал сомневаться, что перед ним действительно главнокомандующий.

— Устали? — потянулся и зевнул Ильм на выходе из лечебницы. — Пошли что ль отдохнём немного — я такой шикарный кабак нашёл, там тебе и баня, там тебе и еда, и музыка… Расслабимся чуток: из парилки да в бассейн — как новенькие будете. И вино хорошее — что таргенайское, что «Миэлиариалитииэль» — самое оно, возвращение отметить… цирюльники опять же — бороды укоротите, сразу лет пять сбросите… Пошли? Отпарят, отмоют, когда ещё потом в кабак попадём… Дерек, ты в бане был когда? Обалдеть, как здорово!

Хельм колебался, но купец умел уговаривать. В результате они свернули в переулок, потом в другой, третий и вышли к трёхэтажному деревянному дому за высоким забором. Дерек отметил, что один их оборотней Ильма привычно следует поодаль. Где-то должен быть и второй телохранитель — тот, которого Дерек в своё время не смог вычислить.

Кабак действительно был выше всяческих похвал — чистый, уютный, с отдельными комнатами для гостей. Ильм нежно приобнял хозяйку, и в результате им троим досталась огромная зала с диванами, коврами, столами, уставленными вином и закусками, и целых две дюжины девиц с музыкальными инструментами. Баня оказалась просто тёплой обитой досками комнатой, где мылись примерно так же, как и дома у Дерека, с той только разницей, что пар создавался вручную, а не бил из-под земли. Зато дерево необычно пахло, и веник тоже. Попутно владыка обнаружил, что на ноге, от того места, где был рубец от стрелы, расходится ровная чистая кожа — без малейшего намёка на былые шрамы. Ступня и бедро ещё сохраняли следы мёртвой воды, но уже почти незаметные.

Вино приятно веселило, закуски хозяйка подобрала самые разные, девушки играли, пели и танцевали — почти как дома. И белая кожа их не портила. Дерек засмотрелся на высокую смуглую танцовщицу — если приглушить свет она окажется очень даже красивой. Они выпили таргенайского, потом эльфийского, женщина кружилась в танце, рассыпая по спине вьющиеся каштановые волосы… а может Ильм и прав, и он слишком давно не видел женщин, поэтому и… это потом… у этой же танцовщицы такие пышные бёдра, высокая грудь, длинные волосы, она так извивается… заодно и выясним, ошибся купец или нет, и действительно ли Талина именно то, что теперь на всю жизнь… тем более красавица так призывно смотрит именно на него и так игриво ненароком его касается… и умений своих не скрывает… Охрана на месте, меч и амулеты при мне… а Ильм так осторожен, что вряд ли стоит ожидать подвоха…

Кожа у неё была прохладная, губы тёплые и нежные, искусности в любовных утехах могли бы позавидовать многие из его наложниц, и ему даже казалось, что она действительно сгорает от страсти и искренне его хочет. Можно было разойтись и думать только о себе…

— Мм, — шепнула она, положив голову ему на плечо, — может, мы встретимся завтра или послезавтра? Не здесь, у тебя, совершенно задаром и только для удовольствия? Мм…

В окно стукнулись ветки, мотылёк обжег крылья в пламени свечи и упал на стол… где-то залаяла собака… ей ответила другая. Женщина осторожно коснулась рукой его плеча.

Перед глазами возникли тёмные фигуры, уносящие связанную брыкающуюся девушку… Это просто ночной страх, думал Дерек, одеваясь как по военной тревоге и оставляя женщине деньги. Это просто страх… думал он, слетая по лестнице, там два охранника, кому надо знают, что я здесь, кто будет покушаться на мимолётный интерес владыки… это страх, усталость… не совесть же?

Он почти влетел в освещённую комнату, услышал знакомый голос и замедлил шаг, чтобы не насмешить советников своим бегством.

— Э, — вещал расчувствовавшийся купец, — что ты, красавчик, видел? На тебя ж бабы всю жизнь сами кидались и до сих пор кидаются! Оно неплохо — но это ж обычные горожанки или деревенские. Что они умеют? Только сами удовольствие получать. Она на тебя запрыгнула — а ты её ублажай. Разве ж они знают, как найти подход к мужчине, как погладить, где поцеловать, когда налить выпить, как станцевать, чтоб интерес вызвать? И вообще… дорогая шлюха — это тебе не деревенская потаскушка. А если их несколько… ммм… Пока тебе дюжина с четвертью — любая сойдёт, что там, лишь бы давала, а после двух дюжин хочется разнообразия, изысков, красоты, роскоши… А ты, небось, всё вкалывал-вкалывал, да ещё и всех бегающих за тобой дур жалел… По себе знаю — пока денег не было, так и не знал, что такое женщина, которая тебя ублажает, угодить стремится, пусть за плату — всё равно приятно… Опять же — баня, бассейн, дорогое вино… для чего работаем, как не для того, чтоб деньги с толком потратить?

Хельм развалился на диване, весьма благосклонно выслушивая разглагольствования советника по финансам. Вид у него был вполне довольный. Две смуглых черноволосых красавицы нежно гладили тайного по груди и плечам, пытаясь стащить рубаху, рыжая толстушка нежно прижималась к коленям, отпихивая задом ещё одну черноволосую девицу, а шатенка и блондинка с неподдельным восторгом расчёсывали длинные серебристые волосы, попутно заплетая их в косички. Косичек набралось уже больше десятка. Смотрели девицы на своё творение со столь огромной нежностью, что Дерек ни на мгновение не усомнился — они б ещё и сами тайному советнику приплатили за доставленное блаженство. Хельм жмурился и изредка похлопывал старающихся девиц.

В отличие от Хельма купец предпочёл пышных белокурых женщин, по возрасту способных произвести на свет уже по девять-десять детей. Их около него собралось тоже полдюжины, но три из них с явной завистью поглядывали на подруг, забавляющихся лохмами господина Дагора. Женщины разочарованно гладили купца по голове, пытаясь заплести в такие же косички его короткие волосы. Столь сложное действо им никак не удавалось — они разочарованно морщились, но работали честно — их гримас советник по финансам не видел, а те, которые сидели у него на коленях, глядели с преданной любовью и обожанием. Дереку захотелось провести рукой по волосам — а ну как и у него косички окажутся — но сдержался.

— Владыка? — удивился Ильм. — Ты чего так рано? Одной мало оказалось? Ты куда?

— В гостиницу, — бросил Дерек, стараясь не пробежать мимо, а пройти спокойно и степенно, — оставайтесь, я сам.

— А-а… — протянул купец, лениво протягивая руку за кубком, — сказала что ль не то что-то? Стонала неубедительно? Наплюй… а лучше не плати…

— Ильм, — поинтересовался Дерек, — а где можно купить хороший женский арбалет?

— Оружейная, девять, — ни на мгновение не задумался купец, — только женские вряд ли найдёшь — купи облегчённый мужской. И обязательно возьми её с собой — пусть по руке прикинет…

На улице гулял ветер, бросая в лицо мелкий дождик. К забору жался пёс — то ли агент Дагора, то ли телохранитель Ханта. На постоялый двор Дерек вбежал, подгоняемый видениями украденной Талины.

— Корум, — позвал он во дворе, — доложи обстановку.

— Всё спокойно, — ответил пёс. — Не выходила.

Ответ не успокоил. Дерек взлетел по лестнице и постучал в дверь.

— Талина?

Он пришёл и постучал сам — Талина едва успела сделать два шага назад и снова подойти к двери, чтобы не было видно, как она его ждала.

Он стоял напротив и смотрел на неё с тревогой.

— Талина… — в голосе звучала растерянность, — с тобой всё нормально?

В ноздри ударил приторный запах женщины. И ещё вина, но это уже не имело значения. Она вцепилась в дверь. Слов не было, только запах. И чувств не было.

— С тобой всё в порядке? — он был испуган, почти трезв и хотел её по-прежнему. Вот только пришёл он от женщины.

— Ты как? — чуть качнулся вперёд, и сделай она шаг назад, мог бы войти в комнату… можно сказать, что ей страшно, и он никуда не уйдёт…

— От тебя женщиной несёт! — заорала Талина и изо всей силы захлопнула дверь. Пусть эта дверь ударит его по носу! Пусть убирается! Рывком задвинула щеколду, бросилась на кровать и разревелась.

Дверь захлопнулась у его лица. С Талиной всё в порядке. Это хорошо. Но женщины гномов тоже выражают мужчинам свою ревность, и очень бурно. Не неожиданно, но не очень приятно. Здесь так принято везде — далеко не лучшая традиция. Дерек прислушался — она рыдала. Ошибся, не надо было таскаться в этот кабак и проверять то, что и так ясно. Или уж следовало отмыться и облить себя вином и благовониями — может, и не учуяла бы. Всё время он забывает, что здесь по запаху ориентируются. Дерек разглядывал дверь, раздумывая, постучать или нет. Нет — сначала надо от запаха избавиться, а то она лишь сильнее расстроится. Что ж, завтра придётся мириться. Обидно, решит ещё, что он повёл её по лавкам, чтоб вину загладить.

Он ещё немного постоял перед дверью и пошёл к себе.

Талина к завтраку не вышла, советники не вернулись, дружинники ели отдельно — утром за столом он сидел в одиночестве. Поднялся наверх, постучал к Талине, она не ответила. В результате Дерек закрылся в комнате и стал прислушиваться, когда она решит выйти. Не выйдет к обеду — или дверь ломать придётся, или в окно лезть. Только в окно он не протиснется. Значит — дверь вышибать, это без проблем.

Талина ревела. Сначала она ревела от обиды. Потом ей стало страшно, что она заехала ему дверью в нос, и он обиделся. Потом она снова рыдала, а затем разум начал нашёптывать, что хоть он к ней и прибежал прямо из увеселительного заведения, но ведь волновался! Не остался там, а к ней пришёл! И хотел! Мужчины, они же все… такие. И Дерек — сын князя, там нравы… она снова разревелась. Там нравы свободные, а он в весёлый дом потащился, вместо того, чтоб к ней придти! Она что, настолько этих шлюх хуже?! Жалко, что ему дверь по лицу не попала! Или попала? Он волновался — а она ему по носу! Князю — и по носу! Вдруг он обозлится и её расхочет?! Ну и пусть расхочет — она тогда забеременеет от первого попавшегося мужика и найдёт себе богатого мужа! Вот назло! Кому назло? Можно подумать он у себя в столице об этом узнает… а вдруг он и правда обиделся?

Утром он постучал к ней в дверь, но показаться с распухшим носом и не открывающимися глазами было стыдно. И вообще — как теперь себя вести?

К обеду она кое-как разлепила глаза, а нос как был в пол-лица, так и остался. И губы разнесло. В конце концов она всё же решила спуститься — уж больно настойчиво Дерек стучал и звал её обедать. Пока зовёт — идти надо, а то разозлится и звать перестанет. И есть уже очень хотелось.

…Оказывается, если он сидит на стуле, а она стоит рядом — они почти одного роста. И можно не задирать голову, а даже смотреть чуть свысока.

— Прости, — сказал Дерек и положил руки ей на талию. Ладони сразу прилипли, словно их притягивало. — Я не подумал. Не обижайся, что-то я совсем не подумал.

И ткнулся лбом ей в плечо. Сил оторваться не было, а обед остывал. Хозяин со слугами смотрел на них. А он всё обнимал её.

— Дерек, — оно вырвалось само, — а ты не возьмёшь меня с собой в Тальн?

— Да, — выдохнул он, — да, конечно, я и сам хотел предложить…

Взять её на руки и унести к себе. И плевать на все дурацкие обычаи — кому какое дело на ком, как и когда женится здесь четвёртый сын… человека, титул которого в этом мире ничего не значит. Просто ему самому не всё равно — сначала надо завоевать власть.

Они так бы и не сели обедать, если б в залу не ввалились советники Хант и Дагор. Дерек не мог сказать, пахло ли от них женщинами, но перегаром от обоих точно несло на весь постоялый двор. При виде советников Дереку удалось наконец оторвать ладони от Талины и приступить к еде.

— Рассола! — крикнул Ильм, падая на стул напротив. — И молока!

— Как отдохнули? — ласково поинтересовался Дерек. — Не забыли ещё, что одному надо сейчас финансами заниматься, а другому — службу безопасности с Ядыкой перетряхивать?

— Неплохо, — ответил купец, игнорируя второй вопрос, — красавец наш свёл с ума весь кабак. Хозяйка предложила ему выбор — работать только на неё, или в соседнем крыле, там, где женщины развлекаются… причём деньги обещала такие, что я и за полдюжиницы не получаю… ничего так, да? И это безо всяких начальных вложений — сверкай себе… глазами перед богатенькими купчихами… была б у меня такая внешность — стал бы я торговать? Но он гордо отказался — верность, честность, преданность, долг перед владыкой, всё такое… зря. Тайным советником ты меньше зарабатывать будешь…

Хельм молча дегустировал рассол из кубка, пытаясь подавить зевоту. Талина усиленно старалась не дышать.

— А что так долго? — вкрадчиво вопросил владыка. — Не отпускали?

— Нет, — хмыкнул купец и указал на ставшие волнистыми волосы тайного, — эти дуры заплели ему семь дюжин две косички… Мы считали, да — когда он их расплести и расчесать пытался… как расчесал, так сразу сюда и пришли…

Ильм вздохнул и тоже принялся за рассол.

Новый студент оказался невысоким, тощим, рябым, конопатым и совсем юным. От силы дюжина с четвертью, вряд ли больше. Драгомил ещё раз глянул в накарябанный мальчишкой листок — гусиным пером на бумаге тот писал с трудом. И за него хлопотал Уржел — а он не станет просить за кого попало. И светлый владыка тоже не станет.

— Итак, — зачитал вслух Драгомил, — ваше имя Гозренимад и вы родились в шестом западном секторе Подгорного царства. Должны были поступить на обучение в Дерск, но вас занесло к нам. Здесь всё верно изложено, по каким причинам вы сюда попали?

Парнишка кивнул.

Спрашивать вслух про ловцов Драгомил не стал. Такое не выдумывают, тем более гномы. Ответ из Нижнего Заозёрья на запрос о жизни будущего мага придёт не скоро, но Драгомил уже знал, что будет он тревожным. И дело вовсе не в способностях целителя.

— И вы научились только останавливать кровь и бросать огненные заклинания?

Мальчишка опять кивнул.

Как он творит огненные заклинания, Драгомил сегодня уже видел. Даже позавидовал. Что он способен лечить одним лишь своим присутствием, Уржел уже доложил. Вот на этом и будем строить обучение. Целительство и огненная магия. Третий же талант пока развивать не станем. Пусть именно из-за него парня и отправили в Дерск, а мы сделаем вид, что ничего не поняли, что талант не самый сильный — а он и правда третий по силе, и не самый нужный — а он и правда не самый нужный.

Магов, имевших способности к управлению временем, Драгомил за свою жизнь встречал всего двоих. Оба были из живущих под небом, и гонялись ли за ними нижние сообщить ему не соизволили.

— Хорошо, — согласился Драгомил якобы после размышлений и колебаний.

Можно подумать, существует выбор, когда просит владыка. Утешало только, что он бы и сам вцепился в мага такой силы. Любой бы на его месте вцепился. Почти любой. Почти. Поэтому надо будет решить, как действовать, когда Джайлем решит избавиться от конкурента.

— Мы зачислим вас на первый курс. Если из Заозёрья придёт подтверждение о согласии на оплату обучения у нас, то никаких проблем. Если нет — господин Уржел согласен взять вас на работу или вы сможете учиться в долг, выплачивая нам деньги после окончания учёбы из ваших будущих заработков. Если Заозёрская школа станет настаивать на вашем переезде в Дерск — вы сможете решить этот вопрос сами.

Мальчишка вздрогнул. Правильно, ни один маг на его месте тоже бы носа из города не высунул.

— Также вам придётся отказаться от традиционного подгорного окончания в вашем имени или взять себе другое…

Парнишка напрягся и выпятил челюсть.

— Не надо переживать, — успокоил его Драгомил, — во-первых, это очень давнее пожелание подгорных правителей, чтобы вас не узнавали по именам под небом. Все ваши соплеменники так делали и делают, вы же не первый из подгорных студентов, а, во-вторых, эльфы тоже отбрасывают свои безумные — эль, — иириэль, — хренегознаетчтоэль, такова давняя традиция магической гильдии. А некоторым просто не нравятся имена, которые дали им родители. Так каким именем вас записывать?

Конопатый студент особо не раздумывал.

— Пусть будет Гозрений.

Они купили три мешка шерсти и чуть ли не два десятка спиц разной толщины — деревянных и металлических. Ещё крючки для вязания. Иголки. Хлопковую пряжу всех цветов. Нитки. Деревянные бусы. Дороже всего обошлись металлические спицы, иголки и крючки — шерсть стоила дёшево, а к драгоценностям Талина оказалась совершенно равнодушна, хотя и проявила необычайные познания в свойствах металлов, сплавов и драгоценных камней. Дома всего этого навалом, объяснила она, а шерсти и тканей почти нет. Дерек мог её понять — ничего дороже ковров на полу он здесь ещё не встречал.

Ещё он купил ей синюю юбку, красную юбку, розовую юбку, зелёную юбку, разноцветную юбку, три кофты и сапожки — Талина ничего из этого не просила, но по глазам было видно, что юбки ей очень нравятся. И арбалет — облегчённый мужской, женских не было, и мужские-то считались редкостью для особо опытных стрелков. Или роскошью — повесить на стене как украшение.

В руках они несли только арбалет — для остальных покупок пришлось нанять телегу. Ещё они видели сборник узоров для вязания — но стоил он столько, что проще было купить десять телег шерсти — Талина заупрямилась и от такой роскоши отказалась, заявив, что половину узоров она и так знает, а остальные придумает. Тогда Дерек предложил купить ей чистые листы бумаги в переплёте — пусть напишет свой. Решили, что этим она займётся уже в столице.

На постоялом дворе их ждала телега с покупками — Талина убежала вязать, а Дерек отправился к градоначальнику — выяснять обстановку, сроки сбора армии, поставки продовольствия, цены, перестановки в службе безопасности, а заодно потребовать документы и попытаться самостоятельно расшифровать записи о предыдущих правлениях. Надо учиться читать самому, потому что произнесённый с листа советником или секретарём текст может не всегда совпадать с тем, что был на этом листе написан.

— Как у нас с войсками?

— Собираются, — пожал плечами Джайлем. — Занятно, что платить им на этот раз будем из казны бывшего владыки. Всегда бы так — сам против себя деньги копил. Там достаточно.

— Командование?

Вопросы повторялись при каждом ожидании падения. Можно подумать, что-либо менялось. Кого-то гоним воевать, кому-то платим, командующим обещаем безопасность, потерявшие человеческий облик князья идут сами — надеются, что на этот-то раз повезёт. Узленг не явился, на юг собрался. Это от нынешнего правителя там скрыться можно, а от будущего… агенты выследят и хорошо, если убьют. Хуже, если обратно доставят. А именно это им и прикажут. К скачущим гномам Узленга, о себе думать надо: аккуратно списать деньги из захваченной казны — кто станет проверять? Да, именно эту мысль и будем вертеть со всех сторон. Вот так: такая удача редко бывает — я столько времени потратил на вычисление уязвимых мест главы службы безопасности, что вполне заслужил часть выданных средств. Особенно, если к концу правления они ещё не закончились.

— Припрячь, — согласилось существо напротив, — только не в ущерб войску. Отдашь с прибылью — когда я снова приду. Как у него со средствами на данный момент?

— Выясняем. Очень оборотистый казначей попался, хоть и вороватый.

— Договориться удастся? Купить или припугнуть?

— Вряд ли.

Какая разница? Всё равно к концу нового светлого правления вложивший деньги купец благополучно состарится и переправит семью на юг, если таковой обзаведётся. Эту мысль тоже можно усиленно передавать. А говорим чистую правду:

— Богат слишком и слишком расчётлив — речь вести будет только об очень больших деньгах. Но, если новое правление окажется коротким — можно попробовать. Или если новый владыка выгонит его за казнокрадство, а это весьма вероятно. Тогда может пригодиться, много знает.

— Вот дрянь, — бесстрастно сообщил правитель, — я думал, отсутствие средств немного его задержит. Пришлось бы скоту опять идти на гномов работать. Представляю, как он ненавидит гранить алмазы… Да, кстати, как насчёт соглядатаев? Могу я выйти за стены?

Джайлем резко побледнел. Это получалось у него виртуозно.

— Не знаю, — сомнение и сочувствие в голосе, а в мыслях конкуренты и перевербовка советника по финансам, — не можем же мы перебить всех собак в городе. За последнюю дюжиницу отыскали больше трёх дюжин магических контуров, уничтожили пять дюжин псов — при этом до сих пор не знаем, были ли среди них агенты и сколько. Они, твари, только скулили, но ни один не перекинулся. А допросить магически в собачьем виде невозможно, вы же знаете. Всех птиц над городом мы тоже уничтожить не в состоянии — словом, как обычно. Я бы не рисковал, Гродан… бывший тайный советник мог не знать всех агентов, а нынешний — набрать новых. Он, правда, неопытен — но в присутствии хозяина скоро всему научится. Да и шавки к хозяину сбегутся. Я бы не рисковал.

— Ладно, ступай. Позови командование.

Джайлем приоткрыл дверь и осторожно просочился наружу. Убить тело человека вполне возможно. Знал бы наверняка, что не проверка — не удержался бы. И жил бы сейчас на юге придворным магом у какого-нибудь шейха — позор и унижение на всю оставшуюся жизнь за одно мгновение сладкой мести. И плевать, что Амелия такого стыда не вынесла бы.

Снаружи он перевёл дыхание и поднялся на крепостную стену. Войска стояли внизу — дымились полевые кухни, слышалось ржание, топот, смех и ругательства. Скоро в живых останется едва ли двухдюжинная часть, и в следующее правление оплату опять придётся поднимать.

Глава 19. Сборы

Вчерашний кабак лежал в стороне от здания городской управы, и Дерек очень надеялся, что пока он ходил с Талиной по лавкам, советники Хант и Дагор не захотели его опередить.

Слежки он не заметил и петлять не стал — всё равно любой агент возьмёт след и доложит, куда ходил владыка.

Хозяйка увеселительного заведения из детородного возраста уже почти вышла, но собой была если не соблазнительна, то мила и обаятельна. Представилась госпожой Люшесией, пригласила сесть, налила таргенайского в высокий хрустальный кубок.

— Чем обязана, владыка? — гостеприимно улыбнулась она. — Вы чем-то недовольны?

— Что вы, — столь же любезно ответил Дерек, — ваше заведение просто замечательно, всем доволен. Почти.

— Почти? — удивилась хозяйка, игриво поправив локоны. — Вам чего-то не хватило?

— Вот именно, — Дерек вложил в голос как можно больше тепла и учтивости, — можно сказать, очень не хватило. Я надеюсь, что именно вы и восполните мне эту досадную мелочь.

Госпожа Люшесия вопросительно вскинула брови.

— Я, право, не понимаю, о чём вы, — с томным придыханием изрекла она, — мне уже столько лет…

— Да и мне немало, — он откровенно вызывающе взглянул на сидящую перед ним женщину, — поэтому я и убеждён, что мы поймём друг друга и останемся полностью друг другом довольны. Так я могу получить то, за чем пришёл? — этот вопрос прозвучал уже серьёзно. — Мне ведь не придётся вас уговаривать?

— Нет, что вы, — поджала губы хозяйка, — вам как — всё полностью, или только самое главное?

— И то и другое, — решил Дерек, — и, естественно, во всех версиях.

Хозяйка поднялась, подошла к стоящему в кабинете комоду и достала оттуда пачку листов.

— Здесь всё, — она церемонно склонила голову и начала раскладывать листки стопками, — это — для советника Дагора, это — для советника Ханта, а это — специально для вас, владыка, не первый год работаю. Так что версий три, и они не сильно отличаются.

— А где версия для градоначальника? — подвинул к себе Дерек отчёты вчерашних танцовщиц.

— Советники Хант и Дагор пожелали сначала каждый в отдельности её одобрить, — усмехнулась хозяйка, — и я решила, что и вы тоже пожелаете, так зачем спешить?

Он бегло просмотрел листы: сверху лежали краткие донесения о прошлом вечере и ночи, чуть ниже — полная запись всех разговоров советников и владыки, отдельно сбоку за вертикальной чертой указывалось количество выпитого на момент произнесения фразы вина и его название. На последнем листе находились психологические портреты участников гулянки, исключая того, кому отчёт предназначался.

— Вы не возражаете, если я устроюсь здесь и всё изучу? И будьте столь любезны, прикажите принести мне какой-нибудь травяной отвар или воду.

Хозяйка степенно кивнула и удалилась.

Дерек принялся разбирать отчёты: к счастью, писали танцовщицы красиво и разборчиво, чтобы не утруждать и не сердить начальство, — поэтому на пятом листе он перестал шевелить губами при чтении, а, справившись с докладом для советника Дагора, мог уже охватывать взглядом сразу две-три строчки. Донесение для советника Ханта почти ничем не отличалось. Дерек выпил принесённый отвар и изучил отчёт для себя — расхождений снова не было. Всё, что он запомнил сам, совпало дословно во всех трёх докладах. На всякий случай он посмотрел, нельзя ли зашифровать что-нибудь между строк — особых отличий в написании букв не обнаружил, а эльфийские мелодии были тщательно переведены, иногда даже с толкованиями подтекстов. Все ли переведены и дословно ли, сказать было сложно, приходилось довольствоваться тем, что есть, но записи казались вполне достоверными. Можно, конечно, добавить всё что угодно после его ухода — но тут уж ничего не поделаешь. Характеристики его самого и советников ничего нового ему не сказали, кроме того, что работать девушки умели. Он дёрнул за кожаный шнурок, прикреплённый к колокольчику — вошла хозяйка.

Дерек вновь учтиво улыбнулся и выслушал краткую историю торгового дома «Тропинка» и его владельца. Не нашёл ничего подозрительного, за исключением того, что, по слухам, небольшое наследство отца отошло младшему брату господина Ханта, а сам он вынужден был податься в охранники. На вопрос, нормально ли это, госпожа Люшесия с искренним недоумением ответила: «А как же иначе? Вот если б у него была младшая сестра — тогда отец ещё мог бы подумать, кому оставить — ему или зятю… и то вряд ли». Дерек задал уточняющий вопрос и услышал, что наследство здесь оставляют в основном младшим детям. Надо будет перепроверить. О господине Дагоре госпожа Люшесия ничего не слышала.

— Благодарю вас, — поклонился Дерек, — я доволен. Пожеланий по докладу господину Ядыке у меня нет, если господа советники захотят что-либо добавить — пришлёте мне вставки. Что касается донесений советникам — советую убрать из докладов фразу, что я им не доверяю — во-первых, они и так это знают, а во-вторых, не поверят, что я это произнёс даже специально для них. От себя можете пересказать им этот наш разговор, он вполне её заменит. Ещё раз благодарю вас за честную службу, стандартную оплату потребуете с советника Ханта, потом пришлёте мне копию счёта. Всего доброго.

Время было потрачено не зря — теперь с очень большой вероятностью можно было сказать, что советники раньше знакомы не были. Хотя они могли и разыграть все сцены специально для него — но вряд ли, слишком уж настороженно относились они друг к другу, и слишком уж причудливыми путями шла их беседа. К тому же редкие фразы, не относящиеся к красоте и достоинствам девушек, что они произносили наедине с танцовщицами, откровенно были рассчитаны на чтение в докладах и потому звучали двусмысленно и расплывчато. Вполне удовлетворительный результат. И вдобавок ко всему он неплохо потренировался в чтении.

С градоначальником и представителем торговой гильдии владыка просидел почти до полуночи, после чего потребовал показать архивы. Дерек надеялся, что Талина распознает запах пыли, бумаги и чернил и не заподозрит его в очередных развлечениях. К утру он научился читать почти также бегло, как дома. А если бы местные пропускали гласные при письме — вышло бы ещё быстрее. Но здесь на листе помещалось меньше слов, значит, меньше информации, чем на серебряной пластине, — именно за счёт прописывания гласных букв.

Ничего дельного про светлых владык он не узнал. Указы, постановления, грамоты и приказы — по ним можно было составить представление об экономике, политике, судебной системе, но ничего конкретно про владык. Дерек перешёл на указы тёмных — их было заметно меньше, но они снова ничего ему не сообщили. Да, тёмные требовали больше для себя и не интересовались порядком в городах и княжествах — но таких правителей много. Да, их приказы были порой крайне жестоки, а требования неумеренны — но и таких правителей четвёртый сын императора встречал неоднократно. С другой стороны: в архивах никогда не бывает всего, и понять, что уничтожено — достаточно сложно. Единственный достоверный вывод: владыки чередовались — так об этом ему говорили все, включая старушку — торговку рыбой и едва шевелящегося старика на окраине города.

На постоялый двор Дерек вернулся с рассветом, выслушал доклад очередного агента, что Талина никуда не выходила, и успел ещё выспаться до завтрака.

Он снова пришёл только под утро — но на этот раз Талина не ревновала. Она заснула за вязанием и не услышала его шагов. За столом на всякий случай принюхалась, но Дерек видно нарочно не переодевался: ничего подозрительного учуять не удалось — всю ночь читал при свечах. Зато он её и не обнимал. А очень хотелось. Мелькнула мысль, что может зря она так переживала, пусть бы немного… развеялся, лишь бы потом снова нежно к ней прижимался и развлекал весь вечер. Но с другой стороны — что за глупость, почему, чтобы проявить к ней внимание, надо для начала отправиться к…. Тут ей снова захотелось разреветься. Или у него что-то не в порядке, и он на всякий случай решил себя проверить, чтобы… ну… не опозориться? Живущие под небом часто обсуждали такие вопросы, но у неё совсем не было опыта, не считать же опытом те несколько раз с Ренни, о которых она теперь так старалась забыть, поэтому она смутно представляла себе как это — опозориться. Только понаслышке, а там не всегда понятно, о чём речь.

В результате Дерек слегка дотронулся до её плеча, сказал, что в ближайшие полдюжиницы точно будет очень занят, но обязательно выкроит время, чтобы подобрать ей лошадь и верховой костюм. А она должна придумать, куда за это время деть все покупки — потому что в походе нужно только самое необходимое, и если две юбки уж как-нибудь поместятся, то три мешка шерсти — никак. И с этими словами куда-то умчался. А Талина осталась стоять в полном остолбенении — зачем он тогда всё это ей купил? Ещё больше напугала её мысль о лошади — она не умела ездить верхом! Она была уверена, что путешествовать будет в телеге! Но если сказать об этом Дереку, он вполне может раздумать брать её с собой! Она решила, что умрёт, но с лошади не свалится. И надо бы попросить кого-то, чтоб показал ей, как ездят. Или всё-таки рассказать об этом Дереку? Может, скакать верхом не так сложно?

Она хотела выйти прогуляться — но не знала куда, а на рынок идти без денег — только зря время тратить. Можно навестить Ренни… Завтра. Сегодня он ещё не совсем поправился. Или поправился, но ушёл… завтра. Завтра обязательно. Сегодня столько дел — надо умудриться связать свитера из всей шерсти, что они купили. Один наденет Дерек, ещё один — она сама, а остальные займут меньше места, и их можно будет увезти. И Ренни надо свитер связать — на прощание. Ещё можно штаны, носки, шапку и варежки — наступит зима, и ему будет холодно. Да, если связать ему свитер — тогда можно и послезавтра придти, как раз готов будет. Она же не просто встречу откладывает — она подарок вяжет, спешит.

Талина поднялась наверх и с утроенным рвением схватилась за спицы: самое главное — она уедет с Дереком. Остальное неважно.

Время то тянулось, то бежало. Вернулся бывший командующий гарнизоном Путаря, ставленник предыдущего светлого владыки, занял своё место и немало помог Дереку в уяснении местных правил ведения войны. Начали подтягиваться войска, и пришлось в спешном порядке учить, как они обмундированы, как строятся, маршируют, как движутся в походе. Деление на дюжины, а не десятки, становилось привычным.

Обозом и продовольствием занимался советник Хант — и Дерек со злорадством наблюдал, как тот худеет, зеленеет и звереет. Заниматься закупками в таких количествах ему ещё не приходилось. Ничего, пусть попрыгает. Половину счетов владыка дублировал — все просто не успевал, но и этого хватит, чтобы выяснить, сколько Ильм намерен уворовать.

Хельм тоже зеленел и зверел: ему приходилось ещё хуже, чем купцу — сказывались отсутствие опыта и боязнь кому-либо довериться.

Любозару стало лучше, но говорил и ходил он всё ещё с трудом, поэтому Дереку пришлось обложиться учебниками военного дела и описаниями исторических битв, а к нему заходить только с самыми необходимыми и сложными вопросами. Спать в архивах владыка считал неприличным, и всю гору книг и свитков пришлось перевезти в комнату на постоялом дворе, где спокойно можно было отдыхать короткими погружениями. Советники так не умели и с трудом подавляли зевоту, когда Дерек всю ночь заставлял их докладывать о делах.

На третью ночь, после того как измученные советники с тоской попросили дать им немного передохнуть, к нему пришла Талина. В халате. Со свёртком в руках. Выражение её лица не оставляло ни малейшего сомнения в том, зачем она явилась. То, что пришла сразу после ухода обоих советников — в том, что полночи прислушивалась под дверью. Дерека прошиб холодный пот, а затем бросило в жар. С ужасом подумал — здесь совершенно другие обычаи! Вдруг она начнёт настаивать? Он не мог представить себе как объяснить ей, чем невеста отличается от наложницы. Ладно, половину традиций всё равно можно забыть, но начинать с этого поход…

— Талина, — радостно улыбнулся он, — что так рано? Пойдём позавтракаем? Я тут совсем замучился…

Скривил как можно более усталую и тоскливую гримасу, размашистым жестом указал на гору свитков и доверительно пожаловался:

— Не представляешь, как тяжело учиться читать заново… такие причудливые извилистые буквы… а мне ещё сейчас мчаться войска проверять… и воевода никак не встанет на ноги… пойдём завтракать, я всё равно собирался — когда всё время носишься, есть ужасно хочется.

Ничего ему проверять было не надо, и есть совсем не хотелось, но придётся спешно убегать из комнаты. Ладно, дойдёт до гарнизона, а потом до лечебницы.

Она покраснела, потом побледнела, кажется — даже собралась заплакать. Пришлось брать со стола счета господина Ханта, нежно обнимать её за плечи и, тяжко вздыхая, во всех подробностях рассказывать, как трудно следить за его махинациями, особенно когда ты считаешь в десятках, а он — в дюжинах. Причём нарочно, мерзавец, считает в дюжинах, чтоб проверку затруднить! И при этом осознавать, что постель — в четырёх шагах сбоку, а рука прилипает к её спине.

Результат был совершенно неожиданным. Талина преисполнилась самого сердечного сочувствия, перестала дрожать и предложила:

— Давай я тебе помогу, я хорошо веду счета. И в десятках тоже считаю — я тебе всё переведу в десятки.

В результате та, которую он уже считал невестой, вошла к нему с целью стать наложницей, а получила должность ревизора. Дерек недолго выбирал между готовой заплакать и прыгнуть в постель женщиной — и женщиной, лезущей в государственные дела. Пусть, зато занята будет и пользу принесёт. В крайнем случае за ней всегда можно снова перепроверить. Теперь если постучится: пачку отчётов советника по финансам ей в руки — пусть проверяет. Махинации Ильма она покрывать не станет.

— А я… — запнулась Талина, пока он собирал со стола доклады господина Ханта с целью вручить их новоявленному ревизору, — я тебе свитер связала… вот.

И протянула свёрток. Надел его Дерек поверх рубахи — боялся не выдержать и утащить Талину в постель. Потом вручил ей бумаги и сообщил, что ждёт завтракать. И вообще — свитер так ему нравится, может она, когда всё перепроверит — ещё ему такой свяжет? Но только после того, как все дюжины в десятки переведёт. Спускаясь по лестнице, он размышлял, чем бы ещё её загрузить, чтобы времени на заигрывания не осталось. Его невесте, конечно, работать не полагается, но раз она сама к нему пришла, то и спрос с неё как… с ревизора.

В это утро Любозару, наконец, стало заметно лучше — он смог подняться и выйти на улицу. Ухаживавший за ним всё это время Шуст смотрел на воеводу с немым обожанием, готовый броситься куда угодно по первому же намёку. К подтягивающимся войскам главнокомандующего вывезли в той же карете, которую подавали Дереку. Воевода с некоторым удивлением, но без лести, одобрил почти все решения владыки и начал подбирать себе адъютантов и заместителей. Долго он, однако, работать ещё не мог, поэтому к обеду его снова отправили к целителям. Дерек пришёл к господину Радосвету вечером — вооружившись картами, историческими хрониками, рисунками и учебниками военного дела.

Любозар оказался гением — дома Дерек много бы дал за такого заместителя. Нет, его собственный тоже был очень неплох, и Дерек надеялся, что в отсутствие четвёртого сына отец не наделает глупостей и поставит главнокомандующим именно его, а не кого-то из братьев. А если нет — заместитель мог за себя постоять, и знал, как поступить, если какое-либо из покушений на воеводу окажется удачным, а император — не в лучшем расположении духа…

Правила ведения боя действительно оказались достаточно просты — хотя бы потому, что были двумерны. Все сражения велись на земле, и третье измерение было представлено только рельефом местности. Гораздо проще, когда приходится рассчитывать атаку лишь слева и справа, не учитывая высоту, облачность, встречный ветер и грозовые фронты. Реки можно было перейти вброд, не рискуя потерять всё войско, штурм крепостных стен без конницы казался весьма странен, так будь здесь настоящая конница — и замки были бы другими.

Увлёкшийся Дерек решил проверить способности Любозара, и с третьей попытки, сломав несколько перьев и заляпав чернилами кучу листьев, начертил схему сражения над Таретом, объясняя как атаковать в трёх измерениях. К его удивлению воевода моментально уловил суть, повертел листки, даже попытался изобразить из них что-то летящее над столом, а потом заключил, повернув лист, символизирующий конницу Инхрада, чуть под другим наклоном к столу:

— Я правильно понимаю, что если бы они выстроили войска таким образом, то накрыли бы вас сверху?

— Правильно, — изумился Дерек, — но они не могли так сделать, их атаковали когда сверху шёл грозовой фронт.

Любозар вгляделся в своего нового владыку и вдруг спросил:

— Ты наверно очень тоскуешь по полёту?

Дерек прислушался к себе.

— Нет, — ответил он честно, — ни по дому, ни по полёту я не тоскую. Даже странно.

«И курить мне не хочется», — добавил он про себя, чтобы не объяснять воеводе, как и для чего «дымят» — не было здесь слова «курить».

Ночью он зашёл к Талине сам — во избежание повторения вчерашней ситуации. Он её разбудил — она считала весь день и весь вечер, но зато перепроверила и перевела в десятки половину отчётов. Бумаги Дерек забрал, обнять обнял, попросил поторопиться и ушёл к себе — на эту ночь он её нейтрализовал.

На первый курс магической Академии набрали девять человек: самому младшему было восемь, самому старшему — год сверх полутора дюжин. Ещё один парень оказался ровесник Ренни, но на голову выше и раза в три шире в плечах. Нашлись и девочки — обе на несколько лет младше. Рении не знал — радоваться или огорчаться, он думал, что только у них дома учатся по семь-восемь человек на курсе. Зато рыжих оказалось больше половины — всех оттенков раскалённого металла.

Всё оказалось не так страшно — писать не умела половина группы. Младший и девчонки — из-за возраста, самый старший — потому что прибыл из глухой деревни на севере. Так что время приспособиться к бумаге и перьям будет. И писать можно на родном языке, главное, отвечать правильно.

Первые занятия они присматривались друг к другу, а потом курс разделили — грамотных в одну группу, неграмотных — в другую. Только практические занятия по магии оставили совместными.

На старших курсах насчитывалось примерно столько же говорящих — от семи до дюжины. Ренни нашёл двух своих соплеменников на седьмом и восьмом курсах, и даже видел живого эльфа с пятого. Эльфа действительно звали Лиэрн безо всяческих «чтототамэль».

Кормили очень хорошо — кашей утром и супом в обед. Можно было ещё и ужинать, но вечером его кормил Уржел. Ещё он нашёл свою общину и узнал, что туда приходила Талина — но только один раз, больше её не видели. Он разыскал гостиницу — вокруг неё стояла охрана, ощупывавшая едва ли не каждого пытавшегося войти, и крутилось слишком много собак. Он не решился прорваться внутрь и спросить про Талину — вдруг бы это ей чем-нибудь навредило. Если она ещё там.

Поселился он в лечебнице, ночевал в палате с самыми тяжёлыми больными — больше от него пока ничего не требовалось — и платили ему серебрушку в полдюжиницы или два медяка в день. Ренни осторожно спросил у своих, нормально ли это, и услышал, что если его ещё и кормят — то вполне. А если он попутно чему-то учится, то могут вообще не платить. В общем — как договоришься. Разве у кузнеца с подмастерьями не так же? От таланта ученика всё зависит, с иного ещё и вычтешь за испорченную заготовку. Ренни подсчитал, что если на еду совсем не тратиться и где-то чуть-чуть подработать, то к зиме, которой его сразу начали пугать, он сможет накопить на доху и зимние вещи. Зимы он не видел, но она его уже страшила — какой же должен быть мороз, чтобы по воде можно было ходить?

А через семь дней вечером в лечебницу пришла Талина — в новых штанах и свитере и очень дорогих сапогах, словно она вдруг сильно разбогатела. Его затрясло — он прекрасно знал, откуда у девушки может появиться дорогая одежда и красивые сапоги. Могла бы надеть старые — зачем всем своим видом сообщать ему… Ренни закусил губу и попытался улыбнуться.

— Здравствуй, — еле выдавил он, — ты как?

Она подошла ближе, вытащила из заплечного мешка свёрток и протянула ему.

— Хорошо, — улыбнулась мечтательно и отстранённо, — это тебе. Там свитер и ещё вещи на зиму. Не замёрзни здесь — зимой очень холодно, я в первый год себе чуть уши не отморозила.

— А ты? — сказать что-то ещё он был не способен.

— Я уезжаю, — она погладила его по щеке. — Скоро… светлый… владыка отвоюет власть, путешествовать станет безопаснее, ты всему научишься… Всё будет хорошо, Ренни. Правда.

— Уезжаешь? — не захотел поверить он. — Куда?

— В Тальн, — вид у неё был чуть виноватый, — к отцу. Ренни, ты будешь учиться, а мне… мне нелегко будет в чужой общине. В Тальне много лучше. Правда.

Это была правда — но не вся. Он смотрел на неё: и вдруг увидел себя со стороны — такие же сияющие глаза, блаженная улыбка. И запах… он неуловимо изменился, новые вещи и капля благовоний не могли скрыть его. Влюбилась — смог наконец произнести он про себя. Потеряла голову, как и он сам когда-то. Не когда-то — всего полторы дюжиницы тому назад… Она не из-за этих дорогих вещей и сапог уезжает, она не из-за денег уезжает, она просто ничего не соображает. Неужели не понимает, как это опасно — уезжать сейчас?

— Талина, — не выдержал он, — выходи за меня замуж. Я маг, я буду много зарабатывать. Скоро. Ну не очень скоро — но ведь буду! Не рискуй, не надо. А в Тальн поедем вместе будущим летом. Всё проходит, а я — я буду любить тебя. Я буду заботиться о тебе. У меня уже есть работа, будет ещё. Не уезжай!

— Ренни, — она смутилась, — ты… ты… ты много моложе меня. Я старая для тебя, Ренни. И ты — маг. Такие семьи не держатся.

— Я вырасту! — с отчаянием выпалил он. — Талина, я вырасту. Совсем скоро — через год-два! Талина, я буду хорошим магом. И хорошим мужем, правда! Есть заклинания, продлевающие молодость. Мне всё равно — я всегда буду любить тебя. Не уезжай!

Она покачала головой и снова погладила его по щеке. Захотелось расплакаться. Но тогда она лишний раз убедится, что он… мальчишка.

Он сжимал в руках свёрток с зимними вещами и смотрел ей вслед. Кто бы он ни был, её любовник — хоть сам светлый владыка — рано или поздно он её бросит. И тогда Ренни найдёт её — и женится на ней безо всякого приворотного зелья. Просто потому, что станет очень хорошим магом, а она — ей потребуется утешение и поддержка, и кто, как не он, сможет их дать. Он прижал к себе свёрток, развернулся и пошёл в палату.

Глава 20. Удар единорога

Дни слились в сплошное серое пятно — переход, привал, снова переход. Ильм по совету лекаря подобрал главнокомандующему иноходца, и иноходца же — Талине, пояснив, что на нём меньше трясёт.

Рысью войско двигалось всего несколько раз, и насколько меньше трясёт Талина себе не представляла, поскольку сравнивать ей было не с чем. Но всё оказалось не так страшно — лекарей было достаточно, а целитель Любозара первые несколько дней снимал боль в спине и ногах и ей. И слепни её не кусали — маг наложил отгоняющие чары.

Гораздо сложнее оказалось не запутаться в обстановке: всё вокруг настолько провоняло дымом и конским потом, что разобраться в этой мешанине запахов могли лишь оборотни. На первых порах она утешала себя тем, что всё равно под небом больше на зрение полагаться принято. Но вид со спины лошади открывался настолько однообразный — шлемы, копья, лоснящиеся конские крупы — что вскоре она перестала пытаться запомнить где кто едет и старалась только не потерять из виду свою повозку.

Главнокомандующего Талина сначала до полусмерти испугалась, а потом застеснялась. Смотреть на него было не столько страшно, сколько стыдно, но отводить взгляд в сторону — ещё неприличнее, тем более что сам Дерек, советники и целители, казалось, не обращали на его шрамы никакого внимания.

Талина набралась смелости и спросила: «Это его в боях так?» — «Нет», — усмехнулся в ответ Дерек, — «в мирное время. Не пугайся, победим — отправим к магам долечиваться и бороду отращивать, пока времени нет».

Любозара и в глаза и за глаза звали Бородой — это было его очень давнее прозвище. Теперь от бороды остались редкие чёрно-седые клочки на щеках, но прозвище осталось, и чувствовалось, что оно ему нравится.

Дереку легко было говорить «не пугайся», но, когда Борода начал далеко не в просительном тоне убеждать его сменить лошадь, и не просто сменить, а «уничтожить эту дрянь на месте», сначала сам растерялся. Спор о единороге закончился поединком взглядов, который длился так долго, что Талине показалось — Дерек не выдержит, несмотря на то, что у Любозара был всего один глаз. Но не проиграл никто — Хельм поставил между владыкой и его главнокомандующим щит, заявив, что по слухам и предыдущие владыки тоже не всегда могли воеводу переспорить. После чего Дерек вежливо улыбнулся и произнёс: «Я приму ваше пожелание к сведению», а Любозар поджал губы и неодобрительно промолчал.

Войско шло медленно и, к огромному счастью Талины, прямиком в Тальн двигаться не собиралось. Предполагалось обойти несколько мелких городов и княжеств, добраться до Тальна и уже оттуда — на столицу, в обход Жемчужных, вдоль восточных предгорий. Она уже решила — в Тальне скажет, что отец уехал, и попросится в столицу.

Иноходец ей достался невысокий, но она сразу никак не могла приспособиться ставить ногу в стремя — Дереку приходилось забрасывать её в седло. Когда же она научилась залезать на коня, то через день уже пожалела об этом — чувствовать себя невесомой в руках Дерека было очень приятно.

За войском двигался обоз и полевые кухни — там можно было вечером посидеть у костра рядом с Дереком. К ним прибилось достаточное количество мелких торговцев и торговок, причём женщины поставляли воинам не только еду. Иногда она ловила неодобрительные взгляды Дерека в сторону девиц, и это её ободряло. Но всё равно он почти не обращал на неё внимания. И вообще — зачем тогда взял с собой, если не проявляет никакого интереса? Просто чтоб была рядом?

Зато на третий день похода она ощутила на себе заинтересованные и одобрительные взгляды всех мужчин — даже Борода умудрился сказать комплимент.

И они не пытались угодить Дереку. Нет, интерес к себе она чувствовала и когда его не было рядом. Причём неподдельный. Никого не удивлял выбор владыки — словно она была первой красавицей. Смешно — она стала нравиться живущим под небом мужчинам, кто бы мог подумать!

Советник по финансам, и тот начал поглядывать на неё с нескрываемой симпатией, хотя она выловила у него полторы дюжины неправильно высчитанных золотых. Талина даже подумала — может, его радует, что она ничего существеннее не нашла в его отчётах? Приписал он явно больше, но доказать это она никак не могла.

В Вендее к ним присоединилось полкуля воинов, в Дарейске — ещё столько же.

Ночевать останавливались то рядом с поселениями, то в поле. Однажды попали в грозу, и она с удивлением наблюдала, с какой радостью Дерек смотрит на хлещущие с неба струи. Привалы были короткими и на них советники развлекали её как могли, особенно Хельм.

Из Островца, где в войско влилась ещё дюжина конных и три дюжины пеших воинов, они направились к Худане, чтобы уже оттуда выйти на почти прямую дорогу к Тальну, проходящую через Нежат, Смолянку, Кладень и другие мелкие города и княжества. Шли вдоль реки, та петляла, но путь не спрямляли. Идти через лес приходилось не часто — живущие под небом старались ездить по открытым пространствам, избегая встреч с лесной нежитью и нечистью. И всё же миновать чащи удавалось не всегда. Хотя вампиры и разбойники такому войску были не страшны, завалы разбирали мгновенно, если требовался широкий проход — маги осторожно и не спеша его выжигали, не допуская лесного пожара.

Путь из Островца лежал как раз через лес — слишком большой крюк делала река, а крупных поселений вдоль русла до Нежата не попадалось. На привал остановились в поле между чащами — то ли очень широкая просека, то ли след магического лесного пожара — Хельм удивился, что молодых деревьев почти нет. Талина не знала, должны ли они быть — она ездила только по дороге от шахты до Тальна, а из города просто так никогда не выбиралась. Но к лесу она привыкала — вместе они с Дереком учили названия трав, деревьев и насекомых под усмешки советников и адъютантов. И даже сморчки несколько раз находили. Когда они однажды принесли их в обоз, то Ильм в своей обычной манере поинтересовался:

— Владыка, это букет, или всё-таки на жарево?

На ночлег остановились засветло на самом краю леса — чтобы не идти по нему в темноте. Оборотни умчались изучать дорогу, бить дичь, даже Ингуру предложили перекинуться и сходить на охоту. Смуглолицый охранник мрачно огрызнулся.

— Да ладно, — примирительно сказал Хельм, — лес кругом, кто твой обрубок увидит. И особая примета как агенту тебе сейчас не страшна — сбегал бы, глядишь, лося бы задрал.

Ингур понурился.

— Да чего так переживать, — не отставал Хельм, — что ж теперь — до победы в человеческом облике ходить?

— Угу, — поддержал его Ильм, — я ещё понимаю — спереди чего обожгло, оно да, стыдно. А хвост — это ж боевое ранение, им, наоборот, хвастаться нужно.

— Молчи уж, — Ингур приподнял верхнюю губу, недвусмысленно демонстрируя клыки, — кто б нам тут трепал о боевых ранениях! Ранение в спину — это ж…

— Ну, положим, не в спину, — ухмыльнулся советник по финансам, — а в… ммм… хвост… да и получено не в бою, а в разведке…

— И что, — нос у Ингура вытягивался, а клыки становились всё длиннее, — ты теперь всем и каждому это объяснять собираешься?

Ильм оценил клыки и осторожно отступил на два шага, а Ингур взял лук и направился в лес в человеческом облике, заявив, что настреляет больше многих. Хант с Дагором переглянулись и вызвали оборотня на состязание — кто больше дичи принесёт. Охранник злобно оскалился и заявил, что шли бы советники лучше за травами, поскольку нечего людям далеко в лес углубляться, вблизи всё равно всю дичь распугали, а они могут владыке в любой момент понадобиться. В результате советники скинули куртки и кольчуги, Ильм взял арбалет, Хельм — лук, и все трое отправились в лес — то ли на охоту, то ли за приправами, то ли — за призывно маячащими фигурами торговок, спешно решивших набрать грибов и пряных трав.

Талина расположилась на телеге, наблюдая, как Шуст скачет вокруг Бороды — не зная, чем тому угодить. Мальчишка смотрел на воеводу с немым обожанием, ловя каждое движение в тайной надежде предупредить все пожелания. Любозар с завистью поглядел вслед советникам, с трудом слез с повозки и тоже куда-то похромал, опираясь одной рукой на палку, другой — на Шуста.

Задымили костры, запахло кашей. Талина поискала взглядом Дерека — он что-то обсуждал с двумя адъютантами. Скорей бы освободился — и так видятся только на привале…

…Адъютанты оседали на землю молча, без единого звука. Дерек пошатнулся, разворачиваясь медленно, и так же медленно кренясь на бок. Стоящие за ним воины валились, не успев схватиться за оружие…

Усталость накатила внезапно, словно он залпом выпил настойку терони. Дерек тупо уставился на лежащих у ног адъютантов — мертвы, оба мертвы… ну и что? Сейчас надо лечь и проспаться — давно он столько не пил, очень давно… наверно в теронь ещё и ринмех подмешали… зачем столько… это покушение… Тупицы, сами теперь будете традэрров сдерживать… Попытался поднять голову — на почерневшем небе полыхала только Видящая… где остальные? Надо оглянуться — неужели пришёл час Покоя, а он…

Ей потребовалось два удара сердца, чтобы увидеть замершую тварь… Она не издавала ни звука — пила жизнь исподтишка, боясь спугнуть жертву… и понадобилась целая вечность, чтобы дотянуться до арбалета и выстрелить…

Рёв падающих скал ударил в голову — словно все луны разом обрушились на землю. Прятаться поздно — только пытаться увернуться от обломков… не успеет… слишком много выпил… и откуда эта чёрная воронка и фиолетовое пламя… новое оружие традэрров?.. Куда смотрела разведка…

Талина судорожно накладывала болт. Руки тряслись… Не успеет. Болт привычно сорвался с ложа и ударил единорога в плечо — не туда! Ещё болт… В шею надо! Опять в плечо! Ещё! Подбежать ближе — она не попадёт отсюда…

— НЕТ! ДЕРЕК, НЕТ!!!

Тварь вздрогнула и дёрнулась, мотнув головой. Уши заложило от громового раската. Цалеар! Дерек стиснул зубы и потянул клинок из ножен. Время сгустилось, клубясь ртутными парами, и каждый шаг уносил все силы… Фиолетовые сполохи в глазах жеребца превратились в омуты мёртвой воды, чёрная воронка тянула его к себе….

— НЕТ! — донёсся до него крик Талины. — ДЕРЕК, НЕТ!!!

Она не успевала. Не успевала добежать, не успевала прицелиться. Болт прошёл мимо седла и со смачным чавканьем вонзился в шею чудовища. Она в который раз не убила его! Потянулась к колчану, вытаскивая ещё болт… Тварь встала на дыбы и медленно, так медленно, что, казалось, можно было успеть выстрелить ещё раз, повернулась к Талине. Зверь смотрел на неё мёртвыми провалами заброшенных шахт, а прямо на лбу разверзлась чёрная крутящаяся воронка… туда нельзя было упасть… нельзя…

Клинок вылетел из ножен, вспарывая ртуть, в которой задыхался Дерек.

Он не успевал — не успевал добежать до чудовища. Не успевал дотянуться, не успевал ударить… Рука сама швырнула меч в шею твари. Лезвие сверкающим радужным диском прошло сквозь чёрную шкуру, словно сквозь дым. Поляну накрыло ударной волной падающего с неба осколка Бурлящей. Чёрная кровь хлынула фонтаном, заливая пространство перед собой, смывая свет и краски.

Десять шагов до Талины никак не кончались.

Он упал бы перед ней на колени, но его опередил Хельм.

— Дура! Дура! — вопль склонившегося к Талине советника был полон тоски и боли.

Сзади подбегал запыхавшийся Ильм. Откуда-то сбоку хромал Любозар, на поляну стекались охранники и воины.

— Жива? — хрипло спросил Хант, отодвигая застывшего Дерека. — Хельм, жива?!

Хельм кивнул, и Дерек понял, что и сам ещё жив.

Тело единорога билось в конвульсиях, выталкивая последнюю кровь, голова рядом глядела на них почти удовлетворённо.

Хельм подхватил Талину на руки и потащил к ближайшей телеге. Дерек с купцом бросились за ним.

Тайный советник дотронулся до шеи Талины, схватился за браслет телепортации, следом — за кольцо на пальце. Подбежал лекарь — глянул на Талину, на браслет, покачал головой:

— В город…

Дагор развернулся и ринулся к купцу.

— Давай телепорт! — тайного трясло. — Её в город надо! Выкинет ведь!

Хант повернулся к одной из телег. Хельм взвыл, рывком развернул советника по финансам и вцепился ему в горло, пытаясь сорвать висевшие на шее амулеты.

— Скотина, — рычал Хельм, дёргая шнурки и цепочки и закручивая их вокруг горла задыхающегося купца, — дай амулет, гнида, я тебе все деньги верну потом! Не трясись за свою шкуру, ублюдок, с тобой владыка останется!

Ильм хрипел, пытаясь оторвать руки тайного советника от сдавливающих шею амулетов. Тайный рычал и душил его всё сильнее.

Дерек подбежал к ним, оттащил Хельма от задыхающегося купца и гаркнул:

— Я тебя лично охранять буду! Амулет живо! Всё верну потом!

— Д-да вы ч-чего, р-ребята? — Ильм держался руками за горло и не мог отдышаться. — Что ж вы меня за подлеца держите? На телеге амулет, я только к ней повернулся, чтоб взять, а ты за горло… и не хрена было на мне рубаху рвать, не девица я…

Подошёл к повозке, где оставил куртку, принялся отпарывать застёжку.

— А на шее?! — взвыл Хельм.

— Так на шее под удар все попали, разрядились наверняка, а на куртке — с четырьмя слоями защиты и сзади лежал, уцелеть должен, — объяснил купец кашляя. — Что уж я — сволочь последняя, мать с ребёнком умирать оставлю…

Срезал с куртки застёжку и протянул Хельму:

— Ей щёлкнуть надо два раза… И хрен тебе — за твою долю! Этого болвана предупреждали — за его долю и пойдёт! Да, он не на Путарь и не на Тальн настроен, а на Сторожею, почти у восточных предгорий Жемчужных. Знаешь? Но там тихо, и лекарь неплохой. Найдёшь телепортиста — пришлёшь за нами в Островец на постоялый двор. Дерек, всё — за твой счёт! В Сторожее сориентируешься? Если что — оставь письма в «Озорной русалке» и «Диком вепре». Всё понял? Деньги возьми! — заорал купец, видя, что Хельм уже собрался телепортировать. — Толку-то, без денег!

И швырнул ему два кошеля. Немного замялся и кинул ещё и куртку.

— По швам распори, там камешки. Подожди…

Чуть помедлил и стащил с шеи амулет — кольцо на цепочке.

— Печать. Ты — управляющий «Тропинки». Не хватит денег — найдёшь моих, требуй с них, что хочешь. На край скажешь — моя баба. Валяй.

Хельм накинул куртку, сунул кошели за пазуху, подхватил на руки Талину и активировал телепорт.

Купец повернулся к Дереку. Впервые Дерек не увидел в глазах советника страха — только бешенство.

— Доигрался? — спросил Ильм почти угрожающе. — Угробил девку? Докомандовался? Людоеда вместо лошади захотел? Тебя предупреждали, что эта тварь коварна, нет?! Я тебе этого не говорил? Хельм тебе этого не говорил? Я тебе не говорил, что нечего девчонку с собой волочь, не говорил? Я тебя не предупреждал, что все расходы на неё за твой счёт пойдут, а, владыка? Эй, владыка, да что с тобой?

Дерек посмотрел на утихшего Цалеара. Подобрал клинок и с остервенением перерубил ему голову напополам. Потом уставился на купца. В глазах потемнело. Ильм побледнел и попятился.

— Почему ты не сказал мне, что она с ребёнком? — зашипел Дерек, надвигаясь на продолжавшего отступать торгаша. — Какого… ты взял её с собой? Денег захотелось лёгких? Счёт мне решил за неё утроенный выставить? За эту шлюху?

Он бы придушил купца голыми руками. Нет, он бы его долго бил. Потом бы он долго бил их всех, а Хельма, унёсшего её на руках… убил бы, наверно. Он же ведь дотрагивается до неё сейчас… Но Хельм далеко, а эта жадная скотина — вот он, прямо перед Дереком.

— Эй, владыка, да ты что? — Ильм перепугался не на шутку. — Владыка, очнись, ты что? Это ж не твой ребёнок, мало ли вообще чей он… может, она ещё не выкинет… ну а вдруг… не психуй, если один раз забеременела, второй тоже сможет…

Реакция у господина Ханта оказалась отменная — он почти успел увернуться. Удар откинул его назад, Ильм споткнулся о кочку, еле удержал равновесие и налетел прямо на подбежавшую торговку.

— Ну вот, — игриво заявила та, смыкая руки вокруг купца, — я ж говорила — сам придёшь…

К чести господина Ханта он не стал дальше плодить зло, и девице не врезал — только замахнулся и обложил отборной площадной бранью, заставив отскочить в сторону.

— Б…! — шипел купец, ощупывая начинающий заплывать глаз. — Один ё… и рад бы врезать владыке, да руку на него поднять не может… верноподданный…! Меня, б…, взамен чуть не задушил, у…!.. оба! Другой м… сам себя пришибить готов, да не знает как — и опять на мне зло срывает! Я, б…, вам что — …?! Я вам что… — с фингалом ходить?! Да….. вас обоих!

Дерек молчал, глядя на матерящегося советника. Ярость ушла, сменившись то ли тоской, то ли апатией. Другой мир — другие нравы. Ильм даже не понимал, за что получил. Просто искренне не понимал. Не убивать же его за это непосредственное «это ж не твой ребёнок…». Дерек повернулся и пнул труп единорога. И ещё раз пнул. На пятый раз он понял, что это не поможет, и остановился. Спросил как можно безразличнее:

— И сколько ребёнку?

Ильм смотрел на него по-прежнему с опаской, а Борода и остальные благоразумно держались в стороне. Купец задумался и очень осторожно ответил:

— Дюжиницы полторы, около того…

— И вы, — уточнил Дерек, — вы все это знали?

Они что, за дурака его здесь держат?

— Так уж с полдюжиницы как понятно, — искренне удивился Хант, — а ты что, не знал? А, у тебя ж с нюхом совсем хреново… да, все знали. Хотя для гномов такое крайне нетипично… видимо, она отчаялась найти мужа среди своих.

Дерек развернулся и пошёл к телеге. Той, на которую Хельм положил Талину. Попытался унять разбушевавшееся воображение, рисующее её в объятиях… нет, при нём она ни с кем не спала, это точно, он же глаз с неё не сводил. В Путаре? Агенты не уследили? Не доложили? Не сочли нужным?! Не найдёт он этого мерзавца, их, может, десятка два было… дюжиницы полторы… знать бы ещё, как они считают… молокосос этот рыжий? Сколько они с ним там… удавить надо было… шею свернуть… или не он… сопляк же… всех бы удавил…

Его накрыл ужас: жизнь Талины вот-вот попадёт под струю мёртвой воды, а он думает, кто, когда и как с ней спал… Не может быть — он всегда считал себя порядочным человеком, насколько им может быть воевода и четвёртый сын… четвёртый сын… Жмарь чханый!

Ввести в императорский род женщину… женщину, которая была… была чьей-то… нет, не чью-то бывшую женщину — Талину! — он бы ещё смог — плевать ему здесь на все обычаи. Он её и не спрашивал ни о чём… Он бы и дома смог. Кто бы рискнул возразить будущему императору? Отец? Братья? Кто из них не понимал — за кем армия и чей в конце концов будет трон? Но ввести в императорский род чужого ребёнка…

— Где агенты? — развернулся Дерек. — Надо выяснить, как он сумел откинуть крышку. Ильм?

— Что сразу я, владыка? — вспылил купец, глядя на Дерека одним глазом. — Чуть что — сразу я виноват! Ты ж сам новый кожух проверил и одобрил! Ещё восхищался работой! Какого хрена ты Хельма отпустил?! Он сыщик и глава безопасности! Не я!

— А кто должен был её везти — ты? — Любозар в упор взглянул на господина Ханта. — Ты?

— Да вы что, — сразу стушевался купец, — а если она вдруг… ну… Вы же первые скажете, что я денег пожалел…

— Вот и помолчи, — бросил Борода. — И не подходи туда, пока агенты след не взяли.

Корум и ещё три оборотня уходили от Цалеара, медленно обнюхивая каждую травинку.

Дерек подошёл к единорогу — прут был перерублен вместе с шеей и уже не держал крышку откинутой. Оставшаяся часть прута была обмотана кожаным ремнём, зацепленным за седло.

— Будем ждать, что найдут агенты, — решил владыка.

— Девять убитых, — доложил подошедший воин, — среди них два адъютанта, дюжинник и один торговец. В лесу ещё несколько пострадавших, но они придут в себя.

Агенты привели бледного парня — двухдюжинника, судя по синей ленте на шлеме. Появился Ингур в наспех накинутом на голое тело плаще — бежал обратно в своём втором облике. Двухдюжинник молчал, опустив голову и не глядя на владыку.

— Вот, — сообщил Корум, — к нему след привёл.

— Имя? — потребовал Дерек.

— Невид, — чуть слышно прошептал парень. — Не виновен я…

— Это зять Ядыки что ль? — встрял советник по финансам. — Разбойник ещё тот. Один обоз мой ограбил и второй пытался! Нечего было с ним церемониться — отправил бы сразу к своему помощнику. Ядыка бы только обрадовался.

— Не виновен я, — мотал головой бледный двухдюжинник, обречённо уставившись в землю.

— Допросить, — обратился Дерек к магу. — И возьми ещё троих в помощь.

Слишком просто. Слишком.

— Слишком очевидно, — согласился Ингур, — я поищу ещё след. Корум, давай по второму кругу.

Скинул плащ и принялся крутиться вокруг единорога, уходя от него по спирали.

Дюжина с третью подчинённых Невиду воинов дружно утверждала будто бы видела своего командира рядом с единорогом. Это полностью убедило Дерека в невиновности Невида, и докладу магов он не удивился. Зятя Ядыки отправили разбираться со своими воинами, и он ушёл, сопровождаемый взглядами скорее сочувственными, нежели насмешливыми. Вернулись Ингур с Корумом — ничего нового не обнаружили. Начали убирать и складывать тела — труп единорога пока обходили стороной. Маги обещали сжечь его последним. И только потом могли попытаться выполнить просьбу господина Ханта о лечении заплывшего глаза, если, конечно, у кого-нибудь останутся силы.

— Били на поражение, — обратился Дерек к главнокомандующему, — зачем кого-то подставлять?

— Владыку не так просто убить, — ответил Любозар. — Никто не знает, опасен ли для него единорог. Ладно, я так понял, Хельм пришлёт за вами телепортиста. Надо обсудить, что делать дальше. Ильметас, поди сбегай — нам «завеса тишины» нужна.

Хант слегка покраснел, но возразить не рискнул и побежал за амулетом.

Вопрос о том, что он оставит войско и не поедет проведать Талину, даже не поднимался. Ни взглядом, ни намёком советники Радосвет и Хант не дали понять, что владыке следует повременить с отъездом или остаться в лагере. Они рассуждали только о том, как лучше защищаться в его отсутствие и как вызвать его обратно.

Дерек поставил себя на их место. Потом задумался — отпустил ли бы он своего заместителя в такой ситуации. Оставил бы его вместо себя? Проблема не имела решения — ни в одной легенде или сказке, ни в одном предании не упоминалось, что женщина может даже помыслить защитить мужчину, не то чтобы совершить это в действительности. Раз так — он будет действовать по правилам этого мира. Тем более, что советники, похоже, не видели особой опасности в его отлучке.

— Можно попытаться, — предложил Борода, старательно проверив «завесу тишины», — если уж так не повезло, обыграть ситуацию по-своему и устроить тёмному ловушку. Или — дать ему понять, что здесь его ждёт засада и именно потому владыка якобы отлучился в Сторожею. В первом случае — есть шанс убить его без особого кровопролития, во втором — оградим войско от нападения… Что он решит — не знаю, но предпочёл бы, чтобы напал. Тогда ты, владыка, вернёшься телепортом и убьёшь его без особых проблем. Главное — чтобы сбежать не успел…

Хант кивал, подсчитывая на бумаге стоимость всевозможных амулетов. Он также вызвался распространить слух об отъезде владыки.

Дерек не выдержал и спросил напрямую, поверит ли его противник, что светлый владыка бросил войско и отправился проведать… проведать… слово не находилось. Он не знал, как теперь назвать Талину.

— Возлюбленную? — безо всяких эмоций бросил господин Хант, не отрываясь от вычислений. — Почему нет? Или решит, что это ловушка… и так и так неплохо получается… Глядишь и правда воевать не придётся…

— Телепортиста или амулет в Сторожею не найдём? — перевёл Дерек разговор, уже зная ответ советника по финансам.

— Стал бы я держать амулет в город, куда легко можно добраться….

Глава 21. Просьба

Ловушка? Шанс? Взвыть и разнести кабинет в клочья? Заодно и с Джайлемом разобраться — давно пора.

Желание вырваться на волю жгло нестерпимо. Но негоже будет, если тварь убьёт носителя на подходе к лагерю.

Оставить носителя? Свободы намного больше, но так можно и доиграться — в прошлый раз едва ушёл. Рано или поздно нельзя станет выходить вообще — негодяй прогрессирует, когда только тренироваться успевает.

Знать бы — новый светлый уехал в Сторожею один или всё же с мечом? Если один — напасть на Сторожею… но она очень хорошо укреплена, и гнида запросто успеет вернуться. Да и кто отпустит носителя одного? А после встречи под Тальном прошло слишком мало времени. Если же пертендент уехал не один, — а он уехал не один, — напасть на лагерь: действуя без носителя, засаду можно обойти и хорошо проредить войско. Вот так в прошлый раз уже собирался с Тальном разобраться, и чем всё закончилось? Зарекался выходить, зарекался, но вдруг в этот раз повезёт, сколько же можно прятаться в опостылевшем теле… Не может он уехать один. Не может он оставить носителя… Ни один не рискнёт сейчас оставить носителя…

— Он уехал в Сторожею с двумя советниками?

— Так точно, ваше величество, — глава Ковена привычно поклонился и привычно принялся размышлять как подставить очередного талантливого выпускника. Сука так наловчился скрывать свои мысли, что иногда казалось, будто его действительно не интересует ничего, кроме власти и денег. Может так оно и есть?

— В лагере остался главнокомандующий?

— Так точно.

— Не добили. Пожадничал — себе хотел оставить, впредь наука будет. Почему данных так мало?

— У них правило убивать всех птиц, что кружат над лагерем. Мы ведь поступаем так же. И очень хорошо налажена безопасность.

— Думаешь, ловушка?

— Наверняка, — согласился Джайлем, ещё бы он не согласился. — Вопрос — в Сторожее или в лагере? Согласитесь, знать точно это невозможно, у Сторожеи же прекрасная система безопасности, сразу снести не удастся, а возвращение меча из лагеря — дело одного удара сердца. Где купол — там и амулет вызова. В таких случаях недобитый Любозар бросал монету — противники равны, поэтому гадать где будет засада бессмысленно.

Найти бы его жену, да и развлечься как следует, посмотрим, что запел бы якобы лучший маг страны.

— Я решил. Я оставлю носителя и нападу сам. Один.

— Зря, ваше величество, — Джайлема нельзя было удивить, он даже побледнел весьма искусно, — очень зря.

Но глаза носителя уже подёрнулись дымкой, и он с бессмысленной улыбкой уставился на мага.

Верховный спокойно разглядывал тело, которое наверняка помнил ещё бравым и нахрапистым, и молчал. Не поддастся. Сколько ни провоцируй — он будет думать о деньгах и власти.

Джайлем отступил, взялся за ручку двери и осторожно поклонился.

— Постой.

Маг вытянулся.

Если на него напасть, как быстро сработают заклинания? Сколько он продержится? Знать бы ещё, что он будет блокировать у себя…

— Пошли магов в Сторожею. Лучших.

Улыбнулся глава Ковена весьма понимающе и злорадно. Правильно понял — напасть на лагерь, отвлечь владыку. Маги справятся с бывшим сыщиком.

— Меня интересует не столько девка, сколько советник. Доставить живым.

— Туда почти невозможно найти телепорт. Претендент может прибыть первым и забрать их.

— Ну так опереди его.

Джайлем кивнул и выбрался из кабинета.

Бросить монету? Засада ждёт везде, идти одному слишком опасно — да и тело у носителя не самое худшее… главное, чтобы нашёлся знающий местность телепортист.

Выехали в Островец в середине ночи — после того, как установили связь с главнокомандующим и отдали все необходимые распоряжения.

За дополнительными амулетами пришлось посылать магов обратно в Путарь. Им было дано указание тщательно скрывать своё присутствие, позволив при этом лазутчикам врага себя засечь. Господин Хант увязался с магами под предлогом контроля за денежными средствами.

Привезённые амулеты распределили между оборотнями — телохранителем Ильма, Корумом, Ингуром и ещё двумя агентами Хельма. Их обязали стеречь лагерь, ничем не выдавая своего местонахождения. В случае любой опасности — сразу активировать и вызывать владыку. Два дублирующих друг друга амулета остались и у Любозара — для переговоров.

Дерек подозревал, что количество новых магических побрякушек на советнике по финансам на этот раз превзошло все имеющиеся в войске запасы. И пусть — над осторожностью господина Ханта многие посмеивались, но часто она бывала на руку.

Когда же маги принялись восстанавливать арсенал, находившийся на Ильме и выпитый единорогом до дна, то выяснилось, что мало того, что только на шее амулетов была ровно дюжина, ещё столько же было замаскировано под монеты и застёжки, но защитные чары также были вплетены в ткань рубахи, голенища сапог, наложены на ножны кинжала, его навершие и рукоять.

— Зато неизвестно, чем бы для меня всё закончилось, если б эта тварь сначала магию не выпивала и только потом за разум не бралась, — резонно заметил купец. — На какое-то время вся моя защита его точно задержала, мне это, считай, жизнь спасло. Амулетов мало не бывает. В городе ещё закажу.

Главное — чтобы работала связь, утверждал Любозар. Остальное не столь важно. На обеспокоенный вопрос Дерека — а вдруг засбоит телепорт, главнокомандующий удивлённо посмотрел на владыку и ответил:

— Так ты же не один, — и тут же добавил, уловив его недоумение, — ты не успеешь — твой меч успеет, не переживай.

Хант согласно и подобострастно кивнул, опять поклонившись то ли владыке, то ли его ножнам.

— Что ж, — Дерек попытался усмехнуться, но мысли о предстоящем отъезде и Талине свели на нет все его усилия, — я рад, что вы так надеетесь на этот артефакт.

Главнокомандующий и советник по финансам одновременно поперхнулись. Потом Ильм сделал вид, что никак не может откашляться, а Борода разъяснил недоумённо:

— Меч Света — не артефакт, владыка, не называй его так. Не стоит обижать своё оружие.

— Хорошо, — согласился Дерек, — не буду.

Похоже, господин Радосвет тоже считал меч едва ли не разумным. Хуже некуда — теперь и оружию доверять нельзя! С другой стороны — а не поддерживали ли предыдущие владыки эту иллюзию сознательно?

Лошадей гнали всю ночь, но на запасных пересаживаться не пришлось — к Островцу прибыли на рассвете.

— Говорить буду я, — торопливо бросил Ильм при входе на постоялый двор, — не вздумай произнести название города.

Мага от господина Дагора внутри не оказалось. Они сели в обеденной зале и принялись ждать. Хант дёргался, потирая заплывший глаз. Дерек отогнал все мысли и попытался погрузиться в сон. Ему это удалось, как удавалось всегда перед решающим сражением. Вынырнув, обнаружил, что телепортиста всё ещё нет, а советник по-прежнему ёрзает на месте. Дерек выразительно покосился на здоровый глаз господина Ханта.

— Почему ты отправил её в… — Дерек вовремя осёкся, — почему не вызвал мага и не вернул её в Путарь?

Ильм скосил здоровый глаз в сторону очага. Потёр висок, потом щёку. И очень осторожно начал:

— Ты уверен владыка, что единорог не задел твой разум?

Дерек удержал кулак от удара, с запозданием осознав, что в Путаре остался рыжий малььчишка и ещё несколько возможных любовников Талины.

— Если ты немного подумаешь, то и сам поймёшь, что Дагор принял правильное решение, — прдолжил советник по фнансам, снимая с себя ответственность.

— Значит, Дагор принял? — интонация заставила Ханта отшатнуться.

— И абсолютно правильное, — всё же не сдался он. — В любом городе, владыка, куда свободно можно найти амулет или телепортиста, никто не будет в безопасности. И встречаться с магом в крупном городе тоже рискованно. Сам подумай. Ладно, пойду найду посыльных, может, маг на другом постоялом дворе нас ищет. В этом я виноват, да — забыл, что здесь ещё один есть. Но он паршивый.

Ильм поднял на ноги всю местную ребятню, но никуда больше маг не прибывал.

— Ждём до рассвета, — решил Дерек. — И возвращаемся к войску.

Телепортист всё-таки появился — у него не было наведения на Островец, и потому он добирался кружным путём — через Дерск. Зато в Сторожею они отправились прямиком. На вопрос, что просил передать Дагор, маг ответил коротко: «Ничего не ясно».

Хельм ждал их в «Диком вепре». Поднялся навстречу и сразу же предложил пойти к лекарю.

— Она жива? — не выдержал Дерек. — Жива?

— Как тебе сказать… — неопределённо ответил тайный, — скажем так — не мертва.

Тревожный взгляд Ильма сказал Дереку правду лучше всяких слов — тот явно знал, что такое — «не мертва»…

Лечебница оказалась весьма просторная, опрятная и светлая — Сторожея была городом хоть и маленьким, но богатым. Стояла она очень далеко от столицы, и многие купцы коротали там время в ожидании окончания тёмного правления, поэтому деревянных домов в городе почти не было, как не было и убогой одежды.

Лекарь Тревилер — длинноносый, длинноволосый, сутулый и, как и большинство магов, безбородый — вышел к ним сразу же, провёл в гостевую комнату, усадил за стол и предложил выпить. Поймал взгляд Дерека и более медлить не стал:

— Она без сознания. Тело, безусловно, живо и не пострадало. Но где находится её разум, и успел ли единорог полностью его разрушить — вопрос сложный. Телесных повреждений нет, и это немного обнадёживает. Девочка, — он замялся, — девочка в таком же состоянии… будет ли она развиваться дальше — вряд ли, вероятнее — навсегда останется в этом виде… Если совсем коротко — они обе между жизнью и смертью, и могут находиться так сколь угодно долго, пока тело матери не умрёт от старости.

Дерек молчал. Целитель внушал доверие, несмотря на невыразительную внешность, но маги часто производят обманчивое впечатление.

— Я вообще не могу понять, почему их не убило на месте, — продолжил Тревилер, — все амулеты на ней разрядились полностью и восстановлению не подлежат. Сразу за магией единорог выпивает разум и жизнь — за мгновение, а здесь не успел, хотя находился очень близко. Такому удару мог бы сопротивляться маг неимоверной силы, но господин Дагор отрицает, что она магичка… у меня есть предположение, что…

Дерек уже всё понял и потому прервал лекаря — боялся ударить его так же, как и советника по финансам:

— Есть ли шанс? Что можно предпринять?

Целитель отвёл взгляд.

— Я пробовал почти всё — но вернуть в тело разум… Можно испытать заговор на крови, хуже от этого не будет…

Советники переглянулись, и Хельм жёстко произнёс:

— Вы обязаны предупредить о последствиях и дать клятву не использовать кровь для нанесения вреда тому, кто её даст, не так ли?

Лекарь кивнул.

— А ты что, сам собираешься? — вклинился купец. — Сдурел что ли? Найдём нищего или пьяницу и заплатим — безопаснее.

— Искал, — ответил тайный, — желающих нет. Вообще. Да и нищих немного — город богатый. И где гарантия, что они не по второму-третьему разу кровь дадут? Предложишь допросить магически? Да и какая угроза — достаточно найти хорошего мага или амулет заказать на этот случай…

— Разъясните, — обратился Дерек к лекарю.

— Видите ли… — запнулся Тревилер, — часто бывает, что, получив достаточное количество крови человека, маг может… не подчинить его себе, нет, ни в коем случае, для этого должна быть произнесена клятва, а… получить возможность нанести вред, угрожать ему, потому что этот вред…. он бывает очевиден. Шантаж, не более… умертвить нельзя, но согнуть непрерывными болезнями — запросто… И… давший кровь уже не сможет потом жениться на этой женщине. Это не закон — обычай, конечно, можете его и нарушить, но вроде как узы крови, она уже будет считаться кровной сестрой… Нет, случаи такие бывали, что и женились… но — не принято…

Прекрасный способ, подумал Дерек, буду ей кровным братом — для меня это ни в коем случае не будет означать введения чужой крови в императорский род: скорее своей — в чужой род. Допустимо. Незаконных племянников у меня и так сколько угодно. Лучше некуда — у неё не будет ни претензий, ни разочарований. И поступок благородный. Лекарь только перестал внушать доверие. А у нас есть выбор?

— Давайте попробуем, — решил владыка. Пусть только рискнёт шантажировать — дворцовые маги шкуру спустят.

— Тогда кто из вас даст кровь? — немного быстрее чем надо спросил Тревилер.

Дерек повернулся к Хельму. Пусть лучше тайный, мало ли… вдруг на ребёнка заговор не подействует, а он так вот возьмёт и от Талины откажется. Дагор взгляда не отвёл.

— Бросим жребий? — предложил советник по безопасности. — Всё честно. С какой стати я должен уступать? Или ты мне прикажешь? Роксана ещё не вернулась…

Дерек молчал. Жребий… И Хельм молчал, не собираясь пояснять, кто такая Роксана. Потом оба подались вперёд, засучивая рукава. Пусть выбирает целитель.

— Ладно, — махнул рукой купец, — я знаю только одно: из нас троих я на эту женщину точно не претендую. Пусть будет моя кровь — и совершенно бесплатно, заметьте. Обзаведусь сестрёнкой, тоже неплохо. Заодно и фингал мне сведёт.

— Что ж, — лекарь прищурился, оценивающе разглядывая господина Ханта, — тогда пройдём…

— Я с вами, — поднялся Хельм, — на всякий случай…

— Уж лучше Дерек, — обозлился Ильм, — а то вдруг я не только с магом, а и с тобой уже давно в сговоре? Тебе такое в голову не приходило?

Он выбрал рискованный вариант, думал Дерек, глядя как бежит кровь советника по финансам. Он сильно рискует, но теперь я ему обязан. И Хельм ему обязан. Теперь, когда я поймаю господина Ханта на воровстве — моё решение будет много мягче, чем могло бы быть. Я уже и так многим ему обязан — но это беспроигрышный ход. На кровного брата Талины рука у меня никогда не поднимется. Я на очень многое теперь закрою глаза. Не на всё — но на слишком многое. Он — торговец, и лучше других знает, что услуга бесценна, и сейчас безошибочно этим воспользовался. Не может же быть, что ему просто жаль нас обоих?

Лекарь провёл всех троих к Талине в светлую и чистую палату. Дерек дотронулся до её руки — пульс прощупывался, и казалось что она вот-вот проснётся. Они смотрели, как маг зажигает свечи, задёргивает занавески и расчерчивает пол вокруг кровати, глядели на льющуюся и дымящуюся кровь, на пляшущие тени свечей…

— Ну вот, — произнёс целитель, — теперь надо ждать. Недолго — если до полудня не очнётся, значит, не подействовало.

— Разве она не должна очнуться сразу? — уточнил Хельм.

Тревилер задумался.

— Вообще-то должна, — понизил он голос, — но в моей практике случалось, что человек приходил в себя с запозданием. Редко, но было. Подождём.

Он не разрешил им остаться около неё и выпроводил за дверь.

— Рискует Ильм, — задумчиво произнёс тайный советник, когда они с Дереком вышли от Талины, а купец отправился лечить глаз, — но какие огромные прибыли сулит ему этот поступок… как вот теперь его постоянно проверять? И с позором-то ведь уже не выгонишь — только предлагать уйти тихо, ещё и с благодарностью за хорошую работу. Думаешь, он из-за этого?

Дерек пожал плечами — рассуждения о мотивах советника по финансам не отвлекали его от мыслей от Талине, а раз не отвлекали — какой смысл о нём думать? Проворуется — не проворуется, Талине это не поможет. Она не придёт в себя. И ребёнок не родится и не умрёт. И ему не придётся избегать её. А объяснять он никому ничего и не должен — ведь он не объявил её своей невестой. Как чувствовал, что рано. И теперь надо решать, что делать дальше.

Она не вернулась в сознание и к полудню. Маг развёл руками и разъяснил, что пробовать ещё один заговор на крови нельзя — опасно для жизни.

— Можно, — размышлял он, — попытаться подставить их под удар белого единорога. Правда, мало кто из попавших под него выживает, но я исхожу из того, что клин вышибают клином.

— Ага, — обозлился Хельм, — если после удара чёрного хоть тело остаётся, то после белого — кучка пепла.

— Тогда решайте, что делать, — вздохнул лекарь, — оставить так или… она ведь не жива уже. Тело просуществует ещё пять-семь дюжин лет, но нужно ли это?

— Подождём до завтра, — решил Дерек, — если ничего не изменится — пусть остаётся пока здесь. Потом я перевезу её в столицу. Пока она дышит — есть надежда.

Он бродил по городу — начал с Северных ворот и тщательно прочёсывал улицу за улицей. Сторожея — городок маленький, неторопливым шагом его можно весь обойти за час.

Дерек разглядывал опрятные каменные дома, прячущиеся в тенистых садах, и — не находил того, что искал. Тогда он обратился с вопросом к пожилому разносчику пирогов и булок. Разносчик его не понял. Он даже не осознал, о чём его спрашивают. Дерек растерялся. Нашёл старика, гревшегося на вечернем солнышке рядом с поленницей — старик вопроса не уразумел. Мальчишка, женщина и старуха посмотрели на Дерека с изумлением, пожали плечами и поспешили удалиться. Дерек вышел за ворота и пробежался вдоль городской стены — там, где раскинулись небольшие хижины с садами и огородами, — но и в пригороде никто не мог ответить на его вопрос.

На закате он вернулся в гостиницу, у порога которой ожидали встревоженные советники. Глаз господина Ханта был уже в полном порядке, но сам он выглядел испуганным.

— Где ты был, владыка? — хором спросили советники.

— Я искал храм Единого, — ответил Дерек, — чтобы помолиться за Талину и… за её дочь. Но не нашёл ни одного.

— Храм? — Хант и Дагор переглянулись. — А что это, владыка?

Дерек взглянул на советников. Он и сам раньше прекрасно обходился без храмов и священнослужителей. Налоги дома они платили исправно, за императора молились, против власти не выступали и иногда помогали бороться с магами — а больше от них ничего и не требовалось. Бедняки и старики ходили к ним за утешением, а он с отцом и братьями — изредка, продемонстрировать поддержку на всякий случай и снискать уважение в глазах простого народа. То, что воевода отлично помнил, где какой храм расположен, говорило лишь о том, что все они были неплохо укреплены, и он знал, как в них можно обороняться. Да, дома многие обходились без храмов… Но чтоб совсем не представлять, что это… тут он сообразил, что всё это время произносил слово «храм» по-эльфийски. В местном языке его не было.

— Это здание, где молятся, — пояснил Дерек.

— Молятся? — удивился Хельм. — В смысле — просят о чём-то?

— Просят? — недоумевающе повторил советник по финансам. — Ты собирался просить за Талину?

— Да, — согласился Дерек. — Что мне ещё остаётся?

Советники смутились. Потом Дагор попытался объяснить:

— Тут некого просить, владыка… об этом не говорят, но… наш мир, он… почти нижний, если вообще не нижний… всё бессмысленно — нас не слышат…

Купец вздрогнул, а Хельм продолжил:

— Не хотелось бы в это верить, но Талина же рассказывала — нижние ходят под горами. Тот мужик, что стоял за мостом и ловил мага — видать нижний и был. Если они так близко, то… наш мир вряд ли средний. Мы даже не знаем, есть ли у нас проводник. Если нет — мы все обречены, владыка, мы никогда не выберемся отсюда. Наша дорога — только вниз, и все наши старания и страдания — напрасны.

— Ну зачем уж так-то… — передёрнул плечами Ильм, — зачем уж мрачно-то так… прям иди и вешайся… нельзя так…

— Говорят — проводник есть, — не обратил внимания на его слова Хельм, — но… вдруг это только легенда или мечта? Эльфы — они, может быть, и знают, но никому не говорят… или не хотят расстраивать… Скорее всего — наш мир забыт и брошен. Здесь некого просить, владыка. Никто не услышит. Потому никто и не просит.

Дагор замолчал, с сочувствием глядя на Дерека. Советник по финансам принялся внимательно изучать носки своих сапог.

— Нет, — отрезал Дерек. — В нижних мирах не рождаются дети. Просто все привыкли рассчитывать только на магов. А они — не всемогущи. Оставьте меня.

Они смотрели вслед уходящему владыке. Когда за ним закрылась дверь, Ильм осторожно оглянулся по сторонам и спросил почти шёпотом:

— Слышь, а ты откуда про проводника знаешь?

— Архив Улара разбирал, — ответ прозвучал невесело, — там было много интересных копий эльфийских летописей. Не всё — обрывки или выжимки… А ты откуда слышал?

— На юге мир совсем другой, — пояснил Хант, — там много о чём говорят, что у нас забыто давно. И свитки можно спокойно прочитать в архивах — плати только. Я услышал и заинтересовался — но там ничего не понятно. Даже смотрителю за перевод заплатил — только всё равно ничего не понял. Но южане надеются, что проводник всё же есть, иначе… а эльфы что пишут?

— Эльфы? — переспросил Хельм. — Да что они могут написать… Название нашего мира у них интересное — Тонущий, с сопроводительной мелодией — «но ещё есть слабая надежда…», и мелодия-то такая — сомневающаяся очень… Может, она и правда есть? Я честно, мало что прочитать успел — искать наводчика надо было спешно. Там каждый удар сердца на счету был — не до летописей. Понял только — не меньше шести проводников нас бросили. Про пятого написано «сбежал», с мелодией «и его сложно за это осуждать…», это ещё при прадеде нынешнего эльфийского короля — сам понимаешь, сколько с тех пор воды утекло… Про шестого — «ушёл и оставил», про седьмого — «забрали», с сопроводительной мелодией… как бы так перевести… «зарвался» — это уже при отце короля. А прислали ли нового — я не нашёл. Как они так живут, эльфы? У них память другая? Или они не помнят ничего из прошлого?

Купец почесал в затылке.

— Да так же как и мы, наверно, — предположил он, — ты себя в детстве часто вспоминаешь? А ведь надо будет — припомнишь. Спроси чего полегче.

Стемнело. Они постояли перед порогом гостиницы и вошли внутрь.

Он прошёл к себе и закрыл дверь. Неважно — услышат ли его. У него нет выбора.

«Но если б я пришёл к ней в первую ночь… если б я пришёл к ней тогда… я думал бы сейчас, что это мой ребёнок…»

Он стоял у закрытой двери и не знал — как это, просить… он никогда не просил.

«Пусть она выживет», — шептал он на родном языке, наступая на горло собственным желаниям, — «пусть она и её… её… её… пусть девочка тоже выживет, мне так стыдно, я… я предпочёл бы, чтоб её не было… но если она есть — не могу же я просить, чтоб выжила только Талина… пусть… девочка… тоже… выживет… пусть она… пусть они… обе… выживут…»

Он чувствовал себя мерзавцем — будь это его дочь, он рыдал бы сейчас, умоляя сохранить её. Будь это чей-то чужой ребёнок, не Талины и не неизвестно какого… ублюдка… — слова не пришлось бы выталкивать из себя неимоверным усилием воли, они давались бы ему легко, даря уверенность в собственном благородстве. Это так просто — просить за других, за тех, кто не отнимает у тебя любимую женщину. И совесть бы не мучила. И не обжигал бы щёки жуткий стыд от надежды, что Талина — очнётся, а ребёнок… ну что там, полторы дюжиницы, его и нет ещё… а удар был такой сильный… Он никогда не предполагал, что окажется в такой ситуации. И уж никак не думал, что его желания могут быть столь ужасны, а душа — столь черна. Оказывается, он совсем не знал самого себя… но если бы он пришёл к ней в первую ночь… если бы он пришёл к ней тогда…

«Пожалуйста, пусть она выживет… и… пусть эта не моя девочка тоже выживет… пожалуйста…»

Глава 22. Сторожея

— Здравствуй. Здравствуй?

— Ну привет.

— Я пришёл просить тебя о помощи.

— Я уж вижу. Можно подумать, ты когда за чем-то другим приходил. Начинай.

— Помоги, пожалуйста.

— Значит, как с собой меня взять — так пошла вон, а как припёрло — так помоги, лапа? И так каждый раз?

— Прости. Помоги, пожалуйста.

— Неубедительно. Всё сначала.

— Давай, ты ноги об меня потом вытрешь? Не до этого, честно. Пойдём глянешь?

— А с собой возьмёшь?

— Да. Если будешь очень настаивать. Но ты ведь не будешь?

— Так припёрло? Я подумаю. Пошли что ль.

— Спасибо.

— Это твоя пассия?

— Разве я когда-нибудь на кости кидался?

— Ну мало ли… разнообразия захотелось. Ребёнок, надеюсь, тоже не твой?

— Не смешно.

— Кто её так?

— Попала под удар чёрного единорога.

— Где вы его откопали?

— На нём Дерек ездил.

— И?

— Ну он взбрыкнул, а эта дура бросилась любимого собой закрывать.

— Трогательно. А ты где был?

— Отлучился… ненадолго.

— Молодец, приветствую. Очень правильное решение. Ты чаще уходи от него подальше, глядишь, нового повелителя быстрее искать придётся. Убедить кретина, что на единорогах не ездят, нельзя было?

— Пытались, хором на десять голосов.

— Я не об этом.

— Сегодня я внушу ему отвращение к единорогу, завтра — к этой девчонке, а послезавтра у меня на трон сядет слюнявый идиот. И мне две-три дюжины лет от него ни на шаг отойти нельзя будет.

— Не факт.

— Но очень вероятно. Ты ведь её вытолкаешь?

— По-моему, у меня прямо противоположная специализация.

— Но ты поможешь?

— А сам никак? Нас тошнит? Нам противненько? Мы все такие утончённые и брезгливые? Сапожки боимся перепачкать, ручки замарать? Или найти не в состоянии?

— Я её нашёл. Она точно на грани, лап. Начну выталкивать сам — шанс один из двух. Угроблю ведь. А у тебя ошибок быть не может. Ребёнка я не видел. Но… может ещё не всё потеряно? Ты ведь поможешь?

— Да тебе-то что?

— Просто жалко. Потащили девку с собой и не углядели.

— Какое-нибудь более внятное обоснование ты придумать не в состоянии?

— Почему? Если б не она — искал бы я сейчас нового повелителя. Сойдёт?

— И поделом бы обоим. Нечего баб с собой в поход таскать. Что ты молчишь?

— Лап, я возьму тебя с собой, если ты так хочешь. Правда. Только помоги. Младенец ещё этот… куда дальше?

— Ладно тогда, пошли со мной, я мамашу толкну, а ты ребёнка понесёшь, чтоб мне два раза не мотаться. Чего взбледнул-то?

— Что-ты-что-ты-рыбка-уже-иду.

— Не отставай, а то тебя ещё потом искать.

— Мне не до шуток.

— Зря. Вот она. А вон младенец. Далековато ушёл. Сейчас толкну его, а ты лови.

— Вот эта рыжая девица и есть ребёнок?

— Ты что, никогда их не видел?

— Начинаю думать, что видел, просто не понимал, что это младенцы. А она разумна сейчас?

— Естественно. Умничка, хорошо ловишь. Как зовут мамашу?

— Талина.

— Талина, пойдём. Рано ещё. А ты тащи младенца. Не бойся, не надорвёшься. Кто его отец?

— Не в курсе. Маг наверно, с которым её нашли — сам ещё ребёнок.

— А. Тогда понятно, почему их на месте не убило. Но магических способностей у девчонки не будет, эта тварь всё высосала.

— Да и ладно, она могла их вообще не унаследовать.

— Это точно. Ну всё, завтра очухается.

— Спасибо.

— А благодарность?

— Какая?

— Поцелуй. Или нежное объятие.

— Угу. А потом я перестану соображать и мы прямо здесь и завалимся.

— Я прекрасно знаю, что ты преувеличиваешь.

— Ненамного. И я не собираюсь быть твоим любовником при живом муже.

— Не переживай. Он за последнее время облагодетельствовал наследниками весь свой гарем. Но диван что-то не шибко рад такому периоду зимнего покоя в отношениях с любимой женой — потому как половина визирей отправилась на усиление границ, а ещё треть — в долговые ямы. Зато государство заметно разбогатело, и подданные на всех углах славят мудрость великого шаха.

— Узнаю твой почерк. Но не во всё верю.

— Зря.

— Солнышко, потерпи ещё чуток. Правда. Хочешь, я даже буду хранить тебе верность?

— Не надо. Нужен ты мне. Проводишь?

— Естественно. Ты сокровище.

— Знаю.

Вызов пришёл со вторым криком петухов: Дерек выскочил в коридор и натолкнулся на советников — в кольчугах и при мечах.

— Ждите здесь, на вас Талина и магическая поддержка, — приказал Дерек и активировал амулет.

— Давай к Талине, — толкнул Хельма советник по финансам, — забери её из лечебницы и тащи в мою лавку. Я — к своим, за магами.

Борода дождался: протяжный вой охраны и вибрация амулета связи оповестили его о приближении противника. Они были готовы: и копейщики и лучники с отъездом владыки заняли круговую оборону. Маги держали защитный контур, не давая возможности высадиться вблизи лагеря на расстоянии двух полётов стрелы — отряду противника придётся немного проскакать по просеке, чтобы добраться до купола.

Дерека вышвырнуло около условленного места — в десяти шагах от лагеря. Владыка огляделся — перед ним возник Корум, так внезапно словно тоже телепортировал.

— Слева, — доложил оборотень, — они слева.

Дерек уже и сам услышал конский топот и бросился вслед за агентом.

Конников было около двух дюжин. Лучники встретили их дружным залпом, ранив только лошадей — дружина была закована в мощную броню. Маги начали обстрел, но молнии и шары гасли, наталкиваясь на защиту противника.

Первая полудюжина нападающих налетела на магический контур — затрещали ломающиеся копья, захрапели кони, первые воины полетели на землю. Всадники перестроились — образовали коридор, пропуская к куполу мага, скачущего на рыжем жеребце. В конском прыжке до купола, маг спрыгнул на землю и вытянул руку. Узкое лезвие возникло в ней из ниоткуда и иглой вонзилось в купол.

Защита пошла дымными волнами — клинок не встретил сопротивления. Точно также он поглотил пущенную в нападающего молнию, а возникший в руке противника щит — полсотни стрел.

Маг вскочил на жеребца и устремился внутрь купола, навстречу стрелам и огненным шарам. Послышался приказ отступать.

Дерек осознал, что ещё немного и в его войске начнётся паника. Сбил с лошади ближайшего нападающего и ринулся следом, надеясь достать противника сзади. Выхватил копьё у замешкавшегося воина, послал вдогонку магу. И не подумав оглянуться, тот чуть развернулся и выставил щит. Копьё звякнуло и упало на землю. Но расстояние между ними уже сократилось. Дерек раскрутил бич, целясь в шею и одновременно крепя рукоять к седлу.

Хлыст со свистом рассёк воздух и обвил заднюю ногу лошади нападающего. Не может быть! Он не мог промахнуться! Магическая защита специально от бича?

Рывок был столь силён, что конь Дерека споткнулся, а маг вылетел из седла вперёд, перевернулся в воздухе и плавно и легко приземлился на ноги, далеко впереди своей лошади. Выпрямился, поджидая противника.

Хлыст свернулся на поясе. Пришло запоздалое понимание — меч противника запросто разрубит его. Повезло, что промахнулся.

Дерек направил коня на стоящего человека, стараясь обогнуть вставшего на дыбы рыжего жеребца, но маг схватился за амулет и исчез, не попрощавшись и не думая принимать бой. Зря. Дерек вовсе не был уверен, что справится с магом, извлекающим щит и клинок из ниоткуда. В закрывшийся телепорт ударили молнии, стрелы и копья, но лишь напрасно рассекли воздух. Дерек развернул коня и направил его на нападавших — первых клинок рассёк без сопротивления, остальных владыка сбрасывал с седла подобранным копьём, а подбегавшие мечники добивали.

— Оставить троих для допроса! — крикнул Дерек почти одновременно с Бородой, скидывая на землю очередного всадника, и спохватился: — Предлагаю сдаться!

Сдаться предпочли семеро оставшихся — молча побросали копья и слезли с лошадей.

— Как тебе тёмный владыка? — спросил Любозар.

— Это был он? — только сейчас сообразил Дерек. — Удивлён. Как я должен с ним сражаться, если его меч запросто рушит магическую защиту и непонятно откуда берётся? Это же маг неимоверной силы?

— Не маг, — возразил Борода. — Повелитель тёмного меча. И поверь — твой клинок вскроет купол ничуть не хуже.

— И тоже возникнет из воздуха вместе со щитом? — съязвил Дерек. — Я теперь ещё и повелитель щита? И что ж я тогда как дурак всё это время его из ножен доставал?

Чуть помедлил и вытянул руку. На долю мгновения показалось, что в ней мелькнул полупрозрачный клинок, оставив на ладони едва уловимое дыхание свежего ветерка и ощущение лёгкой усмешки — где-то совсем рядом. Дерек моргнул — рука была пуста. Бред. Померещилось. Переволновался за Талину. Но факт остаётся фактом — при виде светлого владыки тёмный предпочёл сбежать.

— И где же меч? — задал Дерек резонный вопрос. — Что ж он не появляется?

— Наверное, не хочет, или не считает нужным, — очень серьёзно пояснил главнокомандующий, пряча едва заметную улыбку в остатки чёрных ещё усов. — У него… ммм… не самый лёгкий характер. Бывает непредсказуем.

Пленники не смогли сообщить ничего нового — количество войск, укрепления на подступах к столице, магическая защита — всё это Дерек знал и так: лазутчики и агенты работали исправно и с прибытием светлого владыки утроили старания. Он допросил воинов с глазу на глаз — его интересовали способности тёмного, — но опять ничего не смог узнать: все уверения пленников сводились к тому, что нынешний правитель едва ли не всемогущ. Судя по тому как тот одним движением разрушил защитный купол, они были недалеки от истины.

Проверять любезные заверения Бороды, что светлый меч много лучше, Дерек не стал, опасаясь, что оружие опять проявит свои не самые верноподданнические качества, и рушить купол ради удовлетворения интереса владыки просто-напросто откажется. А владыке очень не хотелось попадать в дурацкое положение на глазах у главнокомандующего. Купол восстановили, над амулетами поколдовали маги, и Дерек вновь отбыл в Сторожею — за советниками.

В городе ночью прошёл мелкий дождь и утро выдалось сырое и пасмурное. Дереку нравилась такая погода — небо за серыми тучами неуловимо напоминало дом, хотя морось в воздухе была непривычна. Но сегодня он едва переставлял ноги по размокшей дороге. Глина чавкала под сапогами и норовила прицепиться к ним, чтобы перебраться в более сухое место — на пол в приёмной «Тропинки» или хоть на крыльцо.

Дагор мрачно вышагивал следом, стараясь не попадаться владыке на глаза.

В представительство торгового дома господина Ханта входили два добротных двухэтажных каменных строения на разных сторонах улицы — в одно из них Хельм и перевёз Талину. Они опасались нападения на город, пояснил тайный советник, и захвата её в заложницы, а у «Тропинки» есть в давних покупателях пара боевых магов. Лекаря Дагор забрал с собой — заодно маги купца могли попытаться прощупать его надёжность.

— Он не может причинить вред Талине, взяв её кровь? — задал Дерек давно мучивший его вопрос.

— Нет, — успокоил владыку тайный, — только если она даст её добровольно и не потребует гарантий безопасности. Их, конечно, иногда обходят, но если кровь просто забрать — толку никакого. Иначе любая царапина в бою становилась бы смертельно опасной. Да и попасться на нарушении клятвы — конец карьеры. Либо лишат магических способностей, либо отправят практиковать в глухую деревню на несколько дюжин лет. Насколько помню — последний такой случай был более чем полкуля лет назад.

— А если она очнётся, и маг сумеет её убедить, что кровь нужна для меня или для ребёнка? — продолжал настаивать Дерек.

Хельм задумался.

— Не знаю, владыка, — ответил он наконец. — Но везти её с собой в таком состоянии? И в Путаре или Тальне будет не лучше — слишком много желающих тебя шантажировать. Попросим Ильма, чтобы приставил к ней своего человека, и кого-нибудь из наших пришлём — Ингура, например. За него я ручаюсь. Если придёт в себя — он сразу сообщит, и мы её заберём, маг ничего не успеет предпринять.

Деревья около дома окатили их водой с потревоженных веток, а у порога Дерек долго пытался отскрести глину с сапог и отмыть их в луже, которая озером раскинулась перед крыльцом. Он не спешил, повторяя про себя горькие слова, что скажет магу.

Их встретили Ильм с лекарем. Оба выглядели несколько растерянно, но не убито и не встревоженно.

— Она очнулась, — в голосе Тревилера слышалась не столько радость, сколько изумление, — и, право, я не могу сказать, что это моя заслуга или отсроченное действие вчерашнего заговора… Вас к ней проводить? Первое, что она спросила — живы ли вы.

Дерек подавил желание немедленно рухнуть на колени и благодарность вознёс про себя. На колени он упадёт потом — в комнате на постоялом дворе или в лагере. Вместо этого он спросил:

— А… девочка?

Маг задумался:

— Не знаю. Отклонений я не заметил, но неизвестно, как скажется на ней в будущем этот удар. Ждите и надейтесь на лучшее, больше вам ничего не остаётся. Я ещё не говорил с госпожой Талиной на эту тему, но советую вам сказать ей, что с ребёнком все в порядке — скорее всего так и есть.

— Мы пройдём к ней и заберём с собой, это возможно?

— Возможно, — согласился Тревилер, — я не обнаружил никаких следов удара, его как и не было, но дня два-три поберегите немного на всякий случай.

Дерек вздохнул: теперь надо взять себя в руки, пройти к Талине и ровно, спокойно и доброжелательно сообщить ей, что опасность миновала для них обеих — для неё и для девочки. Спокойно сообщить, как можно мягче, чтобы она ни о чём не догадалась.

Талина смотрела на Дерека с советниками — они стояли рядом с кроватью, почти как тогда, в первый раз. Только теперь рядом с ними находился лекарь — длинноволосый маг в зелёной рубахе ниже колен и зелёных же штанах. Советники разглядывали её с неподдельной радостью и изумлением, маг — растерянно-удивлённо, а вот Дерек… чуть отчуждённо, словно на деловой встрече. Может, ему стыдно, что не послушался советников и не убил единорога?

Дерек очень надеялся, что всё скажет правильно.

— Талина, — пусть улыбка и слова будут чуть официальными, что делать, дворцовый этикет иногда очень помогает, — я так рад, мы очень за тебя волновались. Страшно подумать, что могло бы быть, если б не ты.

Она глядела на него, а он представлял, что разговаривает с отцом. Голос не дрогнет.

— Целитель господин Тревилер утверждает, что девочка тоже в полном порядке, волноваться не о чем, так что мы сейчас заберём тебя с собой в лагерь, поедешь пока с обозом, потом узнаем у лекаря, можно ли тебе ездить верхом.

«Потому что теперь тебе везде опасно — на месте любого из своих врагов я стал бы охотиться за тобой, они же не знают, что ребёнок…»

— Девочка? — переспросила Талина, меняясь в лице. — Девочка?

Испуганно поднесла ладони к лицу и принюхалась.

— Девочка?

Она не притворяется, понял Дерек. Она вовсе не врала и совсем не поэтому напрашивалась к нему в постель — она и правда ничего не знала.

— Нет, — Талина изо всех сил пыталась не расплакаться, — нет, не может быть! Это нечестно, это несправедливо! Этого не может быть!

И всё-таки разревелась.

— Ты чего? — обалдел Ильм. — Сдурела? Прыгать надо от счастья — и ребёнок жив, и сама родить можешь! Теперь все женихи твои будут — бери любого!

И тут же встревоженно покосился на Дерека.

— Ничего, — Дерек старался изо всех сил, чтобы голос звучал мягко, — просто она переживала за нас, переволновалась. Мы тоже. Ты одевайся, мы подождём за дверью. Позавтракаешь уже с нами.

И вышел из комнаты как можно медленнее, чтобы ей не показалось, будто он убегает.

— Ильм, найди извозчика.

Купец бросил на Дерека недовольный взгляд, но прикусил губу и возражать не стал. Пожалуй, хватит делать из него посыльного — не стоит доводить дело до ссоры.

— Извини, сходите вместе с Хельмом. Ну… так будет лучше.

Советники удалились, а Дерек с магом остались ждать Талину.

Талина натянула на себя одеяло. Лучше бы он не приходил. Она не знала, как посмотреть ему в глаза. Надо было остаться в Путаре с Ренни. Или сбежать отсюда. Куда-нибудь. В окно вылезти? Так ведь советники найдут, ещё и спрашивать начнут, что это на неё нашло.

Слезла с кровати и натянула штаны и свитер — чистые, отглаженные, пропахшие лекарственными сборами. Некуда бежать: нет ни денег, ни знакомых — подгорные жители в такой глуши не торгуют. Нет, она не пропадёт, пристроится, но… Дерека больше не увидит. И почему он должен расстроиться — любой из живущих под небом обрадовался бы… и она сама… может быть… если бы… если бы… «если бы он пришёл ко мне в первую ночь…» Вот так — вместо радости, что все живы, думай теперь, как с ним общаться…

Она снова забралась на кровать — уже в одежде. Посидела. Слезла. Натянула сапоги. Подошла к окну. Не прыгать же со второго этажа — и смешно, и глупо, и ребёнку можно навредить. И… как это: не увидеть больше Дерека?

Набрала в грудь побольше воздуха. Выдохнула. Потопталась на месте. И пошла к выходу.

Она выглянула из-за двери — крошечная и худенькая.

— Талина, — не выдержал Дерек, — Талина…

Руки по-прежнему норовили её обнять, а разум утверждал, что глупо сдерживаться — не он первый, не он последний, теперь уже можно всё. Он и унёс её на руках, и нёс бы до постоялого двора, если бы советники не пригнали к крыльцу извозчика.

У гостиницы их ждал представительный господин в красном кафтане и синих сапогах — по самой последней местной моде. Господин кусал губы и нервно теребил в руках головной убор — измятую красную шапку.

Дерек с досадой подумал, что проситель помешает ему унести Талину в дом, но мужчина ждал вовсе не его.

— Господин Хант, — залебезил проситель, искательно заглядывая в глаза советнику по финансам, — помилуйте, господин Хант! Дети малые, мальчик и девочка! С голоду пухнут! Помилуйте, господин Хант! Не воровал! Клянусь — ни медяшки не украл! Всё — на благо «Тропинки»! Не ел, не пил, не спал, всё проверял, всё считал-пересчитывал! Меня подставили, господин Хант, клянусь — подставили! Это всё казначей, клянусь! Ворюга, каких поискать! Не увольняйте! Никто ж больше на работу не возьмёт! Это всё Ртын, ворюга! У меня детки малые — мальчик и девочка! Есть просят! Смилуйтесь, господин Хант!

— Угу, — согласился советник по финансам. — Жутко оголодали. Прям год мяса не видели. А ты зарежь парадный выезд — восьми лошадей как раз хватит немного отожраться. И деток своих малых, полутора и двух дюжин лет вон хоть в посудомойки отправь — всё с голоду не подохнут. Я тебя предупреждал: упрёшь больше одной дюжинной — пеняй на себя? Ну и пшёл вон. Радуйся, что мне с тебя недостачу вытрясать некогда.

— Так там одна трёхдюжинная, господин Хант! — заскулил проситель. — Вот клянусь — одна трёхдюжинная! Больше никогда не брал! Клянусь! Не увольняйте! Хоть кладовщиком оставьте! Ведь кого на моё место поставили — ворюга из ворюг! Такого подлеца во всей округе не сыщешь! Это всё Ртын, гадёныш! Так и знал, так и знал, что подсидит! Помилуйте, господин Хант!

— Вон, — негромко заявил советник по финансам, в упор глядя на просителя. — Не зли меня: а то устрою повальную ревизию, всю недостачу стрясу и по миру пущу. Всё понял? Бегом отсюда.

Проситель не заставил себя упрашивать: развернулся и рысцой помчался прочь, стараясь как можно быстрее исчезнуть за поворотом.

— Воруют? — сочувственно-насмешливо поинтересовался Хельм.

— И не говори, — сокрушённо подтвердил господин Хант. — Сил никаких нет — третьего управляющего в этом году меняю. Так воруют, так воруют: кабы не проверял их каждые пять дюжиниц, давно б разорили. Одно жульё кругом, одно жульё!

Дерек снял Талину с сиденья и понёс в гостиницу.

Амулеты Ильм посоветовал не транжирить, поэтому они собрали немногие оставшиеся вещи, послали мальчишку за магом-телепортистом и заказали себе завтрак. Дерек всё боялся, что Талина устанет — он хотел унести её в комнату, чтобы дождаться мага там и там же и позавтракать, но ему помешали — в гостиницу прискакал посыльный.

— Господина Ханта срочно просят прибыть к градоначальнику! — заявил с порога гонец. — Управляющий Выстрень потребовал суда поединком!

Ильм беззвучно заматерился.

— Давайте без меня отправляйтесь, — едва сдерживая досаду заявил он, — я приеду как управлюсь. Удавлю скота! Сам-то бой — это недолго, а вот условия согласовать — полдня потерять можно.

Но Дерек решил не упускать случай посмотреть на советника по финансам в поединке — могло пригодиться. Вряд ли на войско рискнут напасть второй раз. А рискнут — действия уже отлажены и опробованы. Да и на согласование условий посмотреть интересно — князь Говор ничего особенного не требовал. Предлагать Талине остаться на постоялом дворе под охраной Хельма он не стал — побоялся, что она согласится. Поэтому они наскоро прожевали по куску хлеба, запили молоком — лекарь сказал, что молоко хорошо восстанавливает силы — и отправились на не успевшем далеко укатить извозчике вслед за посыльным.

Градоначальник вскочил им навстречу и едва не бросился в ноги советнику по финансам.

— Господин Хант, — бормотал градоначальник, заглядывая Ильму в глаза точь-в-точь как выгнанный с должности управляющий, — простите великодушно, господин Хант! Не осудите! Виноват, простите! Знал бы, зачем этот подлец явился — пришиб бы на подходе, вот клянусь! Никак не ожидал, никак! Простите великодушно, господин Хант, умоляю! Надеюсь, это досадное недоразумение не станет препятствием к нашему дальнейшему сотрудничеству с «Тропинкой»?

— Посмотрим, — Ильм подтащил к столу градоначальника кресло от стены, сел, закинул ногу на ногу и широким хозяйским жестом указал Дереку с Талиной и Хельмом на кожаный диван у стены. — Это мои спутники, Ухлебар. Принесите нам чего-нибудь поесть — ваш гонец вытащил нас из-за стола, и введите это у… ничтожество для согласования условий. Секретаря и свидетелей не забудьте. У меня очень мало времени, поэтому драться будем как только договоримся.

Градоначальник попятился, непрерывно кланяясь и не сводя с Ильма угодливого взгляда, и крикнул за дверь:

— Пройдите!

Замешкался и шёпотом дал какие-то указания стражнику у входа. Стражник дёрнулся и бегом направился к лестнице.

Истец вошёл вслед за секретарём и свидетелями, расправив плечи и выпятив челюсть.

— Господин Выстрень Твиях, — хорошо поставленным голосом произнёс секретарь, — требует у господина Ильметаса Ханта суда поединком.

— Угу, — процедил Ильм и не думая подниматься с кресла, — на что дерёмся?

— Как обычно, — бывший управляющий очень старался держаться уверенно, — на восстановление в должности и полдюжины лет полного освобождения от ревизий.

— И из-за такой мелочи ты вызвал меня на поединок? — приподнял бровь Ильм. — А что получу я? Нет, так дело не пойдёт — уж если сражаться, то на всё имущество «Тропинки» в городе, зачем мне ждать, пока ты его полдюжины лет разворовывать будешь.

Выстрень алчно раздул ноздри — и заглотил наживку, брошенную советником по финансам.

Прибежали поварята с подносами, Ильм взял себе пирог, поставил на стол градоначальника серебряный кувшин, откусил, хлебнул, и начал торговаться — истец по памяти написал список лавок и складов «Тропинки», а господин Хант — домов и лавок, принадлежавших бывшему управляющему. Домов у истца оказалось восемь, а лавок — две.

— Нет, — не согласился Выстрень, — два дома по Седельной принадлежат жене, по Печной — тёще. Мои только развалюхи на Конюшенной.

— Не пойдёт, — вмешался Хельм, — имущество жены считается имуществом должника, каковым ты и станешь, если проиграешь поединок. С тёщиным домом сложнее.

— Ладно, — великодушно согласился господин Хант, — не под забором же им ночевать — дом на Печной можно вычеркнуть. Но не забудьте вписать конюшни в Родничках и Дубках — сёла под управой города, а конюшни записаны на имя Таряна Выеха, но господина Выстреня в Родничках опознают, не переживайте…

Бывший управляющий забеспокоился — и потребовал добавить к списку амулеты, находящиеся на господине Ханте, благо их стоимость была никак не меньше стоимости пяти конюшен.

Потом торговались по условиям поединка — драться решили на деревянных шестах до признания одним из соперников своего поражения или до смерти — на этом месте управляющий вздрогнул и потребовал:

— В связи с разницей в возрасте, прошу разрешить мне найти себе замену.

— Валяй, — согласился Ильм, — тогда и мне прошу разрешить выставить воина вместо себя.

Градоначальник кивнул.

— Дерек, — тут же подчёркнуто-просительно начал Хельм, — ты ведь не откажешься выйти вместо Ильметаса? Неужели светлый владыка оставит без помощи своего советника по финансам?

Дерек оторвался от принесённого поварятами обильного завтрака и согласился.

Дальнейший торг прошёл очень быстро — драться противники по требованию управляющего условились сами, воспользовавшись ускоряющими реакцию зельями, причём Выстреню их полагалось на треть больше — примерно на столько он был старше господина Ханта. Дерек чётко уловил лишь одно — и истец и ответчик имели право требовать, чтобы их силы были уравновешены, только если сражались сами. Наёмные воины в силе не уравнивались.

Не успели договориться, как Ильм поднялся с кресла, потребовал зелий, немедленного начала боя и направился к месту поединка. Остальные поспешили за ним.

Градоначальник разрывался, не зная, кому угождать больше — светлому владыке или его советнику по финансам. Владыка уедет — «Тропинка» останется.

Дрались на специально отведённом поле неподалёку от городской управы. От Ильма потребовали переодеться — маги нашли, что заклинания наложены чуть ли не на каждую нитку его одежды. Советник по финансам доказывал, что они пыле- и грязеотталкивающие и на исход поединка повлиять не могут. В результате ему принесли совершенно новые штаны, рубаху и несколько пар сапог на выбор — за счет города.

Дерек воспользовался случаем и пересчитал снятые господином Хантом амулеты: четырнадцать подвесок на шнурках и цепочках, семь застёжек на куртке, массивный перстень с рубином, который советник носил в кармане, а не на пальце, золотой кастет-печать и два десятка монет — достоинством от медяшки до золотого, не считая драгоценных камней, встроенных в кинжал и меч. Про кольчугу маги ничего не сказали — Ильм её предусмотрительно снял и отдал на сохранение Дагору.

Приготовленные зелья противники отмеряли с точностью до капли — на этот раз за сердце хватался уже Выстрень, требуя себе дюжину лишних, но в итоге ограничился положенной нормой под злорадную ухмылку Ильма.

Глядя на приготовления противников, Хельм не преминул сообщить Дереку с Талиной, что господа Хант и Твиях и сражаться-то наверно будут как торгаши, оговаривая цену каждого удара. И ошибся: отставной управляющий повёл себя мощно и нахраписто, вращая в руках шест и не позволяя Ильму приблизиться. Управляющий атаковал, а советник по финансам медленно уходил в глухую оборону, лишь отражая удары своего противника. Но при этом каждый действовал крайне скупо и расчётливо — словно боялся, что лишнее движение станет непоправимой ошибкой.

— Они не слишком много Выстреню зелий дали? — встревожилась Талина, когда Ильм в очередной раз увёл удар в сторону и отпрыгнул.

— Да не должны, — с сомнением ответил Дерек. Он и сам не мог понять — осторожничает советник или проигрывает.

Соперники молча кружили, иногда пробуя дотянуться шестом то до ноги, то до плеча. И вдруг сорвались, обрушив друг на друга град ударов. Дрались бы на мечах — начали бы истекать кровью. Выстрень предпочитал колющие выпады, стараясь достать Ильма в живот, а тот ударом снизу уводил шест вверх и разворачивал управляющего, заставляя проскакивать мимо. Зная, что Хант торопится закончить схватку, Выстрень намеренно затягивал поединок, Ильм же нервничал, не рискуя нападать сам на оказавшегося неожиданно сильным противника.

Дерек прислушался к делающим ставки — шансы противников оценивались поровну. Тайный советник напряжённо изучал дерущихся.

— Смотрите, как Ильм уводит удар, — поделился он увиденным скорее с Талиной, чем с Дереком, — не блокирует, а чуть разворачивает, и, наоборот, проталкивает вперёд, заставляя сделать лишний шаг. Правильно мыслит — Выстрень заметно тяжелее, остановить его сложно, проще разогнать. Если б ещё атаковать не боялся…

Советник по финансам всё не нападал, предпочитая глухую оборону и пытаясь дождаться ошибки управляющего. Кое-кто попытался улюлюкнуть ему в спину, но получил мощный тычок от наблюдавших за порядком стражников — господин Ухлебар очень не хотел ссориться с господином Хантом.

Ильм отбил очередной выпад, пропустил управляющего вперёд, воспользовался короткой заминкой и бросился тому под ноги, сшибая на землю и рывком перебрасывая через себя. Выстрень перелетел через советника по финансам и только начал приподниматься, как Ильм приложил его шестом в голову, лишая ориентации, после чего прижал к земле и незамысловато заломил руку за спину.

— Не сказал бы, что это благородный приём, — прищурился Хельм. — Некрасиво смотрится.

— Да ну, некрасиво, — возразила Талина. — Нас учили — в бою все средства хороши, иначе убьют.

— Согласен, — поддержал Дерек, — ты просто к нему придираешься.

— Но это ж не бой, — пожал плечами Дагор.

— Ага, — вновь не выдержала Талина, — Выстрень его точно убить собирался — вон как смотрел!

Она была права — жажда крови своего бывшего работодателя была написана на лице управляющего очень откровенно.

Выстрень тем временем сдаваться не думал — он рычал, но побеждённым себя не признавал. Ильм немного помедлил, резко перевернул управляющего и принялся размеренно лупить палкой по рёбрам. Выстрень упорствовал — или домов жалел, или бил купец не слишком больно. Дерек склонялся ко второму — навыков палача у советника не было.

— Эй, — крикнул Хельм, — ты долго из него деньги так выколачивать собираешься? Времени мало, давай заканчивай, надоело уже!

Стражники неодобрительно покосились на господина Дагора, но одёргивать не рискнули. Зрители жадно подались вперёд.

Ильм вскинул голову, взглянул на Хельма, очень не спеша размахнулся — и в этот момент управляющий заорал:

— Сдаюсь! Сдаюсь! Пощади!

— Давно бы так, — безо всякой злобы пожал плечами купец под разочарованный выдох стоящих вокруг людей. Швырнул шест и подошёл к коротко стриженому круглоглазому и курносому парню.

— Ртын, составишь опись и переведёшь всё на «Тропинку». Бочки с грибами проверить не забудь, золото в оборот пускать надо, оно всё равно не просаливается. В какое дело вложить — решай сам. Упрёшь больше одной дюжинной — не говори, что не предупреждал.

— А если я прибыли всемеро принесу? — оскалился парень щербатым ртом.

— В дюжину, — усмехнулся советник, — тогда посмотрим.

Подошёл к Хельму и зашипел:

— Ты что, совсем сбрендил? Кто тебя за язык тянул? «Не поможете ли, светлый владыка, своему советнику»? Олух! Я б с Выстренем на замену договорился, а тогда можно бы и Дерека просить! Сначала — договориться, потом — поставить перед фактом! Кретин! Вот только скажи, что ты это сделал не нарочно! Подставить меня хотел, да? А если б он меня убил? Этого добивался — чтоб долги не возвращать? Думаешь, я войску все деньги вперёд заплатил? Думаешь, тебя в столице полная казна ждёт-не дождётся? Идиот, ни хрена там нет! Пусто там, и будет пусто, пока я работать не начну!

— Ну да, — чуть смутился тайный советник, — так ты и стал бы погибать из-за полудюжины лавок — подумаешь, в крайнем случае признал бы себя побеждённым, невелик убыток. И не факт ещё, что Дерек бы согласился. Давай, спроси владыку, стал бы он за твои прибыли драться?

— А, — махнул рукой господин Хант, — скажи уж честно, тебе посмотреть на меня захотелось. Потеху себе нашёл. Прикидывал, небось, справишься ли со мной в случае чего. И как? Справишься?

— Не знаю, — честно ответил Хельм. — Доволен?

— Да пошёл ты, — огрызнулся советник по финансам и принялся надевать на себя амулеты.

Они вернулись в гостиницу и телепортировали в лагерь: прибытию живой и здоровой Талины никто особо не удивился, а советники ни о чём не распространялись.

— Хорошо город выбрал, — обратился Хельм к советнику по финансам. Похоже он чувствовал себя неправым и пытался сгладить ситуацию. — Я всё ждал нападения, вроде никто не должен был подслушать, но мало ли… по губам много кто читать умеет… магов твоих от нас не отпускал, амулетами не хуже тебя и Талину и себя увешал, но скорее всего противник так и не нашёл телепортиста. Молодец, очень хорошо город выбрал.

— Ты что, идиот? — вызверился Хант. — Или меня недоумком считаешь? Полагаешь, я случайно про Сторожею ляпнул? Самому немного подумать никак? За два дня не выяснил, как город называется?

— Так повода не было… — растерялся тайный. — И как?

— Не твоё дело, — мстительно заявил Ильм. — Но точно не Сторожея.

И отвернулся.

Двигаться вперёд было уже поздно, поэтому заночевали на том же месте. Дерек сидел на телеге рядом с Талиной и не сводил с неё глаз — то боялся, что она заснёт и снова впадёт в беспамятство, то опасался, что не заснёт и переутомится. Вспоминал про девочку, и спешно отворачивался, делая вид, что осматривает войско, чтобы не было видно, как сводит у него скулы. Пусть женой Талине теперь не быть, но ведь это не повод от неё отказываться?

Глава 23. Управляющий «Тропинки»

Чем ближе к Тальну, тем беднее становились поселения и больше прибывало добровольцев. К войску пытались присоединиться обнищавшие горожане и землепашцы, не имеющие навыков строевой службы. Вместо оружия они тащили с собой что попало: топоры, вилы, дубины.

У многих в глазах горела такая ярость и жажда мести и они с такой решимостью готовы были сражаться, что пришлось проверять боевые навыки даже у тех, кто явился без оружия. В результате в войске осталось меньше дюжинной части, остальных же отправили по домам — ополченцы были годны только на убой.

Остановились в поле у крошечной чудом уцелевшей деревеньки из дюжины изб и приступили к обучению новобранцев. В посёлке жили с десяток стариков, на ночь забиравшихся в подпол — они уверяли, что это лучший способ спрятаться от вампиров: в тёмное время тех тянет наверх и искать пищу под землёй они не станут. Продовольствия в деревне не нашлось, зато были колодцы и небольшой пруд — вполне хватало напиться и напоить лошадей.

Обеспечение новобранцев оружием и провизией было обязанностью господина Ханта — он успел обзавестись десятком помощников и вопрос поставок решил за три дня. Советник по финансам всё ещё злился на тайного, разговаривал с ним только по необходимости и почти сквозь зубы. Хельм высокомерно отворачивался, но чувствовалось, что его это угнетает.

Всё свободное и несвободное время Дерек выслушивал лекции о политике, экономике, устройстве государства, системе безопасности, воспоминания Бороды о прежних владыках — крайне скупые и осторожные, — и под этим предлогом, стараясь не выдать заинтересованности, — о семейных отношениях.

Основать династию не смог ни один из предыдущих владык. У светлых, как утверждали советники, детей не было. Были ли они у тёмных — никто не знал. На прямой вопрос Дагор пожал плечами и ответил:

— Ну если какая женщина и выжила после общения с ними и даже родила — нам это неизвестно. Да и зачем выяснять? Здесь не юг — на трон может претендовать только владыка меча. Нового тёмного ими шантажировать? Так это ж не его дети, не наследники. Не бывает наследников у владык. Да и не пристало нам такими методами пользоваться.

Дерек был с ним согласен — он давно раз и навсегда решил для себя, что эту грань не переступит.

Всё говорило о том, что сам он править сможет долго, но передать трон по наследству не получится. Мало того — рано или поздно семью придётся прятать, и тщательно. Что ж, если детям править не суждено, то какая разница, чья кровь в роду? В этом мире почти у всех так: первый ребёнок — чужой. Других может и не быть. Это нормально. Перед глазами заплясали непристойные картины, скулы снова свело — Хант и Радосвет посмотрели на него с недоумением, пришлось срочно выходить из положения.

— И что надо сделать, чтобы противник не вернулся? Это достижимо?

Советники переглянулись.

— По всей видимости, — решился ответить за всех Хельм. — Иначе зачем каждый раз начинать всё заново? Только всё это длится столь долго, что человеческие летописи начала уже не помнят, а эльфам до нас дела нет. Так что не обольщайся, что именно ты навсегда избавишь мир от тёмных владык. Будешь просто править — сколько получится.

Дерек даже примерно знал сколько получится, ему это ещё двуликий перебежчик рассказал. Ничего. Сначала он завоюет власть, а потом подумает, как навсегда закрепить её за своими потомками. Времени будет достаточно. Кто-то должен остановить смену владык, почему не он?

С Талиной он разговаривал с чувством неловкости, которое старательно прикрывал заботой. У него появился хороший предлог над ней трястись, однако у магов её здоровье не вызывало никаких опасений, так что через день она спокойно пересела на лошадь. Что делать дальше, он решить никак не мог.

Понятия наложница в этой стране не существовало, нравы были весьма свободны, а смысла вести себя с ней, как с невестой, больше не было. Ему ничего не мешало, а сама она… сама она смотрела на его отказы с недоумением и лёгкой обидой. Скоро будет думать, что боевые ранения оставили на нём свой неизгладимый отпечаток. И пусть.

В итоге Дерек убедил себя, что до прихода к власти предпринимать что-либо не следует. Но до трона ведь можно и не дойти, погибнуть на полдороге. Значит Талину спешно требуется обезопасить. Лучше всего: отправить под горы. И забыть? Тоже не выход — Хант утверждал, что у гномов несколько иной подход ко многим вопросам, а потому неизвестно, захочет ли она вернуться домой.

Не менее волновала ситуация с клинком — в тренировочных поединках владыка легко одолевал дюжину-полторы хорошо вооруженных мечников, но никаких чудесных свойств меч проявлять не думал и в руке по желанию не появлялся, предпочитая, чтобы его по-прежнему вытаскивали из ножен. На вопрос же, кто переправляет владык в этот мир, последовал полный недомолвок ответ, что меч и переправляет. Дереку и так было понятно, что в клинок или ножны встроен телепорт, но на все попытки выяснить, кто его туда встроил, следовало невнятно-уклончивое разъяснение, что, мол, сам меч и встроил, из которого следовало сделать вывод, будто телепорт есть неотъемлемое свойство клинка. Даже Любозар ничего не мог объяснить внятно, отделываясь фразами, что «когда-нибудь, может быть, со временем, рано или поздно, скорее всего» Дерек к мечу привыкнет, и вот тогда… Владыка плюнул и задавать вопросы перестал.

После длительных учений они двинулись к Тальну — крупнейшему городу после столицы. Тальн всегда был лоялен к светлому владыке, войска собирал давно и теперь прислал гонцов, что готов дать подкрепление, в том числе и магическое. От Тальна дорога лежала в обход восточных предгорий Жемчужных и оттуда по их северной стороне прямо к столице, мимо разрушенного Чаяня.

Вечером, когда Талина уже спала, а Дерек с советниками ещё сидел у костра, Хельм не выдержал презрительных взглядов советника по финансам и сделал очередной шаг к примирению:

— Перестань злиться. Да, я был неправ. Мне не казалось, что твой управляющий — столь опасный противник. Я знаю, что советники должны друг друга поддерживать, и впредь обязуюсь… ммм…

— Что — «мы-мы-мы»? — едва не сорвался Ильм. — Помогать мне? В чём? Казну разворовывать?

— Нет, конечно, — смутился тайный, — в том, что не пойдёт во вред… всем нам, буду помогать.

— Ты хотя б не мешал, — огрызнулся купец. — Всё толк.

— Ладно, — попытался сгладить ситуацию Дагор, — не буду. Лучше скажи, ты магу в Сто… в том городе доверяешь? Не сильно рискнул?

Пламя костра отразилось в глазах господина Ханта. Он бросил в огонь ветку, кинул быстрый взгляд на Хельма, понял, что его охотничий азарт замечен, и не стал отпираться:

— Лекарь — сильный маг. Но в столице сильнее. Защитный амулет дорог, но если мне удастся поймать лекаря на нарушении клятвы, — советник едва заметно искривил губы в жёсткой усмешке, — то заплатит он мне столько, что можно будет спокойно прибрать к рукам весь город и близлежащие поселения. Того стоит. Только не говори мне, что нужно будет донести Ковену. Обойдутся.

— Планы у тебя, — хмыкнул тайный, — не жирно?

— Самый раз, — оскалился в ответ советник по финансам. — Казна целее будет. Тебе ревизий меньше.

Дерек в этом сильно сомневался, но промолчал. Казны всё равно пока нет, и наполнять её — дело господина Ханта.

В Тальне прекрасно знали всех советников. Князь Занвельт в своё время не признал советника Дагора, но как только весть о возвращении владыки дошла до города, сразу же передал всю службу безопасности вместе с её денежными средствами в ведение Хельма. Мало того, многие ещё помнили сыщика Дагора по делу Улара и относились к советнику с очень большим уважением. Господин Хант известен был ничуть не менее — налоги с прибылей его торгового дома составляли пятую часть доходов города. Однако известие о назначении Ильма советником по финансам многие встретили с опасением — «Тропинка» разорила немало конкурентов, желающих торговать с южными странами. Перед главнокомандующим же сам князь стоял навытяжку и кланялся ему не менее почтительно, чем владыке.

Самому же Дереку Занвельт первым делом выразил благодарность за помощь в защите города от нападения пару дюжиниц назад. Дерек не подал виду, что удивился, и разуверять князя не стал — хочется тому думать, что ему помог светлый владыка, пусть себе думает.

В Тальне пришлось задержаться — он был последним крупным городом на пути к столице. Чаянь надо будет восстанавливать из развалин, и восстанавливать уже для следующего владыки. Как должен будет готовить себе смену Любозар — и тоже для того, кто придёт после. Если Дерек не сможет навсегда избавить страну от тёмного.

Город Дереку понравился — много больше и богаче Путаря, он стоял между рекой и озером, обнесённый каменной стеной и накрытый магическим куполом. За городской чертой виднелись пашни, огороды и крошечные неказистые домики, жители которых на ночь предпочитали перебираться в город под защиту купола. Специально для них на западной и восточной окраинах выстроили бараки, где за медяшку можно было провести несколько ночей на полу в комнате с такими же ищущими защиты селянами. Ночью по кривым переулкам между бараками ходить было опаснее, чем за городской чертой, но люди всё равно стремились ночевать под защитой стен и купола. Ближе к центру дома́ становились богаче, сады — больше, а на перекрёстках улиц попадались будки, в которых дежурили вооруженные стражники, поддерживая порядок на улицах.

Войско расположилось с восточной стороны городской стены вдоль озера. В город воинов отпускали по три-четыре дюжины, чтобы не вызвать недовольства горожан в случае беспорядков. Хотя дисциплину Любозар поддерживал железную, но в первый же день пребывания в Тальне пришлось показательно казнить четверых воинов и двух дюжинников, после чего ни о каких драках и насилиях речи уже не шло.

Ильм оказался таким же гением в денежных вопросах, как Борода — в военных. Видя, с какой скоростью советник по финансам решает проблемы снабжения, расквартирования, платы наёмникам и поставок оружия прибывающим добровольцам, Дерек начинал думать, что на очень многие его махинации в столице придётся закрыть глаза. В конце концов он задействовал все средства своего торгового дома. Другой, может, уворует и много меньше, но при этом не сделает и сотой части того, что умудрялся провернуть казначей. Пусть ворует: если он так же и в столице работать будет — может хоть треть казны себе забрать.

Давалось господину Ханту всё это не слишком легко, но в глазах у него начал появляться тот азарт, который говорил, что дело спорится, и советник собой доволен.

Хельму поначалу приходилось хуже всех, но в итоге он сумел перебороть амбиции, обратился за помощью к главнокомандующему и советнику по финансам, подобрал себе помощников и организовал вполне приемлемую сеть агентов и осведомителей. Не хуже, чем создал себе Дерек. Пока не хуже.

Традиционно у светлых владык было пять советников: первым считался главнокомандующий, вторым — советник по безопасности, третьим — по финансам, четвёртым — по связям с другими народами и государствами, и пятым — придворный маг, обязательно человек по происхождению, не эльф. Таким образом, господа Дагор и Хант стали вторым и третьим советниками соответственно, а четвёртого и пятого Дерек собирался подобрать после завоевания власти. К магам он присматривался, о связях же с другими народами речи пока не шло. С эльфами Дерек встретиться ещё не успел — представленная ему внучка ювелира Улара, самая богатая невеста Тальна, эльфийка на одну восьмую, не отличалась ни чем особенным, кроме бледности, худобы и высокого роста.

На следующее после прибытия утро они отправились в Тальн. Дерек с советниками — на встречу с князем и городской знатью, Талина — к отцу. Накануне вечером Дерек сел рядом с ней и очень спокойно разъяснил, что ехать с ними дальше ей нельзя. Опасно. Поэтому надо остаться в городе. Талина и сама это понимала — нечего ожидающей ребёнка женщине с войском таскаться. Только вот Дерек не добавил «остаться в городе, пока не завоюем власть». Он сказал — «остаться в городе». И всё.

Она шла к отцу, надеясь, что весть о гибели каравана не успела до него дойти. Сопровождали её два агента Хельма — новый оборотень из Тальна и бесхвостый Ингур, пожертвовавший своим самолюбием. Может, были и ещё агенты, но Талина их не заметила.

Дом мачехи находился на западной окраине города, неподалёку от квартала, где поселилась их община. Подгорные жители обычно выдавали себя за приезжих с северо-востока — оттуда, где за Ржавой рекой начинались Дальние горы. В этих местах мало кто жил: редкие лесные и горные поселения чередовались с небольшими часто исчезающими княжествами, больше похожими на нищие деревни. В предгорьях было два или три старых и заброшенных выхода, которыми пользовались крайне редко — под землей не осталось ни камней, ни металлов, а на поверхности свирепствовали вампиры, за неимением людей питавшиеся животными. Маги к Дальним не добирались, а их отсутствие вело к повальным эпидемиям и голоду. Пустынные и неизведанные места, где мало кто выживает, и никто не станет проверять — действительно ли ты оттуда родом.

Братья бегали на улице, гоняя деревянный чурбан. Они с визгом повисли на Талине, наперебой сообщая, что «тятька с мамкой так плакали, так плакали!», и ринулись в дом с воплями «Мамка, Талина вернулась!» В лавке вместо неё работал незнакомый парень — свой, судя по тому, что напевал мелодию «Полюбила кузнеца дочка стеклодува». Мачеха выбежала ей навстречу и расплакалась.

Потом они дождались отца и вместе плакали, и Талина просила передать весточку родным Ренни. Смешно, она даже не знала его полного имени. Ничего, дома выяснят, что за маг ехал с караваном и сообщат, что он жив. Задавали вопросы. Нет, замуж она не вышла. Отец нахмурился, а мачеха обрадовалась, толкнула его ногой под столом и заявила, что найдёт ей прекрасного жениха — теперь Талина сможет выбрать самого лучшего, может, даже управляющего каким-нибудь торговым домом с собственным выездом и слугами. Она давно говорила, что нечего ей в девках засиживаться. Прямо завтра со свахами и поговорит. Пусть он будет из живущих под небом, она и сама такая, и отец пока не жаловался. Ведь не жаловался? Отец стушевался. Они звали её остаться прямо сейчас, но Талина сказала, что переедет, как только войско уйдёт к столице. У неё там… друзья. Отец с мачехой переглянулись, но промолчали. Вечером она вернулась в лагерь, сопровождаемая всё теми же агентами.

Дерек с советниками уже сидел у костра. Талина принюхалась, но никаких следов его пребывания у женщин не обнаружила. Советники же погуляли весьма бурно. Хотя Ильму, похоже, это не доставило особого удовольствия — выглядел он хмурым и зелёным.

— А, — чуть оживился он при виде Талины, — Дерек велел купить тебе дом. Завтра и подыщем. И у меня к тебе есть хорошее предложение.

Дерек встрепенулся, а Талина смутилась. Неужели и господин Хант в сваты подался?

— Я очередного управляющего уволил, — мрачно сообщил Ильм, — обнаглели, скоты, дальше некуда. Собираюсь разделить теперь драгоценности и оружие — может, хоть один из двоих управляющих окажется меньшим ворюгой.

Хельм сдержал готовый вырваться смешок и только понимающе улыбнулся. Не сказать, чтобы сочувственно.

— Так я хочу, — продолжил советник по финансам, — предложить тебе должность управляющего по торговле оружием и предметами роскоши.

— Арбалеты и мечи таскать? — с угрозой в голосе спросил Дерек, и Талине показалось, что он вот-вот придушит господина Ханта.

— Зачем? — удивился Ильм. — Для этого продавцы есть, они же обслуга. Приняла товар, выручку посчитала, записала, посмотрела, на что сейчас повышенный спрос, заказала, отчёт составила — несложно. Качество проверила — кто лучше подгорных жителей в оружии разбирается? Если брак — сразу на замену, престиж дороже. Ты ж у себя работала, всё знаешь. И потом… — он засмеялся, — выловить в моём отчёте приписку на полторы дюжины золотых — лучшей рекомендации для «Тропинки» не требуется. Оплата стандартная — одна дюжинная часть прибыли. Украдёшь больше — выгоню. Родишь — или нового управляющего пришлю, или няньку наймёшь. Вон мачеха с радостью согласится. Или братьев припашешь, большие уже. Жить можно прямо в любой из лавок, но если Дерек настаивает, то дом подберём. Тебе положен кучер и дрожки для разъездов, бегать не придётся.

Он уже навёл о ней справки, поняла Талина. Даже про мачеху знает.

— А у тебя есть братья? — насторожился Хельм. — Родные?

— Здесь — единокровные, — ответила Талина, — шести и семи лет.

— Так у твоего отца, — подался вперёд тайный советник, — трое детей? Или… у тебя всё-таки другой отец?

— У нас так не принято, — скривила губы Талина и тут же спохватилась — не ей теперь осуждать нравы живущих под небом, — у моего отца десять детей.

— Врёшь, — не поверил Хельм, — сколько ж у тебя братьев?

— Семь родных, — Талине было чем гордиться, в семьях матери и отца она по-прежнему оставалась единственной дочерью, — два единокровных, один единоутробный, и ещё два сводных брата и пять сводных сестёр по отчиму. А двоюродных братьев с полкуля наберётся, и сестёр столько же.

Тайный посмотрел на неё с неподдельным изумлением.

— У вас у всех так? Где же вы все живёте?

— У всех, — согласилась Талина, — бывает и полторы дюжины детей. А места под горами полно — бери кирку, да долби себе дом, хоть в три дюжины комнат и пять ярусов, лишь бы вода рядом была.

Хельм задумался.

— А у тех из вас, кто под небом живёт, — продолжил он, — у них детей сколько?

— Меньше, — пояснила Талина, — муж и жена редко вдвоём здесь работают — кто-нибудь из них обычно не способен под небом жить. А от смешанных браков бывает пять-шесть детей, редко больше.

— Да, — подтвердил Ильм, — если видишь семью с пятью детьми — почти наверняка отец или мать — подгорные жители. Ну или оборотни. Не уводи разговор. Талина, ты как, согласна?

Дерек был недоволен, очень недоволен, и вид его недвусмысленно говорил, что она должна отказаться, но Талина согласилась не раздумывая. Управляющий «Тропинки» — должность, которой не бросаются. О таком можно только мечтать. Если она удержится на ней хотя бы год — у неё будет собственный выезд, а потом и собственный торговый дом, пусть крошечный, но лично её. Можно будет наладить торговлю со своими. Она не будет ни есть, ни спать, она попросит отца и мачеху, но Ильм не сможет сказать, что она не справилась. С управляющим «Тропинки» здоровается сам князь Занвельт, она сможет общаться на равных с приказчиками «Стрелы» и «Эльмиириль Даэльмиэль». Пусть даже потом Ильм её выгонит — останутся связи, знакомства и опыт. И у неё не будет времени думать о Дереке. Совсем не будет. Ведь он не сказал, что вернётся за ней.

— Почему не управляющей по драгоценностям? — поинтересовался Хельм. — Женщина всё-таки.

— Зарекомендует себя хорошо на оружии, — ответил господин Хант, — можно будет подумать.

Дерек осуждающе посмотрел на Ильма, но тот сделал вид, что ничего не понял.

Весь следующий день она вникала в работу. В городе оказалось восемь оружейных лавок «Тропинки». При виде мечей, арбалетов и стреломётов Талина перепугалась — она никогда не видела такой прекрасной работы. Она вертела их в руках, понимая, что производились они под горами, но даже не могла представить, где. Вот бы показать брату — тот всё мечтал совершенствоваться, знал бы, к чему стремиться.

Эльфийские клинки понравились ей меньше — в основном из-за излишних украшений. Меч — оружие, и совершенно неважно, какая гравировка у него на лезвии.

До вечера она пробе́гала по лавкам вместе с Ильмом, получила перстень управляющего, успешно поставила на место троих непочтительных работников, одного уволила, с молчаливого согласия господина Ханта, а заодно узнала, что его золотой кастет — и в самом деле не что иное, как печать. Которой, как шепотом сообщали продавцы, он не брезгует дать в челюсть нерадивым работникам. Потом подошёл Дерек, и они отправились выбирать дом.

Лавки «Тропинки» находились в богатых районах, где стояли сплошь особняки, жизнь в которых обязывала, поэтому она нашла небольшой дом в три окна с хорошим подполом в квартале от дома мачехи, на границе со своей общиной. То что надо — и свои близко, и территория ещё живущих под небом. Никто не станет приставать с вопросами об отце ребёнка. В подполе можно сложить печку и жить там. И отец близко, если что — поможет. В одной из лавок господина Ханта подпол тоже прекрасный, можно и там иногда ночевать, если работы невпроворот будет, а печку заказать железную.

Покупку дома решили отметить в одном из увеселительных заведений. Перед дверьми трактира под магическим фонарём вытянулся слуга в расшитом кафтане. У крыльца в ряд стояло три кареты. Зал был огромен, и они прекрасно разместились за угловым столом. Служанки как всегда начали увиваться вокруг Дерека с Хельмом, так что Талина сразу захотела поскорее уйти. Тем более, что к пище живущих под небом она никак не могла привыкнуть. Лучше бы Дерек проводил её в новый дом.

Девицы прыгали вокруг владыки с тайным советником, Талина кусала губы, раздумывая, не очень ли некрасиво будет ткнуть ножом или ложкой или опрокинуть на одну из них тарелку, но больше всех злился Ильм — служанки постоянно забывали приносить ему новые блюда и реагировали только на ощутимый шлепок по заду или рывок за руку.

Когда очередная подавальщица с брезгливым видом швырнула тарелку перед господином Хантом после чего ласково приникла сзади к презрительно ухмыляющемуся тайному советнику, Ильм не выдержал. Откинулся на стуле, слегка расшнуровал рубаху, выставив на всеобщее обозрение кучу амулетов на серебряных и золотых цепочках, небрежно распахнул куртку и якобы случайно звякнул монетами в карманах и увесистым кошелём на поясе. Больше Талина не ревновала — ни одной девицы около Дерека не осталось. Около Хельма — тоже. Все новые кушанья и вина подносились только господину Ханту, и теперь уже Хельму приходилось дёргать служанок за руки и шлёпать по задам. Талина же с Дереком прекрасно обходились тем, что было на столе.

Всё шло почти нормально. Ровно до тех пор, пока тайному советнику не вздумалось заказать таргенайского.

По мнению Талины давно пора было уйти — но музыканты посреди зала завели красивую мелодию и еды на столе оставалось ещё очень много. Хельм пытался отобрать у служанки нечто дымящееся и политое соусом, от запаха которого запросто можно было потерять обоняние, а новый работодатель Талины с искренним злорадством наблюдал, как девица тянет на себя блюдо, силясь отнять у тайного и поставить перед ним самим. Требование Хельмом таргенайского изрядно подвыпившего господина Ханта не обрадовало. Он уставился на тайного советника и высказался в том духе, что тому уже точно хватит, а на таргенайском запросто можно разориться. Хельм упёрся, заявляя, что каждый выпитый кубок советник по финансам запишет как пять, а, значит, любые траты ему только выгодны. Перебранка грозила затянуться, так как Ильм начал подробно обосновывать, почему таргенайское никак не может принести ему ожидаемой прибыли, и дотошно выяснять, с чего Дагор вообще решил, что он собирается завышать цены в отчёте.

Хельм на какое-то мгновение замешкался, отвлёкшись на очередную подавальщицу или подыскивая доводы, которые не звучали бы слишком оскорбительно, а когда собрался ответить, то обнаружил, что Ильм как раз успел забрать блюдо у служанки и с видимым удовольствием его поглощает.

— Ну? — ухмыльнулся советник по финансам, принимаясь за очередную порцию. — Нашёл, что сказать?

Дерек и так весь вечер злился, а тут не выдержал:

— Тебе не надоело? Мало того, что ты скуповат, трусоват и путаешься исключительно с какими-то богатыми старухами, так ещё и зануда каких мало…

Ильм перестал жевать и покраснел даже сквозь загар. Отложил кусок, уставился в тарелку и принялся вытирать руки о скатерть. Исподлобья метнул неопределённый взгляд на Дерека и сосредоточился на тщательном рассматривании пальцев. Что-то ему не понравилось и он начал повторно оттирать каждый от жира…

Талина осторожно глянула на своего нового начальника. Склонности к старухам она за ним не замечала. Но Дереку виднее.

Музыканты, как назло, затренькали тихую нежную мелодию.

— Владыка, — выдавил советник по финансам после томительной паузы, — не кажется ли тебе, что… как-то нехорошо… обижать человека, зная, что он наверняка проиграет тебе в поединке?

Дерек с интересом изучал господина Ханта. Зачем он на него рявкнул — он и сам не понял. Наверно, жадность торгаша перешла какую-то границу. Нет — нечего было ему Талину в управляющие звать, не женское это дело — с мужчинами дела вести. Они ведь могут начать ухаживать. И заплатит он ей наверняка половину, а то и треть.

Талина уставилась в бокал. Чувствовалось, что ей не хочется обострять отношения с Ильмом, ведь теперь он её работодатель.

Дагор проводил взглядом служанку и произнёс едва заметно улыбаясь:

— Я не стал бы так переживать, Ильметас. У владыки всего лишь несколько смещён словарный запас: достаточно вспомнить, с каким упорством он называет сморчки цветами… Он, видимо, хотел сказать — осторожен, расчётлив и предпочитаешь зрелых и состоявшихся женщин. У него в мире, похоже, язык очень сильно отличался от нашего, вот он никак и не приспособится… Эльфийские мелодии ему проще даются, чем дипломатическая лексика…

— Угу, — мрачно согласился Хант, — вполне может быть. Разве я могу оспорить это утверждение? Мне только интересно — я что, не выполняю свою часть обещаний? Где было сказано, что я должен махать мечом и транжирить деньги? Этим у нас успешно занимаетесь вы с владыкой. Я и так рискую — не меньше вас всех, и имею право не хвататься за оружие и не лезть в самую гущу схватки без особой необходимости, на это у нас вообще-то владыка имеется. Это твоя обязанность, Дерек. Моя — чтоб ты в деньгах не нуждался… Но, согласись, таргенайское — это слишком. Придёшь к власти — сколько влезет столько и пей из личных запасов, и Хельма пои хоть каждый день, а сейчас — позволь мне решать, каково у нас с финансами и что мы можем себе позволить, а что — нет.

— Расчётлив, — немедленно согласился Дерек, едва не скрипя зубами, — сделать управляющим женщину с ребёнком — это, конечно, тонкий расчёт.

— Да, — неожиданно поддержал Дагор казначея, — тонкий: получить честного управляющего и вывести его если не в ряды высшей городской знати, то очень к ним близко, не каждый бы додумался. Подгорные жители такого не забудут. Представляешь, как это расширит торговлю «Тропинки» с подгорным миром?

На этом они как-то очень быстро доели то, что осталось, запили отнюдь не таргенайским и вышли из трактира. Адъютанта с лошадью, который ждал владыку у выхода, Дерек отослал в городскую гарнизонную конюшню, а сам махнул извозчику и поехал провожать Талину в новый дом. Советники разошлись в разные стороны — Ильм собирался ночевать в городе, а Хельм отправился в лагерь к главнокомандующему.

В доме всё ещё пахло затхлостью, несмотря на то, что мачеха с братьями весь день приводили его в уютный и жилой вид — их запах до сих пор витал в комнате. Мачеха утром долго мялась, а потом спросила как Талине удалось получить такую должность, неужели она сумела соблазнить самого господина Ханта? «Нет», — ответила Талина, — «я всего лишь сумела найти приписку в его финансовом отчёте», — и добавила, чтобы избежать дальнейших вопросов и домыслов, — «а дочка у меня от того мага, что ехал учиться».

Они долго искали в темноте свечи, разводили огонь в печи и грели воду, чтобы заварить липу с мятой, тоже принесённую мачехой. Ещё она оставила хлеб и кашу на ужин. Надо будет нанять служанку, решила Талина.

— Завтра за тобой заедет кучер? — осторожно пригубил Дерек липовый отвар. — Тебе не тяжело будет работать?

Ему не нравилась идея Ильма, и Талина не могла понять — почему.

— Не бойся, — попыталась она его успокоить. — Я справлюсь. О такой должности я и мечтать не могла. И Ильм не обманывает своих работников, скорее уж они его, это правда. Я слышала об этом не раз. И «Стрела» не обманывает, и мы с отцом не обманывали, не переживай, у меня всё получится. Была одна лавка — будет восемь, всего-то.

— Хорошо, если так, — Дерек поднялся с табурета, — у тебя останутся все амулеты, и… думаю, ещё агент Хельма.

Агент оставался не один, но Талине знать об этом не обязательно.

У «Тропинки» тоже была охрана, и взятый Дереком за горло Ильм клятвенно уверял, что за Талиной будут следить, что её никто не тронет, что… он много в чём клялся.

— Я зайду утром, — пообещал Дерек. — Провожу тебя до лавки.

— Ты уезжаешь, — сказала Талина, — и хочешь уехать, не простившись?

— Почему, — он попытался не понять её, — я уеду ещё не завтра. У тебя новый дом и работа, бессмысленно ночевать в лагере, он далеко. Я… буду навещать тебя, пока не уйду с войском.

— Нет, — ей нечего было терять, совсем, и она пошла напролом, — не делай вид, что ты не понял. Я спросила — ты что, не останешься? Ты хочешь уехать, не оставив мне даже воспоминаний? Вот так — и мне нечего будет вспомнить?

Ты ещё арбалет возьми, подумал Дерек, прицелься и не выпускай меня, пока я не соглашусь… Это неправильно, что женщины живут наверху. У них появляются мужские замашки.

Я вернусь, хотел сказать он, и заберу тебя к себе. И тогда она будет ждать. И будет связана. А он может и не вернуться. Перед глазами замелькали лавки господина Ханта, продавцы, охрана, прохожие, оборачивающиеся на Талину на улице… рыжий мальчишка, которому очень хотелось свернуть шею. Так хотелось, что кулаки сжались сами. Ввести кровь этого сопляка в императорский род… или иметь с Талиной незаконных детей. В глазах потемнело. Или просто уйти в поход — сначала ведь надо добраться до столицы.

— Ты, — она подошла совсем близко и положила руки ему на грудь, — вот так и уйдёшь? И ничего не будет?

Он молчал.

— Дерек, — растерялась Талина, — ты что… это результат ранений, да?

Дождался. А что она ещё может думать?

Наклонился к ней и поднял на руки. Долгие годы бывший воевода приходил к женщинам лишь за тем, чтобы они продемонстрировали ему своё любовное искусство. Он привык принимать их ласки и дорого ценил мастерство тех, кто мог заставить его забыть обо всём хотя бы на минуту. А она не умела совсем ничего, и он сходил с ума, ловил каждый её взгляд, каждое движение, боялся, страшно боялся забыться, и терял сознание от одного прикосновения к ней. Он прижимал её к себе, касаясь губами угловатых плеч, и тени рыжего мальчишки и его дочери суматошно метались по комнате, стараясь исчезнуть, рассыпаться, и ничем и никогда не напоминать о себе.

Глава 24. Женщина

В следующие ночи Дерек не сомкнул глаз — уничтожал вампиров на лесных дорогах. Мечты о Талине пришлось отложить — светлые владыки никогда не отказывали в помощи городам, и он вынужден был согласиться с просьбой князя Занвельта. В тёмное правление количество вампиров резко возрастало, а любой из них был способен уничтожить за лето несколько деревень — селения пустели, сокращались поставки продуктов в города, и далеко не каждого мага можно было направить в глушь держать оборону. Мысль, что будущий правитель, подобно рядовому воину, ночи напролёт должен лично уничтожать нечисть, Дереку претила, но пришлось признать, что участие владыки позволило городу обойтись без потерь. Тем более все советники дружно заявили, что отказ вызовет недоумение и кривотолки. Сами, впрочем, желания принять участие в схватках не выразили, а Дерек не настаивал: советники — не воины.

В качестве приманки для вампиров издавна использовали приговорённых к смертной казни преступников или искали добровольцев среди осуждённых на каторгу, обещая тем свободу в случае если выживут. В первые две ночи Дерек обошёлся четырьмя смертниками. Он считал себя обязанным бороться за жизнь добровольцев и хотел сначала убедиться, что это возможно. В помощь себе владыка затребовал двоих магов и полдюжины воинов, разъяснив, что каковы бы ни были порядки, один он сражаться ночью в лесу не собирается. В результате рубил вампиров только Дерек, помощь же магов свелась к тому, что они накрыли воинов защитным куполом и обеспечили приемлемое освещение.

Меч вёл себя идеально — Дерек укладывал кровососов с одного удара, без проблем отсекая головы и конечности. В магическом свете клинок отливал серебром, и, рассмотрев его ближе, владыка убедился, что лезвие действительно стало серебряным или очень хорошо посеребрённым. Задаваться вопросом, почему в предыдущих схватках этого не происходило, Дерек не стал, подозревая, что ответ всё тот же — меч не хотел или не считал нужным.

В первую ночь он уничтожил порядка тридцати тварей, во вторую — около сорока. В одиночку. Не потеряв ни одного человека, кроме смертников-приманок. Возвращаясь утром в лагерь, решил, что клинку можно простить многое — пусть себе демонстрирует норов, лишь бы во всех предстоящих боях вёл себя также.

К Талине он добирался телепортом или верхом после восхода солнца и времени хватало только проводить её на новую работу — хотя Дерек и горел желанием бурной и короткой страсти прямо в дверях, но считал, что Талину это обидит. Соседи узнавали его или его нового гнедого жеребца и вежливо кланялись, а агенты Хельма дружелюбно помахивали хвостами. Ещё он встречался с ней днём — пообедать. Можно было обедать чуть дольше, и не только обедать — но он опять боялся её обидеть. Каждый раз он искал её по лавкам «Тропинки» и заставал беседующей с покупателем или торговым представителем. Невыносимо хотелось свернуть шею мужчинам, разговаривающим с ней, усилием воли он удерживался и вскоре у него появилась ещё одно страстное желание — набить морду господину Ханту. А заодно и Хельму, одобрившему идею сделать Талину управляющим. Желание превратилось в заветную мечту, когда агенты начали докладывать о появлении свах вблизи «Тропинки». К счастью, большая часть из них имела виды не столько на Талину, сколько на самого господина Ханта, но Дерека это не сильно успокаивало.

Третью ночь он выделил Талине, следующие две — опять вампирам, и в таком ритме провёл десять дней, зачищая дороги вокруг города, до тех пор пока число убитых тварей не сократилось до количества, с которым жители могли спокойно справиться и своими силами. За все ночи у Дерека погибла всего дюжина приманок, и в результате все заключённые Тальна тут же возжелали избежать таким образом каторги.

Дни проходили в переговорах, на тренировках, изучении эльфийских мелодий и в архивах — ничего нового он не узнал, кроме того, что предыдущие владыки действительно лично зачищали дороги. Хуже всего приходилось в архивах — стоило огромных усилий вчитываться в текст, а не таращиться между строчками, представляя Талину то в своих объятиях, то в объятиях очередного заказчика или жениха. Особенно настойчиво преследовал его рыжий маг, лицо которого он в своё время не счёл нужным как следует запомнить.

Чего только не выяснишь, пока не столкнёшься, думал Дерек, кусая губы. Кто бы мог подумать, что бывший воевода способен ревновать. Дома так никогда и не узнал бы себя с этой стороны. Мало того, все попытки бороться с этим чувством терпели позорное поражение — мысли начинались с невинной ничего не значащей зацепки и стремительно раскручивались, чтобы обрушиться неудержимой лавиной.

Князь Занвельт пригласил на охоту — особого смысла в скачке на лошадях за безобидными оленями или не безобидными волками Дерек не нашёл, удаль охотников, перебивающих ударом плети хребет волку, его позабавила, зато он в подробностях изучил местных животных — как съедобных, так и несъедобных. Лучше б на вампиров охотились — больше пользы. Роскошное пиршество, или, вернее, повальная пьянка, после охоты была весьма неплоха, приглашённые для владыки женщины — очень и очень соблазнительны, но, памятуя о прошлом развлечении и слезах Талины, Дерек уехал к ней. Занвельт был настолько пьян, что этого не заметил, и отстаивать легенды о доблестях светлых владык остался Хельм — ему было не привыкать, и Дерек был твёрдо уверен, что тайный советник не подведёт. Внучка ювелира Улара должна была остаться довольна.

Пользуясь надёжной магической защитой Тальна, владыка отвлёкся и на зачистку территорий в близлежащих городах, потратив на это ещё несколько дней. Несмотря на то, что телепортисты-добровольцы нашлись в избытке, пользоваться их услугами оказалось достаточно сложно: кто-то не мог отправить телепортом более трёх человек, кто-то не знал местность и маяки, у кого-то на выходе обязательно дохли лошади. Хорошо, не люди, но и коней терять было неразумно. Настоящих профессионалов оказалось едва ли не три дюжины на всю страну — при том, что создавать телепорты умел любой выпускник магической академии. Широкое распространение телепортов позволяло быстро найти мага, но одновременно отбивало у большинства желание совершенствоваться в этом умении, ещё и потому, что любой телепорт стоил очень недёшево. Те же, кто мог переправить в любое место несколько десятков, а то и сотню конников за один раз и без потерь, цену себе знали отлично, были ведущими магами страны и на телепорты не разменивались. Поэтому после небольшого совещания Дагор прижал нескольких магов и купцов, уличив кого в пособничестве тёмному, кого — в контрабанде, кого — в прямом разбое на дорогах, и потребовал отступных, которых вполне хватило на оплату приличных телепортистов.

К обоюдному сожалению владыки и тайного советника ни «Тропинку», ни «Стрелу» ни в чём уличить не удалось — всю ответственность в торговых домах несли управляющие, а не владельцы, и репутацию свою эти торговые дома берегли. С эльфами же Дагор не связывался, как не связывался с ними и князь, а Дерек их так до сих пор и не встречал.

За несколько дней до выхода войска агенты Хельма выловили в порту Узленга, слухи о зверствах которого превышали даже рассказы об ужасах, творимых нынешним правителем, в основном потому, что князь был близко, а правитель — далеко. Суд пришлось устраивать в городе, близлежащем к тому, что осталось от имений князя. Заняло это несколько дней, отнятых от встреч с Талиной. К удивлению владыки, если отца и первого сына императора Узленг фантазией и превзошёл, то до выходок традэрров и близко не дотягивал. Деда Дерек не помнил, но, судя по летописям, до него Узленг тоже не дотянулся. Зато и традэрров и деда переплюнули местные жители — владыка почерпнул немало нового из красочных и смачных описаний всевозможных кар зарвавшемуся князю. Дерек думал недолго — приказал секретарю подробно зафиксировать, а палачу добросовестно учесть все пожелания родичей погибших, и в результате на четвёртый день после суда ему сообщили, что ответственные за поддержание жизни Узленга маги не выдержали и самовольно прекратили мучения бывшего князя. Владыка пожал плечами и оставил поступок без последствий — осуждать магов он не мог, а хвалить за невыполнение обязанностей не принято. Официальная версия гласила, что князь скончался сам, вопреки усилиям магов.

Дерек вернулся в Тальн, встреченный понимающими и несколько встревоженными взглядами советников, подавил желание сообщить господину Ханту, что в случае расхищения казны его ждёт участь Узленга — не дело зря пугать человека, не поднимется у владыки рука на кровного брата Талины, Ильм неплохо подстраховался, — и принялся с Любозаром за сборы.

Хорошо, что дело у Ильма было налажено, поставщики вышколены, клиенты вежливы, в оружии и сплавах Талина прекрасно разбиралась, а считала безупречно — иначе она бы наверняка где-нибудь да ошиблась. Сначала её напугали те огромные суммы денег, с которыми приходилось иметь дело, но она умела отвлекаться от цифр и почти сразу перестала представлять себе на их месте груды золота и алмазов. Охрана в лавках была прекрасная, мало того, о некоторых магических сторожевых заклинаниях Ильм ей даже не рассказал, заявив, что для жизни они безопасны, ей, как управляющему, ничего не грозит, лишняя же защита никогда не помешает, а, не зная, она ничего и не выболтает.

Теперь она улыбалась поставщикам и покупателям, как улыбалась и в лавке отца, проверяла счета, а принятые решения одобрял Ильм — так что пока она справлялась, несмотря на явно не рабочее настроение.

Если Дерек оставался у неё — то утром она ни о чём думать не могла, только тупо смотрела в списки товаров и блаженно жмурилась. Если он уезжал на зачистку дорог — она либо места не находила от беспокойства, либо начинала ревновать — в городе полно богатых и знатных дам, стремившихся любой ценой заполучить владыку для любовных развлечений. Она каждый раз тщательно принюхивалась и по приезде с охоты не постеснялась его всего обнюхать, но ни с какими женщинами Дерек не общался — от него несло только вином, дымом, какими-то зверьми и волчатиной — этот запах она хорошо знала, отец зимой ходил в волчьей дохе. Талина от счастья едва не запрыгала, так как об охотах князя Занвельта рассказывали часто и в подробностях. Правда, никого насильно туда не тянули — все женщины приезжали сами, и, поговаривали, едва не драли друг другу волосы за право скакать и пить рядом со вдовствующим князем.

Когда Дерек приезжал утром, она думала только о том, что быстро затащить его в постель времени как раз хватит, но так ни разу и не рискнула — мало ли, вдруг он обидится, или устал, или… у него однажды сделалось испуганное выражение лица, когда она в азарте на него бросилась, наверно, у него дома так не было принято. Или бросилась она совсем не соблазнительно. В обед времени тоже могло бы хватить, но уж если утром она не решалась, то днём и подавно.

Через несколько дней в главную оружейную лавку начали стекаться свахи. Те, что выглядели попроще — к ней самой, расфуфыренные и дородные — опять к ней, но с нижайшей просьбой «поговорить с господином Хантом, может быть, он соизволит принять к рассмотрению описание невесты и приданого — уж такое хорошее приданое, такое приданое!»

Талина смущалась и отказывалась, свахи начинали совать в руку кто золотой, кто два, а кто и княжеский золотой, мешали сосредоточиться на работе, и она нехотя брала свитки или листки — только чтоб отвязаться, — а золотые монеты женщины украдкой клали на угол стола и уходили.

Однажды Ильм зашёл почти сразу после свахи — Талина видела, как та подобострастно кланялась ему во дворе.

— И сколько наработала сводней? — поинтересовался он безо всякой злобы или раздражения. Он забегал в лавки довольно часто и никаких особых претензий к Талине не предъявлял — но она и старалась, несмотря на все грёзы о Дереке. К середине дня как раз получалось сосредоточиться.

— Вот, — смутилась Талина и подвинула ему две с половиной дюжины золотых, — и… свитки тут… с невестами…

— Ско-олько? — присвистнул советник по финансам. — Две с половиной дюжины, за раз, два, три… шесть невест? Это что, по пять золотых невеста? Да они меня за кого держат? За мелкого лавочника? Талина, ты о чём думала? Ставить себя надо! И чем дороже, тем лучше!

— Простите, господин Хант, — растерялась Талина. Вопрос, как теперь называть Ильма мучил её давно, но решить его всё не доводилось, и она нашла, что момент подходящий. — Надо было их прогнать?

— Ни в коем случае, госпожа Талина, — чуть поклонился Ильм, — надо было просто взять с них больше и не стесняться. И не дури — какой я тебе господин Хант?

— Больше? — поразилась Талина. — Со свахи? А… на сколько?

— Сейчас посчитаем, — прикинул Ильм, — если б она явилась прямо ко мне, меньше чем в два куля золотых не уложилась бы… За меньшее я на список приданого и не взгляну…

Брови у Талины поползли вверх: господин Хант явно зарывался.

— Но поскольку она об этом знает, — продолжал рассуждать советник по финансам, — то действует через тебя… много дешевле выходит.

И задумался.

— Значит, так, — решил он наконец, — берёшь с каждой свахи полкуля золотых — четыре дюжины мне, остальное — тебе. Невест заносишь в амбарную книгу, по графам: величина приданого, отец, чем торгует, в каких городах, братья-сёстры нежелательны, чтоб никаких других наследников у отца, наличие ребёнка, его возраст, возраст невесты, если она вдова и детей двое — пометь отдельно, третьего она может и не родить. И которые без детей — тоже отметь, если совсем молоденькая и с огромным приданым — можно рискнуть и жениться, авось родит, ну нет, так разведусь, убыточно правда. Потом отдельно сортируешь невест по величине приданого, я из столицы приеду и заберу или гонца пришлю. Пусть в столице больше возможностей хорошую партию найти, но поскольку действуют свахи через тебя, то я ничем никому не обязан и прибыль мы получим совершенно без затрат, всё понятно? Кстати, Хельм просил передать: список своих женихов тоже нам с ним пришли — мы тебе их проверим и сообщим, с кем точно дело иметь нельзя. Бесплатно, заметь, — он усмехнулся и честно признался, — попробовал бы я с тебя деньги за проверку содрать — с меня самого Хельм тут же шкуру сдерёт, глазом не моргнёт…

— А… — Талина попыталась не подать виду, что расстроилась и растерялась, услышав, что Хельм тоже считает, будто Дерек не вернётся за ней из столицы, — а… как невесту зовут… и это… как выглядит… не надо?

— Без разницы, — пожал плечами Ильм, — хочешь — напиши, только зачем мне лишняя информация?

— А… — Талина всё не могла опомниться, — а… не дорого?

— Нет, — отрезал господин Хант, принимаясь разглядывать товары, — для тех, кто ко мне сватается — куль золотых, что гнутая медяшка. Кстати, не забудь ненароком ввернуть покупателям, что на юге сейчас модно иметь оружие на каждый день двудюжиницы — причём с различными эльфийскими гравировками, а в полнолуние и новолуние там ходят только с гномьими мечами и арбалетами, и слово «гномьи» постарайся произнести не кривясь. Ясно?

— Это и правда так? — полюбопытствовала Талина.

— Какая разница? — удивился Ильм. — Правда. Шахи и визири именно так и делают. И нашим князьям пора, а то что-то у меня эльфийских клинков многовато.

После ухода советника по финансам Талина собралась было разреветься, но тут пришёл посоветоваться управляющий «Тропинки» по драгоценностям — он тоже был новый и боялся в чём-нибудь ошибиться, за ним явилось несколько поставщиков, потом продавец прислал покупателей, не будучи в силах решить, давать им скидку за партию луков или нет, затем забежал Хельм, покрутился около арбалетов, внимательно изучил мечи и кинжалы, после чего сообщил, поменяв цвет глаз на льдисто-голубой:

— Если Ильм тебя чем обидит, ты мне только намекни — я с него живьём шкуру сдеру, не поморщусь и глазом не моргну, ладно?

Талина кивнула, и Хельм умчался, явно по делам безопасности, а не по очередным девицам. Следом заявился один из адъютантов князя Занвельта — то ли с вопросом о сменных пружинах к стреломётам, то ли с желанием поухаживать — Талина никак не могла понять его намерений. Последним пришёл Дерек, взглядом обратил сразу скукожившегося адъютанта в бегство, проводил её домой, и был так нежен и страстен, что рыдать о его отъезде Талина не смогла — времени не хватило.

Последние дни перед отходом войска прошли спокойно: вернулись разведчики, Дерек наконец решил, что усвоил правила ведения войны, наёмников и добровольцев неплохо подготовили, как на взгляд владыки, так и на взгляд Любозара, князь Занвельт оказывал всевозможную поддержку, Дагор вроде бы полностью вник в работу агентов, Дерек же завербовал себе нескольких независимых от тайного советника осведомителей и мог теперь следить за Хельмом, а советник по финансам не только обеспечил войско провизией и великолепным оружием, но и попутно закупил пушнину и отправил её зафрахтованным кораблём на юг — в Ардению и Верланию. Меха Дереку понравились — такой красоты дома ему встречать не доводилось, и он приготовился ждать зиму — очень хотелось посмотреть, действительно ли она так холодна, как ему рассказывали, и действительно ли приходится всю эту роскошь носить на себе для тепла. Ночи он проводил с Талиной, и всё никак не мог сказать, что вернётся и заберёт её к себе. Она же не спрашивала — а лучше бы спросила, тогда ему некуда было бы отступать.

За два дня перед отходом, когда они с Бородой только закончили смотр войск и выслушали последние донесения разведчиков о положении дел по ту сторону Жемчужных, в поле появился всадник. Дерек вздрогнул — лошадь под седоком была черна, чернее убитого Цалеара, и почти такая же высокая, но сам всадник ни силой ни мощью не отличался. Дерек отметил, как подобрался и напрягся Любозар, непроизвольно прикрыв рукой шрамы на лице, как лучники взяли верхового на прицел, как с удивлением взглянули на главнокомандующего оба советника.

Верховой подъехал ближе и изящно спешился, откинув капюшон переливающегося эльфийского плаща.

Дерек помнил её — такую женщину нельзя забыть.

С ужасом понял, что лучники выстрелить не смогут, разве только на слух.

Хотел оглянуться на советников — не смог отвести взгляд.

Во рту пересохло.

Правая рука вцепилась в рукоять меча.

Левая самостоятельно попыталась нашарить на шее амулет от гипноза драконов — рефлекс, выработанный упорными тренировками.

Такой амулет работает недолго — его нельзя активировать заранее, и, не выработав бессознательного движения, можно уже не успеть активировать.

Амулет давно лежит в седельной сумке, как память о доме, вспомнил Дерек. Он здесь не нужен.

Усилием воли убрал руку.

Со стороны должно было показаться, что он пытался расшнуровать рубаху.

— Владыка? — улыбнулась женщина. — Я так ужасно выгляжу, что тебе потребовался защитный амулет?

Дерек выдавил из себя вежливый полупоклон, не в силах отлепить язык от нёба. Надо было что-то сказать. Он бы смог, если бы кто-нибудь догадался принести ему воды или вина. Но никто не догадался, а язык упорно не ворочался. Поэтому он ещё раз поклонился.

— Владыка, — она сводила с ума и голосом, — я приехала проситься под твою защиту.

Дерек понял, что уже не сможет разлепить и губы. Поэтому только приподнял бровь. Надо срочно выпить — не может же он всё время молчать! Почему в лагере он не носит с собой фляжку?

Женщина немного растерялась — может, это и к лучшему, что он молчит?

Владыка набрался сил и резко оглянулся на советников — все трое находились в том же состоянии, что и он. Куль золотых тому, кто принесёт ему воды!

— Владыка… — её речь завораживала, не давая возможности сосредоточиться, — я приехала издалека, и мне нужно в столицу… не мог бы ты предоставить мне защиту и разрешить путешествовать с твоим войском?

— Не… — язык ворочаться и отлипать от нёба не желал, — ффф…

Не хватало ещё вместо одной женщины взять с собой другую. И, оказывается, он всё-таки может говорить. Если коротко и совсем сипло.

Женщина удивлённо приподняла бровь, чуть приоткрыв глаза. Они у неё узкие и чёрные, не такие, как бывают иногда у Хельма — с синевой, а совсем чёрные — без малейшего другого оттенка. Кажется, она смотрит сразу на всех, и даже чувствует, что происходит сзади. Амулет против дракона точно бы не помешал.

— Почему?

Дерек едва не рухнул на колени. Удержала только мысль, что сзади стоят советники. Интересно, они уже на коленях, или эта женщина только на него так действует?

— Опасно, — голос пропал полностью, а сипеть он мог лишь потому, что язык почти не принимал участия в произнесении этих звуков, или потому, что женщина хотела узнать ответ. И она его услышала.

— С владыкой — и опасно?

Действительно, что он, эту женщину не защитит? Если не думать, что она сама кого хочешь уложит… уложит… куда уложит? В постель или на погребальный костёр? Какая он для неё защита… вот чхань, где амулет?

— Нет, — чуть менее сипло. Головой покачать. Выражение лица не забыть. Получилось? По ней не видно.

Женщина слегка повернулась и не спеша перевела взгляд на советников позади Дерека — тут же в голове у него немного прояснилось, а дыхание выровнялось. Опасная женщина. Но какая грудь! Шея… Плечи… Рядом с такой женщиной величайшие маги и воины — пылинки, ничтожества. Бессмысленно сражаться за право обладать ею — можно лишь надеяться, что она сама соизволит снизойти до тебя. Позволит упасть на колени и поцеловать край своего плаща… Дерек плюнул на всё императорское величие, зажмурился и помотал головой. Открыл глаза: наваждение не рассеялось. Какая грудь! Шея… Плечи… хоть бы плащ ещё немного распахнула…

— Борода! — радостно засмеялась женщина, плавно прошла мимо Дерека, приподнялась на цыпочки и поцеловала главнокомандующего в щёку, погладив рукой изуродованный висок. — Говорила же — приезжай ко мне, нет, заартачился. Как они тебя… ну ничего — всё поправим, а глаз закажем у лучших стеклодувов, будет — от настоящего не отличишь… ты как — повлиять не можешь?

Любозар держался молодцом, в отличие от советников, которые подались вперёд, словно увидевшие самку делианги. Дерек и подумать не мог, что глаза у тайного советника способны так гореть. Себя же он поймал на мысли — стоит ли глаз поцелуя этой женщины? Разум сопротивлялся, но чувства вопили — стоит!

— Нет, — вздохнул Любозар, — правда, очень опасно. Одна драма уже была, хватит. Ты уж подожди…

Выглядел Борода вполне нормально. Разве чуть взволнованно. Выдержка или старость?

— Жаль, — пропела женщина, наложив на это короткое слово непонятную Дереку мелодию, — тогда я поехала.

Главнокомандующий попытался упасть на одно колено, но женщина остановила его, снова нежно поцеловала в щёку и развернулась к советникам.

Хельм качнулся вперёд, стараясь привлечь к себе внимание.

— Красавчик, — протянула женщина, разглядывая, как чернеют синие огни в глазах тайного советника, — тебе говорили, что когда ты меняешь цвет глаз, то кажешься совсем другим человеком?

— Д-да, — хрипло выдавил Хельм, едва ворочая языком. Его проблемы были Дереку понятны как никогда. — Д-да… вы сами и г-говорили, г-госпожа…

— Разве? — удивилась женщина. — И когда?

— Больше дюжины л-лет назад, — видно было, как тайный советник сдержал порыв упасть на колени, — тогда я т-только пришёл работать в службу безопасности… я — Хельмидар Дагор, госпожа…

— Ах, да, — засмеялась женщина, — третий помощник тайно… этой мрази. Я, помнится, ещё сказала, что тебе пойдут длинные волосы.

— Да, — выдохнул Хельм, мотнув головой, чтобы хвост сверкнул в воздухе серебристой дугой, — я… учёл.

— И с тех пор не стригся, что ли? — советник по финансам тоже говорил с трудом, но желание досадить тайному было слишком сильно. — Ну-ну…

Женщина невольно улыбнулась. Дереку захотелось подпрыгнуть и засмеяться от счастья. Всё-таки Ильм бывает иногда очень неплох, особенно когда сбивает спесь с этого синеглазого наглеца.

— Да, — Дагор развернулся к купцу, но тот был поглощён женщиной и не увидел выражения лица тайного советника. — С тех самых пор.

Ильм его не слышал. И не видел. А зря.

— А… меня? — с робкой надеждой вопросил советник по финансам, не сводя глаз с женщины. — Вы не помните меня, госпожа? Я… я имел честь… выволочь из таверны того негодяя, что посмел нарушить ваш ужин… две дюжиницы назад… дней… не помните?

Женщина изволила посмотреть на господина Ханта, чуть задержав взгляд на его мече и кольчуге.

— Торговец, — решила она. — А кольчуга — как у эмира. Дорогая. Очень дорогая. Удар копья выдержит. Эльфийская. Такую мало кто может себе позволить.

Ильм с трудом отвёл взгляд и попытался сглотнуть.

— Ильметас Хант, — кланяться ниже вряд ли было возможно, — негоциант, советник по финансам и владелец торгового дома «Тропинка», госпожа… оружие, драгоценности, предметы роскоши — любые, и всё — к вашим ногам. Для меня нет невозможного. Только пожелайте.

— Сумеешь уговорить владыку?

Ильм оглянулся на Дерека. Дерек едва заметно качнул головой. Третий советник вновь склонился перед женщиной.

— Увы. Я всего лишь советник, и обязан подчиняться. Не переживайте госпожа, меньше чем через три дюжиницы столица будет свободна, а телепорт гораздо безопаснее. У нас недавно был… небольшой инцидент, не хотелось бы рисковать ещё раз.

— Жаль, — женщина повернулась к Дагору. — А ты?

— Увы, госпожа, — Хельм решил не отставать от советника по финансам и подмёл волосами траву у ног женщины, — я тоже всего лишь второй советник.

— Жаль, — женщина внезапно оказалась верхом на жеребце и повторила: — Жаль.

Вороной сорвался с места — советники смотрели ему вслед, не в силах отвести глаз от всадницы.

К Дереку подошёл всё ещё прихрамывающий Любозар и молча протянул фляжку. Всё, решил Дерек, опустошив её в два глотка — буду теперь флягу и на стоянках с собой носить. И амулет надену — пусть он и не работает здесь, но с ним спокойнее. И никаких женщин больше к войску на полёт жеребца не подпущу. Ещё пара минут — и упал бы к её ногам. Стыдоба!

Борода махнул Шусту, указал на флягу. Мальчишка кивнул и умчался.

Первым пришёл в себя Хельм.

— Очнись, — потряс он за плечо советника по финансам, — очнись, она не для тебя.

— Да? — отрешённо произнёс Ильм, провожая взглядом едва различимую всадницу. — Уверен?

— Уверен, — жёстко ответил тайный. — Всего через два дня после гибели предыдущего владыки она полностью разорила заведующего кафедрой теоретической магии, третьего по силе мага страны. Бедняга пытался дотянуться до казны Ковена, был пойман и с позором выдворен на восточные границы. Не повтори его пути.

— Так он наверно теоретик был, — советник по финансам находился в том состоянии, когда действительность не воспринимается. — А ей практик нужен.

Брови Хельма поползли вверх.

— Ты в своём уме?!

— А? — Ильм всё ещё созерцал нечто, видимое только ему. — Ну хоть дала?

— Что-о? — сжал кулаки тайный советник.

— Маг этот, он хоть переспал с ней? — пояснил Ильм. — Или задарма всё к её ногам бросил?

— Ты что?! — вспыхнул Дагор. — Это же…

— Видел, сколько у неё колец? — задумчиво перебил купец. — С женщиной, которая так любит драгоценности, всегда можно договориться. Только сначала — постель, потом… всё остальное.

— Сука, ты хоть знаешь, о ком говоришь?! — взвыл Хельм.

И рывком бросил советника по финансам через бедро. Ильм в падении успел схватиться за хвост тайного советника, резко рванул того за волосы и на мгновение повис на них, удерживая равновесие; вскочил на ноги, выровнялся, пытаясь свободной рукой заехать пошатнувшемуся тайному в ухо. Дагор перехватил руку, качнулся, устоял, и в ответ изо всей силы ударил ногой назад — не попал, поскольку купец подпрыгнул, не выпуская хвоста и наматывая его на запястье. Чувствуя, что советник по финансам вцепился в волосы мёртвой хваткой и бросить его через себя не удаётся, Хельм резко опрокинулся, двинув за спину локтем — под дых противнику. Они свалились, покатились по земле, но Хант по-прежнему не выпускал хвоста тайного.

Дерек с удовольствием следил за стычкой — оба советника давно его раздражали. И Хельма надо проучить, за то что с Талиной заигрывал, и советника по финансам, за то что взял её к себе на работу… разнимать их он не собирался. Пусть набьют друг другу морды, полезно. Если Ильм ещё умудрится выдрать тайному половину хвоста — совсем замечательно будет.

Краем глаза Дерек заметил, как Корум и телохранитель господина Ханта переместились ближе — но они не сунутся, пока советники не начнут убивать друг друга.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не вмешался Борода.

— Отставить! — гаркнул он так, что у агентов шерсть встала дыбом. — Встали быстро! Вы советники или кто?! Ильметас, выпусти немедленно его хвост!

— Выпущу, — согласился советник по финансам, — как только он зубы разожмёт.

Главнокомандующий побагровел — он не привык к неповиновению.

— Транер, Гарн, сюда! Разнять этих… — Любозар скорчил брезгливую гримасу и презрительно уточнил: — …с позволения сказать советников.

Господа Хант и Дагор неожиданно послушались и вскочили на ноги, так что адъютантам не пришлось их растаскивать.

— Вот, — ухмыльнулся Ильм, отряхиваясь, — дюжину лет не стричься — оно, конечно, красиво, но в драке длинные волосы мешают. Всегда. Кто бы тебе это ни посоветовал.

Дагор только сплюнул. Подбежал Шуст с четырьмя фляжками, протянул каждому. Советники хлебнули, отдышались, и Хельм примирительно пояснил:

— Это же Роксана.

— Я понял, — ответил советник по финансам. — Я знаю историю с магом. Учту его ошибки. Дерек, ты мне позволишь?

— Учесть ошибки? — уточнил Дерек. — Позволю. Если, конечно, под ошибками ты подразумеваешь не то, что он начал со своих денег, а не с казённых.

Он тоже знал историю с магом — она была во всех архивах, её рассказывали на привалах, её обсуждали на охоте у князя Занвельта, с интересом поглядывая при этом в сторону Дерека. Он видел документы, подписанные Роксаной: то советником по иностранным делам, то советником по финансам. Почерк всегда был идеально ровный — но писать мог и секретарь, постановления и приказы — разумны, но разрабатывать их могли и помощники, роспись женщины — неимоверно витиевата, но это могло быть здесь нормой. Он никак не представлял себе эту женщину — разве думал, что волосы у неё вьющиеся, исходя из завитушек в подписи, нет, оказались гладкие.

Дерек подозревал, что это она могла перебросить его сюда — для каких-то своих целей. Например… например, чтобы править у него из-за спины. Очень удобно иметь на троне владыку, который готов выполнить любое твоё желание или прихоть. Конечно, провести ночь… несколько ночей… всю жизнь с такой женщиной — мечта любого мужчины, но Дерек вовсе не был уверен, что к утру он не забудет самого себя, Талину, свои цели, и не станет всю оставшуюся жизнь предугадывать и выполнять любые причуды красавицы, страшась только одного — что та его бросит. К тому же, никому из владык она не оставила наследников, и лет ей… какая разница, сколько! На вид — могла бы успеть родить пятерых-шестерых детей, а по взгляду…

Дерек спохватился, подошёл к седельной сумке, достал амулет и повесил на шею. Пусть. Не поможет, так хоть напомнит, чем заканчивают посмотревшие без защиты в глаза дракону.

— Она эльфийка?

Делать тон безразличным бессмысленно, не получится.

— Нет, с чего ты взял? — ответил Борода, бережно поглаживая щёку, в которую поцеловала его женщина. — Эльфы, они… другие.

— Другие, — подтвердил Хельм. — У них волосы зелёные и вьющиеся. Сам потом увидишь.

— Тогда магичка? — предположил Дерек. — Какая-то разновидность гипноза и магии подчинения, как у дра… неважно?

— Да нет, — задумался главнокомандующий. — Маги клянутся, что ничего такого в ней не чувствуют… Да и… Какое подчинение? Просто красивая и привлекательная женщина. Дружелюбная. Я очень давно с ней знаком…

Советники воззрились на главнокомандующего в немом изумлении.

— Она хороший советник, — продолжил Борода. — Умная. Дальновидная. Решения принимает верные. Переговоры прекрасно ведёт. В воинском деле, правда… не очень. Но и не лезла никогда. Говорит — оно ей совсем неинтересно.

Что женщина прекрасно ведёт переговоры, Дерек ничуть не сомневался. Послы как впадут в беспамятство, так на всё и согласятся. Идеальный советник по связям с иными народами и странами — но ко дворцу он её не подпустит.

Всё правильно — пусть Ильм с ней разбирается, главное, вовремя заметить, когда свои средства он уже потратит и начнёт зариться на казну. Но это будет не скоро. Вот и посмотрим, получится ли у господина Ханта сначала отыскать эту женщину, потом засыпать её драгоценностями, затем всё-таки получить то, что он хочет, и сможет ли он после этого остаться в здравом уме. Что он будет ценить больше — её или деньги.

А Дерек вернётся и заберёт Талину. Что касается основания династии, или продолжения старой… Дерек подбросил на ладони монету с профилем прадеда. Посмотрим. Удастся — будет такая же с его профилем. Должно получиться. Вот только сможет ли он любить наследников так же, как своих детей от Талины? И согласится ли она делить владыку с женой… с заведомо и заранее нелюбимой женой? И никакого дележа власти — строгое наследование по прямой линии. Он не допустит, чтобы его сыновья убивали друг друга.

Всё получится, иначе какой смысл идти на столицу? Deret tranne ta alengtrell Alezar… нет, он уже почти аленгтрелл Аледер. Кстати, какой он будет по счёту светлый владыка? Как бы не тысячный с лишним…

Глава 25. Поход

Ранним утром лагерь снялся, — погода выдалась облачная и ветреная, — и войско направилось вдоль берега по расчищенной дороге туда, где за лесом виднелись переливающиеся вершины восточных отрогов Жемчужных.

Дерек простился с Талиной поздней ночью, чтобы успеть прибыть в расположение войск до рассвета. В сотый раз выслушал уверения советников, что агенты — не подведут, сторожевые заклинания — безупречны, телепортационных амулетов на Талине на случай нападения — более чем достаточно, купленный дом — под неусыпным надзором, охрана у «Тропинки» — лучше, чем вся служба безопасности князя Занвельта, и уж подавно лучше, чем у самого владыки. На этих словах тайный советник вспыхнул, дёрнулся, пригладил рукой волосы и — смолчал. Дерек же всё продолжал расспрашивать и довёл их вопросами до того, что советник по финансам не выдержал:

— Неужто так сложно было утешить полгорода, чтоб все поверили, что ты к ней равнодушен? Нет, Хельма припряг, а то за ним баб мало бегало!

Дагор пожал плечами, пояснив, что он не в обиде, тем более что из всех троих советников только он и был на это способен, ведь у главнокомандующего дел по горло, а оставшийся бездельничавший советник выставил бы потом такой счёт за свои развлечения, назвав их тяжкой и непосильной работой, что никакой казны не хватило бы.

Дерек цыкнул на обоих, успокаивая себя тем, что вряд ли агенты противоположной стороны воспримут Талину всерьёз — настолько привыкли, что владык сопровождает совсем другая женщина. Развлёкся владыка и уехал. Бывает.

Войско двигались вдоль реки, порой столь широкой, что другого берега не было видно. Корабли и лодки — основное средство связи между городами — степенно покачивались на волнах. Но чем выше по течению, тем меньше становилось крупных поселений и тем реже встречались суда.

Русалки выходили ночью на берег и делили воинов с увязавшимися за войском женщинами. Тритоны на привалах сообщали новости, передавали сведения и снабжали свежей рыбой.

К Жемчужным переправлялись вброд — река у истока стала у́же и мельче, зато всё чаще попадались болота и озёра.

Мир удивлял Дерека — воды и еды навалом, но местность, по которой двигалось войско, была почти безлюдна. Изредка встречались укреплённые поселения — жили в них в основном маги, либо изгнанные из Ковена, либо ищущие уединения в окружении прибившихся к ним беглых каторжников.

Дома́ обычно стояли в поле, словно стараясь убежать от леса, и жителей в них удалось застать всего два раза — в обоих случаях это были маги и несколько слуг. Все остальные прятались, боясь правосудия и возврата на каторгу.

Заброшенная дорога петляла через болота и озёра — казалось, вот он, другой берег, до него рукой подать, но стоило начать двигаться, как приходилось обходить топи, искать переправы через ручьи, и в результате на какую-то тысячу шагов мог уйти весь день.

Карты не врали, показывая долгий путь, но чувства не хотели соглашаться с разумом, прельщённые обманчивой близостью берега. Зато не было проблем с провизией — леса изобиловали дичью, а озёра — рыбой.

Мошкара кусалась нещадно, магам непрерывно приходилось обновлять отпугивающие заклинания. Не менее близко, чем с мошкарой и комарами, Дерек познакомился со вшами и гнидами, отметив, что в отсутствии горячих источников бороться с этой напастью лучше всего магически — проще было сразу приказать магам наложить заклинания на одежду, чем сначала заставлять их кипятить её, а потом сушить. То же касалось и волос — но большинство воинов предпочло сбрить и их и бороду.

Когда войско выбралось наконец к предгорьям, начались проблемы с водой. Это Борода так говорил. По мнению же Дерека воды по-прежнему было полно. Мало ли, что идти приходилось от ручья до ручья и нести с собой запасы, зато на привалах все пили вдосталь.

Ему нравились дожди, нравились туманы, он забыл, что такое постоянный страх умереть от жары и жажды. Его покорили горы — в них было что-то спокойное и привычное. Говорили, что совсем высоко — только камни и снег, поэтому вершины белые, как жемчуг. Снег он себе не представлял, а камни завораживали — казалось, что там, высоко, будет почти как дома. Жемчуга Дерек тоже не видел, или видел, но не обратил внимания, но времени познакомиться с миром ближе у него будет сколько угодно.

Здесь не было только одного — нормальных лошадей. Ничто из того, что летало, не могло нести на себе седока.

Они обогнули горы и повернули на запад — к столице. Поселений по-прежнему не встречалось, хотя воды было достаточно.

— Почему тут никто не селится? — спросил Дерек у Любозара. — Богатая земля, многих прокормить может. Вампиры?

— Скорее, холод, — ответил главнокомандующий. — По южную сторону гор теплее — ветры с севера не доходят. Опять же — севернее в лесах всякой нечисти полно, пока Чаянь стоял — сдерживал, вокруг него строились, маги иногда обогревали, если совсем мороз. Теперь… земля каменистая, дрова заготовить сложно, проще за горы уйти, чем здесь замёрзнуть.

Зима будила любопытство. Зима завораживала. Дерек пытался представить себе холод, от которого можно умереть — и не мог. Если выпадет возможность, он поднимется в горы — там зиму можно найти и летом, объяснили ему. Чем выше — тем холоднее. Дома он бывал в горах неоднократно, и ничего подобного не замечал — чем выше, тем больше шансов напороться на выброс лавы, чем выше — тем больше огня, дыма, пепла, и никакого холода — только гарь и огонь. И трясёт всё время — опасно сажать жеребца, чтобы дать ему передохнуть.

Начались дожди — по северную сторону гор они шли почти каждый день. Дороги размокли, пехота вязла и еле передвигалась, одежда пропиталась влагой, и никакие отталкивающие воду заклинания не помогали. Солнце за серыми тучами лишь угадывалось, напоминая расплывчатым пятном Смотрящую. Дерек глядел на него и в который раз удивлялся, что не чувствует никакой тоски по дому.

Добрались до Чаяня. Войско остановилось неподалёку от города. Выслали разведчиков, магов и оборотней. На половине пути магов начало выворачивать и трясти, а оборотни поджали хвосты, заскулили и попятились. Люди вели себя лучше, если не считать храпящих под ними лошадей.

Дерек попросил магов приблизить изображение города — воздушная линза искривилась и лопнула, показав нечто, чему владыка не поверил, списав на морось и искажения магического поля. Линза не работает, решил он. Достал редкую здесь подзорную трубу подгорного производства — запасное средство именно на такой случай. Видно было плохо: изображение исчезало, отдалялось, приближалось, шло мутными пятнами…

Разведчики возвращались — люди не рискнули идти в город без магов, а те пятились — медленно, останавливаясь и сгибаясь пополам, вытирая лбы рукавами, и откровенно страшились повернуться к городу спиной.

Вернувшиеся маги единогласно заявили, что войти в город не смогут, поэтому ехать должен он — владыки нечувствительны к магическим вихрям и потокам. Дерек мрачно глянул сначала на магов, потом — в подзорную трубу, потом — на второго и третьего советников. Господа Хант и Дагор дружно побледнели, вытянулись, и в два голоса отчеканили, что владыке ехать ещё рано, прежде пусть маги проведут дополнительную разведку — мало ли что. Дерек внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого, и в итоге советники совершенно добровольно согласились сопровождать владыку. Но только после ещё одной магической разведки. А лучше — пяти. Нет — дюжина будет в самый раз.

Маги сутки кружили вокруг города, но результат был всё тот же — на некой границе их начинало трясти, мутилось сознание и переставали действовать заклинания. Вернее, они действовали — но непонятно как. Никто не рискнул проверять боевые заклинания, попытка же примитивно перенести дубовый лист с места на место закончилась сине-зелёной воронкой, в которую этот лист утянуло.

Разведчики-люди до города добрались — как добрались, так и повернули обратно: войти в него не отважился ни один. Никаких особых последствий маги у них не обнаружили — у троих раскалившиеся амулеты вызвали ожоги, ещё один упал в обморок — как выяснилось не от потрясения, а от того, что обладал очень слабыми не выявленными магическими способностями.

Двое суток под дождём Дерек выслушивал доклады и предположения магов. Они были крайне противоречивы и не давали полной и достоверной картины.

Не опасно ли оставлять в тылу город, пусть и разрушенный? Борода убеждал, что владыке ничего не грозит, и соглашался, что разведку провести надо. Дерек внял его соображениям и решил выехать сам. Вместе со вторым и третьим советниками. Можно было взять с собой адъютантов и телохранителей, но тем он доверял куда меньше. Советники пока не давали ему повода думать, что готовят покушение на владыку. К тому же подвернулся случай выяснить, носит ли изменение цвета глаз у Хельма магический характер и проверить обоих на тщательно скрываемые магические способности. Маги очень старались, но ничего не обнаружили — господа Хант и Дагор оказались самыми обычными людьми. По крайней мере на момент исследования. Ничего, злорадно думал Дерек, пересечение границы у города расставит всё на свои места.

Сменили обувь и одежду на полностью свободные от магии. Сняли все заклинания с волос и бород, оставили в лагере все амулеты. Дерек поменял ножны у меча, под полные неизбывного ужаса и едва ли не слёз взгляды советников и адъютантов отвинтил навершие, перебрал с полсотни других, но нашёл-таки подходящее безо всяких следов магии, и они отправились к городу. Границу, через которую не смогли перебраться маги, все трое пересекли без труда — никаких проблем со зрением у Хельма не возникло, а глаза меняли цвет по-прежнему. Советник по финансам был бледен, старался держаться ближе к владыке, не выпускал из рук взведённого арбалета с серебряным болтом, но особого страха не выказывал — никакой выгоды для него в этом не было. Меч в новых ножнах тоже вёл себя прилично — не раскалялся, не вибрировал и не пытался из них выпрыгнуть. Может, никакой магии в нём и не было?

Поравнялись с развалинами городской стены, стреножили храпящих лошадей и зашли внутрь. Дерек ожидал увидеть обычное пепелище, пусть и крупного города, или руины — результат рухнувшего защитного контура. Лучше бы это было пепелище. Города́, побывавшие под лопнувшим, обрушившимся или засбоившим защитным контуром Дерек видел — сам и приказывал, какой купол разрушить, какой оставить. Здесь другое освещение, но всё равно — ничего похожего дома не встречалось.

Пространство сместилось — словно Чаянь сначала отразили в кривом зеркале, потом разбили его, смели осколки в несколько кучек, часть раскидали по земле, а из оставшихся выстроили башни. Улицы вздымались вверх и обрывались, закручивались спиралью и шли ступенями, внутри крошечного перевёрнутого деревянного дома виднелась часть шпиля — уменьшенная, перекошенная, вросшая в дом и наслоившаяся на него. Тела горожан… Дерека передёрнуло — он ещё думал, что хуже мёртвой воды ничего не бывает. Бывает. Вновь начавшийся дождь падал куда угодно, только не вниз.

— Владыка, — сдавленно произнёс Хельм, — не думаю, что отсюда нам могут ударить в тыл. Вернёмся. Не хотелось бы попасть здесь в грозу.

— Да, — подтвердил побледневший советник по финансам, — жители… бывшие… вряд ли представляют опасность. Потом можно обязать Ковен изучить, что произошло и… если не удастся это… ммм… как-то сгладить или выжечь… то пусть закроют стеной и куполом. Если уж здесь мародёрством не пахнет… лучше вернуться… Придёшь к власти, будет время — можешь потом и сам сюда наведаться.

— Точно, — добавил Дагор, — причём один, ведь кое-кто тогда останется в столице заниматься финансированием исследований магических аномалий и выделенные на это дело денежки как раз успеет поделить с Ковеном по-братски. Не все, конечно, какую-то часть я отслежу и заставлю вернуть. Но на этот раз он прав, владыка, лучше вернуться. Не стоит бессмысленно рисковать.

Дерек согласился — глупо будет завязнуть в магическом лабиринте.

Они как раз развернулись, когда сзади всхлипнуло. Болт и два метательных ножа столкнулись в воздухе, высекли друг из друга красную молнию вместо искр, искривились и с бульканьем исчезли. Ещё раз искривились, высекли красную молнию вместо искр, хлюпнули, высекли молнию… распались на осколки, снова сверкнули алым…

— Пора сматываться, — подытожил Ильм.

Повертел в руке болт и снова зарядил арбалет.

— Знаю, что не поможет, — растерянно пояснил он, — но так спокойнее.

Дерек его понимал — сам держал в руке кинжал.

Они отходили медленно, очень медленно, не поворачиваясь спиной к вновь и вновь появляющейся молнии. С каждым шагом её цвет становился всё светлее, пока наконец не превратился в светло-зелёные сполохи, словно далёкое эхо Видящей на горизонте.

Стреноженные лошади успели пройти треть пути до границы. К счастью, Дереку с Хельмом не пришлось сдерживать себя и идти медленным шагом — господин Хант бежал так, что его едва удалось догнать. Но сравниться в скорости перерезания пут и вскакивания в седло они с ним так и не смогли, хотя очень хотели и даже не скрывали этого.

Зато после пересечения магической границы Дерек велел притормозить коней и возвращались они размашистой рысью, сохраняя достоинство. Хорошо, думал при этом владыка, когда среди советников есть тот, кто не боится показать свою излишнюю осторожность и расчётливость.

Войско обошло Чаянь по широкой дуге, разглядывая ночью то фиолетовое свечение над городом, то ясное звёздное небо, то беспросветные тучи. Маги наперебой строили гипотезы о произошедшем, пытались воспроизвести аномалию на стоянках, расставляя вместо домов щепки и комья земли, и непрерывно докладывали владыке обо всех своих догадках — можно подумать, Дерек разбирался в магических отклонениях. Но слушал он с вежливой и понимающей улыбкой, поощряя магов ко всё новым и новым расчётам и экспериментам.

Дожди шли непрерывно. В одну из ночей, когда Чаянь уже остался далеко позади, Дерека начала бить крупная дрожь. Дома такое случалось с ним всего несколько раз — после тяжелых ранений, мёртвой воды или пролёта над заражённой территорией.

Дрожь не сменилась жаром, сознание оставалось вполне ясным, и к полудню он почувствовал себя нормально. Но следующей ночью приступ повторился. Дерек обозлился — не хватало ещё свалиться перед самой столицей. Лихорадка — ладно, с ней он справится. Хуже, если это результат посещения Чаяня: не много шансов, что маги смогут определить вид заболевания при столь сильных искажениях пространства в городе. Владыка присмотрелся к советникам — те выглядели как обычно. Он крепился три ночи, а потом обратился к магам.

Маги водили вокруг него руками. Уточняли симптомы. Расспрашивали о болезнях в его мире и способах лечения. Долго совещались, и нашли, что Дерек совершенно здоров. Но ночью его снова била крупная дрожь. У костра или после хорошего глотка крепкой настойки она ненадолго проходила, но возобновлялась через некоторое время. Дерек встревожился не на шутку. Лекари хором твердили, что он в полном порядке, и вообще — владыки не болеют. Не болеют — подтверждали советники, стараясь скрыть тревогу.

Обеспокоенный Ильм на всякий случай дал ему эльфийское противоядие, но дрожь не прекращалась. Значит — магия, решил Дерек. Не стоило соваться в этот город. Поверил в собственную неуязвимость, идиот! Лекари утроили усилия — и снова ничего не нашли. Они внимательно обследовали советников, предположив, что посещение Чаяня могло сказаться и на них, но те ни на какую лихорадку не жаловались.

Наконец, раздражённый ничего не дающими осмотрами, не на шутку встревоженный состоянием владыки и постоянными подначками советника по финансам, трясшегося за вложенные деньги, Дагор уточнил, чувствует ли владыка хоть какие-нибудь отличия между местной заразой и тем, к чему привык дома. Дерек нашёл только одно — его не бросало в жар. Днём дрожь прекращалась сама собой, не сменяясь бредом и не вызывая безумной жажды, и он чувствовал себя совершенно здоровым. Измученный тайный советник, уже заподозривший покушение и не единожды перевернувший весь лагерь, не отходил от владыки весь следующий вечер и половину ночи, и, когда Дерека снова начало трясти, поинтересовался:

— Владыка, а ты не пробовал теплее одеваться после захода солнца? И одежду лучше просушивать?

— Зачем? — не понял Дерек.

— Как тебе сказать… — замялся Хельм, — здесь ночью и правда очень холодно… Я вон и у костра, и плащ тёплый, и к холоду привык, и то мёрзну. Пусть сейчас не заморозки, но близко… За горы воздух с севера не доходит, он здесь задерживается… ещё эти постоянные дожди и ветер… владыки, они, конечно, устойчивее к морозу, чем мы, но не так, чтобы совсем его не ощущать… Всё-таки лёгкие сапоги и подкольчужник — не самая лучшая защита от холода.

— Ты полагаешь, что я мёрзну? — употребил Дерек слово, смысл которого до сих пор был для него не совсем ясен. — Это реакция на холод?

— Скорее всего, — подтвердил Дагор. — Я думаю, что владыки всё же не могут совсем не чувствовать холода, иначе предыдущий не ходил бы зимой в шубе… и, согласись, ночью разве иней не выпадает, тут кого хочешь колотить начнёт.

Слова «иней» Дерек не знал, но выяснил у адъютантов, что холод действительно вызывает дрожь, провёл ночь у костра, накинув на плечи тёплый плащ, и не ощутил никаких признаков лихорадки.

Войско двигалось вдоль гор всё под тем же проливным дождём: изредка вдали появлялись конные разъезды, которые тут же спешно исчезали. Однажды на стоянке им пришлось отражать магическую атаку — противник прощупывал надёжность защитного контура. Маги лениво обменялись молниями, не особенно стараясь задеть друг друга, прокричали несколько десятков ругательств вперемешку с приветствиями и вопросами о жизни и здоровье, после чего нападающие скрылись, а войско продолжило движение.

Местность была пустынна — поселений не попадалось, зато по ночам вампиры слетались к куполу целыми стаями. Иногда их уничтожал Дерек, иногда — маги. Солнца сквозь тучи порой даже не было видно, но и такого света хватало, чтобы утром под ливнем от вампиров оставались кучки серой жижи среди полусгнившей одежды. К тому времени когда впереди показались стены столицы, Дерек успел разочароваться в дожде — вода хороша, если она не течёт с неба целыми днями.

— Здесь всегда так? — спросил он у Хельма.

— Нет, — ответил тайный советник, — обычно маги регулируют погоду, и дожди идут ночью.

— Значит, они таким образом пытаются осложнить нам продвижение? — уточнил Дерек.

— Вряд ли, — тайный посмотрел в затянутое тучами небо, — горы задерживают тучи, и дожди проливаются на этой стороне. Столичным магам достаточно ничего не делать.

К столице подошли под вечер. Наглухо закрытые ворота, глубокий ров, внушающая уважение высота и толщина стен — при невозможности атак с воздуха брать их штурмом с земли будет хлопотно и нудно. Город был хорошо укреплён, подземные ходы, которые Борода знал как свои пять пальцев, — завалены ещё с незапамятно какого правления, если же горожане и успели проложить новые — то разведчики их не нашли. Магии защитного купола Дерек не ощущал, но она должна была намного превосходить защиту Тальна и Путаря вместе взятых.

Лагерь разбили в виду города. Обычная суета по его устройству не требовала почти никаких усилий: за время похода дисциплина устоялась, каждый знал, что делать. Ушли дозоры, запылали костры, поле выбелилось шатрами и палатками.

У костра владыки собрался совет. Разговоры об осаде, о расстановке сил и возможности захватить город сходу велись на протяжении всего похода. Дерек и раньше понимал, что осада может быть изнуряющей, подрывающей боевой дух, но при виде тёмных стен и башен за ними не столько понял это разумом, сколько прочувствовал состояние наёмника, сидящего здесь уже полсотни дней — четыре дюжиницы. Советники же не выглядели особо встревоженными или озабоченными. Они спокойно и не в первый раз обсуждали возможность с помощью меча владыки вскрыть городские ворота.

Мысль, что ему придётся стоять у створок под обстрелом и пытаться клинком прошибить обшитое железом дерево толщиной в две руки, вызывала подозрения в предательстве всех вместе взятых советников и чьих-то играх за спиной. Он довёл войско до города — теперь его можно и убрать. Или решить какие-то дела с Ковеном, пока владыка будет приходить в себя после тяжёлого ранения. Только владыка против — он ещё не вычислил, кто метит на его место. Слабо верилось, что это кто-то из советников. Но за дюжину дней осады этот вопрос может проясниться.

Борода в очередной раз спросил, готов ли он открыть ворота — Дерек в очередной раз отказался, раздражённо добавив, что ещё не сошёл с ума. Эти слова заставили тайного советника и главнокомандующего вздрогнуть и переглянуться.

— Ладно, — тут же миролюбиво согласился Радосвет, — если не уверен, что сможешь — лучше не пробовать. Сам знаешь: уверенность — половина успеха. Только я думал, что ты уже осознал, на что способен… все владыки к моменту осады это понимали. Ну нет, так нет.

Пока Дерек уразумел только одно — его прямого приказа никто ослушаться не посмеет. И никто не сможет вынудить его к действиям, которые он сам считает безумием.

Хант и Дагор не стали спорить с главнокомандующим и принялись вполне миролюбиво рассуждать о сроках осады… Постепенно разговор перешёл на возможность потратить за это время изрядную сумму золота, которую очень сложно проконтролировать… Дерек не успел прервать начинающуюся стычку — его опередил подошедший к костру мужчина в обычном здесь плаще с капюшоном.

— Приветствую тебя, владыка.

Советники застыли. Застыл и Дерек. Защитный купол, дозоры по периметру, охрана в непосредственной близости от костра, телохранители Ильма и оборотни Хельма, собственное чутьё на опасность — ничто не предупреждало о приближении чужака.

Почувствовав ненормальный приступ доверия к незнакомцу, Дерек непроизвольно схватился за неработающий амулет, который надел после отъезда черноволосой женщины. У советников Ханта и Дагора словно сами собой возникли в руках арбалет и кинжал. И лишь Любозар не шелохнулся.

— Представьтесь, — правой рукой владыка взялся за рукоять меча, левой — за рукоять хлыста. Оружия у незнакомца не видно, но в случае нападения можно откинуться назад, разорвать дистанцию, в перекате обнажить меч и встретить врага колющим ударом. Или движением бича скрутить его по рукам и ногам.

— Вампир.

Хельм вздрогнул и недвусмысленно достал ещё и метательный нож. Борода слегка шевельнул плечом, и один из его адъютантов исчез в темноте.

— Видимо владыка ещё не встречался с такими представителями моего племени, — пришелец распахнул плащ, демонстрируя отсутствие кольчуги и оружия.

А то тут никто не знал, что они ему не особенно и нужны. Тайный махнул телохранителям — в спину вампиру нацелилось ещё несколько серебряных болтов.

— Разрешите подсесть к вашему костру, владыка? — пришелец поклонился, не выказав никакого страха и подобострастия.

Интересно, вампиры боятся смерти?

— Присаживайтесь, — оскал Дерека мог соревноваться с оскалом вампира. — Действительно, разумных вампиров мне ещё видеть не доводилось. Только диких. А с теми, сами понимаете, не до разговоров было. Я бы и не против, но вот из них побеседовать согласился только один… если, конечно, голову можно счесть за целого вампира.

Владыка выразительно скосился на советников. Почему ему ещё никто не доложил, что вампиры бывают достаточно выдержанными, чтобы не нападать сразу? Он и предположить не мог, что с ними можно спокойно разговаривать.

Советники молчали, держа оружие наготове. По всей видимости, и для них цивилизованный вампир был в диковинку. Костер тихо потрескивал, пахло свежим сеном и дымом. Запах этого мира и запах дома настраивали на мирный лад. Или так действовало присутствие вампира.

— Те, кого вам приходилось убивать — ещё не все мы, — пришелец без приглашения опустился на землю, скрестив ноги. — Ведь и люди не одинаковы. Некоторые из нас дичают, уходят в леса, теряют разум. Некоторые… У меня, например, замок, несколько поселений, больше дюжины кулей жителей. И мы мирно сосуществуем рядом с людьми.

— Угу, — вмешался советник по безопасности, — люди со свиньями тоже неплохо сосуществуют вместе. Вы не поверите — даже кормят тех на убой. Ну или откармливают — это как посмотреть.

— Как получилось, что о вас не знают мои советники? — перебил Дерек Хельма.

Вампир поднял взгляд на владыку, затем повернулся и посмотрел в глаза господину Ханту. Тот принялся старательно поправлять арбалетный болт.

— Почему — не знают? — усмехнулся пришелец, чуть обнажая клыки. — Посмотрите на Ильметаса. Он, конечно, усиленно прячет взгляд, и очень хорошо в меня прицелился, но, поверьте, он о нас знает. И меня лично знает. И очень неплохо торгует с нами, — вампир улыбнулся шире и слегка поклонился советнику по финансам. — Здравствуйте, господин Хант. Давненько не виделись. Лет семь-восемь, почитай? На юг, говорят, уезжали?

— Да чтоб тебе… Земериул, — Ильм тяжело вздохнул, но арбалет не опустил. — Говорил бы уж чего хочешь от владыки, да и шёл себе… с миром.

И добавил:

— Думаешь, я теперь с тобой торговать стану?

— Почему нет? — притворно удивился вампир. — Неужели нашёл места, где светит бо́льшая прибыль?

Дерек переводил взгляд с купца на вампира: Ильм был зол. Зол на вампира, на владыку, на товарищей, на себя, на весь мир. Вампир же сидел спокойно и расслаблено, будто человек, на всё решившийся и понимающий, что отступать уже некуда и от него уже ничего не зависит. Если, конечно, вампиры не всегда себя так ведут, кто их знает, они, может, всегда бесстрастны. Те, которые разумны.

— Ильметас, проясни ситуацию, — приказал Борода.

— А что кому ещё неясно? — огрызнулся господин Хант. — Кому-то ещё неясно, что я с этим упырём торгую… торговал? Или вас интересует моя прибыль? Спросили бы лучше про торговые риски!

— Да, — усмехнулся Хельм, — риск, конечно, огромный — если об этом узнают люди или гномы — «Тропинке» конец. У каждого был родственник, друг, сосед или знакомый, которого они… того… придётся спешно продавать торговый дом — самому себе, например, и менять как собственное имя, так и название дома. Могу даже посоветовать на какое. «Скатертью дорожка» не подойдёт?

— Докажи сначала, — Ильм был мрачен, но, похоже, больше опасался гнева владыки, чем огласки. — Мало ли, какую чушь конкуренты про «Тропинку» несут? Съезди к вампирам, возьми у них образцы товаров, докажи, что они именно вампирьи… когда вернёшься, тогда и поговорим.

Советники уставились друг на друга, умудряясь при этом держать пришельца в поле зрения и на прицеле.

— Я, — прервал Дерек бесконечные дрязги господ Ханта и Дагора, решив, что вампира всё-таки привёл не Ильм, — не привык иметь дела с теми, кто не назвал мне своего имени.

— Прошу меня простить, владыка, — слегка наклонил голову вампир. — Я — князь Земериул, владелец замка и нескольких деревень, в том числе и людских…

Хельма передёрнуло, и Земериул посчитал нужным добавить:

— Уж много лучше Узленга с Вильром правлю, поверьте. У меня небольшая дружина, порядка полутора кулей воинов, и всю её я готов предложить вам… если договоримся.

Интересно, пришла неожиданная и неуместная мысль, можно ли летать верхом на вампире? На двух — точно можно. Какую бы придумать конструкцию, чтобы они не могли выбросить всадника? Держать каждого бичами за шею, пока они несут по воздуху подобие местной кареты? Если выпустят, повиснуть на биче на одном из них? Руки тогда надо связать, чтоб хлыст не перерезали… Или лучше серебряная цепь?

Вампир занервничал, уловив оценивающий взгляд владыки. Или сделал вид, что занервничал. Не может быть, удивился сам себе Дерек, неужто я способен на полном серьёзе размышлять о том, как летать на разумном существе? Хотя кто знает, так ли уж неразумен был Реозан?

У Хельма же, по мере того как он слушал вампира, глаза всё больше чернели и суживались.

— Полтора куля… полтора куля боевых вампиров сидят в государстве, и никто, кроме этого торгаша, об этом не подозревает?! — вспыхнул он. — Я дюжину с лишним лет в службе безопасности… Не верю.

Любозар по-прежнему молчал, спокойно наблюдая за переговорами.

— В мире есть много чего, о чем люди не подозревают, — возразил вампир. — Многие ли встречали гномов? Однако им от этого ни холодно, ни жарко.

— А почему…

— Хельм, помолчи! — ситуация Дерека раздражала. — Вы сказали — договоримся? О чём?

Вампир поднялся на ноги.

— Уважаемый Владыка светлого меча, я, князь Земериул, потомок славного рода, единовластный правитель Земериульда и окрестностей, встану под твои знамёна и обещаю верно служить и признаю тебя своим владыкой при условии, что ты поможешь моему народу.

— Чем?

— Мы дичаем, владыка, всё больше уходит в лес: ещё немного, и у меня не будет подданных. Из трёх дюжин кулей только за последние два года я потерял больше половины. При замкнутом образе жизни без связи с людьми мы не продержимся ещё одно правление тёмного. Оседлых вампиров не останется, зато леса заполонят наши обезумевшие соплеменники.

Вошёл адъютант, передал главнокомандующему свиток, Борода кинул на него мимолётный взгляд. Дерек же произнес:

— Сейчас я вам не готов ответить. Сможем ли мы поговорить еще раз? Завтра после обеда вас устроит?

— К сожалению, не устроит. И вы знаете, почему.

— Да, не подумал, — Дерек как раз очень хорошо подумал, но вампиру незачем об этом сообщать. — Устроит ли в таком случае вас такой же час завтра?

— Вполне.

— Один вопрос. Как вы сюда попали?

— Не ищите виновных. Я сюда попал ещё до того, как вы заняли эту территорию. Я имею представление, что предпочитает ваш главнокомандующий, — князь поклонился Любозару. — Зарыться же под землю для вампира не представляет больших трудностей. И ещё, я вынужден просить вас, владыка, о гостеприимстве. К сожалению, покинуть защитный купол я не могу.

— Конечно. Обеспечим вам князю палатку и ужин.

Лучше б он зарылся обратно под землю, но кто его знает — откопается где-нибудь посередине войска и потери будут неизбежны.

Борода спрятал улыбку, а советники Хант и Дагор с ужасом уставились на Дерека.

— Ужин? — Хельм сглотнул, после чего выразительно кивнул на советника по финансам. — Можно. У меня как раз есть подходящая кандидатура.

— Не волнуйтесь. Ужин у меня с собой, — вампир похлопал по фляжке, висящей на поясе.

— Ильм, проводи гостя, — приказал владыка.

Когда вампир удалился в сопровождении господина Ханта, владыка убрал меч с колен и выжидательно посмотрел на Любозара.

— Боевую тревогу уже объявили, маги прощупали почву — ни одного больше не нашли, палатка князя будет под строжайшим наблюдением, — главнокомандующий спокойно попивал горячий настой, приготовленный магами специально для него, — и я ничего не знаю об оседлых вампирах. Этого князя вижу впервые. Подождём Ильметаса. Впредь три раза в сутки будем проводить проверку местности и на такие сюрпризы.

Советник по финансам не заставил себя ждать. Запыхавшийся купец плюхнулся на бревно напротив Дерека и вытер пот, обильно выступивший на лбу то ли от быстрой ходьбы, то ли от страха. Три взгляда едва не прожгли в говподине Ханте дыру.

— Ну? — первым не выдержал Дагор.

— Что «ну», что «ну»? — негодование Ильма было явно наигранным. — Не запряг — не погоняй! Да. Я торгую с вампирами. Чем они хуже гномов? Товар поставляют качественный, платят исправно, людей не трогают… моих.

— Твои торговые дела, это твои торговые дела, — слегка успокоил Дерек советника. — Нам чего ждать? Ты хоть что-нибудь про них знаешь?

Купец перевёл дух и сразу заговорил спокойнее.

— Знаю. Живут в паре дюжин дней конного перехода в северных лесах. Прекрасные охотники, шкуры выделывают — визири южные за них друг друга отравить готовы. А чучела какие! Представляешь, стоит такое у шаха во дворце, и он этак небрежно заявляет послам: «А этого медведя я лично завалил… сколько денег отдал за переезд — не поверите! Дюжину дней выслеживал! И обратите внимание — шкура ни в одном месте не попорчена — точно в глаз ударил!» Воины… лучше в бою с ними не встречаться. На кровь не приманиваются, при виде её разума почти не теряют. Реакция изумительная, ран не боятся, кроме отсечения головы. Представь себе диких, но великолепно владеющих боевыми навыками, прекрасно вооружённых и дисциплинированных. Убить крайне сложно. Маскируются не хуже эльфов. Ну… на человеческий взгляд. Эльфы — те так их на раз чуют и стрелой запросто уложат. Так то эльфы… Да, боятся солнечного света, но закутавшись в плащ могут недолго находиться на солнце. Можно ли доверять? Можно, но с оглядкой. И дела у них действительно неважнецкие, как он и сказал.

— Почему ты до сих пор о них не доложил? Почему именно сейчас они решили присоединиться к нам? Почему он не думает, что мы просто не убьём его, а с его общиной не разберемся сразу после взятия столицы?

Поняв, что торговые дела «Тропинки» владыку не интересуют, Хант полностью успокоился и принялся разъяснять ситуацию.

— Почему не думает? Очень даже думает. Только он знатного рода. Для него гибель его подданных равносильна смерти… и даже хуже. Ну что вы всё на меня смотрите? Не знал я, что он решит обратиться к тебе. Не знал. А до этого они никогда из своих мест не высовывались и участия в делах владык, что тёмного, что светлого не принимали. Я с ним по дороге побеседовал, он сам себе готов голову отрезать, если ты, владыка, ему откажешь.

— Почему я должен ему отказывать? Если он честен и действительно хочет отдать под власть короны своё княжество, то почему бы и нет…

В конце концов Хант ведет торговые дела с вампирами, значит, с ними вполне можно договориться. К тому же вампир наверняка успел пообещать «Тропинке» очень неплохой куш за протекцию. Значит — тем более можно договориться.

— Владыка, но это же вампир! — глаза Хельма приобрели почти черный цвет.

— И что? Оборотни прекрасно служили и служат светлым владыкам.

— Люди не поймут.

— Люди привыкнут. Не надо только спешить и заставлять. Люди ко всему привыкают.

Ночь — без танца лун и зарева вулканов. Но всё равно — лучшее время для размышлений. Особенно, если греешься у костра в тёплом плаще и никакой холод тебе не страшен. Любимое занятие человека — смотреть на пламя. И не важно из какого он мира. Пламя завораживает. Помогает думать. И, как недавно выяснилось, может не обжигать, а согревать. Огонь — не извечный враг, а не очень надёжный, но необходимый союзник. Союзник.

Вампиры — страшное бедствие этого мира. Оседлые вампиры — ещё большее бедствие в будущем. Без жёстких ограничений за очень короткий срок здесь не останется никого, кроме них. Но это в будущем. А сейчас? Здесь и сейчас имеется группа нежити, способная помочь при захвате власти. Но нужна ли такая помощь, если за неё в дальнейшем придется заплатить, и, возможно, очень дорого?

Дома он знал бы ответ. Дома он знал почти всё и мог бы просчитать последствия. Там он точно знал, кого никогда и ни при каких условиях нельзя брать в союзники, но и ни разу не ошибся в случаях, вызывающих очень сильные сомнения.

Здесь нет лун, здесь холодно и огонь — союзник. Возможно, он ошибётся.

Вспомнились фиолетовые сполохи в глазах Цалеара. Он считал его прекрасным оружием. И — единорог помог сохранить немало жизней. И — всё ведь обошлось… тогда? Ценой… цена станет известна, когда родится ребёнок. Возможно — с последствиями от удара чёрной твари. Чужой ребёнок… Чужая кровь… Вот так — решал владыка, а заплатила нерождённая ещё девочка. Усилием воли Дерек вернулся к мыслям о вампирах. Столицу они возьмут, в этом нет сомнений. Всё дело в цене. И платить опять придется не ему, а тем воинам, которые сидят здесь у костров. И тем, что смотрят из бойниц за стеной. И тем, что прячутся а подвалах своих домов. И тем, которые ещё не родились…

С утра он предложит поединок тёмному владыке. Если тот согласится и проиграет, то город и власть можно будет взять без кровопролития. Если же погибнет светлый… что ж… Хотя уверенность советников передалась и Дереку. Власть и страна будут его. Ну а если всё же… — такова судьба любого воина… и правителя. Уходят все. Рано или поздно, но уходят все. Хотелось бы попозже, ведь столько надежд, столько планов. И Талина. Он постарается.

Так и не решив чего-либо относительно вампира, Дерек лег спать, справедливо рассудив, что прежде чем покупать, нужно узнать цену.

Глава 26. Специалисты по вампирам

Ночь прошла спокойно — город затих в ожидании своей участи. Лагерь же, наоборот, просыпался шумно. Гомон, лязг оружия, отрывистые команды, запах каши и дыма.

Приведя себя в порядок и позавтракав, Дерек собрал советников и объявил о предстоящем поединке. Главнокомандующий скептически хмыкнул, купец поскрёб бороду, прикидывая убытки от быстрого захвата столицы, тайный советник одобрительно кивнул.

— Любозар, чему вы усмехаетесь? Я недостаточно хорош в деле? — Дерек не привык, чтобы главнокомандующий так откровенно смеялся над его предложениями.

— Нет, — Борода постарался придать голосу серьёзность. — Кто же сомневается в возможностях владыки? Но за все три раза, что я участвовал во взятии столицы, противник не согласился на поединок ни разу. Хотя все светлые владыки предлагали. Это столь давняя традиция, что над ней уже все смеются. Светлый хочет взять город без крови — темный отказывает. Все об этом знают. Без кровопролития ещё не обходилось. И, поверьте, противник поединка не предлагал ни разу.

— Вот видите, традиция. Не будем ее нарушать.

Дерек не особенно рассчитывал, что обойдется без жертв. Немного смущало, что все светлые с этого начинали. Значит, прежние были не хуже. Тогда почему ни один не основал династию? И почему этого не попалось ему в летописях? Каждый тёмный правитель велел изымать этот факт оттуда? Он прогнал от себя ненужные мысли — задачи надо решать по мере поступления. Пока не стоит искать ответ — в столице в его распоряжении будут архивы, маги и свидетели правлений. Ему не привыкать убирать соперников.

— И второе. Раз уж вы так уверены, что поединок не состоится, найдите мне мага. Не абы какого, а лучшего. Мне нужно знать, как оплатить услуги вампиров. Любозар, организуйте эскорт, герольда, и всё что требуется для оглашения ультиматума противнику.

Когда солнце поднялось над горизонтом на целую ладонь, к городским стенам приблизился конный воинский отряд. Дерек не стал придумывать себе нового герба — на позолоченной пике вздыбился жеребец, сверкавший рунами «Але» на распахнутых крыльях.

Ильм, которому довелось относить эскиз кузнецам в Тальне, с некоторой опаской покосился в тот раз на изображение.

— Ты знаешь, что это за зверь, владыка? — поинтересовался он тогда.

— Жеребец, — обозлился Дерек. — Кто ж виноват, что у вас не лошади… а… не пойми что.

— Я правильно понял, — продолжал уточнять советник, — что вот это — это не пар от дыхания на морозе, а огонь?

Про пар от дыхания на морозе Дерек вообще никогда не слышал, поэтому кивнул так, что господин Хант тут же убежал искать кузнеца.

С тех пор эти вопросы задавали все, кто видел герб. И все уже поняли, что изображён на нём крылатый жеребец. И лишь маги до сих пор настороженно на него поглядывали, словно боялись, что тот слетит с пики и их поджарит.

Процессия подъехала к воротам, и над городом разнесся тысячекратно усиленный магически звук трубы.

Церемония, овеянная традицией, проходила так, словно была тщательно отрепетирована. Дерек со странным чувством узнавания наблюдал как герольд звонким голосом зачитывает предложение темному властелину, узурпировавшему власть в свободной стране незаконным путем, тирану и врагу рода человеческого, выйти и сразиться с Аледером, славным владыкой меча света, и так далее и тому подобное — и понял, что со своими вечно пикирующимися советниками уже отвык от торжественно-выспренных речей. Может, и не стоит приучать их ко всей этой велеречивости — пусть себе говорят по-человечески.

Вызов брошен. А то, что на стене показался вельможа в богатых доспехах, и приготовился излагать ответ, показывало, что он услышан.

Только светлый владыка приготовился выслушать длинный и витиеватый отказ, как вельможа, стоявший на краю стены, неуклюже взмахнул руками и камнем полетел навстречу земле и опешившей процессии.

Фигура, показавшаяся на месте бедняги, была стройной и гибкой. Отряхнув ладони от бренности бытия, человек заговорил немного капризно:

— Слушай, тебе не надоело? Каждый раз затеваешь этот фарс. Думаешь меня этим разозлить? Ну — разозлил. Доволен? Думаешь, я теперь выйду? Как бы не так. Неужели не ясно, что на этих овец, столпившихся на стенах и перед ними мне совершенно наплевать. Тебе никогда не одолеть меня. Ты стареешь, я набираюсь опыта. Ты сентиментален, я же предпочитаю добиваться того, к чему стремлюсь. Я всё равно уничтожу тебя. А пока… — тёмный владыка обратился к собравшимся как на стенах, так и под ними, — режьте друг друга, славные воины. Чем меньше вас останется, тем слабее это ничтожество со ржавой железкой в ножнах. Он сам себя съест. Рано или поздно — он сдохнет. А я ему в этом с удовольствием помогу.

Сбросить со стены собственного герольда? Неразумно. Другой мир — может, тут это грань нормы? Как же тогда люди живут здесь? Ради чего они будут гибнуть там, на стенах?

Правитель не поставлен свыше — здесь нет религии. Власть не дана ему по праву рождения — он пришел извне. Его ненавидят все, включая магов. Почему он ещё на троне? Владыки, что тёмный, что светлый, неуязвимы не только для простых смертных, но и для магов? Не может такого быть — уязвим любой. Вспомнилось, как человек со стены играючи вскрыл магический купол… Нет, всё равно — уязвим любой. Почему у него есть подданные? Почему они ещё не разбежались? Допустим, на той стороне — отбросы, такие же, готовые убить по собственному капризу, для которых нет понятия совесть и честь. Допустим. Их в любом мире наберётся достаточно. Но пойдут ли такие люди умирать за идею? За правителя умирать не будет никто. Разве что самые близкие. Идея, если она того стоит, может побудить на самопожертвование любого. Если нет идеи, нет веры, нет цели, нет надежды — за что умирают эти люди? Просто потому, что так принято? Глупость.

— Борода, за что завтра будут умирать наши люди? А его? За что умирает воин?

Советники для того и существуют, чтобы давать ответы.

— Каждый за своё. За наших не переживай. В тёмное правление всегда найдётся, за что мстить. Спалили деревню, убили родных, дочь или сына порвал вампир, — командующий остановил руку, потянувшуюся к повязке на глазу и вместо этого собрал начавшую отрастать бороду в кулак. — Его? По ту сторону железная дисциплина. Малейшее нарушение — смерть. Жестокая. Но… отслужив пять лет, наёмник никогда не будет знать нужды. Там очень хорошо платят. Очень. И без вины командиры и там не наказывают. А правителя можно ни разу и не увидеть за это время. Каждый надеется, что ему повезёт. Понятно, что слуг тёмного не любят. Обычно они подаются на юг — богатый человек везде устроится…

Любозар оставил бороду в покое и замолчал.

— Вот только немногие могут удержать деньги, — продолжил советник по финансам. — Тем, чьи пять лет ещё не истекли, полное жалование выдают только перед штурмом столицы. А светлый владыка обычно возвращается через три-семь лет, хотя бывало, что и через десять, — только об этом мало кто помнит: светлые ведь правят дольше, успевает вырасти новое поколение. А сбежать нынешним наёмникам уже не удастся. Те же, кто выживают после штурма, да ещё и умудряются ускользнуть с монетой, быстро её прогуливают. Представь, столько лет человек держал себя, столько лет отказывал себе в удовольствии кутнуть — и вот долгожданная свобода. Как сберечь деньги он не знает, как пустить их в оборот, как приумножить — не ведает… Живет широко, но недолго. Как и любой разбойник.

— Ну не скажи. Знавал я одного по долгу службы, — советник по безопасности не смог удержаться, чтобы не поспорить с Хантом. — Денежки и сохранил и приумножил в правление светлого. Сколотил из таких же как сам банду: те на большой дороге промышляли, а он сбывал товар. Ребятишек мы периодически зачищали, а вот на него долго выйти не могли. Маг на него работал. Прищучим банду, пытаемся взять живыми, а маг контур поставит на уничтожение, а сам телепортом — и ищи-свищи. Несколько лет мы его ловили, однако ж и на вампирий клык найдётся жилистая шея. Маг-то к этому хитрецу никогда напрямую не уходил, через промежуточный пункт только. А тут мы его очень крепко зацепили. Чужой-то крови он не боялся, много пролил, а вот за свою переживал, ну и сиганул прямо к перекупщику. А за тем уже присматривали, не только за ним, конечно, около дюжины подозреваемых у нас было. Там-то их и повязали, тёпленьких. Вот я и думаю — а не из таких ли и ты, а, Ильм?

— Это мы еще не знаем, почему их так долго ловили, — безмятежно улыбнулся советник по финанасам. — Видать, хороший сыскарь ты был, если три года Сяву-пестуна поймать не мог, пока мои люди мага не зацепили? Или в чём другом дело? Ходили слухи, осведомитель у них был в сыскном отделе… Вот я и думаю — а не из таких ли и ты, а, Хельм?

Дагор покраснел и сжал кулаки. Но ничего не ответил.

Нужно что-то решать, подумал Дерек. Поединка не будет. По крайней мере, пока не возьмем замок. Да и там может не быть. Сбежит. На данный момент задача взять город, причём не просто взять, а с наименьшими потерями. Армия ценит, когда её берегут. Каждый понимает, что без потерь не обойдется, но когда их мало — боевой дух высок.

У шатра его ждал худощавый, немолодой уже человек в странного вида темно-синей широкополой шляпе конусом и в длинном плаще. По внешнему виду — один из тех магов, что воображают себя защитниками слабых и угнетённых. Дома Дерек таких навидался предостаточно и пришёл к выводу, что расчётливый и себялюбивый маг опасен куда менее — он предсказуем. И покупается. После же непрошеных доброжелателей, пытающиеся претворить в жизнь свои прекрасные идеалы, приходится убирать куда больше трупов.

Присмотрелся внимательнее — магу чего-то не хватало. Посоха. Нет — посох стоял, прислоненный к коновязи, наскоро сооруженной у шатра. Тогда — чего? Длинная борода, изможденное в думах о вечном лицо — всё как положено. И тем не менее что-то не так. Он не улыбается, понял Дерек, он никогда не улыбается. Нет характерных складок у рта, нет морщин в уголках глаз, да и сами глаза холодны как… как ночи без костра.

Я уже пытаюсь применять местные сравнения, по-нашему — как остывшие камни…

— Здравствуй, владыка, — голос мага под стать глазам, безжизненный и трескучий. — Тебе нужен лучший в мире специалист по вампирам? Я пришёл. Гудил Свистун — к вашим услугам.

— Заходи, раз пришёл. Поговорим.

Не ко времени, но придется решать с кровососами теперь. Верить магу нельзя — однако можно найти истину и в его словах. Или противоречия. Из своих магов он уже вытянул всё что можно.

Дерек широким шагом направился к шатру. Маг задержался, словно боялся идти вслед за владыкой.

В шатре на походном столике владыку ждал обильный завтрак и…

Женщина, та женщина, которая так настойчиво набивалась ему в попутчицы, томно возлежала на принесённом откуда-то и заботливо накрытом шкурами топчане, небрежно потягивая красное вино из серебряного кубка. У Дерека сразу пересохло во рту.

— Воды и вина! — срывающимся голосом приказал он адъютанту. — И поболь…ль…ш…ш… ше!

Вдохнул как можно глубже, вышел, хлебнул из фляжки на поясе, прополоскал рот, жестом приказал магу подождать, убедился, что говорить… может, наверно, и вернулся в палатку.

— Чем обязан? — слегка поклонился владыка, чувствуя, что язык опять прилипает к нёбу.

— Мне сообщили, что тебе нужен специалист по вампирам, — ответила женщина так, словно предлагала разделить с ней… трапезу. Кровь застучала в висках, сердце заколотилось. — Не могла же я отказать… в помощи самому́ светлому владыке.

Дерек отвинтил крышку и хлебнул ещё. Он когда-нибудь сможет нормально разговаривать в её присутствии? И… она что, намекает, что сама — вампир?

— Владыка, — укоризненно покачала головой красавица, — как не стыдно… Я была о тебе много лучшего мнения. Я не вампир.

Вампирша. Конечно, никакой она не вампир — вампирша! Вот почему он ничего не соображает, когда смотрит на неё! Вместе с князем Земериулом здесь закопалась, всё поджидала, когда отрыться можно будет! Почву они прощупали! Всех магов, что проглядели, всех, всех… куда? Других где взять?

Дерек снова приложился к фляжке. Где этот идиот с водой и вином?!

Женщина скривилась так брезгливо, посмотрела столь печально, что он чуть со стыда не сгорел.

— И не вампирша, — впору было падать ниц и умолять её о прощении. — Но лучший в этом мире специалист по вампирам.

— Ну… гхм… значит, у меня теперь два с-специалиста по вампирам, — слова дались с трудом, но значительно легче, чем в прошлый раз. — Прошу простить за то, что не предлагаю, — Дерек взглядом указал на флягу, зажатую в руке, и выпил ещё, — но я смотрю, вы не теряетесь.

Владыка выглянул за полог, схватил специалиста по вампирам за рукав и рывком втащил в шатёр.

Так будет спокойнее, так будет спокойнее и мне, и ей… Почему ей? Она и не возражает вовсе… Какое ему вообще дело до её спокойствия? Нельзя подпасть под её очарование. Это чревато… Чем? Потерей себя, как личности. Эта…

Мысль, что именно эта женщина перебросила его сюда, и именно она — тот теневой правитель, в руках которого он будет послушной игрушкой, грызла его давно. Вполне можно допустить, что идёт борьба не светлого владыки с тёмным, а этой… этого… этой личности с той личностью. Той, которая за стеной города… Но в этот раз она ошиблась, думал Дерек. Я не тот, кем будет легко управлять. Хотя лучше бы это был мужчина — с мужчинами проще. Их можно вычислить и убить. Её придётся заставить играть по моим правилам.

Его рассуждения прервала лёгкая полуулыбка, как будто женщина слышала его мысли и это её забавляло. Пока Дерек раздумывал, как к ней обратиться, она соизволила обратить свой взор на третьего участника.

— А, достопочтеннейший Свистун, познаниями своими о вампирах превзошедший сверкающие вершины самых высоких гор, и вы изволили явить нам ваш измождённый лик. Ещё не сменили свою кличку на более благозвучную? А то у меня стойкое ощущение, что она дана вам как раз за ваши достижения и умственные способности…

Дерека охватило неземное счастье — яд был вылит не на него.

— Вы все так же несравненны, госпожа Роксана, и все так же невыносимы, — ничуть не смутился маг. Впадать в остолбенение от присутствия красавицы он тоже не собирался, и голос ему не изменял, хотя в глазах что-то зажглось, а губы дрогнули.

Поняв, что представлять никто никого не будет, Дерек ещё раз крикнул, чтобы принесли вина, позвали советников, и решил перехватить инициативу, занявшись тем, ради чего он и пригласил мага. Поскольку теперь у него наметилось целых два специалиста по вампирам, истину в первом приближении выяснить будет проще.

— Присядьте, господин Гудил. Мне нужно быстро и точно определить для себя политику поведения с представителем общества разумных и цивилизованных вампиров, узнать их обычаи и нравы, уяснить их место в этом обществе и мире, а так же способы управления ими, если я найду нужным присоединить их земли к этому королевству.

Дерек кивнул магу и перевёл взгляд на красавицу, стараясь уловить её отношение к ответу консультанта.

— Владыка, это разговор не трёх ударов сердца. Я изучал жизнь бессмертных долгие годы…

— Разговор не трёх ударов… — передразнила красавица. — Вампир, он и есть вампир. Лучшая политика с ними — осиновый кол и серебряный болт. Люди для него пища. Протяни руку, по локоть откусит, и не надо для этого изучать их долгие годы.

— Да, пища. Но не только! Мы для них ещё и продолжение рода, и возможность передать знания, накопленные за практически вечную жизнь, и вдохновение для создания лучшей, более справедливой жизни…

— Как вот этот кусок говядины, — фыркнула Роксана, — для поэта он неисчерпаемый источник вдохновения, для повара — тоже, и ещё возможность передать знания поварёнку, не говорю уж о продолжении рода. Попробуй соблазни мужчину, когда он голоден… Дерек, а ты почему не ешь? Вкуснейшая говядина! Впрочем, Гудил, похоже твоей бледной кожей и мослами ни одного вампира на укус соблазнить не получилось…

Дерек почувствовал, что краснеет. Какое счастье, что последняя фраза относилась к магу!

— Хватит! — попытался рявкнуть владыка — действительно, его и так слишком достали перепалки советников, чтобы выслушивать и здесь то же самое. Да и надо же как-то скрыть смущение. — В вашей перебранке ни капли информации. Вы можете просто и чётко сформулировать ответы на заданные вопросы? Или мне придётся для этого разговаривать с вами поодиночке?

Вот поодиночке — не надо. Конечно, он будет разговаривать с ними поодиночке, если потребуется — но только в присутствии советников.

— Запросто, — томно потянулась женщина. — Самодовольный, чванливый народишко, пекущийся только о собственной выгоде. О пище заботятся, пока её мало. Дайте им волю, возможность сблизиться с людьми, не вызывать у них чувства страха и ненависти — в короткий срок обнаглеют. Останется только ждать дня, когда законодательным путём будет решено, что пища сама должна приходить к обеду. Они это легко обоснуют и подведут научную базу. Скажешь не так, закуска вампира?

Маг затрясся.

— Не так! Вы всё извратили, вы всё поставили с ног на голову… Вечноживущие — лучшие из говорящих в этом мире! Они — единственные, кому удалось избежать лап… кому удалось вырваться… оттуда. У людей нет проводника — вампирам он уже не нужен! Мы — мы все — все! — пойдём вниз, они же — останутся здесь. Единственный способ избежать этой участи — позволить себя укусить! Вы знаете, что далеко не всем укушенным удаётся переродиться?! Да. Мы являемся для них пищей, так они устроены, но это не значит, что они хуже нас! Они лучше нас! Они наш шанс остаться здесь!

Куда девалось былое спокойствие мага? Глаза горят, кисти рук сжались в кулаки, голос напряжен и звонок.

— Да мне как-то плевать, скушает меня милейшее создание, или грязный…

В этот миг полог шатра распахнулся и пропустил внутрь советников.

— Вы же не человек, вам-то чего бояться? — ляпнул увлечённый спором маг. — Ни один вампир на вас не покусится…

Красотка надменно скривила губы, но мимолётную тревогу скрыть не сумела. Всё-таки вампирша!

— Уважаемая госпожа Роксана, — Дерек поклонился и собрал всё своё мужество, — не соизволили бы вы уколоть себе палец, чтобы… эээ… чтобы продемонстрировать мне, чт-то н-не являетесь… в-вампиром?

Женщина приподняла бровь.

— А в чём дело?

— При виде вас у меня мутится разум, — честно ответил Дерек. — Многие утверждают, что вампиры это умеют.

Роксана пригубила вино из кубка. Задумалась.

— Я бы предпочла, — решила она, — чтобы ты, владыка, укусил меня до крови, слившись в страстном лобзании… заодно бы и проверили, не вампир ли ты…

Бросило в жар — ощущение прикосновения к губам было почти реальным.

— Я всё же хотел бы просить в-вас уколоть палец, — попытка унять дрожь в голосе удалась слабо. — Не дело, если я стану подозревать в-вас… в… в…

Роксана с улыбкой протянула ему руку.

— Что ж, — длинные ресницы… вздымающаяся грудь… нежный стыдливый румянец… — Тогда уколи меня сам, владыка…

По лбу побежали капли пота, ноги предательски задрожали. Что ж… он взялся за кинжал. Только бы рука не тряслась!

Как между ним и Роксаной возник советник по финансам, Дерек не понял — не иначе, телепортировал. Ильм рухнул на колени перед женщиной, схватил её за руку и выдохнул:

— Позвольте мне… позвольте мне, о прекраснейшая…

Голос его дрожал от страсти, но при этом он умудрился наложить на слова эльфийскую мелодию, которая, по скромному разумению Дерека, несла один единственный смысл — «Всё для тебя!».

— Позвольте мне… у меня… у меня… — Ильм выпустил изящную кисть женщины и зашарил по карманам, — у меня… есть даже серебряная игла… сейчас… сейчас… где же она… сейчас… Вот! Её можно окунуть в вино, а потом… о, прекраснейшая, вы совсем ничего не почувствуете… никакого укола… позвольте мне!

Женщина засмеялась.

— Ну давай, торгаш, — согласилась она, — только не уколись сам…

Дерек смотрел на каплю крови на… прекрасном, дурманящем, желанном — что уж врать самому себе! — пальчике красавицы и чувствовал, что готов ударить советника по финансам кинжалом в спину. Он бросил взгляд на Хельма — тот до крови прокусил себе губу и только рука Любозара на плече удерживала тайного от броска.

— Прекраснейшая, — Ильм коснулся губами капельки на пальце, — позвольте… позвольте преподнести вам… на память… в знак… восхищения… преклонения… обожания…

На этот раз советник не рылся в карманах — золотое яблоко возникло у него в руках мгновенно и так же мгновенно раскрылось на две половинки.

— Перстень, о прекраснейшая… Яхонты и бриллианты подогнаны друг к другу так плотно, что образуют единое целое, смотрите, какой прихотливый узор. Оправа — платина, белое, зелёное и красное золото… позвольте надеть его вам, о прекраснейшая…

— Да куда же? — снова засмеялась женщина, с явным удовольствием разглядывая перстень. — У меня на всех пальцах кольца…

— Не может быть… — Ильм нежно погладил руку женщины, делая вид, что разглядывает кольца, Дерек же с трудом отодрал руку от меча, — не может быть, чтобы на такой изящной ручке не нашлось места для этого перстенька… Мы вот это колечко… — он сноровисто снял кольцо с пальца женщины, — мы его переоденем вот сюда… а это — на этот пальчик… а это — вот на эту руку, смотрите, как эти два колечка дополняют друг друга… тогда перстень как раз подойдёт вот на этот пальчик… глядите, как он играет!

Роксана слегка отвела руку и усмехнулась, разглядывая подарок.

— Хорошая работа, — задумчиво согласилась она. — Ты на верном пути…

Поднялась с топчана и направилась к выходу. Ильм обогнул Дерека, оттолкнул плечом тайного советника, так что тот едва не полетел на землю, и вышел вслед за ней.

Дерек посмотрел на перекошенное лицо Хельма, удерживаемого Бородой, подошёл к нему и потряс за плечо. Колдун налил себе вина и залпом выпил, стуча зубами о край кубка.

Так ничего толком не добившись от консультантов, Дерек обратился к главнокомандующему. Воин бывалый, не раз приходилось принимать решения. Да и местный — варианты ему просчитать легче. Он не станет лезть в интриги, затевать склоки, претендовать на власть.

— Скажите, Любозар, как бы вы поступили с вампирами на моём месте?

Борода, до этого с неодобрением смотревший вслед Ханту, встрепенулся.

— Владыка, решать вам, но я бы не стал что-либо обещать вампирам. По крайней мере до тех пор, пока маги не найдут способ вытеснить человека из их рациона.

Дерек обернулся к магу. Он хоть и болтун, хоть и ярый сторонник этой нежити, но отрицать, что человек для вампира — пища, не станет. Да и понимает, что без гарантий кровососов к людям и близко не подпустят.

— Уважаемый, не подскажете ли такой способ?

— Если лишить вампиров людской крови — они не смогут пополнять свои ряды! Лишатся продолжения рода!

— Вас не об этом спрашивают! — интонация далась Дереку не столь привычно, и он осознал, что уже отвык от обычаев при дворе отца, сбросил их, словно тесные сапоги. Но магу хватило — он скукожился и забормотал:

— Единственная нерушимая клятва — клятва на крови. К великому счастью, крови у вечноживущих нет. Своей. Да, можно внушить им отвращение к человеческой крови. До вас уже пытались, и неоднократно. Некоторые… влюблялись, знаете ли… Они могут питаться кровью животных. Я уже не раз высказывал Земериулу и другим предположение, что, собственно, по этой причине и происходит вырождение его народа. Если высшая знать ещё может себе позволить содержать людей для пропитания, то низшие вампиры живут исключительно кровью диких животных, что приводит к деградации и сокращению численности из-за отсутствия притока новых вечноживущих. Это лично моё мнение. Другие предполагают, что одичавшим вампирам можно вернуть разум… Никаких подтверждений своей гипотезы, кроме данных за несколько кулей лет, я привести не могу. Людская кровь им всё равно потребуется!!!

Теперь более понятно для чего Земериулу понадобилось сближение с людьми. Допустим… Допустим, можно кормить их приговоренными преступниками. Неэтично? По отношению к кому? Отбросы найдут полезное применение. И плевать на слухи. Но удержит ли полусытого вампира внушённое отвращение к человеческой крови? На первых порах — да. В любом случае, умеющие летать, бесстрашные, почти неуязвимые воины — это то, что сейчас позволит захватить город без крови. Будем решать проблемы по мере их поступления. Вырезать нынешних союзников позже никто и ничто не помешает.

— Благодарю вас, вы свободны, — Дерек отпустил вросшего в общество вампиров мага. — Предупредите адъютанта, где вас можно будет найти и изложите свои соображения письменно.

Дерек выждал пока Гудил отойдет подальше от шатра. Ильма ждать не стал. Для решения, которое он собирался огласить, господин Хант нужен не был. В любом случае его мнение по данному вопросу владыку не интересовало. Достаточно тайного советника и главнокомандующего. Если решение владыки вызовет их яростное неприятие, можно будет спокойно выслушать аргументы и изменить его в ту или другую сторону.

— Я склоняюсь к мнению, что вампиры вполне могут пригодиться. Думаю, что и вы господин Радосвет, уже увидели пользу от использования существ, умеющих летать. Бескровное взятие города того стоит. Имеете ли вы, господин главнокомандующий, и вы, господин тайный советник, возражения по данному вопросу?

— На данном этапе это выглядит достаточно привлекательно. А вот как всё будет после взятия города? — Борода посмотрел на тайного.

— На первых порах не вижу никаких проблем, — Дагор, похоже, тоже давно всё обдумал. — После штурма жители осторожны. Большого урона от вампиров не будет — ну допьют раненых противника, а за своими мы присмотрим. Сбить в подразделения и тщательнее контролировать. Город возьмём на рассвете — большинство новообращённых должно сгореть. Но позже, когда смогут селиться ближе… отвращение к человеческой крови, наложенное магическим путем, вряд ли удержит их долгое время. Сегодня польза очевидна, завтра очевиден вред.

— Решено. При условии магического воздействия дам своё согласие Земериулу. Пошлите за Хантом. Никто лучше торговца не составит договор с учетом всех тонкостей.

Никаких возражений от советников не последовало, и Дерек посчитал свое решение верным.

Глава 27. Поединок

За разработкой плана захвата города и уточнением пунктов договора с вампирами время пролетело незаметно. Вернулся Ильм — обвёл всех шальным взглядом, и, отстранённо улыбаясь, попросил разрешения поселиться в штабном шатре, поскольку госпоже Роксане очень приглянулись убранство и продуманность месторасположения его собственного. Дерек не возражал, дал короткие указания и засадил советника составлять договор с вампирами. Ильм писал и черкал, то задавая уточняющие вопросы, то кусая перо, оставлял кляксы на бумаге, отбрасывал скомканные листы и начинал всё заново. Наконец чистовой вариант был готов. Дерек протянул руку за договором. Советник молча отдал ему исписанный лист и взял новый.

— Ты что? — поразился Дерек. — Подставить меня решил? С какого перепоя вообще можно начать официальный документ со слов: «Владыка Меча Света, принимая под свое покровительство проклятых кровососов… «Какие кровососы?!

Радовало одно — внезапно Земериул не нагрянет и документ не увидит.

— Немедленно исправь везде на самоназвание.

— А как они себя называют?

— Ты с ними торгуешь и не знаешь?!!

— Знаю — прекрас… нет… вечноживущие.

— Так и пиши.

Ильм резво принялся за работу, а Дерек заинтересовался забракованными вариантами — какими ещё словами советник умудрился обозвать проклятых кровососов.

— Нежнейший смех, как злата звон… — начал читать он вслух.

— Владыка, я уже всё исправил, возьми, — несостоявшийся поэт выхватил у него смятые листы, взамен предлагая переписанный договор.

— Ну вот, другое дело, — одобрил Дерек, сдерживая улыбку. Хельм издевательски хмыкнул. Владыка привычно вмешался:

— Вам что, больше делать нечего? Оба свободны.

Очередной раз полог шатра распахнулся, пропуская советников наружу, а адъютанта внутрь — настало время для князя Земериула. Солнце как раз скрылось за горизонтом.

Долго разговор не продлился: князь был готов почти на любые условия. Проблем не возникло. На первый взгляд. Обсудили разработанный Любозаром план захвата города — познания князя в стратегии и тактике воздушных атак были выше всяческих похвал. Надо будет учесть, и после завоевания усилить защиту столицы. Земериул обязался вылететь к своему отряду с заходом солнца и привести его незадолго до рассвета. Время согласовывали по движению луны — несмотря на то, что она была всего одна, точность получалась вполне удовлетворительная.

— Подождите, — владыка долго обдумывал это решение, но, если князю не удастся вовремя скрыться от солнечных лучей, его подданные могут стать неуправляемы, — я одолжу вам свой плащ и перчатки. Завернитесь полностью, и солнце вам не навредит. Я проверял, — добавил он в ответ на его недоверчивый взгляд. — Мне было интересно, способен ли он зщитить вампира от солнечных лучей.

Дома это был бы час Подглядывающей. Здесь — всего лишь ночь перед рассветом.

Дерек стоял возле городской стены и изучал лагерь. Всё должно выглядеть как всегда: костры почти догорели, часовые дремлют, облокотившись о древки копий, изредка взгляд останавливается на тёмных фигурах слоняющихся полуночников. Обычный лагерь воинов, только вчера расположившихся вблизи осажденного города после долгого похода. Даже застава на дороге из столицы за рогатинами и наскоро сооруженным частоколом не нарушает спокойствия.

Талина тоже должна спать. Одна? Скотские местные нравы, когда женщина запросто делит ложе с кем хочет! Нет. Не теперь. Потом. Потом он тщательно изучит все донесения агентов: где была… с кем… Дерек отогнал непрошенные кошмары. Сейчас ему предстоит вскрыть защитный купол. Его уверяли, что против меча в руках владыки ни один купол не устоит. Вот и проверит. Хорошо, если клинок в очередной раз не покажет свой норов. Очень не любил четвёртый сын надеяться на удачу. Удача хороша как приложение к продуманному плану. А сейчас надежда только на меч.

Тьма стала сдавать позиции. Предрассветный час — самый тяжёлый, если луны не развлекают тебя своими танцами. А если и развлекают — всё равно, так легко потерять бдительность, глядя на них под утро. Он посмотрел на тонкий серп в окружении облаков. После очередной смены караульных на стенах прошло уже достаточно времени. Сигнал вот-вот прозвучит. Теперь — только ждать.

Из начавшего приобретать в предрассветных лучах свинцовый оттенок лагеря донесся звук побудки, равномерные удары мечом о щит, усиленные дежурным магом. Дерек протянул руку и нащупал невидимую преграду. Ну вот и всё. Чего бояться больше: что меч не оправдает надежд или что столица превратиться во второй Чаянь? Клинок не заблестел и не раскалился, когда Дерек вполсилы, пробуя на прочность, ударил по куполу мечом. Он просто прошил преграду насквозь, и невидимая стена подёрнулась лёгкой рябью, словно от тёплого воздуха у костра. Следом раздался тонкий и ноющий звук лопнувшей струны. Дерек интуитивно провёл лезвием винтовую линию у места прокола, купол растёкся под клинком, сложился внутрь себя, и вой сторожевых заклинаний накрыл владыку.

Крылатые тени над головой. Короткий крик за стеной. Звук трубы.

Бегущие адъютанты. Владыка цел, владыка на ногах. Огненная стена у ворот. Мысль — снесло не меньше десятка вампиров. Ворота? Дерек бросился к воротам. Он и один их откроет. Он теперь это знает. Но створки уже с натужным скрипом поползли наружу. Чьи-то руки ухватились за их края, скрип перешел в визг. Стена широкая, проход широкий, но внутри неё ломается и поворачивает под углом. Учитывали, однако изгиб всё равно завален телами. Звук трубы — пали южные ворота. Ещё. Это — северные. Бежать легко — ступенек вниз не будет. Крик, свист — его армия рванулась внутрь города. Почему они пошли за ним? Сейчас неважно. Нет силы, способной остановить их.

— Вперед!

Это не его приказ — это Любозар.

Вперёд, засмеялся Дерек. Вперёд, к невидимому пока врагу. Вот так — наравне со своими воинами.

Договорились, что в случае быстрого захвата ворот все подразделения скорым маршем, не отвлекаясь на мелкие стычки, выдвинутся под стены замка. Борода утверждал — его можно взять с хода. Стены, составляющие вторую линию обороны, ненадёжны. Светлый владыка не боялся нападения извне и не укреплял их, за шесть же лет тёмного правления их тоже не смогли отстроить полностью. Вернее — смогли, но если знать точно, где таранить… всех строителей не проверить. Это шанс. Не получится — придётся лезть на стены, вампиры помогут — должны успеть до рассвета.

Людской поток подхватил его и унёс с собой. У здания, где держали оборону воины противника, поток раздвоился. Дерека вынесло на узкую улочку, перегороженную рядами стражников. Он рубил и колол, пьянящая радость боя закружила его, понесла, и, перешагнув через последнего поверженного противника, он не сразу осознал, что стоит один, а из двух дюжин, ворвавшихся с ним в проулок, не осталось никого.

Улицы двоились и пересекались, дома то расступались, то нависали над головой, противники нападали группами или убегали. Дерек перепрыгивал через тела, отбивал нападения, с трудом соображая, к замку ли вообще бежит. Выученная назубок карта города не помогала — он не мог понять, где находится. Сориентировался на общее направление, полагая, что замок там, куда направляется большинство воинов. Туда же пролетело несколько рисковых вампиров — до рассвета осталось совсем немного. Значит Борода не потерял нитей управления. Найти адъютанта или хоть какую-то связь Дерек не надеялся и бежал вслед за своими, рассчитывая, что не ошибается. Отвлекался на мародёров и грабителей и снова бежал.

Остановился рывком — навстречу неспешным аллюром рысил Цалеар. Иссиня-чёрная шкура лоснилась в лучах поднявшегося солнца. Пригляделся — нет, не призрак: ни кубка, ни рога. Обыкновенная вороная масть.

Лучше бы это был призрак. По неширокому переулку, неторопливо, как на прогулке, ехала Роксана, не обращая внимания на тела, которые изредка перепрыгивал вороной.

— А, владыка…

Никакого почтения, никакого уважения, насмешка — и ничего более.

— Борода послал меня подбросить тебя к замку. Штурм начнётся с минуты на минуту.

Дерек закусил губу и попытался снять даму с коня, чтобы запрыгнуть самому, а её посадить за собой. Вороной попятился и оскалился, красотка усмехнулась.

— Нет, владыка, ты уж сзади пристраивайся. Это мой конь.

— Тогда мне придется обнять очаровательную госпожу.

— Я переживу.

— Вы-то, может быть, и переживёте, а вот я… да и Ильм… Мне ещё нужен советник по финансам.

— И ты переживёшь, и торгаш возражать не станет… По крайней мере сегодня.

Дереку ничего не оставалось, как запрыгнуть на круп жеребца. Манящее тело, прикрытое переливающимся плащом. Никакой кольчуги — женщина ничего не боялась. Не человек. А кто тогда? Какая разница… Счастье, что я в доспехах, подумал Дерек, сходя с ума от безумной жажды обладания. Талина — он вцепился в воспоминания, пытаясь вернуться в реальность боя. Талине это не понравится. Я ведь хочу её не меньше — но совсем по-другому.

Женщина повела плечом — вороной сорвался с места.

Несколько минут галопа по извилистым улочкам и Роксана остановила жеребца у пролома в стене.

— Слезай, владыка. Тебе туда.

— Благодарю.

Дерек приложился к руке, протянутой для поцелуя, отметив, что перстень господина Ханта на месте.

— Вот так и живём, — усмехнулась красавица, — любим и желаем одних, до безумия хотим других, а семьи создаём с третьими… Тяжела доля наделённых властью, да, Дерек?

Звук своего имени в её устах затмил шум схватки.

— Да, — пришлось собрать всю свою волю, чтобы вложить в ответ как можно больше сарказма, — воистину, только женщина станет думать о таких вещах посреди битвы.

Повернулся к ней спиной и бросился в пролом. До власти надо дойти. А потом думать — тяжело ли это бремя.

Входные двери выбиты, в окнах, больше напоминающих бойницы, мелькает огонь, рядом, окруженный охраной — Борода.

— Ну вот, владыка, — Любозар грустно улыбнулся. — Теперь опять твоя работа. Очистим проход, а дальше сам.

Главнокомандующий не сомневался в победе. Дерек кивнул и зашагал к парадному входу.

Этаж с огромной залой был пуст — не считать же убитых за присутствующих. Нападавшие шли лавиной, и оборонявшимся пришлось отступать в узкие коридоры, чтобы иметь возможность хоть как-то защититься. План замка Дерек выучил, и направился к парадной лестнице у противоположной стены. Он не спешил. Успеет.

У лестницы крови много — противник пытался обороняться. Несколько тел, непонятно с чьей стороны — затоптаны, изранены до полной неузнаваемости. Своих раненых уже унесли, чужих — добили. Первый пролёт — павшие с перебитыми, исколотыми пиками и мечами ногами. Стояли выше — чужие. Второй пролёт. Здесь лазарет — перевязывают, зашивают, режут. Бледные маги с расширенными зрачками — целителями быть нелегко. Звон оружия в смежных комнатах, ругань в азарте схватки. Напротив — большой отряд: Хельм, орудуя тяжелой подставкой под вазу, выточенной из цельного куска малахита пытается выбить двустворчатую дверь.

— ……!

Таран в последний раз ударил по расщепленным створкам — они рухнули внутрь длинного узкого коридора. Воины ввалились в проем, спотыкаясь и падая. Поверх голов полетели стрелы и болты их товарищей — за дверью, в дальнем конце помещения плотным строем стояли латники. Стрелы не причинили им видимого вреда, болты застряли в огромных щитах.

Строй наклонил пики и сделал шаг вперед.

Подошёл Дагор. Без шлема, волосы грязны и растрёпаны. Он не хочет терять людей, пробивая этот живой заслон, он очень не хочет подставлять своих и надеется на Дерека.

— Владыка, две дюжины латников — вот всё, что отделяет тебя от трона. Прикажешь атаковать?

— Зачем? — Дерек попытался вытащить из советника правду.

— Мы, конечно, многих положим, но очистим тебе проход. Прикажи.

— А сам не скомандуешь? — не отступал Дерек.

— Я… Я хочу услышать твой приказ, — Хельм отвёл взгляд.

— Предложи им сдаться, если откажутся — расстреляй из арбалетов. Стоять на месте под обстрелом они не будут — или отступят, или пойдут в атаку. В любом случае в большем помещении потеряют преимущество сплоченного строя.

Тайный кивнул.

— А чудо — не чудо… но хороший бой я тебе обещаю.

Советник предложил сдаться, но не показал обороняющимся наскоро сколоченный строй арбалетчиков. Латники не дрогнули — не увидели угрозы в столпившихся в проёме легковооружённых воинах. Когда же с двух дюжин шагов ударили болты, стало поздно. Противник осознал, что его попросту расстреляют, и пошёл в атаку. Единственная возможность если не победить, то уйти, нанеся максимально возможный урон. В горловине выхода появившиеся в проеме пики обрубили у наконечников, выплеснувшийся наружу строй растащили крюками и алебардами. Дерек заколол троих, оттащил четвёртого, добил, рванулся к пятому — тот был опасен.

Никаких чудес он не дождался, хотя противник достался интересный. Обменялись несколькими пробными ударами, сошлись в вихре уловок и выпадов. Кое с чем Дерек даже не встречался и решил перенять, но ничего сверхъестественного. Владыка ударил, отпрянул, и противник завалился набок, зажимая рану чуть ниже нагрудника. Хельм одобрительно поднял щит.

— Ну вот, а ты ждал чуда, — усмехнулся Дерек, — всё проще. Кстати, где Ильм?

— О! Я видел его таким… воинственным, когда он со своей охраной штурмовал сокровищницу. Сам тёмный владыка не смог бы остановить его на пути к деньгам.

— Не язви. Он действует строго по плану штурма. Не сам туда пошёл — так решили на совете. И ты в том числе. А клинком он владеет не хуже тебя.

— Это я так, владыка, больше по привычке, — сконфузился Хельм и попытался навести на голове порядок, собирая растрепанные волосы в хвост.

— Оставь за себя старшего и поищи его. Может, ему понадобится помощь. Если не в бою, то точно в попытке сохранить то, что захватил. Если там что-то есть, конечно. А я попробую посмотреть, что за теми дверями, — Дерек указал в сторону дверей тронного зала, видневшихся в конце коридора.

— Зачем искать? Вон он сам пришёл.

Хельм постарался скрыть радость и одобрение при виде поднимающегося по лестнице главнокомандующего и подбегающего к нему советника по финансам.

Ильм поддержал хромающего Любозара и оглядел зал.

Неплохие придворные получились у меня, подумал Дерек. Дружные. Все собрались, чтобы посмотреть завершающий поединок.

Борода оценил груду железа, ещё минуту назад бывшую закованными в латы воинами, и тут же нахмурился.

— Почему столпотворение? — рыкнул он не хуже самого Дерека. — Почему советники здесь, а не при делах? Приказ забыли?

— Бегом! — добавил он, глядя как Дагор и Хант недовольно и не спеша направились на первый этаж. — А вы, владыка, куда смотрели?

— Знаете, я себя странно чувствую. Впервые командование не на мне, ситуацией не владею, всё вертится, но без моего участия. Драться как простой воин? Глупо. Вмешиваться в ваше руководство — еще глупее. Чувствую себя посторонним наблюдателем. Непривычно. Все-таки нужно было оставаться рядом с вами, как я и предлагал.

— Вы бы мне ничем не помогли. А вот Хельму, как я понял, очень даже, — Любозар кивнул на мёртвых латников.

— Он бы и сам сообразил, если бы не надеялся на мой меч, — похвала от Бороды была неожиданно приятна.

Главнокомандующий устало вздохнул.

— Ну что ж…. теперь последний поединок. Помочь я там тебе не могу. И никто не может. Хельм пусть собирает своих агентов по городу, как и договорились. Ильметас — занимается финансами, это ему привычней, хотя дерётся он очень неплохо. Ну а я… Разрешите, владыка, я немного отдохну. Здесь всё сделают без моего участия, командиры подразделений достаточно опытны и проинструктированы. Вампиры попрятались с рассветом. А я что-то устал, — хмыкнул, погладил изувеченное бедро и добавил, — да и видел я уже всё это дважды. И в этой же обстановке. Разницу… сложно уловить. Да и тебе не стоит отвлекаться и думать о нашей защите.

— Вы так уверены в моей победе?

— Ещё ни разу этот поединок не заканчивался смертью владыки светлого меча.

Дерек смотрел как Любозар похромал, поскальзываясь в лужах крови, в правое крыло замка. Старый он, старый. Привычки есть. Всё уже видел. Просто служит. Идее — не правителю. Вон, даже комната у него своя и постоянная. Ничего. Я его сегодня удивлю. Надеюсь, в хорошем смысле.

Мысль, что все советники разбежались в ожидании исхода поединка, Дерек от себя отогнал. Всё равно — если он проиграет, им не жить. Пусть прячутся — никто в спину не ударит во время схватки.

Тянуть дальше с последним шагом нельзя. Он провёл ладонью по лезвию, проверил крепления щита и направился к тронному залу. И сомневаться нельзя. Ни в себе, ни в мече.

Несколько любопытных воинов потянулись было за ним, но вставшие в проёме с обнажёнными клинками два оруженосца Любозара преградили им путь. Так, провожаемый взглядами, и вошёл он в тронный зал. Вошёл, и закрыл за собой двери.

— Ну наконец-то…

На троне, закинув ногу на ногу, сидел мужчина. Молодой — с трудом, но годился Дереку в сыновья.

Реакция может и лучше, но опыта меньше.

Рост и телосложение определить сложно — плащ скрывал фигуру, спускаясь широкими складками. Ничего, на стене Дерек его уже видел, а плащ противник должен скинуть, пользоваться им в бою достаточно рискованно.

Презрительно искривленные губы, смуглая кожа, рассыпавшиеся по плечам длинные волосы.

Пожалуй, красивый, женщинам должен нравиться, а это иногда может привести к некоторому позёрству в бою, хотя зрителей и нет.

— Светлый владыка Аледер.

— Что ты говоришь! — откровенная издёвка в голосе. — Как интересно. А я вот не помню, как звали моего носителя. Какая разница — Аледер, Алестан, Ульгер… чужие имена, пустые звуки. Не забивай себе ими голову — лучше учись драться. Может, именно сегодня эта оболочка тебя сделает.

Голос низкий, но звонкий, слегка капризный.

Поднялся — изящно и грациозно, широким, несколько наигранным жестом сбросил плащ на сиденье трона. Никакого щита и никакой кольчуги — мускулистое, очень гибкое тело, чувствующееся под ослепительно-белой кружевной рубахой.

Соперник плавным движением вынул клинок из ножен.

— Не боишься? — правитель опустил руку с клинком и шагнул на одну ступеньку вниз. — Зря — я тоже учусь. Твоя смерть придёт. Может, она уже рядом?

Он даже не отвлекал внимание, легко спускаясь с возвышения, на котором находился трон. Ему не было это нужно — он разговаривал для собственного развлечения, непринуждённо и спокойно. Не скрывал своих движений, уже постановкой ноги демонстрируя мастерство. Приблизился на расстояние удара, всё ещё небрежно держа меч остриём вниз.

Плохой знак. Должна быть отменная реакция, чтобы поднять клинок и успеть отразить выпад.

Не успеет. Положение «ленивая рука» — не лучшее начало для боя с незнакомым противником. Кольчуги нет — достаточно любого ранения. Дальше можно тянуть время.

Дерек ударил. Просто и без затей сделал выпад. И с удивлением обнаружил, что его меч отбит и клинок противника в атаке. И не успевает уже он сам. Ничего не успевает. Ни отойти, ни уклониться, ни парировать. Рука дернулась до хруста суставов. Отбил. Разорвал дистанцию. Отдышался.

И понял — это смерть. Его всё-таки привели на заклание. Этот противник не хуже того мужлана, с которого всё началось. И светлый владыка проиграл. Потерял уверенность в победе — теперь уже не выиграть.

Кто же из них? Такой на первый взгляд преданный Хельм? Любозар? Хант? Все трое? Какая теперь разница — всё равно у четвёртого сына императора не было другого выбора, кроме как идти к власти. Одно радует — его убьёт не родной брат, не племянник, и не сын.

Тёмный, безошибочно учуяв искру растерянности во взгляде противника, атаковал.

Чужой клинок несётся к груди.

Бич? Нет, даже не успею развернуть. Куда ударит? В голову, в плечо, в сердце? Непонятно — слишком быстро. Слишком быстро для человека.

Дерек отскочил, едва удержав равновесие. Швырнул щит под ноги нападающему. И вновь увидел несущееся к нему остриё.

Всё. Единый, ты примешь меня? Не отринь меня, Единый…

Вспышка. Лезвие прошло мимо. Мимо? Каскад обводов, уклонений, атак. Опять мимо? Или это я атакую? Я? Я ещё жив? Не может быть…

Дерек стоял над поверженным противником — кровь с клинка стекала на мраморный пол.

Так просто? Да. Так просто. Только сделал это не он. Не он. А кто тогда? Вот этот меч?

Он подошёл к дверям и распахнул створки. Ноги едва держали. Воины в дальнем конце коридора разразились восторженными криками. Он слышал их как сквозь ладони, прижатые к ушам. Тесня друг друга люди пошли на него. На него? К нему? Дерек развернулся и двинулся в сторону тронного возвышения. Дойти до трона и не упасть на ступеньках — это сейчас главное.

Зал быстро заполнился народом. Или медленно — он не помнил, сколько поднимался. Вот Любозар, Дагор, Хант. Не предали. Не подставили. И не собирались — он ошибся. Они лучше, чем он думал. Как хорошо так ошибиться. Вот Роксана. Роксана — не Талина. Если бы она была рядом — Талина. На троне. С чужим ребёнком?! С чужим ребёнком на моём троне?! Хорошо — не на троне. Просто рядом…

— Воины…

Голос сорвался. Он не сможет произнести подготовленную речь — нет сил. Но самое главное скажет.

— Воины! Мы не зря проливали кровь. Смены правителей больше не будет. Я, владыка Аледер, собираюсь основать династию. С этого дня власть передаётся только по наследству.

Конец второй части