Под солнцем остается победитель

1 ГЛАВА

Рассвет победного дня застал меня с друзьями на развалинах дворца Великого Чаки. Дворец располагался на вершине холма и вид на город отсюда открывался замечательный. Открывался бы, но сейчас город лежал в руинах, словно после девятибального землетрясения. Масштаб разрушений просто поражал. Если подобное может сделать всего один полк, то на что способна вся Русская армия?

Насколько мне было известно, атаманцы вообще не понесли безвозвратных потерь. Раненых казаков насчитывалось всего полтора десятка, да и то, ранения были получены этой ночью, во время штурма подземелий.

Стоящий неподалеку командир Особой сотни Эйвазов следил за тем, как его бойцы выводят из бункера на поверхность, опутанных веревками пленных. Пленные в основном представляли собой прямых Чакиных потомков, брошенных императором при бегстве. То и дело в шеренге негров начинали возникать колебательные движения. Это кто-нибудь из пенетраторов пробовал начать скольжение. Но веревки надежно привязывали их к этой реальности (в прямом и переносном смысле). Казаки не церемонились, пятерых особо буйных пленников отвели в сторонку и тут же, беззлобно и буднично, расстреляли. Такая беспощадность послужила остальным африканцам хорошим уроком.

Рядом с нами задумчиво ковырялся в камнях приставленный к нам Эйвазовым в качестве дядьки-телохранителя вахмистр Малкин. Казака чем-то заинтересовала какая-то большая плита, и сейчас вахмистр сосредоточенно счищал с неё грязь десантным ножом. Вскоре из-под толстого слоя пыли блеснуло что-то желтое. Малкин поскреб ещё, расширяя чистый участок.

— Золото, — констатировал вахмистр, глядя на ярко засиявший на солнце драгоценный металл, — и тут этих плит десятки!

— Ага, — равнодушно откликнулся Мишка, — варварская роскошь!

— Пойду доложу есаулу, не пропадать же такому добру! — рассудительно сказал вахмистр.

— Надоело мне здесь! — Заявил Мишка после ухода Малкина, — летели на бой, а попали на бойню! Мочим, мочим этих негров, тошнит уже!

— Не мы начали эту войну, они сами полезли, — сказал я. — Мы же люди мирные, сидели себе тихо, никого не трогали!

— Мишка устал от геноцида! — Язвительно сказал Гарик, — а Серега мстит неграм за испорченную свадьбу!

— Нет, ну почему испорченную? — Деланно удивился я, — можно сказать, что драку мы заказали! Было весело, мне понравилось! Но если серьезно, то я тоже устал от резни! Руки уже по плечи в крови! И вообще, как-то неспортивно стрелять по голым людям, вооруженным всего лишь АК-47 из электромагнитных автоматов с компьютерным наведением. Хочу домой, в семнадцатый век! Там всё честно — сабля на саблю, мушкет на мушкет!

— Эк тебя после ночного боя развезло! — Заметил Андрюха. — Честной войны ему, видите ли, захотелось! Неспортивно ему, видите ли, по голым людям стрелять! Тебя бы на Серпуховской фронт, под новгородские танки! Хотя, если честно, мне тоже надоело убивать людей, не способных оказать серьезного сопротивления! Как вспомню, что творилось пару часов назад в подземельях!

Мы все согласно вздохнули. В бункере нам пришлось в буквальном смысле шагать по колено в крови.

— Что-то вы заскучали, господа офицеры! — Сказал нам незаметно подошедший Эйвазов. — Я случайно подслушал ваш разговор и целиком согласен с Сергеем. Действительно, такое ведение боевых действий попахивает обыкновенной резней. Я солдат, а не палач, и мне тоже претит расстреливать почти безоружных людей. Но, господа, мы всё-таки на войне, а не на турнире. И если у меня есть преимущество, позволяющее без потерь выиграть сражение, то я непременно им воспользуюсь! Жизни моих бойцов гораздо важнее абстрактных понятий честного боя! К тому же основное оружие этих негров отнюдь не примитивные автоматы, а магические способности, позволяющие им уходить из данной реальности, чтобы потом нанести неожиданный удар в другом месте. И, следовательно, поражать такого неприятеля надо быстро, точно и сразу насмерть!

Мы кивнули, соглашаясь со словами есаула. С точки зрения здравого смысла он был абсолютно прав. Да и мы сами хороши — на Калке гоняли татар вертолетами, на Куликовом поле — поливали из крупнокалиберных пулеметов, а я лично учинил форменный расстрел при штурме Москвы Тохтамышем! Ну, правда, потом мы от таких методов отказались…

— Тем не менее, я давно мечтаю о честной борьбе, — продолжил есаул. — По словам уважаемого старшины Косарева, вы хотите изменить историю семнадцатого века, помогая Лжедмитрию! У меня скоро очередной отпуск, не могли бы вы взять меня с собой, поучаствовать в вашем предприятии. Я отлично стреляю, неплохо фехтую, могу ходить под парусами и ездить верхом.

— Видишь ли, Олег! То, чем мы занимаемся в семнадцатом веке не сафари! — Осторожно, подбирая слова начал я, весьма озадаченный такой просьбой. — Это тщательно продуманная, рассчитанная на много лет операция. Стреляют и фехтуют наши солдаты. А лично махать саблей нам приходиться только если проводимое нами сражение пошло не по плану. Нам конечно нужны опытные офицеры, но там совсем другая специфика, и поэтому мы предпочитаем обучать командиров на месте, выбирая кандидатуры из наиболее умных, сообразительных и смелых солдат.

— Ну, так возьмите меня простым солдатом, страсть как хочется проверить себя в настоящей рукопашной! — Продолжал настаивать князь. — Дело в том, господа, что среди гвардейских офицеров в последнее время стал очень моден, так называемый реальный стиль боя, очень многие сосредоточенно занимаются фехтованием на шпагах и саблях. Ведь в нашем мире боевое искусство постепенно превратилось в стрельбу по цветным силуэтам. Вы были правы, называя это бойней. А молодым гвардейцам, и мне в их числе очень хочется сойтись с противником на расстояние длины клинка.

Оглушенный таким напором я оглянулся на друзей, ища у них поддержки и совета.

— Да, ладно, Серега! — первым отреагировал Гарик, — охота им шашкой помахать, милости просим! Если будет достаточное количество желающих, сформируем из них отдельную сотню. Пущ-щай люди поколбасяться!

— Огромное вам спасибо, господа! — С достоинством поблагодарил Олег. — Сразу после окончания Африканской операции я оповещу своих единомышленников о наборе в армию Лжедмитрия!

— Только не надо называть тамошнего государя Лжедмитрием! — Поправил я есаула. — Он действительно является законным сыном Ивана Грозного, к тому же весьма достойным человеком и правителем!

Извинившись, Эйвазов удалился, чуть не подпрыгивая от радости и предвкушения необычного приключения. Между тем на развалинах дворца началась сортировка пленных. Следуя подсказкам Йенге, казаки отобрали по два десятка даль-провидцев Зури и разведчиков Мартина. Им предстояло стать подопытными мышками в военных лабораториях Русской армии. Оставшихся, в количестве около восьмидесяти человек просто расстреляли. Оставлять на месте такую угрозу было нельзя, а тащить с собой в Россию ораву ненужных людей бессмысленно.

К счастью, за десять минут до начала расправы, щадя наши чувства, генерал Абрамов предложил нам начать обратную амбаркацию. Первой возвращалась домой Особая сотня, командир полка посчитал, что в окончательной зачистке местности бойцы есаула Эйвазова не нужны. Через несколько часов мы были в Грозном. Группу встречающих возглавляла Мария. Пожалуй, эта небольшая авантюра с Африканским походом принесла нам одно только разочарование. Слов нет, техника и оружие Русской армии были бы мечтой военных нашего мира. Но как это действительно скучно — стрелять по цветным силуэтам!

Атаманский полк возвращался на базу в течение двух дней местного времени. Потерь в людской силе и технике казаки не понесли. Вторая подряд удачная операция наполняла атаманцев законной гордостью. На всех участников боевых действий должен был пролиться дождь наград и поощрений. И он не замедлил себя ждать, немало удивив меня оперативностью. Если в нашем мире от представления к награде до её вручения проходили месяцы, то здесь все решалось в считанные дни. Генерал Абрамов порадовал нашу четверку известием о том, что и наши фамилии попали в наградные листы. Командование сочло наши заслуги достойными Орденов Святого Владимира третьей степени. А Машенька за помощь в подготовке операции удостоилась ордена Святого Станислава. Валентин Сергеевич сообщил также, что наиболее отличившихся офицеров будет награждать сам Верховный главнокомандующий Великий Князь Георгий Николаевич. Мы тоже попали в эту группу, кроме того, Великий князь просил нас о небольшом частном разговоре. Награждение должно состояться через пять дней в Санкт-Петербурге. Отказывать брату императора мы не стали.

По дороге в Питер было решено заглянуть в местную Москву. Сопровождать нас в небольшой экскурсии вызвался Олег Эйвазов, уже выправивший себе отпуск и сдавший дела заместителю. Из Севастополя до Белокаменной добрались за час, сверхзвуковым пассажирским лайнером.

Москва поразила нас своим явным несоответствием нашему городу. Со слов Косарева мы знали, что это небольшой по здешним меркам город, с населением в три с половиной миллиона человек, но, тем не менее, удивились, узнав, что по размерам Первопрестольная едва перешагнула границу Окружной железной дороги. В нашем мире это приблизительно соответствовало Третьему транспортному кольцу. Даже в центре города мы не находили знакомых мест. На своем месте стоял только Кремль.

Красная площадь стала здесь совсем крохотной, сжатая между грандиозным зданием государственного банка «Русь» (на месте ГУМа) с одной стороны и Кремлевской стеной с другой. Здание Исторического музея отсутствовало, здесь была проезжая часть Тверской улицы, проходившая через площадь в Замоскворечье. Тверская и являлась основной магистралью города, частично застроенная пяти-шести этажными домами, архитектурой напоминающими «сталинский ампир». А на самом деле эти дома были построены в середине и конце девятнадцатого века в стиле самого настоящего ампира. Дальний конец Тверской, примерно от нашего Белорусского вокзала и до Сокола, заполняли девяти-двенадцати этажные коробки, напоминающие наши «хрущовки». Эти здания были построены в начале и середине двадцатого века в модном здесь тогда стиле «конструктивизм». Такая же застройка, компот из «ампира» и «конструктивизма» доминировала во всем историческом центре, лежавшем здесь в пределах Бульварного Кольца.

Новые районы города заполняли уже знакомые нам по Севастополю снежно-белые «неоконструктивисткие» пирамиды. Машенька вслух заметила, что, похоже, стиль «модерн» благополучно миновал эту реальность. Это было неудивительно, ведь развилка между мирами пришлась на первую четверть девятнадцатого века.

Ещё одним удивительным известием для нас стало сообщение, что в Москве никогда не было метрополитена. Этот вид городского транспорта вообще не получил в России распространения. Здесь люди стали пользоваться индивидуальными механическими средствами транспорта очень давно. Ведь первый автомобиль был изобретен в Санкт-Петербурге уже в 1837 году. Конструкция этого самобеглого экипажа оказалась настолько удачной и технологичной, что практически без доводок была растиражирована четвертьмиллионной серией. Промышленность тогдашней России могла позволить себе и не такой индустриальный подвиг.

Двухдневное пребывание в Белокаменной оказало на нас неизгладимое впечатление. Многочасовые прогулки по городу только доказали абсолютную чуждость для нас этой Москвы. Мы так и не смогли привязаться к местности. Не было ни одного здания, ни одного уголка, напоминающего нашу столицу. Даже мосты через Москву-реку и те располагались в других местах.

Но всё воздействие, оказанное на нас посещением Первопрестольной буквально померкло, когда мы прилетели в Санкт-Петербург. Это был гигантский мегаполис, столица Великой империи, культурный и научный центр мира. Город протянулся вдоль Финского залива до Соснового Бора на одном берегу и до Зеленогорска на другом. На востоке Питер дотягивался до Шлиссельбурга, на севере до Васкелово, а на юге до Гатчины. Только постоянное, без учета приезжиж, население столицы составляло сорок миллионов человек. Строения буквально утопали в зелени садов, парков и скверов. Причем основным типом здания в городе были трех-четырех этажные дома на одну-две семьи. Высотные здания, в которых размещались государственные и коммерческие учреждения украшали собой набережные Невы, да тянулись вдоль Петергофского, Финского, Ладожского, Московского и Гатчинского проспектов. Автомобильное движение на широченных радиальных проспектах и кольцевых бульварах было весьма слабым. Как нам объяснил Олег, в пределах мегаполиса жители предпочитали передвигаться муниципальным транспортом. Чтобы добраться из одного конца города в другой люди пользовались аэротакси и аэробусами. Посадочные площадки воздушных судов размещались через каждые двести-триста метров.

Разместились мы в одной из самых роскошных гостиниц столицы — «Невской». Это было стопятидесятиэтажное здание высотой шестьсот тринадцать метров (одно из пяти Питерских небоскребов), действительно стоящее на Неве, приблизительно в районе поселка Усть-Ижора, нашего мира. В распоряжение каждого из нас были предоставлены шикарнейшие апартаменты из пяти комнат. Здесь мы вплотную столкнулись с одним из устройств, пока не появившихся в нашей реальности. Это были голографические проекторы. В гостинице они не только использовались в качестве телевизоров, но и выполняли функции настенных завес. Несколько часов после заселения мы баловались с этими игрушками. Сидя на диване в гостиной легко было установить вокруг себя пейзаж березовой рощи, или поляны в сосновом лесу. Эффект полного присутствия усиливали установки искусственного климата, начинавшие в зависимости от изображения создавать в помещения соответственные температуру, влажность, подавать ветерок и запахи. Машенька полдня провела в гигантской ванной, скорее даже маленьком бассейне, создав иллюзию пустынного оазиса. Только Гарик не обращая внимания на чудеса, остался сугубым реалистом. Он просто разобрал один из головизоров и после внимательного изучения заявил, что вполне может сделать такой же, если подберет нужные материалы. Особенно это касалось синтетических кристаллов, которые использовались здесь в качестве микрочипов.

Вволю наигравшись с сервисными машинами, мы после обеда поднялись на крышу гостиницы, где располагалась посадочная площадка, и наняли там воздушный экипаж. Аппарат представлял собой что-то вроде летающего микроавтобуса, и легко вместил всю нашу компанию. Оставшиеся до приема у Великого Князя дни мы провели в постоянном барражировании над городом. В своей реальности я побывал в Питере всего четыре раза, но здесь я легко узнавал знакомые места. Историческая часть города не претерпела существенных изменений. Вот только на Дворцовой площади почему-то отсутствовал Александрийский столп. Надо ли говорить, что памятники архитектуры, вроде Зимнего дворца, Гатчины, Царского Села, Петродворца так и остались императорскими резиденциями, а не стали музеями. Все эти объекты, располагаясь внутри городской черты, являлись отдельными комплексами, чем-то вроде парков-заповедников.

Вот в один такой жилой и служебный комплекс мы и прилетели в назначенный день и час. Царское Село в этой реальности являлось не только штаб-квартирой Верховного главнокомандующего, здесь же располагался Генеральный Штаб Сухопутных Войск, Центр планирования спецопераций и место расквартирования Лейб-гвардии Атаманского и Кавалергардского полков.

Во время своих кратковременных посещений Санкт-Петербурга, а до того Ленинграда никто из нашей компании, кроме Горыныча не удосужился отметиться в Пушкино. В бытность свою оператором на НТВ, наш друг снимал здесь программу. И теперь нам приходилось только поверить Гарику на слово, что здешний архитектурный ансамбль царскосельских дворцов значительно пополнился за счет массы новых строений, так как «новые» и «старые» здания абсолютно не отличались по стилю.

Резиденция Георгия Николаевича размещалась в одном из «новых», несуществующих в нашей реальности дворцов. На церемонии награждения присутствовали только два десятка старших и высших офицеров Атаманского полка, сам Верховный, его адъютант и четверо штабных. Великий князь оказался высоким, крепким мужчиной, лет около пятидесяти на вид, хотя от Эйвазова мы знали, что младшему сыну императора Николая недавно исполнилось шестьдесят пять лет. Это нас не удивило. Висевшие во всех присутственных местах портреты императора Алексея Второго показывали седого, но пышущего здоровьем дедушку, в возрасте от шестидесяти до семидесяти лет, а ведь император недавно разменял второю сотню. Ещё Косарев с Крюковым прожужжали нам все уши о том, какая прекрасная в этом мире медицина.

Кстати, войсковой старшина Владислав Косарев тоже присутствовал среди награждаемых. На этот раз он не принимал личного участия в боевых действиях, но всё-таки получил заслуженного «Станислава»[10] как один из главных разработчиков операции.

Сама церемония была простой, не пафосной, в меру торжественной. Адъютант зачитывал приказ о награждении. Новоиспеченный кавалер подходил к Великому Князю, а тот вручал ему коробочку с орденом и сертификат, жал руку и благодарил. Вся процедура заняла от силы минут сорок. Потом появились вестовые с подносами, уставленными бокалами с шампанским. Кавалеры разобрали вино, Георгий Николаевич произнес краткий тост за победу русского оружия. Всё дружно выпили, и на этом церемония награждения закончилась. Казачьи офицеры попрощались с главнокомандующим и удалились, а нас и генерала Абрамова попросили пройти в кабинет Великого Князя.

Личный кабинет Верховного оказался огромным помещением, площадью не менее ста шестидесяти метров. Стены, украшенные картинами с батальной тематикой, были обшиты модными здесь деревянными панелями, на этот раз из мореного дуба. Из того же материала был длинный стол и четыре десятка стульев вокруг него. Но князь жестом пригласил нас пройти в дальний угол кабинета, где находилась небольшая зона отдыха. На длинноворсовом текинском ковре, вокруг низенького столика, стояли пухлые кожаные кресла. Едва мы успели погрузиться в их мягкие объятия, как появился вестовой, принесший кофе. Мы не спеша принялись за напиток, но пауза затягивалась. Я взглянул на Георгия Николаевича, мне показалось, что он колеблется, не зная, с чего начать разговор. Абрамов тоже понял нерешительность князя и поспешил ему на помощь. Генерал одним глотком допил кофе, поставил чашку на столик, промокнул губы салфеткой и сказал, обращаясь к нашей пятерке:

— Дело в том, господа, что Георгий Николаевич, так же как и я интересуется историей. И надеется, что вы как опытные времяпроходцы сможете ответить на несколько вопросов.

— Спасибо за поддержку, Валентин Сергеевич! — Князь тоже поставил на стол опустевшую чашку и поднял на нас глаза. — Простите мне некоторую нерешительность, господа, но я не каждый день сталкиваюсь с путешественниками по временам и реальностям. Я действительно интересуюсь мировой историей и был бы очень вам благодарен, если вы удовлетворите моё любопытство.

— С удовольствием, Ваше Сиятельство, спрашивайте о чем хотите! — Сказал Мишка, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Дело в том, что меня весьма занимает миф о таинственной Атлантиде. — Продолжил князь, — я много лет собираю материалы по этой теме, и даже финансировал несколько глубоководных экспедиций в перспективных районах Атлантического океана. И если бы вы хотя бы подсказали нам, где искать…

— К нашему стыду мы совершенно не интересовались этой историей, — ответила Маша, — так далеко наши экспедиции не заходили. Можно сказать, что мы специализируемся на изучении истории России. Наши возможности ограничены исключительно транспортом. Ведь предварительную разведку в Атлантике нужно проводить или с воздуха или с воды. Но мы пока не располагаем собственными самолетами или кораблями.

— Первая наша морская экспедиция закончилась столкновением с боевиками Великого Чаки, — вставил я. — И с тех пор у нас просто не было свободного времени на какие-либо изыскания. Приходилось решать совсем другие задачи. Но теперь, после благополучного разгрома африканской империи мы вполне можем заняться и такой темой.

— И кораблями и самолетами я легко могу вас обеспечить, — сказал обрадованный князь, — я достаточно богатый человек, с финансированием проблем не будет! А не могли бы вы и меня взять с собой?

Мы переглянулись и дружно захохотали. Вторая заявка на межвременной туризм за последние дни! Князь и генерал недоуменно смотрели на нас. Отсмеявшись, я извинился и объяснил собеседникам причину неуместного веселья. Князь тоже усмехнулся, а генерал Абрамов укоризненно покачал головой:

— Вот уж не ожидал, что моим офицерам нужны ещё более острые впечатления!

— В принципе каких-либо оснований для отказа у нас нет! — Сказала Мария. — Меня тоже давно интересовала эта легенда, но вот до проверки как-то руки не доходили! Можно начать немедленно, если вы предоставите нам воздушное судно. Можно полетать над Атлантикой, посмотреть через «глазки», что там внизу.

— Я сейчас же распоряжусь о подготовке моего личного турболета, — с загоревшимися глазами сказал Георгий Николаевич. — Это мой мобильный штаб, созданный на базе «Филина», так что мы разместимся с достаточным комфортом! Как раз сегодня я могу взять пару-тройку дней для отдыха. Сколько вам нужно времени на подготовку?

— Нисколько! — Ответил я. — Надо только заскочить в гостиницу, переодеться и захватить наше оборудование.

— В таком случае выступаем! — Князь поднялся из кресла, — Валентин Сергеевич! Пожалуйста, проводите наших гостей до посадочной площадки, а я задержусь на несколько минут, предупрежу заместителя и адъютантов.

Слегка ошарашенные таким напором мы, под предводительством генерала прошли на площадку. Не прошло и минуты, как из подземного ангара поднялся «Филин» главнокомандующего. Из вооружения на нем остались только две пушки. Все навесное оборудование было снято. Турболет был предназначен для быстрых перелетов, а на высоких скоростях с пилона сорвет любой контейнер, как его не крепи. Зато салон поражал своим комфортом. Здесь действительно могли работать и отдыхать семь-восемь человек. Убедившись, что мы разместились с удобствами, генерал Абрамов тепло попрощался и ушел по своим делам. Вскоре появился Верховный, в сопровождении двух здоровенных парней-телохранителей. Все трое были облачены в «Юшманы» и вооружены АК-104.

— Вы словно к боям готовитесь, Ваше Сиятельство! — С едва видимой усмешкой сказал Мишка.

— Всё правильно! — Заступился я за князя, — si vis pasem, para bellum![11] Если нам в Средиземном море рейдеры Чаки повстречались, то, что нас может ожидать на просторах океана! Ты вспомни, какие легенды ходят об атлантах! Мол, они силой мысли двигают предметы, летают в космос, управляют временем и пространством, да и вообще могут быть трехметрового роста!

«Филин» за пару минут долетел до гостиницы. Мы тоже переоделись в «Юшманы» и собрали свой «тревожный» комплект — две темпор-машины со складными рамками «окон» и два чемодана с «глазками». Дорога предстояла неблизкая.

Пробой реальности 133

Ударная группа Японского императорского флота в составе авианосцев «Сикоку» и «Фусо», линкоров «Ямато» и «Мусаши», линейных крейсеров «Тонэ» и «Меко» в сопровождении двух десятков эсминцев и пяти быстроходных танкеров двигалась через Тихий океан к североамериканскому континенту, чтобы нанести карающий удар по Сан-Франциско. Командовал эскадрой прославившийся в американо-японскую войну 1983 года полный адмирал МусатароКомура. Очередной конфликт между Японией и САСШ находился в стадии бурного кипения. На этот раз страны опять не поделили между собой Гавайские острова, вроде бы переданные Японии по Лондонскому договору 1986 года. В нарушении соглашения американцы попытались блокировать Перл-Харбор. Незаконный досмотр торговых судов корветами американского флота быстро привел к вооруженному столкновению. Вскоре выяснилось, что вся возня возле островов была не более чем провокацией со стороны САСШ. Дождавшись, пока японцы подтянут в этот район несколько эсминцев, американцы обрушились на город и порт всей мощью тайно подтянувшейся эскадры линейных кораблей и авианосцев. Четыре японских эсминца не могли долго противостоять соединенному огню линкоров «Айдахо», «Айова» и «Массачусетс». Перл-Харбор был захвачен. Японцы незамедлительно ответили походом на Сан-Франциско.

Параллельным курсом, на удалении пятидесяти миль от японского отряда шел русский ракетный фрегат «Варяг». Его заданием являлось отслеживание всех перипетий боевых действий между противниками, контроль за применением запрещенного химического оружия (американцы так и норовили пустить его в ход), и немедленное практическое осуществление штрафных санкций в отношении враждующей стороны, нарушившей правила ведения войны. В общем, «Варяг» являлся независимым судьей с функцией экзекутора. Командовал фрегатом опытнейший морской волк, участник и руководитель нескольких десятков боевых походов, капитан первого ранга Сергей Смекалин.

Поскольку относительно небольшой (всего восемь тысяч тонн водоизмещением) русский корабль мог одним залпом пустить на дно весь ударный отряд, японцы не без опасения относились к присутствию фрегата, но всеми своими действиями пытались показать, что и они тоже достаточно круты. К повышенной активности детей Страны Восходящего Солнца подталкивали и многочисленные английские инструкторы, советники и инженеры-электронщики. Британцы буквально накануне конфликта установили на нескольких японских кораблях новейшие радары обнаружения и сопровождения цели, а также систему спутниковой навигации. И теперь представителям фирм-поставщиков не терпелось проверить, как поведут себя их детища, против лучших в мире русских систем РЭБ.

Головной линкор «Ямато» то и дело выходил из строя и начинал сближаться с «Варягом». Смекалин прекрасно знал, что даже одного полуторатонного снаряда из гигантского 460-мм орудия достаточно для выведения из строя его корабля. Не спасла бы даже полимерная броня, армированная вольфрамовыми мономолекулярными нитями. Ведь она была рассчитана на защиту максимум от двенадцатидюймовок. Но ведь в маневрирующий корабль ещё нужно попасть (Правительство Российской Империи запретило британцам, под угрозой экономического эмбарго, поставлять в Японию электронные системы наведения). Смекалин курса не менял, лишь отдавал приказ об очередной боевой тревоге. Ну, а японцы прекрасно знали, что всего лишь одна самонаводящаяся противокорабельная ракета «Шторм» способна утопить их колоссальный стальной остров. Поэтому, как только на мониторах, транслирующих в рубке линкора картинку с английских спутников, становилось видно, что на русском фрегате открываются крышки шахт вертикального старта, «Ямато» немедленно менял галс и возвращался в строй.

Эта игра на нервах друг друга продолжалась всё время похода. Когда до американского берега оставалось миль триста, японцы решились в последний раз перед серьезным боем прощупать русских. На этот раз к «Ямато» присоединился линейный крейсер «Тонэ». На «Варяге» снова (в шестой раз за поход!) сыграли боевую тревогу. Под колокола громкого боя матросы и офицеры заняли свои места на боевых постах. Открытые люки ракетных шахт не смутили японцев. Решив надавить посильнее, линкор и крейсер приблизились на сто двадцать кабельтовых. На такой дистанции они уже вполне могли вести огонь с эффективностью в пятнадцать-двадцать процентов.

Терпение каперанга Смекалина лопнуло. Он отдал короткий приказ. Из шахты вырвалась тяжелая противокорабельная ракета, и ушла в сторону зарвавшихся оппонентов. Японцы, поняв, что доигрались, стали торопливо отворачивать. «Шторм» с плазменным двигателем последнего поколения преодолел разделяющее корабли расстояние за несколько секунд. Решив, что достаточно напугал наглецов, Смекалин приказал задействовать самоликвидатор. Ракета взорвались в воздухе буквально в кабельтове от борта «Ямато». Командир линкора, контр-адмирал Такэси Нисимура, вытер шелковым платком обильно струившийся по лицу пот и пробормотал сквозь зубы длинное, заковыристое ругательство.

Не успел развеяться дым от взрыва ракеты, как за горизонтом, в том месте, где находилась эскадра, разлилось белое сияние. Через несколько секунд докатился звук, похожий на громкий щелчок. Операторы радиолокационных комплексов на «Варяге» и «Ямато» заметили, что метки кораблей эскадры пропали с мониторов. Японские линкор и крейсер немедленно пошли в ту сторону. Слегка замешкавшись, за ними последовал русский фрегат. Три корабля, забыв обо всех недавних инцидентах, избороздили квадрат вдоль и поперек. Вся японская эскадра, более трех десятков вымпелов, бесследно исчезла. К поискам подключились два гидросамолета с «Ямато» и три турболета с «Варяга». Проходившие над загадочным местом русские разведспутники включили гравилокаторы. Но пропавшие корабли не обнаружились и под водой.

Узнав об этом происшествии, жители Сан-Франциско высыпали на улицы, громкими воплями славя Господа за чудесное спасение. Президент САСШ Джим Керри долго молился в Овальном кабинете. Но в то же самое время, в том же кабинете, но другой реальности, президент США Джордж Буш-младший скрежетал зубами от злости. Появившиеся словно из ниоткуда громадные корабли, несущие японский флаг, вдребезги разнесли Сан-Франциско, и ушли в сторону открытого океана. Попутно они утопили случайно подвернувшийся атомный авианосец «Нимитц» вместе с несколькими эскортными эсминцами.

Всё мировое сообщество пребывало в шоке. Такое событие уже нельзя было списать на происки Аль-Кайды. К тому же корабли-агрессоры, казалось сошедшие с экранов старой военной кинохроники, сейчас полным ходом шли через океан в сторону Токийского залива, топя по пути все суда под американским флагом. В погоню за «террористами» бросилось несколько атомных подводных лодок типа «Огайо» и три ракетных крейсера типа «Тикондерога».

Быстро убедившись, что противник имеет только артиллерийское вооружение, американские корабли принялись обстреливать японцев ракетами с безопасного расстояния. Но противокорабельные «Гарпуны» и даже крылатые «Томагавки» почему-то не причиняли кораблям-монстрам особого ущерба. От «Гарпунов» японцев спасала корабельная броня, благополучно забытая в двадцать первом веке. А с «Томагавками» им помогали бороться английские зенитные комплексы и истребители-перехватчики «Сидэн». Также широко применялись японцами различные ловушки, начиная с элементарных дипольных отражателей и кончая полноценными широкодиапазонными имитаторами.

Удалось пустить на дно только десяток эсминцев. Вскоре у ракетных кораблей элементарно закончилось их основное оружие. Пара американских крейсеров попытались сунуться поближе, но на дистанции в двести кабельтовых получили несколько попаданий главным калибром. Крейсера затонули в считанные минуты. Узнав об этом, в штабе ВМФ США зашел разговор о применении ядерного оружия. И только когда к атаке на японцев массированно подключилась авиация, американцам стало казаться, что дело пошло веселее. Но истребительное прикрытие авианосцев довольно быстро выгнало американцев с низких и средних высот. Потеряв тридцать процентов первой волны, американцы изменили тактику. Непрерывные налеты в течение суток, бомбардировка управляемыми боеприпасами с большой высоты дали некоторый результат.

Японцы тоже потеряли часть своих самолетов. Два десятка «Сидэн» были уничтожены прямо на палубе «Синано», где они заправленные и вооруженные, ждали разрешения на взлет. Авианосец охватило пламя. Еще через полчаса один из «Гарпунов» совершенно случайно попал горящему кораблю в рули. «Синано» потерял управление. На не имеющий возможности маневрировать гигант набросилось несколько десятков бомбардировщиков. Из-за пожара на палубе расчеты зенитных орудий не могли стрелять. На помощь своему авианосцу пошел «Мусаши». Линкор на некоторое время прикрыл «Синано» своей ПВО. У зенитных автоматов прогорали стволы, запасы зенитных ракет иссякли. Исход боя решила прорвавшаяся к ордеру группа торпедоносцев. Напоминающий горящий остров «Синано» получил в борт несколько самонаводящихся торпед. Причем большая часть пришлась на незащищенную булями корму. Авианосец потерял ход, крен за считанные минуты достиг девяноста градусов. Вскоре гигант перевернулся и пошел на дно. «Мусаши» ненадолго пережил собрата. В него попало четырнадцать торпед. Один за другим «доисторические чудовища» шли на дно.

Но тут внезапно испортившаяся погода поставила крест на использовании авиации. Воспользовавшись этим, уцелевшие корабли резко повернули на юг. К этому времени в строю остался авианосец «Фусо», на котором держал флаг адмирал Комура, да четыре эсминца. Построившись ордером «Звезда» они пошли в сторону Маркизских островов.

2 ГЛАВА

Путь действительно оказался неблизким. Мы решили начать прочесывание Атлантического океана от полярных льдов и зигзагом спуститься на юг. Достигнув высоты в сорок километров, турболет Верховного, имеющий собственное имя «Анчар», быстро набрал крейсерскую скорость — пять тысяч километров в час. Гарик достал два чемодана с «глазками» (по двадцать штук в каждом) и быстро настроил время включения, начиная от двадцати тысяч лет до нашей эры, потом через каждые пятьсот лет, вплоть до Рождества Христова. Затем, даже не вынимая приборы из ящиков, он сориентировал их объективами вниз. Изображение, дробленое на сорок сегментов, подавалось на огромный, три на три метра «экран» головизора, развернутый в салоне. Внизу быстро промелькнула Европа, и вот уже под брюхом виднеются только серые барашки волн северной Атлантики.

Поскольку время было обеденное, телохранители князя, Глеб и Борис, раздали всем присутствующим армейские саморазогревающиеся пайки. С этими штуками мы уже имели дело во время африканского рейда. Паёк представлял собой четыре трехсотграммовых контейнера, объединенных в один блок. С виду что-то вроде гипертрофированной упаковки йогуртов. После снятия крышки из фольги, инертный газ за считанные секунды нагревал содержимое. Мне достался наваристый борщ, пампушки с жареным луком, винегрет и свиная отбивная с гарниром из картофельной соломки. Краем глаза я заметил, что у Машеньки харчо, рагу из баранины и лобио. Такие обеды у нас не в каждом ресторане подадут. После опустошения контейнеров нужно было потянуть за торчащий из днища кончик шнура, и тогда упаковка в течение получаса распадалась на малозаметные кусочки.

На полиэкране по-прежнему виднелись только волны. Глеб заварил крепчайшего кофе. Курящие закурили. Сама обстановка настраивала на неспешную беседу.

— А не объясните ли вы нам, Ваше Сиятельство, что случилось в вашей реальности с вашим дядей Георгием, который должен был стать наследником престола? — светским тоном обратилась Мария к Великому князю.

— Простите, дорогая Мария, но у меня никогда не было дяди Георгия, — удивленно ответил князь. — И мой отец, Николай Первый — старший сын в семье! Кто кроме него мог стать наследником?

Завязалась оживленная дискуссия, в ходе которой мы выяснили, что в этой реальности брат Александра Первого, цесаревич Константин не отрекался от престола, и династия русских императоров продолжилась от него, а не от племянника Николая. Эта коллизия, на фоне отмены крепостного права сразу после Отечественной войны 1812 года и дала тот небывалый эффект, до сих пор повергающий нас, гостей из другой реальности, в шок.

Даже сам факт воцарения на престоле Константина уже предотвратил лавину негативных для России событий. Так как не было отречения, то не случилось и восстания декабристов. Ведь они сумели вывести на Сенатскую площадь войска, только объявив, что Николай узурпировал власть. Константин пользовался в армии большой любовью, и такое сообщение всколыхнуло многих. А поскольку не случилось восстания, то некому было разбудить Герцена, а в дальнейшем и Чернышевского. При отсутствии этих кликуш, да ещё и при всеобщем благоденствии, в России просто неоткуда было взяться революционной ситуации. В здешней истории напрочь отсутствовали цареубийцы. Все императоры спокойно доживали до старости и благополучно умирали естественной смертью, провожаемые всеобщим народным горем. Даже не было нужды создавать жандармский корпус.

После Константина Первого, умершего в 1861 году, Россией правил его сын Михаил, а с 1910 года внук — Николай. А мы то по незнанию думали, что если нынешнего государя зовут Алексей Николаевич, то он непременно сын Николая Второго. Узнав о мученической смерти, принятой этим человеком, Великий Князь не поленился включить свой личный инфоблок и найти Николая Александровича на ветке генеалогического древа Романовых. Выяснилось, что он действительно был женат на принцессе Алисе Гессен-Дармштадской, вот только сыновей у него не было, только дочери. Разобравшись в династических хитросплетениях, мы вскоре перешли на обсуждение истории нашей реальности.

Наш приятный диалог был прерван кратким пиканием. Гарик глянул на дисплей своего ноутбука, а затем на полиэкран с пронумерованными сегментами. В квадратике с номером двадцать четыре изображение пропало. Горыныч встал и, подойдя к контейнеру с «глазками», достал один из приборчиков и стал его рассматривать с озадаченным видом.

— Что случилось, Игорек? — без волнения спросил я.

— Что-то попало в створ «окошка», — не отрываясь от прибора ответил Горыныч. — Ну, точно! Объектив разбит! Что могло попасть в него на такой высоте? Не птица же!

— Перед самым сигналом я смотрел на экран, — сказал доселе молчавший Глеб, для убедительности махнув в сторону голоразвертки. — В двадцать четвертой секции была короткая, тусклая вспышка.

— Сейчас посмотрим, что туда попало, — сказал Горыныч, манипулируя с записью. Прокрутив изображение назад, мы увидели описанную Глебом вспышку.

— Похоже на лазерный луч, — задумчиво сказал Мишка, после покадрового повтора.

— На какое время настроен двадцать четвертый глазок? — озабоченно спросил я.

— Двенадцатый век до Р.Х., - ответил Гарик, взглянув на данные таймера настройки. — И что самое интересное — внизу в тот момент ничего не было! Ни земли, ни каких-либо кораблей!

— Так, уже интересно! — сказал я. — Ваше Сиятельство! Попросите пилота развернуться и пройти точно над этим местом! Гарик, включай все глазки на двенадцать тысяч лет и постарайся развернуть объективы под разными углами!

Пока «Анчар» разворачивался, Игорь быстро проделал все необходимые манипуляции с «глазками». Мы стали напряженно смотреть на экран- развертку головизора. Под нами всё так же расстилалась серая гладь Атлантического океана.

— То самое место! — донесся из динамиков голос пилота. Внизу по-прежнему пустота! И вдруг изображение пропало сразу в трех квадратиках полиэкрана.

— Трем объективам кирдык! — объявил Горыныч после инвентаризации «глазков». — Кто-нибудь что-нибудь увидел?

— Опять были тусклые вспышки! — сказало сразу несколько человек.

— Вон там видна туманная или облачная банка, — снова порадовал нас глазастый Глеб. Мы прикинули направление — это находилось левее нашего первоначального курса.

— А где мы сейчас находимся территориально? — спросил я князя. Князь немедленно переадресовал мой вопрос пилоту и через несколько секунд головизор развернул перед нами трехмерную карту северной Атлантики. Пульсирующая багровая точка показывала наше местоположение. Так как мы всю дорогу двигались зигзагом, то в данный момент шли с востока на запад. Примерно от берегов Испании в направлении Азорских островов.

— То самое место, о котором писал Платон в «Критии»! — прошептал Георгий Николаевич. — Аккурат за Геракловыми столпами!

— Давайте снизимся и пройдем под этими облаками! — возбужденно предложил Бэтмен.

— Ага, а они нас опять шарахнут лазером, — пробурчал осторожный Шевчук.

Князь отдал пилоту необходимые распоряжения. «Анчар» поменял курс и стал снижаться, одновременно сбрасывая скорость. Прошла пара минут и мы увидели на картинках переднего обзора искомое облако. Турболет продолжал снижаться и вскоре оказался ниже белого покрова. Новых вспышек не было, высота упала до десяти тысяч метров, скорость до двух с половиной Маха.

— Земля! — внезапно сказал Глеб, совершенно спокойным голосом. Несколько мгновений и мы тоже увидели землю. На горизонте показался огромный зеленый остров. Я машинально взглянул на трехмерную карту — мы должны были лететь над открытым океаном.

— Неужели нашли! — радостно сказал князь. — Вот она, Атлантида!

3 ГЛАВА

Полный облет Terra Incognita[12] мы закончили часа через три. Размерами неизвестная земля немного уступала Ирландии. Остров был слегка вытянутой каплевидной формы, острым концом на запад. Вдоль северного побережья протянулась горная гряда с несколькими потухшими вулканами. Явно выраженных следов цивилизации мы не заметили, никакие лазеры по «глазкам» больше не стреляли.

На втором заходе «Анчар» спустился до тысячи метров и со скоростью ноль семь Маха пошел вдоль берега. Мы справедливо рассудили, что островные жители, если они здесь обитают, должны тянуться к морю. Довольно быстро мы убедились в истинности данного допущения.

В просторной, поросшей густыми лесами долине, у быстрой, спускающейся с гор речушки были отчетливо видны ровные квадраты возделанных полей. А вскоре обнаружился и поселок. Около сотни довольно больших построек, при более близком рассмотрении оказавшихся бревенчатыми домами и сараями. Жилые дома стояли на каменных фундаментах. Все постройки крыты соломой. На улицах чистота и порядок. Центральная деревенская магистраль даже посыпана щебнем. Ну, вылитое кулацкое село средней полосы России.

Турболет стал ходить над самыми крышами, высматривая жителей. Не замечая направленных на них крохотных объективов, аборигены спокойно занимались хозяйством. Люди как люди. Отнюдь не трехметровые, всего с двумя глазами. Достаточно стройные, среднего роста, черноволосые, мужчины с аккуратно подстриженными бородами. В одежде доминировали туники из серого домотканого холста. У мужчин туники по колено, подпоясаны кожаными ремнями с бронзовыми или серебряными бляшками. У женщин одежда ниже колена, перепоясана у кого затейливо витым шнуром, а у некоторых металлическими цепочками. На ногах практически у всех добротные кожаные сандалии. Только молодежь бегает босиком. Почти все мужское население, за исключением подростков носит на поясе кинжал.

Из домашней скотины мы опознали кур, гусей, коз, овец, собак и какую-то разновидность буйвола. Вот чего мы не заметили так это лошадей и повозок. Вообще не было видно каких-либо колесных конструкций.

— Ну, вот, Ваше Сиятельство, вам и Атлантида и атланты! — сказал Мишка. — Довольны находкой?

— Эх, не так я представлял себе эту загадочную землю и её обитателей! — Разочарованно сказал Георгий Николаевич. — Остров как остров, люди как люди! Нет, мне, конечно, интересно посмотреть на жизнь доисторического поселения, но…

— А вот это и есть историческая реальность, во всем своем неприглядстве, — скучным голосом сказал Гарик. — Мне вспоминается, что я вот точно так же был разочарован, первый раз прогулявшись по Москве. Сейчас ведь даже и не вспомню, какого года!

— Я помню, — зевая, сказал Мишка. — Первое глубоковечное погружение мы совершили в 1812 год. Хотели на знаменитый пожар посмотреть!

— Да, разочарование было сильное, — припомнил я. — Дома грязные, жители в пыльной одежде, под ногами глинисто-навозная жижа. А какие там были мухи! Размером с собаку! Б-р-рр! Этот поселок по сравнению с Москвой девятнадцатого века просто загляденье! Лубок! Домики аккуратные, пейзане дородные! Прямо-таки витрина сельской жизни!

— Погоди! Как ты сказал? Витрина? — задумчиво протянула Маша. — А ведь за витриной обычно что-нибудь скрывается! Какое-то здесь все ненатурально правильное, конфетно-мармеладное, аж зубы ломит!

— Да, Машуль, мне кажется, что ты права, — до меня тоже постепенно начало доходить. — Тут явно кроется подвох!

— То есть, вы хотите сказать, что эта милая идиллия — маскировка? — врубился Бэтмен. — Давайте возьмем «языка» и поспрашиваем его с пристрастием!

— Вот интересно, а на каком языке ты будешь своего «языка» допрашивать? — вставил реплику практичный Гарик. — Когда мы первых негров в плен взяли, нам крупно повезло. Совершенно случайно, как рояль в кустах у нас оказался свой знаток суахили! А здесь как будем выкручиваться? Жестами попытаемся объясниться или картинки будем рисовать?

— Миха, чего ты дурака валяешь? — вмешался я. — Какие на хрен «языки»! У нас в руках самый совершенный прибор для вскрытия исторических загадок! Надо просто проверить ближайшую тысячу лет. Пятьсот лет назад и столько же вперед. И все сразу станет ясным.

— Правильно! — одобрительно сказал Георгий Николаевич. — Таким способом мы легко увидим момент зарождения и расцвет этой цивилизации!

Гарик быстро настроил таймер одного из «глазков» на пять лет назад и перевел изображение на половинку голоэкрана. Мы потрясенно уставились на картинку. Ничего кроме поросшего кустами поля на месте поселка не было! Гарик ещё быстрее стал тыкать в кнопочки. Пять лет вперед. И опять перед нами пустынный лужок. Остальные «глазки» продолжали транслировать образцовое село.

— Получается, что пять лет назад этой деревни здесь не было, а через пять лет её уже не станет, — потрясенно сказал Георгий Николаевич. — Так ведь и никаких следов не осталось!

— Гарик, давай на день назад! — скомандовал я. Горыныч с бешеной скоростью набрал на таймере нужную цифровую комбинацию. Включение! На экране перед нами заросший кустами пустырь! В салоне турболета установилось гробовое молчание. Я почти отчетливо услышал, как в головах моих друзей, да и в моей собственной загудели и начали плавиться мозги.

— Это муляж, обманка! — сказал я, — деревня возникла из ничего и затем бесследно исчезла! Сдается мне, что этот макет приготовили специально для нас! Слушайте, а если это вообще ловушка? Не дай бог, мы бы открыли «окно» и вышли бы пощупать всё руками… Тут бы нас и прихватили!

— Валить отсюда надо, и как можно скорее! — сказал Мишка, снимая с предохранителя автомат.

— Ну, понеслась! — пробурчал Игорь. — Посмотрите на экран!

Картинки, до этого исправно демонстрирующие заросший кустами лужок вдруг одновременно сменили изображение на панораму деревни. Князь среагировал моментально — резкая команда пилоту, и «Анчар» взмывает в небо с максимальным ускорением. Все кто стоял, попадали на пол салона, на ногах удержался только Глеб, вовремя схватившийся за спинку кресла. Турболет набрал десять тысяч метров высоты, и тут на экранах блеснули вспышки, изображение пропало. Поняв, что провести нас не удалось, таинственный оператор принял другие меры.

— Кажись, пронесло! — заметил Андрюха, машинально потирая задницу, хотя «Юшман» прекрасно смягчил падение. — Что это было?

— Нам представили дубликат миража, причем сразу во всех интересующих нас точках времени! — Ответила Маша, — Вот интересно, это массовый гипноз, галлюцинация или голограмма?

— Скорее всего, голограмма! — Ответил я, — ведь мы смотрим не своими глазами, а через видеокамеры, вряд ли подверженные гипнозу! И потом изображение появилось мгновенно, словно кто-то щелкнул выключателем!

— Вот бы узнать, кто там балует, — нехорошо улыбаясь, сказал Андрюха, — он бы у меня, сука, свои кишки на локоть наматывал. И это не метафора!

— Ладно, оставим лирические отступления, — сказал я, прекрасно понимая, что Шевчук не шутит. — Давайте думать, что делать дальше! Боюсь, Ваше Сиятельство, что с наскоку эту проблему не решить! Тут необходимы тщательные, кропотливые исследования. Может быть придется подключить профессиональных историков.

— Лучше профессиональных детективов, — сказал Мишка, — здесь явно скрывается какая-то тайна! Тут не исследования нужны, а расследование! Ведь получается что тот, кто нам картинки показывал находится одномоментно в разных временах!

— Хорошо, — подумав, ответил князь, — я на досуге решу, что делать с полученной информацией! В любом случае, господа, большое вам спасибо за эту чудесную прогулку! Я теперь знаю точное местонахождение объекта моих многолетних поисков. Теперь, даже если вы по каким-либо причинам не сможете продолжить наше совместное приключение, то я самостоятельно организую экспедицию.

— К моему великому сожалению, Ваше сиятельство, у нас накопилось много незаконченных дел. Но мы вам оставим эти «глазки» и два комплекта темпор-машин. В свободное от государственных забот время вы сможете возобновить изучение феномена. Но будьте крайне осторожны, неизвестный явно враждебен, — посоветовал я князю. — Сначала нас обстреляли лучевым оружием, потом, поняв, что мы настырные подкинули ловушку, а когда мы не повелись, снова открыли огонь!

— Вашсиясь! Генерал Щербаков на связи! — из дальнего конца салона, где находились терминалы и пульты управления мобильного штаба подал голос Борис. — Говорит, что у него срочное сообщение!

Главнокомандующий извинился и прошел в свой кабинет, находящийся в хвосте турболета. Через минуту князь вернулся к нам с весьма озадаченным видом.

— Господа, начштаба доложил мне, что несколько часов назад в Тихом океане без вести пропала японская эскадра, более трех десятков вымпелов. На сопровождавшем японцев фрегате «Варяг» видели вспышку белого света и слышали щелчок.

— Ещё один пробой, — смекнул Горыныч. — Скорее всего, эта эскадра сейчас находится в нашей реальности.

— В вашем мире могут возникнуть большие проблемы, — сказал князь, — дело в том, что японцы готовились к нападению на Сан-Франциско. И зная их, могу предположить, что невзирая на перемену обстановки они приказ выполнят. Если у вас есть возможность, постарайтесь предупредить свое правительство о происшествии. А правительство пускай передаст предупреждение в САСШ.

— Ну и хрен с ними, — беззаботно ответил Гарик, — достанется америкосам, так и поделом! Спишут всё на происки Бен-Ладена.

— Но ведь погибнут гражданские лица, мирные люди! — удивился князь пофигизму Игоря.

— В нашей реальности американцы со своей гнусной политикой уже давно стоят поперек горла у всего мирового сообщества, — вмешалась Маша. — И граждане США полностью отвечают за эту политику. Ведь это они выбирают президента, проводящего непопулярный во всем мире курс. Мало им было взорванных нью-йоркских небоскребов, так они полезли в Афганистан и Ирак.

— И потом, Ваше Сиятельство, в своей реальности мы не представляем какой-либо организации, — добавил я, — так, что нам вряд ли кто-нибудь поверит! Но мы все равно попытаемся что-нибудь сделать, может быть через прессу. Есть у нас один знакомый журналист, владелец собственной газеты.

— Вот и славно, — улыбнулся князь, — видимо крепко вас достали американцы, что вы не хотите им помочь! Ладно, пока мы летим домой, я предлагаю обсудить ещё одну тему. Правительство и лично государь уполномочили меня оказать вам любое материальное содействие, чтобы хоть как-то компенсировать неудобства, связанные с организацией и проведением африканского рейда.

— Ну, деньги нам естественно не нужны, у нас свои девать некуда, — ляпнул Мишка, — если только начать их солить, или попытаться купить Майкрософт!

— Вы лучше нам что-нибудь из техники подкиньте, — подхватил Игорь, — ваш технический уровень намного опережает наш.

— Например? — заинтересовался князь.

— Ну, например турболет… «Филин» великоват, а вот «Сова» будет в самый раз, — ответил Игорь. — Танки и бронемашины, самолеты и ракеты нам в принципе не к чему. Не с кем нам в семнадцатом веке таким оружием воевать. Легковушками и вездеходами с электродинамическими двигателями, стрелковым электромагнитным оружием и прочей мелочью нас уже обеспечил Влад. Этого добра нам на долгие годы хватит!

— Турболет «Сова»… — задумался князь. — Да, это возможно! Никаких поводов для отказа я не вижу! Можем даже несколько штук!

— Двух вполне достаточно! — резюмировала Маша, — было бы ещё неплохо заиметь несколько головизоров, приемопередающих станций на гравиволнах, три-четыре спутника-шпиона, ракетоносители для их запуска, компьютеры и так далее. Полный список я составлю в течение часа!

— Конечно, мадам! — Князь с огромным уважением посмотрел на мою жену, — вы ни в чем не будете испытывать нужды!

— Старшина Косарев упоминал, что российские корабли свободно летают в космос, — продолжил Мишка.

— Да, — ответил князь, — это стало возможным после появления плазменных двигателей. Ведь для их работы не нужен воздух, топливом служит простая вода, да и той расходуется минимальное количество. Россия уже построила несколько станций на Луне и Марсе, а в данный момент готовится экспедиция на Венеру.

— Здорово! — порадовался Мишка, — а «Сова» способна покинуть пределы атмосферы?

— Конечно! — ответил князь, — и даже долететь до Луны, а вот для более дальних расстояний приходиться использовать специальные корабли. Насколько мне помниться, путь до Марса, если идти с постоянным ускорением в один «же», занимает около десяти дней. Нужны солидные запасы пищи, воды для питья и двигателей, воздуха для дыхания. На планетолетах стоят мощные системы регенерации замкнутого цикла. Бортовая обшивка потолще, чтобы защитить экипаж от космических излучений. Там масса специальных устройств и инструментов, никогда не используемых на атмосферниках. Планетолеты вообще больше похожи на подводные лодки, чем на самолеты.

— Вот бы нам такой кораблик, — с завистью сказал Мишка, — не подарите один, Ваше сиятельство?

— К моему великому сожалению, Михаил, должен вам отказать, — сказал князь, виновато покачав головой. — Космические корабли довольно дороги, поэтому их у нас всего полторы сотни. И каждый выполняет программу, рассчитанную на несколько лет. Отсутствие во флотилии хотя бы одного корабля неминуемо приведет к срыву долгосрочных планов. Даже те корабли, что сейчас строятся на стапелях, уже включены в программу.

— Так давайте мы оплатим закладку нового корабля! — Предложил Мишка.

— Боюсь, что не получится, — опять огорчил князь, — места на стапелях тоже зарезервированы на годы вперед! Мне очень жаль!

— Действительно жаль! — Опечалился Бэтмен. — Такой облом, а ведь я с детства мечтал быть космонавтом!

— Таких не берут в космонавты! — под общий смех, Гарик пропел строчку из песни «Манго-Манго»[13].

Оставшуюся часть полета мы впятером сочиняли список и сумели наваять более пятидесяти наименований. После посадки в Царском Селе, в своем кабинете князь принял заявку, бегло просмотрел её, хмыкнул, улыбнулся и клятвенно заверил, что все перечисленное будет доставлено нам через трое суток. Ну, а мы, полные новых впечатлений, вернулись в гостиницу, где уже поджидал нас Олег Эйвазов и Влад Косарев. Офицеры явились, чтобы пригласить нас на вечеринку, по случаю получения наград. Поскольку награжденных было около трех десятков, соответственно и приглашенных набралось около двух сотен. Господа офицеры не поскупились и сняли для торжества один из лучших в городе ресторанов.

Посидели мы в тот вечер душевно. В глазах рябило от обилия расшитых золотом парадных мундиров. Моя правая рука просто отваливалась от бесчисленных рукопожатий. Каждый из присутствующих считал своим долгом лично поприветствовать нас. Наша пятерка уже обрела в Русской армии статус легендарной! Как и в прошлый раз в Севастополе, после часовой торжественной части старшие офицеры покинули зал, и началась стихийная мужская попойка с танцами на столах и падением мордой в салат. Маленький оркестрик наяривал песни из репертуара Шевчука, Газманова и Расторгуева. Такой вот культурный экспорт! В самый разгар пьянки Маша снова проявила свои диктаторские замашки и увела нас в гостиницу. В этот раз мы действительно крепко перебрали, но ведь не каждый день тебя награждают орденами! На утро нас буквально спас от головной боли и прочих милых прелестей бодуна местный аналог «Алка-Зельцера». Приема одной таблетки оказалось вполне достаточно для полного снятия всех негативных последствий.

Сразу после завтрака с нами связался адъютант Главнокомандующего, сообщивший, что первая партия заказанного нами оборудования уже дожидается нас в Севастополе. Ещё через час пришел Эйвазов, порадовавший нас известием, что сумел найти более тридцати добровольцев. Мы немедленно поручили есаулу доставить их в Севастополь и тоже стали собираться в дорогу.

Пришла пора прощаться с блистательным Санкт-Петербургом и этой реальностью. Нас ждал ставший нам почти родным семнадцатый век.

4 ГЛАВА

Вернувшись в Грозный мы с головой погрузились в хозяйственные хлопоты. Нам приходилось размещать и оприходывать многочисленные контейнеры с «подарками» от Великого Князя и размещать постоянно прибывающих офицеров-добровольцев. Пришлось отказаться от первоначальной мысли создать из волонтеров отдельное подразделение. Бросать опытных командиров в атаку, как простых пехотинцев было бы глупым расточительством. Ищущих острых ощущений офицеров назначали инструкторами по стрельбе, фехтованию и рукопашному бою. Самых опытных назначили командирами элитных подразделений кавалерии и морской пехоты. На наше счастье Эйвазов сумел «завербовать» несколько морских офицеров, горящих желанием повоевать под парусами. Их сразу поставили капитанами кораблей.

Вливание свежей крови немедленно принесло свои плоды. Работы по ликвидации последствий недавнего нападения боевиков Чаки пошли гораздо быстрее. В течение недели удалось полностью восстановить все поврежденные корветы и фрегаты. Наш флот снова стал полноценной боевой единицей. Снова стал вопрос о командующем. Для привлечения адмирала Нахимова была собрана целая делегация во главе с Машей. Но, к сожалению, ни Мария, ни Мишка, ни пошедшие с ними четверо морских офицеров так и не уговорили героя присоединиться к нам. Даже сообщение о скорой гибели не поколебало Нахимова. Этот мужественный человек заявил, что останется на своем посту до конца, при любом развитии событий. Это категорическое решение заставило нас искать другую кандидатуру.

После длительных обсуждений было принято моё предложение о привлечении на должность командующего адмирала Ушакова, прекрасно зарекомендовавшего себя в войнах с турками и французами. Без сомнения талантливый флотоводец, автор нескольких тактических приемов, остаток жизни после отставки в 1807 году провел в своем крохотном имении под Тамбовом. Наверняка ему хотелось хотя бы ещё раз постоять на палубе, ловя приносимые ветром соленые брызги. В наше время шестьдесят лет не возраст, а, перейдя в другую реальность, Ушаков навсегда избавится и от болезней и от подступившей старости. Нормальный человек, не связанный какими-либо обязательствами, вроде воинского долга, престарелых родителей или малолетних детей, должен был согласиться на такой шанс.

Чтобы не пугать старика рассказами о других реальностях было решено обставить вербовку, как приказ о возвращении на службу, подписанный лично Александром Первым. А уже потом, на месте, поставить Федора Федоровича перед фактом. В случае отказа неволить адмирала никто бы не стал, его бы просто вернули домой, компенсировав неудобства.

Для проведения тщательной подготовки к этой операции моя жена решила отправиться в базовую Москву, чтобы покопаться в архивах и заказать необходимые костюмы. Вместе со мной сопровождать Марию вызвались два десятка офицеров, мечтающих посмотреть на жизнь параллельной реальности. Так что «окно» на базовую мы пересекли довольно большой компанией. Не успели мы отойти от рамки на десять шагов, как у Маши запиликал мобильный телефон.

— Машка, коза брянская! Я тебе битый час названиваю! Где тебя черти носят? — Голос Лены Старостиной был настолько громким, что был слышен всем окружающим. — Косареву на «Москвич» звонила, так мне сказали, что он с Крюковым и Тихомировой на юга улетел! А два часа назад на Черном море чечены паром с челноками захватили! И я смекнула, а не туда ли наш доблестный есаул направился? Ну, чего ты молчишь, подруга, что там у вас происходит?

Я с женой переглянулся. После зачистки парома мы открывали «окно» на базовую всего один раз, когда принимали «Филин» с полусотней Зюлина. Получается, что пока мы готовились к войне с африканцами, ходили в рейд на Замбези, совершали экскурсии по Санкт-Петербургу, получали награды и искали Атлантиду, на базовой реальности прошло всего несколько минут. Я решительно отобрал у жены мобильник.

— Ленка, это Сергей. У меня есть эксклюзивная новость. Можешь тиснуть в своей газетке — заложники освобождены десять минут назад спецназом Черноморского флота. Все террористы уничтожены, потерь среди заложников и спецназовцев нет.

В трубке секунд тридцать висела тишина. Старостина переваривала полученную информацию.

— Так, так, — сказала Лена, — неужели ваша работа? И когда только успели? Опять чехарда с параллельными мирами? Я уже ничему не удивляюсь!

— Лен, будет ещё одна новость! — продолжил я. — Какое здесь сегодня число?

— Шестое июня, — ответила заинтригованная журналистка.

— Значит примерно через две недели, а точнее… — я постарался вспомнить, какое число было в день награждения, — точнее двадцать второго июня в Тихом океане, около Сан-Франциско появится огромная эскадра линейных кораблей под японским флагом. Намерения этого флота в отношении США будут самые враждебные.

— Ничего себе хохмочка! — отреагировала Лена, — надо же, флот линейных кораблей, да ещё такого числа! Ладно, в моей газете и не такие приколы печатаются! Расскажешь подробнее после своего возвращения. Вы в Москву когда собираетесь?

— Да вот прямо сейчас и летим! — ответил я. — Я, Маша и группа товарищей из параллельного мира.

— Это Косарев с Крюковым, что ли? — переспросила Старостина.

— Нет, Влад с Антоном и Катей нашли свою реальность и возвращаться сюда не собираются. Мы же тут на досуге сумели соорудить проход в параллельный мир! Ладно, действительно, приедем, расскажем подробнее. До встречи!

Когда мы всей толпой явились в аэропорт, принадлежащий Косареву ЯК-40 только встал на заправку. Пришлось часочек подождать. Мария тем временем успела договориться с экипажем, использовав предусмотрительно полученную от Влада доверенность. Несколько дородных мужчин-биснесменов в зале ожидания для VIP-пассажиров удивленно косились на наших офицеров, поголовно одетых в синие рабочие комбинезоны. Я решил, что в Москве первым делом поведу ребят в магазин мужской одежды.

Уже в полете, сидевшая рядом со мной Маша завела серьезный разговор.

— Надо решить, что будем делать с Косаревским наследством. Ведь кроме этого самолета осталось два десятка коллекционных автомобилей, дом на Рублевке, квартира на Тверской, а самое главное — завод «Москвич»!

— Чего решать! Влад здесь больше не появится! — Ответил я. — Надо брать от него доверенность, или вообще оформить куплю-продажу! Ему эти владения уже ни к чему!

— Не так все просто, — задумчиво сказала супруга, — одно дело доверенность для экипажа самолета, при условии, что летчики знают нас в лицо, как близких друзей хозяина! И совсем другое дело — переход такой собственности, как все вышеперечисленное! Боюсь, что нам придется побеспокоить Влада, пригласив его сюда, для оформления всех бумаг.

— Ну, и в чем проблема, — беспечно махнул я рукой. — Пригласим, оформим, думаю, Влад не откажется!

— Сережа, а ты подумал, кто будет управлять заводом?

— Ерунда, Машуль, пригласим управляющего! Или наймем целую команду менеджеров!

— А кто будет их работу проверять? Разворуют всё к черту! — продолжала спорить Маша.

— Слушай, зайчик, а что сейчас поделывает мой любимый тесть? — мне в голову пришла интересная мысль.

— Работает советником в администрации президента! — с едва заметной гордостью за отца ответила супруга.

— Вот мы и поручим папуле дальнейшее развитие отечественного автопрома! — Торжественно сказал я, — не думаю, чтобы это было сложнее, чем давать советы президенту России, а до этого заведовать отделом в ФАПСИ.

Машка несколько секунд смотрела на меня в полном обалдении. Затем в глазах жены мелькнуло понимание.

— Но ведь папа ничего не понимает в автомобилестроении! — по инерции сказала Маша.

— Ну, и что? Косарев тоже ничего не понимал, а работу завода организовать сумел! — бодро ответил я. — Вот что значит военный! А ведь Влад всего лишь есаул, а твой папа полковник! Справится! Дадим ему профессиональных менеджеров и инженеров в подмогу! Уж присмотреть за их работой он сумеет!

— Вот что мне в тебе нравится, любимый, кроме всего прочего, так это склонность к оригинальным решениям! — сказала Мария, после минутного раздумья. — Сегодня же поговорю с папой!

— Кстати, Машуль, я уже давно подумываю о систематизации названий реальностей. А то мы для обозначения пользуемся фразами типа: «Мир Косарева» и так далее. Предлагаю такое наименование: наша реальность пускай будет считаться «базовой». Так как первым к нам провалился Андрюха Шевчук, его реальность назовем «Альфа», затем был Косарев с Крюковым, их реальность пускай будет «Бета», ещё была реальность, где случилась глобальная ядерная война, откуда к нам попал тот сумасшедший паренек. Этот мир получит «говорящее» название «Гамма». А если будут появляться люди из других миров, то для начала нам хватит букв греческого алфавита, а затем перейдем на арамейский. Шутка!

Маша легко согласилась с моими доводами, ей всегда нравился методический подход в решении проблем.

По прилету в Москву, я прямо в аэропорту «Домодедово» арендовал «Икарус» с водителем и повез господ офицеров на экскурсию по городу. Машенька забрала с платной стоянки свою ярко-красную «Дельту»[14] и отправилась по делам.

Прогулка по городу затянулась до позднего вечера. Среди гостей нашлось несколько москвичей, которые воспринимали все увиденное с повышенной эмоциональностью. В салоне автобуса то и дело слышались удивленные восклицания. Особенно «бетамирян» потряс вид Красной площади с Мавзолеем. Офицеры никак не могли взять в голову, как в самом центре города, столицы православного государства может стоять языческое капище.

Где-то на середине маршрута я выполнил обещание и завез ребят в магазин одежды. «Совершенно случайно» им стал мой любимый бутик «Бриони». Ну, не тащить же офицеров на Черкизовский рынок! Ужинать всю ораву я отвез в недавно восстановленный, после памятной перестрелки, «Аль-Казар». После разгрома, чтобы сохранить доброе отношение с любимым рестораном, мы не только дали деньги на ремонт, но и внесли солидную сумму в качестве инвестиций. Теперь любого из нашей пятерки обслуживали здесь с реактивной скоростью. Хотя и раньше не тормозили. Столик на двадцать человек я заказал заранее, ещё днем и с размещением голодных офицеров проблем не было. Официанты немного косились на кучу плечистых молодых мужиков в почти одинаковых дорогих костюмах, но к нашим чудачествам в этом кабачке уже привыкли. Ребята воздали должное прекрасным блюдам смешанной, итало-французской кухни и великолепному подбору вин. К десерту приехала Мария с Леной.

— Как поживает четвертая власть? — приветствовал я Старостину.

— Скучно поживает! — ответила журналистка, присаживаясь за стол между мной и Олегом Эйвазовым, — с тех пор как вы уехали на юг, писать стало не о чем! Тиражи моей газеты упали вдвое! Приходиться высасывать из пальца сюжеты о кошках-маньяках и застрявших в вентиляционных трубах проститутках!

— Ого! — Сказал Олег, — а в наших новостях ничего подобного нет!

— Могу предложить сюжет о тележке-убийце из супермаркета! — смеясь, сказал я. — Ты на экран радара хоть изредка смотрела? — Я имел в виду тот прибор, который улавливал пробои реальности. Уходя в прошлое мы оставили его Старостиной.

— Каждый вечер смотрю! — Отрапортовала Лена, — тишь да гладь, никаких сигналов. Пробой зафиксировался только сегодня. Район — Черное море!

— Этот случай нам известен, — сказал я, — из «Бета-реальности» к нам провалился десантный турболет. По счастью, Влад в это время прослушивал эфир и сумел засечь их позывные. А командиром там оказался старый друг Косарева. Турболет со всеми десантниками мы сразу перетащили к себе, в семнадцатый век.

— Я же тебе час назад говорила, что мы после освобождения заложников прожили ещё месяц, — сказала Маша, вяло ковыряя ложечкой пирожное. — У тебя что, эклер? Тьфу, склероз?

— Значит ты теперь старше меня на месяц, — тут же сообразила Лена.

— Фиг тебе, подруга! — злорадно отреагировала жена. — Сколько раз тебе можно говорить, что мы в чужой реальности не стареем! А все раны зарастают как у «Росомахи» из «Людей Икс». Сережке три недели назад ногу прострелили, так пулевое отверстие затянулось буквально на глазах!

— Ничего себе! — Брякнул ошарашенный Олег, впервые слышавший эту историю. — А вот мы сейчас тоже находимся в чужой реальности, и что же? Нам теперь не страшны никакие раны?

— Совершенно верно, князь! — ответил я, — если не умрете на месте, ну, там рана в голову или сердце, то в считанные секунды ваше тело восстановит первоначальный облик. Проверено многократно!

— Господа! — Обратился Эйвазов к своим соратникам, — вы слышали? Мы теперь неуязвимы! Но берегите голову и сердце!

Офицеры зашумели. От нашего конца стола к дальнему стали по цепочке передавать подробности самоисцеления. Нельзя сказать, что эта новость вызвала бурный восторг, всё-таки это были военные, привычные ходить под смертью. К тому же всем военнослужащим Русской армии вводилась вакцина, ускоряющая регенерацию тканей. Но теперь, судя по завязавшимся разговорам, нам следовало ожидать от добровольцев безумного геройства. Один из офицеров даже умудрился проверить сообщение на месте — оцарапал себе вилкой запястье. Ранка затянулась на глазах. Беседа за столом распалась на отдельные группы. Кто-то продолжал обсуждать открывшиеся перспективы неуязвимости, кто-то делился впечатлениями от увиденного во время сегодняшней экскурсии. Лена, сделавшая стойку ушами при слове «князь», уже напропалую кокетничала с Олегом. Маша придвинулась ко мне и тихо сказала:

— Я уже поговорила с отцом. Сначала он отказался наотрез, но мы с мамой навалились на него, и он обещал подумать.

— Про Ушакова узнала?

— Конечно! Екатерина Вторая за победу при острове Тендра[15] пожаловала Федору Федоровичу орден Святого Георгия 2-й степени, имение Спицыно и пятьсот душ крепостных. Эта деревня ещё существует. Находится она возле федеральной трассы Р119, на полпути между Тамбовом и Липецком. В архиве я скопировала типовые бланки документов начала девятнадцатого века. А ещё я заехала в театральную мастерскую, где мы обычно заказывали исторические костюмы. Там я дала задание начать подбор тканей и подготовку эскизов для военных мундиров того периода. Возьми завтра человек пять и съезди на первую примерку.

— Умничка! — я чмокнул жену в макушку, — что бы мы без тебя делали! Ну, ладно, время уже позднее, а день сегодня был длинный. Автобус я уже отпустил, поэтому сейчас скажу метрдотелю, чтобы заказал несколько такси, и поедем на ночевку!

— А где ты всех разместишь? — уточнила Маша.

— Можно на дачу к Гарику, или нет, лучше на дачу Мишки, там же гостевых спален восемь штук!

— Князь Олег поедет со мной! — томным голосом сообщила Лена, — я обещала показать ему вид на Москву при лунном свете!

Кто-то из молодых сотников хихикнул, но Эйвазов грозно посмотрел на парня своими зелеными глазами и шутка умерла, не родившись. Вызванные такси прибыли через десять минут. Олег и Лена укатили на серебристо-синей «Дельте» журналистки. Я и Маша дождались, пока офицеры разместятся в машинах и возглавили колонну на Машином родстере.

По пути на дачу произошел забавный случай. Миновав МКАД, я вырвался вперед. На «Дельте» было чрезвычайно сложно выдерживать небольшую скорость. Родстер так и звал оторваться. Сотню эта машина набирала за три с половиной секунды, а двести за одиннадцать секунд. Это была одна из причин, почему я сменил свой «Ягуар» на электрокар.

Уже начинало темнеть, и я несся по шоссе как болид, легко обходя попутные автомобили. Действо было феерическим и завораживало меня. Красные огни задних габаритов впереди идущей машины только появлялись на горизонте, и практически сразу, словно прыгали под мой капот. Легкий сброс оборотов, сигнал дальним светом, попутный торопливо отваливает на правую полосу, и я лечу дальше. Сопротивление оказал только какой-то джип, при ближайшем рассмотрении оказавшийся новеньким «Лексусом» LX 470, с блатным номером «777». Вспышка дальнего света ему в корму показалась джиперу сигналом к старту гонок. Он резко прибавил скорость и сумел оторваться на триста метров. Но я мгновенно догнал его и попытался обойти справа. «Лексус» резко перестроился, перекрывая дорогу. Вдавив до упора педаль «газа» я всё-таки обогнал джип, выскочив при этом на «встречку». Возвращаясь на свою сторону дороги, невольно подрезаю «четыреста семидесятый». Водитель джипа от неожиданности потерял управление, машину развернуло и бросило к обочине. Глянув в зеркало, я убедился, что с «Лексусом» все в порядке и продолжил движение. Проехав ещё километров семь, остановливаюсь на обочине, чтобы дождаться колонны такси. В темноте они вполне могли проскочить малозаметный поворот к дачному поселку.

Выйдя из машины, я закурил, облокотившись на капот. Машенька тоже покинула салон и встала рядом. На быстро темнеющем небе стали проявляться первые звезды. Из ближайшего леска ветер доносил крепкий запах хвои. Я обнял жену за плечи и мы молча стояли, наслаждаясь тишиной и покоем. Прошло несколько минут, и рядом с нами притормозил знакомый «Лексус». Из него неторопливо вышли четверо широкоплечих парней, с бритыми затылками. «Так, так, — подумал я, — вечер перестает быть томным!»

— Я чё-то не понял, брателло, чё за х. ня? — с ленцой сказал самый широкий из парней. — Ты, тля, понял, в натуре, чё щас сделал?

— Да, чё ты, нах, с ним трешь, Колян? — вмешался другой крепыш. — Он, козел, просто ох…ший на всю голову! Отмудохать долбоёба, нах, и дело с концом!

— Ребята, я вас не трогал, езжайте куда ехали! — ласково посоветовал я четверке. Мне стало весело. Давненько на меня так нагло не наезжали. Я был абсолютно уверен, что легко справлюсь со всеми. Даже не понадобится лежавший в багажнике АК-104 и засунутый сзади за пояс импульсник.

— Сережа, пожалуйста, ну хоть этих не убивай! — вполголоса сказала Мария, — мало тебе крови?

Машенькины слова немного насторожили крепышей. Один из них сделал несколько шагов назад и извлек из салона джипа бейсбольную биту. Другой сунул руку за отворот куртки и достал ТТ. Тем хуже для них, так бы я их просто побил, а теперь ещё и покалечу.

Внезапно тишина огласилась скрипом тормозов, а темноту прорезали лучи фар. За «Дельтой» остановилась длинная колонна такси. Подвыпившие офицеры стали кулями вываливаться из машин и, громко переговариваясь, собираться вокруг меня.

— Проблемы, Сергей Алексеевич? — слегка заплетающимся языком спросил сотник Соколов.

— Не думаю, Максим! — ответил я, провожая взглядом резво удаляющийся «Лексус». Скорость, с которой крепыши покинули место конфликта, просто восхищала. — Сажай ребят обратно в машины, минут через десять приедем!

Мишкина бревенчатая «избушка», общей площадью около тысячи квадратных метров легко вместила всю толпу. Убедившись, что гости разместились с комфортом, мы с женой поднялись на третий этаж, в комнату, которую всегда занимали при визитах в этот дом. Приняв душ и вволю порезвившись на шелковых простынях огромной кровати, мы ещё нашли в себе силы, чтобы обсудить планы на ближайшее время.

— Я думаю, подготовка займет пару дней, — говорила Маша. — Выбери завтра несколько ребят в сопровождающие, ведь тебе придется изображать генерала, а они без свиты по глуши не ходят, тем более в девятнадцатом веке. С ролью генерала справишься?

— Ты забыла, радость моя, что я главный воевода, — гордо сказал я, — что приравнено к генерал-лейтенанту! Так что играть роль мне не надо! Кстати ты не забыла, что генералу невместно топать пешком? Надо будет заскочить в наш конный клуб, взять лошадок, насколько мне помнится в нашей собственности находится четыре штуки.

— Правильно! — одобрила Маша, — возьми в клубе напрокат лошадиный фургон. Ты ведь не погонишь верхом до Тамбова? Эх, солиднее было бы приехать на карете, но жаль времени на возню!

— Отлично, спасибо, что напомнила! — сказал я. — Значит, поедем тремя машинами: КАМАЗ с «окном», ГАЗель с пассажирами и лошадиный фургон. Слушай, надо будет сделать ребятам какие-нибудь документы! Путь неблизкий и вполне вероятны проверки, гаишники там и прочие!

— Нормальные гражданские паспорта сделать не успеем! — Отрезала Мария. — У Ленки есть завязки, но время, время! Сделаем так! Попробуем соорудить водительские права и удостоверения сотрудников АОЗТ «Москвич». Если возникнут проблемы, решишь их при помощи денег!

— Хорошо! Пожалуй, все вопросы мы обсудили! — сказал я. — Я завтра еду в ателье, потом в конный клуб, потом займусь автомобилями!

— А я повезу выгуливать офицеров, — подхватила Маша, — потаскаю их по городу, покормлю обедом. Ленку, если она ночью не перенапряжется, заставим делать документы. Встречаемся вечером в «Аль-Казаре».

Обсудив текущие планы, мы незаметно задремали. Однако судьба уже подготовила нам новый сюрприз.

Пробой реальности 130

Третий день между бандами «Черные шершни» и «Лысые орлы» шла война за район Корочарово. Традиционно эту территорию контролировали «Орлы». «Черные шершни» были относительно молодой группировкой, с приходом нового лидера — «Пики», решившие урвать кусок пирога побольше. «Пика» в свое время успел послужить в специальных частях армии Московии, застал Московско-Новгородскую войну, даже командовал взводом. Он прекрасно научился управлять людьми, вести уличные бои, а также виртуозно владел десантным ножом, за что и получил свою кличку. В свою банду Пика подобрал ветеранов минувшей войны, не боявшихся лить кровь. Амбиции, безумная отвага, звериная жестокость, помноженные на неплохое воинское умение, позволили «Шершням» нанести противнику немалые потери в первые дни боев.

Но затем сказался недостаток специфического организационного опыта. Всё-таки Пика был главарем всего два года. За три дня боев «Шершни» потеряли восемнадцать человек. Это было не так страшно для банды в двести человек, но вместе с бойцами было утрачено их огнестрельное оружие. Да и запас патронов начал стремительно таять. Людские потери можно было восполнить за счет молодняка, парней пятнадцати-шестнадцати лет, номинально не входивших в банду. Но вот оружие и боеприпасы нужно было покупать, а в связи с боевыми действиями торговцы взвинтили цены в три раза. Этого Пика предусмотреть не смог. Денег, оставленных в резерве явно не хватало.

В кратчайшие сроки, всего за несколько часов главарь со своими «лейтенантами» разработал операцию по ограблению Корочаровского отделения Государственного банка Московии. Сложность заключалась в том, что хотя обычно полиция не вмешивалась в бандитские разборки, но государственное имущество охраняла рьяно. Непосредственным прикрытием отделений Госбанка занималось элитное полицейское подразделение. Каждую точку охраняло двадцать человек с автоматическим оружием. А в случае тревоги на место, в течение пяти минут прибывало два взвода с крупнокалиберными пулеметами.

Пика прекрасно отдавал себе отчет, что после такой акции он посадит себе на хвост всю полицию города. На столь наглые нападения правительство реагировало быстро и жестко. За голову главаря немедленно объявлялась крупная награда, и в поиск бросались многочисленные городские охотники. Всем был памятен недавний случай с главарем «Глазастых» — «Полковником», возомнившем себя самым крутым на московских улицах, но потерявшем голову (в буквальном смысле) от руки наемника.

Обо всех грядущих проблемах Пика знал. Но форс-мажорные обстоятельства требовали немедленного действия. Хитрый план предусматривал наведение сил преследователей на главную ставку «Лысых орлов». Таким образом, достигались сразу две цели, ответственность за ограбление перекладывалась на врагов, а за этим следовало их неизбежное ослабление.

«Шершни» выехали на акцию в ночь с восьмого на девятое июня. Ядро группы составили наиболее проверенные, опытные бойцы. Возглавил операцию сам главарь. Но отлично задуманное дело не задалось с самого начала. При проезде по Дубровскому шоссе броневики «Шершней» были засечены наблюдателями «Орлов». И в момент завязавшейся перестрелки с охраной банка, в спину врагу ударили полсотни «Лысых орлов». Перекрестный огонь в считанные минуты выкосил почти всю группу «Шершней». А тут ещё подоспел оперативный отряд полиции. Поняв безвыходность ситуации, Пика с четырьмя соратниками пошел на прорыв. На его машине были приварены самые толстые в банде стальные листы. Под грохот пуль по броне главарь сумел оторваться от преследователей метров на двести. Полицейский броневик шел по пятам, не прицельно строча из тяжелого пулемета.

Но одна из очередей все-таки хлестнула по корме беглецов. Машину Пики охватило белое сияние, словно вспыхнул килограмм магния, раздался громкий щелчок. Когда свет погас, перед полицейскими расстилалась пустая лента шоссе. Броневик Пики исчез.

5 ГЛАВА

Как мы и рассчитывали, сборы в дорогу заняли два дня. В Тамбов мы выехали только девятого июня, ранним утром, чтобы не застрять в пробках. Поехали на двух машинах, «Соболе» с кондиционером и лошадином фургоне на базе ЗИЛ-130. От КАМАЗа с «окном» я отказался, заменив его складной рамкой. Военные мундиры девятнадцатого века, упакованные в прозрачные полиэтиленовые чехлы, висели в микроавтобусе на самом видном месте. Мундиры в сочетании с лошадьми служили нашей группе основным прикрытием на случай проверки документов. По командировочному удостоверению мы проходили как группа каскадеров «Мосфильма», следующая на съемки исторического фильма. Эта нехитрая маскировка удалась на славу. На посту, при выезде из города гаишники только мельком просмотрели сопроводительные документы. Основными вопросами, заданными стражами порядка были: «Как называется фильм?» и «Когда он выйдет на экраны?».

Наша команда состояла из шести человек. Олег Эйвазов отправился сам и лично отобрал остальных. Трех молодых сотников Атаманского полка и степенного ротмистра-кавалергарда. Несмотря на молодость казаков, они уже успели поучаствовать не в одной боевой операции, включая десант на Синоп. А кавалергард командовал танковым батальоном во время Второго Джихада.

Выехали по Новорязанскому шоссе, так как нам нужно было забрать ещё двух коней из конюшни в Коломне. А чтобы попасть на трассу Е119, мы предполагали у Рязани свернуть направо, к Новомосковску. Двигалась наша колонна не спеша, чтобы не растрясти лошадок. Со средней скоростью шестьдесят километров в час мы к половине пятого утра доехали до Бронниц. Перед въездом в городок нас тормознули на посту ДПС.

Движение из Москвы в этот ранний час практически отсутствовало. По пути нас обогнало всего пять-шесть машин, поэтому я не удивился приказу остановиться. Гаишники явно маялись от скуки. Я послушно притер «Соболь» к обочине, сидевший за рулем ЗИЛ-130 ротмистр Артюхин, повторил мой маневр. Но внешний вид милиционеров сразу насторожил меня. Морды у всех были небритые и похмельные, форма застегнута кое-как, фуражки набекрень. Зато короткие стволы АКСУ направлены точно на нас. Если бы не будка стационарного поста рядом, то я бы точно решил, что это подстава. Правая нога даже зачесалась от нестерпимого желания нажать на педаль газа. Но пока мы разгонимся, они в пять стволов из нас решето сделают.

Выходя из машины, я негромко бросил сидевшим в салоне офицерам: «Максимальное внимание, возможно нападение!» Ребята внешне никак не отреагировали на предупреждение, но через пару секунд боковая дверь «Соболя» отъехала в сторону. Офицеры стали неспешно, расслабленно покидать салон, усиленно делая вид, что вышли размять ноги. Напротив них уже стояло два милиционера с автоматами наперевес. Наше собственное оружие было надежно спрятано в тайнике микроавтобуса, и теперь, чтобы достать его потребуется несколько минут.

На близком расстоянии эти гаишники ещё меньше напоминали нормальных стражей порядка. Запах давно не мытого тела, отчетливо видимые грязевые потеки за ушами. Форменная рубашка испачкана пылью, словно её владелец валялся на земле, а потом наспех отряхнулся. На груди видны темные пятна, похожие на кровь.

Ближайший ко мне «гаишник» поднял глаза. Глаза были бешеные, полные такой ненависти, что я сразу понял, что нас сейчас будут убивать. Псевдомилиционеры вскинули автоматы. Дальнейшие мои действия шли на уровне выработанных сотнями тренировок рефлексов. Рывком ухожу с линии прицеливания, под правую руку автоматчика. Правой рукой подсекаю ствол снизу, а левой бью сверху по казеннику. АКСУ выкручивается из рук стрелка и оказывается в моих. Подсечка, толчок плечом и мой оппонент кулем рушится на землю. Короткий контрольный удар прикладом в переносицу. Один готов! Быстрый взгляд в сторону моих друзей — их противники тоже валяются на земле. Ещё трое готовы! Но стоящий шагах в десяти от нас автоматчик всё-таки успевает нажать на спуск. Клац! Этот придурок не опустил предохранитель! Я вскидываю трофейный автомат, уже понимая, что не успею. Большой палец бандита опустил вниз планку переводчика огня, а указательный давит на спусковой крючок. В воздухе серебристой рыбкой мелькнул нож. Олег бросал из неудобнейшей позы, снизу вверх, извлекши клинок из наколенных ножен под брюками.

Не успев сделать выстрела, бандит уронил автомат, постоял, словно в раздумье несколько секунд, давая всем обозреть торчащую из правой глазницы рукоятку ножа, а затем грузно осел на землю, как мешок с картошкой.

— Cuando esta vivora pisa! No hay remedio en la botisa![16] — продекламировал Олег, извлекая свой клинок из черепа покойника. — Серж! У вас все представители власти такие агрессивные?

— Это не менты! — ответил я, направляясь к будке поста. — Какие-то грязные уроды, переодетые в милицейскую форму! И сдается мне, автомат Калашникова они держали в руках первый раз. Иначе бы здесь в пыли лежали мы!

В задней комнатке будки я увидел именно то, что ожидал — пять раздетых до белья трупов. Настоящие гаишники. У всех перерезано горло. Скорее всего, резали уже обезоруженных. Уж больно раны аккуратные, основательные, в бою так ударить не получится.

Пока я осматривал пост, офицеры сноровисто оттащили бандитов с дороги. При этом в кустах обнаружился закиданный ветками самодельный броневик. Естественно без номерных знаков. Конструкция напоминала машины из американского фильма «Безумный Макс». На раму из ржавых труб приварены толстые стальные листы. Углы рамы скреплены громадными болтами. Обшивка сильно исцарапана пулями, броневик явно побывал в тяжелом бою. В кормовой части серия пробоин от крупнокалиберного пулемета.

— Что будем делать? — спросил Олег, с интересом рассматривая это чудо техники.

— Валить отсюда надо, — ответил я. — И как можно быстрее, любой проехавший сейчас мимо автомобилист потом станет свидетелем. Наш лошадиный фургон — машина приметная, даже не зная номера, нас быстро вычислят. Среди бандитов остались живые?

— Один ещё дышит! — Тут же откликнулся сотник Соколов.

— Свяжите его и суньте в фургон, — скомандовал я. — И в темпе уезжаем отсюда!

Только проскочив Бронницы и отмахав еще добрых двадцать километров, мы остановились, чтобы побеседовать с пленником. К тому времени я успел позвонить в милицию, и сообщить, что на посту ДПС происходит драка. Затем мне в голову пришла интересная мысль, и я не поленился разбудить Старостину. Моя догадка подтвердилась — этой ночью темпор-радар зафиксировал новый пробой реальности, и как раз в наших краях.

Увидев небольшую грунтовую дорогу, мы съехали на неё с трассы, и проползли по колдобинам полкилометра.

— Надо этого парня допросить, сдается мне, что он из «альфа-реальности», соотечественник нашего Андрея, — сказал я Эйвазову, — а заодно лошадок немного выгулять. Совместить, так сказать, полезное с бесполезным.

Мы вывели из фургона лошадей, а затем вытащили сопротивляющегося бандита. Один из сотников беззлобно дал ему в печень и повалил на траву.

— Вот это да! — удивился есаул, — я же ему руку в двух местах сломал! А он с такой травмой продолжает шебаршиться!

— Так у него уже, наверное, все зажило, ведь больше двадцати минут прошло, — пояснил я, внимательно разглядывая пленника.

— Ага, так вот про что вы тогда говорили, — догадался Эйвазов, — я в чудесные исцеления, если честно, не очень поверил, прекратившая кровоточить царапина — еще не доказательство! Но вот он — живой пример перед глазами! Этот парень сейчас находится в чужой для него реальности, как и мы, поэтому его организм стремится сохранить статус-кво. Но подельщиков его мы убили, следовательно, реальность — реальностью, а смерть — смертью!

— Давай, придурок, рассказывай, как на посту очутился, и зачем полицейских наших зарезал? — начал я допрос, но бандит только таращил глаза. — В молчанку играть не советую! Люди мы простые, шутить не умеем! Сейчас начнем ради эксперимента от тебя куски отрезать, и смотреть, за какое время они отрастут!

То ли угроза подействовала, то ли страшное слово «эксперимент», но парень начал говорить. Звали его «Пика» и был он главарем банды, грабившей этой ночью Госбанк Московии. Потом, спасаясь от погони, они выскочили в неизвестную местность. Решив, что каким-то образом пересекли границу своего карликового государства, бандиты отмахали по инерции полсотни километров. Уже на рассвете их броневик был остановлен представителями местной власти. Но, разгоряченные прошедшим боем, бандиты сумели быстро обезоружить полицейских. Затем, решив, достать новую машину и гражданскую одежду, Пика додумался инсценировать проверку документов. Но первая же попытка стоила им жизни и здоровья.

— Всё понятно! — сказал я, ударом в переносицу отправляя незадачливого главаря в «страну вечной охоты». — Самое главное, что они разбежаться не успели, а сразу на нас нарвались. Попадись им простые люди, продолжение истории имело бы печальный финал. Крови эти отморозки не боялись.

Выгуляв лошадей, мы продолжили движение и к вечеру проехали Тамбов. На ночевку расположились в лесу, в десяти километрах от нашей цели.

Переночевали прямо в лесу, а утром, не спеша, собрали рамку «окна». Переоделись в мундиры, оседлали лошадей и сразу перешли в девятнадцатый век, не тратя времени на предварительную разведку. Мария, кроме всего прочего, снабдила нас неплохой картой, скопированной из землеведческой описи 1805 года. Но, проехав пару километров, мы убедились, что карта картой, а местность местностью. Дорога, по которой через двести лет пройдет федеральная трасса, сейчас была обозначена едва видимыми тележными колеями. Такое ощущение, что здесь вообще не ездили. Потом начались неприятности в виде естественных заграждений. Сначала попался не обозначенный на карте ручей. Берега водной преграды оказались очень топкими, вброд преодолеть неширокий поток не удалось. Мы были вынуждены ехать вдоль ручья, ища удобное для переправы место. Но вскоре по-над берегом начались такие завалы, что нам то и дело приходилось петлять, объезжая очередное переплетение корней и сучьев. Я раздраженно буркнул, что нам, для полного счастья не хватает только разбойников. Как ни странно, эта фраза слегка разрядила обстановку. Послышались шуточки, а ротмистр-кавалергард даже затянул какую-то песню. Песня оказалась танкистской, наподобие нашей «А молодого лейтенанта несли с пробитой головой…» Первоначально я удивился такому репертуару, а потом вспомнил, что в «Бета-мире» Лейб-гвардии Кавалергардский полк является бронетанковым.

Шуточка про разбойников уже успела забыться, кони внезапно вышли на более-менее утоптанную тропу, в кронах деревьев пели птицы, ротмистр выводил хриплым баритоном: «машина пламенем объята, вот-вот рванет боекомплект…», казаки подхватывали припев, и казалось, что ничего страшного в этом лесу случится не может. И я даже испытал некоторое возмущение, когда на тропинку перед нами рухнула огромная береза. Сзади тоже послышался треск. Я обернулся. Перегораживая путь отступления, там лежала сосна. И дураку понятно, что просто так, в безветренную погоду деревья в лесу не падают. Значит всё-таки разбойники!

Я выхватил саблю и пришпорил коня. Очень вовремя — в тот же момент в кустах малины грохнул мушкетный выстрел, пуля пронеслась в каком-то полуметре от моей головы. Я на полном скаку обогнул заросли, над которыми поднимался густой белый клуб дыма. Вот он — стрелок! По виду — обыкновенный крестьянин, бородатый, в лаптях с онучами, армяке, перепоясанном веревкой, на голове облезлый заячий треух. Сзади за поясом заткнут топор. На деревянной рогульке покоится огромная фитильная пищаль. Не раздумывая, я рубанул разбойника саблей. Удар получился злой, невыверенный, но мужику хватило и этого. Придерживая руками рассеченный надвое треух, бородач сполз на землю.

А между тем лес наполнился криками и жутким, прямо таким соловьино-разбойничьим свистом. Эге, да тут их целая бригада! Второе нападение за два дня! Тенденция, однако!

Прямо под копыта моему вороному выскочили ещё два работничка ножа и топора. Первый рухнул сбитый грудью коня, а второго я от души угостил саблей. На этот раз я был почти спокоен и удар вышел отменно четким. Три — ноль! Я придержал коня и огляделся. Нападающих было человек тридцать, что в случае атаки на обыкновенных военных этого века стало бы для последних фатальным. Но мы то ребята не простые! Эти уродцы сейчас быстро усвоят, что такая добыча им не по зубам!

Офицеры, как ангелы ада, метались между серых армяков, мерно взмахивая клинками. То один, то другой разбойник падал с рассеченной головой. Грохнуло ещё три выстрела. Мимо! Все мои ребята остались в седлах, только сотник Соколов немного качнулся. Или мне показалось! Я мгновенно установил местоположение стрелков по демаскирующим клубам дыма, и наскоро вынеся им приговор, тут же привел его в исполнение. Пока я ездил по кустам, убивая мушкетеров, ситуация на тропинке немного изменилась. Разбойникам удалось стащить на землю ротмистра Артюхина, да и Соколов с трудом держался. На правом плече сотника расплывалось темное пятно. Офицерам приходилось не сладко, поэтому я, подняв на дыбы вороного, врезался с тыла в самую гущу нападающих, рубя направо и налево. Серые армяки на мгновение отхлынули, но тут кто-то из них ловко сунул длинную жердь в ноги моего коня. Жеребец кубарем покатился по траве. Я, едва успев удачно покинуть седло, пробежал несколько шагов, гася скорость, но споткнулся о корень и тоже рухнул, капитально приложившись головой о ствол дерева. В глазах потемнело. «Черт, как нелепо!» — успел подумать я, теряя сознание.

Очнулся я довольно скоро. Голова гудела как медный колокол. Я боком лежал на земле, руки связаны за спиной, ноги в лодыжках. Прямо перед моим носом маячил окровавленный затылок Эйвазова. Немного приподнявшись, я огляделся. Так, картина неутешительная, все мои друзья покоились рядом со мной, тоже связанные по рукам и ногам. Но вроде бы все живые, вон Артюхин глазами хлопает, только Соколов и Эйвазов лежат неподвижно. Но через несколько секунд Олег пошевелился и неловко перевернувшись на спину, посмотрел на меня.

— Вот попали, так попали! — преувеличенно бодрым голосом сказал я. — Что здесь случилось?

— После того, как ты упал, на тебя сразу прыгнули человека три, — ответил Эйвазов, морщась от боли. — Мы бросились к тебе на выручку, а тут с веток деревьев сеть бросили. Запутали нас, а потом дубьём по башке! Неплохое у нас приключение получилось, вернусь в часть, всем буду расхваливать, как я с пользой для здоровья провел отпуск!

— Очухались, соколики! — раздался над нами издевательский голос. Он принадлежал зверовидного вида мужику, уже успевшему напялить на низенький лоб мою шитую золотом треуголку. А ведь за неё полторы штуки баксов уплачено! Одет этот персонаж был поопрятнее своих соратников, перепоясан шелковым офицерским кушаком, на ногах добротные сапоги. Наверное, атаман! За поясом у разбойника торчали рукоятки двух пистолетов и причудливый эфес толедской даги.

— Что же это деется? — продолжил атаман, улыбаясь щербатым ртом, — генерал, а без свиты? Золотишка в переметной суме всего полсотни монет? Или вы золотишко припрятать успели? То-то ты по кустам скакал! Сбросил, небось, всю казну! Говори, красавчик, пока мои робяты тебя плетьми не приласкали!

Я сел, постаравшись изобразить максимально независимую позу. Брезгливо оглядев разбойника, я хмуро сплюнул ему под ноги и сказал тихим, спокойным голосом:

— Если ты, пидор ёб…й, прямо сейчас развяжешь нас и извинишься, то я позволю тебе легкой смертью умереть. Сам себе харакири сделаешь! В противном случае, гандон штопаный, я тебя на ленточки порежу, для бескозырок! Сечешь тему, гнида бородатая?

Должно быть атаман понял из моей тирады всего несколько слов, но угрожающий смысл уловить смог. Переменившись в лице, бородач со всего маху въехал мне в печень носком сапога. Охнув, я рухнул на траву, в довершении всего сильно ударившись затылком о землю. Ничего, до свадьбы заживет, как говорила моя бабушка. Но главное, чего я добился своей наглой выходкой, так это крепко зажатый сейчас в кулаке нож, крохотная выкидушка с четырехсантиметровым лезвием, бритвенной остроты. До того ножик покоился за обшлагом мундира. Чтобы незаметно извлечь его, нужно было отвлечь внимание. Отвлек, что называется, на славу! От лица атамана можно было прикуривать! Минуты две этот придурок, держа волосатую лапищу на рукоятке пистолета, грозно пучил глаза и старательно хмурил брови. Напугал ежа голой жопой! Хотел бы убить, убил бы сразу.

Я сразу сообразил, что пытаться освободиться нужно уже сейчас. Потом будет поздно, эти мужики, хоть с виду и дегенераты, а обыск провести догадаются. Или просто снимут с нас добротную одежду. Все колющие и режущие предметы изымут, а затем засадят в какую-нибудь нору. Как бы не пришлось из неё руками выкапываться, подобно графу Монте-Кристо. Нет, бежать нужно сразу!

Атаман, молча постояв рядом с нами несколько минут, повернулся и потопал на помощь своим «робятам», шарящим по кустам в поисках несуществующей «казны». Убедившись, что он отошел на безопасное расстояние, а два олуха с дубинками, оставленные нас охранять внимательно наблюдают за процессом поисков, я начал действовать. Перекатившись на живот, резким движением выворачиваю кисть руки и полосую по стягивающим запястья веревкам. Гнилая пенька расползается под лезвием, словно труха. Свободными руками сильно отталкиваюсь от земли и принимаю вертикальное положение, взмах ножом над лодыжками и я полностью очистился от пут. Один из охранников только сейчас обратил внимание на мои манипуляции. Я угрюмо подмигнул ему, разбойник в ответ глупо улыбнулся и растерянно захлопал глазами, на его рябом лице отчетливо читалась напряженная работа мысли. Как же так, ведь только что мы лежали связанными и вдруг поднялись! Я с виду неторопливо, а на самом деле быстро, но аккуратно стал освобождать своих товарищей. Начал с Олега. Есаул, сбросив с себя обрывки веревок, неуловимым движением извлек из-за голенища ботфорта десантный нож и коротким, точным ударом нарисовал дураку-охраннику ещё одну глупую улыбку. Под подбородком… Второго караульного упокоил ротмистр, просто свернув мужику голову, тот и пикнуть не успел.

Разбойники даже не догадались обхлопать снаружи нашу одежду. Большая ошибка! У каждого из нас под мундиром висела сбруя с импульсником Стечкина. Достав пистолеты, мы построились в короткую шеренгу и открыли беглый огонь. Через две минуты с шайкой было покончено. Последним мне попался атаман. Я мстительно прострелил бородачу коленные чашечки. Забыв о внушительном арсенале за поясом, мыча от боли, предводитель елозил по окровавленной траве. Не спеша, приблизившись к потерявшему грозный вид разбойнику, я снял с его кудлатой головы свою треуголку и, от души врезав ногой по печени, вкрадчиво спросил:

— Помнишь, я обещал порезать тебя на ленточки?

— Да, — невнятно пробурчал атаман. К боли добавился страх и здоровенный мужик свернулся как эмбрион.

— Обычно я всегда выполняю свои обещания, — продолжил я, — но сейчас, прости, нет времени! Но помучиться тебе придется!

С этими словами я приставил к животу разбойника дуло пистолета и два раза нажал спусковой крючок. К вечеру эта сволочь загнется. В качестве трофея я забрал у атамана роскошный толедский клинок. На мой искушенный взгляд дага была выкована не позднее шестнадцатого века. Каким образом это произведение искусства очутилось за поясом у русского разбойника, вероятно, так и останется тайной. Офицеры, перезаряжая оружие, собрались возле лошадей, громко обсуждая произошедшее. Полученные раны уже успели затянуться и теперь все события воспринимались лишь как интересное приключение.

— Нет, ну в целом, отдохнул неплохо! — подвел итог князь Эйвазов. — Серж! А с тобой не соскучишься!

— То ли ещё будет! — пообещал я.

Пробой реальности 131

Пятьдесят пятый прокуратор Скифии всадник Плавтий Паллант посмотрел на своего дворецкого Руфина и отрицательно помотал головой. Это означало, что прокуратор сыт, и пятая перемена блюд, только что появившаяся на столе не нужна. Дворецкий вздохнул — хозяин не в духе, раз решил закончить обед без фруктов и десерта. Сделав едва заметный пасс рукой, Руфин убрал с мраморной столешницы полтора десятка тарелок и вазочек. Ещё один пасс и перед прокуратором появилась кованная золотая лохань для омывания рук. Небрежно сполоснув ладони, Плавтий встал из-за стола и, шлепая домашними сандалиями по мозаичному полу, пошел в кабинет. Слуга ошибался — настроение у прокуратора было нормальное, просто сейчас все его мысли занимало предстоящее сегодня испытание «Большого проникателя». Это новое чудо механики было создано молодым гением университета Астериаполя Сервилием Якхом. «Большой проникатель» предназначался для создания ворот между мирами и этот проект патронировал лично император.

Нынешний правитель Римской империи — Леторий Архелай, отличался патологической воинственностью. А поскольку достойных врагов у империи не находилось уже двести лет, Леторий решил обратить свой взор на другие реальности.

Паллант прошел мимо охранявших вход в кабинет легионеров, заученно отсалютовавших прокуратору М-жезлами. Пару минут Плавтий постоял перед дверью, положив правую руку на центральную филенку. Именно столько времени занимало снятие защитного заклятья. Произнеся ключевое слово, прокуратор опустил руку и дверь, издав мелодичный звук, плавно распахнулась. В огромном помещении с высоким сводчатым потолком было сумрачно. Проникновению света препятствовали тяжелые занавеси на окнах. Паллант не любил, когда в его отсутствие в окна заглядывали посторонние.

В середине кабинета стоял массивный стол, с цельной малахитовой столешницей и бронзовыми ножками, подарок тестя, консула Мария Публия. Именно помощь Публия, занимающего пост главы Секретной службы и помогла молодому трибуну Плавтию Палланту сделать блистательную карьеру. За неполных десять лет Паллант сумел подняться с должности мелкого делопроизводителя до высокого поста прокуратора края. Ну, конечно, будь Плавтий тупицей, никакая помощь со стороны не позволила бы ему достичь таких высот. Нет, старый волк Публий очень вовремя разглядел в женихе младшей дочери быстрый, проницательный ум и недюжинную энергию. Марий сумел несколькими корректирующими толчками направить зятя в нужное русло и теперь имел своего человека на ключевом посту главы богатого людскими и материальными ресурсами края. Провинция Скифия простиралась от Дуная на западе, до Волги на востоке, от Черного моря на юге, до Белого на севере. На этой огромной территории располагалось два десятка крупных городов и промышленных центров. В том числе известный на всю Римскую империю город Астериаполь, столица края, в котором находилось несколько высших учебных заведений.

Последние пятьсот лет вся интеллектуальная жизнь империи сместилась в провинции. А Вечный город стал рассадником порока. Таких немыслимых извращений, как в Риме не практиковали больше нигде, даже в известной сексуальными пристрастиями своих жителей Содомии. Уже триста лет ставка императора находилась в столице одной из восточных провинций, городе Траяне-на-Дунае. Хотя официально главным городом страны продолжал считаться Рим, практически все государственные учреждения переехали поближе к императору. По отдельным, непроверенным пока слухам, доходившим до Палланта, молодой император Леторий Архелай, воодушевленный грандиозными успехами питомцев Астериапольского университета, подумывал о переносе своей штаб-квартиры в Скифию.

Посидев четверть часа, задумчиво барабаня пальцами по малахитовой столешнице, Плавтий прикрыл глаза и послал зов командиру своей личной центурии Робирию Постуму. Центурион откликнулся немедленно и уже через минуту бесшумно проскользнул в дверь. Вытянувшись в струнку, Постум строго по уставу поприветствовал прокуратора.

— Да, ладно, дружище, расслабься! Выпей вина, разговор есть! — махнул рукой Плавтий. Робирий был его старым приятелем ещё с военной академии. Первые шаги по службе парни делали вместе, но потом Паллант удачно женился и резко ушел вверх, а Постум продолжал тянуть лямку, командуя незначительными подразделениями в провинциальных гарнизонах. Устроившись на месте прокуратора Скифии, Плавтий не поленился разыскать старого друга, и поставил его на должность начальника личного конвоя.

Робирий небрежно засунул М-жезл за пояс и подошел к стоящему в углу погребцу. Налив себе охлажденного вина центурион деликатно прислонился к краю стола. Других сидячих мест, кроме кресла хозяина в этом кабинете не предусматривалось. Увидев затруднение Постума, прокуратор положил левую руку на висящий на груди Знак Власти, а правой сделал легкий пасс. В двух метрах от стола появился стул. Дождавшись пока центурион усядется, Паллант начал говорить:

— Как ты помнишь, на сегодняшний вечер назначены испытания «Большого проникателя». Для обеспечения безопасности ты поставил снаружи лаборатории удвоенные посты. Это правильно! Но ведь если «Проникатель» заработает, он откроет дверь в другой мир! Вдруг оттуда что-нибудь вылезет к нам?

— Хорошо! Расставлю по залу свой лучший десяток, — после размышления предложил Робирий, осторожно прихлебывая из кубка. — А уж если эти воины не справятся, то по тревоге сразу поднимется весь «Шестой Победоносный». Я распоряжусь, чтобы легат отменил сегодня все увольнительные в город.

— Отлично! — одобрил решение своего подчиненного прокуратор. — А то у меня сердце было не на месте! Я как узнал, что Сервилий закончил возиться с «Малым проникателем», и взялся за «Большой», так, можешь себе представить, спать стал плохо. Все время кошмары какие-то снятся! То из «двери» чудовища выползают, то воины в полном боевом.

Постум сочувствующе покивал головой, не забывая отхлебывать из кубка. С какого кипариса прокуратора стали мучить кошмары, центурион представить не мог. Испытания «Малого проникателя» закончились, по сути, ничем. Всё исправно работало, но «дверь» не открывалась. Сервилий Якх объяснил это тем, что до критической отметки не хватало энергии. Но, по словам ученого, только то, что «Проникатель» работает, уже говорит о правильности выбранного принципа. Любого другого, позволившего себе такие фокусы, прокуратор уже как минимум посадил бы в карцер. С формулировкой: «За разбазаривание государственных средств». Но Якху благоволил сам император, и лаборатория приступила к созданию более крупной модели.

И вот сегодня всем заинтересованным сторонам наконец-то станет ясно, на что потрачены полтора миллиона сестерциев. Специально для размещения «Большого проникателя» к физической лаборатории был пристроен ангар. Чисто внешне машина впечатляла. Металлическая арка, высотой сорок локтей. Это массивное тело пронизывает квадратный проход, шириной десять локтей. Внешняя обшивка выполнена из листов полированной бронзы. На боковых стенках расположены причудливые хрустальные конструкции, похожие на люстры. Между ними находятся утопленные в небольших углублениях обсидиановые стержни. Вся внутренняя поверхность прохода исписана заклинаниями. Буквы нанесены вперемежку золотой краской и дегтем.

Яркий свет, висевших под потолком громадного помещения, газовых шаров отражаясь от полированных панелей машины, бросал блики в глаза наблюдателей. А их в этот вечерний час собралось немало. Сервилий Якх пригласил на испытания большую группу ученых университета. Тут присутствовали почти все деканы и руководители лабораторий. Многие с помощниками и лаборантами. На фоне этой шумной толпы несколько потерялись представители власти. Прокуратор Скифии Плавтий Паллант захватил с собой, кроме Постума, своего дворецкого Руфина и личного советника Цезония Приска. Обещанный Робирием десяток внутренней охраны уже разошелся по залу, совершенно пропав из виду среди конструкций вспомогательной аппаратуры. На всякий случай центурион приказал легионерам прийти в полном боевом: два М-жезла, стальной меч, серебряный и обсидиановый кинжалы, доспехи из черной бронзы с вытравленными на них защитными заклятиями.

Прошло почти сорок минут после заявленного времени начала испытаний, но два десятка лаборантов Сервилия всё ещё продолжали суетиться возле «Проникателя». Напряжение в зале нарастало. Даже невозмутимый Постум начал нервничать, чего не случалось с ним со школы. Центурион украдкой приложился к фляжке с вином. Наконец лаборанты отошли от машины, а Якх, взобравшись на пульт управления, напоминающий престол китайского мандарина, призвал всех присутствующих к тишине. Гул голосов постепенно затих. Было отчетливо слышно, как Сервилий, повернув несколько золотых рычагов на своем пульте, начал читать заклинание.

Раздался скрежет, все подвижные части на арке стронулись с места. Стали вращаться хрустальные «люстры» и обсидиановые стержни. Внутри корпуса машины тоже началось движение. Через узкие вертикальные смотровые щели было видно, как в глубине крутятся гигантские маховики. Скорость вращения постепенно увеличивалась, появилась мелкая вибрация. Свет в зале стал мигать. Наблюдатели застыли на месте, буквально придавленные к полу всё возрастающей мощью.

Шары под потолком зала погасли окончательно. Мрак немного рассеивали светящиеся навершия рычагов на пульте Сервилия. Внезапно появился ещё один источник света — загорелись красным и синим огнем буквы заклинаний, покрывающие внутренность прохода. Затем раздался громкий, хлестнувший по ушам щелчок, зал залило белое сияние. Люди, стоящие прямо напротив проема «двери» успели увидеть, как в дальнем конце прохода появилась картинка. Зеленые холмы под ярким голубым небом. Затем изображение заполнил какой-то движущийся объект. С ужасающим грохотом из «двери» выскочил громадный механизм на толстых рубчатых колесах. За большим стеклом квадратного оранжевого домика, установленного в передней части колесницы, были видны перекошенные лица людей. Отбрасывая как кегли подвернувшихся на пути гостей, чужая машина проскочила всю лабораторию вдоль, и врезалась в наружную стену. Стена, усиленная для надежности защитными заклятиями удар выдержала. Домик на передке смялся словно бумажный, колесницу отбросило на несколько локтей назад.

Снова, как перед началом испытания, наступила тишина. Только теперь её с полным правом можно было назвать «гробовой». Сервилий торопливо дернул на пульте несколько рычагов и произнес короткое заклинание. Механизмы «Проникателя» стали останавливаться. Сначала появился свет, потом пропала вибрация. Люди стали приходить в себя. Кто-то уже пытался оказать первую помощь пострадавшим. Зал стали заполнять стоны раненых и резкие команды очнувшегося центуриона. Легионеры осторожно замыкали кольцо вокруг «пришельца».

В боковой стенке оранжевого домика откинулась дверца и на пол кулем вывалился окровавленный человек, в замызганной пятнистой, желто-зеленой одежде.

— Брать живым! — скомандовал центурион. Легионеры взмахнули М-жезлами, набрасывая на чужака заклятье сети.

Водитель КАМАЗа Анатолий Павлович Буяр, приподнял голову и оглядел мутным взглядом столпившихся вокруг людей, одетых, словно с картинки из учебника истории древнего мира. Короткие туники, сандалии-котурны, на поясах впечатляющий набор холодного оружия, на головах гребенчатые шлемы. «Черт, сколько раз зарекался не пить за рулем! Мало того, что в какой-то сарай влетел, так ещё и глюки пошли!» — подумал Анатолий Павлович и умер.

6 ГЛАВА

Наше появление в деревне Спицыно произвело настоящий фурор. Посмотреть на красавцев-военных сбежалось все население. Вдоль плетней выстроились целые семьи. Мужики смотрели на нас устало, бабы с угрюмым безразличием, парни с задорным вызовом, а молодые девки кокетливо-завлекающе. Даже древние старики выползли на крылечки, а детвора бежала рядом с лошадьми, порываясь подержаться за стремя. Видимо, гости в этот медвежий угол заглядывают не часто.

У самого большого и крепкого дома деревни нас с поклонами встретил дядька, представившийся старостой. Он с ходу стал сетовать на бедную жизнь, не позволившую селянам достойно встретить дорогих гостей.

— Скажи-ка, уважаемый, что за людишки в окрестностях озоруют? — прервал я словоизлияние старосты.

— Дык, это должно быть шайка атамана Данчука, — после минутного раздумья, сопровождаемого почесыванием затылочной и лобной частей головы, ответил староста. — Они весной с юга пришли, несколько наших парней сманили, ироды. Барин наш уж и губернатору жаловался, тот обещал прислать солдат, да всё чтой-то тянет. Ведь вы же, господа хорошие, не от губернатора?

— Бери выше, старичок, — небрежно сказал Эйвазов, — мы из самого Санкт-Петербурга. От царя-батюшки посланы к вашему барину, Федору Федоровичу. А в нескольких верстах отсюда наткнулись на разбойников!

— Ой, беда то какая! — заголосил староста. Он, видимо, только заметил, что мундиры наши выпачканы и порваны. — Да неужели эти охламоны посмели на вас напасть?

— Да уж, посмели! — Ответил я, — но это решение оказалось для них губительным. Больше эти уроды вас беспокоить не будут! Пошли кого-нибудь прибрать тела, они за ручьем лежат. Их там десятка три, вместе с атаманом.

После моих слов народ зашумел. Краем уха я услышал, что в толпе высказываются предположения, сколько людей потеряли мы, разбираясь с разбойниками. Хотя некоторые уверяли, что такие ухари вполне могли обойтись без потерь.

— Ладно, уважаемый, недосуг мне с тобой разговаривать, — решительно сказал я. — У нас государственное дело! Немедленно проводи нас до дома вашего барина!

— Сейчас, сейчас, господа хорошие, — засуетился староста. Он стал вполголоса отдавать распоряжения. Несколько мальчишек и парней постарше бегом бросились в разные стороны. Затем, взгромоздившись без седла на низкорослую чалую лошадку, староста поехал впереди нас, указывая направление. Попетляв километра полтора по полям и перелескам, хорошо прикатанная дорожка вывела нас на невысокий холм. Его венчал одноэтажный каменный «господский» дом с бревенчатым мезонином. Всё говорило о том, что заслуженный адмирал в отставке не благоденствует. Мезонин слегка покосился, а первый этаж зиял лишаями отвалившейся штукатурки. Дом уже давно пора было покрасить, крышу подлатать. По круглой лужайке перед крыльцом, которая когда-то была клумбой, бродили худые голенастые куры.

В проеме входной двери мелькнуло лицо одного из виденных в деревне мальчишек. Я понял, что староста предупредил своего хозяина. Ну, точно! Не успели мы спешиться, как на крыльцо вышел, торопливо застегивая пуговицы поношенного мундира, невысокий пожилой мужчина. Я с интересом посмотрел на легендарную личность. Как уже неоднократно случалось в нашей практике знакомств с известными историческими персонами, адмирал совершенно не напоминал человека изображенного на своем портрете. Для меня до сих пор оставалось загадкой, с кого художники писали знаменитых людей!

— Федор Федорович Ушаков? — на всякий случай спросил я.

— Так точно! — браво ответил старый адмирал, расправляя плечи.

— По именному приказу Государя императора Александра Павловича, вы призываетесь на военную службу! — торжественно провозгласил я, доставая из кожаного тубуса у седла свитки с документами. Бегло просмотрев бумаги, Федор Федорович схватился за сердце и, прошептав «Наконец-то!», в изнеможении облокотился о перила крыльца.

«Что же ты так взбледнул, милый? — сочувственно подумал я, — аж побелел! Как бы его „кондратий“ не хватил на радостях! Надо ему стимулятор вколоть, а то протянет ноги у нас на глазах!»

Я оглянулся на Эйвазова, но тот уже сам сообразил, что происходит. Достав из полевой аптечки миниатюрный пневмошприц, Олег быстро зарядил его нужной ампулой, и вколол адмиралу в шею порцию лекарства.

Чудо-препарат «Бета-мира» подействовал сразу. Ушаков порозовел, глаза флотоводца прояснились, он сделал шаг вперед и отпустил перила, за которые судорожно хватался.

— Извините, господа, но новость, сообщенная вами, оказалась весьма неожиданной, хотя и приятной, — твердым голосом произнес Ушаков. — Прошу вас, заходите в дом!

Мы отдали поводья коней подскочившим мальчишкам и, гремя шпорами, прошли внутрь. Через небольшую прихожую мы попали в светлую гостиную, уставленную потертой, но симпатичной мебелью. Пригласив нас присаживаться на диваны и кресла, Федор Федорович удалился, чтобы лично распорядиться об угощении. Из глубины дома несколько раз доносился его зычный голос. Буквально через мгновение на поцарапанном ломберном столике появилось два десятка разномастных скляночек с настойками и наливками. Место между ними заполнили тарелки с простой деревенской закуской: мочеными яблоками, свежей ягодой, квашеной капустой и солеными огурцами. Проскакав верхом около десяти километров, да ещё помахавши саблями в лесу, мы изрядно проголодались и охотно набросились на угощение.

Убедившись, что все его приказы исполнены, Ушаков присоединился к нам. Выпили за Государя императора, затем за здоровье хозяина, затем за здоровье гостей.

— Приношу свои извинения, господа, за столь скудный стол, — виноватым голосом сказал гостеприимный хозяин. — Если бы вы предупредили о своем визите заранее, то мы бы приготовили настоящий обед!

— Не беспокойтесь, Федор Федорович, мы люди военные, привыкшие в походной жизни обходиться малым, — ответил я. — Что нам бог подаст, то и покушаем!

Успокоенный столь простыми манерами столичных гостей, Ушаков предложил сходить в баню, а потом пообедать по-настоящему. Предложение было принято с благодарностью. Увидев, что червячка мы заморили, адмирал пригласил меня, как старшего по званию среди приехавших, в кабинет для приватного разговора.

Обстановка в кабинете флотоводца напоминала адмиральский салон фрегата. Тяжелые стулья с широко расставленными ножками, стол с бортиком по краю. На одной стене барометр в резном деревянном футляре, на другой большой медный компас. Даже светильник под низким потолком висит на карданной подвеске. Из-за обилия приспособлений, призванных бороться с последствиями качки, казалось, что мезонин, в котором располагался кабинет, сейчас отпочкуется от дома и поплывет.

— К сожалению, не имею чести знать вас, Ваше высокопревосходительство, — начал Ушаков, удобно устроившись в ковшевидном кресле. — Однако вынужден задать вам несколько вопросов личного свойства!

— Генерал-майор Иванов Сергей Алексеевич, флигель-адъютант Его Величества, — представился я. — Можете задавать любые вопросы, Федор Федорович, однако, прежде чем вы начнете, я должен принести вам от лица Государя самые искренние извинения за некорректные действия в отношении вас. Государь раскаивается в содеянном! Ваш огромный опыт и несомненный талант нужны Отечеству! Грядет новая большая война с Турцией. Вы прекрасно знаете Черноморский театр военных действий, но Государь планирует не только обеспечить полное превосходство нашего флота на внутренней акватории. Готовиться захват проливов Босфор и Дарданеллы, и выход на оперативный простор. Поэтому так же бесценен ваш Средиземноморский опыт.

— Спасибо, Сергей Алексеевич, вы сразу ответили на половину моих вопросов, — просиял Ушаков. — Хотелось бы ещё узнать, сколько времени мне дается на сборы, куда я должен прибыть и какими силами мне доверят командовать?

— Отвечу по порядку, Федор Федорович, — сказал я. — Боюсь, что времени на сборы у вас нет. Отправится к месту службы нужно уже завтра! Мне предписано лично проводить вас до Севастополя, где вы возглавите Новый флот, оснащенный секретным оружием.

— Ого! Раз такая срочность, значит война не горами, — задумчиво сказал адмирал. — Я немедленно распоряжусь о приготовлении к поездке. Сожалею, Сергей Алексеевич, но я человек пожилой и долгий путь верхом не выдержу!

— Не беспокойтесь, Федор Федорович, — ответил я. — Возле Тамбова нас ждет комфортабельная карета. Да и поедем мы по недавно построенной дороге, служащей сейчас основной нитью снабжения нашей южной группировки. Не думаю, что время в пути займет больше трех-четырех дней! Да, да! Не удивляйтесь, всего несколько дней! Я сам недавно инспектировал эту дорогу и убедился в этом.

Когда с официальной частью было покончено Федор Федорович немедленно отправился улаживать семейные и хозяйственные дела. А я с ребятами действительно попарился в бане, потом пообедал. На ночлег меня с Эйвазовым устроили в помещичьем доме, а остальных парней разместили по хатам в деревне. Ушаков не подвел, наутро он был полностью готов к поездке. Под шумные проводы домочадцев адмирал с трудом взгромоздился на смирного солового мерина. Два баула с нехитрым дорожным скарбом положили на заводную лошадь. Сопровождать нас до границы имения должен был конюх. Я специально отобрал среди дворни паренька с совершенно дебильной мордой. Будем надеяться, что случайно увидев переход, он не станет задавать опасных вопросов..

До «окна» добрались без происшествий. Я постарался ехать так, чтобы быть на месте в сумерках. Самой рамки адмирал даже не заметил, зато его внимание сразу привлекли автомобили. Отпустив конюха, я свернул «окно» и начал готовиться к проведению хитрого финта. Дело в том, что в покинутом мире был вечер, а на «базовой» раннее утро. Немного придя в себя после лицезрения чуда техники, Ушаков непременно заметит эту несообразность. Мы наскоро организовали импровизированный ужин, в ходе которого адмиралу незаметно подмешали в чай безвредное снотворное. Отрубился доблестный флотоводец моментально. А мы спокойно закончили то ли ужин, то ли завтрак и занялись подготовкой к поездке. Разобрали рамку «окна», расседлали лошадей, завели их в фургон. Переоделись. Теперь нам предстояло разделиться. Два офицера должны были отогнать в Москву лошадиный фургон, а остальные вместе со мной отправлялись прямиком в Крым.

До Севастополя добрались без происшествий. Российско-Украинскую границу пересекли ночью по степи. Ушаков проспал половину дня, но мы огорошили старика сообщением, что он пребывал в объятиях Морфея не меньше суток. Иначе было бы сложно объяснить человеку девятнадцатого века столь быстрое передвижение.

Севастопольскую бухту Федор Федорович узнал сразу. Ну, ещё бы! Ведь именно здесь адмирал провел большую часть службы, создавая Черноморский флот. Ушакова, конечно же, смутили совершенно непривычные для него городские постройки. Мы выкрутились и здесь, сказав, что пока адмирал командовал гребной флотилией Балтийского флота, в городе произошел сильнейший пожар, и его пришлось строить заново. Ушаков спокойно проглотил это вранье, ведь все его мысли уже занимали корабли. Опытнейший флотоводец моментально оценил преимущества двигателей и нарезных орудий, стреляющих фугасными зарядами. Осваивая новую для него технику, Федор Федорович стал часами пропадать на кораблях. Во всех инспекция адмирала непременно сопровождал кто-нибудь из нас, чаще всего Гарик или Мишка.

На следующий день после нас из Москвы прилетела Машенька, сопровождаемая офицерским эскортом. Быстро убедившись, что во время её отсутствия заместители ничего не испортили, моя жена плотно занялась административно-хозяйственной деятельностью. Да и все мы с головой погрузились в работу. Пора было начинать кампанию, ради которой и был построен город-порт Грозный и создан Новый флот.