Под тремя башнями

Таинственные подвалы

Махнув рукой приятелям, отправившимся прямо к замковым воротам, Мирек сбежал вниз по пыльной улочке Подзамче и степенно зашагал вдоль узенького плиточного тротуара. За время войны Подзамче, лежавшее в стороне от основных артерий города, почти не пострадало, тут не было ни обстрелов, ни бомбардировок и потому сейчас из густой зелени всё так же выглядывали островерхие черепичные крыши, замысловатые фронтоны и сплошь застеклённые фасонистые лоджии.

Миновав с десяток таких респектабельных вилл, Мирек остановился возле небольшой калиточки, спрятавшейся под аркой заплетённой тёмно-зелёным плющом. Заглянув туда и убедившись, что во дворе никого нет, Мирек толкнул калитку, обогнул длинный одноэтажный дом и очутился на широкой веранде. Хлопец постучал в застеклённую дверь, дождался ответа и вошёл в комнатку, сплошь заставленную гнутой мебелью. Почтительно остановившись у порога, он вежливо поздоровался.

Пани Цыбульская, старая высохшая, но ещё весьма представительная дама, сидела в мягком кресле с книгой в руках.

– Это ты, Мирек? – Цыбульская закрыла книгу и положила на столик возле себя. – Я тебя слушаю.

– Да я… – Мирек топтался возле двери, не зная, как сразу перейти к сути.

– Ты хочешь сказать, что пришёл не ко мне? – Пани Цыбульская понимающе улыбнулась.

– Да нет, к вам…

– Странно, – Цыбульская поманила мальчишку пальцем. – Ну, раз так, иди ближе, присаживайся.

Мирек подошёл к креслу и, увидев, что пани Цыбульская показывает ему на лёгкий плетёный стул, вежливо присел на краешек.

– Вы знаете, – осторожно начал Мирек, – мы вот с ребятами в замок ходили, смотрели, и вот нам бы хотелось ещё про подземные хода узнать, это же так интересно…

– Да? – в глазах пани Цибульской внезапно мелькнул насторожённый блеск. – А почему ты меня об этом спрашиваешь?

– Так вы как-то у нас в гостях были и про хода рассказывали.

– Ну, когда это было… – Пани Цыбульская рассмеялась и безнадёжно махнула рукой. – Сколько уж лет прошло… Да, раньше монахи показывали желающим ходы.

– Так я ж и хотел спросить, откуда ходили? – Мирек неловко повернулся, и ветхий стульчик сразу заскрипел всеми своими связками.

– Откуда? – Пани Цыбульская вздохнула и прикрыла глаза. – Да из подвалов костёла. Под той башней, что с часами, в самом низу винтовая лестница, это и есть вход. Но ты же знаешь, когда бомбили, в костёл бомба упала, так что, думаю, там теперь не пройти…

– А других входов разве нет?

– Я не знаю, – Цыбульская сожалеюще поджала губы. – Наверное, нет…

– Прошу меня извинить… – Мирек привстал со стула. – А может быть, пан Владислав что-нибудь знает? Ну тот самый, вы ж помните, что в музее работал, про всё рассказывал.

– Мирек, ты знаешь, мне не надо напоминать, где работал пан Владислав, он был моим другом… – Голос пани Цыбульской чуть-чуть изменился. – Но, к сожалению, пан Владислав умер.

– Как умер? Когда?

– Перед самым освобождением, вас здесь тогда не было… – Пани Цыбульская заговорила совсем тихо: – Пан Владислав был уже очень стар, а в такое время много ли надо?

– Конечно… – Мирек опять беспокойно завертелся, и стул снова предательски заскрипел.

Пани Цыбульская вскинула голову, и её глаза, как два буравчика, уперлись в занервничавшего хлопца.

– Послушай, я хотела бы услышать от тебя правду. Я знаю вашу семью достаточно долго и не хотела бы думать о тебе плохо…

Мирек понял, что попал в безвыходное положение, и пояснил:

– Ну, товарищ у меня теперь новый, Сашко, он приезжий, отец у него военный, они в доме Бачинского поселились…

– Бачинского? – Пани Цыбульская оживилась. – Знаю, видела.

– Так вот мы говорили про замок, а я подумал, что может быть, пан Владислав…

– Мг-м, теперь понятнее… Только, Мирек, должна тебя огорчить, я ничего толком не знаю, а пан Владислав… – и пани Цибульская развела руками, давая понять, что больше ничем помочь не может.

Обескураженный Мирек шёл назад к приятелям, огибая замок кругом. Уже издали, ещё со ската холма он увидал Ярку с Сашкой, торчавших возле ворот. Ярко спокойно сидел на ограждении каменного моста, а Сашка, свесившись с парапета, от нечего делать светил фонариком в тёмную нишу мостовой арки.

На площади перед костёлом было по-летнему пусто, и только кто-то, выставивший в окошко монастыря новенький патефон, неизвестно зачем вовсю прокручивал фокстрот «Весельчак». Разудалый ритм танца словно нарочно не давал усидеть на месте, и, едва Мирек показался у моста, Сашка метнулся ему навстречу.

– Ну как, сказала?

– Сказала! – Мирек выскочил наверх и с разбега шлёпнулся на тёплые камни парапета. – Из подвала костёла ход был. Только пани Цыбульская ещё сказала, что туда бомба попала и там теперь не пройти.

– А может, и пройдём, – внезапно возразил Ярко. – Я знаю, тут только три бомбы было. Одна замок зацепила, вторая в подвале костёла взорвалась, а третья вообще не тут, а возле кирхи упала.

После такого обнадёживающего предположения Мирек задумался, а Сашка, подняв взгляд вверх, впервые заметил, что верх воротной башни разрушен именно взрывом, и винтовые ступеньки, не те, которыми они лезли вверх, а другие, можно увидеть сквозь дыру в стене.

– Ну, если так, – Мирек наконец пришёл к определённому выводу, – можно попробовать через подвал…

– А как туда, в этот подвал, влезть, знаешь? – Сашка нетерпеливо защёлкал кнопкой фонарика.

– Знаю, тут рядом, – Мирек махнул рукой в сторону костёла и, чувствуя, что Сашку сейчас ничем не удержишь, поднялся.

Хлопцы пересекли замковую площадь, а потом по отмостке, засыпанной битым стеклом и штукатуркой, забрались в угол, образованный смыкавшимися стенами монастыря и костёла.

– Здесь! – Мирек наклонился и отвалил в сторону сильно покореженный лист кровельного железа, прикрывавший сверху нишу выбитого подвального окна. – Сюда лезть надо.

– А ну пусти! – Сашка оттеснил Мирека в сторону и, цепляясь за остатки оконного переплёта, решительно полез в мрачную, отдающую сырым холодом, дырку.

С подоконника пришлось прыгать, однако Мирек и Ярко, удерживаясь руками, спустились благополучно, а вот Сашка, сиганувши наобум и налетев на кусок кирпича, начал сердито чертыхаться.

Они оказались в конце узкого коридора, с одной стороны перекрытого выщербленной кирпичной стеной. Другой конец уводил куда-то во мрак, слабый луч карманного фонаря, направленный туда, терялся буквально в нескольких метрах.

– Ух ты, и вправду ход… – Сашка перестал чертыхаться и сделал несколько осторожных шагов.

– Самое главное, клад рядом… – насмешливо сказал Мирек.

– Диви, опять про скарб, – пренебрежительно фыркнул Ярко. – И чого вы таки?.. Ну Сашко, то ладно, а ты-то чого?

– Так Сашка ж спрашивал. Всё ход да ход. Ну вот он тебе ход, – и Мирек мазнул лучом своего фонаря по стене.

– В огороди бузина, а в Киеве дядька, – Ярко сердито фыркнул. – Дальше нема куда лизты, бомба сюда попала…

– А что, мы посмотреть не можем? – Сашка опять затоптался на месте. – Пошли, хоть до конца коридора дойдём…

Коридор закончился нишей с узким вертикальным лазом.

– Сюда, кажись. – Мирек осторожно начал протискиваться вниз. – Пани Цыбульская говорила, тут вход был центральный, а от него хода.

– Слышь, – Сашка полез следом и, пользуясь тем, что Ярко отстал, быстро спросил: – Это уже тот вход?

– Не знаю, – Мирек вылез из ниши и начал осматриваться.

Лаз вывел в глухую сводчатую комнату. Посередине её был устроен, обложенный диким камнем, колодец, а вокруг него виднелись маленькие отверстия, похожие на низкие двери.

– Вот они ходы! Во все стороны! – обрадованно закричал Сашка и тотчас нырнул в ближайшую дыру.

Впрочем, радовался он зря. Это оказались вовсе не ходы, а крохотные низкие комнатки с мелкими нишами для сидения. В каждой комнатке потолочный свод заканчивался дырой размером в кирпич, через которую далекодалеко наверху виднелось небо.

– Вот тебе и на, – обескураженно протянул Сашка, вылезая из последней дыры. – Куда ж дальше-то?

– Хлопцы, дывысъ, тут ще нижче можна…

Ярко комнатками не интересовался и, наверно, потому заметил ещё один вход, оказавшийся чуть в стороне от, приведшего их сюда лаза. Вход был полузасыпан, и, когда ребята с трудом спустились по обвальной насыпи, они очутились в большом помещении с полом, сплошь залитым водой.

– Это ж откуда вода? – Сашка пошарил лучом фонарика по сторонам.

– А з реки, – Ярко кинул в воду кирпич. – Мы, считай, на три этажа вниз спустились.

Чертыхнувшись, Сашка постоял немного, потом плюнул и зашагал по воде прямо на середину. И тут же влетел сразу выше колен. Некоторое время он ощупывал дно ногами, поднеся фонарик к самой воде, затем попросил:

– Ребята, светите сюда…

Как ни странно, вода оказалась довольно чистой. Волны мало-помалу успокоились, и все увидели, что в том месте, где стоял Сашка, начинались ступени винтовой лестницы, круто уходившей под воду. В подземелье стало совсем тихо, и вдруг ребята услышали чем-то знакомую, странно-спотыкающуюся мелодию. Будто кто-то далёкий бил колотушкой по дребезжащему звонку.

Едва разобрав мелодию, Ярко покрутил головой.

– Во патефона мають! Там через всю площадь фокстрота втялы, а тут, дывись, и через стенку проходит…

– А что это за музыка такая? – Сашка шагнул обратно, и плеск воды заглушил мелодию. – Я не слышал раньше.

– Да то немцы часто играли. Як то «либер… либер»… от чёрт, забув, как там дальше? – Ярко повернулся к Миреку.

– Ах, мейн либер Августин… – Мирек пошарил лучом фонарика по стене. Ему показалось, что звук шёл именно оттуда.

– Та брось, не шукай, – Ярко махнул рукой. – Тут везде продухи во всю стенку, здоровенные такие, через них и слыхать.

– Продухи? – Сашка разом забыл про всяких Августинов. – А может, по ним пролезть можно?

– Да куда ты, дурья голова, теперь полезешь? – Мирек сердито фыркнул и начал перебираться на кучу щебня. – Бомба, видать, стену пробила и вода пошла, а снизу ил, тут водолаз, и тот не пролезет. Всё, Сашко, кончились наши скарбы, пошли…

Один за другим ребята, вскарабкавшись по завалу, выбрались к двери, и только Мирек, шедший последним, ещё раз обернулся на тёмную стенку, за которой, казалось, всё так же еле слышно звучал сентиментальный «Августин»…