Под защитой любви

Глава 27

— Мне очень жаль, миледи. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы найти девушку, но ее следы теряются. Даже сыщик, на помощь которого я полагался в своих поисках, подвел меня. Попытка проследить за разбойником ничего не дала. Он не привел меня к своей жене, а среди тех, с кем он общался, не было никого, похожего на дочь Джорджа.

Эдвард не стал упоминать о банковском счете, который они с Томасом открыли, чтобы вынудить наследницу явиться за деньгами. Но деньги исчезли, перечисленные на другие счета с помощью кучи адвокатов и официальных предписаний. Эдвард нанял стряпчего, чтобы проследить за перемещением бумаг, хотя и без этого знал, куда делись копии представленных в банк документов. Точнее, подозревал.

Леди Карлайл вздернула подбородок и постучала пальцами по набалдашнику своей трости, устремив взгляд на занавешенные окна гостиной.

— Я благодарна тебе, Эдвард, за твои усилия. Не совсем, правда, понятно, какое отношение имеет разбойник ко всей этой истории, но уверена, что ты хотел как лучше. Возможно, твой отец был прав. Нам следует начать поиски в Корнуолле и проследить ее путь оттуда.

Маркиз, сидевший в кресле, раздраженно хмыкнул.

— Это ничего не даст. Если верить Уэсли, ни один из этих ханжей, его приспешников, не видел девочку. Пора смириться с фактами, Летиция. Она пропала. Где и как — неизвестно, но она исчезла, и вряд ли мы сможем найти ее по прошествии такого времени.

Старая дама побледнела, еще крепче вцепившись в свою трость.

— Я не сдамся, Гарри. Она — единственное, что у меня осталось в жизни. Я найду ее, даже если мне придется самой поехать в Корнуолл.

В кои-то веки отец и сын обменялись понимающими взглядами. Маркиз поднялся и предложил своей гостье руку.

— У тебя усталый вид, Летиция. Почему бы тебе не отправиться домой отдохнуть? Ты же знаешь, что мы известим тебя сразу же, как только появятся какие-нибудь новости.

Леди Карлайл высокомерно вздернула голову, не двинувшись с места.

— Я еще не выжила из ума, Гарри. Если мою внучку убили, я должна это знать. Скажи правду, и, может, тогда я смогу немного поспать.

Шум на лестнице привлек их внимание. Спустя мгновение двойные двери распахнулись, и лакей с глубоким поклоном объявил:

— Мистер Томас Монтегю и леди Фейт Генриетта Монтегю, милорды, миледи.

Леди Карлайл ахнула и схватилась за грудь, когда в гостиную вошел Томас в сопровождении молодой особы в сизовато-сером платье и скромной шляпке. Эдвард яростно сверкнул глазами и резко отвернулся. Но их больше волновала реакция старого маркиза, чей колючий взгляд смягчился при виде девушки, учтиво присевшей в грациозном реверансе.

— Добро пожаловать, внучка. Я рад, что наконец-то вижу тебя.

Томас, бросив торжествующий взгляд на спину кузена, с достоинством принял поздравления и ответил на нетерпеливые вопросы, последовавшие за этим. Гнев Эдварда прошел незамеченным для всех, кроме его объекта. Чрезвычайно довольный собой, Томас подхватил под руку свою новоиспеченную кузину, наслаждаясь всеобщим вниманием. Похоже, его дела пошли на лад.

— Говорят, он теперь водится с важными господами. Вращается, так сказать, в высших сферах. Не знаю уж, чем он там занимается, но, судя по всему, это неплохо оплачивается. Так что можешь не беспокоиться о Джеке, Фейт. Он в порядке, — заверил ее Тоби и отхлебнул из кружки эля, глядя, как она полирует стойку. По утрам посетителей в таверне не бывает.

Фейт даже не пыталась улыбнуться. Повернувшись спиной к стойке, она принялась мыть пивные кружки.

— Приятно слышать. А ты что теперь делаешь, Тоби?

Тоби помолчал, наблюдая за лихорадочными движениями ее рук. Фейт больше была не Фейт, а трактирная служанка по имени Элис. Еще немного, и она станет неотъемлемой частью заведения Уайтхеда. Тоби не знал, как изменить положение вещей, разве что всадить пулю в спину Моргана. Только вряд ли это поможет.

— Да так, то одно, то другое. А ближе к зиме, может, приму предложение брата и махну в Виргинию. Говорят, там тепло. Хочешь поехать со мной? — Тоби несколько недель набирался храбрости, чтобы задать ей этот вопрос. Вообще-то его просил об этом стряпчий Джека и даже предлагал заплатить, если ему удастся уговорить Фейт уехать, но не деньги заставили Тоби согласиться.

Фейт не ответила, сосредоточенно полируя кружки до зеркального блеска. Все-таки утешительно сознавать, что хоть что-то в ее власти, что она может заставить эти кружки сиять или вдохнуть жизнь в эту убогую гостиницу. Фейт гордилась своими достижениями.

С момента их встречи с Морганом прошел почти год. Казалось, минула целая вечность, но Фейт ничего не забыла. Наступил ноябрь, и возвращение в пустую хижину превратилось для Фейт в настоящее испытание. Вначале она спешила домой, надеясь вопреки здравому смыслу увидеть Моргана. Но по прошествии двух месяцев даже ей стало ясно, что он не собирается возвращаться. Когда погода ухудшилась, Фейт стала ездить в гостиницу верхом на Долли, хотя проще было бы занять одну из комнат и не возвращаться в лесную хижину. Возможно, она так и поступит, как только похолодает.

Скрипнула передняя дверь, и эхо разнесло этот звук по пустым коридорам гостиницы. Уайтхед отправился в деревню, его жена находилась на кухне вместе с кухаркой и новой горничной. Молли уехала в Лондон вскоре после того, как продала своего ребенка бездетной паре. Это означало, что встретить клиентов некому, кроме Тоби и Фейт, но Фейт по возможности избегала общения с посетителями.

Нахмурившись, Тоби кивнул в сторону каморки позади стойки, где хранились бочонки с элем.

— Иди туда. Я узнаю, что им нужно, и в случае чего позову миссис Уайтхед.

Помедлив, Фейт скрылась в каморке. За последние несколько месяцев она научилась осторожности и подозревала, что для этого имеются хоть и неведомые ей, но веские основания. Притаившись в кладовке, она прислушалась к разговору, доносившемуся из зала.

— Где Уайтхед? — произнес властный голос, хотя в нем явственно слышался выговор, характерный для лондонской улицы.

— Уехал в город. Если вам нужна комната, я позову хозяйку.

— Не стоит. Лучше плесни мне эля. Ты местный?

Фейт улыбнулась настороженному тону Тоби и его уклончивым ответам. Она часто слышала этот тон в «Свирепом быке». Завсегдатаи таверны не любили расспросов и давали это понять, не тратя лишних слов. В отличие от своих лондонских собратьев они не имели обыкновения продавать информацию блюстителям закона. Последний визитер, пытавшийся что-то выведать, таинственно исчез, и никто о нем больше не слышал.

— Да вроде бы, — неопределенно отозвался Тоби и загремел кружками, наливая эль.

— Помнишь девчонку из благородных, что здесь работала не так давно? Как ее звали?

Сердце Фейт ухнуло вниз, а необычная резкость Тоби свидетельствовала о его нервозности.

— Что-то вы путаете, здесь сроду не было благородных. Это сколько ж нужно выпить, чтобы принять Молли за благородную даму?

— Молли? Нет, ту девчонку звали по-другому. Элис! Точно, теперь я вспомнил. Она еще с Черным Джеком путалась, если не ошибаюсь. Симпатичная штучка, верно?

Фейт, затаившаяся в темноте кладовки, ощутила приступ дурноты. Зачем кому-то понадобилось разыскивать ее? Да еще под чужим именем? Вряд ли ее родственникам. Но зачем представителям закона разыскивать Элис Хенвуд? Только одна причина пришла ей в голову, и перед мысленным взором Фейт возникла темная ночь и сраженный выстрелом мужчина. Она пыталась вычеркнуть то роковое событие из памяти, запрещала себе думать о нем. Морган тоже не упоминал об этом, но оно никуда не исчезло. И не исчезнет. Она убила человека, и закон пришел за ней. Голова закружилась, и она рухнула на ближайший бочонок.

Тоби отделался от посетителя, но, когда Фейт так и не появилась из кладовки, зашел за стойку, чтобы выяснить, в чем дело. Она сидела на бочонке, держась за голову с таким видом, будто ее только что огрели чем-то тяжелым. Тоби присел на корточки и заглянул ей в лицо.

— Фейт? Он ушел. Все в порядке.

Она подняла на него затравленный взгляд и уронила руку на колени, обхватив живот, словно ее тошнило. Тоби не на шутку испугался, но, когда Фейт заговорила, ее слова прозвучали спокойно и осмысленно.

— Джек не вернется?

Тоби хотелось взять ее за руку, но он не осмелился и крепко стиснул кулаки, так что ногти впились в ладони.

— По всей видимости, нет. Это лучшее, что он мог сделать, Фейт. Те типы, с которыми он связался, пустили бы тебя по рукам. Такая жизнь не для тебя.

И не для ребенка. Фейт вздернула подбородок и стиснула зубы, чтобы не зарыдать. Бог уже наказал ее однажды за жизнь в грехе. И наказал Моргана — за его преступную жизнь. Она усвоила свой урок. Фейт не знала, замужем она теперь или нет в глазах Бога, но она сделала все, что от нее зависело. У нее есть клочок бумаги, где черным по белому указано имя ребенка, которого она носит в своем чреве. Морган неплохо потрудился. Если бы его отправили на виселицу, его частичка осталась бы жить. Впрочем, он еще может оказаться там, если не бросит свое преступное занятие. Но ее сын никогда не узнает об этом. Она расскажет ему о гордом человеке, который лишился своего дома и погиб, пытаясь его вернуть. У него будет такой отец, каким Морган мог бы стать, сложись все иначе.

— Ты не знаешь, Тоби, корабли часто отплывают в Виргинию?

Тоби уставился на нее с облегчением, смешанным с досадой. Путешествие пугало его, но ради Фейт он согласился бы переплыть семь морей. Он выпрямился и поднял Фейт.

— Постараюсь узнать. А ты отправляйся домой и жди меня.

Майлз Гоулден выдал Тоби банковский чек на имя Фейт и кошелек с наличными для оплаты проезда, но Фейт не притронулась к этим деньгам. Настояв на том, чтобы оплачивать свои расходы, она оседлала Долли и пустилась в путь, прихватив свои скромные сбережения, заработанные тяжелым трудом. Жаль, что она не отказалась от кобылы и платьев, приобретенных на воровские доходы. В Новом Свете она начнет новую жизнь на честно заработанные деньги. Она не желает иметь ничего общего с неправедно нажитым золотом Моргана, даже если это необходимо, чтобы облегчить его совесть.

Тоби лишь покачал головой, воздержавшись от комментариев, когда в Портсмуте Фейт затеяла спор с капитаном корабля, уговаривая его взять кобылу в счет оплаты за проезд. Не имея представления о стоимости путешествия, Тоби не мог решить, насколько справедлив такой обмен, но слезы в глазах Фейт, когда она прощалась с лошадью, могли тронуть до глубины души.

Фейт застонала и позеленела, когда корабль взлетел на очередную волну. Даже появление Тоби, сообщившего ей, что показалась земля, не смогло утихомирить ее бунтующий желудок. Скудного тепла жаровни, купленной Тоби накануне отплытия, не хватало, чтобы обогреть крохотную каюту, а при одной лишь мысли об изъеденных долгоносиком галетах и водянистом супе из солонины, которые служили им пищей все последние недели, ей становилось дурно. Кутаясь в одеяло, Фейт склонилась над ночным горшком и исторгла содержимое желудка, мечтая только об одном: чтобы Тоби и весь остальной мир провалились в ад. Бог, видимо, считает, что она недостаточно наказана.

Наверное, ей не следовало брать кобылу и платья, а уйти из хижины с тем, с чем она туда явилась. Очередной приступ тошноты напомнил Фейт, что едва ли это было возможно. Она уже не та, какой была, когда встретилась с Морганом, и никогда не будет такой. В ней растет ребенок. Ребенок Моргана. Она должна дать ему все, что в ее силах.

Потерять его — все равно, что потерять себя. Она не вынесет еще одной потери.

Ошибкой было уже то, что они пустились в путь в декабре. Путешествие по зимнему морю оказалось настоящим мучением. Прикованная к койке, Фейт не появлялась на палубе с самого отплытия, а сырость, вонь и духота, царившие в каюте, усугубляли ее страдания. Так что если она и наказана, то только за свою глупость.

Когда тошнота поутихла, Фейт села на койке и откинула с лица растрепавшиеся волосы. Тоби нерешительно стоял на пороге, засунув руки в карманы и не сводя с нее озабоченного взгляда. Щеки его слегка зарделись, когда взгляд остановился на заметно округлившемся животе Фейт. Они избегали говорить об этом зримом напоминании о Моргане, но пришло время нарушить молчание.

— Не смотри так, Тоби. От этого не умирают. Как только мы высадимся на берег, со мной все будет в порядке. Женщины постоянно рожают детей. Чем стоять здесь, лучше поговори с капитаном и узнай, где бы мы могли остановиться, когда прибудем на место. Не хотелось бы жить в каком-нибудь клоповнике, пока я буду искать работу, а ты — своего брата.

Румянец Тоби стал гуще, но он запустил пальцы в волосы и отозвался довольно уверенным тоном:

— Я уже разговаривал с капитаном. До Уильямсберга несколько миль. Придется нанять повозку. Капитан сказал, что это один из самых больших городов в колониях и там полно мест, где можно остановиться. Правда, сейчас февраль, время сессии законодательного собрания, и гостиницы могут быть переполнены, но он дал мне несколько адресов. Не волнуйся, как-нибудь устроимся. — Он покусал губу, затем нерешительно предложил: — Может, попытаешься что-нибудь съесть? По-моему, ребенка нужно чаще кормить.

Ребенка, может, и нужно, но Фейт тошнило при одной мысли о еде. Она покачала головой.

— У нас еще осталось немного чая. Если ты выпросишь у кока кипятка, мы могли бы выпить по чашечке.

Может, ей удастся проглотить кусочек сухаря с чаем. Тоби кивнул и вышел.

Ее мысли вернулись в хижину, где она обрела покой, пусть и ненадолго. Пока Тоби покупал билеты и все необходимое для морского путешествия, Фейт чистила, скоблила и убирала. Она закончила рубашку, которую шила для Моргана, и положила ее на сундук с чувством законной гордости. Кружевная отделка выглядела ничуть не хуже, чем если бы вышла из рук настоящей швеи. Если Морган вернется, у него будет нарядная рубашка в обмен на те платья, что он ей купил, Да и хижина осталась в лучшем состоянии, чем была до ее появления, хотя Морган едва ли заметит разницу.

Фейт старалась не думать об одиноких, тоскливых ночах, которые она провела после возвращения из Лондона. Если она не будет думать о том, как хорошо ей было в объятиях Моргана, как нравилось смотреть на него по утрам, когда он вставал и потягивался, и о том, что она чувствовала, глядя на мускулы, перекатывающиеся на его спине и груди, она сможет забыть о пустоте, разъедающей ее изнутри. Но если она не будет думать о Моргане, в ее мозгу возникнет пустота, которую нечем заполнить.

Она оставила ему записку. Глупо, конечно, но в последнюю минуту Фейт не смогла уехать, не попрощавшись с Морганом. Ничего особенного, всего лишь несколько слов благодарности и заверение, что она больше его не побеспокоит, но она заливалась слезами, когда писала их. А поскольку она не хотела, чтобы Морган знал, что она плакала, Фейт чуть не бросила злосчастную бумажку в очаг, но огонь погас, а Тоби начал проявлять признаки нетерпения… и она оставила записку вместе с последними цветами, которые нашла в саду. Пожалуй, не стоило подписывать ее. Моргану это доставит несколько неприятных минут, а она не хотела его огорчать. Но как еще подписать записку, если не собственным именем? И потом, может, он поймет, что она уехала без горечи и ожесточения.

Наверное, ей следовало ожесточиться, но этого не произошло. Тоби и Майлз не в состоянии понять, что она никогда ничего не ждала от Моргана. Он ни разу не дал ей повода надеяться, что она чего-то заслуживает. Они были партнерами, только и всего. А когда партнерство перестало приносить взаимную выгоду, Морган расторг его. И имел на это полное право. В конце концов, она сама сказала ему, что никогда не выйдет замуж за разбойника. Правда, она сочеталась с ним браком, но лишь в силу необходимости. Морган это понимал. Он вообще понимал ее лучше, чем кто-либо другой. Жаль, что понимание и любовь — не одно и то же.

И незачем проливать по этому поводу слезы. Она и так слишком много плакала. С Божьей помощью она начнет в колониях новую жизнь, и ее ребенок вырастет достойным человеком, каким мог стать Морган, если бы не превратности судьбы.

К тому времени, как они пристали к берегу, Фейт готова была распрощаться с прошлым. Завернувшись в купленную в Лондоне накидку и натянув на голову капюшон, чтобы скрыть следы слез, она стояла на палубе, ожидая, пока Тоби найдет повозку и погрузит их багаж. Хотя небо хмурилось и дул ветер, было довольно тепло. Кое-где на берегу даже зеленела травка. Пели птицы, создавая ощущение близкой весны, и губы Фейт изогнулись в слабой улыбке. Весной Морган впервые уложил ее в постель. И весной должен родиться его ребенок. Она коснулась рукой выпуклости, скрытой под складками накидки, и почувствовала легкое движение, говорившее о том, что все в порядке. Это дитя она не потеряет.

Извозчик после недолгих препирательств согласился отвезти их в гостиницу, которую порекомендовал капитан, а, не в ту, где ему приплачивали за доставку клиентов. Когда хозяин с извинениями сообщил, что свободных мест нет, возница буркнул: «Я же говорил» — и тронул лошадь, собираясь направиться по своему обычному маршруту. Тоби попробовал настоять на том, чтобы они попытали счастья по следующему адресу, указанному в его списке, но извозчик бросил на него хмурый взгляд.

— Они закрылись. Нидем помер в прошлом месяце, и его вдова решила продать заведение. Ну что, еще будут предложения, или вы позволите мне отвезти вас, куда надо?

Раздраженная наглостью мужчины и заинтересовавшись выставленной на продажу гостиницей, Фейт заговорила — впервые с того момента, как они сошли на берег:

— Отвезите нас туда, пожалуйста, или мы сойдем. Я хочу поговорить с вдовой.

Тоби бросил на нее удивленный взгляд, но решительные нотки, которые он уловил в ее голосе, были предпочтительнее, чем безразличие, звучавшее в нем до сих пор. К тому же Фейт была бледна как смерть и всю дорогу опиралась на его руку. Им срочно требовалась гостиница, и Тоби сомневался, что этот подозрительный тип доставит их в приличное место.

Здание, к которому они подъехали, располагалось на окраине города, вдалеке от главной улицы. Это было небольшое, но основательное строение из кирпича с деревянными ставнями на случай дождя или холодов. Дом выглядел заброшенным, но Фейт распорядилась выгрузить багаж и отпустила извозчика. Она слишком устала, чтобы ехать дальше. Придется как-то убедить вдову дать им приют. Ей понравился внешний вид этой крохотной гостиницы.

Подергав дверь, Тоби обнаружил, что она открыта, но внутри их никто не встретил. В ответ на громкое: «Есть здесь кто-нибудь?» — наверху послышались торопливые шаги, и на лестничной площадке показался белый передник, повязанный поверх черной шерстяной юбки. Вскоре перед их взором предстала седовласая женщина в украшенном оборками домашнем чепце, обеспокоенно щурившаяся сквозь очки в металлической оправе.

— Кто здесь?

При виде молодой пары, стоявшей в холле с грудой вещей, хозяйка сцепила перед собой руки, подозрительно разглядывая нежданных гостей. Молодая женщина едва держалась на ногах, цепляясь за руку мужа, наблюдавшего за ней с такой тревогой, что миссис Нидем не могла не проникнуться к ним симпатией.

— Мне очень жаль, но гостиница закрыта. У меня нет прислуги. Может, леди присядет, пока вы поищете что-нибудь другое, сэр?

Смирившись, Тоби помог Фейт опуститься на деревянный стул поблизости от двери.

— Я был бы премного благодарен, мэм, за чашку чая или что-нибудь съестное. Она всю дорогу болела, да и теперь неважно себя чувствует. Путешествие было долгим.

Фейт развязала капюшон, и он соскользнул ей на плечи. По контрасту с непокорными рыжеватыми завитками щеки ее казались особенно бледными, но ей удалось выдавить слабую улыбку.

— Надеюсь, вы извините нас за вторжение, миссис… Нидем?

Хозяйка выглядела слегка озадаченной. У молодого человека был выговор, характерный для обитателей лондонских задворок, с легким акцентом, который указывал на ирландскую кровь, как и цвет его волос. Но у девушки были манеры настоящей леди… Женщина почтительно присела.

— Бесс Нидем, к вашим услугам, миледи. Позвольте вашему другу заняться делом, пока мы выпьем по чашечке чая. Вы выглядите совершенно измученной. У вас здесь родные?

Фейт сделала жест в сторону своего смущенного спутника.

— Нет, но у мистера О'Райли здесь брат. Он великодушно согласился помочь мне устроиться. Меня зовут Элис О'Нил. Приятно познакомиться, миссис Нидем.

К тому времени, когда Тоби вернулся, Фейт успела выслушать историю жизни хозяйки и длинный список ее горестей, ни словом не обмолвившись о собственных проблемах. До того, как выйти замуж и перебраться в колонии, Бесс Нидем служила у герцога и обладала достаточным жизненным опытом, чтобы узнавать и аристократов, и проходимцев, встречавшихся на ее пути. Она устремила проницательный взор на Тоби, когда он появился в гостиной, где они беседовали за чаем.

— Сядьте и выпейте чайку, мистер О'Райли. Я как раз говорила миссис О'Нил, что она может оставаться здесь, пока не найдет подходящего жилья. В ее деликатном положении не может быть и речи о том, чтобы бродить по улицам в такую погоду. Я позабочусь о вашей спутнице. Вам незачем о ней тревожиться.

При этом недвусмысленном заявлении Тоби бросил на Фейт обеспокоенный взгляд. Она сняла накидку и слегка разрумянилась от тепла очага и выпитого чая. Хотя в глазах у нее не было прежнего блеска, Фейт казалась вполне довольной. Улыбнувшись, она коснулась его загрубевшей руки.

— Я пытаюсь убедить миссис Нидем, что в ее интересах снова открыть гостиницу. Я очень благодарна тебе, Тоби, но ты не должен считать себя обязанным присматривать за мной. Уверена, брат обрадуется твоему приезду, и ты всегда будешь желанным гостем здесь. Так что у тебя будет два дома, пока ты не обзаведешься собственным.

Расстроенное выражение на лице парня смягчило доброе сердце хозяйки. Может, он не такой уж мошенник. В конце концов, он неплохо присматривал за юной леди. Бесс налила чашку чая и поставила перед ним вместе с блюдом сладких лепешек.

— Сегодня мы вас никуда не отпустим. Переночуете здесь, а утром начнете поиски своего брата. Если он не нуждается в ваших услугах, найдем для вас дело здесь. Возможно, мы снова откроем гостиницу, тогда нам понадобятся мужские руки.

Тоби перевел изумленный взгляд с невозмутимого лица Фейт на улыбающуюся хозяйку. Не прошло и часа, а Фейт уже нашла кров и работу для них обоих и убедила пожилую вдову взяться за такую неподъемную задачу, как управление гостиницей без мужской помощи.

«Если Фейт могла заставить Черного Джека ходить по струнке, она способна двигать горы», — подумал Тоби.