Глава 20

Гонора металась по спальне, сходя с ума от тревоги. Прошло уже четыре дня, а от Кавана не было никаких вестей. А что, если он ранен или, упаси Господи, опять попал в плен? Она даже подумать не решалась о последствиях этого.

Все эти дни Гонора была очень занята, хотя и весьма необычными делами – благодаря мужу. После нескольких его уроков она расхрабрилась и обрела некоторую уверенность в себе. В случае чего она уже сумеет себя защитить, и теперь Гоноре не терпелось научиться еще чему-нибудь. Она хотела стать сильной, и не только ради того, чтобы произвести впечатление на мужа, но и для того, чтобы начать уважать себя. Она подружилась с лучником по имени Джон и уговаривала его до тех пор, пока он не согласился показать ей, как управляться с луком.

Сначала Джон артачился, требовал, чтобы Гонора получила согласие мужа, но она сумела убедить его, что хочет сделать Кавану сюрприз.

В конце концов Джон сдался, однако заявил, что она может рассчитывать всего на пару занятий. Впрочем, он передумал, обнаружив у Гоноры отличные способности к стрельбе из лука. Казалось, оружие с готовностью подчиняется ее командам.

– У тебя природный дар, девица, – сказал Джон и теперь ежедневно учил ее стрелять.

Гоноре просто не терпелось показать Кавану, чего она достигла. Гонора жила надеждой на его скорое возвращение – в основном потому, что сильно скучала. Она уже привыкла быть рядом с ним, разговаривать, вместе гулять и очень хотела, чтобы муж снова был дома, чтобы они привыкали друг к другу и скрепили наконец свои брачные обеты, сделав брак законным.

В комнату ворвалась Адди, заставив Гонору вздрогнуть от неожиданности.

– Извини, что напугала, – засмеялась Адди, – но твой муж возвращается домой!

Гонора просияла и подбежала к свекрови.

– А Ронан с ними?

– Мы еще не знаем. Они довольно далеко и приближаются медленно.

Обе женщины поспешили вниз по лестнице и выбежали из замка, присоединившись к Тавишу и Артэру, поджидавшим отряд. Собрались и жители деревни, чтобы приветствовать воинов, а когда распространилась новость о том, что возвращаются они с победой, в холодном воздухе послышались приветственные крики.

Однако по ледяному каменному лицу Кавана Гонора сразу поняла, что супруг своей победе не радуется, а значит, Ронана они не нашли.

В отличие от других женщин, кинувшихся обнимать мужей, Гонора не спешила здороваться с Каваном. Его мрачный вид свидетельствовал о том, что одобрения это не вызовет. Кроме того, он не отрываясь смотрел на отца, и Гонора поняла, что сначала Каван хочет поговорить с главой клана.

Лахлан вместе с Каваном подошел к отцу.

– Ронана не было у тех варваров, на которых мы напали, – с сожалением сообщил Каван.

– И никаких новостей о нем? – взволнованно спросил Тавиш.

– Те, в ком еще оставалась хоть капля жизни, ничего не сказали – или не пожелали сказать, – объяснил Лахлан.

– Давайте поговорим об этом в моих покоях, – произнес Тавиш и обернулся к жене: – Готовьте праздничный пир.

Гонора смотрела вслед мужу, но он ее словно не видел – не бросил ни единого взгляда, даже головы не повернул. Не обращая никакого внимания на Гонору, он последовал за отцом в замок. Она день за днем так тревожилась о нем, а он вообще ее не заметил! Хотя… а чего она ждала? Что он будет скучать по ней так же сильно, как она по нему?

Не зря отчим долгие годы выбивал из нее способность надеяться и мечтать. Она давно перестала рассчитывать на кого-либо или что-либо.

Гонора задумчиво постучала пальцем по сжатым губам. Что-то давненько не видно Калума. Обычно он целыми днями крутился неподалеку, даже не догадываясь, что Гонора прекрасно знает о том, как он за ней шпионит. Но с тех пор, как Каван отчитал его за то, что отчим ударил Гонору, тот старался не попадаться ей на глаза, однако по-прежнему бдительно следил за падчерицей.

Но всю последнюю неделю, а то и больше, Гонора его вообще не видела. Конечно, Калум отлично умеет оставаться незамеченным, если ему это выгодно, но за долгие годы Гонора изучила все его уловки и хитрости и всегда прекрасно знала, где он находится. Для этого ей даже не нужно было его видеть.

– Пойдем, – позвала Адди. – Нужно заняться пиром. Мужчины ждут празднования.

– Вы давно видели моего отчима? – спросила Гонора, догоняя свекровь.

– Кажется, позавчера я заметила его у конюшни, но точно сказать не могу. – Адди ускорила шаг. – Столы для наших мужчин должны ломиться от яств.

Гонора кивнула и тоже заторопилась, прекрасно понимая, что надо помочь Адди, но перед входом в замок остановилась и быстро окинула взглядом территорию. Она точно знала, где может скрываться Калум, если не хочет, чтобы его заметили, но так его и не обнаружила. Здесь отчима явно не было.

Гонора не знала, что пугало ее сильнее – то, что отчим за ней следит, или то, что его нет ни в одном укромном уголке. Где он может находиться и что делает?

И все же в первую очередь мысли ее были заняты мужем. Помогая Адди с приготовлениями к праздничному пиру, Гонора не могла не думать о Каване. Он выглядел не только угрюмым, но и измученным, сильно вспотел и был покрыт грязью и засохшей кровью.

Гонора повернулась к Адди.

– Я бы хотела приготовить ванну для мужа.

Адди улыбнулась:

– Прекрасная мысль. Я уверена, что он поблагодарит тебя за это. Как только вкусные запахи доберутся до покоев, мужчины завершат свой разговор.

Гонора фыркнула и продолжила помогать Адди до тех пор, пока ароматы жареного мяса, тушеных овощей и вкусных пирогов не разнеслись по всему замку. Тогда она приказала приготовить ванну в супружеской спальне, а Адди выставила ее раньше, чем Гонора успела попросить разрешения уйти.


Каван чувствовал себя опустошенным. С тяжелым сердцем поднимался он по лестнице. Он так надеялся найти брата и привезти его домой! Но ему не повезло, он не нашел ни единой зацепки и не знал, где же находится Ронан. Даже то, что они уничтожили целую орду варваров, не уменьшило его разочарования. Найти брата гораздо важнее, чем отомстить. Он хотел, чтобы Ронан вернулся домой целым и невредимым.

Каван знал, что внизу готовятся к праздничному пиру, но ему нечего было праздновать. Он не выполнил того, что собирался, поэтому не заслуживал развлечений.

Каван хотел найти какой-то способ утопить свою печаль, забыться, раствориться в…

Он резко остановился на пороге собственной спальни и уставился на жену, стоявшую в просвечивающей светло-желтой сорочке рядом с исходящей паром ванной. Огонь в очаге подчеркивал ее обнаженное под тонкой материей тело, а напрягшиеся соски зазывно упирались в ткань. Гонора, улыбаясь, дожидалась его, чтобы помочь искупаться.

– Вон отсюда! – заорал Каван и выскочил за дверь.

– Я только хотела…

– Вон! – Громкий вопль дрожью отдался во всем теле.

Гонора торопливо схватила с кровати юбку и блузку и выбежала из комнаты. Каван радовался, что она не стала оглядываться. Если бы он увидел хотя бы намек на обиду в ее фиалковых глазах, он бы схватил ее в объятия, засыпал извинениями и поцелуями, а это привело бы…

Каван тряхнул головой, захлопнул дверь и сорвал с себя одежду. Он овладел бы ею здесь и сейчас, только от отчаяния, быстро и грубо, а это ранило бы не только Гонору, но и его самого. Он не в том настроении, чтобы вести себя нежно и ласково. Он охвачен гневом и презрением к самому себе за то, что опять не смог найти брата. Он не заслуживает доброго отношения жены.

Каван с головой погрузился под воду, чтобы намочить волосы, отплевываясь, вынырнул наружу, схватил лежавшее на стопке полотенец мыло и начал скрести себя изо всех сил, хотя очень сомневался, что сумеет отскрести всю грязь. Ему казалось, что она разъедает его, и как бы он ни старался, уже никогда не станет чистым.

В течение всего года плена с ним обращались как с животным и заставляли жить соответственно, и воспоминания об этом терзали его душу. Каван приходил в ужас, представляя, что его брат по-прежнему терпит. Сердце его готово было разорваться от горя.

Только часа через два Каван почувствовал, что может присоединиться к празднику, и направился в большой зал – с чисто вымытыми блестящими волосами, в чистой рубашке и пледе. Он должен был появиться на пиру, иначе пойдут разговоры, что он не уважает своих воинов. Они храбро сражались, и Каван должен был оказать им заслуженную честь.

Он сел за стол рядом с отцом и братьями, поднял кружку за своих людей и осмотрел зал в поисках Гоноры. Не увидев ни ее, ни матери, он решил, что они заняты – следят, чтобы столы не пустели. Даже лучше, что он ее пока не видит, потому что Каван чувствовал себя виноватым за свое отвратительное поведение, а ведь она всего лишь поступила, как послушная жена.

Позже он перед ней обязательно извинится.

Он ел, пил, шутил с братьями и с воинами и время от времени замечал мать: смеясь и разговаривая с окружающими, она распоряжалась служанками. Каван быстро огляделся, но жены так нигде и не увидел. Куда она могла деться? Каван попытался перехватить взгляд матери, чтобы спросить у нее, но та не смотрела в его сторону, а вскоре вообще исчезла в толпе.

Лахлан хлопнул его по спине и сделал какое-то шутливое замечание, потребовавшее немедленного ответа. Вскоре братья втроем состязались в остроумии и хохотали.

И только когда к ним примерно через час присоединилась Адди, Каван справился насчет Гоноры:

– Ты что, так загрузила мою жену работой, что она не может попировать с нами?

Адди встревоженно взглянула на него:

– Я не видела Гоноры с тех пор, как она пошла приготовить тебе ванну. Разве она не ждала тебя в спальне?

Братья и отец тоже забеспокоились, но Каван с легкостью разрешил их тревоги.

– Я знаю, где она. – Он встал и вышел из зала, оставив семью в недоумении.

Ему не требовалось долго думать, чтобы понять, где Гонора. Она наверняка пошла к своему единственному утешителю – Смельчаку.

Он неслышно зашел в конюшню и остановился, увидев спящую жену – она уютно устроилась на охапке сена и укрыла плащом и себя, и Смельчака – тот прижался к ее груди и тоже крепко спал. Сердце Кавана чуть не разорвалось, когда он заметил, что Гонора плакала. Наверное, так и уснула в слезах, и это все его вина.

Нельзя быть с ней таким жестоким. Он злился на себя, а не на нее, а пострадала от его глупости Гонора. Теперь вот его жена спит в конюшне, рядом с животными. И Каван разозлился на себя еще сильнее.

Все, хватит. Он осторожно поднял Смельчака и положил его рядом с остальными щенками. Потом заметил еще одного песика, притулившегося к ногам Гоноры, поднял и его и тоже переложил к остальным.

И наконец Каван наклонился, как можно осторожнее взял на руки жену и выпрямился. Она зашевелилась, ресницы ее затрепетали, и Гонора доверчиво положила голову ему на грудь. Каван повернулся, и тут глаза жены широко распахнулись. Она приподняла голову и уставилась на Кавана.

– Ты должна быть рядом со мной, – тихо сказал он.

Гонора отрицательно покачала головой.

Каван прижался губами к ее виску и прошептал:

– Да-да, со мной.

Решительным шагом он вышел из конюшни с Гонорой на руках. Да, сначала Каван счел ее обузой, но она доказала, что это далеко не так. И с каждым днем становится все понятнее, что такая жена, как Гонора – это большая удача. А может быть, он просто сумел наконец разглядеть ее истинную сущность.

Каван, не заходя в большой зал, вошел через редко используемую дверь, в которой нуждались в основном в случае нападения на замок, когда требовалось срочно вывести людей. Он не хотел, чтобы кто-нибудь их увидел или понял, что у них опять разлад. Пересудов уже и так хватает, и Каван не хотел, чтобы сплетничать стали еще больше. И не хотел он, чтобы жена страдала из-за его дурости.

Он поднялся в спальню, не встретив ни единой живой души, быстро прикрыл дверь, уложил Гонору на кровать и снял с нее плащ.

Она лежала неподвижно, словно не знала, как ей теперь быть, или испугалась, и Каван разволновался. Он не хотел, чтобы Гонора боялась его. Ей хватило страха за время жизни с отчимом. Нельзя, чтобы все повторилось.

– Прости меня, пожалуйста, – произнес он, погладив ее по нежной щеке. – Ты не заслуживала моего гнева, и не ты была его причиной.

Она негромко вздохнула, словно все это время не дышала.

– Я подумала, что чем-то обидела тебя.

– Нет! – воскликнул Каван. – Ты ничем меня не обидела!

К его изумлению, Гонора взяла его за руку и ласково ее поцеловала, а потом прижала их сплетенные руки к груди.

– Ты не нашел брата.

Каван кивнул. Страсть, вспыхнув, разгоралась в нем все ярче.

– Поэтому я и злился.

– И ничего не узнал о том, где он находится?

– Ничего. Те, кто еще в силах был что-то сказать, сделали вид, будто ничего не знают. А может, действительно не знают, где Ронан.

– Нельзя терять надежду.

И от ее участливых слов страсть в Каване вспыхнула ярким пламенем. Она поддерживает его в поисках брата и не только сама надеется, но и поощряет его надеяться на благополучный исход! За одно это Каван был ей благодарен. Он не одинок – Гонора на его стороне.

Гонора отпустила его руку, села и удивила Кавана еще раз, прижавшись щекой к его щеке и прошептав:

– Спасибо.

Он едва не ахнул вслух, с такой силой пронзило его вожделение, но сдержался и только спросил:

– За что?

– За то, что рассказал мне правду, – пробормотала она, приблизила свои губы к его, немного поколебалась, но все же робко поцеловала Кавана.

Гонора ждала, как он отреагирует, не подозревая, что его тело мгновенно отозвалось и Каван едва сдерживается, чтобы не сграбастать ее и не воспользоваться ее невинной попыткой сближения.

Гонора расхрабрилась и снова поцеловала мужа. Ее рука бродила по его груди, а потом осторожно нырнула под рубашку.

От ее теплой ладони Кавана бросило в жар, и он пришел в полную готовность. Если не оторваться от нее прямо сейчас, он уже вряд ли сумеет это сделать, тем более что Каван не чувствовал в себе достаточно сил для воздержания. Гонора его жена, у него есть супружеский долг, у нее тоже, и будь он проклят, если этот долг не взывает к нему прямо сейчас громко и отчетливо.

Он ответил на поцелуй, не удержался. Она такая сладкая, такая невинная и готова ко всему… Зачем же столько времени отказывать и ей, и себе? Раньше или позже они все равно сольются в единую плоть, так почему не сейчас?

Она заслуживает большего.

Он отпрянул и встал, и будь он проклят, если не почувствовал, как она обиделась. Каван заметался вдоль кровати.

– Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь.

Гонора озадаченно уставилась на него.

– Ты мой муж, хороший человек, отважный воин…

– Нет! – заорал Каван, сделал глубокий вдох и повторил уже спокойнее: – Это не так.

– Я вижу, что права, – негромко произнесла Гонора.

– Значит, ты слепая! – рявкнул Каван.

– Нет, – твердо ответила Гонора, – я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.

Каван упрямо набычился.

– Можешь и дальше скрывать ее от меня, но я уже видела правду.

– Да как ты можешь заявлять, что знаешь меня, если я сам себя не знаю?

– Дело не в том, что ты не знаешь себя. Дело в том, что ты отказываешься себя знать.

Он остановился.

– Ты говоришь загадками.

– Разве ты можешь быть ко мне добрым, если ты не добр? Разве станешь учить меня обороняться, если тебе все равно? Разве можешь ты казниться из-за своего брата, если рисковал собственной жизнью, чтобы попытаться его спасти?

Она говорила все это без капли раздражения и с такой искренностью, что сердце Кавана заныло – из-за нее, или из-за правды в ее словах, или просто потому, что она рассуждала разумно. Каван видел, что его жена, женщина, которую он когда-то отверг, понимает его лучше, чем кто бы то ни было.

Эта женщина с длинными шелковистыми черными волосами, завораживающими фиалковыми глазами, мелодичным голосом и мягкими манерами была не той испуганной серой мышкой, за которую он ее когда-то принял. Возможно, она никогда ею и не была. Возможно, она всегда была сильной, только он, слепец, этого не замечал и сумел увидеть только сейчас.

Каван понимал, что должен ответить, должен как-то отозваться на ее слова, полные правды, но сказать ничего не мог.

Гонора улыбнулась ему, словно понимала, в каком смятении он находится, и произнесла:

– Раздели сегодня со мной ложе.

Всего только и сделать, что лечь рядом с ней, и впереди их ждет ночь страсти, которая с легкостью успокоит истерзанное сознание и растревоженную душу. Это так просто. Так легко забыться.

И в то время, как он сольется в любовном порыве со своей женой, брат будет страдать от мук ада. Какое он имеет право на наслаждение, если брат мучается от боли?

Не сказав ни единого слова, Каван повернулся и вышел из спальни.

Загрузка...