Подари мне Воскресенье

Глава 1 Все не так

Ася медленно брела по улице, направляясь к дому. Мелкий холодный дождь, зарядивший с утра, наконец кончился, но тучи не разошлись, и низкое небо давило свинцовой тяжестью. Листья уже почти облетели, и черные обрубки мокрых деревьев казались мертвыми на сером фоне неба.

Ася первый раз после дня похорон выбралась из дома: нужно было зайти в жэк, оформить кое-какие бумаги. Коммунальные службы, как языческие боги, принимали только бумажные жертвоприношения, не считаясь с человеческими бедами.

Полтора часа, проведенные в жэке, окончательно вогнали Асю в ступор, и домой она шла очень медленно, еле-еле передвигая ноги. Жаль, что жэк близко: если бы вот так идти и идти, ни о чем не думая, то, может быть… Хотя что «может быть»? Никакого «может быть» не будет. Но это «может» билось где-то в глубине сознания, прорываясь к поверхности, и — Ася чувствовала — было очень важным… Она только сейчас вдруг ясно ощутила существование маленькой надежды, но ухватить ее и вытащить из подсознания наружу не получалось…

— Ася!

Она вздрогнула, досадливо помотала головой: мысль была упущена. Знакомый вишневый «Ауди» стоял на другой стороне улицы. Сергей бежал к Асе от машины. Секунда — и вот он уже рядом.

— Асенька, я вам звонил, и Нина мне сказала…

— Да-да… — Ася проглотила внезапно подкативший к горлу комок. Вот кого ей совсем сейчас не хотелось видеть, так это Сергея.

— Примите мои соболезнования, Асенька.

Сергей стоял перед ней как-то слишком близко и пытался заглянуть ей в глаза.

— Асенька, я хочу, чтобы вы знали: если вам что-нибудь будет нужно, если какая-нибудь… любая, абсолютно любая помощь…

— Да-да, — машинально повторила Ася.

— Я все сделаю. Все, что в моих силах, и даже больше. Только скажите!

— Спасибо, — ответила Ася. — Но мне сейчас ничего не нужно.

Сергей все не уходил. Стоял и смотрел на нее, словно чего-то ждал.

— Извините, Сережа, — сказала Ася, — я не приглашаю вас к себе. Я очень устала.

— Конечно, Асенька, конечно, — торопливо сказал он и посторонился.

Ася прошла к двери.

— Можно я вам позвоню? — услышала она за спиной голос Сергея, не оглядываясь, пожала плечами и скрылась в подъезде.

Скинув у двери ботинки и куртку, Ася прошла в кабинет, забралась на диван с ногами и сжалась в комочек. За окном смеркалось, в комнате царил полумрак. Контуры предметов терялись в темноте, на белых стенах плясали блики от уличных фонарей. Огромная пустая квартира — и никакой надежды… Может быть, Нинка приедет — она каждый день приезжает, заботится. С другой стороны, хорошо, что сейчас ее нет: Асе хотелось побыть одной. Ей нужно было подумать.

В том, как она приняла смерть Павла, была какая-то неправильность. То есть после того, как прошел первый шок, Ася вдруг странно успокоилась. Все суетились вокруг нее, оберегали, выводили из шока, а она смотрела на происходящее словно со стороны, словно ни к ней, ни к Павлику это все никакого отношения не имеет. Она не отупела от горя, как думала Нинка, она просто чувствовала себя какой-то замороженной. А теперь заморозка потихоньку отходила, и к Асе вернулась способность думать и анализировать. Больше всего в последние дни ей хотелось, чтоб ее оставили в покое, дали возможность побыть одной и хорошенько разобраться в себе и в обстановке.

Ведь она, лишившись любимого мужа, должна сходить с ума, — откуда же эта отстраненность? Откуда ощущение какого-то театра? Да, точно, театра, словно она (да и все вокруг) играют роли, играют очень хорошо, старательно. А потом пьеса закончится, занавес закроется, и раздираемые страстями герои превратятся в нормальных людей, которые поедут домой, сядут ужинать и смотреть телевизор, может быть даже поругаются с домашними из-за пустяков…

Что-то было не так. Что-то совсем не так, и ей обязательно надо понять, в чем неправильность. Ася, мысленно собравшись с силами, стала прокручивать в памяти все, что произошло в последние дни, словно отматывала назад киноленту, стараясь внимательно рассмотреть каждый кадр, каждую деталь.

Стоп! Вот… вот оно! Неужели?..

Нинка заявилась в полдвенадцатого, опять с ночевкой. Преувеличенно-бодрым голосом поинтересовалась, что Ася поделывала днем (словно не звонила ей раз тридцать), потом обследовала холодильник:

— Ты ела что-нибудь? Нет? Так и знала, сейчас будем ужинать! Я голодна, как кадавр.

Налила воду в кастрюлю, поставила на огонь. Единственное, что Нинка хорошо готовила, — это пельмени из пачки. Ася стояла в дверях кухни и наблюдала за ее действиями.

— Ребята хотят к тебе зайти, — сказала Нинка. — Я пообещала, может, на сорок дней. Если уж мы на девять дней никого не звали. Правильно?

— Сядь, — сказала Ася.

— Что?

— Сядь и выслушай меня спокойно.

Нинка слегка оторопела:

— Что-то еще случилось?

— Не знаю.

Ася села напротив Нинки, положив сцепленные в замок руки перед собой на стол. Сосредоточилась.

— Я хочу тебе кое-что сказать.

— Ну? — торопила подругу Нинка.

— Только ты выслушай спокойно, хорошо?

— Хорошо, — сказала Нинка. — А когда я тебя неспокойно слушала?

— И, пожалуйста, не говори сразу, что я сошла с ума или что-нибудь выдумываю, — попросила Ася. — Постарайся вникнуть и разобраться.

— Ну говори уже, говори, к чему такое предисловие!

— Мы похоронили не Павлика, — тихо, но четко, глядя Нинке прямо в глаза, сказала Ася.

— Ася! — Голос Нинки сорвался на плач. — Ну не надо, пожалуйста!

— Говорю тебе — это был не Павлик. Если, конечно, в гробу лежал тот, что был в подъезде.

Нинка хлопала глазами:

— Ты что!

— Говорю тебе — нет! — сказала Ася. — Меня это все время мучило. Чувствую, что-то не так, а понять не могу.

— Что ты чувствуешь?

— Ты опять скажешь, что я сумасшедшая.

— Да не скажу я, не скажу! — Нинка вся дрожала.

— Я чувствую, что Павлик жив.

— Сумасшедшая, — вздохнула Нинка.

— Я не знаю как, но чувствую. Не могу объяснить. Мы с ним связаны как-то, я бы знала, если бы с ним действительно случилось несчастье.

— Асенька, милая, — ласково сказала Нинка, — всякие там астральные нити, может, и существуют, не знаю, я в это не очень верю. Но против фактов же не попрешь… Тело все опознали, и ты сама подтвердила, что… Ой, ты что? — оборвала себя Нинка, заметив, как Ася побледнела. — Я не хотела напоминать. Вообще, давай прекратим этот разговор, зачем ты себя терзаешь!

— Нет, не прекратим, — заявила Ася. — Мне нужно с тобой этим поделиться, иначе я действительно с ума сойду. Только выслушай спокойно, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Нинка.

— И не перебивай.

Ася встала, прошлась по кухне, снова собираясь с мыслями, потом остановилась перед подругой. Та внимательно смотрела на нее.

— Ты можешь не верить в существование астральной связи, в мои предчувствия — ради бога. Если бы были только предчувствия, я, может быть, об этом бы и не заговорила. Но есть еще кое-что. Рука.

— Какая рука? — испуганно прошептала Нинка.

— Подожди, ты же обещала не перебивать. Значит, рука. Шрам на руке. У Павлика на правом запястье был довольно заметный шрам. Небольшой, сантиметра два. А у того, которого убили в подъезде, никакого шрама не было. Рука откинулась, рукав чуть-чуть задрался, открыв как раз это место.

— И ты вот так сразу увидела и запомнила? — Не перебивать — это было выше Нинкиных сил.

— Увидела сразу, а вспомнила только потом. Странно, у меня вся картина в голове словно сфотографировалась, а проявилась не сразу, только после похорон.

— Может, ты просто этот шрам не заметила?

Ася упрямо помотала головой:

— Нет, его точно не было. И еще есть кое-что. Рубашка.

— Что, рубашка не та?

— Нет, как раз та. Это точно любимая рубашка Павла, ему ее на заказ шили, он мне говорил. Но тому, кто лежал в подъезде, рубашка была явно велика. Шея в воротнике болталась.

Нинка внимательно слушала подругу.

— Так. Еще?

— Форма головы немного другая. У… — Ася хотела сказать «убитого», но запнулась, — у лежавшего череп был какой-то квадратный. В общем, у Павлика голова не такая.

— Еще?

— Если ты про факты — все. Остальное — астральные ощущения.

— Угу…

Нинка задумалась. Она верила и не верила. Зрительная память у Аси отличная, тренированная, — опять-таки год в «Щуке» даром не прошел, их там учили в первую очередь подмечать детали. Но какая-то фантастика получается! Зачем убивать кого-то и выдавать его за Павла? И потом, что, они все сговорились? Все?!! И милиция, и его сослуживцы, и соседка Зинаида? Чушь, просто чушь!

Все эти соображения Нинка выложила Асе.

— И потом, какой ему смысл жениться, не прожив с тобой ни дня, исчезнуть, а потом еще и свое убийство инсценировать? Зачем такие сложности?

— Действительно, зачем? — усмехнулась Ася. — А я ведь, заметь, и не утверждаю, что он сам все это инсценировал.

— Ага, понятно, это дело рук ГРУ, ФСБ и ЦРУ. И еще Моссада и Интерпола. Вся планета работает против твоего Павлика. Или на, уж не знаю, как правильнее. Может, он вообще тайный мировой диктатор?

— Нин!

— Что? Ася, не надо множить сущности без надобности. Хорошо, пусть он не умер. Пусть будет все так, как ты говоришь. Пусть он где-то там живет и даже процветает. Но его нет, понимаешь? В твоей жизни его все равно нет! И, скорее всего, уже не будет.

Ася упрямо покачала головой.

— Хорошо, — сказала Нинка. — Что мы можем сделать?

Она сказала «мы» автоматически, не задумываясь, потому что, разумеется, ни за что не собиралась бросать Асю в такой ситуации. Если не получится ее отговорить, если она захочет влипнуть во все это еще глубже — что делать, Нинка влипнет вместе с ней, чтобы потом постараться Асю оттуда вытащить.

— Не знаю, — ответила Ася. — Еще не знаю.

— Хорошо, — сказала Нинка. — Давай рассуждать логически. Если там был не Павел, то кто тогда?

— Я же тебе говорю — не знаю.

Нинка помолчала:

— Н-да, ситуация… Ладно, зайдем с другого конца. Если это был не Павел, то где же тогда он?

— Тоже не знаю. Ох, Нин, я ничего не знаю, но сидеть и ждать больше не могу! Надо что-то делать! Надо придумать, что делать!

С Нинкиной точки зрения, ничего сделать было как раз нельзя, а лишь только сидеть и ждать. Вообще бред какой-то: Павлик умер… Павлик не умер… Так не бывает! И тут Нинку осенило:

— Слушай, Ась, а ведь официально Павел если и жив, то все равно не существует! На него выписано свидетельство о смерти, паспорт уничтожен, даже могила есть. Значит, чтобы доказать, что это не он, надо попросить, чтобы эксгумировали тело. А потом подать заявление в милицию, в розыск. Это же их прямая обязанность. Давай сходим к этому Скворцову, поговорим, объясним ему все. Ты ведь жена, имеешь право. А?

Ася с сомнением покачала головой. Почему-то она заранее была уверена, что официальный путь ни к чему не приведет. Но, с другой стороны, Нинка права — что они сейчас еще могут сделать?

В милицию Ася отправилась на следующее же утро. Но, как она и предполагала, разговор со Скворцовым оказался абсолютно бесполезным. Он очень сочувствовал Асе, обращался с ней мягко, был вежлив и предупредителен, но предложение об эксгумации решительно отверг. Тело опознано несколькими заслуживающими доверие свидетелями, в том числе и женой покойного, самой Асей, — есть же ее подпись в протоколе. Кроме того, есть подписи сослуживцев: Каплевич А.Н., Терещенко Т.В. и Ванникова А.В. Аристарх, Тамара и Андрей — а Ася и не знала, что их тоже приглашали для опознания. Так что об эксгумации и речи быть не могло, повода нет. Асины доводы — отсутствие шрама, чужая рубашка — Скворцов вежливо выслушал, но, очевидно, отнес к фантазиям убитой горем вдовы. В общем, ушла Ася ни с чем, если не считать добытого номера телефона офиса «Вернер Кросс». Телефон Ася спросила в последний момент, просто на всякий случай.

Вечером на кухне опять состоялся «совет в Филях».

— Он же специалист! — объясняла Нинка. — Этот Скворцов всю жизнь преступления расследует, ему виднее!

— Тем более. — Сегодняшняя беседа только укрепила Асю в ее подозрениях. — Тем более он должен был насторожиться. А он вроде как даже меня и не слушал.

— Ты же говоришь, он был очень внимателен!

— Ну да, как бывают внимательны врачи к пациентам в психбольнице. Поддакивают, головой кивают, а сами заведомо знают, что все это — полный бред. Что ты на меня так смотришь? Ты мне сама-то не очень веришь!

— Ну, Ась, ну я правда не знаю, что сказать. Я-то тебе верю, но… Но что же делать?

Ася упрямо вздернула подбородок:

— Искать. Я завтра съезжу в эту контору, где якобы работал Павлик. В этот «Вернер Кросс».

— А почему «якобы»? Ты что, не веришь, что он там работал?

— Я уже ни во что не верю.

— А ты хотя бы знаешь, где это находится?

— Недалеко, на Садово-Черногрязской. Я у Скворцова взяла телефончик и позвонила. Нет, сама подумай, они же мне даже номера телефона не оставили! Это нормально?

Нинка хотела сказать, что ненормально другое: что сам Павел не дал Асе номер своего рабочего телефона. А его сослуживцы откуда могли знать, что жена рабочего телефона мужа не знает? И вообще не в курсе, где муж работает и как зарабатывает деньги? Но вслух всего этого она говорить не стала: что толку переливать из пустого в порожнее и сыпать соль на раны и без того несчастной Аське.

И еще у нее появился один секрет от Аси. Нинке на мобильный позвонил Сергей. Вообще-то она сама дала ему номер — на всякий случай. Он попросил, она и дала. И вот сегодня днем они встретились в кафе на Новом Арбате — Нинка выкроила полчаса между занятиями.

Сергей вообще Нинке нравился куда больше этого непонятного Павлика. Она даже немного позавидовала Асе, когда в первый раз его увидела: интересный, молодой, в нем чувствовались надежность и основательность, и вообще… Такой мужик — мечта любой девушки: сразу видно, что жить за ним как за каменной стеной. Потом, он так настойчиво ухаживал за Асей, а где сейчас найдешь современного мужчину, который будет упорно добиваться внимания женщины? Раз не прошло, другой, а на третий он уже и близко не подойдет, поищет себе кого посговорчивее. А Сергей не отступает, и Аськина холодность его не обескураживает, в то же время назойливым или бестактным его не назовешь. В общем, симпатии Нинки были целиком на стороне Сергея, и она готова была всячески способствовать его ухаживаниям за своей подругой.

Потом, с Сергеем, в отличие от Павла, все ясно и понятно: он не скрывает, что работает в МИДе, специализируется на Восточной Европе, — чиновник, конечно, но место вполне престижное, и работа интересная. Это все Нинка выяснила походя, пока они сидели в «ТРАМе», — Сергей, конечно, распинался для Аськи, но та, кажется, пропустила его биографию мимо ушей. Насчет семейного положения, правда, Нинка Сергея не расспрашивала, но по обмолвкам пришла к выводу, что он разведен и свободен. В общем, этот роман, если бы состоялся, стал бы для Аси настоящим спасением: клин клином, говорят, вышибают. А Ася, дурочка, еще упирается.

Сегодня Сергей выглядел озабоченным и встревоженным, даже осунулся немного, а все из-за Аськи. Нинка рассказала о том, как Павла нашли в подъезде, о похоронах, а потом, окончательно проникнувшись к Сергею доверием, поведала все, что знала об этом странном Асином браке. И о скоропалительной свадьбе, на которую никого не пригласили, даже ее, Нинку. И об исчезновении молодого мужа. И даже о том, что все имущество переписано на Асю. Про последнее, впрочем, можно было бы и не говорить, но как-то само собой вылетело. Нинка успокоила себя тем, что у Сергея, похоже, никаких материальных проблем не было: он не из тех, что охотятся за деньгами.

В общем, Сергей с Нинкой заключили пакт о взаимопомощи в Асиных интересах.

Глава 2 Блуждание в потемках

Дождь лил как из ведра. Потоки воды, бурля и пенясь, бежали по вымощенной булыжниками узкой улочке вниз. И сама улочка бежала вниз между высокими серыми стенами домов. Ася шла по ней, по самой середине, над головой — полоска темного хмурого неба, под ногами — вода. Но почему-то ноги не промокали, и дождь будто не замечал Асю — все вокруг мокрое, а она сухая, словно кто-то раскрыл над ней невидимый зонтик.

Улочка все не кончалась и не кончалась, и дома были какие-то одинаковые, — ряды слепых окон и закрытые двери. Ни магазинных вывесок, ни прохожих (хотя в такой дождь какие прохожие!), вообще — никаких признаков жизни. Асе стало страшно, она ускорила шаг, потом побежала. Дождь по-прежнему ее не касался, и лужи словно высыхали под ногами, а потом опять появлялись. Паника нарастала, Ася бежала все быстрее и быстрее, а ощущение было такое, будто она перебирает ногами на месте, как на беговой дорожке. Дома, дома с двух сторон, и вроде бы улочка стала уже, здания буквально нависали над Асей, полоска неба над головой тоже сужалась.

И вдруг, когда ей начало казаться, что дома сейчас сдвинутся вплотную и раздавят ее, улочка внезапно кончилась. И дождь сразу кончился. Ася выбежала на широкую ровную площадку, аккуратно посыпанную желтым песочком и по краям заросшую цветущим шиповником. Там, за площадкой, было небо — не серое, в тучах, а ясное, синее-синее.

Ася подошла к краю — площадка располагалась на обрыве, а там, внизу, был город: ослепительно белые домики под красными крышами, зеленые сады, какие-то кустарники с яркими розовыми, красными и белыми цветами. А еще дальше — море, тоже синее-синее, чуть темнее неба, а в море полным-полно яхт под парусами. В город вела дорога, и Ася ясно увидела надпись на указателе: «Порто-Хеле». Даже не то что увидела — указатель был слишком далеко, — а просто знала: там написано «Порто-Хеле».

Асе до смерти, позарез надо было туда попасть. Но ни тропинки, ни лесенки вниз с обрыва не было: отвесный каменистый склон, метров пятьдесят, не меньше. Что делать? Ася посмотрела вниз, и опять подступил страх: слишком высоко. Но тут она отчетливо услышала: «Прыгай! Прыгай, не бойся!» Это был голос… Павла! Ася зажмурилась, вздохнула, на выдохе, не открывая глаз, прыгнула… и проснулась.

Она лежала в своей спальне, на своей кровати, слишком широкой для нее одной. За окном — темень и холод конца ноября, часы на стене показывали половину восьмого утра. Ася поежилась, поплотнее завернулась в одеяло, закрыла глаза — и поняла, что ни за что не уснет. Впечатление от сна было слишком сильным.

До сих пор Асе никогда не снились вещие сны. Она как-то и не очень верила, что такое вообще бывает. Но если это был не вещий сон, тогда что? Почему же все, пережитое только что во сне, кажется реальнее, чем явь? Это ощущение нарастающего страха, жути, паники — и потом будто ледяная рука, сжимавшая сердце, в момент растаяла, и предчувствие чего-то очень хорошего, ожидающего впереди… Вот-вот — и все сбудется, все случится, до счастья два шага. И голос… Она не могла обознаться, голос Павла она не спутает ни с чьим.

Ася села на постели, подтянув колени к груди — так лучше думалось. Если правда, что сны — подсознательное предчувствие будущего, то, значит, возможно, очень скоро ей придется совершить какой-то отчаянный поступок. А как еще трактовать этот прыжок с обрыва?

Но ведь она же прыгнула! Она это сделала!

В коридоре послышались шаркающие шаги, — видно, Нинка проснулась и пошла в ванную. Ей, бедной, надо было рано вставать, к первой паре. Она и так уже из-за Аси пропустила несколько занятий, а «Щука» — заведение серьезное, там прогулы быстро приведут к отчислению, студенты заняты с утра до вечера, и все важно.

Через десять минут Ася тоже встала и пошла на кухню. Нинка уже пила кофе — сонная, всклокоченная, рыжие волосы торчат как рожки.

— А ты что вскочила? — спросила Нинка хрипловатым голосом. — В «Вернер Кросс» собралась? Так в такую рань все еще спят.

— А мне не спится. — Ася налила себе кофе и села напротив. — Вернее, спится, но как-то странно.

Она выложила Нинке свой сон, и по мере того как она рассказывала, Нинкины глаза становились осмысленными, даже волосы-рожки словно сами собой пригладились.

— Где-то я что-то подобное уже слышала, — пробормотала она. — Что-то очень-очень похожее…

Ася удивленно уставилась на подругу:

— Где это ты могла слышать?

— Подожди-подожди… Ну точно! Маргарита Тучкова!

— Какая Маргарита Тучкова?

— Ну жена генерала двенадцатого года! Помнишь, у Цветаевой, — ну стихи:

— Не помню, — сказала Ася.

— Ну, в общем, я это стихотворение на вступительных читала.

— А при чем здесь Тучков-четвертый?

— Не Тучков, а Маргарита — это его жена. Так вот, ей как-то приснился сон. Будто она идет по незнакомому городу. Идет, идет, разглядывает дома и чувствует, что этот город ей не нравится. Какой-то он однообразный, все дома похожи друг на друга, и все вывески на магазинах одинаковые. Она присмотрелась — а на них на всех написано: «Твоя участь решится в Бородине».

— Ну и что?

— А то. Тучков-четвертый погиб в Бородинской битве в восемьсот двенадцатом, а сон Маргарита видела года за два до войны. Вроде бы когда они только поженились или сын у них только-только родился — не помню, но после какого-то семейного события. Она проснулась, рассказала сон мужу, они вместе стали искать на карте название Бородино и не нашли. Потому что село было маленьким и про него никто тогда не знал. — Нинка усмехнулась. — Очень уж это все на твой сон похоже. Кстати, а что значит «Порто-Хеле»? Это что, название города?

— Наверное. — Ася пожала плечами. — Я такого названия никогда не слышала.

— Вроде на испанский похоже, — сказала Нинка. — И море… Слушай, у тебя карта Испании есть?

— Есть.

Ася сбегала в кабинет и принесла здоровенный атлас мира. Минут пятнадцать девушки ползали по карте, изучая прибрежные города и городки. Порто-Хеле в Испании не было.

Нинка спохватилась, что уже опаздывает, и убежала, обещав позвонить при первой же возможности. А Ася еще часа два внимательно изучала карты — Испанию, потом Португалию, потом на всякий случай обследовала Латинскую Америку и даже Кубу с Мексикой. Никаких следов загадочного Порто-Хеле нигде не было.

После добровольного урока географии, наскоро запихав в себя бутерброд с сыром и заглотнув кофе, Ася выскочила из дома. Ей было незачем торопиться, никто нигде ее не ждал, но непонятное беспокойство не отпускало, и будто чей-то голос настойчиво шептал ей в уши: «Скорей, скорей».

Найти офис фирмы «Вернер Кросс» оказалось не так-то просто. Судя по почтовому адресу, дома, где фирма арендовала помещение, в природе не существовало. Но Ася уже привыкла к трудностям, поэтому, поплутав между домами и обойдя четыре двора, она обнаружила-таки здание, которое ей было нужно. Небольшая двухэтажная хибарка, притулившаяся в углу двора, — Ася сначала приняла ее за большую трансформаторную будку. Однако дверь была новой, стальной, с глазком, сбоку поблескивала металлическая кнопка звонка.

Открыла Асе Тамара — и как-то оторопело застыла на пороге, глядя на посетительницу.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Ася. — Можно мне войти?

— Конечно, — еле слышно проговорила Тамара, не двигаясь с места. — Здравствуйте, Ася. А вы с кем-нибудь договаривались?

Информация о том, что Ася вчера созвонилась с Эльвирой Михайловной, что та доложила Аристарху Николаевичу и что сегодня шеф готов принять Асю в любое время, но лучше с утра, Тамару отчасти удовлетворила. По крайней мере, она освободила дорогу, но продолжала смотреть на Асю испуганно-ошеломленно, словно это была не Ася, а тень отца Гамлета.

Поднявшись по узкой лестнице, Ася попала в небольшую комнату-приемную, вполне приличную: стены обшиты деревянными панелями, кожаный диван, в углу горшок с фикусом. И украшение приемной — Эльвира, одетая в безупречный серый деловой костюм, за солидным письменным столом. На столе компьютер, рядом, на приставке, принтер и факс — все как положено. Тренированный Асин взгляд отметил детали, — нет, эта комната явно обставлена не вчера, приемная добротная, обжитая. Так что возникшие было у Аси подозрения, что фирма «Вернер Кросс» фантом-однодневка, рассеялись сами собой.

Эльвира Михайловна, достойная секретарша солидного босса, была сама любезность: Аристарх Николаевич у себя, но сейчас занят, у него посетитель. Что Ася предпочитает, кофе или чай? Чай? Черный? Есть простой, есть земляничный, есть эрл-грей. А может, зеленый? Зеленый жасминовый или просто зеленый?

Через пять минут Ася сидела на диване, перед ней на низеньком столике стояли вазочка с конфетами, тарелочка с печеньем и зеленый чай в чашке из такого тонкого фарфора, что казалось, чуть крепче сожми в пальцах — и чашка рассыплется на мелкие кусочки.

Обслужив Асю, Эльвира вернулась на свое место к компьютеру и, казалось, полностью погрузилась в изучение документов.

Немного выждав, Ася деликатно кашлянула, чтобы привлечь Эльвирино внимание, и спросила:

— Простите, а где все остальные?

Эльвира оторвалась от экрана монитора:

— Вы кого имеете в виду?

— Тамара и Андрей, они где сидят?

— У Тамары кабинет внизу. Там же комната инженеров, — и снова уставилась на монитор.

— То есть Павел… Он тоже работал там, внизу? А можно мне посмотреть?

— Инженеры у нас в конторе обычно не сидят, — сказала Эльвира. — А посмотреть, конечно, можно.

Тут дверь в кабинет открылась, и в приемную вышел невысокий господин в темном костюме.

— Эльвира Михайловна, вот пакет документов, — господин положил на стол тонкую черную папку, — Аристарх Николаевич просил оформить и подшить к делу.

Эльвира кивнула, и господин вышел, на Асю он даже не взглянул.

«Контора как контора, — подумала Ася. — Обычная, каких в Москве тысячи». И с чего она решила, что «Вернер Кросс» чуть ли не подпольный синдикат по производству наркотиков?

Чуть погодя в приемную вышел и сам шеф. Потянулся, хрустнув костями, потом заметил Асю и немного смутился:

— Анастасия Васильевна! Рад вас видеть, очень рад!

Подошел, протянул руку — сама любезность.

— Давайте пройдем ко мне, там удобнее беседовать. Эльвира Михайловна, пожалуйста, доставьте чай в кабинет.

Не успела Ася оглянуться, как чай, печенье с конфетами и она сама плавно переместились из приемной к Аристарху Николаевичу. Ее усадили не на стул у стола для совещаний, а в мягкое кресло возле журнального столика. Сам Аристарх устроился в таком же кресле напротив — обстановка, располагающая к доверительному разговору.

— Позвольте еще раз выразить вам мои соболезнования. — Аристарх скорбно покачал головой. — Вернее, наши соболезнования и от всех сотрудников фирмы. Но, милая Анастасия Васильевна, крепитесь, крепитесь! Кстати, хочу вам сообщить, что вы получите от «Вернер Кросс» тысячу долларов — как единовременную помощь. Может быть, цинично в такой момент упоминать о деньгах, но что поделаешь, жизнь есть жизнь! Мы очень ценили работу вашего мужа, поверьте, Павел Георгиевич и для нас большая потеря, так что эта сумма, так сказать, дань уважения и памяти…

Вежливые, приличествующие случаю слова. Мягкий, обволакивающий, бархатный тембр голоса, а в голосе — дозированная печаль, ни больше ни меньше, ровно столько, сколько положено печалиться руководителю, потерявшему неплохого сотрудника.

— Так я вас слушаю, голубушка Анастасия Васильевна. Какое у вас ко мне дело?

На Асю смотрели серые усталые глаза — глаза доброго начальника. Вообще этот Аристарх был какой-то слишком правильный, как герой сериала. Не человек, а функция. И лицо у него слишком обыкновенное — ни широкое, ни тонкое. И черты лица такие, что отвернешься — и не вспомнишь, взгляду не за что зацепиться. И фигура стандартная — ни толстый, ни худой, ни высокий, ни маленький. Словом, весь он был солидный, респектабельный, положительный и при этом — совсем никакой.

— Дело в том… — Ася на секунду запнулась, нужные слова вдруг вылетели из головы, хотя дома она несколько раз отрепетировала свою речь. — Может быть, вы знаете, что мы с Павликом поженились совсем недавно…

Она потупилась, щеки порозовели, — отлично, Аська, играй, играй!

— Да-да, конечно, — сказал Аристарх подбодряюще.

— Я поэтому очень мало знаю о работе Павла, и… Вы понимаете, теперь мне хотелось бы… Когда его нет… — Ася проглотила подступивший к горлу комок (тут и играть не пришлось), — мне просто захотелось посмотреть, где он работал. Может быть, посидеть за его столом… Я понимаю, это глупо, но… — Ася достала платок и вытерла глаза.

— Да-да, конечно, — повторил Аристарх, — я все понимаю. Я сейчас скажу Эльвире Михайловне или Тамаре, кто-нибудь из них вас проводит.

Он встал, помог Асе подняться и под локоток вывел ее из кабинета.

Вообще-то у Аси было два варианта речи. Первый, развернутый включал вопросы о конторе и о том, чем Павлик, собственно, в этой конторе занимался. Но Ася от него инстинктивно отказалась и произнесла второй, сокращенный, который должен был ей дать доступ к рабочему месту Павла и к его компьютеру (если он вообще был). Определенно, в этом Аристархе Николаевиче что-то настораживало.

В сопровождающие выделили Тамару, Эльвира проводила Асю вниз и сдала с рук на руки.

Комната инженеров была вся заставлена огромными коробками — с большим трудом можно было пробраться к столу с компьютером.

— Это образцы оборудования, — пояснила Тамара. — Вот здесь сидел ваш муж. Только Паша не так уж часто бывал в офисе, его работа в основном была связана с разъездами, и не только в другие города. У нас контракты с десятком роддомов Москвы, все время что-то приходится налаживать, или персонал новый обучить просят…

Ася пробралась между коробками, подошла к столу, потрогала монитор, провела пальцем по клавиатуре…

— А можно, я немного тут посижу? — спросила она.

Глаза с еще не высохшими слезинками грустно смотрели на Тамару. Но та испуганно помотала головой:

— Что вы, это не положено.

— Почему? — наивно спросила Ася. — Я же в компьютерах ничего не понимаю. Даже включить его, наверное, не сумею.

— Ох, да лично к вам это никакого отношения не имеет. Просто инструкция. У Аристарха Николаевича до Эльвиры была другая секретарша, Ольга. Так ей сделал предложение один из наших партнеров, австриец. Ну, замуж позвал, — пояснила Тамара в ответ на Асин непонимающий взгляд. — Она уволилась, приехала к нему в Вену, а замуж не вышла: у него там уже была семья. То ли он просто оформил раздельное жительство, то ли так жил отдельно, не знаю, врать не буду. Так Ольга наша любовницей быть не захотела, вернулась обратно, а на ее место уже Эльвиру взяли. А работу найти сложно. Ольга мыкалась-мыкалась, наконец устроилась в «Симмонс» внештатницей. И попросилась у Аристарха Николаевича приходить работать у нас на компьютере. Он ей разрешил. А через полгода два крупных контракта, над которыми мы работали, в «Симмонс» уплыли. Ольга, сидя за нашим компьютером, имела доступ ко всем документам, она им лучшие условия и предложила. Так что теперь все. С тех пор мы работаем под паролями и посторонних за компьютер не пускаем.

Ася вздохнула: фокус не удался. Глупо, конечно, но она надеялась, посмотрев, чем именно Павлик занимался, до чего-нибудь докопаться…

— А Андрей? — спросила Ася. — Его сегодня здесь нет?

Тамара кивнула:

— Да, он на выездах.

— А может быть, — Ася подкупающе улыбнулась, — может, вы мне дадите его телефон? Мне хотелось бы поговорить с ним о Павлике… Просто так.

Секундное замешательство, колебание — или Асе только показалось?

— Конечно, — сказала Тамара. — Запишите его мобильный. У вас есть чем? А то пойдемте ко мне в кабинет.

Снова очутившись на Садовом, Ася почувствовала, что ей необходимо пройтись, чтобы улеглись впечатления, так что домой она пошла пешком.

Ощущение от посещения этой конторы было в высшей степени странным: словно она побывала в одной из серий «Секретных материалов».

Итак, что она узнала? А ничего, кроме того, что ее и без того неплохое финансовое положение улучшилось еще на тысячу долларов. А вот о Павлике информации никакой — дырка от бублика. Да что же это такое? Ведь ни на минуту ее не оставили одну, везде с ней кто-нибудь ходил. А значит… Значит, им есть что скрывать. Хотя, если посмотреть с другой стороны, это вполне нормально: фирма небольшая, конкурентов полно, и та история с Ольгой-воровкой выглядела вполне правдоподобно. После нее любой руководитель станет перестраховываться. Обжегшись на молоке, как известно, дуешь и на воду.

Но у Аси в запасе оставался еще один неопробованный вариант — Андрей. И сейчас она ему позвонит, где-то был листочек с его Номером?

Ася ожидала чего угодно — мобильник у Андрея окажется выключенным, номер неправильным, Андрей отговорится делами и откажется с ней встречаться. Ни одно из этих предположений не оправдалось: о встрече они договорились сразу, причем Ася даже домой зайти не успевала: через час у памятника Пушкину. Очень оригинальное место, но выбирать было предложено Асе, а ей ничего другого в голову не пришло. Так что она развернулась и побрела по Тверской в направлении Пушкинской площади.

Пришла, разумеется, раньше. Народу — толпа, Ася крутила головой из стороны в сторону, стараясь заметить Андрея на подходе.

— Здравствуйте, Ася.

Ася вздрогнула — Андрей словно ниоткуда возник у нее за спиной. Будто из-под земли вырос, а ведь она ждала его и смотрела внимательно.

— Я вас испугал? Извините, пожалуйста.

— Да нет, что вы. — Ася протянула руку. — Здравствуйте.

Рукопожатие было коротким и крепким, абсолютно дружеское и располагающее, без намека на флирт. И у Аси вспыхнула надежда: сейчас, сейчас она наконец прояснит ситуацию, Андрей не похож на того человека, который станет лгать и притворяться.

— Вы не очень торопитесь? — спросила Ася.

Андрей улыбнулся:

— У меня есть примерно час. На это время я в вашем распоряжении.

— Тогда, может быть, посидим где-нибудь?

Ася и Андрей зашли в одну из кофеен и устроились за уютным столиком.

— Ну так что, Ася, — Андрей смотрел внимательно и участливо, — о чем вы хотели со мной поговорить?

— Жаль, что мы не познакомились раньше, — сказала Ася. — Вы ведь были другом Павла?

Андрей улыбнулся:

— Другом — сильно сказано. Мы просто вместе работали.

— Но вы ведь… Вы же хорошо к нему относились?

— Он был классным специалистом. Я его уважал. — Андрей пожал плечами. — Вы же знаете, Ася, Паша был довольно замкнутым человеком, близко к себе никого не подпускал.

— Постойте-постойте… — Ася потерла рукой лоб. — Павлик замкнутым?..

Вот чего-чего, а замкнутости она в нем не замечала.

— Я пришел в «Вернер Кросс» всего пять месяцев назад, — сказал Андрей. — Может быть, если бы мы знали друг друга дольше… Вы понимаете…

— Да, конечно. — Ася опустила глаза. Говорить или не говорить? Разговор складывался совсем не так, как она себе представляла. Но если она сейчас не спросит, то другого случая может и не представиться.

— Но ведь это достаточный срок, чтобы узнать друг друга, — начала Ася. — Вам не показалось… Ну тогда, на похоронах… Вам ничего не показалось странным?

Андрей непонимающе смотрел на нее.

— Что именно?

— Понимаете, меня не покидает ощущение, что все было как-то не так… Мы ведь поженились чуть больше месяца назад, а до этого были знакомы всего три месяца… — Ася запнулась. Нет, рассказывать про то, что Павлик исчез в первое же утро после свадьбы, она не будет. — Я, собственно даже не успела познакомиться с его друзьями. А потом оказалось, что друзей и нет.

— И что? — Андрей по-прежнему не понимал. — Так бывает.

— Бывает… — Ася закусила губу так, что показалась капелька крови.

Андрей положил ладонь на Асину руку:

— Ася, пожалуйста, ну не надо, не надо. Я все понимаю, я понимаю, как вам сейчас тяжело.

— Ах, нет, нет, не то… Извините, — Ася хлюпнула в платок, — извините. Расскажите мне про Павла.

— Что?

— Что хотите. Что-нибудь.

Андрей убрал руку:

— Даже не знаю. Я ведь вам сказал, что мы тесно не общались. Один раз ездили вместе в командировку, почти сразу же после того, как я пришел в «Вернер Кросс». А потом у меня был свой круг обязанностей, у него — свой. Я курировал Сибирь, он — Урал.

— А куда вы вместе ездили?

Вдруг это та самая ниточка, за которую можно ухватиться!

— В Новосибирск.

Андрей замолчал. Ася подождала минутку:

— И что?

— Да ничего. Это была моя первая командировка. Мы сопровождали аппарат Е-728 для новой клиники. Приехали, установили, отладили, показали персоналу, как с ним обращаться. На все про все — неделя.

Ася прикинула: первая командировка — значит, это было, скорее всего, еще до их знакомства.

— А где вы жили? — спросила Ася.

— В гостинице.

— В отдельных номерах?

— Нет, зачем. В двухместном.

— Но ведь вы же не все время работали? А после работы? Вы ходили куда-нибудь, разговаривали? — Ася умоляюще сложила руки. — Поймите, мне все интересно!

— Ася, дорогая, мы так выматывались, что на разговоры особенно и сил не оставалось. Приходили в больницу в девять утра, уходили в девять вечера. Ужинали, потом тупо смотрели телевизор в номере — и спать. Какие уж тут разговоры.

Однако Ася решила быть настойчивой.

— Но все-таки? Ведь о чем-то вы разговаривали? Вспомните, пожалуйста, мне это очень важно!

— Ну… — Андрей задумался. — Да ничего особенного. Футбол обсуждали, Абрамович тогда как раз хотел тренера в «Челси» поменять. Но Паша не очень футболом увлекался.

Это Ася и без Андрея знала. Павлик вообще к массовым видам спорта был довольно равнодушен.

— А еще?

— Еще… — Андрей бросил взгляд на часы. — О, Ася, извините, мне пора.

Он подозвал официантку, рассчитался за себя и за Асю.

До метро шли молча. Впрочем, идти-то было десять минут…

— До свидания. — Ася протянула руку и улыбнулась (немного натянуто, но, может быть, Андрей не заметил).

Оказалось, заметил.

— Ася, — сказал он, задержав ее руку в своей, — позвольте вам дать совет. Не надо спрашивать.

— Что? — не поняла Ася.

— Не надо никого ни о чем спрашивать и пытаться что-то разузнать. Возможно, то, что я вам скажу, покажется жестоким, но постарайтесь понять. Вы еще очень молоды. Ваша жизнь только начинается. Пусть Паша останется в ней прекрасным воспоминанием, но именно — воспоминанием. Вам надо жить, — Андрей многозначительно посмотрел на нее, — понимаете, жить дальше без него. Поверьте мне, так будет лучше.

Он выпустил Асину руку, повернулся и через секунду исчез в толпе, как будто его и не было.

Глава 3 Сила магии

По дороге к Асе Нинка вспомнила, что нужно купить зубную пасту. Они обе уже третий день забывали это сделать, сегодня тюбик пришлось разрезать пополам, чтобы извлечь последние остатки. И они условились — кто вспомнит, тот и купит. Если обе вспомнят — отлично, будет два тюбика вместо одного, не пропадет.

В аптеке перед закрытием уже было пусто, только какая-то девушка в белом халате неспешно прогуливалась вдоль стеллажей со всякой парфюмерно-косметической и гигиенической дребеденью.

Зубные пасты находились на самой нижней полке. Нинка наклонилась, изучая ценники — Аська сказала, чтоб паста была чем мятнее, тем лучше, — хорошо, выберем ей самую-самую. Но Нинка была совершенно не в курсе, какая из паст самая мятная. Господи, сколько же их, и мятность нигде толком не обозначена.

Девушка в белом халате прошлась вокруг Нинки раз, другой, тоже наклонилась и спросила интимным полушепотом:

— Девушка, вас не интересуют средства для похудания?

Нинка на секунду опешила, потом выпрямилась и смерила нахалку гневным взглядом:

— Почему это вы меня оскорбляете?

Нахалка отпрянула и часто-часто заморгала белесыми ресничками:

— Что вы, когда я вас оскорбила?

— Только что. Вы сказали, что я очень толстая.

— Я ничего такого не говорила! — запротестовала девушка.

— А как тогда ваши слова понимать?

Девушка испуганно посмотрела на Нинку и быстро ретировалась, — наверное, решила, что нарвалась на сумасшедшую. А Нинка, схватив первый попавшийся тюбик, оплатила покупку в кассе и выскочила из аптеки, кипя и булькая от возмущения. Ну надо же, никогда не знаешь, где тебе настроение испортят! Дура, моль белая! Ну да, за последние пару месяцев набрала Нинка лишних три килограмма, ну и что? Неужели так заметно? Но зачем ее сразу коровой-то называть?!

Неудивительно, что Нинка заявилась к Асе в отвратительном настроении.

— Есть будешь? — спросила подругу Ася.

— Никогда! — Нинка достала купленный в палатке у дома кефир. — Еда — медленная смерть!

— Это без еды медленная смерть, — усмехнулась Ася. — И вообще, давай о смерти не будем. Я блинчики с курагой разогрела.

— Блинчики? — Нинка приподняла крышку, посмотрела на сковородку. Блинчики были такие аппетитные, с румяной корочкой… А она сегодня только гамбургер тощий съела. — Ну ладно, съем один. А завтра сяду на диету.

Поскольку Нинка садилась на диету примерно через день и тут же с нее слезала, Ася не стала обсуждать целесообразность такого поступка, а сразу приступила к делу.

Асин доклад о посещении «Вернер Кросс» и встрече с Андреем на Нинку особого впечатления не произвел.

— Ну и что? — спросила она. — Не понимаю, почему тебе это кажется подозрительным. Никто не подпустит человека со стороны к делам фирмы. А этот Андрей просто дал тебе дельный совет. Нет-нет, — замахала Нинка руками, лишь только Ася попыталась рот раскрыть, — я же не спорю с твоими предчувствиями. Павел, может, действительно жив, но «Вернер Кросс» ко всей этой истории, думаю, никакого отношения не имеет. А вот у меня для тебя…

Что именно у нее было для Аси, Нинка договорить не успела — зазвонил телефон. Нинка (к ней аппарат стоял ближе) взяла трубку:

— Тебя.

— Кто?

— Сережа.

Ася замахала руками:

— Скажи, что меня нет!

— Аська, брось! — рассердилась Нина. — Что ты как маленькая!

И сунула Асе трубку.

— Асенька, я не вовремя? — обеспокоенно спросил Сергей.

— Нет, что вы, что вы, — кисло сказала Ася. — Я рада вас слышать.

Господи, ну зачем она врет? Нинкин суровый взгляд на нее, что ли, так действует?

— Я просто хотел узнать, как вы, Асенька. — В голосе нежность, и печаль, и тревога.

— Спасибо. Неплохо, насколько возможно.

— Я понимаю… — Пауза. — Асенька, нужно держаться. Нельзя замыкаться в себе, не стоит сидеть все время в четырех стенах.

Опять пауза. Он ждал, что она ответит, — Ася промолчала.

— У меня тут совершенно случайно возникло одно приглашение, — продолжал Сергей. — У одного моего друга намечается выставка в «Доме Нащокина». Вообще-то он торговый атташе, но всю жизнь увлекался фотографией. Вы не хотели бы пойти на вернисаж вместе со мной?

— Большое спасибо, — с ходу сказала Ася, — но…

— Асенька, умоляю, не отказывайтесь, — перебил Сергей. — И не расценивайте это как попытку вас развлечь: я понимаю, в таком состоянии никакая выставка не развлечет. Но мне бы очень хотелось… Одним словом, вы мне сделаете большое одолжение, если согласитесь.

Нинка, сообразившая, о чем идет речь, набросилась на Асю.

— Соглашайся, — зашипела она. — Немедленно соглашайся!

И для убедительности пнула подругу ногой. Нинкина мимика была так выразительна, что Ася ею даже залюбовалась: если Нинку в драмтеатр не возьмут, она вполне может попробовать свои силы в пантомиме. Ася сама написала бы ей рекомендацию к Славе Полунину, если бы была с ним знакома.

— Когда? — спросила Ася.

— Послезавтра. Начало в семь, но мы могли бы встретиться пораньше, где-нибудь пообедать… Я за вами заеду?

— Нет, спасибо.

Нинка опять скорчила невообразимую гримасу, но Ася в ответ сделала страшные глаза, мол, уймись! Вот от обеда с Сергеем ее увольте!

— Ну что ж, — сказал Сергей. — Нет так нет. Давайте тогда встретимся в половине седьмого. Вы знаете, где «Дом Нащокина»?

— Нет.

Сергей объяснил. Оказалось, это недалеко, на Маяковке. В результате договорились встретиться у метро без пятнадцати семь.

— Ну, — Ася повесила трубку, — ты что-то, кажется, хотела сказать до того, как позвонил этот пиявк.

— Кто-кто?

— Ну пиявка мужского рода.

— Не называй его так! — обиделась Нинка. — Если хочешь знать мое мнение…

— По этому вопросу не хочу, — оборвала ее Ася. — Так что ты сказать-то хотела?

Нинка с сомнением посмотрела на подругу:

— Да есть у меня одно предложение, но слишком бредовое. Обещай, что не будешь бить.

— Сразу не буду. Говори давай.

— Гадалка, — понизив голос, многозначительно сказала Нинка.

— Что-о? — Ася изумленно уставилась на подругу.

— Что слышала. Гадалка. Или экстрасенс, или маг — называй как угодно.

— Нин, ты в уме?

— А что такого? Так многие делают. Ты же сама только недавно внушала мне, что астральные нити существуют.

— То есть да, конечно… — Ася растерялась.

А собственно, почему бы и нет? Ведь находят же экстрасенсы по фотографиям пропавших людей. Или вот та знаменитая болгарская прорицательница Ванга, к ней же со всего мира съезжались за советом. Асина мать года четыре назад купила книжку про Вангу, Ася ее тоже прочитала. Но Ванга уже умерла, и потом, она жила в Болгарии, а у них в Москве никого похожего нет. Ну не принимать же всерьез тех теток, что дают в журналы объявления типа «Верну мужа. Гарантия 100 %».

— А кстати, — сказала Нинка, — я тут случайно узнала телефон очень хорошей гадалки. Ее зовут Лада, и, говорят, она одна из самых известных в Москве.

— Откуда?

— Ну узнала, и все. К ней жутко сложно попасть, но если сказать, что «от Лены», она примет.

— Кто такая Лена? — полюбопытствовала Ася.

— Потом объясню, — уклончиво сказала Нинка. — Так я позвоню, договорюсь для тебя?

— Давай, — почему-то легко согласилась Ася.

Прием у знаменитой московской гадалки был назначен на следующий день, на половину пятого. Бумажку с адресом Нинка засунула Асе в кармашек сумки, а номер гадалкиного телефона сразу вбила в телефонную книжку Асиного мобильника.

На следующий день двадцать минут пятого Ася вышла со станции метро «Автозаводская» («Фольксваген» стоял на приколе, Асе смертельно надоели пробки) и отправилась по написанному на бумажке адресу.

Она три раза обошла вокруг дома: и так и эдак, и через арку во двор, и по дорожке мимо магазина «Перекресток» — ну не было нужного номера, и все тут! Дом двадцать четыре, а следующий — двадцать восемь, и хоть ты тресни! Все эти блуждания съели запас времени, и Ася поняла, что опаздывает. Может, плюнуть на гадалку и поехать домой? Но дома пусто и одиноко, и в каждом углу притаилась депрессия. Ладно, попробуем еще раз…

Она вынула из сумки мобильник, пощелкала кнопками, отыскивая нужную запись. Дама немного удивилась Асиному топографическому кретинизму, но еще раз подробно объяснила, как ее найти. И — надо же! — оказалось, дом двадцать шесть — это башня, приросшая к сталинскому двадцать четвертому. Да так ловко пристроенная — Ася несколько раз мимо прошла, но ей и в голову не приходило, что это отдельный дом.

Башня была оснащена охраной по последнему требованию московской мэрии: и домофон, и консьержка. Видно, здесь живут солидные люди.

И квартира, в которую Асю впустила невысокая пухленькая женщина (как потом оказалось, домработница), тоже была солидной. Велено было подождать; Ася уселась в кресло и с любопытством огляделась. Холл, он же приемная, с креслами, журнальным столиком со стеклянной столешницей, раздвижными дверьми и несколькими рододендронами и дифинбахиями, чем-то напоминал приемную «Вернер Кросс», но был куда роскошнее. Все дорогое, стильное: кожа, стекло и металл. И совершенно никаких атрибутов магии и колдовства. А Ася-то ожидала увидеть темные портьеры, зажженные свечи, потемневшие от времени иконы на стенах… И полы здесь должны были быть старыми и таинственно скрипеть. А здесь — светло-серый ковролин и светлый паркет, блестящий от лака. Тоже мне, колдунья…

Тут одна из раздвижных дверей открылась, и в холл вышла дама средних лет в брючном костюме от Диора (или от Сен-Лорана, Ася в фирмах не очень разбиралась, но костюм был просто кричаще-фирменным). Дама, не посмотрев на Асю, быстро прошмыгнула в коридор, сдернула с вешалки короткую пушистую шубку и выскочила из квартиры. Следом за дамой появилась высокая стройная женщина в черном кимоно. У нее было смуглое лицо, огромные мрачные черные глаза и темные волосы до плеч. Она пристально взглянула на Асю — от этого взгляда у Аси внутри словно что-то подалось и засосало под ложечкой.

— Ты звонила? — спросила женщина. Голос у нее оказался неожиданно мягкий, грудной, глубокий. — Ну входи, входи. Да не бойся ты, не съем.

Так, значит, это и есть знаменитая Лада, «самая лучшая гадалка Москвы»… Ася почему-то представляла ее себе иначе — куда старше и толще.

Ася с опаской переступила порог комнаты. Вот эта обстановка уже кое-как соответствовала ее представлениям о магии. Стены здесь были серебристо-черные, на полу — черный ковер, довольно потертый, в углу — массивный стол с двумя тумбами, а на нем — большая старинная книга и икона, тоже, наверное, старинная. А вообще, на столе чего только не было: свечи в подсвечниках и так просто, карты, какая-то коробка с бумажками (вроде картотечной), засохшие цветы, ветки с листьями, еще что-то, — всех предметов не разобрать, в комнате царил полумрак.

— Садись, — Лада кивнула на стул у стола и сама села за стол.

Ася тоже села — на самый краешек стула. Лада взяла ее руку, сосредоточилась, даже глаза прикрыла. Подержала минуту — другую, потом отбросила.

— Так… Фотографию принесла?

— Да-да. — Ася достала из сумки стопочку питерских фотографий: она и Павлик на фоне памятников архитектуры.

Лада выбрала одну — там Павлик был крупным планом заснят на фоне мостика со сфинксами. Сосредоточилась на ней — точно как с Асиной рукой, только глаза прикрывать не стала — и что-то зашептала про себя.

Ася затаила дыхание. Весь ее скептицизм куда-то улетучился. А вдруг получится? А вдруг ей сейчас скажут, где Павлик?

— Точно тебе скажу — он жив, — сказала Лада.

Ася чуть не вскрикнула — ну вот, вот! Она же говорила! А ей никто не верил!

— А где он? Где он сейчас?

Лада покачала головой:

— Далеко. Очень далеко, может быть, в другой стране. Но о тебе думает и помнит.

— А мы увидимся?

— Да. Этот человек тебе по судьбе предназначен. Только вот пока дорога его к тебе закрыта. Сейчас на картах посмотрим, что за препятствие.

Лада взяла довольно потрепанную колоду карт Таро, перетасовала, протянула Асе снять. Потом выбросила четыре карты крестом, посмотрела, нахмурилась:

— О, есть какой-то человек, мужчина, он все делает, чтобы перекрыть тебе дорогу. И еще женщина, молодая. Но она не так опасна, как кажется. И вот, смотри — очень плохая карта. Болезнь или смертельная опасность. — Лада наклонилась над картами, что-то посчитала, прикинула, потом велела: — Ну-ка тащи еще.

Четыре другие карты легли поверх креста. Ладино лицо немного просветлело:

— Не все так плохо, как кажется. Вот, видишь, небеса — добрый знак. И вот тоже… Скорее всего, препятствия ты преодолеешь.

— А что же мне делать? — спросила Ася.

— Ждать, — сказала Лада. — Пока от тебя ничего не зависит. И чем меньше ты сейчас будешь действовать, тем лучше для тебя.

В общем, оставив Ладе пятьдесят долларов, Ася ушла удовлетворенная ровно наполовину. То, что и гадалка подтвердила: Павлик жив, конечно, здорово, но сидеть и ждать сложа руки Ася не могла. Терпение ее кончилось.

Домой ехать не хотелось. Опять ходить по комнатам и изнывать в неизвестности? Ну нет! В фитнес-клуб? Как же надоело ей это бессмысленное времяпрепровождение! Не хочется снова смотреть на холеных дур и бежать на месте по тренажерной дорожке. Ася взглянула на часы — двадцать минут шестого, через полчаса у Нинки как раз кончится репетиция. Можно заехать за ней, а потом пойти куда-нибудь перекусить. Кроме того, Асе не терпелось рассказать про визит к Ладе — вот ведь и ясновидящая подтвердила, что Асины предчувствия вполне реальны!

Полчаса потолкавшись в метро — как раз час пик, — Ася вылезла на «Смоленской» и направилась к «Щуке», раздумывая, как бы половчее отловить Нинку, а самой остаться незамеченной дорогими однокурсниками: она сейчас совершенно не в состоянии трепаться ни о чем и «делать лицо». Может, позвонить Нинке на мобильный и назначить встречу в кафе? Но она во время репетиций мобильник выключает. Нет, лучше постоять на площадке перед лестницей на Новом Арбате: оттуда видно всех выходящих, а ее никто не заметит. Хорошо, что сегодня нет дождя, и ветра тоже нет. Холодновато, правда… Ася подняла воротник куртки, засунула руки глубоко в карманы. Ну ничего, авось долго ждать не придется.

Ася притулилась сбоку у палатки «Кодак»: если пройдет кто-то из знакомых, всегда можно повернуться спиной и сделать вид, что рассматриваешь витрину: со спины-то вряд ли узнают.

Знакомых было слишком много — не у одной Нинки кончилась репетиция. За пятнадцать минут Асе пришлось несколько раз обойти вокруг палатки, этот нехитрый маневр пока позволял ей остаться незамеченной. Ну где же эта рыжая поганка? С Ромочкой своим, небось, кокетничает.

Нинка вышла почти в половине седьмого — Ася уже успела порядком промерзнуть — и, как назло, вышла не одна. С ней была толпа народу: Ромка, Лариса, Игорек, Ленка, и… О господи! Ася глазам не поверила: та самая темноволосая красотка с фотографии! Только сейчас она была, разумеется, не в бикини, а в элегантном коротком пальто и брюках. И в «ТРАМе» тогда была она же, Ася готова была поклясться чем угодно — она, она! А Нинка ее вроде бы и не узнает, вон как щебечет…

Компания на ступеньках, кажется, и не думала расходиться: похоже, решали, куда бы сейчас всем вместе податься. Ася достала мобильник, трясущимися руками потыкала в кнопки, вызывая Нинкин номер. Она видела, как та полезла в сумку, достала трубку, поднесла к уху.

— Я здесь, — сказала Ася. — Только не называй меня по имени, ты не со мной разговариваешь!

— Где? — не поняла Нинка.

— Здесь, в двух шагах от тебя, у «Кодака». Отделайся от них и поднимись на Новый Арбат. Ничего сейчас не спрашивай, сделай это поскорее! Встретимся через десять минут в баре под глобусом. Поняла?

— Поняла, — сказала она.

Ася быстро зашагала обратно к Садовому. Ее била дрожь — то ли нервная, то ли от холода.

Нинка появилась в баре почти сразу вслед за Асей.

— Ох, что я тебе скажу! — с ходу начала она.

— Видела, — сказала Ася. — Кто она?

— Это Ирэна Димитрова. Помнишь, я тебе говорила? Наполовину болгарка, Ларису в «Бесприданнице» играть будет.

— А откуда она взялась?

— Восстановилась. Она брала академку, потому что снималась где-то. Ну я же тебе рассказывала!

— Ага. А ты у нее ни о чем не спрашивала?

— Нет, конечно. Она сегодня первый день появилась. Между прочим, ты была права — тогда в «ТРАМе» это она была. Я слышала, как Вадик Погодин с третьего ее назвал Димочкой. Это, наверное, по фамилии, Димитрова же.

— Ну?

— Что «ну»?

— Как она тебе?

— Нормально. Вообще — отличная девчонка. Совершенно не ломается и ничего из себя не строит. А у нее, между прочим, уже три главные роли в кино и с десяток эпизодов.

— Ладно. — Асе не очень понравился такой отзыв. Лучше бы Нинка сказала, что она выдра и у нее ноги кривые. — Что теперь делать будем? Мне во что бы то ни стало нужно с ней поговорить.

— Легко, — сказала Нина. — У меня есть ее мобильный. Можем позвонить и встретиться. Только попозже, они сейчас всей толпой в «Адру» собрались. А хочешь, можем сейчас тоже пойти в «Адру».

— Нет, — сказала Ася, поразмыслив.

Ей, конечно, не терпелось встретиться с этой «И», которая посмела ее Павлика называть своим любимым мужем, но в «Адре» обстановка была явно не подходящей для приватной беседы.

— Подождем до вечера.

— Ну а у тебя что? — полюбопытствовала Нинка. — Ты к Ладе ходила?

Ася кивнула:

— Ходила. Все в порядке. Она тоже сказала, что Павлик жив.

— Да ну?! — Нинка, похоже, такого не ожидала. — Так прямо и сказала?

— Точно. И еще сказала, что мы будем вместе.

Нинка скептически хмыкнула. Если по правде, она надеялась на отрицательный результат. Вообще, идею посетить Ладу ей подсказала нынешняя пассия ее брата Лена.

«Знаешь, — сказала опытная Лена Нинке, — есть три вещи, которые стоит сделать, когда из твоей жизни исчезает любимый мужчина. Во-первых, напиться. Во-вторых, сходить к гадалке, которая скажет, что у тебя впереди новая жизнь. В-третьих, начать все сначала, познакомившись с другим мужчиной. Хотя это рецепт для брошенных женщин, но в данном случае, думаю, подойдет».

Не подошло. Вместо того чтобы посоветовать Асе забыть о муже и обратить внимание на Сергея, эта Лада лишь укрепила Асины бесплодные надежды.

Глава 4 Другая женщина…

Ирэне Димитровой они дозвонились только вечером, Ася вся извелась в ожидании, но, по Нинкиным расчетам, до девяти компания точно должна была просидеть в «Адре».

Ася, вся превратившись в слух, ловила Нинкины фразы и по обрывкам составляла разговор.

— А вы еще долго там собираетесь… — спрашивала Нинка. — Ага, ага, понятно… А ты потом куда?.. Да нет, просто… Вообще-то я хотела с тобой увидеться… Ну да, сейчас… Да нет, лучше бы прямо сегодня… Ну не то чтобы… Да, срочное… Могу подловить тебя где-нибудь в дороге, на середине. Ты где живешь?.. Отлично, тогда, может, у «Кропоткинской» на Гоголевском? В десять, отлично.

Нинка закрыла мобильник и ободряюще улыбнулась Асе:

— Договорились в десять у метро на бульваре.

— Я поняла, — сказала Ася. — Еще целый час ждать.

Из бара девушки давно уже переместились в соседнее кафе, где можно было нормально поесть: Нинка заявила, что жутко голодна и, если ее не покормят, она откажется принимать участие в расследовании.

— Час так час, — сказала Нинка. — Возьму-ка я еще кофе со штруделем. А ты не хочешь? Ты же вообще не ела ничего.

— Не могу, — Ася улыбнулась, но как-то криво и жалко, — мне, если честно, кусок в горло не лезет.

— А вот этого не надо, — строго сказала Нинка. — Тебе сейчас знаешь какая форма нужна? Ты же с соперницей встречаешься.

— С прошлой, — уточнила Ася. — С прошлой соперницей.

— Кто знает, — глубокомысленно произнесла Нинка, — может, с прошлой, а может, с потенциальной. Поэтому должна быть о-го-го какой!

— Какой?

— Ну, во-первых, уверенной в себе. И у тебя для этого есть все основания: может, она и хотела за твоего Павлика замуж, но женился-то он на тебе! Во-вторых, гордой — по той же причине. В-третьих, вежливой и великодушной — демонстрировать свое превосходство над поверженным врагом недостойно. А главное — ни за что не показывай, что волнуешься. Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие!

Проведя краткий психотерапевтический сеанс, Нина взглянула на часы и подняла руку, чтобы привлечь внимание официантки:

— Нет, не успею я съесть еще штрудель… Рассчитайте нас, пожалуйста! Пока до бульвара дойдем, как раз десять будет. Хорошо хоть, дождя нет…

Они подошли к «Кропоткинской» ровно в десять — и опоздали: Ирэна уже стояла у перил на маленькой площадке перед входом в метро, как раз под фонарем. У Аси даже сердце екнуло: все-таки эта Ирэна очень красивая. Высокая, даже чуть выше Аси, какая-то по-кошачьи гибкая, ну прямо пантера. Стоит, курит, манерно держа сигарету. Длинные стройные ноги, четко обрисованные облегающими брюками, ничуть не хуже Асиных. Темные глаза кажутся маняще-огромными, и черные крупные завитки выбиваются из-под платка, небрежно повязанного вокруг головы на манер чалмы. Ну и как же, скажите на милость, имея такую соперницу, можно было оставаться спокойной?!

Ася замедлила шаг, но Нинка незаметно подтолкнула ее в спину, мол, не трусь!

— Привет, — небрежно сказала она, подходя к Ирэне. — Мы не опоздали?

— Да нет, это я раньше пришла. — Ирэна улыбнулась, сделала затяжку и щелчком отбросила наполовину выкуренную сигарету в урну. Даже это у нее получилось красиво. — Так что случилось, почему такая спешка?

— Познакомься, это Ася. — Нинка подтолкнула подругу вперед.

— Очень приятно. — Ирэна безразлично улыбнулась, глядя и не глядя на Асю. Конечно, она была настолько красива, что могла не бояться сравнения с другими красавицами. А вот Ася сравнения с Ирэной не выдерживала. — Так что у вас за дело ко мне? — повторила Ирэна, уже с оттенком недовольства в голосе.

Ася незаметно сжала кулаки так, чтобы ногти больно впились в ладонь. Это немного помогло — нет, она не успокоилась, но внешнее спокойствие удалось сохранить. Она достала из сумочки несколько фотографий:

— Посмотрите, пожалуйста.

Ирэна равнодушно взяла фотографии, взглянула — брови удивленно поползли вверх, полные яркие губы дрогнули:

— Так ведь это же Пол!

— Кто? — переспросила Ася. Голос у нее внезапно осип и упал до шепота.

Ирэна пожала плечами:

— Павел Вулкович. Пол — это я его так называла. Только… — Ирэна повертела фотографию, поднесла поближе к глазам. — Подождите, а где это снято? И когда?

— В начале этой осени, в Петербурге, — сказала Нинка.

— Не знала, что он бывал в Петербурге, — задумчиво сказала Ирэна. — Впрочем, от него всего можно ожидать.

— Как, ты сказала, его фамилия?

— Вулкович. Он серб. — Ирэна взглянула на следующую фотографию, потом на Асю, уже с гораздо большим интересом: — А это что, вы рядом с ним?

— Я, — спокойно сказала Ася. — Это мой муж.

— Вот даже как… — Ирэна усмехнулась. — Поздравляю. Ну и как он… в качестве мужа?

— Спасибо, хорошо. — Ася, не дрогнув, выдержала изучающий взгляд соперницы.

Нина поняла, что ей пора вмешаться: между Асей и Ирэной уже проскакивали отрицательные искры, еще немного — и ударит молния.

— Понимаешь, — заторопилась Нина, — Ася несколько дней назад случайно нашла в книге твою фотографию. То есть тогда мы еще не знали, что это ты, а сегодня, как только ты пришла, я тебя сразу узнала.

— Ну и что? — высокомерно спросила Ирэна.

Из «отличной девчонки» она сразу превратилась в стерву. А действительно, ну и что?

— Просто Ася не знала, что ты была знакома с Павликом, — пролепетала Нинка и тут же поняла, что этим объяснением все окончательно испортила.

Ирэна окинула Асю таким взглядом, что та почувствовала себя Золушкой, оставшейся на балу без бального платья.

— А почему вы, собственно, у меня спрашиваете? Спросите у самого Пола… — Она усмехнулась. — А вы его называете Павлик? Смешно.

— Павлика недавно похоронили, — ровным голосом произнесла Ася.

— Что?! — Ирэна испуганно отпрянула, поднесла руку к губам. — Как?

— Несчастный случай. Избили в подъезде.

— Ох, нет, не может быть… — Ирэна словно вся сморщилась, лицо некрасиво скривилось, на лбу прорезалась вертикальная морщинка. Она нашарила в сумке пачку, достала сигарету, прикурила. Затягивалась она глубоко и жадно. Потом огляделась и жалобно сказала: — Я хочу сесть. Есть тут какие-нибудь скамейки?

Они сидели на Гоголевском бульваре, Ирэна курила одну сигарету за другой и говорила, говорила, говорила…

Они познакомились два года назад в Хорватии, в Макарске — есть такой курортный городишко между Сплитом и Дубровником. Ирэна поехала туда с бывшим мужем, тогда муж еще был не бывшим, а настоящим, но супружеские отношения уже клонились к закату. Муж, собственно, и предложил эту поездку как последнее средство сохранить семью. Он был старше Ирэны на пятнадцать лет, а ей тогда было девятнадцать, выскочила замуж не думая, через полгода поняла, что ошиблась. Это ее мама виновата, она всегда твердила: «Замуж нужно выходить по первому требованию!» Вот Ирэна и вышла… Впрочем, ни муж, ни мама к истории с Полом не имеют никакого отношения.

В Макарске первые три дня ей было очень скучно. Буржуазная дыра, респектабельный городишко в две улицы и два отеля «четыре плюс», забитые немцами и чехами. А потом в том отеле, где они жили, начался какой-то бизнес-семинар. А может, не бизнес… Даже скорее всего не бизнес, а какой-нибудь миротворческий, потому что понаехали сербы, боснийцы и черногорцы. И еще, кажется, голландцы, а может, и нет, это тоже не важно.

Пола она увидела в первый раз за табльдотом в ресторане, и он ей сразу понравился. И Ирэна, разумеется, постаралась сделать так, чтобы он ее тоже заметил: раза два профланировала перед его столиком. Потом все высматривала его на пляже, но днем у участников семинара были заседания, и он не появлялся. И за ужином, и за завтраком на следующий день она старательно попадалась ему на глаза и была уверена — ее маневры не остались незамеченными. А вечером она разглядела с балкона, как он с приятелем пошел в город, быстренько собралась — муж смотрел новости по Си-эн-эн — и тоже пошла в город. Она уже говорила, что Макарска — это всего две улицы, поэтому разминуться там было бы трудно.

Пол с приятелем сидели в открытом кафе на главной площади. Она тоже села за столик, заказала красное вино. В общем, через пятнадцать минут Пол подсел к ней.

Сразу же, с первой минуты, ей показалось, что они знают друг друга целую вечность. Может быть, они были вместе в другой жизни, если такая вообще существует. А потом ночью она вышла на пляж, он ждал ее у моря…

Странно, сначала ведь он ей просто понравился. Ирэна хотела только пофлиртовать без всяких далеко идущих последствий. Но стоило ему подсесть к ней в кафе, улыбнуться — и все, она пропала. Увязла с головой.

Они встречались на пляже по ночам. Странно, что муж ни о чем не догадывался, — впрочем, на всякий случай Ирэна подсыпала ему в вечернее пиво снотворное, прямо как в каком-то дурацком детективе. Она и не подозревала, что на такое способна. А потом они вместе съездили в Дубровник. Ирэнин муж экскурсии терпеть не мог, он проводил ее до автобуса, а Пол сел в тот же автобус на окраине Макарски. В Дубровнике они сняли яхту и вышли в море, этот день целиком принадлежал им… И они плавали, и болтали, и ловили рыбу, и любили друг друга, и обсуждали, как все будет в будущем. Ирэна разведется с мужем, как только вернется в Москву, это решено. И Пол приедет к ней — он никогда не был в России, — и она покажет ему свой город, и в Питер они съездят, и по Золотому кольцу. А потом они поженятся. Только вот в Москве он жить постоянно не может, а она только-только поступила в «Щуку», так что она к Москве привязана, осенью начнет учиться… Но это ничего, они решили, что он будет часто приезжать. Хотя вообще-то Ирэна готова была наплевать и на учебу, и на свою будущую карьеру, потому что она просто не представляла себе, как она теперь будет без Пола.

— Тогда я думала, что это самый счастливый день в моей жизни. — Ирэна затянулась, отбросила окурок и тут же прикурила следующую сигарету.

— А что потом? — осторожно спросила Нинка.

— А потом семинар кончился, и он уехал. — Ирэна горько улыбнулась. — И больше я его никогда не видела.

— Как это?

— А вот так. Мы договорились, что он позвонит мне в Москву. Он не позвонил. А того телефонного номера, который он мне дал, как оказалось, в природе не существует.

Ася слушала — верила и не верила. Временами ей казалось, что она сходит с ума. Этот Ирэнин Пол никак, ну никак не мог быть ее Павликом! И тем не менее он им был…

— Подожди, — деловито спросила Нинка. — А на каком вы языке разговаривали?

— На английском, — сказала Ирэна. — Откуда ему русский знать? Так, два слова помнил из курса средней школы.

— А где он работал?

Ирэна усмехнулась:

— Нигде. Он был революционером.

— Это как? — изумилась Нинка. — Разве сейчас профессиональные революционеры бывают?

— Девочки, он же серб. А у них последние двадцать лет сплошная революция. — Ирэна отбросила очередную сигарету и закашлялась. — Я так поняла, что он сначала воевал с хорватами, потом с албанцами, потом… Да там они все друг с другом воюют, могу про это рассказать подробно, если хотите.

— Не надо, — сказала Нинка.

— Подождите, — Ирэна будто очнулась и посмотрела на Асю так, словно впервые ее увидела, — ты говоришь, он был твоим мужем?

— Да, — ровным голосом сказала Ася. — Только его звали Павел Георгиевич Крылов, и он был русским. Москвичом.

— И работал в фирме «Вернер Кросс» инженером-компьютерщиком, — подхватила Нинка.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Ирэна. — Не может быть.

— Может. Ты же видела фотографии. Ты же сама его узнала.

— Чепуха какая-то…

— Но это точно он? — допытывалась Нинка.

— На фотографиях? Точно. — Ирэна посмотрела на Асю. — А вы как с ним познакомились?

— Случайно, — ответила Ася. — Этим летом. Был ураган, он меня подвез до дома.

— Тоже любовь с первого взгляда, — усмехнулась Ирэна. Но как-то очень невесело усмехнулась. — Не повезло.

— Как сказать…

— А как ни говори. — Ирэна нервно передернулась. — Вы ведь недавно поженились? Конечно, недавно, если только этим летом познакомились. Значит, на тебе он все-таки женился. Интересно, почему?..

Как ни странно, этот выпад Асю совсем не обидел, — что ж, пусть язвит, если ей так легче.

— Он ушел на следующий день после свадьбы, — сказала Ася. — Просто исчез. А квартира и все остальное оказалось записанным на меня.

— Ничего себе! — выдохнула Ирэна. — И ты не боишься?

— А чего мне бояться?

— Знаешь, просто так, за здорово живешь, квартиру «и все остальное» не оставляют. И что, неужели никто не появлялся и ничего от тебя не требовал?

— Нет. — Ася пожала плечами.

— Странно… Ох как это все странно… А как ты узнала, что его убили?

— Тело нашли в подъезде.

— Как? Ты же говорила, он ушел?

— Ушел. А потом, говорят, вернулся. И не успел войти, как его сразу и убили.

— Фантастика какая-то, — пробормотала Ирэна.

Ася решила идти ва-банк:

— Ты знаешь, а я уверена, что это был не он. И похоронили мы не Павла. Хотя его опознали все: и сотрудники, и соседка. Но это точно был не он! У Павлика на руке шрам был… Кстати, а тогда, когда вы… Ну, два года назад… Ты не помнишь, у него был шрам? Небольшой, белый, на правом запястье? Не помнишь?

Ирэна кивнула:

— Помню. Был.

— А у того, которого в подъезде, не было!

— Слушай, а может, ты сходишь с нами в милицию? — встряла Нинка. — Может, расскажешь, что ты его под другим именем знала…

Тут совершенно некстати в Ирэниной сумке зазвонил мобильник. Она прижала трубку к уху:

— Да, дорогой… Да, я уже освободилась… Через полчаса. Нет, встречать не надо. Все в порядке, не волнуйся. Целую. — Убрала трубку и повернулась к Нинке: — Извини.

Нинка снова повторила свои соображения.

— Нет, девочки, я не хочу лезть в это дело, — категорически заявила Ирэна. — Что было, то прошло. Как вспомню… Я полгода после этого вообще жить не хотела… А еще через полгода, если бы он даже объявился, я бы его все равно не простила. Так что все — отрезано и забыто. Сами разбирайтесь.

Ирэна помолчала, а потом, видимо решив, что последняя фраза прозвучала грубовато, пояснила:

— Кроме того, мой муж… Я замуж вышла месяц назад, он довольно известный продюсер, и всякие сомнительные истории могут ему повредить. А Пол… Или Павлик, как вы его называете… Эта история очень странная. Я не хочу рисковать.

Она поднялась со скамейки. Было уже так темно, что девушки лишь смутно различали ее лицо, но Ася чувствовала — Ирэна пристально смотрит на нее.

— Если передумаешь, скажи Нине, — попросила Ася. — Ты же можешь передумать?

— Нет. — Ирэна покачала головой. — Нет. И еще… Может быть, то, что я сейчас скажу, покажется жестоким… Но, Ася, вам повезло, что Пол исчез из вашей жизни. Даже если так страшно… если его действительно больше нет. Тем более забудьте его и начинайте жить сначала.

Не дожидаясь ответа, Ирэна повернулась и быстро зашагала к метро. Ася смотрела ей в спину, а в висках стучало: «Нет, нет, нет, нет…»

Глава 5 …И другой мужчина

Ася безучастно стояла перед большим зеркалом в спальне, а Нинка деловито копалась в шкафу, подыскивая подходящий наряд для вечернего выхода с Сергеем. Она перебирала плечики с костюмами, блузками, юбками и свитерами, периодически выдергивая что-то приглянувшееся:

— Вот, может, это!

Ася послушно примеряла, но Нинке ничего не нравилось. Вишневый брючный костюм, конечно, очень стильный, но висел на Асе как на вешалке, он и раньше-то был великоват, а за последний месяц Ася еще больше похудела. Трикотажное черное платье с разрезами безумно оригинально, но тоже подчеркивало худобу и круги под глазами, оно скорее подошло бы, если бы Асе предстояло сыграть Панночку в «Вие». Нинка окинула подругу оценивающим взглядом. Та-ак… Вообще ничего обтягивающего на нее сейчас надевать нельзя. Нужно что-то элегантно-балахонистое, богемное… Нинка застыла, соображая, из каких шмоток в этом шкафу можно соорудить нечто богемное. Асин гардероб, очевидно, был составлен под надзором Павла, и ничего вопиюще-модного, кричащего или чересчур смелого здесь не было.

Асе надоело стоять, и она присела на край постели.

— Слушай, Нин, ну зачем ты это устраиваешь! Пойду в джинсах, и нормально.

— В джинсах ты в финтес-клуб пойдешь, — отрезала Нинка. — Или в магазин за хлебом. А завтра ты должна быть неотразимой!

— Зачем? — Ася устало опустила плечи. После вчерашнего разговора с Ирэной она никак не могла прийти в себя. Кстати, для Ирэны эта встреча тоже не прошла бесследно: в училище она сегодня не появилась, вроде как заболела.

В голове не укладывалось: Павел оказался не Павлом, а Полом, сербом-революционером, не говорящим по-русски… Обман, сплошной обман. Но ведь Асю-то он не обманывал! Хотя… Никто не знает, кто он на самом деле. Они с Нинкой вчера полночи обсуждали Ирэнин рассказ, но ни к каким разумным выводам так и не пришли. Нинка твердила, что ей это не нравится, и уговаривала Асю не искать больше Павла, исчез и исчез. Наоборот, нужно поскорее найти себе надежного мужчину, рыцаря и защитника: при таких раскладах оставаться одной не так уж здорово. С одинокой богатой молодой женщиной в Москве бог знает что может случиться…

Но Ася Нинкины доводы слушала вполуха. Ее обескураживало другое: удивительная похожесть Ирэниной истории и ее собственной. Случайное знакомство, стремительный роман (в ее случае еще и скоропалительная свадьба) и потом — исчезновение навсегда. Но ее, Асю, Павел же не собирался оставлять навсегда! Эта записка в медвежонке Кнофлике, и шуба в подарок, и вообще… Он просил верить ему и поклялся, что никогда ее не обидит. Верить и ждать — вот все, что он у нее просил. Не так уж много, если подумать. Но и совсем немало.

— Вот! — торжествующе воскликнула Нинка, выкладывая перед Асей черную хламиду типа пончо из тонкой шерсти, с терракотовым геометрическим узором по краю, и шелковую водолазку в тон узору. — С черными брюками будет в самый раз. И браслет из необработанного янтаря — ну тот, что я тебе на прошлый день рождения дарила. Примерь!

Ася послушно натянула брюки, накинула пончо. Нина обошла ее кругом, озабоченно хмурясь, но результатом осталась довольна.

— Красивая ты, Аська, — похвалила она. — Вот даже когда доведешь себя до состояния облезлой кошки, все равно красивая.

— Мне уже можно все это снимать? — спросила Ася.

— Снимай, — вздохнула Нинка. — Хоть бы спасибо сказала.

Покончив со сборами, Нинка унеслась на встречу с Ромой (она его теперь гордо называла «мой режиссер»). А Ася, немного послонявшись по квартире, решила сходить заплатить за квартиру — и дело сделает, и время до вечера убьет. Может, напрасно она отказалась пообедать с Сергеем до вернисажа?.. Ася мгновенно представила себя и Сергея в ресторане, как он говорит ей комплименты, а она в ответ вяло улыбается, и ее даже передернуло. Нет! Не хочет она с ним обедать. И вообще встречаться с ним не хочет, и ни на какой вернисаж идти не хочет. И зачем только согласилась?

Однако, сказала себе Ася, если уж быть до конца честной, не хотела бы она идти на этот дурацкий вернисаж, никакая лучшая подруга ее не смогла бы заставить. Не в Нинке дело, а в ней самой, в Асе. Сергей был ей глубоко безразличен — тут Ася себя не обманывала. Но что-то в его поведении настораживало, что-то было не так. Как-то уж очень настойчиво, невзирая на обстоятельства, он за ней ухаживал. Ася попробовала заикнуться об этом Нинке, но та посоветовала почаще смотреть на себя в зеркало. Нинка искренне верила, что Сергей просто по уши влюбился в Асю. А что тут особенного, Ася красивая, в красивых часто влюбляются насмерть. Возможно, со стороны все и выглядело нормально, возможно, у Нинки были все основания счесть Асины подозрения паранойей… Даже не подозрения, а так, непонятные предчувствия… Но эти предчувствия Асе подсказывали, что от Сергея следует ждать неприятностей.

Казалось бы, самое разумное в такой ситуации — просто отшить навязчивого поклонника. А Ася вместо этого идет с ним на вернисаж. Странная женская логика… Но, между прочим, женская логика вовсе не такая глупая штука, как думают мужчины. Асе необходимо было разобраться со своими предчувствиями, а для этого нужно действовать. Вернее, спровоцировать Сергея на действие…

Этот внутренний монолог занимал Асю всю дорогу до сберкассы и еще те пятнадцать минут, что она простояла в очереди. Заплатив и разобравшись с квитанциями, она отошла в сторонку — кошелек никак не желал запихиваться в сумку — и вдруг явственно ощутила на себе чей-то взгляд. Ася оглянулась — за спиной никого, только две старушки-пенсионерки, солидный мужчина у кассы да кассирша в окошке. Посмотрела на улицу — уже почти стемнело, и через стеклянную стену ничего не было видно. Но ощущение чужого пристального взгляда не отпускало.

Ася чуть помедлила, дожидаясь, пока мужчина освободится, и вышла из сберкассы вместе с ним. Он пошел к «Белорусской» — Ася не отставала. На ходу она осторожно оглянулась — нет, никто за ними не шел. Вот уж действительно паранойя!

На свидание с Сергеем Ася опоздала минут на десять. Он прохаживался по тротуару перед входом в метро — три шага в одну сторону, три в другую — и то и дело поглядывал на часы. Видно, нервничал, — может, боялся, что она вообще не придет?

Ася извинилась, Сергей запротестовал: ждать красивую женщину — одно удовольствие. Осторожно взял Асю под руку и повел в сторону Каретного Ряда, примериваясь к ее шагам.

После первых ничего не значащих реплик между ними повисло неловкое молчание. Ася давно заметила: если к человеку душа не лежит, то с ним все неловко: идти молча, разговаривать. Но сама она тему для разговора искать не будет — не она же, в конце концов, его приглашала. Вот пусть сам и выпутывается.

— Асенька, а вы бывали когда-нибудь в доме Нащокина? — спросил Сергей.

— Нет.

— О, тогда вам должно быть вдвойне интересно. Вы ведь знаете, кто такой Нащокин?

— Нет, — сказала Ася.

Не знает и не будет притворяться. Она совершенно не собирается казаться Сергею умнее, чем есть.

— Павел Воинович Нащокин был блестящим офицером, близким другом Пушкина, — пустился в объяснения Сергей. — Человек умный, редкого обаяния и душевной чистоты, натура талантливая и самобытная. Пушкину было с ним легко, непринужденно и всегда интересно. Нащокин обладал безошибочным художественным вкусом, острой наблюдательностью и умел отлично рассказывать, и Пушкину это импонировало. Он уговаривал Павла Воиновича писать «записки» и даже сам начал их под его диктовку. Между прочим, именно из нащокинских рассказов возник замысел «Дубровского», может быть, и «Домика в Коломне». Самого Нащокина Пушкин думал изобразить в романе «Русский Пелам», который, впрочем, так и не написал.

— Понятно, — сказала Ася.

— Хотя, справедливости ради, — продолжил Сергей, так и не дождавшись от нее более пространной реплики, — нужно сказать, что Нащокин был игроком и бабником и в связях был довольно неразборчив. Однако Пушкин и сам по этой части был не без греха и Нащокину все прощал. А Гоголь, тоже хорошо знавший и любивший Нащокина, писал ему: «Вы провели безрасчетно и шумно вашу молодость, вы были в обществе знатных повес и игроков, и среди всего этого вы не потерялись ни разу душою, не изменили ни разу ее благородным движениям».

— У вас отличная память, — похвалила Ася.

— А еще у Нащокина была замечательная жена, — сказал Сергей. — Ее звали Вера, и она тоже была хорошим другом Пушкина. С ее слов во второй половине девятнадцатого века, когда и Пушкин, и Нащокин были давно в могиле, были записаны воспоминания и рассказы о Пушкине. Сама Вера Нащокина умерла в глубокой старости… Но вот мы с вами и пришли!

Дом Нащокина — небольшой двухэтажный особняк — совершенно потерялся во дворе высотного дома. На подходе к особнячку красовались два зеленых мусорных бака. А вокруг баков пристроились «вольво», «тойоты», «мерседесы» и «рено». Вишневый «Ауди» Сергея тоже стоял здесь, — в самом деле, не на метро же он приехал. Видно, поставил машину и пошел на встречу с Асей.

Афиша у входа гласила: «Александр Рогов. Фотография и живопись».

Сергей распахнул дверь и галантно пропустил Асю вперед.

Первое, что бросилось ей в глаза, — публика на этом вернисаже была донельзя респектабельная. Никаких мальчиков в растянутых свитерах и девочек с немытыми волосами, никаких сомнительных личностей богемного вида и непризнанных гениев, похожих на бомжей. Нет, здесь по залам прохаживались господа в дорогих костюмах и дамы в туалетах почти вечерних — люди солидные, уверенные в себе и в своем окружении.

Ася вообще-то в прошлом году частенько ходила на вернисажи, но не в такие места. В какой-нибудь авангардной галерее VIP-DIO все просто: артистическая публика кто в чем, водка без закуски, а в качестве экспозиции может быть что угодно: инсталляции из пивных бутылок, ростомеров или объекты из пыли и решеток на окна. Ася, например, была на выставке художника, который все картины рисовал мелом на школьных досках, потому что, «когда рисуешь мелом, он стирается, и возникает метафора стирания времени и образов». Все эти вернисажи, может, и были довольно глупыми (если рассматривать их с точки зрения вклада в Вечное Искусство), но зато там всегда было забавно и непринужденно.

А здесь… А здесь Ася чувствовала себя неловко и неуютно, как всегда бывает в незнакомом месте и с незнакомыми людьми.

Фотографии, висевшие на стенах, не заинтересовали. По ее разумению, человек, снимающий Восток, должен делать фотографии яркие и красочные, а здесь все было выдержано либо в черно-белой, либо в красно-черной гамме. Какие-то бесконечные стены, закоулки, небо, перечерченное проводами, либо бескрайние пески — и ни одного верблюда!

Но, вероятно, Ася не смогла оценить художественных достоинств экспозиции из-за своего невежества. Остальным гостям творчество Александра Рогова было близко и понятно, если судить по долетавшим до Асиного слуха восторженным высказываниям.

У Сергея здесь было много знакомых, то и дело он с кем-то раскланивался, перебрасывался репликами, а потом тихо на ухо Асе комментировал:

— Атташе по делам молодежи при посольстве Нидерландов… Греческий консул… Жена и дочь Дмитрия Ноздрева…

— Кто это?

— Лидер думской фракции «Наша Россия».

Видно, с лидером фракции Сергей был знаком довольно близко: мадам Ноздрева подошла к ним и начала непринужденно болтать. Пока Сергей обменивался с ней вежливыми репликами, Ася разглядывала зал. Вдруг ей показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо — Андрей, тот самый коллега Павла из «Вернер Кросс». Ася невольно шагнула в сторону, но Сергей еще не закончил беседу, а вежливость не позволила Асе бросить своего кавалера.

— Что-то случилось? — спросил Сергей.

От него не ускользало ни малейшее изменение ни в поведении, ни в настроении Аси.

— Показалось, знакомого увидела. Извините. — Ася улыбнулась Ноздревой.

Лицо мелькнуло и исчезло. «Да нет, — решила Ася, — действительно, показалось. Обман зрения». Ну что делать инженеру-компьютерщику фирмы, торгующей медицинским оборудованием, на этом вернисаже? Можно, конечно, допустить, что Андрей большой ценитель искусства, но здесь собралась публика совершенно другого плана. Искусством здесь никто особенно не озабочен. Ася уже поняла, что вернисаж Рогова — нечто вроде вечеринки для близкого круга…

Всю экспозицию Ася и Сергей посмотреть не успели: подошел знаменательный час открытия вернисажа. Публика столпилась в одном из залов, в центре внимания — невысокий лысоватый господин и толстая дама в ярко-красном брючном костюме.

— Мир художника у Александра Рогова не застыл в музейной статике, он движется, дышит, преображается! — оповестила собравшихся толстая дама. — Александр Витальевич интересно экспериментирует с техникой, фактурой, системой изображения. Его произведения — царство стихии. Стихия возникновения и исчезновения, созидания и разрушения, стихия линий, красочных пятен, смешения абстрактного и реального. Пространственная глубина выявляется игрой света и тени, контрастами белого и черного цветов…

Дальше Ася не слушала. Ей было откровенно скучно, но из вежливости она старалась не демонстрировать это слишком явно. Сохраняя на лице выражение заинтересованности и понимания, она опять принялась украдкой оглядывать публику.

Видимо, скучно было не ей одной. Но посетители вернисажа соблюдали принятый ритуал: сначала осмотр экспозиции, потом речь-панегирик, а потом наконец шампанское — и можно расслабится. Ведерки со льдом, из которых выглядывали горлышки бутылок, стояли на длинных столах в дальнем конце зала.

Дама говорила минут пятнадцать. Ответное слово художника заняло минуты три, и после этого все ринулись к столам. Ася отошла в сторонку, к противоположной стене — сделала вид, что желает повнимательнее рассмотреть экспозицию.

Александр Рогов, как оказалось, не только фотографировал, но и баловался живописью. Почти весь этот зал был отведен под его картины: пейзажи с закатами и полуденные виды пустыни, выполненные маслом и акварелью. Кое-что Асе даже понравилось — именно потому, что картины были написаны в традиционной манере, без претензий.

Рядом с Асей остановилась пара: дама, каждое движение которой сопровождал мелодичный звон серебряных браслетов и бесчисленных цепочек, украшавших ее мощную шею, и господин в костюме, напомнившем Асе фильмы об американских гангстерах.

— Зря он это выставил, — негромко сказала дама в серебре своему спутнику. — Банальщина.

— Если человеку хочется продемонстрировать плохой вкус, не стоит ему мешать, — усмехнулся спутник.

К Асе подошел Сергей с двумя фужерами шампанского.

— Попробуйте, это новая марка, — сказал он, — клубничное, чилийское.

Ася взяла фужер, отпила немного, — шампанское было странным, словно клубнику залили газировкой. Впрочем, Ася в винах ничего не понимала.

— Сергей Васильевич! Вот ты где! — раздался за спиной у Аси жизнерадостный голос.

Ася обернулась. Ого! К ним подошел сам виновник торжества, мсье Рогов. Вблизи он оказался еще толще и меньше ростом — Ася была выше его на полголовы.

— Пришел все-таки! Ну молоток! — Крепкое рукопожатие, потом Рогов повернулся к Асе: — Может, представишь меня своей очаровательной спутнице?

Представление, необходимые комплименты, Асина вежливая похвала роговскому творчеству — все как в лучших домах. Ася чувствовала себя словно на сцене, будто бы она играет роль в какой-то пьесе из великосветской жизни.

— Как вам шампанское, Анастасия Васильевна? — поинтересовался Рогов. — Не правда ли, превосходное?

Ася улыбнулась и кивнула.

— У этого товара большое будущее. — Рогов уже обращался к Сергею. — Я надеюсь за год-полтора засветить его на всевозможных фуршетах, а потом пустить в розницу. А вино пробовал?

Сергей приподнял свой фужер:

— Вот.

— Чувствуешь, какой букет?

Сергей пригубил, на секунду задумался:

— Аромат зрелых ягод, тропических фруктов и… да-да, замечательно медовый оттенок!

К ним подошел господин в полосатом костюме:

— Ты, говорят, внедряешь на наш рынок «Castello del Diablo» и «Marques de Casa»? Безнадежный номер — там уже все схвачено французами. Держись лучше прежнего «Sunrise».

— В Чили, между прочим, делают вино из тех же французских сортов, — парировал Рогов. — Красные — из каберне совиньон и мерло, белые — из шардонне и совиньон блан. А чилийский климат — это нечто среднее между Бордо и долиной Напа в Калифорнии, так что не вижу разницы. Зато цены у чилийцев раза в три ниже, чем у тех же французов.

— Все это, конечно, так, только вот чилийские вина хороши лишь в возрасте двух-трех лет. Выдержка — слабое место чилийских виноделов.

— Зато поставщикам хорошо: вино готово к употреблению практически сразу после производства…

Мужчины углубились в дискуссию, и Ася незаметно отступила — сначала отошла на несколько шагов, а потом и вовсе скрылась в следующем зале.

Выставкой уже мало кто интересовался: гости разбились на группы по интересам, отдельные личности фланировали от одной компании к другой. Но все здесь, видимо, так или иначе были между собой знакомы — в зале от разговоров стоял гул, как в пчелином улье.

Ася подошла к окну и стала смотреть на улицу. Из подъезда соседнего дома вышла молодая мамаша, ведя за руку ребенка лет трех. Ребенок брыкался и упирался, но у мамы, видно, было железное терпение: вместо того чтобы наподдать ребенку, она пыталась воздействовать на него уговорами. Бомж копается в одном из мусорных баков, а рядом стоят дорогие иномарки… Центр Москвы, город контрастов.

— Здравствуйте, Ася, — послышался негромкий мужской голос у нее за спиной.

Ася стремительно обернулась:

— Андрей! Это все-таки были вы!

— А вы глазастая, — усмехнулся Андрей.

— Почему вы здесь?

— Не буду говорить, что случайно. — Андрей пристально посмотрел на нее. — Я искал встречи с вами.

— Вы знали, что я буду здесь? Но как?

— Ася, вы задаете не те вопросы.

— Но…

Мысли в Асиной голове закружились хороводом. «Не те!» Вопросов у нее было множество, быть бы еще уверенной, что он захочет на них отвечать!

Андрей словно подслушал.

— Сейчас не время и не место, — сказал он. — Сейчас запомните только одно. Я вас очень прошу ничего не предпринимать. Ни с кем не встречаться, никого не расспрашивать, вообще никакой самодеятельности. Потерпите, осталось не так много.

— Но…

— Когда придет время, я сам вас найду. А у вас есть номер моего мобильного — на всякий случай, если что-то случится. Но это — только на крайний случай.

— А как же…

— До свиданья, Ася.

И Андрей скрылся в другом зале.

В голове у Аси все перемешалось. Он ее искал?! Но ведь совсем недавно тот же Андрей советовал ей обо всем забыть и начать новую жизнь. Этот сегодняшний разговор — результат Асиной излишней активности? Но что она сделала? В «Вернер Кросс» пошла? С Ирэной встретилась?

Ничего не понятно.

Впрочем, нет. Понятно главное — Ася права. Павлик жив.

Глава 6 По ходу следствия

Однако Нинка не разделила Асиного оптимизма.

— Так я и знала, — пробурчала она, выслушав телефонный отчет о вернисаже. (Сегодня Нинка в виде исключения ночевала у себя дома.) — Я тебе говорила — не ходи ты к этим… в этот «Вернер Кросс». Подозрительно все это. Слушай, давай еще раз потревожим Скворцова, а? Или я Митьке все как есть расскажу? Все-таки он журналист и занимается почти криминалом. Должен же он что-то понимать в подобных историях.

— Не надо, — отказалась Ася.

— Ась, это не шутки. Мало ли что может случиться! Давай…

— Я запрещаю тебе что-либо кому-либо рассказывать, — железным голосом сказала Ася.

— А что ты собираешься делать?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем. Последую совету Андрея.

На самом деле Ася лукавила: совсем ничего не делать она не могла: ведь никто не сможет спокойно усидеть на раскаленной плите. Только информировать о своих действиях она отныне не будет никого, даже любимую подругу. Ситуация, похоже, действительно складывалась неприятная и опасная — зачем в это втягивать Нинку?

Прежде всего надо хорошенько обдумать и систематизировать факты. Ася устроилась за кухонным столом, налила себе чаю, взяла листок бумаги, ручку и написала:

1. Сергей.

Что она о нем знает? Нинка говорила — чиновник в МИДе. Видно, на хорошем месте сидит, вон какого уровня у него знакомые. Еще что? У него есть машина «Ауди». Ну и что? У всех сейчас машина, это ни о чем не говорит. Дома у него Ася не была и практически ничего о нем больше не знает. Якобы он в нее влюблен… А вот в этом она не уверена. Да, он ведет себя как влюбленный и ухаживает настойчиво, но… Что «но», непонятно, но «но» есть, она сердцем чувствует — есть. Пусть Нинка издевается над астральными нитями и всяческими невидимыми флюидами, Ася готова поклясться: никаких влюбленных «флюидов» от Сергея она не получает.

И еще — насчет их с Сергеем случайного знакомства. Сейчас Ася сильно сомневалась, что оно было таким уж случайным. Ведь «подставиться» под машину неопытного водителя в пробке — плевое дело! Вот Сергей и «подставился». А дальше уже — дело техники.

С Сергеем более-менее разобрались: понятно, что ничего не понятно. Поехали дальше.

2. Андрей.

Тут — вообще темный лес. Про Андрея она вообще не знает ничего, кроме места работы и должности. И еще — он как-то связан с исчезновением Павлика. Последнее недоказуемо, но Ася чувствовала — точно связан. Опять астральные нити… Вопрос в том, верить Андрею или нет? Нинка бы однозначно решила — нет. А Асе интуиция подсказывала, что верить надо.

3. Ирэна Димитрова.

С ней-то как раз все просто. Обычный курортный роман, она была в Павла влюблена, он ею тоже, возможно, увлекся. Но не настолько сильно, чтобы продолжить отношения.

Просто, да не очень. Интересно, что Ирэна знала Павла под другим именем и в другом качестве. Из этого следует, что ни Ирэна, ни сама Ася не знают, кто же такой Павлик на самом деле. Ася вздохнула: печально, что ей он тоже не доверился. Но будем надеяться, все еще впереди.

4. Елена.

Насчет Елены тоже все непонятно. После «смерти» Павла они аннулировали контракт, и с тех пор Елена в Асином доме больше не появлялась. Словно и не было никакой домработницы. А что, если вовсе не Павлик ее нанял? Ведь о Еленином знакомстве с мужем Ася знает только со слов самой Елены. А сказать можно все, что угодно…

И тут Асе в голову пришла невозможная мысль: а что, если фотографию Ирэны в томик Островского подкинула домоправительница? Она могла свободно входить в дом, и Ася практически всегда отсутствовала, когда Елена занималась уборкой… Ну да, она вполне могла это сделать. Но зачем?

А затем. Тот, кто подкинул фотографию (если она действительно подкинута, а не забыта самим Павлом), рассчитывал, что Ася возмутится, обидится и решит, что муж ее попросту бросил. Глупо, конечно… Да нет, вовсе не глупо: обиженная женщина постарается поскорее отомстить предателю, завязав новый роман с первым же встречным. А у Аси под рукой как раз был Сергей. И потом, кто же мог предположить, что Ирэна окажется Нинкиной однокурсницей!

Вырисовывалось нечто, похожее на заговор. С одной стороны, Сергей и Елена, с другой — Андрей. Ася почему-то была уверена, что они по разные стороны баррикады. А Павел, скорее всего, там же, где Андрей.

От всех этих выкладок у Аси голова шла кругом. Конечно, разумнее всего было бы затаиться, сидеть дома, как мышь в норе, и ждать, когда Андрей даст о себе знать. Он ведь обещал! Но хотя он единственный, кто в Асином списке более-менее заслуживал доверия, наученная горьким опытом, Ася довериться всецело уже никому не могла. Сидеть и ждать? Ну нет, так можно вообще ничего не дождаться.

Ася еще раз прочитала свой список. Пожалуй, единственный, кто мог натолкнуть ее на какие-то выводы и прояснить ситуацию, — это Сергей. Да, он темная лошадка и, скорее всего, против нее. Но он чего-то хочет, чего-то от нее добивается. И вряд ли просто «переспать». Значит, его надо раскручивать…

Тут же раздался телефонный звонок. «На ловца и зверь бежит», — подумала Ася, услышав голос Сергея.

— Асенька, — сказал Сергей, — как вы себя чувствуете? Мне показалось, что вчера вечером вы выглядели утомленной.

— Немного, — призналась Ася. — Но вы понимаете…

— Да, конечно. — Сергей помолчал. — Спасибо вам за вчерашний вечер.

— Ну что вы, это вам спасибо.

Ничего не значащий обмен любезностями продолжался минут десять. Ася отвечала на автомате и ждала — ведь не просто же так он позвонил. Культурная программа, по идее, уже должна считаться выполненной: в казино были, в ресторан — водил, на вернисаж — тоже… Теперь пора приступать и к основной части.

— Асенька, — сказал Сергей, — у меня есть предложение.

«Ну вот, — подумала Ася, — стандартная фраза произнесена». А вслух произнесла:

— Интересно.

— У моего хорошего друга послезавтра новоселье. Не хотите пойти со мной в гости?

«Новоселье? Странно… — рассуждала Ася. — Новоселье, по идее, продолжение «культурной программы».

— Не знаю даже, — ответила она в трубку. — А удобно?

Она бы сразу согласилась, но это могло бы показаться подозрительным: всегда отказывалась, а тут вдруг раз — и пожалуйста!

— Конечно! — обрадовался Сергей. — Он и его жена будут очень рады.

Повесив трубку, Ася задумалась: день рождения друга — совсем не то, что она ожидала. На дне рождения всегда бывают гости, пусть не куча народа, но несколько человек — обязательно. Или хотя бы только хозяева, но это же все равно посторонние. А если Сергей действительно готовит Асе какую-то ловушку, лишние глаза и уши ему совсем ни к чему. Значит, этот вечер будет тоже «пристрелочным». Ну и ладно, Ася попытается его использовать с толком. Например, выудить у Сергея какую-нибудь информацию. Если не спускать с него глаз, уж чем-нибудь он себя да выдаст…

День прошел совершенно бестолково. А вечером, как всегда, заявилась Нинка. Она пришла довольно рано и очень уставшая — четыре часа прогоняли «Месяц в деревне»; Роману не нравилось, все были на взводе. В результате Нинка поругалась со «своим режиссером» в пух и перья, но по дороге остыла, позвонила ему, извинилась. Прогон переназначили на завтра. Вот Нинка и решила сегодня полностью расслабиться и не загружать ничем мозги.

Она валялась на Асином диване и смотрела телевизор.

— Главное в мужчине — это то, что на него можно положиться, — неожиданно изрекла она. — Если уж скажет, значит, сделает. И никогда не предаст и не продаст. И ему верить можно! А то вокруг полным-полно разных, которые думать умеют очень даже интересно, а вот верить им — себе дороже…

— Это ты про Рому, что ли? — догадалась Ася.

— Ну и про него тоже. Балаболка. Хорошо говорит: и про честь, и про совесть, и про одиночество, и про беззащитность. И даже про нравственные правила. А сам… А! — Нинка досадливо махнула рукой.

«Наверное, Ромочка опять увлекся какой-нибудь красоткой первокурсницей», — подумала Ася.

— Знаешь, почему у современных барышень совершенно не пользуются успехом всякие Онегины и Печорины?

— Ну, ты куда хватила! — удивилась Ася. — По-моему, сейчас вообще никто ничего не читает.

— По крайней мере, мистер Дарси многим нравится.

— А… Это потому, что сериал вышел, и мистера Дарси играл очень сексуальный актер. А Джейн Остин вряд ли кто из этих барышень читал. И мы бы с тобой не читали, если бы не твоя мама.

— Слушай, я не собиралась рассуждать о литературе! — рассердилась Нинка. — Я о другом. О мужчинах.

— Ну ладно, — примирительно сказала Ася. — О мужчинах так о мужчинах… Предположим, барышни мечтают о мистере Дарси и не желают ничего слышать об Онегине. По-твоему, почему?

— Потому что один — победитель, а другой — пораженец! — изрекла Нинка. — Мистер Дарси если влюбится, то будет добиваться любимую женщину. Причем добиваться не таскаясь за ней повсюду и не надоедая. Он сделает так, чтобы возлюбленная поняла: благороднее, сильнее, лучше мужчину, чем он, она никогда в жизни не встретит. И она сама должна это понять, только из поступков, а не из слов.

— А Онегин?

— Этот — полная размазня. От него поступков не дождешься, зато слов — водопад, целая Ниагара. Такой, чтобы добиться женщину, будет ныть, и докучать ей, и таскаться за ней повсюду. А сделать ничего не сделает. А если с ней, не дай бог, что случится, будет долго плакать, но абсолютно ничем не поможет. — Нинка вздохнула. — У нас, к сожалению, только одни Онегины и водятся.

Ася могла бы ей возразить. Павел, например, очень много для нее сделал. Но его сейчас лучше не поминать: Нинка заведется еще больше. И про приглашение Сергея, а также про свои подозрения насчет него Ася, поразмыслив, тоже решила подруге не сообщать. Нинка упряма как осел: вбила себе в голову, что Сергей для Аси подходящая партия, и теперь в упор не видит странностей этого знакомства…

Они встретились с Сергеем на нейтральной территории — Ася снова не позволила ему заехать за собой. Почему-то ей совершенно не хотелось, чтобы он переступал порог ее квартиры. Точнее, квартиры ее и Павла.

И потом, когда Ася сидела рядом с Сергеем в вишневом «Ауди», ее не покидало чувство непонятной тревоги… «Глупости», — решительно сказала себе Ася. Ведь она уже столько раз с ним ездила, и ничего, с какой стати именно сегодня что-то должно случиться? Они едут в гости, там будет народ — не все же посвящены в заговор. Если этот заговор вообще существует, а не плод ее фантазии.

Друг Сергея жил на улице Свободы, Ася немного знала этот район, поскольку здесь снимала квартиру Лена, бывшая Нинкина одноклассница. Они почти дружили, и Ася с Нинкой иногда заезжали к ней в гости.

Асе представлялось, что друг Сергея обязательно должен жить в каком-нибудь жутко навороченном доме, в каком-нибудь лужковском новоделе, выкрашенном в голубые и поросячье-розовые цвета, с колонками и башенками. И обязательно — охрана в подъезде и подземный гараж.

Оказалось — ничего подобного, стандартная шестнадцатиэтажка, и даже совсем не новая.

— Мы точно едем на новоселье? — неожиданно спросила Ася.

— Конечно. Это мой институтский приятель. Они с родителями разъехались, — пояснил Сергей, припарковываясь во дворе. — Пока средства не позволяют приобрести что-нибудь подходящее, они выбрали более-менее сносный промежуточный вариант.

А, ну тогда понятно. Ася слегка приободрилась — ей совершенно не хотелось попасть в компанию, аналогичную той, что собралась на вернисаже.

Как выяснилось чуть погодя, никакой компании вообще не было.

Дверь им открыл высокий поджарый мужчина восточного типа: непроницаемое лицо и прямые черные волосы до плеч, как у Чингачгука. Никаких восторгов, объятий и восклицаний — «Чингачгук» крепко пожал Сергею руку: «Привет, старик» — и галантно помог Асе снять куртку.

Звали Чингачгука Анзором. «Горячий кавказский парень» — шепнул Асе Сергей. Довольно громко, впрочем, шепнул — Анзор услышал и сдержанно улыбнулся.

За спиной у хозяина пряталась хозяйка — полная противоположность своему мужу: пухленькая, светленькая, с широко распахнутыми голубыми глазами. И имя ей было под стать — Леля. Когда Леле представили Асю, она испуганно улыбнулась, пролепетала, как ей приятно, и тут же опять спряталась за спиной у мужа.

Никого больше не ждали, сразу прошли в комнату, к накрытому на четверых столу. Тут Ася поняла, что на это странное новоселье были приглашены только они с Сергеем.

Стол был выше всяких похвал. Сергей и Анзор сразу пустились в обсуждение аджарского конфликта. Леля, с лица которой испуганное выражение никак не сходило, усердно потчевала свою гостью. Все было совсем не так, как Ася себе представляла, и она просто недоумевала, что здесь делает.

Леля ушла на кухню за горячим. Ася хотела пойти ей помочь, но ее не отпустили — Анзор повел гостей осматривать квартиру. Хотя осматривать у них было нечего: три небольшие комнаты, обставленные стандартной мебелью. Даже странно, что у «горячего кавказского парня» такое скромное жилье.

Потом Леля снова позвала к столу, и началась вторая часть застольной тягомотины. Сергей и Анзор, разобравшись с делами Грузии, перешли к иранскому конфликту. Леля сидела молча и отчего-то все время прятала глаза, Ася ковыряла мясо с грибами. Мясо было очень вкусным, но есть ей совершенно не хотелось.

Наконец застолье закончилось, гости перешли в другую комнату — кофе и десерт под тихую приятную музыку предполагались в библиотеке.

— Коньяк, джин, виски? — спросил Анзор у Сергея, потом повернулся к Асе: — «Адвокат», «Бейллис», «Пино коладо»? А может мартини или чинзано?

Ася выбрала мартини с соком.

— Послушайте, а ведь у меня есть замечательное японское вино, — вдруг сказал Сергей. — Настоящее, сливовое. Мне позавчера клиент привез из Японии. Хотите, принесу? Асенька, вы обязательно должны попробовать.

Ася удивленно воззрилась на Сергея. Откуда это он вино принесет?

— Э, сюрприз! — засмеялся Сергей. — Ася ведь не знает, что я живу в этом же доме!

Вот уж действительно, сюрприз так сюрприз! Но Ася постаралась не слишком изумиться, по крайней мере, не демонстрировать удивление слишком открыто.

— Мы специально сюда поменялись, чтобы быть поближе к другу, — пояснил Анзор. — Сиди, Сережа, потом свою девушку угостишь. Здесь вы у меня в гостях, и не обижай хозяев.

— Ну тогда я сам сделаю Асе коктейль, это-то в твоих гостях можно? — спросил Сергей.

Он подошел к сервировочному столику, что-то с чем-то смешал и протянул Асе высокий стакан: коктейль был сооружен по всем правилам — в мартини даже плавала оливка.

После кофе и обсуждения будущего принятия в Евросоюз стран бывшего Восточного блока необычное новоселье закончилось.

На лестничной площадке Сергей робко предложил:

— Асенька, раз уж мы здесь, давайте поднимемся ко мне. Посмотрите, как я живу. Я вас угощу сливовым японским вином. А? — И он искательно заглянул ей в глаза.

— Почему бы нет? — сказала Ася и улыбнулась: — Я вам доверяю.

Именно этого она ждала весь вечер. Сейчас, вот сейчас наконец что-то прояснится! Немного страшно: вдвоем с едва знакомым мужчиной, который к тому же внушал только опасения. Но почему-то Ася была уверена, что ее не убьют. Нет, Сергею от нее нужно что-то совсем другое… А что — вот и узнаем!

Они поднялись на девятый этаж. Сергей гостеприимно распахнул перед Асей дверь:

— Прошу!

Она вошла в переднюю, похожую на шкаф. Сразу за передней — довольно большая комната, нечто среднее между гостиной и библиотекой, отделанная как-то уж слишком современно для квартиры в стандартном панельном доме. И кухня от комнаты-гостиной-библиотеки отделялась лишь барной стойкой и каким-то экзотическим деревом в большом керамическом горшке. В углу дверь — там, очевидно, спальня.

Ася подошла к дереву, потрогала жесткие темно-зеленые листья — настоящее, не искусственное.

— Что это? — спросила она. — Никогда такого не видела.

— Это разновидность рододендрона, — охотно пояснил Сергей. — Довольно редкая, но большого ухода не требует.

Он усадил Асю в большое кожаное кресло, повозился с музыкальным центром…

— Как вы относитесь к Франции, Асенька?

— Прекрасно.

— Есть такой шансонье Шарль Дюмон. Слышали?

— Нет.

— Его мало кто слышал. Я вам поставлю послушать, не возражаете?

Ася улыбнулась и кивнула.

Голос у Шарля Дюмона был приятно-хрипловатый, негромкий, песни мелодичные, про Париж и про любовь. Сергей отошел к барной стойке, достал высокую узкую бутылку и фужеры. Он стоял к Асе спиной, возился с пробкой…

В кресле было так уютно и спокойно, и клонило в сон. Хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать… Очень хотелось.

«Что-то не то», — мелькнуло в сознании. Сейчас всего около десяти, а Ася — сова, ей никогда в это время спать не хочется. Конечно, может быть, в сон клонит от еды, но она ела мало, так, ковыряла вилкой в тарелке…

— Вот, Асенька, попробуйте. — Сергей подошел к ней с фужером в руке. — Уверен, такого вина вы еще не пили.

— Спасибо, — сказала Ася и отпила маленький глоточек.

— Ну как?

— Очень вкусно.

Господи, да ведь ей не надо это пить! Ася вдруг хорошо поняла — ни в коем случае не надо пить этого вина!

Но Сергей не сводил в нее глаз. Что делать?! Мысли путались, сонливость одолевала. Себе Сергей налил не вино, а виски… Что же делать?

— Ой, — сказала Ася, — вы слышите?

— Что такое?

— Кажется, кто-то открывает входную дверь.

Сергей покачал головой:

— Вам показалось, Асенька. Я живу один и в гости никого не жду.

— Да нет, точно, точно! — Ася вскочила.

— Сидите, сидите. — Сергей пожал плечами. — Хорошо, я схожу проверю.

Асе нужна была всего минута, и необходимо было, чтобы Сергей на эту минуту повернулся к ней спиной. Он ушел — две трети вина из фужера тут же оказались в горшке. Пусть редкий рододендрон тоже попробует замечательное японское вино. Будем надеяться, что он от него не загнется.

— Конечно, показалось, — сказал Сергей. — Вы просто очень напряжены, Асенька. Давайте еще вина.

— Нет, спасибо. — Ася отставила фужер, словно она только что из него отпила. — Вино замечательное, но мне уже достаточно.

Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Минут десять они сидели молча, слушая Шарля Дюмона. Ася изо всех сил боролась со сном. Видно, Сергей что-то подмешал ей еще в мартини, там, у Анзора. А здесь добавил… Ладно, будем притворяться спящей.

Прошло еще минут пять. Сергей тронул ее за плечо:

— Ася! Ася, вы спите?

«Глупый вопрос», — подумала Ася. Ведь, если человек спит, он все равно не ответит.

Она и не стала отвечать. Уронила голову на грудь и задышала тихо и ровно, как дышат спящие.

Глава 7 Похищение

Изображать спящую было нетрудно, но неприятно. Неприятно не ориентироваться в обстановке и быть в чужих руках беспомощной, как тряпичная кукла. Сергей отнес Асю, вероятно, в соседнюю комнату и уложил на постель. Потом Ася почувствовала, как с нее стянули джинсы и свитер. «Если он станет раздевать меня дальше, не выдержу и дам ему по морде!»

Но он не стал. Вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь. Удаляющиеся шаги, потом хлопнула входная дверь…

Ася сначала прислушалась — до нее не доносилось ни звука. Тогда она открыла глаза и огляделась. Тьма кромешная, ничего не разобрать. Слава богу, сонливость прошла, должно быть, от напряжения.

Глаза понемногу привыкали к темноте, и Ася обнаружила, что лежит в небольшой спальне на широкой двуспальной кровати. Слева тумбочка, справа тумбочка, платяной шкаф у стены, на окне плотные шторы. Ася встала, на цыпочках подошла к окну и выглянула в щелку между шторами. Окна выходили на небольшой парк. Девятый этаж — высоко…

Ася вернулась в постель, легла и прислушалась. Ни звука ни шороха. «Что он там, умер, что ли?»

Ася уже почти не сомневалась, что на ее девическую честь Сергей вряд ли покусится: у него уже была масса возможностей, а он ни одной не воспользовался. Но зачем-то же он ее раздел! Зачем? Чтобы она с удобствами переночевала на его двуспальной кровати в одиночестве? А может, все еще впереди, и он готовит какое-нибудь особо изощренное преступление? Асе тут же вспомнился «Основной инстинкт» и нож для колки льда, лежащий под кроватью. Но там убийцей была дама.

Ася прислушалась: вроде бы, в глубине квартиры возникли какие-то звуки. Вроде бы, даже дверь хлопнула. Ну точно, входная дверь, а потом Ася услышала шаги.

Дверь в спальню тихо скрипнула и приотворилась, полоска неяркого света упала на постель. Осторожно вошел Сергей, подошел к постели и склонился над Асей. Она замерла, стараясь дышать тихо и ровно. Труднее всего было не моргать.

— Ну что? Спит? — спросил глухой мужской голос откуда-то у Сергея из-за спины.

Сергей прислушался к Асиному дыханию.

— Спит, — сказал он. — Еще бы ей не спать, я ей три таблетки скормил. Теперь до утра не проснется, а когда проснется, ничего не вспомнит. Можно будет рассказать что угодно.

— И что же ты расскажешь? — усмехнулся невидимый мужчина. — Как ты ее трахал, а она стонала от восторга?

— И это тоже. Пойдем, я хочу выпить.

Когда мужчины ушли, Ася полежала еще несколько минут, а потом осторожно поднялась и на цыпочках подкралась к двери. Ничего не было слышно! Что же делать? Ася беспомощно огляделась: на одной из тумбочек стояла настольная лампа, это ей без надобности. На другой — стеклянная ваза. Вот оно! Ася схватила вазу и приложила к стене — так они делали в школе с подружкой, подслушивая, что говорят о них в учительской. Только они прикладывали к стене обычную банку. Банка, конечно, проводила звук лучше, но за неимением банки сойдет и ваза.

Через вазу разговор в соседней комнате прослушивался довольно отчетливо. Как хорошо, что в этих современных квартирах не самая лучшая звукоизоляция! Будь это дореволюционный дом, ничего бы не разобрала, хоть прикладывай банку, хоть нет.

— Ты уверен, что съемка получилась? — Это был голос Сергея.

— Обижаешь. — Тот, незнакомый, говорил с легким акцентом, как говорят выходцы из Прибалтики: «Опижаешь». — Все получилось в лучшем виде. Ты, главное, сегодня сделай все как надо. Камера в спальне работает. И получит наш отказник в придачу к свидетельству о браке отличную видеопленочку.

— А там уверены, что это сработает?

— А как же?! — Незнакомец хихикнул. — Чего ради ему теперь выходить из игры?

— Но он же давно хотел соскочить, — сказал Сергей.

— Знаешь, друг, с этого поезда соскочить непросто. Могут только списать, но ты же знаешь, как это делается.

— Этого не спишут.

— Пока нет. — Незнакомец опять хихикнул, но как-то нервно. — Пока он нужен. Но если он будет сильно рыпаться… Незаменимых людей нет.

Пауза.

— Ну, давай. За твою невесту, — сказал незнакомец.

Опять пауза, — видно, разливают вино, решила Ася.

— Отличное вино.

— Компот. — Голос Сергея и затем какое-то бульканье. — Вот теперь другое дело.

— Послушай хороший совет: не мешай виски с кока-колой.

— Сколько, интересно, с ней придется возиться? — спросил Сергей.

— С девкой-то? А что, не нравится? Баба ничего.

— Да ну, вобла вяленая.

— Ну с полгодика-то придется. — В голосе незнакомца прозвучала издевка. — Сложное у тебя задание. Особой важности, не каждый справится — молодую красивую девку полгода трахать.

— А ты не веселись. Потом-то с ней что делать?

— Что делать, что делать… Разнылся. Слиняешь, и все. Не повезло девке: одного мужика убили, второй сам ушел. А может, как раз повезло: за год двух сменит.

Опять бульканье: кто-то подлил себе выпить. Потом недовольный голос Сергея:

— Не понимаю, зачем с ней возиться? Она же здесь никому никто, родители где-то в провинции, да и дела им до нее нет. Ну подружка у нее, такая же шмакодявка.

— А у подружки родители журналисты и брат телевизионщик, — хмыкнул незнакомец. — Нет, делай, что приказали, и не рассуждай. Тебе вообще думать вредно, плохо это у тебя получается.

Опять бульканье. «Да они сейчас наберутся как следует», — с ужасом подумала Ася.

— Ну ладно, по последней, и мне пора, — сказал незнакомец.

— Погоди, — сказал Сергей. — Куда торопиться? Давай еще по одной!

— Да ты никак занервничал? Что, трахаться не хочешь?

— Да что ты все заладил: трахать, трахать! Бульканье и удивленный голос Сергея:

— Смотри-ка, все кончилось! — Хлопанье дверцы бара. Звон стекла. — И здесь на донышке.

— Ну и ладно, голова завтра меньше болеть будет.

— Не-ет, так дело не пойдет. Знаешь, я сейчас с тобой выйду, тут магазин «24 часа» недалеко.

— А девка как?

— А что с ней? Девка спит… Пойти, что ли, еще проверить?

Ася мгновенно очутилась под одеялом, тут же открылась дверь. На этот раз Сергей не стал подходить к постели, посмотрел с порога:

— Спит, говорю тебе. Даже не пошевелилась.

Выждав минут пять, Ася снова поднялась, взяла вазу и прокралась к стене. Прислушалась — голоса бубнили в коридоре. Потом хлопнула входная дверь — и тишина. Она подождала еще минуты три, потом осторожно вышла из комнаты.

Квартира была пуста — слава богу, Сергей все-таки отправился за спиртным. Ася метнулась в спальню, мгновенно натянула на себя джинсы и свитер, наспех зашнуровала ботинки, схватила свою сумку и побежала в прихожую. Отодвинула щеколду, покрутила ручку замка железной двери, подергала — не открывается! Уходя, Сергей закрыл ее на ключ, и теперь Асе было ни за что не выбраться. Она дергала и дергала эту проклятую дверь, а потом опустилась на пол и заплакала.

Однако приступ отчаяния длился недолго — Асе быстро удалось взять себя в руки проверенным способом: сжать кулаки так, чтобы ногти больно впились в ладони. «Спокойно, спокойно… Выход есть всегда, надо только его найти…» Сколько у нее времени? Не так уж много, полчаса, если не меньше. Значит, нечего здесь рассиживать, нужно посмотреть, нельзя ли выбраться из этой квартиры каким-нибудь иным способом, не через дверь.

Ася встала, вернулась в комнату, подошла к окну, отдернула занавеску. Может быть, здесь есть балкон, может быть, рядом с балконом проходит пожарная лестница…

Ни балкона, ни лестницы здесь не было. И этаж девятый, даже если открыть окно и звать на помощь, никто не услышит: окна выходят в парк, а кто же гуляет ночью в ноябрьском парке? Даже запоздалые собачники и те уже давно спят.

Что же делать? Мозг лихорадочно работал, перебирая и отметая варианты. Вызвать милицию? И что она скажет? Ее не насилуют, не убивают, даже не бьют. А рассказать все как есть невозможно — не поверят. Да никакая милиция на такой вызов не поедет, а если и поедет, то только затем, чтобы ее, Асю, в психушку увезти. Вот Сергей-то счастлив будет — и жениться на ней не придется… Нет, такой радости она им не доставит!

Позвонить Нинке? И что та сможет сделать? Ну приедет она, ну пусть даже не одна, а с кем-нибудь, с Ромкой, или с братом, или еще с кем из ребят. И что? Они силой будут отбивать Асю? С какой стати? А вдруг у Сергея есть оружие? Вдруг… Нет, Ася совершенно не хочет, чтобы из-за нее кто-то рисковал жизнью. Никто не знает, насколько далеко эти люди могут зайти. Если судить по инсценировке со смертью Павла, то очень далеко. Выхода нет…

Ася почувствовала, что ее вот-вот снова захлестнет паника, и еще раз проделала трюк с кулаками. Стало полегче. «Думай, Аська, думай!»

Она открыла сумочку, внимательно осмотрела содержимое. Косметичка, кошелек, записная книжка, мобильник. Пальцы нащупали в кармашке сумки что-то твердое, Ася рванула молнию. Боже, как же она забыла! Вот оно!

Ни одному подарку, ни одной покупке Ася так не радовалась, как газовому баллончику, полгода назад на всякий случай засунутому в боковой карман сумки, да там и забытому. Вот если бы он еще и работал… Срок годности у него, вроде бы, еще не вышел.

Конечно, лучше было бы исчезнуть отсюда до прихода Сергея, но если не получается, будем обороняться доступными методами. Ася разделась, юркнула в постель и повернулась на бок, засунув правую руку с зажатым в ней баллончиком под подушку.

Она легла как раз вовремя — почти сразу же хлопнула дверь: вернулся Сергей. Первым делом он проверил пленницу — Ася безукоризненно изображала глубокий сон. Потом, видно, решил добрать норму (или сверх нормы), ведь не зря в магазин ходил. Ася напряженно ждала и чувствовала, как баллончик в руке стал противно-мокрым от пота. Она несколько раз проиграла свои действия, стараясь сосредоточится на координации движений. Главное — не дать ему опомниться и самой не надышаться этой слезоточивой гадостью… И еще — только бы он оставил ключ в двери… «Господи, сделай так, чтоб оставил!» — взмолилась про себя Ася.

Наконец скрипнула дверь. Сергей вошел в спальню и остановился в ногах кровати, глядя на Асю осовелыми глазами. Ни нежности, ни ласки, ни даже похоти в этом взгляде не было — так смотрит человек, когда ему надо выполнить тяжелую, но необходимую работу. Наверное, так смотрит грузчик на тяжелый мешок, который готовится взвалить на спину.

Он стоял, покачиваясь с носка на пятку, долго-долго, Асе показалось — целую вечность. Потом икнул и принялся раздеваться, разбрасывая одежду по комнате как попало. Наконец скрипнула кровать — лег.

Ася напряглась. Вот сейчас, сейчас… Главное — не упустить момент. И когда Сергей, приподнявшись на локте, навис над Асей, она выхватила баллончик и нажала на кнопку. Вонючая желто-белая струя ударила Сергею в лицо. Он завопил, закрылся ладонями — на мгновение, но его хватило. Ася, задыхаясь и чихая, вскочила, схватила свою одежду, сумку и ботинки и метнулась в коридор.

Ключ торчал в двери («Господи, спасибо тебе!»). И лифт стоял на девятом этаже («Еще раз спасибо!»).

Ася, полуголая, босиком, прижимая к груди одежду и ботинки, кубарем выкатилась из подъезда и побежала по направлению к парку. Никакие маньяки, прячущиеся в темноте, ее не пугали. Она пулей пронеслась по одной дорожке, свернула, потом еще свернула, потом еще — так быстро она еще никогда в жизни не бегала. И только увидев из-за кустов огни улицы Народного Ополчения, она остановилась, перевела дух, натянула джинсы и свитер (куртка осталась у Сергея, ну и фиг с ней), обулась, вышла на тротуар и подняла руку.

Минут через пять возле нее остановились «Жигули». Ася с опаской посмотрела на водителя — за рулем сидел честный работяга лет пятидесяти с хвостиком, выехавший ночью «побомбить» для семьи.

— Куда? — спросил работяга.

— Первый проезд Ямского Поля, сто пятьдесят рублей — Ася уселась на переднее сиденье, захлопнула дверцу и наконец расслабилась. Слава богу, через полчаса, даже раньше, она будет дома!

— Чего так легко одета? — спросил водила. — Не замерзнешь? Или от мужа сбежала?

Ася уже собралась было отшутиться и вдруг похолодела: дура, какая же она дура! Ведь ключи от квартиры остались в куртке, а куртка у Сергея! Он же в любой момент может заявиться и взять ее в ее собственной квартире тепленькой! Не-ет, домой ей никак нельзя! А если не домой, то куда?

Ася лихорадочно ощупала сумку. В сумке кошелек и мобильник — уже хорошо. Можно позвонить Нинке и сказать, что она едет к ней. Ох, нет, к Нинке тоже не стоит — не хватало еще Нинке и ее семье неприятностей. Может, в гостиницу?.. На гостиницу денег, наверное, не хватит. И потом, это же Москва, тут свободного номера просто так ни в одной гостинице не сыщешь.

«Жигули» уже вырулили на Ленинградский проспект. Ася повернулась к водителю:

— Знаете, высадите меня, пожалуй, здесь. — Она протянула деньги.

— Что, передумала от мужа сбегать? — усмехнулся он. — Хочешь, отвезу обратно? За ту же сумму.

— Нет, спасибо. — Ася заставила себя улыбнуться, но объяснять ничего не стала. Просто вылезла из машины и скользнула в подземный переход. В принципе она сейчас все равно недалеко от Нинкиного дома. Может, все-таки вызвать Нинку по мобильнику и обсудить ситуацию? Ася чувствовала себя такой маленькой, затерянной и одинокой, так нуждалась во внимании и сочувствии… Вызвать?..

Ася достала мобильный, пролистала телефонную книжку и набрала номер Андрея.

Дальше все произошло со сказочной быстротой. Буквально через десять минут рядом с ней остановился синий джип, передняя дверца открылась, и Андрей велел ей поскорей забираться внутрь.

Он смотрел на дорогу, слушал Асин рассказ и хмурился.

— Это все? — спросил он, когда Ася замолчала.

— Все, — виновато сказала она.

— Я же просил вас ничего не предпринимать.

— А я и не предпринимала, — огрызнулась она.

— А зачем тогда отправились в эти гости? — Быстро взглянул на Асю и примирительно сказал: — Ну ладно, ладно, будем считать, что тема закрыта.

У «Войковской» джип свернул в Коптево, покружил по улицам и остановился у пятиэтажной кирпичной хрущобы.

— Приехали. — Андрей заглушил мотор. — Выходите.

Однокомнатая квартира на пятом этаже — мечта шестидесятника-энтузиаста, всю жизнь прожившего в коммуналке. Ася усмехнулась: не слишком ли много чужих квартир за одни сутки? Но эта была совершенно не похожа на две предыдущие: типичная берлога холостяка, куча хлама и в центре всего компьютер с кристаллическим монитором.

— Сегодня переночуете здесь, — сказал Андрей. — На моем диване, а я лягу в кухне на раскладушке. Вот чистое белье.

Утром Ася проснулась от сильного аромата кофе, щекотавшего ноздри. Андрей возился у плиты в кухне.

— Доброе утро. — Он поставил на стол тарелку, вывалил на нее яичницу-глазунью и налил кофе. — Это вам. В ванной чистое полотенце — голубое — и новая зубная щетка на полочке у зеркала.

— Спасибо, — сказала Ася.

— Пока не за что. Давайте скорей, а то все остынет.

Ася еще не успела доесть яичницу, как Андрей появился в дверях кухни одетый для выхода на улицу.

— Дайте мне ключи от вашей квартиры, — попросил он. — Вам там появляться не стоит, а я заеду заберу вещи.

Ася виновато посмотрела на Андрея.

— Ключи остались в куртке, а куртка… там.

— Ладно, разберемся… Да, кстати, — сказал он уже с порога. — Вы Интернетом пользоваться умеете?

— Умею.

— Можно посмотреть на яндексе почту. Логин «робот», пароль «рур».

Дверь захлопнулась.

Наскоро проглотив яичницу, Ася взяла кружку с кофе и переместилась в комнату. Включила компьютер — здесь, наверное, выделенная линия, значок Интернета на экране. Точно — щелкнула мышкой и сразу попала на яндекс. Вызвала почту, набрала логин и пароль, руки от нетерпения дрожали, она ошиблась, пришлось перенабирать два раза.

Адрес был абсолютно пустым, только в папке «входящие» — единственное письмо от какого-то «nikaspo». Две строчки.

«Любимая, — прочитала Ася, ее начала бить мелкая дрожь. — Андрей передаст тебе то, что ты сама выбрала. Слушайся Андрея и делай все, что он скажет. Скоро мы будем вместе и уже никогда не расстанемся. Твой П.».

Ася перечитала эти две строчки несчетное количество раз. Сейчас она была почти так же счастлива, как в день своей свадьбы. Однако через некоторое время, когда к ней вернулась способность мыслить здраво, в Асину голову закрались некоторые сомнения. Слишком много всего произошло с ней после того, как в ее жизнь вошел Павел. Кто мог поручиться, что это письмо точно от Павлика? И что это такое — «то, что она сама выбрала»?

Вскоре ее сомнения разрешились. Андрей привез Асе всего две вещи: шубку-свингер и медвежонка Кнофлика. Медвежонка-почтальона, которого Ася выбрала в Питере.

Глава 8 В воздухе и на земле

— Сок, вино, минеральная вода? — Быстрый взгляд и приветливо-безличная улыбка стюардессы.

— Апельсиновый сок, пожалуйста.

Ася отхлебнула из пластикового стаканчика, вздохнула и посмотрела в иллюминатор. Ослепительно синее небо, а внизу облака, похожие на вату под новогодней елкой, призванную изображать снег. Самолет только-только набрал высоту, еще лететь и лететь. От Москвы до Афин почти четыре часа.

Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал ей, что она окажется в этом самолете, ни за что бы не поверила. А собственно, ее здесь и не было. В Афины летела не Анастасия Вержбицкая, студентка-неудачница, несостоявшаяся актриса, и даже не Анастасия Крылова, вдова инженера-компьютерщика Павла Крылова, а госпожа Папаниколау — правда, тоже Анастасия.

В прошлую пятницу без пяти одиннадцать утра синий джип «Тойота» остановился перед старинным голубым особнячком в Харитоньевском переулке. Из джипа вышли парень и девушка. Другой мужчина, постарше, ждал их перед входом. Они перекинулись несколькими словами и скрылись в подъезде. У подъезда висела табличка «ЗАГС».

А через полчаса из этого же подъезда вышли молодожены. Тот, что постарше, вел под руку девушку, парень шел за ними. Новоиспеченный супруг подсадил супругу в машину, но сам почему-то за ней не последовал — обменялся рукопожатием с парнем и зашагал по переулку в направлении Чистопрудного бульвара. Парень сел за руль, и джип поехал в противоположную сторону, к Садовому.

— Ну что, Ася, — спросил Андрей, — как вы себя чувствуете в новой роли?

— Пока никак, — призналась Ася.

Ей было странно. Каких-то пятнадцать минут — и она поменяла имя, статус и гражданство. Правда, насчет гражданства она пока была не уверена, — кажется, это долгая процедура… Но, возможно, ее чудесным образом ускорят, и она не удивится, если ей завтра или послезавтра вручат греческий паспорт. Ее собственный, российский, сейчас лежал во внутреннем кармане пиджака у Андрея.

Жизнь ее вертелась со скоростью центрифуги, и Ася постепенно начала привыкать к этому.

У Аси в детстве была замечательная игрушка — старенький калейдоскоп, непонятно каким образом сохранившийся еще со времен детства ее мамы. Такие игрушки отечественная промышленность выпускала в незапамятные времена: картонная трубочка, с одной стороны глазок, с другой — разноцветные стеклышки. Тряхнешь ее — и стеклышки складываются в мозаику, каждый раз новую. Ася обычно любила подолгу рассматривать эти картинки из стеклышек, но иногда развлекалась тем, что встряхивала трубочку часто-часто, не отрываясь от глазка, и тогда картинки менялись так быстро, что за ними трудно было уследить. Ее жизнь в последний год напоминала ту игру с калейдоскопом, причем чем дальше, тем чаще менялись картинки. Кто-то там, наверху, слишком часто стал встряхивать трубочку калейдоскопа ее жизни.

Своего нового мужа она толком даже не разглядела, да и не особенно старалась. Когда-то, опять же в детстве, Ася читала, что для бракосочетания королей не обязательно было личное присутствие жениха и невесты. Король присылал к невесте, как правило дочери короля соседнего государства, своего представителя. Тот заключал брак от лица своего господина, а потом невесту — уже королеву — везли в ее будущую столицу. И там, в главном городском соборе, король уже по-настоящему венчался с королевой.

Тот, кто сегодня дал Асе новую фамилию, тоже был представителем, доверенным лицом…

Сейчас Ася недоумевала: куда они едут? Явно не к Андрею: к нему на Ленинградку, а они развернулись в противоположном направлении. Миновав Крымский мост, джип выехал на Ленинский и помчался в сторону университета. Потом, недолго покружив по улицам, остановился перед большим серым сталинским домом.

— Приехали, — сказал Андрей.

Ася вышла из машины и недоумевающе осмотрелась.

— И что дальше? — спросила она. — Куда мы приехали?

— Домой, — сказал Андрей, открывая дверь подъезда. — Пока поживешь здесь.

Квартира, в которую Андрей привел Асю, при беглом осмотре показалась ей довольно симпатичной. Но, присмотревшись, Ася сообразила, что постоянно здесь никто не живет. Светлые занавески и обои в цветочек, стенка, диван, телевизор, но стены абсолютно голые, ни картин, ни фотографий, в застекленном шкафу чайный сервиз, но ни одной безделушки, ни книг, ни журналов — ничего. Не квартира, а гостиничный номер.

Однако Ася не стала задавать лишних вопросов, лишь поинтересовалась насчет еды и одежды. Андрей пообещал привезти, записал Асины размеры. Через час-другой он вернется, и они подробно обо всем поговорят.

Ася достала из сумки Кнофлика — она теперь с ним не расставалась, усадила на стол рядом с компьютером. Нажала кнопку, и машина чуть слышно заурчала, ровно и привычно.

Она опять зашла в Интернет, набрала на почте Яндекса логин и пароль, — увы, на этот раз пусто. Ну что ж, сегодня ей ничего и не обещали…

Поскольку ни книг, ни журналов в квартире не было, Ася, чтобы как-то скоротать время, продолжала развлекаться Интернетом. Почитала новости культуры — в московских театрах ожидалось сразу три чеховские премьеры, один «Дядя Ваня», одна «Чайка» и третий за сезон вариант «Вишневого сада». Странно, что «Чайка» только одна… Впрочем, в прошлом сезоне пару-другую «Чаек» уже выпустили. Нинка права, пошел бум на классику.

Вот опять Нинку вспомнила… Ася чувствовала себя настоящей предательницей: Нинка столько для нее сделала, а она бросила любимую подругу в полном неведении погибать от беспокойства и любопытства. Бедняга сейчас небось голову ломает — куда делась Аська? Переживает, нервничает… Может, даже с ума сходит. А Ася лишена хоть какой-то возможности подать о себе весточку. По телефону ей звонить строго-настрого запретили, — да Ася и сама понимает, что по звонку можно запросто вычислить, где человек находится. А вот насчет общения по мейлу никто ничего не говорил. Интересно, можно по мейлу человека вычислить? Ася прикинула — вряд ли, иначе всех хакеров бы переловили.

Но у Нинки нет почтового ящика. Да ей вообще и в голову не придет, что Ася может воспользоваться мейлом: никаких других писем, кроме эсэмэсок, они друг другу в жизни не посылали. Почтовый ящик должен быть у Нинкиного брата Мити — у каждого журналиста есть почтовый ящик — и у Нинкиной мамы. Только вот Ася не знает их адресов…

И тут вдруг ее осенило — не обязательно ведь посылать сообщения на личную почту! Можно послать на работу, им передадут. В «Дорожный патруль» или в «Независимую». А лучше и туда, и туда. Что-нибудь совершенно невинное, типа «передайте Нине, что я здорова и у меня все в порядке».

Так, осталось найти в Интернете адреса. «Независимую» Ася вычислила моментально и сообщение отправила в виде отклика на статью. Нинкина мама обязательно будет смотреть, как читатели приняли ее текст, вот на Асину записочку и наткнется. Теперь остался «Дорожный патруль»… По какой он у нас программе? По РТР, кажется…

На сайте РТР был вывешен последний выпуск, прошедший в эфире вчера ночью. Ася решила действовать опробованным методом и стала выискивать Митин репортаж, сплошняком пробегая новости сайта. Во вчерашних новостях его фамилия не встретилась, Ася вызвала архив: «Сегодня около полуночи на улице Свободы в районе метро «Тушинская» обнаружено тело неизвестного мужчины. Вероятно, он был сбит проходящей машиной. По заключению врачей, смерть наступила мгновенно. Водитель с места происшествия скрылся. Опознавших пострадавшего просят позвонить по телефону…» Ася помертвела — с фотографии на нее смотрело лицо Сергея. Ошибиться она не могла, это точно был Сергей — лицо совершенно целое, только на виске багровая ссадина. Дата — два дня назад. В ту самую ночь… То есть он, вероятно, выскочил вслед за Асей, и… Случайно или нарочно? Конечно, он мог и сам под машину попасть, но почему тогда водитель скрылся?

Благость и спокойствие как ветром сдуло. Господи, ну что же это такое? А она-то думала, все самое плохое уже позади! Значит, еще ничего не кончилось!

Услышав звук открываемой двери, Ася метнулась сначала в кухню, схватила нож, потом выскочила в коридор и затаилась у стены. Если это не Андрей, если ее опять нашли, она сумеет выскочить на лестничную площадку и убежать. А если не сумеет… Что ж, она будет защищаться!

Но это был Андрей. Увидев Асю у стены с зажатым в руке ножом, он присвистнул, отобрал у нее холодное оружие и спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Они его убили, — задыхаясь, сказала Ася.

Андрей сразу стал серьезен:

— Кого?

Ася подошла к компьютеру и показала на экран:

— Вот, почитайте.

Он пролистнул страницы, пожал плечами:

— Не считаете же вы, Асенька, своим гражданским долгом позвонить и опознать тело?

— Нет, но…

— А если нет — забудьте. Даже странно, что вы до сих пор не поняли: чем крупнее предполагаемый выигрыш, тем выше делают ставки. В нашей игре ставка равна жизни. А выйти из этой игры почти невозможно.

— Но мы попытаемся?

— Я обещал, что выведу вас, — значит, выведу. При условии, что вы будете меня слушаться беспрекословно.

— Я и слушаюсь.

— Нет, не слушаетесь. Зачем вы включили компьютер?

Ася почувствовала себя ребенком, которого родители застукали за кражей конфет из буфета.

— Хотела Нине, своей подруге, мейл отправить, что я жива и здорова.

— О господи! Отправили?

— Нет… — И Ася рассказала о своих манипуляциях с редакционной почтой.

Андрей с облегчением вздохнул:

— Ну это еще не самое худшее из того, что вы могли натворить. — Потом посмотрел на виноватую Асю и смягчился: — А вы, Асенька, находчивая.

— Спасибо. — Ася улыбнулась. — А что мне делать дальше?

— Сейчас напишите мне доверенность на ведение ваших дел: продажу квартиры, машины и всего барахла. Мы поедем к нотариусу и заверим бумаги. Переночуете здесь одна, только уговор: к компьютеру больше не подходить, к телефону тоже и вообще сидеть и носа наружу не высовывать. А завтра в семь я заеду за вами и отвезу в Шереметьево. — Андрей достал из внутреннего кармана пиджака пачку документов. — Вот ваш греческий паспорт, медицинская страховка, две банковские карточки, двести евро наличными и, наконец, билет до Афин, греческая компания «Олимпик».

Ася взяла тонкую и узкую книжку, посмотрела: билет был на имя госпожи Анастасии Папаниколау. И паспорт был другой — как это так быстро все удалось оформить… Но наученная опытом Ася лишних вопросов уже не задавала.

И вот Ася в воздухе, в самолете, «совершающим рейс по маршруту Москва — Афины», как недавно объявила стюардесса. И никому, слава богу, до нее дела нет. Никто не обращает на нее внимания, ну если не считать грека из соседнего ряда, который строил ей глазки. Ася сделала вид, что не замечает его ухищрений, и уткнулась в журнал.

Полет действительно прошел без приключений, и в половине второго она благополучно приземлились в Афинах. Ася настолько успокоилась, что с удовольствием любовалась видами Греции: самолет заходил на посадку над ярко-синим морем, с голубыми и зелеными пятнами вблизи островов. И день был таким солнечным, даже не верилось, что на календаре конец декабря.

В аэропорту ей было велено взять такси и ехать в Пиррей. Выгрузиться там в порту, у собора Святого Николая, и ждать. Чего? Этого ей Андрей не сказал, но Ася, кажется, догадывалась. Догадывалась — и делала вид, что не понимает, надеялась — и не смела надеяться, мечтала — и отгоняла мечты. Потому что разочарования она бы уже не пережила, это было бы той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюда. Так что она старалась ни о чем не думать и смотреть в окно, на незнакомую и чужую страну.

В Афинах Ася никогда не была — и не только в Афинах, она вообще впервые попала за границу. Никакого страха она не испытывала, наоборот, приятно было применить знание английского на практике. Правда, знала она его не так чтобы блестяще, но греки, к которым она обращалась, говорили по-английски еще хуже. Так что проблем с такси и с объяснением маршрута не возникло — объяснились отчасти на ломаном английском, отчасти на пальцах, и это ее даже позабавило.

Сначала город Афины Асе решительно не понравился. Машина ехала по узким и довольно грязным улицам, зажатым между обшарпанными домами. Такие дома Ася давным-давно видела в Анапе, когда они с мамой ездили на море. А еще так в России строят всякие пансионаты и санатории — сплошной ряд балконов, а над балконами уродливые навесы. «Конечно, — сообразила Ася, — без навесов нельзя, ведь летом здесь очень жарко». Дома были невысокие, в основном пятиэтажки.

И еще Ася заметила, что на афинских улицах полным-полно мотоциклов, почти столько же, сколько машин. Треску от них было, как от полчища кузнечиков, мотоциклисты лавировали между машинами с поразительной ловкостью.

Акрополь все время был виден отлично, но разочаровывал — такой маленький, хоть и на вершине горы, но все равно совершенно терявшийся на фоне огромного города. Вообще, как оказалось, Афины — город на горах. Горы вокруг, горы в городе — Ася насчитала две, одну с Акрополем и еще одну, названия которой не знала. И улицы то в гору бегут, то с горы спускаются.

Мимо мелькнула странная скульптура — фигура из сотни-другой зеленых стеклянных пластин, расположенных горизонтально одна над другой. Такое впечатление, что человек бежит, рассекая воздух. Асе понравилось — она про себя назвала скульптуру «бегущим человеком» и решила, что потом выяснит у кого-нибудь, что это такое.

Дорога заняла чуть больше часа. Проехав Афины, въехали в Пиррей — опять узкие улицы и нависающие над ними дома. Пиррей Асе приглянулся больше, но она не успела его толком рассмотреть: машина выскочила на набережную и понеслась вдоль моря. Ася прилипла к стеклу: она впервые видела большой порт и такое большое количество огромных кораблей. Наконец машина остановилась на площади перед небольшой церковью из серого камня. Шофер указал рукой:

— Киркия, Святой Николай!

Заплатив тридцать евро, Ася выгрузилась на тротуар и огляделась. Справа стояли столики открытого кафе, слева — что-то вроде сквера с чахлыми кустиками. Ну и что делать дальше? Сесть за столик, заказать кофе?.. Или пристроиться в скверике на скамейке?.. Для начала, наверное, надо подойти ближе к церкви и осмотреть площадь с другого ракурса. Ведь Андрей ясно сказал — ее должны встретить!

Ася подхватила сумку, сделала несколько шагов по направлению к Святому Николаю и вдруг застыла. Сумка выпала из рук и со стуком ударилась об асфальт.

От церкви Асе навстречу шел Павлик. Настоящий. Живой и невредимый.

Потом Ася никак не могла четко восстановить в памяти эти минуты. Перед глазами все закружилось, она смеялась и плакала, висела у Павлика на шее, он обнимал ее, прижав к себе крепко-крепко… Со стороны это выглядело, наверное, более чем странно, греки к таким сценам не привыкли. Но Ася ничего и никого, кроме Павлика, не видела, даже если бы поглазеть на них собралась целая толпа, она бы все равно не заметила.

— Тише, тише, — шептал ей на ухо Павел, гладя по волосам. — Тише, родная моя. Все кончилось, все уже прошло, плохое далеко позади. Пойдем.

И он потихоньку повел Асю через дорогу к турникетам, установленным у входа на причалы. Одной рукой Павел нес ее сумку, другой обнимал. Ася прижалась к нему, вдыхая знакомый запах. Она потерлась щекой о его плечо, — да, это был Павлик, ее Павлик, и словно не было месяцев одиночества и расставания…

Павел вел ее мимо больших белоснежных лайнеров, мимо громадных туристических теплоходов, но Ася вряд ли что-нибудь видела, она воспринимала все как сквозь туман.

У одного из причалов стояла широкая плоская посудина, выкрашенная в красный, белый и черный цвета. Издалека по сравнению с лайнерами она выглядела крошечной, но вблизи оказалась вполне габаритной. На борту надпись по-английски.

Павел и Ася прошли внутрь, в громадный салон с широкими окнами.

— У нас места у окна, — сказал Павлик. — Это специально, чтобы ты полюбовалась видами.

Ася, не выпуская его руки, устроилась в кресле. Павел сел рядом, посмотрел на Асю, улыбнулся, потом наклонился и быстро ее поцеловал.

— Это правда ты? — в который уже раз спросила Ася.

— Правда, правда, — сказал Павлик. — Хотя в некотором роде и я не я, и ты не ты. Мы с тобой теперь супруги Папаниколау, киркия.

Раздался гудок, и «Летучая кошка» (так Ася перевела с английского надпись на борту) отошла от причала. Пролавировала между теплоходами-громадинами, развернулась и на хорошей скорости рванула из гавани.

— Это корабль на подводных крыльях, — пояснил Павлик. — Вроде нашей «ракеты». Здесь их называют «дельфинами». Скоро ты увидишь знаменитый остров Идра.

— А куда мы едем? — спросила Ася.

Ей было абсолютно все равно, куда ехать. Если с Павлом то куда угодно, хоть в Антарктиду.

— Домой, — загадочно сказал Павлик.

— А как…

— Тсс, — Павел приложил палец к губам. — Мы еще обо всем поговорим. Позже.

Ну позже так позже… Ася не возражала. Главное — он здесь, он ее обнимает, она прижимается щекой к его груди. А остальное может и подождать.

Первая остановка — довольно короткая — на острове Идра. Вторая — на острове Спецес. Через полчаса после Спецеса «Кошка» зашла в небольшую бухту, глубоко врезавшуюся в берег. По берегам бухты раскинулся маленький городок: одноэтажные белые дома под красными крышами, а дальше — горы. Где-то Ася этот городок уже видела…

«Кошка» направилась к причалу.

— Все, Ася, мы приехали, — сказал Павел. — Здесь мы с тобой и будем жить.

— Где? — спросила Ася.

— В Порто-Хеле, — сказал Павел.