Как-то раз Дан и Уна, брат и сестра, проводившие лето в английском графстве Сассекс, по счастливой случайности встретились с небезызвестным Паком (он же Робин Весельчак, он же Ник из Линкольна, он же Погрей-нос-у-костерка) – последним из того почти исчезнувшего в Англии племени, что зовется у смертных племенем эльфов. Сами же они себя называют Народ С Холмов. Этот самый Пак с помощью волшебных чар Дуба, Ясеня и Терна дал ребятам власть
И видеть, и слышать все то, что ушло, —
Пусть много веков с той поры протекло.
Время от времени в усадьбе, в лесу и в поле они начали встречаться и беседовать с разными интересными людьми, которых вызывал к ним Пак. Один из них был нормандским рыцарем-завоевателем, другой – центурионом римской армии, еще один – строителем и художником эпохи Генриха Седьмого, и так далее, и тому подобное, как описано в моей книге «Пак с Волшебных холмов».
На следующий год ребята снова встретились с Паком, и хотя они сделались намного старше, значительно умней и оставили детскую привычку бегать босиком, Пак не забыл старой дружбы и познакомил их еще со многими персонажами минувших дней.
Он остался верен своему обычаю стирать у них из памяти все, что они узнали во время их общих прогулок и бесед, но в остальном ни во что не вмешивался, так что Дан и Уна могли свободно беседовать в саду и в парке с самыми необыкновенными личностями.
В историях, которые вы прочтете, я и собираюсь рассказать об этих встречах.
Возьми в ладонь земли родной —
Английский честный перегной —
И тихо помолись за всех,
Кто в землю лег, – не только тех,
Кто память долгую сердец
Стяжал как царь или мудрец, —
За всех, кто умер и забыт
И вместе с пращурами спит;
Прижми их прах к своей груди,
Жар лихорадки остуди!
Пусть эта горсть земли родной
Утешит скорбь души больной,
Пусть от нее навек пройдет
Горячка мыслей и забот
И стихнет тщетная борьба
С судьбою смертного раба, —
Чтоб ты постигнул наконец,
Как добр и милостив Творец.
Проснись весною до зари
И первоцветов собери,
Не позабудь в июньский день
О розах, прячущихся в тень.
Левкой осенний во дворе,
Вьюнок в холодном декабре:
Они – орудья волшебства
От Пасхи и до Рождества.
Твоя подмога в трудный час,
Лекарство лучшее для глаз.
Доверься им и успокой
Взгляд, отуманенный тоской, —
И ты сокровище найдешь
В родных долинах – и поймешь,
Забыв про грустный календарь,
Что каждый из живущих – Царь!