Подарок судьбы и граф в придачу

Глава 15

Ален покидал дворец без сожаления. Надоело мило улыбаться дамам, выслушивать «умные» речи представителей королевской свиты, отвечать на вопросы юнцов о войне. Уже месяц, как он вернулся в столицу вместе с дипломатами после подписания мирных договоров.

Полгода длилась война с королевством Аракас. Недавно взошедший на его престол король Дариэль был молод и горяч. Он решил расширить свои владения, захватив часть земель соседнего королевства Картар, это были спорные территории. С незапамятных времен они переходили то к Аракасу, то к Картару — в зависимости от хитрости и удачливости одного из королей. Как ни странно, война, развязанная Дариэлом, была выгодна Картару. Король Эдвар решил воспользоваться ситуацией и позволил захватить Дариэлю спорные территории, а потом приказал Алену не только вернуть их, но и захватить часть земель Аракаса, ту самую часть, где были рудники, в которых добывались кристаллы света. Поняв, какую ошибку совершил, Дариэль отчаянно сражался, но войска Картара превосходили его по численности и были лучше подготовлены к военным действиям. В течение шести месяцев Ален изматывал противника, сначала изгнав его с захваченной им территории, затем вытеснив с рудников. Дариэль видел, что армия противника намного сильнее и, продолжив наступать, сможет уничтожить его армию, а это уже означает потерю королевства. Для него стало полной неожиданностью, когда Ален прекратил наступление, и вскоре в Аракас прибыли гонцы от Эдвара с предложением заключить мир и подписать соглашение о новых границах. Дариэль был вынужден согласиться отдать часть земель, чтобы не потерять все. А Эдвар решил больше не искушать судьбу, ведь его королевство становилось одним из самых могущественных, и соседние государства могли увидеть в этом угрозу для себя.

Обычно раньше, после долгих месяцев, проведенных в походных условиях, жизнь во дворце в собственных покоях доставляла Алену удовольствие. Почести, награды, расположение короля, пристальное внимание противоположного пола — все это приносило если не радость, то чувство глубокого удовлетворения. Но только не в этот раз. По приезде во дворец, как обычно, его ждали письма из замка. Прочитав письмо от дворецкого, в котором сообщалось, что его молодая жена, оставив трехмесячного сына, но прихватив служанку, пыталась сбежать к виконту Плерингу, но по дороге упала с лошади и ударилась головой. Мортин писал, что графиня плохо себя чувствует, а доктор утверждает, что она потеряла память. Ален был взбешен. Он заметался по комнате, сжимая и разжимая кулаки от бессилия и мотая головой, будто стараясь сбросить с себя навалившуюся тяжесть. Его первой реакцией было найти этого жалкого Плеринга и свернуть ему шею, но самое обидное, что он не знал, кто это. Ален пытался вспомнить лица тех придворных хлыщей, с которыми флиртовала его жена, но кто из них Плеринг даже представить не мог. Спросить об этом напрямую равносильно было тому, чтобы признать себя рогоносцем. Ален застонал, ярость разрывала его изнутри. Он подумал о жене, вспомнил ее восторженный взгляд при знакомстве, на который он повелся, как последний болван, и полный ненависти, когда они виделись в последний раз. Ему хотелось крушить все, что встречалось на пути, чтобы избавиться от переполнявшей его злости. Он отшвырнул в сторону оказавшееся под рукой кресло и запустил графином с вином в дверь.

— Ваше Сиятельство! — услышал он сквозь пелену гнева. Ален обернулся и увидел перепуганного слугу, стоявшего у двери и, видимо, не решавшегося войти.

— Принеси вина! — рыкнул он, еще не придя в себя. Потом сел в уцелевшее кресло, стараясь успокоиться. Ему надо быть сдержаннее и не давать повода для сплетен, он понимал, что, если узнают об измене жены, он станет посмешищем. Ален не придал значения сообщению, что графиня после падения плохо себя чувствует. «Еще бы, — горько усмехнулся, — не удалось сбежать к любовнику от ненавистного мужа, какая жалость!». Как же он мог так ошибиться? Откинувшись на спинку кресла, погрузился в воспоминания.

Ален с небольшим эскортом направлялся инспектировать границу в западной части королевства. Они, как обычно, остановились в замке графства, расположенного недалеко от границы. Замок принадлежал графу Торвуд, это был обедневший род, нехватка средств проявлялась во всем: от убранства замка до скудного питания. Граф представил Алену свою восемнадцатилетнюю дочь. Она была стройной девушкой среднего роста, не красавица, но достаточно миловидная. Ирэйна смотрела на него сияющими глазами, не скрывая своего восхищения. Ален привык, что молоденькие девушки и женщины постарше заглядываются на него с интересом или расчетом. Но в глазах Ирэйны он увидел обожание, это было необычно и льстило ему. Он стал присматриваться к ней, и та все больше нравилась ему. Ирэйна светилась от счастья, заметив его интерес к себе, и теперь в ее глазах он увидел не только восхищение, но и ожидание чуда. Ален решился и сделал ей предложение.

После свадьбы он привез ее к себе в замок. Через месяц Ирэйна стала интересоваться, почему муж не хочет ехать вместе с ней в столицу представить ее ко двору. Ален с улыбкой успокаивал молодую жену, обещая, что сделает это в ближайшее время, но с каждым днем просьбы становились настойчивее, часто сопровождались слезами и больше стали напоминать требования. Восторг и обожание в глазах сменились обидой и раздражением.

Только когда оказались во дворце и стали посещать балы, Ален заметил, что у жены снова заблестели глаза, что прежнее недовольство сменилось восторгом и обожанием. Только эти взгляды теперь предназначались не ему, а всем мужчинам, оказывающим хоть малейший знак внимания Ирэйне. Сначала он снисходительно относился к этому: живя в провинции, она была лишена радостей и удовольствий столичной жизни. Он надеялся, что жена быстро насытится этим и успокоится. Но вскоре ее поведение уже не стало казаться ему таким безобидным.

— Ирэйна, Вы ведете себя вызывающе, — попытался поговорить с женой Ален, войдя как-то к ней в спальню после очередного увеселительного мероприятия.

Раскрасневшаяся, еще не отошедшая от суматохи бала, она сидела перед зеркалом и любовалась своим отражением.

— Я всего лишь танцую и веселюсь, — нисколько не смутившись, ответила она. — Разве я виновата в том, что нравлюсь мужчинам?

— А разве я должен напоминать, что Вы замужем, и в Вашем положении легкомысленность неуместна? — стараясь сдерживаться, продолжал Ален.

Ирэйна застыла и испуганно смотрела на мужа. Ален нахмурился, ему показалось, что она что-то скрывает. Ее испуг длился недолго, вскочив на ноги, она обернулась к нему и, заламывая руки, зарыдала:

— Я столько лет мечтала носить нарядные платья и дорогие украшения, бывать во дворце, вращаться в свете, нравиться мужч… — она лишь на мгновенье замолчала, поняв, что сболтнула лишнее, но тут же, еще громче, запричитала: — И Вы, скучный, черствый человек, хотите лишить меня всего этого?

— Разве Вы не благодаря мне имеете все, что Вам так нравится? — холодно спросил Ален, он по-новому смотрел на свою молодую «наивную» жену.

— Вы не вправе упрекать меня! — взвизгнула Ирэйна. — Я все это заслужила!

— Хотелось бы услышать чем? — не удержался от насмешки Ален.

— Вы…Вы никогда не могли оценить меня по достоинству, Вы даже не понимаете, как Вам повезло со мной. Вы злой и жестокий, Вы не можете запретить мне… — уже откровенно истерила супруга.

Ален не мог больше слушать эту чушь и вышел из спальни жены. Ночью, один, лежа в постели, он вспоминал разговор с женой и с удивлением понял, что был для нее лишь средством вырваться из глуши и нищеты и попасть в круг приближенных к королевскому двору, что она с обожанием смотрела на него, как на счастливый билет в мир удовольствий. Признать это было неприятно, но Ален всегда был честен перед собой, он подумал, что пора возвращаться в замок.

На следующее утро вошел в спальню жены, чтобы сообщить ей о своем решении и увидел ее склонившейся над тазиком, при этом она издавала характерные звуки. «Так вот что ее вчера испугало, — догадался Ален, — думала, что я узнал о ее беременности», вчера, заговорив о «положении», имел в виду всего лишь ее статус замужней женщины. «Все к лучшему, — с усмешкой подумал он, — теперь нет повода устраивать скандал». Но и на этот раз ошибся.

— Собирайтесь, завтра выезжаем. Надеюсь, теперь понимаете, что оставаться во дворце Вы не може… — не дав ему договорить, жена начала кричать и швырять вещи, но Алена больше это не задевало.

В замке после возвращения из столицы поведение жены стало просто невыносимым, поэтому Ален старался избегать ее общества. Ему нужно было покинуть столицу, чтобы создать иллюзию у Дариэля, что о замыслах молодого короля неизвестно, что войска Картара не подготовлены к военным действиям, и отсутствие при дворе главнокомандующего лишь служит тому подтверждением. А когда на границе стало неспокойно и потребовалось его присутствие, Ален с облегчением покинул замок. Потом пришло сообщение о рождении сына, и у него появилась надежда, что теперь, когда Ирэйна стала матерью, она изменится, и их семейная жизнь наладится.

Но случившееся было для него неожиданным ударом. Эта женщина разбила все его надежды, она предала его! Алена переполняла ненависть к своей жене и жажда мести. Пока еще не знает как, но он обязательно отомстит, заставит страдать ее так же, как страдает сам!

Перечитав еще раз письмо от Мортина, Ален, наконец, отключив эмоции, заставил себя сосредоточиться. Прежде чем что-то предпринимать, нужно было добыть информацию об этом виконте, узнать, известно ли что-нибудь о побеге здесь, в столице. Для этого надо было окунуться в светскую жизнь с ее интригами и сплетнями.