Вот вам басня по чужой канве:
В богоспасаемом граде Москве,
То ли устав от мирских треволнений,
То ли лишившись наследственных имений,
То ли содеяв уже «вся вольная и невольная»
Некая крыса богомольная
От Рождества Христова такого-то лета
Удалилась от света
И, объявив себя старой веры поборницей,
Стала жить заправской затворницей.
Устроила она свою келью
Не в лесу под елью,
А в большой амбаре, набитом продовольствием,
И зажила здесь с полным удовольствием.
От первозданных дней и по сегодня
Велика милость господня
К тем, кто, не заботясь о многом,
Пребывает в постоянном общении с богом.
Жила крыса в амбаре годы и годы,
Закрывши в него все выходы и входы,
Чтоб никто но нарушил её одиночества;
Изрекала из амбара пророчества
Через особую дырочку
И высовывала иногда просфирочку
Из гнилой половиночки
Зерна иль крупиночки…
Со всего крысиного царства жители
Стекалися к сей обители
И, объятые духовным веселием,
Пищали писком велиим;
Молитвенным подвигам затворницы радовалися,
Через дырочку в её лапке прикладывалися,
Замирали от сладостного умиления,
Слыша её моления:
«Господи-сусе!.. Пречестная мати-царице!» —
Не было важней крысы во всей столице!..
Святую «великопостницу» от круп разнесло,
На брюхе-то у ней сала наросло,
Шерсть на ней залоснилася:
Никогда ей жизнь такая не снилася!..
Но вот в благочестивом граде
Оказались крысы в кошачьей осаде,
К тому ж выдался неурожайный год:
Застонал от голоду крысиный народ…
А уж какой голод оказался в Замоскворечьи,
Не могут описать и слова человечьи:
Крысы там поедали крыс,
Отец родного сына грыз,
Мать душила грудного крысёночка, —
Это уж вам не побасёночка!!!..
Чтоб смягчить голод хоть отчасти,
Крысиные государственные власти
Послали послов во все заграницы
Прикупить там ржи и пшеницы.
Одновременно же с сим,
Так как голод был невыносим,
А властям, искавшим провиант повсеместно,
Было доподлинно известно,
Что у вышепоименованной крысы-затворницы
Амбар и все её подпольные горницы
Были набиты крупой и мукой,
То в нужде такой
Всякой крупицей помощи дорожащие
Власть предержащие
К святой крысе, милосердие проповедующей,
Обратились с просьбой нижеследующей:
«Вонми, затворница, нашему гласу! —
Много у тебя всякого припасу;
Крысиный же народ в эту злую пору
Гибнет от голодного мору:
В нужде его столь великой
Поделися с ним малой толикой
Имеющихся у тебя сокровищ!..» —
Словно на каких-то чудовищ,
Крыса на представителей власти окрысилась:
«Не для того я молитвой пред богом возвысилась,
Чтоб вы по своему усмотрению
Подвергли мою обитель разорению!!!
Ежели господь наказал Москву войной и гладом,
То он же и смилостивится над нашим градом;
А я святым канонам останусь верна
И не дам ни единого зерна
И ни единого унаследованного мною вклада
Из сего молитвенного вертограда!..
Но, по причине моего незлобия,
Взамен такого пособия,
Так как нет у меня ничего лишнего,
Я помолюсь пред престолом Всевышнего
О крысином люде, убогом и сиром!
А пока… проваливайте с миром!..» —
Сказав сие, крыса юркнула в нору,
Где обретается по сию пору,
«Спасая» свою душу и бренное тело,
И откуда слышится то и дело
Её молитва усладительная:
«Взбранной воеводе победительная!..»
10 мая 1922 г.