Подчеркнуто звездами

Глава 12

Али Камил ускорил шаг и догнал Раэль.

— Простите, — негромко сказал он, — похоже, я сбился с курса.

— Я тоже, — с горечью ответила она. — Непростительно так отвечать. Я знаю, через что вы прошли в детстве.

— Не больше, чем вы.

Он нахмурился и сделал шаг в сторону, давая возможность пройти Дэйну и Рипу. Найти на корабле место для разговора наедине, кисло подумал он, так же легко, как заарканить астероид из чистой платины. По крайней мере для помощника, у которого нет роскошного рабочего кабинета.

Женщина чувствовала, что его что-то угнетает, но Камил не собирался говорить об этом в полном людьми коридоре.

— Я хочу проверить кое-какие ростки, — сказала она. — А вы поможете. Будете снимать подносы с ростками, если у вас есть время.

— С удовольствием, доктор.

Раэль глубоко вдохнула свежий воздух оранжереи. На корабле это ее любимое место. То же самое было и на «Блуждающей звезде», где она служила под началом брата. Не хватает только лаванды…

Помощник инженера подошел к стойке с подносами.

— Который? — спросил он.

— Два верхних. У вас хватает роста, чтобы не пользоваться лестницей.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять подносы и осторожно поставить их на рабочий стол.

Али всмотрелся в тесные аккуратные ряды крошечных растений; каждый росток имел два листочка.

— Что это? — с любопытством спросил он. — Вероятно, тут разные растения, но трудно сказать с уверенностью. Они такие маленькие.

— Большинство проросло только сегодня утром, остальные вчера вечером. Еще какое-то время их будет трудно распознать. На одном подносе эстрагон, на другом серый перец. Они нужны мистеру Муру для камбуза. Он хочет попробовать новые специи.

— Ну, это всегда хорошо.

Оба молчали, пока Раэль проверяла наличие воды и азотистых удобрений в почве и осматривала сами ростки. Надо как можно раньше рассмотреть болезнь, иначе она погубит всю поросль.

Наконец она распрямилась.

— Все дети хорошо себя чувствуют, — объявила она. — Можете вернуть их на стойку, мистер Камил.

Он подчинился. Закончив работу, Али оперся на стойку и задумчиво взглянул на женщину.

— Как это у вас все так хорошо получается, доктор? В таких разных делах? — Его собственный шеф не пел ей хвалы, как Тау и Мура, но Иоганн Штоц вообще редко хвалил кого-нибудь. Если он за день ни разу тебя не ругнул, это уже комплимент.

— Ну, просто я многому научилась. Мне все было интересно, я хотела приносить пользу, а не быть бесполезным грузом, пока официально не смогу занять какое-нибудь положение.

— А, да. Вы выросли в комфортных условиях своего клана.

— Мне повезло, — серьезно согласилась она, — особенно потому, что я люблю торговлю. — Лицо ее неожиданно омрачилось. — Но, Али, я никогда не была предоставлена самой себе, у меня не было возможности убедиться, что я в состоянии справиться одна. В Школе я не училась. Все мои курсы, даже медицинские, я изучала по лентам, а клинический опыт приобретала в больницах, когда мы приземлялись.

Помощник резко взглянул на нее.

— А это разрешается?

— Конечно. Экзамены очень строгие; для успешной сдачи нужно набрать на десять процентов больше баллов, чем в Школе.

— Вероятно, для вас это никогда не было проблемой.

— Да. Не забудьте, у меня на корабле был полный набор учителей.

— А психологические тесты?

— Я никогда не просила назначения на корабль, так как все время оставалась в своем клане. Но общая классификация ясна — вольный торговец.

— Никогда не пытались работать на большие компании?

Раэль рассмеялась.

— Да на корабле компании я бы и двадцати четырех часов не выдержала!

Выражение ее лица снова стало мрачным.

— Впрочем, и на «Русалке» у меня не очень хорошо получилось.

— Вы все оставили и ушли. В данных обстоятельствах это самое разумное. — Голос Али смягчился. Она не скрывает своих неудач. — Вы справитесь. Торговое дело вы знаете и не возражаете против занятий им.

Для Камила это нечто новое — утешать и поддерживать. Он смолк, не зная, что еще сказать.

Разве что… Коуфорт распутала это невероятное преступление.

— Доктор, — неожиданно сказал он, не давая себе возможности отступить, — вы можете держать рот на замке?

— Я врач. Это одно из условий нашей работы. И не думаю, чтобы вы сообщали о нашем разговоре всей вселенной.

— Не буду. — Он серьезно смотрел на нее. — Что вы думаете о Кануче?

— Я испытываю к нему отвращение, — удивленно ответила она. — Мне нравятся великолепные дикие планеты или красивые цивилизованные, где существуют строгие законы по защите живой природы, полные пушистых, пернатых и чешуйчатых существ, а не зловонного химического варева.

— Возможно, это не самое плохое на Кануче.

Глаза Раэли Коуфорт сузились.

— Что вы хотите сказать, Али? — негромко спросила она. Никогда раньше не видела она его таким серьезным.

Целую минуту помощник инженера молчал.

— Может быть, я и сам не знаю, — сказал он наконец. — Не хочу попадать в объятия психомедиков, как жертва шепчущих.

— Я не психомедик и достаточно времени провела на звездных линиях, чтобы знать: случаются очень странные происшествия, оправдывающие самые дикие теории.

Камил отвернулся от нее.

— Многие удивляются, как мне удалось выжить в войне кратеров. Я ведь только начинал ходить в школу, когда мы попали под удар.

Она не ответила, а он, успокаиваясь, продолжал:

— В ту ночь я проснулся сразу после полуночи, проснулся в ужасе, в холодном поту. Если бы я был старше, поумнее, я бы разбудил родителей, но тогда мне пришел бы конец. Меня бы успокоили, снова уложили в постель, и я погиб бы с остальными. А так я просто убежал. Пожарная лестница проходила рядом с моим окном. Я спустился по ней и побежал. Страх мой был так велик, что я, не останавливаясь, пробежал через весь город и вышел за его пределы, когда от усталости не мог двигаться дальше. Но в это время начали падать бомбы. Из тридцати с лишним тысяч жителей я единственный выжил.

— Какое-то время об этом никто не знал. Обычно я голодал, мне всегда было холодно, но я выдержал несколько лет. Что-то внутри меня заставляло держаться подальше от людей. Они, конечно, помогут, но они же помешают мне убежать, если снова придется.

— И пришлось: дважды от бомбардировки и дважды от массовых убийств… Когда враг проходил через нашу местность, и когда его прогоняли назад.

— После этого дела пошли спокойнее. Конечно, опасности были, но не такие большие, и я научился избегать их. Больше таких предупреждений у меня не было.

Али начал расхаживать, будто это движение помогало ему четче формулировать мысли.

— Когда я достиг зрелости, началось нечто другое, и оно продолжается до сих пор. Если я оказываюсь на месте большой трагедии, как бы давно она ни произошла, я испытываю страшную тяжесть, печаль ложится мне не только на плечи и тело, но на душу, на дух. В переулке я этого не испытывал вероятно, трагедия должна быть большего масштаба, — но я испытал это на месте крушения «Небесной надежды», когда она погибла со всем экипажем и пассажирами. Я испытывал это в развалинах Лимбо и в Большом Ожоге на Земле, хотя никому не говорил. К тому же у нас тогда хватало неприятностей, чтобы беспокоиться о бедах прошлого.

Он рискнул взглянуть на врача. Та стояла прямо, внимательно слушая его излияния.

Женщина глубоко вздохнула.

— Вы чувствуете то же самое на Кануче?

Камил мрачно улыбнулся в ответ.

— Доктор, мне нужно находиться непосредственно на месте, чтобы почувствовать. Да, чувствую. Почувствовал сразу, как только мы вошли в атмосферу этой проклятой планеты. Хуже того, впервые с дней войны кратеров меня охватила паника. И она все время со мной. Иногда я с трудом удерживаюсь, чтобы не ворваться на мостик и не направить «Королеву» как можно дальше отсюда.

Он овладел собой.

— Кануч, планета звезды Халио, одна сплошная трагедия, какая-то огромная катастрофа. От ее прошлого несет бедой, и будущее ее тоже темно. Это подлинно зловещий мир, и, доктор Раэль Коуфорт, мы ничего с этим можем сделать, потому что ни одна душа в мире мне не поверит. Дела будут совершаться, как обычно, с обычными затратами времени, и я молюсь всем богам Федерации, чтобы неизбежное произошло после нашего отлета.