Подлинная история 'Зеленых музыкантов'

(472) Ненависть, ревность и взаимная злоба среди советских писателей не имели границ, как и у всякой челяди, добивавшейся "режима наибольшего благоприятствования" у барина. А может - "наилучшего благоприятствования"? Уточнить! Вот я уже и забыл один из главных терминов брежневской "разрядки", когда коммунисты выцыганивали у Америки этот самый "режим", чтоб им и дальше можно было спокойно жировать и маразмировать. А молодежь-то, поди, и, что такое "разрядка", не знает! Ну, уж этого я объяснять не стану. Как говорил один парикмахер, "всех покойников не переброешь".

(473) Именно по причине, указанной в предыдущем комментарии. Не помню, то ли это со мной было, когда у меня вдруг напечатали два рассказа в "Новом мире", то ли писатель Климонтович мне рассказывал, - некто, узнав об этой публикации, страшно закручинился. "Везет же дуракам, - говорил он. - И ведь, главное, совершенно без пользы все это. Да напечатали бы меня в "Новом мире", я не то чтоб в Союз писателей вступил, я бы Секретарем стал и дачу в Переделкине отхапал. А здесь - все зазря пропадет".

(474) Вот этих объясняльщиков всего я много в жизни навидался. Есть люди, которые все всегда знают лучше других и готовы бесплатно поделиться своими знаниями по широкому кругу вопросов, начиная от тайн кремлевского двора и заканчивая починкой унитаза, только бы их слушали и слушались.

(475) См. комментарий 16. Это все тот же сленг советских крепостных художников.

(476) Я, например, помню, хотя вряд ли смог бы прочесть его наизусть по сроку давности собственного пребывания в детстве. Там было про одного мальчика, довоенного пионера, который не обливался водой, не занимался спортом, отчего был нежным, как "мимоза", и, случись что, вряд ли смог бы защитить "Родину" от "врагов". Того и гляди, подался бы в шпионы или к будущему генералу Власову - и вся недолга! По-моему, этот стишок сочинил С. Михалков, но если это не так, то я приношу ему искренние извинения. Я, кстати, этого советского князя и дважды автора Гимна Советского Союза даже, представьте себе, уважаю за его предельный цинизм, который, на мой взгляд, имеет гуманистическую подоснову. Когда меня и колдуна Ерофея в 1979 году окончательно выгоняли из Союза писателей, он вел собрание, состоящее из множества разгневанных потных мужчин, оравших, что нечего зря время терять на таких подонков, как мы. "Подождите, - останавливал экстремистов Михалков, - мы должны сначала определить глубину их падения". А когда все кончилось, и некто по фамилии Н. Шундик зачитал, что мы ничего не поняли, не раскаялись и нам не место в почтенной организации, Михалков сперва только "шепотом, потом полушепотом" сказал нам: "Ребята, я сделал все, что мог, но против меня сорок человек".

Очевидно, он уже тогда знал, что я когда-нибудь напишу "Подлинную историю "Зеленых музыкантов"". Там особенно усердствовал в обличениях недалекий Феликс Кузнецов, а Юрий Бондарев, скорей всего сообразив, что ведется стенограмма, и ему, классику, негоже "влипать в историю", лишь закрывал лицо ладонями и делал мимические жесты, характеризующие всю степень нашего "морального уродства", тем самым напомнив мне те страницы из "Приключений Гекльберри Финна", где какой-то из жуликов, не то Герцог, не то Король, изображает из себя глухонемого. Про остальных умолчу. Некоторые из них теперь великие демократы, и, если я расскажу, что они в тот день плели, то тем самым "объективно буду лить воду на мельницу врага", нанесу вред "нашей хрупкой демократии" и т.д. [...]

(477) Считалось, что писателю, особенно "молодому писателю", нужно непременно быть бывалым. Так и писали в аннотациях к первым книгам: "Хорошо знает жизнь, поварился в рабочем котле, работал почтальоном, слесарем, пожарным, строителем", отчего лично у меня создавалось впечатление, что в литературу приходят одни бичи. [...]

(478) [...]

(479) В скученных человеческих популяциях жизнь оживляется тем, что все друг про друга все знают. Ведь сплетня - это роман, который пишется на твоих глазах, и ты имеешь возможность быть его соавтором или персонажем.

(480) Ну чисто как продвинутые животные, которые думают, что земная жизнь - вечна, а Бога нет. Трахались, понимаешь, безо всякого ощущения грядущих последствий и ответственности перед процессом жизни на Земле. Знаменитая фраза ленинского оппонента Бернштейна "Движение - все, конечная цель - ничто" если и имеет отношение к революции, то лишь к сексуальной. В России же все осложнялось отсутствием качественных контрацептивов, из которых имелся лишь безразмерный кондом подмосковного Баковского завода, вызывавший закономерное неудовольствие у широких масс трахающихся трудящихся. В России все вечно чем-то осложняется, "а кони все скачут и скачут, а избы горят и горят" (Н. Коржавин).

(481) Ну уж это целая, можно сказать, "декадентщина", откуда-то из стиля "модерн" эпохи "девушек нервных". Кончились бои сексуальной революции, и полуголые дети детей ее недавно весь день плясали на берлинских улицах, во время третьего по счету интернационального "love parad'а", чему я, проживавший на бывшей вилле тов. Отто Гротеволя, был свидетелем и очевидцем. [...] И я, прошу понять, совершенно от такого как бы бессмысленного шествия восторга не испытываю - мало ли, как люди с ума сходят. Я о том, что, оказывается, и так может быть - толпа, непременно обладающая внутренней агрессией, агрессию эту выпускает в небеса вместе с дикими выкриками и непристойными, угрожающими телодвижениями. [...] Так что - долой любую войну, в том числе и войну полов. [...] БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ во всех смыслах последнего слова. Каждый делает это, как он хочет, не мешая другим, не конфронтируя с другими, и тогда вас все будут уважать. Я вот, например, исконный гетеросексуал, примерный семьянин, но сильно уважаю лесбиянок, они такие красивые... [...]

(482) Я прочитал - тоже ахнул. Власть даже самым лучшим внушила, что человеческая жизнь - пустяк по сравнению с идеями и химерами, которыми наполнена художественная литература.

(483) Интересное, между прочим, слово. Мало того, что на многих языках звучит примерно одинаково, так еще и означает примерно одно и то же, обладая тремя ступенями смыслов: 1) Мина, чтобы взрывать. 2) "Поза рожи" (по терминологии недооцененного русского гения Н. Лескова, сильно отличающегося своей веселостью, дотошностью, душевностью и "авангардизмом" от других русских классиков). З) Мое, mine, принадлежащее мне, которое не трожь!

Имея в виду все эти три смысла, я собирался написать роман "Мина", посвященный той самой войне между СССР и Финляндией, которая у нас именуется "неизвестной", в Финляндии - "зимней", а для меня, русского из Сибири, является образцом беспримерной великодержавной наглости большевиков, не жалевших ничьих жизней и лишь однажды крепко получивших по морде от маленького храброго народа.

Роман этот мыслился мною как военно-эротический. В нем я хотел описать приключения трех девушек - сибирячки Кати, немки Катарины и финки Катри, оказавшихся по не зависящим ни от кого обстоятельствам, а также под влиянием господствующих в их странах идеологий на театре боевых действий, встретившихся под грохот канонады средь мерзлых лесов, стылых болот и полюбивших друг друга земной и неземной любовью, потому что БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ (см. комментарий 481), а человек - всего лишь раб Божий, и чем раньше он это поймет, тем для него будет лучше. После той ночи они уже больше никогда не увиделись, но - чудо! - каждая из них родила мальчика. Шли годы. Закончилась война, холодная война, "разрядка", "перестройка", "постперестройка", все проходит... И однажды их уже постаревшие дети случайно встречаются в кафе на берегу финского озера, том самом, где висит объявление, что "администрация не несет никакой ответственности за нападение чаек на посетителей" (см. комментарий 373), напиваются, беседуют о жизни и Че Геваре, расстаются, чтобы больше никогда не увидеться и никогда не узнать, кто они и откуда.

Обычно писатели любят врать, что они потеряли рукопись в телефонной будке или ее у них украли на вокзале, а я признаюсь честно - роман этот я заболтал. Уверенный, что я его вот-вот напишу, я рассказывал о нем направо и налево, давал интервью, анонс этого романа два года позорил мое имя на обложке журнала "Знамя".

Романа этого нет и, очевидно, уже никогда не будет. Жизнь уехала вперед вместе со мной, оставив этот роман в "телефонной будке", "на вокзале", рядом с другими канувшими сочинениями других авторов - Венедикта Ерофеева, Эрнеста Хемингуэя, Кольриджа - автора незаконченной поэмы "Кубла-хан". [...]

(484) Потому что тогда люди еще дружили. Нынче это редкость, и я иногда счастлив оттого, что у меня есть друзья.

(485) Пора, наконец, признать со всей суровой прямотой - не любят в России не пьющих водку и другие алкогольные напитки людей (см. комментарий 358). Не любит Россия трезвых и понимать их не желает - печень у них или не печень.

Рассказывали характерную историю про народного поэта республики Дагестан Расула Гамзатова, который во время последней партийной борьбы с пьянством прилетел в Москву. "Ты что, Расул, такой грустный?" - спросил его приятель. "Я не грустный, я трезвый", - отвечал кавказец.

(486) Русские самоубийцы-обжоры... Жареная колбаса, котлеты на завтрак. Щи, "чтоб ложка стояла". "Пельмешек хорошо поели?" - "Да, по сотенке скушали". Особенно блины, те самые, от которых помер немец Гуго Карлыч в рассказе Н. Лескова "Железная воля". А еще всегда жаловались, что "со снабжением плохо". Впрочем, оттого и обжорство, что непонятно, как будет завтра.

(487) [...]

(488) , очевидно, те самые, которые плясали по нашей стране семьдесят с лишним лет.

(489) Правильно пел покойный Окуджава: "Давайте говорить друг другу комплименты". Жалко Окуджаву! Всех жалко.

(490) Cлово, с тех времен исчезнувшее из современного русского языка. Нынче - пальто да и пальто. Куртка да и куртка. А раньше было пальто "демисезонное", пальто зимнее... Зимпальто, доха. Пыльник... Все это носили годами, потом - "перелицовывали", то есть выворачивали материю наизнанку и снова шили пальто из той же материи. [...]

(491) [...]

(492) Прямо-таки разговор доктора Фауста с Мефистофелем. Вернее - двух Фаустов, один из которых по совместительству еще и Мефистофель.

(493) Ошалел Иван Иваныч, представив себе все эти большевистские "народнохозяйственные планы", которые улетучились, как дым от упомянутого наркотика.

(494) Чисто, но, как видите, с так называемым "восточным акцентом". А вообще-то я, наверное, хватил лишку, сообщив, что наркотики были чужды советскому народу (см. комментарий 324). Иначе зачем бы это народ распевал:

На работе гумар не развеешь,

Баламутный стоишь у станка,

А с работы свой путь направляешь

В чайхану, подшабить черемка.

Ай, сука-планочек, ты божья травка,

Отрада блатных ширмачей.

Кто планочек курит, тот сам себя губит

И снова пойдет воровать.

[...]

(495) Понятие "грех" вообще неведомо "совку". Недаром же, когда в нашей стране рухнул коммунизм, выяснилось, что никто ни в чем не виноват.

(496) В. А. Попугасов, образованный примерно так же, как и я, цитирует раннего Н. Заболоцкого. [...]

(497) При чем здесь Москва? Нет, определенно наша столица являлась доброкачественной опухолью в воспаленном мозгу провинциальных трудящихся и дружественной советскому народу интеллигенции! При чем здесь, спрашивается, Москва в данном, к примеру, конкретном случае? Сами свинячат напропалую, а виновата всегда оказывается Москва.

(498) [...] На заре нашей туманной литературной юности мы как-то говорили с Л. С. Петрушевской, что в современном русском языке существуют удивительно паскудные жаргонные слова, услышав которые, хочется, чтоб тебя тут же вырвало. В "новые времена" таких слов больше не стало, но и меньше тоже.

(499) Ну что ж, и так люди имеют право шутить. Люди почти на все имеют право.

(500) [...]

(501) "Застрожился" - это нечто такое сибирское, емкое и отнюдь не адекватное расхожему "посерьезнел". В "областных" словарях есть много изумительных слов, которые нехудо бы ввести в русский литературный язык, с каждым годом теряющий эластичность. "Чё мшишься?" - спрашивает мужик мужика где-нибудь на Ангаре. Это означает: "Ну чего ты суетишься, нервничаешь, волнуешься, предаешься пессимизму, угрюмо смотришь в будущее и неласково на мир, когда мир прекрасен, будущее - светлое, пессимизм не имманентен русскому менталитету, волноваться - себе вредить, нервные клетки не восстанавливаются, и вообще все на свете есть суета и томление духа".

(502) Да, может, и не совсем традиционным способом, но все же осуществилась вековая мечта российской демократии - смычка интеллигенции с народом. Мы к этому долго шли и все-таки взяли да и пришли. Конечно, в этом нам сильно помогло бывшее родное государство, познакомившее и подружившее нас в концлагерях, очередях, коммунальных квартирах, общественных банях, вытрезвителях, Советской Армии, на "картошке", собраниях, "митингах протеста" и других аналогичных местах, скрепившее эту смычку с помощью КПСС, КГБ и миллионов стукачей. Коммунизм был СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ПЛЮС ЛЮМПЕНИЗАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ.

(503) , о, эти грязные советские общепитовские тряпки, которыми столько лет махали перед нашим носом в "Столовых", "Чайных", "Блинных", "Пирожковых", "Пельменных", "Закусочных" и других аналогичных местах! Молодежи, взявшей на зубок химически чистый прохладительный или "легкий искрящийся напиток" ХХI века, утершей губы после доброго глотка целой, а не разрезанной на восемь частей бумажной салфеткой и завывшей на радостях бытия какую-нибудь модную песню, аппетита портить не хочу, но предупреждаю, что так было. А то, что было, всегда имеет шанс повториться

(504) Дареному коню в зубы не глядят, - получив в наследство от русского фольклора это простое руководство к действию, мирные обыватели так, собственно, и жили все эти годы, касалось ли это "вопросов ленинизма" или пачки папирос.

(505) Ломка организма, предвещающая душевную перемену.

(506) О, Господи! - вовсе не скушно жить в этом свете, а грустно, хотя и есть кому подать руку. Человек вовсе не для счастья рожден, а для скрытой печали. Молодые люди! Во время пышного пира, в период решения производственных вопросов или безмятежного траханья неизвестно с кем на секунду вглядитесь в Вечность: вам станет грустно, но это будет хорошая грусть. Стоит ли огорчаться, что период пребывания живого человеческого тела на Земле умещается в тесные рамки физического рождения и формальной смерти? Вглядитесь в прошлое, загляните в будущее, и вы ощутите быстротекущее настоящее как тихую, достойную радость - вне зависимости от ваших бытовых или психологических проблем. Гордитесь каждой данной вам Господом секундой этой жизни! Задумайтесь о том, почему именно вас выбрал Он из сонма имеющихся у Него для этой миссии вариантов. Выдернутые Его рукой из хаоса, вы уже больше никогда туда не вернетесь.

Поэтому будьте спокойны, не нервничайте, не обижайте друг друга, а поссорившись, немедленно помиритесь. Поймите, что Божий мир столь обилен и щедр, что в нем может быть радостно всякому - достойному и недостойному, пошлому и благородному, умному и глупому, сильному и слабому, бедному и богатому, толстому и тонкому, высокому и низкому. Не злитесь, не дергайтесь, не разрушайте себя и доставшийся вам даром Мир, не запрещайте существовать в этом мире другим, и они ответят вам таинственной нежностью.

(507) Удивительно, как бездумно и легко нынешнее человечество расправляется с материальными ресурсами планеты. Взять, к примеру, так называемый в современной России "евроремонт". [...]

(508) Окошки-то не худо было бы Ивану Иванычу вымыть, хотя бы на Пасху, как это делает большинство "новых" и "старых" русских. А уж то, что он полы не мыл, - просто позор: ведь как приятно, ступая в натопленном доме по сохнущим половицам в толстых шерстяных носках, сесть за стол и выпить чаю с бубликом, но (см. след. комментарий).

(509) если, конечно, ты не опустился настолько, что у тебя и чашки-то чистой нету.

(510) , который в России не исправят, наверное, никогда.

(511) Отрывные календари раньше висели на стенах, были неотъемлемой частью небогатого интерьера и наравне с советскими газетами часто использовались в качестве туалетной бумаги, которой (в отличие от Духовности) в СССР не было вечно, но если она все же появлялась вдруг в открытой продаже, за ней тут же выстраивалась огромная очередь, и счастливые достоевцы (достоявшиеся в очереди до реального результата) шли домой, увешанные туалетными рулонами, ну точь-в-точь как туземцы амулетами. Календари издавали милионными тиражами. Из календарей можно было извлечь массу полезных сведений - как, например, правильно петь Гимн Советского Союза или сажать репу. На каждой календарной странице изображался какой-нибудь советский бонза или просто знаменитый человек, который в этот день родился либо помер, а также было указано, во сколько восходит и заходит солнце, но, к сожалению, вопрос о том, возвращается ли ветер на круги своя, даже и не дебатировался.

(512) , как персонаж некоего западного "фильма ужасов", которого вот-вот посетит нечистая сила. Я таких фильмов за последнее время насмотрелся достаточно и полностью ими пресытился, потому что они сделаны по одному и тому же шаблону. К тому же на русского человека все эти ужасы, творящиеся в роскошных интерьерах, ухоженных гостиных и домах с подстриженным газонами, должного впечатления не производят: нам нервы щекотать бесполезно, у нас реальных ужасов на душу населения было поболе, чем во всех этих фильмах вместе взятых. Думаю, что всяческим упырям нелегко пришлось бы, если бы они, к примеру, выступили против слаженного коллектива обитателей московской коммуналки или лагерного барака, а не против одинокого индивидуалиста-буржуа. Забили бы их начисто подручными средствами вроде толкушек и кухонных досок. [...]

(513) Да что же это, как у М. Булгакова, персонаж говорит - чего ни коснись, ничего у вас нету? Сильное романтическое преувеличение утверждать, что ничегошеньки-то у нас нет и, в особенности, не было. Или заблуждение. [...]

(514) О слезах см. комментарий 382. Хотите или нет, но плачущий чист пред Господом, если он, конечно, не делает это смеху ради, за деньги или сдуру.

(515) некомментируемо.

(516) Домотканые половики - замечательная вещь. Половики - это практически единственное из произведений народного творчества, функционально используемое в современном быту. Их кладут на высохший вымытый пол, и по ним тоже приятно пройти к столу и выпить чаю. (См. комментарий 508.) Белье раньше действительно полоскали во всех без исключения реках, в том числе и в реке Е., да и сейчас полощут в малых городах, где слабо развиты водопровод и канализация. [...]

(517) [...]

(518) Реку перегородили, петухов съели, детство кончилось, и его никогда больше не будет. Некогда босые ноги обуты в английские башмаки. Молюсь за всех деточек планеты.

(519) Ну уж, так-таки и совсем ничего? А вот это?

"Господи Иисусе Христе Сыне Божий молитвы ради пречистыя Твоея матери преподобный и Богоносный Отец наш и Всех Святых помилуй ны. Аминь. Слава тебе Боже наш Царю Небесный утешителю душе истины иже везде сый и все исправляй. Сокровище благих и жизни подателю прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси Блаже души наши. Аминь". [...]

Прости, Господи, если по малой теологической образованности допустил в этих словах и буквах какие-либо несуразицы. "Совок", "образованщик", что с меня взять!

(520) Некомментируемо.

(521) Некомментируемо.

(522) Некомментируемо.

(523) Некомментируемо.

(524) Все, все здесь некомментируемо. Все - тайна. А вы как думали, автор до изнанки станет выворачиваться и комментировать все "до конца"? Шиш вам!

(525, 526, 527) [...]

(528) Она же - осознанная необходимость.

(529) [...]

(530) , и наступил "момент истины", товарищи,

(531) C этим "Голосом" мы попозже разберемся.

(532) Это скорей всего "из Свифта". Я плохо помню текст неадаптированного для детей "Гулливера", но там есть сцена, где какие-то придворные не то пляшут, не то сражаются на нитке-канате перед владыкой Лилипутии. У нас, кстати, персонального владыки никогда не было - я даже Сталина таковым не считаю, не говоря уже о Хрущеве, Брежневе. Нашим коллективным феодальным царем всегда была Коммунистическая партия. Все семьдесят с чем-то там лет cоветской власти - это возвращенное средневековье. Я понимаю, что ничего нового не говорю, но повторение простых истин необходимо для их существования.

Западная литература так же повлияла на русскую, как варяги на наше государственное устройство. Стерн, Свифт, Гете, Сервантес, Байрон и даже Эжен Сю (см. комментарии 66 и 289) - беру первые взятые наугад имена.

(533) Короче, кончай молодежь с наркотой! [...]

(534) Любой бред - пустяк по сравнению с реальной действительностью ХХ века, любой пустяк этой действительности - бред. [...]

(535) [...]

(536) Мало того, что букву Е с двумя верхними точками слямзили, так и ударения теперь можно встретить только в какой-нибудь "Книге по внеклассному чтению для нерусских школ". Естественно, чудная картина... Хотя... может быть, все-таки чуднбя? Что-то я совсем запутался.

(537) [...]

(538) Нитки хрупкие? Гм-м-м... Как же такое, пардоньте, может быть? Хотя, как нас учили в школе на уроке химии, если какой-либо предмет, например, зеленую цветущую ветку, поместить в жидкий азот, имеющий температуру, в тысячу раз более отрицательную, чем любой лед, ветка эта, совершенно не изменив внешнего вида, рассыплется от первого прикосновения. Учительницу звали тетя Котя. Она была моим классным руководителем (во всех смыслах). Именно она и замастырила мне ту самую школьную характеристику, с которой в пору было в говночисты поступать, а не в институт. (См. комментарий 48.) Бог простит, я уже простил.

(539, 540) [...]

(541) Ну еще бы! Ведь это все ненавистные литератору "андерграунда" официальные советские писатели, члены СП СССР. Для литератора "андерграунда" (заметьте, я пишу в третьем лице, так как таковым себя не считаю) и "западники", и "деревенщики" были на одно лицо, как белые для индейца. Иван Иваныч даром что анаши накурился, а воспроизводит коллективный портрет советского писателя довольно точно. В каком-то неостроумном анекдоте говорится, что вовсе не Сталин ТЕКУЩУЮ ИДЕОЛОГИЮ изобрел, а именно они, совписы. Изобрели и блюли. Литератор "андерграунда" полагал, что совпис это определенный вид или класс, который стоит у кассы, живет в Переделкине, лечится в закрытой поликлинике, пишет доносы и советские книги, клеймит на собраниях "отщепенцев". В какой-то степени литератор "андерграунда" прав, но он и сам нередко впадал в гордыню, являющуюся одним из смертных грехов. Извините, что я так много о литературе. Ну, кто-то пиратов, индейцев, трактористов или депутатов посткоммунистической Государственной Думы описывает, а я вот говорю о писателях. [...]

(542) [...] Я и сейчас не стал бы их называть поименно: во-первых, знакомые обидятся; во-вторых, слишком длинный получится перечень, размером с последний "Справочник членов СП СССР", огромный том с золотым тиснением, включивший в себя около десяти тысяч "инженеров человеческих душ"; ну а в-третьих, моим руководством к действию является русская пословица, запрещающая вместе с грязной водой выплескивать из ванночки ребеночка, в этой воде мытого.

(543) Компьютеров и факсов тогда не было. Ксероксы находились под пристальной охраной КГБ, их "опечатывали" на праздники и уик-энды. Хорошие "западные" авторучки были дефицитом. Хорошие пишущие машинки - тоже. Например, "Эрика", которая "брала четыре копии" (А. Галич). Мало кто помнит, что еще в конце 50-х машинки нужно было регистрировать в милиции, как ружья и охотничьи ножи.

(544) Вот и начинает разворачиваться неуклюжая, злобная, плоская антисоветская метафора. Вчера на бывшую виллу тов. Отто Гротеволя, ставшую странноприимным домом для литераторов всех стран, явился классик словесного концептуализма Лев Рубинштейн, который сообщил мне, что в Греции на грузовиках, осуществляющих перевозку, написано "метафора". Лев Рубинштейн рассказал также, что в их кругах (московского литературно-художественного "андерграунда") осуждающей была фраза "Ну, это и напечатать можно", он сказал, что до сих пор плохо представляет себе, где находится редакция журнала "Новый мир". При всем при том в гордыню он, кажется, не впал. Следовательно: пословица про грязную воду и дитя является универсальной. (См. комментарии 541, 542.)

(545) "Слово "гнусный" здесь, пожалуй, лишнее, дорогой автор", рассуждаю я с высоты (или из уютной ложбинки) 1997 года. Как излишними являются некоторые расхожие и непотребные детали в средней руки "фильмах ужасов". И так, например, уже понятно, что оживший мертвец - малосимпатичное существо, так у него еще из глаз черви ползут. (См. комментарии 512, 534.)

(546) Ну что за досадные неточности! Разве все мы не знаем, какого цвета говно!

(547) А что еще скажешь в такой ситуации? Ясно же, что атеизм бессмыслица и верят ВСЕ. Но вот только во что?

(548) Если бы Иван Иваныч читал в то время "Евангелие от Матфея", то он бы лучше понял, ЧТО ему предлагают и ЧЕЙ это "Голос". А так - ну что там, право - какой-то Союз писателей, писатели, поэты... Какая, право, мешанина у молодого человека в голове.

(549) Детский вопрос!

В 1977 году я участвовал в чрезвычайно любопытной встрече В. П. Катаева с молодыми писателями, где он именно так и ответил на вопрос жаждущего истины прозаика Ю. Аракчеева, отчего, де, мэтр всю жизнь писал по-советски, а теперь вот пишет как бы совсем не по-советски, не мешает ли ему в творческом плане это двоемыслие? "Детский вопрос", - кратко сказал Катаев.

Поразительно, что на другие дискомфортные вопросы он вообще не отвечал, даже не ссылаясь на глухоту, а просто начиная говорить о другом. Например, сообщил, что никак не относится к "Чевенгуру" Платонова, потому что никогда Платонова не читал, равно как и Джойса. Сильно и презрительно отзывался о "писательских начальниках" (Михалкове, Чаковском), сообщил, что "лучшим писателем ХХ века" является Юрий Олеша, величие которого состоит в том, что он "вместе со мной" (В. К.) изобрел "ассоциативную прозу". Тут-то и поступил запрос о Платонове и Джойсе. А ведь Катаев действительно был один из лучших! Его не сбросишь с "парохода современности" и не выплеснешь из ванночки вместе с грязной водой. (См. комментарий 542.)

В 1969 году я послал из города К., стоящего на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан, рассказы в Москву, в Лаврушинский переулок на домашний адрес Катаева. К моему скорее нынешнему, чем тогдашнему удивлению, я вскоре получил ответ, писанный собственноручно авторучкой, а не на машинке либо секретарем. Мало того, и на конверте адрес был написан все той же рукой мэтра, который сообщал мне следующее:

- что человек он старый, больной и обычно в переписку с авторами не вступает;

- но что мои рассказы показались ему талантливыми, и поэтому он все же отвечает мне;

- хотя крайне огорчен моей писательской грубостью и малой изобретательностью, следствием все той же грубости;

- и что он рекомендует мне ни в коем случае не бросать мою "основную работу";

- и попытаться писать более изящно, иначе с меня не будет никакого толку.

Письмо это мною в процессе биографических коллизий утрачено, и я не могу восстановить его даже по памяти. Надеюсь, читатели не обвинят меня во вранье: во-первых, у меня есть свидетели, а во-вторых, во всем этом нет для меня ничего выгодного. Зато облик В. П. Катаева высвечивается весьма благородно. Боюсь, редко кто из нынешних мэтров всех поколений способен на такое - взять да и ответить по делу совершенно незнакомому провинциалу юных лет. И, подчеркиваю, своею собственной рукой.

Чему-то все же научившись из этого письма, я личных встреч с мэтром не искал, но указанных им грубостей не оставил, что и привело меня в промежуточном итоге в альманах "МетрОполь", чьим несомненным лидером был "открытый" Катаевым В. П. Аксенов, с которым у меня никаких расхождений по части "грубостей" или "советской власти" не имелось, а скорее даже наоборот. Катаев же к тому времени вновь отличился созданием новых виртуозных текстов, которые я недавно перечел и свидетельствую - это литература на все времена, а также подписанием различных "открытых писем" против "отщепенцев" и за родную Коммунистическую партию, начисто опровергающих тезис о несовместимости гения и злодейства.

(550) Зачем это слово? Прав был В. Катаев, говоря о моей малоизящности. Хотя ведь сам же придумал "мовизм", плохописание. Дескать, тот лучше всех, кто сознательно пишет хуже всех.

(551) См. комментарий 549.

(552) "Голос" - не самый главный функционер, а скорее слуга иного мира. "Слуга" воспринимает все, предлагаемое им этим нелепым людишкам, как нечто привычное, шаблонное и рутинное, даже и не вдумываясь, зачем все это?

(553, 554) [...]

(555) "Вот был великий писатель Свифт, не зря кончил свои дни в дурдоме", - скажу я тем, кто больше или меньше меня любит русскую литературу.

(556) Слово "зона", как и "мина", является интернациональным (The zone - англ.; die zone - нем.), однако в разных странах имеет смысл несколько не совпадающий с советским, который весь сводится исключительно к тому, что СССР был "большой зоной", а все его граждане - заключенными. Если тебе гражданин говорит, что он "недавно из зоны откинулся", то всякому понятно, что он не на лодке катался в хлорированном пруду "зоны отдыха" Черемушкинского (бывш. Брежневского) района. [...]

Подробнее об этом см.: Jewgeni Popow "Die Zone". Предисловие к книге фотографий Hans-Jurgen Burkard "Jenseits von Kreml und Roter Platz", Munchen, 1995, Deutch von Rosemarie Tietze.

(557) Это - граждане СССР, достигнувшие промежуточной, относительной и временной советской стабильности. Что применительно к писателям означало: в Союз (писателей) приняли, в ЦДЛ пускают, путевку в Переделкино и Коктебель дают, книжки худо-бедно печатают, на собрания и "дни литературы" приглашают, но вот дачи, к примеру, еще нету, квартира - плохонькая, который год новую обещают, и нет выхода на всемогущего Верченко, за границей был только в Болгарии. С горя человек запивал или упорно дожидался "перестройки", следуя толковому совету поэта А. С. Пушкина, основателя "Литературной газеты", органа Союза писателей СССР, и автора бессмертных строчек "Товарищ верь, взойдет она".

(558) Это, естественно, из бессмертной, как Кощей, советской песни, марша летчиков "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью":

Все выше, и выше, и выше

Cтремим мы полет наших птиц.

И в каждом пропеллере дышит

Спокойствие наших границ.

В конце 70-х с этой песней вышел сильный конфуз. Враг советской власти Сева Новгородцев (город Лондон, Би-би-си) доискался-таки, вражина, что бравурная мелодия ее изначально является нацистской и принадлежит чуть ли не Хорсту Весселю, геройски погибшему на баррикадах во время становления национал-социализма в Германии, о чем, в свою очередь, тоже была сложена песня, но ее почему-то не украли. [...]

(559) Здесь этот пресловутый "Голос" обнаруживает полное незнание наших реалий. В подобной пляске мало удовольствия, но много грязного советского труда по выживанию отдельной личности, ее близких и присных. [...]

(560) "Степенные" люди, достигшие описываемых высот, имели дачи, машины, спецпайки, огромные квартиры, собрания собственных сочинений, за границу ездили жадно и часто, в основном за казенный счет, чтобы "бороться за мир", "рассказывать о наших успехах", "представлять наше искусство", а также чтобы приодеться и купить чего-нибудь хорошего, чего нету в "совке", магнитофон, телевизор, газонокосилку, "видак", "порнуху". Их охотно переводили в "странах народной демократии", а иногда и на настоящем "Западе" в "прогрессивных издательствах".

(561) См. комментарий 541. К примеру, разногласия между "группками" в Союзе писателей обычно сглаживала дающая (она же карающая) "рука КПСС". См. "яростные споры" тех лет на страницах подцензурных изданий - о "физиках и лириках", "почве и пространстве", "народе и интеллигенции", "колхозах и совхозах", "прогрессе и экологии", "алкоголе и трезвости", "ленинизме и сталинизме", "пидарасах и абстрактистах", "Ф. Кафке и А. Софронове", о том, "нужен ли нам секс". Говорят, какой-то владеющий английским языком литератор, запуганный этим страшным словом, так и написал в "выездной анкете" в графе "Sex" (по-русски "Пол") - "From time to time" ("время от времени").

(562) Однако за все надо было платить, и маститому литератору приходилось from time to time, "вздрыгивая ножкой", брать в руки стило и подписывать, а то и писать гневные отповеди Сахарову, Солженицыну и другим "пособникам империалистов", похвалы "братской помощи" ГДР, Венгрии, Чехословакии. Одни делали это с великой радостью, другие с великим отвращением, третьи - механически, четвертые сходили с ума, как славный поэт, ляпнувший во время "пастернаковского погрома", что нобелевский лауреат продался шведам, которых "бил еще Петр I". Я никого не смею осуждать, но и делать вид, будто ничего этого не было, не намерен. Кстати, из всех участников травли альманаха "Метрополь" только один, а именно нынешний министр культуры РФ Евгений Сидоров, принес публичные извинения за свое невольное участие в этом, последнем по счету, литературно-общественном позорище издыхающего коммунизма. Другие большей частию опять оказались "впереди прогресса": важно толкуют об опасности фашизма "для неокрепшей молодой демократии" или о "мутных волнах рыночной экономики", "бездуховности" и выработке какой-то "общей идеологии", делают круглые глаза при упоминании имени Солженицына, намекают, что "исписался Аксенов". Особо смелые даже заговаривают о необходимости нового "Нюрнберга", очевидно, находясь в полной уверенности, что и здесь им будет отведена почетная роль свидетелей, а то и страдальцев. [...] Есть и такие, что "зовут Русь к топору", оплакивают СССР, забыв, что воды Леты - не говно, и в них дважды ступить невозможно. И пусть это кому-то не понравится, но я все же скажу, что ни один из так называвшихся "деревенщиков" или нынешних патентованных "ретроградов" в травле столь чуждого им "Метрополя" не отметился. Пустячок, а приятно в свете чаемого "общенационального согласия". Между прочим, только что включив радио, я узнал, что Евгений Сидоров, пока я все это сочинял, министром культуры больше, увы, не является. По-советски это, кажется, именуется сняли.

(563) Путаница в понимании разницы между целью и итогом. Уверенность, что мир - конечен. Желание узаконить целесообразность абсурда. Атеизм.

(564) Как же это "Голос" мог "указать"? Впрочем, чего только под наркотой не бывает, сами знаете.

(565) Я, пожалуй, и сейчас согласен с этой наивной, но емкой схемой советского общества.

Оппоненты могут возразить мне, что и при новых временах все точно так же. Так да не так, послушайте, я имею возможность сравнивать. Много лет назад мой друг Дэвид Сеттер, американский корреспондент, который нелегально привез в Москву мою первую книгу рассказов "Веселие Руси", изданную в США, говорил мне, что в СССР тоталитаризм - тотальный, а у него на родине дискретный. То есть, грубо говоря - он может крыть президента США, но не посмеет поднять хвост на собственного начальника, потому что тут же вылетит с работы. А у нас все было наоборот - начальника можно было лаять в собственное удовольствие, но если тронешь СИСТЕМУ, будешь иметь крупные неприятности.

Я тогда мало понимал, о чем, собственно, идет речь, теперь, кажется, понимаю больше, когда наш цельный тоталитаризм раздроблен на отдельные осколки в виде людских институций, пропитанных советским духом. Я так понимаю, что цельный тоталитаризм - это критическая масса, чреватая атомным взрывом. А отдельные его проявления - всего лишь микробы, существующие во всех странах наравне с инфлюэнцей, и задача цивилизованного общества заключается в том, чтобы микробы эти не вызвали эпидемию.

И мне трудно однозначно сказать, что гнуснее - фашизм или коммунизм, я при фашизме пока еще не жил, а при коммунизме существовал сорок с лишним лет от рождения и до самого начала конца "перестройки", когда этот коммунизм лопнул, как кондом, надутый хулиганами до беспредельных размеров.

(566) , и чтобы убедиться в этом, достаточно было бегло просмотреть комплект портретов членов Политбюро ЦК КПСС во главе с тов. Л. И. Брежневым или полюбоваться вдохновенными фотоликами писателей-лауреатов, что много лет украшают вестибюль старого здания Союза писателей СССР ("Дом Ростовых на Поварской"), и в особенности его правый коридор, ведущий прямиком к кассе.

(567) Слово, может, и неправильное "отличия", но, по случаю рецедива "мовизма" в этом моем сочинении, достаточно репрезентативное. Эти ребята со "значками и отличиями" и в новой, обновленной России, живущей не с Гимном Советского Союза на слова С. Михалкова, а под бессловесную музыку композитора М. Глинки, совершенно не пропали, с чем я их и поздравляю.

Тут мы недавно с Л. Рубинштейном пили пиво и обсуждали, кто хуже "перестроившиеся" или "верные ленинцы". Я "для пользы дела" (название нравственно-производственного рассказа А. Солженицына, когда-то опубликованного А. Твардовским в "Новом мире") считаю, что "перестроившиеся" лучше, а Лев - он эстет такой, ему больше нравятся те, из кого Н. Тихонов когда-то предлагал делать гвозди. Лев горячо воскликнул: "Как все же был прав этот поэт, когда писал: "Гвозди б делать из этих людей. / Крепче не было б в мире гвоздей"!" "И гвоздями этими заколотить гробовую крышку коммунизма, чтоб более никогда не смердел!" - не менее горячо воскликнул я, но, допив пиво, подобрел, и мы сошлись на другой правильной строчке, поэта ХIХ века Козьмы Пруткова, который в подобных ситуациях лукаво отвечал, показывая на стену: "Мне нравятся обои".

(568) Никогда мне не забыть, как перед самым воцарением М. С. Горбачева его умирающего кратковременного предшественника К. У. Черненко вывели в телевизор, объявили, что за его кандидатуру депутата (шли как раз какие-то очередные выборы все равно куда) проголосовали 100% избирателей, и ныне тоже покойный Первый секретарь Московского городского комитета КПСС тов. В. В. Гришин вручил ему "подарок рабочих", модель яхты, напоминающую "Ладью Харона", на которой "кучер" (народная аббревиатура) и отправился в вечное плаванье буквально на следующий день, вслед за своим кратковременным предшественником Ю. В. Андроповым ("Андропкой"). Да, какие-то хлипкие попались нам после Л. И. Брежнева вожди! Брежнев ("Люлек", "Лека", "Ленька", "Лентяй") - вот кто был натуральный, а не растворимый последний коммунистический орел, даром что хронический алкоголик!

(569) Во время одной из моих встреч с В. М. Шукшиным он заговорил о том, что мне нужно переезжать в Москву, потому что "из Сибири прорваться не удастся", и нужно рассказы не по почте посылать, а самому носить по редакциям, как это, например, он делает до сих пор, ибо даже у него публикации, несмотря на известность, "отличия" и т.д., не проходят как по маслу, а идут со скрипом. Я сказал, что в московских редакциях большей частию сидят волки. Шукшин вскипел: "Какие волки! Волк - благородное животное. Не волки, а шакалы ... !" (Тут он добавил к слову "шакалы" крайне непристойное прилагательное). Я так жалею, что он столь рано умер! Мало того, что он был хороший человек, он и как писатель только-только начал разворачиваться к читающей публике какой-то другой стороной своего недолгого бытия и самообучающегося, жадно впитывающего культуру сознания.

(570) Это, по-моему, даже не намек, а прямая ссылка на Евангелие, которое Иван Иваныч, как я уже говорил, тогда, конечно, не читал, но ведь что-то он обо всем этом, наверное, хотя бы слышал?

(571, 572) [...]

(573) Любая дьявольская работа способна вызывать у исполнителя ее ничего не значащее сочувствие к жертве.

(574) И правильно сделал. Поздравляем его, попутно размышляя о этапах большого "третьего пути" и извилистой дороге конформизма.

(575) Нет, все-таки не было шансов у меня тогда эту вещь напечатать! Слишком прямо и грубо я все излагаю, несмотря на "мовизм" (см. комментарий 550). Даже и "сочувствующий редактор" не стал бы над этим "работать", а посоветовал бы мне "принести что-нибудь новенькое". Надо было на эту тему сказку писать - ну там про какое-нибудь "Королевство кривых зеркал", где действуют графья, князья, Поэт и Принцесса, тогда бы я действительно достиг конечного результата, да еще и денег заработал. Тоже, кстати, путь, если кто, в отличие от меня, умеет. Тоже не осуждаю.

(576) [...] Покойно в СССР было только в могиле. Никому из злодеев, никому из "ссучившихся" хорошо в нашей стране не было. Казалось бы, все ОК у А. А. Фадеева, но он пускает себе пулю в лоб, равно как и путчист-91 Б. Пуго.

Каждый, кто являлся членом КПСС хоть двадцать минут, как бы ЧЕЛОВЕЧИНКИ ПОДХАВАЛ, согласно партийному коммунистическому людоедскому ритуалу, каждый, кто выживал или пытался, вроде меня, "войти в их круг", - виновен в том, что случилось с нашей страной на исходе второго тысячелетия от Р.Х., а степень этой вины знает только Бог. Я говорю это ПРИ ВСЕХ, ПРО ВСЕХ И БЕЗ ВСЯЧЕСКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ. "Нюрнберг" нужен, чтобы там покаялся тот, в ком еще душа жива, а вовсе не для того, чтобы судить.

Хотя и это имело бы большое воспитательное значение. Если бы колхозник знал, что коммунизм запрещен, над ним бы не так глумился его бывший председатель колхоза, пересевший из "газика" в джип "чероки", ставший "новым русским" и сменивший партбилет на визитную карточку президента акционерного общества закрытого типа с ограниченной ответственностью за все остальное.

(577) Его здоровая мещанская, обывательская натура взяла свое. И слава Богу!

(578) "Голосу" все равно и, может быть, даже чуть-чуть приятно. Не "с выработки" же он живет, не следователь же он, который "дожимает контру".

(579) Так раньше советский черно-белый телевизор вдруг начинал барахлить. Но есть здесь одновременно и какой-то посыл в будущее, в наше время компьютеров, томографов и других светящихся экранов, по которым время от времени разливается прежнее: зеленая муть, масса, субстанция.

(580) См. комментарий 564.

(581) Действительно страшно, если реальность только такова. Одно утешение, что реальность никогда не совпадает с ее описанием, и так называемый реализм на самом деле является чистейшей головной фантастикой. А взять Советский Союз, изображенный далеко отстоящими друг от друга авторами, - это не одна, а добрый десяток стран, где даже географические координаты не всегда совпадают. Каждый живет в собственной реальности, и это хорошо до того времени, пока кто-то не станет посягать на твою реальность. Или ты на чужую.

(582) , потому что следующий фрагмент повествования является романтически наивной прозой да еще с элементами доморощенной мистики и символизма начала века.

(583, 584, 585, 586, 587) [...]

(588) Скоро, скоро Иван Иваныч на колени встанет, а поднявшись с них, окажется "новым русским", который всех нас с вами, вместе взятых, купит и продаст. Если захочет. Но он не захочет.

(589) [...]

(590) Комментировать или не комментировать? Уж так подмывает прокомментировать, но не буду.

(591) , и какая-то романтическая мелодия зазвучала в его ушах и мозгах: не то Чюрленис, не то Сибелиус, не то оба-два, вместе взятых плюс Альфред Шнитке да Шостакович с Прокофьевым. Короче, сумбур вместо музыки.

(592) "А вот ... и я!" - с такими словами русский цирковой клоун начала века Дуров выезжал к зрителям на свинье.

"А вот ... вам всем!" - говорил злобный кулак Ферапонт, поджигая ночью амбар с колхозным зерном, которое еще вчера было его собственностью, реквизированной коммунистами.

"А вот ... не хотите ли вложить в наш банк рубль, а завтра получить за него доллар?" - поди, скажет Иван Иваныч, как только поднимется на ноги.

(593) Это такой, знаете ли, стилистический прием, подчеркивающий важность момента. И восходит там, и заходит, и т.д. И-и-и-и-и... А что касается "зеленой массы", то я лишь сейчас вспомнил, что так называлась никогда не вызревающая хрущевская кукуруза, которой по приказу КПСС в одночасье засеяли всю страну чуть не до Северного полюса. Эту "зеленую массу" "силосовали" в силосных ямах и башнях, после чего кормили ею бедных российских коров. Некоей, впрочем, и наркотой сшибает от этой "зелени". "Зеленью" и доллар на жаргоне именуют, тот самый доллар, который нынче, согласно анекдоту, всего лишь "русский бакс". И черти -зеленые. И "Фантомас" - зеленый. [...]

(594) Хамит, ругается, бранится! Право, будто и не "Голос" это вовсе, а какой-нибудь "мелкий бес".

(595) , прошу не забывать, что лишь вследствие выкуренной Иваном Иванычем анаши,

(596) Это - как в детстве те самые истории, которые нынче именуют "ужастиками". [...]

(597) Так грязью все-таки или говном? Давайте, товарищи, прямо ставить вопрос. Давайте наконец определимся, товарищи, что все-таки грязью, а то уж больно вонючей выйдет последующая патетическая картина. Площадь, товарищи, была залита обыкновенной театральной грязью, как в "Бесах" Достоевского, поставленных Анджеем Вайдой, кумиром нашей юности. "Бесов" Иван Иваныч, в отличие от "Евангелия", читал. А Вайду мы все сразу же полюбили за его решительно антисоветский фильм "Пепел и алмаз", который почему-то сдуру крутили в советских кинотеатрах. Помните, там это... спирт пьют за погибших товарищей... Збигнев Цибульский мочит коммуниста Щуку ... Потом сам погибает... Такова была, как говорится, абсурдная логика классовой борьбы, товарищи!

(598) Намек на то, что эти два мира существуют в разных измерениях. Нет, это гораздо слабее фантастики. Ни стереоскопичности, ни геометрической продуманности не хватает у "молодого писателя", чтобы создать полноценный муляж виртуальной реальности.

(599) Сгущенное концентрированное пространство? Да, что-то есть в этом описании правильное.

(600) Это и есть, что ли, СОБОРНОСТЬ?

(601) Некомментируемо.

(602) Это явно из песни с забытым мною названием. Там есть сходная строчка, где молодой человек вспоминает "отца, погибшего под городом Берлином", как раз перед припевом, который звучит примерно так:

Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра.

Бойцов не редеет строй.

Должен и сын гером стать,

Если отец герой.

И не знаю, как там у Ивана Иваныча, а мой отец погиб от водки, коньяка и советской власти. (См. комментарии 28, 171.) Я не могу однозначно слышать опереточное:

Мой папаша пил, как бочка,

И погиб он от вина.

Я одна осталась дочка

И зовут мамзель - Нана.

Как, повторяю, не люблю анекдоты "про заик". Я в школе одно время заикался так, что, вызванный к доске прочитать гоголевское "Русь, куда ж несешься ты?", не смог одолеть и первого слова. Это, очевидно, выглядело столь жутко, что даже хулиганы не смеялись. Зато у меня никогда не было диуреза. Знаете, что это такое?

(603) И здесь автор подловато смягчает жизненные реалии. Сам я уже лет в пятнадцать знал, что моего дедушку убили "красные" за то, что он был священником в большом сибирском селе К. на юге К-ского края, и что отец всю жизнь скрывал этот губительный для него факт биографии, числясь по анкетам "сыном учителя". Проверить бы все это по архивам, да их, говорят, опять закрыли ввиду окончательной победы демократии в нашей стране.

(604) О многих "других родственниках" см. (если интересно) мой роман "Душа патриота", М., "Текст", 1994, рисунки В. Сысоева.

(605) Cм. комментарий 600. [...]

(606) Слово "народ", на котором "заторчали" "революционные демократы" ХIХ века, стало для всех мастей советских идеологических жуликов ХХ века высшим предметом глобальных спекуляций. СТРАШНО ДАЛЕКИ ОТ НАРОДА. НАРОД НАС НЕ ПОЙМЕТ, ТОВАРИЩИ. ПОСОВЕТОВАТЬСЯ С НАРОДОМ. МОЖНО СМЕЯТЬСЯ НАД ЧЕМ УГОДНО, НО ТОЛЬКО НЕ НАД НАРОДОМ. НАРОД НИКОГДА НЕ ПРОСТИТ. ПРОТИВОПОСТАВИЛ СЕБЯ НАРОДУ... И тому подобные пещерно-племенные страсти. И "Голос", видите ли, туда же! Выделяет это слово заглавными буквами, из чего следует, что связь людской популяции с дьявольскими силами не односторонняя, а взаимная. Люди и сами кой-чему научили "темные силы".

(607) Обратите внимание на инверсию, соответствующую торжественности момента. Нет чтобы просто написать: "Но потрясенный Иван Иваныч ни хрена не слышал". [...]

(608) [...] "Мертвые не кусаются". Этой фразой персонажа стивенсоновского "Острова сокровищ" я, пожалуй, назову свой следующий роман.

(609) Федор Михайлович, хороший человек, великий писатель, зря только он в карты проигрывал - ведь это лишь усугубляло его эпилепсию и в конце-концов свело его в могилу.

(610) Литое "зеркало русской революции", по удачному выражению В. И. Ленина. Тоже как мог, так и разрушал сложившийся к началу ХХ века в России порядок вещей и идей, но, к счастью, не дожил до тех дней, когда большевики непременно повесили бы его за бороду на воротах Беломорканала.

(611) Ба! Да это же не кто иной, как Солженицын, которого молодой автор "Зеленых музыкантов" поместил в эту компанию из уважения и "юношеской фронды" (прямо как на известной, хоть и будущей картине академика И. Глазунова), однако, уверенно шагая по "третьему пути" конформизма, все "затемнил для ясности". [...] Конечно же, Солженицын! Помните, его как раз выслали в том самом 1974 году, и встречал его Г. Белль? Советский НАРОД (см. комментарий 606), узнав об этом, тут же запел:

Самолет летит на Запад.

Солженицын в нем сидит.

"Вот-те, на-те, ... в томате!"

Белль, встречая, говорит.

Вынужден заметить все для той же ясности, что мое личное отношение к Солженицыну, в отличие от современного "общественного мнения" (см. комментарий 562), изменений не претерпело.

(612) Заодно и, очевидно, со страху, чтобы с Солженицыным редактор-цензор не прихватил, и Пушкина засекретил. А это, конечно же, А. Пушкин. Не И. Бродский же - у него бакенбардов отродясь не было, и он был лысый, когда я встретил его в 1992 году в городе Лондоне, где имел с поэтом продолжительную беседу о текущей русской литературе и траве "фенхель". В текущей русской литературе он ориентировался блестяще, зная самые малопопулярные, но громкие ее имена. Бродский посетовал, что начинает забывать русский, потому что никак не может вспомнить название "вот этой травки, ее здесь зовут "фенхель", рекомендовал мне не стесняться и пить больше красного вина. [...]

(613) Боюсь, что малоподготовленный читатель может подумать ни с того, ни с сего, что это автор изучаемой в школе комедии "Горе от ума" А. Грибоедов или погибший в идиотской "чеченской войне" юный боец дивизии "Альфа". А не наш национальный гений, который довел своего друга Мартынова до белого каления и дуэли, завершившейся для Лермонтова летальным исходом. Гений-гением, но зачем при этом обижать простых людей? И ведь действительно гений. "Выхожу один я на дорогу" стоит всей русской поэзии. Если кто не согласен, давайте затеем дискуссию, как в 60-е годы.

(614) "МЕРТВЫЕ ДУШАТ", - замечательно выразился о Гоголе покойный А. Д. Синявский. Я успел сказать ему об этом, когда мы несколько лет назад встретились в бывшем ГДРовском городе Лейпциге и пили под липами красное вино (см. комментарий 612). Гоголь, Синявский... Светлая память обоим, светлая память всем ХОРОШИМ, даже если они под конец своей жизни пишут "Выбранные места" или в газету "Правда". "Не судите, братва, не судите", перефразирую я шлягер криминальной части "новых русских". [...]

(615) Дескать, все НАСТОЯЩИЕ писатели с НАРОДОМ, и все они в говне. Спорная концепция. Открытым остается вопрос о совместном стоянии с народом Лескова и, если уж на то пошло, Салтыкова-Щедрина. Явной натяжкой выглядит перемещение из ХХ века в это малоприятное пространство А. И. Солженицына. [...]

(616) [...]

(617) , думая: "Да, не ожидали мы, бляха-муха, что красные варвары придут и так все обернется. Прости нас, русский народ, что многое мы ляпали, не подумавши. Например, о "меньшом брате".

(618) См. комментарий 590.

(619) Инверсия, демонстрирующая попытку выхода в "большой стиль".

(620) Цитата из пушкинского "Бориса Годунова". Пушкин, между прочим, обо всем предупреждал, но его не слушали, ошибочно думая, что он шутит. Про Достоевского думали, что он заговаривается. Безгранично верили лишь Л. Толстому, плохо понимая, что он вообще говорит.

(621) [...]

(622) , потому что и его, и самого Господа Бога уже спрашивали об этом не меньше 1000000000000000000000000000000000000000000000000000000000

00000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000

00000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000 раз.

(623) Это? Это еще что такое? А это, пожалуй, сентенция в духе запоздалой к 1974 году эстетики западных молодежных бунтов и революций 1968 года, прокатившихся от Беркли до Праги и включивших в себя выход крохотной группы смельчаков на Красную площадь г. Москвы в знак протеста против "братской помощи Чехословакии". Одновременно это, конечно же, - Россия, и в этом смысле "Зеленые музыканты" - почвенническое сочинение.

(624) А вот с этим я теперь решительно не согласен - получается, что Достоевский и Толстой важнее для молодого человека, чем папа и мама. Это откровенная чушь!..

Хотя, возможно, и нет. Достоевский выкарабкался из революции, Толстой из "грехов дворянской юности". Им "Господь врачебную силу с небес ниспослал".

(625, 626) [...]

(627) , запахло дьявольской серой.

(628) Да что же это такое?! Какие еще, к чертовой матери, "балалайки"?!

(629) Шумят столичные витии.

Та-та-та-та-та-та-та-та.

А там, во глубине России,

Там - вековая тишина.

Как только вернусь в Москву, обязательно выучу эти стихи наизусть, а то прямо стыдно перед читателями, что я не помню, кто их написал. Вот оно, наконец-то, и сказалось, отсутствие гуманитарного образования. Вот же суки-коммунисты, перегородившие мне дорогу к подлинной культуре, отчего я и пробавляюсь всю жизнь ее эрзацами.

(630) [...]

(631) И правильно, между прочим, сделал. Так-то оно и лучше - и для Ивана Иваныча, и для нас с вами, дорогой читатель!

(632) , но, как выяснится на дальнейших страницах повествования, "еще не вечер" для Ивана Иваныча, который теперь целиком устремится в будущее.

По воспоминаниям Б. А. Ахмадулиной, В. Набоков решительно не мог понять, в каком контексте библейская фраза "еще не вечер" употребляется В. Максимовым, отдельные слова понимал, а общий нынешний сленговый смысл нет.

(633), как оборотная сторона наркотических "глюков". И вспомнилось несчастному читанное в далеком детстве стихотворение Корнея Чуковского "Мойдодыр": "И мочалки, словно галки, улетели от меня".

(634) Все это является скорее описанием похмелья, которое автор испытывал неоднократно в течение своей поучительной жизни.

(635) С этим никто и не собирается спорить.

(636) [...]

(637) Ага, догадался наконец-то! Внимание, читатель! Героическая тема конформизма приобретает в романе симфоническое звучание.

(638) Бегают и ходят туда-сюда, как заводные, практически все герои Достоевского, особенно "подросток". Физически это невозможно, и в этом свете я могу выглядеть как последний, циничный и почтительный последователь русских классиков. Меняем свет, и пусто на сцене.

(639) Традиционный путь дезертира - в бабу. Баба - мягкая укрывающая плоть. Здесь даже не секс, а паническое желание раствориться в этой плоти, как противозачаточная таблетка, перейти в иное состояние, не подвластное внешнему миру.

Бабы взаимно любят дезертиров, и я ни одной секунды не поверю, чтобы какая-нибудь из них утопилась только из-за того, что ее муж сбежал с войны и позорит ее перед НАРОДОМ (см. комментарий 606). Все это - интеллигентские выдумки, потому что любая баба отнюдь не дура, а - сохраняющая семя субстанция. Бабы люто ненавидят войну. Мир во всем мире - есть конечный, но недостижимый результат всеобщего конформизма. Конформизм имманентен бабам, и все исключения из этого лишь подтверждают общее правило.

(640) Ну и чем же он уж так нехорош, спрашивается, этот вечер? Возвратиться в лоно никогда не поздно. Ведь так и говорят - вернулся в лоно семьи.

(641) [...] Женщины, которые обижаются, услышав слово "баба", недооценивают себя и тем самым становятся похожими на глупых мужчин. Хотелось бы мне поспорить "по женскому вопросу" на этих страницах с колдуном Ерофеем, да ну его, лучше я ему что-нибудь, когда-нибудь приватно скажу, зачем выносить наше разномыслие на публику и тешить тем самым праздную чернь. Ведь паренек он - хороший, думающий, начитанный, а скандалы, эпатаж это все пустое, и он гораздо больше, чем Феликс Кузнецов, любит нашу многострадальную родину, можно сказать чреват ею, как баба.

(642) Отлично! Советский человек имеет право на отдых! Хотя телевизор, конечно же, там был, сами понимаете, какой, и от кресла отваливались деревяшки. Качественный отдых - залог успешной работы. Я вот живу на бывшей вилле тов. Отто Гротеволя, и здесь весь интерьер из тех самых 60-70-х люстры, торшер, "палас", журнальный столик, "шифоньер". Все - старое, роскошное, разрушающееся, все ГДРовское-советское, включая электроплиту "Мечта". Так что я знаю, о чем говорю.

(643, 644) [...]

(645) Все девушки СССР, слабо владеющие теорией и практикой секса, считали его своим женихом. Дикторша телевидения, млея от восторга, спросила его - женат ли он? Он отвечал ей даже без раздражения, просто и вежливо, как дуре. Только потом все всё поняли, когда и к нам - чу! - пришла желанная "сексуальная революция", предтеча "перестройки".

(646) Наверняка кружка была чистая, уютная, с золотыми узорами. Да и пила аптекарша скорей всего не ополоски какие, а настоящий индийский чай "со слоном", который купить в обыкновенном магазине было тогда куда труднее, чем встретить сейчас на улице упомянутого слона.

(647), а стукнуть ей по спине, чтобы это прошло, Иван Иваныч, согласно cупружескому этикету, пока еще не имел права.

(648) Так искусство из малопродуктивного занятия стало одним из подводных крыльев Ивана Иваныча, вынесших его на поверхность бытия: ведь это типичная фраза типичного "исповедального" фильма 60-х про "ищущую" (идеалов, а не вшей) молодежь. Однако, чтобы к месту произнести эту фразу, ее надо знать и всегда держать про запас, как порох, сухим. Многие "новые русские" в этом аспекте являются интеллектуалами и удивляют людей, еще менее образованных, своей разносторонней эрудицией.

(649) , как "Дама с камелиями" в своей последней стадии. [...]

(650) Понятно, что "свобода - осознанная необходимость". А вот осознанная необходимость - это тоже, что ли, свобода?

(651) Испорченный не хуже ХVIII ХХ век, подходя к своему закономерному концу, делает эту фразу зримо двусмысленной. А ведь в 1974 году она еще казалась вполне пристойной.

(652, 653) [...]

(654) А вообще-то Иван Иваныч плакал тогда практически последний раз в жизни. Не считать же высококачественными его бешеные слезы, когда он несколько лет назад сильно накрылся акциями МММ или когда его клюнул в ухо павлин в берлинском ZOO им. В. Шкловского, где он был на экскурсии с "группой господ", приехавших подписать контракт на вывоз из России того, что в ней еще осталось.

(655) Поэт остается поэтом в любой ситуации. "Милая Мила, кто смылил мыло?" - дурацки вертелось у Ивана Иваныча в этот ответственный момент. Да и потом он частенько версифицировал (мысленно). Муза, как говорится, Бизнесу не помеха. Наоборот, помогает кого-нибудь надуть.

(656) Как вы думаете, если добавить "с приветом рассказать, что солнце встало", это не будет выглядеть слишком цинично? Если да, то, считайте, я этого не говорил.

(657, 658, 659, 660) [...]

(661) Никогда не разговаривайте с женщиной всерьез. И, главное, никогда не говорите ей до конца так называемую правду, ибо эта "правда" всегда свидетельствует против вас.

(662) Понимает! Разумеется, интеллигентный "образованщик" Иван Иваныч ничего подобного ей никогда не говорил, но она внушала себе, что как бы это чувствует. До чего же хитры бабы! Один знакомый бурильщик, обслуживавший на Алдане станок "ЗИФ-600", с нежностью вспоминал свою семейную жизнь, деточек, но вдруг лицо его посуровело, и он сказал: "Я свою жену ... (трахаю), как классового врага!"

(663) "Да, конечно же, как говорится - "ты царь, живи один", но царей в России постоянно убивают, поэтому ты лучше живи не один, а со мной" (перевод с женского на общечеловеческий).

(664) [...]

(665) Да кто их разберет, в самом деле! Я в приватной беседе как-то сказал покойному писателю В. Кормеру про одну нашу общую знакомую, что она чистая ведьма. Покойный В. Кормер сухо ответил мне, что они все - ведьмы, и обвинил меня в том, что я плохо знаю раннего Гоголя, который на своей бумаге документально доказал это.

(666) Он действительно становится ДРУГИМ. Из дрожащей студнеобразной массы в результате жизненных перипетий и любви вылепляется НЕЧТО, и масса отвердевает. Ну вот и давайте теперь тогда поспорим, что лучше или хуже быть ТАКИМ или НИКЕМ, то есть исчезнуть из времени и пространства, что уже не грозит Ивану Иванычу, потому что я его описал.

(667) См. комментарий 588.

(668) Еще раз спрашиваю "антимещан" - что в этом плохого? А? Не слышу ответа.

(669) Радость - да, но радость - явление временное. Далее - тяжкий труд. Вспомнив картину своего великого земляка художника В. И. Сурикова "Переход Суворова через Альпы", я бы определил все то, что произошло с Иваном Иванычем, а заодно и с Россией, как "Переход Обломова через Штольца". [...]

(670) Есть такая народная примета: если три раза одно и то же приятное даме не повторишь, сказанное тобою считается недействительным.

(671) Обожаю мещанок и мещан! Дельные среди них попадаются товарищи, подруги и господа!

(672) , потому что он был явно близок к своей первой победе на новом пути.

(673) В данный момент у него действительно ничего нет. Но, как всякий настоящий капиталист, он все начинает с нуля, и Мила - его первое приобретение.

(674, 675) [...]

(676) Так, между прочим, и не встал ни перед кем на колени, сколько ни сулил это сделать. Уважаю! С комментарием 588 я явно поторопился.

(677) Набоков в "Других берегах" вспоминает, как, будучи ребенком, влюбился в девочку, но потом она заревела, и лицо ее стало мокрым и красным.

(678) Клянусь, что я тогда еще не знал знаменитую "туристскую" песню Ю. Визбора "Милая моя, солнышко лесное". Знаменитую настолько, что ее в моем присутствии публично исполнил, аккомпaнируя себе на гитаре, вице-премьер России Олег Сысуев.

(679) См. комментарий 665.

(680) С негодяями так всегда и происходит. А если человек порядочный, так у женщин к нему лежит только душа. Оглянитесь вокруг, и если вы порядочный человек, то увидите, что я совершенно прав. "Он бабам нравился за то, чего не должен знать никто" (Вилли Токарев, шансонье).

(681) Магия негодяя.

(682) Не быстрые, но все-таки - "колеса". Негодяй и наркоман!

(683) В переводе с женского это означает, что он ее бросил, но время от времени приходит трахаться.

(684) Это правда! К тому же у Ивана Иваныча помимо "чувств" есть квартира, постоянная прописка, с ним можно "вить гнездо". Совсем не то, что шаманаться по углам с наркоманами.

(685) [...]

(686) То есть "единственный" в том смысле... ну, в общем, сами понимаете, если действительно хотите понять сложную женскую душу.

(687) "О, вопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?" (М. Цветаева)

(688) [...]

(689) Потому что весь мир - театр, как справедливо заметил Шекспир. [...]

(690) Фи, какая грубая старуха! То ли дело "Федератовна", у которой мы со Светланой однажды отдыхали "в Сочах" на заре нашей совместной жизни в 1980 году. Была она подтянутая, строгая, сказала, что "мы сами - люди тихие", познакомила нас с мужем, который жил у нее во дворе под полиэтиленовым навесом, и с постояльцем-моряком, который бесплатно приезжал к ней отдыхать с Камчатки и целые дни занимался тем, что сколачивал посылки со старухиными фруктами и отсылал их на родину. Тук-тук-тук молоток! Почта в те годы работала отлично, и фруктовые посылки в ящиках с дырочками доходили до места беспрепятственно, а обихаживала его "Федератовна" потому, что он обещал ей найти на Камчатке могилу ее брата, убитого в драке. Мы купались, загорали, рано ложились спать, пока не пошли дожди и не явился писатель Климонтович, чтобы договориться со мной о создании альманаха "Каталог", дочернего предприятия недавно разгромленного альманаха "Метрополь". Со страху перед ГБ мы для конспирации переговаривались на пустынном пляже тут же сжигаемыми записками и сочиняли письмо в США В. П. Аксенову. Вскоре весь наш тихий дом погрузился в пьянство, венцом которого было то, что "Федератовна" накрасилась, намуслила пивом локоны и устроила за наш счет во дворе под деревом коллективный ужин для всех, исключая мужа, который ворчал на пирующих из-под своего навеса, как злая собака. Мы пили портвейн и танцевали под советское радио, даже не под музыку его, а под текст. Потом у дам начались истерики, они выбегали к морю, мы все дам ловили, а рассудительный моряк уговаривал их, что жизнь - отличная штука. Перед нашим отъездом "Федератовна", получившая от мужа громадный фингал под глазом, всю ночь переписывала для себя молитвы из моего зелененького молитвенника, который мне за год до этого подарила на Новый год драгоценная Б. А. Ахмадулина в присутствии Светланы и моего многолетнего "учителя по жизни" Б. А. Мессерера. Осенью был сделан "Каталог", КГБ всех "каталожников" обыскал и забрал все, что ему требовалось, включая упомянутый молитвенник и наше пляжное сочинение, которое в дальнейшем фигурировало в сделанном мне "прокурорском предупреждении" с формулировкой "согласовывал свои антиобщественные планы с отщепенцем Аксеновым". Молитвенник, правда, потом отдали, а "Каталог" был напечатан все в том же американском издательстве "Ардис", что и "Метрополь".

(691) А вот здесь влияние песни "Я был батальонный разведчик", которую я знал с детства, но с автором ее, стариком Охрименко, познакомился лишь незадолго до его смерти, случившейся в 1996 году. Там есть следующие примечательные строчки:

Потом я лежал в лазарете,

Три долгие года лежал.

Рыдали все сестры, как дети.

Ланцет у хирурга дрожал. [...]

(692) "ИсстрадалаСЯ", потому что она была из НАРОДА и обладала всемирной отзывчивостью.

(693) А что, разве так нельзя писать?

(694) из одноименной советской народной песни.

(695) "ПлОтит" тоже потому, что из народа, "малограмотная". Грамота, на мой взгляд, имеет большее значение для менталитета нации, чем "всемирная отзывчивость". Вот финский народ, к примеру, насильно обучили в ХIХ веке грамоте, даже жениться неграмотному не давали, о чем мы можем прочитать в книге "Семеро братьев" великого Алексиса Киви, так финны в ХХ веке не допустили у себя торжества хамского коммунизма и даже "дали прикурить" тов. Сталину.

(696) Между тем некоторые медсестры как имеющие доступ к спирту и наркотикам вошли вместе со своими "бойфрэндами" в преступные сообщества, да так там и остались.

(697) Как же на самом деле звали "Федератовну"? Забыл, стыдно, думал буду помнить всегда.

(698) , что ей больше никто никогда ничего не нальет, не даст денег, отберут пенсию, будет война, направят обратно в колхоз и т.д.

(699) Прости, Господи!

(700) , потому что так повелели большевики.

(701) Одно из российских наименований черта.

(702) Что ж, следует признать, что вся эта сцена написана как образцово-показательная. Особенно мне нравятся идиотические восклицательные знаки в прямой речи, и я ни одного из них при реставрации текста не убрал. Следовало все это восстанавливать или нет, рассудит время, а не конкретные люди при всем моем к ним уважении.

(703) Люблю, когда хоть что-то "устраивается", и фразу "Покой нам только снится" воспринимаю как идейно-ущербную. К концу второго тысячелетия от Р.Х. человечество бесконечно устало от непокоя, неустроенности, крови, и все раздоры, споры, локальные "победы", желание во что бы то ни стало настоять на своем - есть животный атавизм. Человечество достойно лучшей доли и будет эту долю иметь.

(704) Подробнее о подобных типах см. мой рассказ "Темный лес" в альманахе "Метрополь", М., "Текст", 1991.

(705) Именно так и должен поступать добропорядочный гражданин, уверенный в себе и своем государстве. Другое дело, когда государству на него наплевать. Тогда он вместо того, чтобы исправно платить налоги, вынужден пускать в ход кулаки, если они у него есть. Или бежать куда-нибудь, если есть, куда.

(706) Иван Иваныч и здесь поступил мудро, нагнав страху на пацана очевидными намеками на то, что человек он непростой и, возможно, связан с органами. А так джазист с помощью коллег вышиб бы из него дух, и вся недолга. [...]

(707) Ну, почему "безнравственные"? Может, человеку тоже хотелось "устроиться". Да к тому же "колеса".

(708) А вот эту "иронию" можно было смело предъявлять редактору-цензору, потому что это - "наша ирония" и не антисоветчина вовсе, а борьба с бюрократизмом за улучшение существующего строя. Это - те самые вечные "отдельные недостатки", вроде плохого "управдома".

(709) Ага, его поразишь, волчару! (См. комментарий 342.)

(710) В этом описании ощущается влияние на автора портретной живописи Ильи Глазунова ( "Индира Ганди", "Князь Мышкин", "Л. И. Брежнев" и др.).

(711) А здесь - "Улисса" Дж. Джойса. Странствия Ивана Иваныча закончились, и, по законам советского племени, Пров Никитич вновь стал его отцом.

(712) Наглядная подмена Божьего коммунистической мифологией, которую будут изучать "мальчики иных веков" из советского стихотворения П. Когана, автора "Бригантины", что "поднимает паруса":

...мальчики иных веков,

Наверно, будут плакать ночью

О времени большевиков.

Хорошее стихотворение, и рифма богатая! И не подумай, читатель, чего вздорного, типа того, что П. Коган был скрытым диссидентом 40-х годов. По мысли поэта, эти грядущие мальчики заплачут не оттого, что большевики разорили их страну, а от печали, что родились слишком поздно и физически не могут вместе с большевиками раскулачивать крестьян, давить "попов и белогвардейцев", клеймить "вредителей", воевать Финляндию и так далее. Такие стихи писались тогда юной "красной интеллигенцией" "по велению сердца", что, на мой взгляд, еще хуже, чем по заказу или из-под палки.

Эта языческая мифология крайне эклектична. Словосочетание "заблудшая душа", употребляемое Провом Никитичем, имеет такое же отношение к христианству, как те свечечки, которые на виду у телезрителей держат всю Пасхальную ночь наши нынешние правители, все как на подбор бывшие коммунисты. Хотя, опять же, лучше держать в руках церковную свечку, чем красный флаг.

(713) , соблюдая ритуал "вхождения во свои".

(714) Все "покаянки", которые КПСС и КГБ требовали от "диссидентов", тоже были ритуальными. Это нашло отражение в том самом анекдоте, где зэк под диктовку гэбэшника пишет из тюрьмы брату в Америку: "Дорогой брат! Наконец-то я нашел МЕСТО И ВРЕМЯ написать тебе, что мы живем все лучше и лучше".

(715) Лексикон добряка-профессора в чесучовой паре. (См. комментарий 338.)

(716) А это - блатной коммунистический междусобойный сленг.

(717) Парторги и КГБшники всегда "случайно" присутствовали при подобных беседах.

(718) "Серьезно", "посерьезнел"... Считалось, что советские люди обычно искрятся весельем от радости существования в такой замечательной стране, а волнуются, как собаки Павлова, только в "ответственные моменты" или при упоминании Ленина, партии. В одной из песен главной советской Сирены А. Пахмутовой звучало:

В какой стране нам повезло родиться,

Где только труд имеет право на успех.

Так отчего же нам не веселиться,

Так отчего нам не смеяться больше всех. [...]

(719) См. комментарий 162. Лично для меня Абрам Константинович не лучше и не хуже Прова Никитича, такая же партийная гнида, даром что один из них русский, а другой - еврей.

Замечу также, что спекуляция на "еврейской теме" есть вещь обоюдоострая, и совершенно согласен с тем пассажем поэмы С. И. Липкина "Жизнь переделкинская", где наш старейший поэт меланхолически перечисляет встреченных им на дачных дорожках функционеров Союза писателей:

Вот мелкий лавочник, а вот полезный жид

С походкой члена юденрата.

"Жидовские морды" тщились доказать советской власти свою любовь к ней и сильно грустили без взаимности. "Русские свиньи" делали то же самое. Одни, толкуя о "народе-Богоносце", служили в райкомах безбожной КПСС, другие, презрев "эрец Израиль", становились членами "Антисионистского комитета". При "перестройке" одни стали утверждать, что революция - суть "еврейские козни", другие задумались об исконном "русском фашизме". Все это - грязь и гадость, инспирированные режимом, не хочу даже об этом и говорить, потому что нормальных людей это не должно касаться и не касается. Хочется этого нам или не хочется, но все пережившие советскую власть, все выжившие в России к исходу второго тысячелетия являются единым народом, имя которому - россияне, как жителям Америки - американцы.

К тому же хотелось бы мне посмотреть на того националиста, который стопроцентно уверен в составе собственной крови. Вот одна ветвь моей семьи пришла в Сибирь с Азовского моря, из Таганрога. А кто там жил? Греки. Не оттого ли, когда я оброс, обрюзг и постарел, встреченный мною около Белорусского вокзала образованный пьяница крикнул мне: "Здорово, Одиссей!"? С другой стороны, у нас в семье имелась легенда, что моя прапрабабушка по отцу была, как я это запомнил с детства, "ясашной татаркой", то есть крещеной "коренной сибирячкой" в буквальном смысле этого слова, принадлежавшей к маленькой национальности "кеты", которых нынче осталось около пяти тысяч человек и чьей столицей являлся г.Туруханск, место ссылки т. Сталина и Ко. Так что ж мне теперь, объявить себя кетским царем или все же остаться русским? А вы загляните в лицо одного из главных радетелей русских интересов - тут же увидите в этом лице чукчу. Я уж не говорю о наших национальных гениях, один из которых происходил из шотландцев, другой имел в предках эфиопа, третий - поляка, четвертый -англичанина, пятый был хохол, шестой и седьмой - татары, восьмой и девятый - евреи.

Так что, молодежь, завещаю вам не увлекаться национализмом, особенно в ущерб другим нациям. Помните, что 2000 год для России не конец, а продолжение начала. Смело крепите братскую дружбу народов, населяющих вашу страну, и не слушайте смутьянов.

А чтобы пародийно снизить серьезность моих общих рассуждений, расскажу вам смешную историю. Вскоре после того, как меня и колдуна Ерофея (русского, кстати, но родом "со Смоленщины", где не только родились А. Твардовский и М. Исаковский, но и бродил в начале ХIХ века "француз") исключили из Союза писателей, один из писательских начальников, знаменитый беллетрист Б., тяжело вздохнул, просматривая список вновь принятых.

- Чего вздыхаешь, дорогой? - спросил его коллега.

- Да вот... опять одних евреев напринимали, - поморщился Б.

Коллега, которому нельзя отказать в остроумии и которым был, как говорят, сам автор Гимна СССР, cказал:

- А есть и русские похуже евреев.

- Это кто же? - удивился Б.

- Да хотя бы вот эта парочка (имелись в виду мы с колдуном Е.).

(720) См. комментарий 718.

(721) О, это душевное коммунистическое и нацистское "ты"!

(722, 723, 724, 725, 726) [...]

(727) Ректор-шмектор, декан, парторг - одна шайка.

(728) Ну, естественно, все, весь мир должОн был знать, что Перфильев это и есть тот самый ректор. Начальников ВСЕ должны были знать по фамилиям, все обязаны были адекватно реагировать, услышав чье-либо звучное имя. [...]

(729) "Ленин взял - Ленин дал", - умильно говорили крестьяне в "Чевенгуре" А. Платонова, увидев мгновенно наполнившиеся продуктами магазины в первый день нэпа, пришедшего на смену "военному коммунизму", во время которого люди озверели почище, чем в сказках братьев Гримм, и от голода ели детей.

(730) Автор, видать, тоже, как шестерка, подпевает Абраму Константиновичу, тоже "дело шьет" несчастному декану.

(731) ТАК

(732) ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ

(733) ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ СТАЛЬ

(734) ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ СТАЛЬ ОБНОВЛЕННОЙ РОССИИ.

(735) Собственно, что в этом удивительного? Хочешь чему-нибудь научиться в жизни - научись.

(736) , как рекомендовал советскому народу Борис Пастернак (см. комментарий 404).

(737) Неважно, какой. Вид избранной специальности для будущего "командира производства" не имел превалирующего значения. Он мог быть биологом, агрономом, строителем, геологом, главное - чтоб деловая жилка была руководить ("руками водить" - фольклор). Он - технарь, этим все сказано.

И, положа руку на сердце, правильно поступил Иван Иваныч, что не стал литературным диссидентом или тухлым коммунякой, а выбрал иной, хитрый путь, ведущий к "перестройке". Вот он сейчас разбогател - глядишь, и станет спонсором отдельного издания этой книги имени его.

(738) [...]

(739) Знали таких в своей жизни?

(740) Скорей всего - в аспирантуре, откуда он и вознесся в начальники. А вообще-то - советская власть любила, чтоб человек везде чувствовал себя чужим. "Молодых специалистов" посылали по распределению куда-нибудь в Тмутаракань, где они решительно никому не были нужны, солдаты всегда служили в огромной отдаленности от дома, таджиков ссылали на Север, а якутов - в знойные пески, как это справедливо отметил в "Архипелаге ГУЛАГ" Солженицын.

(741) НОТ. В начале семидесятых большевики вдруг вспомнили про НОТ, которую "пролеткультовец" Ал. Гастев разработал, засадив советскую почву злаками Тейлора, из которых, естественно, вырос коммунистический бурьян, а самого Ал. Гастева, если я не ошибаюсь, посадили. Я знал его сына, математика и диссидента Юрия Гастева. Его посадили тоже, еще мальчишкой, в конце сороковых за участие в шутовском клубе "веселых сибаритов". Он недавно умер в Бостоне, где жил и пил последние годы. Я был в Бостоне, но не успел его спросить, действительно ли он является автором песни "Коммунисты схватили мальчишку", вот этой самой, исполняемой на мотив знаменитого марша "Прощание славянки":

Коммунисты схватили мальчишку.

Затащили к себе в КГБ.

- Ты признайся, кто дал тебе книжку,

Руководство к подпольной борьбе.

Ты зачем совершил преступление?

Клеветал на общественный строй?

- Срать хотел я на вашего Ленина!

Отвечает им юный герой.

И т. д.

Если это правда, Ю. Гастев не зря прожил свою жизнь. Если неправда тоже. [...]

Однажды, в "застойные годы", мы увлеклись этой песней в Теплом Стане, при раскрытых окошках, а в ответ, из другого дома, такой же слаженный хор грянул: "Будь проклята ты, Колыма".

(742) [...]

(743) Редко да метко (фольклор).

(744) , любящие считать деньги в чужих карманах.

(745) Что ж, читатель, пора раскрывать секрет. Иван Иваныч нынче один из самых могущественных людей в нашей стране, и написал я "Зеленых музыкантов" не в 1974 году, а месяц назад, по заказу этого человека, который настолько велик, что его никто не знает в лицо. Ивану Иванычу захотелось вспомнить босоногое детство. Он позвал меня и сказал: "А напиши-ка ты, братец, роман, как простой сибирский парнишка стал мной, а я тебе дам за это много денег." "Jawohl, Ваше Превосходительство", - вытянулся я. (Шучу, шучу, опять шучу, товарищи!)

(746) , ведь всего лишь через десяток с небольшим лет начнется "перестройка". Как говорилось М. Ю. Лермонтовым, "Подожди немного, отдохнешь и ты". Или А. П. Чеховым - "Мы отдохнем, дядя Ваня. Мы увидим небо в алмазах".

(747) Вот так, примерно, все эти движения и назывались. А суть их была одна - работай больше, получай меньше. Впрочем, что-что, а это все же не коммунисты придумали, не буду на них клеветать. Они придумали другое - чтобы одни работали, а другие получали, но тряслись со страху.

(748) Канули в черную дыру все эти "движения" и "почины". Ныне USA $ получил "весьма широкий отклик".

(749) Что видно и на примере этого "произведения".

(750) С похмелья?

(751) Примерно к такому же выводу пришел в 1985 году Генсек ЦК КПСС тов. М. С. Горбачев, который, надев шляпу, ездил со своей женой Раисой Максимовной по заводам, полям, городам и весям, где всем говорил: "Прибавить надо в работе, товарищи! Больше социализма!" А Раиса Максимовна ласково улыбалась. Да только дураков к тому времени уже мало было, чтобы фактически бесплатно работать, вот и рухнул "социализм" от такого дуализма.

(752) , чтоб кто другой не услышал и не украл гениальную идею.

(753) Имя и фамилия ткачихи вымышлены. Все остальное, как всегда, правда.

(754) Кто жил в СССР, тот знает, что в этих словах никакого противоречия нет.

(755) ВСЕ в СССР сначала сопротивлялись.

(756) ВСЕ в СССР "не понимали всей важности" ни одного из этих идиотских "починов".

(757) ВСЕ в СССР кричали.

(758) , как выражались в "мещанской", "обывательской", "пошлой", "малокультурной" среде - "в одно место".

(759) , то есть "начальство",

(760) Любимая шутка была везде - на работе, в семье между любящими супругами - "Р-разговорчики в строю!" Это к вопросу о веселье (см. комментарий 718).

(761) ВСЕ в СССР "вынуждены были".

(762) [...]

(763) См. комментарии 718, 760.

(764) [...]

(765) А вот отчество - настоящее (см. комментарии 690, 697).

(766) Ой, да не из тех ли она купцов Артамоновых, эксплуататоров, описанных А. М. Горьким? Надо бы сообщить куда следует, да уже поздно. Ночь пала на бывшую виллу тов. Отто Гротеволя. Не тот это город и годы не те...

(767) В начале "перестройки" я видел короткий киргизский фильм про бойню и спецкозла, который регулярно водил под нож ораву животных, за что получал спецпитание и хорошее отношение мясников, пока его тоже не зарезали.

(768) Ну и где они, эти километры?

(769) Все идет к концу во всех смыслах этого слова.

Пей вино и ешь мацу,

Дело близится к концу.

(А. Лещев)

(770) , а некоторым даже лучше других.

(771) Люди раньше были НАШИ (хорошие) и НЕ НАШИ (плохие). А вот сейчас все НАШИ, и все мы, начиная от бомжей, что живут под мостом Белорусского вокзала, и заканчивая директором ИМЛИ им. А. М. Горького, членом-корреспондентом АН РФ Феликсом Феодосьевичем Кузнецовым, главным погромщиком альманаха "Метрополь" и патентованным борцом за нравственность, недавно, как сообщили "Известия", предложившим ввести цензуру на школьные учебники, строим новое классовое общество. Это я - снова в рамках "национального согласия", объявленного нашим Президентом.

(772) [...]

(773) А вот я вам задам загадку, молодежь! Как вы думаете, какая семейная жизнь лучше? Которая в виде бурного потока с холодной опасной водой или зацветшая зелеными водорослями тинная теплая малопроточная зона? Я-то знаю правильный ответ.

(774) Это вкус, конечно же, аптекарши Людмилы Степановны. Поневоле вспоминается фраза из некогда запрещенной пьесы М. Булгакова "Блаженство", фраза жулика Милославского, который, обчистив кого только можно, улетает с планеты будущего коммунизма, где по трубам течет спирт, и говорит на прощанье своей коммунистической сожительнице Анюте: "Спросят про меня скажи: ничего не помню, пьяная была. А будет сын - назови Артуром".

(775) Я уже как-то описывал мясной холодильник. Но вот еще одна яркая деталь бытия: грузчики там иногда занимались сексом с весовщицами прямо на убиенных мясных тушах. Всюду жизнь, даже там, где смерть.

(776) , не говоря уже о скрупулезном исполнении своих "супружеских обязанностей".

(777) C прискорбием должен заметить, что отдельные женщины нынче ругаются пуще всяких мужчин. "Ученого-перченого, в говне запеченного", - на самом деле приговаривала Людмила Степановна, и даже я постеснялся эту гадость привести в основном тексте.

(778) Подумаешь, цаца! Мне, например, столько раз говорили дамы: "Чтоб ты подох", что я совершенно не удивлюсь, если это когда-нибудь действительно случится.

(779) Здорово! Прямо как Марчелло Мастрояни в каком-нибудь старом фильме.

(780) Женщины такого страсть не любят, когда они после ругани дома остаются, а кто-то, как Марчелло Мастрояни, по улицам шатается или еще где.

(781) Вот же дура! Хоть бы ребенка пожалела, идиотка!

(782) За каким бы дьяволом она теперь ему сдалась, да еще с ребенком? Такие типы детей терпеть не могли и называли их мерзким словом "спиногрызы".

(783) Умен, действительно, Иван Иваныч, что тут скажешь, почти как К. Маркс, который в какой-то анкете писал, что больше всего ценит в женщинах слабость.

(784) Других тогда в городе К. не было. За американскими джинсами нужно было ехать в Питер или в Москву. [...]

(785) [...] А вообще-то кто только в нашей стране не сидел. Сейчас, кто отсидел, этого совершенно не стесняется, а многие даже подружились в заключении посильней, чем в комсомоле (см. комментарий 83) и стали "крутыми" бизнесменами, ездят на хороших машинах и всякими там "американскими джинсами" брезгуют, предпочитая им или шелковые шаровары, или что-нибудь "от Версаче".

(786) Это часто помогает женам понять важность чего-либо.

(787) Правильно сделала, говорю это безо всякой иронии. Оно, конечно, не в деньгах счастье, поэтому их у людей должно быть много.

(788) "Сочувствующий редактор" мне, помнится, тогда сказал: "Ну, вычеркни ты хоть это!" Я и вычеркнул, дурак! На что, спрашивается, надеялся?

(789) [...]

(790) А это бывший советский знак богатства. Сейчас зубное золото россияне не уважают, предпочитая иметь его в кошельке.

(791) Бывшая жена одного из прототипов В. А. Попугасова, которую он бросил, сбежав с двумя актрисами-близняшками в замечательный саратовский театр АТХ (Академия Театральных Художеств), возглавляемый Иваном Верховых, нынче стала миллионершей и сибирской "королевой прохладительных напитков". Вот какие экономические силы высвобождает Любовь! Задумайтесь об этом, молодежь, пока не поздно!

(792) [...]

(793) См. комментарий 718.

(794) Фраза не более идиотская, чем была вся cоветская власть, эту фразу породившая.

(795) Это я писал в 1974 году, а знал бы я, кем он станет к концу века! Ужас! Я бы даже, наверное, и писать о нем со страху не взялся, о такой влиятельной персоне. Но откуда же знать, кто кем станет в конце концов? Внимательно присматривайтесь к окружающим, молодежь!

(796) Это значит всё. Практически все солидные "новые русские" "подружились еще в комсомоле" (см. комментарии 83, 785), то есть на этих "постоянных и временных комиссиях", в этом своем "депутатстве". Пришел их час, и они захапали у старых коммуняк их богатства, дружно, а иногда со взрывами, перестрелками и войнами поделив эти богатства между собой. Пришел их час, и, между прочим, слава Богу, что пришел хоть какой-то час вместо безвременья. Нам этих богатств все равно никогда не видать, как не видят их пролетарии и интеллигенты "всех стран", имеющие тем не менее какой-никакой достаток и возможность ругать буржуев с левой и правой стороны. Впрочем, чем все закончится или продолжится, узнаете только вы, молодежь, "барометр эволюции", если перефразировать тов. Троцкого. "Хорошие ребьята, жизнь по-своему переделают, настоящими людьми станут", - хоть с акцентом, но душевно пел, и, как теперь выясняется, скорей всего про вас, любимый коммунистами "прогрессивный американский певец Поль Робсон", исполняя арию из революционной оперы "Тихий Дон" композитора И. Дзержинского (не путать с Ф. Дзержинским).

(797) Интересно, что я ТОГДА под этим словом подразумевал?

(798) Как и у меня нет ровным счетом НИКАКОЙ ностальгии по тем временам, пропади они пропадом вместе с советской властью. Я согласен жить куда менее интересно, чем тогда, лишь бы ЖИЗНЬ БЫЛА, а не ее виртуальный коммунистический муляж со всеми этими "стройками", "гэбухами", "починами", "самиздатом", пьянством, бравадой, страхом и стыдом. Я - за мещан! Обыватели - главные бунтари всех времен и народов, но цель их бунта - жажда созидания и размножения. И бездуховность решительно не грозит России, которая, даст Бог, непременно впишется в культурное мировое пространство, где мирно сосуществуют "американизм" и эпос, фольклор и постмодернизм, порнуха и романтика, квас и кока-кола. И не надо возводить скорбные очи горе, что, дескать, все кончилось, кончилось... Как поет один маленький мальчик Вася, когда ему навстречу попадает неучтивый лающий пес:

Ай-лю-ли, ай-лю-ли,

Ты, собачечка, не ври.

(799) Читал до "перестройки". Сейчас - "просматривает". Авось, моя ему на глаза не попадется, а то еще обидится, они все такие обидчивые, прямо слова им не скажи.

(800) О литературе и искусстве либо ничего, либо только хорошее.

(801) Все они сейчас - "бизнесмены". И не гневайтесь, россияне, что они строят виллы и ездят на Канарские острова. У них есть деловые мозги, не проеденные "ханкой" и табачными спорами о "духовности". Они - здесь. Они патриоты. Они - возьмут себе, но и вам дадут. И они непременно спасут страну, если вы им не помешаете, как тогда, в 17-м. А то, что они - "из коммуняк" и "неофиты", так кто ж с этим спорит?

(802) Вот это и был тот самый "предел мечтаний". Квартира, потолки 2 м. 50 см., три комнаты, балкон, чешская люстра, палас, ГДРовская "стенка" с "баром", югославская "спальня", цветной телевизор "Радуга", на кухне холодильник "Бирюса", календарь с подмигивающей японкой, и унитаз в "раздельном санузле" вечно течет. К месту вспомнить рассказ Ивана Бунина, где мужик, впервые попав в грязный трактир, ошеломлен его небывалой роскошью. "Ну я и залетел, я и залетел", - бормочет он, как всякий советский человек, получивший через двадцать лет стояния в очереди свою убогую, "бесплатную" квартиру.

(803) Бах, Бетховен, Мендельсон, Гендель ("Музыка на воде"), Гайдн, которого крестьяне в одном из рассказов Н. Лескова именовали "гадиной" и умоляли просвещенного помещика лучше их драть на конюшне, чем заставлять все это слушать.

(804) И - не смею их осуждать и вам, молодежь, не советую. Беззаветные эти борцы за собственное благосостояние в те годы хотели жить и хотели, чтоб вы были. Пытались не скатываться в свинство и делать возможно меньше подлостей, которых они совершили немало.

(805) Он, кстати, скорей всего никогда ни в чем не разбирался, потому что тот, кто перестает быть писателем, никогда им не был.

(806) А ведь точно... да... переносицу... Не нос же?

(807) Он - лидер. "Где двое или трое соберутся во имя мое, там и я среди вас", - кощунствует он, желая потешить гостей и показать свою ученость.

(808) И тут не "смирение паче гордыни", а обыкновенная интеллектуальная глупость. Кто литературу разлюбил, тот ее никогда и не любил.

(809) Примерно этими словами и более "продвинутые", чем Иван Иваныч, люди артикулируют "конец литературы", толкуют об Интернете и CD. Разумеется, никто больше не будет, как в ХIХ веке, читать вслух у камелька "Бову-Королевича" или Маркса... А может, впрочем, и будет. Во всяком случае, когда появилось кино, умники тоже предрекали конец театру. Я бы советовал молодежи все же читать побольше "художественной литературы". Это сильно "оттягивает", веселит и добавляет опытности. Литература, водка и секс будут в России всегда, а другие страны пусть сами о себе заботятся.

(810) Среди "новых русских" есть не только писавшие про таких вот "почтальонов", но и люди еще более брутальных профессий, чем писательская, например, актеры и режиссеры, которые теперь ворочают банками и миллионами. Они, как и Иван Иваныч, вовремя опомнились, расслоились еще раньше, чем началась "перестройка", и занялись имманентным делом.

(811) [...]

(812) Чудит "лидер", ну и хрен с ним - каждый "новый русский" имеет право на свое хобби: кто пони разводит на даче, кто вспоминает, каким он был мудаком. Да и раньше... У нас вот в лаборатории был один партийный алкаш-начальник, так его подчиненные вынуждены были по очереди впадать с ним в запой, чтобы только не разогнали эту нашу лавочку, где все бездельничали.

(813) А почему не серебряной? И где, кстати, "золото партии"? Я как-то выступал вместе с одним "строгим юношей" из антикоммунистического журнала на букву К, и он замогильным голосом вещал, что коммунисты распределили между собой "золото партии", но скоро наступит "час Х", они это золото вынут и на него устроят "последний и решительный путч". Я сказал ему, что он слишком хорошо думает о коммунистах; на самом деле, если им что в лапу попало, то они этого никогда уже обратно не отдадут. Партия их спросит: "Где деньги?", а они, как муж-пьяница в анекдоте, изумленно сморщат лоб: "Какие деньги?". [...]

(814) из распределителя.

(815) И хрусталь был дефицит, и кофе, и все на свете. Мне кажется, даже коммунистам не нужна прошлая жизнь. Разве мог раньше какой-нибудь инструкторишка РК КПСС украсть миллион и поехать в Ниццу? А теперь он это только и делает, так зачем же ему прежняя убогая обстановка?

(816) Прокомментировать, что ли? Разжевать? Нет уж, если раньше этого не сделал, то и позже не стану.

(817) Они ему решительно ни к чему. Так, мой бывший друг, а ныне хозяин фанеры Всея Сибири долгие годы стыдился журнала "Свежесть", чуть было не поломавшего ему карьеру. Ну, сейчас-то, поди, не стыдится, когда выяснилось, что "все страдали".

(818) Это слово сильно не любит моя Светлана, но я не имею права убрать его из текста даже в чаемых рамках семейной лояльности. Ведь я написал его примерно за пять лет до встречи с горячо любимой женой, в своей прежней грубой жизни. Прости, дорогая!..

(819) Ну... всему в вещном мире рано или поздно приходит конец, только Душа бессмертна. Я, между прочим, сейчас, может, пьяный пишу... один, поздно ночью, когда за окном темно и чувствуется - на меня откуда-то с укором глядит тов. Отто Гротеволь.

(820) Поэтому открою вам главный секрет бытия: несмотря на все вечно существующие "отдельные недостатки" и глобальные неудачи, всех нас в конце концов ждет "хэппи энд". Это будет грандиозное и величественное зрелище! Молодежь, внимательно все запоминайте, потом расскажете, когда мы встретимся ТАМ, где уже находятся все остальные.

(821) Совсем или не совсем - это тоже выяснится ТАМ.

(822) Вот же дура! Разве можно кому-нибудь болтать правду о том, что происходит у тебя в доме? [...]

(823). Ну это же просто чистый парафраз из "Мастера и Маргариты" М. Булгакова, там, где про итоги поэта Ивана Бездомного! Ну нельзя же все-таки так буквально! Хотя ... может быть, в рамках царящего повсюду "постмодернизма" это и сойдет под шумок как некая "центонность".

(824) , несмотря на то, что среди них встречаются даже очень и очень красивые. Эх, нет сейчас очередей, и места нет советским гражданам для тесного общения и выработки чаемой Духовности.

(825) Да натуральная все это параша! Я как-то встретил Ивана Иваныча на приеме в Кремле, когда Президент позвал на встречу с собой "перестроечную" интеллигенцию "посоветоваться" (через пару недель, вопреки этим советам, как раз началась "чеченская война", если кто помнит), и, сидя с ним за одним столом в Георгиевском зале (с Иваном Иванычем, а не с Президентом), тихо спросил, выждав паузу между тостами "за процветание Отечества", правда ли все то, что про него люди болтают? Иван Иваныч сказал, что неправда. Я внимательно посмотрел на него и увидел, что "эти глаза не солгут".

(826) Простой НАРОД разных стран фактически ничем друг от друга не отличается. Я однажды ехал в поезде по стране Великобритании и там разговорился с одним пьяным шотландцем, который и свою жену, и свою Королеву называл одним и тем же коротким, неприличным словом. Зашли контролеры, и он сказал им, что проездной билет "или потерял, или забыл купить". В городе Кембридже его ссадили и повели в английскую ментовку. Или взять того финского парнишку, который стоял на костылях на автобусной остановке в городе Хельсинки, около тюрьмы Катаянокка, и к которому я, тоже опираясь на костыль, участливо обратился посредством Юкки Маллинена, чтобы узнать - не мениск ли порван у парня, как у меня? Парень сказал, что ему действительно только что сделали операцию мениска, и он теперь не может долго со мной разговаривать, потому что спешит домой, чтобы поскорее напиться. А тот, встреченный мною в Мюнхенском биргартене пожилой господин, с которым мы дуэтом исполнили "Катюшу" и "Лили Марлен"? А ведь я ни от одного из них не скрыл, что я - русский. А Юй Ичжун из Нанкина? А Пиа Пера из Милана? А Рене Герра из Исси-ле-Мулино? А Мирча Динеску из Бухареста? А Женя Иванова из Софии? А монгол Нарангирел, который украл у меня в 1968 году прижизненный сборник И. Северянина? А Ева и Илона из Будапешта? А У. Б. Йетс из Дублина? А Марье Меенпа из Хельсинки? Молодые люди третьего тысячелетия! Предлагаю вам заняться хорошим делом - строительством новой Вавилонской башни. Вдруг на этот раз получится?

(827) Смутно вспоминаю, что этот "образ" я уже где-то употребил. А-а, точно. (См. комментарии 542, 549.)

(828) Ну и он, кстати, на моем месте поступил бы точно так же, если бы продолжал оставаться литератором.

(829) Коктейль довольно крутой! Желающих с ним ознакомиться призываю сначала посмотреть фильм Милоша Формана по книге Кена Кизи "Пролетая над гнездом кукушки", а лишь потом прочитать роман С. Угрюмомолчанского "Альтернативная служба", сочинение о дурдоме времен "гласности и перестройки", опубликованное с моим предисловием в роскошном журнале "Золотой век", который издает и редактирует замечательный поэт и отличный, пьющий человек Владимир Салимон и где, кроме всех других, печатается моя жена Светлана Васильева, которую народ как писателя знает меньше, чем меня, и совершенно зря: ведь большинство умных мыслей, которых не так уж много в моих произведениях, позаимствованы мною у нее, а иногда и взяты без спросу. Да не будь ее, я бы, поди, давно уже летал над этим самым cuckoo next! Или побирался по российским дорогам, как Захар, слуга И. Обломова.

(830) Я знавал в своей жизни множество врачей-психиатров и свидетельствую, что ни один из моих знакомых не работал на КГБ. Для этого имелись специальные люди. [...]

(831) А заодно и перед всеми другими ЯКОБЫ РЕАЛЬНЫМИ лицами, которых я в своем сочинении упоминаю. Простите, если был неточен и кто-то из вас здесь выглядит лучше, чем это есть на самом деле, а кто-то - хуже.

(832) Бог знает, какая сторона лучшая, а какая худшая, а вот то, что многие из нас изменились и стали "другими человеками", - никто, я думаю, отрицать не станет.

(833) Ну уж прямо так и по гроб! Тоже, знаете ли, какая-то неприятная литературная эксцентрика, близкая к неврозу.

(834) Э-э, да это действительно выходит какой-то "постмодернизм". Не хотелось бы... Одна надежда, что будет, как в том рассказе Ильфа-Петрова, где мальчик-вундеркинд на киностудии все страшно волнуется, что не получилось бы, "как у Чаплина". А опытные люди его успокаивают: "Не бойся, мальчик, как у Чаплина, у нас никогда не получится".

(835) Он, кстати, не так уж и прост, этот Василий Попугасов. И вообще не трогали бы вы, ребята, "шестидесятников"! Еще раз напоминаю притчу Л. Н. Толстого, где наглые родители поставили своему отцу, деду, который, по их мнению, неаккуратно кушает, деревянную грубую миску, а потом, когда увидели, что их сыночек, вдохновленный этим примером, строгает точно такую же миску для них самих, взволновались и зарыдали. Колдун Ерофей, я к тебе обращаюсь, не делай вид, что ты меня не слышишь!

(836) Добрые, добрые "шестидесятники"! Но не все.

(837) , которые я привести не решаюсь, потому что они мне, во-первых, поломают композицию, а во-вторых - отвлекут ваше внимание на ярчайшие образцы русской "ненормативной лексики".

(838) Подразумевается - опубликуй. Попугасов, очевидно, принял меня за важную птицу, имеющую доступ в "их круг". Ну и я его, признаться, не очень-то в этом разубеждал. Не говорить же мне ему было, что меня к тому времени уже отовсюду выгнали, зачем пугать пуганого человека?

(839) Даже и не знаю, есть ли такой. Недавно с рельс поезд сошел с аналогичным названием.

(840) А не рабочее место. "Рабочих мест" тогда не существовало, а всех "назначали".

(841) Очевидно, имеется в виду Байкало-Амурская магистраль (БАМ). Вынужден привести бородатый анекдот.

Вопрос: Что будет, если Л. И. Брежнева ударить молотком по голове?

Ответ: Бам-м-м!

Анекдот решительно соответствовал действительности.

На какой-то партийный съезд зашел огромный отряд комсомольцев со знаменем и, прокричав здравицу в честь партии и правительства, прямо из Кремля отправился на БАМ, как будто Брежнев к тому времени был уже не только московским Маршалом, но и гаммельнским Крысоловом.

И все же строить БАМ, хоть он и зарос сорной травой, было лучше, чем воевать в Афганистане, я уже не говорю о Чечне.

(842) Это был такой популярный одеколон для советского "миддл класса", так как никаких "афтершейфов" у нас тогда и в помине не водилось. "Тройной" одеколон пили, а "Шипр" был для этого дороговат. Тоже вкусный одеколон, между прочим, не хуже сопутствующих ему папирос "Казбек".

(843) А вот в вагонах-ресторанах, относительно всего остального, действительно было неплохо. Имелось пиво, имелась колбаса, которую "местное население" скупало, когда поезд останавливался. Ну, а то, что там обсчитывали и обвешивали, так всем же жить надо. Не хочешь - как хочешь.

(844) См. комментарий 718.

(845) Здесь очевидна эстетика знаменитой песни начала 30-х годов "На Молдаванке музыка играет", где описывается, как некая Маруся по заданию одесского "пахана" поехала на Беломорканал вызволять знатного вора Костю-ширмача.

Маруся едет в поезде почтовом,

И вот она у лагерных ворот.

А в это время с песней боевою

Идет веселый лагерный народ (курсив мой. - Е. П.).

[...] Думаю, что именно по мотивам этой песни была написана знаменитая советская пьеса "Аристократы" (1934 г.) знаменитого советского драматурга Н. Погодина, автора "Кремлевских курантов" и другой туфты.

(846) Правильно "командировАНный", а не "командировОЧный", но все говорили и писали именно так. [...]

(847) , наполненными "дефицитом" для взяток - икрой, "рижскими духами", армянским коньяком.

(848) - высокооплачиваемые пролетарии.

(849) , поехавшие "за романтикой", но тут же столкнувшиеся с "суровой прозой жизни". [...]

(850) С ума она, бля, стронулась, и гораздо раньше, чем утверждал Ю. Карякин. А именно - в 1917 году. Сейчас ее лечат, но с переменным успехом - то вдруг на поправку идет, а то опять впадает в буйство или тихий бред. [...] Все прахом пошло - имперские каналы, "миллионы киловатт электроэнергии", утонувшие в тундре рельсы. У нас слишком много земли и слишком мало желающих эту землю "обустроить" для цивилизованной жизни, а не "победить природу", как это вознамерились сделать самонадеянные большевики. "Раскаяние и самоограничение" - не об этом ли? Давайте скажем это прямо, и все нас снова полюбят. [...]

(851) [...]

(852) Это не идеологическое, а личностное описание. Я действительно люблю свою отчизну, но, как советовал М. Ю. Лермонтов, "странною любовью". Я считаю себя патриотом, а вы как хотите, так обо мне и думайте.

(853) В рамках этой любви замечу, что мою отчизну лучше рассматривать из окна поезда, потому что из окна самолета получается слишком мелко, а как ступишь на почву - попадешь в грязь, в ней и останешься, в ней и живешь.

Никак мне не забыть, как я однажды переехал финскую границу, и сразу же после чистеньких крашеных домиков и асфальтированных дорог, в той же самой карельской тайге, среди елей и песков вдруг возникла огромная непроходимая лужа, а дальше понеслось, понеслось:

- кирпичные и деревянные двухэтажные дома с сортирами во дворе;

- старик в галошах, донашивающий зеленый армейский китель;

- трактор, а рядом с ним тракторист, спящий "в дупелину".

Почему мы, спрашивается, так должны жить? С какой целью? С какой стати? Оно, конечно же, хорошо - Простор там, Духовность. Но зачем все это, если людям худо?

(854) , надеясь встретить свежего столичного человека и узнать, как там Евтушенко, Вознесенский- не обижают ли их опять власти?

(855) Лично я в это время уже любовался пейзажами и натюрмортами уже описанного мной "негритянского поселка" (см. комментарий 6), который при первом моем появлении там раз и навсегда убедил меня в том, что действительно всюду жизнь: в радиусе около 50 м. от поселкового магазина и примерно в 74 км. от имперского Кремля валялись на теплой песчаной почве пьяные, милиция ехала мимо них на "Жигулях", задраив стекла, а в магазине баба-продавщица справедливо стукнула лезшего без очереди мужика громадными деревянными счетами по голове и сказала ему: "Постоишь, не директор бани!"

Что ж - и это красиво, и это - родина. А вот там, где я сейчас все это пишу, хоть и красиво, но не родина. Правда ведь, тов. Отто Гротеволь? "Не волнуйтесь, утешьтесь, я скоро уеду" (Л. Мартынов, не тот, который убил Лермонтова, а замечательный сибирский поэт, который, тем не менее, "приложил", когда велели, Б. Пастернака, который, в свою очередь, не сумел заступиться за О. Мандельштама).

(856) Это означает, что ни прописки, ни квартиры у него там больше нет - все оттяпала разведенная жена, а старенькая мама умерла на руках у чужих людей, вспоминая перед смертью беспутного сына.

(857) , но с рельсов он в этот раз не сошел.

(858) Граждане! Включите телевизор, и вы увидите, что мир действительно исключительно тесен: новопреставленную английскую принцессу Диану оплакивает весь мир.

(859) МЕНЮ: Салат из помидоров со сметаной. Борщ. Гуляш гов. с картофельным пюре. Компот из "сухофруктов".

(860) , так это, понимаешь, "как мужик мужику".

(861) См. комментарий 16.

(862) "Завязавшие" алкоголики - это очень тонкие люди, склонные к самоанализу, но не всепрощению. Алкоголизм и пьянство - несовместны, как злодейство и гений. Алкоголизм убивал россиян, а пьянство спасало.

(863) Робкие попытки отдельных "комсомольцев-добровольцев" реформировать систему и придать ее звериному оскалу человеческий облик неизменно шли прахом: "кухарки, управляющие государством" не терпят, когда кто-то еще на их кухне шурует.

(864) Как А. Дубчек в Чехословакии или Лен Карпинский, бывший секретарь ЦК ВЛКСМ, в России. Или как комсомольский секретарь города К. Слава (фамилию не помню), которого непонятно почему к началу 80-х отовсюду вычистили, а он никому не говорил, почему, и работал по договорам "вольным охотником" в тайге. Я, кстати, только сейчас сообразил - да неужели же он не знал, что я никогда в комсомоле не состоял, когда исключал меня из этого самого комсомола? (См. комментарий 48.) Знал, конечно, но, очевидно, решил хоть немного "отмазать" пацана. Ну, а одновременно скорей всего именно он и свел редактора нашей "Свежести" с теми чертями, которые и обеспечили "осознавшему свои ошибки" быструю фанерную карьеру в условиях "развитого социализма". "Широк русский человек, неплохо бы сузить" (Ф. Достоевский).

(865) А жизнь вообще-то не черно-белая, а цветная. Мне дороги устные и письменные свидетельства старых зэков Ч. Амирэджиби, Ю. Домбровского, Л. Копелева, Ф. Сучкова и др., с которыми Бог дал мне возможность общаться и дружить, что они и в тюрьме жили как свободные люди.

(866) Экстенсивное освоение времени и пространства. Лихорадочно строилось малокачественное "новое", а все доброе "старое" дряхлело и ветшало. Коммунисты, в отличие от Моисея, хотели увести нас из цветущей родины в пустыню, чтоб мы поскорее все забыли и нам некуда было возвратиться. Но мы возвращаемся в свою Россию!

(867) Один из представителей этого поколения, уважаемый мной рок-музыкант Юрий Шевчук правильно пел в начале конца "перестройки":

Где Родина? Еду я на Родину.

Говорят - уродина, к сволочи приветлива...

(868) Очевидно, в том смысле, что не "вписался в систему", не ухватил крепкими зубами ее сосцы, млеком и златом наполненные.

(869) И все-таки он, скорей всего, принимает Ивана Иваныча за стукача. Это тогда просто мания была, хотя и имевшая реальную подоснову в нашей милицейско-гэбэшной стране. "Сегодня мне в сплошном лесу бутылок приятно видеть даже рожи стукачей" (Юз Алешковский, "Пасхальная- лирическая"). [...]

(870) Ну, точно, принимает Ивана Иваныча за "ревизора", и все дальнейшее у него - весьма смахивает на посталкогольный бред.

(871) Никогда я не любил этот жест и совершенно не удивился, когда мне кто-то сказал, что в Америке он считается крайне неприличным. А еще говорят, что у них Духовности нету!

(872) И этот полагал, что "Царствию Ленина не будет конца". Да что там Попугасов! Умнейший Авторханов написал, что после Брежнева будет только Брежнев. Збигнев Бжезинский считал, что коммунизм будет разлагаться еще десятки лет. Ой, а вдруг они не ошибаются, и все, что происходит сейчас, всего лишь передышка, как в том анекдоте про человека, попавшего в ад и выбравшего самое слабое, с его точки зрения, наказание - стоять по горло в говне. Только он обрадовался, что хорошо устроился, как явился черт и скомандовал: "Кончай перекур, становись на руки!" Оборони Бог!

(873) , особенно у тех, кто помер.

(874) Ну, насчет строек я не знаю, а что касается "новых людей", то я недавно встретил Попугасова в Москве и с удовольствием узнал, что он, являясь продюсером отечественного "порно", активно сотрудничает с Региночкой Р. и непременно передаст ей от меня привет. Василий Александрович ездит на машине "Шкода" и говорит, что она ничем не отличается от немецкого "Фольксвагена", он строит дачу "по Волоколамскому направлению", отдыхал в Анталии, но ему там не понравилось. Я от души порадовался за него - лучше уж так, чем "ханку" жрать да коммунизм строить.

(875) вполне искренне.

(876) Решительно не понимаю, чем занимались при советской власти так называемые философы, включая самых "прогрессивных". Если они действительно умнее всех, так, может, им и следует покаяться в первую очередь? Рассказать, например, как они ошивались при ЦК КПСС и писали за разных ублюдков доклады, "концепции развития".

(877) т.е. аккуратненько и осторожненько поругивая советскую власть.

(878) Непременно на случай моего предполагаемого доноса. Советский человек всегда был начеку, особенно если не пьяный.

(879) Последние годы, перед явлением "городу и миру" тов. Горбачева, той власти цифры единственно и были нужны. Неслучайно тогда бытовал смешной анекдот, который я сейчас никак не могу вспомнить в подробностях. Что-то там такое о том, что "Остановился поезд" (название фильма В. Абдрашитова), и Брежневу докладывают - ни рельсов впереди больше нету, ни угля. "Задерните занавески и раскачивайте вагон, чтобы казалось, будто мы едем", - командует Брежнев. Совершенно сейчас не смешно. Чего, спрашивается, тогда смеялись? Хотя, конечно, Попугасов здесь темнит и глумится (в гомеопатических для больной власти дозах).

(880) Неясная тоска глодала всех без исключения граждан СССР. СССР погиб от тоски, а не от разрушенной экономики. Жажда обретения гармонии в рамках той реальности была заведомо неутолимой.

(881) КЕМ? И ЧТО? Наив!

(882)

Ай-лю-ли, ай-лю-ли,

Ты, собачечка, не ври.

Потому что трагедии, которые в XX веке потрясли мир, можно пересчитать по пальцам, и главную из них, начало которой уложилось в 10 дней, описал в своей книге любопытствующий американец Джон Рид, перед тем как лечь в гроб у кремлевской стены. Все остальное - производное. Чаще всего не трагедии, а драмы. Чаще всего - кровавые.

(883) No doubt & no objection. См. весь остальной текст этой книги.

(884) Название популярного в те годы рок-ансамбля.

(885) по сравнению со всеми этими "режимами", "идеологиями", "властями", "партиями", "движениями". Истинная реальность, данная нам Богом, вовсе не в этой суете, а в добром слове, неясной попытке обрести братство, любовь и всепрощение, победив горечь одиночества на миру и тем самым преодолев смерть. Земля давно обжита, все мы на ней - земляки, так давайте же держаться достойно скорее даже не перед Господом Богом нашим, который хороший Отец и всех нас любит, а перед холодным и чопорным Хаосом, который пока что, несомненно, враждебен нам, как всякая жизненная неясность. Наш мир полон тайной гармонии, и мы постепенно растворимся в ней, как труп растворяется в кладбищенской земле, но это не станет смертью и концом, потому что ни смерти, ни конца не существует, и все мы станем счастливы, кто сказал, что мы должны быть несчастливы? И - молодежь, дети, ничего не бойтесь. Тихо. Злые великаны ушли и больше никогда не вернутся. Все в порядке. Жизнь продолжается. Жизнь вечна. Мы все спасемся.

(886) совершенно искренне.

(887) Россия. Отечество. Держава. Страна. Родина. Моя. Моих родителей. Моей жены. Моего сына. Моих друзей. Моих врагов. Наша.

(888) Ну, я и выпил один. После чего собрал свои письменные принадлежности и, учтиво попрощавшись с Германией, направился в Москву.

Берлин-Панков,

ул. Маяковскийринг 46/48

3 июля - 6 сентября 1997