Подручный смерти

Глава 4

Бортников едва устоял на ногах. На него с размаху налетела девушка. Она словно из-под земли выросла. Он не успел ничего сообразить, а девушка, похоже, обезумела. Она прижалась к нему, трясясь в ознобе и нервно повторяя:

– Спасите!.. Помогите!..

Бортников узнал в ней молоденькую медсестру из поликлиники, куда он устроился терапевтом.

– Что с вами?

– За мной гонятся…

– Кто?

Он оглянулся. Кроме них двоих на тихой улочке, застроенной деревянными домами, не было ни души. К заборам тулились рябины, увешанные перезрелыми ягодами. Во дворах остервенело забрехали собаки, словно ждали подходящего момента.

– Слышите?.. Слышите?..

– Собаки лают, – подтвердил Бортников. – Они здесь клятые, все до одной.

Моросил мелкий дождь, и волосы девушки намокли, но она этого не замечала. Ее тело сотрясала дрожь.

– У вас есть зонтик?

Этот простой вопрос заставил ее опомниться. Девушка подняла глаза и обомлела.

– Вы?.. Как вы… здесь оказались?

– Я всегда хожу этой дорогой. Снимаю половину дома неподалеку.

– Вы… слышали?.. Чупакабра!

Бортников слышал странный отдаленный звук, но не придал этому значения.

– Чупакабра? – рассмеялся он. – Вы шутите!

– На пустыре…

– Пустырь – дурное место. Но вряд ли там водятся чупакабры. Вряд ли они вообще существуют.

Девушка, по-видимому, не разделяла его мнения. Она все еще дрожала от страха.

– Вас кто-то напугал? – спросил Бортников и легонько встряхнул ее. – Эй!.. Взгляните на меня! Все хорошо.

– Я не знаю, что это было…

– Я с вами, и вам теперь нечего бояться. Проводить вас домой?

– Нет… я на работу…

– Тем лучше, – улыбнулся Бортников. – Я тоже. Значит, нам по пути.

Он напряженно вспоминал, как ее зовут. Кажется, Марина. Нехорошо будет, если он ошибется.

– У вас есть зонтик? – повторил он вопрос. – Или придется мокнуть? В такую погоду простудиться – раз плюнуть. Я-то закаленный, а вы станете моей пациенткой!

Доктор пытался развеселить девушку, но потерпел фиаско.

Они молча добрались до поликлиники и разошлись в разные стороны. Она отправилась греться и пить горячий чай, а Бортников поспешил в кабинет, у которого его поджидали больные.

Ренат решил ехать на своей машине. Как Лариса его ни отговаривала, он был непреклонен. Все ее доводы разбивались об его упрямство. Наконец она сдалась.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!

Они выехали из Москвы рано утром, когда рассвет проступал на востоке зеленым маревом. Фары вырывали из тумана дорожные указатели. Капли влаги оседали на лобовом стекле, и приходилось включать «дворники».

– Куда мы направляемся? – не выдержала Лариса.

– Будем руководствоваться не умом, а наитием, – хрипло ответил Ренат. – Как учил Вернер.

– Ты можешь объяснить, что происходит? Куда тебя несет?

– Если бы мог, объяснил бы.

Он сильно кашлял, но температура упала до тридцати семи, что позволило ему сесть за руль. Лариса дремала на переднем сиденье. Через пару часов Ренат разбудил ее перекусить.

– Проголодался? – оживилась она. – Это хороший признак.

– У меня слабость, – пожаловался он. – Руки дрожат. Я весь мокрый под свитером. Футболку хоть выжимай. Не мешало бы переодеться.

– В машине нельзя.

– Почему? Печка работает, одежда в сумке.

– Я все-таки врач, – возмутилась Лариса. – И я против! Надо остановиться в отеле, привести себя в порядок, отдохнуть.

– Некогда отдыхать.

– Куда ты торопишься? Боишься опоздать?

Ренат молча съехал на обочину, достал термос и налил себе чаю. Горячее питье придало ему сил. От бутерброда он отказался. Съел треть плитки шоколада и удовлетворенно вздохнул.

– Ну вот, можно трогаться.

Лариса сердито смотрела по сторонам. Голые березы, косматые елки, серое небо, морось. В такую погоду не хочется нос из дома высовывать, не то что мчаться неизвестно куда. Но Рената не остановишь. Что-то гонит его вперед, в неизвестность. И это «что-то» – таит угрозу.

С помощью навигатора Лариса отыскала придорожный отель. До него рукой подать, каких-нибудь пять километров.

Мокрая лента асфальта поблескивала в свете фар. Не доезжая до поворота, Ренат притормозил.

– Возьмем попутчика?

– С какой стати? – возмутилась Лариса. – Ты только взгляни на него! Небритый, с рюкзаком на плече.

– Я сам небритый.

Ренат не послушался и посигналил мужчине, который не поверил своему счастью. Водитель белого джипа не прочь взять его пассажиром?

– До Грибовки подбросите?

– Садись, – Ренат кивком головы указал назад.

– У меня денег нет.

Лариса поняла, что человек с рюкзаком лжет. Деньги у него были. Небольшая сумма, которую он, по-видимому, не хочет тратить. Приберегает для чего-то более важного.

Едва пассажир уселся и поставил в ногах свой рюкзак, перед ней раскрылись картины его жизни. Совсем недавно он обитал в палатке, в полевых условиях. Ловил рыбу для ухи, копался в земле, перебирал какие-то черепки…

– Вы археолог? – спросила она.

– У меня на лбу написано? – угрюмо отозвался он.

– Именно так.

Пассажир насупился и уставился в окно. Горло у него замотано теплым шарфом, на щеках алеют пятна. Он болен.

– Вы живете в Грибовке? – допытывалась она.

– Нет.

– Значит, в гости едете?

Археолог ехал к родственникам. Она нарочно вызывала его на разговор. Попутчик плохо выглядел, а чувствовал себя еще хуже. Он провел бессонную ночь в гостиничном номере, пережил настоящий кошмар… Его хотели убить?..

– У вас что-то случилось?

– А вам какое дело? – огрызнулся пассажир.

– Э-э! Будешь хамить – высажу! – рассердился Ренат.

– Простите… Я нездоров. У меня температура. Можно, я вздремну?

Ренат покосился на Ларису, и она оставила археолога в покое. Пусть человек отдыхает. Ему и так не сладко, а тут еще цепляются с вопросами.

Археолог добирается в Грибовку издалека. Он провел много времени в пути… Его сопровождал молодой парень. Потом они расстались. Парень поехал в одну сторону, а этот мужчина – в другую.

Пассажир притворялся, что дремлет. На самом деле он заново переживал ночной переполох, приступ панического ужаса…

Ренат молча вел машину. Он думал о попутчике. Пытался установить с ним телепатический контакт. Так, на всякий случай.

Ларису напрягало присутствие археолога. Во всем этом крылось нечто зловещее. Человек на заднем сиденье беспокоил ее. Они неспроста встретили его на дороге. Неспроста взяли с собой. Грибовка… Что ждет их в маленьком депрессивном городке?

Мимо пробегал темный от дождя ельник, потянулись сжатые рыжие поля. Когда начали попадаться деревянные домики, Лариса опомнилась:

– Мы отель проехали!

Ренат раскашлялся. Ему нужно переодеться, а он «забыл» остановиться у гостиницы. Ей назло.

– Я терпеть не могу отели для дальнобойщиков, – пояснил он.

– Как будто ты там хоть раз останавливался!

– Нет. И не жалею.

Пассажир продолжал прикидываться спящим. Он не хотел, чтобы ему задавали вопросы. В Грибовке живет его сестра, он говорил с ней из Турана перед отъездом. Связь была никудышная.

Слепцов, – а это был он, – не заметил, как мысленно перенесся обратно в экспедицию. Он давно рвался в Туву, будто там медом намазано. Река Уюк протекала в межгорной котловине, у подножия хребтов росли вековые кедры. Слепцов готов был получать гроши, лишь бы участвовать в тамошних раскопках. Находки, – плод упорного кропотливого труда, – разочаровали его. К тому же он постоянно болел. Ангина подтачивала его силы, выматывала, он жил на таблетках, и в конце концов не выдержал. Решил подлечиться.

Вадик вызвался ехать с ним. Слепцов даже обрадовался. Добираться на попутках одному было страшновато. Из-за болезни. Вдруг прихватит основательно? Как тогда быть? Всю дорогу его лихорадило, но он держался. А в отеле стало совсем худо. Ночью Слепцов, видимо, пережил кризис, и к утру ему полегчало.

Воспоминания хаотично менялись, перемежаемые картинами жизни в экспедиции. В свободное время Слепцов бродил в одиночестве по горам, искал что-то. Над ним подшучивали. Мол, ему не дают покоя лавры более удачливых коллег. Долину реки Уюк не зря назвали Долиной царей. Здесь у поселка Аржан были раскопаны два знаменитых кургана. Но не курганы интересовали Слепцова.

По ночам ему чудились горестные стенания, он вскакивал, прислушивался… а утром просыпался с тяжелой головой. Ему казалось, его кто-то преследует…

Даже сейчас, в машине, Слепцова не покидала тревога. Он проваливался в забытье, и сразу же мутная волна боли накрывала его и несла вверх, в темное небо… Он поднимался высоко над лесом, чтобы камнем рухнуть вниз, ломая крылья и кости… кости и крылья…