Михаил Слонимский ПОДВИГ АНДРЕЯ КОРОБИЦЫНА

Глава I Учебный пункт

Андрей Коробицын был призван на военную службу в двадцать шестом году и назначен в пограничные войска. Он не сразу понял, что это значит. Ему представилось, что его отправляют в Китай. Оказалось, что не в Китай, а совсем в другом направлении. Но все равно он не мог вообразить себе границу. Наверное, это — большая стона. Или, может быть, всю страну огораживает высокий забор. Во всяком случае, пограничные места не должны быть похожи ни на что, виденное им до сих пор. А до призыва Андреи ничего не видал, кроме родной деревни Куракино. Он даже поезда до призыва не видал. Из Куракина долго надо было пробираться древними путями и тропами, сквозь лесные дебри и торфяные болота, прежде чем достигнешь железной дороги или реки Сухоны, по которой ходили в Вологду пароходы. Из дремучих лесов, окружавших Куракино, забегали к самой околице волк и лиса, и медведь драл корову у самой деревни.

На учебном пункте, куда был направлен Андрей Коробицын, собрались с разных концов страны молодые люди одного возраста, одного призыва, деревенские и городские. Деревенские особенно удивлялись красивой зеленой фуражке и вначале смеялись, поглядывая друг на друга. Потом привыкли и носили фуражку уже с важностью.

Жили все красноармейцы и командиры в большой дружбе. Тут все были товарищами, и то, чему учили командиры, было направлено против врага. Врага представлял себе Коробицын в образе куракинских кулаков Таланцевых, которые сумели и после революции прибирать дела и выгоды к своим рукам. Только вот не верилось тому, что рассказывали командиры о границе, — получалось по их словам так, что граница мало чем разнится от родных мест Коробицына.

Обучался Коробицын упорно, не отставая от товарищей, и по физической подготовке был один из первых. Он отличался немалой силой. Не зря мать его, Степанида Семеновна, маленькая, высохшая на неустанной работе, остроносая, но по-молодому быстрая, говаривала про него:

— Маленькой, худенькой был и беленькой, а стал большущий, матёрый, корпуснóй, черноватенькой. Ловкой он очень…

Ничто не казалось трудным Коробицыну на учебном пункте — так хотел он побыстрей всему научиться, перегнать в знаниях даже старшего своего брата, который в гражданскую войну отстаивал в Красной армии советскую власть, а теперь строил хозяйство в родном Куракине.

Вот вызывает Андрея командир к карте и говорит:

— Каждый боец должен знать нашу родину. Вот скажите, товарищ Коробицын, из каких республик состоит наш Союз?

И Коробицын отвечает, внимательно и напряженно обводя пальцем каждую республику.

— А вот скажите, товарищ Коробицын, какие сопредельные государства у нашего Союза?

— Маньчжурия, — отвечает Коробицын и затем, сразу отмахав тысячи километров на запад, продолжает: — Финляндия, Эстония, Латвия, Польша…

Все это и еще многое узнал Андрей на учебном пункте. Приучился он каждый день читать газеты, и если чего не понимал, обращался к товарищам или командирам за разъяснениями. Особенно часто беседовал он с красноармейцем Бичугиным, ленинградским кожевником.

— Тебя кто из черной избы вынул и человеком сделал? — говорил Бичугин Андрею. — Большевики! А Болгасова? А меня? Тоже большевики! И против Таланцевых тоже только большевики нам и помогут!

Сам Бичугин, питерский рабочий, уже был коммунист.

И Коробицын вспомнил черную избу, дымную и гарную, в которой вырос он, смерть отца, батрачившего у кулаков и надорвавшегося на работе, голод, всегдашние слова брата:

— Питаться — хитро.

И все внимательней слушал он Бичугина.

Прав Бичугин: только большевистская революция дала надежду в жизни, дала светлую избу и землю. И, слушая товарищей, Коробицын убеждался — живет он среди людей одной с ним судьбы. А людей таких — миллионы, и революция поставила их хозяевами жизни.

Бичугин познакомил Коробицына с деревенской учительницей, которая охотно давала бойцам книги. Однажды Коробицын увидел у этой учительницы незнакомую девушку. Когда он пожаловался, что не все мог понять в книге, которую дала ему учительница, девушка иступила в разговор:

— Я тоже бывало сижу на занятиях в школе, ничего не пойму, — приду домой, брякнусь и реву…

И, взяв книгу, которую возвращал Коробицын, она тут же принялась так толково объяснять все непонятное, что Андрей забыл об учительнице, слушая ее.


Девушка принялась объяснять все непонятное.

Так он познакомился с комсомолкой Зиной Копыловой. И с этого дня каждый раз, получая увольнительную записку, Андрей шел к Зине. Он шел снежным полем, по которому невозбранно гулял ветер, и уже издали узнавал огонек в ее избе, отличая его от других огоньков в деревне.

Зине Копыловой не исполнилось и восемнадцати лет, когда ее избрали членом сельсовета. Нашлись, конечно, и такие, которые говорили, что девушка в сельсовете — это позор обществу, но понемногу и они примолкли. Это была небольшого роста девушка, круглолицая, с вздернутым слегка носом, не слишком полная, но и не слишком худощавая.

— У меня скука по населению, — говорила она часто, и действительно не любила одиночества.

Товарищество, которое Коробицын узнал на учебном пункте, он хотел так закрепить, чтоб уж никогда не утратить его. Когда Зина, а за ней и Бичугин спросили его, почему он не в комсомоле, он даже удивился, как это ему раньше не пришло самому в голову совершить такой простой поступок, открывающий широкий и верный путь в будущее. Он вступил в комсомол. Он понял, какое значение имеет сплоченность народа в борьбе против общего врага. Он окончательно вошел в семью людей одной с ним судьбы.

Прощаясь с Зиной перед отправкой на границу, Коробицын уговорился с ней: они поженятся, когда он вернется из армии, и вместе будут строить жизнь.


Загрузка...