ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЭЗИЯ УРАЛА
БАХТИН ИВАН НИКОЛАЕВИЧ
1756–1818
Родился в семье горного чиновника Егошихинского медеплавильного завода. Служил в артиллерии (1772–1782), после чего перешел в судебное ведомство и около четырех лет был прокурором Пермского земского суда.
В этой же должности служил в Тобольске. Здесь он активно сотрудничал в журнале «Иртыш, превращающийся в Ипокрену».
Произведенный в 1788 году в действительные статские советники, он был назначен слободско-украинским, то есть харьковским гражданским губернатором. В Харькове он вспоминал, что в молодости был «величайший вольнодумец… вольтерист…»
В 1814–1815 годах находился в отставке, после чего заведовал Государственной экспедицией по ревизии счетов.
Кроме басен, стихотворений, од, эпиграмм, во многих из которых ясно сквозила их социально-демократическая направленность, Бахтин написал и драму в пяти действиях «Ревнивый» (1795). Впоследствии она была поставлена в Харькове, а в 1816 году напечатана в Петербурге. В этом же году здесь вышла книга Бахтина «И я автор, или разные мелкие стихотворения». Сюда он включил произведения, разбросанные по журналам конца XVIII и начала XIX века.
ВОР, ПОХИТИВШИЙ ЧАСЫ
Часы у госпожи в собрании заметя
И их себе присвоить метя,
Один проворный вор
На выдумки был скор.
Искусно олухом на время притворился:
Шел мимо госпожи, он, будто зацепился
И будто невзначай, ей на ногу ступил;
А боль ей учиня, часы удобней сбрил.
Боярыня отнюдь того не помышляла,
Что хитрость простота его в себе включала,
И так она вскричала:
— Болван! Простак!
Но вор с усмешкою ответствовал:
— Без лести,
Я глуп не так,
Как сколько делать вы изволите мне чести.
Не ясно ли сей вор сказал, читатель, всем,
Что часто плутовство мы глупостью зовем?
1790
ЭПИГРАММЫ
Я честный человек: ты всех так уверяешь.
Не верят в том тебе, ты всех за то ругаешь.
Но я даю совет: коль честным хочешь слыть,
Не славь себя ты им, ты им старайся быть.
1789
* * *
Дворянского коня вчера зарыли здесь,
Который проводил в работе век свой весь.
Свой век же в праздности провел
его хозяин.
Полезней свету был кто: конь или боярин?
1789
1756–1818
Родился в семье горного чиновника Егошихинского медеплавильного завода. Служил в артиллерии (1772–1782), после чего перешел в судебное ведомство и около четырех лет был прокурором Пермского земского суда.
В этой же должности служил в Тобольске. Здесь он активно сотрудничал в журнале «Иртыш, превращающийся в Ипокрену».
Произведенный в 1788 году в действительные статские советники, он был назначен слободско-украинским, то есть харьковским гражданским губернатором. В Харькове он вспоминал, что в молодости был «величайший вольнодумец… вольтерист…»
В 1814–1815 годах находился в отставке, после чего заведовал Государственной экспедицией по ревизии счетов.
Кроме басен, стихотворений, од, эпиграмм, во многих из которых ясно сквозила их социально-демократическая направленность, Бахтин написал и драму в пяти действиях «Ревнивый» (1795). Впоследствии она была поставлена в Харькове, а в 1816 году напечатана в Петербурге. В этом же году здесь вышла книга Бахтина «И я автор, или разные мелкие стихотворения». Сюда он включил произведения, разбросанные по журналам конца XVIII и начала XIX века.
ВОР, ПОХИТИВШИЙ ЧАСЫ
Часы у госпожи в собрании заметя
И их себе присвоить метя,
Один проворный вор
На выдумки был скор.
Искусно олухом на время притворился:
Шел мимо госпожи, он, будто зацепился
И будто невзначай, ей на ногу ступил;
А боль ей учиня, часы удобней сбрил.
Боярыня отнюдь того не помышляла,
Что хитрость простота его в себе включала,
И так она вскричала:
— Болван! Простак!
Но вор с усмешкою ответствовал:
— Без лести,
Я глуп не так,
Как сколько делать вы изволите мне чести.
Не ясно ли сей вор сказал, читатель, всем,
Что часто плутовство мы глупостью зовем?
1790
ЭПИГРАММЫ
Я честный человек: ты всех так уверяешь.
Не верят в том тебе, ты всех за то ругаешь.
Но я даю совет: коль честным хочешь слыть,
Не славь себя ты им, ты им старайся быть.
1789
Дворянского коня вчера зарыли здесь,
Который проводил в работе век свой весь.
Свой век же в праздности провел
его хозяин.
Полезней свету был кто: конь или боярин?
1789
ПОПОВ АНТОН ИВАНОВИЧ
1748–1788
Родился в семье священника села Ключевского Пермской губернии. В 1767 году окончил Вятскую духовную семинарию, работал преподавателем риторики, пиитики, философии в Хлынове и Кунгуре.
В 1778 году в Петербурге вышла книга под названием «Сатирические, забавные и нравоучительные эпиграммы, или надписи, сочиненные в городе Хлынове, Вятской семинарии префектом Антонием Поповым». В 1786 году книжка вышла вторично.
В 1781 году — в год образования города Перми — Попов был назначен сюда протоиереем. Здесь и прослужил до смерти.
Он является автором оставшегося в рукописи первого словаря коми-пермяцкого языка.
«Под видом серебра и злата бога чтили…»{1}
Под видом серебра и злата бога чтили,
Как прежде идолам язычники служили.
Мы, суеверьям их смеясь теперя глупым,
Сребро и золото под видом бога чтим.
Богатый графский дом купивши, Туберон,
По крайней мере мнишь, что ты теперь барон.
Осла Меркурием не сделают Афины.
Природа, нрав и вид осла везде едины.
«Поступки в людях мы пороками зовем…»
Поступки в людях мы пороками зовем,
Пороки собственны за добродетель чтем.
И худо и добро чужое осуждаем,
Но пахнет как от нас, того не примечаем.
«Пред всяким без стыда Флор клятву нарушал…»
Пред всяким без стыда Флор клятву нарушал,
Кто смело совести его и клятве доверял,
Затем, что много он и в самой клятве лжет;
Клянется совестью, которой в нем и нет!
«Бедно жить — гонят. Богато — завидят…»
Бедно жить — гонят. Богато — завидят,
Подло — гнетут. Высоко — ненавидят.
Глупо — не любят. Разумно — бранят.
Свято — порочат. За худо — казнят.
Кто всем понравиться в свете желает,
Тот поскорее пускай умирает.
«Напрасно говорят, что стал инаков свет…»
Напрасно говорят, что стал инаков свет,
В нем прежде не было и ныне правды нет!
«Напрасно ропщете, вы бедны потому…»
Напрасно ропщете, вы бедны потому,
Что обдирают вас донага богаты.
Знать, грабят вас законно, посему
И в том, по мненью их, они не виноваты.
«Пожил, поворовал довольно в свете Савва…»
Пожил, поворовал довольно в свете Савва,
Здесь голову сложил, конец и богу слава.
1748–1788
Родился в семье священника села Ключевского Пермской губернии. В 1767 году окончил Вятскую духовную семинарию, работал преподавателем риторики, пиитики, философии в Хлынове и Кунгуре.
В 1778 году в Петербурге вышла книга под названием «Сатирические, забавные и нравоучительные эпиграммы, или надписи, сочиненные в городе Хлынове, Вятской семинарии префектом Антонием Поповым». В 1786 году книжка вышла вторично.
В 1781 году — в год образования города Перми — Попов был назначен сюда протоиереем. Здесь и прослужил до смерти.
Он является автором оставшегося в рукописи первого словаря коми-пермяцкого языка.
«Под видом серебра и злата бога чтили…»{1}
Под видом серебра и злата бога чтили,
Как прежде идолам язычники служили.
Мы, суеверьям их смеясь теперя глупым,
Сребро и золото под видом бога чтим.
Богатый графский дом купивши, Туберон,
По крайней мере мнишь, что ты теперь барон.
Осла Меркурием не сделают Афины.
Природа, нрав и вид осла везде едины.
«Поступки в людях мы пороками зовем…»
Поступки в людях мы пороками зовем,
Пороки собственны за добродетель чтем.
И худо и добро чужое осуждаем,
Но пахнет как от нас, того не примечаем.
«Пред всяким без стыда Флор клятву нарушал…»
Пред всяким без стыда Флор клятву нарушал,
Кто смело совести его и клятве доверял,
Затем, что много он и в самой клятве лжет;
Клянется совестью, которой в нем и нет!
«Бедно жить — гонят. Богато — завидят…»
Бедно жить — гонят. Богато — завидят,
Подло — гнетут. Высоко — ненавидят.
Глупо — не любят. Разумно — бранят.
Свято — порочат. За худо — казнят.
Кто всем понравиться в свете желает,
Тот поскорее пускай умирает.
«Напрасно говорят, что стал инаков свет…»
Напрасно говорят, что стал инаков свет,
В нем прежде не было и ныне правды нет!
«Напрасно ропщете, вы бедны потому…»
Напрасно ропщете, вы бедны потому,
Что обдирают вас донага богаты.
Знать, грабят вас законно, посему
И в том, по мненью их, они не виноваты.
«Пожил, поворовал довольно в свете Савва…»
Пожил, поворовал довольно в свете Савва,
Здесь голову сложил, конец и богу слава.
САЛАВАТ ЮЛАЕВ
1752–1800
Национальный герой и первый поэт башкирского народа Салават Юлаев родился в деревне Текеево Шайтан-Кудейского юрта (волости) Уфимской провинции (ныне Салаватский район Башкирской АССР) в семье старшины этой же волости.
Салават Юлаев — ближайший сподвижник Емельяна Пугачева, предводителя крестьянской войны 1773–1775 годов. Плененный в ноябре 1774 года, Салават Юлаев умер 26 сентября 1800 года в крепости Рогервик (Эстония).
Стихи Салавата в подлиннике до нас не дошли. Их сохранила народная память.
«Высоко взлетает ворон…»
Высоко взлетает ворон,
Но взлетает сокол выше.
Беркут — царь всех птиц на свете —
Выше сокола взлетает.
Славный воин, будь, как беркут,
Чтобы, крыльев шум услыша,
Обретя в тебе опору,
Все друзья смелее б стали,
Чтобы ты врагам был страшен,
Чтобы славы был достоин,
Не щадя себя, отважно
В бой бросайся, беркут-воин.
1770-е
БИТВА
С давних пор сыновья в моем отчем краю
Храброй силой своей знамениты.
И любой, одержавший победу в бою,
Был готовым к грозе новой битвы.
Вечно в жизнь их врывался сражения зов,
Но, сплотившись в дружины, смелее
Налетали они на коварных врагов,
Ядовитых, как черные змеи.
Словно деды мои с их суровой судьбой,
На коня я набрасывал сбрую
И отважно скакал, чтобы ринуться в бой,
В бой священный за землю родную.
Ударялся со звоном клинок о клинок,
Взмах руки моей был мне бронею.
И не раз лютый враг, что отбиться не мог,
Падал, в прах уничтоженный мною.
Из той сечи, из кровопролитной, в пылу
Конь к речному примчал меня броду.
На прибрежье воздал я аллаху хвалу
И готов снова в бой за свободу.
1770-е
ЗУЛЕЙХА. Перевод И.Волобуевой
Зулейха, ты — заря, ты привета источник,
Твои черные очи — две жарких звезды.
Они глубже бездонных небес — твои очи,
Красота твоя соткана из чистоты.
Зулейха, белый свет для любви моей тесен,
Боль пронзила мне сердце подобно стреле,
Мой бессилен язык, чтоб воспеть тебя
в песне…
Твои очи, как звезды в полуночной мгле.
1770-е
1752–1800
Национальный герой и первый поэт башкирского народа Салават Юлаев родился в деревне Текеево Шайтан-Кудейского юрта (волости) Уфимской провинции (ныне Салаватский район Башкирской АССР) в семье старшины этой же волости.
Салават Юлаев — ближайший сподвижник Емельяна Пугачева, предводителя крестьянской войны 1773–1775 годов. Плененный в ноябре 1774 года, Салават Юлаев умер 26 сентября 1800 года в крепости Рогервик (Эстония).
Стихи Салавата в подлиннике до нас не дошли. Их сохранила народная память.
«Высоко взлетает ворон…»
Высоко взлетает ворон,
Но взлетает сокол выше.
Беркут — царь всех птиц на свете —
Выше сокола взлетает.
Славный воин, будь, как беркут,
Чтобы, крыльев шум услыша,
Обретя в тебе опору,
Все друзья смелее б стали,
Чтобы ты врагам был страшен,
Чтобы славы был достоин,
Не щадя себя, отважно
В бой бросайся, беркут-воин.
1770-е
БИТВА
С давних пор сыновья в моем отчем краю
Храброй силой своей знамениты.
И любой, одержавший победу в бою,
Был готовым к грозе новой битвы.
Вечно в жизнь их врывался сражения зов,
Но, сплотившись в дружины, смелее
Налетали они на коварных врагов,
Ядовитых, как черные змеи.
Словно деды мои с их суровой судьбой,
На коня я набрасывал сбрую
И отважно скакал, чтобы ринуться в бой,
В бой священный за землю родную.
Ударялся со звоном клинок о клинок,
Взмах руки моей был мне бронею.
И не раз лютый враг, что отбиться не мог,
Падал, в прах уничтоженный мною.
Из той сечи, из кровопролитной, в пылу
Конь к речному примчал меня броду.
На прибрежье воздал я аллаху хвалу
И готов снова в бой за свободу.
1770-е
ЗУЛЕЙХА. Перевод И.Волобуевой
Зулейха, ты — заря, ты привета источник,
Твои черные очи — две жарких звезды.
Они глубже бездонных небес — твои очи,
Красота твоя соткана из чистоты.
Зулейха, белый свет для любви моей тесен,
Боль пронзила мне сердце подобно стреле,
Мой бессилен язык, чтоб воспеть тебя
в песне…
Твои очи, как звезды в полуночной мгле.
1770-е
ВАРАКИН ИВАН ИВАНОВИЧ
1759–1818
Сын крепостного солевара из Соликамска, сам опытный солевар. Всю жизнь оставался крепостным. Голицыны, к которым Варакин перешел как «приданое» дочери Строганова, не согласились отпустить его на свободу, даже когда группа выдающихся русских поэтов предлагала за него колоссальный выкуп.
В 1807 году в Петербурге вышла книга его стихов «Пустынная лира забвенного сына природы».
По имеющимся данным, Варакин вообще был личностью незаурядной. В автобиографии он писал о себе, что «увеличил выварку соли до такой степени, до какой она и в первые два столетия не достигала… устроил некоторые заведения, посредством коих обеспечил народ от тягостных операций солеварения». Говоря о том, что они с отцом «томятся под игом рабства», Варакин утверждал прямо: «… так гибнут у нас в безвестности полезные сыны отечества».
ГЛАС ИСТИНЫ К ГОРДЕЦАМ
Полно гордиться,
О человек,
Время смириться,
Краток твой век.
Взгляни на гробы,
Кинь взор один;
Земной утробы
Ты бренный сын.
Все исчезает
На свете сем,
Что ни прельщает
Живущих в нем.
Царские троны
С шумом падут,
Скиптры, короны
В прахе гниют.
Вчера с друзьями
Аммон играл,
Ныне червями
Наполнен стал.
Одна минута —
И он уж прах.
Где ж гордость люта?
В адских огнях.
Где его сила,
Где власть, краса?
Все подкосила
Смерти коса.
Где его злато,
Где блеск камней?
Пламем объято,
Стало землей.
Гордец ничтожный!
Время престать
Жить так безбожно,
Бедных терзать.
Слышишь ли стоны,
Кои несут
Все без препоны
Бедны на суд?..
Ты их тиранил,
Ты их зорил,
Ты их изранил,
Ты их кровь пил!
Вот тот несчастный,
Коего ты,
Злодей ужасный,
Ввергнул в беды,
Злобною властью
Гнал его род,
Алчною пастью
Пожрал живот.
Ты пресыщался,
Он гладей был;
Ты забавлялся,
Он слезы лил.
Сниди же, злобный
И лютый вепрь,
Под камень гробный
И в адску дебрь.
Мучайся вечно,
Там ты пребудь
И бесконечно
Бей свою грудь.
1812
1759–1818
Сын крепостного солевара из Соликамска, сам опытный солевар. Всю жизнь оставался крепостным. Голицыны, к которым Варакин перешел как «приданое» дочери Строганова, не согласились отпустить его на свободу, даже когда группа выдающихся русских поэтов предлагала за него колоссальный выкуп.
В 1807 году в Петербурге вышла книга его стихов «Пустынная лира забвенного сына природы».
По имеющимся данным, Варакин вообще был личностью незаурядной. В автобиографии он писал о себе, что «увеличил выварку соли до такой степени, до какой она и в первые два столетия не достигала… устроил некоторые заведения, посредством коих обеспечил народ от тягостных операций солеварения». Говоря о том, что они с отцом «томятся под игом рабства», Варакин утверждал прямо: «… так гибнут у нас в безвестности полезные сыны отечества».
ГЛАС ИСТИНЫ К ГОРДЕЦАМ
Полно гордиться,
О человек,
Время смириться,
Краток твой век.
Взгляни на гробы,
Кинь взор один;
Земной утробы
Ты бренный сын.
Все исчезает
На свете сем,
Что ни прельщает
Живущих в нем.
Царские троны
С шумом падут,
Скиптры, короны
В прахе гниют.
Вчера с друзьями
Аммон играл,
Ныне червями
Наполнен стал.
Одна минута —
И он уж прах.
Где ж гордость люта?
В адских огнях.
Где его сила,
Где власть, краса?
Все подкосила
Смерти коса.
Где его злато,
Где блеск камней?
Пламем объято,
Стало землей.
Гордец ничтожный!
Время престать
Жить так безбожно,
Бедных терзать.
Слышишь ли стоны,
Кои несут
Все без препоны
Бедны на суд?..
Ты их тиранил,
Ты их зорил,
Ты их изранил,
Ты их кровь пил!
Вот тот несчастный,
Коего ты,
Злодей ужасный,
Ввергнул в беды,
Злобною властью
Гнал его род,
Алчною пастью
Пожрал живот.
Ты пресыщался,
Он гладей был;
Ты забавлялся,
Он слезы лил.
Сниди же, злобный
И лютый вепрь,
Под камень гробный
И в адску дебрь.
Мучайся вечно,
Там ты пребудь
И бесконечно
Бей свою грудь.
1812
МЕРЗЛЯКОВ АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ
1778–1830
Родился в семье купца в Далматове. С 1781 года жил в Перми, где получил образование в народном училище. Как талантливый поэт, за казенный счет продолжил образование в Москве в университетской гимназии, а затем окончил и университет. Был профессором красноречия, стихотворства и языка российского.
СРЕДИ ДОЛИНЫ РОВНЫЯ
Среди долины ровный
На гладкой высоте
Цветет, растет высокий дуб
В могучей красоте.
Высокий дуб, развесистый,
Один у всех в глазах;
Один, один, бедняжечка,
Как рекрут на часах!
Взойдет ли красно солнышко —
Кого под тень принять?
Ударит ли погодушка —
Кто будет защищать?
Ни сосенки кудрявыя,
Ни ивки близ него,
Ни кустики зеленые
Не вьются вкруг него.
Ах, скучно одинокому
И дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу
Без милой жизнь вести!
Есть много сребра, золота —
Кому их подарить?
Есть много славы, почестей —
Но с кем их разделить?
Встречаюсь ли с знакомыми —
Поклон, да был таков;
Встречаюсь ли с пригожими —
Поклон да пара слов.
Одних я сам пугаюся,
Другой бежит меня.
Все други, все приятели
До черного лишь дня.
Где ж сердцем отдохнуть могу,
Когда гроза взойдет?
Друг нежный спит в сырой земле,
На помощь не придет!
Ни роду нет, ни племени
В чужой мне стороне;
Не ластится любезная
Подруженька ко мне!
Не плачется от радости
Старик, глядя на нас;
Не вьются вкруг малюточки,
Тихохонько резвясь!
Возьмите же все золото,
Все почести назад;
Мне родину, мне милую,
Мне милой дайте взгляд!
1810
1778–1830
Родился в семье купца в Далматове. С 1781 года жил в Перми, где получил образование в народном училище. Как талантливый поэт, за казенный счет продолжил образование в Москве в университетской гимназии, а затем окончил и университет. Был профессором красноречия, стихотворства и языка российского.
СРЕДИ ДОЛИНЫ РОВНЫЯ
Среди долины ровный
На гладкой высоте
Цветет, растет высокий дуб
В могучей красоте.
Высокий дуб, развесистый,
Один у всех в глазах;
Один, один, бедняжечка,
Как рекрут на часах!
Взойдет ли красно солнышко —
Кого под тень принять?
Ударит ли погодушка —
Кто будет защищать?
Ни сосенки кудрявыя,
Ни ивки близ него,
Ни кустики зеленые
Не вьются вкруг него.
Ах, скучно одинокому
И дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу
Без милой жизнь вести!
Есть много сребра, золота —
Кому их подарить?
Есть много славы, почестей —
Но с кем их разделить?
Встречаюсь ли с знакомыми —
Поклон, да был таков;
Встречаюсь ли с пригожими —
Поклон да пара слов.
Одних я сам пугаюся,
Другой бежит меня.
Все други, все приятели
До черного лишь дня.
Где ж сердцем отдохнуть могу,
Когда гроза взойдет?
Друг нежный спит в сырой земле,
На помощь не придет!
Ни роду нет, ни племени
В чужой мне стороне;
Не ластится любезная
Подруженька ко мне!
Не плачется от радости
Старик, глядя на нас;
Не вьются вкруг малюточки,
Тихохонько резвясь!
Возьмите же все золото,
Все почести назад;
Мне родину, мне милую,
Мне милой дайте взгляд!
1810
ФЕОНОВ ВАСИЛИЙ ТИХОНОВИЧ
1791–1835
Родился в семье крепостного недалеко от Казани. Как способного мальчика, его отправили в Вятскую духовную семинарию, где он начал писать сатирические произведения о начальстве, за что был исключен и переведен в хлебопеки. Бежал в Казань. Здесь он явился к ректору университета, был допущен к экзаменам, принят в 1817 году, окончил университет, получил назначение в Пермскую мужскую гимназию.
Талантливый, независимых убеждений, резкий в обращении с чиновниками и духовенством, Феонов приобрел в Перми большую популярность, печатал свои сатирические и исторические произведения в журналах «Заволжский муравей» и «Вестник Европы». Многие стихи ходили в списках.
«Заволжский муравей» в июльском номере 1833 года опубликовал отрывок из повести «Мятежник Пугачев» Феонова, первое в русской художественной литературе произведение о руководителе народного восстания.
За выступления в печати и распространение в рукописях своих «зловредных для лиц духовных и светских» произведений Феонов был удален из гимназии и переведен в канцелярию губернатора, откуда вскоре был тоже уволен. Умер в нищете.
ПЕРМСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ К. ТЮФЯЕВУ
Ты охаешь, Кирилл,
Когда сосут тебя пиявки,
А наведи-ка справки,
Как больно там,
Где кровь сосешь ты сам!
1820-е
К ЗОЛОТУ
Отрывок
О ты, которому весь мир
Со всем усердием, почтеньем
Творит вседневное служенье!
О чудодеющий кумир!
О злато, цель моих желаний,
Причина сладостных мечтаний,
Предмет, достойный всех похвал,
Прекрасный желтенький металл!
Что может быть тебя славнее,
Дороже, выше и сильнее?
От власти, кажется, твоей
Зависит жребий всех людей.
…А без тебя все наши дни
Текут лишь в горечах одних…
…Куда ни сунешься, везде
Беды встречаются тебе.
Будь честен, добр и благороден,
От низких слабостей свободен,
Будь с чином знатным, будь с умом
Что в преимуществе таком?
Где сыщешь должное почтенье
И цену истинну ему?
Найдешь на каждом лишь шагу
Одни досады, огорченье.
Чего не терпит иногда
От тучной глупости дородной,
От ябеды высокородной
Полунагая правота?
…Лишь стоит погреметь тобою
И дать с червонцами мешок
Мздоимству в когти серповидны —
И дело все с концом, и рок,
Всегда безденежный, ехидный,
Лицо суровое смягчит,
Сама Фемида улыбнется,
В дугу перед тобой согнется
И нехотя во всем простит.
И манифесты, уложенья,
Процесс, указы, учрежденья,
И совесть, честь и правый суд
Мгновенно скроются под спуд!
1824
1791–1835
Родился в семье крепостного недалеко от Казани. Как способного мальчика, его отправили в Вятскую духовную семинарию, где он начал писать сатирические произведения о начальстве, за что был исключен и переведен в хлебопеки. Бежал в Казань. Здесь он явился к ректору университета, был допущен к экзаменам, принят в 1817 году, окончил университет, получил назначение в Пермскую мужскую гимназию.
Талантливый, независимых убеждений, резкий в обращении с чиновниками и духовенством, Феонов приобрел в Перми большую популярность, печатал свои сатирические и исторические произведения в журналах «Заволжский муравей» и «Вестник Европы». Многие стихи ходили в списках.
«Заволжский муравей» в июльском номере 1833 года опубликовал отрывок из повести «Мятежник Пугачев» Феонова, первое в русской художественной литературе произведение о руководителе народного восстания.
За выступления в печати и распространение в рукописях своих «зловредных для лиц духовных и светских» произведений Феонов был удален из гимназии и переведен в канцелярию губернатора, откуда вскоре был тоже уволен. Умер в нищете.
ПЕРМСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ К. ТЮФЯЕВУ
Ты охаешь, Кирилл,
Когда сосут тебя пиявки,
А наведи-ка справки,
Как больно там,
Где кровь сосешь ты сам!
1820-е
К ЗОЛОТУ
Отрывок
О ты, которому весь мир
Со всем усердием, почтеньем
Творит вседневное служенье!
О чудодеющий кумир!
О злато, цель моих желаний,
Причина сладостных мечтаний,
Предмет, достойный всех похвал,
Прекрасный желтенький металл!
Что может быть тебя славнее,
Дороже, выше и сильнее?
От власти, кажется, твоей
Зависит жребий всех людей.
…А без тебя все наши дни
Текут лишь в горечах одних…
…Куда ни сунешься, везде
Беды встречаются тебе.
Будь честен, добр и благороден,
От низких слабостей свободен,
Будь с чином знатным, будь с умом
Что в преимуществе таком?
Где сыщешь должное почтенье
И цену истинну ему?
Найдешь на каждом лишь шагу
Одни досады, огорченье.
Чего не терпит иногда
От тучной глупости дородной,
От ябеды высокородной
Полунагая правота?
…Лишь стоит погреметь тобою
И дать с червонцами мешок
Мздоимству в когти серповидны —
И дело все с концом, и рок,
Всегда безденежный, ехидный,
Лицо суровое смягчит,
Сама Фемида улыбнется,
В дугу перед тобой согнется
И нехотя во всем простит.
И манифесты, уложенья,
Процесс, указы, учрежденья,
И совесть, честь и правый суд
Мгновенно скроются под спуд!
1824
РАЗМАХНИН ПАВЕЛ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ
1796–1835
Сын плотинного мастера Егошихннского завода.
После окончания Пермской гимназии Размахиин некоторое время работал со своим отцом по ремонту казенных медеплавильных заводов Западного Урала. В 1826 году Размахнин окончил Казанский университет, работал старшим учителем истории, географии и статистики в Пермской мужской гимназии. Размахнин публиковал свои произведения в журнале «Заволжский муравей» в 1832–1834 годах.
СОБАКА И ВОЛК
Басня
Прекрасно жить на воле!
Собака встретила однажды Волка в поле,
Который с голода едва не умирал
И ноги чуть передвигал,
Взвывая изредка уныло,
Что сострадание в Собаке возбудило.
Она идет к нему, вступает в разговор:
— Ты жалок, Волк! По чести,
Скажу тебе без лести
И, право, не в укор,
Какая жизнь в лесах?
С утра до вечера все рыскай;
Ищи добыч, терпи невольный страх.
О, жребий слишком низкий!
То ль дело в барском мне дворе!
Гложи любые кости!
А как приедут гости,
В прихожей знай лижи тарелки на ларе.
Забот — спокойно спи весь день.
Когда же черна ночь на землю бросит тень,
Часа два только дом обегаешь, облаешь
И там опять спокойно засыпаешь.
А спать на сеннице! Простор!
Достойна зависти моя судьбина!
Оставь лесную жизнь, иди на барский двор!
Поверь мне, право, служба — вздор!
— Все хорошо, но ты имеешь господина
1832
1796–1835
Сын плотинного мастера Егошихннского завода.
После окончания Пермской гимназии Размахиин некоторое время работал со своим отцом по ремонту казенных медеплавильных заводов Западного Урала. В 1826 году Размахнин окончил Казанский университет, работал старшим учителем истории, географии и статистики в Пермской мужской гимназии. Размахнин публиковал свои произведения в журнале «Заволжский муравей» в 1832–1834 годах.
СОБАКА И ВОЛК
Басня
Прекрасно жить на воле!
Собака встретила однажды Волка в поле,
Который с голода едва не умирал
И ноги чуть передвигал,
Взвывая изредка уныло,
Что сострадание в Собаке возбудило.
Она идет к нему, вступает в разговор:
— Ты жалок, Волк! По чести,
Скажу тебе без лести
И, право, не в укор,
Какая жизнь в лесах?
С утра до вечера все рыскай;
Ищи добыч, терпи невольный страх.
О, жребий слишком низкий!
То ль дело в барском мне дворе!
Гложи любые кости!
А как приедут гости,
В прихожей знай лижи тарелки на ларе.
Забот — спокойно спи весь день.
Когда же черна ночь на землю бросит тень,
Часа два только дом обегаешь, облаешь
И там опять спокойно засыпаешь.
А спать на сеннице! Простор!
Достойна зависти моя судьбина!
Оставь лесную жизнь, иди на барский двор!
Поверь мне, право, служба — вздор!
— Все хорошо, но ты имеешь господина
1832
ЕРШОВ ПЕТР ПАВЛОВИЧ
1815–1869
Ершов, автор известнейшей сказки «Конек-Горбунок», родился 7 марта 1815 года в деревне Безруковой вблизи Ишима.
С 1824 года Ершов жил в Тобольске, где окончил гимназию. После обучения в Петербургском университете (1830–1836) продолжал жить в Тобольске, состоя учителем гимназии, а с 1857 года — директором.
В 1862 году Ершов ушел в отставку, на «жалкий пенсион». 18 августа 1869 года автор «Конька-Горбунка» скончался.
В 1972 году П.П. Ершову в Тобольске поставлен памятник, у которого ежегодно проводят открытие Дней советской литературы в Тюменской области.
КОНЕК-ГОРБУНОК
Русская сказка в трех частях
Отрывок
Часть первая
Начинает сказка сказываться
За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына.
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать, столица та была
Недалече от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали
И с набитою сумой
Возвращалися домой.
В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.
Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадать —
Как бы вора соглядать;
Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Хлеб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.
Вот, как стало лишь смеркаться,
Начал старший брат сбираться:
Вынул вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала,
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Закопался под сенник.
Ночь проходит, день проходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:
«Эй, вы, сонные тетери!
Отпирайте брату двери,
Под дождем я весь промок
С головы до самых ног!»
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
«Всю я ноченьку не спал;
На мое ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:
Дождь вот так ливмя и лил,
Рубашонку всю смочил.
Уж куда как было скучно!..
Впрочем, все благополучно».
Похвалил его отец:
«Ты, Данило, молодец!
Ты вот, так сказать, примерно,
Сослужил мне службу верно,
То есть, будучи при всем,
Не ударил в грязь лицом».
Стало сызнова смеркаться,
Средний брат пошел сбираться:
Взял и вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
Дрожь на малого напала,
Зубы начали плясать;
Он ударился бежать —
И всю ночь ходил дозором
У соседки под забором.
Жутко было молодцу!
Но вот утро. Он к крыльцу:
«Эй, вы, сони! Что вы спите!
Брату двери отоприте;
Ночью страшный был мороз —
До животиков промерз».
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал,
Да, к моей судьбе несчастной,
Ночью холод был ужасный,
До сердцов меня пробрал;
Всю я почку проскакал;
Слишком было несподручно…
Впрочем, все благополучно».
И ему сказал отец:
«Ты, Гаврило, молодец!»
Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведет,
На печи в углу поет
Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи!»
Братья ну ему пенять,
Стали в поле погонять,
Но, сколь долго ни кричали,
Только голос потеряли:
Он ни с места. Наконец
Подошел к нему отец,
Говорит ему: «Послушай,
Побегай в дозор, Ванюша;
Я куплю тебе лубков,
Дам гороху и бобов».
Тут Иван с печи слезает,
Малахай свой надевает,
Хлеб за пазуху кладет,
Караул держать идет.
Ночь настала; месяц всходит;
Поле все Иван обходит,
Озираючись кругом,
И садится под кустом;
Звезды на небе считает
Да краюшку уплетает.
Вдруг о полночь конь заржал…
Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
И увидел кобылицу.
Кобылица та была
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольцы завитая.
«Эхе-хе! Так вот какой
Наш воришко!.. Но, постой,
Я шутить ведь не умею,
Разом сяду те на шею.
Вишь, какая саранча!»
И, минуту улуча,
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает
И прыгнул к ней на хребёт —
Только задом наперед.
Кобылица молодая,
Очью бешено сверкая,
Змеем голову свила
И пустилась, как стрела.
Вьется кругом над полями,
Виснет пластью надо рвами,
Мчится скоком по горам,
Ходит дыбом по лесам,
Хочет, силой аль обманом,
Лишь бы справиться с Иваном
Но Иван и сам не прост —
Крепко держится за хвост.
Наконец она устала.
«Ну, Иван, — ему сказала,—
Коль умел ты усидеть,
Так тебе мной и владеть.
Дай мне место для покою
Да ухаживай за мною,
Сколько смыслишь. Да смотри
По три утренни зари
Выпущай меня на волю
Погулять по чисту полю.
По исходе же трех дней
Двух рожу тебе коней —
Да таких, каких поныне
Не бывало и в помине;
Да еще рожу конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за черную, слышь, бабку.
На земле и под землей
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
В голод хлебом угостит,
В жажду медом напоит.
Я же снова выйду в поле
Силы пробовать на воле».
«Ладно», — думает Иван,
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает
И, лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню».
Вот он всходит на крыльцо.
Вот хватает за кольцо,
Что есть силы в дверь стучится,
Чуть что кровля не валится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаясь, воскричали:
«Кто стучится сильно так?»
«Это я, Иван-дурак!»
Братья двери отворили,
Дурака в избу впустили
И давай его ругать —
Как он смел их так пугать!
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь
И ведет оттуда речь
Про ночное похожденье,
Всем ушам на удивленье:
«Всю я ноченьку не спал,
Звезды на небе считал;
Месяц, ровно, тоже светил —
Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа — словно как у кошки,
А глаза-то — что те плошки!
Вот и стал тот черт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочил ему на шею.
Уж таскал же он, таскал,
Чуть башки мне не сломал.
Но и я ведь сам не промах,
Слышь, держал его, как в жомах.
Бился, бился мой хитрец
И взмолился наконец:
«Не губи меня со света!
Целый год тебе за это
Обещаюсь смирно жить,
Православных не мутить».
Я, слышь, слов-то не померил,
Да чертенку и поверил».
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли — захохотали,
Ухватившись под бока,
Над рассказом дурака.
Сам старик не мог сдержаться,
Чтоб до слез не посмеяться.
Хоть смеяться — так оно
Старикам уж и грешно.
Много ль времени аль мало
С этой ночи пробежало —
Я про это ничего
Не слыхал ни от кого.
Ну, да что нам в том за дело,
Год ли, два ли пролетело —
Ведь за ними не бежать…
Станем сказку продолжать.
1834
1815–1869
Ершов, автор известнейшей сказки «Конек-Горбунок», родился 7 марта 1815 года в деревне Безруковой вблизи Ишима.
С 1824 года Ершов жил в Тобольске, где окончил гимназию. После обучения в Петербургском университете (1830–1836) продолжал жить в Тобольске, состоя учителем гимназии, а с 1857 года — директором.
В 1862 году Ершов ушел в отставку, на «жалкий пенсион». 18 августа 1869 года автор «Конька-Горбунка» скончался.
В 1972 году П.П. Ершову в Тобольске поставлен памятник, у которого ежегодно проводят открытие Дней советской литературы в Тюменской области.
КОНЕК-ГОРБУНОК
Русская сказка в трех частях
Отрывок
Начинает сказка сказываться
За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына.
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать, столица та была
Недалече от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали
И с набитою сумой
Возвращалися домой.
В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.
Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадать —
Как бы вора соглядать;
Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Хлеб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.
Вот, как стало лишь смеркаться,
Начал старший брат сбираться:
Вынул вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала,
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Закопался под сенник.
Ночь проходит, день проходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:
«Эй, вы, сонные тетери!
Отпирайте брату двери,
Под дождем я весь промок
С головы до самых ног!»
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
«Всю я ноченьку не спал;
На мое ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:
Дождь вот так ливмя и лил,
Рубашонку всю смочил.
Уж куда как было скучно!..
Впрочем, все благополучно».
Похвалил его отец:
«Ты, Данило, молодец!
Ты вот, так сказать, примерно,
Сослужил мне службу верно,
То есть, будучи при всем,
Не ударил в грязь лицом».
Стало сызнова смеркаться,
Средний брат пошел сбираться:
Взял и вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
Дрожь на малого напала,
Зубы начали плясать;
Он ударился бежать —
И всю ночь ходил дозором
У соседки под забором.
Жутко было молодцу!
Но вот утро. Он к крыльцу:
«Эй, вы, сони! Что вы спите!
Брату двери отоприте;
Ночью страшный был мороз —
До животиков промерз».
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал,
Да, к моей судьбе несчастной,
Ночью холод был ужасный,
До сердцов меня пробрал;
Всю я почку проскакал;
Слишком было несподручно…
Впрочем, все благополучно».
И ему сказал отец:
«Ты, Гаврило, молодец!»
Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведет,
На печи в углу поет
Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи!»
Братья ну ему пенять,
Стали в поле погонять,
Но, сколь долго ни кричали,
Только голос потеряли:
Он ни с места. Наконец
Подошел к нему отец,
Говорит ему: «Послушай,
Побегай в дозор, Ванюша;
Я куплю тебе лубков,
Дам гороху и бобов».
Тут Иван с печи слезает,
Малахай свой надевает,
Хлеб за пазуху кладет,
Караул держать идет.
Ночь настала; месяц всходит;
Поле все Иван обходит,
Озираючись кругом,
И садится под кустом;
Звезды на небе считает
Да краюшку уплетает.
Вдруг о полночь конь заржал…
Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
И увидел кобылицу.
Кобылица та была
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольцы завитая.
«Эхе-хе! Так вот какой
Наш воришко!.. Но, постой,
Я шутить ведь не умею,
Разом сяду те на шею.
Вишь, какая саранча!»
И, минуту улуча,
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает
И прыгнул к ней на хребёт —
Только задом наперед.
Кобылица молодая,
Очью бешено сверкая,
Змеем голову свила
И пустилась, как стрела.
Вьется кругом над полями,
Виснет пластью надо рвами,
Мчится скоком по горам,
Ходит дыбом по лесам,
Хочет, силой аль обманом,
Лишь бы справиться с Иваном
Но Иван и сам не прост —
Крепко держится за хвост.
Наконец она устала.
«Ну, Иван, — ему сказала,—
Коль умел ты усидеть,
Так тебе мной и владеть.
Дай мне место для покою
Да ухаживай за мною,
Сколько смыслишь. Да смотри
По три утренни зари
Выпущай меня на волю
Погулять по чисту полю.
По исходе же трех дней
Двух рожу тебе коней —
Да таких, каких поныне
Не бывало и в помине;
Да еще рожу конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за черную, слышь, бабку.
На земле и под землей
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
В голод хлебом угостит,
В жажду медом напоит.
Я же снова выйду в поле
Силы пробовать на воле».
«Ладно», — думает Иван,
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает
И, лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню».
Вот он всходит на крыльцо.
Вот хватает за кольцо,
Что есть силы в дверь стучится,
Чуть что кровля не валится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаясь, воскричали:
«Кто стучится сильно так?»
«Это я, Иван-дурак!»
Братья двери отворили,
Дурака в избу впустили
И давай его ругать —
Как он смел их так пугать!
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь
И ведет оттуда речь
Про ночное похожденье,
Всем ушам на удивленье:
«Всю я ноченьку не спал,
Звезды на небе считал;
Месяц, ровно, тоже светил —
Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа — словно как у кошки,
А глаза-то — что те плошки!
Вот и стал тот черт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочил ему на шею.
Уж таскал же он, таскал,
Чуть башки мне не сломал.
Но и я ведь сам не промах,
Слышь, держал его, как в жомах.
Бился, бился мой хитрец
И взмолился наконец:
«Не губи меня со света!
Целый год тебе за это
Обещаюсь смирно жить,
Православных не мутить».
Я, слышь, слов-то не померил,
Да чертенку и поверил».
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли — захохотали,
Ухватившись под бока,
Над рассказом дурака.
Сам старик не мог сдержаться,
Чтоб до слез не посмеяться.
Хоть смеяться — так оно
Старикам уж и грешно.
Много ль времени аль мало
С этой ночи пробежало —
Я про это ничего
Не слыхал ни от кого.
Ну, да что нам в том за дело,
Год ли, два ли пролетело —
Ведь за ними не бежать…
Станем сказку продолжать.
1834
МАКАРОВ ИВАН ИВАНОВИЧ
1821–1852
«Однозвучно гремит колокольчик…» — эту задушевную, грустную песню о русских дальних дорогах, о нелегкой судьбе ямщика многие считают народной. А написана она более ста лет назад неизвестным сочинителем И. Макаровым, на музыку переложена русским композитором А. Л. Гурилевым. Как это часто случается, имя автора песни с годами забылось. Иван Иванович Макаров родился в 1821 году в Сивинском хозяйстве (Пермская губерния) в семье ямщика, принадлежавшего помещику-крепостнику А. В. Всеволожскому, брату Н. В. Всеволожского, друга А. С. Пушкина.
В 1843 году И. И. Макаров за сочинение стихов был сдан барином в солдаты. Затем его приписывают ямщиком к Пермской конвойной роте, где он со временем получает «повышение» и становится старшим ямщиком, сопровождая теперь партии ссыльных даже и до Тобольска.
10 февраля 1852 года в селении Верхний Суксун (Пермская губерния) окоченевший ямщик был снят с саней и отправлен в больницу. Чиновник тюремного ведомства министерства юстиции докладывал: «Анфиске Макаровой… отданы пожитки ея сына старшего ямщика пермской конвойной роты: мешок худой, сапоги худые, две пары исподнего, для ношения неспособного, картуз добрый и бумаги с сочинительством».
Слово «сочинительство» не один раз упоминается в архивных документах. Это дает основания предполагать, что Макаров писал много. Ныне же широко известно только одно творение крепостного поэта. Мы приводим его первоначальный вариант, в котором упоминаются родное село автора Сива и Чугайка — поляна в окрестностях села{2}.
«Однозвучно гремит колокольчик…»
Однозвучно гремит колокольчик,
И поземка дымится слегка,
И уныло по снежному полю
Разливается песнь ямщика.
Сколько грусти в той песне унылой,
Сколько грусти в напеве родном,
Что в душе его хладной, остылой
Разгорается сердце огнем.
И воспомнил он ночи иные,
И родные поля и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.
И воспомнил он Сиву родную,
Чугайку и заводь пруда.
И под хриплые крики конвоя
Замолк мой ямщик навсегда.
Однозвучно гремит колокольчик,
И не слышится песнь ямщика.
Слышен звон кандалов, а дорога,
Дорога в Сибирь далека.
1840-е
1821–1852
«Однозвучно гремит колокольчик…» — эту задушевную, грустную песню о русских дальних дорогах, о нелегкой судьбе ямщика многие считают народной. А написана она более ста лет назад неизвестным сочинителем И. Макаровым, на музыку переложена русским композитором А. Л. Гурилевым. Как это часто случается, имя автора песни с годами забылось. Иван Иванович Макаров родился в 1821 году в Сивинском хозяйстве (Пермская губерния) в семье ямщика, принадлежавшего помещику-крепостнику А. В. Всеволожскому, брату Н. В. Всеволожского, друга А. С. Пушкина.
В 1843 году И. И. Макаров за сочинение стихов был сдан барином в солдаты. Затем его приписывают ямщиком к Пермской конвойной роте, где он со временем получает «повышение» и становится старшим ямщиком, сопровождая теперь партии ссыльных даже и до Тобольска.
10 февраля 1852 года в селении Верхний Суксун (Пермская губерния) окоченевший ямщик был снят с саней и отправлен в больницу. Чиновник тюремного ведомства министерства юстиции докладывал: «Анфиске Макаровой… отданы пожитки ея сына старшего ямщика пермской конвойной роты: мешок худой, сапоги худые, две пары исподнего, для ношения неспособного, картуз добрый и бумаги с сочинительством».
Слово «сочинительство» не один раз упоминается в архивных документах. Это дает основания предполагать, что Макаров писал много. Ныне же широко известно только одно творение крепостного поэта. Мы приводим его первоначальный вариант, в котором упоминаются родное село автора Сива и Чугайка — поляна в окрестностях села{2}.
«Однозвучно гремит колокольчик…»
Однозвучно гремит колокольчик,
И поземка дымится слегка,
И уныло по снежному полю
Разливается песнь ямщика.
Сколько грусти в той песне унылой,
Сколько грусти в напеве родном,
Что в душе его хладной, остылой
Разгорается сердце огнем.
И воспомнил он ночи иные,
И родные поля и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.
И воспомнил он Сиву родную,
Чугайку и заводь пруда.
И под хриплые крики конвоя
Замолк мой ямщик навсегда.
Однозвучно гремит колокольчик,
И не слышится песнь ямщика.
Слышен звон кандалов, а дорога,
Дорога в Сибирь далека.
1840-е
АКМУЛЛА МИФТАХЕТДИН
1831–1895
Мифтахетдин Камалетдинович Акмулла родился в деревне Туксанбай нынешнего Миякинского района Башкирской АССР. Учился у известного поэта Шамсетдина Заки.
Акмулла был поэтом-путешественником. Его стихи при жизни не издавались.
Одновременно считается поэтом башкирского, казахского и татарского народов.
МУДРОЕ СЛОВО ПОЭТА. Перевод Г.Шарикова
Источают слово мудрое поэты —
Не коситесь на поэтов вы со злобой.
Под запретом стих у бога… Но при этом
Неумолчно поэтическое слово.
Книга каждая заполнена стихами —
Как велик создатель тех стихов быть должен!
Кто главу не склонит перед Газзалием?
Это сам прекрасно знаешь ты, сын божий!
Коль поэт себе порывы подчиняет
И в стихах своих молитв не забывает,
Запретить его поэтику возможно ль —
Ведь поэт стихами разум возвышает.
Есть тропа своя у каждого поэта,
Есть напев, духовным пламенем напетый.
Ибн-Малик, всех больше веровавший в бога,
Все ж слагал в минуту горькую сонеты.
1880-е
«О башкиры! Надо к знаниям стремиться…»
О башкиры! Надо к знаниям стремиться.
Посмотрите: у невежд — тупые лица.
Как боятся несмышленого медведя,
Так нам следует невежества страшиться.
Истина всегда заложена в ученье,
Мгла невежества рождает лишь мученье.
Кто учен, тот будет в небе и на море,
До глубин дойдет подземного теченья.
Наделен успехом будет, кто учился.
Неучившийся когда, чего добился?
Если хочешь ты открыть источник счастья,
Кроме знаний, да не ведай большей власти!
Шесть и два сложи — ты не получишь десять.
Подгоняй часы — и днем не станет месяц.
Знания сильнее льва! Его опорой
Избери — и станет явью сон упорный.
1880-е
1831–1895
Мифтахетдин Камалетдинович Акмулла родился в деревне Туксанбай нынешнего Миякинского района Башкирской АССР. Учился у известного поэта Шамсетдина Заки.
Акмулла был поэтом-путешественником. Его стихи при жизни не издавались.
Одновременно считается поэтом башкирского, казахского и татарского народов.
МУДРОЕ СЛОВО ПОЭТА. Перевод Г.Шарикова
Источают слово мудрое поэты —
Не коситесь на поэтов вы со злобой.
Под запретом стих у бога… Но при этом
Неумолчно поэтическое слово.
Книга каждая заполнена стихами —
Как велик создатель тех стихов быть должен!
Кто главу не склонит перед Газзалием?
Это сам прекрасно знаешь ты, сын божий!
Коль поэт себе порывы подчиняет
И в стихах своих молитв не забывает,
Запретить его поэтику возможно ль —
Ведь поэт стихами разум возвышает.
Есть тропа своя у каждого поэта,
Есть напев, духовным пламенем напетый.
Ибн-Малик, всех больше веровавший в бога,
Все ж слагал в минуту горькую сонеты.
1880-е
«О башкиры! Надо к знаниям стремиться…»
О башкиры! Надо к знаниям стремиться.
Посмотрите: у невежд — тупые лица.
Как боятся несмышленого медведя,
Так нам следует невежества страшиться.
Истина всегда заложена в ученье,
Мгла невежества рождает лишь мученье.
Кто учен, тот будет в небе и на море,
До глубин дойдет подземного теченья.
Наделен успехом будет, кто учился.
Неучившийся когда, чего добился?
Если хочешь ты открыть источник счастья,
Кроме знаний, да не ведай большей власти!
Шесть и два сложи — ты не получишь десять.
Подгоняй часы — и днем не станет месяц.
Знания сильнее льва! Его опорой
Избери — и станет явью сон упорный.
1880-е
МУХАМЕТСАЛИМ УМЕТБАЕВ
1841–1907
Родился в деревне Ибрагимово нынешнего Кармаскалинского района Башкирской АССР в семье кантонного начальника. В Оренбурге окончил кадетский корпус. В 1869–1879 годах работал волостным старшиной. С 1880 года переехал в Уфу и состоял переводчиком при Духовном управлении российских мусульман.
Прекрасный знаток языка, быта и этнографии башкирского народа, М. Уметбаев в 1883 году был избран членом Оренбургского отделения Российского географического общества.
М. Уметбаев перевел на башкирский язык пушкинский «Бахчисарайский фонтан». Наряду с историческими исследованиями занимался и художественным творчеством.
РЕМЕНЬ И ЛЫКО. Перевод С.Липкина
В почете был Ремень за то, что смазан
жиром,
А Лыко бедное всем презирали миром.
Но Лыку придала красу и мощь вода,
И людям делало оно добро всегда.
Где суша, там Ремень — хозяин и владыка,
А где течет вода, там торжествует Лыко.
И что же? Лыку стал завидовать Ремень:
«Оно — как тонкий шелк, оно —
как светлый день!»
Разгневался Ремень: с походным грозным
кличем
Он двинулся войной, грозя
владеньям лычьим.
Он Лыко окружил и за пояс схватил,
И дрогнуло оно и, чтоб набраться сил,
Склонилось, легкое, к речной прозрачной
влаге,—
Отведав той воды, исполнилось отваги.
Согнулся вдруг Ремень и приуныл, бахвал.
Потом, придя в себя, заносчиво сказал:
«Мой враг, испив воды, стал смелым
и могучим,
Но помощь от воды и мы сейчас получим!»
Нырнув на дно реки, он вылез, начал бой,
Но от воды размяк, бессильный,
чуть живой,
И растянулся вдруг, и стал он темен
ликом:
Богатства потерял в сраженье
с бедным Лыком!
«Одним даруя мощь, целебная вода…». Перевод С.Липкина
Одним даруя мощь, целебная вода
Стать может для других источником вреда.
Решив, что у других он все добро
захватит,
Корыстный враг свое имущество утратит.
1880-е
1841–1907
Родился в деревне Ибрагимово нынешнего Кармаскалинского района Башкирской АССР в семье кантонного начальника. В Оренбурге окончил кадетский корпус. В 1869–1879 годах работал волостным старшиной. С 1880 года переехал в Уфу и состоял переводчиком при Духовном управлении российских мусульман.
Прекрасный знаток языка, быта и этнографии башкирского народа, М. Уметбаев в 1883 году был избран членом Оренбургского отделения Российского географического общества.
М. Уметбаев перевел на башкирский язык пушкинский «Бахчисарайский фонтан». Наряду с историческими исследованиями занимался и художественным творчеством.
РЕМЕНЬ И ЛЫКО. Перевод С.Липкина
В почете был Ремень за то, что смазан
жиром,
А Лыко бедное всем презирали миром.
Но Лыку придала красу и мощь вода,
И людям делало оно добро всегда.
Где суша, там Ремень — хозяин и владыка,
А где течет вода, там торжествует Лыко.
И что же? Лыку стал завидовать Ремень:
«Оно — как тонкий шелк, оно —
как светлый день!»
Разгневался Ремень: с походным грозным
кличем
Он двинулся войной, грозя
владеньям лычьим.
Он Лыко окружил и за пояс схватил,
И дрогнуло оно и, чтоб набраться сил,
Склонилось, легкое, к речной прозрачной
влаге,—
Отведав той воды, исполнилось отваги.
Согнулся вдруг Ремень и приуныл, бахвал.
Потом, придя в себя, заносчиво сказал:
«Мой враг, испив воды, стал смелым
и могучим,
Но помощь от воды и мы сейчас получим!»
Нырнув на дно реки, он вылез, начал бой,
Но от воды размяк, бессильный,
чуть живой,
И растянулся вдруг, и стал он темен
ликом:
Богатства потерял в сраженье
с бедным Лыком!
«Одним даруя мощь, целебная вода…». Перевод С.Липкина
Одним даруя мощь, целебная вода
Стать может для других источником вреда.
Решив, что у других он все добро
захватит,
Корыстный враг свое имущество утратит.
1880-е
ФИЛИМОНОВ ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ
1862–1920
Родился в городе Камышлове в семье купца. Учился в Москве. За участие в студенческом движении был выслан на Урал. Занимался адвокатской практикой в Ирбите. Позднее жил в Тюмени и Красноярске. Печатал стихи под псевдонимом Гейне из Ирбита. Первая книга стихов «Песни сибиряка» вышла в 1890 году.
ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ
Вьюги, метели, туманы…
Труден, нерадостен путь!
Сердца изнывшие раны
Нам не дают отдохнуть.
Льем мы ненужные слезы…
Да, наши дни не красны…
Где вы, заветные грезы,
Юности светлые сны?
Сердце от мук изболело:
Злая настала пора,
Где же заветное дело,
Дело во имя добра?
Страшны до ужаса муки
Наших изнывших сердец.
Все опошлело от скуки,
Все измельчало вконец.
Как же разбить эти цепи,
Как же нам горю помочь?
Сбились с дороги средь степи
Мы в непроглядную ночь.
Тьмою кромешной одета,
Милая родина спит.
Видно лишь зарево где-то,
Где-то деревня горит.
Мы, перепуганы громом,
Тихо во мраке бредем…
Песни смешавши со стоном,
Стоны мы песней зовем.
Льем мы ненужные слезы…
Да, наши дни не красны.
Где ж вы, заветные грезы,
Юности светлые сны?
1887
ПЕСНЯ
Все песни родины моей
Полны тоски, полны печали;
Как плач покинутых детей,
Они мне душу надорвали.
В цепях, в глубоком руднике,
Их пели злой судьбины дети,
На Волге-матушке реке
Я часто слышал песни эти.
В них вопль суровой нищеты,
В них море слез, скорбен, печали…
О, милый друг, слыхал едва ли
Печальней этих песен ты.
Из сб.: Стихотворения Ф. Филимонова. Спб. 1893.
НА ПАРОХОДЕ
Из путевых набросков
Быстро шел пароход среди сумрачных гор,
По широкой реке в наших дебрях холодных;
Мы же в рубке сидели, ведя разговор
Целый день о страданьях народных.
Наше общество было весьма велико
(Были тут и воздушные пери),
В дополненье картины стояло клико
На столе, под столом и у двери…
Был меж нас адвокат; о нужде говоря,
Вызывал он невольные слезы,
Прибавляя, однако, что правды заря
Заблистает, рассеявши грозы;
Что подумать о них, о страдальцах, пора,
Что их жизнь безотрадна, уныла…
И тогда наше общество с криком «ура!»
По бокалу клико осушило.
«Посмотрите кругом, — юный врач говорил.—
Я и все мы должны, выбиваясь из сил,
Помогать облегчать эти муки…
Мрет народ — никому его жизнь не нужна!
Медицина одна, медицина должна
Все забрать в свои мощные руки.
И настанет тогда золотая пора,
У народа прибавится сила…»
И тогда наше общество с криком «ура!»
По бокалу клико осушило.
Он сказал: «Пью за тех, чей борьбы идеал,
Чьи желанья так святы и просты…»
За окном в это время ребенок орал,
Заглушая гуманные тосты.
Мы нахмурились все… наша вся молодежь
Замолчала, клико попивая…
Ах, зачем, сын народа, ты громко орешь,
Пожеланьям гуманным мешая.
Ночь ненастна была; этот пасмурный мрак,
Эта тьма грусть на нас навевала.
………………………………………………
На корме… там стонал, умирая, «большак»,
И над ним причитала старуха;
Я заметил в глазах ее ужас и страх,
Раздавались рыдания глухо…
Разлетались мечты о «привольных местах»,
Предстояла опять «голодуха».
………………………………………………
И над ним причитала старуха;
И, должно быть в пылу перебранки,
Мы забыли одно… мы забыли помочь
Безысходному горю крестьянки.
1889
1862–1920
Родился в городе Камышлове в семье купца. Учился в Москве. За участие в студенческом движении был выслан на Урал. Занимался адвокатской практикой в Ирбите. Позднее жил в Тюмени и Красноярске. Печатал стихи под псевдонимом Гейне из Ирбита. Первая книга стихов «Песни сибиряка» вышла в 1890 году.
ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ
Вьюги, метели, туманы…
Труден, нерадостен путь!
Сердца изнывшие раны
Нам не дают отдохнуть.
Льем мы ненужные слезы…
Да, наши дни не красны…
Где вы, заветные грезы,
Юности светлые сны?
Сердце от мук изболело:
Злая настала пора,
Где же заветное дело,
Дело во имя добра?
Страшны до ужаса муки
Наших изнывших сердец.
Все опошлело от скуки,
Все измельчало вконец.
Как же разбить эти цепи,
Как же нам горю помочь?
Сбились с дороги средь степи
Мы в непроглядную ночь.
Тьмою кромешной одета,
Милая родина спит.
Видно лишь зарево где-то,
Где-то деревня горит.
Мы, перепуганы громом,
Тихо во мраке бредем…
Песни смешавши со стоном,
Стоны мы песней зовем.
Льем мы ненужные слезы…
Да, наши дни не красны.
Где ж вы, заветные грезы,
Юности светлые сны?
1887
ПЕСНЯ
Все песни родины моей
Полны тоски, полны печали;
Как плач покинутых детей,
Они мне душу надорвали.
В цепях, в глубоком руднике,
Их пели злой судьбины дети,
На Волге-матушке реке
Я часто слышал песни эти.
В них вопль суровой нищеты,
В них море слез, скорбен, печали…
О, милый друг, слыхал едва ли
Печальней этих песен ты.
Из сб.: Стихотворения Ф. Филимонова. Спб. 1893.
НА ПАРОХОДЕ
Из путевых набросков
Быстро шел пароход среди сумрачных гор,
По широкой реке в наших дебрях холодных;
Мы же в рубке сидели, ведя разговор
Целый день о страданьях народных.
Наше общество было весьма велико
(Были тут и воздушные пери),
В дополненье картины стояло клико
На столе, под столом и у двери…
Был меж нас адвокат; о нужде говоря,
Вызывал он невольные слезы,
Прибавляя, однако, что правды заря
Заблистает, рассеявши грозы;
Что подумать о них, о страдальцах, пора,
Что их жизнь безотрадна, уныла…
И тогда наше общество с криком «ура!»
По бокалу клико осушило.
«Посмотрите кругом, — юный врач говорил.—
Я и все мы должны, выбиваясь из сил,
Помогать облегчать эти муки…
Мрет народ — никому его жизнь не нужна!
Медицина одна, медицина должна
Все забрать в свои мощные руки.
И настанет тогда золотая пора,
У народа прибавится сила…»
И тогда наше общество с криком «ура!»
По бокалу клико осушило.
Он сказал: «Пью за тех, чей борьбы идеал,
Чьи желанья так святы и просты…»
За окном в это время ребенок орал,
Заглушая гуманные тосты.
Мы нахмурились все… наша вся молодежь
Замолчала, клико попивая…
Ах, зачем, сын народа, ты громко орешь,
Пожеланьям гуманным мешая.
Ночь ненастна была; этот пасмурный мрак,
Эта тьма грусть на нас навевала.
………………………………………………
На корме… там стонал, умирая, «большак»,
И над ним причитала старуха;
Я заметил в глазах ее ужас и страх,
Раздавались рыдания глухо…
Разлетались мечты о «привольных местах»,
Предстояла опять «голодуха».
………………………………………………
И над ним причитала старуха;
И, должно быть в пылу перебранки,
Мы забыли одно… мы забыли помочь
Безысходному горю крестьянки.
1889
ГАДМЕР (ГОЛОВА) ЕЛИЗАВЕТА САВВИЧНА
1863–1935
Родилась в Семиреченской области. Училась в Екатеринбургской гимназии. Дед ее, Климентий Ушков, крепостной Демидовых, получил вольную благодаря своей недюжинной смекалке (он предложил остроумный инженерный проект). Второй дед, Гадмер, приехал в Россию из Германии, был учителем. Литературная деятельность Е. Гадмер началась в 1879 году публикацией стихов в «Екатеринбургской неделе». Сотрудничала затем в газетах «Уральская жизнь», «Уральский край». Занималась переводами, писала рассказы и пьесы. В Екатеринбурге изданы два сборника стихов Е. Гадмер.
В 1908 году переехала в Липецк, где вышел ее сборник стихов «Вечерний звон». Книга рассказов Е. Гадмер «Уральские легенды» издана в Петрограде в 1915 году.
Последние годы жила на Кавказе.
ПЕСНЯ КУЗНЕЦА
Стучи, мой молот, да сильней!
Не время уставать:
Железо пламени красней —
Пора его ковать!
Когда для жатвы хлеб готов,
Нельзя дремать жнецам!
Нельзя у пышущих горнов
Дремать и кузнецам!
И дружно, с песней боевой,
Мы молотами бьем:
Своей отчизне дорогой
Мы счастье все куем!
Нельзя ведь счастье нам найти,
А можно лишь сковать!
К нему заветные пути
Должны завоевать!
Ведь это сказка говорит,
Что счастье в сундуке,
В цепях закованном, лежит
На дне морском, в песке…
Пусть будет так!.. Сундук
найдем!
Разроем все пески!
И цепи ржавые на нем
Собьем, и все замки!..
Рабы! Скорей идите к нам!
Мы цепи вам собьем!
И цепи рабские мы вам
В мечи перекуем!..
Стучи же, молот мой, сильней
И спящих всех буди!..
Не спи, народ! Проснись
скорей!
На помощь к нам иди!
1905
ОЗЕРО
Замерло водное лоно,
Вылилось глаже стекла;
Синяя глубь небосклона
В глубь водяную легла.
Месяц там полный играет,
Звезды, мерцая, дрожат;
Птица ночная мелькает,
Тучки грядами лежат.
Там дерева-исполины
Корни простерли к земле,
Моя густые вершины
В темном немом хрустале.
Гор ледяные короны,
Башни и лестницы скал,
Горные замки и троны
Кто-то в воде начертал…
Бурное ветра дыханье
Вдруг по воде пронеслось —
Образов всех очертанье
Спуталось вмиг, расплылось…
Дух наш — что озеро это:
Если на нем тишина,—
Образы целого света
Держит его глубина.
Правильны все отраженья,
Образы ясны, полны,—
Видны все жизни явленья
В лоне его глубины.
Если ж поднимутся бури —
Бури людской суеты,—
Нет и небесной лазури.
Нет и земной красоты!
Волны вражды и страданья
Пестрою зыбью пройдут,
Спутают все очертанья,
Все очертанья сотрут!
1909
1863–1935
Родилась в Семиреченской области. Училась в Екатеринбургской гимназии. Дед ее, Климентий Ушков, крепостной Демидовых, получил вольную благодаря своей недюжинной смекалке (он предложил остроумный инженерный проект). Второй дед, Гадмер, приехал в Россию из Германии, был учителем. Литературная деятельность Е. Гадмер началась в 1879 году публикацией стихов в «Екатеринбургской неделе». Сотрудничала затем в газетах «Уральская жизнь», «Уральский край». Занималась переводами, писала рассказы и пьесы. В Екатеринбурге изданы два сборника стихов Е. Гадмер.
В 1908 году переехала в Липецк, где вышел ее сборник стихов «Вечерний звон». Книга рассказов Е. Гадмер «Уральские легенды» издана в Петрограде в 1915 году.
Последние годы жила на Кавказе.
ПЕСНЯ КУЗНЕЦА
Стучи, мой молот, да сильней!
Не время уставать:
Железо пламени красней —
Пора его ковать!
Когда для жатвы хлеб готов,
Нельзя дремать жнецам!
Нельзя у пышущих горнов
Дремать и кузнецам!
И дружно, с песней боевой,
Мы молотами бьем:
Своей отчизне дорогой
Мы счастье все куем!
Нельзя ведь счастье нам найти,
А можно лишь сковать!
К нему заветные пути
Должны завоевать!
Ведь это сказка говорит,
Что счастье в сундуке,
В цепях закованном, лежит
На дне морском, в песке…
Пусть будет так!.. Сундук
найдем!
Разроем все пески!
И цепи ржавые на нем
Собьем, и все замки!..
Рабы! Скорей идите к нам!
Мы цепи вам собьем!
И цепи рабские мы вам
В мечи перекуем!..
Стучи же, молот мой, сильней
И спящих всех буди!..
Не спи, народ! Проснись
скорей!
На помощь к нам иди!
1905
ОЗЕРО
Замерло водное лоно,
Вылилось глаже стекла;
Синяя глубь небосклона
В глубь водяную легла.
Месяц там полный играет,
Звезды, мерцая, дрожат;
Птица ночная мелькает,
Тучки грядами лежат.
Там дерева-исполины
Корни простерли к земле,
Моя густые вершины
В темном немом хрустале.
Гор ледяные короны,
Башни и лестницы скал,
Горные замки и троны
Кто-то в воде начертал…
Бурное ветра дыханье
Вдруг по воде пронеслось —
Образов всех очертанье
Спуталось вмиг, расплылось…
Дух наш — что озеро это:
Если на нем тишина,—
Образы целого света
Держит его глубина.
Правильны все отраженья,
Образы ясны, полны,—
Видны все жизни явленья
В лоне его глубины.
Если ж поднимутся бури —
Бури людской суеты,—
Нет и небесной лазури.
Нет и земной красоты!
Волны вражды и страданья
Пестрою зыбью пройдут,
Спутают все очертанья,
Все очертанья сотрут!
1909
ТУРКИН АЛЕКСАНДР ГАВРИЛОВИЧ
1870–1918
Родился и вырос в Верхнеуфалейском заводе. Сын конторского служащего, он был мальчиком на побегушках в заводской конторе, потом — делопроизводителем.
С 1891 года сотрудничал в «Екатеринбургской неделе». В 1902 году в издании газеты «Уральская жизнь» вышел сборник рассказов А. Туркина «Уральские миниатюры» (писатель в то время жил в Челябинске).
Второй прижизненный сборник писателя «Степное» вышел в Петербурге в 1914 году.
«Посмотри, как над краем далеких небес…»
Посмотри, как над краем далеких небес
Тихо гаснет румянец зари золотой,
Потемнел и умолк расцветающий лес,
И клубится туман над заснувшей рекой.
Эта вешняя ночь незаметно пройдет,
Чутко спит, упоенная лаской, земля…
Завтра яркое солнце лучами зальет
Пробудившийся лес, и цветы, и поля.
Я люблю эту пору и грез, и тепла…
Но не верю, весна, я улыбке твоей —
Слишком много кругом непроглядного зла
Под нарядною маской цветов и лучей!
Много сил полегло в безысходной борьбе,
А борьба без исхода уж слишком грустна…
Ах, зачем же я раньше так верил тебе,
В твои песни и сны, дорогая весна!
1891
«Дорогая моя! Я не жизни боюсь…»
Дорогая моя! Я не жизни боюсь,
Пусть она мне грозит, бесталанная…
Нет, я плачу о том, что напрасно борюсь,
Что померкла во мгле цель желанная…
Если б мог я помочь только каплей одной
Моим братьям, в нужде погибающим,—
Божий мир не казался б мне душной тюрьмой,
А я узником, в ней изнывающим!..
1891
1870–1918
Родился и вырос в Верхнеуфалейском заводе. Сын конторского служащего, он был мальчиком на побегушках в заводской конторе, потом — делопроизводителем.
С 1891 года сотрудничал в «Екатеринбургской неделе». В 1902 году в издании газеты «Уральская жизнь» вышел сборник рассказов А. Туркина «Уральские миниатюры» (писатель в то время жил в Челябинске).
Второй прижизненный сборник писателя «Степное» вышел в Петербурге в 1914 году.
«Посмотри, как над краем далеких небес…»
Посмотри, как над краем далеких небес
Тихо гаснет румянец зари золотой,
Потемнел и умолк расцветающий лес,
И клубится туман над заснувшей рекой.
Эта вешняя ночь незаметно пройдет,
Чутко спит, упоенная лаской, земля…
Завтра яркое солнце лучами зальет
Пробудившийся лес, и цветы, и поля.
Я люблю эту пору и грез, и тепла…
Но не верю, весна, я улыбке твоей —
Слишком много кругом непроглядного зла
Под нарядною маской цветов и лучей!
Много сил полегло в безысходной борьбе,
А борьба без исхода уж слишком грустна…
Ах, зачем же я раньше так верил тебе,
В твои песни и сны, дорогая весна!
1891
«Дорогая моя! Я не жизни боюсь…»
Дорогая моя! Я не жизни боюсь,
Пусть она мне грозит, бесталанная…
Нет, я плачу о том, что напрасно борюсь,
Что померкла во мгле цель желанная…
Если б мог я помочь только каплей одной
Моим братьям, в нужде погибающим,—
Божий мир не казался б мне душной тюрьмой,
А я узником, в ней изнывающим!..
1891
ЗАЯКИН-УРАЛЬСКИЙ ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ
1877–1920
Родился в Верхнесинячихинском заводе Верхотурского уезда в семье коновозчика. С двенадцати лет работал на заводе — возил руду, затем поступил переписчиком в контору. Служил в Нейво-Шайтанском заводе, в Алапаевске.
В 1903 году в Варшаве, где будущий писатель проходил военную службу, вышел первый его сборник «Рассказы и песни уральца».
В 1904 году П. Заякин вступил в ряды РСДРП. С 1906 года жил в Екатеринбурге, где готовилась к изданию его вторая книга «Северная муза» (конфискована полицией). С 1912 года Павел Иванович— сотрудник «Правды».
После Октября — член Совета рабочих и крестьянских депутатов, доброволец Красной Армии, участник боев на Восточном фронте, редактор оренбургской городской газеты.
НИЧЕГО
Много терний легло на пути,
Но я их не хотел обойти,
Шел я прямо всегда и твердил:
— Ничего, лишь хватило бы сил.
Я в жестокой житейской борьбе
Не искал облегченья себе.
Всё на плечах своих выносил,
Ничего — лишь себя закалил.
Проносилась гроза надо мной,
Не поник я к земле головой,
А удар принимая, молил:
— Ничего, лишь хватило бы сил.
Я боролся, покоя не знал,
Часто падал и снова вставал,
Много горьких утрат пережил,
Ничего, лишь себя закалил.
Из сб.: Заякин П. Рассказы и песни уральца. Варшава, 1903
«Будет царство света! Сгинет царство тьмы!..»
Будет царство света! Сгинет царство тьмы!
С тьмой века боролись светлые умы.
Долго ночь царила, крепко мрак давил,
Гасли вспышки света вспыхнувших светил.
Но сияла вера, что придет пора
Торжества свободы, правды и добра.
И упорно люди вновь сражались с тьмой.
Много сил угасло. Кровь лилась рекой.
На кострах сжигались, шли на казнь,
на крест,
Умирали в дебрях полудиких мест
Неподкупной правды стойкие борцы.
Разнеслись заветы их во все концы.
И в сердцах отважных страшных пыток гнет
Не убил стремленья гордого вперед.
Видят уж победу светлые умы.
Будет царство света! Сгинет царство тьмы!
1906
ОГНИ
Плыли мы по угрюмой реке.
Ночь надвинулась. Тени легли.
Нас манили огни вдалеке.
Мы, взяв весла, упорно гребли.
Долго плыли, все ближе огни,
Принимались дружнее грести…
В нашей жизни в ненастные дни
Нам сияют огни на пути.
И во мраке мерещится нам,
Что огни эти близко горят.
Но путь длинен к заветным огням…
Все же светят они и манят.
1912
СЛОВО
Нет силы сильнее, чем слову дана,
И властвует в мире над всеми она.
И гнев ли священный, порыв ли святой —
Все будит в нас слово, луч сердца живой.
Свободное слово к народу дойдет,
Укажет дорогу не вспять, а вперед,
Заронит желанье учиться и знать,
Заставит бороться и твердо стоять.
Правдивое слово в сердца западет,
И — дайте лишь время — плоды принесет.
Оно обессилит неправду и гнет.
И людям усталым луч солнца блеснет.
Заветное слово, как светоч во мгле,
Откроет к свободе всем путь на земле,
Зарю призывая и верой бодря,
И дрогнет мрак жизни, и вспыхнет заря.
Нет силы сильнее, чем слову дана,
Господствует в мире над всеми она.
И гнев ли священный, порыв ли святой —
Все будит в нас слово, луч солнца живой.
1912
1877–1920
Родился в Верхнесинячихинском заводе Верхотурского уезда в семье коновозчика. С двенадцати лет работал на заводе — возил руду, затем поступил переписчиком в контору. Служил в Нейво-Шайтанском заводе, в Алапаевске.
В 1903 году в Варшаве, где будущий писатель проходил военную службу, вышел первый его сборник «Рассказы и песни уральца».
В 1904 году П. Заякин вступил в ряды РСДРП. С 1906 года жил в Екатеринбурге, где готовилась к изданию его вторая книга «Северная муза» (конфискована полицией). С 1912 года Павел Иванович— сотрудник «Правды».
После Октября — член Совета рабочих и крестьянских депутатов, доброволец Красной Армии, участник боев на Восточном фронте, редактор оренбургской городской газеты.
НИЧЕГО
Много терний легло на пути,
Но я их не хотел обойти,
Шел я прямо всегда и твердил:
— Ничего, лишь хватило бы сил.
Я в жестокой житейской борьбе
Не искал облегченья себе.
Всё на плечах своих выносил,
Ничего — лишь себя закалил.
Проносилась гроза надо мной,
Не поник я к земле головой,
А удар принимая, молил:
— Ничего, лишь хватило бы сил.
Я боролся, покоя не знал,
Часто падал и снова вставал,
Много горьких утрат пережил,
Ничего, лишь себя закалил.
Из сб.: Заякин П. Рассказы и песни уральца. Варшава, 1903
«Будет царство света! Сгинет царство тьмы!..»
Будет царство света! Сгинет царство тьмы!
С тьмой века боролись светлые умы.
Долго ночь царила, крепко мрак давил,
Гасли вспышки света вспыхнувших светил.
Но сияла вера, что придет пора
Торжества свободы, правды и добра.
И упорно люди вновь сражались с тьмой.
Много сил угасло. Кровь лилась рекой.
На кострах сжигались, шли на казнь,
на крест,
Умирали в дебрях полудиких мест
Неподкупной правды стойкие борцы.
Разнеслись заветы их во все концы.
И в сердцах отважных страшных пыток гнет
Не убил стремленья гордого вперед.
Видят уж победу светлые умы.
Будет царство света! Сгинет царство тьмы!
1906
ОГНИ
Плыли мы по угрюмой реке.
Ночь надвинулась. Тени легли.
Нас манили огни вдалеке.
Мы, взяв весла, упорно гребли.
Долго плыли, все ближе огни,
Принимались дружнее грести…
В нашей жизни в ненастные дни
Нам сияют огни на пути.
И во мраке мерещится нам,
Что огни эти близко горят.
Но путь длинен к заветным огням…
Все же светят они и манят.
1912
СЛОВО
Нет силы сильнее, чем слову дана,
И властвует в мире над всеми она.
И гнев ли священный, порыв ли святой —
Все будит в нас слово, луч сердца живой.
Свободное слово к народу дойдет,
Укажет дорогу не вспять, а вперед,
Заронит желанье учиться и знать,
Заставит бороться и твердо стоять.
Правдивое слово в сердца западет,
И — дайте лишь время — плоды принесет.
Оно обессилит неправду и гнет.
И людям усталым луч солнца блеснет.
Заветное слово, как светоч во мгле,
Откроет к свободе всем путь на земле,
Зарю призывая и верой бодря,
И дрогнет мрак жизни, и вспыхнет заря.
Нет силы сильнее, чем слову дана,
Господствует в мире над всеми она.
И гнев ли священный, порыв ли святой —
Все будит в нас слово, луч солнца живой.
1912
СЫРОМОЛОТОВ ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ
1877–1949
Родился в Златоусте в семье рабочего-прокатчика. Учился в Уральском горном училище. С 1893 года — участник революционного движения. Один из организаторов Уральского союза борьбы за освобождение рабочего класса, начальник боевой дружины 1905 года в Екатеринбурге, активный деятель уральской большевистской организации, профессиональный революционер.
После Октября — на ответственной партийной работе на Урале и в Москве.
Юношеские стихи Ф. Сыромолотова публиковались в начале 1900-х годов в екатеринбургской газете «Уральская жизнь». С 1910 года он активный сотрудник большевистских газет — «Звезды», затем «Правды», где печатал под псевдонимами Федич, Тит Подкузьмихин, Нил Артельный, Зигзаг стихи, басни, политические фельетоны, статьи.
НЕ ГОВОРИ
Не говори: «Исхода нет!»
За слабо брезжущей зарею —
На грезы лучших дней в ответ
Идет давно желанный свет
Мир напоить своей красою!..
Не говори: «Уж я устал.
Разбита грудь. Я жду покоя».
Кто из людей не уставал —
От рядового до героя!..
Не говори, что сердцем ты
Остыл под холодом ненастья:
Где бьются светлые мечты
Любви, добра и красоты,
Где есть огонь — там будет счастье!..
Не говори: «Я одинок…
Бессильно руки упадают!..»
Взгляни на рвущийся поток —
Он не велик, он не глубок,
А — скалы гордые свергает!..
Не говори, что тьма кругом,
Что ты подавлен этой тьмою…
Поверь, в безлюдье роковом
Постыдно быть страстей рабом —
Трусливой, мелкою душою!..
1903
ПЕСНЯ ПОРТНОГО
Нитка вьется, вьется, вьется,
А в глазах — темно.
Скучно наша жизнь плетется,
Э, да все равно.
День и ночь стучит машина:
Тук-тук-тук-тук-тук.
«Догорай, моя лучина»,—
Ноет грудь от мук…
Сколь ни гнись и ни старайся,
Толку — не видать…
Эх ты, горб мой, выпрямляйся:
Так — несдобровать.
Нитка вьется, вьется, вьется.
Я-то вьюсь — зачем?
Где-то жизнь поет, смеется…
Да поет — не всем…
Стой, машина! Рвись ты, нитка!
Дай и мне вздохнуть:
Для хозяйского прибытка
Иссушил я грудь.
1912
ПРОТОРИМ
…Сегодня проснулся: опять нет газеты.
Сосед мой ее же все ждет…
«Ну что уж… Возьми-ка теперь вот хоть
эту…»
И в руку «Копейку» сует.
«Забавная штука. Вот к ней и манит:
Прочтешь и — на все наплевать!..
И думаешь: нет лучше места мне в мире,
Как только в трактире
За парою пива
День изо дня жизнь прожигать!..»
Газета — на диво…
Иль вот — «Современка». Блудливые взоры.
Елейная святость: все тихо, без ссоры…
И днесь и давненько изрядно врала.
Так «Современка» покорных
Гладит по шерсти проворно
И ловко.
Не отстает и «Биржевка»…
«Эх, мой приятель, льется продажный свет
С этих бульварных и желтых газет.
И по рабочим углам
Тонкий их яд
Мысль отравляет. Их чад
Туманит пред нами пути.
Эти ль продажные строки газетные
Думы рабочие, думы заветные
Смогут понять
И рассказать
Правду о нашей рабочей жизни?»
Да, други, трудненько нам в нашей отчизне
Дело свое созидать.
Вчера и сегодня — нет нашей газеты.
Ну да везде нелегко было это.
Мы ведь дорогу торим…
1913
1877–1949
Родился в Златоусте в семье рабочего-прокатчика. Учился в Уральском горном училище. С 1893 года — участник революционного движения. Один из организаторов Уральского союза борьбы за освобождение рабочего класса, начальник боевой дружины 1905 года в Екатеринбурге, активный деятель уральской большевистской организации, профессиональный революционер.
После Октября — на ответственной партийной работе на Урале и в Москве.
Юношеские стихи Ф. Сыромолотова публиковались в начале 1900-х годов в екатеринбургской газете «Уральская жизнь». С 1910 года он активный сотрудник большевистских газет — «Звезды», затем «Правды», где печатал под псевдонимами Федич, Тит Подкузьмихин, Нил Артельный, Зигзаг стихи, басни, политические фельетоны, статьи.
НЕ ГОВОРИ
Не говори: «Исхода нет!»
За слабо брезжущей зарею —
На грезы лучших дней в ответ
Идет давно желанный свет
Мир напоить своей красою!..
Не говори: «Уж я устал.
Разбита грудь. Я жду покоя».
Кто из людей не уставал —
От рядового до героя!..
Не говори, что сердцем ты
Остыл под холодом ненастья:
Где бьются светлые мечты
Любви, добра и красоты,
Где есть огонь — там будет счастье!..
Не говори: «Я одинок…
Бессильно руки упадают!..»
Взгляни на рвущийся поток —
Он не велик, он не глубок,
А — скалы гордые свергает!..
Не говори, что тьма кругом,
Что ты подавлен этой тьмою…
Поверь, в безлюдье роковом
Постыдно быть страстей рабом —
Трусливой, мелкою душою!..
1903
ПЕСНЯ ПОРТНОГО
Нитка вьется, вьется, вьется,
А в глазах — темно.
Скучно наша жизнь плетется,
Э, да все равно.
День и ночь стучит машина:
Тук-тук-тук-тук-тук.
«Догорай, моя лучина»,—
Ноет грудь от мук…
Сколь ни гнись и ни старайся,
Толку — не видать…
Эх ты, горб мой, выпрямляйся:
Так — несдобровать.
Нитка вьется, вьется, вьется.
Я-то вьюсь — зачем?
Где-то жизнь поет, смеется…
Да поет — не всем…
Стой, машина! Рвись ты, нитка!
Дай и мне вздохнуть:
Для хозяйского прибытка
Иссушил я грудь.
1912
ПРОТОРИМ
…Сегодня проснулся: опять нет газеты.
Сосед мой ее же все ждет…
«Ну что уж… Возьми-ка теперь вот хоть
эту…»
И в руку «Копейку» сует.
«Забавная штука. Вот к ней и манит:
Прочтешь и — на все наплевать!..
И думаешь: нет лучше места мне в мире,
Как только в трактире
За парою пива
День изо дня жизнь прожигать!..»
Газета — на диво…
Иль вот — «Современка». Блудливые взоры.
Елейная святость: все тихо, без ссоры…
И днесь и давненько изрядно врала.
Так «Современка» покорных
Гладит по шерсти проворно
И ловко.
Не отстает и «Биржевка»…
«Эх, мой приятель, льется продажный свет
С этих бульварных и желтых газет.
И по рабочим углам
Тонкий их яд
Мысль отравляет. Их чад
Туманит пред нами пути.
Эти ль продажные строки газетные
Думы рабочие, думы заветные
Смогут понять
И рассказать
Правду о нашей рабочей жизни?»
Да, други, трудненько нам в нашей отчизне
Дело свое созидать.
Вчера и сегодня — нет нашей газеты.
Ну да везде нелегко было это.
Мы ведь дорогу торим…
1913
МОЖГИН МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ
1890–1929
Михаил Григорьевич Можгин родился в деревне Потапово-Тумбарла близ города Бугульма нынешней Татарской АССР.
После окончания Бирской учительской семинарии был директором школы в родной деревне. Участвовал в освобождении Башкирии от белогвардейцев.
Начал писать в годы первой русской революции. В 1909 году в Казани на родном языке опубликовал балладу «Беглец». Ее сюжетной основой явились удмуртские народные легенды и предания.
БЕГЛЕЦ. Перевод Ю.Груздино
Там, где темный лес
Ключ в логу таит,
Молодой беглец
У куста стоит.
Щеки впалые,
Кудри всклочены,
И слеза в глазах
Озабоченных.
— Паренек, скажи,
В сердце что лежит.
Может, друг забыл?
Иль кому не мил?
Мать схоронена?
Злой отец прогнал?
Иль совместный путь
Прервала жена?
Хлеб нескошенный
На корню гниет?
От бескормицы
Погибает скот?
Или нет сохи
Взрыхлить пашни слой?
Иль не стало сил
От болезни злой?
— Горе тяжкое
— Я в себе несу,
С ним скитаюся
Беглецом в лесу.
Жизнь хорошую
Вижу лишь во сне.
Больше в дом родной
Не вернусь к семье.
А ведь год назад
Жил как следует,
И никто меня
Не преследовал.
*
— Слушай горький мой,
— Мой печальный сказ:
С другом крепко мы
Пировали раз.
Сколько кто хлебнул,
Хмель сморил нас
все ж.
Ночью ткнул злодей
В сердце друга нож.
Пробудился я…
На полу — мой друг
Весь в крови…
в глазах
Неживых испуг…
Диким голосом
Всполошил людей…
Но решили все,
Будто я злодей.
Завязали мне руки
за спину,
Невиновному
В том несчастии.
Били с розмаха,
Кровь моя текла.
Но больней всего
Сердце горечь жгла.
Нет, никто не внял
Оправданиям.
В хлев был брошен я
Без сознания.
Там в себя пришел.
Темнота, как гроб…
Но сумел бежать,
Совершив подкоп.
И пробрался в лес.
Прячусь целый год.
Измотался весь,
В голове разброд…
Вдруг от выкрика
Встрепенулся лес:
— Вот где прячется
От людей беглец!
— Забегай с боков!
— Догоняй, держи!
— Не зевай, стреляй!
Вон в логу бежит!
И сверкнула тут
Вспышка быстрая.
Лес схватил, понес
Эхо выстрела.
Там упал без слов
На траву беглец,
Где холодный ключ…
Он нашел конец…
1909
1890–1929
Михаил Григорьевич Можгин родился в деревне Потапово-Тумбарла близ города Бугульма нынешней Татарской АССР.
После окончания Бирской учительской семинарии был директором школы в родной деревне. Участвовал в освобождении Башкирии от белогвардейцев.
Начал писать в годы первой русской революции. В 1909 году в Казани на родном языке опубликовал балладу «Беглец». Ее сюжетной основой явились удмуртские народные легенды и предания.
БЕГЛЕЦ. Перевод Ю.Груздино
Там, где темный лес
Ключ в логу таит,
Молодой беглец
У куста стоит.
Щеки впалые,
Кудри всклочены,
И слеза в глазах
Озабоченных.
— Паренек, скажи,
В сердце что лежит.
Может, друг забыл?
Иль кому не мил?
Мать схоронена?
Злой отец прогнал?
Иль совместный путь
Прервала жена?
Хлеб нескошенный
На корню гниет?
От бескормицы
Погибает скот?
Или нет сохи
Взрыхлить пашни слой?
Иль не стало сил
От болезни злой?
— Горе тяжкое
— Я в себе несу,
С ним скитаюся
Беглецом в лесу.
Жизнь хорошую
Вижу лишь во сне.
Больше в дом родной
Не вернусь к семье.
А ведь год назад
Жил как следует,
И никто меня
Не преследовал.
— Слушай горький мой,
— Мой печальный сказ:
С другом крепко мы
Пировали раз.
Сколько кто хлебнул,
Хмель сморил нас
все ж.
Ночью ткнул злодей
В сердце друга нож.
Пробудился я…
На полу — мой друг
Весь в крови…
в глазах
Неживых испуг…
Диким голосом
Всполошил людей…
Но решили все,
Будто я злодей.
Завязали мне руки
за спину,
Невиновному
В том несчастии.
Били с розмаха,
Кровь моя текла.
Но больней всего
Сердце горечь жгла.
Нет, никто не внял
Оправданиям.
В хлев был брошен я
Без сознания.
Там в себя пришел.
Темнота, как гроб…
Но сумел бежать,
Совершив подкоп.
И пробрался в лес.
Прячусь целый год.
Измотался весь,
В голове разброд…
Вдруг от выкрика
Встрепенулся лес:
— Вот где прячется
От людей беглец!
— Забегай с боков!
— Догоняй, держи!
— Не зевай, стреляй!
Вон в логу бежит!
И сверкнула тут
Вспышка быстрая.
Лес схватил, понес
Эхо выстрела.
Там упал без слов
На траву беглец,
Где холодный ключ…
Он нашел конец…
1909
НОВИКОВ НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ
1884–1916
Родился в Пашийском заводе Пермской губернии в семье торговца. Учился в Пермской гимназии и Казанском ветеринарном институте, курса не окончил. Как поэт и драматург выступал с 1906 года под псевдонимом Н. Черешнев. Пьесы его шли на сценах как столичных, так и провинциальных театров. Погиб на войне, во Франции, где он был с русским экспедиционным корпусом.
ВЕСЕННИЕ БЛИКИ
Засверкали ясны очи
Искрометной синевой,
Синева синее ночи,
Брови черные дугой,
Заалели зорькой щеки,
Зарумянили лицо,
Загляделся — синеокий —
На заветное крыльцо.
Бьется звонкое сердечко,
Рвется алый поцелуй.
Эх, взойти бы на крылечко,
На — ласкай меня, милуй,
Да нельзя… Сама велела
Вечерком ждать у реки:
Днем увидят… То ли дело
Когда ночи глубоки.
1910
В САДУ
Вновь наносит к нам сиренью,
Зацвела — цветет сирень,
Дышит негой, дышит ленью,
И дремать ей словно лень.
Соловей звенит над прудом,
Притаился темный пруд,
И дрожит в нем изумрудом
Первый звездный изумруд.
Бледный серп повис над садом
Серебрит наш старый сад.
Я ловлю влюбленным взглядом
Твой девичий милый взгляд
И томлюсь, томлюсь любовью,
Вновь зажглась — цветет любовь,
Бродит в сердце алой кровью
Знойно-алая, как кровь.
1914
1884–1916
Родился в Пашийском заводе Пермской губернии в семье торговца. Учился в Пермской гимназии и Казанском ветеринарном институте, курса не окончил. Как поэт и драматург выступал с 1906 года под псевдонимом Н. Черешнев. Пьесы его шли на сценах как столичных, так и провинциальных театров. Погиб на войне, во Франции, где он был с русским экспедиционным корпусом.
ВЕСЕННИЕ БЛИКИ
Засверкали ясны очи
Искрометной синевой,
Синева синее ночи,
Брови черные дугой,
Заалели зорькой щеки,
Зарумянили лицо,
Загляделся — синеокий —
На заветное крыльцо.
Бьется звонкое сердечко,
Рвется алый поцелуй.
Эх, взойти бы на крылечко,
На — ласкай меня, милуй,
Да нельзя… Сама велела
Вечерком ждать у реки:
Днем увидят… То ли дело
Когда ночи глубоки.
1910
В САДУ
Вновь наносит к нам сиренью,
Зацвела — цветет сирень,
Дышит негой, дышит ленью,
И дремать ей словно лень.
Соловей звенит над прудом,
Притаился темный пруд,
И дрожит в нем изумрудом
Первый звездный изумруд.
Бледный серп повис над садом
Серебрит наш старый сад.
Я ловлю влюбленным взглядом
Твой девичий милый взгляд
И томлюсь, томлюсь любовью,
Вновь зажглась — цветет любовь,
Бродит в сердце алой кровью
Знойно-алая, как кровь.
1914
ЮРЕЗАНСКИЙ ВЛАДИМИР ТИМОФЕЕВИЧ
1888–1957
Настоящая фамилия Нос. Родился в деревне Пичугино около Златоуста. Учился в Красноуфимском реальном училище. Исключен за участие в выпуске рукописного журнала. Печататься начал в 1908 году. С четвертого курса Петроградского политехнического института был призван в армию. Участвовал в гражданской войне. После революции — известный советский прозаик, автор многих книг.
«Шумит безумный ветер…»
Шумит безумный ветер,
Не знает ночью сна,
Качает прутья ветел
И плачет у окна.
Зальется стоном-свистом
Иль стихнет и замрет —
Во мраке мокром, мглистом
Бесследно пропадет…
Вдруг снова вспыхнет болью
И с жалобой летит
По темному раздолью
Вдоль трепетных ракит…
Растет в душе тревога,
Тускнеют звезды грез:
Печали в сердце много,
И много в жизни слез…
Шумит безумный ветер,
Не знает ночью сна,
Качает прутья ветел
И плачет у окна.
1910
ЛЮДИ-ЗВЕЗДЫ
Памяти Н. А. Добролюбова
Жизнь как море. Годы — волны.
В темном взлете прошлых дней
Люди-звезды, правдой полны,
Светят искрами огней.
Их немного — звезд огнистых.
Но средь горя, зла и тьмы,
В блеске дум кристально чистых
Почерпаем силы мы.
И идем к рассветным далям —
Там покой для всех сердец!
Там мученьям и печалям
Виден благостный конец!
1911
1888–1957
Настоящая фамилия Нос. Родился в деревне Пичугино около Златоуста. Учился в Красноуфимском реальном училище. Исключен за участие в выпуске рукописного журнала. Печататься начал в 1908 году. С четвертого курса Петроградского политехнического института был призван в армию. Участвовал в гражданской войне. После революции — известный советский прозаик, автор многих книг.
«Шумит безумный ветер…»
Шумит безумный ветер,
Не знает ночью сна,
Качает прутья ветел
И плачет у окна.
Зальется стоном-свистом
Иль стихнет и замрет —
Во мраке мокром, мглистом
Бесследно пропадет…
Вдруг снова вспыхнет болью
И с жалобой летит
По темному раздолью
Вдоль трепетных ракит…
Растет в душе тревога,
Тускнеют звезды грез:
Печали в сердце много,
И много в жизни слез…
Шумит безумный ветер,
Не знает ночью сна,
Качает прутья ветел
И плачет у окна.
1910
ЛЮДИ-ЗВЕЗДЫ
Памяти Н. А. Добролюбова
Жизнь как море. Годы — волны.
В темном взлете прошлых дней
Люди-звезды, правдой полны,
Светят искрами огней.
Их немного — звезд огнистых.
Но средь горя, зла и тьмы,
В блеске дум кристально чистых
Почерпаем силы мы.
И идем к рассветным далям —
Там покой для всех сердец!
Там мученьям и печалям
Виден благостный конец!
1911
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги