Пожар

Глава 1

Саймон Фиар остановился перед воротами в белом заборе, окружавшем огромную белую усадьбу. Через большое окно на фасаде он видел нарядных гостей.

В бальной зале было светлее, чем днем. Свет, падавший из окна, виднелся еще издалека. Перед воротами выстроилась очередь из запряженных лошадьми экипажей. Лакеи в ливреях помогали гостям сойти на землю.

Саймон вздохнул и отвернул манжеты своего фрака. Рукава были коротковаты. Рубашка уже поизносилась, а кружев на груди и вовсе не было. «Здесь собрались богатейшие жители Нового Орлеана, — подумал парень, разглядывая даму в розовом трехъярусном бальном платье, входившую под белые колонны усадьбы. — Неужели я наберусь наглости войти сюда без приглашения?»

Конечно, ответ был положительным.

Прежде чем отправиться на званый вечер, Саймон мысленно перечислил свои преимущества.

— я неплохо выгляжу;

— я могу при желании быть очень обаятельным;

— я умен, как никто в Новом Орлеане;

— я готов на все, чтобы добиться успеха.

Сделав глубокий вдох, Саймон поправил свою черную с пурпурной атласной лентой шляпу и прошел в ворота, не отрывая взгляда от дверей здания.

«Я уверен, что мистер Генри Пирс и его очаровательная дочь Анжелика прислали бы мне приглашение на свой первый бал, если бы только знали меня, Саймона. Что ж, сегодня я дам им возможность меня узнать. Меня узнают так же и все остальные юные богачки. После нынешнего вечера у меня не будет отбоя от поклонниц. Приглашения обрушатся на меня градом».

Саймон остановился у входа. Из открытых двустворчатых дверей доносились смех, звон бокалов и нежная музыка струнного квартета.

Подобные звуки можно было услышать во всем городе. Праздновался карнавал Марди-грас, и по Новому Орлеану проводились костюмированные балы и шумные уличные гуляния.

Нынешний роскошный бал Генри Пирс устроил для своей дочери Анжелики, и собиралась сюда лишь набранная публика. Поэтому-то Саймон и задумал пробраться в усадьбу.

Но теперь, глядя на строй лакеев, преградивших путь к дверям, парень начал терять уверенность.

«Получится ли прорваться сквозь них? — подумал он, нервно дергая манжеты фрака. — Не слишком ли далеко я захожу? Нет, мое присутствие не может дурно повлиять на красивую и богатую барышню».

И, отогнав прочь все сомнения, Саймон направился по широким ступеням к узкому дверному проходу, снимая плащ.

— Прошу прощения, сэр, — светловолосый лакей, одетый в ливрею, старомодные бриджи и красный атласный жилет, двинулся ему навстречу, протягивая руку. — Покажите, пожалуйста, ваше приглашение.

— Мое приглашение? — улыбнулся в ответ Саймон. Его глаза сверкали при ярких газовых рожках. — Ну да, конечно, — начал он тянуть время.

Роясь в карманах, Саймон наклонил голову так низко, что с нее упала шляпа, приземлившись совсем близко от входа.

Как бы пытаясь поднять шляпу, парень наподдал ее так, что она влетела в двери.

— Разрешите мне принести, сэр, — произнес лакей, быстро направляясь к головному убору.

Но Саймон оказался ловчее. Взяв шляпу за поля, он тут же кинулся с раскрытыми объятиями к хорошо одетому джентльмену, уже вошедшему в дом.

— Джордж, старина! Как здорово снова тебя видеть! — провозгласил парень громким голосом, обнимая мужчину за плечи и вместе с ним устремляясь внутрь.

— Разве мы знакомы? — удивился тот.

— Ах, извините. Я обознался, — отступил юноша с легким поклоном.

Лакей заглянул в дверь, пытаясь отыскать обманщика, но парень уже растворился в толпе.

Саймон тяжело дышал, переживая то, с каким трудом ему дался прорыв в дом. Однако он сумел сдержанно улыбнуться, когда слуга принимал у него плащ, и проследовал в залу.

Множество свечей в хрустальных подсвечниках наполняли людное помещение ярким светом. Пол был выложен узорами из светлого и темного дерева, а стены обиты парчой.

Саймон стал разглядывать молодых дам, весьма прелестных молодых дам с завитыми локонами, обрамлявшими личики. Длинные кринолины тянулись за ними по полу. Радостные голоса звенели, словно бокалы с шампанским.

Мужчины казались ужасно важными в своих темных фраках и узких брюках. Саймон внутренне посмеивался над их белыми галстуками-бабочками и белыми же кружевными рубашками. Посмеивался и в то же время завидовал им.

«Чтобы стать джентльменом, одной лишь кружевной рубашки недостаточно, — думал он. — Я куда больший джентльмен, чем все эти разряженные щеголи. И когда-нибудь у меня будет целый шкаф, набитый рубашками, которыми так гордятся эти денди».

Расположившийся в дальнем углу струнный квартет играл Гайдна. Саймон собрался было отправиться в центр залы, но тут его отвлек лакей с серебряным подносом.

— Хотите шампанского, сэр? Его только сегодня утром привезли из Франции.

— Нет, спасибо, — парень отстранил слугу, разглядывая двух стоящих у стены молодых дам в шелковых платьях. «У меня есть более важные дела», — подумал он.

Приклеив на лицо наиболее обаятельную из своих улыбок, он откинул волосы назад, поправил манжеты на фраке и направился к этим дамам.

— Добрый вечер, — сказал парень, учтиво кланяясь.

Молодые дамы, обе блондинки, светлокожие и со сверкающими голубыми глазами, немедленно повернулись к нему. Затем, не отвечая на приветствие, продолжали прерванную беседу.

— Какой сегодня прекрасный прием, — продолжал Саймон, все так же улыбаясь.

Они снова не обратили на него внимания.

— Разрешите мне представиться, — сделал парень очередную попытку.

Дамы удалились, даже не взглянув на него.

«Какой снобизм! — подумал Саймон. — В городе совсем немного богатых, которые знакомы между собою. Они прилепились друг к другу и не хотят пускать в свой круг новичков. Особенно людей с северным выговором».

Пьеса Гайдна закончилась. После короткой паузы квартет начал играть рил — быстрый шотландский танец. Зала буквально взорвалась. Молодью люди и барышни быстро выстроились в две длинные шеренги и начали танец.

Саймон тоже встал в ряд. Он понятия не имел о том, как танцуют рил. Но был самонадеянно уверен, что тут же научится.

Самонадеянность. Парень знал, что она станет ключом. Ключом к обществу богатых снобов Нового Орлеана.

Уловив ритм танца, Саймон попытался привлечь внимание темноволосой барышни, стоявшей напротив. Она взглянула на него мельком, затем пригласила, но до конца танца глядела себе под ноги.

«Кажется, начинает получаться, — подумал парень. — Все дамы будут танцевать со мной».

Он направился сквозь гудящую толпу к центру толпы и вдруг остановился неподалеку от входа. В дверях появилась юная красавица, одетая в платье с фестонами, украшенное белыми и желтыми маргаритками. Она глядела прямо на Саймона, и он понял, что это самая красивая барышня, которую ему доводилось видеть.

У нее были черные волосы, блестевшие в свете газовых рожков и свечей. Локоны, с заплетенными в них цветами, так шли к милому личику. Парень видел сверкающие зеленые глаза, прямой носик, яркие полные губы, аристократические ямочки на щеках, молочно-белую кожу открытых плеч над синим платьем.

Синее платье. Все остальные барышни выбрали желтый и розовый цвета. И только эта оделась в синий атлас.

Саймон приблизился, не отрывая глаз от этого чудного видения. Он ощутил неожиданную сухость во рту и слабость в коленях.

«Вот что поэты называют любовью с первого взгляда», — подумал парень.

Прежде он не испытывал ничего подобного.

Облокотившись о перила лестницы, барышня начала болтать с другой молодой дамой, очень высокой, и в розовом атласном платье выглядевшей болезненно.

«Обернись! Обернись! Пожалуйста… посмотри в мою сторону», — мысленно умолял Саймон.

Но барышни продолжали разговаривать, не замечая его присутствия.

«Я должен с ней заговорить», — решил парень.

— Как ее зовут? — Саймон был настолько поглощен захлестнувшими его чувствами, что незаметно для себя задал вопрос вслух.

— Это дочка Генри Пирса, Анжелика, — ответил стареющий мужчина с седыми усами, удивленно глядя на него. — А разве вы не знакомы семьей нашего хозяина?

— Анжелика Пирс, — пробормотал Саймон, пропустив вопрос мимо ушей. — Спасибо. Большое спасибо.

«Анжелика Пирс, ты еще не знаешь меня, — подумал парень, испытывая головокружение, которого прежде с ним никогда не случалось. — Но ты узнаешь. Мы с тобой созданы друг для друга. Нужно представиться немедленно», — решил Саймон. Его сердце колотилось. Парень поправил фрак и прочистил горло.

Неотрывно глядя на Анжелику Пирс, он сделал два шага к лестнице.

Но тут ему преградили путь два мрачных лакея.

— Извините, сэр, — сказал один из них тоном, полностью противоположным вежливым словам. — Но если у вас нет приглашения, мы вынуждены будем попросить вас удалиться.

Глава 2

— А президент Полк? Разве он не должен сюда приехать? Ты ведь уверяла меня в этом, Анжелика, — недовольно сказала своей двоюродной сестре Лиза Дюпре.

Та рассмеялась.

— Ты такая наивная, сестричка Лиза! А если бы я сказала, что приедет французский король, ты бы тоже поверила?

Лиза залилась краской.

— Ты без конца меня разыгрываешь, Анжелика. У тебя какое-то жестокое чувство юмора.

— Это точно! — воскликнула сестра, поигрывая блестящим черным локоном.

— Ты же знаешь, что президента Полка здесь быть не может, — продолжала Анжелика. — Этот бал — только для избранных. Его бы никто сюда не пропустил!

Обе барышни рассмеялись.

— Ты видела, в каком платье Аманда Бартон? — спросила Анжелика.

— Нет. Оно, наверное, чудесно и очаровательно? — предположила Лиза.

— Так же чудесно и очаровательно, как и наши занавески — сказала Анжелика ядовито. — Должно быть, их шили из одной и той же ткани.

Сестры снова рассмеялись.

— По-моему, этот бал замечателен, — сказала Лиза. — Я обожаю…

Она оборвала фразу, заметив» что сестра ее не слушает, устремив взгляд куда-то вдаль.'

— Анжелика, что ты там увидела?

— Кто этот молодой человек? — заговорила та наконец.

— Который? Какой из молодых людей? — уточнила Лиза.

— Вон тот, в простенькой рубашке и старомодном фраке, — ответила Анжелика. ~— Не показывай, что ты на него смотришь. Он глядит прямо в нашу сторону своими большими темными глазами.

Лиза поискала его взглядом и вскоре нашла.

— Какое странное у него выражение, — хихикнула она, прикрывая рот ладошкой. — Эти карие глаза. Он смотрит с такой грустью и потерянностью, словно собака из охотничьей своры твоего отца.

Она думала, что Анжелика тоже засмеется, но ошиблась.

— Почему он так смотрит на меня? — сказала та, глядя на парня украдкой. — Что-то я его не припомню.

— По-моему, я видела этот костюм на огородном пугале, стоящем на одном из папиных полей, — пошутила Лиза. — А самого его я точно не видела.

— Он… он пугает меня, — призналась Анжелика, неожиданно побледнев. Теперь на ее лице лишь глаза имели цвет.

— Этот молодой человек не должен понять, что мы на него смотрим. Кажется, он направляется к нам, — предупредила Лиза. — Может быть, спустимся по лестнице?

Она знала, что Анжелика очень хрупкая и совсем не такая крепкая, как кажется.

— Нет. Я… Посмотри! — воскликнула Анжелика.

Барышни увидели двух мрачных лакеев, подступивших к парню. Между ними произошел короткий разговор, затем один из лакеев схватил парня за руку и потащил к выходу.

— О Боже! О Боже! — вскрикнула Анжелика, прикрыв лицо руками.

— Да о чем тут беспокоиться? — Лиза положила ладонь ей на плечо.

Еще несколько девушек тревожно вскрикнули. По зале пронеслись недоуменные вопросы. Квартет прекратил играть.

— Его уводят. Все в порядке, — успокаивала Лиза сестру.

Анжелика смотрела, как молодой человек выходит за двери и спускается по ступеням, не оборачиваясь. Как только он скрылся из виду, музыка заиграла снова.

— Наверное, какой-то бродяга, — сказала Лиза, — И как это он сюда пробрался?

Выражение лица сестры было задумчивым. Ее изумрудные глаза снова засверкали.

— Этот молодой человек очень даже интересен, — сказала она. — Что-то в нем есть такое… — ее голос сорвался.

— Анжелика, я тебе поражаюсь! — воскликнула Лиза. — Как ты можешь быть такой эгоистичной?

— Эгоистичной? — переспросила та, приподнимая свой длинный подол, чтобы ступить на ковер.

— У тебя даже не один, а целых два прекрасных молодых ухажера. Джеймс Домье и Гамильтон Скотт, два самых красивых юноши во всем Новом Орлеане. И они не переживут, если ты будешь считать этого оборванца интересным.

— Ну вот, накаркала, — вздохнула Анжелика, нахмурив брови. — Сюда идет Джеймс. Наверное, хочет пригласить на танец.

— Так иди же! — мягко подтолкнула ее Лиза. — И улыбайся! Это же твой бал, разве забыла?

Анжелика вымученно улыбнулась и подняла глаза на Джеймса. Тот осклабился в ответ, демонстрируя, как могло показаться, около восьмисот зубов.

«Почему он всегда скалится подобным образом? — подумала Анжелика с тоской. — Так и кажется, что укусит! Большинство девчонок считает Джеймса привлекательным», — размышляла она.

Юноша был высоким и широкоплечим, со светлыми волосами и серебристо-серыми глазами.

«Он оскалился, словно пес, получивший сочную косточку», — заметила Анжелика.

— Я искал тебя повсюду. А твоя сестра Лиза сплетничала обо мне? — спросил Джеймс.

— Возможно, — ответила Анжелика с безразличием. Взяв кавалера за руку, она повела его к центру зала.

Джеймс танцевал осторожно, держась от девушки чуть ли не в метре. Ухмылка застыла на его лице, а серые глаза неотрывно глядели на партнершу.

— А могут музыканты сыграть этот новый танец, — прошептал он, наклоняясь к Анжелике. — Вальс?

Она вздохнула и посмотрела на него сузившимися глазами.

— Джеймс! — воскликнула девушка. — Ты же знаешь, что мой папа никогда не позволит играть в своем доме эту дьявольскую мелодию! Какой скандал может получиться!

Кавалер недоуменно пожал плечами.

— Я слышал, что это довольно приятный танец.

Анжелика хотела было ответить, но в это время кто-то тронул Джеймса за плечо, и тот обернулся. Барышня узнала своего второго поклонника, Гамильтона Скотта.

— Надеюсь, следующий танец будет за мной, — сказал юноша корректно.

Джеймс коротко поклонился, еще раз наградив Анжелику своей неотразимой улыбкой, и отошел в сторону.

У Гамильтона была рыжая шевелюра и веснушчатое лицо. Барышня подумала, что ему можно дать всего двенадцать. На деле же ему уже стукнуло девятнадцать, и он давно стал серьезным юношей с твердыми политическими убеждениями.

Если Джеймс обычно разговаривал лишь о своих приятелях, о моде и о лошадях, участвующих в скачках, на которых играл его отец, то Гамильтон распространялся о пользе работорговли и экономической политике Франции.

— Мне бы хотелось каждый раз танцевать лишь с тобой, — сказал он.

— Вряд ли мои ноги это выдержат, — отшутилась Анжелика.

И весь остаток вечера она провела, танцуя попеременно с Джеймсом и Гамильтоном. Девушка знала, что у нее будет еще уйма времени развлечься. Кроме того, отмечался Марди-грас, поэтому в ближайшее время гулянья пойдут одно за другим. Однако она чувствовала себя не в своей тарелке. Что-то беспокоило ее.

Когда бал завершился и последний экипаж скрылся в ночной мгле, Анжелика проследовала? мимо прибирающих залу лакеев и вышла в сад.

Ночь была довольно прохладной, в воздухе разносились мягкие и сладкие запахи. Масляные лампы с бумажными абажурами заливали дорожку желтым светом. Трава склонилась от тяжелой росы. Анжелика нагнулась и сняла свои сафьяновые бальные туфельки. Держа их в руке, она с наслаждением зарыла ноги в холодную влажную траву.

«Я должна думать о Джеймсе и Гамильтоне. Но почему же мысли неизменно возвращаются к этому странному незнакомцу?» — удивлялась девушка.

«Мне уже восемнадцать, — подумала Анжелика. — Отец собирается в скором времени выдать меня замуж. Он хочет, чтобы я выбрала между Джеймсом и Гамильтоном. Но кого же из них я люблю? Они нравятся мне оба. Да, они оба нравятся мне, хотя и по разным причинам.

Джеймс — своим очарованием и необычным чувством юмора. Гамильтон — благодаря своему интеллекту, серьезности и заботливости. Но кого же из них я люблю? Хочу ли я выйти за кого-то из них?»

Она задумалась, приглядываясь к мягкому свету фонарей, вдыхая терпкий аромат распускающейся магнолии, и сделала несколько шагов.

Вдруг чьи-то сильные руки схватили Анжелику. У нее даже не нашлось сил, чтобы закричать.

Глава 3

Анжелика дернулась и освободилась от сковавших ее рук.

— Не кричи! — прошептал незнакомец.

— Т-ты! — выдавила она с колотящимся сердцем. — Кто ты? И что здесь делаешь?

— Не пугайся. Я не причиню тебе вреда, прошептал Саймон.

— Но как ты забрался в мой сад? — спросила Анжелика. Ее страх перерастал в злость. — Кто ты такой?

— Меня зовут Саймон Фиар, — сказал он, встречаясь с ней глазами.

Анжелика наклонилась, чтобы поднять туфельки, которые она уронила от испуга, затем сердито посмотрела на парня.

— Ты явился на мой бал без приглашения, — проговорила она, распрямившись. — А теперь напал на меня в саду. Ты вор? Или сумасшедший? Чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы мы с тобой поженились, — ответил Саймон без колебания. Сняв шляпу, он держал ее перед собой обеими руками. Ветерок трепал темные волосы.

Анжелика собралась ответить, но смогла лишь расхохотаться.

— Так, значит, все-таки сумасшедший, — объявила она. — Ты сам уйдешь или позвать слуг, чтобы помогли?

— Я увидел тебя на балу, — парень пропустил мимо ушей эту реплику и стал выкладывать то, что было у него на сердце. — Увидел тебя, стоящей возле лестницы. И понял, что безумно полюбил тебя.

— С первого взгляда? — усмехнулась она. — И сколько же вы выпили шампанского, мистер Фиар?

— Анжелика, я сразу же понял, — продолжал Саймон, — что ты будешь моей женой.

Та снова захохотала, но теперь ее смех стал нервным и вымученным.

— Ты сбежал из сумасшедшего дома? — спросила Анжелика. — Может быть, ты опасен? Слышишь, что я говорю?

— Ты непременно станешь моей женой, — повторил Саймон, и его темные глаза сверкнули в свете фонарей.

— Сейчас я позову на помощь, — произнесла Анжелика, дрожа. Подол бального платья намок от росы. Босые ноги озябли от мокрой травы, и по всему телу побежали мурашки. — Пожалуйста…

— Я уйду, — ответил Саймон, все еще держа шляпу перед собой. — Я не хочу тебя пугать. Но я обязательно вернусь. Мне нужно еще раз с тобой увидеться и поговорить.

— Ты и так сказал достаточно, — заметила девушка сухо.

Парень надел шляпу и побежал к забору, через который забрался в сад. На полпути он обернулся:

— Ты выйдешь за меня, Анжелика Пирс. Запомни мои слова!

Он вскарабкался на забор и кинулся в темноту, в ушах у него все еще звучал ее истерический смех.

Саймон шагал по городу» и голова у него кружилась. Шествие Марди-граса уже закончилось, но на улице еще толпились сотни людей в карнавальных костюмах. Из-за каждой двери доносилась динамичная танцевальная музыка — бренчание банджо, радостное пиликанье скрипок и рулады губных гармошек*

Вдоль дороги плыли факелы, заливая смеющиеся лица ярким желтым светом. Толпа людей в масках катила по тротуару огромный бочонок с пивом. Несколько мужчин, фигурами напоминающие медведей, взявшись за руки, распевали песню, надрывая связки.

Ничего этого Саймон не замечал.

0н механически прокладывал путь через вопящую и смеющуюся толпу, заполнившую Французский квартал, и не видел ничего, кроме Анжелики Пирс.

Почти что теряя сознание от случившегося, он хотел лишь, чтобы шумная толпа осталась позади. Наконец свет факелов остался далеко за спиной. В старой части города стояла темень, которую прорезал лишь серебристый свет полной луны.

«Куда это я забрел? — удивился парень, оглядывая незнакомые деревянные строения, темные и молчаливые. — Кажется, этот путь ведет вниз, к причалу».

Мгла навевала мрачные мысли.

Юноша успел наметить, что у Анжелики есть поклонники. Коли быть точным, два поклонника.

После того, как его вывели с бала, Саймон потихоньку вернулся и отыскал возле фасада имения укромный уголок. И с этого наблюдательного пункта была прекрасно видна через окно вся зала.

Вглядываясь в квадрат света, парень следил за танцем Анжелики. Он видел обоих кавалеров своей возлюбленной. Саймон не знал их имен, но собирался выяснить.

«Два невезучих молодых джентльмена, — думал он с горечью. — Но я более везуч. Денег, можете у меня и нет, зато Анжелика будет!»

Голова все кружилась после встречи с возлюбленной, Темные улицы прямо стелились под ноги. Приземистые домишки казались еще более мрачными. Вниз по дороге теперь слышался плеск волн.

«Наверное, пристань уже за следующим кварталом, — сообразил парень. — Здесь нужно быть осторожным».

И стоило только так подумать, как тяжелая рука обхватила его за плечи. Саймон почувствовал боль в горле от прикосновения чего-то твердого.

Глава 4

Саймон попробовал закричать, но сталь еще сильнее уткнулась ему в горло. Только теперь он заметил, что это было лезвие ножа.

— Я возьму ваш кошелек, — произнес скрипучий голос прямо над ухом, и парень почувствовал, как в лицо дохнули перегаром. — Или перережу глотку.

Саймон захрипел, пробуя возразить.

— Милый джентльмен, вроде вас, не захочет, чтобы ему перерезали глотку, — продолжал грабитель. — Не так ли?

Лезвие слегка отодвинулось, чтобы жертва могла ответить.

— П-придется раскошелиться, — выдавил Саймон.

«Я не должен умереть на этой пустынной темной улице, — подумал парень. Ноги у него подкашивались, сердце бешено стучало. — Тем более сейчас, когда я встретил Анжелику».

— Правда, денег у меня — кот наплакал, сказал Саймон дрожащим голосом. — Но я отдам их все.

— Конечно, отдашь, и немедленно, — подтвердил грабитель. Он тяжело тряхнул парня, затем дал ему увесистого тычка в спину.

Саймон потерял равновесие и вскрикнул, больно ударившись коленями о булыжник мостовой. Обернувшись, он разглядел бандита не старого еще человека с красной повязкой на голову Пьяно пошатываясь, тот разглядывал жертву.

— Чего уставился? — грозно прорычал грабитель, размахивая ножом. — Кошелек или жизнь!

— Достаю, достаю, — ответил Саймон.

Он распахнул полу плаща, и тут стал виден его серебряный медальон. Парень не расставался с ним с тех пор, как получил два года назад от своей сестры Элизабет.

Этот серебряный кружок е тремя когтями, держащими таинственные голубые камешки, передавался в семействе Фиаров из поколения в поколение многие десятки лет. Старая колдунья по имени Агги рассказала Саймону все о свойствах амулета, но юноша опасался им пользоваться. Ему не хотелось связываться с черной магией.

Поднимаясь на ноги, Саймон провору сгреб медальон и принялся запихивать под рубашку, Но грабитель заметил это и угрожающе щелкнул ножом. Лезвие блеснуло в лунном свете.

— Не вздумай прятать эту серебряную монету, — предупредил бандит и протянул твердую руку. — Я ее тоже заберу.

— Это не монета, — возразил Саймон. — Это семейная реликвия. Она для меня дороже всего.

— Давай сюда! — нетерпеливо прикрикнул грабитель.

Парень покорно поднялся. Все еще сжимая серебряный кружок в руке, принялся снимать цепь с шеи.

Амулет неожиданно потеплел и задрожал в руке.

Порыв ветра задрал плащ Саймона. Он протянул медальон грабителю

Но вместо того, чтобы отдать его, парень ткнул амулет прямо в лицо бандиту. Потемневшие камешки глубоко зарылись в кожу щеки.

— Эй, ты за это поплатишься жизнью! — заорал тот, размахивая ножом.

Все еще сжимая серебряный кружок, юноша отпрыгнул назад.

По лицу нападавшего струилась кровь из маленьких ранок. Со злобным рычанием он кинулся на Саймона. Тот увернулся от ножа. Бандит проскочил мимо, тяжело дыша, и замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Затем снова двинулся в атаку, прижимая Саймона. к стене какого-то дома.

Довольная ухмылка появилась на лице грабителя. Он понял, что жертве не уйти.

Бандит сделал шаг навстречу, потешаясь над бесплодными попытками Саймона улизнуть.

И вдруг лицо нападавшего исказила гримаса боли. Он выронил нож и схватился за голову' руками.

— Помогите! — завопил грабитель. — Мое лицо горит!

В бледном свете луны юноша увидел, что кожа бандита потемнела, словно от сильного загара.

— Помогите! — кричал грабитель. — Пожалуйста!

Прижавшись спиной к стене, Саймон наблюдал, как лицо противника чернеет, а глаза наполняются беспомощностью и ужасом. Затем кожа грабителя начала покрываться волдырями. Они набухли и стали лопаться.

Глаза бандита выкатились из орбит. Руки бессмысленно размахивали в воздухе. Вопли перешли в визг, а пузырящаяся кожа начала отваливаться.

Куски плоти стали таять, обнажая серую кость. Корчась в агонии, грабитель продолжал орать до тех пор, пока плоть не исчезла полностью. Теперь на Саймона жалостно смотрел голый череп, оскалившийся от ужаса. Потом тело рухнуло наземь. Парень с трудом сглотнул. Ему стало тяжело дышать, кровь запульсировала в висках. Наконец он испустил вздох, полный страха и удивления.

Затем осторожно накинул цепочку на шею и запихнул древний медальон под рубашку.

«Мне помогла мощь старинного амулета, — сообразил Саймон. — Род Фиаров обладал страшной силой, которую можно было применить для злых целей и которая применялась во время долгой борьбы против Гуди».

«Dominatio per malum». Эта латинская надпись была выгравирована на обратной стороне медальона. Можно было перевести ее, как «Сила против зла», а можно и «Сила посредством зла».

Саймон долго сопротивлялся темным силам, владевшим семьей Фиаров. Он никогда не собирался прибегать к древней мощи медальона. Ведь Гуди были давно побеждены, и вековая вражда между ними и Фиарами завершилась.

Колдунья Агги предсказала Саймону, что весь его род должен погибнуть в огне. В то время парень носил фамилию Файер. Как объяснила старуха, из букв этой фамилии складывается слово «файр», то есть «огонь».

Саймон решил, что ему по силам не допустить осуществления этого пророчества.

Тогда он сменил фамилию с Файер на Фиар. А старинный медальон носил, но никогда не использовал.

До сегодняшней карнавальной ночи. Саймон неотрывно глядел на лежавший у его ног труп, и в голове роились самые дикие мысли.

«Я обладаю родовой силой Фиаров, — понял он. — Мне по плечу добиться желаемого. Так чего же мне тогда хочется? Мне нужна Анжелика Пирс. Прекрасная Анжелика Пирс».

«На моем пути стоят два препятствия, — стал раздумывать Саймон. — Два препятствия — двое юношей, которых я видел нынче на балу. И убрать их с дороги будет проще простого, — думал он, ощущая на груди тепло медальона. — Эти двое богаты: родовиты. Зато я — Фиар. И на том свете им не пригодится ни богатство, ни порода!»

Обдумав план действий, Саймон запахнул плащ. Затем переступил через покойника и направился домой, счастливо улыбаясь своим мыслям.

Глава 5

— Как я люблю забираться на такую высоту, — сказала Анжелика своей сестре. — Отсюда все видно.

— Можно разглядеть всех собравшихся, — согласилась Лиза, направляя на оркестровую яму свой театральный бинокль из слоновой кости. — Можно за всеми подглядывать и обсуждать их, а они даже ничего не заподозрят!

Анжелика засмеялась и попыталась забрать у сестры бинокль. Джеймс Домье поправил свою бабочку и потряс головой в знак несогласия.

— В оперу ходят, чтобы наслаждаться чудесной музыкой, а не чтобы подглядывать.

— Посмотрите, в какой алый плащ вырядилась Маргарет Флетчер! — воскликнула Анжелика, не обращая внимания на его замечание. — Как будто она забыла, что карнавал Марди-грас уже закончился.

— Маргарет Флетчер обожает алый цвет, — колко заметила Лиза. — Она всегда в него рядится.

Джеймс повернулся к Анжелике. Она почувствовала, что его серебристо-серые глаза ее изучают.

— Анжелика, ты выглядишь сегодня замечательно.

— О Джеймс, ты такой милый, — ответила та. Девушка сложила руки на груди, а глазами следила за музыкантами, занимающими свои места.

— Может быть, мы с тобой когда-нибудь возьмем в опере отдельную ложу? — прошептал кавалер, придвигаясь к ней поближе.

— Зачем, Джеймс? Чего ради? — удивилась Анжелика. — Так удобно пользоваться папиной. Ведь отец не выносит оперу.

— Я имею в виду, — начал парень, но остановился.

Краем глаза Анжелика заметила, что его лицо покраснело.

«С чего это он сегодня такой серьезный? — удивилась она. — Уж не собирается ли сделать мне предложение? Оттого так нервничает и места себе не находит? Или просто бабочка жмет? А если Джеймс все-таки решится предложить мне руку, что же ответить?» — задумалась Анжелика. Она стянула свои длинные белые перчатки и повернулась к сестре.

— Лиза, ты кого это ищешь?

— Вон тот молодой человек из Билокси, — ответила та, не отрываясь от бинокля. — Ну, тот высокий, с очаровательной улыбкой и жгучими синими глазами. Разве не помнишь, Анжелика? Ты обещала представить нас друг другу.

— Ты имеешь в виду Бредфорда Дилеса? — спросил Джеймс. — Он тебе не понравится. Hе твой тип. Он обаятельный и остроумный.

— Что? — у Лизы так и отвисла челюсть от изумления.

Джеймс с Анжеликой рассмеялись.

— Мне не по душе ваше чувство юмора! — воскликнула Лиза с кислой миной.

— Я знаю тебя довольно хорошо, — продолжал Джеймс, — Тебе нравятся замкнутые и молчаливые типы.

— А ты мне понравишься куда больше, если помолчишь, — объявила Лиза.

Анжелика склонилась к бархатному поручню и стала разглядывать публику в партере. Вдоль всей стены ярко горели газовые рожки. Музыканты спустились в оркестровую яму, находившуюся перед синим занавесом, по-королевски блестящим. Одетые в черное швейцары провожали оперных завсегдатаев к их местам.

После бала прошло уже две недели. Две недели, наполненных бесконечным празднованием Марди-граса.

«На одном приеме — с Джеймсом, на другом — с Гамильтоном, — подумала Анжелика. — Потом с двумя вместе. И все их внимание поглощено лишь мной. Оба улыбаются мне. Джеймс и Гамильтон. Гамильтон и Джеймс*.

«Кого же из них выбрать?» — этот вопрос не давал ей покоя, словно головная боль.

К тому же дважды к ней домой заявлялся этот странный парень, Саймон Фиар. Первый раз Анжелика приказала слугам его выпроводить. А во второй раз согласилась увидеться, но в присутствии Лизы.

Саймон спокойно вошел в гостиную с торжественной улыбкой на своем красивом лице. Казалось, будто он въехал в этот дом на белом коне.

Парень подошел прямо к Анжелике, взял ее руку и поцеловал. Лиза невольно вскрикнула от такой бесцеремонности.

Поскольку поблизости не было никого из старших, визит протек весьма быстро. Анжелика представила Саймона сестре. Тот коротко поклонился Лизе и, больше не замечая ее, стал смотреть только в глаза возлюбленной.

Они беседовали о погоде, о карнавале и на другие отвлеченные темы. А Анжелика все думала о короткой, но яркой встрече в саду.

«Ты будешь моей женой», сказал ей Саймон той ночью.

И каждый раз, как в ее голове звучали эти слова, вспоминались глубокие темные глаза и уверенный, невероятно уверенный голос, Анжелика вздрагивала от удивления и страха.

Как только Саймон ушел, Лиза запрокинула голову и расхохоталась.

— Какой нелепый парень! — объявила она, заливаясь. — Ты заметила, как он на тебя смотрел?

— У него красивые глаза, — ответила сестра.

Лиза резко оборвала смех, ее лицо стало серьезным.

— Анжелика, ты не можешь думать о нем всерьез. Твоего отца хватит удар, если он только увидит его в своем доме. Он прикажет выдрать этого парня на конюшне, а после отправить обратно на север. Твой отец никогда не примет Саймона Фиара, так что нечего о нем думать.

Ее слова вызвали у сестры улыбку.

— Я о нем и не думаю, — сказала она. — Я совсем о нем не думаю.

Оркестранты закончили настраивать инструменты, и наступила тишина. Газовые рожки погасли.

Семейная ложа Пирсов находилась вблизи от сцены, прямо над оркестровой ямой. Это было наилучшее место для того, чтобы на других посмотреть и себя показать. А именно за этим Анжелика и посещала оперу.

— Скоро начнется, — Джеймс улыбнулся ей. — И вам с сестрой придется на время прекратить свои наблюдения.

— О Боже милостивый! Посмотри, кто там! — воскликнула Лиза. Она протянула сестре бинокль, указывая рукою вниз.

— И кто же? — спросила Анжелика, поднося бинокль к глазам. — Ой!

Она негромко вскрикнула от удивления, увидев в гаснущем свете Саймона Фиара. Юноша сидел в партере и глядел прямо ей в лицо!

Заметив, что Анжелика смотрит на него в бинокль, парень широко улыбнулся и помахал рукой.

Барышня отстранила бинокль, села на место и прошептала:

— Какая дерзость!

Лиза покачала головой.

— Опера открыта для всех, — сказала она с досадой.

— Кто там такой? — спросил у Лизы Джеймс. — Нашла себе еще одного парня из Билокси?

— Просто один знакомый, — ответила за нее Анжелика.

Что-то в интонации девушки заинтересовало кавалера.

— Знакомый? Юноша? — Он посмотрел вниз, держась за перила.

— Джеймс, пожалуйста, — прошептала Анжелика, — опера уже начинается.

Она потянула парня назад. Но к ее удивлению, Джеймс поднялся на ноги и навалился на перила.

— Джеймс, ради Бога! — прошептала барышня.

Тот обернулся к ней. Его серебристо-серые глаза расширились от ужаса. Руки оторвались от перил. Он снова повернулся лицом к партеру и начал взбираться на ограждение.

— Джеймс, перестань! — взвизгнула Лиза. — Джеймс, слезь оттуда!

Несколько мгновений парень балансировал на балконном ограждении, распахнув рот в беззвучном вопле. Он беспомощно замахал руками, а ноги затряслись.

— Джеймс, ты же упадешь! — воскликнула Анжелика.

Она попробовала обхватить его обеими руками.

Слишком поздно.

Парень сорвался с перил без единого звука.

— Джеймс! Джеймс! — кричала Анжелика, все еще протягивая руки в пустоту.

Она повторяла и повторяла его имя, не веря своим глазам. Не веря происшедшему. Не веря, что его место пустует.

А затем множество криков смешалось в один сплошной высокий вопль ужаса, заполнивши темнеющий зал.

Глава 6

Саймон видел, как тело упало с балкона. С громким стуком оно приземлилось на сцену.

Слыша испуганные крики в темноте, парень запихнул серебряный медальон под рубашку и

стал пробираться к сцене.

Через несколько минут он вошел в ложу и увидел, как Анжелика и Лиза пытаются друг друга успокоить. На их заплаканных лицах было написано неверие в происходящее.

Плечи Лизы тряслись от рыданий. Она зарылась лицом в обтянутые перчатками ладони.

Анжелика вскочила, глядя на Саймона и вытирая слезы.

— Какое горе, Анжелика! — произнес парень мягко, его темные глаза глядели на нее с сочувствием. — Какое горе, какое горе!

— Ты видел… ты видел, как он упал? — спросила барышня. — Остался ли Джеймс в живых? У меня не хватает духу посмотреть,

Саймон склонил голову.

— К сожалению, твой друг погиб.

— Не-е-е-е-ет! — испустила Анжелика крик ужаса.

— Он упал так быстро и с такой высоты, — рассказывал Саймон шепотом. — Я видел, что он ударился головой. Думаю, он умер сразу, же.

Анжелика застонала и прикрыла глаза.

— Он не собирался прыгать! — раздался резкий испуганный крик Лизы. — Зачем Джеймсу прыгать? Но почему тогда он взобрался на перила?

— Если я могу чем-то помочь, — обратился Саймон к Анжелике, бережно кладя руку вздрагивающее плечо девушки, — помни, что всегда можешь на меня рассчитывать.

Анжелика повисла у отца на шее и попросила отвести ее в гостиную. На ходу она сняла черный капор, кинула его на кресло.

— Похороны удались на славу, — сказал Генри Пирс своим обычным грубоватым голосом. Это был крупный краснолицый мужчина с густыми черными усами, и его манеры были таким же грубыми, как и голос. — Вот только лошадь тащила катафалк еле-еле. Не понимаю, почему они проверяют лошадей перед работой.

— Да, папа, — ответила Анжелика слабым голосом. Она шагнула к низкой кушетке и тяжело опустилась на нее.

— Ты сильно побледнела, — заметил отец, изучая дочь сузившимися глазами. — Крепись, Анжелика.

— Да, папа.

— Ты должна пережить эту трагедию, — продолжал отец с грустью. Затем поцокал зубом, его; усы заходили вверх-вниз. — Джеймс Домье был милым юношей.

Анжелика вздохнула. Ей хотелось переодеться. Тяжелое черное платье было жарким и неудобным.

— Гамильтон Скотт станет блестящей партией для тебя, — сказал мистер Пирс, глядя в окно. — Я говорил с его отцом, и он желает этого брака всей душой.

— Папа, не говори мне о женитьбе сегодня. Ведь мы только что похоронили Джеймса, — сказала барышня дрожащим голосом. — У меня так кружится голова. Кажется, я сейчас снова лишусь чувств.

— Побереги силы, дочка. Мы обсудим все, когда ты окрепнешь, — мистер Пирс отодвинул оконную занавеску, и комнату залили яркие солнечные лучи.

Анжелика заморгала, стараясь привыкнуть к

— Ах, Лиза, ты уже пришла! — воскликнула она, кидаясь к дверям.

Сестра вошла в комнату быстро, на голове у нее все еще был черный капор. Длинный подол волочился по полу.

— Как же печально на похоронах, Анжелика! — произнесла она.

— Похороны красивого юноши особенно печальны, — отозвался мистер Пирс. — Может быть, вы, девочки, приготовите чай? А то я себе места не нахожу.

Как только отец вышел, Анжелика обхватила колени руками.

— Похороны были… были красивыми, — сказала она сестре, присевшей рядом. — Особенно все эти цветы.

Лиза стянула свои длинные черные перчатки и шнырнула их на пол. Сев рядом с сестрой, она взяла ее ладони в свои.

— Как ты себя чувствуешь, Анжелика?

— После того как папа ушел, стало получше, — ответила та, сжимая руки Лизы. — Он время затевает разговор о Гамильтоне Скотте.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что Джеймс умер, — слова застряли у нее в горле. — А со смертью Джейн мне остается только выйти за Гамильтона. И папа полагает — чем скорее, тем лучше.

— А ты сама что думаешь? — спросила Лиза.

Анжелика еще сильнее сжала ее руки и горько вздохнула.

— С Саймоном было так хорошо все эти дни, произнесла она, глядя в окно. — Он был таким заботливым и все понимал.

— Анжелика! — вскинулась сестра, не веря своим ушам. — Вот уж не думала, что ты- виделась с Саймоном Фиаром.

— Он навещал меня, — ответила та, все еще отводя взгляд. — Он был очень добрым. — Не пойму, почему ты так настроена против него, Лиза? Только потому, что он северянин и не слишком состоятелен?

— Я ему не доверяю, вот и все, — ответила сестра резко, откинувшись на спинку кушетки. Ты не ответила на мой вопрос о Гамильтоне. Taк как же ты к нему относишься? Он тебе нравится?

Прежде чем Анжелика успела ответить, в дверях появился дворецкий.

— Пришел мистер Гамильтон Скотт, — объявил он. — Пригласить его сюда, мисс?

Саймон Фиар стоял у белого забора и глядел на усадьбу. Отсюда гостиная была видна как на ладони.

«Мистер Пирс распахнул занавески будто бы специально для меня, — подумал парень».

К дому подъехал экипаж, запряженный двумя прекрасными белыми лошадьми. Саймон наклонился, делая вид, что счищает грязь с ботинок. Когда экипаж проехал мимо, он снова вернулся на свое место у забора.

Парень увидел, как в комнату вошел Гамильтон Скотт и направился к кушетке, на которой сидели Анжелика и Лиза. Затем наклонился и поцеловал руку возлюбленной.

«Ах, какой ты галантный мальчик, Гамильтон, — подумал Саймон. Медальон под рубашкой начал нагреваться. — Как же тебе не повезло, бедняга. Ведь следующие похороны будут твоими. И тогда уже не ты, а я войду в комнату и стану целовать ручку дорогой Анжелике».

Глава 7

Примерно через месяц Анжелика пробиралась через смеющуюся праздничную толпу, держа Гамильтона под руку.

— Подождите! — крикнула вдруг Лиза. — Моя туфля застряла между досок!

Анжелика посмотрела на сестру с досадой.

— Пошевеливайся! Мы должны проводить тетю Лавинию!

— А мне так хочется как следует рассмотреть этот колесный пароход! — добавил Гамильтон.

Лиза постаралась побыстрее выдернуть туфлю из досок пристани и бросилась вслед за сестрой, подобрав подол длинного серого платья.

— Ты не видишь тетю Лавинию? — спросила Анжелика. — Посмотреть на пароход собралось столько народу, словно опять начался карнавал.

Пробравшись поближе к судну, Анжелика увидела красный ковер, расстеленный по трапу. Улыбающиеся пассажиры уже поднялись на борт, сжимая в руках прощальные подарки, и смотрели на махавших им с берега друзей и родных.

На пристани оркестр играл марш. Над причалом трепыхались желтые и белые флажки. Провожавших ожидали извозчики.

— Вот она! — воскликнула Лиза. — Тетя Ли! Тетя Ли!

Анжелика и Гамильтон проскочили мимо человека, возившегося возле огромной паровой трубы, спеша навстречу тете Лавинии.

— А вот и вы! — воскликнула та счастливо. — Мои хорошие. Я думала, что мы разминулись.

Тетя была крупной, крепкой на вид женщиной. Ее синяя дорожная шляпка была того же цвета, что и глаза. Круглые щеки горели от возбуждения. Она приехала в Новый Орлеан на Марди-грас, а теперь собиралась вернуться в Мемфис.

Кругом стоял невообразимый шум. Анжелика видела, как Гамильтон что-то сказал, но его слова потонули в протяжном звуке пароходного гудка.

— Ладно, мне, пожалуй, пора, — объявила тетя Лавиния. — Как приятно, что вы пришли проводить старушку!

Шум все нарастал. Тетя взяла свой багаж и направилась к трапу.

— Она такая милая, — сказала Лиза.

— Этот пароход довезет до Мемфиса против течения за минуту, — заметил Гамильтон. — Смотрите, у него два гребных колеса. А значит, скорость вдвое больше.

От следующего гудка Анжелика зажала уши. Потом потянула кавалера за руку.

— На пирсе уже никого нет, — сказала она, указывая в ту сторону. — Пошли. Оттуда мы лучше разглядим отплытие парохода. Нужно пробраться поближе к воде.

— Причал огорожен, — вздохнула Лиза.

— Пройдем, если захотим, — ответил Гамильтон. — Пошли. Мне хочется быть поближе, когда колеса завертятся.

Они втроем подошли к ограждению и встали у самого края пирса. Под ногами у них вода плескалась о деревянные столбы. В золотисто-зеленьх волнах играло послеполуденное солнце.

— Смотри, даже рыбок видно. Целую стаю, — сказал Гамильтон, указывая на тихо колыхавшуюся воду.

— Я… я не думаю, что нам разрешат здесь остаться, — произнесла Лиза, затравленно оглядываясь.

— Да кого это волнует? — возразила Анжелика.

Последний пассажир поднялся на борт. Трап уже убрали. Двое молодых матросов в белых рубашках скатывали красный ковер. Оркестр играл еще один марш.

Анжелика прикрыла глаза рукой, отыскивая тетю на палубе. Лиза потрогала ее за плечо.

— Обернись, — прошептала она. — Посмотри, кто здесь.

Удивленная Анжелика проследила за ее взглядом. К своему изумлению, она увидела в толпе, с самого края, Саймона Фиара. Он стоял, надвинув шляпу на глаза и засунув руки в карманы серого плаща.

«Как странно, — подумала Анжелика, внимательно разглядывая его. — Что он здесь делает? Вроде бы ему некого провожать».

Пароход издал два коротких гудка и стал; медленно отчаливать от пристани. Колеса неторопливо вращались, черпая воду.

Оглянувшись на толпу, Анжелика заменила, как Саймон достал что-то из кармана плаща. Серебряный предмет блеснул на солнце. Парень поднял его повыше.

Барышня помотала головой и вновь стала смотреть на отплывающий пароход. «Какой странный этот юноша», — подумала она, нервно улыбаясь.

Раздался еще один гудок. Судно начало набирать скорость. Толпа провожающих кричала и махала руками.

Анжелика наблюдала за тем, как колеса вращались, создавая позади два водопада. Затем снова обернулась. Саймон стоял неподвижно, все еще высоко держа серебряный предмет.

— Гамильтон, это потрясающе, не правда ли? — спросила барышня. — Гамильтон! Гамильтон!

Кавалер только что стоял сбоку от нее, на самом краю пирса.

Но куда же он подевался теперь?

— Лиза, ты не видела Гам… — начала было Анжелика.

Но окончание застряло у нее в горле, стоило только взглянуть в сторону парохода.

И тут она завопила.

Глава 8

— Он упал? — вскрикнула Лиза. — Он упал? — Она схватила сестру за руку и снова повторила — Он упал?

— Гамильтон! Гамильтон! — орала Анжелика, обхватив лицо руками.

Она видела, как парень скрылся в зеленовато-золотистой глубине.

Потом разглядела, как он вынырнул на поверхность.

— Гамильтон! Гамильтон!

И тут она вскрикнула от ужаса. Тело парня попало на лопасти гребного колеса.

— О нет, Господи, нет! — взвизгнула барышня. Безвольное тело всплыло, затем с громким треском втянулось между колесом и корпусом парохода. Потом снова погрузилось в воду и снова вынырнуло и опять раздался треск.

— Он упал? Он упал? — повторяла Лиза, как безумная, не переводя дыхания. Ее волосы растрепались и развевались на ветру. Слезы бежали по лицу.

Гамильтон скрылся под водой. Потом тело всплыло в очередной раз. Руки безжизненно болтались. Лицо было изуродовано до неузнаваемости, голова болталась взад-вперед. Колесо опять потянуло его вниз.

Вода вокруг парохода стала красной от крови несчастного.

— О нет, Господи, нет! — повторяла Анжелика, не в силах отвести глаз от ужасающей сцены.

— Он упал? Он упал? — твердила Лиза, закатив глаза, как сумасшедшая.

Вдруг Анжелика почувствовала, как кто-то положил руку ей на талию.

Она обернулась, невольно вскрикнув от удивления.

— Саймон — произнесла она высоким голосом, который сама не узнала. — Саймон, он… он… — и указала на пароход.

— Бедная Анжелика, — сказал парень мягко, нежно обнимая ее за плечи. — Бедная Анжелика, ты столько всего перенесла…

— Анжелика, как здорово снова увидеть тебя не в траурной одежде, — сказал Генри Пирс, улыбаясь сквозь черные усы. Он деликатно потрогал ее за плечо. — Теперь тебе лучше?

Дочь кивнула, но не улыбнулась в ответ. Пригладила свои блестящие черные волосы.

— Прошло уже два месяца, папа. И можно снять траур по Гамильтону.

Мистер Пирс подошел к окну и вперил взгляд в серое вечернее небо.

— Какие страшные совпадения, — пробормотал он, скорее для себя, чем для Анжелики. И, повернувшись к ней, добавил — Ты такая бледная, дочка.

— Мне уже лучше, — ответила она. — Кажется, этот кошмар меня больше не преследует.

— Ты согласна с моим предложением? — спросил отец. Его грубый голос непривычно смягчился. Он посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, что же у нее на душе. — Я действительно думаю, что путешествие поможет тебе развеяться.

Анжелика вздохнула.

— Мне некогда было как следует подумать, ответила она с грустью.

— Когда Лиза вернется из Вирджинии, тебе будет не так одиноко.

— Я хочу побыть одна, — сказала Анжелика, поигрывая своими волосами.

— Саймон Фиар часто приходил к тебе, — напомнил отец, пожимая плечами.

— С ним было по-настоящему хорошо, — ответила Анжелика.

Мистер Пирс задумчиво кивнул.

— Надеюсь, ты не слишком обнадеживаешь этого странного молодого человека, — он снова посмотрел за окно, затем подошел к Анжелике. — Думаю, все наладится.

— Спокойной ночи, папа, — сказала дочь. Подскочив, она горячо поцеловала его в лоб.

Удивленный таким проявлением чувств, мистер Пирс расплылся в широкой улыбке. Пожелав ей спокойной ночи, он быстро вышел из комнаты.

Улыбнувшись собственным мыслям, Анжелика подошла к буфету и достала оттуда два серебряных бокала. Оглядев себя, она снова вернулась на кушетку.

Примерно через полчаса в комнату вошел дворецкий, держа серебряный поднос, на котором лежала визитка.

— Вас желает видеть мистер Фиар, мисс, — сказал он, поднося ей карточку.

Анжелика взяла ее и быстро проглядела, не в силах скрыть улыбки.

Потом кивнула дворецкому:

— Пусть войдет.

Саймон появился в дверях, держа шляпу в руке. Его темные волосы рассыпались по плечам. На лице была написана озабоченность. Однако она тут же растаяла, как только парень заметил, что Анжелика сменила черное траурное платье на светлое.

Томные глаза Саймона сверкали в мягком свете газовой лампы. Он улыбнулся возлюбленной, затем пересек комнату и поцеловал ей руку.

Та подвинулась, давая ему сесть. Приподняв фалды, Саймон опустился рядом.

— Анжелика, — начал он.

Но девушка остановила его, подняв руку, и посмотрела ему в лицо своими изумрудными глазами.

— Саймон, я выйду за тебя замуж, — сказала Анжелика.

Парень глядел на нее, не веря ушам, потом тяжело сглотнул.

— Саймон, ты не слышал? — спросила барышня. — Я сказала, что собираюсь выйти за тебя.

— Я… я… так… так… — откликнулся он.

Анжелика схватила его за руки и расхохоталась.

— Ну и ну, Саймон, я не знала, что ты заика!

Парень наконец пришел в себя.

— Моя дорогая Анжелика, я потерял дар от счастья! — Он взял ее ладонь двумя руками. Я потрясен, Анжелика. Я самый счастливый человек в Новом Орлеане! Я разрываюсь от счастья, клянусь тебе!

Барышня взвилась и подбежала к буфету.

— Саймон, у меня тост, — сказала она радостно. — Выпьем за нашу свадьбу, за наше счастье.

Она наполнила два серебряных бокала из серебряного графина. Парень прошел через комнату, взял один из них и провозгласил:

— За долгие годы счастливого брака!

Они чокнулись.

Парочка стояла возле буфета с поднятыми бокалами в руках и с пылающими в свете газовых рожков лицами.

Потом, к удивлению барышни, Саймон переменился в лице.

— Теперь я должен тебе кое-что сказать, Анжелика, — произнес он, понижая голос до шепота.

Она посмотрела на него с недоверием.

— Я люблю тебя так сильно, — сказал Саймон. — Так сильно… что сделаю ради тебя все.

— Да, милый, — отозвалась Анжелика нетерпеливо. — Так что же это?

— Я хотел во что бы то ни стало жениться на тебе. Ничто… ничто не могло помешать мне, продолжал Саймон, и его глаза снова сверкнули.

— Да?

Парень сделал глубокий вздох.

— Я люблю тебя так сильно… так сильно, что убил Джеймса Домье и Гамильтона Скотта, чтобы завоевать тебя.

Глава 9

Саймон напряженно смотрел на Анжелику, ожидая ее реакции на свое признание.

Она глядела на него молча, серебряный бокал дрожал у нее в руке.

— Анжелика, — произнес парень страстно Глаза молили о том, чтобы она не испугалась страшной новости, не оттолкнула его. — Дорогая, я убил их ради тебя. Моя любовь оказалась настолько безудержной, что довела меня убийства. Прошу, пойми меня!

Анжелика не отвечала. Затем поднесла бокал губам и сделала глоток. Струйка красного вина потекла по губам. Наконец она заговорила:

— Ты убил их?

Саймон кивнул с горечью.

— Но как? — спросила Анжелика тоненьким голоском.

— Я обладаю тайной силой, — ответил он просто. Его пальцы нервно сжимали бокал. Затаив дыхание, парень смотрел на возлюбленную, ожидая, что же она скажет.

К его изумлению, кошачьи глаза барышни сузились, и она негромко рассмеялась.

— Анжелика?! — он не знал, как расценить ее смех.

— Ты? — отвечала она. — Ты их убил?

Она снова засмеялась и хохотала до тех пор, по лицу не побежали слезы.

— Дурак! — объявила Анжелика, мотая головой. — Не твоя сила уничтожила этих двух олухов, а моя!

— Что? — воскликнул Саймон, отпрянув.

— Это я убила их! — продолжала Анжелика, смеясь сквозь слезы. — Я, а не ты! Я упражнялась в черной магии с детства. Как только я увидела тебя на балу, мне стало ясно, что мы созданы друг для друга. Но я сразу поняла, что пока Джеймс и Гамильтон рядом, нам с тобой никогда не пожениться.

— Но, Анжелика!..

Она прервала его, подняв руку.

— Я не могла выйти за Джеймса или Гамильтона. Они оба были простаками, им не хватало воображения, им не хотелось добыть все земные удовольствия с помощью зла. И тогда я применила колдовство. Я прикончила их' обоих, Саймон. Я заставила Джеймса свалиться с балкона, в опере, а Гамильтона броситься под колесо парохода. Я расправилась с ними ради нашего союза!

Саймон проглотил ком в горле и наконец заговорил,

— Я… я не могу поверить, — выдавил он.

— Мы объединим наши силы, — объявила Анжелика, поднимая бокал.

— Конечно, конечно, — согласился парень, выходя из оцепенения. — Да, моя дорогая. Когда мы будем вместе, нам ничто не помешает достигнуть поставленных целей!

— Одно препятствие все-таки может нас остановить, мой милый Саймон, — Анжелика в; перестала улыбаться. — Одно очень серьезное препятствие. Воля моего отца. Он совсем не в восторге от тебя. А меня собирается отправить в Европу, подальше отсюда.

— Пойдем! Поговорим с ним немедленно! — воскликнул парень. Его темные глаза загорелись решимостью. Он схватил возлюбленную за руку и потянул из комнаты.

— Саймон, подожди! Куда ты меня тащишь? Нельзя идти к отцу сейчас. Мы ничего не обдумали, Саймон. Нам нужна стратегия!

Пропустив ее слова мимо ушей, парень поволок ее в покои отца. Приблизившись к двери спальни, они увидели Генри Пирса, лежащим на ковре лицом вверх.

Его кожа была багровой. Рот застыл, распахнувшись. Закатившиеся глаза уставились в пстолок, словно мраморные шарики.

— Саймон… Я… я… — Анжелика сжала руку парня. — Он… он умер?

— Врач решит, что это из-за сердца, — произнес Саймон мягко, не в силах сдержать проступавшую на лице улыбку.

— Нет! — выкрикнула Анжелика, падая перед отцом на колени. — Папа! — Затем она подняла глаза на парня — Ты сделал это? Ты сделал это ради меня?

— Ради нас, дорогая, — ответил Саймон. Я убил твоего отца прежде, чем вошел в гостиную, поскольку понимал, что это единственный способ соединить наши судьбы.

— О, спасибо! — воскликнула Анжелика, вскакивая на ноги и обвивая парня руками. — Теперь мы богаты, Саймон. Богаты и свободны!

Они поспешили в гостиную и подняли серебряные бокалы.

— Выпьем, — предложила Анжелика. За нас!

Они чокнулись, затем выпили.

— Приятный вкус, — заметил Саймон. — Редкий и горький одновременно. — Он улыбнулся с видом знатока. — А ведь это не вино, правда?

— Да, — согласилась Анжелика, улыбаясь в ответ — Это не вино. Это кровь.

Саймон покачал головой и посмотрел в бокал.

— Сегодня у тебя столько сюрпризов, Анжелика.

Он положил руку на ее покатые плечи. Они вместе поднесли бокалы к губам и стали тянуть пьянящую темную жидкость, струйками стекавшую по подбородкам.