Пожиратели миров. 4 том

Глава 103

Признаюсь честно — я хотел уйти. Хотел так же, как и понимал, что уже этого не сделаю. Пусть я и считаю, что ответственность лежит конкретно на Катэрии, однако я тоже приложил к этому руку, что было глупо отрицать.

А ведь я просто доверил ей разобраться с проблемой. Но получается, что даже такое, и то мне надо было лично проконтролировать, а ещё лучше сделать самому.

Ко всему прочему ладно я хотя бы помнил наш секс, но ведь всё это прошло мимо меня. Да я помню произошедшее, но воспоминания, как кадры из фильма, которые смотрел со стороны. Я даже ощущений от секса с ней не помню. Будто занимался этим кто-то другой, но ответственность всё равно на мне — это ещё больше злит.

Я стоял над другой стороне от фонтана, косясь на Катэрию. Сложнее всего просто вернуться, отбросив все обиды. Но и я был не маленьким ребёнком, чтобы действовать наперекор здравому смыслу.

Заверила она меня, что предпримет все необходимые действия, как же…

Медленно я обошёл фонтан. Катэрия не подняла головы, даже когда я подошёл к ней. Просто сидела ровно, глядя себе куда-то под ноги, будто задумалась. Я со вздохом сел рядом с ней на скамейку и тоже начал смотреть себе под ноги. Между нами повисла тишина, которую нарушали лишь птицы и шум листвы, которая отбрасывала солнечные пятна на округу.

— Спасибо, что не ушёл, Грант, — тихо произнесла Катэрия наконец. Я уже было начал думать, что она будет вести себя как ребёнок и строить обиду.

— Не за что, — негромко ответил я. Немного подумал и спросил. — Они знают, кто отец ребёнка?

— Никто. Я никому ещё не рассказывала.

Хотя бы одна хорошая новость. Учитывая, как всё складывается, и какой подарок преподнесла мне Катэрия, не хватало ещё, чтобы ко мне наведался её суженный с отцом. И дело не в огласке и каком-либо позоре, а в том, что Барбинери вряд ли потянут войну с несколькими домами. Вернее, не потянут. А повод здесь просто отличный.

— Что сказал отец по поводу этого?

— Ничего хорошего, — посмотрела она в сторону. — Я первый раз видела его таким, признаться честно. Всегда он был спокойным, может иногда несколько импульсивным, но всё же держал себя в руках, а здесь… Он в первый раз поднял на меня руку.

Как-то сама собой её ладонь потянулась к щеке.

— И он выгнал тебя, — подытожил я.

— Я сама ушла.

— Сама? — слегка удивился я.

— Да, сама, — как-то легко ответила Катэрия, глядя вдаль. — Он требовал сделать аборт, говорил, что сейчас отвезёт меня в больницу, а потом к Лорье и тому подобное или изгонит из семьи и дома, но я сказала нет, развернулась и ушла. Пусть изгоняет, мне уже всё равно.

— Но почему ты отказалась? — поинтересовался я. ­— Всё могло вернуться на круги своя.

— Наверное… это было бы логичнее, — задумчиво произнесла она. — Правильно, если можно так сказать. Да, наверное, я бы смирилась и подчинилась в другой ситуации.

— Что изменилось?

— Злость и обида, наверное. Ведь знаешь, Грант, я всю жизнь служила нашему дому и семье. Всю свою жизнь делала то, что от меня требуют, — посмотрела она на меня серьёзным взглядом. — Я закончила хорошо школу, безропотно пошла в охотницы. Когда мне сказали выйти замуж за Лорье, я слова не сказала, каким бы он… не выглядел для меня. Я отдала всю себя ради моей семьи, потому что знала, что семья меня не бросит. Думала так. Но вот случилось что случилось… и где эта семья?

— Отец предлагал тебе сделать аборт и восстановить отношения с Лорье.

— И это помощь? — скривилась Катэрия. — Ты просто не понимаешь.

— Возможно.

— Если бы тебя использовали как вещь, что бы ты сказал?

— Ну…

У меня промелькнула мысль, что именно так меня и использовали всё это время. Оружие, которое направляют на врагов. На внешних, на… внутренних…

— Вижу, что ты хочешь сказать, — произнесла она расстроенно. — Да, ты ведь из наёмников… Но я же была для него родной дочерью. Родной кровью. А он… в такой сложный для меня момент вместо того, чтобы поддержать, набросился с руганью. Будто я была лишь его собственностью и посмела что-то сделать без его ведома! И я поняла, что не хочу этого делать. Просто из принципа не хочу подчиняться тем, кто не видит во мне больше, чем инструмент. Сделай аборт и едем к Лорье, — передразнила она, по-видимому, своего отца. — А как же… я не знаю, отношение, как к дочери? Как же поддержка⁈ На меня набросились, начали вновь что-то требовать, наплевав на то, что я чувствую. Главное, чтобы всё следовало их плану! Моя семья, ради которой я голову была готова сложить, которой отдавала всё со всей душой, и она ответила вот этим!

— Но Алианетта, она ведь…

— Нет, Али защищала меня, — покачала головой Катэрия. — Но отец… Я его дочь, в конце концов, но… ему совсем плевать, словно я вовсе и не его родной человек. Главное, что волнует его. Тогда почему меня должны волновать его планы?

— Сестра знает, от кого ребёнок?

— Нет. И лучше пусть не знает, иначе, боюсь, я потеряю и её, — вздохнула Катэрия. — Хотя это и так станет понятно рано или поздно. Ради неё я была готова прервать беременность, чтобы сохранить всё в тайне, но…

— Но не стала этого делать?

Она стрельнула в меня острым взглядом.

— Не смогла. Лекарства просто не действовали. Все. В любых количествах. А когда стало понятно, что медикаментами ничего не исправишь, меня вызвали и получилось то, что получилось. И вот товарищи считают меня дрянью, так как думают, что из-за меня погибла часть отряда, аристократы шлюхой, отец неблагодарной тварью.

Стойкий плод? Что-то это всё как-то нехорошо выглядит…

— Ты решила его оставить? Ребёнка?

— А ты не заметил? — посмотрела она на меня как-то косо.

— Заметил.

— Тогда к чему вопрос? Да, я его оставлю.

— Как знак протеста?

— Может так. А может, потому что не хочу обходиться с ним так же, как обошлись сейчас со мной, — погладила Катэрия живот. — Но мне теперь нужна помощь. Финансовая.

— Я думал, охотники хорошо получают, — сказал я.

­— Хорошо. Но все мои деньги поступали на общий семейный счёт. В бюджет семьи, скажем так.

— У тебя не было отдельного счёта?

— Я же не знала, что так может случиться, — спокойно возразила она. — У меня было всё. Если надо, я покупала на деньги семьи, куда сама и вкладывала. А ты сам думал, что твои родные вдруг могут обрубить тебе поток денег?

Не думал. И сейчас серьёзно задумался над тем, чтобы вывести из-под Марианетты часть своих сбережений, чтобы всегда иметь под руками свободные деньги. Никогда не знаешь, что и как может случиться, особенно когда главный в семье не ты.

— Хорошо, я понял, деньги.

— До тех пор, пока я не создам свой личный счёт и туда не начнёт поступать зарплата, — уточнила Катэрия.

— Тебе её будут платить? — спросил я.

— Почему не должны? — ответила она вопросом на вопрос.

— Ну ты ведь не сможешь охотиться, разве нет?

— Да, но ведь я до сих пор числюсь охотницей. По беременности тоже положены выплаты, пока я нахожусь на службе, — прояснила Катэрия ситуацию.

— Хорошо, я понял. Переезжать будешь?

— Куда? — вот тут удивилась она искренне.

— Ну… — я даже слегка растерялся. — В поместье Барбинери. Раз у тебя нет дома, и мы оба приложили руку и не только к твоей беременности.

— Спасибо конечно, Грант, но я, пожалуй, сама, — покачала она головой. — Не обижайся, но ведь между нами ничего нет, и тот раз был случайностью. Я не собиралась этого делать, просто мы оба были не в себе. И я… да, ты прав, я несу куда больше ответственности за последствия, а потому раз решила его оставить, то сама и в ответе за это.

— Хорошо, — пожал я плечами.

Но какая-то обида всё равно была. Странно, потому что это снимало с меня большую часть забот. В другой ситуации и в другое время я бы порадовался, но сейчас… обида? Серьёзно? Скажи мне кто-то другой об этом, и я бы назвал его не повзрослевшим, но здесь сам оказываюсь в такой ситуации.

Честно признаться, всё чаще и чаще я замечаю за собой то, чего раньше не было. Я не привык к подобному, и это раздражает ещё больше. А раздражение вызывает злость. Однако я подозреваю, что это всё последствия отсутствия пси-обработки и имплантов. Это как с анестезией — с ней ты ничего не чувствуешь, но едва она проходит, боль возвращается. Здесь абсолютно то же самое.

— Забавно, что у нас с тобой разница в семь лет, — произнесла Катэрия, оглядывая спокойно парк.

— Что именно забавно?

— Ну… ты чувствуешься взрослее, чем твои сверстники, пусть немного и странный, если быть честной.

— Все мы немного со странностями, — ответил я. — Тогда на этом решили. Дай свой номер счёта, я сброшу сколько нужно.

— Хорошо, — кивнула Катэрия.

— И если что-то нужно, даже просто место, где жить, ты можешь обращаться.

— Спасибо, Грант, я ценю это.

— Ладно… Ещё хотел задать вопрос. Как ребёнка назовёшь?

— Ты уже так далеко заглядываешь? — её губы тронула слабая улыбка. — Если честно, я ещё пока не думала, так как до последнего времени хотела от него избавиться, но… да, надо подумать. У тебя есть какие-то предпочтения?

— Не знаю. Нет, наверное. Главное, чтобы не в честь меня.

— А чего так?

— Не хочу, чтобы он шёл по моим стопам, — честно ответил я.

— Как скажешь, Грант. Своим именем я тоже её называть не буду, поверь мне. Хватит в мире одной Катэрии.

— Значит ты уходишь из семьи Голд?

— Пока не известно, но скорее всего меня вычеркнут, чтобы я не бросала тень своим поступком на весь дом.

— Фамилия останется? — полюбопытствовал я.

— Здесь по-разному бывает. Может по-разному сложиться. Могут потребовать сменить её, а могу и оставить, если никто не будет против. Но… наверное так или иначе я сменю её, чтобы не иметь ничего общего с ними. Например… буду Катэрией Роковски.

Наверное, она оценила мой взгляд, так как вновь улыбнулась.

— Я пошутила, не беспокойся.

— Я не беспокоюсь.

— Да, это было видно по твоему лицу, — кивнула Катэрия.

Мы распрощались. Я сразу дал ей денег на то, чтобы она могла снять себе квартиру и купить еды на первые дни, прежде чем Катэрия сможет встать окончательно на ноги. Это была конечно внезапная новость на фоне всего того, что происходит, однако всё разрешилось, это положительный исход.

Я же пошёл разбираться с остальными вопросами, которых хватало. Оставался всего лишь месяц перед тем, как начнётся действительно туго.

Семья Фон-Ларьер, те самые, чьих сына я спас, и кто будет поддерживать нас в суде, отличались от других семей и домов. Это было видно сразу по тому, что у них был отнюдь не отдельный дом, как принято было у остальных, а квартира в одном из небоскрёбов. И занимала она сразу несколько верхних этажей.

Собственно, в этом был и ответ, почему тогда челнок с их сыном сбили прямо в центре города. Я подозреваю, что тогда он или летел из дома, или наоборот, возвращался домой, где по пути его и перехватили.

После встречи с Катэрией я остановился в гимназии Гагарина, посетив для вида уроки, чтоб хотя бы отметиться перед учителями. Особенно за меня зацепилась учительница по литературе, которая спросила меня, что почувствовал главный герой книги, выстрелив в спину человеку.

— Отдачу? — предположил я, чем вызвал всеобщий смех в классе и недовольство учительницы. По итогу, мне требовалось написать сочинение по этому произведению на тему глубокого смысла. Мне сложно судить, я ответил лишь то, что чувствовал сам, когда стрелял в людей и всякую дрянь, противную Империи.

А после занятий отправился к семье Фон-Ларье, перед чьим домом я сейчас, собственно, и находился.

Попасть в сам небоскрёб просто так было невозможно. Я остановился напротив стеклянной двери, и нажал на кнопку интеркома, чтобы связаться с охраной. Помимо стеклянной двери, вся стена первого этажа была из стекла, через которое был виден громадный холл с лифтами. Там же сидел и охранник, который с подозрительным видом косился на меня.

— Слушая вас, — раздался его голос.

— Добрый день. Посетитель к Фон-Ларье.

— Фамилия?

— Роковски.

— Ожидайте, пожалуйста, — и связь с щелчком отключилась.

Охранник кому-то позвонил, после чего стеклянная дверь просто открылась, разъехавшись в стороны и позволив попасть мне внутрь.

­— Последний этаж.

— Благодарю.

Здесь было сразу семь лифтов. Я выбрал наугад и что интересно, каждый этаж выше середины имел рядом с кнопкой фамилию. Иначе говоря, почти половину занимал дом Фон-Ларье, где на каждом этаже жила какая-то семья. Подозреваю, что остальную часть занимают люди семьи, включая личную гвардию, которую всегда стараются селить рядом.

Нажав на самый верхний этаж, у меня мелькнула мысль, что это не практично. Будь у меня желание с ними расправиться, я бы взорвал весь дом разом и покончил сразу со всем домом Фон-Ларье. Непрактично размещать все свои силы в одном месте, которое можно накрыть одним ударом.

Лифт поднял меня в небольшой, но широкий коридор, который упирался в массивную двустворчатую дверь. Никаких других дверей здесь не было, что не странно — эти верхние этажи были домом Фон-Ларье, а я, можно сказать, у дверей в их поместье.

Едва я подошёл и потянулся к кнопке звонка, двери распахнулись. За ними меня уже встречал охранник, судя по деловому костюму, и служанка, которая вежливо, но не слишком низко поклонилась мне приветствуя.

— Мистер Роковски, добро пожаловать в дом Фон-Ларье, господин уже ожидает вас. Прошу вас, следуйте за мной.

Она повела меня через дом. Мы прошли холл и сразу поднялись по лестнице в большой высокий зал, три стены из которых были из стекла, открывая потрясающий вид на город. Я сразу узнал это место — здесь проходил вечер, который я посетил вместе с Марианеттой. Интересно, а ведь я подумал, что они просто сняли тот зал, а оказывается это они проводили его у себя в «поместье».

Поднялись ещё выше и вышли в жилые помещения, где по коридору меня провели к кабинету главы семьи и дома.

Ничего нового про кабинет я не мог сказать. Всё как и обычно дорого, стиль явно современный и минималистичный в отличие от кабинета того же Голда. Окна выходили на небольшой сад с искусственным водопадом, в который можно было выйти прямо из кабинета. Интересное решение.

Глава семьи сидел в своём кресле за столом, который представлял из себя что-то типа листа серебристого металла на ножках, где было ничего, кроме органайзера для документов и компьютера.

Мужчина был достаточно молод по меркам тех, кого я видел до этого. Лет сорок, худощавый, гладковыбритый и с острыми чертами лица. Я уже видел его на том вечере семей и домов, но только сейчас мог разглядеть более детально.

­— Господин Фон-Ларье, — поклонилась служанка на угол уважительного поклона, пропуская меня вперёд. — Мистер Роковски.

— Хорошо, оставьте нас, — поднялся он из кресла.

Пока служанка покидала кабинет, закрывая за собой дверь, глава дома обошёл стол, подошёл ко мне и протянул руку.

— Майрел Фон-Ларьер.

Я пожал его ладонь.

— Грант Роковски, господин Фон-Ларьер, — я слегка склонил голову, следуя этикету.

Я не поленился выучить этикет, так как было не редкостью, когда ты наклонишься не совсем на правильный градус и всё — оскорбил. Понятное дело, что то был лишь повод найти причину, но я не собирался давать даже поводов врагам.

— Что ж… присаживайся Грант, — Майрел направился к своему месту. — Тебе налить выпить?

— О нет, благодарю вас, господин Фон-Ларьер, но я не пью, — покачал я головой.

— Чай? Кофе?

— Большое спасибо, но нет. Может чуть позже.

— Как знаешь, — он упал в кресло, откинулся на спинку, сцепив перед собой руки в замок. — Что ж, мне хотелось познакомиться с тобой, Грант Роковски.

— Мне тоже, господин Фон-Ларьер, — кивнул я.

— Но думаю, не настолько, как мне. О тебе только речь и шла в последнее время. Это не преувеличение, если я скажу, что ещё за долго до этих разговоров ждал встречи с тобой. Не конкретно с тобой, а с тем человеком, кто спас моего сына. И признаюсь честно, я поражён, узнав, кто его спас.

— Я старался, — ответил я невозмутимо.

— Это видно. Мне лишь интересно одна деталь. Я знаю, что тебя допрашивали, так как ты был свидетелем нападения на челнок. А потом случайно так получилось, что ты оказался там, в том клубе. Ты знал, кто похитил моего сына? — внимательно посмотрел он на меня. — Не пойми превратно, но совпадение очень странное.

— Я понимаю. И вы удивитесь, но я искал совершенно другого человека. Вы знаете про изгнанников, что мы встретили там, верно?

— Да, наслышан был от сына, хотя и не могу поверить до сих пор.

— А если я скажу, что есть люди, которые умеют… управлять ими? — ­спросил я.

— Я бы сказал, что не верю, — нахмурился он.

— Как бы то ни было, я охотился за человеком из секты, которая промышляла похищениями людей. Обычно они похищали детдомовцев, наших, тех, за кого никто ни хватится. Похищали и увозили непонятно куда и зачем. Тот клуб — это место, до куда я отследил их. И если честно, я ожидал найти отнюдь не вашего сына там.

— Секта, говоришь? — прищурился он.

— Вы знаете, о чём я говорю?

— Допустим, я слышал, но то были лишь слухи. Скорее попытка прикрыть торговлю людьми.

— Я разговаривал со Смотрящим лично. Они были его постоянными клиентами.

— Ради этого ты устроил на него охоту?

— Одна из причин. Другая была в том, что они пытались меня убить.

— Причина?

— Недопонимание. Я подрался с братом одного авторитета, который решил, что может сломать мне ноги за это.

— Сочувствую ему, — улыбнулся Майрел. — Как бы то ни было, я скажу, что вос-хи-щён. Иметь такие навыки в столь юном возрасте и подняться с обычной, прощу прощение за формулировку, уличной шпаны, до помощника в доме Барбинери — это дорогого стоит. Предположу, что на Крансельвадских тоже ты повлиял. Не думал сменить место работы?

— Место работы?

— Ну, я знаю, что Барбинери были первой семьёй, которая принял тебя к себе на службу. Надо сказать, что у Марианетты хороший глаз на перспективных людей. Но вряд ли их семье светит много, даже если всё сложится в её пользу. Есть много более перспективных мест, где тебя возьмут к себе. Может даже в какую-нибудь семью.

— Это интересная информация, но я бы предпочёл остаться с Барбинери. Уверен, у них всё ещё впереди.

— Так считаешь? — приподнял он бровь.

— Да, почти уверен.

— Что ж, от тебя это звучит как верный план. Но ты слышал о семьях, которые подают против вас ноты протеста?

— Да. Не думаю, что они захотят с нами связываться, едва война начнётся.

— Вон оно как… Что ж, — задумчиво произнёс он после чего улыбнулся. — Расскажу по тайне. Рондо, Рондо Маверик, твоя одноклассница, очень много о тебе рассказывает. Имей в виду, её родители не будут против, если вы сойдётесь.

Какое мягкое предложение присоединиться.

— Я буду иметь это в виду, господин Фон-Ларьер. Но я здесь по иному вопросу, и думаю, вам уже сообщили об этом.

— Да, сообщили, суд, верно?

— Да.

— Суд… — протянул Майрел. — Если я скажу, что всё устрою взамен твоей службы у меня, ты откажешься, верно?

— Абсолютно. Более того, я надеялся, что вы поможете мне в благодарность за помощь в случившемся.

— Да, это… — вздохнул он.

Ему явно не хотелось влезать во всё это. С одной стороны, когда пропал их сын, вопроса бы не стояло — он сразу бы согласился оказать поддержку в обмен на помощь. С другой стороны, это было тогда, в прошлом, а сейчас, когда весь кошмар позади и надо отдавать долги, желания как такового и нет. Понятно, что долг есть долг, но люди быстро теряют мотивацию, когда всё позади.

— Я готов помочь в благодарность за сына, в этом вопроса не стоит. Дом Фон-Ларье всегда держит слово.

— Но? — сразу понял я.

— Но это всё равно рискованное дело, Грант. Во-первых, Даркмод, они имеют слишком много, и вступи мы в игру, это приведёт к заметной конфронтации. Не говоря уже о Лорье, которые успели поучаствовать в подобном в прошлом. И вряд ли закроют глаза в этот раз. Два дома против нас.

— Нас поддержит дом Шнейрдентов.

Глаза Майрела слегка расширились.

— Да? Вот это новость, — усмехнулся он. — Вот кого в заступниках не ожидал увидеть, так это пройдоху Жарна. Чем вы его уговорили?

— Харизмой. Поэтому вы будете не одни. К тому же Барбинери не забывают тех, кто им помог, как и не забывают врагов. Могу заверить, что в будущем отношения с нашей семьёй пойдут нам обоим на пользу.

— Даже так. А если война?

— Тогда, боюсь, она затронет всех, — ответил я. — Но именно количество тех, кто будет за нас, и решит, насколько она будет страшной. В любом случае, я прошу помочь вас лишь с судом, а дальше война или нет, вы уже будете ни при чём.

Он задумчиво крутанулся на стуле, уставившись на сад. Отказать не может — это нарушение слова и что ещё смешнее, показатель, что сын, его старший наследник будет менее важен, чем помощь Барбинери. Но и соглашаться ему не хочется.

Хочу сказать, что я ожидал худшего, почему и заранее уточнил у Марианетты, какие бизнесы мы можем пообещать в обмен на их помощь. А здесь есть возможность договориться без потерь. По крайней мере, на первый взгляд Майрел Фон-Ларьер оказался куда порядочнее, чем я его представлял со слов старшего сына.

— Ладно, мой сын дал своё слово уже, да и твоя помощь неоценима, — вздохнул он, обернувшись ко мне. — Не буду скрывать, я не рад тому, на что подписался наш дом. Не имею ничего против Барбинери, однако своя рубашка ближе к телу, как ты сам понимаешь, но слово есть слово.

— Понимаю, — кивнул я.

— Но дом Фон-Ларьер слов на ветер не бросает. Однако прошу подумать о моём предложении на работу. Могу заверить, что тебя здесь не обидят ни местом, ни деньгами.

— Я подумаю, господин Фон-Ларьер, уверяю.

Хотя мы оба уже поняли, что танк в атаке не меняют.