Погоня за счастьем

Глава 4

Мальчик с разлохмаченными волосами, сгорбившийся на своем табурете в уголке классной комнаты, покосился на Джудит, которая спокойно вязала у окна, и подмигнул ребятам:

— Сегодня ночью будет новая вылазка, вот увидите.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что нынче как раз прилив и новолуние.

Капризная дочка хозяина гостиницы разгладила юбочку и оглядела новые туфельки.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за вылазка и при чем здесь прилив?

В ответ на ее слова мальчишки насмешливо прыснули.

— Вот дуреха! — сказал лохматый Вилли. — Вылазка — это когда сюда переправляют бренди, табак, шелк, а здесь их прячут. Прилив нужен, чтобы французский корабль смог войти в залив, а луны не должно быть на небе, чтобы в темноте никто не подсмотрел. Но я сумел подсмотреть, — добавил он, самодовольно ухмыляясь. — В прошлый раз я видел, как все было. Они пришли к нашей соседке — старой Нэн Гантер — с бочонками на плечах. А потом я слышал, как они ведут лошадей к церкви.

Джудит беспокойно пошевелилась.

— Вилли, по-моему, тебе не следует говорить о таких вещах.

Но Вилли был не из тех, кого могло остановить такое робкое существо, как Джудит. Кроме того, он видел перед собой блестящие глаза и открытые рты ребят. Он только слегка понизил голос:

— Я слыхал, как говорили, что среди них есть женщина, переодетая в мужскую одежду.

— Зачем им понадобилась женщина?

— Может быть, она приносит им удачу. Но сейчас и женщинам не страшно заниматься этим, потому что таможенники никогда не показываются. Вот во времена моего дедушки…

Джудит снова попробовала одернуть мальчугана. Хотя бы Кейт вернулась поскорее. Тут она услышала ее голос во дворе — Кейт велела калеке Джеми перестать заглядывать в окна.

— Во времена моего дедушки… — продолжал Вилли, не обращая внимания на увещевания Джудит, — то и дело случались стычки. У самой фермы Блэкмора убили двух таможенников. Потом прискакали солдаты и некоторых контрабандистов поймали. Потом их тела неделю висели на Виселичном поле. Дедушка ходил поглядеть. Он рассказывал, что они раскачивались и крутились на веревках, а виселица скрипела от ветра, вот так…

Он, блестя глазами, качнулся взад-вперед на табурете, чтобы тот заскрипел, наслаждаясь произведенным на товарищей впечатлением. Внезапно он увидел, как у его слушателей вытянулись лица. Головы быстро склонились над книжками, и в классе воцарилось молчание.

Вилли обернулся. В дверях класса стояла Кейт со скрещенными на груди руками и непроницаемым лицом.

— Как здорово ты это изобразил, — спокойно проговорила она. — Ты хотел бы увидеть, как качаются таким образом твои отец и брат?

Мальчик побледнел и отшатнулся:

— Н-нет, мэм.

— Тогда надо позаботиться, чтобы этого не случилось по твоей вине. — Она решительно прошла по классу. — Твои уши слышат слишком много, Вилли. Придется проучить их.

Она сильно дернула его за уши. Он с воплем попытался улизнуть, опрокинув табурет. Но от Кейт ему было не спастись. Взяв за шиворот несчастного Вилли, она потащила его к камину, а другие ученики захлопали в ладоши, глядя, как этого всезнайку ставят на место.

— Ты знаешь, что случается с теми, кто распускает язык? — спросила она. — Ему на язык кладут уголь, раскаленный добела уголь, и все глупые слова сгорают.

Радостные возгласы сменились испуганным молчанием. Мальчик обмяк в ее неумолимых руках и смотрел на нее огромными от страха глазами.

— Ну, что надо сказать?

Вся бравада слетела с паренька, он выдавил из себя побелевшими губами:

— Простите, мэм, клянусь, больше я не скажу ни слова о том, что происходит в новолуние.

Кейт выпустила его так внезапно, что он растянулся на полу. И повернулась к притихшим детям:

— Теперь вы все знаете, что будет с теми, кто станет болтать об этих вещах. Можете идти, но хорошенько запомните то, что я сейчас сказала.

Ученики, после короткого столпотворения в дверях, поспешно выбежали из класса, торопясь уйти как можно дальше, чтобы обсудить случившееся. Кейт проводила их суровым взглядом. Затем, хмыкнув, повернулась к Джудит. Девочка прижалась к стене, зажав уши руками.

— Джудит, что с тобой?

Девочка не ответила, и Кейт оторвала ее ладони от ушей и повторила свой вопрос.

— Ты… ведь не сделаешь этого, Кейт? Ты не сожжешь ему язык?

Кейт от души рассмеялась:

— Упаси господь. Я всего лишь хотела его припугнуть.

Джудит вскинула голову:

— Но ты ударила его?

— Я надрала ему уши — его мать делает это каждый день. — Она нахмурилась. — Ты упрекаешь меня, Джудит? Не забудь, этот коттедж, эта школа принадлежат мне. Я учу детей так, как считаю правильным, и наказываю тоже. Мне не нужно советов, как следует проводить уроки.

Джудит сидела неподвижно, бледная как мел, а Кейт стояла над ней скрестив руки. Внезапно слепая девочка стала дрожать, и было видно, что ее хрупкое тело не может справиться с этим ознобом. Несколько мгновений Кейт в растерянности смотрела на нее, затем присела на корточки и сжала ей руки:

— Что случилось, детка? Ты заболела?

Джудит изо всех сил старалась справиться с собой. Она с трудом проглотила слюну и пробормотала:

— Поднялся такой шум… Мальчик закричал от боли, твой голос зазвучал так сердито. Я… я испугалась.

— Чего? Но не меня же, в самом деле?

— Того, что ты могла сделать. — Она заговорила быстро и взволнованно. — Как ты не понимаешь, Кейт? Это напомнило мне… Всю мою жизнь на меня кричали, ругались, меня били. А поскольку я не вижу, то не могу понять, хотят наказать меня или кого-то другого. До сих пор, пока я жила у тебя, мне было так спокойно, так хорошо…

Кейт привлекла девочку к себе:

— Так будет и дальше, Джудит. Моя бедная девочка, прости меня.

Она принялась укачивать ее как маленькую, бормоча ласковые слова. Постепенно Джудит перестала дрожать и, подняв голову, виновато улыбнулась:

— Я просто глупая. Конечно, ты имеешь право наказывать детей и меня тоже, если будешь мной недовольна.

— Тебя в первую очередь, — пошутила Кейт. — С этих пор я стану лупцевать тебя каждый день. — Она поцеловала мокрую щеку девочки. — Те дни давно в прошлом, Джудит. Больше никто никогда тебя не обидит. — Она встала и подняла Джудит. — Пойдем, нам пора подкрепиться. — И добавила, слегка сдвинув брови: — И все-таки я должна тебя предупредить. Если эти дети или ты повторите хотя бы одно слово из того, что тут наболтал Вилли, это в один несчастный день может привести к жуткой бойне, тогда как до сих пор не было ничего, кроме безобидного нарушения дурацких правил.

Скакавшая по аллее Кейт услышала, как за деревьями фыркает чья-то лошадь. Она сжала каблуками круглые бока кобылы Тома Блэкмора.

Ричард выехал ей навстречу. Она бросила поводья на седло и протянула вперед обе руки. Ее лицо, слабо освещенное звездами, засияло внутренним светом. Все заранее приготовленные слова вылетели из головы Ричарда, и решимость покинула его. Он взял ее за руки, чувствуя, как в него переливается ее тепло и жизненная сила.

— Как хорошо, что ты вернулся! — воскликнула она. — Я очень надеялась, что наше первое свидание произойдет в таком месте, где мы сможем спокойно поговорить. Мне о стольком надо расспросить тебя — о Лондоне, обо всем, что ты там делал и видел. У меня накопилось множество вопросов! Кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как ты уехал.

Он отвернулся, чувствуя, как краска заливает щеки.

— Дела задержали меня на более долгий срок, чем я предполагал…

— Хорошо, если только дела, — поддразнила она его. — Ты, случайно, не влюбился там в одну из этих жеманных барышень, о которых как-то говорил?

Ее энергичный голосок, знакомый грудной смех напомнили ему обо всех счастливых днях, проведенных с ней, и он почувствовал себя полностью обезоруженным. От чего он собрался бежать? От этой женщины, чье тепло окутывало его словно плащом, на чью силу, которой она щедро делилась с ним, он мог всегда положиться? Он вспомнил о томных девицах, с которыми общался в Лондоне, их пустые разговоры и потупленные реснички. Он пытался разговаривать с ними, как привык говорить с Кейт — о книгах, урожае, охоте. Но они смотрели на него так, словно он говорил на чужом языке.

Только одна девушка на короткое время смогла заинтересовать его — очень светлая блондинка, которая на одном званом вечере играла на спинете. Ричард впервые услышал, как на этом инструменте играют с чувством и мастерством. Ее игра глубоко его тронула. Окончив пьесу, она повернулась, и их глаза встретились. Эти голубые глаза смеялись, когда она вежливо отвечала на похвалы гостей. Он серьезно поклонился ей, рассчитывая выразить искреннюю признательность. Но ее окружили молодые люди и увлекли прочь. А смущение помешало ему узнать ее имя.

Он был рад снова оказаться дома, в привычной обстановке. В Лондоне он частенько чувствовал себя не в своей тарелке, и в его ушах постоянно звучал голос Кейт. Он все время ощущал ее присутствие. Он слышал ее заразительный смех, который порой она внезапно обрывала, чтобы задать неожиданно серьезный вопрос. Он уехал, радуясь представившейся возможности отделаться от нее. А вернувшись, снова почувствовал себя на распутье. Он словно был связан с Кейт невидимой нитью.

Ее искренняя радость говорила о том, что она ни на минуту в нем не усомнилась. Она ждала, нетерпеливо, но ненавязчиво, слегка подавшись к нему всем телом, и Ричард видел, как в темноте горят ее глаза. Он потянулся, чтобы поцеловать ее в щеку, но она повернула голову и завладела его губами. И он словно полетел в огнедышащее жерло вулкана…

Он мягко высвободился из ее рук.

— Сейчас не время, моя дорогая. Этой ночью нам многое предстоит сделать. Я тебе еще не сказал, о чем узнал сегодня.

Она зажмурилась и покачнулась, словно во сне. Затем встряхнулась и приготовилась внимательно слушать.

— Сегодня утром я получил известие, которое не сулит нам ничего хорошего. Записку послал старый камердинер сэра Чарльза. Похоже, что новый сквайр успел напасть на след. На заре он отправил в Чичестер верхового за таможенниками.

— Ричард! Как он мог что-то узнать — он только вчера приехал. Думаешь, кто-то из слуг проговорился?

— Нет. Они станут служить новому хозяину, но их сердца навсегда останутся со старым. В Лондоне я навел о сэре Генри Глинде кое-какие справки. Кажется, он очень рьяно относится к своим судейским обязанностям. И без сомнения, сочтет своим долгом покончить с контрабандой.

— Но — так сразу? Неужели инспектора прибудут уже сегодня ночью?

— Если им приказали, они выполнят приказ. — Он негромко рассмеялся. — Только едва ли их встретят в Соколином Замке так тепло, как встречал сэр Чарльз.

— Что ты решил?

— Я все продумал. По-видимому, их опять будет только двое. Едва ли сэр Генри попросит подкрепление, пока не получит неопровержимых доказательств готовящейся вылазки. Мы устроим засаду.

— Но ты… ничего им не сделаешь?

Он дернул поводья, и его лошадь вскинула голову.

— Ты прекрасно знаешь, что я не причиню им вреда. Я примкнул к вам только потому, что ты убедила меня, что это более достойное занятие, чем простая охота. Пока я возглавляю шайку, крови не будет. Инспекторов просто разоружат и ссадят с лошадей, а когда мы будем в безопасности, их отпустят.

— Ты уже предупредил об этом наших?

— Я говорил с Джессом. Они знают, что надо делать.

Они медленно двинулись вокруг залива, и там наползавший с моря туман поглотил всадников вместе с лошадьми. Кейт в который раз почувствовала, как пробегает по спине дрожь азарта.

— Какое задание ты поручишь мне?

— Тебе надо будет только не отходить от меня.

— Слушай, Ричард! Сегодня ночью каждый из нас должен быть при деле. Я тоже смогу сделать что-то полезное.

— Я ведь уже сказал тебе…

— Сигнал об опасности! Прежде я всегда подавала сигнал, когда таможенники здесь свирепствовали всерьез. Я могу крикнуть куликом так, что никто не отличит мой крик от настоящего. Слушай!

Она откинула голову и пронзительно засвистела. Лошадь Ричарда испуганно шарахнулась вперед, и он сердито чертыхнулся.

— Я уже договорился с Сайласом, что сигнал подаст он.

— Сайлас! Что он понимает в куликах? Хорошо, если он сможет хотя бы проблеять овцой, все-таки он весь день с ними общается. Если ты поручишь это дело ему, вся деревня выйдет посмотреть, что это за странное существо здесь объявилось.

— Но, Кейт…

— «Но, Кейт, но, Кейт»! — передразнила она. — Тут не может быть никаких но, Ричард. Сигнал подам я. Где ты хотел поставить Сайласа?

— Под дубом, у излучины залива.

— Значит, кулик должен закричать овцой из-под дуба? Кажется, в Лондоне у тебя случилось размягчение мозгов. Я спрячусь там, в камышах, и, когда инспектора удалятся от меня на десять шагов, я крикну три раза. А ты вели Сайласу взять лошадь и заняться погрузкой.

Ричард ничего не ответил, и она спросила тревожно:

— Ты меня понял?

— Да. Я понял, что ты хочешь выставить меня дураком.

— Ради бога, сейчас не время для обид. У тебя в руках пятьдесят жизней. Тебе нельзя допустить ошибку.

— Пятьдесят жизней, — повторил он. — А против них только двое. Ты мне льстишь, Кейт. Но поступай как знаешь. Я не сомневаюсь, что ты справишься лучше, чем Сайлас.

У излучины он остановился и подождал, пока она спешится. Потом взял поводья ее лошади и поехал дальше, не добавив ни слова. Кейт стояла у дамбы, дожидаясь, пока участники вылазки проедут мимо. Джесс Тернер, хозяин гостиницы, склонился к ней с седла.

— Что вы сделали с моей Бетси, мисс Кейт? Она пришла домой сама не своя от страха.

— Лучше пускай боится, чем повторяет россказни Вилли. А ему я надрала уши, чтобы помалкивал.

— Так вот в чем дело? Будь он моим мальчишкой, я привязывал бы его по ночам. У него глаза как у коршуна, а сам он пронырливый, точно угорь. Вам стоит поговорить с его папашей.

— Нет нужды. Надеюсь, в другой раз он не станет распускать язык.

— Надо думать, нет. Если сэр Генри Глинд начал разнюхивать, нужно, чтобы в деревне помалкивали все, от мала до велика. Это вы подаете нам сигнал?

— Да.

Грузный мужчина выпрямился в седле.

— Славно. Глаза и слух у вас поострее, чем у Сайласа. Вы приносите нам удачу, мисс Кейт. Конечно, смерть сэра Чарльза стала тяжелым ударом, но мистер Кэррил нашел новые тайники. Все должно пройти гладко.

— Ты не боишься, Джесс?

Он хохотнул, но тут же прикрыл рот рукой.

— Боюсь? Этих двух заморышей из Чичестера? Я уложу их одной левой.

— Нет, я хотела сказать — того, что сэр Генри Глинд — судья?

Джесс презрительно сплюнул.

— Я видел вчера, как он проезжал в своей карете. Лицо как сальная свечка, а глаза белесые, словно он ничего не видит, как бедняжка Джудит.

— На его стороне закон.

— И что с того? Какой ему прок от закона, если только он нас не сцапает, а это ему не по зубам.

— Это сделают таможенники, если ты собираешься проболтать тут всю ночь, — засмеялась она.

Он щелкнул языком и тронул лошадь. Кейт испытала теплое чувство. До тех пор, пока она не уговорила Ричарда примкнуть к ним, шайку возглавлял Джесс. Он великодушно уступил Ричарду свое место, как более умному и образованному, признав также, что покровительство сэра Чарльза принесет им большие выгоды. Жаль, что он так возмутительно балует свою дочку. На уроках Бетси всё пропускает мимо ушей, только и знает, что любуется серебряными пряжками на своих туфельках или новой лентой на шляпке…

Кейт нашла в камышах удобное место. Свобода передвижений, которую давали бриджи, не переставала доставлять ей наслаждение. И все же… хорошо бы французский корабль привез рулончик шелка. Она сошьет себе новое платье на совершеннолетие Ричарда, чтобы он мог ею гордиться.

Она вскинула голову и прислушалась. Со стороны деревни донесся слабый перестук лошадиных копыт. Прошла целая вечность, прежде чем показались всадники. Когда они поравнялись с ней, она принялась считать.

Над заливом трижды раздался пронзительный крик вспугнутого кулика. Один из инспекторов сдавленно выругался — его лошадь отпрянула назад. Затем наступила тишина. Впереди в дубовой роще блеснул огонек. Всадники зашептались. Потом скрипнули седла, и она поняла, что они спешились.

Кейт хотелось перескочить через дамбу и побежать к тому месту, где была устроена засада. Она закусила губу, стиснула руки, сердце ее билось сильно и часто. Хоть бы эти двое клюнули на приманку. Она видела только слабый свет фонаря, мелькавший среди деревьев. Затем и он исчез. Кейт изо всех сил напрягала слух, но слышала только чавканье волн, набегавших на илистый берег.

Хрустнула ветка, и раздался короткий крик. Затем сдавленный хрип и снова молчание.

Кейт понадобилась вся ее сила воли, чтобы остаться на своем посту. Что, если появится подкрепление? Она должна сидеть здесь, слушать и наблюдать.

Ей показалось, что прошло много часов, прежде чем в роще трижды вспыхнул фонарь. Она повернулась лицом к заливу. Трижды мигнувший ответный сигнал над водой выдал приближение люгера.

Кейт вздохнула с облегчением. Итак, все прошло гладко. Она снова приготовилась ждать, поглядывая по сторонам и прислушиваясь.

Огонь на французском корабле погас. Она услышала знакомые звуки: звяканье упряжи, глухой стук копыт, сдавленное ругательство, когда чья-то лошадь спотыкалась о кочку, — это всадники огибали залив. Когда вереница прошла, она встала, размяла затекшие ноги и направилась в рощу на поиски Ричарда. Не говоря ни слова, она подошла и взяла его за руку. В нескольких шагах от них на земле лежали два инспектора, обмотанные веревками.

— Вы отлично справились, мисс Кейт, — пробасил Джесс. — Ни за что бы не подумал, что это не настоящая птица.

— Все прошло успешно?

Он ткнул толстым пальцем:

— Видите сами. Вот уговариваю мистера Кэррила положить их на крыльцо сэру Генри в качестве подарочка.

— Я же просил не произносить мое имя, — пробормотал Ричард.

Кейт дернула его за руку:

— Но это же великолепная идея! Мы всегда оставляли бренди сэру Чарльзу. Почему бы и его брату не получить подарок? — но, почувствовав, как Ричард предостерегающе сжал ей руку, перестала хихикать.

— У меня нет желания совать голову в петлю. Эти люди останутся здесь до рассвета. Потом мы их освободим, они поскачут в Соколиный замок и доложат, что не видели ничего подозрительного. Ты убедил их, что им следует так поступить, Джесс?

— Не беспокойтесь, они сделают все как велено.

— Откуда такая уверенность? — прошептала Кейт.

Придушенный смех Джесса пронесся между деревьями словно порыв ветра.

— Оттуда же, откуда вы уверены, что тот мальчишка станет держать свой болтливый язык на замке. Храбрости у них не больше, чем у негодника Вилли.

Цепочка людей двинулась дальше, потянулась по долине между молчаливыми холмами запутанными тайными тропами. Очертания всадников и тюков над туманной пеленой, скрывавшей лошадиные ноги, казались призрачными кораблями, устремленными к неведомой цели.

Прибывшая сегодня ночью из-за Канала партия груза оказалась богатой. Что-то сложили у Нэн Гантер, что-то в погребе гостиницы, что-то в пустых склепах на церковном дворе. Кейт верхом на кобыле Тома Блэкмора поехала с Ричардом и двадцатью мужчинами к новому тайнику — подземной пещере неподалеку от Чичестера. Дело оказалось простым, как детская игра в салочки, размышляла она. Но почему Ричард выглядит таким подавленным? Даже на обратном пути, когда уже ничто не могло бы выдать их ночного занятия, кроме нескольких бочонков, которые предназначались в качестве подарков, она не переставала ощущать его напряжение.

Они остановились у поворота к коттеджу Тома Блэкмора. Шайка разделилась, люди потянулись к своим домам и фермам.

— Неплохая работа, Ричард, — весело произнесла Кейт. — И весьма чистая.

— Да. На этот раз обошлось.

— Разве этого недостаточно? Что удалось однажды, можно повторить.

— Я не уверен. Я уже завез свою визитную карточку в замок. Завтра нанесу визит сэру Генри Глинду, хотя, возможно, это слишком поспешно.

Кейт разобрал смех.

— Ох, Ричард! Как представлю, что ты пьешь его вино, поддерживаешь вежливую беседу, слушаешь, как инспектора рассказывают, что ничего не видели… Хотела бы и я оказаться там с тобой.

Мрачное настроение, угнетавшее его с того момента, когда Кейт настояла на том, чтобы подать сигнал, развеялось. Он знал, что она уже успела забыть об их споре, что глупо продолжать обижаться на ее своеволие. Предстоящий визит в Соколиный замок, во время которого он должен изобразить полное неведение и которого боялся, внезапно представился ему в другом свете.

— Я бы тоже хотел, Кейт. Но обещаю потом все тебе рассказать. Говорят, этот человек никогда не смеется…

— Неужели? — вдруг спросила она с тихой яростью. — Ошибаются. Он умеет смеяться, да-да, не сомневайся. Но это смех дьявола, не ведающего жалости.

— Кейт! Что за странные речи?

Она вздохнула и протянула руку.

— Это не должно тебя беспокоить, Ричард. За зло, которое причиняют Джудит, есть кому отомстить.

— Ты слишком много взваливаешь на свои плечи.

Она хмыкнула.

— Они у меня достаточно широкие. Наверное, в Лондоне ты видел не много таких, как мои?

На секунду он вспомнил плечи девушки, игравшей на спинете, — точеные и белые в мерцании свечей. Ричард представил, что дотрагивается до них, таких прохладных и мягких. Он зажмурился, чтобы прогнать непрошеное видение, и почувствовал на своей щеке пальчики Кейт.

— Ты устал, Ричард. И лошадь совсем сникла под моей тяжестью.

— А ты сама?

— Ах, я редко устаю. Но сейчас не отказалась бы хорошенько поспать, если только Джудит мне позволит.

— Ее до сих пор мучают кошмары?

— Далеко не всегда. Теперь она часто спит всю ночь напролет спокойно. А утром просыпается и радуется новому дню, как дитя. — Кейт помолчала и тихо добавила: — Я тоже проснулась сегодня утром счастливая, оттого что ты вернулся. Кажется, еще никогда птицы не пели так упоительно, а солнце никогда не сулило такого славного дня. Мне хотелось прыгать и громко кричать от радости, словно я опять вернулась в детство, потому что знала, что снова увижу тебя, услышу твой голос, возьму тебя за руку. Ах, Ричард, любимый мой…

Он привлек ее к себе. Но его руки ощущали только грубую ткань мужского камзола, а не скрытое под ним мягкое тепло ее тела. Она сдернула с головы платок, сняла с него треуголку и положила его голову себе на плечо, и ее рассыпавшиеся волосы закрыли ему лицо. Несколько мгновений она удерживала его, напрягая руки, но его лошадь переступила ногами, и их развело в разные стороны.

Кейт прерывисто вздохнула:

— Спокойной ночи, моя любовь. Завтра вечером я приду к тебе, чтобы послушать новости.

Он поцеловал Кейт руку и пожелал спокойной ночи. Только когда она завела лошадь в конюшню и спрятала под сеном бочонок с вином, вдруг вспомнила, что это были единственные слова, которые он произнес. Впрочем, разве она нуждалась в словах? Разве он не обнял ее, не поцеловал, не пришел в ее объятия?

Широким шагом, не скованным юбкой, она дошла до деревни, миновала церковь и поднялась на крыльцо своего дома. Услышав шаги, она обернулась, чтобы шепотом пожелать спокойной ночи кузнецу, затем, коротко вздохнув, вошла в дом.

Из-за одного из надгробий на церковном дворе показалась мальчишеская фигурка. Пробираясь босиком к своему дому, нераскаявшийся Вилли довольно зевнул. Эту бессонную ночь он провел неплохо.