ТТ в левой руке… Заваливаясь спиной на капот "Бюссинга", поймал взглядом напряженное лицо водителя и выстрелил прямо в голову и вторую пулю – вверх, в тело сидящего за пулеметом ! Прокатился спиной по капоту и вот оно – второе окно командира бронеавтомобиля. Выстрел в голову и в снова: наискосок-вверх – два выстрела в тело наводчика пушки… С гарантией ! Сгибая колени столкнул себя с капота назад – на дорогу, по пути выстрелив еще раз в тело пулеметчика – на всякий случай ! Ноги стукнулись об землю, а тело, согнувшееся в животе вперед, уже летело к обочине, влекомое быстро бегущими ногами ! Вовремя ! Из кузовов грузовиков, подгоняемые свистком офицера, выскакивали солдаты Вермахта… Застрекотали пулеметы сзади колонны - их я боялся больше всего: свинцовая метла сметает вдоль дороги всякий мусор, не разбирая где свой, а где чужой ! А я не мусор и я свой ! За спиной просвистели обиженно 9мм немецкие пули – жертва ускользнула ! Вот и спасительная опушка ! Обернулся на мгновение: Слаженный огонь пулеметов, автоматов и снайперских винтовок с трёх сторон: с боку, сзади и два снайпера спереди – с деревьев, выкашивали немцев не хуже газонокосилки – только мертвые и раненые тела безжизненно валились на дорогу, или катались по земле, крича от боли… Но немцы – это немцы ! Несколько бойцов упали в кюветы по бокам дороги; несколько заползли под колеса грузовиков и отвечали на яростный огонь редкими винтовочными и автоматными выстрелами… С дальней обочины пара быстрых, словно тени, фигур рванулись к подлеску, виляя из стороны в сторону. Одна споткнулась на бегу, но удержалась и продолжала свой рваный бег… Вторая – похоже офицер – добежала до леса раньше и скрылась за невысокими деревцами. Уйдет же ! Я все так же – в невидимости, на колене за деревом. Мне бы только дорогу перебежать… Огонь стал стихать: живых немцев почти не осталось: с флангов пулеметы уже не стреляли – не было целей… Проскочу ! Еще от леса набрал такую скорость, что сам удивился: передо мной мелькнула морда бронетранспортера и вот уже противоположная сторона леса. Влетел в неё и сбросил скорость – так и в "красный коридор" заскочить недолго ! Заскочить то легко – на эмоциях, а из него, обычно, выходит уже труп, или сильно истощенное тело, не способное к восстановлению ! А то нам совсем не нужно ! На бегу посмотрел – где наш беглец ? Вон – метрах уже в 80-100 тепловой контур изредка мелькает в просветы стволов… Догоню – не уйдет ! Второй совсем рядом – метров 20ть всего – даже обычным зрением видно – бежит тяжело, на боку кровавое пятно… Это далеко не убежит, но вреда поисковикам может подкинуть – мама не горюй ! Свалится где-нибудь за кустом и откроет огонь по идущим ! Пару тройку сможет забрать с собой в Вальхаллу. Встал, выцелил на секунду появившуюся в просвете спину и нажал на курок. Сухо щелкнул ударник; грохнул выстрел ! Тело бегуна толкнуло вперед и закрутило по земле, собирая на себя опавшие листья и ветки… Второй, услышавший грохот пистолета ТТ, припустил еще быстрее ! Да куда еще быстрее то ?! Хотя – жить захочешь – и не так выложишься ! Но он же так далеко убежит !
Рванулся вдогон: догнал быстро и подсек его заднюю ногу своей. Нога зацепилась за вторую и лейтенант кубарем покатился по земле, но пистолет не бросил ! Воин… Подняться я ему уже не дал – с пистолетом… Уже в видимости, вырвал из руки "Парабеллум"; развернул на живот; нанес "расслабляющий" удар по почке. Тело немца выгнуло дугой от боли ! Руки за спину" веревку на кисти и вокруг шеи. Всё ! Рывком поднял пленного и толкнул в сторону дороги: недалеко отбежали – Пошёл ! Вышли на дорогу – там бойцы под руководством командиров оттаскивают убитых в лес; раздевают догола – нам все пригодится; собирают оружие… Вышли из леса – в нашу сторону мгновенно развернулись стволы автоматов: как бы не подстрелили сгоряча ! Рявкнул наигранно-раздраженно:
- Командира не подстрелите – ухари ! Заставили старшего по званию носиться по лесу, как мальчишку ! – проворчал недовольно… И обозначил главенство – Не стоим – шевелимся быстрее ! Толкнул немца к ближайшему бойцу – отведи его в лес, к нашим и охраняй ! Сам побежал в лес: видел я там мельком то, что нам надо… Вот оно: тонкое деревце: и рубить жалко - вырасти может в громадную сосну, но надо ! Сгубил верхушку – метра полтора. Из неё – кусок в 35-40сантиметров: с одного конца – от ствола отсек в нескольких сантиметрах отходящую ветку – получился крючок, которым можно зацепить и потянуть на себя. С другого конца – раздвоенная на конце рогулька – можно упереться и толкнуть… Дверь в кабину водителя "Бюссинга надо открыть – изнутри ! Если длины руки , засунутой в смотровое окно не хватит дотянуться до ручки – использую это ноу-хау ! Использовал: узковато смотровое окно оказалось для моей руки – тут детское скорее всего подошло бы. Но не дотянулось бы… А приспособой – запросто ! Зацепил крючком; потянул на себя – дверца и открылась ! Вытянул, осторожно водителя, предварительно влепив еще по одной пуле четырем сидящим в бронеавтомобиле, по пуле – на всякий случай ! Затем – командира с другой стороны кабины… А потом уже и тела тех, кто в орудийной башне… Сюрпризов от них не оказалось… Нам достались два наших грузовика "ЗиС-5" – явно после ремонта… На таких долго не поездишь… Но пока – сойдет. Обрадовали полтора десятка пустых бочек в кузове одного из них: вроде как компенсация за неважный подгон авто техники… Хотя – "Бюссинг" – это вещь ! И как его сюда послали вояки послали ?! Он же только в фронтовых частях ! Мне бы таких побольше ! На лето – он явно лучше, чем "Ганомаг" – нет гусениц, оставляющих отчетливые следы и рвущие почву под собой: такой след очень тяжело маскировать, хотя есть у меня задумка – есть !
Заполнили "подаренные нам немцами бочки; заполнили отскобленные от копоти и горелой краски валявшиеся на базе пустые бочки; заполнили до отказа все имеющиеся у немцев канистры и топливные баки автомашин… И все равно – больше полутонны, по моим прикидкам, еще осталось в цистерне. Жалко оставлять, а что делать; куда наливать ? Одно утешает: место уничтожения колонны мы зачистили от крови и следов; сосну оставили лежать на дороге, да еще чуть подвинули, вообще перекрыв дорогу; обломанный пенёк дерева измочалили ломом и топором, словно это излом, а не распил… На территории склада на копоти и саже никаких следов: может немцы и не полезут проверять – что там в цистернах, видя что все вокруг обгорело… Ну по крайней мере с недельку – две… А мы за это время какой то бензин и потратим на наши нужды… Уехал с надеждой и верой – наш бензин останется нашим… Итог боя меня и обрадовал и огорчил одновременно: бронетранспортер "Бюссинг" – вроде нашего БТРа – это супер трофей ! Бензина вывезли больше девяти тонн. Два грузовика, пусть и советских, но все же… А в убытке – один убитый и трое легко раненых… Если по легкораненым претензии по неподготовленности, то по раненому – что сказать ? Пулеметчик: пуля попала прямо в лицо – нашелся у немцев классный стрелок, или просто так не повезло –шальная пуля, выпущенная просто в ту сторону… Да какая разница – бойца то уже нет ! Погрузили тело убитого в кузов к бойцам; перевязали раненых и поехали на базу… После нашего приезда дорогу на базу, начиная со съезда, замаскировали: посадили поперек колеи несколько кустов кустарника; по дороге вкопали штук пять невысоких деревьев, чередующихся с группами кустарников; засыпали следы листьями и сухими ветками, а на съезде с дороги в лес лопатами перекопали следы гусениц "Ганомага" и разровняли, засыпав листьями и бросив поперёк небольшое сухое деревце… Все – несколько дней и дорога на баз исчезнет совсем…
Вернувшись на базу проверил как выполнено мое задание: расставить палатки; оборудовать места для отдыха; места для приема пищи; отхожие места… Похоронили на особом месте, отведенном под кладбище погибшего бойца – первого, в длинном списке потерь, которые нам еще предстоят впереди, но с этим ничего не поделаешь – война она такая ! Выстроил весь наличный состав подразделения: и тех, кто будет еще принимать участие в операциях и сугубо нестроевых: ремонтников, медицину, поваров… Выстроил и обратился с речью:
- Товарищи бойцы и командиры. Сегодня нами проведена очередная успешная операция по уничтожению немецко-фашистских захватчиков, вторгшихся в нашу Родину ! Многие политработники и командиры обрадовались бы этому успеху и похвалили бы тех, кто принимал в ней участие: на 30 убитых немцев всего лишь один наш убитый… Они бы долго говорили вам, как это здорово, замечательно, прекрасно ! А я вот что вам всем скажу… Каждый погибший в бою, наносит вред не только нашему подразделению, лишая его одного подготовленного бойца; не только Красной Армии, лишившейся одного воина; не только советскому народу, лишившемуся одного защитника, но и вашим родным и близким, лишившимся сына, брата, мужа, кормильца ! Поэтому запомните: в тренировках и учебе не жалейте себя, не старайтесь выполнить задание наполовину, или даже чуть-чуть себя пожалеть. Это чуть-чуть может привести к гибели не только вас, но и ваших товарищей ! Великий русский полководец Суворов, не проигравший ни одного сражения, наводивший своим именем ужас на неприятеля сказал: Тяжело в учении – легко в бою ! Я скажу по другому, но так, чтобы было понятно всем:
ПУСТЬ ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ – ЗАТО ОСТАНЕШЬСЯ ЖИВ В БОЮ !
Время, время ! Оно неумолимо ! Отсчитывает секунды, минуты, часы… Оно уходит, а вместе с ним уходят вперёд и немцы: все дальше и дальше ! А бойцов и командиров, которые встанут на пути этой отточенной в столкновениях с врагом и выдрессированной на полигонах военной машины - все меньше и меньше… Где то там, далеко, спешно формируются роты, полки, дивизии, которые бездумно, безжалостно бросаются в огненную топку войны безграмотными командирами и комиссарами высшего эшелона, чтобы хоть как то пригасить яростный, неудержимый напор немецкой армии; замаскировать этими жертвами свою тупость, неграмотность, преступную халатность и беспечность ! Они почти все сгорят в огне первого года войны, но дадут возможность другим – пришедшим им на смену, сначала остановить чудовищную машину Вермахта, а потом и погнать ее с родной земли: обильно поливая её своей кровью по вине тех же самых военачальников – кому удалось остаться у руля военной машины Красной Армии… Оно уходит и для нас и для меня: за как можно короткий срок нужно сделать максимально много ! Надо сделать ! Короткое, емкое слово ! Н А Д О ! Кто поймет это и примет – останется в подразделении, которое я, не мудрствуя лукаво, решил назвать коротко и ёмко – как в нашем времени называют наиболее подготовленные и смертельно опасные для врага части - Спецназ СССР !
И на будущих непобедимых воинов Спецназа обрушился ад ! Прочитал я у одного известного писателя-фантаста выражение в его книге – давильный пресс. Вот такой пресс – пятидневку я и устроил своим бойцам ! Утро начиналось в шесть с пятикилометрового кросса… Завтрак и стрелковая подготовка… Обед и десятикилометровый кросс… Ужин и рукопашный бой… Перед сном – политинформация, точнее, промывка мозгов. Прием пищи – пять раз в день… Стрельба – до боли в плече и дрожи в руках… Да не просто стрельба – а в движении, в кувырке, в прыжке… И разными видами оружия ! Было бы очень весело, если бы не было так больно ! А синяки, шишки, ссадины в рукопашных схватках ?! Для "отдыха" давал бойцам и командирам водить по трассе грузовики, мотоциклы и "Ганомаг"… Настоящие мужские развлечения ! Шестой день – ППД (помывочно-постирочные полдня), а вечером – стрельбы… Каждый день лучшее отделение выводил на "охоту"… Десять километров "волчьего" шага: бег-быстрый шаг и мы на какой-нибудь не очень оживленной трассе. Ждем… Пока ждем – бойцы наслаждаются отдыхом… А на базе в это время продолжается тренировочная неделя плюс работы по хозяйству… Приведенные пленные отдыхали сутки и включались в подготовку: сначала в щадящем режиме, а потом нагрузка нарастала и нарастала…
Я не давил на бойцов – убеждал личным примером, хотя мне было легче, чем им в несколько раз… Но они то этого не знали… Каждый командир отделения и командир отделения вел записи по каждому из своих бойцов и вечером, перед отбоем докладывал мне о каждом отклонении, нарушении, замечании… А я сводил это все в таблицу и делал выводы – далеко идущие выводы ! После недели подготовки начал тасовать бойцов, переставляя их в разные группы, составляя их по принципу: самые лучшие, лучшие, середнячки, слабаки, халтурщики… Через неделю у меня уже был готов тот самый, далеко идущий вывод: я выводил из состава своего подразделения почти одно полуотделение – пять человек, тем более что общее количество возросло на сорок пять бойцов и младших командиров – "потеряшек" и освобожденных их плена… Увел это "полуотделение", вместе с основным отделением, вооруженное только винтовками, с запасом еды на неделю, на пятнадцать километров от лагеря – лесными тропами и оставил, показав направление на восток. Отчисленные сначала не поняли что происходит, а когда до них дошло – было уже поздно…
- Бойцы ! Я говорил вам – не халтурьте, не жалейте себя в подготовке ! Вы – именно вы не прислушались к сказанному. А я не хочу терять из-за вашей лени и разгильдяйства лучших бойцов. Поэтому: вон в том направлении – фронт и Красная Армия. Далеко, но если захотите – дойдете… А мы продолжим бить врага здесь… Патроны к вашим винтовкам вы найдете вон там… - показал рукой в сторону – там вещмешок с патронами. На первое время – вам хватит. В том, что вы оказались сейчас сами по себе – полностью ваша вина ! Уходим ! – повернувшись к оставшемуся отделению скомандовал я и махнув рукой своим растерянным бойцам побежал в лес. Отделение рванулось за мной. За спиной послышались крики оставшихся отчисленных, но для меня они были уже не моими - отрезанным ломтем: они сами выбрали свой путь ! Пробежались несколько километров и остановились у дороги, по которой должны были вести пленных в сборный пункт военнопленных 9й армии. В такие пункты, сводили захваченных пленных по десятку- двум… Отсюда – в дулаги, где их накапливалось до нескольких сотен, а оттуда – в штатлаги: постоянные лагеря, где их уже скапливалось до несколько десятков тысяч… Вот на одной такой линии пешей доставки к дулагу мы и засели в засаду… Видел опешившие, растерянные лица бойцов, обращенные ко мне с немым вопросом, но только бросил сухо:
- У нас задача – расстрелять конвоиров и освободить колонну пленных. На все ваши вопросы, которые вы очень хотите мне сейчас задать, отвечу позже - вечером. На все, касающиеся сегодняшнего инцидента… – ввернул мудреное словечко для отвлечения возмущения. С ближайшего холма в бинокль рассматривал дорогу, выходящую из леса и ныряющую в неширокую низинку – вполне достаточную, чтобы конвоиры не видели, что делается на дороге впереди. А впереди их ждала засада… В 200х метрах от выхода из низины я нашел несколько удобных мест для лёжек снайперов: несколько кустов; яма в рост лежачего человека; бугорок, скрывающий за собой лежащего снайпера… Еще в паре мест на землю было свалено несколько сухих разлапистых веток, принесенных из леса. Каждую из этих лежек облюбовал себе определённый снайпер: примерился, приловчился, приспособил их под себя. Пока эти лежки были пусты: снайперы, как и автоматчики ждали моей команды… Вот из леса появилась колонна военнопленных. Разглядел внимательно в бинокль и тяжело вздохнув опустил… Пропускаем…Очередной вопрос заработал на вечер… Через час – новая колонна вышла из леса. Человек 40-45. Пропускаем… Чувствую – бойцы уже на взводе: как бы не сорвались в атаку на конвоиров, тем более из на эту колонну всего десять… Третья колонна… А вот это – то, что надо и по количеству подходит – человек 50 будет. И брать надо: время к полудню, а у немцев – время обеда наступает. А обед – это святое ! Пропустим – придется ждать несколько часов… Берем ! Отдал команду – по местам, когда колонна пленных спустилась в низину. Снайперы разбежались по своим местам; автоматчики остались в подлеске по бокам дороги для рывка к колонне на добивание раненых фашистов. Сам ушел в невидимость; вышел на середину дороги со своей снайперской винтовкой СВТ-40 на десять метров сзади последнего снайпера и стал ждать выхода колонны из низины…
Появилась голова колонны, за ней, словно длинная змея стало выползать и тело… Пленные по трое в ряд угрюмо брели по дороге – навстречу неизвестности… Конвоиры шли по обочинам, настороженно глядя на пленных русских, сжимая в руках винтовки. Трое с одной стороны; трое с другой и двое сзади. Наши – по бокам, а задних срежут автоматчики. Голова колонны дошла до валявшейся на обочине сухой ветки… Пора – дальше немцы могут разглядеть снайперов в засадах. Вскинутая винтовка сухо хлестанула по ушам выстрелом и правый немец откинулся назад, вскинув руки с винтовкой. Загрохотали винтовки снайперов и загудел длинной очередью автомат. Немцы повалились как мешки с мукой: роняя винтовки, раскидывая руки; заваливаясь на спины… Пять секунд огня: я успел выстрелить только два раза. И всё. Пленные освобождены ! С обеих сторон из подлеска к ним метнулись мои бойцы: пленные шарахнулись из стороны в сторону, настолько это было неожиданно и страшно ! Еще секунды назад они устало брели навстречу судьбе и вдруг – стрельба и мертвые конвоиры на дороге… - Вы что ? Вы зачем ?! – раздался истерический выкрик. Кричал молодой, испуганный парень – почти мальчик. Резко вышел из невидимости, пока возникла небольшая неразбериха:
- Все, кто хочет драться с немцами – бегом направо в лес ! – отвел руку в сторону, показывая куда бежать. – Кто хочет остаться или сам уйти – налево, куда потащили немцев ! У них возьмете и оружие и еду в ранцах… Несколько человек побежали туда, куда мои бойцы поволокли убитых немцев. Основная группа побежала направо, где их ждали несколько моих бойцов. Показали – давайте за нами и пошли в глубину леса, подальше от дороги… На проезжей части остался лишь один боец – тот самый, который кричал: Вы что… Вы зачем…
- А ты что стоишь ?! - рявкнул я – или туда беги, или с нами ! А то останешься один на дороге… Ошалелый паренёк жалобно попросил:
- Можно с вами товарищ командир ?! Чертыхнулся про себя – достался же подарок на мою голову… Махнул рукой – давай за мной. И не спеша побежал за виднеющимся в глубине леса хвостом колонны. Сзади раздался громкий топот – паренёк бежал следом за мной, тяжело дыша. Это не надолго: и отдалившись от дороги метров на 500-600 сделаем привал – накормим, напоим пленных и дадим им немного отдохнуть. А дальше – через лес, к спрятанным возле другой лесной дороги грузовикам: главное правило выживания на занятой врагом территории – не гадь там, где живёшь ! Проедемся – не пройдемся, на базу тут рядом – километров двадцать… Перекусили, попили водички, отдохнули и вперед – надо пройти по лесу 4-5 километров. Тяжело, но надо… По ходу движения двигаясь вдоль колонны туда-сюда, проводил первое, зрительное знакомство с моими, возможно, будущими подчиненными. И на ауру смотрел – это обязательно ! В принципе с колонной я определился правильно – ни черноты, ни гнили в освобожденных я не видел. Ну а дальше – посмотрим !
С трудом, за два часа, преодолели лесной массив и вышли к двум грузовым "Опелям"… Загрузили бывших пленных в два грузовика на пол кузовов и "охраняемые" полуотделением моих бойцов в немецкой форме, отправились на базу кружным путем – на всякий случай… Пленные сначала заволновались было, увидев немцев, выбегающих к ним из леса, но доброе слово – матерное конечно, успокоило – не могут немцы так изъясняться… Час неспешной езды по лесным дорогам и мы на месте: в пяти километрах от базы в глухом лесу, по которому с трудом, петляя как заяц среди деревьев, расчищен пятачок, на котором размещается временная стоянка на 2-3 грузовика. Таких стоянок вокруг базы – четыре: в целях маскировки… И пленные – если что, не смогут сказать где находится база и уж тем более привести сюда немцев, если вдруг снова попадут в плен и выезжать каждый раз с базы на автомашинах, прокладывая утоптанную дорогу, ведущую на базу не надо… Мы должны быть мобильны, но – невидимы !
В кузовах, на ходу, подкормили слегка голодных и изнеможённых пленных – бывших пленных… Новый марш бросок – для моих бойцов это отдых от напряженных тренировок ! Ну и ладно – заслужили: вернулись без потерь с 24мя красноармейцами, сержантами и двумя старшинами плюс один малахольный пугливый боец-первогодок, кричавший с испуга – Вы что… Но сильный и безо всякой черноты в ауре. Перевоспитаю… Добрались: с двумя остановками – сдали, размякли бойцы: никто над душой с винтовкой не стоит и пристрелить за остановку не грозится… Пленных сразу в баню на помывку; старую форму в сторону стопочками: потом сами постирают – может она им еще понадобится… После бани – новая форма; небольшой перекус – пусть желудок привыкнет… После этого – отвели чистых, слегка сытых бойцов в палатки для "неопределённых" лиц: пару дней поживут, а потом – определяться: кому куда… У меня свобода выбора: выбирай что душа пожелает, но уж если выбрал – будь любезен соответствовать своему выбору ! Иначе – отчисление без права возврата…
Прошёлся по базе и окрестностям: семь отделений – два взвода и отдельное пока… - все тренируются по намеченным мною программам, последовательности и методике, соответствующей круговой тренировке в спорте… Одно отделение – на стрелковом полигоне, постоянно улучшающемся под нужды моего подразделения; второе – на марш броске 10 километров с полной выкладкой; третье – рукопашный бой и применение в нем подручных средств; четвертое – на обучении вождения двух автомобилей ЗиС; Опель; Ганомаг; двух мотоциклов с коляской и двух – без коляски по 5ти километровой трассе – отделение и отделение в ожидании замены отрабатывает захват подобных машин: полуотделение захватывает, а полуотделение защищает; пятое отделение – постройка деревянных мостиков через небольшие речки-ручейки в лесу: выходы из замаскированных стоянок в лесу на лесные дороги; шестое – участие в операции по освобождению пленных или захвату колонны… Вот из новых освобожденных будет еще три полуотделения – если захотят остаться… Каждое отделение работает на своем месте по полтора часа, а затем перемещается на другую точку подготовки – вроде как по кругу. Для бойцов самое лучшее – это выход на операцию. Самая нелюбимая – сужу по внешнему виду – постройка и укладка мостиков: работа с утра и до обеда, но нужно уложить мостик в отведенное время. Не успел до обеда – трудишься дальше – без обеда… Закончим с мостиками – будем строить паромные переправы на другой берег через обе реки, в промежутке между которыми находится наша база: между Щарой и Мышанкой. Мне совсем не улыбается быть запертым в этой природной ловушке, да еще с такой сильной матчастью: автомобилями, бронетранспортерами, а к ним еще, вскоре, добавятся и танки ! Правда "водоплаваюшие" – Т-40Э, но очень в хозяйстве нужные. Еще несколько дней и пойдем забирать, пока немцы не прикарманили себе – те ещё собиральщики чужого добра ! К обеду вернулось "строительное" отделение: командир доложил о завершении укладки мостика – можно принимать работу, но я не стал: у меня все на доверии, но проверю позже – обязательно ! Остальные отделения успели по разу поменять места тренировок. Количество отделений растет: надо подумать о введении новых дополнительных точек подготовки…
После обеда – часовой отдых, заполненный освоением имеющегося у нас оружия: винтовок, автоматов, пулеметов, пистолетов – как наших так и немецких и вновь тренировки по кругу, как в одном анекдоте: сегодня у нас банный день: выходя из бани первый взвод меняется своим бельем со вторым взводом… Круговая тренировка продолжается ! По два занятия до ужина… А кто то идет на строительство нового мостика… После ужина – час отдыха, заполненный изучением немецкого языка и общая тренировка для всех взводов – атака на окопы противника ! Грамотная атака. Ночью ! Час повторов и наконец – время политинформации: промывания мозгов – политработников у меня нет и не будет – всё делаю сам. Уверен – сегодня будет жаркая но полезная тема для разговора, а может быть и две ! Давно жду момента, когда же могу начать вводить в незрелые умы своих бойцов и командиров то, что они видят, но не понимают или боятся понимать !
Явка на политинформацию строго добровольная, но повторять отдельно тем, кто не присутствовал я не буду: не пришёл; не услышал; не понял – твои проблемы ! За прокол или проступок отвечай по всей строгости ! Оправдание: я не слышал; не присутствовал; не понял не принимаются ! Собрались за столами почти все: прокатился слух – будет важный разговор… Бойцы и командиры настороженно смотрят на меня, а некоторые – например молодой командир взвода сержант Молчанов – так и с явной неприязнью… Ну-ну… Посмотрим что будет дальше. Окинул всех спокойным, уверенным взглядом, понимающе улыбнулся:
- Ну, товарищи бойцы и командиры – задавайте вопрос… Поднялся Ибрагимов - старший сержант, командир отделения из бойцов 205й мотострелковой дивизии. Кашлянул смущенно:
- Вот вы товарищ капитан отправили пять человек на восток, на соединение с Красной Армией… Отчислили… Патронов у них мало; еды мало, а идти им долго. И все по территории, занятой немцами… Как они дойдут ? Опять попадут в плен… Можно было бы их наказать, но как то по другому… Вскочил Мочалов: молодой, горячий, кровь играет, мозгов нет !
- А я прямо скажу: вы отправили этих бойцов на явную смерть ! А это наши люди, советские ! А вы с ними – как какой то капиталистический командир ! – выпалил в горячах парень и замер, растерявшись: сказать такое командиру подразделения – это же как минимум такое же отчисление или в худшем случае – расстрел перед строем ! Над столовой нависла гнетущая тишина: все опустили головы, прятали глаза, не желая сталкиваться со мной взглядами. Да… Глубоко пустила корни иудейская философия. Ну что ж: пришел доктор – будем удалять. С корнем !
- Вот значит какой вопрос… - протянул я задумчиво… - каверзный вопрос, но отвечать надо… Пробежался взглядом по уже с надеждой глядящим на меня бойцам и командирам – может гроза и не разразиться…
- Каждый вечер командиры отделений сдают мне свои записи-наблюдения по нарушителям, лентяям, халтурщикам, сачкам… А я делаю из них выводы. Вот я и сделал вывод. И сообщаю всем – это не последняя группа, которую я отчисляю из моего подразделения Спецназа ! Думаю – не последняя… Это к сведению… По рядам сидящих словно ледяной ветер пронесся: поежились, поморщились, напряглись сидящие. Продолжим…
- Вам их, наверное жалко… Вон как сержант Мочалов отреагировал: бурно, бесстрашно, обвиняюще ! Может я не прав ? Приведу пример, а потом уж вы сами скажете – прав я или нет… Представьте себе – вы работаете на заводе, выпускающем легковые автомобили: те же "Эмки"… Все работаете в одном цеху; все друг друга знаете; всё видите… И как они ленятся, как халтурят; как получают замечания от мастера за некачественную работу… Видите, но молчите: вы же в одном цехе работаете, в одной столовой кушаете; вместе пиво пьете; на футбол ходите; в домино играете… Они вам – свои ребята. Ну ленятся немного, но ведь получают только за то, что сделали. А мастер – может он придирается к ним… Так что вы против них ничего не имеете – они же наши, советские ! – усмехнувшись посмотрел на сразу же опустившего голову Мочалова…
- А теперь идем дальше… За вашу хорошую работу руководство завода премировало вас этими самыми Эмками, сделанными в вашем цеху. Получили вы их и каждый из вас поехал на этой машине: один на дачу; второй – к родственникам; третий – покататься по городу… И все – с семьями, женами, детьми, родителями… А кто то – холостой: просто покататься по городу, себя показать. И вот едет первый на дачу, а у машины раскрутились гайки на переднем колесе, которые закручивали эти, ваши "друзья"… Колесо соскочило, машину занесло и бросило под колеса ехавшего навстречу грузовика. Он таранил место, где сидели ваши родители… Они погибли. Оба… А вы остались живы – только ссадины…
- Второй повез жену с детьми на дачу… Ехал вниз со спуска и перед мостом отказали тормоза: не затянули ваши "друзья" тормозной шланг и он соскочил… Машина пробила перила и сорвалась с моста в реку. Вы смогли выплыть, а вот жена с детьми – нет: утонули… Еще один, поехавший к родственникам чудом остался цел, а вот родные сгорели в машине: шланг от горючего был слабо закреплен, соскочил и бензин пролился на горячий мотор… Ну а тот, что поехал покататься, не смог повернуть в сторону и врезался в переходящих через дорогу младших школьников: руль был не закреплен и при усилии выскочил из пазов… Он раздавил насмерть трех-четырех ребятишек. Эксперты проверили машины и выяснили причину – халтура при сборке. Ну а кто собирал – выяснить очень просто. И как вы после этого к ним отнесетесь ? Как к своим ребятам; как к советским парням – своим товарищам ? Все сидели, опустив головы, а я надавил:
- Давай, Мочалов – как самый активный обвинитель - скажи нам: как ты отнесёшься к тем, из-за чьей халатности, лени, разгильдяйства погибли твои родители или братья – сестры, если ты их, конечно, любишь ? Встань, ответь мне: четко, громко, ясно ! Будешь их по прежнему считать своими, советскими ? Сержант встал: бледный, со стиснутыми зубами, яростно сверкнули в полутьме ночи зрачки глаз. Выдохнул из себя зло:
- Я их своими руками убью, а потом хоть в тюрьму, хоть на расстрел ! Виноват товарищ капитан – не подумал. Простите дурака !
- Сядь ! – приказал я. – Это ещё не конец… А вот вам пример из нашего с вами времени… Наше отделение ушло на захват колонны. Захватило удачно, без потерь – как всегда. Но то ли дозорные сигнал не подали, то ли его не увидели – не суть важно, только из-за поворота выехала рота немцев, да не просто вояк, а подготовленных, войной наученных ! Полоснул головной Ганомаг из пулемета по нашим. Никого не ранил, не убил – разве что задел слегка… Что остается отделению ? Правильно – уходить в лес и убегать от погони: рота на отделение – это много. Очень много ! Так вот: эти лентяи, очень быстро "сдохли", устали - они же на марш бросках сачковали… Что делать командиру: бойцы устали, задерживают отделение; немцы настигли – на "пятки наступают" ! Оставить заслон, а остальным уходить ? А кого оставить ? Этих лентяев ? Так это просто отдать их немцам: они задыхаются, стрелять из-за этого не могут метко. Немцы их быстро либо захватят либо уничтожат ! Оставить других ? Так эти сдохшие снова быстро устанут ! И что тогда – новый заслон оставлять на уничтожение ?! Ради кого ? Лентяев и халтурщиков ?! Значит оставаться всем и постараться дать немцам так, чтобы они отстали ! Значит оборона. Поставит командир таких на фланг: пока немцы пошлют своих в обход – эти успеют прийти в себя… Но они же и на стрельбище халтурили и в рукопашной подготовке сачковали: ни стрелять метко не могут, ни драться ! Такой фланговый заслон немцы сомнут быстро и ударят с фланга по основной группе ! И вся группа погибнет ! Ну ты то, Мочалов, может и уйдешь от немцев, может еще кто то, но отделение поляжет там ! По вине этих "наших, советских" ! А виноват в этом будешь ты – командир ! И как ты после этого бойцам будешь в глаза смотреть ?! Как Мочалов ! – рявкнул я и добавил тише – а ведь из пяти отчисленных трое из твоего отделения… Бледный как мел сержант стоял навытяжку; губы тряслись; кулаки сжаты; зубы скрежещут в повисшей паузе, натянут как струна, готовая лопнуть…
- Что мне сделать товарищ капитан ? – раздался в тишине скрежет, с трудом похожий на голос – застрелиться ? Я готов ! Только прикажите ! Какой хитрый – так легко уйти от наказания за свой проступок ?! Типичная черта интеллигента. Смелого, но – интеллигента: пусть другие исправляют мою ошибку, а я уйду в сторону. Пусть совсем уйду, но уйду ! Ну уж нет…
- Пользуясь случаем скажу: такое отчисление не единственное – будут еще отчисления: по делам воздастся каждому ! – что то меня не церковное потянуло… - Вам дается многое, но и спрашиваться будет много ! Кого такое не устраивает – можете уходить сами, добровольно ! Получите немного еды, винтовку, патроны и вперед – на соединение с ушедшими на восток частями Красной Армии ! А кто остается – напомню пословицу: Взялся за гуж – не говори что не дюж ! И ты у меня сержант – первый кандидат в следующую команду на отчисление ! Или можешь уйти добровольно… ЗАПОМНТЕ ! Я никого у себя не держу ! Подумайте до отбоя… Тот кто захочет уйти – подойдите ко мне, скажите: разойдемся как интеллигентные супруги: без криков, ругани, скандалов, упреков… Добавлю к сказанному: командира можно упрекать и критиковать открыто, если ты сам имеешь на это право своей правильностью поступков, действий, рассуждений ! – говорил я сидящим доступным и понятным для большинства языком. – А если этого нет, как у Мочалова – сначала исправьте себя, а потом уже и другим указывайте ! Иначе получится так: В чужом глазу соринку заметил, а в своем – и бревна не увидел ! Говорю всем - Станьте примером для себя и для других ! А по тебе сержант… Если не захочешь уйти сам… - будешь переведен с должности командира отделения на должность рядового члена группы…
- Я не уйду товарищ капитан ! – твердо ответил Мочалов.
- Ну – думаю с этим вопросом разобрались ? Вопросы по нему есть ?
- Нет… Нет вопросов… Все понятно… - раздались возгласы сидящих… Решительно встал командир отделения Ибрагимов, бывший со мной на освобождении пленных сегодня:
- У меня, как у задавшего вопрос, вопросов по этому нет. Все понятно ! А можно еще вопрос по другому событию ? – настороженно спросил он. Вновь повисла напряженная тишина. Вот же хитрый татарин ! Или он действительно хочет разобраться, или умело направляет разговор в нужное для меня русло ? Уж не бывший ли он помощник политрука ? Хотя – мне это не важно – главное к нему, как к командиру отделения претензий нет… И я даже знаю – какой будет следующий вопрос. Ладно – поиграем…
- Я уже сказал Ибрагимов – можно задавать любой вопрос: с моей стороны не будет никаких наказаний, замечаний, выводов – отвечу на любой, если это конечно – не военная тайна… - усмехнулся насмешливо.
- Товарищ капитан… - начал Ибрагимов – мы, сидя в засаде, пропустили две колонны с пленными и только третью освободили… Почему мы не начали с первой ? Почему пропустили две ? Угадал с вопросом… Глянул на часы: если и задержимся с отбоем, то не надолго…
- Вопрос правильный, интересный и нужный… В первую очередь для командиров отделений а в дальнейшем и для командиров взводов – у нас их скоро станет три и все будут ходить на освобождение пленных… Дело в том, что во время войны в армии, а особенно в таких подразделениях, как наше, действуют другие законы, отличные от законов мирного времени… Может кому то из вас они покажутся жестокими, бесчеловечными, не советскими… - усмехнулся я – но они есть и будут в МОЕМ подразделении ! – выделил голосом принадлежность подразделения: пусть привыкают – тут вам не там ! В этом подразделении многое будет не так как в армии !
- Итак о законах войны, на примере этого освобождения пленных… Первая колонна – подавляющее количество бойцов шли смирившись со своей участью пленных… А может и даже были довольны в душе: война для меня закончилась; я живой и не раненый а дальше – выживу: главное руки, ноги целы. А о том, что немцы захватывают все новые и новые земли; что защитников становится все меньше такие не думали – главное я цел ! Может кто то думает что я ошибаюсь: они так не думали ! Тогда смотрите: в колонне больше тридцати пленных. Конвоиров – восемь… Главную опасность представляет командир – автоматчик. У остальных – винтовки. Получается: на одного немца – три, четыре человека. Пробежать пять-шесть метров до любого немца – это на один выстрел винтовки – второй никто не успеет сделать, если кинуться всем разом ! Вот только с пяти метров не промахнуться ! И никто из пленных не знает – кто умрет ! И никто не хочет умереть – все хотят жить, иначе бы в плен не сдавались ! Есть такая песня – "Костер" называется… Я как-нибудь вам её спою… - сказал негромко и продолжил основную нить разговора:
- Поэтому я эту колонну пропустил: мне не нужны те, кто не способен отдать жизнь за Родину, своих товарищей, своих близких… Это обуза: они будут ходить в атаки, как все; драться, как все; и сдаваться в плен – как все. В МОЕМ подразделении таким не место ! Передохнул, собираясь с мыслью:
- Вторая колонна – почти сплошь выходцы из Средней Азии и Кавказа… Вы, наверное не знаете, но еще в царской России существовало такое: богатая семья платила бедной или писарю, чтобы в армию забрали бедного – нужен был не кто то именно, а просто призывник. Так вот в республиках Средней Азии и частично на Кавказе отправляли в армию этих самых бедных из далеких кишлаков и аулов. А что они могли ? Они даже русского языка не понимали ! И что с такими делать ? Их, сначала, надо обучить русскому языку ! Да и не образованы они совсем – чего уж скрывать… И сколько понадобится времени на их обучение русскому языку ? Ведь команды в бою кратки и исполнение их должно быть мгновенно ! А есть у на с время на их обучение ? НЕТ ! Я вообще не понимаю – зачем их, таких, призывают в армию… Так что у нас они превратятся просто в обузу, дармоедов – хоть и поневоле, конечно. А мне такого не надо: у нас все, что мы имеем и потребляем не с неба падает и не со складов поступает – мы все это берем сам и часто – с боем ! Вот поэтому и были пропущены эти две колонны ! Жестоко это ? Да – жестоко ! Но по другому – нельзя: суровые законы войны диктуют свои правила ! Главное при этом – остаться человеком, а не бездушным циником. И подобное не обсуждается – оно принимается к действию ! Глянул на часы, огорченно покачал головой:
- Задержались мы с разговорами – в личное время залезли… Отбой как обычно – командирам проследить исполнение и ко мне – с докладами…
Разъяснил бойцам и командирам "политику партии на данном этапе" и ушел к себе – пусть думают, решают… А мне нужно решать другое: и не хочу, но подразделение все равно обрастает "лишними" людьми, теряя мобильность управляемость. А вскоре, когда возрастет количество взводов, возрастет и число освобождаемых пленных, а среди них находятся и такие вот "непротивленцы": драться они будут, но "капнут", предадут при подходящем случае… А таких впереди будет: вагон и маленькая тележка… Надо думать, решать – как с ними быть: они же не лентяи и халтурщики – таких не отчислишь из подразделения: не за что… За думами не заметил, как потянулись командиры с докладами… Принял, отметил у себя в графиках… А тут и время отбоя подошло: никто из бойцов и командиров не пришёл с уведомлением о желании уйти в "свободное плавание"… А что – это идея ! Не устраивающих меня можно отселять – по крестьянскому принципу: снабдить оружием и продовольствием; выделить территорию и нарезать задачи. И пусть "варятся в собственном соку" ! Получится – помогать при случае, а не выйдет у них ничего – война диктует свои законы: или придерживаешься иудейской философии – каждый за себя, или следуешь человеческому принципу: один за всех и все за одного ! Все малые народности исповедуют именно этот принцип и народы Кавказа не исключение – иначе просто не выжить ! Это идет издалека – от предков и проверено временем. Тот, кто его забывает – исчезают как личности…
Ждал до самого отбоя и утром – до построения – никто не пришёл отпрашиваться в "свободное плавание". Ну значит будем продолжать…Количество отделений подошло к девяти – почти три взвода, а это уже рота ! Правда качество подготовки… Но намного выше – тут есть чему гордиться, чем в том же НКВД, не говоря уже об Красной Армии ! И это за две недели ! Вот этого я и не понимал последнее время там – дома: почему такой низкий уровень готовности и у бойцов и у командиров – от младших до старших ? Репрессии отмел сразу, хотя… Были они по отношению к активным командирам, были ! Но не со стороны Советской власти, а наоборот – вопреки ей ! Есть такое выражение – рубить сук на котором сидишь… И как понять такое: Сталин хочет завоевать весь мир, но активно уничтожает грамотных командиров, которые и должны этот мир завоевать ! Уничтожает ученых, которые могут разработать ему новые виды вооружений – лучшие в мире ! Он что – идиот ?! Или вот еще: Советский Союз в окружении враждебных государств. Один – против всех, как сейчас Россия там – у нас ! И Сталин уничтожает всех, кто может помочь ему в обороне от этой сволочи ! Всплыла перед глазами такая картинка: сидит Сталин на ветке; внизу, на земле стоит свора голодных волков и смотрит вверх, на обед, завтрак – а может и ужин: когда он свалится вниз… А Сталин без устали пилит пилой ветку, на которой сидит ! Ну не идиоты ли эти тупоголовые дегенераты, именующие себя правозащитниками, историками, ведущими, комментаторами, журналистами ?! Идиоты – по другому и не скажешь… Напрочь мозги растеряли ! А были ли они ?
А я, кажется, знаю – в чём причина… И, наверняка, мне зададут вопрос про эти самые репрессии. И я знаю – что ответить… Вот за такими размышлениями и не заметил, как Морфей накрыл меня своим мягким одеялом… Проснулся как обычно – за полчаса до общего подъема: командир должен подавать подчиненным пример, иначе он хреновый командир ! Общее построение и отделения уходят на утреннюю пробежку – 5 километров по размеченным вокруг базы трассам. Затем водные процедуры и завтрак… Я же, с очередным отделением, ушел на особую операцию – дальний поход и обкатку группы в боевых условиях. Сегодня – на колонну… Прошли вдоль реки Щара вверх по течению десять километров; переплыли на другой берег на заранее собранном и спрятанном в лесу плоту: переплыли через Щару в два захода, по одному полуотделению и еще двадцать километров на восток – к железнодорожной ветке и автомобильной дороге Барановичи – Лунинец, в сторону городка Ганцевичи. Попытаем счастья на новом месте: ареал охотничьих угодий надо расширять, чтобы не повторяться ! Вообще то ареал и так широк до невозможности – в разные стороны мы можем делать плечи-пробеги на автомашинах хоть по двести километров за операцию ! И местное ГАИ – фельджандармерия, нам не помеха: у меня есть шапка – невидимка: все необходимые документы, тщательно собираемые со всех пленных. Я в одной стороне унтер фельдфебель; во второй – лейтенант; в третьей – старший лейтенант, ну а в особо часто используемой – Брест – Барановичи – капитан, с подчищенной и исправленной фамилией… И номера на машинах сопровождения постоянно сменяются: не хватало еще ездить на числящихся в угоне ! Только на "чистых" машинах !
Если все удастся, то заложим парк грузовиков на левой стороне реки Щары – выше по течению: в нескольких километрах от места нашей переправы. Места тут глухие, хотя есть в двадцати километрах от Ганцевичей деревня Хотыничи и дорога туда ведет… Несмотря на глушь дороги, хотя и лесные, все таки кое где имеются, что нам на руку – не все же нам пешком топать, да "волчьим" шагом бегать – транспорт на что ? Вот для этого и учат бойцы и командиры для начала расхожие, наиболее употребляемые фразы на немецком языке. Для начала… А в подразделении постепенно формируется – как мною и задумано, разделение функций по мастерству: диверсионно-разведывательное; ударно – штурмовое подразделение; штурмовое подразделение. Отдельно мое личное – диверсионное. Чем выше статус – тем выше доверие но и спрос. И я заметил – уже началась драчка за то, чтобы подняться выше по статусу: выкладываются, себя не жалея ! Вот такое диверсионно-разведывательное, имеющее костяк моих пограничников, я и взял сегодня с собой на открытие наших новых "охотничьих" угодий.
Глава девятая
Мы выбираем – нас выбирают…
Вышли к дорогам в десяти километрах от Ганцевичей и залегли наблюдать. До городка далеко – стрельбы не услышат и помощь срочно не пошлют… Да и трасса не особенно оживленная – связывает север и юг Брестской области. Но ходит по дорогам транспорт и поезда тоже. Не часто, что нам и нужно ! А вот и первая добыча ! Как говорили древние: не умножай сущности без меры: возьмем грузовик; остановим колонну на "живца", как под Брестом – никто о таком способе остановки не рассказал – мертвые не имеют способности болтать, да их еще и найти надо ! Наблюдатель дальше по дороге махнул белой тряпкой – одна машина… И тут же – махнул два раза – сзади никого нет. Вот и славненько: начнем с водителя… Бойцы в "лохматках" – маскировочных накидках, пошитых с маскировочных сетей и пришитых ленточек залегли возле дороги, а двое снайперов – в ста метрах от дороги. Их цель – водитель. На противоположной стороне чуть наискосок – автоматчики на всякий случай.
У немцев много разнообразных грузовиков – со всей Европы собрали ! Есть даже американские "Форды" ! Форд, в свое время поставил в Германии свой завод по производству грузовиков, на которых сейчас и гоняют "крутые" немецкие парни. И мы тоже будем гонять – чем мы хуже ?! Вот одинокий грузовик появился в поле нашего зрения. Глянул на рессоры: просевшие; идет тяжеловато, значит загружен хорошо и в нем солдат немного. Это как раз для нас… Пора – хлопнуло два выстрела и водитель в кабине упал головой на сигнал клаксона, а сопровождающий ? Тоже уткнулся в приборную панель… Молодцы снайперы ! Пистолет в правой руке и я рванулся на перехват неторопливо едущему грузовику, замедляющему свой бег. На бегу заметил: кто то высунулся из кузова и тут же словил пулю снайпера, повиснув животом на заднем борту… Успел во время: подбежал к дороге, а тут и грузовик подъезжает. Пробежался рядом чуток и вскочил на подножку, на бегу перехватив пистолет левой рукой. Правой уцепился за сиденье внутри кабины и рукояткой Вальтера столкнул голову водителя с руля – клаксон гудит как оглашенный – на всю округу слышно ! Водитель завалился направо и нога соскользнула с газа: грузовик сразу стал останавливаться. Сзади у кузова хлопнул пистолетный выстрел и раздался суматошный немецкий крик – Сдаемся ! Хорошо, что сдаются !
Подбежал командир отделения:
- Товарищ капитан ! Довольный, улыбается во все 33 зуба голливудской улыбкой – Захвачены двое пленных ! Что с ними делать ? Понимаю его – у самого адреналин хлещет через край:
- Пленных в лес, вместе с трупами ! Он нам ни к чему ! Сторожить их некому – у нас каждый боец на счету ! Что там наблюдатели ? – продолжил я, вытаскивая водителя и кабины. Подбежавшие бойцы подхватили труп, а из-за радиатора еще двое поволокли сопровождающего к опушке леса – следом за водилой. Комод (командир отделения) крутнул головой вправо-влево, посмотрел на стоящего рядом командира группы:
- Наблюдатели сигналов не подают, товарищ капитан ! – отрапортовал он
- Бойцы на позициях ? – спросил я для порядка.
- На позициях товарищ командир ! – радость комода била через край. Я его понимаю: захват прошел без единой потери и даже без царапины…
- Рано радуемся сержант – это пока цветочки. Ягодки катят где то там – мотнул головой в стороны. Радость сержанта слегка поуменьшилась…
- Проверь всех, пока еще есть время: чувствую ухватим мы сегодня жирный кусок – как бы не подавиться ! Комод сорвался с места…
Быстро навели нужный антураж на дороге… Эх – бревна поперек дороги не хватает ! Да у нас и инструментов с собой нет – не подумал я, расслабился, а бойцы и командиры еще не дошли до той кондиции, чтобы командиру подсказать очевидный промах. Вернёмся домой – вставлю всем пистон по самые гланды – будут у меня знать как клювом щёлкать !Впрочем – и так сойдет: так же стоит наискосок на дороге грузовик; так же подняты капоты с обеих сторон; так же возится с головой шофер – только задница вверх торчит и так же нервно расхаживает по дороге пожилой старший лейтенант службы снабжения Брестского управления… Дежавю какое то… Надеюсь все получится: раз получилось один раз – почему бы не быть второму…Отмашка со стороны Барановичей. Что у нас там ? Ого ! Шесть единиц ! И пропустить не удастся – иначе придется бросать стоящий грузовик и возвращаться назад пустыми. И раскрывать свои методы работы. Очень бы этого не хотелось ! Несколько секунд размышлял… А… - где наша не пропадала ! Первый я возьму на себя, а на остальные – по четыре бойца на машину и я еще помогу. Только бы не регулярная часть… В случае чего – просто возьму свечи и отпущу колонну. Я даже повеселел от такой мысли… Хлопнул в ладоши, в душе кураж – МЫ ИХ АТАКУЕМ !
Первым выкатился из-за поворота знакомый силуэт… Сердце заныло: то ли от страха, то ли от радости – бронеавтомобиль "Бюссинг" Sd.Kfz.321 8ran – восьмиколесный, наподобие нашего БРТ-80. За ним – что то несуразно объемное… Подъехали поближе – узнал по картинкам из интернета: походно-полевой госпиталь-автобус на базе трёхмостового удлинённого грузовика той же фирмы Бюссинг – НАГ. Вот это нам повезло ! Если звезды сойдутся и карты лягут как надо, то эта колонна – полевой госпиталь со всеми причиндалами: в автобусе – операционная; в одном грузовике – остальное оборудование; в третьем и четвертом - всякие нужные лекарства и препараты… Ну а в последнем – охрана. Справимся ! Довольная улыбка непроизвольно осветила мое лицо – такой куш подвалил…
Как и прежде – встал на середине дороги, уперев руки в бок: кобура расстегнута; за поясом на пояснице – второй Вальтер… Все повторилось как и раньше: Бюссинг остановился метрах в двадцати от меня; пушечный ствол целился выше меня, а вот пулеметный – смотрел прямо мне в грудь. Страшновато стало на миг, но я взмахнул сердито рукой; отшагнул влево с линии огня и прокричал на немецком что то вроде… - себе в задницу наведи свой пулемет ! Несколько секунд ничего не происходило, наконец откинулась крышка люка наводчика пушки и из недр броневика высунулся наводчик. Увидел погоны; радости поубавилось; отдал честь и спросил:
- Что случилось господин старший лейтенант ? С легкой небрежностью отдал честь скотина – где то на грани, привычка обращения фронтовика к тыловой крысе… А я опять начал театр одного актера… Открылась башня пулеметчика и по уже пояс высунулся пулеметчик. Совсем они страх потеряли ! А я тыкал большим пальцем назад за спину и возмущенно продолжал рассказ. Немцы еле сдерживали смех и улыбки и сочувственно кивали, а в броневике, я видел хохотали во всю ! А мне только это и надо !
- Парни ! Спросите командира – может он разрешит выделить комплект свеч ? А я выделю вам кое что из своих запасов – закруглился я. Какой ход ! Я сам себя зауважал: оба опустили головы вниз, спрашивая и ловя ответ командира; командир наверняка отвлекся на башнёров; водитель повернулся к командиру: все это я видел как на ладони и в открытые смотровые окна. Пора ! Правая рука скользнула с пояса за спину и ладонь удобно легла на рукоять Вальтера. Рывок из-за пояса и ствол уже глядит в смотровое окно водителя. Выстрел, второй и третий по башнерам и четвертых – в смотровое окно командира за секунду до того, как оно закрылось ! Грохот выстрелов заметался между деревьями: снайперы отработали по водителям стоящих грузовиков – не мишень а сказка ! Я метнулся влево – контролировать всех, кто выскочит с пассажирских сидений грузовиков, по ходу движения выхватывая второй Вальтер из кобуры. И когда "пассажиры" посыпались из кабин как горох я был готов: выстрел за выстрелом валил испуганных немцев на грунтовое полотно дороги. Как в тире ! С огромным удовольствием я всаживал пулю в лицо, голову, затылок растерявшихся немцев. МНЕ НРАВИЛОСЬ УБИВАТЬ ! С каждым попаданием в меня будто бы вливался глоток крепкого бодрящего кофе, так любимого мною в той жизни ! Что это за хрень ?! Обойма закончилась, а левая рука уже готова вставить новую, тяжёлую обойму, несущую в себе восемь чьих то смертей… Еще не упала на землю выскользнувшая из рукоятки пустая обойма, а на её месте уже со щелчком вошла новая ! Но стрелять мне было не в кого – разве что добивать раненых… Стрельба прекратилась – совсем ! Мы что – всех убили ?! От леса метнулись к грузовикам фигурки в маскировочном камуфляже. У последней машины раздался грохот разорвавшейся гранаты, а затем – пистолетные выстрелы… Все правильно – гранату в кузов и добить всех, кто остался в живых. Пробежал к кабине госпитального автобуса, глянул на бегу на тела на дороге – правки не требуется ! Скользнул настороженно к задней двери автобуса; взялся за ручку, повернул и уйдя в невидимость неторопливо открыл. В неторопливости был свой резон: если кто есть внутри – он с испугу может начать стрелять, так: открылась дверь, но в проеме никого нет… В кого стрелять ?! Заглянул внутрь… Опять угадал: в глубине операционной стояла молодая женщина в военной форме и целилась в проем из пистолета, держа двумя руками Вальтер, как и у меня. Уверенно так держала. Почувствовал – выстрелит не задумываясь.
Заскочил в автобус и метнулся в сторону, уходя с линии выстрела. Удар в живот сложил валькирию пополам – не до сантиментов: она может выстрелить в стоящий за автобусом грузовик и попасть в окно. А где я лобовое стекло возьму ?! Выдернул пистолет из руки и дама с всхлипами опустилась на пол, свернувшись калачиком. Не до сантиментов – на откинутой полке у стенки сидели ещё трое: одна девушка и двое мужчин. Самый старший немец – тоже врач в военном мундире майора, видимо начальник, сидел и невозмутимо смотрел как корчится на полу его подчиненная – наверное подчиненная. А может он просто ошалел от увиденного ?! Отшагнул назад к выходу; "возник" в проеме двери:
- Никому не двигаться ! – рявкнул по-немецки очень убедительно: немецкие "пиджаки" вздрогнули все, как один – оружие на пол и медленно. Стреляю без предупреждения ! Все "пиджаки" – гражданские, одевшие военную форму, тут же полезли в кобуры за пистолетами: неуклюже, но медленно ! - Ты ! – вновь рявкнул я, ткнув пальцем в девушку – собери все пистолеты и дай мне ! Шнелль, мать твою за ногу ! Девушка вскочила, стала суетливо собирать оружие… Оно выпадало у нее из рук, немка вновь поднимала его, с ужасом косясь на страшного русского и его пистолет ! Подошла, протянула все это хозяйство ко мне. Протянул руку, погладил фройлен по щеке (не удержался), ухмыльнулся:
- Гут ! Хорошая девочка ! – улыбнулся хищно. Девушка робко, но уже обещающе улыбнулась мне в ответ. Как быстро они улавливают момент ! Расслабился (с этими женщинами это так просто) – словно плетью обжог полный ненависти и злобы взгляд дамочки, лежавшей на полу и уже распрямившейся – вот что значит медик и, я думаю, военный медик.
- Встать ! – властно приказал даме, глядевшей на меня с ненавистью и… презрением. Да пошел ты !... – прошептали ее губы по-немецки аналог нашего русского. Вот как ! Бунтуем ?! Характер тевтонский показываем ! А мы свой характер покажем – русский ! Шагнул к немочке, схватил пятерней за волосы и рванул их вверх ! Боль – она для всех боль ! Немочка взлетела за моей пятернёй аж к потолку, взвизгнув от боли ! Разжал пальцы, приблизил лицо к ее лицу, сделав страшную физиономию:
- Я говорю – ты выполняешь. Мгновенно ! Иначе узнаешь – что такое настоящая боль ! И "вдавил" в сознание шипяще – Долгая, мучительная… Поняла ?! Дама закивала… - Сесть на пол ! – рявкнул команду. Немочка плюхнулась на пол, не отрывая от меня взгляда. – Встать ! С трудом поднялась: страх не способствует координации движения. Вот так ! Великий "мучитель" собак Академик Павлов, вырабатывающий условный рефлекс у собак меня бы похвалил ! А что ? Нам до базы сколько добираться ? И терпеть по дороге её закидоны ? А так: раз и послушна… Со спины – подошел командир отделения: а "увидел" его подход, раздался его голос:
- Что делать с мертвыми немцами товарищ капитан ?
- Тела в последнюю машину. Надеюсь она на ходу ? – бросил не глядя.
- Не проверял, товарищ капитан. Виноват…
- Ты еще здесь ? – рявкнул обернувшись. Комод исчез. Рассовал пистолеты за ремень – Сидеть здесь, наружу не выходить ! Выскочил, захлопнул дверь. Жестом подозвал бойца:
- Внутри четверо. Охранять, не выпускать. Выдернул из чехла на поясе тридцатисантиметровую палку-приспособу для открывания двери Бюссинга, побежал открывать дверь. Засунул руку в смотровое окно; открыл дверь, вытащил из кабины водителя. Подбежавшие бойцы подхватили его и поволокли к последней машине…
- Сержант ! – позвал командира отделения – отзывай наблюдателя с Барановичей. Второго подхватим по ходу. Все – в машины; троих в автобус – охранять пленных. Комод начал отдавать команды, бойцы разбежались по местам: кто за руль грузовика; кто за руль автобуса; кто то сел за руль Бюссинга, рядом с трупом командира – нет времени его вытаскивать. Покрутил пальцем – уходим ! Сам залез на место наводчика: и высоко и меня видно… Подбежал наблюдатель к последней машине. Махнул рукой вперед и крикнул вниз: Поехали ! Свернули направо в лес на ближайшем съезде. Отъехали немного: надо подождать бойцов, разравнивающих "граблями" следы колёс на съезде и еще метров на пятьдесят. Муторно, долго, но надо: чувствую аукнется еще нам эта добыча. Пока бойцы маскировали следы, залез в автобус. Подошел к "дерзкой" немке. Ого – пришла в себя, снова глазами сверкает.
- Встать – приказал негромко. Немочка встала, дерзко глядя мне в глаза:
- Вам это так просто не пройдет ! – заявила она гневно – вы еще сильно пожалеете о содеянном ! Посмотрел ей равнодушно в глаза:
- Может быть… Только ты этого не увидишь: мертвые не могут ни видеть, ни слышать, ни радоваться. Спесь с дамочки слетела почти сразу…
- Фамилия, звание, род службы ? – спросил подчёркнуто небрежно.
- Грета Мюллер. Старший лейтенант медицинской службы. Следую с полевым госпиталем в район боевых действий ! – отчеканила она.
- А Генриху Мюллеру вы случайно не родственница ? – Что то знакомое мелькнуло в облике этой симпатичной дамочки. Вот только не это…
- Я родная дочь Шефа Гестапо Великой Германии группенфюрера СС, начальника четвертого управления РСХА Генриха Мюллера ! – вскинула подбородок упрямая дочь одного из самых значимых людей Германии…
Вот это я попал ! Хорошо если это просто … А если любимая дочь и отец в ней души не чает ? Да он всю Белоруссию к верху дном перевернет и на уши поставит ! И что же мне теперь делать ?! Видимо, заметив что то на моем лице, Грета "пошла в атаку", используя мою растерянность:
- Довезите нас до этого… Ганцевича… - с трудом выговорила она – и там сдайтесь в плен… Я прослежу, чтобы вас строго не наказывали. И зачастила, видя что упускает момент:
- Я смогу вас защитить ! Если надо будет – позвоню отцу ! Наивная… Кто же нам простит столько убитых немцев: ведь придется рассказать обо всех наших операциях и захватах. Да одна Брестская крепость чего стоит !
- М… да… предложение интересное… Вот только боюсь – обманете… Что вам до каких то варварских русских… Спасетесь и ладно…
- Что вы такое говорите ?! – возмутилась немка – я дам вам свое слово !
- Да – слово: это серьезно ! Я думаю… обвел взглядом притихших, настороженных и доверчиво мне улыбающихся медиков… Ну ! Давай же, соглашайся ! – молили их глаза ! Наивные немецкие медики…
- Я думаю есть более лучший способ решения этой проблемы ! Доверчивость вмиг сменилась настороженностью: чего такого придумал этот ужасный русский ? Улыбнулся им доброй широкой улыбкой – медики заулыбались мне в ответ… Улыбайтесь, улыбайтесь…
- Я думаю сделать вот что… Помолчал, нагнетая загадочности и волнения… - Я выведу вас к дороге и… - новая волнующая пауза с моим задумчивым видом – и… расстреляю вас там всех ! – выдал эффектную концовку. – Документы оставлю при вас. Кто-нибудь из проезжающих вас найдет и определит по документам – кто вы такие… - добросовестно описывал ошалевшим немцам будущее – их будущее.
- Конечно… - продолжил я с улыбкой глядя в еще не верящие в мои слова глаза – нас будут искать, чтобы отомстить, но это – поверьте, не так легко будет сделать ! Поищут, поищут и перестанут – других забот полно ! И, выдернув из-за пояса Вальтер, щелкнул предохранителем, чуть надавив голосом, глядя в застывшие от ужаса лица:
- Ну… И чего сидим ? Махнул стволом в сторону раскрытой двери – Давайте на выход. И не старайтесь убежать: я хорошо стреляю – не промахнусь… И пожалейте моих бойцов – тащить вас до дороги… Лучше сами дойдите… Посмотрел на самую молодую в их команде:
- Чего сидишь маленькая ? – поднял вопросительно брови – пошла на выход ! Немочка сжалась, казалось прилипла спиной к стене автобуса, покрытой пластиком; яростно замотала головой:
- Нет ! Не надо ! Я не хочу ! – со всхлипами залепетала она, все сильнее вжимаясь в упругий пластик – не убивайте меня… Я сделаю все, что вы скажете – только не убивайте ! Понимаю – и не пожила еще…
- Ладно… оставайся тут… - милостиво бросил я надежду сердешной. Не обращая внимание на бурные изъявления благодарности повернулся к капитану – Чего сидим ? вставай и на выход ! Немец заблажил:
- Господин майор – не убивайте меня. Пожалуйста ! Я же вам ничего не сделал ! Я не солдат – я медик… Я не хочу умирать ! Не убивайте – я буду делать все, что вы прикажете ! "Пиджак" – что с такого взять… Следующий – посмотрел на самого старшего – полковника мед службы:
- А вы не желаете прогуляться до дороги господин майор ? Щекотливый момент: этот пожилой господин мог и согласиться, а у меня на него уже были виды и значительные – такие врачи на дороге не валяются ! Х…м… Однако могут и валяться… Но тот оправдал мои надежды:
- Я, конечно уже стар; пожил на этом свете, но знаете – как то не тороплюсь туда – к господу богу… И потом: мне хочется увидеть своими глазами чем все это… - повел он рукой по сторонам – закончится… Я ухмыльнулся цинично на его желание:
- Ну если хотите – увидите ! Только вам это не понравится ! Ваша великая Германия будет разгромлена; мы придем к вам; захватим Берлин и покажем немцам – кто в Европе хозяин ! И это не хвастовство – это факт ! Майор внимательно посмотрел на меня и вздохнул по стариковски:
- Наши войска стремительно рвутся к Москве. Ваши, извините – отступают а где то и бегут… Вермахт захватывает много пленных: многие из них сдаются в плен добровольно. Нами захвачен Минск… Но глядя на вас и ваши действия я, тем не менее, склонен вам верить… С этим ясно… Резко, пугающе развернулся к Грете Мюллер:
- Не что ж фрау… - начал сурово…
- Фройлен… - поправила по привычке дочь главы всесильного Гестапо…
- Те более ! – жестко произнес я – вы причина всех бед. Оставлю ваш труп на дороге и многие проблемы снимутся сами… Из всех только вы представляете для Великой Германии ощутимую потерю. А так – месть со стороны вашего папочки как-нибудь переживем. Пойдемте – итак много времени потеряли с этими разговорами. Пойдемте ! – рыкнул я сурово. Грета сжалась, вздрогнула, замотала головой…
- Что стоим фройлен ? Не слышу ?! – продолжал давить на психику…
- Не надо… Я не хочу… - прошептала она…
- Я вас не слышу старший лейтенант ?! Вы в армии или где ! – рявкнул не хуже заправского фельдфебеля. Грета вздрогнула, вытянулась, глянула мне в глаза, но тут же опустила свои привычным женским движением – в них она увидела только холодную безжалостность убийцы !
- Не надо меня расстреливать… - произнесла она негромко – я буду выполнять все ваши приказы ! И вскинув голову выпалила упрямо – но если будет возможность – я обязательно сбегу ! Ясное дело – надо показать коллегам что ты не сломлена, а просто уступила в следствие непредвиденных обстоятельств ! Знакомый женский трюк !
- Конечно сбегайте ! – ухмыльнулся я – а в лесу вас сожрут волки-людоеды: их сейчас много в лесах развелось – война и трупы ! Шагнул к ней и наклонил свое лицо к ее лицу:
Они будут есть вас живую лейтенант ! – свистящим шёпотом текли слова в уши несчастной фройлен и остальных троих – вы будете кричать, а они будут отрывать от вашего роскошного тела один кусок за другим, до самых костей ! – безжалостно закончил я. Бледная немочка пошатнулась – как бы в обморок не рухнула, бедняжка. Обвел всех плотоядным взглядом:
- Я даже подойду, погляжу… Меня и моих бойцов они боятся, а вот вас… Вижу прониклись и впечатлились по самое немогу ! Вот и славно… Прибежал командир отделения Коршунов и доложил о готовности к движению. Оставил "теплую" компанию под охраной часовых и вышел. Колонна из Буссинга и шести грузовиков двинулась к заранее оборудованной стоянке у левого берега реки Щара. Двадцать километров по лесным дорогам, дорожкам, тропинкам, редколесью… Наконец прибыли. На небе собираются тучки, хотя начало июля, по моей памяти, будет в Белоруссии жарким. Но этот дождик нам ка раз в тему – скроет все следы ! И пора, пора готовить переправы здесь, через речку Мышанку и в двух местах через Щару около базы – все необходимые мостики через ручьи уже закончены… Вот только где взять столько пустых бочек для паромов ? Хорошо бы саперный взвод ограбить или лучше роту, на предмет средств переправы, да только где их тут взять – они все с передовыми частями… Доставляют им, конечно, эти самые средства: надувные лодки, быстро сборные понтоны, металлические лодки… Всё больше вагонами. Но как угадать – в каком эшелоне их будут вести… И когда ? А нам надо сейчас !
Все бумажные мешки, картонные коробки сложили в автобус; не особо ценное, в том числе и оружие, оставили в кузовах грузовиков, а трупы немцев сбросили в неглубоких овраг метрах в трёхстах – пусть лесная живность подкормится – может не полезет пока в грузовики ? Да и сложно будет там до еды дотянуться: вся она в ящиках и фанерных коробках. Загрузил всех по максимуму, кроме дозорных, да и те будут меняться: до базы нужно дойти засветло, желательно к ужину… Бойцы переправились через реку вплавь – оружие на плоту… С нашей стороны их переправу прикрывали пулеметчики и снайперы – на всякий случай. А все, что понесем на базу – переправили в три приема: гоняли туда-сюда плот при помощи двух веревок с разных сторон плота и грубой мужской силы. Последними переправили пленную четверку, опасливо озирающуюся по сторонам в страхе встречи с волками-людоедами и остатки уносимого… На последнем плоту – я, пулеметчики и снайперы… Загрузились как мулы, даже пленных припахали к этому делу: самой мелкой немочке вручил для переноски ящик с натуральным кофе, и двинулись в путь… Десять километров с грузом и немецкой немощью прошли за четыре часа: самых легконогих сразу же отправил вперед: разгрузитесь и снова назад – помочь… И все равно – тянулись как улитки, особенно на последних километрах. Конечно: они там, в своих Берлинах, не привыкли к таким переходам – все больше на авто катались… Но – добрались наконец то…
Начальник департамента по охране порядка на территории бывшей Брестской области с раздражением глядел на тонкую стопку листов, лежащих перед ним. В этот раз его исполнительный адъютант явно перестарался ! Ведь просил же его подготовить отчет о происшествиях на подведомственной ему территории… Ну и подготовил бы общие данные, так нет же – педант и добросовестный исполнитель, еще не до конца понимающий специфику службы ! Расписал все по графам, датам, районам. И такой отчет не спрячешь в стол ! Если уж быть откровенным – отчет и в правду был хорош, но совершенно не годился для подачи наверх по инстанции… Из него выходило он, генерал, просто игнорировал эти данные и саботировал свои прямые обязанности – поддержание порядка ! Генерал еще раз взял в руки доклад. Начальник департамента не был дураком и быстро пробежав глазами цифры и факты взял в руки карандаш. Получалась определённая закономерность: через день пропадала колонна с пленными – 20-30 человек… Немного, но уже в течение двух недель… И так же – через день пропадали небольшие колонны: 2-4 автомашины, даже с охраной. Груз был разным, но он всегда был в этих грузовиках ! А вот места пропаж – были разными и не попадали под последовательность ! А отсюда легко делается простой вывод: в его районе объявился центр, который координирует действия мелких банд большевиков в разных районах. Уже вторую неделю ! А он не предпринимает никаких мер к его нахождению и уничтожению ! Генералу стало дурно: лоб вспотел, по спине пробежал предательский холодок; ноги и руки стали ватными – он представил что с ним будет, если этот отчет попадет а гестапо ! Мысли лихорадочно заметались в его голове… В Берлин – нужно срочно лететь в Берлин ! Его приятель, протолкнувший его на это место и уже получивший от него кое какие подарки, посоветует как быть. Генерал протянул руку к звонку, но дверь распахнулась и в кабинет влетел без стука взволнованный адъютант: глаза ошеломленно бегают по сторонам, лицо красное:
- Вы что – забыли службу ? Врываетесь ко мне без вызова ?! - разъярился генерал. Адъютант заполошно уставился на начальника:
- Господин генерал – у нас серьёзное происшествие ! – выдохнул наконец он - пропала вышедшая из Барановичей в Ганцевичи колонна из шести автомашин: полевой передвижной госпиталь; медикаменты и охрана – бронетранспортер Бюссинг и отделение солдат – закончил он сумбурный доклад. Да – это уже серьезная пропажа ! Но все же…
- Разве это повод врываться вот так в мой кабинет для доклада ?! И что значит пропал… Уничтожен ? Разграблен ? – спросил он уже спокойнее.
- Это не так важно экселенц… - совсем уж фамильярно возразил адъютант – в этом полевом госпитале находилась дочь группенфюрера СС Генриха Мюллера ! – выдохнул главное адъютант. У генерала все закружилось перед глазами… Это конец… мелькнула в голове мысль… С трудом взяв себя в руки генерал приказал:
- Свяжись с аэродромом. Закажи мне самолет в Берлин. Для доклада. Уже на пороге его остановил, прозвучавший как то очень резко в обрушившейся тишине, телефонный звонок. Адъютант повернул голову… Генерал махнул рукой – иди… Дверь за лейтенантом закрылась и генерал, резко выдохнув, подняв трубку поднес ее к уху…
- Четвёртое управление РСХА. С вами будет говорить группенфюрер СС Генрих Мюллер ! – раздалось в трубке властное. Чёртовы адъютанты…
- Генерал… - раздался в трубке сухой голос шефа Гестапо – вы в курсе о чрезвычайном происшествии в вашем районе ? Генерал нервно сглотнул:
- В курсе господин группенфюрер. Я уже отдал приказ разобраться в происшедшем и принять меры. Сам я вылетаю сегодня в Берлин с подробным докладом моему начальству… - выдохнул он в трубку.
- Позвоните мне, когда прибудете в Берлин… - услыхал от в трубке. Хотел было ответить что непременно позвонит, но в трубке загудели гудки отбоя. Генерал с силой потер виски взялся за трубку телефона – отдавать команды, о которых он доложил шефу Гестапо. Вызвал адъютанта:
- Что у нас с самолетом и что с подробным докладом о происшествии ?
- Самолет будет готов к вылету через три часа, а подробностей пока нет господин генерал – деловым тоном ответил адъютант.
- Свяжитесь с поисковыми командами по радио. Мне нужны точные сведения о происшедшем ! – приказал генерал. Ни через полчаса, ни через час никаких новых данных не поступило: колонна из медицинского автобуса, бронетранспортера, отделения охраны на грузовике и трёх грузовиков сопровождения полевого госпиталя с грузом медикаментов и аппаратуры для нужд госпиталя, словно провалилась в мрачные белорусские болота. А через час вылетал самолет в Берлин… Генерал выехал на аэродром и до самого отлета ждал новых сведений по пропаже этой злосчастной колонны, но так и не дождался… Увы… Однако Берлин всё расставил на свои места: начальник-приятель заверил, что его не сдадут СС, по крайней мере за такое прегрешение… Отчет был отредактирован поднаторевшим в кабинетных игрищах приятелем так, что потерял всю свою остроту, превратив халатность и бездействие в безобидные прегрешения. А встреча с всесильным шефом Гестапо хоть и попортила нервы, но дала полезную компенсацию: в его распоряжение направлялся спецбатальон 6й горно-стрелковой дивизии СС "Норд" – егеря, каждый член которого охотник или житель сельской местности…. Он проведет свое расследование и примет необходимые меры, лишь формально подчиняясь генералу. Ему же следует максимально оказывать всяческую помощь командиру батальона.
- Всяческую – вы поняли меня генерал – ВСЯЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ ! – уперся ему в переносицу холодный, равнодушный взгляд шефа Гестапо…
На базе разместил немок в палатке военфельдшера, предварительно проведя с ней разъяснительную беседу. Борисова прониклась, но от городилась от немок куском брезента. Ну и ладно: чем бы не тешились, лишь бы не дрались… Думаю – в дальнейшем подружатся: русское сердце отзывчивое, доброе… Немцев – в отдельную десятиместную, благо палаток пока еще хватало… Перед расселением довёл до них важную информацию:
- Сообщаю вам жизненно важные для вас сведения: всем бойцам и командирам отдан приказ: в случае вашего выхода за периметр базы открывать огонь на поражение без предупреждения и разъяснения о том, что вы вышли за периметр базы. Всем всё понятно ? Кто ответил – понятно; кто просто кивнул; Грета Мюллер промолчала, но все приняли эту важную для них информацию к сведению. Замечательно ! Оставил их на сутки без контроля – негласного конечно: пусть слегка попривыкнут. Сходил на очередное задание и, перед "погружением с головой" в разработку грандиозной – впервые, операции, решил слегка поднять себе настроение. Вызвал к себе в землянку – единственную на весь отряд, Грету Мюллер…
- Грета… - показав даме на табурет и дождавшись, пока она усядется на жесткое сиденье начал вести интересную мне тему – ты знаешь, что мы, варвары, страсть как мечтаем подержать в своих объятьях настоящее арийское тело и испытать на себе любовь настоящей арийки ?! Грета насторожилась: начало такого разговора не обещало ничего хорошего.
- А если придется взять это тело силой, ощущая как под твоими руками бьется в бессильной ярости сопротивления истинная арийка – так это вообще мечта всей жизни ! Немка напряглась: вечер, а возможно и ночь обещала быть весьма неприятной ! Вскинула горделиво голову:
- Вы можете взять моё тело, но вам не взять мою душу !
-Так тело твое я могу взять ! – обрадованно воскликнул я – ты разрешаешь ?! Медичка зависла: она вроде бы и не разрешала, но ведь сама сказала - … можете взять мое тело… А я, с серьезным видом, посмеиваясь про себя – глядя на бурю страстей, бушевавших на лице девушки, продолжал нажим на женскую психику:
- Я, как только увидел тебя – сразу тебя захотел ! И сейчас с трудом сдерживаю себя, чтобы не наброситься ! Грете Мюллер стало дурно: он уже
и наброситься готов… Мозг медика лихорадочно искал выход…
- У нас, Грета, есть поговорка: Стерпится, слюбится… Станешь моей любовницей, потом привыкнешь, а потом и полюбишь ! – напористо продолжал убеждать даму арийского происхождения. – Ты в моем подразделении будешь долго; я тебя никому не отдам, так что у тебя будет время сменить свою классовую ненависть на женскую любовь ! – закончил пылко, с полубезумным выражением влюбленного на лице, уже во всю хохоча в душе, глядя на растерянную физиономию Греты…
- Никогда ! Никогда этого не будет – слышите вы ! Никогда я не стану вашей любовницей и уж тем более вас не полюблю ! – гневно выпалила она мне в лицо ! Ах как она хороша в гневе, чертовка ! Ах как прекрасна !
- Значит никогда - моя милая Грета ? – печально вздохнул я.
- Я вам не милая и уж тем более не ваша ! – гневно выпалила она мне в лицо ! Завелась не на шутку… Добавим дровишек в костёр !
- А может быть все же будешь – а, Грета ? Ты подумай хорошенько: любовь командира подразделения многого стоит ! Тем более что до победы – нашей победы, домой ты не вернёшься ! А когда вернёшься – у тебя ничего не будет: все ваше имущество станет общим… А вот тут я сам испугался – заигрался, не просчитал женскую психологию буржуазной дамы. Тут же дал задний ход, уходя от предложенного мною:
- Ну раз не хочешь – надавлю на свои чувства к тебе милая Грета; вырву их с корнем из своего сердца… Выражение гнева, презрения, возмущения на лице сменялась на вполне удовлетворённое, довольное и вновь уже на растерянное: как это надавлю… как это вырву – я же уже почти согласилась… А я, хохоча в душе, с облегчением – чуть не попал в ловушку своей глупости, состроил скорбную физиономию и вздохнул горько:
- Ну что ж – насильно мил не будешь… А насиловать такую прелесть и красоту… - нет, не могу ! Мотнул головой, как бы отгоняя чувства, сомнения, страдания прочь – Ладно – живи, как считаешь нужным. Одна… Увижу с кем то – убью ! Тебя ! Я ужасно ревнивый ! Но в память о моей любви: ушедшей любви, вырванной из моего несчастного сердца твоей безжалостной рукой… - видя, что проникшаяся моими страстными речами дама готова сдать свои позиции победителю, торопливо продолжил:
- Сбежать ты отсюда не сможешь: на десятки километров вокруг – непроходимые леса и болота. И волки-людоеды ! Так что если не погибнешь – тебя обязательно поймают и я прикажу отдать тебя моим солдатам. До конца твоего нахождения здесь: сегодня ночью в одной палатке; завтра в другой; послезавтра – в третей ! А днем – будешь обслуживать тех, кто будет на базе… Раз ты отказалась от меня одного – почувствуй тела многих славянских варваров ! Вот так ! Так что – по моему: тебе лучше сразу застрелиться ! И зло посмотрел ей в глаза:
- Ты вырвала любовь из моего сердца и в нем теперь лёд и холод ! Нет чувств – одна ненависть к женскому полу и равнодушие ! И к тебе равнодушие но… и капелька сострадания… Поэтому… - выдернул резко из кобуры Вальтер и толкнул его по столу к Грете – Лучше застрелись сама ! Ошалевшая от такого напора и молниеносного калейдоскопа страстей, в которых она бы с удовольствием сыграла главную роль, но увы… разозлённая таким неожиданным финалом, схватила пистолет; проверила есть ли патроны в магазине, загнала патронник и вскинула пистолет, прицелившись в меня. Усмехнулся криво:
Как там – у Шекспира: так не достанься же никому ?! Хочешь застрелить меня ? Стреляй ! Пусть я лучше муру от твоей руки, чем буду жить и страдать от отказа из твоих прекрасных губ. Стреляй ! – рявкнул яростно ! Рука Греты дрогнула, глаза зажмурились, пальцы с испуга нажали на курок ! Сухо щелкнул ударник, но выстрела не последовало – осечка… Дама недоуменно открыла глаза и с облегчением вздохнула – появилась возможность вставить пять копеек в мой монолог о любви… Потянулся, вырвал из рук пистолет; с досадой отбросил в угол:
- Значит так… Значит буду страдать… Страдать, когда увижу тебя; страдать когда услышу твой голос… Но в сердце я тебя к себе уже больше не пущу, раз ты так захотела ! Резко встал из-за стола, не обращая внимания на попытки медички что то сказать:
– Все, иди Грета – не рви мне сердце на части !
- Господин капитан… - начала немка – вы не даете мне слова сказать ! Ещё чего не хватало ! Вышел из-за стола, подошел, подхватил под локоток, развернул, не смотря на сопротивление и поволок к двери:
- Все, хватит рвать мое бедное сердце ! Хватит играть моими искренними чувствами ! Я получил твой безжалостный отказ и принял окончательное решение: Забудь обо всем, что я здесь говорил ! И я забуду о своих чувствах к тебе ! Сказал и вытолкал Грету за дверь: от греха подальше ! Вздохнул с облегчением: поиграл, что называется с женщиной в её игры на её поле и чуть не спалился: Женщина любит ушами и что она услышала ?! А еще эта демонстрация с пистолетом ?! Ну я что – дурак что ли – давать врагу пистолет с боевыми патронами. Сварил патроны; проверил неоднократно; потом только дал ей возможность в меня выстрелить...
Утром поднял первую – боеспособную роту и два отделения из новичков на час раньше: нам предстояла сложная работа… Выдвинулись к переправе через Щару напротив берега, где ждала нас захваченная ранее медицинская колонна. По доходя до переправы разослал по отделению в разные стороны с задачей: срубить в разных местах по три высоких сосны; отрубить верхушку; замаскировать срубленные пеньки и разбросать по сторонам отрубленные ветки – для маскировки мест срубов. Срубленные стволы и верхушки принести к переправе; пообедать и снова в лес – срубить и принести по два ствола… четырнадцать бойцов и командир – вполне хватит на переноску ствола и верхушки: десять бойцов на ствол и четыре на верхушку… Отделение новичков вязало большой плот в три слоя, для переправы автобуса, броневика и грузовиков на наш берег. Пока стволы не подвезли, одно отделение переплыло на противоположный берег и вытащило из автобуса, грузовиков, Бюссинга лишний вес – груз, который был внутри и в кабине автобуса и в кузовах. Перенесла всё это к берегу. Второе отделение переправляла его на маленьком плоту… А тут и стволы стали подносить… Связало отделение плот; снова на другой берег – притолкать автомашины…Часть толкала, а часть грузила на пару плотов груз с автомашин и переправляла на наш берег. А тут и второй раз стволы поднесли. Расширили плот… Третий поднос стволов и двойной плот, способный выдержать на воде Опель готов, но Буссинг весит как два Опеля – 8 тонн. Нужен третий слой… После обеда на рубку ушли два отделения новичков а три отделения занялись переправой грузовых автомобилей… Переправили, а тут и стволы поднесли… Навязали сверху третий слой переправили автобус и бронеавтомобиль… Разобрали плот; оставили малый плот, который легко унести в лес; унесли стволы в овраг неподалеку; сложили и замаскировали. Постарались замаскировать все ммиром следы своего пребывания на берегу и замаскировали сам выход на берег: по камышам нарезали тростника; воткнули его густым рядом по берегу и вкопали за ним несколько деревьев – нет здесь удобного берега и никогда не было… По крайней мере так будут думать те, кто пойдет вдоль берега… Грузовики отогнали на подготовленную площадку с которой, зная куда и как ехать, можно – с большим трудом, выехать на лесную дорогу – просеку…
Как там говорили: счастливые и довольные они вернулись домой… Довольные – не думаю, но счастливые точно: вернулись на базу к горячему ужину и мягкой постели… Дам трудягам отдых до обеда, а после – снова загружу по полной программе: есть у меня задумка – пора выходить на арену: себя показать во всей красе. Но сначала – потренироваться… Весь следующий день шла отработка слаженности совместных действий. Напомнил: тяжело в учении – останешься жив в бою ! После ужина озадачил немецкую медицину: у нас никто даром хлеб с колбасой не ест: возможно завтра им придется поработать по своему профилю ! Особого протеста не было, но недовольство на мордах лица присутствовало, особенно у Греты. Что ж – напомним, что тут вам – не там ! Взял четверых бойцов для охраны и повел четвёрку медиков в лес – к болоту. Неприглядное зрелище: смрадный запах; серо-бурая вода с плавающими и всплывающими со дна ошмётками чего то смутно напоминающего человеческие отходы… Подвел всех четверых к самому краю:
- Вот Грета Мюллер явно не хочет завтра помогать моим раненым. Понимаю – национальная гордость, арийская солидарность; нежелание помогать врагу… Только зачем нам тогда дармоед в подразделении: еду нам приходится добывать самим. Для себя. А тут еще и этот бесполезный рот… Поэтому… Схватил немку за плечи и с силой швырнул в болото ! Вскрик; всплеск и захлебнувшийся крик; распахнутые в ужасе глаза; судорожно бьющие по мутной, грязной, пенной воде руки в надежде обрести опору и постепенно погружающееся в воду, под собственным весом, тело немецкой арийки… И ужас в глазах и душах стоящих. У всех, включая и моих бойцов ! То, что доктор прописал ! Хладнокровно выждал, пока плечи Греты не скрылись под бурой жидкостью и шагнув назад взял прислоненную к стволу дерева длинную палку с раздвоенным концом…
- Держи ! – крикнул громко, ткнув конец почти под нос девушки. Она вцепилась в него двумя руками ! – Так ты будешь помогать завтра ? Захлебываясь Грета просипела что то вроде: Конечно… или Согласная я… Подтянул её к берегу; схватил за руки и вытянул из болота. Поставил на ноги: ноги немки её не держали, подгибались, роняя свою хозяйку на берег – в грязь. – Стоять ! – гаркнул я строго. Ноги сразу стали послушными…
- Идите за мной ! – бросил властно и не оборачиваясь пошел к базе. За спиной услышал топот и негромкий боязливый шёпот… Вернувшись на базу посмотрел на молоденькую немочку:
- Инга – отведи её в баню… Проследи, чтобы она как следует вымылась. Об исполнении доложишь мне лично. Выполняй ! Вы – повернулся к бледным немцам – к себе в палатку. И пошёл по своим делам… Зачем я так поступал с Гретой Мюллер ? Так было надо: женщины вообще любят и выбирают сильных, грубых, мачо и понтовщиков с рисовщиками ! Им важен внешний антураж – это идет из глубины веков ! Наглый и хамовитый имеет явное преимущество перед скромным и застенчивым. Основание – больше возможностей пробиться в жизни – за счет других, но это уже даму нисколько не волнует… На войне и в военных конфликтах женщины выбирают старших командиров не по любви а из расчета, впрочем как и в обычной жизни. Сейчас… Им не нужны чувства – им нужны удобства… Вот и Грета – порождение буржуазного мира, до которого советским жителям еще предстоит дожить, быстро сложила 2+2… И согласна была, слегка поломавшись, уступить победителю ! А мне это надо ?
После обеда впервые на освобождение пленных вышли двумя группами. Доверил группу своему заму – Рощину, все время находившемуся рядом со мной и учившемуся на практике (теорию я ему преподносил и до и после операции) как надо воевать без потерь. Сегодня – выпустил в самостоятельный поход: чтобы узнать – надо дать возможность… Ушли после обеда, ломая нами же предложенный стереотип: нападения происходят только до обеда… А сегодня: до обеда нападений не было, значит – пронесло… Сегодня немцы убедятся в ошибочности своих выводов. Рощина я отправил поближе к нашей базе, а сам уехал подальше – аж на Берёза Картуззскую ветку доставки пленных… Наблюдая, по размещению в засаде, за колоннами увидел подтверждение своим выводам: количество пленных в колонне увеличилось в два-три раза, так же как и число конвоиров. Колонну в 50-60 пленных конвоировало не десять солдат а двадцать два… Для нас, впрочем – это было не существенно: два пулемёта по обочинам дороги смели охранников в несколько секунд. Я начал с середины дороги; снайперы подхватили по краям. Выскочившие автоматчики добили раненых. В голову… Я не зря снова выбирал колонну – "отказников" набралось всего пятеро из шестидесяти двух… Снова в лес; подкормить пленных и марш бросок через лес, похожий по скорости на ползущую улитку… Но – ушли чисто, без хвоста, хотя я ожидал чего то такого. Видимо ещё не раскачались, хотя, вроде бы уже должны…
В кабинет к генералу вошел, постучав, адъютант:
- Господин генерал. К вам офицер СС в полевой форме… - доложил он…
В кабинет вошел штурмбанфюрер СС. Подошел, сухо представился:
- Штурмбанфюрер Генрих Боле. Командир спец батальона егерей. Направлен к вам по личному приказу группенфюрера СС Генриха Миллера с особым указанием. Вы должны обеспечить мне максимальную поддержку в моих действиях… - буднично произнес он. Надо – обеспечим – подумал генерал… Майор получил все необходимые сведения и озадачил генерала: Завтра после обеда в Барановичи прибывает мой батальон и эшелон с техникой и обеспечением. Мне нужно размещение моих людей и рабочие для разгрузки техники и груза. Надо - выделим – ответил генерал…
Мы слегка подзадержались: когда взвод и пятьдесят семь бывших пленных – бойцов и младших командиров вошли на территорию базы, ужин уже закончился. Посмотрел на бойцов и изнеможенных бедолаг:
- Ну вот… На ужин опоздали… Придется до утра ходить голодными…
- А может вы прикажете нас покормить… - раздался из толпы чей то мальчишечий голос – вы же командир, вас послушают. Повернулся к с трудом скрывавшему улыбку бойцу:
- Сбегай на кухню, узнай: может что то осталось ? Нам бы бойцов измученных покормить, а мы и до утра потерпеть можем… Боец убежал, а я начал отдавать команды: помывка, смена обмундирования а потом, может быть, и ужин… Прибежал посланный на кухню боец:
- Товарищ капитан. Еды осталось только либо на нас, либо на пленных ! – сдерживая рвущуюся на губы улыбку отрапортовал он.
- Отдадим свою пайку бойцам – решил я – а мы до утра подождем…
- Товарищ командир ! Давайте на всех разделим, а то как то не по-советски получается: мы поедим, а вы останетесь голодными ! Однако ! Надо поглядеть на это чудо: или он шибко идейный – такие мне ни к чему, либо очень правильный – а из такого можно сделать строителя коммунизма. Настоящего строителя, не то что эти перевёртыши !
Глава десятая
Охота на охотника…
Рощин вернулся раньше нас… сорок два освобожденных бойца и младших командира, даже два лейтенанта. Я был искренне рад: и не стольким пленным, а тому, что взвод вернулся без потерь – спланированная и безукоризненно выполненная операция позволила уничтожить конвой, превышающий обычный в два раза, за несколько секунд. Ну или десятков секунд, если уж быть очень предвзятым. Что ж – первый блин не комом и это радует. Очень радует ! Почти сто бойцов и сержантов в "копилку" подразделения ! Если так дальше пойдет то и до дивизии вскоре дорастем… Мечты, мечты… Ах как хотелось бы… Но увы и ах ! Уже сейчас у меня встает вопрос о "непригодных"… Пока не остро: для всех, на начальном этапе находится работа, но все же… Уже сейчас я бы "отселил" – без ущерба для подразделения, человек 15-20, не считая "пополнения" из сегодняшних пленных… Ну ладно: как сказала героиня одного фильма в варианте перевода одного юмориста:
Да ну их на хрен эти проблемы ! Ещё сегодня бы я о них не думала ! Подумаю завтра… - может быть… А может послезавтра… А может они сами рассосутся… как-нибудь… А я над этой хренью лобик буду морщить ! Вот и я – все дела отложу ради завтра ! Завтра – большой смотр; БОЛЬШАЯ ПРОВЕРКА ! Первая серьёзная операция ! Не мудрствуя лукаво разделил свое воинство на четыре группы: бойцы – это те, кто не раз обкатаны в боевых столкновениях с немцами; стажеры – те, кто уже побывали в схватке с врагом, но еще не закончили процесс обучения; новички – те, кто еще не участвовали в боевых действиях и находятся в стадии обучения и рекруты – только начавшие обучение или только поступившие в подразделение… Сегодняшние пленные завтра отдохнут, а после обеда – после нашего возвращения, пройдут отсев и включатся в подготовку. Завтра – рано утром, выход готовому взводу бойцов – 47 душ и взвод стажёров – на подхват…Цель – железнодорожный эшелон… С продовольствием у нас, слава моей информативности, проблем нет – пока… С оружием и патронами – тоже… Снаряды для 20мм пушек Бюссингов – только в боекомплекте броневиков… Серьезного вооружения, увы – нет… Форму донашиваем с убитых немцев… Новому поступлению из пленных придется уже выдавать немецкую форму для повседневной носки: нашу нужно поберечь для выхода к своим, хотя это будет не скоро – через три-четыре месяца: нужно "обрасти" мускулами и мозгами… По дороге к нашим, думаю, еще не раз "пощиплем" немецкие склады, но предполагать надо худшее. Поэтому сегодня – на эшелон… Грузовой – может повезёт ! Рассматривая много раз карту Брестской области я наткнулся на интересное место ! И так крутил и эдак и решил: лучшего места нет…Вернее даже комплекса мест…
В десяти километрах от Барановичей железная дорога Брест-Барановичи пересекает небольшую речку – Мышанку. По однопролётному мосту, перекинутому через эту речку. Через два километра – разьезд, да не простой, а разводящий ! С севера, со Слонима подходит железнодорожная второстепенная ветка, соединяясь с основной магистралью Брест-Барановичи-Минск… И на каждом входе на этот разъезд, а их три, стоит семафор, разрешающий или запрещающий движение. И стрелочник… Было в Советском союзе такое выражение: Найти стрелочника…, то есть виновного в каком то происшествии… Так вот этот стрелочник и дублировал, с красным флажком запрет проезда, регулируя таким образом очередность… Очень хорошее место: до Барановичей 8 километров…
Наблюдатель, сидевший в трёх километрах от моста, внимательно вглядывался в бинокль вдаль, на изгиб железнодорожной ветки: от его внимательности и команды зависел успех всей операции – объяснил ему товарищ капитан. И он очень не хотел его подвести… Вот вдалеке, на изгиб ветки выехал из-за поворота железнодорожный состав. Рука сама потянулась к тумблеру включения рации, но задержалась и опустилась: из-за поворота выходил длинный пассажирский состав, в которых сейчас перевозят немецких солдат. Пропускаем… В окнах проходящего мимо него состава в бинокль он видел довольные улыбающиеся лица немцев, а в последнем – офицерском: лица немецких командиров о чём то мирно беседующих. Злоба забилась отчаянным набатом в голове: как у себя дома раскатывают по нашей земле сволочи ! И почему товарищ капитан приказал пропускать таких ?! Он бы приказал ударить по этому поезду из всех стволов, а потом пойти в атаку и добить всех, кто останется в живых. Как они добивали наших бойцов и командиров ! Воспоминания обрушились на него как водопад ! Наблюдатель затряс головой, отгоняя ужасные воспоминания… Медленно потянулось время… Дым, поднимающийся над лесом сказал наблюдателю – на подходе очередной поезд ! И вновь: одна рука подняла бинокль, а вторая легла не тумблер включения... Несколько секунд и тумблер негромко щёлкнул: пошло питание, стали нагреваться лампы передатчика… Железнодорожный состав прошел мимо наблюдателя и он, в очередной раз, восхитился своим командиром: если все это будет нашим ! Рука поднесла к губам микрофон… В эфир полетело на немецком: Внимание ! Двадцать два… После третьего повтора услышал: Внимание ! Одиннадцать… Парень вздохнул свободно – он свое дело сделал ! Он и трое помощников быстро собрали рацию и направились к мосту, находящемуся в трех километрах от них…
Грузовой состав сбрасывая скорость до положенных десяти километров подъехал к мосту; неторопливо пересёк его и начал набирать скорость: до города Барановичи – конечной цели, оставалось десять километров… Как только конец состава скрылся из вида, по расчету, сидевшему в обставленным мешками с песком пулемётному гнезду; расчету 37мм зенитного орудия из леса ударили снайпера. Густо ударили – в несколько десятков стволов ! Под градом пуль пулемётом MG и автоматов выбегающие из караулки немцы подали мертвыми на землю и щебень насыпи… Несколько секунд сплошного свинцового ливня и от леса, по полотну железной дороги, побежали к мосту фигуры в немецкой форме… Кто то бросился освобождать мертвых немцев от патронов и автоматов; кто то побежал, с грузом под мост… Через минуту, ломая кустарник подлеска, в двухстах метрах от моста на дорогу выбрался Бюссинг и покатил прямо к зенитному орудию, стоящему на 4х колесной платформе. Неумело, но старательно, опустился ствол, торчащий в небо; орудие приведено в походное положение и прицепленное к Бюссингу покатило по дороге от моста… Следом за ним побежали бойцы: они свое дело сделали – осталось погрузиться на грузовики и благополучно добраться до базы. Словно подгоняя их в спины рвануло в районе моста: взрыв подбросил пролет с опоры вверх-в сторону и обрушил его в воду. По этому мосту теперь полсуток будет невозможно проехать…
На разъезде повторилась та же картина: мгновенное уничтожение пулеметного расчета; отдыхающих на солнышке солдат… Я, в домике стрелочника, просто сломал ударами ладони, шеи и фельдфебелю и стрелочнику, мирно попивавшим в это время чай…
Машинист паровоза, поляк, дернул тяжелую рукоять управления, переключая положение рычага с положения "движение вперед" на положение "нейтраль" и стал неторопливо крутить тормозное колесо… В чем дело ? – насторожился фельдфебель, контролирующий в кабине работу паровозной бригады. Перекинул автомат со спины на бок. Запрещающий знак господин фельдфебель – показал рукой в окно машинист и добавил – вон и стрелочник держит в руке красный флажок, запрещающий движение. Видимо будем пропускать состав, движущийся с боковой ветки… Настороженный немец окинул пространство впереди тормозящего паровоза и расслабился; закинул автомат за спину. Перед ним раскинулась вопиющая картина разгильдяйства тыловой части: в пулеметном гнезде сверкали на солнце три каски, а их обладатели – голые по пояс, с увлечением смотрели на то, как на небольшой полянке шестеро солдат, раздетые по полю, сбились в кучу, пиная мяч ! На скамеечке у будки стрелочника к стенке прислонился, вытянув ноги без сапог, такой же младший офицер, как и он. Лениво повернул голову, кинул взгляд на остановившийся паровоз и отвернулся, закрыв глаза… Разгильдяи ! – ругнулся негромко фельдфебель – тыловые крысы ! Хотя – автомат у старшего поста был прислонен к стенке в пределах досягаемости руки… Это было последнее, что успел увидеть, оценить фельдфебель: в следующий миг его голову пронзила пуля, выпущенная из русской винтовки СВТ-40. Еще одна пуля ударила в висок машиниста…
Помощнику машиниста – молодому парню, тоже поляку, повезло: он качнулся и пуля только сорвала клок волос на затылке… Парень рухнул на железный пол паровоза и сжался в комок. Партизаны ! – мелькнула страшная мысль и он стал молиться, поминая всех своих католических богов, чтобы они сохранили ему жизнь… Сквозь шипение пара он слышал треск автоматов и пулеметов; гулкие хлопки винтовок. И молился, молился ! По ступенькам лестницы застучали сапоги:
- Не стреляйте ! – исступлённо закричал он – здесь нет никого кроме меня ! Не стреляйте ! Я помощник машиниста ! С другой стороны кабины в распахнувшуюся дверь ворвался… немец ! Глаза помощника стали как плошки ! Рот раскрывался и закрывался, не зная что вымолвить…
- Что, курва – немцам служишь ! – крикнул "немец" – а ну: встал подлюка ! Бледный, как смерть, поляк вскочил, продолжая бормотать: я простой помощник машиниста – не расстреливайте меня… Я прошел, в тужурке стрелочника, мимо паровоза и отошел к дороге, чтобы увидеть весь состав. Мама родная ! Да уже увидев то, что было в составе на платформах, я потерял интерес к тому – что там в вагонах… На десяти четырёхосных и шести двухосных открытых платформах стояли впритык – друг к другу 6 Ганомагов; шесть Бюссингов, их которых четыре – восьмиколёсные; 27 грузовиков; три машины радио перехвата… Одна двадцати тонная цистерна с бензином; две платформы с 37мм зенитными орудиями на колёсной платформе… И еще шесть вагонов с неизвестно чем ! Похоже – это имущество как минимум батальона…
Бойцы быстро отнесли трупы немцев в лес и принялись за разгрузку техники с платформ. Как ? при лома и конкретной матери… Вернее – многих ломов… Отогнали состав на сто метров назад, отцепили платформу с зениткой… Паровоз проехал вперёд на тридцать метров – отцепили выгоны… Проехал еще на тридцать метров – отцепили всю сцепку с техникой… У платформ с зенитками, краев сцепок с автотранспортом сдернули с полотна по одному рельсу. Приложили к краям платформ по 3-4 шпалы с двух сторон – под колеса съезжающей с платформы техники. Съезжает грузовик; проезжает вперед и отъезжает в сторону через освобожденное от рельса полотно. И тут же становится под погрузку из шести вагонов. Подбежал боец посыльный:
- Товарищ капитан ! По рации сигнал : Внимание - четыре-четыре… Отослал обратно с ответом – действуем по плану… А сам поспешил на выход из разъезда с жёлтым флажком. На входном семафоре уже стоит предупреждающий знак – снизить ход… И я с желтым флажком, предупреждая – снизить ход до минимума – 5 километров ! Когда паровоз докатился до меня машинист, помощник и сопровождающий были уже мертвы, а мне осталось лишь залезть по отвесной лесенке в кабину и остановить состав. Это я умею: катался в детстве с отцом на паровозе – ничего сложного… Ещё одна добыча случайно подвернулась: ну не бросать же её – унести бы ещё и это добро… Бойцы добили редкие очаги сопротивления и рванули к составу, зачищая раненых немцев. Стали открывать опломбированные вагоны и вагоны - двери которых были закручены проволокой… Четыре вагона с пленными бойцами и младшими командирами и вагон со средним и старшим командным составом… Головняк, однако ! Чует моя душа – скоро меня начнут строить по полной ! Но это не сегодня, думаю… В остальных вагонах – бочки с соленым салом, топлёным маслом, колбасами, различными соленьями, ящиками с марочным коньяком, папиросами, сигаретами, шоколадом и шоколадными конфетами, печеньем… И на десерт – полвагона советских денег в мешках и ящиках… Ну а в двух – советская армейская форма рядового и командного состава со всеми прибамбасами. И бланки документов. Чистые.
Усталые, изнеможенные бойцы повалились на землю, кроме тех, кто отошел походкой стариков в сторону – отлить… Командиры, более бодрые, собрались в группу, с удивлением наблюдая: немцы носятся в мыле; в темпе перегружают тюки, коробки, ящики, бочки в кузова немецких же грузовиков. И при этом ругаются – негромко, по-русски… Сюр какой то ! Подошёл к толпе пленных командиров:
-Так ! Все, дружно кинулись на перегрузку формы из вагона в кузова двух грузовиков, плотно уминая ее при этом, чтобы больше поместилось. Боец ! – тормознул пробегавшего – отведи грузчиков к вагонам с формой ! Пусть старший по погрузке расставит их где надо ! Боец развернулся к пленным.
- Чего стоим ? – уперся взглядом в командиров – бегом на погрузку ! Довольно лощёный, не смотря на плен командир-пехотинец с двумя шпалами – майор, возмущенно выпалил:
- Вы что, капитан – в своем уме ! Мы уставшие, раненые ! Мы – командиры ! Вам что – своих подчинённых не хватает ?! Забылись тут !
- Я кому сказал – на погрузку бегом ! – злобно гаркнул я. Ноль эмоций ! – По законам военного времени за саботаж и неподчинение расстрел на месте ! Приговор приводится в исполнение немедленно ! Рука выхватила из кобуры Вальтер ! Майор раскрыл рот, пытаясь что то сказать, но 9ти миллиметровая пуля ударила ему в лоб, отбросив на стоящих сзади ! Кого то обрызгало кровью, кого то – мозгами !
- На погрузку ! – рявкнул я. Итальянский мафиози дон Карлеоне сказал: Доброе слово и пистолет убеждают лучше, чем просто доброе слово… Все рванули за рванувшим, от командира подальше, бойцом. Кроме стоящего, с жёстким взглядом полковника и сидящего на земле полкового комиссара. Посмотрел в глаза упрямому полковнику.
- Не круто берёшь капитан ? – усмехнулся он.
- В самый раз – ответил я и показал стволом на землю и вагон – ты куда: туда, или сюда ? Полкан ухмыльнулся и кивнул на землю:
- Туда… Ещё погожу маленько… Тем более от своего…
Колонны грузовиков под охраной Ганномагов и Бюссингов разъезжались по разным местам своих стоянок, чтобы в последствии груз и пленные оказались в одном месте на базе подразделения Спецназа СССР. А на разъезде взлетали в воздух и горели пустые вагоны и платформы…
- Господин штурманфюрер ! – торопливо вошел, в выделенный посланцу Мюллера кабинет, адъютант – у нас неприятности… Генрих Боле поднял голову от документов и карт, которые изучал уже несколько часов:
Что за неприятности Курт ? - Наш эшелон с техникой разграблен ! Штурмбанфюрер встал, оперевшись руками об стол: - Как разграблен ?
- Полностью, господин штурмбанфюрер ! – вытянулся адъютант – вагоны сгорели, техника с платформ исчезла. Вся ! Боле побагровел – это позор ! И хоть он не виноват в исчезновении эшелона, но он командир и значит отвечает за все ! А без того, что было в вагонах эффективность его солдат снизится втрое ! И все равно – придется просить необходимое снаряжение.
- Ты у меня умоешься кровью мерзавец ! – прошипел эсэсовец, рванув внезапно ставший тесным воротник – и ты и твои люди. Клянусь матерью ! Я не знал о клятве штурмбанфюрера, но после осмотра трофеев понял, как нам повезло: мы забрали из эшелона технику, снаряжение, питание и обеспечение примерно батальона егерей, видимо посланных на нашу поимку ! Своим дерзким рейдом мы их притормозили, но – только слегка !
Охота началась и скоро станет ясно: кто ОХОТНИК, а кто ЖЕРТВА !
Первыми в баню отправил командиров… Не потому, что они командиры, а потому что их меньше – 42 человека. После приговора стали на удивление тихие, только глазами зыркают… Бойцов с сержантами и лейтенантами побольше – 212 человек. С четырёх вагонов… Их мои бойцы покормили слегка, а после командиров стали заводить партиями в баню. Особо не давали разговеться, а то болезных, выносить пришлось бы… В вагонах, кстати, было новое обмундирование, но ни командирам ни бойцам я его не дал – нефига ! Ни к чему им в новом, к линии фронта пробираться – если что. И старое, но чистое – с армейских складов, сойдет… Меня даже, каюсь – злая радость окатила приятной волной, когда увидел, как некоторые командиры морщатся, одевая старую форму. Одному, особо брезгливому, не выдержал – заметил:
- Если не нравится – одевай свою старую… Промолчал, глядя в землю… Повысил голос, чтобы всем было слышно:
- После ужина пойдете стирать свою старую форму – вам покажут где… Может она вам ещё пригодится… Снова зыркнул кое кто, но промолчали… После помывки раскидал бойцов и командиров по палаткам – по двадцать человек на палатку. Командирам – две… "Резкий" полковник и полковой комиссар попросили матрацы и постелили их возле палаток: брезгуют, наверное с коллективом… Впрочем – это их дело… Ужинали они отдельно у себя в "лагере для временных лиц", как я его назвал про себя. На обеде предупредил всех: выход за периметр ограждения зоны размещения запрещён. По нарушителю будет открыт огонь без предупреждения: пересек линию зоны размещения: колышки, с натянутой на них веревкой – огонь на поражение ! И снова промолчали, только полковник сверкнул глазами. После постирушек, когда многие уже пришли в себя собрал всех, усадил на траву и начал свое сообщение-уведомление:
- Во первых поясню по строгости размещения… Объект секретный и шататься по нему без разрешения – нарушение режима секретности. Второе – если одного, непонятливого пристрелят – остальным сразу станет ясно – здесь шутки не шутят… Третье – вы отдыхаете завтра целый день и думаете, решаете, выбираете… Целый день… Что и из чего ? Я предлагаю всем, кого мы освобождаем из плена, выбор. Вы можете остаться в моем подразделении и дальше бить врага уже в нем. Как мы бьем врага – вы уже увидели и узнали на себе. Условия службы: командиры получают под командование группу – шесть человек. Показывают себя – получают отделение. И так далее – растут вместе со своим подразделением. Командир несёт персональную ответственность за каждого бойца. До того момента, пока группа или отделение не будет готово вести боевые действия по новой тактике – группа к боевым действиям не допускается – продолжает готовиться дальше ! Вот тут сидящие загудели, заговорили между собой, особенно бойцы… Я продолжил:
- Лентяев, сачков, обманщиков и очковтирателей у меня нет. Если за неделю о бойце или командире складывается плохое мнение – он выводится из подразделения. Закон у меня прост: кто не работает – тот не ест ! Это касается всех и командиров подразделений тоже. Как выводится – скажу позже… Все: и командиры разных уровней и бойцы подчиняются мне беспрекословно. Мои приказы могут обсуждаться перед выходом на операцию – про подготовке к ней. Разобрались, уточнили – выполнение ! Мне, как командиру все могут задавать любые вопросы – я отвечу на них, если они будут не слишком мудреные или заумные. Такие вопросы можно задавать вечером на беседах, или в группе при разборе чего либо… Питание в моем подразделении пятиразовое и калорийное ! Снова шум и гомон… - И так будет всегда !
- А если вдруг отступление или нехватка какая то ? – выкрикнул кто то бойкий из группы бойцов. Усмехнулся на это:
- А немцы на что ? И жадные интенданты ? Положено – вынь да положь ! С оружием и боеприпасами то же самое…
- И как долго такое будет ? – выкрикнул тот же голос…
- Пока командиром моего подразделения буду Я ! – ответил серьёзно. – Добавлю вот ещё что: мне нужны будут все боевые специальности, в том числе и летчики и танкисты и артиллеристы… Зачем – узнают если останутся… А теперь второе…
- Любой из вас может даже не говорить спасибо за освобождение и послезавтра покинуть это месторасположение. Каждый получил скромный паек на три дня; винтовку и двадцать патронов к ней. И вперед, на восток – на соединение с Частями Красной Армии… Правда она далеко – уже под Могилевом и Витебском… - тут кто то ахнул; кто то выругался...
- Это достоверная информация ? - спросил полковой комиссар… Вообще он мне нравится: умный взгляд; выдержанные манеры; лаконичный разговор; понимание… Жаль, конечно, будет расставаться, но…
- Об этом говорят немецкие радисты… - ответил я – и немецкое радио… Не буду же я им говорить о том, что у меня на каждую, или почти каждую дату есть местонахождение не только дивизий, но и полков…
- Так вот… Вывозим желающих на машинах, чтобы в случае вашего плена вы не могли ничего о нас рассказать и отпускаем. На волю… - пошутил я… Кстати – у меня условие: политработники и особисты – не оперативники – уходят с группой не зависимо от выбора ! Комиссар вскинул на меня удивлённый взгляд.
- И еще… Не все, изъявившие желание остаться будут оставлены. Кого то я не посчитаю нужным взять в мое подразделение.
- Вот вы, товарищ капитан… Или не товарищ… - выделил голосом полковник – постоянно подчёркиваете… Мое подразделение… Так это воинское подразделение или частная лавочка ? Интересный вопрос – вон как загудело "обчество"… Улыбнулся добродушно…
- Очнулся я в окопе третьей линии на моей заставе… На мне лежал труп моего взводного. Мёртвого… Откопался; застрелил из ТТ восемь трофейщиков… Ко мне вышли сначала трое моих бойцов, а потом еще трое: ждали, пока немцы уедут, чтобы похоронить своих товарищей и поискать патроны к винтовкам и автоматам… Покушали, что немцы оставили и поехали на их автомашине… По дороге напали на колонну пленных пограничников. Освободили… Помогли выбраться из Брестской крепости осажденному гарнизону… Оттуда к нам присоединились разведчики… Стали нападать на колонны с пленными и освобождать их. И захватывать колонны грузовиков… Всем этим командовал я. Значит подразделение – моё ! Дисциплина – армейская, но без армейских излишеств: передо мной не тянутся – выполняют мои приказы… Так что – армейское подразделение с командиром во главе. И решения принимаю только я. Ни полковник, ни генерал мне не указ ! – усмехнувшись посмотрел на "высокое начальство"… - Для меня начальство – жизнь моих бойцов ! Встал – на такой сильной концовке и надо заканчивать разговор. Думайте товарищи бойцы и командиры – вам никто не будет мешать… Да – вот ещё что ! Чем раньше вы решите остаться в моем подразделении, те раньше начнёте подготовку к победе над врагом и сохранению своей жизни в этой войне. Все мы смертны, но кто то проживет подольше и я, как командир, постараюсь, чтобы это были мои бойцы ! Обвел взглядом сидящих:
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги