Погружение

— Хочешь, чтобы я им занялась? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой.

— Ты можешь отдохнуть, но я должна обслужить этот. Он пришел сюда не для того, чтобы поесть, — и она все поняла.

Я подошла к Финну и молча стояла, ожидая. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ты выглядишь мило в своей форме, — произнес он.

Я не стала отвечать.

— Господи, Брук, — сказал он. — Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Почему ты здесь? — спросила я, глядя на него в упор.

— Я хотел увидеть тебя. У меня не было шанса поговорить с тобой на похоронах.

— Ты думаешь, было бы умно разговаривать со мной на похоронах? — спросила я.

Финн покачал головой.

— Нет, не умно. Но ты просто исчезла. У меня ушла вечность, чтобы узнать, что ты не переехала в Калифорнию. Почему ты мне не рассказала?

Я покачала головой в недоумении.

— Я не обязана больше рассказывать тебе о своей жизни, Финн. Между нами ничего нет. Все давно кончено.

— Послушай, то, что мы были вместе, не имеет ничего общего с самоубийством Бэт, — рявкнул он, но я даже не шелохнулась.

— Закрой свой рот и не смей говорить о Бэт, — прошипела я.

— Ты любишь меня Брук, но ты чувствуешь вину, — сказал Финн.

Я опустила голову. Было время, когда я думала, что могу любить Финна. Мы никогда этого не обсуждали, и меня злило, когда он сказал это Бэт в тот день, когда она застала нас. Но знала, что теперь никогда не смогу любить его. Это было слишком больно. Слишком много вины, и я больше не могла поступать так с собой.

Я посмотрела на него, отмечая его мягкие светлые волосы и карие глаза. Он милый, всегда таким был. Он просто должен быть милым для другой девушки.

— Я не могу принять твой заказ, Финн, — выдохнула я, наконец.

— Я не хочу есть. Я хочу тебя, — произнес он мягко.

— Пожалуйста, не говори таких вещей, — умоляла я.

— Пойдем со мной домой, Брук. Мы просто поговорим. Мы сможем это сделать.

На секунду я ощутила притяжение, мое тело придвинулось к нему, вспоминая вкус его рта, его руки, то, как он правильно прикасался ко мне. Но это было лишь прикосновением. Мгновенное откровение. Никакой любви. Можно было легко отказаться от этого.

— Нет, Финн.

Он посмотрел на меня грустными глазами.

— Ты разбила мне сердце, Брук.

Я пожала плечами и направилась на кухню, проходя мимо Аманды.

— Он твой, — сказала я, но Финн уже вышел из-за стола.

Не знаю, почему я не потащилась домой. Вместо этого я занималась грязной посудой, наблюдая, как Грегори загружает посудомоечную машину бокалами и тарелками. Грегори был студентом в техническом общественном колледже «Уэйк» и обладал амбициями стать в будущем рок звездой. Он играл на барабанах, но из того, что я слышала, он был полным отстоем. Он был тем посудомойщиком, который накричал на меня в первую ночь, и, в отличие от Терри, ни разу не извинился. Я подумала, что он придурок, а затем поняла, что придурок — это именно тот парень, с которым мне надо поговорить. Я могла доверить ему информацию, потому что ему плевать.

— Что ты хочешь? — спросил Грегори, не глядя на меня. Он продолжал засовывать тарелки в посудомоечную машину.

— Я должна задать тебе вопрос, — ответила я.

— Я могу ответить или нет, — сказал он.

Я посмотрела на него. Ладно, у меня было несколько вопросов к нему.

— Почему ты меня так не любишь? — спросила я.

Он усмехнулся.

— Почему девушки настолько поглощены собой? Я не ненавижу вас. Я не думаю о вас вообще.

Он посмотрел на меня, выражение его лица словно спрашивало «что еще ты хочешь от меня?»

Я моргнула, потом ухмыльнулась.

— Популярные девочки издевались над тобой в средней школе? — надо было оставить этот умный вопрос при себе, поскольку в этот момент я наблюдала, как Грегори загружал ножи в посудомоечную машину.

Он замолчал и склонил голову, рассматривая меня. Затем он ухмыльнулся, как я.

— На самом деле, нет. Я трахнул каждую из них.

Я закатила глаза.

— Ладно, не важно. Если бы ты услышал, как группа парней разговаривают о тайном клубе, оценках и занятии сексом с девственницами, что бы ты подумал об этом?

Он задумался.

— Просто гипотетический вопрос, — добавила я.

— Ну, я думаю, ты говоришь именно о секс-клубе, — сказал он.

— Это я поняла, — ответила я. — Но оценочные листы?

— Может, они оценивают девушек. Откуда мне знать?

— Ты имеешь в виду, насколько они хороши в постели?

— Да. Возможно, они оценивают девочек по их половым актам.

— Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? — спросила я.

— Нет, но опять же, я не погружаюсь в странную секс-культуру, а это именно то, что ты собираешься сделать? — иронизировал он.

— Да пошел ты. Это был вопрос.

— Уходи, Бруклин. У меня есть работа.

— Да, все, что угодно. Спасибо за помощь.

На выходе я помахала на прощание Терри, который спросил, почему бы мне не прийти после работы и не выпить с ним. Я направилась на стоянку. И мгновенно разозлилась, увидев Финна. Я думала, что он пошел домой, но он, видимо, ждал меня все это время. Что, если бы мне пришлось работать весь вечер? Планировал ли он гулять вокруг моего автомобиля в течение нескольких часов?

Я подошла к нему.

— Финн… — он прервал меня поцелуем.

Моим побуждением было отступить и дать ему пощечину. Но я этого не сделала. И я не почувствовала эмоций, которые должна была почувствовать: возмущение, шок, стыд. Вместо этого я позволила ему поцеловать меня, замороженную, как статуя, стараясь отстраниться в эмоциональном плане от всего происходящего. Это длилось недолго, и вот тогда мне нужно было отойти подальше.

Я прижалась губами к нему сильнее, и он воспринял это как молчаливое приглашение для того, чтобы открыть мой рот своим языком. Все это было так знакомо, чувственно и пугающе. Мне не нравилось, как легко Финн мог заставить мое тело отвечать ему, что я могла потерять решимость стать лучше вместе с его поцелуем. Я почувствовала, как его руки обняли меня за талию, притягивая ближе, и я прижалась к нему, позволяя держать меня, пока его рот продолжал исследовать мой. Знакомые искры проносились вверх и вниз по моим ногам. Периодически они вспыхивали в разных местах моих бедер, и я боялась потерять силы и не устоять на ногах.

Прекрати! Прекрати! Кричал мой внутренний голос. Затем лицо Бэт всплыло в моем сознании, и я обрела решимость, борясь с сексуальным желанием. Слава Богу, я победила голод.

Я оттолкнула Финна подальше.

— Мы не можем, — выдохнула я.

— Брук…

— Мы ужасно ведем себя! — закричала я.

— О чем ты говоришь? — спросил Финн.

Он действительно настолько глуп или просто помешался на мне?

— Мы дерьмово обошлись с Бэт, Финн! Мы скрывались! Мы ей лгали! И из-за этого она умерла.

— Ты права, — ответил Финн. — Я должен был порвать с ней, прежде чем мы стали встречаться.

— Почему ты не сделал этого? — спросила я. Я никогда не спрашивала его об этом раньше.

— Я не знаю, — признался он. — Она была в подавленном состоянии. Это казалось неправильным — расстаться с ней, когда она была такой угнетенной.

Я точно знала, о чем он говорит, и точно знала, почему Бэт было грустно. Самая тяжелая часть моей вины заключалась в том, что Бэт раскрыла мне свою тайну об изнасиловании, доверила мне информацию, доверила мне свою уязвимость, а я продолжила спать с Финном у нее за спиной.

— Но это было несправедливо — продолжать с ней встречаться и спать с тобой, — продолжал Финн.

Я резко подняла голову. Справедливость? У него были крепкие нервы. Я признала свою вину, поприветствовала ее, словно друга, заслужила то, что чувствую себя как дерьмо, и он не собирался облегчать мне это.

— То, что я сделала, было неправильно. Я обидела свою лучшую подругу. Ни один парень в жизни не стоит этого, — ответила я.

Я наблюдала за Финном. Я не хотела быть столь резкой и оскорбить его высокие чувства, но я не знала другого способа донести до него правду.

— То есть, ты бросаешь меня из-за Бэт? — спросил он. — Она мертва, Брук.

— О чем ты говоришь? Мы можем быть вместе, потому что теперь Бэт не увидит этого? Что, черт возьми, с тобой?

— Слушай, я не буду ждать вечно, Брук, — сказал Финн.

— А я и не жду этого.

— Ты пытаешься сказать мне, что ничего не почувствовала, когда я поцеловал тебя?

— Конечно, я почувствовала что-то. Я возбудилась. Вот что, — огрызнулась я. — Я не люблю тебя, Финн. Я не могу быть с тобой. Это неправильно по многим причинам.

— Ты будешь продолжать бороться со своим влечением ко мне из-за какой-то мертвой девушки?!

Это было словно на автомате. Я выкинула руку и из-за всех сил ударила Финна в голову. Это был небрежный удар, где-то между шлепком и ударом, но это было эффективно. Он хмыкнул и потер висок.

— Какого черта?!

— Ты бессердечный кусок дерьма! — закричала я. — Она не какая-то «мертвая девушка»! Она была моей лучшей подругой!

Мгновение он стоял молча, потирая голову.

— Мне жаль тебя, Брук, — сказал он. — Ты разрушишь свою жизнь из-за чувства вины.

— Ха! И я полагаю, под разрушением моей жизни ты имеешь в виду жизнь без тебя? — спросила я. — Не волнуйся, Финн. Я не позволю тебе разрушить мою жизнь.

— Ты пожалеешь, Брук.

— Какого черта это значит?

— Мы закончили. Вот, что это значит, — ответил он и направился к машине, припаркованной поодаль от дороги.

— Аллилуйя, — пробормотала я, наблюдая, как он уезжает.

***

— У меня есть идеальный парень для тебя, — произнесла я нараспев.

— О Господи, — ответила Бэт. — Брук, пора тебе взглянуть правде в глаза. Из тебя плохая сваха.

— Ладно, Кевин был неудачей, признаю, — ответила я.

— И Джейсон тоже, — сказала Бэт.

Я пожала плечами.

— И Эндрю, и Йен.

— Боже мой. Хватит уже!

Бэт хихикнула.

— Я говорю тебе, что этот парень — тот самый.

Бэт вздохнула.

— Опиши.

— Ладно. Итак, его зовут Финн, он ходит в мою школу, он очень высокий и играет в лакросс.

— А на кого он похож? — спросила Бэт.

— Я к этому веду, — сказала я. — У него светлые волосы и карие глаза.

Бэт скривилась и зажала свой нос.

— Я не знаю, нравится ли мне такая компания.

— О чем ты говоришь? Песочного цвета волосы и темные глаза? Это очень горячо, — возразила я.

— Неважно, — ответила она. — Продолжай.

— И он ходит в церковь, — сказала я.

—Ну и что? Это делает его хорошим парнем или что-то в этом роде?

— Я не знаю. Может быть, — произнесла я.

— Подожди. Зачем ты вообще подняла тему церкви?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

Лицо Бэт озарило понимание.

— Ты думаешь, что я шлюха!

— Что?!

— Ты хочешь свести меня с парнем из церкви, потому что думаешь, что я шлюха!

— Боже мой, Бэт. Ты что обкурилась? — спросила я.

Она рассмеялась и покачала головой.

— Ну, что? Он собирается обратить меня, что ли? Сделать из меня пай-девочку? Я думаю, что помню, что ты та, кто потерял девственность в пятнадцать лет. Не я. По крайней мере, я ждала до прошлого года.

Я ощетинилась. Во-первых, я не потеряла девственность в пятнадцать. Я солгала об этом, потому что устала быть единственной девственницей, которую мы с Бэт знали. Да, на девушек тоже сильно давят из-за этого, как и на парней. Во-вторых, Бэт очень часто сравнивала мое сексуальное прошлое со своим. Может быть, она и ждала, пока ей исполнится семнадцать, но за эти десять месяцев, с тех пор, как она потеряла девственность, она переспала с четырьмя парнями.

— Давай, скажи это, — добавила Бэт. — Я вижу, все это написано на твоем лице, так или иначе.

— Ты спишь со слишком многими парнями, Бэт, — выпалила я. — Это не так . . . хорошо выглядит, — я отвела глаза.

Бэт помолчала минуту.

— Почему парень может спать с кем попало, и это дает ему эту удивительную репутацию, но когда девушка это делает, она проклятая шлюха? — спросила она, наконец.

Я пожала плечами.

— Я не знаю. Это мир, в котором мы живем. Некоторые вещи никогда не будут справедливыми.

Я взглянула на подругу, пытаясь найти в себе мужество, чтобы задавать вопрос. Она сидела на краю кровати, смотря на свои открытые ладони, и я подумала, что она пытается читать по ним.

— Почему ты переспала с четырьмя парнями, Бэт? — спросила я, а потом быстро добавила, — И я не хочу казаться предвзятой.

— Что, если я скажу тебе, что просто люблю заниматься сексом? — спросила она.

Я усмехнулась.

— Это настоящая причина?

— Да, это — настоящая причина, — ответила Бэт. — Таким образом, предполагаю, это делает меня шлюхой.

— Перестань называть себя шлюхой. Ты не шлюха, — ответила я.

— Ты знаешь, это забавно, — сказала Бэт. — Ребята хотят «хорошую девочку», которая будет чистой, сладкой и неопытной, но потом они ожидают, что она будет рок-звездой в постели. Все совершенно запуталось. Это стандарты, по которым ни одна девушка не сможет жить.

— Кого волнует, что думают парни? — спросила я.

— Тебя волнует, — ответила Бэт. — И меня тоже.

Мне не понравился этот ответ. Это была правда. Меня волновало, что парни думали обо мне. Вот почему я так усердно работала, чтобы быть симпатичной, чтобы у меня была приятная личность, и девственность (которая до сих пор у меня была), сладкая и добрая. Особенно добрая к другим девушкам. Я никогда не хотела быть стервой, которая обращалась с другими как с дерьмом. И я не думала, что парням это нравится. Они хотели кого-то с добрым сердцем, и даже если я должна была притворяться, что я такая, то найду своего идеального парня. Я его еще не нашла, но знала, он где-то там.

— Ты дала ему мой номер? — спросила Бэт.

— Кому?

— Этому парню, Финну. Ты дала ему мой номер?

— Если бы дала, то ты бы злилась на меня? — спросила я.

— Не думаю, — ответила Бэт. Она подошла к шкафу и начала рыться в одежде. — Мне кажется, я должна одеть что-то консервативное на наше свидание, да? Так как он — церковный парень и так далее.

Я закатила глаза.

— Я сказала, что он ходит в церковь. Я не говорила, что он молодой пастор.

— Я немного нервничаю из-за этого, — призналась Бэт. — Что, если я приду вся такая «Проститутка- в- Притче - с - пикантными - простынями»?

— Это то, что ты узнала в своей группе? — спросила я.

— Не важно.

— Бэт, он просто милый парень. Мне жаль, что я вообще подняла тему церкви. Тебя все это пугает, — произнесла я.

Мы замолчали.

— Это моя вина? — тихо спросила я. — Я заставила тебя чувствовать себя ужасно, из-за этого ты спала с четырьмя парнями? Я не хотела, Бэт.

— Нет, — сказала Бэт. — Нет, Брук. Дело не в тебе. Это просто мир, в котором мы живем, верно? — ее губы дернулись ухмылке.

Я ухмыльнулась в ответ.

— Поверь мне. Ты полюбишь его.

ГЛАВА 6

— Итак, что ты думаешь? — спросила Грэтхен.

— О чем именно? — ответила я.

Мы сидели за столиком в «Крабти Валли Молл» и пили клубничный смузи из «Орандж Джулиус».

— Сегодня вечеринка! Боже, иногда ты находишься в такой прострации.

— Я не хочу идти на вечеринку, — сказала я.

— Брук, ты действительно начинаешь действовать мне на нервы, — сказала Грэтхен. — Вся твоя жизнь распределена между школой и работой. У тебя нет друзей, кроме меня. У тебя нет парня, потому что ты слишком труслива, чтобы поговорить с этим Райаном, который, к тому же, невероятно красив. Ты предпочитаешь поужинать с отцом сегодня вечером, чем поехать со мной на классную вечеринку.

Я заставила себя улыбнуться.

— Черт, ты и правда знаешь, как заставить девушку чувствовать себя хорошо, — я отхлебнула из своего бокала.

— Бруки! Я не хочу идти одна.

— Тогда не ходи, — отрезала я. — Слушай, я обещала отцу, что мы пойдем на ужин сегодня вечером. Я не была с ним несколько лет. Черт, я даже не знаю этого человека. Для тебя нормально, что я провожу мало времени с ним? Господи, ты такая эгоистка, Бэт.

Голова подруги вскинулась.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что ты эгоистка, — ответила я.

— Нет, нет, после этого, — настаивала Грэтхен.

— Что?

— Ты назвала меня Бэт.

— Нет, не называла.

— Нет, ты назвала, Брук. Ты назвала меня Бэт, — Грэтхен подозрительно смотрела на меня.

Я не помню, чтобы называла Грэтхен «Бэт». Но я вполне могла бы. Лицо Грэтхен об этом говорило яснее ясного.

— Что происходит? — спросила Грэтхен. — Поэтому твоя жизнь ускользает сейчас? Ты все еще чувствуешь себя виноватой, поэтому думаешь, что тебе не позволено иметь друзей или парня, или выйти и весело провести время?

— Нет, — ответила я, почувствовав, что начинаю обороняться.

— Ну, а мне кажется, что это так, — произнесла Грэтхен. А затем она засветилась, будто озарение ударило прямо ей в лицо. — Тебе снится Бэт?

— Нет, — солгала я. Я не собиралась рассказывать ей, что каждый раз, когда закрывала глаза, я видела Бэт или Финна. Я не собиралась рассказывать ей, что просыпалась каждое утро в поту. Я, конечно, не собиралась рассказывать, что мой кошмар прошлой ночью был настолько сильным, что я упала с кровати.

Грэтхен постаралась быть терпеливой.

— Бэт ушла.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — огрызнулась я.

Я не сопротивлялась, когда Грэтхен взяла меня за руку.

— Я не пытаюсь казаться злой, когда говорю это. Но она ушла, Брук. И она не хотела бы, чтобы ты жила так. Наказывая себя.

— Я не наказываю себя, — возразила я.

— Когда ты не позволяешь себе жить так, как тебе хочется, то наказываешь себя, — сказала Грэтхен.

— У меня есть своя жизнь, — ответила я. — Просто я не могу рассказать тебе об этом.

Черт. Зачем я это сказала?

— О чем ты говоришь? — спросила Грэтхен. Она выглядела озабоченной.

— Ничего. Я не знаю, почему я сказала это.

— Чушь. Не играй со мной в игры, Брук. Что мне не положено знать?

Я посмотрела на Грэтхен, ее лицо в форме сердечка обрамляли густые пряди темно-коричневых волос. Ее карие глаза пристально вглядывались в меня, и я почти сдалась. Юная девушка во мне хотела во всем признаться прямо сейчас. Рассказать ей о Бэт, об изнасиловании. Рассказать ей про Кэла и мои планы относительно того, чтобы выставить его монстром, каким он и являлся. Юная девушка во мне хотела признаться, потому что хранить тайны было пыткой, а девушки любят поговорить. Я — не исключение. Но маленькая мудрая женщина во мне знала, что это будет ужасной ошибкой. Мудрая женщина сказала бы: «Брук, Грэтхен не следит за своим ртом».

— Ладно, может для меня это немного трудное время, — сказала я. — Мне до сих пор стыдно из-за Бэт. И Финн пришел ко мне в закусочную однажды вечером, и мы закончили тем, что целовались.

Глаза Грэтхен округлились.

— Ты что, надо мной издеваешься?

— Я знаю! — горячо воскликнула я. — Но я остановила его. И ударила, сказав, что он кусок дерьма, и все закончилось.

Тело Грэтхен до краев наполнилось гордостью. Я видела, как огонек вспыхивает в ее глазах, а губы расплываются в огромной улыбке.

— Ты сильная! — завизжала она.

— Спасибо, — ответила я.

— И когда ты собиралась рассказать мне об этом? — спросила Грэтхен.

— Я рассказываю тебе сейчас, — сказала я.

— Да, но это потому, что я поймала тебя.

— Я сказала бы тебе. Мне просто было стыдно из-за его поцелуев.

— Он такой придурок. Почему, черт возьми, он думал, что ты захочешь быть с ним?

— А я то откуда знаю, — сказала я, допивая свой коктейль.

— Хорошо, я рада, что ты закончила с ним, — сказала Грэтхен. — Это хороший шаг в процессе восстановления, Бруки.

Я ухмыльнулась.

— Я уверена, что когда-нибудь из тебя получится хороший психолог.

— Будь реалисткой. Я буду делать макияж знаменитостям, — ответила Грэтхен.

Я улыбнулась.

— Мне жаль, что я доставала тебя насчет времени с твоим отцом. Это было не правильно.

— Ничего страшного, — ответила я.

— Но если ты изменишь свое мнение о вечеринке, я думаю, что там будут некоторые ребята из твоей школы. Не знаю, знакома ли ты с ними, но полагаю, что да, так как они в команде по плаванию или тому подобное.

Мое сердце немедленно сжалось.

— Кто?

— Я не знаю имен, — ответила Грэтхен. — Все, что я знаю, что у них репутация очень горячих парней.

Это означало, что Грэтхен готова стрелой мчаться к ним, флиртовать и, возможно, даже позволить одному из них облапать ее. Она охотно позволит касаться ее грудей и количество парней, которые видели или касались их когда-либо, исчислялось двузначным числом. Нельзя позволить этому числу стать трехзначными, особенно теперь, когда я подозреваю худшее о членах команды пловцов.

— Когда вечеринка? — спросила я.

Грэтхен подняла голову.

— Так теперь ты хочешь пойти? Пять минут назад ты была за время, проведенное с отцом, и теперь ты хочешь пойти? Что? Ты втюрилась в одного из них?

— Нет, я ни на кого не запала. Мне просто любопытно, во сколько будет вечеринка, — сказала я с отстраненным видом.

— Я не знаю. Я хотела попасть туда до одиннадцати или около этого, — ответила Грэтхен.

— Не уходи без меня, — выпалила я. Это звучало как предупреждение.

— Что с тобой? — спросила Грэтхен.

— Я просто хочу пойти, ладно? — сказала я. — Ты права. Мне нужно перестать хандрить и быть асоциальной, и все такое. Просто пообещай мне, что будешь ждать меня. Я пойду с тобой после того, как я пообедаю с отцом.

— Отлично, — сказала Грэтхен. — Но я все еще думаю, что ты втюрилась, но не признаешь этого очевидного факта.

Я убедила себя, что Кэл был не просто хищником, выслеживающим жертву, после подслушанного разговора на лестнице. Команда по плаванию действительно что-то задумала. Может быть, не все из них, но некоторые точно принимали участие в опасных играх. Секс-клуб, как сказал Грегори. И немного параноидальная часть меня думала, что они появятся на вечеринке, чтобы найти девочек. Жертв. И ни в коем случае я не разрешила бы Грэтхен пойти одной. Я сделала такую ошибку с Бэт и заплатила самую высокую цену.

Я сидела в ресторане, чувствуя беспокойство и раздражение.

***

— В общем, Пэм говорит, что клиент ожидает решения проблемы завтра, и мне интересно, кто, по ее мнению, приедет в офис в субботу утром, — сказал отец. — Если клиент не станет собирать оборудование, после того как мы сказали ему, что не активируем его, пока не получим разрешение от инженеров, то никаких проблем не возникнет. — И он затолкнул в рот кусок пиццы.

Я кивнула, понятия не имея, о чем он говорит. Все мои мысли сосредоточились на других вопросах. Они вертелись вокруг членов команды пловцов, которые крадучись пробираются сквозь толпу на вечеринке, прижимаются к девчонкам и позволяют себе касаться руками интимных частей их тел.

— Я тебе надоел? — услышала я, как спросил папа.

— Нет, — солгала я. — Я внимательно тебя слушаю.

Папа хмыкнул.

— Почему?

Я засмеялась.

— Ну, потому что ты платишь за ужин.

— Мило, — ответил он. — Ты знаешь, чувство юмора досталось тебе от матери.

Я пожала плечами, наблюдая, как опечалилось лицо папы. Каждый раз, когда один из нас упоминал маму, он становился угрюмым и серьезным. Я не хотела сегодня поднимать эту тему. В конце концов, мы наслаждались пиццей.

— Пап, когда ты в последний раз был на свидании? — спросила я.

Он вскинул голову и посмотрел на меня.

— Эй, это был просто вопрос, — сказала я. Я откусила от своего пирога.

Я наблюдала, как его глаза смягчились, и появилось подобие улыбки.

— Пять лет.

— Черт побери, папа! Пять лет назад?!

— Бруклин, это должен знать весь ресторан?

— Извини. Просто это удивительно. Пять лет. Черт побери, — я потягивала свою колу, распахнув глаза и недоверчиво подняв брови.

— Ты уберешь это выражение со своего лица? — спросил он. — Никого нет. Что ты хочешь от меня? И вообще, я твой отец. Мы не должны обсуждать такое.

— И что моему отцу с этим делать? — спросила я. — Моя учительница по английскому сейчас свободна. И она милая, — я укусила от своего кальцоне (Прим. Кальцомне (итал. calzone) — итальянский пирог, на самом деле является закрытой формой пиццы, изготовленной в виде полумесяца) и продолжила с набитым ртом. — И, прекрасно, что она не идиотка.

— Большинство твоих учителей идиоты?

— Да.

Папа хихикнул.

— Рад знать, что мои налоговые отчисления способствуют заслуженной заработной плате.

— О, папа, — легкомысленно сказала я. — Давай не будем о политике. Давай поговорим о миссис Мэннинг.

— Давай не будем, — ответил папа.

Я проигнорировала его.

— Я думаю, ей около сорока, но она выглядит так, будто ей тридцать. Хорошая кожа и волосы. Она всегда выглядит очень профессионально. Отлично одевается. У нее сказочные туфли.

— Брук....

— И она заядлая бегунья. Она рассказывала мне, что пробегает около четырех миль в день и пытается пробежать около десяти километров каждую субботу, — продолжала я.

— Брук, пожалуйста.

— И в ноябре этого года она будет участвовать в своем первом полумарафоне.

— Брук! — прервал меня отец. — У меня есть интуиция, ладно? И я не встречаюсь с бегуньями.

Я поджала губы и смотрела, как папа запустил свою руку в свои каштановые волосы.

— Пап, у тебя почти нет интуиции. И ты действительно привлекательный. Пора вернуться в игру, — сказала я.

Папа расхохотался.

— Что? — спросила я.

— Ничего, — отец фыркнул. — Я просто люблю, когда ты мне делаешь комплименты, вот и все.

Я улыбнулась.

— Ну, это правда. Это бывает редко, — рассмеялась я. — Сходи на свидание с мисс Мэннинг и начни бегать с ней, и все пройдет за неделю. Боже, это так нечестно. Мужчины так легко могут сбросить вес! — произнесла я, щелкая пальцами.

— О, нет, они не могут, — утверждал папа.

— Ну, не важно. Обещай мне, что ты подумаешь об этом и начнешь присматриваться? — я должна была закрыть эту тему, но просто не могла. — Мама ушла.

— Хммм, — ответил отец. Он потер лоб и посмотрел на меня. — Так же, как и Бэт ушла.

Я напряглась.

— О чем ты говоришь?

— Сладкая, ты ничего не делаешь, только ходишь в школу, работаешь, и проводишь время с Грэтхен. Я не слепой.

— Собственно говоря, я иду на вечеринку сегодня вечером.

Брови папы поползли вверх.

— О, правда? Где это и кто устраивает?

— Я не знаю, — ответила я. — Какой-то богатый парень, чьи родители уехали на выходные.

Я подмигнула ему.

— Очень смешно, Брук,— ответил папа. — Где она пройдет и кто устраивает?

Я вздохнула.

— Подруга Грэтхен, Оливия. Все это абсолютно нормально. Я имею в виду, я уверена, что некоторые люди принесут алкоголь, но папа. Перестань. Ты знаешь меня.

Фактически, папа не знал меня вообще, и я думала, он скажет это вслух. Но это смутило бы нас обоих, поэтому он выбрал что-то другое.

— А что если на вечеринку приедут копы и тебя арестуют из-за алкоголя?

— Они не арестуют меня, папа. Они просто позвонят тебе.

— О, правда? Ты знаешь это из прошлого опыта? И вообще, тебе восемнадцать. Юридически взрослая. Они не станут звонить мне, чтобы забрать тебя.

Я фыркнула.

— Пап.

— Брук.

Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд.

— Я не позволю Грэтхен пойти на эту вечеринку одной, — сказала я.

— Есть какая-то конкретная причина?

— Эм, да. Ты знаком с Грэтхен? Она до ужаса смешная, — объяснила я.

Папа рассмеялся.

— Ладно, но она тоже не пьет.

— Пап, она не притрагивается к таким вещам. Пустые калории, — ответила я, доедая свой пирог. Я посмотрела на второй кусок пиццы отца.

— Даже не думай об этом, — сказал он, поднимая кусочек и откусывая большой кусок.

Я смотрела на него, пока он ел.

— Ты думаешь, мы должны были сделать это несколько лет назад?

— Сделать что? — спросил он с полным ртом.

— Жить вдвоем.

Папа проглотил. Казалось, что это причиняло ему боль.

— Ты несчастна со своей мамой?

— Нет, я такого не говорила. Просто, почему обычно мама получает детей после развода?

Папа уставился на меня.

— Я имею в виду, почему у меня не может быть выбора?

— Ты хочешь жить со мной? — спросил он нерешительно.

— Я не знаю. Это могло быть весело, — ответила я, все еще нерешительно.

Папа уставился в свою тарелку. Я почувствовала непреодолимое желание обнять его, но подумала, что для этого было неправильное время.

— Ну, полагаю, мы должны восполнить упущенное время, — сказала я.

Папа посмотрел на меня и усмехнулся.

— Не смей приходить домой пьяной, юная леди.

— Никогда.

***

— Я очень взволнована! — визжала Грэтхен, пока мы шли, держась за руки, по дорожке к дому Таннера.

Да, я чувствовала вину за то, что солгала отцу. Это был не дом Оливии. Никакой Оливии никогда вообще не существовало. Но я думала, что прозвучит лучше, если вечеринка будет проходить у девушки, а не у незрелого парня. Таннер был именно таким. Раздражающим, громким, властным футболистом из моей старой школы, который настаивал на популярности, хотели люди этого или нет. Думаю, его приняли в клуб лишь потому, что его родители много путешествовали, а значит, это открывало его дом для большинства крышесносных, наполненным алкоголем сексуально-сумасшедших вечеринок в городе. Меня потрясало, что еще ни одну из них не накрыла полиция.

— Из-за чего здесь волноваться? — спросила я. — Эти вечеринки противные.

— Ты что, Брук. Ты же любила их в прошлом году.

— Да, это было в прошлом году, — сказала я. — Боже, я не хочу сталкиваться с любым, кого я знаю или знала в той школе.

Мы протолкнулись сквозь входную дверь и чуть не свалились на Стефани.

— Боже мой! — закричала она, обвивая свои руки вокруг моей шеи и душа меня.

— Стеф, — я знаю, что это прозвучало без особого энтузиазма, но я просто не могла притворяться.

— Я так надеялась, что ты придешь сегодня! — ответила она, отстраняясь и глядя на меня сверху вниз. — Ты отлично выглядишь!

И правда, я действительно выглядела отлично. На мне были синие узкие джинсы, серый топ с блестками и туфли-лодочки из кожи аллигатора. Моя первая пара туфель с закрытым мыском. Я купила их сразу после похорон Бэт и убедила себя, что в них нет ничего печального. Ни намека на «черный». Они были фиолетовыми. Я неряшливо собрала волосы на затылке, чтобы открыть свадебные серьги моей матери — те, с алмазами. Я чувствовала себя уверенной и сексуальной.

— Спасибо. Мне нравится твое платье, — ответила я уклончиво. — Оно очень милое.

Стефани посмотрела вниз, на свой наряд.

— Я знаю, правильно?! — она схватила мою руку и потянула в гостиную. — Посмотрите, кто пришел!

— Нет-нет, — произнесла я, качая головой и вытягивая руку из ее хватки. — Никто не должен знать.

Я нервно улыбнулась и осмотрелась. К счастью, никто не слышал, что именно сказала Стеф, или им было плевать. Музыка была включена на максимум, и половина присутствующих была уже пьяна. В комнате витала тревожная энергия, будто в любой момент завяжется драка. Мне это не нравилось, или мне это просто не по вкусу. Могу сказать это потому, что сердце трепетало и колотилось, и совсем не в такт песни.

Я обернулась, предполагая, что Грэтхен последовала за мной в гостиную. У меня возник вопрос к ней. Однако я глубоко заблуждалась.

Дерьмо. Почему я не схватила ее руку, когда Стефани потянула меня вперед?

Лавируя, я огибала танцующих, выругалась, когда ощутила, как кто-то наступил на носок моей фиолетовой туфельки, и проскользнула на кухню. Это была самая забитая комната в доме. Естественно. Бутылки с алкоголем и различные соки выстроились на кухонной стойке и заполнили все пространство островка. Дверь холодильника была открыта. Ребята боролись за импортное пиво. Вот что это была за вечеринка.

Я оглядела группу, ища Грэтхен, но не смогла найти ее. Я старалась не паниковать. Мы только что приехали. Я сомневалась, что могло произойти что-то развратное за десять минут.

Я протолкнулась через тесную кухню в такой же тесный коридор. Кэл уже шел ко мне.

— Эй, Брук! — позвал он.

Я знала, что увижу его здесь, но все-таки подпрыгнула. Я надеялась, что он не заметит меня.

— Привет, — сказала я.

Он прижал меня к стене, чтобы освободить место для нескольких девушек проносившихся мимо, они визжали о том, как сильно хотели в туалет. Видимо, мы были у них на пути.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — произнес он, пристально осматривая мое тело. Он позволил глазам опускаться все ниже, пока не дошел до ног. — Какие сексуальные туфли!

Зачем парни говорят это? Зачем делают комплименты обуви девушки?

— Спасибо? — я знала, что это вышло как вопрос. Я понимала это.

Он усмехнулся.

— Что же? У меня не может быть хорошего чувства моды?

— Я не знаю, — ответила я, ухмыляясь. Я посмотрела на свою обувь. — Они, правда, сексуальные?

— Очень, — ответил он и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Я почувствовала от него запах алкоголя. — Это нормально?

Это, определенно, было не нормально. Кем, черт возьми, этот парень думал, он был? Но я собиралась позволить ему это сделать. Сегодня ничего не произойдет, не тогда, когда я еще не знаю его. Сначала надо узнать меня, прежде чем действовать так нагло.

Я кивнула, склонив голову и дергая свои заколки.

— Итак, ты знаешь Таннера? — спросил Кэл.

Я сомневалась, как много должна сказать ему. Не думаю, что он знал, что в прошлом году я ходила в школу с Таннером, но тогда почему я здесь? И, к тому же, почему он был здесь?

— А ты? — спросила я.

Он странно взглянул на меня, затем покачал головой.

— Нет. Но Паркер знает.

Я оставалась бесстрастной, хотя мой внутренний голос кричал. Великолепно! Просто великолепно! Я уже содрогалась из-за этого парня, а теперь оказалось, что он связан с моим прошлым. Я не хотела, чтобы они обнаружили мою связь с Бэт. Это может разрушить все мои планы.

— Кто такой Паркер? — спросила я. — Ты произносишь его имя так, как будто я знаю, кто он.

— Ах, да. Я забыл, что ты новенькая в школе, — ответил Кэл. — Паркер — мой лучший друг. Он в нашей команде по плаванью вместе со мной. В школе все уже знают его.

— Ух ты, как много людей, — сказала я.

— Нелегкая работа — быть популярным.

Меня тошнило.

— Так или иначе, ты не ответила на мой вопрос, — сказал Кэл. — Ты знаешь Таннера?

Я открыла рот, чтобы соврать еще раз и придумать огромную ложь, когда на нас наткнулась Стефани.

— О Боже! Куда ты убежала?! — прокричала она, балансируя на своих четырехдюймовых шпильках с ремешками, держа в руках красный пластиковый стаканчик.

— Вот, я возьму это, — сказала я, забирая стаканчик из ее руки прежде, чем она смогла запротестовать.

Она налетела на Кэла и пробубнила равнодушные извинения.

— Пойдем танцевать! — вскрикнула Стефани. — Как в старые добрые времена!

— Старые добрые времена? — спросил озадаченно Кэл. Он снова странно посмотрел на меня.

— Она моя старая подруга, — объяснила я. — И она пьяна.

— Держу пари, я и правда пьяна, — произнесла Стефани. — Я ооочень пьяна!

— И прямо сейчас я отведу тебя в ванную, — ответила я, протягивая полупустой стакан Кэлу, чтобы уйти.

— Найди меня чуть позже! — позвал он.

Ага, это именно то, что я и сделаю. Затем я быстро покачала головой. Нет, Брук. Ты должна найти его позже. Ты должна преследовать его, помнишь? Перестань думать как сучка и начни думать как убийца!

— Бруки, мы скучаем по тебе! — сказала Стефани, прижимаясь ко мне, в то время как я помогала ей войти в дверной проем ванной.

— Постарайся, чтобы тебя стошнило, — сказала я. — И не выходи из ванной, пока я не вернусь. Я найду Грэтхен.

— Я знаю, где она, — пробормотала Стефани.

— Где?

— Наверное, в подвале заперлась с каким-нибудь симпатичным парнем.

Я рассмеялась.

— «Заперлась»? Она заперта с симпатичным парнем? Знаешь, как отвратительно это звучит?

Стефани изумленно подняла брови.

— Я не понимаю.

— Не важно, — произнесла я, и вышла за дверь. После сегодняшней ночи больше не буду играть в мамочку для моих пьяных друзей. Они все были приземленными. Я могу сделать это после.

Я пошла в подвал, не обращая внимания на девушек, которые бросали оскорбления в мой адрес за то, что я толкала их, пытаясь протиснуться между ними. Когда я заметила Грэтхен, мое сердце ушло в пятки. Она стояла в углу с Паркером. Моим инстинктом было побежать и запрыгнуть на него, вонзить в него когти, чтобы пошла кровь. Может быть, заставить его истекать кровью. Вместо этого я поспешила к своей подруге, весело обращаясь к ней, стараясь скрыть свой страх.

— Ты здесь! — позвала я громко.

Паркер повернулся и посмотрел на меня. Он был явно раздражен, конечно, я ведь прервала его игру.

— Бруки! — закричала Грэтхен. — О, мой Бог. Я искала тебя повсюду.

— Правда? — спросила я. Я не могла скрыть сарказм, даже при риске, что Паркер услышит.

— Это Паркер, — сказала Грэтхен, игнорируя мой вопрос. — Он состоит в команде по плаванию в твоей школе.

— Привет, — сказала я.

Он кивнул.

— Вы знаете друг друга?

— Мы лучшие подруги! — произнесла Грэтхен. — Брук раньше…

— Грэтхен, думаю, мы должны пойти и проверить Стефани, — прервала я. — Ее выворачивает наверху.

— Ужас,— ответила Грэтхен. — Почему бы тебе не пойти и проверить ее? Она сводит меня с ума.

— Она зовет тебя, — сказала я, дергая Грэтхен за руку.

— Эй, пусть Грэтхен останется, — сказал Паркер. Он оттолкнул меня. — Мы узнаем друг друга.

Мне хотелось придушить его. Как он смеет отталкивать меня! Еще один наглый ублюдок. Это что, условие, чтобы попасть в команду по плаванию?

— Может, в другой раз, — сказала я.

— Нет, — ответил Паркер. — Может, сейчас.

Мы стояли, не сводя глаз друг с друга. Я узнала все, что должна была знать о нем за те несколько секунд, когда наши глаза встретились. Он всегда получает то, что хочет, и считает себя выше остальных. Проблема в том, что он недооценил меня. И это была его ошибка.

— Сейчас Грэтхен пойдет со мной, — сказала я, обхватывая запястье Грэтхен. Я не собиралась отступать. Ему придется отрезать мою руку. — Отодвинься.

Я оттолкнула его в сторону, пожалуй, сильнее, чем хотела, но он понял. Он наблюдал, как я тащила Грэтхен за собой, игнорируя ее протесты и желание остаться в подвале.

— Ты не останешься в подвале! — зашипела я. — Так что заканчивай с этим!

Я случайно бросила прощальный взгляд на Паркера. Он стоял, засунув руки в карманы, уставившись на меня, видимо, решая, что он будет делать со мной в будущем. Я уверена, что он планировал это, так как я похитила его секс-игрушку на вечер.

Стефани сделала то, что ей сказали. Она все еще была в ванной, когда Грэтхен и я вернулись за ней.

— На меня много кто злится? — спросила она, когда я помогла ей вымыть лицо и руки. Ее с успехом стошнило несколько раз, но не так много, чтобы очистить организм от большого количества выпитого. По крайней мере, сейчас она не проглатывала слова, и была более последовательной, или настолько последовательной, насколько могла быть Стефани.

— В этом доме пятьсот ванных комнат, — ответила я. — Они разберутся.

И тогда Грэтхен решила, что ей тоже плохо, и едва я успела вовремя убрать ее каштановые волосы в сторону, прежде чем ее вырвало в туалет.

— Я действительно злюсь на тебя, Бруки, — сказала она после первого раунда с туалетом. Она не смотрела на меня, когда говорила это. Она была достаточно мудра, чтобы держать свою голову над унитазом…

— Не разговаривай, — приказала я. — Просто продолжай.

Я была раздражена, естественно, даже если могла вспомнить, как Грэтхен много раз делает то же самое для меня. Не могу поверить, что я так веселилась. Не могу поверить, что хотела это делать. В чем смысл? Весь следующий день я тратила на то, что лежала в кровати с пакетом замороженной фасоли, окруженная бутылками «Гаторейда». И если похмелье было особенно чудовищным, я плакала, от чего было еще хуже. Пустая трата жизни.

— Он был милым, — Грэтхен продолжала после второй волны. — Я хотела поцеловать его.

— Я знаю, что хотела, — ответила я. — Но он козел.

— Кто козел? — спросила Стефани. Она сидела на раковине, ее уже слишком короткое платье задралось до бедер, а длинные ноги слегка разведены и свисали по бокам.

Я обернулась и посмотрела на нее.

— Надеюсь, на публике ты так не сидишь?

Она пожала плечами.

— Кто козел?

— Просто парень-пловец из моей школы, — ответила я.

— Он не козел! — ответила Грэтхен, затем ее снова вырвало.

— Боже, Грэтхен. Сколько ты выпила?

Я терпеливо ждала, пока спазм стихнет. Она вытерла рот туалетной бумагой и обратилась ко мне.

— Откуда мне знать?

Я закатила глаза.

— Он наливал тебе всю ночь выпивку?

— Он джентльмен, — ответила она.

— И что это должно означать? — спросила я.

— Он ходил, чтобы принести мне выпивку, — ответила она. Больше не в состоянии стоять, она упала на пол ванной. Я могла бы потянуться и схватить ее за руку, чтобы удержать от падения, но не сделала этого.

— Да, держу пари, он сделал это, — сказала я. — Держись подальше от этого парня, Грэтхен. Я не шучу.

— Ты прямо сейчас тааакая совсем не веселая, — надулась Грэтхен.

Правда. Я не была веселой. Единственная причина, по которой я пришла на эту тупую вечеринку, чтобы немного последить. Уберечь глупую Грэтхен от изнасилования. Я преуспела во втором случае, но не в первом. Не знаю, что я ожидала услышать или увидеть. Но в глубине души я знала, что Паркер и Кэл что-то замышляли. Если они были, по сути, частью секретного секс-клуба, уверена, они бы искали партнеров или сторонников, способных расширить союз. Я сделала это своей миссией, но поняла, что мне придется проводить исследование в другой вечер. Главный мой приоритет сейчас — следить за своими друзьями. Я никогда не пожертвую их безопасностью, чтобы найти больше подсказок о Паркере и Кэле.

Я шла со своими уставшими, обезвоженными подругами к входной двери. Стефани не могла вспомнить, как попала на вечеринку, так что я решила отвезти ее домой. По пути к выходу, я заметила беседующих Кэла и Паркера. Они ютились в углу коридора и шептались. Я поймала взгляд Кэла, и он помахал мне. Я махнула в ответ, наблюдая, как Паркер нахмурился. Он попытался снова вернуть внимание Кэла, но тот был больше заинтересован наблюдением за тем, как я ухожу.

Даже когда я повернулась к нему спиной, все равно знала, что он все еще наблюдает за мной. То же самое чувство у меня было во время регистрации, когда волосы на шее встали дыбом. Тогда мне это не понравилось, а тогда я еще даже не была знакома с ним. Сейчас было хуже, потому что я встретила его. Я знала, чего он хотел от меня, и знала, что, в конце концов, дам ему это.

ГЛАВА 7

Впервые настоящий разговор у нас с Райаном Фостером состоялся сразу же после нашей маленькой шпионской игры. Воскресным утром я пылесосила пол в гостиной и открыла шторы, которые обычно закрывают обзор на улицу из огромного окна, потому что мне был нужен солнечный свет. Я поняла, что частично проблемы отца были из-за того, что он слишком много лет прожил без солнечного света.

Он жил в маленьком домике, напоминающим коробченку, которая была закрыта плотной тканью, не позволяя окружающему миру даже одним глазком подсматривать за его действиями. Мне было плевать на тех, кому хотелось подсмотреть, пока я могла ощущать солнечный свет на своем лице, сидя на диване и читая. Я пробыла в своем старом доме, по меньшей мере, девятнадцать часов до того, как открыла все окна, стараясь избавиться от пыли и гнетущего одиночества. Могу поспорить, это заставило моего папу нервничать, но он позволил мне впустить солнечный свет потому, что позволял мне все, чего мне хотелось.

Я заботливо маневрировала пылесосом под кофейным столиком, когда заметила его своим периферийным зрением. Я выглянула в окно и увидела, как он едет на скейтборде по тротуару. Он вовсе не был похож на скейтера, даже его одежда не говорила об этом, за исключением прически. На нем были повседневные прямые джинсы и обтягивающая голубая футболка. У него были красивые руки, но он не показался мне парнем, который ежедневно посещает тренажёрный зал. Хотя, едва ли у кого-то были такие мускулы от Бога. Он явно над ними работал. Я представила, как он рубит дрова, и лучше всего, если бы он это делал без рубашки. От этой картины у меня сжалось горло.

Он остановился напротив моего дома и посмотрел на входную дверь. Это напугало меня, и я знала, он точно переведет взгляд на открытое окно, так что я поскорее отвела глаза и продолжила пылесосить, очень стараясь выглядеть беззаботной и красивой. Но как можно выглядеть привлекательно, пылесося?

Я склонила голову в сторону и улыбалась себе под нос, но тут же почувствовала себя так глупо, что сразу прекратила. Положив свободную руку на бедро, я представила себя одной из моделей шоу «Цена удачи». Наконец, пришлось сдаться и выключить пылесос. Когда я все-таки отважилась выглянуть из окна, его уже не было, а разочарование заявило о себе неприятным покалыванием в груди. Мне не понравилось это ощущение. Я подумала, что не должна так себя чувствовать из-за человека, которого даже не знаю. Фыркнув, я убрала пылесос.

Вернувшись в гостиную, я снова его заметила. Он катился в противоположном направлении. И снова он остановился напротив моего дома, и я снова отвела глаза, взглянув на семейный портрет, все еще висящий над диваном. Я нахмурилась, потом подумала, что хмурые люди уродливы. Вместо этого я постаралась сладко улыбнуться, но улыбка выглядела настолько фальшивой, что я тут же сменила ее на задумчивость. Какого черта?

Я обернулась и посмотрела на окно, но, как и в тот раз, он исчез. Я подошла к окну и всмотрелась в направлении, в котором, как я думала, он уехал. Он успел проехать всего несколько домов вниз по дороге, одна нога стояла наготове на скейте так, словно он готов был взлететь в направлении моего дома. Я наблюдала, размышляя, что он решит, молчаливо умоляя его поехать в мою сторону.

Что мне действительно стоило сделать — это закрыть шторы. Я знала это, но он проезжал мимо моего дома третий раз, и я решила проверить почту.

Он катился прямо ко мне, когда я как раз подошла к почтовому ящику, и я оглянулась.

— Эй, Брук. Мне было интересно, когда ты решишь выйти и сказать «привет»», — сказал он, остановившись около меня и подкинув свой скейтборд к руке.

Нахальный ублюдок. Я покраснела и посмотрела на почту. Внезапно всё это стало таким интересным: счета и журнал по рукоделию. Журнал по рукоделию?

Я почувствовала его взгляд на мне и перестала копаться в почте.

— Ты видел меня? — спросила я, не глядя на него.

— Мне особенно понравился вид «рука-на-бедре», — ответил он.

Меня передернуло. О, Боже. Мне надо бежать отсюда.

— Пожалуйста, не надо, — сказал он и поймал мою руку. — Я всего лишь дразню тебя.

В конце концов, я набралась мужества посмотреть на него, и он отпустил мою руку.

— Почему ты просто не постучал в мою дверь? — спросила я. — Я видела, как ты проехал мимо, наверное, раза три.

Он пожал плечами и потер заднюю часть шеи.

— Окей, но это не ответ, — сказала я.

Он усмехнулся.

— Ты выглядела такой занятой, пылесосила.

Мгновение я рассматривала его.

— Ты живешь по соседству?

— Прямо вниз по улице.

Что ж, это было очень неловко. Все, касающееся этого парня, было неловким, начиная от его невероятно сексуального лица, прически и тела, и заканчивая тем фактом, что он ходил в мою школу и жил по соседству. Как я могла не замечать его до этого дня?

— Но я никогда тебя не видел, — произнес он. — Ты только переехала сюда?

— Ну, мой отец жил здесь какое-то время. Я переехала к нему, когда мама перебралась в Калифорнию, — объяснила я.

Он смотрел на меня так, как будто ждал дальнейших объяснений. Не знаю, почему, но мне хотелось рассказать все. Это было самонадеянно, но по каким-то причинам меня это не напрягало.

— Мои родители развелись, когда я училась в средней школе, — сказала я.

— Вот черт, они не могли выбрать более подходящего времени? — спросил он.

— Действительно. Тогда я уже была кудрявой, жирной и прыщавой. Проще говоря — сплошная неприятность. Ты подумал, что они могли бы подождать до старшей школы или подождать, когда все нормализуется.

Он усмехнулся.

— В любом случае, я ходила в «Хэноверскую Старшую школу» вплоть до прошлого года, — сказала я. — Но мне не хотелось ехать через всю страну в выпускной год, и вот я здесь.

— Но, в любом случае, это все ещё новая школа, — заметил Райан.

— Это так, но, в конце концов, район знакомый, и у меня есть подруга из старой школы, с которой я все ещё общаюсь, — сказала я.

Он кивнул.

— А какая история у тебя? — спросила я. — Я никогда не видела тебя, тусующимся с кем-то в школе.

Он тут же напрягся, сжимая челюсть точно так же, как и тогда, когда я подловила его в объективе камеры на волейбольной игре.

— У меня нет истории, — сказал он.

Я неслабо смутилась, не зная, что сказать. Было очевидно, что я задела его за живое, и подумала, что лучше не давить на него прямо сейчас. Однако во мне слегка вспыхнуло негодование. После всего, он просто ждал, что я поделюсь с ним, но не хотел ответить тем же. Мне никогда не нравились односторонние отношения, особенно дружеские.

— Итааак, где твой дом? — спросила я, пытаясь найти нейтральную тему.

— Он в шести домах от твоего вниз по улице, — ответил он. — На той же стороне улицы.

— Так мы практически соседи, — воскликнула я, и он кивнул, бросая скейтборд на тротуар.

— Я лучше пойду, — сказал он.

Я тут же ощутила разочарование. Мы только начали разговаривать, и было так много всего, о чем я хотела его спросить, узнать о нем. Почему он был на похоронах Бэт? Почему в школе он был одиночкой? Он был горяч, как пекло, так что я знала, что внешний вид тут ни при чем. Почему он все время смотрел на меня в школе? Почему выглядел сердитым на волейбольной игре? Почему Кэл сказал мне держаться от него подальше? Почему заговорил со мной только сейчас, выглядя веселым до тех пор, пока я не спросила о его прошлом? Боже, я не могла выдержать эту неосведомленность! И глядя, как он ускользал вниз по тротуару все дальше от меня, пока меня наполняли вопросы, оставляя меня в мерзком настроении на весь оставшийся день.

***

— Можешь поверить, что раньше я была черлидером? — спросила я у Люси, как только мы заняли наши места.

Она не знала, как реагировать. Уверена, ей было интересно, почему я вообще это упомянула. Это вышло случайно.

— Я имею в виду, я настолько не подхожу на типаж девушки-черлидера, не так ли?

Люси пожала плечами и одарила меня неопределенной улыбкой.

Я продолжала попытки.

— Я была флайером, — поделилась я. — Могла делать прыжок вверх с приземлением на руки хоть весь день, но «Либерти» было для меня самым сложным элементом.

Люси неловко поерзала на своем сидении.

— У черлидеров есть типаж?

Я была удивлена и почувствовала себя слегка воодушевленной.

— Конечно, есть. Они милые, энергичные и улыбчивые.

Она усмехнулась.

— Это так стереотипно.

Я засмеялась.

— Откуда, по твоему мнению, взялись стереотипы?

Она захихикала, а затем смолкла.

— Не все из них милые, — прошептала она.

— О, ты говоришь о дрянных девчонках, — сказала я.

Я чувствовала себя ужасно. Я знала, этот разговор причиняет ей боль. Знала, что это пробудит старые воспоминания, которые она бы хотела оставить глубоко похороненными, но я должна была узнать, что с ней случилось. После вечеринки я решила быть мученицей, если потребуется, для каждой из этих девушек. Но мне нужно больше информации. Это касалось уже не только Кэла.

Если бы я поставила себя в компрометирующую ситуацию с ним в любое время, когда бы я ни захотела, это понравилось бы мне? Нет, вся история принимала иные масштабы. Были и другие, и я не буду удовлетворена, разрушив жизнь только Кэлу. Я «покончу» с каждым из них.

Люси кивнула. Она выглядела так, словно принимала решение, обдумывая, скольким со мной можно поделиться. Она начала говорить, но тут же закрыла рот, когда Кэл подошел к моей парте.

— Эй, Брук, — произнес он, искоса стреляя взглядом в Люси. Я видела, как она задрожала. Это была самая настоящая дрожь.

— Привет, Кэл, — ответила я.

— Хотелось, чтобы ты подольше задержалась на вечеринке, — сказал он. — Я хотел пообщаться с тобой побольше.

— Ну, долг зовет, — ответила я. — Я должна была подбросить своих подруг домой.

— Да, они выглядели довольно пьяными, — сказал Кэл. — Одна из них увивалась вокруг Паркера.

— Мне кажется, я помню, как он увивался вокруг неё, — исправила я его.

— О, да, верно, — ответил Кэл, качая головой. — Ты действительно его разозлила. — Он усмехнулся. — Ты прервала его игру.

— Извините, — прошептала Люси и испарилась из комнаты.

Кэл наблюдал за ее уходом, а затем повернулся обратно ко мне.

— Эй, послушай, тебе, вероятно, не стоит с ней связываться.

— О, правда? Почему это? — спросила я.

— Она ненормальная, если ты понимаешь, о чем я, — объяснил он. — Я думаю, её отец покончил с собой или что-то еще случилось, и с тех пор она слегка рехнулась.

Я ненавидела Кэла. Смертельно ненавидела его. Если бы в моей сумке был нож, я бы вонзила его ему в сердце. Потом я бы отрезала ему язык за то, каким гребаным вруном он был. Отец Люси был жив и здоров, я узнала это на той неделе, когда она упомянула что-то насчет его работы. Единственный человек, который мог заставить Люси рехнуться, даже если это так, был сам Кэл. Он изнасиловал и её. Я знала, что это так.

Внезапно я взглянула на Райана. Я вспомнила предупреждение Кэла в спортзале о том, чтобы держаться подальше от Райана, потому что он сумасшедший. Что же случилось с Райаном? Очевидно, это что-то связано с Кэлом. Мой мозг вернулся к моменту в ресторане, вспоминая сестру Райана. Она выглядела так, что могла бы учиться в старшей школе, но я никогда ее не видела. Возможно, я просто не обращала внимания. Что, если и с ней что-то случилось? Что, если она была одной из жертв, а Райан был бессилен с этим что-либо сделать? Ведь гораздо сложнее привлечь к ответственности за изнасилование, если нет физиологичеких доказательств. Я сомневалась, что кто-то из этих девушек ходил в больницу после нападения. Я сомневалась, что сестра Райана сделала это, будучи такой юной и напуганной. И ей было стыдно.

Все это крутилось у меня в голове, и услышать словно издалека голос Кэла, старавшегося привлечь мое внимание, заняло у меня немало времени.

— Брук! — сказал он. — Черт, девочка, где ты была?

Я покачала головой.

— Сегодня у меня важный тест по физике. Мне жаль. Я просто отвлеклась.

Я повернула голову, ожидая увидеть Люси, застывшую неподалеку от входа в класс, не имеющей желания возвращаться до тех пор, пока Кэл благополучно не займет свое место в конце комнаты.

— Что ж, подумай о том, что я сказал. Просто стараюсь помочь тебе. Ты же новенькая и все такое, — сказал Кэл.

Он прошел в конец класса, и только тогда Люси зашла внутрь. Она бесшумно скользнула на свое место, не замечая моего присутствия.

***

— Скажите «Лучшие друзья навсегда!», — воскликнула мама за камерой.

— «Лучшие друзья навсегда!» — крикнули мы, держа наши подвески так, что разделенные кусочки были соединены, фиксируя разлом, скрепляя целое сердце, которое читалось как «Лучшие друзья» (Best friends). Это был мой любимый подарок на день рождения от самого любимого человека.

Бэт слонялась вокруг после того, как все гости ушли с праздника. Она оставалась на ночь, и у нас были большие планы, которые включали пиццу, фильмы, макияж и сплетни. Я не думаю, что какой-либо из моих последующих дней рождения мог бы сравниться с этим. Я решила, что восемь лет — это идеальный возраст, и хотела остановить этот момент, когда на мне красивый кусочек украшения, который моя лучшая подруга заботливо выбирала для меня, и никогда не взрослеть.

— Ты обещаешь не снимать его? — спросила Бэт, сидя со мной за кухонным столом.

— Никогда, — ответила я, думая о том, что не могу дождаться утра понедельника, чтобы показать его в школе, особенно тем девочкам, которые мне не нравятся.

Бэт улыбнулась от уха до уха, глядя, как я касаюсь пальцем кусочка сердца.

— Я хотела часть с «Be fri», но знала, что ты ее захочешь, — сказала она.

И правда, я рада носить часть «Be fri», а не «st ends», но я хотела обменяться. Если это сделает Бэт счастливой, не имеет значения, что это мой день рождения, я хотела обменяться.

— Хочешь, поменяемся? — спросила я.

— Нет, нет, — ответила она. — Мне теперь нравится моя половинка. Я просто говорю, что, когда я впервые увидела его, я подумала, что хочу твою.

Я улыбнулась и схватила очередную тарелку с тортом.

— Хочешь, разделим на двоих?

—Ммммм, — ответила Бэт и потянулась за пластиковой вилкой.

— Как думаешь, мы всегда будем лучшими подругами? — спросила я, запихивая слишком большой кусок торта в рот.

— Почему бы и нет, — ответила Бэт.

Я засмеялась с набитым ртом.

— Точно. Почему бы и нет?

— До тех пор, пока ты не станешь подлой, как Кортни, — сказала Бэт.

— Я бы никогда не повела себя, как она! — воскликнула я.

— Я знаю, Брук.

Она непринужденно закинула левую руку мне на плечо.

— С днем рождения, Брук, — сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Крошки торта с её губ остались на моем лице.

А мне было все равно.

***

Я проснулась в рыданиях. Схватилась за живот и стала раскачиваться вперед и назад, вперед и назад, чувствуя угрозу панической атаки, бессильная остановить ее. Я слышала голос Бэт, снова и снова повторяющий вопрос:

— Ты обещаешь не снимать его?

Я не могла дышать, когда новая волна рыданий захлестнула меня. Рукой я прикрыла рот, но это не подавило мои рыдания. Я привыкла к постоянному чувству вины, но это было чем-то другим. Это было тяжелее, страшнее. И я боялась, что останусь в этом капкане навсегда, не смея двигаться вперед из-за того, как предала её.

— Я обещаю! — закричала я до того, как поняла, что произнесла это вслух.

Папа влетел в комнату.

— Брук, что случилось? — спросил он, садясь рядом со мной и обнимая.

Я заплакала сильнее, пряча свое лицо на его плече, влага из моих глаз и носа стекала на него.

— Я была ужасной подругой, — плакала я.

Папа поглаживал мои волосы.

— Это невозможно.

Но папа не знал, что я сделала. Он не знал о грехах, о которых мне приходилось каяться, о болезни моего рассудка, которая заставляла меня все время слышать Бэт, говорящую со мной, молящуюся со мной. Проклинающую меня. Плачущую из-за меня.

Я отстранилась и вытерла нос.

— Да, папа, была.

— Что ты имеешь в виду, Брук?

— Ты будешь считать меня такой ужасной, если расскажу тебе, — ответила я. Мой голос не повиновался мне и дрожал.

— Я бы никогда так не подумал, — ответил папа.

Я вздохнула.

— Я тайком встречалась с парнем Бэт до того, как она умерла.

Папа промолчал.

— Она узнала об этом, — сказала я. — Я не думаю, что именно поэтому она… сделала это, но я чувствую себя такой виноватой. У меня не было шанса сделать все правильно. — Новые слезы покатились по моим щекам, одна за другой спускаясь по моим рукам и груди.

— Ты всё ещё с её парнем? — спросил папа.

— Нет! — воскликнула я. — О Боже, нет!

— Значит, ты всё сделала правильно, — ответил папа. Он приобнял меня одной рукой, и я положила голову ему на плечо.

— Я не думаю, что этого достаточно, — прошептала я.

— Ты попросила у неё прощения до того, как она умерла? — спросил папа.

— Да. Я имею в виду, что она не стала бы говорить со мной тет-а-тет, поэтому мне пришлось оставлять ей сообщения на автоответчик, но да. Я пыталась. Я пыталась месяцами. Всё лето.

— Что ж, милая. Это все, что ты могла сделать, — сказал папа и поцеловал меня в макушку.

Но я знала, это не всё, что я могу сделать. Есть путь искупления для меня. Я должна это сделать, иначе Бэт будет преследовать меня вечно. Я представила, как мой мозг ухудшается, становясь черным от болезни, вызванной чувством вины. Я не могла выдержать эту мысль, и упросила отца остаться со мной. Я слишком боялась снова заснуть и увидеть лицо Бэт, поэтому мы спустились вниз. Он сделал мне чай, и мы сидели бок о бок, беседуя в ранние утренние часы, пока на заднем фоне гудел телевизор.

***

Я стояла, рассматривая пустой холст — совершенно белый и полный надежд. Мои краски были наготове, как и образ в голове. Я расположилась на улице, на задней террасе. Я никогда не рисовала в доме, даже с приемлемым освещением. Нет. Если я хотела создать что-то стоящее, мне нужно было солнце.

Солнечный свет на моей макушке был теплым и восхитительным, слабее летнего солнца, но все же сильнее, чем зимнее. Времена года менялись, и я отметила первые пожелтевшие листья на заднем дворе. Это и было моей идеей: нарисовать листья.

Я окунула кисточку в лужицу масляных красок, которые смешала. Я никогда не рисовала акрилом. Мама как-то спросила меня, почему я не могу быть «дешевым» художником, отмечая огромную разницу в цене между акриловыми и масляными красками. Что я могла сказать? Я не могла заставить её почувствовать разницу, ведь акриловые краски засыхают почти мгновенно на холсте. Невозможно ими манипулировать. Они упрямы, и непростительно сделать ошибку. У тебя нет другого выбора, кроме как рисовать после своего промаха. А потом он остается, скрытый в картине, но ты всегда будешь знать, что он там был.

Но масляные краски другие. Они прощают тебя, если ты ошибешься, засыхая медленно, чтобы предоставить тебе достаточно времени, чтобы исправить ошибки, и сделать все правильно. Во многих случаях, я могла оставить мою картину на несколько дней, вернуться к ней и манипулировать цветами, как будто они только что были нанесены. Масляные краски приспособлены к человеческим условиям, они понимают наши недостатки и дают нам достаточно времени, чтобы изменить себя до того, как мы все сделаем правильно. Я не могла заставить маму понять все богатство масляных красок.

— О, я знаю все об их богатстве! — сказала мама несколько лет назад, когда у меня только появилось это хобби. «Всё, что я знаю, это то, что лучше бы тебе это не наскучило».

Мне никогда не надоедало рисовать. Если уж на то пошло, я трудилась каждый год, чтобы стать лучше, изучая новые техники, открывая свои сильные стороны. Кроме того, рисование помогало мне спастись. Мне не нужно было быть популярной Брук. Забавной Брук. Сексуальной Брук. Остроумной Брук. Я могла быть настолько уязвимой и странной, насколько мне хотелось, и мои друзья прощали мне это, потому что это — творчество. И они были впечатлены.

Первое прикосновение кисти к холсту опьяняющее. Думаю, это обещание чего-то замечательного, красивого. Ты можешь видеть законченный результат в своем подсознании, но никогда не выходит в точности то, чего ожидаешь. Это всегда лучше, по крайней мере, исходя из моего опыта. И вот откуда исходит опьянение. Ты думаешь, что знаешь, чего ожидать. Ты думаешь, что у тебя всё спланировано. Но что-то внутри тебя всегда удивляет, и это скрытое что-то удерживает тебя в безмолвии до тех пор, пока картина не будет завершена.

Я начала, чувствуя прилив удовольствия в момент, когда моя кисть коснулась холста для первого мазка. Я работала все утро, выписывая каждый листок, заботливо смешивая цвета, которые, как я думала, должны отразить один из последних выдающихся всплесков жизни: жемчужные тона богатого красного, золотого, коричневого и огненно-рыжего. Но я не могла сделать цвета достаточно яркими. Они выглядели ярко на палитре, но в момент, когда я наносила их на холст, они становились блеклой, скучной тенью.

Я думала, глаза разыгрывают меня. Я посмотрела вниз на свою руку, которая держала палитру. Цвета кричали на меня. Я посмотрела на свою картину. Они стонали перед тем, как стихнуть. В мгновение ока. Но перед этим они немного посмеялись надо мной. Я слышала их смех. Я слышала её смех.

Мое сердцебиение ускорилось. Я почувствовала прилив гнева, который был далек от праведного. Это был чистый гнев, и он проносился сквозь меня как прилив адреналина. Такой вид гнева, с которым ты ничего не можешь поделать, но если ты не будешь сдерживаться, ты знаешь, что взорвешься. Я не хотела привлекать внимание соседей, играющих поблизости, поэтому негодовала молча.

Я уставилась на свою безжизненную картину и проговорила:

— Бэт. Ты долбанная сука.

ГЛАВА 8

Райан был особенно молчалив после нашего разговора, состоявшегося несколько недель назад. Он не замечал меня в классе, и я больше не видела его, катающимся на скейте по тротуару. Иногда я сидела в гостиной, открыв шторы, и высматривала его. Это было очевидно и отчаянно, но мне было все равно. Я знала, он видел несколько раз, как я разговаривала с Кэлом в школе, и мне было любопытно, было ли это причиной отсутствия интереса с его стороны. В любом случае, мои чувства были задеты, так же, как и моя гордость. Разве не должен он пытаться завоевать мое расположение или что-то ещё? Разве это не то, что делают мужчины?

Вместо того, чтобы ждать его, я решила нанести ему визит. Была вторая половина зябкого октябрьского дня, суббота, так что я захватила легкий жакет и направилась вниз по тротуару, отсчитывая шесть домов от моего. Я прошла по каменной дорожке к входной двери, чувствуя, как стремительно бьется сердце. Это было хорошее волнение, ожидание чего-то чудесного, смешанного со страхом, что все обернется не так, как надеешься. Но надежда, в любом случае, заставила меня постучать в дверь.

Ответила молодая девушка.

— Да?

Я узнала её, это была сестра Райана, которая была с ним в ресторане. Волосы у нее были того же цвета, что и у Райана, те же голубые глаза, хотя её глаза были менее прозрачными.

— Я Брук. Живу прямо на этой улице, — произнесла я. — Я подруга твоего брата.

— У моего брата нет друзей, — ответила девушка. — Но, в любом случае, я впущу тебя.

Я была поражена. Сказать такое, и то, как она это сказала. Сухой факт. Не грубо или жестоко. Просто как факт.

Я выпалила то, что не должна была.

— Как у него может не быть друзей? Он такой милый.

Тупица. Какая тупица.

— Ужас, — ответила девушка. Она приподняла голову и изучала меня. Она была такой хорошенькой, и мне стало интересно, почему я никогда не замечала ее в школе. — Он тебе нравится?

Я не знала, что ответить. Её губы скривились в усмешке, и она отошла в сторону, приглашая меня внутрь.

— Райан! — крикнула она в сторону лестницы. — Твоя девушка здесь.

— Мило, — проговорила я, и она захихикала. — Как вышло, что я не видела тебя в школе?

— Я ещё не в старшей школе, — ответила она. — Я в восьмом классе.

— Понятно.

Я посмотрела на лестницу, сердце заколотилось, когда я услышала тяжелую поступь. Появился Райан, одетый в клетчатые пижамные штаны, со спутанными волосами, он спускался по лестнице с наполовину натянутой футболкой. В голове крутились мысли о его рельефном прессе с четко очерченными мускулами до того, как он опустил футболку. Он был сексуальнее, чем когда-либо.

— Эй, — сказал он мне. Он явно был в замешательстве.

— Привет, — ответила я, будучи в таком же замешательстве. Зачем я вообще пришла?

— Райан, когда ты успел завести девушку? — спросила его сестра.

— Она не моя девушка, Кэйлин, — ответил Райан. — Уходи.

Я знала, это глупо, но мое сердце перестало биться от этих слов: «Она не моя девушка». Я почувствовала укол, но постаралась это проигнорировать.

Кэйлин пожала плечами и вышла из комнаты. Она утратила интерес, как только узнала, что статус отношений её брата не поменялся.

— Твоя сестра милая, — заметила я.

— Моя сестра надоедливая, — ответил он, проводя рукой по своим растрепанным волосам.

— Ты только проснулся, — спросила я, отмечая его одежду.

— Нет, — ответил он.

— Таааак, почему в пижаме? Вроде как уже 4 часа дня.

Он пристально смотрел на меня с секунду.

— Почему ты здесь?

Я ненавидела, когда люди так делали: отвечали вопросом на вопрос. Это бесит.

— Просто мы не говорили неделями, — сказала я. — Я подумала, что могла бы зайти и сказать «привет».

— Правда? — он прозвучал искренне шокированным.

— Ну, да. Я подумала, может, мы могли бы пообщаться, — предложила я.

Правда была в том, что я хотела, чтобы он меня добивался. Я думаю, это по определению женская фишка — желать, чтобы тебя добивались. И я думаю, что Райан хотел быть инициатором, но я или он, или кто-то другой запороли все это дело. Поэтому я проглотила свою гордость и дала знать о своей заинтересованности, надеясь, что он продолжит там, где мы начали несколько недель назад, стоя снаружи моего дома. Я знала, что не должна была этого делать. Как я могла подумать, что могу справиться с Райаном и Кэлом? Бога ради, мы же все ходили в одну школу. Но в этот момент мне было все равно. Он стоял возле меня с волосами, которых я ужасно хотела коснуться пальцами, и прессом, который я хотела ощутить.

Я признала свою уязвимость. Я чувствовала её весь день, стараясь занять себя чем-нибудь, чтобы избежать борьбы с ней. Папе пришлось уехать в офис, и я осталась одна. Бэт пробралась на первое место в моих мыслях, спрашивая меня, почему я не продвигалась быстрее, почему я не старалась усерднее, чтобы отомстить за нее, и я не могла ее заткнуть. Я пыталась. Тем, что носила подвеску со сломанным сердцем, которую она подарила. Я думала, это успокоит её, но это только поощрило её непрерывный допрос. Мне нужно было отвлечься. Райан стал бы идеальным отвлечением.

— Ты хочешь пообщаться.

Это не было вопросом. Он произнес это с сарказмом, и меня это взбесило.

— Что ж, если ты занят, я пойду, — ответила я, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Нет, — сказал он, и взял меня за руку. — Я просто в замешательстве.

— На счет чего? — спросила я, поворачиваясь к нему лицом. Он отпустил мою руку.

— Я не знаю, почему ты хочешь общаться.

Он смотрел на меня своими глазами цвета океана, его брови были в задумчивости нахмурены, и в этот момент я решила, что не хочу общаться. Я хотела целоваться. Ужасно сильно.

— Райан, ты обещал подкинуть меня к Линдси домой, — проскулила Кэйлин с верхней ступеньки лестницы. Сумка для ночевки была перекинута у нее через плечо.

Райан не отводил от меня глаз.

— Ты заинтересована в поездке к Линдси домой, чтобы подбросить мою сестру?

Я улыбнулась и кивнула.

— Хорошо. Подожди здесь, — и он пропал из виду, поднявшись по лестнице.

Пока он переодевался, Кэйлин засыпала меня вопросами, успешно выуживая у меня всю важную информацию, пока её брат не спустился: мой возраст, класс, семейное положение, социальный статус в школе. Я сказала ей, что самая популярная девчонка в классе. Она не поверила мне, так и сказала, но, думаю, я ей все равно понравилась.

Несколько минут спустя, Райан спустился, одетый в джинсы и темно-зеленый кардиган. Он выглядел, как парень с постера «Banana Republic», и мне нравилась каждая деталь.

— Может, Райан перестанет быть таким унылым неудачником в школе, если ты начнешь с ним зависать, — сказала Кэйлин, когда Райан схватил ключи от машины со стола в холле.

— Может, — ответил он, и она ухмыльнулась ему.

Поездка к Линдси была наполнена болтовней Кэйлин. Мне нравилось слушать её. Она была забавной и милой, быстрой на остроумные замечания, и в ее характере не было ничего, что могло бы предположить, что с ней случилось что-то ужасное. Она была светлой и разговорчивой. Счастливой.

Я осознала, что поторопилась делать выводы в момент паники, предполагая худшее из-за того, что Кэл так настойчиво говорил, чтобы я держалась от Райана подальше. Естественно, я предположила, что Кэл сделал что-то ужасное Кэйлин и не хочет, чтобы об этом узнали. Я думала, что становлюсь параноиком.

Как только мы подбросили Кэйлин, мы вернулись к Райану домой. Он пригласил меня в свою комнату, и я, наверное, слишком быстро последовала за ним. Я продолжала убеждать себя не набрасываться на него, но это было сложно, когда он так вызывающе закрыл дверь в свою спальню. Я чувствовала себя, как парень. Полностью погружена в мысли только о сексе.

— Мне не нужно было сегодня работать, — сказал он, плюхаясь на свою кровать. — Вот почему я был всё ещё в пижаме. Я доделал домашнюю работу, и потом целый день играл в видеоигры.

— Сначала ты сделал домашнюю работу? — спросила я, хихикая.

— У меня хорошее отношение к работе, — ответил Райан, усмехаясь.

— Действительно?

Я плюхнулась на кровать рядом с ним. Нет смысла быть застенчивой. Я пообещала себе, что я лишь отвечу на поцелуй, а не стану его инициатором.

— Так, где ты работаешь?

— В магазине игр, — сказал он.

— Видеоигр?

— Ага.

— Так ты много играешь в видео игры?

— Ага.

— Ты не показался мне придурком, — сказала я, и тут же пожалела об этом.

Райан засмеялся.

— Я не считаю, что нужно быть придурком, чтобы любить игры.

Я смущенно улыбнулась.

— Оу.

— Хотя, кроме этого мне ещё нравится механика, — добавил Райан. — Так что, может, это делает меня придурком.

Я усмехнулась и придвинулась ближе.

— Так как там твоя мама в Калифорнии? — спросил Райан. Он немного отполз от меня. Я думаю, что заставила его чувствовать себя некомфортно. Мне стоило сидеть на его рабочем кресле, но если я пересяду сейчас, это будет выглядеть странно.

— У неё все хорошо, — ответила я. — Я беседую с ней раз в неделю.

— Готов поспорить, она очень по тебе скучает, — предположил Райан.

Я кивнула.

— Хотя, я рада, что осталась здесь. Я могу заново узнать папу, и это здорово. Я, наверное, общаюсь с ним значительно больше, чем положено большинству девочек-подростков.

Райан кивнул.

— Правда в том, что мне это нравится. Я не знала, что мы сблизимся так быстро. Похоже, как будто и не было всех этих лет, когда мы жили отдельно.

Райан снова кивнул.

Мы сидели в напряженной тишине, и так как не похоже было, что Райан собирается что-нибудь сказать, заговорила я.

— Так ты собираешься рассказать мне что-нибудь о себе, кроме того, что ты любишь играть в видеоигры?

— Что ты хочешь знать? — спросил он.

— Ну, для начала, как долго ты здесь живешь? — спросила я. Я провела рукой по его одеялу.

— Всю жизнь.

— Так ты ходил в «Черити Ран» с девятого класса?

— Ага.

— У тебя есть ещё братья или сестры?

— Нет.

— Чем увлекаешься?

— Я чувствую себя, как на интервью, — сказал он.

Я улыбнулась.

— Ну, ты же не предлагаешь никакой информации. Приходится спрашивать.

— Брук, почему нам вместо этого не поговорить о тебе? Ты кажешься гораздо более интересной.

Я почувствовала разочарование.

— Уверена, это не так. Почему ты такой таинственный?

Я старалась звучать беззаботно, но это прозвучало как обвинение.

На мгновение Райан замолк.

— Слушай, тебе действительно не стоит связываться со мной в школе, ладно?

Какого черта это должно означать?

— Полагаю, я немного изгой. И я не возражаю. Я просто не хочу утянуть тебя на дно.

Я смотрела на него, потрясенная.

— Хорошо. Ты только что поднял свой уровень загадочности на триллион.

Он засмеялся. Это был искренний, мрачный и низкий смех, тот самый вид мужского смеха, который звучит чертовски сексуально.

Я придвинулась немного ближе, и в этот раз он не шевельнулся.

— Это твой выпускной год, и ты должна встречаться с людьми, заводить друзей и веселиться, — сказал он.

— Я встретилась с тобой, — предложила я. Это прозвучало кокетливо и чувственно.

Райан ухмыльнулся.

— Ты собираешься стать моей проблемой в этом году, не так ли? — спросил он мягко.

Да, черт возьми.

Я посмотрела на него и позволила себе потеряться в этих прозрачных глазах. Мне все равно, даже если они хранили целую тучу тайн, которыми он не желал делиться. Я просто знала, что изголодалась по прикосновениям, особенно по прикосновениям того, кого хотела.

— Я даже не знаю тебя, — сказал он. Он поднял свою руку к тыльной стороне моей шеи, легонько пробегая по коже кончиками пальцев.

— Могу сказать то же самое о тебе, — ответила я. Я касалась его шеи кончиками пальцев в довольно похожей манере.

Это было невероятно интимным: сидеть здесь, поглаживая шеи друг другу, лбы прижаты так, что наши губы разделяли считанные сантиметры. Я подумала, что это, должно быть, более личное, чем секс, и я не знала, что делаю. Рациональная часть моего мозга кричала, что это слишком скоро. Сексуальная же часть подбадривала меня. Мстящая часть ругала меня за соблазнение не того парня.

— Я думаю, ты полна секретов, — прошептал Райан.

— Я знаю то же о тебе, — прошептала я в ответ.

— Тогда ладно. Мы могли бы поделиться одним. Но только одним, — сказал он.

— Нам придется спрашивать друг у друга?

Райан напрягся на мгновение, рука застыла на моей шее.

— Думаю, да.

— Почему ты был на похоронах Бэт? — спросила я. Мне даже не пришлось над этим думать.

— Я знал её. Она ходила в нашу старшую школу. Я услышал о том, что случилось, и просто почувствовал, что должен пойти.

Я ощутила мгновенные тревожные слезы в глазах, угрожающие выплеснуться из-под моих век и разрушить этот личный момент.

— Почему ты была на похоронах Бэт? — спросил Райан.

Я сглотнула.

— Она была моей лучшей подругой.

Райан отстранился от меня. Я знала, что он так сделает.

— Ты… ты знаешь, почему она это сделала?

Это был секрет, которым я не желала делиться. Я покачала головой, опустив глаза. Я почувствовала его руки вокруг себя и перестала думать о Бэт. Я провела весь день в мыслях о Бэт. Прямо сейчас я хотела думать о Райане и всех тех вещах, которые он планировал со мной сделать в своей кровати. Я знала, что все это слишком скоро, но мне было всё равно. Я чувствовала его руку на подбородке, пока он склонял мой рот к своему. Секунду он колебался, перед тем, как прижался губами к моим.

Многие описывают, что от поцелуя ты начинаешь таять, и я, наконец, узнала, почему. Я думала, моё тело становится жидким. Я ощущала, как кости высвобождались, угрожая раствориться и оставить меня одной большой лужицей желе. Его губы были невероятными, мягкими и упругими, они осыпали мои собственные губы легкими поцелуями до того, как я сместилась и хрюкнула — да, действительно хрюкнула — от недовольства.

— Чего ты хочешь, Брук? — спросил он у моих губ.

Я заскулила в ответ, а он поцеловал меня сильнее, наконец-то используя язык. Вот, чего я хотела. Я наши языки переплелись, я ощущала резкое томление глубоко в животе, которое почти причиняло боль. Я подумала, что это тот самый парень, которого я должна целовать всегда, что все, кто был до него, вовсе не считаются.

Райан отстранился.

— Я хотел сделать это с тех пор, как столкнулся с тобой на похоронах.

— Почему же ты остановился? — я спросила игриво.

Райан устало улыбнулся.

— Брук, я не думаю, что могу с кем-то сейчас быть, и я не могу рассказать, почему. Это никак не связано лично с тобой. Ты красивая. Просто…

— Стоп, — сказала я. — Давай будем волноваться о твоих проблемах позже. Ты можешь просто снова меня поцеловать?

Может, это прозвучало жалко. Может, я была совсем жалкой. Я не должна была физически сближаться с парнем, которого едва знала. О, кого я обманываю? Я совсем его не знаю! Но я изучала его губы, и это уже кое-что. Верно?

Уголок его рта приподнялся, и я восприняла это, как приглашение. Я набросилась на него, прижимая к кровати, и жадно поцеловала. Да, я была агрессивной. И что? Похоже, он не возражал. Он обнял меня за талию и сжал. От этого мое дыхание моментально сбилось, и я взвизгнула.

— Прости, — пробормотал он мне в рот, теряя хватку.

Я углубила поцелуй, и до того, как осознала, оказалась на спине, прижатая к одеялу его весом. Он переместил губы на мою шею, посасывая и покусывая, вызывая стоны, вскрики и другие звуки. Меня осенило, что мы вели себя так, как будто не занимались этим годами. Для меня это было пять месяцев. И мне было интересно на счет моего таинственного мужчины.

Я оттолкнула его, и он отпустил мою шею, глядя вниз на меня.

— Я сделал что-то не так? — спросил он.

— Нет, — ответила я. — Просто, когда ты в последний раз был с девушкой?

Его лицо порозовело.

— Это так заметно?

— Нет, нет! — сказала я. — Просто мне интересно.

Райан задумался на мгновение.

— Не знаю. Год назад?

— Что?!

Он сел, откинувшись, на пятки и провел рукой по волосам.

— Я не имела в виду ничего такого, — сказала я. Я чувствовала себя такой дурой.

— Ничего страшного, — ответил он. Он встал с кровати и подошел к двери спальни. — Я собираюсь немного пройтись.

Я уставилась на него.

— Ну, например, сейчас, — сказал он.

— О. Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Ну, будет странно, если мои родители придут домой и найдут в моей спальне какую-то девушку, — ответил он.

Я чувствовала себя униженной. Я была просто «какой-то» девушкой, сказал ли он это в отместку или нет. Мне не стоило сюда приходить. Не стоило с ним целоваться. Не стоило заставлять его чувствовать себя пристыженным. Я была такой кретинкой. Я думала, только парни могут носить такое звание, но поняла, что девушки тоже могут.

Я встала и последовала за ним к входной двери. Мы стояли в неловкой тишине до того, как я ушла. Он не попрощался, и я тоже.

***

— Почему ты сделала из него посмешище? — спросила Грэтхен.

Я согласилась провести с ней ночь, но только если она не заставит нас пойти на очередную вечеринку.

— Я не делала из него посмешище, — ответила я. — Или, по крайней мере, я не имела этого в виду.

— Он был ужасен?

— Совсем наоборот. Все было так горячо, пока я не открыла свой глупый рот, — проскулила я.

— Почему ты это сделала?

— Год, Грэтхен! Какого черта? Я имею в виду, я могла бы понять, если бы он был уродлив или ещё что, но парень убийственно великолепен! Я не смогла скрыть свое удивление. Чего ты от меня хочешь?

Грэтхен бросила пилочку в мою сторону и стала изучать свои ногти.

— Так, было похоже, что между вами двумя неконтролируемое сексуальное напряжение? — спросила Гретхэн.

— Определенно. Мы даже не знаем друг друга. Я набросилась на него, как бешеная шлюха, — сказала я.

— О, Брук. Перестань ругать себя за это. Сеанс поцелуев может быть очень приятным.

— Я хочу чего-то большего, чем просто сеанс поцелуев с ним, — сказала я, подпиливая ногти.

— Так это выходит за пределы сексуального притяжения? — подтвердила Грэтхен.

Я угрюмо кивнула. Я почувствовала себя, как влажное большое одеяло на ее вечеринке в субботу. Я не знаю, почему она пригласила меня остаться. Она слышала мой голос по телефону ранее. Удрученный. Слегка стервозный.

— Ну, ты знаешь, что должна сделать, — ответила Грэтхен. — Вернись туда и извинись.

— Я даже не знаю, за что извиняюсь! — заявила я.

— Ты извиняешься за то, что заставила его чувствовать себя неудачником из-за того, что он год не целовался с девушкой. Вот за что, — сказала Грэтхен.

— Отлично.

— Бруки, сбей спесь, ладно? Сегодня только ногти, повторы «Секса в большом городе» и «Баккарди» (Прим. Последние полвека Bacardi – самая популярная марка рома в мире.). Она погрузила руку в сумочку и достала несколько бутылочек из самолета.

— Где ты их достала? — спросила я. Я была не в настроении присматривать за Грэтхен сегодня.

— Почему это имеет какое-то значение? — воскликнула она, держа миниатюрную бутылочку рома.

— Я не хочу повторять ту пятничную ночь с тобой, Грэтхен, — предупредила я.

— О, расслабься. Пью не я. Ты, — сказала он.

— Ни за что.

— О, да, ты пьешь. Тебе нужно забыться и перестать волноваться насчет Райана, и немного повеселиться сегодня, — сказала Грэтхен. — Мы никуда не идем. Мы остаемся прямо здесь, в моей комнате. Это мое «спасибо» за то, что позаботилась обо мне после вечеринки Таннера.

— Я не могу пить чистый ром, — произнесла я.

— Привет, Брук. Я в курсе. Ты ведешь себя так, как будто я не имею понятия, кто ты, — разбушевалась Грэтхен, и указала на бутылку колы, стоящую на её письменном столе.

Тридцать минут спустя я была в хлам.

— И я такая, что? Что? Что? Год? Это, как бы, абсолютно невозможно, потому что он таааак безумно горяч, — сказала я, развалившись на полу спальни Грэтхен только в лифчике и трусиках. Я не имела ни малейшего понятия, что случилось с моей одеждой.

— Ты хотела закончить переодевание в свою пижаму? — спросила Грэтхен, хихикая.

Ох. Вот что случилось с моей одеждой.

Я покачала головой из стороны в сторону.

— Эй, не качай слишком сильно. Я не хочу, чтобы тебя вырвало на мой ковер, — сказала Грэтхен.

— Я просто хотела сказать, Райан, почему ты такой великолепный и странный? Что у тебя за тайны? Твои тайны, Райан. Я должна узнать их. Я перекатилась на живот. — Боже, можешь просто сказать мне! — умоляла я.

Грэтхен рассмеялась.

— Грэтхи? — спросила я.

— Не называй меня так — ответила она.

— Я была готова соблазнить его. Я сейчас совершенно не шучу, — сказала я. — Я хотела с ним такое вытворять.

Я подползла прямо к подруге, которая сидела напротив меня, прислонившись к своей кровати.

— Ты понимаешь, что я тебе говорю? Я хотела делать с ним всякие вещи. Множество вещей, — добавила я, находясь в паре дюймах от её лица.

— Например, вдуть ему? — спросила она.

— Вдуть ему до взрыва! — ответила я, и Грэтхен упала на пол, смеясь. — Что? — спросила я, тоже смеясь, потому что смех Грэтхен заразителен.

— Я люблю тебя, — сказала она между хихиканьем. — Расскажи больше.

— Я хочу плавать в его глазах, — произнесла я мечтательно.

— О, Боже.

— Выйти за него и завести детей, — закончила я.

— И вдуть ему тоже, правильно?

— До Марса, — вздохнула я, прислоняясь к кровати. Грэтхен села и присоединилась ко мне. — Весь путь до Марса.

Я посмотрела на свою подругу. Она смотрела на меня, усмехаясь.

— Можно, я ему позвоню? — спросила я.

— Нет.

— Я просто хочу пожелать ему доброй ночи, — добавила я.

— Нет.

— Но мне нужно сказать всего пару вещей.

— Нет, не нужно.

— Но я обещала, что позвоню сегодня.

— Нет, не обещала.

— Но я люблю его.

— Я знаю, Бруки.

— Я так его люблю. Я никогда никого не любила так, как его.

Грэтхен приобняла меня рукой, и я положила голову ей на плечо.

— Я знаю, Брук.

— Как думаешь, он меня любит?

— Я думаю, он по уши влюблен в тебя.

Я прохныкала.

— Можно мне ещё выпить?

— Ты выпила всё, — ответила Грэтхен.

Я хмыкнула и посмотрела на телевизор.

— Люди, Шарлотта просто хотела иметь чертового ребенка! Неужели это так много?

— Знаю, — сказала Грэтхен. — У нее сложная сюжетная линия.

— Это, черт возьми, нечестно, — ответила я и икнула.

Я сразу же заснула на плече Грэтхен, моя голова покачивалась вверх и вниз как на волнах. Перед тем, как задремала, я услышала издалека голос подруги.

— Завтра у тебя будет сильнейшая головная боль.

ГЛАВА 9

Твою ж мать.

Я проснулась в кровати Грэтхен, страдая от головной боли. Она вышла из ванной, волосы завернуты в полотенце, улыбка расцвела на лице. Она выглядела бодро.

— Привет, солнышко, — сказала она, подходя к комоду.

— Я тебя ненавижу, — промямлила я.

— Эй. Я не подначивала тебя выпить всё, что было, Брук, — ответила она.

— Я всё ещё тебя ненавижу.

Грэтхен надулась.

— Ты знаешь, что повеселилась.

Мои губы сложились в болезненную улыбку.

— Насколько глупо я себя вела?

— Ну, мне пришлось побороться, чтобы отобрать твой телефон, — ответила Грэтхен.

— Не может быть! Я помню, как засыпала на твоем плече, — возразила я.

— Ага. А потом ты проснулась и захотела поговорить со своим папой, потом с мамой, Финном, а потом с Райаном, — сказала Грэтхен. — Особенно с Райаном.

Я закрыла лицо руками.

— Я такая идиотка.

—Нет, — возразила Грэтхен, распуская волосы и собирая их во влажный пучок. — Это было безобидное веселье. Ты стала дурачиться, и я уложила тебя в постель. Просто пообещай мне, что никогда не будешь пить в одиночку.

—Я больше никогда не буду пить, какое-то время точно, — пробормотала я.

Грэтхен вздохнула.

— Так все говорят.

Я перекатилась на бок и почти закричала в агонии. Пульсация в голове стремительно приблизилась к взрыву перед тем, как снова осела до степени наказывающей боли.

—Я собираюсь за завтраком. Что ты будешь?

От мысли о еде меня чуть не вывернуло. Я закрыла глаза и тяжело сглотнула.

—Тебе не стоит выходить с влажными волосами. Там холодно, — произнесла я.

—Там хорошо. И я заставлю тебя что-нибудь съесть, — ответила Грэтхен. — Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Я и не собиралась покидать её кровать. Никогда.

Когда я вернулась домой около трех, то упала на свою постель. День был уже испорчен, и я не хотела ничего больше, кроме как проспать свою головную боль. Я убедила себя, что у меня не будет снов в этот раз, потому что мой мозг нормально не функционирует. Как могу я вызвать в памяти события прошлого, когда я не могу вспомнить, какой сегодня день недели?

— Ладно, ты была права, — признала Бэт. — Я думаю, что влюблена в него.

— О? — я поерзала на пассажирском сидении.

— Да. И я никогда не испытывала подобного к кому-либо, — добавила Бэт. — Рискую прозвучать супер убого, но спасибо тебе.

Она бросила на меня взгляд, а потом вернула внимание к дороге.

—За что спасибо? — спросила я.

—За то, что свела меня с ним! Алло? — она снова посмотрела на меня. — Да что с тобой сегодня?

—Ничего, — соврала я.

Я не могла выбросить из головы картинку, как Финн наклоняется и целует меня. Это случилось прошлой ночью. Мы гуляли втроем с тех пор, как я потерпела неудачу на очередном свидании вслепую, и сначала мы завезли домой Бэт. Я поехала домой с ним, и он поцеловал меня до того, как я смогла найти дверную ручку и выскочить из машины.

Это не было неожиданностью. Он флиртовал со мной всю прошлую неделю, всегда скрытно и всегда в отсутствие Бэт. Когда я набралась храбрости спросить его, какого черта он делал, он поцеловал меня. И я ответила на поцелуй.

—Брук?

—А?

—Не хочешь рассказать мне, что происходит? — спросила Бэт, сворачивая на парковку перед торговым центром.

—Ничего, — ответила я. — Клянусь.

—Точно? — надавила она.

—Абсолютно.

Бэт на мгновение замолчала.

— Тогда ладно. Можем мы продолжить говорить обо мне?

Я улыбнулась.

— Конечно.

Мы поторопились в торговый центр. Ни одна из нас не взяла зонт, и легкий апрельский дождь угрожал испортить идеально уложенные волосы Бэт. Мои волосы, впрочем, выглядели дерьмово, и я была более, чем счастлива стоять под дождем, если бы он мог расплавить меня в абсолютное ничто. От вины мне хотелось испариться.

— У нас с Финном сегодня вечером свидание, — сказала Бэт.

— Я знаю.

— Думаю, он собирается что-то мне сказать.

Мое сердце сжалось.

— Да?

— Ну, он ведет меня в тот шикарный ресторан на Гленвуд Авеню. Это означает только одно.

— Он собирается сделать предложение? — спросила я, поддразнивая.

Бэт засмеялась.

— Будь реалисткой! Но теперь, когда ты это сказала, то слова «Я люблю тебя» стали и вполовину не так хороши.

— Он любит тебя, — прошептала я, это прозвучало как-то средне между вопросом и утверждением.

— Думаю, да, — ответила Бэт. — Но если я совершенно ошибаюсь, забудь об этом разговоре.

Он её любит. Это всё, о чем я могла думать, пока мы бродили от магазина к магазину, подмечая новейшие модные тренды. Обычно мне нравилось это. Я любила одежду, любила подбирать аксессуары к нарядам, искать идеальные туфли. Но сегодня все казалось таким пустым и бессмысленным.

Я собиралась рассказать все Бэт прямо там, но не могла выдержать даже мысль о том, как она отреагирует. Я действительно боялась. Боялась, что она будет разочарована во мне, хотя я не соблазняла Финна. Я никогда не давала ему повода верить, что хочу большего, чем быть просто друзьями. Он встречался с моей лучшей подругой, черт возьми! Но также я не могла отрицать физическое притяжение, которое испытывала к нему. Оно начало расти около месяца назад, но я старалась каждой частицей себя перебороть и похоронить это. Я убедила себя, что просто завидую Финну и Бэт. У них были именно такие отношения, какие хотела я. Конечно, было ещё кое-что, моя похоть.

***

Утро понедельника было болезненным. Я не хотела видеть Райана и тайком прокралась на первый урок, пробираясь на цыпочках к своей парте, как грабитель. Должно быть, я несла свою сумку с книгами, как мультяшные персонажи несут мешок с деньгами, забросив его наверх и прижав обе руки к груди. Мне недоставало только формы в полоску и большого знака доллара на сумке.

Он уже был на своем месте, сидел, уставившись в окно, и я надеялась, что он не повернется. Я решила не завязывать разговор с Люси. Подумала, что если он не услышит мой голос, забудет, что я вообще существую.

— Хорошо провела выходные? — спросила Люси, когда я открыла тетрадь. Райан повернулся и взглянул на меня. Что ж, увы и ах.

—Да. А ты?

— Нормально. Я была на этой ремесленной антикварной ярмарке в горах с мамой, — ответила Люси. — Думала, это будет отстойно, но, в действительности, все оказалось довольно весело.

— Ммм.

— Я откопала вещи в стиле потертого шика. Думаю, когда у меня появится собственное жилье, я буду декорировать его в этом стиле, — продолжила Люси.

«Кто эта девчонка?» — подумала я. Я с первого дня в школе только и пыталась, что разговорить её. А теперь, когда она решила стать болтушкой, я хотела, чтобы она заткнулась к чертям собачьим.

— В итоге мы остались в той милой кровати и позавтракали, когда проснулись. Это не было запланировано. Просто импровизация. Мне нравится это в моей маме.

Я кивнула и посмотрела в сторону Райана. Он снова отвернулся, глядя в окно, и я очень хотела знать, о чем он думает. Мне до смерти хотелось с ним поговорить, но я не знала, что сказать. Мы расстались на такой странной ноте, даже не попрощались друг с другом. Это было грубо и по-детски. Или, может, я не осознавала, насколько смутила его.

—Ты как-то упомянула черлидинг, — произнесла Люси, и я так быстро повернула голову, что шея хрустнула. Она это услышала. — Ты в порядке?

— Да, да. Все хорошо. Что насчет черлидинга? — спросила я, разминая шею.

— О, ты упомянула, что была черлидером. Я тоже была, — сказала она.

Мои брови подскочили вверх, и я так же быстро опустила их. Должна ли я сделать всё таким очевидным?

— Когда? — спросила я. — Где?

— Здесь, в девятом классе. Хотя я ушла. Конечно же.

— Почему? — надавила я.

Мгновение Люси теребила пуговицы на блузке.

— Просто не сложилось.

Я не могла это так оставить.

— Ты поссорилась с одной из девочек или что?

Люси покачала головой.

— Думаю, мне просто стало неинтересно.

Да, как и всё остальное в её жизни. Девчонка ничем не занималась в школе сейчас, но в девятом классе она была вовлечена во всё.

— Есть какая-то конкретная причина, почему? — спросила я.

— Думаю, мне просто не нравилось быть флайером, — ответила она.

Брехня. Те фотографии, которые я видела, говорили обратное, только если она не была действительно хороша в притворстве, а Люси совсем не была похожа на этот тип девушки-притворщицы. И поэтому она мне нравилась.

— «Либерти» — мой конек, кстати, — добавила она. — Я знаю, ты сказала, что была хороша в прыжках вверх с приземлением на руки и не очень хороша в «Либерти». — Она задумалась на мгновение, а потом прошептала, — Я была хороша в «Либерти».

Я увидела боль и злость в её глазах, боль, которую чувствуют лишь те, кто пострадал от сильного унижения. И я говорю не о том, что тебя обозвали непристойным словом или распространяли о тебе слухи. Я говорю не о задетых чувствах из-за того, что кто-то не оправдал твоих ожиданий. Я говорю об унижении, которое меняет тебя как личность, заставляет уйти, спрятаться от мира из-за того, что внезапно сталкиваешься с чем-то пугающим, полным темных углов и затаившихся монстров.

— Не хочешь позависать после школы? — спросила я. — Мне не надо сегодня работать.

Люси посмотрела на меня в замешательстве.

— Ну, знаешь. Пойти ко мне. Посмотреть телик или ещё что-нибудь? — добавила я. Хотела бы я не добавлять последнюю фразу. От этого я чувствовала себя нерешительно, а я не была нерешительной.

— Наверное, — ответила она неуверенно.

— Это будет не так уж плохо, — сказала я, и подмигнула. Она захихикала.

— Звучит весело, — сказала Люси, и боль в её глазах тут же исчезла.

***

Я так хотела вторгнуться в личную жизнь Люси. Мне нужно было узнать о Кэле. Мне нужно было знать, хотела ли она что-то с ним сделать или же спрятать свою боль навсегда. Но Грэтхен явилась без приглашения, поэтому всем моим хорошо запланированным вопросам пришлось подождать.

— Мне ужасно нравится твое имя, — сказала Грэтхен Люси. — Оно очаровательно.

Люси пожала плечами.

— На самом деле, я его ненавижу. Все называют меня «Девочка из Нарнии». Это так глупо.

— Неважно, — ответила Грэтхен. — Она тоже была очаровательной.

— Откуда ты знаешь Брук? — спросила Люси.

— О, она ходила со мной в одну старшую школу, — сказала Грэтхен, и я неуютно поерзала на кровати. Я не была уверена, как много Люси стоит знать.

— Правда? — спросила Люси, переадресовывая вопрос мне.

Я кивнула.

— Так почему ты ходишь в «Черити Ран»? — спросила Люси.

— Моя мама переехала в Калифорнию. Поэтому я или могла поехать жить в Сан-Франциско, или переехать к папе, — ответила я.

— Что ж, наверное, ты сделала правильный выбор. Похоже, несколько парней в школе положили на тебя глаз, — сказала Люси. — По крайней мере, это то, что я слышала.

— Погоди-ка, — сказала Грэтхен. — Что это значит?

Люси усмехнулась.

— В школе есть парни, которым нравится Брук. И они неплохие.

— Что ты имеешь в виду? — я подпрыгнула от этого комментария.

— Лишь то, что не все парни в нашей школе хорошие. Но те, которым ты нравишься, как я слышала, хорошие, — уточнила Люси.

— Какие парни не хорошие? — спросила я. Я знала, вопрос прозвучал слишком агрессивно, и постаралась вести себя мягче. — В том смысле, чтобы я держалась от них подальше.

Люси задумалась на мгновение.

— Ну, Кэл один из них. Тебе не стоит зависать с ним. Не стоит даже говорить с ним, Брук.

Сигналы тревоги звенели в моем мозгу. «Не облажайся! Не испорть всё!» — кричали они, и я постаралась мягко вытянуть информацию из неё. Я хотела, чтобы Грэтхен здесь не было, но я не могла упустить возможность.

— Кэл кажется мне безобидным, — ответила я. Я осторожно следила за лицом Люси.

— Да, он много чем кажется. Хороший студент. Хороший парень, — сказала она. А потом она уставилась взглядом в мой шкаф.

Грэтхен посмотрела на меня с видом «Что с ней не так?», и я покачала головой.

Я попробовала деликатно.

— Люси, есть что-то, что ты хочешь мне рассказать насчет Кэла?

Люси продолжила смотреть на дверь шкафа.

— Люси?

Никакого ответа.

— Люси!

Она дернула головой и посмотрела на меня.

— А?

— Я сказала, есть ли что-то, что ты хотела бы мне рассказать насчет Кэла.

Её взгляд пронзил меня.

— Да. Держись от него подальше.

***

Я стояла рядом с киоском, фотографируя трибуну местной команды. Ветер развивал мои волосы, от него мои глаза слезились, тем самым усложнялась моя задача — обнаружить его. Я даже не была уверена, что он будет на игре. Но я предположила, что популярные студенты не пропустят день встречи выпускников. Заполненные трибуны. Дикие фанаты. Лица некоторых раскрашены. Черный, красный и белый цвета повсюду. Наша команда называлась «Крестоносцы». Лучше не спрашивать, как публика старшей школы может воздержаться от того, чтобы талисман команды подразумевал полное отделение от церкви и государственной фигни. Но, кажется, ни у кого с этим не было проблем, видимо, потому что наш талисман ворвался на поле перед игрой, держа пластиковый меч в одной руке, а пластиковый щит — в другой, с большим красным крестом поперек груди, крича о праведном возмездии. Это происходило каждую игру. Каждый год. Я смотрела, как он обежал поле по кругу, с абсурдными мыслями, что я отлично вписываюсь в эту школу, впрочем, у меня не было планов перенести мое праведное возмездие на футболистов. Я была больше заинтересована в команде пловцов и разоблачении их тайного секс-клуба.

Я знала, что будет сложно обнаружить Кэла среди фанатов. На Юге футбол — довольно важное дело. Все были здесь, даже такие, как я, кто не особенно переживал за игру. Это вроде традиции, которая привлекала даже большинство неохотных наблюдателей, и я подозревала, что если кто-то не придет на игру, то будет смотреть её по местному телеканалу.

Мой взгляд методично перемещался вверх и вниз по трибунам, пока я не нашла его. Он сидел с группой друзей, Паркер среди них, и я почти взвизгнула от такой удачи. Не потому, что Паркер был там, а потому, что недалеко от них было свободное место, и если я пойду сейчас, оно может стать моим.

Я поднялась на трибуну и начала продвигаться по их ряду. Моим планом было подстроить встречу с Кэлом, приземлившись на его колени. Пришло время испачкать руки. Пришло время коснуться его и проследить за реакцией. Я решила попытать судьбу толикой неуклюжести и обаянием хорошей девочки.

Однако всё пошло не совсем по плану. Когда я проходила мимо Паркера, я почувствовала, как выскочила нога, цепляя мою лодыжку, и я отправилась прямиком к Кэлу на колени. Инстинктивно я схватила его за бедра, ударяясь головой о его промежность. Моя правая коленка ударилась о металлическую трибуну с сильным хрустом, и я закричала от боли. Не так я хотела упасть. Я хотела выглядеть мило. А получилось неуклюже и постыдно.

— Ох, ты в порядке? — спросил Кэл, сдерживая смех. Он помог мне встать с его колен, держа меня за руку, пока я благополучно не заняла место рядом с ним.

Я потерла лоб.

— Я не осознавала, насколько грубая ткань у джинсов.

— Дай я посмотрю, — сказал Кэл и убрал мою руку от лица. Он убрал мои волосы в сторону и изучил мой лоб. — Немного красный, но, думаю, ты будешь жить.

— Отлично, — промямлила я.

— Уже второй раз я наблюдал, как ты ударилась лицом, Брук, — произнес Кэл. — Лучше будь внимательной. Не хочется, чтобы повредилось твое хорошенькое личико.

Я усмехнулась.

— Твое колено в порядке? — спросил он, замечая, как я тру его.

— Думаю, да, — ответила я, и наклонилась вперед, чтобы посмотреть вдоль ряда на Паркера.

Он улыбнулся мне самодовольной улыбкой, которая только разожгла праведный гнев. Вполне уместно, подумала я, и пожелала быть крестоносцем, но с настоящими мечом и доспехами. Что бы я делала с мечом? Это просто. Проткнула бы им Паркера. Или, если буду особенно щедрой, может, сделаю несколько рваных ран в разных местах. Я села обратно и покачала головой. Что такого было в этих парнях, что делало меня такой жестокой?

— Ты одна здесь? — спросил Кэл.

— Да, я новенькая, помнишь? — ответила я беззаботно.

— Да, но вроде как уже середина октября. Ты все ещё не завела друзей? — спросил Кэл.

Я ненавидела то, как он со мной говорил. Всегда была скрытая нотка обвинения в его словах. Как тогда, когда пару месяцев назад он спросил меня, больна ли я. Я виновата, что упала в обморок. Виновата, что у меня нет друзей.

Видимо, он забыл, что у меня есть друзья, которых я везла домой после вечеринки Таннера пару месяцев назад. Я сыграла на его забывчивости.

— Трудно завести друзей, когда ты выпускница и при этом новенькая, — сказала я.

Кэл пожал плечами.

— Не пошла со своим отцом?

Итак, он запомнил моего папу. Интересно. Возможно, я произвела большее впечатление на него при регистрации, чем думала раньше. У меня появилась идея.

— Он много работает, и из-за этого я часто одна. Мы с ним не слишком близки.

Я постаралась, чтобы это прозвучало немного жалко. Подумала, что мне не повредит создать впечатление, что я одинокая девушка без настоящей связи с кем-либо. Может, это сделает меня более привлекательной мишенью. Он мог бы осквернить меня, думая, что после всего мне будет не к кому бежать.

Он обнял меня за талию, и я подпрыгнула. Его самоуверенность нервировала меня. С чего он взял, что ему разрешено прикасаться ко мне так небрежно?

— Что ж, я буду твоим другом, Брук, — сказал он, прижимая меня к себе. — У каждого должен быть, по крайней мере, один друг.

—Ты очень великодушен, — ответила я, пытаясь скрыть свой сарказм, но он услышал.

— Я не пытаюсь быть забавным, — сказал он. — Я, правда, хочу быть твоим другом.

Его слова, его поведение — все казалось странным. Внезапно мне захотелось быть дома с папой, смотреть старый телик и говорить о его несуществующей личной жизни.

— Ладно, — это единственное слово, до которого я додумалась. — Так кто твои друзья?

Кэл взглянул на парней, сидящих в длинную линию, они занимали большую часть ряда.

— Ну, ты знаешь Паркера, он там. Вот Майк, Тим, Хантер, а это Аарон, — сказал Кэл, указывая на парня рядом с ним.

— Привет, — сказала я Аарону.

— Как жизнь?

— Вы все из команды пловцов? — спросила я.

— Да, — ответил Аарон. — Откуда знаешь?

— О, я просто предположила. Я знаю, что Кэл плавает. И Паркер тоже, — ответила я.

— Никто из них мне в пометки не годится, — сказал Аарон, а Кэл покачал головой.

— Да пофиг, мужик.

Мы начали непринужденный разговор, в основном болтал Аарон. Он не казался мне хищником, но и о Кэле можно было сказать то же самое. Я осознала, что нужно посмотреть на зло совершенно под другим углом. Большинство плохих парней не расхаживали по округе с выпученными глазами. Большинство плохих парней не казались уродливыми и пугающими, прячась в темных углах с безумными ухмылками, расползающимися на их лицах. Большинство плохих парней были нормальными, обычными парнями, идущими по жизни, как и все остальные. Ходили в школу. Ходили на работу. Ходили даже в церковь. Их сложно вычислить, и поэтому они так хороши в роли плохих парней. Они хитрые. Им может всё сойти с рук, и они знали это.

Кэл купил мне горячий шоколад и помог прояснить правила игры, когда наша команда разгромила соперников. Я пыталась задавать ему вопросы там и тут, но большинство из них он оставлял без ответа. Он не был заинтересован в разговорах о себе. Ему был интересен футбол. К сожалению, о нем сегодня я узнала не больше, чем о Райане. Я осознала, что мне надо получить информацию другим путем, но каким именно, я не была уверена.

***

Вечером я убирала свою зону обслуживания, когда ко мне подошел Терри.

— Эй, не хочешь пообжиматься на заднем сиденье моей машины, когда закончишь? — спросил он, проскальзывая в кабинку.

Я усмехнулась.

— Об этом мечтает каждая девчонка, — ответила я, наполняя последнюю из моих бутылок с кетчупом. — В любом случае, сколько тебе? Пятьдесят?