Похождения Дункеля

Андрей Саломатов

Похождение Дункеля

Робота звали Дункель. Таким странным именем его наградил хозяин — художник Сергей Пешкин. Долгими зимними вечерами Пешкин любил читать шпионские романы. В одной из таких книг Сергей вычитал фамилию разведчика, и она ему понравилась. Когда художник купил себе простого помощника по хозяйству, он дал ему это шпионское имя — Дункель.

Сергей Пешкин целыми днями стоял у мольберта и писал картины. С раннего утра он включал музыку и полностью погружался в работу. Дункель это время проводил за чтением книг или мечтал о приключениях. Он часто представлял себе далёкую Индию с её древними храмами и дикими джунглями, в которых водятся тигры и слоны. Но иногда Сергей всё же прерывал его мечтания и давал поручения: сходить в магазин или пропылесосить квартиру. Правда, художник сразу забывал об этом. Когда робот говорил, что всё сделал, Пешкин оборачивался и рассеянно отвечал ему фразой из шпионского романа: «Спокойно, Дункель, вы арестованы!»

Дункель любил стоять за спиной у хозяина и наблюдать, как Пешкин точным движением кисти наносит на холст мазок за мазком. Как постепенно на грунтованном холсте появляются человеческие фигуры и деревья, дома и автомобили. Иногда робот давал художнику советы, говорил: «вон там добавь красненького» или «дерево подправь, а то кривое получилось». Но Сергей так уходил в работу, что совершенно не замечал Дункеля. Он вспоминал о помощнике, только когда за окном садилось солнце, и приходилось включать электрический свет. Тогда Пешкин откладывал кисти, вытирал руки разноцветной от красок тряпкой и говорил:

— Давай, Дункель, дуй к плите, готовь ужин. А то я умру с голоду.

— Из чего готовить? — частенько спрашивал робот. Простояв весь день за спиной у хозяина, он забывал сходить в магазин.

— Что есть, из того и готовь,— рассматривая незавершённую картину, отвечал Пешкин.

— Есть луковица, чеснок, кетчуп, горчица, чёрный перец, соль, лавровый лист..,— начинал перечислять Дункель.

— Ты опять весь день пробездельничал,— поморщившись, говорил Сергей.— Марш в магазин за продуктами! А завтра я всерьёз займусь твоим воспитанием.

Но приходило завтра, затем послезавтра, и всё повторялось. Пешкину было не до робота, Дункеля это устраивало, и в доме у художника царили мир и благодушие.

По утрам робот готовил хозяину завтраки. Он очень старался, и всё равно получалось невкусно. Пешкин съедал стряпню Дункеля и не замечал, из чего она приготовлена. Но иногда художник вдруг начинал капризничать:

— Спокойно, Дункель, я раскусил тебя. Ты хочешь меня отравить. Что за гадость ты приготовил?

— Это? — задумывался робот.— Это, скорее всего, рагу.

— Сам вижу, что не пельмени и не шашлык. Из чего рагу? — продолжал допытываться Сергей.

— Из всего,— честно отвечал Дункель.

— Я был прав, когда назвал тебя Дункелем,— глядя в тарелку, печально говорил художник.— Ты самый настоящий злодей, вредитель и отравитель. В какой кулинарной книжке ты вычитал, что селёдку и колбасу можно жарить с яблоками и огурцами? И кто тебе сказал, что эта отрава называется рагу?

— Вчера ты ел то же самое,— невозмутимо отвечал Дункель.

— Вчера я не заметил, потому что обдумывал будущую картину,— мрачно произносил Пешкин.

— Мог бы и сегодня что-нибудь обдумать,— отвечал робот.— Глядишь, и понравилось бы.

Чаще всего это заканчивалось тем, что Дункель шёл в магазин и покупал консервы.

А как-то перед Рождеством робот решил побаловать хозяина и зажарить на праздник гуся с яблоками. Как это делается, Дункель прочитал в Интернете. Он купил огромную, как страус, ощипанную птицу и два килограмма яблок. Весь вечер робот колдовал у плиты, следил, чтобы птица покрылась аппетитной корочкой и нигде не пригорела. Когда гусь был готов, Дункель достал большое овальное блюдо, красиво уложил на нём гуся, украсил свежей зеленью и сел дожидаться Сергея. Но пришёл вечер, затем ночь, а никто его так и не позвал. Тогда робот вошёл в мастерскую и увидел, что там никого нет.

Три дня Дункель просидел рядом с рождественским гусем. Он представлял, как в кухню войдёт Сергей, увидит угощение и скажет: «Спокойно, Дункель, твой жареный гусь — произведение искусства. Ты настоящий художник, Дункель». Но всё произошло иначе. На четвёртый день Пешкин вернулся из гостей и сразу отправился работать. Робот вошёл к нему в мастерскую, поздоровался и сказал:

— Ты не предупредил, что уходишь в гости, а я приготовил тебе рождественского гуся.

— Когда? — не поворачивая головы, спросил Пешкин.

— Три дня назад,— ответил Дункель.

— Выброси его в мусоропровод,— размешивая на палитре краски, ответил хозяин и добавил: — Он давно протух.

Так они прожили около трёх лет. И всё было хорошо, пока у Дункеля в голове не перегорел какой-то проводок. Целый день он столбом простоял в прихожей. И только вечером, закончив работу, художник, наконец, наткнулся на робота.

— Что ты здесь торчишь? — спросил Сергей. Дункель не ответил, и тогда Пешкин воскликнул: — У меня от голода дрожат колени, а ты стоишь и прики" дываешься вешалкой! Я целыми днями работаю, как табун лошадей и требую от тебя только одного, чтобы ты приготовил мне на ужин несъедобную бурду!

Так и не дождавшись ответа, Сергей в растерянности пожал плечами и отправился готовить ужин.

Утром Пешкин позвонил в мастерскую по ремонту бытовых роботов, и уже через два часа за Дункелем приехала машина. Усатый мастер осмотрел его, сказал, что роботу нужен ремонт, и пообещал вернуть его через неделю.

— Наверное, скрипит, как несмазанная телега? — выписывая Пешкину квитанцию, спросил мастер.

— Скрипит, это ерунда,— печально ответил Сергей.— Вы бы знали, как он плохо готовит.

— Устаревшая модель, сказал мастер.— Мой как-то полил салат машинным маслом, а для красоты украсил его болтами и гайками.

— Салат с болтами и гайками я ещё не пробовал,— ответил Пешкин.

— Захотите заменить его на более современного, с навигатором и спутниковой связью, обращайтесь,— сказал мастер.

После этого два дюжих грузчика погрузили Дун-келя в машину и увезли.

В мастерской Дункелю заменили сустав на правой ноге и «почистили» электронные мозги. Когда мастер включил его, робот почувствовал себя так, будто только что сошёл с заводского конвейера.

— Здравствуйте,— увидев перед собой незнакомого усатого человека, поздоровался робот и оглядел мастерскую. Он не понимал, где находится, поэтому осторожно спросил: — Вы мой новый хозяин?

— Нет, я твой доктор. Видишь хорошо? — добродушно спросил мастер. Он поплевал на грязное вафельное полотенце и протёр роботу фотоэлементы.

— Нормально,— ответил Дункель.

— А слух как? В ушах не трещит? — поинтересовался мастер и сунул роботу в слуховую решётку тоненькую, как спица, отвёртку.

— Я отлично слышу,— ответил Дункель и посмотрел в раскрытое окно. Там под тёплым августовским солнцем текла обычная жизнь: мальчишки гоняли мяч, на подстриженной траве лежали бездомные собаки и ссорились воробьи.

— Вот ты и готов к работе,— проговорил усатый мастер.— А я ещё помню времена, когда люди обходились без домашних роботов.

— Наверное, это было несколько миллионов лет назад? — поинтересовался Дункель.

— Нет,— рассмеялся мастер.— Каких-нибудь тридцать лет.

— А где же мы были до этого? — удивился робот.

— Нигде,— ковыряясь отвёрткой в слуховом отверстии, ответил мастер,— Вас тогда еще не придумали.

— Не может быть! — тихо сказал Дункель.— Роботы существовали всегда. Я это точно знаю. Я читал в Интернете...

— Фантастику? — усмехнулся мастер.— Не расстраивайся. Люди тоже не сразу появились на Земле. Ну-ка, пошевели пальцами.— Дункель несколько раз послушно сжал и разжал металлический кулак.

Тут мастера позвали в кабинет к директору, и он ушёл.

Оставшись один, робот с удовольствием прошёлся по комнате и порадовался тому, какой мягкой сделалась у него походка. Ему захотелось прогуляться по улице, и он выбрался через окно. Впервые за три года жизни Дункель почувствовал себя абсолютно свободным. «Я и не знал, что город такой огромный»,— шагая мимо высотных домов, подумал он. Из окон квартиры Пешкина можно было разглядеть только тихий дворик с детской площадкой и магазинчик, куда Дункель ходил за продуктами. Этот дворик робот и считал главным местом в Москве, за которым начинаются поля и леса. А за ними располагаются те самые далёкие страны, о которых он читал в Интернете.

По дороге к роботу привязались двое мальчишек. Они бежали за ним до ближайшего перекрёстка и кричали:

— Робот, робот, где твой хобот? Робот, робот, где твой хобот?

— У меня нет хобота,— серьёзно ответил Дункель, и мальчишки так захохотали, что едва не повалились на асфальт.

Робот не понимал, над чем они смеются. «Наверное, они перепутали меня с другим роботом, у которого есть хобот»,— подумал он. Но долго размышлять над пустяками ему не хотелось. День был прекрасным. В центре голубого небесного купола висело золотое солнце, а впереди Дункеля ожидала чудесная прогулка по городу.

Глядя по сторонам, робот не заметил, как прошёл с десяток кварталов. Несколько раз он поворачивал то налево, то направо, пока не вышел к вокзалу. Он попытался вспомнить обратную дорогу и не смог.

— Простите,— обратился Дункель к прохожему.— Вы не скажете, где находится мастерская по ремонту роботов?

— Какой у неё адрес? — спросил молодой человек.

Дункель вдруг понял, что не знает ни названия улицы, где находится мастерская, ни номера дома.

— Мне ближайшую,— растерянно ответил он.

— У тебя что, нет навигатора? — удивился прохожий.

— Нет,— виновато ответил Дункель.

— Я знаю только одну ближайшую,— сказал прохожий.— Садись на электричку, проедешь две остановки. Спустишься с моста, метров через сто и будет твоя мастерская.

— Спасибо,— поблагодарил робот и смущённо добавил: — А до Индии отсюда далеко?

— О! — засмеялся молодой человек.— До Индии на поезде не добраться. Только на самолёте. А у тебя, наверное, и денег на билет нет.

— Нет, — печально проговорил Дункель.

Попрощавшись с прохожим, он отправился на платформу и сел в электричку.

В вагоне робот встал у окна. Это была его первая поездка в поезде, поэтому он не знал, что нужно взяться за поручень. Когда электричка стала набирать скорость, Дункель не удержался на ногах и плюхнулся на колени толстому пассажиру, который мирно читал газету.

— Ах! вскрикнул гражданин и попытался спихнуть с себя тяжёлого робота. Поезд всё ещё набирал скорость, и Дункеля крепко прижало к толстяку.— Вы только посмотрите на этого нахального робота! — завопил пассажир.

— Извините,— испуганно проговорил Дункель и попытался подняться, но потерял равновесие и снова упал толстяку на колени.

— Он решил меня покалечить! — ещё громче закричал пассажир.— Граждане! Помогите снять это железное чучело! Он прыгает на мне, как на матраце!

Наконец Дункелю удалось подняться, и он крепко вцепился в поручень.

— Ну вот, и газету порвал! — обиженным голосом проговорил пострадавший.— Откуда взялся этот железный бандит?

Пассажиры принялись обсуждать, можно ли роботов одних выпускать на улицу. Кто-то сказал, что роботам не место в транспорте, другие заступались за них, а третьи предлагали собрать всех роботов и переплавить на более полезные предметы: кастрюли или сковородки. После этих слов Дункель решил не испытывать судьбу и сойти с поезда, но тот на огромной скорости нёсся всё дальше и дальше.

Наконец, электричка остановилась на станции Дружинино.

На платформе робот уверенно направился к железнодорожному мосту. По пути он помог молодой маме с дочкой донести тяжёлую сумку. Дотащив её до крыльца дома, он поставил вещи и спросил:

— Скажите, пожалуйста, где находится мастерская по ремонту роботов?

— У нас в Дружинино нет такой мастерской,— пожав плечами, ответила женщина.— Тебе надо ехать в соседний город.

— Мама, а вон там за магазином есть ремонт холодильников,— показала пальцем девочка.

— Робот — не холодильник,— одёрнула её мама, но затем подумала и добавила: — Хотя зайди. Там чинят и телевизоры, и компьютеры. Может, они смогут тебе помочь.

— Нет, это не та мастерская,— ответил Дункель.— Значит, я заблудился.

— Я могу позвонить в полицию, они быстро найдут твоего хозяина,— предложила женщина. Девочка убежала в дом, а её мама достала телефон, набрала номер и стала объяснять дежурному, что произошло. Робот стоял и думал: «Сейчас меня отвезут к Пешкину. Это, конечно, хорошо, я снова окажусь дома.— Дункель посмотрел на женщину и незаметно сделал два маленьких шажка в сторону калитки.— Хорошо-то оно хорошо,— продолжал он рассуждать.— Сергей Пешкин отличный хозяин. Таких поискать надо. А как Пешкин здорово рисует... Робот сделал ещё пару шагов.— И квартира у него просторная. И вид из окон приятный, но...»

Закончив говорить с полицейским, женщина убрала телефон и повернулась к Дункелю, но того уже и след простыл.

— Странный какой-то робот,— пожав плечами, сказала она. — Наверное, в мастерской ему чинили электронные мозги и не успели починить.

А Дункель быстро шёл к вокзалу и тихо бубнил себе под нос:

— Сергей Пешкин замечательный человек. Он ест всё, что я ему готовлю, не требует, чтобы я каждый день мыл посуду и почти не ругает меня. Он самый гениальный из всех художников, каких я видел. Но... Мне очень хочется попутешествовать. Я обязательно вернусь к нему. Вернусь и скажу: «Пешкин, прости меня, блудного робота, но я не мог поступить иначе!» Пешкин — художник, он должен меня понять.

Дункель сел в подошедший поезд и через полчаса вышел на безлюдной платформе. С одной стороны стояла глухая стена леса, с другой — почти до горизонта тянулись поля, а чуть позади петляла река. Правда, в километре от станции виднелись крыши домов, но робот решил пока не ходить туда. Он выбрал это место из-за живописной реки. Он лишь читал о них и теперь желал убедиться, так ли замечательно выглядит водный поток, как об этом пишут писатели.

Робот шёл по высокому обрывистому берегу и смотрел на воду. «Почти как в Индии! — с восхищением подумал Дункель.— Только обезьян и слонов не хватает. Странно, что здесь никто не живёт. А с другой стороны, хорошо, что есть уголки, где можно спокойно наслаждаться природой».

На станцию робот вернулся в романтическом настроении. На улице совсем стемнело. Платформа освещалась двумя тусклыми оранжевыми фонарями, а в небе висела полная луна.

На платформу поднялся человек и, заложив руки за спину, стал прогуливаться вдоль перил. Он поглядывал то на робота, то на луну и насвистывал мелодию.

Наконец человек подошёл к Дункелю, всмотрелся ему в лицо и удивлённо спросил:

— Ты что, робот?

— Да,— ответил Дункель.

— То-то я смотрю, у тебя глаза в темноте светятся. Заблудился, наверное? — участливо поинтересовался полуночник.

— Нет. Жду следующего поезда.

— Следующего придётся ждать до утра,— проговорил незнакомец.

— Я не тороплюсь,— сказал Дункель.— А вы что ждёте?

— Я? — растерянно переспросил незнакомец, и глаза его затуманились.— Сам не знаю. Сегодня полная луна, вот меня и потащило из дома. Наверное, я лунатик.

— А я солнечник,— сказал робот и добавил: — Мне больше нравится, когда светит солнце. Как в Индии.

— Хорошо тебе, вздохнул лунатик.— Я по ночам часто выхожу гулять. Хочется чего-то необычного. Только откуда в этом захолустье необычное? Вот и брожу, дожидаюсь, вдруг произойдёт что-то интересное.

— А давайте вместе поищем что-нибудь интересное, с воодушевлением предложил Дункель.— Всё равно ждать до утра.

— Где же мы здесь будем искать интересное? усмехнулся незнакомец. Одна деревушка в округе и та — в километре отсюда.

— Тогда пойдёмте в лес,— сказал робот,— Мне ка-жется, ночью в лесу очень необычно.

— Что же там неооычного? — искренне удивился лунатик.— Темно как в погребе, и ветки по лицу хлещут.

— Можно пойти к реке,— сказал Дункель.— Я там уже был. Удивительные места.

— Что там удивительного? — фыркнул незнакомец.— Темно, сыро, и лягушки квакают.

— Тогда пойдёмте по шпалам,— продолжал робот.— Это так здорово идти ночью по шпалам, смотреть по сторонам и разговаривать.

— А зачем? — не понял лунатик.— По шпалам неудобно ходить. И смотреть там не на что, одни рельсы да семафоры. Лучше я здесь постою, на луну посмотрю и помечтаю. Глядишь, что-нибудь и появится.

— А что может появиться ночью? — удивился Дункель.

— Всё что угодно,— ответил незнакомец.— Летающая тарелка мимо полетит да и упадёт в поле. Я её починю и буду на ней в город летать за продуктами. Или снежный человек из леса выскочит. Знаешь, какая у него шкура? Лучше медвежьей. На стенку повесить — красота. А может, лохнесское чудовище из реки выползет. Знаешь, какая у него кожа? Из неё одних портфелей штук сто выйдет да ещё на тапочки останется. Случиться может всё, что угодно. А я в это время как дурак по шпалам буду идти.

— Как хотите,— сказал робот и вдруг спросил: — Вы не знаете, где можно достать денег? Мне нужно на билет до Индии.

— Заработай,— ответил лунатик.— Я знаю тысяча двести двадцать восемь способов, как заработать деньги.

— Да? — обрадовался робот.— А вы не скажете мне хотя бы два таких способа?

Запросто,— ответил лунатик и задумался. Некоторое время он стоял молча, важно надувал щёки и даже шевелил губами, как будто рассуждал сам с собой. Затем незнакомец поскрёб ногтями щёку и произнёс: — Ну... ты можешь подносить вещи. Можешь приносить вещи. Можешь выносить вещи. И даже разносить вещи.

— А разве это не одно и то же? — изумился Дункель.

— Я вижу, ты совсем неопытный,— ответил лунатик.— Одно дело принести что-то в дом, и совсем другое — вынести что-то из дома. В первом случае у тебя прибавляется вещей, а во втором — убавляется. Смекаешь?

— Да. Спасибо за науку. Прощайте,— сказал Дункель и подошёл к краю платформы. Он спрыгнул вниз, помахал ночному собеседнику манипулятором и крикнул: — Я читал в книжках, что летающие тарелки, снежные люди и разные там чудовища — это выдумки.

— Выдумки не выдумки, а каждый нормальный человек должен о чём-то мечтать,— ответил лунатик и отвернулся.

Робот давно уже шёл по шпалам и считал их. На две тысячи восемьсот пятьдесят седьмой шпале он остановился и подумал: «Зачем я их считаю? Это совершенно бессмысленно. Так же, как ночью дожидаться на платформе летающую тарелку».

Впереди показался большой горящий глаз. Рельсы задрожали. Дункель понял, что ему навстречу движется поезд, и сошёл с железнодорожного полотна.

Мимо робота с грохотом проносились вагон за вагоном, а он смотрел на освещённые окна пассажирского поезда и думал, как, наверное, приятно куда-то ехать и знать, что в конце пути тебя кто-то ждёт. «А я никому не нужен, неожиданно для себя сделал вывод Дункель.— Наверное, Пешкин даже не заметил, что я пропал. Лежит сейчас, читает детективы и жуёт бутерброд».

От этих невесёлых мыслей робот впервые в жизни почувствовал тоску. Он вдруг понял, что совершенно один в этом мире, что у него нет ни друзей, ни дома, где ему были бы рады.

Поезд пролетел мимо, и Дункель продолжил свой путь. На станцию он пришёл, когда начало светать. На востоке вовсю разгоралась утренняя заря. В поле и в лесу начинали пробовать голоса мелкие пичуги. По траве поползли белёсые хлопья тумана. А из посёлка донёсся громкий вороний грай. Новый день стремительно надвигался на посёлок Чистые Ключи, и Дункель тихо радовался, что короткая летняя ночь кончилась и вскоре улицы снова заполнятся взрослыми и детьми, собаками и кошками.

Посёлок Чистые Ключи мало чем отличался от Дружинино. Здесь была такая же привокзальная площадь, окружённая аккуратными двухэтажными домиками, а в зелёных шевелюрах цветущих лип так же весело щебетали птицы. Разница была лишь в том, что рядом с площадью располагалась старин ная церковь. Её золотые купола первыми откликнулись на восход солнца. Едва светило появилось над кромкой леса, как купола засияли таким слепящим светом, словно внутри каждого вспыхнуло по маленькому солнцу.

Единственный человек, которого робот встретил в этот ранний час, оказался инвалидом с костылём и старенькой гармошкой. Это был крохотный пожилой человечек с загорелым, обветренным лицом и ясными голубыми глазами. Взгляд у старичка был лукавый, с лица не сходила хитрая улыбка.

— Привет, брат по разуму,— весело поздоровался старичок.— Куда это ты собрался в такую рань?

— Я ищу работу,— ответил Дункель и рассказал, зачем ему нужны деньги.

— Ищи-ищи,— усмехнулся старик.— Много ты здесь не наработаешь. Грузчиков у нас и без тебя хватает. А продавцом не возьмут. Извини, физиономией не вышел. Покупатель любит, чтобы ему улыбались и разные приятные вещи говорили. А у тебя вместо улыбки одна железная решётка.

— А вы не знаете какого-нибудь другого способа заработать? — спросил робот.

— Да я их тысячу знаю,— ответил старик. Он оценивающе осмотрел Дункеля с ног до головы и добавил: — Ладно, так и быть, я сделаю из тебя отличного нищего, но за это ты будешь отдавать мне половину денег. Согласен?

— Согласен,— не задумываясь, ответил робот.

— Вот и молодец,— обрадовался старик.— Зовут меня Афанасий Петрович. Сейчас мы дождёмся поезда, сядем в него и поедем. Память у тебя хорошая?

— Да,— ответил Дункель.— Я же робот, запоминаю всё с первого раза.

— Тогда запоминай, что ты должен делать и говорить.— И Афанасий Петрович рассказал Дункелю, как себя вести и какие при этом произносить слова.— Всё запомнил? — спросил он после короткого инструктажа.

— Всё,— ответил робот.

— Я сажусь в первый вагон, а ты в последний,— продолжил старичок.— Встречаемся посредине поезда, выходим на станции и едем обратно. Ах да, тебе же ещё для работы нужна коробка.— Афанасий Петрович подошёл к мусорному баку, достал пустой пакет из-под молока и обрезал его. Получилась аккуратная коробочка.— Держи. Это твой рабочий инвентарь.— Затем он достал из бака старую, грязную тряпку и как платок повязал Дункелю на голову.

— А это зачем? — спросил робот.

— Это твоя рабочая одежда,— ответил старичок и добавил: В нашем деле главное — уметь разжалобить пассажира.

Когда поезд остановился, Дункель вошёл в последний вагон. Людей в этот ранний час было мало. Пассажиры дремали, смотрели в окна или читали газеты. Электричка тронулась, и робот громким голосом обратился к пассажирам:

— Господа хорошие, золотые мои, бриллиантовые, посмотрите на меня, на сироту круглую. Ничейный я, нет у меня ни мамы, ни папы, ни семьи, ни дома. Ничегошеньки-то у меня нет, и в дальнейшем не предвидится. Пожалейте сироту казанскую, подайте, кто сколько может. Кто сирому да убогому подаст, тому боженька впятеро отдаст. А кто зажилит, тому чёрт шею намылит.

Быстро проговорив выученный текст, Дункель пошёл по вагону. Он протягивал коробку и при этом как можно жалобнее пел: «По приютам я с детства скитался, не имея родного угла. Ах, зачем я на свет появился? Ах, зачем меня мать родила?!»

Сонные пассажиры удивлённо разглядывали робота с грязной тряпкой на голове, перешёптывались между собой и не торопились подать ему милостыню.

Пройдя несколько вагонов, Дункель услышал звуки гармони и вскоре встретился с Афанасием Петровичем. На ближайшей станции они сошли, и старичок поинтересовался:

— Как улов?

— Вот,— показал робот. На дне коробки лежали всего несколько монет.

— Не густо,— разочарованно проговорил Афанасий Петрович. — А ты песню пел?

— Пел,— смущённо ответил Дункель.

— Жалобно пел? — не отставал старичок.

— Очень жалобно,— сказал робот и металлическим басом начал: — По приютам я с детства скитался...

— Хватит-хватит! — замахал на него руками Афанасий Петрович.— Твоим голосом только электровозы пугать. А про то, что боженька впятеро отдаст, говорил?

— Говорил,— ответил робот. Он понял, что работник из него никудышный, и, скорее всего, старичок его прогонит.

— Ладно, у меня тоже не густо,— сказал Афанасий Петрович и погремел в кармане мелочью.— Народу мало. Попозже люди на работу поедут, тогда мы своё возьмём.

Компаньоны перебрались на другую платформу, и Дункель вдруг неуверенно спросил:

— А если я буду говорить правду, мне дадут денег?

— Какую правду? — удивился старичок.

— Обыкновенную. Что я робот, и мне нужны деньги на билет до Индии.

— То, что ты робот, и без очков видно,— с досадой произнёс Афанасий Петрович.— А про Индию молчи. Ты ещё на «мерседес» денег попроси. Тоже мне, правдолюб! Ты и так говоришь чистую правду. У тебя же отца с матерью нет — значит, сирота. Дома нет — значит, бездомный. Ладно, попробуем ещё раз.

Они сели в подошедшую электричку, и Дункель вошёл в вагон. На этот раз в поезде народу было больше. Решив действовать по собственному плану, робот вытянул вперёд манипулятор с коробкой и громовым голосом произнёс:

— Граждане, подайте бездомному, кто сколько может. Старые аккумуляторы сели, на новые нет денег. А где безработному роботу взять деньги? Прямо скажем, негде.

— Ну, времена пошли! — возмутилась какая-то женщина с корзиной на коленях.— Уже роботы побираться начали. Скоро пылесосы с посудомоечными машинами по вагонам с шапками пойдут!

— И куда только хозяева смотрят, поддержал её гражданин с удочками.

— Нет у меня хозяина, граждане,— соврал Дункель.— Один я на этом свете. Некому за меня заступиться, некому аккумуляторы поменять. Не сегодня завтра отключусь в чистом поле, заржавею от дождей и сгину, как былинка.

— Хороша былинка,— усмехнулся гражданин с удочками.— Килограммов сто железа. Из такой былинки ящика два гвоздей получится.

В общем, и на этот раз роботу не повезло. Когда они вернулись в Чистые Ключи, Дункель показал Афанасию Петровичу коробку, на дне которой лежали четыре монеты, и старичок разочарованно пробурчал:

— Нет, парень, с тобой каши не сваришь. Забирай свои гроши и ступай, куда знаешь. Я без тебя со своей гармошкой больше заработаю.

— Понимаю,— печально ответил робот. Он сорвал с головы тряпку и побрёл по привокзальной площади.

— Слышишь, робот,— услышал Дункель и обернулся.— Смотри, по моим поездам не ходи. Увижу, что отбиваешь клиентов, на запчасти разберу.

— Не буду,— пообещал робот.

Дункель провёл в посёлке весь день. На улице стемнело, на небе проступили крупные звёзды, а вокруг уличных фонарей закружились крылатые насекомые — от мелкой мошки до крупных ночных бабочек .

Шагая по пустынной улице, робот прислушивался к собственным гулким шагам, смотрел по сторонам и представлял, чем занимаются владельцы того или иного дома. Ему было интересно узнать, как живут в доме с красным абажуром. Хотелось заглянуть в окно, которое светилось мягким зелёным светом. В одном окошке Дункель заметил молодого человека, который сидел на подоконнике, смотрел на звёзды и иногда что-то торопливо записывал в тетрадь. Из другого дома доносилась громкая музыка, и на задвинутых шторах причудливо скакали тени. Всё это будоражило воображение робота, и он с грустью подумал, что так никогда и не узнает многих тайн человеческой жизни. И что у него никогда не будет своего дома с яблоневым садом.

Электричка уносила Дункеля всё дальше и дальше. На улице стемнело, и только на горизонте ещё были видны слабые отблески ушедшего дня. Колёса поезда ритмично отстукивали свою дорожную мелодию, а в железной голове робота постоянно крутилась одна и та же мысль: «Что ждёт меня там, куда я еду?»

На всякий случай Дункель не стал заходить в вагон. Он остался в тамбуре. Рядом с ним расположился коренастый пассажир с двумя большими ободранными чемоданами и огромным рюкзаком, из которого торчали деревянные ручки сельскохозяйственных инструментов. Глядя в окно, попутчик всматривался в ночную темень, вслух называл пробегающие мимо деревни и незаметно вовлёк робота в разговор. Он сказал, что его зовут Николай Семёнович, а потом долго не мог понять, почему робота из средней полосы России назвали таким негодящим именем — Дункель.

Робот рассказал попутчику, что заблудился. Пожаловался, что у него нет ни родных, на друзей, и даже поведал о своей мечте: побывать в Индии. Выслушав Дункеля, Николай Семёнович авторитетно заявил:

— Лучше меня друга не найдёшь. А об Индии и не мечтай. У тебя нет паспорта. Без документов тебя и в самолёт не пустят. Без паспорта робот — не человек. Без паспорта даже человек — всего лишь говорящее пустое место. И зачем тебе Индия? Вот ты у нас в Шараповке бывал?

— Нет,— ответил Дункель.

— Вот так-то! — обрадовался Николай Семёнович.— Тот, кто побывал у нас в Шараповке, того ни в какую Индию малиновым вареньем не затащишь. А ты наши шараповские яблоки пробовал?

— Не пробовал,— честно признался робот.

— Вот так-то! — ещё больше оживился попутчик.— Арбузы, а не яблоки. Тот, кто наши шараповские яблоки пробовал, никакие ананасы с бананами не станет есть.

А ты в нашей речке Шараповке купался?

— Нет, я же робот,— словно извиняясь, смущённо проговорил Дункель.

— Всё ясно! — воскликнул Николай Семёнович.— Да тот. кто в нашей Шараповке купался, ни в какой Индийский океан сроду не полезет. А наши шараповские леса ты видел?

— Не видел,— совсем расстроился Дункель.

— Не видел?! — воскликнул попутчик. — А что же ты мне голову морочишь? Да тот, кто бывал в наших лесах, ни на какие индийские джунгли и смотреть не станет. А грибы у нас какие! — Николай Семёнович широко развёл руками и показал: — Вот такие. Лошади, а не грибы. Из одного подосиновика кастрюля супа получается. Впятером не съесть! Да что с тобой говорить?! — Попутчик от досады махнул рукой, но затем всё же продолжил: — В общем, я буду тебе и другом, и братом, и отцом родным. Поехали к нам в Шараповку. Заодно поможешь мне донести чемоданы. Работы у меня много, скучать не будешь. А уж я тебе и новые аккумуляторы поставлю, и сенокосилку к боку приделаю, и электродрель к манипулятору приварю. Согласен?

— Я...

— Молодец! — похвалил Николай Семёнович.— Бери вещи, сейчас будет наша станция.

— Я...— снова начал было Дункель, но попутчик не дал договорить:

— Потом будешь благодарить, сейчас нет времени.

В этот момент электричка остановилась, двери открылись, и Николай Семёнович вытолкнул робота из вагона.

От станции до деревни Шараповки они шли долго, в полной темноте, по лесной дороге. Дункель тащил два чемодана, часто спотыкался и пару раз растянулся во весь рост. А словоохотливый Николай Семёнович всё время болтал.

— Каждый мужчина за свою жизнь должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына,— поучал он робота.— Вот ты построил дом?

— Я не мужчина, я робот,— ответил Дункель.

— Неправильно рассуждаешь,— сурово произнёс Николай Семёнович.— Ты прежде всего мужчина, а уже потом — робот. Дерево ты, конечно, тоже не посадил. О сыне я молчу. Ну, ничего, я сделаю из тебя настоящего человека.

Наконец они подошли к дому, который в кромешной темноте невозможно было разглядеть. Дункель втащил на крыльцо чемоданы, и пока Николай Семёнович стучал в окошко, робот с тоской подумал: «Дом я, может, и построю. И деревьев могу посадить хоть целый лес. А где я возьму сына? Не верится мне, что Николай Семёнович сделает из меня человека».

Они вошли в дом, и Николай Семёнович сразу потребовал, чтобы хозяйка накормила их ужином. Пока она накрывала на стол, Дункель ходил по дому и рассматривал висящие на стенах фотографии. А когда хозяин позвал его к столу, робот ответил:

— Спасибо, я не ем, я робот.

— Неправильно рассуждаешь,— строго проговорил Николай Семёнович.— Ты прежде всего гость, а уже потом — робот. Если тебя приглашают за стол, надо сесть. Так полагается. Не мы с тобой придумали традиции, не нам их отменять. Не хочешь, не ешь, но уважить должен.

За ужином Николай Семёнович продолжал говорить. Ткнув вилкой в Дункеля, он рассказал жене, где и как познакомился с гостем.

— Возвращаюсь я с рынка, смотрю, стоит в тамбуре робот, несчастный и никому не нужный. Ну, думаю, надо спасать парня. Иначе пойдёт по плохой дорожке, свяжется с хулиганами и пропадёт. Пришлось притащить его с собой. Не оставлять же беднягу. Ничего,— попытался успокоить он сонную жену.— В хозяйстве пригодится. Правильно я говорю? — обратился он к Дункелю и сам себе ответил: — Правильно.

Насытившись, Николай Семёнович отложил вилку, сладко потянулся и так же сладко зевнул. Хозяйка, не проронив за всё время ни единого слова, начала убирать со стола, а робот сидел и катал по скатерти хлебную крошку.

— Устал за день как собака. Пойду спать,— проговорил Николай Семёнович и поднялся.— А ты оставайся здесь. Ты робот, тебе спать не надо. Утром я скажу, что делать.

Дункель просидел за обеденным столом до самого рассвета. А когда взошло солнце, он вышел из дома и увидел, что деревня Шараповка не такая, какой её описывал Николай Семёнович. Все шесть домов были маленькими и покосившимися. Не лучше был и дом Николая Семёновича. Даже хвалёные шараповские яблоки на старых кривых яблонях висели мелкие и червивые. И речка Шараповка мало походила на Индийский океан — разбежавшись, её можно было перепрыгнуть. Правда, леса вокруг деревни стояли густые. Они обступали деревню со всех сторон, отчего казалось, будто Шараповка — единственное человеческое поселение на Земле.

Дункель прошёлся по разбитой улице, а когда вернулся, на крыльце его уже дожидался Николай Семёнович.

— Я позавтракаю,— сказал он,— а ты пока натаскай в бочку воды, наколи дров, подмети двор, вычисти хлев...

— Вы так долго будете завтракать? — искренне удивился робот.

— Ты не перебивай, когда старшие говорят,— сурово одёрнул его Николай Семёнович.— Я даю тебе задание на день. Вычистишь хлев, пойдёшь в лес и спилишь дерево. Нужны два бревна — сарай поправить. А то совсем завалился. Потом починишь забор и выкопаешь яму для мусора.— Николай Семёнович попрыгал на крыльце и показал пальцем вниз.— Видишь? Прибьёшь ступеньку — проседает.

— А вы...— начал было Дункель, но Николай Семёнович не слушал его.

— После этого залезешь на крышу и поправишь шифер: осень на носу. Пойдут дожди, дом зальёт. Потом...— произнёс Николай Семёнович и задумался.— Ладно, сделай пока это, а там посмотрим.

Николай Семёнович выставил на крыльцо два ведра и, позевывая, удалился в дом.

Взяв вёдра, робот отправился к колонке. Наливая воду, Дункель думал: как это он согласился прийти сюда? Сделаться работником Николая Семёновича не входило в его планы. Хозяин оказался человеком с богатой фантазией, а точнее, врал безбожно. К тому времени, как оба ведра наполнились, робот решил бежать. Поставив полные вёдра на крыльцо, он вышел со двора и, не оборачиваясь, быстро пошёл по улице. Он попытался вспомнить, с какой стороны станция, но Николай Семёнович весь путь до дома отвлекал его разговорами, и Дункель не запомнил дорогу.

Чтобы поскорее скрыться из виду, робот вошёл в лес. В последний раз он взглянул на неказистую Шараповку и зашагал в неизвестном направлении. А вскоре Дункель позабыл и о Шараповке, и о Николае Семёновиче, и обо всём на свете. Лес сразу заворожил его.

Настроение у Дункеля было великолепное. Он даже почувствовал благодарность к Николаю Семёновичу за то, что тот привёз его в Шараповку. «Если здесь так хорошо, то как же, наверное, здорово в Индии? — разглядывая каплю росы в полотнище паутины, думал робот.— А если в Индии ещё лучше, вдруг мои микросхемы не выдержат такого сильного удовольствия и перегорят? Нет, это глупая мысль»,— сам себе возразил Дункель и двинулся дальше.

Неожиданно между деревьями появилась маленькая фигурка в резиновых сапогах и плаще. Старушка собирала грибы, а потому внимательно смотрела под ноги. Корзинка у неё была почти наполнена боровиками и подосиновиками, а на груди у старушки висела банка для малины.

— Извините, пожалуйста, вы не скажете, в какой стороне железнодорожная станция? — обратился к ней робот металлическим голосом.

Очевидно, старушка была из деревни Шараповки, и никогда не видела роботов. Она посмотрела на Дун-келя и от ужаса уронила корзинку. Перед ней возвышался железный человек с горящими зелёными глазами.

Жалобно вскрикнув, старушка сорвалась с места и со всех ног бросилась в лесную чащу.

Дункель понял, что напугал женщину. Он подобрал её корзинку и пустился вслед за ней. Но догнать старушку оказалось не простым делом. Приподняв полы плаща, старушка перескакивала через поваленные деревья, как заправский спортсмен. В одно мгновение она пересекла глубокий овраг, проделала просеку в малиннике, перепрыгнула через широкий ручей и стала продираться сквозь непроходимый молодой ельник.

Дункелю приходилось перелезать через каждый поваленный ствол. На дно оврага он съехал на спине, потому что поскользнулся и упал. Затем он наступил в ручей, и его нога по колено увязла в иле. В общем, старушку Дункель догнал только в ельнике.

— Погодите, я не грабитель,— раздвигая ветви, закричал робот.

Обернувшись, старушка увидела, что страшный преследователь совсем близко. От страха она без сил упала на землю и закрыла лицо руками.

— Мамочки мои! — вскрикнула старушка.

— Вот ваша корзинка,— добравшись до неё, сказал Дункель.— Несколько грибов я потерял, пока бежал. Если хотите, я помогу собрать полную корзину.

— Не хочу,— едва слышно проговорила пожилая женщина, и между пальцев появился её испуганный глаз.— Ты кто? — спросила она.

— Я робот,— ответил Дункель.— Ушёл из Шара-повки и заблудился. Хотел спросить, в какой стороне станция.

— Фф-фу, как ты меня напугал,— разглядывая робота, сказала старушка.— Я думала, ты лесное чудовище, съешь меня и грибами закусишь.

— Я не ем ни людей, ни грибы,— сказал Дункель.— Я домашний помощник.

— Домашний — это хорошо,— проговорила пожилая женщина. Она подняла толстую дубину и треснула Дункеля по голове.— Разве можно так людей пугать?! — закричала она и ещё раз ударила робота.— Я чуть жизни не лишилась от страха! Что же ты, балбес страшенный, вылезаешь из-за деревьев и не предупреждаешь честных людей?!

— Я не...— защищаясь, начал Дункель, но пожилая женщина не дала ему закончить.

— Что же ты старого человека в непроходимую чащу загнал?! — охаживая робота, снова закричала она.— Я из тебя дурь-то выбью!

— Да я не...— пытался оправдаться Дункель, но разъярённую старушку невозможно было остановить. Она вскочила на ноги и принялась лупить робота.

— Это тебе, чтобы по лесу не шлялся! Это, чтобы добрых людей не пугал! Это за грибы! Это за ягоды! Это на всякий случай! А это, чтобы помнил меня всю жизнь!

Устав бить Дункеля, пожилая женщина снова села на землю.

— Зря вы меня били,— произнёс Дункель.— Мне не больно. Я железный.

— А я не для боли тебя била, а для науки,— перебирая в корзинке грибы, ответила пожилая женщина.— Эх, половина осталась.

— Ничего, ещё наберём,— пообещал робот.— Вон их здесь сколько.

— Наберём,— проворчала старушка и потянулась за грибом, который рос рядом с ней.— Это тебе легко, а мне девятый десяток пошёл. Нагибаться трудно.

— Трудно? — удивился Дункель. Он отполз в сторону, где росла целая семейка белых.— Вы так перепрыгивали через деревья, я еле вас догнал.

— Это с испугу,— пояснила старушка. Кряхтя, она встала на четвереньки и поползла под соседнюю ёлку к грибочку.— С испугу человек всё что хочешь сделает. У меня первый сын с испугу два института закончил.

— А чего он боялся? — ссыпая найденные грибы в корзинку, спросил робот.

— Неучем боялся остаться,— ответила пожилая женщина и бросила Дункелю три гриба.— На-ка. положи и эти. А другой мой сын с испугу всё время умные вещи говорит, ничего понять нельзя.

— А он чего боится? — спросил робот и пополз в другую сторону, где из земли торчали три великолепных белых грибочка.

— Боится дураком прослыть,— ответила старушка и поползла дальше.— Ты грибы-то выкручивай из земли, а не рви. Это чтобы грибницу не нарушить. А третий мой сын с испугу фермером стал.— продолжала она.

— Как это с испугу? — аккуратно выкручивая грибы, поинтересовался Дункель.

— Вот так,— добравшись до грибов, ответила пожилая женщина.— Боялся, что семью не прокормит. Семья-то у него большая, пятеро детей. А вот четвёртый сын. тот со страху в город жить подался.

— А почему со страху? — не понял робот.

— Боялся, что проживёт до старости в деревне, да так и не увидит настоящей жизни. Как будто она только в городе настоящая. А пятый сын со страху бандитов пошёл ловить. Всё боялся, что их много разведется, и никому от них житья не будет...— Старушка обнаружила ещё несколько белых грибочков.— А шестой сын...

— Сколько же их у вас? — ссыпая грибы в корзину, спросил робот.

— Сынов-то? Шесть. Так вот, шестой со страху за своё здоровье совсем умом съехал. Уж так о здоровье печётся, так печётся: ничего редного не ест, не пьет и не вдыхает. И всё время к своему организму прислушивается, не заболело ли что. Диву даёшься, как он жить согласился. Вредно ведь.

— Ну вот, полная корзинка,— сказал Дункель и положил сверху ещё два белых гриба.

— Спасибо, касатик,— подползая к корзине, поблагодарила старушка.— В такое грибное место меня загнал. Я бы сроду в эти заросли не полезла.

— Не за что, скромно ответил робот. — Мне бы дорогу на станцию.

— Вон в той стороне посёлок Сосновый Бор.— Пожилая женщина ткнула скрюченным пальцем себе за спину. Она поднялась на ноги, взяла корзинку и добавила: — Если ты домашний, сидел бы дома, а не шлялся по лесу, людей не пугал.

— У меня нет дома.— ответил Дункель.

— Как это нет? удивилась старушка. Она ненадолго задумалась, а потом сказала: — Если нет дома, поезжай в Речные Заводи, это три остановки на электричке. Там на краю посёлка стоит дом с заколоченными окнами. Когда-то в нём жила моя подружка. Крыша, правда, у него прохудилась. Починишь и живи.

— А яблоневый сад есть? — спросил робот.

— И яблони есть, и груши, и сливы,— ответила женщина.

— Спасибо, — радостно произнёс Дункель и. попрощавшись, отправился к станции.

Первого, кого Дункель встретил в посёлке Сосновый Бор, был здоровенный лохматый пёс с белой звёздочкой на широком лбу. Он немного прихрамывал на переднюю лапу и изредка тряс ею, будто хотел избавиться от невидимой помехи. Вид у пса был затравленный и несчастный, хотя по его видавшей виды шкуре было заметно, что он не раз участвовал в жестоких собачьих схватках. При виде робота ветеран оскалил жёлтые зубы со сломанным клыком и грозно зарычал.

— Что ты злишься? — остановившись, спросил робот.— Я ещё не сделал тебе ничего плохого, а ты уже показываешь зубы. Тебя часто обижали, поэтому ты на всякий случай решил меня попугать. Да?

Пёс пристыженно опустил голову, но при этом исподлобья продолжал внимательно следить за Дункелем.

— Я буду звать тебя Драчун,— сказал робот.— Имя, может, и не очень красивое, зато сразу понятно, кто ты такой. Вижу, тебе досталось в этой жизни. Но ты сам виноват. Наверное, всё время доказывал другим собакам, что ты самый сильный и отважный. Я угадал?

Слушая тихую речь Дункеля, Драчун успокоился и улёгся на газон. Не переставая поглядывать на робота, он положил одну лапу на другую и принялся выкусывать между пальцев застрявший репей. Но колючий шарик забился так глубоко, что зубами его невозможно было достать.

— Хочешь, помогу? — предложил робот и сделал в сторону собаки шаг.

Драчун тут же насторожился, поднял уши торчком и напряжённо замер.

— Ты думаешь, я тебя боюсь? — проговорил Дункель.— Если ты укусишь меня, то сломаешь последние зубы. Я железный. Просто мне хочется тебе помочь.

Робот сделал ещё один небольшой шажок, и Драчун предостерегающе зарычал.

— Мы с тобой прожили разные жизни и очень не похожи друг на друга,— продолжал Дункель.— Ты — собака, я — робот. Но у нас с тобой есть и кое-что общее. Мне кажется, ты совсем один в этом мире. Я тоже один. Почему бы нам не подружиться? А друзья должны помогать друг другу.

Робот приблизился к собаке ещё на шаг, и на этот раз Драчун лишь пошевелил ухом.

— Молодец,— похвалил Дункель.— Сразу видно, что ты сообразительный пёс.

После такого комплимента взгляд у Драчуна сделался немного виноватым, Он опустил морду и снова принялся выкусывать репей.

— Вон ты какой худой,— сказал Дункель и присел на корточки перед самой мордой у собаки.— Наверное, трудно на старости лет добывать еду? Давай достану колючку. Видишь, какие у меня тонкие пальцы? Я могу даже вдеть нитку в иголку.

Дункель медленно протянул манипулятор к лапе, и Драчун отвернул морду в сторону.

Когда робот осторожно выдрал репей, пёс и не вздрогнул. Он отрешённо смотрел в сторону, словно погрузился в воспоминания о своей не такой уж далёкой бурной молодости.

Солнце уже поднялось до уровня крыш и заползло под облако. На окраине Соснового Бора было безлюдно, хотя из-за некоторых заборов доносились голоса и хлопанье дверей.

— Вот и всё,— закончив несложную операцию, проговорил Дункель и показал Драчуну колючку.— Знаешь, что я подумал?

Пёс повернулся к роботу и взглянул ему прямо в зелёные фотоэлементы. Он явно понял вопрос и как бы отвечал: «Говори-говори, я тебя внимательно слушаю».

— Может, нам не стоит расставаться? — сказал Дункель.— Давай жить вместе. В Речных Заводях на окраине посёлка есть дом, в котором никто не живёт. Мы поселимся в нём. Хочешь иметь свой дом?

Драчун положил морду на лапы, вскинул брови и с грустью посмотрел на Дункеля.

— Не веришь, что нам разрешат занять его? — спросил робот.— У дома нет хозяина, в крыше дыра, окна заколочены досками. Я его отремонтирую. Там даже есть настоящий яблоневый сад. Днём я буду работать на станции — помогать людям доносить вещи до автобуса. А вечером приносить тебе еду. А ты... — Дункель задумался и затем проговорил: — Я не знаю, чем занимаются собаки в свободное время.

Драчун поднял голову, широко зевнул и снова положил морду на лапы.

— Неужели весь день спите? — удивился робот, и в подтверждение этого пёс закрыл глаза. — Значит, будешь спать. Хотя я не понимаю, как вам не жалко столько времени тратить на сон. Когда спишь, ничего не видишь и не слышишь. Жизнь проходит мимо, а ты ржавеешь и покрываешься пылью. Ну, это ваше дело,— спохватился Дункель.— Ты согласен?

Драчун вдруг поднялся с травы, сел и лизнул манипулятор робота. Всем своим видом он показывал, что готов идти за новым другом хоть на край света.

Взгляд у него был спокоен и одновременно задумчив, словно пёс успел обмозговать предложение Дункеля. В общем, Драчун согласился.

— Тогда вперёд в Речные Заводи! — радостно воскликнул робот и поднялся с корточек.— Только вначале зайдём в магазин, я куплю тебе косточек.

Они пошли по пустынной улице, и Дункель продолжал мечтать вслух:

— Представляешь, это будет наш дом. Стены мы обклеим фотографиями собак и роботов. Но если кто пожелает, можно повесить портреты кошек или других животных.

Драчун задрал морду и удивлённо заглянул роботу в фотоэлементы. Заметив его взгляд, Дункель сразу же поправился:

— Это если кто захочет. Знаешь, есть такая страна — Индия, там живёт очень странное животное — слон. У него огромные уши, в них можно завернуть человека. А нос у него длинный и толстый, как труба. Он может поднимать носом брёвна и даже пить им воду. Я обязательно наклею на стену его фотографию.

Они подошли к магазину, но тот оказался закрытым. Было ещё рано, и лишь редкие прохожие торопились на электричку. Они удивлённо поглядывали на необычную парочку и бежали дальше.

Твой завтрак откладывается. Люди тоже любят поспать,— сказал робот.— А зачем нам ждать? За это время мы можем доехать до Речных Заводей. Ты когда-нибудь ездил в поезде?

Драчун беспокойно посмотрел на своего нового друга, затем на железнодорожную платформу, которая виднелась в конце площади, и хрипло гавкнул.

— Если ты боишься электричек, мы можем пойти пешком,— предложил робот.— Это не так далеко. Всего три остановки.

Пёс несколько раз вильнул хвостом и прошёлся мимо дверей магазина.

— Вот и отлично,— обрадовался Дункель.— За день мы дойдём до Речных Заводей. За мной, мой лохматый друг. Надо же когда-то менять жизнь к лучшему. Считай, что это время настало.

Приглашая Драчуна следовать за собой, робот махнул манипулятором и широким шагом пошёл по дороге. А пёс ещё раз с сожалением глянул на двери магазина и вразвалочку побежал за Дункелем.

Мягкое дневное солнце светило нашим путешественникам в спины. Зубчатая кромка леса обрамляла зелёные поля по всему горизонту, поэтому Дункелю казалось, что они находятся посередине красивой гигантской чаши. А может, даже в самом центре этого таинственного, прекрасного мира.

От этих приятных мыслей робота отвлекали автомобили. Дункель с Драчуном шли по обочине шоссе, и робот удивлялся, куда это едет столько людей? По дороге двигался бесконечный поток легковых машин. У некоторых на багажниках высились пирамиды из вещей. И чего только там не было: рюкзаки и чемоданы, раскладушки и диванные матрацы, велосипеды и даже небольшие комоды. Попадались и лодки, и крохотные летательные аппараты. При этом из каждого автомобиля обязательно неслась музыка.

Иногда мимо Дункеля и Драчуна проносились автобусы, полные взрослых и детей. Завидев робота с собакой, ребятишки прилипали лицами к окнам и звали родителей полюбоваться на странных путешественников.

— Наверное, сегодня выходной день,— догадался Дункель.— Люди едут отдыхать на природу. Интересно, где они все...

Робот не договорил, потому что какой-то мальчишка выкинул из окна машины банановую шкурку. Пролетев несколько метров, шкурка с громким шлепком залепила Дункелю фотоэлементы, и ему пришлось остановиться. То же самое сделал и Драчун. Пёс удивлённо посмотрел на робота, а тот отлепил от лица шкурку и, глядя вслед автомобилю, проговорил:

— Думаешь, он это сделал специально?

Драчун опустил морду, и Дункель понял этот жест по-своему.

— Нет. Он хотел выбросить её в канаву,— сказал робот, и они пошли дальше.— Может, родители не объяснили ему, что выкидывать мусор из окна нельзя.— Дункель немного помолчал.— А может, родителям тоже никто никогда об этом не говорил, поэтому они не научили сына, как себя вести. Если бы можно было с мальчиком поговорить, я бы рассказал, как будет выглядеть земля, если каждый начнёт выбрасывать мусор в окно.

Один из автомобилей обогнал путешественников, остановился, и из окна высунулся молодой человек.

— Эй, робот, по этой дороге мы доедем до Зелёных Холмов?

— Не знаю,— ответил Дункель.— Я приезжий. А мой друг местный.— Робот показал на Драчуна.— Но он не умеет говорить.

— Жаль,— рассмеялся молодой человек.— Если бы твой барбос знал человеческий язык, я бы с удовольствием послушал историю его жизни. Похоже, у него богатая биография.

— Конечно.— Дункель страшно обрадовался возможности поболтать с человеком. Он подошёл к дверце, нагнулся к окну, но машина рванулась с места и укатила.

— Если хотите, я расскажу вам историю своей жизни! — вслед ему закричал робот. А когда автомобиль смешался с остальными машинами, Дункель тихо добавил: — Правда, она не такая интересная.

Некоторое время робот с собакой шли молча. Дункель вспоминал всё, что с ним произошло за его короткую жизнь, и пришёл к выводу, что ему нечего рассказывать. «Я жил как пылесос или соковыжималка,— с грустью подумал робот.— Иногда работал. Но чаще стоял за спиной у Пешкина».

— Ты знаешь,— обратился он к Драчуну,— за всю жизнь я не совершил ни одного интересного поступка. Мне негде было их совершать. Это плохо, да?

Дункель посмотрел на пса, но тот бежал рядом и искусно притворялся, что не слышал вопроса.

— Я тебя понимаю,— продолжил робот.— Ты старый мудрый пёс и не желаешь меня расстраивать. Зря. Я не обижаюсь, когда мне говорят правду. Гораздо обиднее, когда тебя обманывают.

Позади раздалось шуршание колёс, затем взвизгнули тормоза, и кто-то обратился к Дункелю:

— Робот, где здесь поворот на Зелёные Холмы?

— Не знаю,— повернувшись, ответил Дункель.— По-моему, здесь вообще нет холмов, ни зелёных, ни серо-буро-малиновых.

— А как же тебя сюда занесло? — усмехнулся водитель.

— Я путешествую по миру,— ответил робот.— А сейчас мы с другом идём домой в Речные Заводи.

Все, кто был в машине, захохотали.

— Он путешествует по миру! — трясясь от смеха, едва выговорил водитель.— Вы слышали, этот говорящий домкрат путешествует по миру!

— А что здесь смешного? — спросил Дункель.

Сообразив, что его спутника оскорбили, Драчун грозно зарычал, но робот уже отправился дальше, и пёс последовал за ним.

Рядом снова затормозил автомобиль, и, не дожидаясь вопроса, робот поспешно выпалил:

— Я не знаю, как проехать к Зелёным Холмам.

— Спасибо,— ответили из машины, и она унеслась вперёд.

— Почему все спрашивают о Зелёных Холмах? — вслух проговорил Дункель.— И никто не спросит, где здесь Чёрное Болото или Оранжевые Ямы. Может, там бесплатно раздают аккумуляторы или стоит много ничьих домов с яблоневыми садами?

А вскоре наши путешественники догнали длинную вереницу туристов, На спине у каждого висело по огромному рюкзаку, поэтому походники шли медленно. Туристы поприветствовали робота с собакой, а один спросил:

— Ты не знаешь, до Чёрного Болота далеко?

— Не знаю,— удивился Дункель.— А что, есть и такое название?

— Есть, оно у нас на карте обозначено,— ответил турист.

— Значит, это не я его придумал,— тихо сказал робот и поинтересовался: — А Оранжевые Ямы на вашей карте есть?

— Оранжевых Ям нет,— рассмеялся походник.

— И Фиолетовых Пеньков тоже нет,— добавил другой.

Попрощавшись с туристами, Дункель двинулся дальше.

— Вот видишь, как много на Земле интересных названий,— сказал он Драчуну.— А если идти до Индии пешком, обязательно встретятся и Оранжевые Ямы, и Фиолетовые Пеньки. Как ты считаешь?

Драчун поднял морду, и от удивления язык у него свесился на бок. Похоже, пёс хотел сказать, что сейчас его больше интересует хорошая мясная косточка.

Наконец робот увидел дорожный указатель, на котором стрелка указывала направо, и было написано, что до Зелёных Холмов осталось полтора километра. Они с Драчуном свернули на просёлочную дорогу и прибавили шагу.

Невдалеке, между тёмно-зелёных крон деревьев, уже показалась старая водонапорная башня и красные черепичные крыши. Над башней с громкими криками кружили вороны и галки. Лакированные черепицы отражали солнечные лучи, а круглые чаши спутниковых антенн, словно зеркала, посылали в небо солнечные зайчики. Вид у посёлка Зелёные Холмы был такой приветливый, что Дункелю не терпелось поскорее добраться до него.

Нескольких монеток, которые Дункель заработал в электричках, не хватило ни на сосиски, ни даже на косточки. Пришлось Дункелю идти на станцию. Повезло ему только ближе к вечеру. Робот донёс от электрички до дома два больших чемодана и получил за это немного денег. А на обратном пути Дункель познакомился с маленькой рыжей собачкой. Она провожала взглядом каждого прохожего, словно ожидая, что кто-нибудь позовёт её с собой.

— Привет, собака,— сказал робот и остановился. Пёс сразу завилял хвостом и подошёл к Дункелю.— Я буду звать тебя Рыжик. Пойдём со мной,— предложил робот.— Я куплю тебе поесть. Только вначале нам надо найти Драчуна.

Драчуна искали долго. Дункель с Рыжиком три раза обошли посёлок, забирались в самые глухие места, облазили все помойки, но пёс словно провалился сквозь землю.

День уже начал клониться к вечеру, когда друзья вышли на рыночную площадь и увидели пропащего. Пёс бродил между торговыми рядами, но под прилавками не было ничего, кроме упавших мелких картофелин и редисок.

— Драчун! Иди сюда! — позвал робот, и пёс обернулся.

Увидев рядом со своим другом мелкого рыжего пса, Драчун заворчал, но робот успокоил его:

— Это наш друг. Его зовут Рыжик.

Знакомство двух бродячих псов прошло без драки. Драчун лишь рыкнул на Рыжика, и тот сразу признал в матёром собрате более сильного. Пока Дункель ходил в магазин, собаки окончательно разобрались, кто главнее. И когда робот появился с пакетом костей, первым получил свою порцию Драчун.

— Теперь нас трое,— наблюдая, как собаки грызут косточки, произнёс Дункель.— Да, Рыжик, ты не знаешь главного. Мы с Драчуном решили поселиться в ничейном доме. Хватит и тебе бегать по помойкам. В нашем доме всем места хватит. Пойдёшь с нами?

Рыжик на секунду оторвался от еды, вопросительно взглянул на робота, и Дункель пояснил:

— Это недалеко. Две остановки. В доме у тебя будет свой угол. По вечерам я буду рассказывать вам об Индии. А следующей весной мы вместе пойдём туда пешком. Ты согласен?

Рыжик снова оторвался от косточки и радостно повилял роботу хвостом.

После еды собаки развалились на траве и вскоре задремали. Чтобы не мешать им, Дункель решил прогуляться.

Робот и не заметил, как на посёлок опустилась тёмная августовская ночь. Людей на улице становилось всё меньше. Затем площадь опустела, и только на платформе в ожидании последнего поезда продолжали бродить два человека с рюкзаками и удочками.

Дункель перешёл через железнодорожные пути и побрёл к лесу, который начинался в полукилометре от посёлка. На краю леса горел костер, и в его тёплом оранжевом свете можно было разглядеть две туристические палатки. Между костром и палатками сновали фигурки людей, и робот направился к ним.

Добравшись до туристов, робот вежливо поздоровался и остановился у костра.

— Робот? — удивился один из туристов.

— Робот,— подтвердил Дункель и, как бы извиняясь, развёл манипуляторы в стороны.

— Садись к костру, коль пришёл,— пригласил молодой человек и показал на бревно.

— Я не устал,— ответил робот, но к огню всё же сел.

Вслед за Дункелем появились ещё двое молодых людей. Один из туристов представился Дункелю:

— Меня зовут Антон. Это — Лёша и Сергей. А тебя как величать?

— Дункель,— ответил робот и тут же пояснил: — У меня хозяин — художник...

— А-а-а, тогда всё понятно,— улыбаясь, сказал Антон.— А что ты здесь ночью делаешь?

— Гуляю,— ответил робот.

— Гуляешь?! — с наигранным ужасом на лице повторил Антон.— Разве ты не слышал, что в этих лесах живёт пожиратель роботов?

— Нет,— удивился Дункель и невольно посмотрел на чёрный ночной лес.

— Странно,— качая головой, проговорил Антон.— На станции уже несколько дней висит объявление.

В нём написано, что после наступления темноты роботам гулять не рекомендуется. На прошлой неделе этот пожиратель слопал сразу двух роботов. Об этом в Интернете писали.

— У меня нет Интернета,— растерянно проговорил робот.— И объявление я не читал.

— А зря, — продолжал Антон и, когда Дункель снова посмотрел на лес, подмигнул своему товарищу- Смотри, попадёшь к нему в лапы, живым не уйдёшь.

— А что это за пожиратель? — начиная чувствовать себя неуютно, спросил робот.

— Обыкновенный пожиратель роботов,— ответил Антон.— Вначале он разбирает свою жертву на части. Потом поливает кетчупом, посыпает перцем и мелко нарезанным укропом. Затем повязывает на грудь алюминиевую салфетку, берёт в лапу магнитную вилку и ест.

— Не все пожиратели разбирают роботов на части,— поправил его Лёша.— Некоторые предпочитают заглатывать их целиком.

Сергей прыснул и отвернулся, а Антон серьёзно возразил другу:

— Ты имеешь в виду пожирателя роботов, которого поймали в прошлом году? Это совсем другой вид. Они водятся только в южных странах. В Индии, Непале, Вьетнаме...

— В Индии? — расстроился Дункель.

— Да,— подтвердил Антон. — А ещё на юге Китая.

— Ив Аргентине,— добавил Лёша.— Но по сравнению с нашими аргентинские пожиратели безобид ные. Они отгрызают только манипуляторы.

Уронив бутерброд, Сергей от смеха согнулся пополам и бегом бросился в палатку, а Дункель поближе придвинулся к костру и с дрожью в голосе спросил:

— Если ему так нравится металл, почему он не грызёт автомобили и рельсы?

— Ну, голубчик,— произнёс Антон,— каждый питается тем, что ему больше нравится. Я, например, люблю фрукты, и никто не заставит меня съесть деревянное полено, хотя оно тоже относится к растениям.

— Видно, у роботов металл нежнее, чем у автомобилей,— пояснил Лёша.

— И что же мне делать? — с тревогой глядя в лесную чащу, спросил Дункель.

Лёша наклонился к нему и свистящим шёпотом ответил:

— Пока не поздно, надо бежать домой. Пожиратель роботов выходит на охоту только через полчаса. За это время ты успеешь добраться до посёлка, а туда он заходить боится.

— Полчаса?! — воскликнул Дункель. Он резко поднялся, раскланялся с туристами и поблагодарил: — Спасибо за предупреждение. Я всего несколько дней как путешествую. Мне никто не говорил о пожирателях роботов.

— Беги, беги,— ответил Антон.— И передавай привет хозяину-художнику. Хорошее он придумал тебе имя.

— Обязательно передам,— пообещал Дункель и быстро зашагал назад в Зелёные Холмы. Едва он отошёл от костра, как темнота вокруг него сгустилась, а где-то вдалеке плотоядно лязгнули то ли вагоны поезда, то ли зубы пожирателя роботов.

«Я успею, успею, успею!» — с надеждой глядя на станционные фонари, повторял про себя Дункель.

Позади робота раздался громкий смех, но Дункель был так напуган, что не услышал его. Он торопился поскорее миновать зловещую темень и вернуться к своим спящим друзьям.

Перескочив через железнодорожное полотно, робот добрался до посёлка. Постоянно оглядываясь, он дошёл до сквера, где оставил друзей. Драчун с Рыжиком мирно спали, и только уши у обеих собак вздрагивали при малейшем шорохе.

Всю ночь Дункель просидел в сквере, представляя ужасные картины гибели в пасти у пожирателя роботов. В его воображении беспощадное существо каждый раз меняло облик. Оно представало перед ним то в виде гигантского слона с железными бивнями, то похожим на чёрный экскаватор с зубастым ковшом и металлическими перепончатыми крыльями. И только когда рассвет слегка разбелил ночную тьму, робот, наконец, успокоился. Наступающий день прогнал страшные создания. Надо было снова начинать жить.

Дункель поднялся на ноги, пересек сквер и вышел на пустынную площадь. В витрине универмага, за толстым стеклом стояла и чему-то улыбалась девушка-манекен в розовом бальном платье. Её небесно-голубые нарисованные глаза смотрели поверх головы робота и, казалось, были устремлены в будущее. Одна рука манекена была поднята, и тонкий изящный пальчик указывал в потолок. «Надежда», сразу про себя окрестил её Дункель и посмотрел туда, куда был направлен указательный палец манекена. По потолку проходила длинная трещина, по углам витрины висела паутина, в которой застряло несколько высохших мух и комаров.

— Ты — макет человека. Очень красивый макет,— вслух произнёс робот.— Я тоже макет человека, только с искусственным разумом. Ты красивая, а я умный. Жаль, что тебя нельзя ни о чём спросить.

Надежда продолжала улыбаться, а Дункелю вдруг захотелось встретиться с ней взглядом. Он даже подумал, если это произойдёт, и они посмотрят друг другу в глаза, Надежда оживёт, помашет розовой кукольной ручкой и поприветствует его.

— Если бы ты могла пойти с нами...— сказал робот.— У нас есть настоящий дом с яблоневым садом. Ты была бы в нём хозяйкой. А по ночам мы с тобой смотрели бы на звёздное небо и разговаривали. Обо всём на свете. Знаешь, как приятно, когда у тебя есть с кем поговорить обо всём на свете?

Дункель огляделся вокруг и увидел деревянный ящик. Он принёс его к витрине, поставил напротив манекена и забрался на него. Но и теперь Надежда продолжала смотреть поверх его головы. И как Дункель ни старался, он так и не сумел поймать её ничего не выражающий взгляд.

— Ты не желаешь на меня смотреть,— печально проговорил он и спустился на землю.— Я тебя понимаю. Ты такая красивая, тобой каждый день любуются тысячи людей. А я обыкновенный помощник по хозяйству.

За разговором Дункель и не заметил, как из-за леса выкатилось солнце и осветило посёлок. У робота за спиной уже происходила какая-то жизнь. К платформе подошла электричка, и из нее вышло несколько человек. Затем на площади остановился автомобиль, и хлопнула дверца.

— Можно, я буду иногда приходить и разговаривать с тобой? — спросил Дункель.

Возможно, воздух через щель проник за стекло, и лёгкий шарфик на шее Надежды слегка колыхнулся. Роботу даже показалось, что в знак согласия она пошевелила пальцами.

— Спасибо,— поблагодарил он Надежду, и в этот момент Дункеля кто-то окликнул:

— Эй, робот.

Дункель обернулся и увидел пожилого хозяина микроавтобуса.

— Помоги мне погрузить ящики с яблоками на машину,— попросил тот.— В это время трудно наити грузчиков, а мне надо в соседний посёлок на рынок.

— Мне тоже нужно в соседний посёлок,— сказал Дункель.— Мы едем в Речные Заводи.

— Поможешь, я довезу тебя до Берёзовой Рощи,— пообещал хозяин микроавтобуса. — А оттуда до Реч-них Заводей всего одна остановка..

— Конечно, помогу,— обрадовался робот. Только я не один. Со мной две собаки.

Услышав про собак, пожилой недовольно поморщился, но затем махнул рукой и ответил:

— Ладно, довезу и собак. Яблоки не колбаса, со баки жрать не станут.

— Не станут,— согласился Дункель и повернулся к витрине.— До свидания, Надежда,— тихо проговорил он.— Как только мы устроимся, я приду к тебе.

— С кем ты говоришь? — поинтересовался хозяин микроавтобуса.

— С девушкой,— смутившись, ответил робот.

— Это манекен, а не девушка,— усаживаясь в машину, проговорил пожилой.

— Я знаю,— ответил Дункель.

Дом хозяина микроавтобуса оказался рядом с универмагом. Дункель быстро погрузил ящики в машину. Он оставил место для Драчуна и Рыжика и сказал хозяину:

— Сейчас я сбегаю за своими друзьями.

— Беги, беги, я подожду,— ответил пожилой и едва слышно добавил: — Чокнутый робот.

Дункель дошёл до сквера, где оставил Драчуна и Рыжика, и позвал собак. Услышав его голос, они проснулись.

— Доброе утро,— поприветствовал их Дункель.— Завтракать будете в Берёзовой Роще. Мы поедем на машине, как приличные люди. Я договорился с водителем.— Оба пса в знак согласия весело завиляли хвостами.— Это очень добрый человек,— продолжал робот.— Он сам предложил подвезти нас. Зачем, говорит, вам пешком тащиться несколько километров? У меня в машине сколько угодно места. Я всё время подвожу путников и никогда не беру с них за это денег.— Дункель высунулся из кустов, затем обернулся к собакам и поторопил их: — Скорее, неудобно заставлять ждать такого хорошего человека.

Робот с собаками выскочили на дорогу как раз в тот момент, когда мимо на большой скорости проехал знакомый микроавтобус. Вначале Дункель не понял, что произошло, и бросился вслед за машиной.

— Эй! — закричал он вслед удаляющемуся автомобилю.— Мы здесь! Вы забыли нас!

Робот остановился только после того, как микроавтобус скрылся за поворотом. Он растерянно потоптался на месте и виновато посмотрел на друзей.

— Уехал,— тихо проговорил Дункель и затем бодрым голосом добавил: — Я читал, что пешком ходить полезнее. А мы и собирались идти пешком. Значит, ничего страшного не случилось.

Драчун с Рыжиком весело скакали вокруг робота и преданно заглядывали ему в фотоэлементы. Они хорошо выспались, были полны сил и лишь ждали от своего вожака команды — куда бежать.

— Я предлагаю идти вдоль железнодорожных путей,— сказал робот.— Там и пыли меньше, и машин нет.

Дункель махнул манипулятором в сторону станции и двинулся вперёд. Драчун с Рыжиком сразу обогнали его и, постоянно оборачиваясь, понеслись к железной дороге. Они громко лаяли на бегу, словно призывали своего вожака прибавить шагу.

Идти по узкой тропинке можно было только друг за другом. Как и полагается предводителю, робот шагал первым и не умолкая говорил:

— Только не подумайте, что этот человек нас обманул. Он спешил. Он мне так и сказал: «Я очень тороплюсь на рынок». Наверное, поэтому забыл о нас. Я тоже иногда забывал сделать работу. Мой хозяин — Сергей Пешкин — ругал меня за это. Уверен, и вы иногда забываете о своих обещаниях. Забываете?

Дункель обернулся и посмотрел на собак. Драчун с Рыжиком тут же задрали морды, радостно завиляли хвостами, и робот удовлетворённо произнёс:

— Вот, я же говорил.

До Берёзовой Рощи Дункель с собаками добрались только к полудню, когда солнце выкатилось на середину неба. А перед самым посёлком наши путешественники повстречали мальчишек. Один из них тащил на верёвке маленького белого щенка. Тот изо всех сил упирался, жалобно скулил, но мальчишка не обращал на его плачь внимания. Лишь иногда он оборачивался и по-хозяйски прикрикивал на малыша.

— Отдайте его нам,— остановившись, попросил Дункель и присел на корточки рядом со щенком.

Драчун с Рыжиком тут же подошли к своему меньшему собрату, и Рыжик лизнул щенка в нос. Драчун же обошёл вокруг него и улёгся рядом, как будто желая защитить несмышлёныша.

— Мы сами хотим с ним поиграть,— ответил мальчишка и так сильно дёрнул за верёвку, что щенок взвизгнул и повалился на бок.

— Но он этого не хочет,— возмутился робот.— Щенок совсем маленький, он устал. А я его накормлю и возьму к себе в дом. Как его зовут?

— Тузик,— сказал мальчишка.

— Бобик,— одновременно с ним выпалил второй.

— Пират,— в один голос с друзьями проговорил третий. Затем мальчишки посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— А что ты за него дашь? — подбоченившись, спросил хозяин щенка.

— У меня ничего нет,— ответил робот.

— Если ничего нет, значит, щенка не получишь,— сказал мальчишка, и снова дёрнул за верёвку.— Пойдём, Тузик. Нечего с ним разговаривать. Он даже не человек.

Вся компания двинулась дальше.

— Такие умные ребята и не хотите, чтобы вашей собаке было хорошо,— сказал Дункель.— Я всего лишь машина. Но мне никогда не придёт в голову мучить другую машину. Разве вам не жалко этого несчастного щенка? Он только начал жить и не может постоять за себя.

— Да отдай ты ему Бобика,— не выдержал второй мальчишка.— Я больше не могу слушать этого болтливого робота.

— Отдай,— поддержал его третий.— Пират так скулит, что у меня разболелся живот.

— Ладно,— согласился хозяин щенка и швырнул роботу верёвку.— Забирай. Я сегодня добрый.

Не дожидаясь, когда мальчишка передумает, Дункель взял щенка и быстро зашагал в посёлок. Щенок сразу притих, уткнулся мордой в железную грудь своего спасителя и закрыл глаза.

Робот выглядел триумфатором, и от этого вид у него был немного смешной. С гордо поднятой головой Дункель вышагивал по дороге и поглядывал по сторонам.

— Мы победили! — торжественно сказал он собакам, и те в ответ радостно залаяли.— Мы победили, потому что правы. Теперь вы поняли, какую силу имеет слово? Слово может всё!

В Берёзовой Роще робот с собаками сразу отправил-сяь в магазин. Проходя мимо рынка, Дункель увидел хозяина микроавтобуса, который его обманул. Тот торговал яблоками прямо с машины. Заметив робота, он отвернулся и стал поправлять ящик, который и без этого стоял как вкопанный.

«Наверное, ему стало стыдно,— подумал Дункель и прибавил шагу, чтобы поскорее проскочить мимо торговца.— Я и не знал, что заставлять людей стыдиться так неприятно. Как будто сам сделал что-нибудь плохое».

Пока Драчун с Рыжиком завтракали, робот поил щенка молоком из пустой консервной банки, осторожно гладил его железным манипулятором по голове и приговаривал:

— Ешь, малыш, ешь. Больше никто никогда не будет таскать тебя на верёвке. До Речных Заводей осталась всего одна остановка, и мы скоро будем дома. Жаль, у нас кончились деньги. Но это мелочи. Главное, что мы встретились. Одному мне никогда не пришло бы в голову поселиться в доме. Да и что бы я делал там один? Кстати,— подливая щенку молока, вспомнил Дункель,— тебе надо придумать имя. Если ты не против, я буду звать тебя Беляш. Ты же белый.

Щенок оторвался от банки с молоком, смешно тяфкнул и завилял хвостом.

— Вот и договорились,— обрадовался робот.

Дункель и не заметил, как сзади к нему подошёл хозяин микроавтобуса. Он смущённо кашлянул в кулак и виноватым голосом спросил:

— Ну, что, добрались?

Робот посмотрел на него, отвёл взгляд в сторону и глухо ответил:

— Добрались.

Некоторое время торговец яблоками не решался снова заговорить. Он вертел головой, сморкался в большой клетчатый платок, а затем тихо произнёс:

— Ты извини. Я очень торопился. Боялся, что опоздаю, и на рынке займут все лучшие места.

— Я понимаю,— не глядя на него, ответил Дункель.

— Я продал яблоки,— продолжал хозяин микроавтобуса.— Хочешь, довезу вас, куда скажешь?

— Куда скажу? — повторил робот и вдруг спросил: — Ав Индию можете?

— Нет, в Индию — слишком далеко,— ответил торговец яблоками.— На машине туда ехать целых две недели, а то и больше.

— Жаль,— тихо сказал Дункель и добавил: — Спасибо, мы привыкли пешком. По дороге можно увидеть много интересного. Наш дом недалеко, в Речных Заводях.

Хозяин микроавтобуса немного помолчал, а затем предложил:

— Хочешь, я заплачу тебе за работу деньгами?

— Хочу,— ответил робот.— У нас как раз закончились деньги, а мне нужно кормить друзей.

— Очень хорошо,— обрадовался торговец яблоками и полез в карман.— Я тоже люблю собак,— отсчитывая деньги, продолжал он.— И когда пойду на пенсию, обязательно заведу пару симпатичных дворняжек. Я слышал, дворняжки — самые умные и верные собаки.

— Я этого не слышал, но уже знаю, что они очень умные,— ответил Дункель. Он убрал деньги и поблагодарил хозяина микроавтобуса: — Спасибо, вы нас очень выручили.

— Будешь в наших краях, заходи в гости,— на прощание пригласил торговец яблоками.— Мы с женой всегда рады гостям. Где мой дом, ты знаешь.

— Обязательно зайду,— вспомнив о Надежде, ответил робот.— У меня в вашем посёлке живёт знакомая.

— В витрине универмага? — вспомнил хозяин микроавтобуса.— Хорошая девушка. Жаль, не живая.

— Я тоже не живой,— напомнил ему Дункель.

— Да, я как-то об этом не подумал,— смутился торговец яблоками и стал прощаться: — Счастливо вам добраться.

После сытного завтрака собаки расположились на травке и задремали. Беляш лежал между двумя взрослыми псами и был похож скорее на плюшевую игрушку, чем на живого щенка. А Дункель нашёл рядом с собачьим лежбищем скамеечку, сел на неё и на некоторое время забылся в мечтах о далёкой Индии, до которой даже на машине надо было ехать целых две недели.

До Речных Заводей они добирались той же тропинкой, вдоль железнодорожных путей. Где-то на полпути между станциями Дункель увидел, что навстречу идет такой же, как и он, робот. В одном манипуляторе он нёс берестяной туесок с ягодами, а в другом — полевую ромашку. За три метра до Дун-келя робот остановился, встал в позу римского патриция и высокопарно произнёс:

— Приветствую тебя, представитель славного народа роботов, который по праву считается вершиной научно-технического прогресса!

— Здравствуй,— просто ответил Дункель.

— Чей ты будешь и почему ходишь в компании с бродячими псами? — напыщенно поинтересовался робот.

— Я сейчас ничей,— смущаясь, проговорил Дункель и поспешил пояснить: — Потерялся. Вообще-то у меня есть хозяин, художник Сергей Пешкин. Он живёт в Москве, а я решил поселиться в Речных Заводях. Это мои друзья — Драчун, Рыжик и Беляш.

— Как же ты, живя в благородной семье художника, связался с сомнительными животными? — удивлённо спросил робот и ромашкой указал на Беляша, который мирно спал на манипуляторах у Дункеля.

— Прости, я не знаю, как тебя зовут,— сказал Дункель.

— О, да! Я забыл представиться,— спохватился робот и церемонно поклонился.— Меня зовут Бэрримор. Я живу у известного на весь мир астронома Владимира Михайловича Липунова. Уверен, ты слышал об этом великом человеке.

— Нет, не слышал,— признался Дункель и, пока робот не задал следующий вопрос, поспешил ответить на предыдущий: — Понимаешь, Бэрримор, я не считаю своих друзей сомнительными.

— Странно,— удивился Бэрримор.— Разве твой благородный хозяин не объяснил тебе, что ты не должен водиться с безродными существами вроде этих дворняжек?

— Ему некогда было объяснять,— ответил Дун-кель.— Пешкин всё время работал. Он даже ел один раз в сутки.

— Вот видишь,— с укором проговорил Бэрримор.— Твой хозяин всё время отдаёт служению великому искусству, а ты так ничему и не научился. Кстати, как тебя зовут?

— Дункель,— ответил наш герой.

— Нехорошо, Дункель. Ты, носитель благородно^ го иностранного имени, связался чёрт знает с кем. Если бы твой хозяин увидел тебя, он сгорел бы от стыда. Посмотри на меня,— проговорил Бэрримор.— Пока великий Липунов открывает новые галактики, я собираю ему чернику и этим вношу свой вклад в развитие мировой науки. А ты бросаешь своего благородного хозяина и проводишь время в преступном безделье. Нехорошо, Дункель. Не для того нас придумывали лучшие умы человечества. Мы, роботы, обязаны трудиться на благо хозяев, не покладая рук, то есть манипуляторов. В этом наше предназначение и, если хочешь, великая миссия!

— Я понимаю,— растерялся Дункель, хотя из напыщенной речи Бэрримора он понял далеко не всё. Например, почему Сергей Пешкин сгорел бы от стыда, если бы встретил его на тропинке.— Я же потерялся,— попробовал оправдаться Дункель.

— Найдись,— высокопарно ответил Бэрримор.— Ты же не велосипед и не утюг. Ты — робот, и это звучит гордо! Перестань позорить славный род электронных помощников по хозяйству. Возьмись за ум и возвращайся к своему хозяину.

— Хорошо, я попробую,— ответил Дункель.— Только не знаю, захочет ли Пешкин взять меня с моими друзьями.

— Какие они тебя друзья? Это бродяги и отщепенцы! — воскликнул Бэрримор и ткнул манипулятором в сидящих собак.

Словно понимая, о чём робот говорит, Драчун тихо, но очень внушительно зарычал, а Рыжик печально опустил морду к земле.

— Они больше не бродяги,— возразил Дункель.

— О-о-о! — протянул Бэрримор и сочувственно покачал головой.— Ты самый запущенный робот из всех, каких я встречал в жизни. Я начинаю думать, что твой хозяин Пешкин и сам не получил благородного воспитания.

— Не знаю. Мы с ним никогда об этом не говорили,— сказал Дункель.

— Теперь мне всё ясно,— произнёс Бэрримор таким зловещим тоном, словно Дункель был закоренелым преступником.— Если бы у меня было время, я бы рассказал, как должен вести себя робот из благородной семьи. Но меня ждёт великий учёный Липу нов.

— Тогда не рассказывай,— уныло проговорил Дункель.— Неудобно заставлять ждать такого важного человека. Ему, наверное, давно пора есть чернику.

— Ты прав. Прощай, Дункель,— с грустью сказал Бэрримор.— Мне тебя жаль. Наверное, немного на Земле отыщется столь безнадёжных роботов, как ты. Но не падай духом. Удача ещё может повернуться к тебе лицом. В конце концов, не для счастья приходим мы в этот мир. Вся наша жизнь — борьба.

Бэрримор отшвырнул в сторону ромашку, обошёл Дункеля и зашагал по тропинке, а наши герои отправились дальше.

— При чём здесь борьба? — вслух недоумевал Дункель.— И почему мы приходим в этот мир не для счастья? Я чувствую себя счастливым. А ты? — обратился он к Рыжику, который вертелся у него под ногами. Рыжик радостно гавкнул, и робот продолжил: — И я так думаю. Если хочешь быть счастливым, будь им. И с чего Бэрримор взял, что я запущенный и безнадёжный? — на этот раз обратился он к Драчуну. Драчун тихонько рыкнул, и Дункель обрадованно воскликнул: — Вот и я так думаю! Бэрримор сказал ерунду. Я молодой сильный робот. В техническом паспорте записано, что я могу проработать целых сто лет.

Проснулся Беляш. Он сладко зевнул и лизнул Дункеля в плечо.

— А тебя он назвал бродягой и отщепенцем,— сказал робот, и Беляш снова лизнул Дункеля.— Нет, у него явно что-то не в порядке с головой.

В Речные Заводи они пришли, когда день уже начал клониться к вечеру. На улицах посёлка было много гуляющих парочек и молодых мам с детьми. Мальчишки гоняли по узким улочкам на велосипедах и скейтах. Девчонки играли в классики и прыгали через верёвочку. Старушки сидели перед своими домами на скамейках и обсуждали ещё один прожитый день. В посёлке было тепло и спокойно. Заходящее солнце отражалось в начищенных куполах церкви, и из-за этого на них больно было смотреть. Всё в Речных Заводях дышало благодатью, и если бы Дункеля спросили, как он представляет себе рай, робот ответил бы: «Вот так и представляю».

На привокзальной площади Дункель увидел ещё одну собаку. Вид у неё был больной и несчастный. Робот позвал её, но та испугалась подойти. Она смотрела на грозного Драчуна и приветливо виляла пушистым, как страусиное перо, хвостом. Догадавшись, в чём дело, робот обратился к нему:

— Драчун, перестань пугать собачку. Дом у нас большой, всем хватит места. Ещё позавчера ты сам был таким же бездомным.

После этих слов Драчун присмирел и даже несколько раз вильнул хвостом.

— Вот и молодец,— похвалил Дункель и позвал собачку: — Пойдём с нами. У тебя очень красивый хвост. Я буду звать тебя Луиза. Ты не против?

Собачка не возражала, и вскоре вся компания тронулась дальше.

Дом с заколоченными окнами они нашли, когда солнце спряталось за горизонт. В свете уличных фонарей нежилой дом казался угрюмым и неприветливым, но Дункеля это не смутило. Он открыл скрипучую калитку, вошёл во двор и тихо проговорил:

— Вот наш дом. И вы здесь хозяева.

Оторвав от двери две прибитые крест на крест доски, Дункель вошёл в дом, и вслед за ним по очереди проскользнули собаки.

Внутри заброшенного жилища было темно, как в погребе. Все окна были закрыты глухими ставнями. С улицы не доносился ни один звук, зато сам дом был полон загадочных шумов. Он поскрипывал и вздыхал, словно живое существо. На чердаке что-то тихонько ухало и постукивало. Половые доски прогибались под тяжестью робота, и там, в недрах старого дома, кто-то шуршал и попискивал.

— Он живой,— проговорил Дункель, и его слова эхом отозвались в пустой гостиной.— Наверное, потому, что здесь жили люди, и дом постепенно стаи живым. Я давно заметил: всё, к чему человек с любовью прикладывает силы, оживает. Вот как я. Меня сделали из металла, и я живу, хотя кто-то и называет меня железной болванкой. Я мыслю, значит, я существую. Располагайтесь, друзья,— обратился он к собакам и спустил на пол Беляша.— А утром посмотрим, как нам сделать наш дом более уютным.

Не дожидаясь приглашения^ собаки давно отыскали места получше и разлеглись на тёплом пыльном полу. И только Беляш ещё долго бродил по гостиной, тыкался носом в старших собратьев и выбирал, к кому прилечь под бочок. Наконец щенок устроился рядом с Луизой, и та безропотно приняла его. Она несколько раз лизнула малыша, подвинула лапой поближе к животу и успокоилась.

Оставив друзей почивать, Дункель вышел из дома в яблоневый сад, сел под окнами на скамеечку и задумался.

Из-под яблонь луны не было видно, но её серебристый свет присутствовал везде. Он освещал асфальтовую дорогу, скользил по стволам и листьям деревьев, отражался на тропинке в осколках стекла, отчего те казались присевшими на землю светлячками.

«Как всё-таки ловко устроен мир! — размышлял робот.— Есть день, а есть ночь. День дан людям для работы, а ночь — для отдыха. И этот порядок никогда не нарушается. Луна крутится вокруг Земли, Земля — вокруг Солнца, Солнце вращается вокруг центра Галактики, и этот гигантский механизм работает как часы. Интересно, кто завёл эти часы?»

К рассвету поднялся ветер, небо заволокло серыми тучами, и пошёл мелкий дождь. Дункель раскрыл ставни и, чтобы не промокнуть, вернулся в дом. Едва он вошёл, как на улице хлынул ливень.

С наступлением утра робот сумел хорошенько разглядеть, что представляет собой дом. Обои на стенах свисали клочьями, углы заросли паутиной, а оконные стёкла были такими пыльными, что сквозь них трудно было что-то разглядеть.

Для начала Дункель решил обследовать свои владения и по шаткой лестнице поднялся на чердак. Дождь так барабанил по черепичной крыше, что казалось, будто наверху работает два десятка плотников.

К большой радости, на чердаке робот обнаружил массу полезных вещей — несколько стульев, кресло-качалку, этажерку, старый телевизор и огромный кованый сундук с висячим замком. Всё это он спустил вниз и расставил в гостиной. Телевизор оказался без провода, но Дункель для красоты водрузил его на этажерку и сказал:

— Будем смотреть не в телевизор, а на телевизор. Такая у нас модель.

От шума проснулись собаки, и пока робот расставлял вещи, они с недоумением наблюдали за ним.

Последним Дункель с трудом приволок тяжёлый сундучище. Ему очень хотелось посмотреть, что лежит внутри, но огромный ржавый замок не желал открываться.

— А что, если там сокровища? — вслух предположил робот и посмотрел на собак. Все, кроме Беляша, который продолжал дрыхнуть, отвели взгляд.— Зря не верите,— сказал он.— Люди всегда хранили сокровища в таких сундуках. Я не говорю, что там бриллианты с изумрудами размером с арбуз. Вдруг там рыцарские доспехи и старинное оружие? Или древние свитки с магическими заклинаниями?

Драчун равнодушно зевнул, положил морду на лапы и закрыл глаза.

— Ты прав, Драчун,— продолжал робот.— Я говорю глупости. Откуда там доспехи и старинное оружие? Пойду, поищу какой-нибудь инструмент, чтобы открыть замок.

После дождя яблоневый сад выглядел таким свежим, будто всё — и листья, и плоды выросли на деревьях всего за одну ночь. А вскоре небо расчистилось, и выглянуло солнце, которое сразу засверкало в мириадах дождевых капель. Вслед за светилом появились птицы. Они засвистали, запели, зачирикали на все лады, возвещая людям о том, что новый день наступил.

Робот прошёлся по умытому саду и, заметив покосившийся сарай, направился к нему.

Старый сарай показался Дункелю пещерой Али-Бабы, столько здесь было полезных вещей. Но робот взял только ножовку, чтобы спилить замок.

От визга ножовки проснулся даже Беляш. Драчун глядел на Дункеля так, словно говорил: пили-пили, ничего, кроме мусора, в сундуке нет. Рыжик смотрел с интересом, будто заразился любопытством Дункеля. Луиза немного хмурилась, осуждая робота за то, что он разбудил Беляша. А щенок сонно щурил глаза, зевал и поглядывал на Луизу, словно спрашивая, что это он там делает?

Наконец замок был допилен, робот поднял тяжёлую крышку и увидел, что сундук доверху набит старыми книгами и журналами.

— Я же говорил, что там сокровища,— взяв книгу, сказал Дункель и прочитал: — «Собака Баскервилей». Звучит внушительно. Вечером обязательно почитаем. А это что? «Му-му», «Каштанка». Тоже, наверное, интересно.— Робот принялся вынимать из сундука книги и расставлять на этажерке. Попутно он читал названия: «Белый пудель», «Жёлтый пёс», «Дружок в гостях у Барбоса», «Белый клык», «Собачье сердце», «Дикая собака Динго»... Похоже, хозяева любили читать о собаках,— сказал Дункель.— Мы попали туда, куда надо.

Аккуратно расставив книги, робот вытащил из сундука пачку старых журналов «Собаководство». На каждой обложке была изображена симпатичная псина, и Дункель радостно сообщил:

— А этими портретами мы обклеим стены. И вам приятно, и дом будет похож на музей — сплошные картинки. Вы согласны? — Робот взглянул на Рыжика, и тот весело завилял хвостом.— И я так думаю, сказал Дункель.

Последнее, что робот извлёк из сундука, это несколько десятков пластинок. Он удивлённо вертел в манипуляторах чёрный кругляш и пытался понять, для чего он нужен.

— «Собачий вальс»,— прочитал Дункель на пластинке и задумчиво произнёс: — Наверное, это очень старинный компьютерный диск. Я слышал, что первые компьютеры были размером с комнату. Тогда понятно, почему диски такие большие.

Уложив пластинки назад в сундук, Дункель задвинул его в угол и сказал:

— Я схожу в магазин и куплю еды. А после завтрака займёмся ремонтом дома. Вернее, я займусь. А вы пока погуляйте по саду. Лето кончилось, ловите последние тёплые денёчки. Впереди у нас долгая дождливая осень, а потом такая же долгая холодная зима. Дункель вышел на улицу и на несколько секунд остановился под яблоней. Он чувствовал себя счастливым, и ему очень хотелось задержать в себе это приятное ощущение праздника.

Назад робот вернулся только через час. Он вошёл в гостиную, обернулся и кого-то позвал. В комнату робко заглянул серый бородатый пёс, и Дункель представил его своим друзьям:

— Знакомьтесь, это Боцман.

Починив крышу, Дункель принялся обклеивать стены фотографиями собак. Его друзья нежились на солнышке, и только Беляш бродил за роботом по гостиной и всё время норовил сунуть нос в банку с клейстером.

Когда робот закончил, комната стала походить на галерею фотопортретов. Сотни псов разных пород и мастей смотрели со стен, будто живые. Казалось, что если кто-нибудь из четвероногих жильцов дома гавкнет, вся выставка собак зальётся лаем.

Полюбовавшись работой, Дункель вышел на улицу позвать друзей. Он спустился с крыльца и на соседнем участке увидел человека в майке. Тот стоял, облокотившись о забор, и пристально наблюдал за роботом.

— Здравствуйте,— поприветствовал его Дункель.

— Привет, привет,— не очень доброжелательно ответил сосед.— Ты откуда такой взялся? Разве не знаешь, что у дома есть хозяева?

— Мне сказали, что хозяйка умерла несколько лет назад, и после этого сюда никто ни разу не приезжал,— растерянно ответил Дункель.

— Не важно, у дома есть владельцы. Значит, ты не имеешь права его занимать,— сказал сосед и добавил:— Понаехали тут.

— Как только хозяева объявятся, я сразу уйду,— сказал робот и с горечью подумал: «Ну вот, не успели устроиться, а нас уже гонят на улицу».

— А ты меня, соседа, спросил, хочу я, чтобы рядом жил пришлый робот со сворой собак? Не спросил, сам же и ответил сосед.— Это, может, у роботов принято селиться, где попало, а у людей так не делается. Очень мне нужно, чтобы твои блохастые барбосы здесь лаяли и пугали граждан.

— Они не будут заходить к вам,— пообещал Дункель. Тут к забору подбежал Драчун. Он злобно зарычал, а потом залаял.— Перестань, это наш сосед, сказал робот.

Драчун ещё пару раз гавкнул, повилял Дункелю хвостом и с чувством выполненного долга удалился в сад.

— Видишь, они у тебя агрессивные,— обрадовался сосед.— Могут меня покусать. И вообще от них только грязь и заразные болезни. Придётся вызвать собачников. Пусть отвезут их куда надо и усыпят.

Угроза страшно напугала робота, но тут его осенило:

— А хотите, я соберу вам все яблоки в саду? Хозяева всё равно за ними не приезжают. Жаль будет, если они сгниют.

— Собери,— неожиданно согласился сосед.— Зачем добру пропадать? В углу есть два сливовых дерева. Сливы тоже собери. А за сараем растёт груша. Сейчас я тебе ящики принесу.

Сосед мгновенно исчез и вскоре натащил к забору штук двадцать деревянных ящиков.

— С этого и надо было начинать,— довольный сделкой, поучал он робота.— С соседями нужно ладить. Ты мне сделал хорошо, и я тебя не трогаю. Живите пока, а там посмотрим.

— Только я завтра начну собирать,— сказал Дункель.— Пока не стемнело, надо успеть почитать собакам книжку. «Му-му» называется.

— Зачем собакам читать книжку? — опешил сосед.— У тебя с головой всё в порядке?

— Да,— ответил робот.— Недавно меня проверяли. Мастер сказал, всё хорошо.

— Значит, у мастера с головой не всё хорошо,— проворчал сосед.— На что я человек, и то не читаю. А ты собакам читаешь книжки про коров.

— «Му-му» — это не про коров,— ответил Дун-кель. — Так звали маленькую собачку.

— Собаку звали Му-му? — поразился сосед.— Они бы ещё её Мяу-Мяу или Кар-Кар назвали. Если хочешь знать, людям от книжек один вред. У меня знакомый страсть как любил книжки читать. А потом поехал к тётке в Кострому, пошёл на лодке покататься и утонул. Вот до чего книжки довели.

— А при чём здесь книжки? — не понял робот.

— А при том,— ответил сосед.— Другой знакомый тоже любил читать. Даже в кармане книжки носил.

А потом поехал в Нижний Новгород. Там пошёл в зоопарк, и его укусила ядовитая змея. Тоже скажешь, книжки здесь не при чём?

— Скажу,— ответил Дункель.— Не понимаю, какое отношение змея имеет к книжкам?

— Ага! Вот! — обрадовался сосед.— Когда его подобрали, в кармане нашли книжку про ядовитых змей. Если бы он не читал её, то не пошёл бы и в зоопарк смотреть на этих гадов, а сидел бы дома и смотрел телевизор.

— А у первого что нашли? — поинтересовался робот.— У того, который катался на лодке.

— Тоже книжку,— ещё больше обрадовался сосед.— И называлась она... э-э-э... «Самая лёгкая лодка в мире». Ты, мой милый, жизни не знаешь. А я на этих книжках собаку съел. Не такую, конечно,— показал он на Драчуна, который лежал в кустах и щурился от солнечного света.— Смотри, прочитаешь псам «Му-му», так они потом как коровы начнут мычать или бодаться. А это непорядок.

Решив, что спорить с соседом бесполезно, робот попрощался и пошёл звать собак. «По-моему, он эти страшные истории про книжки сочинил,— подумал Дункель.— Сергей Пешкин за свою жизнь прочитал столько детективов, а его никто ни разу не ограбил и не застрелил».

Дома робот первым делом похвастался своей работой. Собаки обошли красочно оформленные стены, обнюхали их и разлеглись на своих местах. Не угомонился лишь Беляш. Он забрался на спину Рыжику, но тот стряхнул его. Затем щенок долго приставал к Боцману. Новичок прятал от него морду, отпихивал наглеца лапами и, в конце концов, перешел на другое место. Успокоился Беляш только в объятиях Луизы. Она подгребла его к себе под живот, и вскоре щенок затих.

— Вы должны научиться хорошо себя вести,— усаживаясь в кресло-качалку, сказал Дункель.— Иначе нас выгонят на улицу. Вот ты, Драчун, зачем сегодня облаял соседа?

Драчун виновато опустил морду и застучал хвостом по полу.

— Если человека обидеть плохим словом, он сделает то же самое,— продолжал поучать робот.— А если сказать что-нибудь приятное, он отплатит добром. Мир так устроен. Так что сами выбирайте, что лучше — дружить или ссориться. А теперь я вам почитаю.

Покачиваясь в кресле-качалке, Дункель достал ё полки книгу, раскрыл её на первой странице и начал читать.

За окнами стемнело. Небо заволокло низкими серыми тучами, и заморосил холодный дождь. Капли выстукивали по подоконнику осеннюю морзянку, и словно мыши шуршали в листве сада. Эти звуки так подействовали на друзей робота, что очень скоро они начали зевать, потом закрыли глаза и уснули.

Отложив книгу, Дункель поднялся с кресла и, осторожно ступая по скрипучим половицам, вышел на крыльцо. Он сел на ступеньку, подпёр голову манипулятором и задумался. В одночасье померкший мир навевал на него грустные мысли. Мокрая пустынная улица враз потеряла привлекательность и выглядела сиротливой и неуютной. Воздух казался грязным и сырым, как половая тряпка. Две промокшие вороны, нахохлившись, сидели на проводах и даже не пытались спрятаться от дождя.

«Почему мне так грустно? — подумал робот.— У меня появилось столько друзей, они меня понимают с полуслова. Есть свой дом. Завтра я затоплю печь, чтобы собакам было тепло. И всё равно мне кажется, что чего-то не хватает. Может, это из-за осеннего дождя? Или из-за того, что я так и не попал в Индию? Многие люди никогда не были в Индии и не знают, где она находится. Стоит ли из-за таких пустяков расстраиваться? Понимаю, что не стоит. Но всё равно мне ужасно грустно».

Ранним утром Дункель отправился в сад собирать для соседа фрукты. Мелкий дождь то прекращался, то начинал моросить вновь, но робот не обращал на него внимания. Он подставлял к яблоням стремянку и, ловко орудуя манипуляторами, оббирал дерево. Наполнив ящик доверху, Дункель относил его к забору. К тому времени, как проснулся сосед, у забора уже стояло с десяток ящиков со спелыми яблоками.

— Молодец,— появившись в брезентовом плаще, похвалил сосед.— Ты, я вижу, держишь слово. Мне нравятся покладистые ребята. А то знаешь, какие бывают роботы? Ржавого гвоздя зимой не выпросишь. Кстати, в сарае должен стоять ящик с гвоздями. Закончишь с фруктами, принесёшь его мне. А сейчас пойди и собери сливы. И аккуратней укладывай их в ящик, а то вместо слив принесёшь сливовое повидло.

Труднее всего Дункелю пришлось, когда ей принялся собирать груши. Дерево было старым и очень высоким. Дотянуться со стремянки можно было только до половины кроны.

— Заберись на дерево,— посоветовал сосед.— Самые сладкие груши растут наверху, там, где больше солнца.

Пришлось роботу карабкаться по стволу на самую верхушку. Но ветви у груши были тонкими. Одна из них не выдержала и обломилась. Раздался громкий треск, и Дункель с большой высоты кувырком полетел вниз. Он плашмя упал в большую лужу, и брызги от него долетели до соседа.

— Какой же ты растяпа! — вытирая лицо, раздражённо проговорил сосед.— Разве так собирают груши? По ветке надо ползти медленно, осторожно, тогда она не сломается.

— Наверное, я слишком тяжёлый,— продолжая лежать в луже, виновато произнёс робот.

— Ты не тяжёлый, ты глупый,— ответил сосед и нетерпеливо добавил: — Поднимайся. Чего разлёгся ? Там груш осталось ящика два, не меньше.

Второй раз Дункель свалился с дерева, когда пытался дотянуться до самой крупной груши, которая висела едва ли не на самом верху. Падая, робот здорово ударился о нижние ветви и повредил правый манипулятор. После удара манипулятор стал как-то странно жужжать и заходить за спину.

— Больше не могу,— поднявшись, проговорил Дункель.— В следующий раз я разобью голову. А починить меня здесь некому.

— Было бы что разбивать,— проворчал сосед и посмотрел на верхушку дерева.— Может, спилить дерево? Жалко такие груши оставлять.

— А дерева не жалко? — спросил робот.— Оно же ещё много лет может приносить плоды.

— Тоже верно,— почёсывая небритую щеку, сказал сосед.— Ладно, так и быть, давай, тащи гвозди, и на сегодня хватит.

Дункель принёс соседу ящик с гвоздями и ушёл в дом. Увидев друзей, он вспомнил, что ещё не кормил их. Собаки выжидающе смотрели на вожака, и роботу стало стыдно.

— Сейчас-сейчас. Я сбегаю в магазин и куплю еды. Вы же знаете, я был занят,— оправдывался робот.— Зато теперь мы можем спокойно жить в этом доме.

По дороге в магазин хлынул ливень. Улицы мгновенно превратились в бурные реки, а придорожные канавы — в ручьи.

«Лето закончилось, надо бы купить зонтик, на ходу думал робот.— Иначе я быстро заржавею и не доживу до следующей весны. Только где взять деньги на зонт? Можно ходить, накрывшись корытом, в сарае висит отличное жестяное корыто и большой эмалированный таз. Он даже лучше корыта, круглый и больше похож на зонт. Дон Кихот вместо рыцарского шлема носил на голове тазик для бритья. Чем же я хуже Дон Кихота? — Дункель свернул к станционной площади.— Кажется, я видел в сарае ведро,— продолжал размышлять робот.— Ведро ещё лучше. Его не надо держать над головой. Прорезать для глаз две дырочки и надеть на голову. Получится противодождевой шлем. И красиво, и манипуляторы свободны».

И тут Дункель вспомнил, что видел в сарае на гвозде старую шляпу с широкими полями.

— Вот что мне нужно! — не удержавшись, громко воскликнул он.— Шляпа! В ней я буду похож на человека. К тому же шляпа — это так красиво. Надо будет поискать, может, в сарае найдётся старый плащ или пальто.

— С кем ты разговариваешь? — услышал робот. Залитые водой фотоэлементы плохо видели, но всё же Дункелю удалось разглядеть освещённые витрины магазина. Под его козырьком стояли две женщины в белых халатах и, улыбаясь, разглядывали странного робота, который болтал сам с собой.

— Это я о жизни рассуждаю,— смущённо ответил Дункель и пояснил: — Иногда я разговариваю сам с собой.

— А ты случайно не псих? — рассмеялась одна из продавщиц.

— Нет, что вы,— поспешил успокоить её робот.— Вы когда-нибудь видели сумасшедших роботов?

Просто я долгое время жил с человеком, который

не обращал на меня внимания. Вот и научился говорить сам с собой. А сейчас живу с собаками. Я пришёл купить им еды, а вечером буду читать им книгу о собачке, которую звали Му-му.

— Собакам книгу? — поразилась вторая.— Ты явно ненормальный.

— Откуда же у тебя собаки? — спросила первая женщина.

— С улицы,— ответил Дункель.— Мы поселились на краю посёлка в пустующем доме. Там тепло и есть настоящая печь. Вот только мне надо найти работу, чтобы было на что покупать им еду.

— Подожди, горе луковое,— выслушав робота, сказала вторая женщина.— У нас всегда остаются косточки. Будешь приходить каждое утро и забирать их для своих собак.— Она ушла в магазин и вскоре вернулась с полным пакетом.

Остаток дня робот посвятил домашним заботам. Он натаскал из сарая сухих поленьев и растопил печь. Попутно Дункель поведал собакам, что теперь у них каждый день будет много еды. Сытые собаки внимательно слушали его, жмурились и по очереди сладко зевали.

Робот устроился у самого огня, где было побольше света. Его друзья разлеглись чуть поодаль. Они заворожённо смотрели на языки пламени, и огонь отражался в их зрачках. От этого казалось, что глаза у них горят как маленькие электрические фонарики.

— Как хорошо, что у нас есть печка,— мечтательно глядя на огонь, проговорил Дункель.— Колесо, зонт и печь — самые гениальные изобретения человека. Без них люди до сих пор ходили бы пешком, прятались от дождя в пещерах и готовили еду на костре. Ну ладно, хватит болтать,— сказал робот. Давайте дочитаем историю про Му-му.

Дункель раскрыл книгу на нужной странице и стал читать.

Лето закончилось, зарядили дожди, и на улице заметно похолодало. Осенний ветер остервенело рвал с деревьев мокрые листья, и дождём их сразу прибивало к земле. Особенно хорошо листья прилипали к асфальту, отчего улицы посёлка вскоре покрылись красивым ботаническим рисунком. Казалось, что какой-то художник специально расписал асфальт масляными красками, чтобы хоть на несколько дней удержать в Речных Заводях уходящее лето.

Утром следующего дня Дункель вышел из дома и ненадолго задержался на крыльце.

«Как вовремя мы нашли себе жилище! — подумал робот.— В такую погоду хороший хозяин не то что собаку, но и себя на улицу не выпустит. Если бы не дом, собаки мокли в подворотнях, а я, чтобы не заржаветь, прятался бы под козырьком магазина. Пожалуй, самое главное изобретение человечества — это дом».

Дункель посмотрел на низкие тучи, затем перевёл взгляд на сарай и вслух произнёс:

— Пешкин, Пешкин... Наверное, он и не заметил, что я пропал. Купил себе другого робота, который умеет хорошо готовить. Ладно, пойду, поищу одежду.

По дороге в сарай Дункель увидел соседа в брезентовом плаще и поздоровался с ним.

— Эх, какие груши остались на дереве! — не ответив на приветствие, с досадой проговорил сосед и ткнул пальцем вверх.— Не умеешь ты работать.

Не зная, что ответить, робот промолчал и вошёл в сарай. Первым делом он снял с гвоздя старую шляпу и нахлобучил на голову.

— Эй, робот,— услышал он голос соседа.— Помню, в сарае стоял старый велосипед. Принеси его мне. Чего зря добру пропадать?

— А если вернутся хозяева? — выглянув из сарая, спросил Дункель.

— Ты не рассуждай, а то вызову собачников, и заберут твоих псов, куда Макар телят не гонял,— грубо ответил сосед и покачал головой.— Сам-то вон шляпу украл, а для меня какой-то рухляди жалко.

— Я не украл, я взял поносить,— начал оправдываться робот, но сосед перебил его:

— Вот и я возьму драндулет покататься. Неси-неси, переселенец несчастный. Если хочешь знать, я лично подарил этот велосипед покойной бабке. Чтобы в магазин за хлебом ездила. Уж как она меня благодарила... Ты, говорит, сосед, самый добрый человек из всех, каких я только видела. У тебя, говорит, золотое сердце. Когда помру, говорит, забирай из моего дома всё, что захочешь. Всё тебе оставляю. Пользуйся на здоровье.

Поняв, что с соседом лучше не спорить, Дункель отнёс ему велосипед и вернулся в сарай.

— Слышишь, робот,— снова крикнул сосед.— Ты не думай, что мне очень нужен этот металлолом. Для меня главное исполнить последнюю волю бабки. Боя* лась старуха, что добро попадёт в чужие руки.

— Понимаю,— снова выглянув на улицу, ответил Дункель.— А почему вы раньше не забрали вещи?

— Своего хлама девать некуда. Дом под самую крышу барахлом забит. Ты думаешь, я велосипед из жадности взял? Мне одна морока с ним. Надо куда-то пристраивать. Дома места нет, в сараях — тоже. Скоро самому жить негде будет.

— Тогда оставили бы его здесь,

— Э, нет,— сказал робот, торопливо проговорил сосед.— Сколько вас, бродяг, по посёлку шляется. Растащите старухино наследство. Кстати, там ещё лопата и грабли были. Давай их сюда. Нечего им без дела стоять.

— Так, может, вы сами зайдёте и заберёте всё, что нужно? — предложил Дункель.

— Не имею права,— ответил сосед.— Чужая территория. Я законы уважаю и никогда их не нарушаю. В отличие от тебя.

— А что я нарушил? — спросил робот.

— Незаконно занял чужой дом,— ответил сосед.— Поэтому тебе нужно со мной дружить. Иначе пойдёшь со своими барбосами жить на улицу.

От этих слов у Дункеля пропало всякое настроение. Он отнёс соседу лопату и грабли, повесил шляпу на место и вернулся в дом.

Собаки встретили Дункеля на крыльце. Рыжик скакал вокруг вожака и от радости поскуливал. Луиза преданно смотрела ему в фотоэлементы, но пока ещё не решалась подойти ближе. Драчун с Боцманом сидели в дверях и так мели хвостами по полу, что подняли целое облако пыли. А маленький Беляш носом тыкался роботу в ногу, вилял хвостом и смешно тяфкал.

— Я тоже рад вас видеть,— растроганно сказал Дункель.— Сейчас мы вместе сходим в магазин, я познакомлю вас с добрыми женщинами, которые дают нам косточки и молоко для Беляша. Согласны?

Собаки ещё сильнее завиляли хвостами, и Дункель одобрительно закивал головой.

— Тогда вперёд,— сказал робот и взял Беляша на руки.— Вот увидите, какие они хорошие. Надо знать тех, кто тебя кормит.— Затем Дункель задумался и добавил: — И тех, кто может обидеть, тоже.

Не обращая внимания на мелкий дождь, они дошли до углового дома. Не успели они повернуть на соседнюю улицу, как робота кто-то окликнул:

— Эй, робот, куда это ты ведёшь собак?

— Кормить,— ответил Дункель.

В густой листве сирени стоял пожилой человек с курительной трубкой в руке.

— Ты похож на пастуха,— сказал курильщик.

— Да, я пастух и пасу своё маленькое стадо,— остановившись, серьёзно ответил робот.— Я учу их жить.

— Думаешь, они тебя понимают? — усмехнулся курильщик.

— Конечно, понимают,— ответил Дункель.— Мои друзья очень умные, только не умеют говорить. Но если живое существо чему-нибудь учить, оно обязательно научится. Надо только иметь терпение. А этого добра у меня хватает. Я не человек и могу ждать сколько угодно.

— Сколько угодно? — усмехнулся курильщик.— От дождя ты скоро заржавеешь. Вон сколько на тебе вмятин. Иди, я смажу тебя и посмотрю манипулятор. Только стадо своё оставь в саду. Не хватало, чтобы эта орава завалилась ко мне в дом.

Робот с собаками вошли в сад и проследовали за курильщиком. У самого крыльца Дункель попросил своих питомцев подождать на улице. Собаки послушно уселись под навесом, и курильщик похвалил робота:

— Действительно, понимают. Наверное, ты хороший пастух.

Через пятнадцать минут Дункель вышел из дома обновлённым. Курильщик починил манипулятор и так основательно смазал его, что масло сочилось из суставов.

— Огромное спасибо,— прощаясь, поблагодарил Дункель.— Я и не знал, что в вашем посёлке живёт столько добрых людей.

— Ступай, пастух,— махнул рукой курильщик и выпустил изо рта толстую струю дыма.— Хороших людей на свете больше, чем ты думаешь.

— Я это уже понял,— сказал робот и, взяв на руки Беляша, направился к калитке. Собаки побежали за ним. И тут курильщик неожиданно предложил:

— А хочешь, оставайся у меня. Я не буду заставлять тебя целыми днями копать землю. Мне понравилось, как ты говоришь.

— Нет, спасибо,— ответил Дункель.— Я не могу бросить друзей.

— Как знаешь,— сказал курильщик и, перед тем как скрыться за дверью, добавил:— Надумаешь, приходи.

Продавщицы встретили робота как старого знакомого. Они накормили взрослых собак, напоили молоком Беляша и дали с собой целый пакет костей. А Дункель, пока его друзья завтракали, рассказал женщинам, как попал в Речные Заводи.

— Как, ты говоришь, зовут твоего хозяина? — спросила одна из них.

— Сергей Пешкин,— ответил робот.— Очень хороший художник.

В этот вечер Дункель дочитал своим друзьям «Каштанку» и отложил книгу. Собаки лежали тихо и дремали. Уткнувшись мордой в живот Луизы, как всегда первым уснул Беляш. Похоже, во сне он переживал какие-то приключения и от этого сучил лапами и тихонько повизгивал.

На улице уже начало темнеть, и скоро дом погрузился во мрак.

— Робот! — послышался голос с соседнего двора.— Выходи, дело есть.

Дункель вышел на крыльцо и в свете уличного фонаря за забором увидел соседа. Тот стоял, опершись о забор и грыз яблоко.

— Робот, ты всё равно не спишь. Иди помоги перетащить вещи из одного сарая в другой. Заодно при

хвати из бабкиного сарая старый пылесос и тиски. Когда старуха ещё жила с дедом, они мне эти тиски завещали.