Пока ангелы спали

34

В воскресный день скорый поезд прибыл на станцию городка с населением примерно в шестьдесят тысяч человек. На станции сошло лишь пять пассажиров. Среди них был высокий молодой человек. Он обошёл маленькое кирпичное строение вокзала и вышел на кольцевую дорогу. Вокруг стояли автомобили, их хозяева желали подзаработать частным извозом. На предложение первого попавшегося водителя довезти куда угодно за небольшую плату, приезжий парень ответил положительно. Машина доставила его до местной гостиницы. Молодой человек внёс суточную оплату и расположился в номере для постояльцев на втором этаже. Приняв холодный душ и наспех перекусив взятым в путь сухим пайком, он решил прогуляться по городу. Интересных достопримечательностей оказалось совсем мало. Пожалуй, запоминающимся были только две скульптуры: "богатырь на коне" и "мама-медведица с медвежатами".

Каждая из улиц вмещала в себя довольно большое солидное пространство, занятое частными домами. Новостройки отсутствовали. Панельные девятиэтажки выглядели далеко не лучшим образом вследствие старости. Различного рода кабаки и магазины попадались на каждом шагу. Два музея, библиотека, больница и неработающий кинотеатр. Вот, пожалуй, и всё, что здесь имелось.

Молодой человек вышел на улицу Пролетариев. Миновал частный сектор и оказался среди пятиэтажных "хрущёвок". Остановившись возле четвёртого подъезда одного дома, он занял свободную лавочку. Посидев немного в раздумье, высокий молодой человек закурил. Из подъезда вышел парень лет двадцати восьми, он оглянулся и увидел одиноко сидящего курильщика.

– Эдик, сколько лет, сколько зим! Чего сидишь здесь, как бедный родственник? Как жизнь? – раздались радостные возгласы.

Эдуард с сомненьем посмотрел в сторону говорившего и сделал вид, будто пытается что-то вспомнить. Между тем парень с весёлым огоньком в глазах продолжал говорить, обращаясь именно к нему:

– Да ты что, не узнаешь? Забыл старых корешей? Ну и память у некоторых. Я Васька Кулаков, неужели не видишь?

– Ой, Вася, прости, я к-как-то сразу н-не узнал, – опомнился Эдуард.

Василий посмотрел на него с сомнением. По всему было видно, что он озадачен.

– Я тебя конечно сто лет уже не видел. После смерти матери ты вообще пропал. С каких же пор ты стал заикаться?

Теперь Эдуард задумался всерьёз. В итоге он решил поведать старому приятелю свою историю. Так Кулаков узнал, что его дефект речи возник после пьяной драки в городе, где он учился в университете, как раз по окончании учёбы и последовавшей трагедии – смерти матери.

– Жизнь – тяжелая штука, – подвёл итог друг детства.

Затем Василий предложил пойти к нему домой, распить бутылочку другую и побеседовать по душам. Эдуард, не колеблясь, согласился. В однокомнатной квартире на диване храпела голая по пояс девица. Вася пообещал в мгновение ока от неё избавиться. Эдуард с интересом наблюдал за разыгравшейся вскоре картиной.

Хозяин, не особо церемонясь, принялся трясти спящую подругу за плечо. Она стала от него отмахиваться, как от назойливой мухи, бормоча сквозь дрёму. Василий перешёл к более радикальным мерам. В итоге девица окончательно проснулась, грохнувшись на пол.

– Ах ты, козёл, издеваешься надо мной? – хмельным голосом обратилась она к хозяину квартиры.

– Пошла вон, шалава, – с этими словами Вася дотащил её до входной двери.

Эдуард по просьбе приятеля открыл дверь, и девицу выпроводили на площадку, следом вылетели некоторые предметы её гардероба. Проклятия и ругательства ещё долго слышались снаружи. Затем всё прекратилось. Обиженная любовница удалилась прочь.

– Ж-жестоко ты с н-ней п-поступил, – заметил Эдуард, расположившись за столиком на кухне.

– С такими людьми иначе нельзя, – безапелляционно парировал давнишний друг.

Эдуард поведал товарищу историю его жизни после отъезда в другой город.

Лаконично он рассказал главное, избегая вдаваться в подробности. Что-то пришлось утаить, где-то немножко приврать.

– Значит, ты женился, а потом развелся. А я вот живу бобылём. Сам видел, с кем совокупляюсь. Так наверно и подохну, горбатясь за копейки, – с тоской признался Василий.

– Т-теперь твоя о-очередь рас…сказывать. Я х-хочу з-знать всё, – Эдуард наполнил до краев два стаканчика "разбавленным" спиртом.

– В твоей бывшей квартире сейчас азеры живут. Люди, которым ты её продал, сдают жильё в аренду. Сейчас там Бог весть что творится, какой-то притон для наркоманов, – делился информацией Василий.

Эдуарда мало интересовала судьба проданной квартиры. Он попытался направить беседу в нужное русло.

– Т-ты м-мне л-лучше рас…скажи о ж-жизни наших общих знакомых.

Вася кивнул, как бы давая понять, что намёк понят. Попросив Эдуарда вновь наполнить стаканчики, он удалился в комнату. Вернулся через пять минут, на ходу сдувая пыль со старенького фотоальбома. Они принялись рассматривать снимки. На фотографиях были запечатлены Эдуард, его мать, Василий с родителями, их школьные товарищи и подруги. Василий рассказывал ему о судьбах друзей детства. Как оказалось, о многих Эдуард уже успел позабыть. Он слушал молча, не перебивая, задавая изредка встречные вопросы, чтобы уточнить определённые моменты. Альбом уже почти закончился, и на предпоследней странице Василий задержал внимание. Он ткнул пальцем в одну из трёх девушек, ту, что находилась посередине.

Черноволосая темноглазая красавица в белом платье смотрела с фото, улыбаясь, прямо на Эдуарда.

– Её-то хоть помнишь? – спросил Василий, перехватив взгляд Эдика.

Никаких ассоциаций с этой девушкой в памяти не возникло. Эдуард не помнил. Если сказать Василию прямо: "Мол, не помню", тот заподозрит помимо дефекта речи ещё и амнезию. Не хотелось разочаровывать приятеля, поэтому Эдуард ответил неопределённо:

– Д-да это как её…, – и намеренно взял паузу.

– Ну и дела. Любка Никитина, твоя первая любовь. Как такое можно забыть? – недоумевал Василий.

– Чёрт, т-точно! Она и е-есть! У м-меня фа-фамилия из го-головы вылетела. П-пытался вспомнить, – нашёлся Эдуард.

– Ты за ней в старших классах бегал, а она – ноль внимания. Лишь на выпускной вечер она на тебя запала. Если мне не изменяет память, дальше поцелуев у вас дело не зашло, – разоткровенничался друг детства.

– Ч-что с не-ней с-сейчас, к-как поживает?

– Не поверишь. Баню нашу доисторическую помнишь? Так вот, здание реконструировали. Сейчас там солидно. Любка там проституцией занимается. Господи, а была же такой недотрогой. Кстати, если хочешь, можем рвануть в баньку – попаримся. У меня там знакомые, люкс сдадут по дешёвке. Девочек закажем. Ты можешь развлечься с Никитиной. Что скажешь? – Вася с нетерпением ждал ответа.

– По-по-почему бы и нет, – поддержал товарища Эдуард.

Номер "люкс" был оплачен на всю ночь. Василий выбрал длиноногую блондинку и удалился с ней в душевую кабину. Досуг Эдуарда скрасила его бывшая давнишняя любовь. Люба сразу вспомнила Эдуарда. Она была одновременно рада и обескуражена.

Для беседы он отвёл её в парилку.

Девушка поведала ему историю своей жизни. По окончании школы ей так и не удалось поступить в ВУЗ. Наличие знаний ущемлял недостаток финансов, и её попросту завалили на экзаменах. Пришлось устроиться на работу, чтобы накопить денег на учёбу. Ей нашлось место официантки в престижном ресторане. От состоятельных ухажёров не было отбоя. Люба, пользуясь своим обаянием, завлекала многих мужчин, но ни с кем так в итоге и не осталась. Весёлая, беззаботная жизнь затянула девушку в омут. Люба подсела на наркотики, которые лишили её всего. Она влезла в огромные долги, за которые до сих пор расплачивается своим телом.

– Жаль, конечно, что у меня так сложилась, но от судьбы не уйдёшь. Раз мне уготована такая участь – значит, так тому и быть, – закончила девушка рассказ, пожалуй, в её случае на оптимистической ноте.

– Я завидую твоей жизнестойкости, – сказал Эдуард. Среди его знакомых лишь единицы умели воспринимать жизнь с философской точки зрения. Он сам к их числу не относился.

– Раз уж ты расщедрился и снял меня на всю ночь, я могу ответить на множество твоих вопросов. Что тебя ещё интересует?

– Почему ты не ответила взаимностью на мою юношескую любовь? Неужели я был тогда такой невзрачный? – с ходу поинтересовался Эдуард.

– По знаку зодиака ты Овен, а мне нужен был Стрелец. В то время мне нагадали, что роковой мужчина моей жизни окажется Стрельцом. Все другие знаки меня перестали интересовать.

– И что он появился? – коротко спросил Эдуард.

Любовь ответила не сразу. Сначала она окатила своё разгорячённое тело холодной водой и только потом заговорила:

– Такой подонок как раз и превратил меня в шлюху и наркоманку.

– Очень печально, – посочувствовал Эдуард.

Больше не было вопросов и ответов. Молчаливые паузы после сексуального акта возникали четырежды, а затем всё кончилось. Эдуард расстался с бывшей возлюбленной холодно. Приятные воспоминания прошлых лет стёрлись, исчезли из памяти навсегда. После короткого распоряжения сутенёра Люба покинула номер.

Бывшей недотроге с потухшим взглядом вскоре предстоит встреча с очередными клиентами.

"Вот уж правда – каждому своё", – подумал Эдуард и направился к бассейну.

Напоследок захотелось немного искупаться. Смыть с себя невидимый налёт, оставленный от встречи с развратной женщиной. Вскоре к нему присоединился сидевший до этого в парной Василий.

– Эдик, ты когда уезжаешь? – спросил друг детства.

– С-сегодня в пять, – отозвался Эдуард.

– Перед отъездом загляни к дяде Толе. Мужик спивается по полной программе. Может, ты на него как-нибудь повлияешь?

"Ещё один незнакомый субъект", – про себя сказал Эдуард, а вслух заявил: – М-может, в-вместе к нему с-сходим?

– Лучше зайди один, – как-то грустно предложил Василий.

Через некоторое время раздался звонок в номер, возвестивший о том, что отдых следует закончить. После бани друзья тронулись сначала за пивом (пиво в бане Эдуарду не нравилось), а потом уже у подъезда дома Василия оживлённо попрощавшись и разошлись. Василий отправился извиняться к бесцеремонно выгнанной вчера подруге. Эдуард же подошёл к подъезду, где находилась его бывшая квартира.

Где-то тут жил и дядя Толя. Только вот кто он такой, и где именно живёт, Эдуард упорно не мог вспомнить. Постояв немного в раздумье, он решил возвращаться в гостиницу. Не будет же он стучаться в первую попавшуюся квартиру и спрашивать о некоем дяде Толе. А самое главное – ему было всё равно. Но не успел Эдуард на сто метров отойти от подъезда, как со скамейки напротив дома его окликнул мужичок бомжеватого вида.

– Эдик, ты ли это? Сколько лет, сколько зим! – раздался хриплый прокуренный голос.

Эдуард с нескрываемым омерзением посмотрел на мужичка. Красное морщинистое лицо со шрамом на подбородке расплылось в улыбке. Одет он был соответствующе: когда-то белая футболка потемнела, грязные спортивные штаны совсем сносились, на ногах были одеты расползающиеся по швам кеды. Эдуард отвёл взгляд от этого жалкого зрелища. Он собирался уже продолжить свой путь, когда к нему снова обратились:

– Земляк, ты что, не узнал? Я же Анатолий. Неужели так сильно постарел? Может, я и не в лучшем виде, но всё-таки бывшего соседа не признать – это уж чересчур.

Иди сюда! – бомжеватого вида тип махнул рукой, якобы приглашая на огонёк.

– Привет, дядя Толь, ты сильно изменился, – подошедший Эдуард пребывал в некотором замешательстве.

– Садись рядом, не бойся, я пока не кусаюсь, – Анатолий хлопнул рукой по скамейке рядом с собой.

От мужика шёл запах немытого тела и перегара, вперемешку с луком. Эдуард, превозмогая омерзение, присел, однако дистанция между ними сохранилась. Дядя Толя понял, в чём дело, и с грустью заявил:

– Третью неделю горячей воды нет. Никак не помоюсь. Хотя, чего уж там, угости старика, плохо мне. Могу помереть с похмелья.

– У меня скоро поезд, я немного тороплюсь, – Эдуарду не хотелось тратить деньги и время на этого субъекта.

– Брось, Эдик, может, я и дерьмо, но, по крайней мере, много лет дружил с твоей матерью. От бутылки водки не разоришься, а мне, поверь, есть что тебе ещё рассказать. Твоя мама унесла в могилу один секрет, и я могу тебе его раскрыть.

Только пойми, – без спиртного про некоторые вещи молчат.

Эдуард, пересилив себя, сходил в ближайший магазин и принёс самую дешёвую водку и самую нехитрую закуску. От предложения поддержать компанию отказался – ему не терпелось услышать неведомую тайну. Но пришлось немного подождать. Лишь когда бутылка опустела наполовину, Анатолий наконец заговорил:

– Понимаешь, жизнь странная штука. Обычно, когда женщина беременеет, у неё всегда заметен живот, а вот в случае с твоей матерью, такого не наблюдалось.

Ребёнок появился очень неожиданно. Для всех, кто знал твою маму, появление младенца оказалось шоком. Она никому не говорила о беременности, никто даже не догадывался. Муж оставил её одну с ребёнком на руках. Сейчас он уже умер, так что и не думай его найти. Ты спросишь, в чём же подвох? Дело в том, что перед тем, как расстаться, у твоих родителей состоялся серьёзный скандал. Я случайно оказался рядом и слышал многое. Не подумай, что подслушивал, просто стечение обстоятельств. Оказывается, какая-то бомжиха продала ребёнка твоей матери за символическую цену. Я это слышал своими ушами, дальше делай выводы сам.

– Врёшь, старая гнида, – Эдуард вскипел от нахлынувшей злости.

– Чтоб мне провалиться, вот тебе крест, – дядя Толя трижды перекрестился.

– Больше ты ничего не слышал? – с издевкой поинтересовался Эдуард.

– Они со злости много друг другу наговорили. Но у меня до сих пор в голове сидит фраза твоей матери: "Я его купила у алкашки за червонец, и теперь он мой сын", – Анатолий допил остатки спиртного.

– Какого чёрта ты раньше не рассказал? – Эдуард еле сдерживал гнев.

– Не было подходящего момента, чтоб рассказать. Поскольку сейчас её нет в живых, она меня не осудит.

– Паскуда. Ты за бутылку и родину продашь. Дерьмо собачье. Надеюсь, об этом больше никто не знает? – Эдуарду хотелось пустую бутылку обрушить ему на голову.

– Никто не знает. Ей Богу, – запричитал мужик.

– Ещё кому-нибудь ляпнешь, убью. А если ты мне всё наврал, то смерть тебе покажется игрушкой по сравнению с тем, что тебя ожидает, – с этими словами Эдуард оставил насмерть перепуганного бывшего соседа.