Поклон

- Это моя вина, что Софи не прошла.

Как же меня бесит, что в такой триумфальный для неё момент, которому завидует каждый выпускник, Эмма думает о Софи.

- Прости, - она делает глубокий вдох, - похоже, мне срочно нужно выпить кул-эйд. Она предельно ясно высказала то, что думает обо мне. Это ради…

Эмма выглядит словно призрак. Я поворачиваюсь и вижу, как к нам приближается злая и расстроенная Софи. Я встаю перед Эммой, готовый защитить её.

Софи практически бежит к нам и убирает меня с пути.

- Ты! - она встает прямо перед Эммой. - Ты разрушила мою жизнь! Счастлива?

Другие любопытствующие студенты начали собираться вокруг. Им стоит уйти - Эмме еще этого не хватало. Она этого не заслуживает.

Я мягко отталкиваю её, а сам встаю между ними.

- Это не её вина, Софи. Не перекладывай свой провал на её плечи.

- Закрой рот, Итан! Господи, ты сам жалок и безнадёжен. Она считает тебя только другом. Единственный человек, которого она хотела убрать с дороги - это я.

Её слова кусаются. Я стараюсь сразу выкинуть их из головы, но еще неделю назад, Эмма считала Софи лучшей подругой. Она видимо рассказала ей обо мне. Не то чтобы я действительно считал, что Эмма закроет глаза на мои ошибки и захочет быть со мной.

Напряжение в воздухе нарастает. Я судорожно пытаюсь найти, что сказать.

Я чувствую руку Эммы на пояснице, она обходит меня.

- Софи, - говорит она спокойным голосом, стараясь контролировать его. - Даже не смей так говорить с Итаном. Он мой настоящий друг, не то, что ты.

- Да, настоящий друг, который хочет залезть к тебе в трусы.

Послышались смешки. Не могу поверить, что она такое сказала практически перед всем выпускным классом.

Плюс, это не правда. Мне нужно большее от Эммы, чем просто секс.

Не то чтобы я совсем не думал, на что это было бы похоже... каждый момент при пробуждении (или сне).

Эмма встала во весь рост, но я вижу, как её тело подрагивает. Она глубоко вдыхает. Я видел её в таком состоянии лишь однажды, и то когда она была зла на меня, от чего до сих пор у меня остался горький осадок. Думал, что никогда не увижу снова эту её сторону.

Но Софи последняя, кто мог вызвать такую реакцию.

- Не могу поверить, что так долго не могла понять, какой ты человек на самом деле. Ну, раз ты решила постирать грязное белье перед всеми... - она указывает на почти сотню людей вокруг. - Знаешь что. Когда я пишу песни для тебя, то вынуждена ограничивать мелодию только десятью нотами, ведь только с ними ты справишься хорошо. У тебя нет широкого диапазона, в чем собственно и состоит твоя проблема. Уже несколько лет знаю об этом, но скрывала. Вот почему ты сияешь при исполнении моих песен, я пыталась помочь тебе... маскируя твой самый большой недостаток. Что ж, один из самых больших недостатков. Ты не можешь винить меня за свой маленький диапазон. Ты не можешь винить меня за то, что не прошла на шоу. Ты всегда хотела, чтобы всё крутилось вокруг тебя. Всякий раз, когда я приходила к тебе с проблемой, ты не хотела даже слышать, если только это напрямую не связано с тобой.

Лицо Эммы краснеет. Я вижу, как в её глазах застывают слезы.

- Что ж, поздравляю, Софи, ты наконец получила, что хотела. Потому что это, непопадание на шоу, в этом вся ты. Конкуренция в классе, в этом вся ты. Ты разрушила свои отношения ради этого момента. Наслаждайся. Ты заслужила всё, что получила. Правда.

Эмма берет меня под руку и направляет к выходу. Вокруг слышится шёпот и аплодисменты.

Я пытаюсь найти подходящие слова, но не могу. Опять теряю дар речи. И так всегда в самый неподходящий момент.

- Пожалуйста, ничего не говори - просто пойдем, - её голос дрожит, и она шмыгает носом.

Кажется, это тот редкий момент в моей жизни, когда дурацкое молчание работает на меня.

Эмма ведет меня в один из репетиционных классов, заводит в маленькую комнату и закрывает за нами дверь.

Она ничего не говорит. Просто смотрит на меня. Мы оба сидим в тишине, уставившись друг на друга. Я сопротивляюсь порыву схватить её, обнять её, поцеловать её.

Эмма открывает рот и издаёт мучительный всхлип. Она просто падает на пол.

Я подбегаю к ней, чтобы поддержать, и пытаюсь сказать что-то успокаивающее. Могу только прижимать её к себе и поглаживать по голове. Всё, что мне надо, - уже здесь, так близко ко мне, но, похоже, я так и не могу найти свой голос.

Эмма отталкивает меня и начинает вытерать слёзы.

- Прости, Итан, - ей становится трудно дышать. - Я устала плакать. Просто не могу поверить, что меня использовала и предала та, кого я считала подругой. - Она обхватывает руками ноги и начинает качаться взад-вперёд. - Мне так одиноко.

Эти слова, как кинжалы, вонзились мне в голову. Как она может чувствовать себя одиноко, когда я рядом? Всегда рядом. И всегда был.

В моей голове начинает кричать громкий голос: Так скажи ей об этом! Скажи, что чувствуешь! Скажи сейчас, недоумок!

- Словно, каждый человек, кому я решила поверить, предал меня.

Ты никогда не сделаешь ей больно! Открой рот и скажи ей это!

- Прости, прости, Итан... - Она смотрит на меня и понимает, что сказала. - Я знаю, ты бы никогда...

Мои глаза расширяются от осознания того, что она сравнила меня с Софи. Софи ударила Эмму в спину, манипулируя их предполагаемой дружбой для достижения собственных целей. А я... Что ж на моём счёту много ошибок и похоже Эмма не забыла о них и не простила мои проступки.

Ты изменился! Напомни ей об этом, не сиди и не давай продолжать думать о тебе худшее!

- Всё хорошо, Эмма. - Я отвечаю. - Ты через многое прошла. Тебе не за что извиняться. Не за что.

Что за чёрт! Серьёзно, чувак? Ты упустишь момент! Трус!

- Что ж, ты, вероятно, один из немногих, кто так считает. - Из её уст вылетает еле слышимый смешок.

Скажи, что любишь её! Скажи! Не отпускай её! Не упусти момент!

- Сомневаюсь.

Идиот!

- Уф, я растрёпанная. - Она встаёт и смотрит на свой вид в зеркало.

- Всё не так плохо.

ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?

- Я так устала, просто хочется домой...

Она поворачивается и останавливается, когда видит меня. Секунду Эмма изучает меня:

- С тобой всё в порядке, Итан? Ты выглядишь, хм, не знаю. Всё хорошо?

Я замечаю, что не дышу. Вероятно, выгляжу так, словно готов сейчас лопнуть.

- Да, всё в порядке. - Мне остаётся только сказать, что в данный момент приходит в голову.

Боже, я ненавижу тебя.

Добро пожаловать в клуб.

ЭММА

Похоже у меня нервный срыв.

Я поражена не только тем, что на выпускном шоу сыграю песню, но тем, что вся группа запрыгнула в последний момент.

У меня даже не было возможности отпраздновать, потому что я практически отчитала Софи пред всей школой.

Так что предаюсь излюбленному в последнее время делу, бесконтрольно плачу.

А затем я оскорбила Итана.

Точно, со мной что-то не так.

Но Итан остался Итаном и не показал виду или был настолько вежлив, чтобы не высказать лишнего.

Понимаю только, что могу потерять ещё одного друга. Итан, в отличие от Софи, настоящий друг. Я знаю, что он изменяет своим подругам и совершает достаточно глупые вещи, но он всегда рядом.

И он нужен мне, как никогда прежде, ведь сейчас нам необходимо сфокусироваться на шоу и прослушиваниях в колледж.

- Время костюмов! - Джек врывается в двери с магазинными пакетами.

Мы сыграем последний концерт в этом году и собираемся спеть несколько рождественских песен, поэтому Джек подумал, нам стоит выглядеть насколько это возможно празднично. Он даёт Итану пальто Санты, Бену - эльфийские уши, мне - мишуру, а себе оставляет шапку Санты.

- Я что угодно сделаю сексуальным. - Он смотрит в зеркало.

Мы все стонем. Я оборачиваю вокруг себя мишуру.

- А ты преподнесла самый лучший подарок под дерево, Рыжик. - Джек подходит ко мне. - Не правда ли, Итан?

- Хм, да? - Итан замирает с полунадетой курткой Санты.

- Хм, да? - Джек ужасается. - Да что с тобой не так?

- Я пытаюсь понять, почему мы должны надевать нечто идиотское, а ты всего лишь шапку?

Бен пользуется моментом, чтобы вставить свои замечания по поводу эльфийских ушей. В дверь стучат, я не могу поверить, когда вижу, кто это.

- Картер! - я подбегаю к нему и обнимаю. - Я думала, ты еще недели две не вернёшься.

- Планы поменялись. Не хотелось пропустить Рождество в Нью-Йорке, - он крепко обнимает меня в ответ, а затем приветствует остальных.

- Классные уши, - говорит он Бену.

- Хватит, - он бросает уши в сторону. - Я не собираюсь быть эльфом.

Бен и Джек начинает спорить по поводу костюмов.

- Воу, не думал, что это его так встревожит. - Картер обращается ко мне.

- Для них двоих не так много и надо, чтобы вспыхнуть.

- Эй, чувак, - Итан пожимает руку Картеру, - ты слышал, кому посчастливится выступить с центральным номером?

- Ой, потрясающе! Поздравляю вас, ребят! - Глаза Картера расширяются.

Он подталкивает меня в бок.

- Нет, группа вторая по счёту. - Итан качает головой. - Это Эмма. Соло.

- Эмма, я так тобой горжусь. Расскажи мне обо всём. - Картер подхватывает меня.

Мы отошли в сторонку, я рассказала ему всё о случившемся с Софи.

- Ох, карма. Что посеешь, то и пожнёшь, - говорит Картер.

- Полагаю так... - не хочу больше думать о Софи. - Ты должен рассказать мне обо всём! Как там Италия?

- Потрясающе. - Картер восхищается. - Мы посещали все эти музеи искусств, я съел столько пасты. В этом была цель мамы и мне пришлось есть пасту и мороженое каждый день. Она уже записалась на курс очищения сразу после Рождества. Но, тем не менее, было здорово и мне понравилось, что нас никто не узнал. Впервые в жизни никому не было дело до меня. В фильмах, которые там показывались, я был слишком мал, так что выглядел простым парнем с его мамой. Никогда такого не было.

Картер выглядел таким расслабленным и счастливым. Он никогда не показывал отчаяние, но думается, раньше это было частью игры, а сейчас всё по-настоящему.

- Так что я привёз тонну книг об искусстве и очень вдохновился в стремлении рисовать. - Он продолжает. - Я собираюсь поработать с репетитором пару месяцев для сдачи общеобразовательного теста GED, а затем пойду в школу искусств.

- Здорово, Картер. Я так тобой горжусь.

- Спасибо. Я тоже. - Он кивает сам себе. - Не вериться, как за последние пару месяцев все поменялось. Кто знает, может, когда-нибудь ты придешь на открытие моей выставки. Всякие сумасшедшие вещи случаются!

Я засмеялась. Из всего того, что произошло, начиная с первого года в школе, открытие выставки Картера стало бы совершенно нормальным событием.

- Ребят! - Джек встает и начинает подпрыгивать. - У нас пять минут.

Картер понимает, что стоит попрощаться, а мы вчетвером встаём в круг.

Мы кладём руки на плечи друг друга, Джек наклоняется, чтобы сказать ободряющую речь, которая, как правило, заканчивается обидными для каждого словами:

- Ладно, наш последний рождественский концерт. Трезвый Итан, по сравнению с прошедшим годом, это уже прогресс... Рыжик собирается взорвать зал своим гитарным соло, хотя бы постарайся не выставить нас в плохом свете, О, Избранный Рыжик... Бен, ты замечательно выглядишь с ушами эльфа.

Мы складываем руки в центре.

- На счет три. Один, два! - Джек кричит.

- Джек отстой! - в ответ кричим мы.

- Ой, да ладно, а как же любовь?

- Забудьте о настоящем! - Джек напутствует , когда мы все выходим на сцену.

Просто не могло быть такого, чтобы мы не получили подарки от Джека.

После шоу мы вчетвером пошли к Итану домой, Джек хорошо поработал над нашими подарками. Мы открываем их и находим картонку с фоткой лица Джека в полный размер.

- Я знаю, вы будете скучать по мне... - улыбка расплывается на его лице при этих словах.

Остальные обмениваются подарками. Я получила от каждого персональную кожаную записную книжку с нотами.

- На тот случай, когда на тебя нахлынет вдохновение, а компьютера рядом не окажется.

- Ты так старомодна, Рыжик! - Джек целует меня в щечку.

- Эй, Эмма, твой подарок уже в пути. - Итан подходит ко мне. - Прости.

- Даже не беспокойся, - Итан всегда переусердствует с подарками. Меня обычно смущают мои подарки, если сравнивать их с другими, так что в этом случае я своего рода благодарна, что нет необходимости чувствовать себя виноватой.

Он отдаёт Джеку и Бену их подарки. Джек разворачивает барабанные палочки с именем и логотипом, придуманным Тревором, а Бен получает дизайнерский медиатор для гитары и подходящий ремень.

- Моя очередь, - Бен даёт нам квадратные коробки. Мы развязываем красно-зеленые ленты, чтобы обнаружить еще одну записную книжку. - Загляните внутрь.

Я переворачиваю переднюю обложку и вздыхаю.

- Это наша первая фотография. - Я начинаю листать дальше и нахожу флайеры, сет-листы, корешки билетов со всех наших концертов.

Я не хочу плакать... снова. Особенно перед ребятами. Ненавижу быть ходячим стереотипом в группе.

- Это здорово, - голос Джека надрывается. - Мне что-то попало в глаз. - Он вытирает слезу и крепко обнимает Бена.

Мы предаёмся воспоминаниям, пролистывая альбом. Площадки, на которых мы играли, технические трудности, единственная фанатка... не отказалась бы ни от одного момента.

- Что ж, дамы... и Итан, - Джек встаёт с дивана. - Меня ждет горячая девчонка.

- Я с тобой на такси, - Бен хватает пиджак.

- Похоже мне пора. - Я встаю.

- Эмма, торт относительно целый, - Итан указывает на половину съеденный шоколадный тор на кофейном столике.

- Ой, что ж...

Итан даёт мне вилку, а Бен с Джеком желают мне доброй ночи.

Я сажусь на мягкий ковёр и погружаю вилку в торт. Итан знает путь к моему сердцу - не то, чтобы он всегда так делает; он просто знает, что я люблю поесть.

Я рассматриваю огромную рождественскую ёлку в углу комнаты. Белые огоньки, украшающие дерево, наполняют комнату мягким блеском.

Итан подходит к елке и достаёт большую подарочную упаковку.

- Ладно, я солгал. У меня есть подарок для тебя, но не хотел, чтобы ты открывала его перед парнями.

Ой.

Он протягивает слишком большой подарок, точно знаю. Я начинаю разворачивать обёртку, и нахожу картонную коробку с маркировкой. Итан наклоняется, чтобы разрезать ленту вокруг коробки ножом.

Я приподнимаю подарочную бумагу и обнаруживаю гитарный футляр.

- Итан...

Мне страшно открыть его. Это гитара. И уверена она не от фирмы Target, которую я использую сейчас.

Я открываю сумку и нахожу красную электрогитару. Но не просто электрогитару, а гитару Fender Stratocaster 1964 года.

- Не могу...

Итан берёт гитару и протягивает её мне.

- Я знаю, что ты собираешься сказать. Но на днях увидел её и подумал, что тебе нужна эта гитара. Так что рассматривай этот подарок на Рождество, День Рождение, Выпускной, успех на шоу или попадание в Джулиард.

- И все же это слишком, - гитара прекрасна и я начинаю наигрывать на ней. Даже отключённая, она здорово звучит.

- Ладно, добавь к этому терпеливость со мной, поддержку в больнице, веру в меня и всё остальное.

Я качаю головой. Знаю, он не остановится, пока гитара не будет принята.

- Плюс, - продолжает Итан. - Представь, что ты сможешь сделать с этой гитарой.

Я провожу рукой вверх-вниз по ярко-красному покрытию. Держа её, я понимаю, что не смогу отдать гитару. Я хочу подключить её и сыграть.

- И не говоря о подарке в виде нашего поступления в Джулиард.

Я смотрю на него и наконец понимаю, что он имеет в виду. Итан всегда упоминает об этом, и говорит, что случится, если мы оба поступим.

- Итан, неужели ты думаешь, что я бы не хотела твоего поступления в Джулиард?

- Я не знаю. - Он пожимает плечами. - Иногда мне кажется, что возможно ты хочешь пойти в школу сама... начать заново, полагаю.

- Если честно, не могу думать после прослушивания. Знаю, что ты собрался поступать туда, и когда я думаю о Джулиарде, то сразу предполагаю, что мы поступим вместе. Но если нет, то останусь в Бостоне. Посмотри на меня, я уже допускаю, что Беркли примут меня. Мне необходимо, чтобы всё шло своим чередом. Сначала шоу, затем прослушивания. Ты же знаешь, я не смогу справиться со всем сразу. К тому же пообещала не превращаться в истеричку до конца семестра.

Становится поздно, так что собираюсь уходить. Но затем в голову ко мне приходит мысль: Эй, Итан? Если я напишу музыкальное сопровождение, как ты думаешь, ты с парнями сможешь присоединиться ко мне в песне?

- С удовольствием, сама знаешь.

Отсутствие их со мной при выступлении будет неправильным. Плюс ко всему, гитара и барабаны, сделают песню еще лучше. Я знаю, что мне станет грустно, когда они уйдут со сцены, да это наше последнее выступление. Мне хочется насладиться нашим взаимодействием до конца, насколько это возможно, пока мы не разошлись каждый по своему пути.

- В следующем году буду очень скучать по группе. - Я оборачиваюсь, не доходя до двери.

Но мы оба знаем, что всех нас четверых разбросает по стране, нам будет сложно вернуться к тому, на чем остановились. Конечно, вероятно, мы еще сыграем вместе, но это будет не то. Ничего не будет как прежде.

Я смотрю на Итана и знаю, он строг к себе куда больше, чем кто-либо предполагает. Он очень самокритичен и совершенно не помогает то, что Джек всё время дразнит его или то, что я накричала на него. Но после инцидента и травмы, Итан был спокойнее и не демонстрировал его обычное саморазрушительное поведение.

- Я так тобой горжусь, - говорю я.

Он выглядит удивленным.

- Правда. Я знаю, ты через многое прошел, вероятно, истязал себя больше, чем должен. Но когда я думаю о следующем годе, то становится грустно, если мы не будем вместе. Ты много для меня значишь. У меня не хватило бы смелости сделать соло, если бы не ты. Так что мне лучше больше попрактиковаться, чтобы поступить.

- Ты обязательно поступишь.

И его манера говорить отдаёт такой уверенностью. Как будто это решённое дело.

Но когда Итан говорит что-то подобное, я ему верю. Не то чтобы у меня раздутая самооценка, но когда он так говорит, мне хочется в это верить.

Мне хочется быть тем человеком, каким он меня считает.

ИТАН

Мне казалось, что до этого было плохо.

После зимних каникул, мы вернулись к цунами под названием Выпускное шоу. Напряжение ощущалось физически.

Мы вчетвером заключили пакт, что будем обсуждать прослушивания в колледж только после шоу. У нас даже не было концертов, которые бы отвлекали. Всё сосредоточено на шоу, всё время.

Я направляюсь в репетиционную, когда замечаю знакомую рыжую копну волос, две гитары, большой рюкзак и зимнее пальто.

- Эмма! - зову я.

Она оборачивается и случайно роняет одну из гитар. Я подбираю её.

- Так, давай и это сюда, - забираю у нее и рюкзак. - Ты пытаешься сделать себе больно?

Она улыбается мне... и моё сердце расплывается от умиления. И так всегда.

- Может, май уже наступит? - она берет другую гитару. - Я не уверена, какую гитару выбрать для песни - электрическую или акустику... Все еще в раздумьях, так что принесла обе. А может мне вообще сыграть на пианино?

- Ты не спрячешься за пианино на этот раз.

- Да, а куда вы денетесь? - Она кусает губу. - Потому что это не мой момент. - Она перестает ходить. - Можем мне перестать называть это моим моментом? Каждый раз, как думаю об этом, мой желудок переворачивается.

Я киваю. Могу согласиться со всем, что она говорит. Но это будет её моментом.

Мы заходим в комнату и начинаем распаковывать оборудование. Я достаю из кармана протеиновый батончик и протягиваю ей.

Она отказывается.

- Тебе надо что-то поесть.

Желудок начал беспокоить её неделю назад. Она едва ела и уже стала невозможно худой. Не то чтобы мне стоило это упоминать, но когда я нервничаю, то много ем. Видимо поэтому я набрал столько веса (кажется, это необходимость), с тех пор как я в СРА. Постоянно в волнении.

Как только она подключила гитару, я указываю ей на место.

Эмма смотрит на меня, словно ожидает большую лекцию.

- Пожалуйста, съешь что-нибудь. - Я открываю батончик и даю ей.

Она делает небольшой укус.

- Догадайтесь у кого сегодня ранний приём в Оберлин? - Джек заходит в комнату в обнимку с Беном.

Эмма кричит:

- Бен, это фантастика! - Она вскакивает и обнимает его.

- Только подумай. - Джек смеётся. - Год назад я был в солнечном Лос-Анджелесе и сражался за внимание дам в бикини из CalArts (Калифорнийский институт искусств - прим. пер.), пока вы прохлаждались, один на Среднем Западе, а вы два альбиноса тут.

Эмма делает еще один кусок протеинового батончика. Секунду она смотрит на него, а затем бежит к мусорной корзине, чтобы выплюнуть его.

- Что, Рыжик, у тебя начинает болеть живот от мысли, что ты далеко от меня? Я бы сказал, что тебе следует съездить в Лос-Анджелес, но думается, что сгоришь ненароком, ступив под лучи солнца.

Я игнорирую Джека и подбегаю к Эмме.

- Извини, батончик на вкус как мел.

- Все в порядке... - Она отдаёт его мне обратно. - Раз, хм, прослушивания закончились. Надеюсь. - Эмма вытаскивает бутылку воды и делает глубокий залп. Внимание её задерживается на Бене. - Бен, ты должен обо всём рассказать. Что было сказано в письме? Когда ты узнал?

- Мне пришлось сбегать в компьютерный класс, чтобы напечатать его. Всё это казалось шуткой. - Бен даёт нам копию электронного письма, который он получил несколько минут назад.

- Здорово, - я крепко его обнимаю.

Я не знаю, почему не взволнован также по поводу поступления в колледж, как остальные. То есть, давайте признаем, я никогда не бываю спокойным, хладнокровным, собранным. Полагаю, куда-нибудь поступлю, хотя на самом деле хочу остаться в Нью-Йорке и пойти в Джулиард с Эммой. Это моя мечта. Практически всё, включающее Эмму и будущее, - это моя мечта, единственное, что необязательно исполнится.

Знаю, что хочу писать песни и буду рад делать это либо в престижном колледже, либо для троих человек в магазине кофе. Не то, что бы мне нечему учиться в Джулиарде или в любом другом музыкальном колледже; просто это не так важно для меня, как для остальных.

Но выражение лица Бена заставило меня задуматься, что стоило относиться к этому более серьезно.

- Спасибо, - благодарит он. - Словно огромный груз слетел с плеч. Мне не надо волноваться о... - он прерывается. Потому что мы трое еще ждем прослушивания и нам есть о чем волноваться. - Что ж, нам все также надо выступить на шоу. Готовы?

Мы несколько раз проходимся по моей песне; мы уже некоторое время репетируем. Конечно, это не помешало мне ошибиться дважды в словах, но остальные ребята справились отлично.

Когда все удовлетворены работой, наше внимание переключается на песню Эммы. Я опустил стойку микрофона чуть ниже на несколько сантиметров, чтобы она доставала до неё.

Эмма поправляет микрофон и делает стойку длиннее, чем для неё требуется.

- Хм, ладно. - Наконец она поворачивается. - Полагаю, можно начинать. Я тут подумала, что мне стоит начать первой, - она проигрывает несколько аккордов и дает знак, чтобы мы присоединились к ней. Мы добрались до той части, где Эмма должна петь, но вместо этого просто также продолжает играть. - Очевидно, здесь я пою, - говорит она, подходя ближе к ударной установке и отходя дальше от микрофона.

- Рыжик, - Джек перестает играть, - ты должна присвоить песню и микрофон. Вообще исполнение "Beat it" должно достаться тебе.

- Не смущай меня.

- Если ты не можешь спеть перед нами, - Джек стонет, - как ты собираешься делать это на шоу?

- Не думаю, что смогу сделать это, - её голос едва слышен.

- Может, мы сделаем перерыв? - спрашиваю я. Джек и Бен покидают комнату. Эмма застывает на месте как вкопанная.

- Ты сможешь. - Я обнимаю её.

- Я вообще не понимаю, как согласилась на прослушивание.

- Очевидно, комиссия увидела что-то в тебе.

- Я не привыкла петь вне твоей студии. - Она несколько минут кивает.

- Ладно, закрой глаза.

Она смотрит на меня и это убивает, что она не доверяет мне настолько, чтобы закрыть глаза.

- Пожалуйста, доверься мне.

Эмма закрывает глаза.

- Ок, представь, что мы в студии. И пой.

- Чувствую себя глупо.

- Не настолько глупо, как если ты застынешь на сцене.

Она берет гитару и наигрывает, пока не доходит до первой строки. Эмма начинает играть и открывает рот. Её приятный голос звучит и разливается по комнате. Хорошо, что у неё не было столько лет практики, как у других студентов вокального отделения. Так что она технически не такая профессиональная певица. Но что делает её особенной - это душа. Она делает песни только своими. Нет необходимости в десяти октавах, чтобы исполнить композиции. Их следует просто почувствовать. Я загипнотизирован её пением. Тем временем Эмма теряется в своей песне.

Она заканчивает, я заставляю её начать заново. Она играет, а я пытаюсь извернуться своим неловким и неуклюжим телом так, чтобы незаметно вернуть в комнату Джека и Бена. Дверь издаёт легкий треск, но Эмма не останавливается. Ребята входят, Джек замирает как вкопанный, как только слышит пение Эммы. Его рот открывается и он изрекает:

- О, мой Рыжик!

Как только проигрывает финальный аккорд песни, она улыбается и открывает глаза. Эмма осматривается, её щеки начинают краснеть, когда она замечает Бена и Джека.

- Рыжик, - Джек начинает хлопать, - у тебя была какая-то причина, чтобы не петь всё это время? Мы могли бы быть группой с жаркой исполнительницей. Черт. Хоть на шоу приходили бы больше парней, так что полагаю, это стало бы хорошим моментом. А не только девочки, у которых ноги подкашиваются и о которых можно дома что-нибудь написать. - Он подмигивает мне.

Я не виню Джека, когда он говорит подобные вещи, но у меня внутри всё сжимается от того, что Эмма это слышит.

- Ок, давай повторим еще раз, теперь уже с открытыми глазами, а мы послушаем. Идёт?

- Ок. - Она сомневается.

На третий раз ей становится комфортнее в нашем присутствии. Я слышал бесчисленное количество песен Эммы. Но играя вместе с ней, я понял, насколько сложны аккорды, насколько глубоки слова. Это заставило меня захотеть снова прочитать все её песни. Также это заставило меня понять, я вполне уверен, что тут дело не только в моей увлеченности. Мне всегда говорили, что я лучший автор песен в классе, я верил в это.

До сих пор.

Если мои подсчеты правильны, то уже к середине шоу за кулисами мы имеем троих человек, которых рвёт, одного танцора в обмороке и одного актера, ушедшего со сцены в слезах.

Отличный способ показать таланты школы СРА.

Мои мысли роятся, я встаю и начинаю подпрыгивать. Любая физическая активность помогает мне отвлечься. Джек ведет себя как клоун, попутно отвлекает Эмму. Но если честно, я думаю, Джек изображает из себя клоуна, чтобы отвлечь себя перед грядущим выступлением.

Мне очень хочется найти повод быть рядом с Эммой, но волнуюсь, что скажу какую-нибудь ерунду... или что-то пойдет не так, а я буду виноват. Так что если понадоблюсь ей, то я рядом.

Лист выступающих постепенно сокращается. За кулисами мы слышим разные песни и выступления. Быть частью этого действительно вдохновляет, но пугающе выступать, закрывая шоу.

Мы понимаем, что идем следующие. Все вместе направляемся ближе к цели. Джек указывает нам, чтобы мы собрались в круг для мотивирующей речи.

- Итак... - Джек прочищает горло. - Мы...

Неужели у Джека Комбса не хватает слов? Полагаю, нам не стоит беспокоиться о выступлении, раз судя по всему наступает конец света.

- Ребята, - говорит Эмма. - Я хочу поблагодарить вас за то, что были рядом, не только сегодня, а все эти четыре года.

В воздухе застыла понимающая тишина. Джеку нравится думать, что он наш мотиватор, но именно Эмме удаётся до нас достучаться.

- Вся эта откровенность начинает меня выводить из себя. - Джек вздыхает.

- Отлично. - Эмма смеётся. - Джек, тебе следует научиться жевать закрытом ртом.

- Вот это другое дело!

- Бен, хм, считаю, что твои средства для волос ответственны за значительную потерю озонового слоя.

- Забавно. - Бен начинает смеяться.

- И правда, - Джек протягивает руку, пытаясь нарушить идеальную прическу Бена, но тот отталкивает её до того, как будет нанесён непоправимый ущерб.

- И Итан... - Эмма смотрит на меня с намеком на озорство в глазах.

- О, это должно быть прекрасно. - Джек начинает хлопать в ладоши. - Ты сможешь, Рыжик!

- Итан... - она смотрит на меня. - Итан...

Она сомневается. Я улыбаюсь, как будто жду результаты диагностики, но мне приятно, что Эмма долго собирается с мыслями, чтобы сказать нечто дурное. Или просто пытается быть вежливой потому, что мы все в курсе, есть множество вещей, которые ей можно использовать как оружие,

- Итан, может, ты хочешь больше пользоваться дезодорантом, если почувствуешь нужду поупражняться перед выступлением.

Ну, если подумать.

- И ученик превзошёл учителя. - Джек ухмыляется.

- У нас получится, парни! - Эмма сияет и могу точно сказать, что она правда так считает.

Я не думаю, что от тебя пахнет. - Мы занимаем места, Эмма наклоняется ко мне. - Не могла найти подходящих слов. Ты хорошо пахнешь... то есть, ты... неважно.

Я становлюсь к ней поближе и целую её в лоб.

Она смотрит в пол и улыбается. Я почесываю щекой свое плечо, чтобы почувствовать есть ли запах пота, так на всякий случай.

Д-р Паффорд представляет нас, затем мы оказываемся на сцене. Приём был более тёплый, чем то, что мы получаем на концертах или школьных выступлениях (где члены семьи обязаны быть вежливыми).

Мы начинаем с моей песни, всё кажется правильным. После четырёх лет, наша группа сплотилась сильнее, стали одним целым. Сначала смотрю на Эмму, потом на Бена, они выглядят довольными собой.

Если подумать, я тоже. И уверен, что если бы у меня были глаза на затылке, то увидел яркий/счастливый взгляд Джека, который всегда присутствует у него на концертах.

И что странно, было место давлению. Но только не на этот раз, это мы любим: выступать, быть группой.

Неопределённость в вопросе примут нас или нет - доставляет драмы в нашу жизнь.

Моя песня заканчивается, я направляюсь к пианино, пока Эмма настраивает микрофон.

Мой взгляд фокусируется на Эмме и становится совершенно ясно, чем заняты её мысли. Ведь мне с группой пришлось выступать перед двадцатью человек на нашем первом концерте. Она же стоит перед сотней руководителей, агентов по поиску талантов и авторитетных выпускников.

Но ребята за моей спиной придают смелости. Не знаю, появилось бы меня вообще желание быть "фронтменом", если бы не они.

Эмма смотрит на меня и легонько кивает, начиная играть песню. Мы все присоединяемся, мне становится тяжело дышать, когда звучат первые строки.

Она поёт первую строку, её голос звучит волнующе и мягко. В моем животе завязываются узлы. Голос при следующей строке звучит громче, а дрожание ощущается еще сильнее.

Ты сможешь сделать это, Эмма. Пожалуйста, поверь, ты сможешь. Пожалуйста, Эмма.

В песне наступил перерыв, она немного отступает от микрофона, я вижу, как Эмма старается попасть в тон песне. Если бы у меня была возможность помочь ей приобрести уверенность, то так и сделал бы. Но сейчас всё в её руках.

Она снова подходит к микрофону для исполнения второго куплета. Эмма открывает рот, голос звучит громко и чисто. Я замечаю, как некоторые в зале выпрямляются на своих местах.

На моем лице расплывается улыбка, закрывая глаза и вслушиваясь в её голос. Есть в ней что-то. Я пытаюсь концентрироваться на аккордах, но абсолютно очарован ею. Мне пришлось потратить часы на практику быть лидером и вести себя непринуждённо, так что теперь могу наблюдать за трансформацией Эммы в лидера.

Начинается инструментальный перерыв, она поворачивается к нам, вся сияя. Её улыбка почти останавливает моё сердце.

Эмма исполняет еще раз припев, а затем в воздухе повисает последние аккорды.

Мы слышим аплодисменты, больше чем когда мы выходили на сцену, но не такие восторженные, которые мы получали в прошлом. Эта публика гораздо более жесткая.

Плюс ко всему мы выступаем перед возможностями нашего будущего. Не просто развлекаем наших предков.

Мы вчетвером собираемся у центра сцены, берёмся за руки и кланяемся.

Пока мы шли за сцену, я отмечаю, что Эмма продолжает держать меня за руку... как в прочем и Джека.

- Я испортила первый куплет. - Как только мы оказываемся за сценой, она шепчет мне.

- Но с остальной частью песни ты справилась великолепно, - уверяю её.

- Ты отлично выступил. - Эмма сжимает мою руку.

Я вижу, как Джек уходит, чтобы обнять Хлою. Рука Эммы по-прежнему в моей.

- Как и ты. Не знал, что у тебя такой большой голос.

- Что ж, - она краснеет, - я подумала, мне надо что-то делать, так что решила сойтись на громкости.

- Такое больше подходит Джеку.

Эмма смеётся. Затем бросает взгляд вниз и выглядит так, как будто только замечает, что мы до сих пор держимся за руки.

- Ой, прости, - она отпускает мою руку.

А мне хочется снова схватить её. Мне хочется просто забрать Эмму. Но я так не делаю. Может быть, временами поступаю, как полнейший идиот, но нравится считать, что выучил свои уроки над ошибками, вспоминая нападение на неё после выступления с "Beat it".

Вместо этого сажусь тихо в сторонке и наблюдаю, как другие студенты поздравляют её.

Я слышу слова поздравления в мой адрес, но не ощущаю настоящего праздника.

Я предполагал, что выступление на шоу станет знаменательным событием. Нам бы аплодировали стоя, мы все вместе уйдем со сцены, группа соберётся в кучу. Расскажем друг другу, как прекрасно мы выступили и оставим весь мир позади. Затем, когда мы разожмём объятия, Эмма посмотрит на меня и поймёт, как я важен для неё. Я признаюсь ей в любви, она осознает свои чувства ко мне, а потом мы будем вместе.

Но вместо этого, мы все разделены, получая поздравления со стороны других людей.

Шоу закончилось, моя жизнь тоже.

Ничто не изменит её чувства.

Через несколько коротких месяцев эта часть моей жизни будет окончена. И мы все разойдёмся по разным путям.

Я идиот, ведь думал, что одно выступление всё поменяет.

Возможно, мне стоит перестать писать песни и начать писать фантастику.

ЭММА

Я нигде не могу найти Итана. Я искала в приёмной после шоу, но его нигде не было.

В последний раз, когда он пропал, всё закончилось больницей. Я достаю телефон, чтобы ему написать, когда ко мне подходит лысый мужчина в костюме.

- Простите, молодая леди, вы были невероятны, - он даёт мне свою визитку. - Я курирую летний лагерь исполнительских искусств от восьми лет и старше. Мы ищем консультанта для создания музыкальной программы.

- Ой, спасибо, - он похлопывает меня по плечу, прежде чем подойти к Тревору со своей визиткой.

Я пишу Итану и слышу зов мистера Норта.

- Это была фантастика. Как вы себя чувствуете? - Он подходит и жмёт мне руку.

- Хорошо.

- Завели связи?

- Вы знаете представителей Джулиарда и Беркли? - Я качаю головой.

- Они не придут в приёмную. Все тяжеловесы ушли. Остались только люди, обычно ищущие стажеров, летних помощников, бесплатную еду...

- Дэн! - женщина в сером костюме зовёт мистера Норта.

- И выпускники, которые хотят вспомнить былую славу. Долг зовёт... - мистер Норт поворачивается к женщине, а ко мне подходит Тайлер.

- Ты была сегодня великолепна, - он легонько обнимает меня.

- Спасибо, как и ты.

- Что ж, - он пожимает плечами, - Сара и я практиковали несколько месяцев песню. Так что...

Мы оба киваем, я не знаю, что может быть более неловко. Мне хочется сказать, как неравнодушна к нему, что мне жаль за все произошедшее, хотя если честно, дальше будет хуже, ведь впереди прослушивания в колледж.

Я получаю сообщение по телефону и оно от Итана.

- Ой, хм...

- Ничего страшного. - Тайлер видит мой экран. - Кажется, мне стоит репетировать больше, чем тебе. Удачи. - Он уходит, а я несколько секунд стою, словно замороженная. Я еще раз охватываю взглядом приёмную и затем делаю то же самое.

Итан сидит на ступеньках снаружи.

- Эй.

- Эй. - Он поднимает на меня взгляд.

- На улице немного холодно. - Я сажусь рядом с ним.

Итан соглашается.

Могу сказать, что с ним что-то не так, но не имею понятия почему. Сегодня он был великолепен; он всегда такой. Итан бывает слишком критичен по поводу своего выступления, но я пришла к мысли, что ему не так уж и важно было шоу.

- Что ж, сегодняшний вечер получился неудачным - говорю ему.

Он смотрит на меня со странным выражением лица.

- Что? - спрашиваю я.

- Ничего. Просто думаю также. - Он качает головой.

- Своего рода разочарование, да?

- Да, шоу готовилось с самого первого курса и вот оно закончилось. И... - последнее слово повисает в воздухе.

- Я думала, мы будем окружены представителями Джулиарда или Манхэттенской школы музыки. А все, что получила, это кучу визиток с предложениями учить музыке. Что, конечно, приятно, но всё же...

Он не отвечает.

- Знаешь, о чем я не могу не думать? - Итан все также продолжает молчать. - О тех ракушках, которые дарила мне Софи... Думаю, она привыкла мне дарить их каждое лето. Может, слишком много ждали от этого шоу, а наше путешествие еще не закончено. Мы сфокусировались на том, чтобы попасть в коллеж, но не насладились всем путём.

Не думаю, что в этом был смысл.

- Не помню, кто это сказал, но что-то вроде этого "фокусируйтесь на процессе, а не на результате". Знаешь, что буду вспоминать о СРА больше всего? Не шоу, а нас, нашу группу, наши репетиции, сумасшедшие сказки Джека об окончательном упадке - всё.

- Да, полагаю, ты права. - Итан кивает. - Мы все гнались за чем-то неуловимым. По крайней мере, я так точно.

Я не зная, что сказать. Временами Итан слишком много думает. И сейчас кажется мрачным, как будто что-то потерял. Но вечер у нас был отличным. Никто не спешит нас взять в колледж, но нам есть что отпраздновать.

Я встаю и протягиваю ему руку. Он смотрит на неё и не шевелится.

Его реакция нервирует меня еще больше. Моё тело просто истощено, да так, что хочется свернуться калачиком и проспать целый год. Но не могу позволить, чтобы вечер закончился таким образом.

- Итан, холодно. Давай уйдём. Я напишу Бену и Джеку, мы сможем отметить тот факт, что не только мы выжили после шоу, мы справились. Пошли, моя радость! Ты же знаешь, что без группы я не справилась бы.

Он встаёт, но не берёт меня за руку. Итан проходит вперёд и ни слова не говорит весь путь в столовую. Бен, Джек и Хлоя встречают нас там, никто не говорит о шоу. Потому что мы рассматривали его как вызов. Но весь стресс улетучился, как только всё закончилось.

Но это только начало.

Прослушивания в колледж.

А каждому придется пройти этот путь одному.

КАРТЕР

Не было и момента, когда бы я пожалел об уходе из СРА. Признаю, что заголовки "Картер Харрисон бросил школу" заставляли меня вздрагивать, но те недели в Италии с мамой очень помогли мне. Я расслабился, вдохновился, был просто старым добрым Картером.

Но отпуск закончился. Я считал, что вернусь и, наконец, смогу поддержать Эмму, раз она готова к прослушиваниям в колледж. Но репетиции шли в интенсивном режиме, до меня дошло, что справиться с годами работы за несколько месяцев куда сложнее, чем думал.

Я наблюдаю, как репетитор проверяет мой практический GED-тест (тест на знание программы полной средней школы - прим. пер.). Она продолжает делать пометки и кивать головой.

- Ок, все не так плохо.

Это замечательная новость.

- Ты неплохо справился с языком и с чтением, и с написанием. Полагаю, годы чтения сценариев сыграло тут роль. Есть проблемы с математикой, особенно с заданиями по алгебре. Технически ты прошел математическую часть, но нам необходимо еще поработать, чтобы общий процент не пострадал.

Она достаёт из сумки большую рабочую тетрадь по математике, перелистывает страницы и начинает отмечать стикерами нужные места.

- Сделай вот эти пять частей к следующей нашей встрече.

Я смотрю на сотню задач по алгебре, которые следует решить за следующие три дня.

И тут я подумал, что вычислил уравнение моего счастья.

- Не хочешь позаниматься с учителем по математике? – Когда я начал делать задачи, мама пришла с предложением.

Я качаю головой.

- Ты же знаешь, что можешь повременить; необязательно сдавать экзамен сразу.

- Знаю, но хочу, чтобы всё уже закончилось, тогда я смогу пойти в школу искусств.

Мама садится и потирает переносицу. Я не часто такое вижу. В последний раз заметил подобное, когда ушел из проекта "Дети Кавальеров". Кажется, прошла целая жизнь... вероятно так и было.

- Дорогой, я тут посмотрела и считаю, тебе следует подождать следующего года для подачи заявки. Большинство школ не принимают больше заявок до осени.

- Знаю.

- Ой.

В моей голове роятся мысли. Я столько времени скрывал свои чувства, не думал, что быть открытым и не держать всё в секрете сложнее. Понимаю, что не должен проходить через всё в одиночестве. Мама пытается мне помочь.

Мне просто нужно пережить это.

- Да, прости, Мам. Я осознал это, когда понял, что пропустил Национальный День Портфолио (специальное мероприятие для художников и дизайнеров США и Канады - прим. пер.)

Мама скептически смотрит на меня.

- Да, это та классная штука. Нашёл в интернете. Это день, когда представители колледжей со всей страны встречают перспективных студентов и оценивают их работы. Мероприятие предполагает помощь в создании сильного портфолио для колледжа. Оно проходит осенью, так что подумал, было бы хорошо сначала взять несколько базовых уроков и приготовить портфолио к следующему году. Я, если можно так сказать, опаздываю и мне нужно нагнать время.

Мама улыбается мне. Она встает из-за стола и обнимает меня.

- Конечно. Ты всю свою жизнь работал и заслужил перерыв.

Не знаю, как долго продлится перерыв. Мне нужно быть конкурентоспособным с теми, кто учился искусству всю жизнь. У меня может быть нет того, что нужно, но, по крайней мере, необходимо попробовать. Я так много задолжал себе.

Как часто я вот так сидел в коридоре в ожидании пока назовут моё имя?

Но на этот раз всё по-другому. Мои ноги трясутся, пока я сижу в офисе Музея современного искусства на Манхэттене. Кроме моей мамы и друзей, никто не видел моих работ. Еще никто из знающих в этом деле толк не критиковал меня - не тот, кому было положено хвалить меня по негласному правилу поддерживать сына или друга вне зависимости от того, насколько те могут быть в чем-то плохи.

Это глупая идея. Почему я не пошел в какую-нибудь общественную школу искусств, чтобы узнать мнение учителей? Почему я сразу пошел в офис одного из самых известных музеев искусств в мире за мнением куратора? Знаю, что большинство художников мечтают о таком, и двери были для меня открыты из-за моего имени и услуги Шейлы Мари.

И когда называют моё имя, удивляюсь тому, что не выпрыгнул из кожи от этого.

Я следую за молодой женщиной в костюме по узкому коридору. Её каблуки цокают по полу, я замечаю, что моё сердце стучит в такт. Она жестом приглашает меня войти в кабинет и мистер Сэмюэлс встаёт из-за своего стола.

- Мистер Харрисон, рад вас видеть.

- Спасибо за встречу. Не хочу отнимать много вашего времени.

Я считал, что с актерством покончено, но сейчас мне необходимо вытащить все свои трюки, чтобы изобразить спокойствие в самый нужный момент. Возвращаясь мыслями к прошлому, я вспоминаю первое интервью в прямом эфире утреннего шоу в восьмилетнем возрасте. Я должен был встать в пять утра, чтобы приехать на студию вовремя и успеть на прическу и грим (Да, даже восьмилетнему ребенку нужно сделать прическу и грим для утреннего шоу.) Помню, как мама сказала улыбаться, даже несмотря на то, что был напуган. Она сказала, что это обманет мозг, полагая, что я счастлив и расслаблен.

Мне любопытно, что мистер Сэмюэлс должно быть думает о глупой улыбке, расплывшейся сейчас на моём лице.

- Не знаю, сказала ли вам Шейла Мари, но моя дочь - большая фанатка фильма "Дети Кавальеров". Даже не могу сосчитать, сколько раз за прошлое лето мы смотрели первый фильм. - Мистер Сэмюэлс берет рамку с фотографией со стола и подаёт её мне. Он продолжает говорить о дочери и семье, пока я вежливо изучаю улыбающееся лицо десятилетней девочки. - Могу продолжать и продолжать. Чем я могу вам помочь? Вижу, вы принесли портфолио.

- Да. - Мой голос дрожит. Мне требуется некоторое время, чтобы восставить его. - Простите, да. Я надеюсь, поступить в школу искусств на следующий год, но у меня нет официального обучения. Собираюсь пройти базовый курс этим летом, но так как не имел критических замечаний от кого-либо, мне нужно просто знать...

Слова пугают меня. Мысль о том, что я могу услышать, пугает меня.

- Мне просто нужно знать, есть ли хоть какие-то задатки. Если ль надежда. Я действительно нуждаюсь в честном мнении, мистер Сэмюэлс. Понимаю, что мои рисунки покажутся дилетантскими по сравнению с тем, что вы видите каждый день. - Я указываю на картины, развешенные на стенах с разных выставок, которые он курирует. - Уверен, вы можете представить, что есть многие, кто приукрашивают вещи касаемо меня из-за того, кем являюсь. Но ничто из этого не помогает мне, поэтому я очень хочу услышать, что вы думаете о моих работах, где нужно что-то поправить... и есть ли хоть что-то, что поможет мне попасть в школу искусств.

Мистер Сэмюэлс кивает и открывает моё портфолио. Один за одним он перекладывает мои наброски и рисунки на стол и изучает каждый их кусок. Я решил показать ему микс моих работ: карандаш и угольные рисунки, рисунки, выполненные в разных стилях. Но большую часть портфолио заполнено моими набросками. Так как я держал мою страсть к рисованию в секрете, мне не хватало смелости закончить рисунки, пока несколько месяцев назад не наступил тот самый момент.

Мистер Сэмюэлс вешает несколько рисунков на стену и отступает назад, изучая работы по моим ощущениям вечность. Я не могу судить о реакции по лицу и пытаюсь не смотреть. Последнее, что мне надо, так это то, чтобы человек, собирающийся вынести важнейший вердикт в моей жизни, почувствовал себя неловко. В конце концов, это не его судят.

Можно подумать я к такому привык, но всё в прошлом. Мне неважно актёрство, поэтому в этом плане не так важны и мнения, не так как сейчас.

Я решаю сложить трясущиеся руки вместе, чтобы унять дрожь. На запястье замечаю красное пятно и пытаюсь стереть его.

После кажущейся вечности (хотя вероятно прошло только десять минут... десять долгих, мучительных минут), мистер Сэмюэлс садится и снимает очки.

- Вам нужна правда, ведь так? Есть хорошие новости и есть плохие, но поправимые.

В горле застывает комок. Что если хорошая новость заключается в том, что я всегда могу вернуться к актерству?

- На это я и надеялся, сэр.

Он берет два моих черно-белых наброска карандашом: на одном изображена Эмма, играющая на пианино, на другом - мама читает книгу.

- Ваше использование света и тени поражает.

Он проводит пальцем от шеи Эммы до её рук. Я помню тот день, потому что солнце ворвалось в репетиционный класс и осветило одну её сторону, а другую оставило в тени.

Мистер Сэмюэлс взял другой набросок, который я сделал в Центральном парке вечером, прямо перед грозой.

- Настроение этого наброска вызывает особое чувство и довольно зрелое для вашего возраста.

Моё настроение улучшается. Я пытаюсь успокоить себя, потому что обязательно последует "но". Я также заметил, что он кладёт рисунки и цветные наброски в разные стопки.

Он осматривает рисунки и улыбается мне.

Но...

- Скажите мне, Картер, как долго вы рисуете?

И вот время пришло.

- В действительности я работал только с акрилом около шести месяцев.

Он кивает.

- Вижу, что вы еще не особо владеете кисточкой. Это приходит со временем, так что возможно захотите взять вводные уроки рисования. Но главная проблема в отсутствии идентичности.

И не говорите.

Он откладывает четыре моих рисунка.

- У нас тут два абстрактных рисунка, реализм и пуантилизм. Разные стили от одного художника. Пока я вижу много универсальности - и поймите меня правильно, это может даже хорошо - нет системности. Что-то, что расскажет мне о вас. Я не вижу вас в этих набросках. Какое заявление вы хотите сделать? Что вы пытаетесь рассказать своими работами?

Полагаю, в этом и состоит самый главный вопрос.

- Пока вы не научитесь правильной технике рисования и теории цвета, то не сможете выучиться тому, что хотите творить. Некоторые художники проводят всю жизнь в поисках идентичности, так что не позволяйте это умерить ваш пыл. Потому что талант есть, настоящий талант. И этому, мистер Харрисон, не научат даже в самой лучшей школе.

Я ощущаю себя истощенным. Мистер Сэмюэлс продолжает давать мне советы, а я автоматически делаю заметки, но одна мысль проносится в голове: Я, наконец-то, на правильном пути.

Я долго смотрю на разные голубые краски, которые выглядят одинаково. После встречи с мистером Сэмюэлсом, ко мне пришло вдохновение. Не то чтобы мне не над чем было работать, но теперь у меня есть перспектива. Этого я и искал. Шанс попасть в школу искусств.

Я осматриваю секцию с акрилом в моем любимом магазине. Мне хочется больше поработать над живописью.

Знакомый голос зовёт меня. Я поворачиваюсь и вижу последнего человека, которого ожидаю здесь увидеть.

- Софи?

Она приветствует меня и выглядит усталой. Я не видел её с тех пор, как мы расстались и всего того, что случилось между ней и Эммой.

- Эй, я бы спросила тебя, что ты тут делаешь, но... - Она смотрит на полную корзинку акриловых красок и кисточек. - Я просто подбираю некоторые материалы для костюма на прослушивание.

Она держит пакет с блестящими звёздами.

- Это не бродвейское шоу. Я многое отдала СРА. Не могу дождаться выпуска.

Я киваю. Полагаю после всего, у нас еще осталось нечто общее.

- Что ж, удачи. Я полагаю...

В моей голове роятся мысли, чтобы сказать нечто стоящее, той, кто занимала большую часть моей жизни, но ничего не получается.

- Да, спасибо...

Она поворачивается и колеблется. Секунду, я не уверен, собирается ли она уйти или закатить импровизированный концерт, как это было на открытии магазина во время нашего первого свидания. Софи поворачивается на каблуках и смотрит на меня.

- Мне просто нужно знать... Как ты смог всё отбросить?

- Софи, мы не работали вместе.

- Я не говорю о нас.

- Что ж, и с СРА у меня не сложились отношения.

Она качает головой.

- Не про это, о карьере. У тебя было всё. Большинство бы убило за то, чтобы оказаться на твоём месте. Деньги, слава... и ты от всего этого отвернулся. Хоть представляешь, как тебе невероятно повезло?

Я некоторое время обдумываю её слова. Наверное, со стороны кому-то моя жизнь кажется сборником рассказов (по крайней мере, тем, кто думает, что достигнутый пик в десятилетнем возрасте - это завидное положение). Но Софи должна понимать - она видела, как часами я работал и каким сильным может быть давление. И да, мне повезло. Но это и тяжелая работа - всё, что у меня было. Никакого таланта. Никакой страсти.

И вдруг меня осенило. Софи обладала успехом в СРА, даже если она сама так не считает. Она была частью каждого мероприятия. Надо отметить, в большинстве случаев её роль была на втором плане, но всё же не оставалась в стороне. Софи не была счастлива, пока не стала главной звездой. Думаю, Эмме понравилось бы просто сыграть на заднем плане.

- Софи, я когда-нибудь рассказывал об актере второго плана, с которым подружился на съемках фильма "Дети Кавальеров"?

Она безучастно смотрит на меня.

- Его звали Билл и он отличный парень. Каждый день приходил, садился с остальной массовкой и никогда не жаловался. Им мало платили, они не получали никакого гламура, не было никаких заметных реплик. Массовка работала часами без славы. А Билл всегда улыбался. - Вижу, что Софи стало скучно. Но мне все равно; думаю, это сможет ей помочь. - Так однажды я пошёл к нему, чтобы услышать его историю. И узнал, что он работает в продуктовом магазине, чтобы помогать платить по счетам, но ребенком ему всегда нравилось кино. Его мечтой было проводить время на съемочной площадке. Билл не смотрел на работу, как на не соответствующую его достоинству; он был счастлив просто там находиться.

- И что, он отказался стать известным актером? Или ты хочешь сказать, что мне стоит считать подпевку вполне достойным меня делом?

- Я просто говорю, что если твоя цель деньги и слава, ты никогда не будешь счастлива. Ни разу ты не интересовалась сутью моей работы - тебя привлекал только свет софитов. Ты была счастлива, если получала знаки внимания, но вряд ли ты доберёшься до вершины. Не многие достигают этого, уверяю, что недолго такое продлится. Но если ты собираешься провести всю жизнь в погоне за славой, то станешь очень несчастным человеком. После всего, через что прошел, я понял одну вещь: слава и деньги не стоят того, если в жизни нет ничего другого.

Я поворачиваюсь к ней спиной и направляюсь к кассе. Возможно, с моей стороны легко говорить, что деньги не важны. У меня их в избытке, но знаю, несмотря на финансовое положение, я бы рисовал. Даже если бы жил в грязной квартире и ел суп быстрого приготовления, я рисовал. Но дело за каждым выбирать свой собственный путь.

Я чувствую себя доктором Джекилом и мистером Хайдом. Я утро за утром провожу в изучении языка искусства, обществознания и науки. Днем занимаюсь математикой. Но ночью я рисую.

Я считаю, что любые знания наполняют мое рисование, встреча с мистером Сэмюэлсом подарила мне уверенность в том, что я двигаюсь в правильном направлении. Я больше не зацикливаюсь на том, чтобы сделать всё "правильно" или быть аккуратным. Полагаю, проведение дней напролет, уткнувшись в учебник, странным образом, дает мне свободу.

Я вспоминаю все мои роли в жизни: ребенок-актер, вышедший в тираж, подросток-актер полу-сердцеед, студент школы... Но с кисточкой в руке голова проясняется, впервые я ощущаю себя Картером Харрисоном: Художник. И этот факт не смущает и не пугает меня.

Я окунаю кисточку в красную краску и даю ей растечься по холсту.

Не уверен, в каком направлении идет мой рисунок, но в каком-то смысле, моя жизнь идет в правильном.

Работа идет.

И возможности бесконечны.

ЭММА

После недель - ладно, месяцев, вероятно даже лет - практики, наконец, наступил тот самый момент.

Сначала по плану идет прослушивание в Беркли. Я рада, что проходной балл туда составляет тридцать пять процентов против восьми в Джуллиард. Вполне вероятно кому-то пойдёт это на пользу.

Я решила пройти прослушивание в Нью-Йорке вместо того, чтобы отправиться в Бостон. Пока я сижу в ожидании, что меня позовут, волнуюсь куда сильнее, чем когда-либо в СРА.

Думаю о том, что было бы проще, если парни находились рядом.

Думаю о Бене, которому теперь нет необходимости ходить на прослушивания.

Думаю о Джеке, который сегодня проходит прослушивание в Калифорнийский институт искусств.

Думаю об Итане, у которого вчера было прослушивание к Беркли.

Думаю о Картере, который проводит все выходные, проходя тест на соответствие подготовки полной средней школы.

О чем не думаю, так это о следующих выходных. Еще раз все повторить, теперь только в Джулиарде. А затем в Бостонской консерватории, в Манхэттенской школе музыки и консерватории Сан-Франциско.

К счастью, большинство школ входят в унифицированную систему поступления в школы музыки и актерского мастерства, так что мне необходимо пройти только одно прослушивание. Но все же выступить придется в каждой.

Возможно, в конце концов, я перестану нервничать.

- Эмма Коннели.

Называют моё имя, и во рту ощущается вкус желчи.

Или нет.

Школьная неделя пролетела мимо. Я не думаю ни о чем, кроме прослушивания в Джулиард. Мое прослушивание пройдет спустя пару часов, после Итана. Мы направляемся позавтракать в кафе рядом с Линкольн-центром, но еда не лезет в рот. Каждый раз, как я пытаюсь что-нибудь съесть, пища либо рвётся обратно, либо на вкус как пыль.

Я надоедаю официантке, прося восьмой стакан воды. Я подталкиваю мою тарелку с яйцами к Итану и он начинает уплетать их. Хотелось бы быть такой же уверенной, как он, увлекаясь едой так, как будто ничто в мире тебя не волнует.

- Спасибо, что пришла раньше ради меня, - говорит он, соскребая остатки еды с тарелки.

- Спасибо, что задержишься.

- Мы идем в Джуллиард и регистрируемся. Мы получаем проспекты с необходимой информации и направляемся в репетиционную комнату. Мы проходимся по нашим песням, пока не наступает очередь Итана.

- Удачи. - Он с надеждой смотрит на меня. - Я знаю, она тебе не нужна, но всё получится просто великолепно. - Я обнимаю его, Итан крепко обнимает в ответ. Возможно, присутствует небольшое волнение. Уверена, он скрывает его, потому что, если узнаю об этом, то совсем сникну духом.

Складывалось ощущение, что его не было целую вечность. Я проигрываю песни так много, что руки начинают болеть.

Наконец Итан открывает дверь.

- Ну как? - спрашиваю я, бросаясь к нему на шею. Думаю, объятия нужны ему больше, чем мне.

- Хорошо. Песни как песни. А вот по части интервью сомневаюсь - ты же знаешь, что в этом вопросе, я не так хорош.

Итан может очаровать любую аудиторию. Однажды на разогреве рок-группы у нас была неуправляемая толпа. Это большая, устрашающая толпа ребят не была нашими фанатами. Но Итан выдал все самое лучше, что только было у нас, к тому времени, как на сцене появилась группа, парни покупали ему шорты. А Итану было пятнадцать.

Время до моего прослушивания мы проводим за обсуждением вопросов к нему. Я уже практиковала ответы на Итане, потому что он никогда не стал бы меня критиковать, так что не уверена, что они действительно хороши.

Все, что осознаю, когда меня вызывают, мое тело цепенеет. Я что-то говорю Итану, но больше концентрируюсь на пути к сцене к пианино.

- Это Эмма Коннели и она поступает на композиторскую программу, - говорит человек в зале в микрофон. Я решаю не смотреть на приемную комиссию в зале. Смотрю прямо перед собой, но взгляд ловит нечто. Я осматриваюсь по сторонам и вижу голову Итана, еле заметно вылезающую. Взгляд быстро возвращается к приёмной комиссии, они не видят его. Но я то могу.

- Мисс Коннели, можете рассказать о первой песне, которую вы собираетесь сыграть нам?

Итан улыбается мне и кивает в знак продолжения.

- Да, композиция называется "Defying Chance" ("Вызов шансу" - прим. пер.). Это новая песня, написанная мною о шансах в жизни... и как иногда мы забываем о них и вере в себя.

- Хорошо, начинайте, как будете готовы.

Я делаю глубокий вдох, но затем бросаю взгляд на улыбающегося мне Итана. Проигрываю начало и начинаю петь. Глаза держу закрытыми всё время, открываю их только, чтобы взглянуть на Итана.

Вторую песню играю на гитаре, пытаясь показать комиссии свою разносторонность с инструментами. Теперь, когда я смотрю прямо перед собой на комиссию, не могу видеть Итана, но могу ощущать его поддержку.

Я расслабляюсь только тогда, когда песня заканчивается и наступает время интервью.

- Расскажите нам, почему вы хотите получить степень по программе композиторов?

- Да. С тех пор, как только помню себя, у меня особенная связь с музыкой. Я проводила часы, слушая музыку или смотря концерты по ТВ. Когда начала брать уроки игры на пианино, мой учитель всегда злился, потому что я постоянно меняла мелодию, потому что хотела, чтобы она звучала так, как у меня в голове. Долго считала, что это плохо, потому что всегда получала по шапке за такое. Она говорила мне: "Это не то, что написано на странице". А я расстраивалась, ведь мне хотелось сыграть нечто своё, но когда мне было шесть, у меня появился новый учитель, который вдохновил меня на написание собственных композиций.

- Я люблю начинать всё с чистого листа и писать песни с нуля. Часто я оглядывалась назад и обдумывала проделанную за день работу. Композиции как будто приходили из какого-то другого мира. Все что я знаю, так это то, что мне просто необходимо творить. И если я не попаду в какую-нибудь музыкальную программу, то все равно продолжу работать, пока есть силы дышать.

Я сопротивляюсь желанию кусать губы. Хотелось бы не говорить о непопадании в школу так, как будто это не большое дело. Но это правда. Если я не поступлю, то в следующем году снова пойду в школу ради образования или бизнеса. Но музыка всегда будет частью меня.

- Любимые композиторы?

- Моцарт, Бетховен, Бах, Рахманинов, Гершвин, Ленон/Маккартни.

Последние имена вызвали смех. Но я пишу по большей части поп и рок-песни, поэтому буду идиоткой, если пропущу имена, имеющие вероятно самое большое влияние в музыке последние несколько лет.

- Можете рассказать какие вызовы стояли перед вами и чему они вас научили?

Помимо этого прослушивания?

- Если честно, находится здесь, на сцене, - это вызов. Я никогда не стремилась к свету софитов. Меня вдохновляет написание песен, но не обязательно выступать перед залом. Большинству студентов, которых знаю, нравится находиться в центре внимания и выступать на сцене. А для меня это было самой нелюбимой частью. Так что стоять здесь и петь для вас, показывать уверенность, требующийся для артиста - это настоящий вызов.

- Однако, этот опыт раскрыл во многом мне саму себя. Здорово, когда у тебя есть те, кто в тебя верит, но если ты не веришь в саму себя, то в действительности не справишься со многим. Так что факт нахождения здесь и быть гордой собой, когда выйду за дверь - невероятное достижение. Это заставляет меня интересоваться, на что я еще способна.

Я начинаю ощущать острую боль, идущую откуда то из глаз. Вот точно не собираюсь плакать на моем прослушивании в Джулиард. Все мои слова были правдой. Я действительно горжусь собой. Каждый раз, когда думала, что сейчас провалюсь, оказывалась на высоте. И впервые, я на самом деле считаю, что принадлежу этому месту.

- Почему Джулиард?

- Потому что это Джулиард, - вылетает у меня изо рта. Видимо мне становится комфортнее на сцене...

Позади слышатся больше смешков.

- Я из Бруклина. Нью-Йорк - это часть меня. - Я стараюсь реабилитироваться. - Я посещала Нью-Йоркскую школу художественного и исполнительского искусства, по большому счёту, потому что она находилась близко к Джулиарду. Это было моей мечтой так долго, что для меня скорее сложнее ответить на вопрос "Почему кто-то выбрал бы не Джулиард?"

Судьи начинают шептаться.

- Спасибо.

Я поражена. И это всё? Только об этом они спросят меня? Нехороший знак. С Итаном они разговаривали почти двадцать минут. Со мной, вероятно, минут пять.

- Спасибо за потраченное время, - говорю я, прежде чем вернуться в холл. - Я открываю дверь и вижу ожидающего меня Итана.

- Ты была великолепна, хороша как никогда. - Он обнимает меня.

- Спасибо. Как ты пробрался туда?

- У меня свои пути...

- Ты слышал мое интервью?

- Я не хотел попасться, - он качает головой, - поэтому, когда ты перестала меня видеть, то ушел.

- Они задали мне всего четыре вопроса.

На секунду я замечаю на лице Итана обеспокоенное выражение, но он быстро его скрывает.

- Эмма, я думаю, они просто хотели узнать можешь ли ты связывать слова вместе. Пожалуйста, не позволяй этому испортить этот день. Мы закончили с прослушиваниями. К черту Джулиард!

Он прав. Кончено. Теперь мне нечего больше делать. Мой шанс поступить составляет... что ж, восемь процентов. Но у меня есть возможность. Есть другие школы, есть группа. Всё будет хорошо.

Я слышу урчание в животе.

- Я голодна.

- Вовремя. Давай тебя покормим. - Итан обнимает меня за плечи и ведет наружу.

Этим утром, возможно, я достала официанток вечными просьбами подбавить мне воды, теперь же мужчина постарше в итальянском ресторане поразился количеству еды, которое помещалось в меня.

- Такая худая. Вы много едите?

- Думаю, на этом всё, - я отодвигаю пустую тарелку из-под курицы с пармезаном (а до этого остались тарелки пустыми с бутербродами, сырными палочками и макароны с водкой).

- Это было впечатляюще. - Итан улыбается мне.

- Ой. Я наелась. Почему ты позволил мне столько заказывать?

- Потому что ты неделями недоедала.

- Можем мы прогуляться по парку? - Я тру свой живот. - Мне нужно переварить еду.

- Думаю, для этого нам придется обойти весь Манхэттен.

Я бросаю в него салфетку. Мы встаём и направляемся в восточную часть Центрального Парка. Я обматываюсь шарфом, раз вся кровь хлынула к моему животу.

Мы направляемся к мозаике Imagine рядом с Земляничными полями (секция Центрального парка, посвященная Джону Леннона - прим. пер.). Итан в третий раз убеждает меня, что мои ответы о Ленноне и Маккартни были хороши.

- Спасибо.

- Не за что.

Я смотрю на него и осознаю, что он прошел через все это вместе со мной. Итан столько раз расшибался в лепешку, больше, чем я того заслуживала. И это я не пропустила Софи, потому что стоило ей уйти, до меня дошло, что как друг она никак на меня не влияла. Ведь Софи не была подругой. Не то, что Итан.

Я изучаю мозаику Imagine. Небольшое собрание белых и черных камней, созданное в память об одном из величайших в мире авторов песен. Итан рассматривает её вместе со мной. Он большая часть моей жизни. Если представить мой мир в виде мозаики, Итан составил бы значительную её часть.

- Итан, - он смотрит на меня. - Я знаю, что часто это говорю, но спасибо. Большое спасибо. - В горле застывает ком. - Ты с самого первого дня знакомства был так добр и щедр со мной. Надеюсь, понимаешь, что я это очень ценю. Ты для меня весь мир. Твоё присутствие сегодня сделало день лучше. Я бы не справилась с этим и с другой кучей вещей без тебя.

Пока я говорила, у Итана тряслась нога. Он скрещивает руки и глубоко вдыхает.

- Итан? Ты в порядке?

Он смотрит на меня таким серьезным взглядом, который я еще не замечала у него.

- Я должен тебе кое-что сказать.

Не знаю, может быть это из-за съеденной еды, но в животе начинает ощущаться боль. Не уверена, что смогу выдержать еще одно признание Итана о девушках или выпивке, или куда хуже. Я, больше чем кто-либо, хочу верить, что он закончил с саморазрушающими выходками.

- Эмма, я сильно и безумно люблю тебя.

ИТАН

Наконец-то я набрался смелости сказать ей то, что сидело во мне четыре года. И раз уж все стало ясно, не могу остановиться. Не хочу.

- С самого первого дня, когда я тебя увидел, понял, что ты самое прекрасное создание, которое украшает эту планету. Когда ты подошла ко мне в кафетерии, то не мог поверить, что вообще со мной заговорила. С тех пор каждую секунду недоумеваю, как мне повезло, что ты есть в моей жизни.

- Я не мог даже представить, что ты посмотришь на меня как-то иначе, нежели, как на занудного автора песен, так что ничего тебе не говорил. Я действительно заботился о Келси, но она стала утешительным призом, потому что у меня не было тебя. И знаю, что звучит ужасно, но это правда. И все те девочки на шоу... я хотел, чтобы ты увидела, что некоторые находят меня привлекательным и, может быть, взглянула бы на меня по-другому. Но знал, что делаю лишь хуже. Понимал, что ты разочаровывалась во мне, когда я слетал с катушек. Но часть меня считала, что если я продолжу так действовать, то найдётся причина, почему ты не со мной. Не то чтобы у меня когда-либо был шанс. Но затем ты накричала на меня, у меня возникло это чувство, что тебе не безразлична моя судьба и если ты так горячо восприняла мое идиотское поведение, если я постараюсь быть лучшей версией себя и не саботировать все хорошее, что есть в моей жизни, то возможно ты сможешь увидеть во мне просто парня, который хочет ничего другого, кроме как присутствовать в твоей жизни.

- Я не хочу рушить нашу дружбу, но не могу больше скрывать свои чувства. Потому что кроме тебя ничего не вижу. Ты для меня всё.

На секунду делаю паузу. Я стараюсь переварить некоторые слова. Глаза Эммы расширены от удивления. Не имею понятия, что проносится в её голове. Но мне необходимо ей всё сказать. Знаю что, если бы так и продолжал этот фарс, то сошёл бы с ума.

И я решаю пойти ва-банк:

- Ты сможешь мне поверить, что я изменился, что я могу быть тем человеком, который нужен тебе в жизни и быть со мной? Эмма?

Она моргает несколько раз и у меня кружится голова, когда Эмма закусывает губу.

- Итан... Я не знаю...

- Ты должна была знать, что я схожу по тебе с ума. Все знают.

- Я не думала в таком... - Она качает головой. - Я полагаю...

Она садится на скамейку. Я сажусь перед ней на колено, у неё нет выхода, кроме как смотреть мне в глаза.

- Итан, я не могу представить жизнь без тебя, но я думаю... я думаю... нам стоит быть просто друзьями.

От этих слов в груди разливается боль. Друзья - это худшее слово, которое можно услышать, когда открыто признаешься в любви. Полагаю, если находиться рядом с Эммой означает быть ей только другом, то стоит согласиться. Но солгу себе, если так сделаю. Я так привык врать себе самому, что понимаю, как ею полон. Нет ничего, что еще могу сделать.

- Ты знаешь, - слеза стекает по её лицу, - что если мы будем вместе, и что-то пойдет не так, то это разрушит группу, разрушит то, что у нас есть.

- Или наоборот все получится лучше, прекраснее.

- Прости, но я не могу.

- Почему? - мне нужно это услышать. Что бы её ни останавливало. Даже если она находит меня физически отталкивающим. Я должен знать, неважно, как больно будет.

- Потому что это убьёт меня, - она приподнимает голову и смотри мне прямо в глаза, - если ты когда-либо изменишь мне. Я не справлюсь с таким предательством.

Из меня словно весь воздух выбили. Эмма считает, что я бы стал ей изменять, потому что так поступал с Келси. Несколько раз. На глазах Эммы.

- Я бы так с тобой никогда не поступил. Никогда бы не предал.

Её плечи сотрясаются, пока я пытаюсь придумать, что еще могу сделать. Сожалею о многом в прошлом, но ни о чем, что связано с ней, даже учитывая сегодняшний момент, когда моё сердце разрывается на части.

- Прости, Итан, - она встаёт, - я не могу. - Она даже не смотрит на меня, уходя.

Я стою на месте как вкопанный, пока голова не начинает раскалываться. Мне хочется кричать, бить себя по голове, встряхнуть Эмму. Никто никогда не позаботится так о ней, как я. Никогда. Мне нужно, чтобы она поняла это.

Я качаю головой, пытаясь привести хаос из роящихся в голове мыслей в порядок.

Есть только одно, что могу сделать. Одну вещь, которую могу сделать и получить временную отсрочку от страданий.

Я направляюсь домой.

Меньше чем за пятнадцать минут оказываюсь дома и ещё до того, как попадаю внутрь, в голове уже звучат два стиха.

Полагаю, шутил сам над собой, если думал, что Эмма также будет рядом со мной. Было получено только пару сообщений, в которых она узнает в порядке ли я и пишет, что ей жаль.

Фактически она извиняется за то, что не любит меня.

Да, мне тоже жаль.

Я собираюсь уехать домой. Мы с Эммой не разговаривали с субботы. Джек и Бен понимали, что что-то происходит. Когда Джек пошутил о напряженной обстановке за ланчем, Эмма расплакалась и вышла из-за стола. Я думаю, что за всю неделю сказал всего слов пять. И то это было: "Оставь все как есть, Джек".

Но у нас сегодня концерт, будет сложновато скрываться в маленькой гримерной.

Мне страшно от одной мысли находиться в одной комнате - большой или маленькой - смотреть на Эмму и притворяться, что моя жизнь не разлетелась на миллионы кусочков. Я открываю двери в школе с такой злостью, что окна затряслись.

- Итан? - я замечаю Картера, сидящего на лестнице и читающего книгу. - Ты в порядке?

Он встает.

- Что ты тут делаешь? - Я даже не пытаюсь изображать вежливость. Не то чтобы Картер сделал что-то, но меня в данный момент переполняет злость, и легко бы мог на нем сорваться.

- Я встречаюсь с Эммой... - он сам останавливается, когда до него доходит суть происходящего. - Ты же знаешь, что ей тоже тяжело.

Я ненавижу, как он читает людей, как будто мы открытые книги для его собственного развлечения.

- Не только она была отвергнута, - я скрещиваю руки и смотрю на него.

- Всё не так просто.

Я собираюсь уходить. Что Картер Харрисон понимает в этом? Полагаю, теперь он заменяет меня? Теперь Картер лучший друг Эммы. Вот интересно, а что если они уже и больше, чем просто друзья.

Картер хватает меня за локоть, а я отдёргиваю его. Каждая частичка самоконтроля пытается совладать с собой и не вдарить ему:

- Что тебе надо?

- Итан, ты можешь встать на место Эммы? - Он возвращает мне тяжелый взгляд. - Не думаю, что она оправилась после предательства Софи. Её лучшая подруга в течение почти что десяти лет оказалась фейком, которая обозвала её перед всей школой. Ты, Бен и Джек были рядом с ней с самого первого года. Ты хоть представляешь, как она боится, что ей снова причинят боль, особенно тот, кто так много значит для нее?

- Я никогда не наврежу Эмме. Я сказал ей это, но она не поверила. Она не хочет ничего слышать.

Картер отпускает мой локоть и уходит.

Это больно признавать, но он прав.

Знаю, что надо делать. Не то чтобы раньше этого не делал. Но на этот раз всё по-другому. Потому что не могу потерять лучшее, что случалось со мной.

Кажется, что вернулись старые времена с группой на выступлениях. И дело даже не в ностальгии, возникающей при воспоминаниях о прошлом.

Между песнями я молчалив. Стараюсь изо всех сил развлекать толпу, но не могу на ней сфокусироваться. Кроме себя у меня всего одна цель и она никак не связана с массой людей передо мной.

Я ловлю взгляды Бена и Эммы в течение концерта. Они понимают, что что-то не так. Но никто из них не имеет понятия, насколько все не так.

Мы заканчиваем с песней "Beat it", раз она стала нашей знаковой. Мы кланяемся, другие уходят, но я не двигаюсь.

Замечаю, что Эмма задерживается у кулис. А я начинаю наигрывать мелодию на гитаре и стараюсь не трусить.

Потому что вероятно готовлюсь к самому большому прослушиванию в моей жизни.

- Спасибо всем, - толпа затихает. - Вообще-то я хотел бы сыграть еще одну вещь, если вы не против. - Народ кричит. Я игнорирую движение со стороны сцены.

Проигрываю первые ноты песни.

- Эта песня написана в прошлые выходные, у ребят еще не было шанса услышать её, - аплодисменты звучат громче. - Те, кто знаком с группой, знают, что большая часть моих композиций создана под влиянием глупостей, которые я совершил. И я буду первым, кто признает, что сам себе вырыл могилу. - В зале разносятся несколько одобрительных криков. - Но иногда в твоей жизни появляется нечто замечательное, что заставляет взять себя в руки. Так что эта песня для таких светлых людей.

Я даже не смотрю на Эмму. И так знаю, что она смотрит в пол.

Мои руки трясутся, пока я раскладываю перед собой бумажку со словами песни. Это листок из ежедневника, который подарила мне Эмма на Рождество.

Я начинаю подбирать мелодию, а затем пою:

Есть столько слов внутри,

Они кричат, чтобы их высказали.

Ты околдовала меня,

Была слепа так долго, но теперь знаешь.

Ты единственная, кто важна для меня,

Всё, что я сделал, было ради тебя.

Большой кусочек, большая часть.

Единственная, кто контролирует моё сердце.

Если бы я мог поцелуем забрать твою боль, то забрал бы,

Если бы я мог быть рядом с тобой каждую ночь, то был бы,

Если бы я мог стереть все ошибки, то бы ничего не изменил,

Потому что всё это привело меня к этому месту

К тебе.

Потому что я... я никогда не разобью твоё сердце.

Я бы не знал, с чего начать.

По правде говоря, всё, что знаю,

Ты бы разорвала отношения

Если я бы смог заставить тебя улыбаться весь день, то заставил бы,

Если бы я мог быть тем человеком, который тебе нужен, то был бы,

Если бы я мог стереть все ошибки,

Ничего бы не изменил.

Потому что всё это привело меня к этому месту

К тебе.

Потому что я ... я никогда не разобью твоё сердце.

Я бы не знал, с чего начать.

По правде говоря, всё, что знаю,

Ты бы разорвала отношения

Последняя нота повисает в воздухе. Я хватаю листок со словами и ухожу со сцены. Слышится реакция толпы, но мне всё равно. Это было не для неё. И никогда не было.

Впервые я поворачиваюсь посмотреть на её реакцию. Её глаза расширены, губы сжаты, а лицо побледнело. Когда я подхожу, Эмма смотрит вниз. Бен хватает Джека, и они уходят.

- Эмма, - я замечаю, как её немного трясёт.

Она качает головой. Она что-то говорит, но из-за шума толпы не могу услышать её.

Я наклоняюсь ближе к ней.

- Прости, - говорит она.

- Потому что у тебя нет чувств ко мне? - Моё тело ломит от её извинений.

Она поднимает взгляд на меня и вижу, что она злится:

- У меня есть чувства к тебе, Итан. В этом-то и проблема. Мы лучшие друзья, ты самый близкий мне человек в мире. Почему нельзя оставить всё как есть?

- Потому что я люблю тебя.

- И я тебя люблю.

Я столько времени хотел услышать эти слова. Хотя понимаю, что её и моя любовь - это две разные вещи.

- Но не в том смысле, да?

Она не отвечает. Я чувствую, как мной овладевает безумие. Мне нужно уйти отсюда, уйти от Эммы.

Меня кто-то зовёт. Но это не голос Эммы, так что мне всё равно.

- Итан, с тобой всё хорошо? - Чья-то рука плотно хватает мою.

Это Бен. Я одёргиваю руку.

- Я больше так не могу.

Я отворачиваюсь и ухожу от Эммы, от группы, от своей жизни.

ЭММА

Я всегда знала, что выпускной год был бы полон испытаний - шоу, школьное прослушивание, выпуск из СРА.

Но никогда не могла представить, что самой сложной частью выпускного года станет потеря двух людей, которые много значат для меня.

Что удивительно, потерю Софи я не ощущаю как таковую. Сейчас заметила, что на группу и музыку у меня стало больше времени.

Но Итан... наблюдать за его уходом было куда труднее, чем могла представить.

Конечно, он все также находится в классе, но теперь замкнут в себе. Итан едва смотрит на меня. Он больше не хочет принимать участие в концертах. Словно сам себя отгородил от всех нас.

И всё это моя вина.

Когда он признался в своих чувствах, я была измучена. Часть меня хотела поцеловать его и, не сомневаясь, броситься в омут с головой в отношения. Но другая часть боялась. И эта часть выиграла.

Я просто замерла, когда он спел ту песню.

Мне было страшно потерять Итана. Но в итоге всё равно его потеряла.

И каждый раз, как вижу его, я вспоминаю, какую ошибку совершила.

Прошло две недели с концерта. Это были самые пустые две недели в моей жизни. Я пыталась с ним поговорить, но ничего не получалось.

Я иду к шкафчикам после занятия. Собирая сумку, я также проверяю почту на телефоне. Одно письмо пришло от Картера, который сообщает, что прошел GED-тест. Я собираюсь отправить ответ, но тут приходит сообщение. По телу проходит холодок, ведь это электронное письмо ждала всю мою жизнь.

- Эй, Рыжик, - ко мне подходит Джек. - Я получил...

- Ты видел Итана? - выпаливаю я.

- Он ушел... - Джек останавливается и указывает на выход.

Я быстро бросаюсь к двери и бегу по улице, пытаясь поймать Итана. Я лавирую между толпой студентов, направляющихся домой, и туристами, идущих к Линкольн-Центру. Я столько раз бывала дома у Итана, что запомнить маршрут не заставило большого труда. Заворачиваю за угол и вижу его красно-серый рюкзак вдалеке. Я игнорирую острую боль в боку и продолжаю бежать.

Пытаюсь звать его по имени, но у него в ушах наушники и он не может слышать меня. Я фокусируюсь на нём и практически налетаю на группу фотографирующихся туристов.

- ИТАН! - кричу, хотя и знаю, что он не может слышать меня.

До него мне остается пару шагов, я протягиваю руку, чтобы дотронуться. Он резко останавливается и мне ничего не остается, как просто влететь в него.

До того, как понимаю обо что ударилась, я лежу на пешеходном переходе. Итан вынимает наушники и широко открывает глаза от удивления.

- Ты в порядке?

Он наклоняется и помогает мне встать.

- Что здесь происходит? - к нам подходит полицейский. - Вы не заметили светофор?

- Простите, офицер. - Я вытираю грязь с брюк. - Я пыталась догнать друга, - одновременно пытаюсь выровнять дыхание; холодный воздух просто сжигает мои лёгкие.

- Вас могла сбить машина, - он качает головой и возвращается снова к регулированию движения.

Цвет светофора меняется, мы с Итаном переходим дорогу.

- Что это вообще было? - Он, наконец, заговаривает.

- Прости, я пыталась поймать тебя. Я не заметила, что ты стоишь на переходе.

- Нет, я имею в виду, что ты тут делаешь?

Я останавливаюсь.

- Итан, я поступила в Джуллиард.

Его лицо сияет: "Эмма, поздравляю!" Это первая улыбка, которую я вижу за последние несколько недель. Он обнимает меня. Думала, что скучала по нему, но находиться рядом, в его объятиях, превращает реальность в куда более печальное зрелище.

- Но это не то, о чем я хотела поговорить. Вернее, об этом. Но... - пытаюсь успокоить себя. У меня не было плана, кроме как найти его. - Когда увидела письмо, то ты первый человек, о ком я вспомнила. Как будто это и не происходит со мной на самом деле, пока ты не узнаешь обо всём. И эти две недели как будто не существовали потому, что ты не был их частью. Мой самый большой страх - это потерять тебя, но всё, что делала на протяжении долгого времени, это отталкивала тебя. Я не хочу так. Хочу, чтобы ты был рядом. Ты мне нужен и не из-за группы или потому что помогаешь мне, а потому что я люблю тебя. Но сколько бы ни пыталась притворяться, что это всего лишь в дружеском плане, на самом деле это неправда.

Пока ты был с Келси, я не могла признать свои чувства к тебе. Злилась на тебя потому, что каждый раз, как ты изменял ей, как будто изменял и мне. И когда вы, наконец, расстались, это напугало меня. Потому что мне пришлось осознавать мои настоящие чувства. Когда я возвращаюсь мыслями к выпускному вечеру, то вспоминаю поцелуй, а не выступление. И когда ты извинился, посчитала, что ты смотришь на меня, как на тех девочек, которые бросаются на шею во время нашего шоу. Но о поцелуе никогда не сожалела. Единственное, о чем жалею, так это о том, что у меня не хватило смелости дать нам шанс.

- Давай пройдёмся. - Итан переплетает свою руку с моей.

- Ой, - я удивлена и немного разочарована, что только это он сказал.

- Нам стоит прекратить этот разговор перед незнакомыми людьми, - он указывает на группу людей, попивающих кофе. - Плюс ко всему, хорошо бы не иметь аудиторию, когда я снова тебя поцелую.

Теперь дыхание затруднено не от бега.

- Мне стоит извиниться, будет трудновато сдерживаться еще квартала три.

Итан ничего не говорит, но прибавляет скорости в шаге, дабы поскорее добраться до дома. Мы стоим в нескольких дюймах от лифта, я ощущаю его присутствие.

Он молчит, пока мы не заходим в его комнату. Итан поворачивается и смотрит на меня. Я уже видела этот взгляд, перед тем, как он поцеловал меня.

- Подожди, - не сразу поняла, что это я говорю. - Прости, только хочу, чтобы ты знал...

- Сначала я должен тебе кое-что сказать. - Он присаживается на кровать.

Я замираю в оцепенении. Неужели я разрушила момент? В последний раз после таких слов, он сделал потрясающее признание. На этот раз не так уверена.

- Я не попал в Джуллиард.

- Что? - Я буквально падаю на кровать.

- Всё хорошо, правда. - Он поглаживает мне спину. Почему это он успокаивает меня?

- Когда ты узнал?

- Вчера. Я не хотел ничего говорить, пока ты не узнаешь о своём результате. Не хотел, чтобы это повлияло на твои эмоции. Это невероятно прекрасно, Эмма. Ты должна гордиться собой.

Итан не поступил, а я - да? Несмотря на все непонятные вещи, произошедшие в этом году, это событие казалось наименее вероятным.

- Я собираюсь в Манхэттенскую школу музыки.

- А что на счет Беркли?

- Я не хочу покидать Нью-Йорк. Здесь столько всего произошло. Никакой город не сравнится. И, если честно, твое попадание в Джуллиард лишь подтверждает, что моё решение верное. Прошлой ночью мои родители выписали чек, - Итан смотрит на меня с надеждой.

- Ой, - я пододвигаюсь к нему ближе.

Итан обнимает меня за талию и облокачивается на плечо.

- Мы сделали это, - дрожащий голос подводит мое внешнее спокойствие, которое я пытаюсь сохранить, находясь так близко к нему.

- Да, сделали. Я так тобой горжусь, Эмма. Правда.

Моя голова покоятся на его плече, так мы сидим в тишине некоторое время. Я стараюсь осмыслить всё, что изменилось за последние пару часов. Знаю свою судьбу: иду в Джуллиард. А Итан останется на Манхэттене.

- Так что ты хотела мне сказать? - наконец спрашивает он. - Пожалуйста, не говори, что ты забираешь свои слова, сказанные на улице, обратно. Потому что они никогда не уйдут из моей головы.

Я отстраняюсь, поэтому могу смотреть ему прямо в глаза:

- Нет, не собираюсь. Мне действительно жаль, что последние недели были такими. Я была ошарашена.

- Многое происходило.

Он всегда был понимающим, но знаю, что была недостаточно ясна. Как ни странно, мой стресс никак не связан с окончанием школы.

- Нет, я была ошарашена тобой. Ты волнуешь меня... в самом лучшем смысле. Однажды ты сказал мне, что хотел бы, чтобы я могла посмотреть на себя твоими глазами, и знаешь, я могу. Потому что всегда замечала твой взгляд. Не знала, что можно так любить, как это делал ты. Я всегда считала, что такая любовь только в кино и в слащавых балладах. Не думала, что она существует, и признаюсь, это напугало меня. Что если я не оправдаю твоих ожиданий? Что если раз я буду с тобой, то это перестанет быть достаточным? Но не собираюсь сопротивляться. Я хочу быть с тобой.

Итан улыбается и притягивает меня ближе.

- Это означает, что я могу пригласить тебя на нормальное свидание?

Я нервно смеюсь. Мы так хорошо знаем друг друга и столько раз вместе ходили обедать, мне просто интересно, как это быть с ним на "официальном" свидании?

- Полагаю, ты можешь пригласить меня на праздничный обед.

- Это я могу.

- И возможно напишешь песню о том, - я наклоняюсь, - как нашел способ простить глупую девчонку?

- Нет, вот этого не буду делать.

У меня даже не было времени разочароваться в его реакции. Он обхватывает руками моё лицо:

- Потому что ты не сделала ничего такого. И сейчас рядом со мной. Это только и важно.

Мы целуемся. И ни один из нас не отстраняется и не извиняется.

Потому что нам не о чем жалеть.

ОКОНЧАНИЕ ШКОЛЫ

СОФИ

Не могу дождаться окончания этой смехотворной церемонии и когда я смогу двигаться дальше по жизни.

После того, как Эмма воткнула мне нож в спину, я осознала, что СРА не заслуживает моего таланта. Так последние месяцы в школе просто жила в ожидании. Я не собираюсь тратить время на прослушивания на партии, в которых никто не хочет меня видеть. Никогда не пойму, что руководство имеет против меня. Вероятно, они знают, что в моём мизинце больше таланта, чем во всем факультете вместе взятом.

Они будут умолять меня вернуться и подавать пример будущим студентам. Обязательно приду на проверку новичков. Они все будут хвастаться мной. Не терпится их отвергнуть.

Начиная с завтрашнего дня, я могу делать что пожелаю. Не хочу, чтобы хоть кто-то меня удерживал. Ни учителя, ни Сара Моффит, ни Эмма.

У меня есть диплом СРА. И просто скажу, что обучение в СРА - это, безусловно, подготовка к реальному миру.

Если ты можешь выжить, после предательства мнимой лучшей подруги, что еще могут сделать кастинг-агенты?

Через час я буду свободна.

У меня новый План, который включает никого кроме меня.

Следующий шаг - Софи Дженкинс, суперзвезда.

Поехали.

КАРТЕР

Пока я в тысячный раз нахожусь в выпускном классе, мне кажется, что прошло целое тысячелетие с того момента, как начал здесь учиться.

У меня ещё много работы впереди, но уже сейчас работаю над рисунками и составлением портфолио для прослушивания в следующем году.

Последний эпизод мыльной оперы со мной показали две недели назад. На этот раз мне понравилось внимание прессы, потому что знал, одна глава моей жизни заканчивалась и начинается новая.

Не уверен, куда это меня заведёт, но впервые беру ответственность за свою жизнь на себя. Я не играю. Я - это я.

Это всё, что мне когда-либо хотелось.

ИТАН

Я знаю, что сижу с дурацкой улыбкой на лице, пока выпускница-обладатель премии "Оскар" давала нам напутствие в жизнь. И это никак не связано с её речью.

У меня есть от чего улыбаться. Я остаюсь в Нью-Йорке учиться музыке, со мной девушка, с которой так долго мечтал быть, и плюс ко всему прочему, вокруг затишье.

Впервые за всю мою жизнь, голоса в голове исчезли.

Единственная мысль, крутящаяся в голове, - это счастье и фактически безмятежность

И, конечно, главная мысль в моей голове - это любовь.

Любовь Эммы, любовь семьи, любовь друзей и любовь, которую, наконец, обрёл к себе.

Не могу дождаться, что могу сделать, теперь, когда больше не стою у себя на пути.

ЭММА

Мы вчетвером находимся за кулисами. Итан игриво щёлкает по моей кепке.

- Знаете, было трудно вытащить песню, - Бен обнимает нас за плечи, - пока вы были в ссоре, но когда решили написать песню вместе, есть ли надежда у кого-то из нас? Хотя я не против быть Харрисоном у твоего Леннона/Маккартни.

- Подожди, ты называешь меня Ринго? - Джек открывает рот в притворном ужасе. - Что ж, детки, это наше последнее шоу в качестве студентов СРА. Знаю, что еще не время обеда, но я тут подумал...

Джек поднимает руки, пока мы втроём протестуем. Мы подумали, что дни, когда мы слышали о своей никчемности, закончились.

- Рождение "Teenage Kicks" в СРА было волшебным опытом. - Он сгребает нас в кучу. - После выпуска у четырёх талантливых музыкантов будет свой отдельный путь: бравый харизматичный лидер Джек в солнечную Калифорнию, где он станет знаменитым кинокомпозитором; пока еще тихий Бен в Оберлин - станет продюсером; и затем сильная пара Эмма Коннели и Итан Куин остаются на Манхэттене, станут соавторами песен, с которыми нужно будет считаться. И пока четверо разделены, у них всегда будет частичка друг друга.

Я чувствую, как подступают слезы. Не ожидала такой сентиментальности от Джека, особенно до выступления.

- Я люблю вас, ребят, - говорит он. Мы обнимаемся. Итан хватает меня и целует.

- Снимите комнату, - дразнит Джек.

Мы слышим, как нас зовут на сцену, выступить с песней, которую мы с Итаном написали вместе.

Мы вчетвером выходим на сцену под свет софитов.

Здесь нам самое место.

БЛАГОДАРНОСТИ

Кажется совершенно уместным, обратить внимание на всех тех людей, кто ответственен за создание этой книги и воплощение Автора Элизабет в реальность.

Все преподаватели, которые остались за кулисами книги. Аплодирую стоя Эрин Блэк, Элизабет Париси, Шейле Мари Эверетт, Трейси Ван Стратен, Бесс Брасвелл, Эмили Шарп, Лесли Гарич, Рут Мирски, Джой Симпкинс и всем торговым представителям. Если вы не против, я готова еще высказать слова благодарности.

Браво моим друзьям, которые помогали мне на всём пути. Дженнифер Леонард раз за разом приходила со спасительными комментариями. Милому Дэвиду Шеннону за ответ на мои вопросы об искусстве. Кирку Беншоффу за создание блестящего и яркого веб-сайта. Т. С. Фергюсону за мозговой штурм, за многочисленные варианты названий. Натали Трашер за помощь мне не сойти с ума (дело не из легких!)

Любовь к музыке на протяжении всей моей жизни помогла мне написать эту книгу. Я бы хотела поблагодарить мою маму за оплату музыкальных уроков. Моих родственников (Эйлин, Мэг и ВиДжей), кто не высмеивал меня, пока я практиковалась. И, конечно, моего отца, кто стойко терпел всех нас. Так же хотела бы публично высказать свою благодарность моим учителям по музыке, особенно Кэрол Ларраби, Майклу Тентису (или "Т") и ребят из Guitar Bar (школа музыки - прим. пер.) в Хобоконе (до сих пор верю, что заработала ту награду "Студент недели", и не потому что доставала вас).

Я каждый день вдохновлялась музыкой. Столько моих любимых артистов повлияли на книгу, особенно моя фееричная подруга Маркета Ирглова, которая пустила меня за кулисы, что дало мне почувствовать себя частью группы, и замечательный Гэри Лайтбоди, чьи прекрасные слова помогали мне с мотивацией в любое время.

К счастью, у меня много друзей-писателей, во-первых, это пресс-агент, а затем и писатель. Поддержка таких прекрасных и талантливых друзей много значит для меня. Они понимают, что голоса в голове могут привести к чему-то хорошему.

Наконец, большой букет роз всем книготорговцам, библиотекарям и блоггерам, кто с энтузиазмом воспринял мою книгу. Я польщена вашей поддержкой и надеюсь на дальнейшее сотрудничество.

ОБ АВТОРЕ

Элизабет Эльберг любит музыку столько, сколько себя помнит. Хотя она не посещала школу искусств, сейчас она пытается восполнить это посещением большинства караоке-баров Нью-Йорка. Она – автор книг "Клуб одиноких сердец" и "Выпускной и предубеждение". Однажды у неё был яркий момент в конце нулевых, когда в Guitar Bar она была удостоена награды "Студент недели в Хобоконе". Также ознакомится с ней вы можете на сайте www.elizabetheulberg.com.