Покорение западного Кавказа. Записки участников боевых действий

Кравцов И Кавказ и его военачальники Н. Н. Муравьев, кн. А. И. Барятинский и гр. Н. И. Евдокимов 1854–1864 гг (Фрагменты)

В конце августа 1860 года, князь Барятинский прибыл в г. Владикавказ и прожил в нем около месяца для решения важнейших вопросов. Эти вопросы были следующие: 1) покорение западного Кавказа; 2) заселение его христианским населением; 3) новая организация Кубанской и Терской областей, названия коих были присвоены бывшим пред тем правому и левому крылам Кавказской линии, без всякой, однако, внутренней организации в правительственном отношении и даже без всякого на практике территориального разделения, и 4) предположенное, в связи с этим, разделение бывшего Кавказского линейного казачьего войска в таком порядке, чтоб первые шесть бригад этого войска, поселенные от верховьев р. Кубани до границы Черномории, со всеми передовыми линиями, слились с Черноморским казачьим войском и образовали одно Кубанское казачье войско; остальная часть бывшего Кавказского войска, поселенная по Малке, Подкумку и по Тереку, со всеми передовыми линиями, получила наименование Терского казачьего войска. Таким образом, по мысли князя Барятинского, казаки, поселенные в Кубанской и Терской областях, получили бы наименование по двум главным на Кавказе историческим рекам, Кубани и Тереку, прославленным их подвигами. Это точные слова князя Барятинского.

Для решения всех этих вопросов, были вызваны во Владикавказ командовавшие войсками Кубанской и Терской областей генерал Филипсон и граф Евдокимов, наказной атаман Кавказского войска генерал Рудзевич и исправлявший должность наказного атамана Черноморского войска ген. Кусаков.

Так как в это время Рудзевич находился в отпуску в Крыму, то во Владикавказ отправился заведывавший войском начальник штаба генерал Попандопулло и взял с собою меня, как дежурного штаб-офицера, бывшего тогда в чине подполковника. Во все время происходивших во Владикавказе совещаний, присутствовал и управлявший военным министерством Д. А. Милютин, только-что пред тем назначенный на этот пост из начальников главного штаба Кавказской армии.

На этих совещаниях подлежал решению, конечно, первый и самый главный вопрос о покорении западного Кавказа.

По словам лиц, близко стоявших к главнокомандующему, окончательное совещание это происходило только между четырьмя лицами: князем Барятинским, Филипсоном и графом Евдокимовым, в присутствии Милютина.

Князь предложил Филипсону первому высказать свое об этом мнение, как местному начальнику. Филип-сон изложил свой план, подробностей которого, чрез 24 года, я точно не помню; но у меня сохранилась копия с его письменного мнения, которое он в начале того же 1860 года представил князю Барятинскому, после известного покорения абадзехов, о народах, населявших западный Кавказ, в виду предстоявших тогда решительных действий к покорению этого края. Это мнение, несомненно, Филипсон поддерживал и развивал и при происходившем окончательно во Владикавказе совещании. Я не стану приводить всего этого мнения, довольно пространного, а ограничусь только следующими заключительными его словами:

– «Выше сказано, говорит Филипсон, – что стратегических пунктов в этом крае нет, а потому остается или прибегнуть к немедленному способу прорубания просек и возведению ряда укреплений, или вести истребительную войну. Успехи наши могут фанатизировать эти племена, издревле не знавшие над собою власти; отчаяние может родить новые элементы для народной борьбы, которая с каждым шагом вперед будет для нас труднее, потому что мы будем удаляться от основания наших действий и более углубляться в самые недра гор. Тот же самый Магомет-Эмин, который теперь усердно действует в нашу пользу для своей собственной, может стать в голове фанатизированного народа и повторить всю кровавую драму Шамиля, только в больших размерах. Следует вспомнить, что здесь народы не разрознены и не разноплеменны; край не подвергался никаким бедствиям войны или фанатического деспотизма, и что размеры театра войны огромны. Наконец, нельзя не принять в соображение, что действия наши в этой части Кавказа входят до некоторой степени в соображения европейской политики. Быстрое покорение восточной половины Кавказа, составлявшей до сего времени главный театр наших действий против горских племен, не могло не возбудить опасение Англии, что окончание войны на Кавказе дает России огромные военные средства, которых употребление, может быть, и противно интересам Англии. Поэтому естественно, что английское правительство, не признающее прав России на этот край, будет с нетерпением выжидать случая раздуть угасающее на Кавказе пламя войны, а при каком бы то ни было перевороте в Европе (возможность, а, может быть, и близость которого нельзя отвергать) англичанам легко будет подать горцам действительную помощь и тогда война примет совсем другие размеры.

Блистательные успехи прошлого года в восточной стороне Кавказа и взятие Шамиля имели сильное влияние на народ западной половины. Остается желать, чтобы ожесточенная война в сей последний год, под знаменем религиозного фанатизма и при содействии европейского союзника, не произвела когда-нибудь вредного влияния на народы Чечни и Дагестана.

Таков возможный ход дел в этом крае, предполагая самые неблагоприятные для нас обстоятельства. Конечно, вместо всех предвидимых затруднений может возникнуть непредвидимая случайность, которая даст делу совсем другой оборот. Пылкий и легкомысленный характер полудиких горцев допускает такое предположение, но на это нельзя рассчитывать и потому желательно заранее изыскать более надежные средства для избежания затруднений. По моему убеждению, эти средства должны состоять в том, чтобы немедленно обратить все наши свободные военные способы против шапсугов и продолжать решительные средства до тех пор, пока они не покорятся безусловно и их земля будет прочно занята. В продолжении этого времени не следует делать у покорившихся народов никаких резких нововведений, которые бы повлекли к какому-нибудь враждебному для нас волнению, а напротив, стараться лаской и заботами об их материальных интересах показать им осязательно выгоды их настоящего положения. Время и привычка будут сильными нашими союзниками, и помогут нам без потрясений довести эти народы до гражданского благоустройства. Для этого естественно необходимо проложить удобные военные пути чрез землю абадзехов, обеспечить их укреплениями и ввести у них управление, вполне соответствующее видам нашего правительства. Но все это необходимо также и в земле шапсугов с тою разницею, что, действуя исключительно против сего последнего народа, мы ограничиваем театр войны местностью, сравнительно более доступною, а сопротивление – одними средствами шапсугов. Даже убыхи не примут в этой войне деятельного участия (Эти иллюзии скоро рассеялись. – И.К.) Этот народ, самый воинственный в западной половине Кавказа и занимающий неприступные горные и лесные трущобы, уже начал переговоры о принесении покорности на тех же основаниях, как принесли оную абадзехи. Легко может быть, что этот первый шаг поведет к более прочным результатам. Влияние Магомет-Эмина и примеры союзных им абадзехов могут быть в этом случае столько же полезны, как и удовлетворение материальных потребностей убыхов, как то: свободной торговли и дозволения поездок в Турцию с невысказываемою, но, во всяком случае для нас безвредною (?), целью.

Предоставленное одним своим средствам, народонаселение шапсугов в 150 тысяч душ может оказать упорное сопротивление, но есть всякая вероятность, что этот народ не решится доводить дело до последней крайности, особливо если убедиться, что безусловная покорность натухайцев повела к благосостоянию. Есть много причин надеяться, что постройка сильного укрепления в центре земли шапсугов на северной стороне хребта и особливо зимняя экспедиция, направленная несколькими отрядами по одному общему плану, заставит шапсугов покориться.

Этим фактически кончится вековая борьба на Кавказе и явится миру единственный в истории пример покорения оружием 800 т. горцев, воинственных, бедных, многие века не знавших над собою власти иноплеменных и иноверных.

Принесение шапсугами присяги за подданство императору всероссийскому положит конец недоброжелательному оспариванию какою либо иностранною державою прав России на кавказских горцев и их землю. Тогда мы свободно можем приняться за постепенное упрочение нашего владычества в этом богатом, девственном крае, за развитие в нем благосостояния и цивилизации».

В этом заключительном слове вылился весь Григорий Иванович Филипсон, любезный, умный, красноречивый, добрый, наклонный к мечтательности, но идеалист, мало практичный и, не смотря на довольно долгую службу на западном Кавказе и на бывшей Черноморской береговой линии, мало знавший характер тех горских народов этой части Кавказа, которых он собирался покорять не столько оружием, сколько, по его словам, лаской и заботами об их материальном благосостоянии, устранением резких у них нововведений и надеясь на время и привычку, как на сильных союзников, которые помогут нам без потрясений довести эти народы до гражданского благоустройства (изумительная иллюзия!). Тогда как горцы уважали только одну силу и ей одной покорялись; ласки же и прочие гуманные меры со стороны неприятеля – считали его слабостью.

Но не прошло и года со времени данной абадзехами Филипсону присяги о покорности и начатых шапсугами переговоров о том же, как все эти народы снова изменили: первые – своей присяге, а последние прекратили переговоры. Итак, все мечты Филипсона, выше в его красноречивом слове выраженные, разлетелись, как дым! Видно по всему, что он твердо верил в покорность абадзехов и на этом основал весь свой план, выше приведенный.

Не может быть ни малейшего сомнения в том, что князь Барятинский и граф Евдокимов, после решительного и блистательного в два года покорения восточного Кавказа и пленения Шамиля, не могли ни в каком случае принять изложенный план Филипсона, по смыслу которого Кавказская война опять должна была тянуться нескончаемо тем же обычным путем, как это было прежде. Не могли потому, что, как известно, и сам покойный незабвенный государь Александр II горячо желал и настаивал на решительном окончании этой вековой войны во что бы ни стало. Наконец, быстрое окончание борьбы с горцами важно и нужно было, чтоб поднять значение России в глазах Европы и всего света после недавно конченной тогда весьма неудачной и разорительной для нас Крымской войны. А всему этому план Филипсона решительно противоречил.

Спрошенный затем граф Евдокимов, доказав ошибочность плана Филипсона, изложил свое предположение, по которому военные операции должны быть начаты с верховьев рек Лабы и Белой, чтоб вытеснить постепенно и последовательно абадзехов, а за ними шапсугов, убыхов и прочих в направлении к Черному морю и, при несогласии их выселиться на степные пространства Ставропольской губернии, изгнать их в Турцию, а весь этот обширный край заселить русским народом. Без этого, как утверждал граф Евдокимов, завоевание западного Кавказа не будет полным и окончательным, так как Турция всегда может по прежнему высылать к горцам своих эмиссаров для подстрекательства против нас и доставлять им и снаряды, и оружие. Одновременно с началом предполагаемых военных действий с верховьев Лабы и Белой, поставить отряд у впадения реки Джубги в море или в другом месте, для отвлечения шапсугов и других племен от пособия абадзехам.

Таков был, в главных чертах, план графа Евдокимова, план, вполне противоположный плану Филипсона, выше приведенному.

Князь Барятинский, вовсе не знавший лично этого обширного края (Бытность князя молодым человеком, в чине корнета, на восточном берегу Черного моря, в одной из Вельяминовских экспедиций, где он получил тяжелую рану, не могла дать ему этого знания. – И. К.), вполне согласился с предположением графа Евдокимова, так как очевидность пользы для нас, от приведения его в исполнение, была настолько ясна, что устраняла всякое сомнение в правильности взгляда на это дело его составителя, – а доказанные уже энергия, ум, опытность и непреклонная твердость графа Евдокимова ручались вполне за точное выполнение им своего плана….

… На другой день утром собравшимся на совет лицам князь Барятинский, по высочайше предоставленной ему власти, объявил, что Филипсон назначается начальником главного штаба Кавказской армии, а на место его граф Евдокимов начальником Кубанской области, командующим войсками, в ней расположенными, и наказным атаманом Кубанского казачьего войска, с оставлением в прежних должностях начальника Терской области и командующего в ней войсками, – словом, ему был подчинен весь северный Кавказ и предоставлена была полная воля располагать всеми военными силами и средствами по его усмотрению…

…11 сентября 1861 года покойный государь, высадившись в Тамани, посетил Темрюк, Екатеринодар, укрепление Григорьевское, Усть-Лабу, Майкоп, лагери отрядов близ укрепления Хамкеты и станицы Царской, где в урочище Мамрюк-чай, на том самом месте, на котором ночевал государь в палатке… …в этой самой палатке покойный граф Евдокимов имел счастье 18 сентября докладывать покойному императору свой план покорения западного Кавказа.

Граф Евдокимов доложил государю, что он распределяет военные действия на пять лет.

На это государь возразил, что вряд ли западные державы дадут ему столько времени для окончания его задачи.

Тогда граф ответил, что срок этот он назначает в виду могущих встретиться неожиданных препятствий, но что он надеется кончить ранее, хотя теперь и не может точно определить время окончания войны. Изложив затем, в главных чертах, план покорения (с которым читатель уже знаком из описанного мною выше совещания у князя Барятинского во Владикавказе), граф присовокупил:

– «Осмеливаюсь доложить вашему величеству, что, по окончании войны, на войска, ее довершившие, уже нельзя будет рассчитывать, – потому что все силы их пойдут на завершение дела, и они окажутся неспособными к продолжению службы».

Государь при этих словах порывисто встал и воскликнул: – «Что ты говоришь, Николай Иванович? Ведь это ужасно!»

Граф отвечал: – Государь, я полагаю лучшим и более выгодным потерять на это одно нынешнее поколение, чем, затянув медленными действиями войну, терять постепенно, как то делалось до последнего времени, не достигая конечной цели».

– «Ну, будь по твоему, – печально ответил государь…