Покушение

Глава 16

Расставшись с чухонцами, мы ушли на берег залива и там отыскали укромное место в прибрежных камнях. Решили, что мы там останемся с Фролом, а Кузьма пойдет в город один. Задание ему я дала простое, рассказать Прохорову, где я прячусь, и попросить сообщить обо всем Мише Воронцову.

Кузьма, все еще сомневаясь в том, что поступает правильно, ушел в город, а я осталась одна с безъязыким Фролом. Мы сидели на камнях возле самой воды и смотрели на море. Море я видела впервые в жизни и удивлялась, зачем господь создал так много воды. Я заворожено смотрела, как волны одна за другой набегают на берег. В этом было какое-то необъяснимое очарование. Будто море спит и легко дышит, вздымая огромную серую грудь. Безъязыкий сидел рядом и, когда я смотрела на него, строил гримасы, пытаясь хоть как-то меня развлечь. Говорить он без языка почти не мог, только выразительно мычал, но я его не понимала.

По виду Фролу было лет тридцать пять. Сколько я помнила, в царствование Екатерины Алексеевны членовредительные телесные наказная уже почти не применялись, разве что к участникам Пугачевского бунта, кем мой сосед никак не мог быть по возрасту. Об этом я его и спросила. Фрол попытался заговорить, но, видя, что я его не понимаю, жестом показал на голове чалму, сузил пальцами глаза и махнул рукой на юг.

— Так тебя турки так изуродовали? — догадалась я. — Ты что, был в плену?

Он утвердительно кивнул головой.

— Выходит ты никакой не разбойник?

Флор улыбнулся, покачал головой и, встав во фрунт, произвел несколько приемов с воображаемым ружьем.

Он вспомнил свое прошлое, и я вместе с ним увидела горы, бегущих людей в восточных одеждах, с кривыми саблями в руках. Потом его куда-то потащили и он сидел в каменной яме.

— Ты был солдатом и попал в плен к туркам? — поняла я. — Тогда почему ты прячешься?

Этого жестами объяснить оказалось невозможно, и он лишь развел руками.

— А Кузьма разбойник?

Фрол опять покачал головой.

— Он же сказал, что убил своего барина! — напомнила я.

Безъязыкий помахал рукой и изобразил несколько ударов кулаком по лицу.

— Понятно, не убил, а побил, — подсказала я. — Ну да, он так и сказал, что прибил барина.

Фрол опять улыбнулся и утвердительно кивнул. Больше я ничего спрашивать не стала. Мы молча сидели и наблюдали за прибоем. Волнение на море усилилось, и теперь волны начали с брызгами разбиваться о камни берега. Мы отошли от береговой линии, и нашли себе новое пристанище на поросших мхом валунах.

Когда вернется Кузьма, я не знала даже приблизительно и приготовилась к долгому ожиданию. Небо постепенно темнело, подул сырой и прохладный ветер. С запада плыли низкие облака, и несколько раз начинался дождь. Осень уже чувствовалась во всем, огрубела и поредела трава, меняли цвет листья, стало раньше темнеть.

Со времени ухода нашего посыльного прошло часа три. На темном небе между облаками, проглянули первые звезды, а он все не возвращался. Я начинала волноваться и, против воли, тревожно оглядывалась по сторонам. Фрол тоже нервничал, но старался не показывать, что волнуется, и временами одобрительно похлопывал меня по плечу.

Я замерзла, встала на валун и начала размахивать руками, чтобы согреться. Фрол тоже поднялся на ноги и вслушивался в ночные звуки. Я уже имела случай оценить его необыкновенный слух и с надеждой на него поглядывала. Однако он, встречая мой вопрошающий взгляд, только отрицательно качал головой.

Что делать, если не вернется Кузьма, я не знала. К тому же, если он попадется в руки полиции, получится, что я своей просьбой погубила хорошего человека. Да и сама оказывалась в труднейшей ситуации: почти без денег, подорожной грамоты и помощи.

— Э-э-э! — вдруг воскликнул безъязыкий, и показал рукой в сторону суши.

— Кузьма? — с надеждой спросила я, на что он утвердительно кивнул головой.

Сама я ничего кроме хруста прибоя не слышала, но Фролу поверила и до рези в глазах, вглядывалась в лунный береговой пейзаж. Наконец среди камней разглядела каких-то людей направляющихся прямо к нам. Их оказалось почему-то не двое, как я ожидала, а трое.

Одного из них я узнала сразу, это был Кузьма, остальных двоих пока рассмотреть не удалось. На всякий случай, я спряталась за валуном. Фрол же напротив, встал на самом виду и крикнул:

— Э-э-э!

— Это я! — откликнулся Кузьма, и долгожданные гости прибавили шаг.

— Яков Семенович! — радостно сказала я, наконец, разглядев Прохорова, и тут же воскликнула. — Миша!

— Ну, наконец-то дошли! — сказал, отдуваясь, после быстрой ходьбы действительный статский советник. — Далеко же вы, сударыня, забрались! Я думал, переломаю себе ноги пока до вас дойду.

— Я так волновалась, — не отвечая, пожаловалась я. — Уже скоро полночь, а вас все нет и нет!

— Ничего, все хорошо, что хорошо кончается, — жизнерадостно, сообщил Прохоров. — Зато я привел вам помощника. Граф, узнав, что вы в затруднении, тотчас вызвался меня сопровождать!

— Мне дали отпуск перед отправкой в армию, — смущенно сказал Миша, — теперь я свободен целый месяц и подумал…

Что он подумал, я узнать не успела.

— Э-э-э! — тревожно предупредил Фрол и указа рукой в ту сторону, откуда только что пришли мои спасители. Воронцов запнулся и замолчал.

— Не может этого быть! — сердито сказал Прохоров. — Нас никак не могли выследить. Я сам за этим смотрел!

Фрол опять, что-то промычал и в разговор вмешался Кузьма:

— Он говорит, что это наш хозяин-чухонец.

Я сразу успокоилась. Кажется, пока все складывалось удачно. Мы молча наблюдали, как к берегу не спеша, идет наш недавний знакомец. Прохоров с Воронцовым заметно напряглись и машинально потянулись руками к оружию. Приблизившись, чухонец снял шапку и поклонился.

— Если госпота еще хотеть ночевать мой том, моя жена вас накормить, мне нушна отна рупля, — сказал он.

Все дружно рассмеялись. Чухонец не понял причину веселья и на всякий случай, еще раз вежливо поклонился.

— Хорошо, пойдем, отведаем ужин его жены, — решил за всех Прохоров, — здесь слишком сыро.

Мы гуськом направились вслед за жителем финских хладных скал. Миша оказался возле меня и незаметно взял за руку.

— Зачем вы пришли, это же опасно, — с упреком сказала я, отвечая на его нежное пожатие.

— Девиз нашего рода «Semperimmotafides», — ответил он, и сразу же перевел по-русски, — «Верность всегда непоколебимая», я не мог бросить тебя на произвол судьбы!

За высокопарными словами было столько нежности, что я от избытка чувств прижалась к нему плечом. Чем он, как на его месте поступил бы любой мужчина, тотчас попытался воспользоваться. Пришлось из благоразумия и приличия от него отстраниться. Вскоре мы дошли до места.

В чухонской избе чадила сальная свеча, распространяя противный рыбный запах. Меня сразу начало тошнить. Голодные мужчины сразу же сели за стол, а я извинилась и вышла на воздух. Вслед за мной на улицу вышел Миша.

— Что с вами, Алекс? — встревожено спросил он.

— Все в порядке, — ответила я, — в избе мне стало душно.

— Теперь я, наконец, свободен и смогу сам отвезти вас в монастырь, — сказал он, пытаясь меня обнять. — В Парголово нас ждет карета. Я вчерашней ночью, не застав вас у Барановых, чуть не сошел с ума от беспокойства. Как вам удалось бежать?

— Просто. Услышала, что приехали чужие люди, выбралась в окно и подслушала их разговор. Как там Николай Иванович, не умер от страха?

— Нет, слава богу, жив, здоров, только теперь считает, что против него устроили правительственный заговор. Вы скучали без меня?

— Да, конечно, очень скучала, — ответила я, подумав при этом, что мне только и было дела, убегая от полиции по кому-то скучать! Особенно когда ночью переходила вброд реку, не умея толком плавать.

— А что это с вами за люди? — спросил он и ревниво добавил. — Они вас не обидели?

— Хорошие люди, — ответила я. — Тот, что вас сюда привел, пострадал от помещика, а второго изувечили в плену турки. Теперь оба бродяжничают. Я очень хочу им помочь.

— Давайте возьмем их с собой, — предложил он.

— Куда, в женский монастырь? Я их лучше отправлю в свое имение.

— А я очень соскучился без вас, — грустно сказал Миша, однако в подтверждении своих слов, ничего сделать не успел, к нам вышел Прохоров и он был вынужден убрать руки.

— Сумерничаете, молодые люди? — с улыбкой спросил статский советник. — А я, пожалуй, вернусь восвояси. Уже поздно, а у меня еще много дел. Счастливого вам пути.

— Вы еще не смогли узнать, кто меня хочет убить? — спросила я.

— Кто, мне было понятно с самого начала, — ответил он. — А вот почему, я по-прежнему не знаю. Возможно, дело в вашем происхождении или в вас самой. Но в любом случае, будьте крайне осторожны. Боюсь, что попытки еще не кончились.

— С убийцами я уж как-нибудь справлюсь! — решительно сказал Воронцов.

— Потому я и желаю вам удачи, — серьезно сказал полицейский и коротко поклонившись, ушел.

— Нам тоже нужно собираться, — дождавшись, когда тот скроется во тьме, сказал Миша. — До Парголова отсюда не меньше десяти верст. Дай бог, нам добраться туда до рассвета. Вам уже стало лучше?

— Да, все хорошо, можно идти.