Полет тапка над Зулкибаром

Глава 2

Вальдор

Наш новый маг мне не понравился сразу. Надменный хлыщ. Старше меня лет на пять-семь, а ведет себя так, будто это он, а не я тут наследный принц. Слова едва цедит, смотрит свысока. А когда я, очень вежливо, прошу заметить, велю ему изготовить для небольшого такого приема гостей пару фокусов, ну, ярких таких, шумных, и чтобы конфетти в разные стороны, этот… хмырь… посылает меня в неведомые дали, заявив, что это, дескать, не входит в его должностные обязанности. Да вся его обязанность – угождать членам королевской семьи! Да он, зараза, вообще, понимает, что, случись что с моим ненаглядным папенькой, я стану для этого волшебника непосредственным начальником, и тогда он не только фокусы показывать будет! Скажу – и сточные ямы чистить пойдет. Хоть с помощью магии, хоть без.

В общем-то, так я ему тогда и сказал. А он глаза только сузил, побледнел и ушел. Тоже, между прочим, без разрешения.

Хотя, насчет ям, это было бы забавно. Так и вижу: «Восстаньте, мертвые! Хватайте лопаты и впере!». И этот перед строем, в черном балахоне и колпаке со звездами, идет и руками выразительно так размахивает. Хотя и тут он умудряется изобразить из себя невесть что – видите ли, форменная одежда придворного мага ему не к лицу. А потому он балахон надевать не собирается, колпак тоже. Ходит, наряженный в то, что ему вздумается, то есть почти как я.

Я пытался его немного жизни поучить. Чтобы этот выскочка понял, что лично его место там, у ям. Чтобы перестал изображать из себя высокородного господина и вспомнил о том, что он – простой наемник, простолюдин наверняка, и то, что папа держит его при себе и позволяет в приличном обществе появляться, так за это папе ручки надо целовать, а не дерзить его наследникам направо и налево.

Кто, как не я, должен был позаботиться о его воспитании? Тем более, что остальные его слегка опасались.

Я подошел к выполнению этой задачи творчески, но, в то же время, ответственно.

Для начала подкупил его помощника (два золотых, мелочи, а сколько удовольствия), чтобы тот поменял местами реактивы в лаборатории волшебника. Тот баловался временами алхимией, да к тому же был редкостным чистюлей и аккуратистом. Ему и в голову не пришло, что какая-то скляночка может содержать совсем не то, что он туда налил. Небольшой взрывчик, и маг с воплями вылетает в коридор, где, конечно же, совершенно случайно нахожусь я, да еще и не один. Я не жадный – всю молодежь пригласил повеселиться.

Ожоги с физиономии некроманта быстро сошли, а вот ресницы с бровями отрастали недели с две. И все это время я ему регулярно напоминал об инциденте, причем с искренне обеспокоенным видом. И сам напоминал, и другим не давал забыть.

Потом я написал на него анонимный донос в службу тайного сыска. Про то, что чернокнижник затевает государственный переворот. Правда, чтобы было веселее, я приукрасил это сообщение таким количеством забавных подробностей, что ребята из сыска со смеху укатывались, читая. Я с ними потом пообщался. Но донос – есть донос, и потому побывать на допросе мажику нашему все же довелось. Как вспомню сейчас его бледную физиономию, смеяться хочется. Он ведь аж пошатнулся, ручки затряслись. Думал, небось, пытать будут. Ан нет – посмеялись и отпустили. А я уж постарался, чтобы чернокнижнику информацию об авторе анонимки передали. Чтобы знал, а иначе неинтересно.

Ну, слух я пустил о том, что маг к пажам пристает с интересными предложениями. И даже будто мне намекал на возможность нежной дружбы. Не скажу, чтобы эта новость кого-то шокировала, во дворце, все же, свободные нравы, однако магу она отчего-то не понравилась. Спас, вернее, немного исправил, его репутацию только спешно организованный роман с одной из благородных дам не самого тяжелого поведения, а также широкая огласка подробностей этого романа. А от всяких любопытных болезней, сопутствующих таким вот бурным проявлениям чувств, полагаю, он уже сам лечился. Волшебник, все-таки.

Моя фантазия была неистощима, я устраивал ему гадость за гадостью, надеясь, что какая-то из них станет последней каплей, и некромант уволится. Двор заключал пари о том, сколько еще продержится чародей, а тот все не уходил и не уходил.

А после того, как король попытался нас примирить, маг даже начал огрызаться, хвост распушил, грудь выпятил – прямо герой. Понятия не имею, отчего это папа решил помешать мне развлекаться, особенно учитывая то, что магов отец всегда недолюбливал. Да и волшебник этот не был моей первой жертвой. Просто самой долгоиграющей. Может, король имел на него какие свои планы, может, просто симпатизировал бедному затерроризированному мною чародею – не понимаю. В любом случае, высказанные папой в мой адрес нравоучения магу не помогли.

А потом был этот проклятый бал по случаю нашего примирения с соседями, с которыми мы лет сто находились в состоянии холодной войны и всячески друг другу вредили. И вот, наконец, после долгих переговоров правители Зулкибара и Муриции пришли к выводу, что жить в мире лучше, подписали соответствующий договор, а чтобы отпраздновать это событие решили устроить праздничный бал. У нас в Столице. А если уж точнее, в королевском дворце.

Только мне, да отцу дозволено появляться на организуемых во дворце торжественных мероприятиях с оружием. Традиция. А меч, он хоть и парадный, облегченный и весь в золоте, но, все-таки, меч. Ежели знать, как воспользоваться. Я знаю. Но это так, к слову.

Дело было так. Стою, с фрейлинами болтаю о том, о сем, определяюсь – с кем бы из них сегодня провести вечерок. И тут появляется оно. Мрачное такое, все в черном, дефилирует по залу с выражением лица, какое не каждому королю изобразить удастся. Смесь снисходительности и высокомерия. Этакий король в изгнании.

И вдруг фрейлина одна, которую я практически уже выбрал, блондиночка, не иначе как в состоянии душевного помрачения, произносит:

– А он ничего, милашка.

– Кто, – спрашиваю, – милашка?

– Наш придворный чародей, Терин, – отвечает она, кокетливо хлопая ресничками.

Это я сейчас понимаю, что ей, глупой курице, подразнить меня хотелось, а вот тогда, знаете ли, я слегка занервничал.

Меж тем «милашка», резко сменив направление движения, направляется к нам и с гаденькой такой ухмылочкой произносит:

– Я не ослышался, прелестная барышня находит меня привлекательным?

А на меня – ноль внимания, будто рядом с барышней не наследный принц Вальдор, а, скажем, ваза с цветами. Ну, думаю, чародей, сейчас ты точно нарвался на неприятности.

– Ты, – говорю, – ослышался, кудесник. Сходи-ка лучше, принеси мне вина.

И, повернувшись к дамам, добавляю:

– Что-то слуги в последнее время обнаглели.

– Принцы тоже не страдают от последствий хорошего воспитания, – как бы между прочим, будто и не ко мне обращаясь, бормочет волшебник.

Дамы мои похихикивать начинают, и явно не над магом.

– А что, – говорю, – у нас при дворе прислуге тявкать дозволено?

– А вы, ваше высочество, у слуг спросите, – предлагает маг.

– Так я у тебя и спрашиваю, – ухмыляюсь ему в лицо, а он и бровью не ведет. Тогда я проникновенно так интересуюсь, – что, Терин, настроение плохое? Пажика своего потерял? А, может, тебя уже интересуют мужчины постарше?

– Кроме тебя, любимый, мне никто не нужен, – мурлычет маг, одаривая меня таким проникновенно-нежным взором из-под ресниц, что я, на какую-то секунду, верю и инстинктивно пячусь.

Фрейлины же откровенно хохочут и, кажется, я в этой схватке проигрываю. Собираю остатки хорошего настроения в кулак и говорю:

– Нет, Теринчик, я тебя боюсь. Мало ли что могло с тобой случиться после жарких объятий благородной Лауры.

Теперь уже фрейлины от мага пятятся. Лаура наша, известная личность при дворе, многих успела наградить интересными болезнями, пока ее король не отправил куда подальше. Даже и не знаю, куда, вероятно, очень далеко, в горы. Слухи, во всяком случае, о ней не доходят.

Маг кривится, будто пилюлю горькую проглотил. А что тут скажешь? Мои слова – чистая правда. Лаура – именно та особа, благодаря которой ему удалось подтвердить свою репутацию женолюба. Как теперь выпутываться будет?

– Кто не бывал в объятиях милейшей Лауры? – сладенько мурлычет Терин. – Я, как маг, многих знаю, за снадобьями ко мне приходили.

Фрейлины опомнились, опять хихикают и Терину глазки строят. Все ж перед ними волшебник, какие к нему болезни пристать могут? Никакие! Я пока думаю, чем ответить, а он уже продолжает:

– Только вот вас, принц, среди моих пациентов не было. Неужели эта божественная женщина обошла вас вниманием? Не по вкусу вы ей пришлись?

– Да как ты смеешь?!

Начинаю закипать. Предположение о том, что какая-то там Лаура могла мной не заинтересоваться просто абсурдно, а намек на то, что я страдаю некими заболеваниями и вовсе унизителен.

– Не обделены, значит, были вниманием? – оживляется маг, делает озабоченное лицо и официально так произносит: – Ваше высочество, настоятельно рекомендую подойти ко мне за зельем, а то как бы поздно не было, и не остался наш король без внуков. Кстати, как ваше здоровье? Все ли в порядке у вас… хм… в интимном плане?

Теперь фрейлины дружно от меня отстраняются, при этом одна из них, видимо, самая впечатлительная, даже падает в обморок. Впрочем, до нее никому нет дела. Терин же подходит ко мне близко-близко и тихо, но очень четко проговаривает:

– Полагаю, при твоем образе жизни, друг мой Вальдор, там у тебя давно уже нечему функционировать.

И взглядом показывает, что именно он подразумевает под словом «там», после чего поворачивается ко мне спиной и, гордый такой, пытается удалиться.

Довел все-таки! Не я его, а он меня довел! Что и обидно.

Сам не понимаю, как меч в руках оказался. Уж очень меня чернокнижник этот раздражал. Настолько раздражал, что я, не стесняясь присутствия придворных, а также того, что субъект этот, строго говоря, был безоружен, с этим мечом на него… Не будь он магом, я б его точно выкосил, как крестьянин траву.

А этот ко мне поворачивается и пальцами делает так вот «щелк»! И все. Дальше слышу «бзиньк» – меч упал. Потом шорох какой-то, а дальше – темнота и тяжесть. Я в ужасе ползу, ползу куда-то. О, свет! И… и снова ужас. Ничего не понимаю. Вроде как все вокруг знакомое, но, при этом, страшное какое-то. Большое. Меня начинает трясти. Чтобы хоть немного успокоиться, обхватываю себя руками за плечи. И… не обхватывается. И вообще, ощущения странные. И… и…

– Мышь! – слышу я чей-то визг.

Где мышь? Я – мышь?! И ведь верится как-то сразу.

Терин быстро ко мне наклоняется и протягивает ладонь, на которую я быстренько вскарабкиваюсь. Он, может, и противный выскочка, но рассуждает верно – если на меня в суматохе кто-нибудь наступит, останется кудесник без головы, а я даже порадоваться этому факту не смогу.

Смотрю вниз, и сразу кое-что проясняется. Внезапное возникновение темноты и тяжести было вызвано тем, что меня просто придавило моей же одеждой. Хорошо еще камнем каким по голове не ударило. Быть убитым бриллиантом – может, и не самая худшая причина смерти во цвете лет, однако сама идея гибели меня пока не привлекает. Я еще с магом не разобрался, между прочим, и вообще, жизнь хороша и удивительна. Была. Кстати, пальцы у мага химией какой-то попахивают. Но что с него взять, с простолюдина? Не цветами же он должен благоухать!

Так и стоим вдвоем. Придворные кричат, суетятся. Дамы в обморок падают, как груши, а кавалеры их подхватывают, правда, через раз.

И тут все замирает. Его величество пришел полюбопытствовать, что же тут интересненького происходит.

Взгляд на Терина, потом на меня и тихий вопрос:

– Вальдор?

Робко киваю. Папа явно не в духе. Маг вздрагивает так, что я чуть не скатываюсь на пол.

Я говорил, что король страшен в гневе? Нет? Ну, так до того момента я и сам этого не знал.

Отец мой орал так, что, казалось, немного громче, и витражи с окон опадут.

– Тупые безмозглые идиоты! Оба!

И это он, который с детства внушал мне необходимость использовать в речи исключительно нормативную лексику. Мол, авторитет власти, пример для подражания и т.п.

– Ты сам во всем виноват!

(это мне).

– А ты как смел руку на сына моего поднять?!

(это чернокнижнику).

– Но он, – растерянно шепчет чародей, – он же…

И остается неуслышанным. Маг стоит, испуганный такой. Я – у него на ладони – тоже жизни не радуюсь.

– Ты, – кричит король и указывает на меня пальцем, – пока не станешь человеком, домой не показывайся!

– Отпусти его! – это уже Терину.

Волшебник присаживается на корточки и опускает меня на пол, где я и остаюсь сидеть, ожидая развития событий. Хотя, если честно, просто в ступоре.

– А ты! – это опять волшебнику. – Ты! Я, как король и твой наниматель, лишаю тебя возможности использовать магическую силу до тех пор, пока этот оболтус не вернется домой в человеческом обличии.

Чародей медленно встает на ноги, растерянно смотрит на короля, и даже я, глядя на Терина ну очень уж снизу-вверх, понимаю, что это еще большой вопрос – кому из нас сейчас хуже. Есть у придворных волшебников в контракте такой пункт – что наниматель при соблюдении ряда условий может лишить своего подчиненного силы, вернее, доступа к ней. Своего рода гарантия преданности. А это, рассказывают, весьма неприятно. Вроде как хочешь пить, и вот он, кувшин с водой, а дотянуться не в состоянии.

Но, как видно, отец решает, что этого наказания недостаточно, и я с ним, прошу заметить, полностью согласен. Не каждый день из наследников престола делают грызунов.

Король смотрит на меня, затем переводит взгляд на маячащего неподалеку начальника дворцовой охраны, хмурит брови и цедит сквозь зубы:

– Этого, бывшего королевского мага, выпороть, и в башню, под замок. И пусть сидит там, пока ситуация не исправится. Увести его. А эта мышь пусть сама выпутывается. Я запрещаю кому-либо помогать Вальдору. Всем понятно?

Понятно было всем.

Ошарашенного решением короля чернокнижника быстренько скручивают и уволакивают. Сбылась моя мечта. Выскочке показали его место. И это место на конюшне, или где там еще наказывают нерадивых слуг.

Толпа взбудораженных придворных рассасывается, стараясь держаться от меня подальше. А я так и сижу на полу в полнейшем недоумении. Хорошо, с магом разобрались, а мне-то что делать?

Вскоре выясняется, что облик мышиный мне придали, а вот остальные качества, извините, нет. То есть ни пообщаться мне с моими новыми сородичами, ни навыков каких полезных проявить. Ничего. Таких кошмаров, как в первые дни, у меня не было, и, надеюсь, не будет. Кошки, люди, крысы, совы всякие (это когда я уже из дворца выбрался). Поесть толком нечего. Куда идти – не знаю. Что делать – тоже. Провести остаток жизни в облике мелкого грызуна совершенно не улыбается. Тем более, хвост! Я понятия не имел, что делать с хвостом и постоянно забывал о его наличии. Один раз чуть не погиб из-за этого. Зацепился, а тут служанка идет, под ноги не смотрит. В общем, думал все, судьба моя быть умерщвленным в цвете лет грубым деревянным башмаком. Но пронесло.

В итоге поразмышлял я немного и решил к узнику нашему отправиться. Он, в конце концов, тоже должен быть заинтересован в том, чтобы с меня заклятие снять, если хочет, конечно, вернуть возможность колдовать. Башня его неподалеку – метрах в семистах так от дворца. Впрочем, эти семьсот метров, что я преодолел в мышином облике, весьма обогатили мой жизненный опыт. Я и не знал, что у нас столько всякой хищной гадости в округе водится.

Аккуратненько прошмыгиваю мимо стражи и в башню. На самый верх. Двести семьдесят три ступени. Еле дошел. Ужас. Проползаю под дверью.

Я на месте.

Смотрю – лежит полуодетый чернокнижник на кровати, пальцем на полу закорючки какие-то рисует. Спина исполосована, и так ему и надо.

– Сволочь ты все-таки! – произношу с чувством.

Молчит.

– Отвечай, – говорю, – когда с тобой наследный принц разговаривает.

– Мелкий ты паразит, а не наследный принц, – огрызается маг, поворачивая ко мне лицо, – все из-за тебя.

– Подумаешь, – отвечаю, – высекли его, бедного! Так ты давно на это напрашивался! А вот мне что делать? Как мне облик свой вернуть?!

– Найдешь женщину, – меланхолично отвечает он, – она тебя поцелует, а потом у тебя будет месяц, чтобы привести ее сюда.

– В башню?

Чернокнижник садится на кровати, смотрит на меня, ехидно ухмыляясь.

– В королевство, ваше высочество, – произносит он с издевкой в голосе.

– Э… то есть, я должен найти какую-то девицу за пределами нашего королевства… А где ее искать?

– У меня в лаборатории есть карта. Искать ты ее будешь в координатах…

И называет мне координаты, но какие-то очень странные. Начнем с того, что их не две, а четыре.

– А это параллельный мир, – ухмыляясь, заявляет чернокнижник, – ты же у нас теперь волшебная мышь. Найдешь, если постараешься. И, кстати, девицу я тебе не обещал.

– А возвращаться я как оттуда буду с ней вместе?

– У нее артефакт возврата есть. Найдешь – вернешься. Не найдешь – там жить останешься.

– Но и ты тогда останешься в башне! – восклицаю я.

– Ничего, это я как-нибудь переживу. Меня будет греть мысль о том, что тобой поужинала какая-нибудь кошка, – отвечает маг.

Ну и кто он после этого?

Уже удаляясь, слышу тихое:

– В жизни вам этого не прощу.

Это мы еще посмотрим, кто, что и кому прощать будет.

Дульсинея

Поставив себе диагноз – «дура доверчивая», я сходила в кладовку за монтировкой, отодрала половицу и выругалась от всей души и почти всеми нехорошими словами, какие знала. Нет, мне вовсе не было жалко раскуроченный пол. Да и с чего бы его жалеть, если не обманул «принц» этот без белого коня, и пропажа моя обнаружилась именно так, где он сказал? Вот это меня, собственно, и разозлило. Этот проклятый кулон, золотая фиговина с александритом, единственная память о папочке, которого я в глаза не видела, потерялся два года назад, как раз после того, как я с шумом и треском выставила за дверь Стасика. И что мне было думать? Конечно же, я подумала, что этот засранец прихватил украшение с собой на долгую память… до ближайшего ломбарда и аминь! Нет у меня больше кулончика моего любимого.

Как оказалось, есть у меня кулончик. Вот он, гад, лежит себе между половицами, красуется! И как этот принц липовый узнал, что он там? Я уселась прямо на пол, заглянула подозрительно задумчивому и, явно что-то вспоминающему, блондину в глаза и задала прямой вопрос:

– Ты экстрасенс, что ли?

– Кто? – нервно шарахнувшись от меня, переспросил он.

– Ну, будущее предсказываешь, сквозь стены видишь, предметы можешь двигать, с духами разговариваешь, – добросовестно перечислила я, закрепляя чудом вернувшийся ко мне кулон на цепочку, – короче, с помощью какой такой абракадабры ты угадал, где его искать?

– Я не маг! – завопил он, переходя с нормального голоса на возмущенный ор.

– Ну, ладно, не маг так не маг, – легко согласилась я, надела цепочку на шею и задумалась.

Понятное дело, никакой этот парень не экстрасенс, они только в дурацких шоу бывают. Так и откуда же в таком случае он мог знать, что моя пропажа лежит между половицами? Сам туда ее засунул? Это нереально. Вот если бы инцидент со Стасиком и исчезновением кулона случился не пару лет, а хотя бы пару дней назад, я была бы уверена, что это стасиковы глупые шуточки. А так, не срастается что-то… если только не послать здравый смыл куда подальше и не поверить в чудо. Я говорила, что я сегодня перетрудилась и у меня голова не в том направлении работает? Так вот, именно поэтому я приняла волевое решение поверить в то, что передо мной действительно сидит… точнее стоит на карачках, завернутый в мой старый плед, никто иной как сказочный принц из сказочного королевства. Ну и что, что без коня и даже без одежды? Принцы, они тоже разные бывают.

– Значит, принц, говоришь? Как ты сказал, тебя зовут?

– Вальдор Зулкибарский.

– А я Дульсинея Абрамовна, можно просто Дуся. Ну, рассказывай, что там с тобой произошло?

Вальдор

Смотрю вот я на Дульсинею и понимаю, что, правда – она, конечно, вещь хорошая, но в небольших дозах. И всю мою историю ей знать совсем необязательно. Не настолько уж мы с ней хорошо знакомы, чтобы передавать все интимные подробности наших с некромантом взаимоотношений. А потому я гляжу на нее очень честными глазами, чуть слезящимися от табачного дыма (это кстати!) и озвучиваю краткую и слегка подредактированную версию событий:

– Наш придворный маг отчаянно мне завидовал, поскольку он всего лишь один из слуг, пусть даже и наделенных некоторыми знаниями и способностями. Он долго изводил меня всяческими каверзами. Я терпел. Ради отца. Ради державы. Но однажды терпение мое лопнуло…

– Какими каверзами? – интересуется Дуся.

– А? Всякими. Не перебивай меня, пожалуйста. Мое терпение лопнуло, и я вызвал его на поединок на мечах. Но он, вместо того, чтобы честно отражать мои удары, коварно бросил в меня заклинание.

– А что, магов тоже учат владению холодным оружием? – удивляется она.

– Что? Да, учат!

Откуда я знаю, чему их там учат, помимо магии? Нет, она меня все больше раздражает.

– Так вот, и превратил меня в мышь. А чтобы я смог расколдоваться, велел найти тебя, поцеловать и привести в королевство.

– А сам что?

– Кто?

– Маг!

– А сам, – отвечаю, горестно вздыхая, – заперся в черной башне и творит там свое страшное колдовство – поднимает из могил мертвецов, насылает мор на деревни и умерщвляет младенцев мужского пола.

– Зачем? – спрашивает Дуся.

– А я откуда знаю? Они, чернокнижники эти, очень странные люди. Нравится ему так, наверное.

Смотрю пристально на эту бледную разноглазую физиономию. Надо же определить, сочувствует она мне, или нет.

– Что-то ты, кажется, привираешь, – после двух минут молчания и трех затяжек неприятной такой палочкой, вроде тех сигар, что курят гномы, сообщает Дульсинея.

Так, здесь нужно, пожалуй, возмутиться. И вообще, пора с этим делом завязывать. Хочу домой.

Дульсинея

– Как ты могла подумать, что я тебя обманываю? – в голосе блондинчика возмущения, хоть отбавляй. – Да ты же моя спасительница! Да я тебе чистую правду и ничего кроме правды, я же…

– Мамой клянусь, – стараясь не заржать, подсказала я.

– Что? – растерялся принц.

– Да ну тебя, шуток не понимаешь, скучно с тобой, – проворчала я, покосилась на часы и предложила: – Шел бы ты уже в свое барное королевство, высочество, блин, мышиное.

– Зулкибар.

– Что?

– Королевство Зулкибар. И ты должна пойти со мной. Так этот… этот маг велел.

– А ты всегда его слушаешься?

– Я? Да я… ну вообще-то, я боюсь, что если его указания в точности не выполню, то обратно в мышь превращусь, – признался принц.

– А он прямо так и сказал: притащи мне сюда Дульсинею Абрамовну Тамбовскую? – недоверчиво буркнула я.

– Он сказал, что дева, которая меня поцелует, должна будет отправиться со мной в Зулкибар, – с видом мученика объяснил Вальдор.

Имя-то какое у него заковыристое. Я думала, только надо мной мама так зло пошутила, Дульсинеей обозвала, а у него еще похлеще моего «радость». Меня вот в детстве Дульсинеей Тобосской дразнили, типа невеста донкихотовская. А его интересно как? Или принцев не дразнят? Ну, типа там, не подобает и чревато смертной казнью?

– Уточняю, я не дева, – с достоинством изрекла я и потянулась за папиросами. Они аккурат на столе, возле стула, на котором принц расселся, лежали. И тут он опять от меня отпрянул, как будто я чудище какое-то.

– И что ты от меня все время шарахаешься? Ну, не нравится тебе, что от меня табаком прёт, так мог хотя бы вид сделать, принц все-таки. Или вы – принцы, деликатности не обучены?

– Прости, но ты пахнешь, как гном.

– Как кто? Давно тапки над головой не летали?

– Гномы, курящие табак, имеют очень своеобразный и неприятный запах, – объяснил Вальдор.

Ага, как же, гномы! Пусть еще мне сказочку про фей и эльфов расскажет. Тоже мне, иномирское отродье. Попаданец, растудыть его в качель!

– Еще раз обзовешь меня гномом, получишь в глаз, – вежливо предупредила я.

Он серьезно кивнул. Поверил? Наивный. Хотя, откуда ему знать-то, что я драться не умею, и он давно уже мог бы тридцать раз и в глаз мне дать и вообще много чего сотворить.

– Пойдем со мной, а? – жалобно так попросил блондинчик, а у самого прямо-таки на физиономии написано, что притворяется. Разжалобить хочет. А я и не таких несчастненьких видала. Меня трогательной мордашкой не проведешь.

– Нет, не пойду, мне и здесь неплохо живется. Шел бы ты уже, у меня работы много, до утра успеть надо, а я тут с тобой время трачу.

– Пожалуйста! Я не хочу обратно в мышь! Ну, что тебе стоит сходить со мной в Зулкибар?

– Что стоит? Он еще спрашивает! Да если я сейчас всю ночь с тобой промотаюсь и работу в срок не сделаю, меня уволят. Ты знаешь, что такое в наше время, когда кризис на дворе, без работы остаться?

– Я тебе заплачу, – оживился принц.

– Да? – мне стало смешно. – Чем ты мне заплатишь-то? На тебе даже одежды никакой нет. Где деньги прячешь? Или натурой рассчитываться планируешь? Так мне твоя натура не нужна, не в моем она вкусе.

Блондинчик, явно с трудом сдержавшись, чтобы не ответить в грубой форме, куда именно он поместил наличность и что думает о моих вкусах, выдавил из себя любезную улыбку и процедил:

– Я во дворце рассчитаюсь. Золотом.

– Чем докажешь?

– Что?

– Что у тебя есть это самое золото.

– Я принц. Наследник престола. Как ты вообще могла подумать, что я беден?

– Я вижу перед собой голого мужика, заграбаставшего мой любимый плед, и на нем нигде не написано, что он принц.

– Начинается, – простонал блондин, – опять ты мне не веришь. Как я тебе докажу свой статус?

Я задумалась ненадолго и решила:

– Никак не докажешь. Так что придется тебе одному домой топать. А если так хочешь меня там видеть, то бери золотишко и возвращайся, тогда я, может быть, и пойду с тобой.

Принц глубоко задумался. Я молча курила, не мешая ему. Чем черт не шутит, когда бог спит? Глядишь, и повезет мне, получу кучу золота, а заодно и в сказочное королевство прогуляюсь… как там его? Бар какой-то.