Полночная роза

Лорел перебила следующую жрицу:

— Мой сказал, что их крылья очень чувствительные. Мембраны можно легко порвать, и когда я спросила, почему он боится этого, он сказал, что Жуть не может летать с порванным крылом.

Почему они рассказывали ей то, что можно было назвать слабостью Жути? Рэя размышляла, и ужас медленно рос в груди.

Уриэль был прав. Высшая жрица старалась собрать как можно больше деталей. Не просто из интереса, чтобы понять существ, с которыми они работали, а детали, которые дадут ей преимущество. Они хотели напасть на Жутей?

Ее разум был полон вариантов. Она пыталась сосредоточиться на том, что говорили жрицы, запоминала то, что они узнали.

Она сделала два вывода. Первое: Высшая жрица хотела знать все слабости Жути, но причина была ужасной. Второе: Жути знали, что она искала. Все, что они открыли жрицам, было выдано осторожно, чтобы казалось, что жрицы работают, но чтобы Высшая жрица не узнала что-нибудь новое.

Жути перехитрили ее. Она просто еще не знала этого.

— Рэя.

Слово пробило ее мысли, наполнило холодом. Она помнила этот тон из детства. Высшая жрица хотела ударить ее по лицу или бросить в комнату наказания для непослушных детей.

Комната была черной бездной. Они бросали хлеб сверху каждый вечер, чтобы дети не умерли. Рэя как-то провела там неделю, пока ее не выпустили.

Сглотнув, она попыталась подавить страх. Она уже не была ребенком. Высшей жрицы тут не было, просто видение из воды. Она не могла ранить Рэю.

Рэя на это надеялась.

— Высшая жрица, — сидеть и говорить с ней было неправильно, и Рэя встала и отряхнула юбки.

— Ты была с Лордом неделями. Почему я ничего от тебя не слышала?

Она пыталась придумать, что сказать Высшей жрице. Но она не могла предать Уриэля, когда ее мысли были в хаосе. Она не знала, кому доверять.

Женщина, которая вырастила ее, не раскрыла им полную правду. Она врала и что-то скрывала. Рэя хотела знать, что, а не слепо следовать за группой людей, которая считала, что боль была магией.

Но она не знала и Жутей. Смерти и тот мешок из поездки с Уриэлем были подозрительными. И она не доверяла ему.

Она никому не доверяла. Даже Холли.

Рэя глубоко вдохнула и сказала:

— Лорд — колодец магии, я такой источник раньше не видела. И его магия не того цвета, как у нас.

Высшая жрица слушала каждое слово. Может, ей не стоило выдавать это женщине. А если цвет магии означал то, чего Рэя не знала?

Отступать было поздно. Она не могла замолчать, Высшая жрица поймет, что что-то не так. И если она предавала Уриэля, раскрывая это… она потом попросит прощения.

— Его магия белая, — призналась она.

Другие жрицы нахмурились. Она слышала шепот в воздухе. Белая? Не было белой магии. Она была красной или голубой, как небо или кровь. Другой цвет магии не был возможен, у их Жутей так не было.

Лорел пожаловалась первой:

— Высшая жрица, никто не видел такого, и стоит напомнить, что Рэя — ученица. Она могла перепутать его магию с…

— Довольно, — рявкнула Высшая жрица. — Ты уже высказалась сегодня.

Рэя не успела удивиться, что фаворитку поставили на место. Высшая жрица посмотрела на Рэю, огни Собора горели в ее глазах.

— Ты поймешь, что это значит, Рэя. Для всех нас. Если магия Лорда отличается от других Жутей, мне нужно знать. Ты должна получить его магию, чтобы мы поняли. Кровавый камень. За неделю.

— Я не знаю, как сделать из магии кровавый камень.

— Холли тебя научит, — Высшая жрица указала на девушку на земле. — Она лучше всех их делала. Чем больше у тебя таланта, тем лучше. Не спорь.

Рэя не хотела спорить. Она хотела убежать и зарыться головой под подушку.

Почему она ощущала себя так, словно мама была разочарована в ней? Высшая жрица ничего для нее не сделала, даже когда она была маленькой, и все тянули ее за волосы. Она всегда давала Рэе одни оправдания. Боль укрепляла жрицу. Слабость уничтожала.

Она стала любить свои слабости.

Она села рядом с Холли. Рэя заставила себя скрыть эмоции, чтобы никто не знал, о чем она думала. Она не могла успокоить только дрожь ладоней.

Никто не заметил, что она дрожала от страха. Никому не было дела, что она боялась предать Высшую жрицу, но и боялась предать Жутей.

Рэя знала, что было нелогично переживать, что алхимики прибудут в поместье в их красных мантиях, с которых стекала кровь. Она знала, что кошмарные видения из ее головы, когда они тащат ее за волосы, а она брыкается, не сбудутся.

Но мысли были там. Она не могла прогнать их, как бы она ни пыталась.

Осторожно, чтобы никто не заметил, Холли сжала ладонь Рэи на ее коленях.

Впервые с прибытия Рэя ощущала, что была не одна.

ГЛАВА 22

Она ждала еще два дня, и Уриэль вызвал ее. Жуть постучал в дверь крыла жриц, как делал, когда Жуть вызывал жрицу.

Другие жрицы уже шептались, что она испортила мнение Лорда о нем. Он не был доволен ученицей, и этот слух точно начала Лорел, которую Жуть видел лишь дважды.

Рэя вышла, высоко подняв голову. Она знала, что он вызовет ее.

Она надеялась, что он это сделает, учитывая то, что они делали в прошлый раз.

Она все еще не доверяла ему. Рэя напоминала себе это, пока шла к его кабинету. Он не был каким-то магическим существом, которое появилось из тумана, чтобы забрать ее от жестокой семьи. И она все еще не знала, могла ли доверять жрицам. Они были теми, кто вырастил ее после того, как ее оставили на ступеньках ребенком. Они могли бросить ее там умирать.

Высшая жрица не была обязана кормить ее. Одевать ее. Учить ее быть не просто человеком. Она была в долгу перед ними.

Разум Рэи был бурей, когда она постучала в его дверь.

Уриэль открыл ее раньше, чем ее кулак ударил по двери во второй раз. Его волосы были растрепаны, и она поняла, что еще не видела его не в идеальном состоянии. Его рубашка была расстегнута у шеи, и он был без камзола. Он выглядел так, словно только катался на лошади. Или плавал на корабле по опасному морю ниже поместья.

— Заходи, — сказал он. — Времени мало.

— Мало? — повторила она. Рэя все равно прошла в комнату чуть быстрее, чем раньше. Она отошла в сторону, когда он прошел мимо нее к столу. — Почему ты так спешишь сегодня?

— Потому что я на грани чего-то важного, и я хочу убедиться, что я прав, — он не смотрел на нее. Он склонился над столом, где на металлической подставке с лупой на ней, посмотрел на что-то на столе.

Она не должна была хотеть знать, но любопытство пересилило ее. Рэя подошла к другой стороне стола, посмотрела на кусочек ткани на столе.

Это был просто кем-то оброненный платок. Но она видела то, что многие не заметили бы. Неприметная вышивка по краю искрилась магией.

— Откуда у тебя платок алхимика? — спросила она.

Уриэль оторвал взгляд от лупы и хмуро посмотрел на нее.

— Ты не видишь глубже практичного применения предмета?

Ответом было да, она не могла глубоко видеть. Это был просто платок. Может, использованный, если он подобрал его с земли. А только так он мог его получить.

Если только…

— Ты же не это просил у тех людей?

Он посмотрел на нее без восторга.

— Мешок был тяжелым для такого кусочка ткани, не думаешь?

Она не трогала мешок, так что не знала. Он не выглядел легким. И когда мужчина бросил его на стол, стук сотряс даже ножки стола.

— Ладно, — буркнула она. — Ты объяснишь, почему смотришь на платок так, словно в нем ответы на все вопросы?

— Так может быть. Ты хорошо знаешь, что я почти все время ищу правду об алхимиках и жрицах в Соборе, — он потянулся, не глядя, в сторону и взял щипцы. — Теперь я думаю, что стал на шаг ближе.

Она смотрела, как он металлическим инструментом вытащил нить из ткани. Нет. Не нить. Рэя склонилась ближе и увидела извивающуюся магию между кусочками металла.

— Что это? — спросила она.

— Кусочек магии алхимика, — он выпрямился и поднял ее к свету. — Теперь я могу его отследить.

Зачем ему следить за алхимиком? Их было не сложно найти, особенно возле Собора. Ему нужно было только попросить увидеть одного, и они встретились бы с Лордом Жути.

Рэя хотела задать тысячу вопросов, но она решила признаться в своей вине перед этим.

— Я говорила с Высшей жрицей два дня назад.

Он даже не посмотрел на нее. Просто издал неясное хмыканье и отвернулся.

— Она хотела узнать о тебе и твоих подданных, — Рэя поспешила за ним. — Мне нужно было что-нибудь ей сказать. Она проверяла мою верность. И я сказала ей, что твоя магия другого цвета. Прости, если я не должна была это ей говорить.

Уриэль замер. Он нахмурился, развернулся и склонил голову.

Она ненавидела, когда он так ее разглядывал. Он словно видел ее душу.

— Почему тебя волнует, считаю ли я это предательством? — спросил он.

Он был прав. Она не должна была бояться этого. Она была верна Высшей жрицей. Раньше.

Рэя пожала плечами.

— Это твоя тайна, а не моя. Прости, что использовала это, когда нужно было придумать что-нибудь еще.

— Потому я учусь доверять тебе, Рэя. Ты не такая, как другие, — он указал щипцами. — Теперь я готов показать тебе, что я тут делаю. Это проявление доверия. Не стоило бы, но я не могу раскрывать эти тайны один. Ты мне нужна.

Нужна? Она не понимала. Если только она могла помочь ему понять их тайны, то Высшая жрица не послала бы ее к нему. Она держала бы Рэю при себе.

Или убила бы ее. Но Высшая жрица так это не оставила бы.

Уриэль повернулся к полке с книгами. Рядом был факел, но не горел, ведь было утро. Но он схватил за ручку факела и опустил.

Стеллаж с грохотом подвинулся, скрежеща по каменному полу, будто его кто-то двигал. Но никого не было. Механизм в стене скрывал тайный проход, ведущий во тьму.

— Идем со мной, — сказал Уриэль. А потом прошел в тени и пропал.

— Я тебя не вижу, — произнесла она в сторону теней.

— Тебе так сильно нужен свет, жрица? Я думала, тебя учили лучше.

Она закатила глаза.

— Высшая жрица всегда зажигала огонь. Мы не призываем стихии, по крайней мере, меня не учили. Меня учили иллюзиям, помнишь?

Он появился из теней, как демон из сумерек. Он все еще сжимал щипцы и хмурился.

— Я говорил не об обучении Высшей жрицы, Рэя. Я уже говорил тебе, что магия не подчиняет все своей воле. Попроси стихии направить тебя. Если будешь милой, они помогут.

Раскрыв рот, Рэя смотрела, как он снова пропал в тенях. Он был прав. Лорд, похоже, всегда был прав.

Она закрыла рот, впала в транс. Она коснулась белого света его магии, кусочек оставался на ее большом пальце.

— Ты поможешь мне?

Магия в ней была рада помочь. Она соскочила с ее ладоней и стала шаром света перед ее глазами.

Слово силы не требовалось. Как и боли со шрамами, чтобы магия слушалась. Она попросила о помощи, и магия ответила.

Алхимики говорили ей, что это невозможно, но это было. Перед ней.

Беспокойные мысли плясали в ее голове. Рэя следовала за огоньком по каменным ступеням. Она все еще не видела дальше, чем на пару шагов, свет был тусклым, но было лучше, чем раньше. Она сосчитала пятьдесят ступеней, пока не добралась до конца лестницы.

Воздух был тут холодным и влажным. Они были близко к океану. Она слышала, как волны бились об камни неподалеку, может, об замок.

— Где мы? — спросила она.

Уриэля не было видно. Она стояла одна среди тумана моря, щекочущего руки, и запаха соли в носу.

— Ярче, прошу, — прошептала она. Свет вспыхнул, озарил каменную комнату, где она стояла. Это был длинный, будто бесконечный, зал, пропадающий во тьме.

В стенах были отверстия длиной с кровать. Они выглядели как дыры, где люди могли спать, если нужно было. Но в этом не было смысла. Кто спал бы под замком?

Когти царапнули по каменному полу за ней. Когда-то Рэя вздрогнула бы от страха. В этот раз она знала, кто это был. Она почти ощущала его теперь. Его жар. Его силу. Она звала Рэю, и она знала душой, когда он смотрел на нее.

— Куда ты меня привел? — прошептала она, озираясь.

Шар света озарил острые углы его лица, оттенил высокие скулы, рога и широкий лоб, глаза почти скрылись в тени.

— Показывая тебе это, Рэя из Собора, жрица, которая пошла против всего, чему тебя учили, я сильно рискую, — он сделал еще шаг ближе, широко раскрыл крылья.

Он выглядел как демон, идущий в бой. Рэя сглотнула, но смотрела на него. Он не запугает ее, как бы ни пытался. Она хотела сделать это.

— Понимаю, — ответила она. — Я тоже рискую, доверяя тебе.

— Ты мне доверяешь?

— Думаю, да, — ей нужно было чем-то доказать это. Убедить его, что она не врала, пытаясь собрать больше информации о нем, чтобы потом передать это Высшей жрице.

Рэя еще никого не убеждала в том, что не врет. В Соборе знали, что она не врала, иначе она пострадала бы от худшей боли. Этот мужчина не заставил бы ее так страдать.

Но он не знал, кем она была. Они строили хрупкие отношения, да. Дружба не означала моментальное доверие.

Рэя расправила плечи и стиснула зубы.

— Я верю тебе. Думаю, в Соборе творится зло, и я не хочу, чтобы это продолжало. То, что ты покажешь, останется между нами. Я помогу тебе выяснить правду, даже если придется навредить людям, вырастившим меня.

Ее чуть не убили эти слова. Она не хотела никого разочаровать.

Ее разум напомнил ей, как Высшая жрица хмуро глядела на нее. Даже в водном облике она пугала Рэю. Она переживала, что Высшая жрица снова причинит ей боль или кому-то важному для нее. И это было неправильно.

Хоть она боялась Лорда и всего, что он представлял, она знала, что он ее не ранит. Он не хотел ее ранить.

Она сжала кулак. Жжение магии на большом пальце растекалось, согрело ее кости, как теплые объятия, которые она хотела в детстве.

Уриэль смотрел в ее глаза. Он искал там правду, и она не знала, как убедить его чем-то, кроме слов. Рэя медленно выдохнула и добавила:

— Я не хочу больше никому вредить. Я хочу, чтобы моя магия творила чудеса, но я не хочу, чтобы она давалась ценой боли.

Он кивнул.

— Мы посмотрим, как ты верна, Рэя. И как сильно ты хочешь измениться.

Уриэль поднял ладонь, и она услышала щелчок, словно огнива. Вспышка огня попала на пруд масла, который она не заметила, стоя рядом с ним. Огонь озарил комнаты. Он побежал по маслу в глубины. Оранжевый огонь наполнил каменную комнату светом.

Сначала он обжигал ее глаза. А потом Рэя увидела и прижала ладони ко рту в беззвучном ужасе.

Они были в гробнице. И в каждой стене лежали сотни тел.

Сотни красных мантий, из которых кровь все еще текла на пол.

ГЛАВА 23

Он думал об этом часами прошлой ночью. Жрица могла быть полезной. Он не мог использовать их магию, только видел последствия. Если он уговорит ее идти по этому пути с ним, может, она сделает то, что он хочет.

Но это было несправедливо.

Он не должен был бросать ее так в огонь. Ее глаза расширились, она смотрела на тела. Он слышал, как колотилось ее сердце в груди, видел трепет ее пульса, когда она прижала ладони ко рту.

Он знал, как это выглядело. Сотня укутанных тел, уложенных как мумии, делали его ненормальным. Она думала, что он убил их всех. Может, голыми руками.

Уриэль должен был хотя бы уточнить, что он убил не всех. Некоторых — да. Других он просто нашел после того, как они исполнили некие чары, которые оказались больше, чем могли выдержать их физические тела. Алхимики всегда играли со злом, которое легко могло ударить в ответ, если не быть осторожным. А они не осторожничали.

Но он не уточнил. Она сказала, что доверяла ему, и это был идеальный шанс проверить это.

Ее взгляд блуждал по стенам. Рэя смотрела на тела так, словно они пошевелятся, если она будет глядеть на них слишком долго. Он тоже такое чувствовал.

Эта комната влияла на разум. Может, то были остатки магии, ужасные кошмары, созданные душами, запертыми в их телах. Воздух был густым, застревал в легких и путал мысли, и он почти видел, как тела двигались, хотя это было невозможно.

Уриэль шагнул ближе.

— Ты сказала, что готова сделать все, чтобы раскрыть правду.

— И потребуется это? — прошептала она едва слышно. — Они все мертвы.

— Я их не убивал, если ты об этом думаешь.

— А мешок из таверны?

Уриэль указал на один из столов дальше в комнате. Она могла еще не видеть его своими слабыми человеческими глазами.

— На столе впереди нас.

— Что в мешке?

Он в этот раз ответил сразу:

— Голова алхимика. Они добыли ее у меня от другого человека, убившего это существо, — он неуклюже прошел к столу. Он все еще держал в руке щипцы с нитью магии, ему нужно было опустить нить в банку, пока она не сбежала. Но он не хотел заставлять Рэю двигаться быстрее, чем ей было удобно.

Редким людям было уютно рядом с мертвыми, особенно телами тех, кого они знали. Знать, что даже в смерти они были у врага? Уриэль знал, как ее народ смотрел на Жутей. Они были монстрами. Животными.

Теперь ему нужно было доказать, что его вид был куда хуже.

— Есть правила у человеческой жизни, — сказал он, добравшись до стола. — Внешний вид тела может многое рассказать. Здоровье. Как человек о себе заботился. И где его душа.

Он не слышал ее шаги за собой. Уриэль вздохнул. Он думал, она была храбрее.

Он уже снял крышку со стеклянной банки. Она была готова для магической нити. Он бросил ее в банку, закрутил крышку и поднял на уровень глаз.

— Я почти всю жизнь посвятил пониманию внутренней работы алхимиков и жриц. Понимаю, что моя магия делает с ними.

Несколько шагов прозвучали в комнате, но после пятого она потеряла смелость.

— Что делает твоя магия? — спросила она. — Что она делает со мной?

— Я не знаю, что она делает с тобой. И не узнаю, пока не увижу твое тело после смерти, — он стиснул зубы. — Ты используешь магию иначе, Рэя. Я уже говорил это.

— А они?

— Я знаю, что она делает с теми, кто заставляет мир ломаться и разбиваться силой воли, — он опустил ладони на мешок и ждал. Ей нужно было подойти. — Я хочу показать тебе внутренности монстров. Позволь доказать, что они, а не Жути, чудовища.

Она направилась вперед, и он ощутил ее у своего бока. Он еще никогда не был так впечатлен жрицей.

Уриэль всегда считал их орудиями. Они были женщинами, которыми он мог играть, как на инструменте. И они никогда не думали, почему он давал им ту или иную информацию.

Эта видела ее народ так же, как он. Она видела сердца и разумы тех, кто обитал в Соборе, и она понимала, что они не были хорошими. Она понимала, что в их сердцах горела неестественным огнем ненависть.

Он опустил взгляд. Рэя смотрела на стол. Шарик света, созданный ею, был тусклым. Он подпрыгивал в воздухе, но медленнее. Словно даже его магия, хоть и измененная ее мыслью, не хотела видеть то, что было в мешке.

Она глубоко вдохнула, опустила ладонь на стол.

— Это голова алхимика? Зачем тебе это? — она указала на тела, хотя не смотрела на них. — У тебя их много.

— Каждый уникален, — может, не стоило показывать ей голову. Пока что. Она не понимала еще, что было внутри них. Уриэль протянул руку. — Идем. Сначала я покажу тебе, что у алхимиков внутри.

Она смотрела на его ладонь с когтями, словно он мог выцарапать ей глаза. Или вырвать сердце из ее груди. Она могла бояться такого.

И он мог убить ее, как хотел. Он не стал бы врать, если бы она спросила, на что он был способен. Он был Жутью.

Жути могли делать, что хотели.

Как и когда он учил ее магии, Рэя опустила ладонь на его, словно птицу, трепещущую в клетке. Прирученную, но еще дикую. Он повел ее по залу к одной из дыр с алхимиком.

Он не должен был показывать ей такое. Ее ладонь дрожала. Она боялась или была в шоке от происходящего. И он не хотел так поступать. Она была такой доброй, слишком хрупкой для такого давления.

К сожалению, у них не было выбора. Ей нужно было понять, что тьма в замке была не просто так. Он не был безумцем, режущим людей, которые были когда-то ее семьей, чтобы просто покопаться в их телах. В его работе был смысл.

Уриэль остановил ее и потянулся во тьму. Подставка с телом выкатилась на смазанных колесиках и остановилась со звяканьем.

Алхимик там был когда-то очень сильным. Но слишком углубился в магию, и Уриэль был там, когда алхимик попробовал невозможное заклинание. Он выгорел изнутри, но магия успела оставить след.

Он раскрыл грудь мужчины, кожа лежала на его теле как крылья. Уриэль не смотрел на кожу, и ему нужно было, чтобы Рэя смотрела на тьму внутри тела мужчины. Тело было очень старым. Оно уже напоминало мумию.

— Видишь? — Уриэль указал на высохшие ребра мужчины. — Метки, Рэя. Сосредоточься.

Она склонилась ближе, и он знал, что она видела. Руны на почерневших ребрах мужчины. Руны, которые когда-то были словом силы, уничтожили его.

Она произнесла слово губами, но не оживила голосом. Он был благодарен за это. Уриэль не был готов к тому, чтобы она вспыхнула огнем. Он не знал, как это произнести, но она знала.

Может, все жрицы могли читать язык внутри тел. Он надеялся, что она сможет рассказать ему больше. Какие чары убили их? Каким был предел их магии?

Рэя посмотрела на него, хмурясь.

— Такая магия запрещена.

— Что?

Она указала на метку, палец еще дрожал.

— Эти слова нельзя произносить вслух. Книги заперты в недоступной секции библиотеке, только самые сильные алхимики и жрицы могут туда пройти. Я знала этого мужчину. Он не был из них.

В ее словах было много деталей. И он задал вопрос:

— Откуда ты знаешь, что это слово запрещено, если ты не видела книги? Вряд ли ученице позволили бы их читать.

Щеки Рэи порозовели.

— Я пробиралась в ту секцию, когда никто не смотрел. Я не произносила слова, я просто хотела знать, какие они, чтобы я их не произнесла случайно.

— Да, ведь слова силы могут всплыть случайно, — Уриэль не сдержал улыбку, растянувшуюся на его лице. Она бунтовала против жриц дольше, чем они знали. Если бы Мириам знала, что она была в запретной части библиотеке, она не послала бы девочку к Уриэлю.

Высшая жрица думала, что послала в его царство идеальную пешку. А на самом деле послала любознательного ребенка, которому не давали расцвести. Теперь он мог дать ей это.

— Случайно, — повторил он. — Конечно. Насколько хорошо ты знала его?

Рэя убрала прядь волос за ухо и пожала плечами.

— Как и других алхимиков. Он много раз проходил мимо меня, но это не значит, что я говорила с ним. Они скрытные. Я с ними почти не имела дел.

Хорошо. Чем дальше они держали ее от тех существ, тем больше был шанс, что она поможет ему.

Уриэль убрал тело алхимика в стену и потянулся за следующим. Он вытянул тело алхимика, это было просто скелетом к этому времени. Метка на лбу еще сияла красной силой.

— Что это?

Она посмотрела на тело, а потом в его глаза.

— Это схожая метка. Не то же слово, но тот же смысл.

Тревога сдавила его живот. Уриэль вытаскивал тело за телом, заставлял смотреть на них на разных стадиях разложения. Она проверяла руны, напрягаясь при этом. Он видел, как ее плечи поднимались к ушам. Она сжимала кулаки, шагая с ним по залу, глядя на алхимиков.

Уриэль знал, что давил на нее. Он знал, что эта тьма была для нее тяжелой. Но он должен был знать.

Когда он не мог уже выдерживать, он убрал недавнее тело с такой силой, что стена задрожала.

— Это не дает ответы!

— Дает, — ее тихие слова сотрясли его, задели глубины его души. — Ты еще этого не видишь, потому что не знаешь слова силы как я. Но эти тела отвечают на все твои вопросы, Лорд Жути.

Он мог упасть перед ней на колени, если бы не был таким гордым.

— Тогда скажи, Рэя. Что это раскрывает?

Она смотрела на него испуганными глазами, тело обмякло от поражения.

— Они все пытаются исполнить одни и те же чары. Слова силы — формы колдовства или оков. Они хотят поставить что-то на колени и поработить навеки. Если слово произнести правильно, оно сделает живое думающее существо куклой без своих мыслей и воспоминаний.

Он слышал свое неровное дыхание.

— Думаешь, они пытаются поработить Жутей?

— Нет, им плевать на Жутей. Одна попытка сковать рабочую пчелу не убила бы их, — она покачала головой, но он знал, что ее следующие слова будут знамением. — Думаю, они пытаются поработить тебя.

ГЛАВА 24

Рэя должна была уйти к другим жрицам. Она должна была вернуться в безопасность их рук и все им рассказать.

Он возил ее в таверну, там убил двадцать пять человек ради головы алхимика.

Он показал ей скрытую гробницу под замком, где хранил тела ее народа.

Он раскрыл эти тела, чтобы видеть руны на их костях, следы исполненной ими магией.

Жрицы будут злиться. Они вместе создадут такие сильные чары, что все Жути погрузятся в глубокий сон был сновидений. Они не поймут, что случилось, но будут знать, что разозлили сильных женщин.

Она этого не сделала. Потому что уже знала, что они ей скажут, что они повторят из своего обучения.

Руны не были словами силы, они были остатками от использования магии.

Алхимики не были злом, они делали работу, которую больше никто не хотел.

Она не должна была доверять Жутям.

Они были животными.

Рэя уже ни во что это не верила, и это было проблемой. Она думала об Уриэле как о равном. Может, он был даже умнее, чем она. Сколько человек могли исполнить магическое вскрытие и знать, что слова в теле что-то значили?

Хуже, его магия еще горела в ней. Она брала кусочки с каждым телом, которое они смотрели. Она не знала, что делала это, и вряд ли он заметил. Но теперь у нее была сотня нитей вокруг большого пальца, обжигающих ее ладони.

Жуть-страж отвел ее к крылу жриц, а потом повернулся и ждал, пока она откроет дверь. Рэя смотрела на дверь и поняла, что не могла. Хоть в той комнате с сестрами была безопасность, она не могла сделать это.

Она боялась их реакции на правду, страх бушевал в ее венах. Она едва замечала магию, поднявшую ее ладони, нити силы слетали с ее тела.

Рэя заметила, как Жуть сполз по стене и сел. Уснул. Его дыхание было ровным, а лицо — расслабленным.

Что она наделала?

Она ощущала шепот силы в ладони. Магия просто хотела помочь, знала, что Жуть ее не отпустит. Ей нужно было побыть пару минут одной, а магия хотела показать ей, что в поместье это было возможно.

Рэя не хотела спорить. Магия ощущалась древней, и если она знала, что Рэя могла побыть пару минут одна, в комнате без жрицы, слушающих у ее двери, то она пойдет за магией.

Сила повела ее в другую часть замка. Она сделала магию еще одним шаром света, как перед походом в склеп.

Огонек прыгал перед ее глазами, как восторженный ребенок, а потом полетел в тени.

Темные нити энергии, которые всегда прятались в углах комнат, гладили ее плечи, как ладони старых друзей.

Он словно шептали ей на уши: «Мы всегда были тут. Мы видели в глубинах замка многое, и мы знаем, что он прав. Алхимики плохие. Жрицы тебе врут. Ты тут одна, и рядом только монстр, которого тебя учили бояться».

Она не хотела больше его бояться. Она хотела, чтобы он рассказал ей правду.

И в этом была проблема.

Уриэль ей врал. Она знала, но ничего не могла с этим поделать. Он утаил какую-то часть правды от нее.

Почему он хотел знать, что делали алхимики? Она всегда знала, что между его и ее народом были разногласия. Она знала, что они забирали жизни у Жутей, и так было давно.

Жрицы забирали магию в свои тела и колдовали. Алхимики тоже так делали, хотя они были сильнее жриц.

Это объясняло, почему в склепе были только алхимики. Самые сильные ее вида были теми, кто мог колдовать сильной магией. Но они не были проводниками для Жутей.

Высшей жрице нужны были такие, как Рэя, чтобы забирать магию. Делать из нее кровавый камень. Отдать это алхимикам, а потом… что?

Она чуть не врезалась в стену, задумавшись. Каждое заклинание на костях алхимиков в гробнице говорило одно. Она не хотела говорить Уриэлю, что они были частью одного заклинания, так что сказала, что они были схожими.

Тени гладили ее плечи, трепетали как волны жара перед ее глазами. Они создавали пустую тьму, и она помнила, что должна была сделать. Заклинание.

Оно было на последней странице запрещенной книги. Заклинание превращало в раба и забирало все мысли. Все воспоминания. Делало чистой табличкой, где можно было поместить все, что хотел вложить в человека колдун.

Она помнила, как ее чуть не стошнило от той книги. А потом она увидела заклинание. Она стала задумываться, что алхимики делали с магией, которую она собирала для них.

Но она не спрашивала до этого. Рэю годами подавляли, учили бояться. Они сразу увидели бы, о чем она думала. Алхимики захотели бы ее смерти. Они заперли бы ее в коробке, и она никогда не увидела бы солнце.

Рэя дышала быстрее. Она не могла подавить панику и ощущение, что ей соврали даже тут. Она все еще была маленькой ученицей, которой никто не хотел открывать все. Только так, чтобы она слушалась и не сомневалась в приказах.

Магия горела в ее руках. Ее пальцы стали почти просвечивающими. Кости прижимались к коже, Рэя видела вены, сияющие силой.

Она устала быть пешкой.

Она устала быть ученицей, которую никто не замечал.

Хватит. Пора было Лорду Жути понять, что она была не просто жрицей. Она была сильной, и если он не скажет ей правду, она заберет ее с его языка.

Рэя не знала, как долго шла к его кабинету. Она плохо управляла телом, магия несла ее по коридорам, тени ниспадали с плеч плащом. Ее разум требовал справедливости.

Две Жути стояли у его кабинета. Она едва замечала свои движения или использование магии. Ей нужно было только поднять руку, и Жути отодвинулись. Они прижались к стенам, их головы повернулись так, что они не могли смотреть на нее.

Дверь его кабинета распахнулась, ударилась об стену так, что дверь треснула по центру. Ноги едва касались пола, она скользнула к Уриэлю, который ждал ее у стеллажа, ведущего в склеп.

Он будто ожидал, что она вернется. Он скрестил руки на широкой груди и смотрел на нее.

— Ты мне врешь, — прошептала она, голос был гулом грома вдали. — Ты знаешь больше. Намного больше, и скрываешь это от меня.

— Я знаю столько же, сколько и ты.

Она почти ощущала вкус в этот раз. Его ложь делала воздух пеплом в ее легких, и она знала, что он не хотел говорить ей. Не хотел делиться.

Она недовольно зарычала, и звук перешел в визг гнева.

— Говори! Что ты скрываешь? Ты столько показал мне, такому меня подверг, и ты должен знать больше, чем говоришь. Я это чувствую!

— Я не знаю ничего другого.

Снова ложь. Сила пылала в ее руках, и в этот раз она выпустила ее. Белый свет горел в ее теле, вырвался из ее ладоней и устремился к нему. Тени плелись за этой магией, закрыли ее от его взгляда. Рэя подошла вплотную к нему.

Жути гремели у двери. Они кричали Уриэлю, Рэя узнала голос его правой руки, Гектора. Жути хотели своими сильными мышцами оторвать голову от ее тела.

Она широко растопырила пальцы и направила ладонь к двери. Тени собрались, и магия пульсировала на дереве. Она создала сияющую сеть звездного света, чтобы Жути не могли войти.

Это было только для нее и Уриэль. Только они двое, чтобы понять, какой была ситуация между ними.

— Я использую твою магию, чтобы вырвать воспоминания из твоего разума, — прорычала она. — Ты показал мне, как это делать. Я могу оставить только жидкость.

— Ты не посмеешь, — но его крылья раскрылись широко, словно он боялся ее.

Рэе не нравилось, какой сильной она себя ощущала от этого. Она не хотела, чтобы ее боялись, но она хотела, чтобы он говорил. Чтобы слова срывались с его языка, слова, которые он должен был сказать ей.

— Не испытывай меня, — ее ладони дрожали от проклятия, которое вытащит из него все мысли. Всю правду, которую он ей не давал. — Ты знаешь, что я из них, Уриэль. Я могу это сделать.

Он подвинулся к чему-то рядом с ним. Рэя могла остановить его, но хотела знать, куда он тянулся. К оружию? Он не видел ее с тенями, прилипшими к лицу.

Уриэль вытащил что-то и поднял перед собой как щит. Рэя чуть не наколдовала то, что выбросило это из его хватки, чтобы посмотреть, что он сделает дальше, но поняла, что он делал.

Это был поднос для еды. Серебряный металл не полировали много лет, но он все еще отражал будто зеркало. И монстр, которого он показал, отличался от отражения, которое она привыкла видеть.

Красные вены тянулись по ее шее, словно ее отравили. Они были и на впавших щеках, у глаз, окруженных тенями. К ее ужасу, она смотрела в свои глаза, и все расплывалось.

Она с ужасом охнула и отпустила всю магию. Она упала на колени, прижала кулаки к камням, пытаясь перевести дыхание. Рэя хватала ртом воздух, но не могла наполнить легкие, ведь видела свой величайший страх в том зеркале.

Использование силы превратило ее в одну из них. Она не была похожа на себя или жрицу.

Она выглядела как алхимик.

— О, боги, — прошептала она. Она выглядела как монстр.

Поднос застучал по каменному полу рядом с ней. Жуть ворвался в комнату, ее магия уже не мешала ему войти. Она слышала, как кожистые крылья шуршали, стражи потянулись к ней.

Может, они бросят ее в подземелье. Она была зверем, который чуть не навредил их королю, потому что ей захотелось узнать больше.

— Стоять, — голос Уриэля ударил как хлыст. — Оставьте нас.

— Милорд, — голос Гектора был готовым к спору.

— Прочь, — прорычал он. Спорить с Лордом Жути не вышло бы, он одним словом дал понять, что побил бы любого, кто попробовал бы.

Жути покинули комнату, но она была уверена, что они успели пару раз зло посмотреть на их лидера.

Они должны были настоять, чтобы он оставил их. Если кто-нибудь ворвался в его комнату с такой силой на руках, требуя правды… она понимала их сомнения.

Дверь за ними закрылась со щелчком.

Уриэль опустился перед ней на колено, коснулся ее спины ладонью с когтями.

— Я не должен показывать тебе так много и так быстро.

— Что ты знаешь? — голос оборвался от всхлипа. — Почему мне не говоришь? Почему не говорил, что использование маги…

Она не могла закончить предложение, дрожала от ненависти к себе. Она была как они. Как монстры, какими она не хотела становиться.

Уриэль не спрашивал, хотела ли она его помощи. Он сунул ладони под ее руки и поднял ее. Рэя дала ему усадить ее на тот же стул, где она уже была. Она слепо смотрела вперед.

Он вложил бокал в ее ладони и сказал:

— Пей.

— Что это?

Уриэль прислонился к столу перед ней.

— Думаешь, я отравлю тебя сейчас?

— Я пришла в твой кабинет, словно стала алхимиком, — она попыталась улыбнуться, но это ощущалось неправильно. — Я тебя не обвинила бы.

— Я не убью тебя из-за одной ошибки, Рэя, — он коснулся пальцем дна чашки и накренил ее к губам Рэи. — Пей. Тебе станет лучше.

Она выпила.

Уриэль придерживал чашку. Ее ладонь дрожала без его помощи. Вода пролилась бы на нее.

Когда она закончила, он забрал бокал и поставил на стол. К ее удивлению, после прохладной воды ей стало лучше.

Он смотрел на нее, словно оценивал, могла ли она выдержать больше сегодня. Она не отступила, и он вздохнул.

— Что ты хочешь знать?

— Магия. Почему я могу использовать ее, а другие — нет?

— Думаю, это связано с твоим происхождением или силой воли. Я не знаю ответа. Но редкие алхимики могут владеть такой силой.

Ответ не был хорошим. Рэя покачала головой.

— Тогда почему только алхимики могут применять самые сильные чары?

— Они не одни могут, этому тебя учили. Я встречал многих сильных жриц, которые тоже могли колдовать, — он постучал когтями по столу. — Ты — одна из них, хотя ты видела, что случалось с теми, кто пытался применять то, что было им не по силам.

Да. Те тела останутся в ее памяти до конца жизни.

Рэя сглотнула, погрузилась глубже в вопросы, которые изменят ее навеки.

— Ты должен сказать, что меня оставили в Соборе ребенком. Это так?

Мышцы на плечах Уриэля напряглись.

— Эту историю они рассказывают детям в Соборе.

Ее мутило.

— Это правда?

— Нет, насколько мне известно.

Слово ударило по ней, словно он вонзил нож в ее живот. Ее не бросили. Ее родители еще могли быть там, гадать, где их девочка. Значит…

— Меня забрали из семьи силой?

Он холодно смотрел на нее.

— Многих из вас — да.

Она посмотрела на свои ладони, раскрыла их на коленях и увидела кости скелета. Хрупкие. Но способные на огромную силу.

— Они сделали меня монстром. Таким, как они.

Уриэль зарычал. Звук загремел в его груди, вырвался из его рта живой бурей.

— Тебя похитили. Забрали у семьи ребенком, вырастили среди монстров, но ты веришь, что они сделали тебя такой же?

Рэя подняла голову.

— Разве нет? Я видела, какой я стала. Ты тоже видел. Я одна из них, Уриэль.

— Ты не одна из них. Ты не смогла бы быть, даже если бы попыталась, — он раскрыл крыло, накрыл ее им, как одеялом. Тепло плотно окутало ее. — Если я чему и научился в своей долгой жизни, так это тому, что облик не связан с тем, что в сердце.

Может, он просто жалел ее. Может, он говорил честно. Рэя уже не знала, что было правдой.

Она ощущала себя спокойнее с его крылом на плечах, пока она разваливалась. Может, он был прав. Может, облик не был связан с тем, что было внутри человека.

Но она все еще горевала по своей красоте, хоть та и не была выдающейся.

ГЛАВА 25

Он оставил девочку на ночь в своих покоях. Другие жрицы еще несколько дней продержатся без вопросов, и он не мог отправить ее к ним в облике живого скелета.

Ее кожа выглядела так, словно он сделал ее мумией. Он знал, как это сделать, но не делал с ней. У него был опыт с телами алхимиков. Но с ней он этого не делал. Это была магия. Она выжигала изнутри.

Уриэль переживал из-за ее новой версии. Она была такой хрупкой. Он вручил ей книгу, чтобы занять, перед тем, как уйти, и она почти сразу порезала палец об страницу. Она могла истечь кровью до того, как он найдет способ спасти ее.

А ему нужно было спасти ее.

Рэя проявила себя надежной. Она использовала магию, которую он ей дал, слишком много, но она не применяла те же чары, что и алхимики. Слова силы не срывались с ее губ. Она использовала магию так, как ее нужно было применять.

Не силой. Рэя хотела, чтобы ей помогли.

И мир отвечал болью.

Теперь он должен был собрать ее. Она не могла стать монстром, и он не хотел создавать иллюзию, чтобы никто не знал, какой хрупкой она стала. Ему она нужна была здоровой, чтобы они разобрались во всем вместе.

Ему нравилось, когда жрица была рядом. Это было впервые.

Уриэль не хотел, чтобы магия поглотила ее изнутри. Он собирался уберечь ее любой ценой.

Потому он искал в вещах мертвых алхимиков, уверенный, что что-то упустил. Они должны были знать, что магия могла их убить. Сжечь их души. Они видели, как это случилось со многими другими, так что хоть один из них должен был принять меры предосторожности.

Чары в кармане. Амулет для защиты…

Он замер и опустил ладони на бедра. Это не было полезным.

Каждый алхимик умер. Если бы у них были чары, которые могли им помочь, они бы сработали.

Где найти чары или амулет, которые спасут ее?

— Милорд? — позвал кто-то у лестницы склепа.

— Я просил уединения! — закричал он.

Когти стучали по ступенькам, шуршали крылья.

— Ты часто просил одиночества в последнее время. Словно забыл, что ты — Лорд.

Гектор. Он не знал, как оставить в покое. Уриэль выпрямился у груды вещей и ждал, пока его друг войдет в склеп.

Гектор, что ожидаемо, сморщил нос. Он не любил это место, не проводил тут время. Как только они договорят, его друг побежит в свою комнату смывать запах с кожи. Словно тут были запахи.

— Чего ты хочешь? — прорычал Уриэль, ожидая спор от Гектора. Он редко говорил с Уриэлем, если только не приходил пожаловаться.

— Девушка все еще в твоей комнате.

— Ты о жрице? Я в курсе. Я давно не принимал в своих покоях женщину, уверен, это у всех вызвало тревоги, — он закатил глаза и повернулся к вещам алхимиков. — Я кое-что ищу, Гектор. Если пришел жаловаться, сделаешь это позже. Когда я закончу.

— Ты никогда не закончишь, — Гектор прошел по вещам, которые Уриэль бросил через плечо, и встал перед ним. Он раскрыл крылья над вещами на полу. — Можешь меня послушать?

Уриэль недовольно выдохнул, а потом выпрямился. Он прижал крылья к бокам и стиснул зубы.

— Что?

Его друг открыл рот, закрыл его, и его щеки стали цвета угля.

— Я за тебя беспокоюсь.

Это было новым. Гектор всегда понимал одержимость Уриэля изучением алхимиков. Он мог понять, что Уриэль стал ближе к ответам.

Потому он мог отодвинуть дела. Жути не нуждались в Лорде. Местные жители поставляли еду. Замок был чистым, а где не был — тем Жутям было все равно.

И из-за этих безумных существ он яростно пытался понять, что случилось с ними. Все было связано с ними. С теми, кого он потерял.

— Почему ты переживаешь? — он нахмурился. — Я почти разобрался во всем, Гектор. История не важна, магия важна. Она может направлять магию. Ты ее видел.

— Да, — Гектор прищурился, воспоминание проступило на его лице. — Я думал, что этого хватит, чтобы ты остановился. Она выглядела как они, Уриэль.

— Это доказывает, что они — не божества. Гектор. Они не создали нас, как они говорят. Они — люди.

А люди были слабыми. Он должен был найти слабость алхимиков. Брешь в их броне откроет путь к их душам, чтобы он вырвал их из их тел и послал в эфир.

Уриэль не понимал желание в груди. Он знал только, что хотел покончить с алхимиками. Он хотел слышать их крики боли, чтобы они полили о пощаде, а он отказал.

— Я понимаю, что ты веришь, что эта девочка — ключ ко всему…

— Так и есть, — перебил он. — Я не верю, я знаю, что она — ключ. Она может использовать магию, беря ее у нас. Если бы я только мог исцелить ее, чтобы ее тело не сгорало, как у них.

— Ты себя слышишь? — закричал Гектор. Он неловко кашлянул и продолжил с уважением в тоне. — Ты звучишь как фанатик. Словно она — богиня, которая может всех нас спасти. Это не ты, Уриэль.

— Она — не богиня. Она жрица, и ты знаешь, какими сильными они могут быть, — Уриэль указал на стену, где были тела алхимиков. — На их телах записаны тайны. В их плоти. Она может читать слова и знает, что они пытались сделать. Они хотят поработить нас.

— Мы всегда это знали, — Гектор покачал головой и отпрянул на шаг. Он словно стал бояться Уриэля. — она играет тобой, как все они.

Уриэль увидел бы это. Жрица Гектора могла играть им, как ей хотелось. Он понимал, что другие Жути боялись, что его очаровала эта жрица.

Он не был марионеткой. И он не был так слаб, чтобы его искусило тело женщины.

Теперь она была как призрак. Когда-то она была сильной, ее способности были невинными. Он должен был собрать ее по кусочкам, ведь он дал ей доступ к этой силе.

Он не дал ей границы. Собор тоже не дал бы ей их. Он должен был понять, что сила захватит ее. Под его домом были тела, он знал, что случалось с теми, кто играл неизвестной магией.

Уриэль покачал головой.

— Я не могу быть тем, кто даст ей сгореть. Да, она одна из них. И я все еще не верю, что она не разобьет это здание, если ей этого захочется. Но я не монстр. Мы не монстры. Так что мы исцелим ее, ведь она это заслужила.

— Я слышу мудрость в твоих словах, — процедил Гектор. — Но я не верю, что мы можем ей доверять. У нее нет ответов, Уриэль. Даже если она думает, что они есть.

— Я тебя слышу, старый друг, — он просто не соглашался.

Было время, когда они совпадали во взглядах. Они много раз бились, построили этот замок по кирпичу своими руками. Они смотрели, как сотни Жутей страдают от безумия. Гнева. Голода.

Уриэль поймал Гектора за шею сзади. Он притянул друга ближе, прижал его лоб к своему.

— Я тебя слышу, — повторил он. — Я понимаю твои страхи, знаю, что они родились из благородства и уважения.

— Не ведись на чары жрицы, — сказал Гектор, его слова были эхом того, что он говорил раньше. — Она предаст всех нас.

Уриэль отпустил его, дал Гектору уйти. Его друг, как ожидалось, перекрестился, а потом поднялся по лестнице.

Когда-то Уриэль посчитал бы слова друга знамением. Он понял бы, что Жути боялись эту женщину, и ему нужно было убедиться, что она не заденет его народ. Но теперь эта Леди Смерти, которую видели во снах его подданные, пришла к нему во сне.

Уриэлю снилось, что она поможет ему остановить безумие. Ему снилось, что будет летать с ней, но не на кожистых крыльях демона, а на белых пернатых крыльях с позолотой.

Он не знал, были ли сны правдой, откуда они взялись, или что ожидать от будущего. Но он знал глубоко в душе, что эта женщина была важнее, чем любая другая жрица в истории этого мира.

И что он не остановится не перед чем, чтобы убедиться, что она будет жива и здорова в конце.

Он повернулся к груде вещей алхимиков, глубоко вдохнул и продолжил там рыться. Если уйдут часы, так тому и быть. Если он днями будет искать способ исцелить ее, вернуть ей юность, он сделает это.

Рэя не будет долго мумией или хрупкой женщиной. Она была его жрицей.

А Жути служили своим жрицам до конца.

ГЛАВА 26

Рэя стояла перед накрытым зеркалом, задержала дыхание и досчитала до десяти. Ей не хватало смелости посмотреть на свое отражение, но она собиралась сделать это.

Его спальня была причудливой и милой. Теплой везде, где должна быть. Ковер из меха скрыл холодный каменный пол. Камин в углу всегда горел. Шкуры лежали на его кровати, и даже простыни были теплыми.

Слабый жар растекался по телу от осознания, что она спала в его кровати. Но ощущения были слабее, чем могли быть раньше.

Если приглядеться, в жаре можно было узнать желание, но она так устала. Была измождена. Выгорела от магии, которую применяла, и страха из-за своей внешности.

Рэя подняла ладони и посмотрела на морщинистые худые пальцы, гадая, откуда они взялись. Вчера ее ладони выглядели не так.

Тонкая кожа в одних местах сильно натянулась, в других свободно свисала. Порез на ладони от прикосновения к кусочку бумаги болел. Теперь ее могла ранить книга.

Уриэль скрыл зеркала перед тем, как она проснулась. Когда она спросила, что он сделал, он сказал, что не хотел, чтобы она себя увидела. Пока что.

Он забыл, что она уже видела ущерб. Рэе снился он всю ночь. Она просыпалась в панике, поднимала ладони к лицу, надеясь увидеть, что они будут снова молодыми, но этого не было. Она все еще была древней, ужасно постаревшей, уничтоженной магией, лишившей ее юности.

Она боялась, что магия выжгла ее изнутри, как трупы в склепе. Дышать было больно. Она попыталась пройти по комнате, а не только сидеть, но от этого ныло все тело. Она словно вдыхала огонь, пыль и пепел.

Рэя вздохнула и убрала ткань с зеркала.

Ее внешность не изменилось. Глаза погрузились глубже в череп, зрение было размытым, в глазах не хватало влаги. Она видела красные вены и обвисшую кожу. Кости выпирали, словно из бумаги. Рэя скривилась.

Она должна была закрыть зеркало. Дать разуму отдохнуть от ужасов.

Но она не сделала это.

Рэя оставила ткань на полу, отошла, села на стул и продолжала смотреть на ущерб. Она сделала это с собой. Никто не был виноват в произошедшем, и она не собиралась прятаться от этой правды.

Магия лишила ее всего. Она использовала слишком много своих сил и души, а потом произошло это.

Или что произошло?

Рэя пыталась понять. Алхимики были куда сильнее, чем она, и у них было больше магии, чем у других. Уриэль считал, что слово силы оказалось слишком мощным для их тел. Теория была хорошей, но не звучала правдой.

Любой мог использовать любое слово силы. Потому книги были заперты, чтобы их никто не нашел. Только те, кто знал о книгах, мог использовать слова, но даже тогда они старались придерживаться минимума.

Казалось, превращение стекла в бабочку забирало больше сил, чем убрать с дороги несколько Жутей. Она не думала, что использовала тогда так много магии. Она ощущала только гнев и ненависть.

Рэя подперла подбородок кулаком.

Бабочки были из чуда. Она всегда создавала существ света с любовью и надеждой. Они жили, потому что она так хотела, да. И, может, потому что она видела какое-то слово силы давным-давно, она даже не помнила, когда.

Это не казалось верным. Оно не совпадало с тем, что она узнала от Уриэля, и с тем, что она видела. Магия все еще сияла на ее большом пальце, тускло, там, где она намотала нить раньше. Словно магия, которую она взяла у него, осталась там. Была выжжена на ее коже как напоминание о том, что она могла делать.

Магия не хотела вредить ей. Магия еще пульсировала в ее венах, готовая к использованию, хотя тело болело от усталости.

Когда она превратила мужчин в статуи, о чем она думала?

Она не считала их плохими. Она помнила только страх и желание, чтобы они остановились. Не их смерти. Она не ненавидела их. Она даже не злилась на них за нападение на нее и Жуть.

Дверь открылась, и Уриэль вошел с опущенными плечами, крылья волочились за ним. Он медленно закрыл дверь, ведя себя так, словно подвел короля.

Он повернулся к ней с печалью на лице.

— Я ничего не нашел.

Она склонила голову и сдвинула брови.

— А что ты искал?

— Способ исправить это, — он указал на ее дрожащее морщинистое тело. — Это моя вина. Я не должен был учить тебя использовать так много магии. Я не могу… терпеть, зная, что сделал это с тобой.

Это было мило, но он мешал ей размышлять. Она была на грани чего-то важного. Он должен был давно это увидеть.

Рэя выросла в Соборе. Она видела магию всю жизнь. Украденную. Забранную. Вырванную у людей, Жутей и других жриц, чтобы чары сработали правильно.

Она подняла руку, чтобы он молчал. Хмурясь сильнее, она рылась в воспоминаниях.

Магия пульсировала на большом пальце. Она ощущала, что магия хотела помочь ей, повести ее мысли в нужную сторону. И она позволила.

— Почему ты используешь магию? — спросил Уриэль. Его далекий голос звенел от тревоги. — Ты слишком хрупкая, Рэя. Хватит. Прекрати это делать.

Она не думала, что ей это навредит. Она была уверена, что магия не могла ей навредить, пока Рэя не надавит на нее с приказом сделать это.

Кусая губу, Рэя пыталась думать обо всей магии, которую видела. Алхимики всегда пытались навредить кому-то. Даже своим самым большим заклинанием она не хотела никому навредить.

Все ее мысли вели к одному заключению.

Она выбралась из царства эфира и жестом попросила Уриэля помочь ей встать.

— Иди сюда, — сказала она. — Отведи меня к зеркалу.

Он подошел, но прорычал:

— Это слишком. Ты не в той форме, что была вчера.

— Знаю, — Рэя знала это лучше всех. — Думаю, я поняла магию, и почему в твоем склепе все те алхимики выгорели.

Уриэль взял ее под руку и отвел к зеркалу. Он дал ей опереться на него, чтобы она не упала или споткнулась, но все равно проворчал:

— А я думал, что ты должна отдыхать.

— Нет отдыха, пока я не разберусь с этим для тебя, — пошутила она. — Что думаешь об использовании магии?

— Слова силы. Некоторые алхимики применяют их, не произнося слова вслух. Думаю, они овладели применением слова из мыслей, — Уриэль смотрел в ее глаза в зеркале. — Ты думаешь иначе?

Она прислонилась к нему, уставшая от того, что стояла, но он не дал бы ей упасть. Тепло его тело проникало сквозь ее тонкую кожу.

Рэя заметила, что он не отпрянул от нее. Не смотрел на нее с жалостью или отвращением. Он оставался уверенной силой, знал, что они помогут ей. Какой бы ни была цена.

А прошел всего день.

Она не знала, как выразить благодарность.

— Думаю, магия не в слове. Она в намерении.

Он приподнял бровь.

— Продолжай.

— Когда я остановила тех мужчин, магия не обожгла мое тело. Она просто сделала то, что я хотела. Когда я создавала бабочек, магия не вредила мне. Я не уставала. Я была полна энергии после того, как поработала с тобой в тот день.

Понимание расцвело в его глазах раньше, чем она закончила. Уриэль выпалил:

— Но когда ты пришла в кабинет, подумав, что я что-то от тебя скрывал, ты злилась. Ты не колдовала с добрыми целями или даже из необходимости.

— Ты скрывал от меня что-то, — исправила она. Она подчеркнула это, хоть они уже закрыли тему. — Но да, я злилась, мне было больно, и я хотела навредить тебе.

— Думаешь, важна эмоция за чарами, — его лицо сморщилось от мыслей, он хмурился, поджав губы. — Это идет вразрез со всем, чему меня или тебя учили о магии.

Рэя сжала его предплечье. Они выглядели мило в зеркале, хоть она была как мумия. Он сжал ее без сомнений, обвил рукой ее талию, чтобы не дать упасть. Ее ладонь нежно, без страха лежала на его руке, хоть он выглядел как демон.

Они доверяли друг другу. Она поняла это. Без вопросов. И она не знала, когда это случилось, потому что пару часов назад ужасно злилась на него.

Ее гнев пропал от его доброты и отчаянного желания помочь ей. Он уложил ее в кровать, заставил ее поесть и попить, хотя у нее не было сил. А потом часами пытался найти чары, которые исправили бы то, что она сделала.

Он был хорошим. До глубины души.

Хоть она не была хорошей, он хотел загладить вину. Рэя не могла отблагодарить его.

Она коснулась зеркала пальцем, обвела следы от магии, ее уродливые глаза.

— Можно взять у тебя немного магии? Думаю, я смогу это исправить, но не хочу больше ничего брать без твоего разрешения. Больше никогда.

Он улыбнулся, и это было как солнце после пасмурного дня.

— Ты — моя жрица, Рэя. Бери, сколько нужно и когда нужно.

Она потянула за его магию. Она взяла чуть-чуть, чтобы не навредить ни себе, ни ему. Она не хотела вредить. Его магия текла по ней, как вода из стакана, который он ей дал. Прохладная, успокаивающая боль.

Магия хотела помочь. Больше магии на ее большом пальце, потому что магию вели его и ее желания и нужды. Она дала магии работать, ощущала, как усталость таяла.

Она никогда не испытывала такую магию. Она словно оказалась среди прохладных брызг водопада. Вода стекала по ее телу серебряными искрами, оставляя ровную кожу.

Ее глаза остались открытыми, она не хотела упустить ни секунды преобразования. Она хотела, чтобы этот миг остался в ее памяти, чтобы она никогда больше не колдовала в гневе.

Ее глаза снова наполнила жидкость. Кожа стала плотнее. Сила вернулась в вены, и ее спина у его груди выпрямилась.

Это кончилось через миг, и она вдруг стала собой. Стояла перед зеркалом и улыбалась Уриэлю здоровыми зубами, а не обломками.

— Вот так, — прошептала она.

Магия тянула за ее сознание. Она чего-то хотела, и Рэя не запрещала.

— И последнее, — шепнула она.

Судя по блеску глаз, Уриэль уже знал, что задумала магия. Он ее послал? Это было возможно?

Ее волосы трепетали, словно ветер трепал их. Желтые пряди стали искрящимся золотом, словно она вплела в них металл.

Она повернула голову, глядя, как свет свеч сиял на ее волосах.

— Мило, — сказала она.

— Я подумал, что тебе это подойдет, — его голос был низким от эмоций, от гордости. — Ты выглядишь лучше, жрица.

— Я не нравилась тебе трупом? — спросила она, смеясь.

— Нет, — желтые глаза стали янтарными. — Ты доказала, что магию можно убрать. Но ты видишь, почему мы так нужны алхимикам и жрицам? Мы — не монстры. Мы — результат их злобы и ненависти. Существа, которых сделали сильнее, чтобы мы были их слугами, едой и силой.

Его слова сотрясли ее. Он испытал что-то раньше. Он не делился этим.

Рэя повернулась в его руках, была ближе, чем раньше. Дыхание Уриэля задевало ее волосы.

Она смотрела в его глаза, опустила ладонь поверх его быстро бьющегося сердца.

— Ты еще не все мне рассказал, да?

— Боюсь, я не могу это рассказать, — прошептал он. — Но, может, тебе удастся это увидеть.

Рэя знала, что он предлагал, и она не собиралась идти по тому пути. Она уже вернулась в свое тело.

— Последний разум, который я пыталась прочесть, растаял и вытек из носа человека. Я не буду так рисковать с тобой.

— Ты уже доказала нам обоим, что магия была ошибкой, — он опустил ладонь поверх ее руки, изящно окружил ее пальцы когтями. — Я вытащил тебя из разума того мужчины слишком рано. Это была моя вина. Я не верю, что ты навредишь мне, Рэя. И тебе нужно самой увидеть, а потом принимать решения.

Решения? О чем он? Рэя уже дала понять, что хотела помочь ему найти ответы о жрицах и алхимиках. Почему он сомневался в ней?

Она открыла рот, но он опустил ладонь поверх ее губ.

— Послушай, — сказал Уриэль. — Я иду по пути разрушения и смерти. Перед тем, как ты предашь всех, кто тебе дорог, мне нужно, чтобы ты поняла причину. Не с моих губ, потому что я сам едва это помню. Тебе нужно освободить мои воспоминания. Отпереть то, что скрыли алхимики.

Она понимала его желание, чтобы она увидела это, но…

Нет. Никаких «но». Рэе нужно было сделать то, чего он хотел, потому что ей нужно было знать. Она хотела все знать, и если нужно было побывать в его памяти, она сделает это.

Она кивнула.

— Присядь, Лорд Жути. И мы начнем.

ГЛАВА 27

Она старалась успокоить разум, Уриэль сел перед камином. Рэя думала, что и ей нужно сесть, но магия толкнула ее ближе к нему, желала ощутить его кожу под ее.

Может, это было ее желание. Рэе было сложно разделить это сейчас. Она знала, что собиралась проникнуть в его разум.

Она кашлянула.

— Есть то, что ты не хочешь мне показывать?

— Ты поймешь, что я хочу тебе показать, — ответил он со смешком. — В моем разуме стена, барьер. Кто-то давно установил это там, и только ты, пожалуй, можешь пройти сквозь этот барьер. Или, если повезет, разбить его.

Стена? Рэя нахмурилась.

— О какой стене ты говоришь?

— Кто-то не хочет, чтобы я что-то вспомнил. Думаю, мне важно это помнить.

Она слышала о таких чарах. Алхимики использовали их на крестьянах, которые видели слишком много. Они стирали воспоминания и отправляли людей домой.

Что за чары работали на Жути? Они были созданы из магии, потому было странно, что чары воспоминаний остались с ним. Значит, это были сильные чары.

Она опустилась на колени перед ней. Его ноги были по бокам от нее.

Она не знала, куда деть ладони. Магия настаивала, чтобы она коснулась его, но Рэя не знала. Где. Лодыжка? Это было слишком.

Рэя опустила ладони на бедра. Они строили дружбу, и она не давала себе смутиться. Он видел ее в худшем состоянии. Он не боялся ее прикосновений, когда она выглядела как мумия минуты назад.

Рэя глубоко вдохнула и успокоила разум, послала его магию под его кожу.

— Посмотрим, что я смогу сделать.

Магия повела ее по разуму Уриэля. Она ощутила его облегчение, когда она изменилась в зеркале. Он ощущал глубокую вину, когда увидел, как она прошла в его кабинет. Сила трещала в воздухе так, словно она была ходящей грозой, а не женщиной.

Рэя лишь пару минут гордилась тем, как выглядела, и магия повела ее дальше. Потом воспоминания были размытыми. Она не могла уловить ничего особого, пока не врезалась в стену так сильно, что зубы лязгнули.

Она видела стену. Не настоящую. Скорее мембрану в его разуме. Она удерживала воспоминания, но прогибалась под ее прикосновениями.

Странно. Рэя ощущала себя и перед гибкой мембраной, и на коленях у его ног. Ей нужно было пробить барьер и показать ему воспоминания, которых ему не хватало.

Были слова силы, которые могли пробить предметы. Она видела, как жрица, похожая на Холли, пробивала ими стены для Жути. Этих жриц посылали, чтобы убедиться, что Жути не нападут на Собор. Чары были сильными, порой взрывались.

Но это было неправильно. Она коснулась ладонью мембраны, ощутила, как та оттолкнула ее. Это была не стена. Это был барьер, который должен был вредить, а не защищать или мешать посмотреть воспоминания.

Это были не просто чары. Это была атака на Лорда Жути. Эта атака вредила ему веками.

Она отпрянула на шаг и посмотрела на барьер. Он тянулся в стороны, сколько хватало взгляда. Это был не пузырь, а линия. Черта, которую не удавалось пересечь, как бы он ни пытался.

Магия давила на ее душу, вела ее ладонь к барьеру. Она хотела коснуться его, покрыть больное место и сделать все лучше.

Может, это было как рана. Шрам, который остался на месте старой раны. Но шрам мог болеть, заживая. Думая так, Рэя прижала ладонь к липкой поверхности и шепнула:

— Исцели.

Словно это было слово силы, она ощутила, как свет льется из ее тела на мембрану. Паутина сияния поползла от ее пальцев. Она озарила мембрану, будто вены.

А потом стена пошла трещинами. Осколки, как от стекла, полетели в стороны, стало слышно отзвук крика.

Она слышала этот звук раньше. Высшая жрица выла так лишь раз, когда алхимик, который был ей дорогим другом, умер.

Значит, Высшая жрица поместила барьер в его разуме. Она не думала, что женщина была такой старой, но она и не спрашивала ее о возрасте.

Рэя не могла отвлекаться. Если Высшая жрица узнала, что барьер сломан, она вскоре попытается ответить на это. Рэе нужно было быстрее увидеть то, что было в голове Уриэля.

Она прошла в его воспоминания, как он показал ей в первый раз. Не смотрела, а стояла в его воспоминаниях, словно была там сама.

Ее ноги оказались на брусчатке улицы, темной и скользкой от дождя. Была ночь, но полная луна озаряла мир так, словно Рэя держала факел. Стена алхимиков стояла перед ней. Сотни красных мантий развевались от их силы, и лица скрывали тени.

Рэя задержала дыхание и посмотрела влево.

Уриэль должен был стоять рядом с ней. Он должен был находиться тут, расправив плечи, с рогами наготове, широко раскрыв кожистые крылья для атаки. Но это был не он.

Мужчина рядом с ней не мог быть Уриэлем.

Его кожа была карамельным шелком, такой гладкой, что он был словно сделан из меди. Мышцы двигались, такие идеальные, что было сложно смотреть. Длинные бледные волосы были убраны с лица, в них были золотые пряди, как у нее теперь. Но ее внимание привлекли белые крылья. Большие, белые, из перьев.

Она искала монстра, которого знала, но не видела его. Как бы ни вглядывалась. Судя по углу воспоминания, этот ангел был Уриэлем, но в этом не было смысла.

Она ощутила его магию, притяжение силы, а потом он появился в воспоминании. Уриэль проследовал за своей магией к ней, вышел из воздуха рядом.

Он тоже посмотрел на мужчину, и осознание появилось в его глазах.

— Ох, — прошептал он, слово звучало как молитва. — Теперь я помню.

— Кто он? — она посмотрела на огромное существо, которое медленно выпрямилось. Воспоминание было искаженным, ужасно замедленным.

— Это я, — он шагнул вперед, ладонь замерла над сердцем мужчины, а потом он опустил ладонь на свою грудь. — Так я выглядел до того, как…

Он не закончил.

— До чего? — спросила она.

Уриэль повернулся к алхимикам, и воспоминанию вернулась скорость. Мужчины в красном подняли руки, произнесли слово силы, которое она не узнала. Они потянули вместе магию из ангельского существа и обратили ее против него.

Не существа. Уриэля.

Он упал на колени, ладони впились в грудь. Он рычал.

— Прекратите безумие! — кричал он алхимикам. — Вы не знаете, к чему это приведет!

Они не остановились. Их слова врезались в него, ломали его спину, меняли форму костей. Облако закрыло луну, но Рэя все видела. Она видела, как из его лба появились рога. Его спина трещала, крылья менялись, перья сыпались на брусчатку.

Она чуть не отвернулась от ужаса. Это существо не должно было пострадать, она это знала в душе. Он не должен был так пасть, не от рук людей, обративших его магию против него.

И, когда это было сделано, на земле оказался монстр на коленях. Уриэль, которого она теперь узнавала, поднял голову. Красные глаза пылали гневом. Алхимики обвили его шею и пояс цепями.

Рэя подняла руки, копила силы, чтобы перейти к другому скрытому воспоминанию. Но ее перебил вопль:

— Папа!

Она повернулась со слезами на глазах. Мальчик бежал среди толпы алхимиков. Он толкал их, красная слизь их магии пятнала его голые плечи. Светлые волосы на голове сияли в свете луны.

Воспоминание снова замедлилось. Она смотрела, как ребенок бежал к отцу. К Уриэлю.

Алхимик схватил мальчика за длинные золотые кудри. Ребенка оттащили, он рухнул на попу. Он упал так сильно, что крик ударил по ее ушам.

Уриэль рычал в воспоминании. Красное сияние его глаз стало желтым, и он крикнул:

— Отпустите его!

Алхимики не послушались. Их красные мантии скрыли мальчика из виду.

Ее Уриэль нахмурился и шагнул к ней.

— Тогда это случилось, — сказал он. — Теперь я помню. И помню куда больше.

— Чем ты был?

— Нас звали Небесными, — он нахмурился сильнее. — Когда-то мы были божествами.

Она могла поверить в это после того, как видела, как выглядел его истинный облик.

— Зачем они делают это?

Но она знала ответ. Алхимики всегда хотели больше власти. Для этого они послали ее к нему. Они не остановились бы, а свергли самих богов.

И они преуспели.

Сердце билось в горле, она смотрела, как воспоминание таяло вокруг них. Уриэль мотал головой в серости эфира.

— Что-то не сходится, — пробормотал он.

Он не видел ребенка? Рэя хотела закричать ему посмотреть на мальчика, хотя бы упомянуть, что ребенок существовал.

У Уриэля был сын. Он забыл о ребенке, бормотал то, что не имело смысла. Да, смысла не было там, где вмешивались алхимики.

— Уриэль, — она попыталась отвлечь его.

Он не ответил.

— Уриэль! — повторила Рэя громче с гневом в голосе.

Он перестал расхаживать и посмотрел на нее.

— Что?

— Твой сын, — слова сотрясли ее тело, впивались в старую рану, которую она не помнила. — У тебя есть сын.

Пустота в его взгляде смягчилась, став сожалением.

— Да, я видел мальчика до этого в воспоминаниях другого алхимика.

— И ты не узнал, кем он был? — она хотела, чтобы он узнал что-то в ребенке. Она хотела, чтобы он узнал мальчика, чтобы поверить, что ее родители узнают ее, если она пересечется с ними.

Уриэль вздохнул, его плечи опустились.

— Я ничего не помнил, Рэя. Нет, я не знал, что он был моим сыном, но я видел, что с ним случилось.

Она не хотела знать, что алхимики сделали с ребенком солнца и магии.

— Где он? — спросила она, слова сдавили эмоции.

Взгляд Уриэля потемнел. Он махнул рукой, и серость его разума стала другим воспоминанием. Они видели его глазами другого. Воспоминание было мутным, порой она не могла различить картинки.

— Почему я не вижу четко? — спросила она.

— Это не мое воспоминание. Это от другого алхимика, и это старое воспоминание, — Уриэль указал на что-то в тенях. — Он там. Так он выглядит, когда вырос.

Воспоминание стало четче. Рэя увидела мальчика. Он был высоким и сильным, и он был похож на отца, с острыми скулами и четкой линией челюсти. Хуже, она видела в его лице и взгляде нечто знакомое.

Она облизнула губы и указала на мужчину.

— Я его знаю.

Уриэль не смотрел на нее. Он подошел к воспоминанию вплотную. Его глаза потемнели, голос стал ниже.

— Я тоже.

ГЛАВА 28

Рэя вытащила их из воспоминаний Уриэля как можно тише и нежнее. Она не знала, в каком он состоянии был, увидев это. И она знала, что другие воспоминания всплыли в его голове. Не одно воспоминание было за тем барьером.

Она открыла глаза и осталась между его ног, ладони лежали на его бедрах.

Уриэль открыл глаза и посмотрел на нее. Она старалась не смотреть на него с жалостью, потому что он не смотрел на нее так, когда она была слабой.

Вздохнув, она сжала мышцы под пальцами.

— Вот и все.

— Теперь мы знаем.

— Знаем, — она встала, колени скрипели от движений.

Рэя не сдержалась и проверила ладони. Убедилась, что они были все еще юными и гладкими. Может, это было мелочно, но она не хотела снова стать ужасной, какой была целый день.

Обрадовавшись, что ее облик не изменился, она прошла туда, где видела чайник. В нем должны быть травы и вода. Она тряхнула металлический контейнер, услышала плеск. Она подняла ручку, отнесла чайник к огню и повесила над ним.

— В шкафу есть кое-что для меня, — пробормотал он.

Рэя вернулась и открыла шкаф, на котором стоял чайник. Внутри был сосуд с чем-то, похожим на виски, и два стакана. Она хотя бы знала, где была его голова.

Вздохнув, она принесла ему виски и вручила бутылку.

— Я буду немного в чае, когда он заварится.

— Тогда я не выпью все без тебя, — он отсалютовал сосудом, приподнял его и выпил половину, а потом опустил. — Вряд ли я хотел вспоминать это. Я не знаю, стал ли с ними счастливее.

— Я бы ощущала такое же на твоем месте.

У него был сын. Мальчик стал алхимиком, и они оба видели его раньше. Она не могла представить бурю в голове Уриэля.

Если он вспомнил все из жизни до того, как его сделали монстром, он должен был помнить мальчика. Первые шаги, первые слова, все милые мелочи, которые случались, пока он рос.

Ее сердце разбивалось за них обоих.

Рэя решила, что не могла понять, что он переживал. У нее не было ребенка. Она не лишилась любимого, ведь не любила никого так, как отец сына.

Чайник засвистел, пар полетел из носика. Рэя быстро налила себе чашку, вдохнула запах зеленого чая с мятой, протянула к Уриэлю.

— Виски, пожалуйста.

Он налил ей довольно много, дождался, пока она опустилась на стул.

— Я не знаю, как примириться с существом, каким я являюсь сейчас, и тем, что мы видели в воспоминаниях.

— Ангел?

Уриэль вздрогнул. Он сделал еще глоток виски и ответил ей:

— Да. Думаю, так я выглядел. Когда-то.

— Ты сможешь вернуть тот облик? — спросила она.

Он махнул на свою голову.

— Воспоминания все еще всплывают в голове. Будто кто-то шепчет на ухо, но я не все слышу.

Она не могла представить, как это путало. Рэя боялась, что он не выдержит. Сколько лет воспоминаний к нему вернулось? Сколько мыслей потрясло его? Испугало?

Что он знал о ее народе?

Она кашлянула, поднесла чашку к губам и сделала осторожный глоток.

— И что ты собираешься делать?

Каждый раз, когда она видела его, он поворачивал ее магию в другую сторону. Он направлял ее к загадочной силе, которая была не как магия жриц или алхимиков. Он пытался сделать что-нибудь другое. Что-то новое.

Рэя просто не знала, что от него ожидать. Он видел свои воспоминания. Он знал, кем он был, или мог стать, когда поймет, что делали алхимики.

Уриэль встал как старик. Он прижал ладонь к спине, замер и тряхнул головой, словно пытался очистить разум.

— Не знаю, — пробормотал он. — Так много… не знаю.

Она смотрела, как он прошел в другую часть комнаты. Он полез в сундук у кровати, вытащил один из своих корсетов.

Каждое движение было медленным, полным боли. Как сильно ему вредили воспоминания? Он не мог страдать физически. Он был еще жив, так что она вряд ли навредила ему так, побывав в его разуме.

Но пробитый барьер навредил ему иначе. Они не знали, какими будут последствия.

Рэя встала и подошла к нему. Он прижал корсет к груди, пытался завязать шнурки на спине.

— Позволь, — сказала она легким, как первый снег, голосом.

Он замер под ее ладонями. Она умело зашнуровала корсет, делала это много раз для разных жриц.

Вблизи она видела его крылья детальнее. Вены тянулись в мембранах, которые были нежнее, чем она думала. Костяшки его крыльев выпирали, острые когти на концах поблескивали на свету.

Они открывались и закрывались от его дыхания. Едва заметно. Рэя опустила ладонь на ближайшее, глядя, как он сделал глубокий вдох.

Кости тянулись из его спины, но мышцы над ними были напряжены, выпирали как узлы, и это заметила даже она. Выглядело болезненно.

— Потому ты носишь корсет? — спросила она. Рэя коснулась нежно пальцем выпирающих мышц, чуть надавила, чтобы проверить, поддастся ли она. Не вышло.

Он с болью вдохнул.

— Они тяжелые.

Слезы жалили ее глаза. Он страдал от боли. Может, она хотела плакать из-за того, как они выглядели раньше. Красивые белые перья и позолота придавали ему облик божества.

А теперь?

Она провела ладонью по крылу. Мембраны шелестели под ее ладонью.

Теперь он был таким. Существом с рогами из кошмаров людей. Оставшееся в тени, потому что от его вида все боялись бы того, что он мог сделать, и кем он был.

Она затянула корсет. Он глубоко вдохнул, но в этот раз с облегчением, ведь корсет помог удерживать крылья на месте.

Полоски раздраженной кожи под костями крыльев оказались над краем корсета. Рэя решила, что боль от корсета была приятнее, чем вес, тянущий его спину.

— Хорошо? — спросила она с пересохшим горлом.

— Лучше, — исправил Уриэль.

Он повернулся, и в его взгляде было что-то еще. Она не видела этого раньше. Мягкость сияла как бриллиант на дне спокойного пруда. Эти желтые глаза еще ни разу так на нее не смотрели.

Он коснулся ладонью с когтями ее щеки.

— Ты много раз меня удивила, жрица.

Тепло его ладони прогоняло холод комнаты. Она вдруг поняла, что давно мерзла.

— Мне жаль, что они сделали это с тобой, — сказал он. — Мне жаль, что они забрали тебя из твоей семьи, как моего сына. Мне жаль, что никто не говорил тебе, что есть другой мир, где люди готовы тебе помочь.

Ее сердце разбивалось от его слов.

— Знаю.

— И мне жаль, что я должен просить больше. Но я хочу, чтобы ты сделала меня больше, чем просто их существом. И чтобы ты стала больше. Ты знаешь, как использовать их магию, тебя учили этому с детства. Я хочу вырвать их планы с корнем, а потом уничтожить их.

Его доброта твердела на ее глазах. Это был уже не монстр, созданный алхимиками, а божество, желающее отмщения.

Рэя не хотела биться с теми, кто ее вырастил. Но теперь она была на странном месте, ощущала себя так, словно вовсе их не знала.

Высшая жрица была как мать, которая бросала ей вызов, чтобы она стала лучше. Рэя не считала ее плохой, только что у нее были высокие стандарты для учениц. Для ее дочерей.

И алхимики… ей всегда было не по себе в их присутствии, но ее учили думать, что это было из-за их силы. Она ошибалась? Они были ужасными существами, которые хотели навредить людям?

Она пыталась осознать перемены. Уриэль просил ее заняться отмщением с ним. Навредить тем, кого она любила, хоть ее магия была все еще непостоянной.

— А если я не хочу им вредить? — спросила она.

— Ты не хочешь мести за то, что они сделали с тобой?

Да, она хотела мести. Она хотела, чтобы они ощутили, как потерять семью, не узнать ее. Чтобы они поверили, что были сиротами.

— Я не могу им вредить так, — ответила она. — Магия разорвет меня.

Он смотрел на нее большими глазами с осознанием.

— Ты не можешь на них напасть?

Она обдумала свои чувства. Если магия была от ее чувств или намерений, то она, наверное, могла.

Рэя не могла ненавидеть всех. Они были ее семьей, и хоть они предали ее, заставили жить так, как она не выбирала, хоть они использовали ее как пешку для создания кровавых камней… она простила их. Ее могли использовать всю ее жизнь, но она все равно простила бы их.

Но она не могла простить их за то, что они сделали с Уриэлем, Жутями, жрицами, даже детьми, которых превратили в таких же монстров, как они.

Она терпела бы, но другие не должны были.

Рэя выдохнула.

— Я могу напасть на них с тобой. Но меня ведет не отмщение.

Он убрал ладонь от ее щеки и с интересом посмотрел на нее.

— Тогда что тебя ведет, жрица?

Она расправила плечи и ответила гулким голосом:

— Справедливость.

ГЛАВА 29

— Рэя, ты в порядке?

Она вздрогнула. Голос Холли разбил ее мысли о разрушении. Даже к лучшему. Она уже ощущала, как магия кипела под кожей, и это ощущалось неправильно.

То, что Уриэль просил сделать… она переживала, что этим он попросил ее превратить народ в уродов.

Они оба знали теперь, что Жути не появились естественным путём. Хоть она не знала, как их сделали, какие чары применили алхимики, это не было естественным.

Он хотел мести.

Она хотела справедливости для всех.

И она боялась, что эти два желания не сочетались.

— Рэя? — снова спросила Холли. — Ты в порядке?

Сколько раз она спрашивала себя тут об этом? Больше, чем до этого в жизни. И она не знала, была ли в порядке.

Рэя пару раз моргнула и решила ответить честно:

— Не знаю.

— Ты можешь рассказать? — Холли села на фонтан напротив Рэи. — Ты была далеко в последнее время.

Могла ли она рассказать? Нет. Уриэль не хотел бы, чтобы жрицы знали, что происходило. Они поступили бы глупо, сказали бы Высшей жрице, что Жути собирались бороться с алхимиками. Что они почти поняли, как уничтожить их раз и навсегда.

Рэя покачала головой.

— Вряд ли.

— Это Лорд?

Имя звучало теперь странно. Она не думала о нем как о Лорде Жути. Он был просто Уриэлем. Сложным и странным мужчиной, который хотел спасти мир, хотя не знал всей истории тьмы.

Рэя покачала головой.

— Отчасти? Я не могу толком объяснить, хоть и хотела бы.

Руки Холли напряглись, она сжала край фонтана.

— Высшая жрица посетит нас. Она спрашивала о тебе.

Почему никто не сказал Рэе?

— Когда? — она надеялась, что голос не звучал испуганно.

— Завтра, — Холли нахмурилась. — Я думала, ты обрадуешься. Высшая жрица сказала, что ты была ей как дочь. Она редко так говорит о ком-нибудь.

Впервые со знакомства с Холли Рэя посмотрела на нее пристально. Они были на одной стороне, как она думала. Но теперь она задумалась, насколько сильной была верность Холли жрицам и их ордену.

Она облизнула губы и спросила:

— У тебя не вызывали сомнения наши жизни? То, как мы живем?

Холли нахмурилась в ответ.

— Никто не сомневается, Рэя. Высшая жрица знает, что лучше.

Она ошиблась? Холли казалась той, кто понял бы, к чему клонила Рэя.

Что изменилось?

Она нахмурилась и склонилась.

— Я думала, что ты могла увидеть, что алхимики причиняют вред.

— Побыв тут, ты не веришь, что Жути тоже так делают? — взгляд Холли потемнел, будто от ненависти. — Ты веришь, что Жути не принесли разрушения в наш мир? В наши жизни? Ты вернулась в крови.

Рэя должна была знать, что другие так думали. Она должна была знать, что ни одна жрица не пойдет против ордена после того, что они пережили на церемонии, заставившей их забыть, что такое быть ученицей. Быть человеком.

Рэя должна была знать многое. Но сейчас она ощущала только боль от потери друга. Или, может, от потери возможной подруги. Той, кто поняла бы Рэю.

Она встала и отряхнула юбку.

— Меня ждет Лорд Жути. Я должна идти.

— Ты получила кровавый камень? — спросила Холли ей вслед.

Вопрос вспыхнул в голове Рэи. Кровавый камень. Надежда всех алхимиков и жриц, что она принесет нечто сильное и загадочное. Кровавый камень.

— Нет.

Холли вытащила темный кристалл из кармана.

— У нас всех есть. Что сделает Высшая жрица, когда поймет, что ты не вытащила из него даже маленький?

Наверное, что Рэя предала их. Высшая жрица убьет ее, но насчет этого она и встречалась сегодня с Уриэлем. Они знали, что лидеры и народ из Собора будут злиться. Они попытаются заменить Рэю другой.

Жути не допустят этого.

Она глубоко вдохнула, расправила плечи. Она заставила мышцы расслабиться.

— Они сделают то, что посчитают необходимым, Холли.

И ушла.

Она вышла из крыла жриц и пошла по коридору. Страх не сразу добрался до ее плеч. Сердце колотилось в груди так сильно, что она боялась, что он вылетит на пол.

Она стала тут другой. Меньше боялась. Стала сильнее. Была способна на магию, о которой не мечтали алхимики, стала понимать магию лучше, чем любая жрица до нее.

Но она трещала по швам, потому что знала, что расстроит Высшую жрицу. Женщину, которая забрала ее из семьи и сделала Рэю таким же монстром, как она.

Мысль о разочаровании женщины, которая навредила ей, чуть не опустила ее на колени. И она ощущала стыд.

Уриэль открыл дверь. Он посмотрел на нее, пропустил в комнату, протянув руку и крыло для утешения. Он прижал ее к боку, согрел ее замерзшую кожу.

Тепло привело ее в чувство. Его магия тянулась к ней нитями света, обвила ее душу.

Она не просила силу. Она не тянула из него, но магия была там. Бесконечный источник утешения и исцеления, который он позволял ей трогать без вопросов.

— Мне стоит спрашивать, что случилось? — сказал Уриэль с улыбкой.

Рэя дала его словам ослабить ее страх. Она была не одна. Ученица стала новым видом жрицы, и она больше не будет одинокой.

Даже если он прогонит ее, в ней остался его кусочек. Магия, которую он не мог забрать, как бы ни пытался.

— Алхимики и жрицы придут завтра, — прошептала она. — Они хотят доказательства твоей магии, и если они не получат этого, они сделают со мной что-то страшное, — ее щеки казались холодными и онемевшими, так она боялась.

Уриэль прижал к ее лицу сильную ладонь с когтями. Но сегодня она заметила, что его когти были не такими длинными. Может, он их обстриг.

Его большой палец гладил ее скулу под глазом, поймал слезу, о которой она и не подозревала.

— Они не навредят тебе, пока ты под моей защитой, — прорычал он. — Тебе нечего бояться, Рэя.

Она хотела добавить «больше нечего». Величайший из Жутей стоял рядом с ней, знал, что она сделает все, чтобы сохранить его живым, и он сделает для нее так же.

— Я не мечтала, что смогу звать Жуть другом, — сказала она с тихим смехом.

— А у меня кожа холодела от мысли, что я доверюсь жрице, — ответил он. Улыбка на его лице была теплой, и клыки сегодня были не такими острыми. — Но я считаю тебя теперь дорогим другом, Рэя. И потому у меня есть идеальный план на время, пока алхимики будут тут. Завтра мы раскроем все их тайны. Сегодня мы строим планы.

Она не могла представить, как он одолеет их за один день. Им нужно было больше времени, но он был уверен в себе.

И Рэя знала, что не нужно было сомневаться в нем, когда у него был план.

Он отпустил ее и провел в свою спальню. Кабинет был удобным, но с бардаком. Она думала лучше в чистом окружении, и ему нравилось сидеть в кресле у камина, закинув крылья на спинку.

Она опустилась на привычное место и ждала, пока он нальет ей чай. Он вернулся к ней и вручил надбитую чашку.

— Во сколько они прибудут?

Черный чай стал горьким на ее языке, когда он сказал это.

— Не знаю. Они просто сказали завтра, но, думаю, в полдень, как обычно.

— Хорошо. Мой план нужно осуществить ночью.

Она приподняла бровь.

— Ты будешь мстить под покровом тьмы? Как в сказках?

Его хищная улыбка послала дрожь по ее спине. Не от страха, а чего-то, что она еще не испытывала. От этого трепета она улыбнулась.

— Рэя, мне нужно, чтобы ты сыграла роль. Если мы сможем заманить алхимика в склеп, Думаю, я нашел то, чем мы сможем его связать. Он не сможет колдовать, а только это мешает нам посмотреть на его разум.

Это был его план?

Безумие. Рэя могла думать лишь, что он сошел с ума, потому что они не могли похитить алхимика, ворваться в его разум и увидеть… что?

Она кашлянула.

— Магия — не единственное, что нам мешает. У алхимиков много козырей в рукаве. Чтобы похитить одного из них и получить ответы, нам нужно выбрать того, кто сильнее других. Алхимика высокого статуса.

— Не думаю, что ты права.

— Я знаю, что я права, — она нахмурилась. Как он смел сомневаться в ее знаниях о своем народе? Сейчас?

Уриэль бросил кусочек пергамента на столик.

— Прочти.

Она посмотрела туда и увидела почерк ее народа. Темный язык плавал перед глазами, становился словами.

— Зачем?

— Потому что так ты согласишься с моим планом, — он сделал глоток своего чая и приподнял бровь.

Она должна была отказаться и бросить бумагу на его колени. Он не имел права так ее путать. Словно он знал об алхимиках больше.

Но часть нее говорила, что он мог знать больше, чем она думала. Он знал, как обучить ее магии, когда даже Высшая жрица не справилась.

Она подняла кусочек пергамента и прочла вслух:

— Алхимиков нужно обучать темным искусствам. Когда прибудешь в священную пещеру, знай, что тебя ознакомят с высшей магией и тайнами всех алхимиков. Твой разум будет соединен с братством навеки в святости.

Ее разум опустел. Она смотрела на слова, словно они могли измениться и стать понятнее. Алхимики не были соединены… это было невозможно.

Но она видела, как они будто говорили друг с другом из разных частей комнаты. Она видела, как их магия бежала по всем алхимикам, даже когда колдовали не все.

— Они используют жизненные силы друг друга, — прошептала она. — Делятся душами, чтобы исполнять темные проклятия.

— И я так подумал.

Она посмотрела на его ухмылку и нахмурилась.

— Откуда ты узнал, что там?

— Может, я немного знаю темный язык, — она посмотрела на него без восторга, он добавил. — Или я узнал одно слово, и это «братство». Я догадался.

— Ах, — она не могла злиться на него, когда он был прав. Она подняла пергамент. — Тогда я должна сказать только одно насчет этого безумного плана.

— И?

Она указала на себя.

— Я не соблазнительная жрица, которая может заманить алхимика в темное уединенное место для ночи веселья. Ты забыл, что для них я все еще жрица, и я даже не получила от тебя кровавый камень.

Уриэль заерзала на стуле. Он сжал крылья у плеч, как всегда делал, стараясь выглядеть как человек. Он упер предплечья в колени, прижал кончики пальцев к своим губам и смотрел на нее.

Он молчал.

Ей не нравилось, когда ее разглядывали. Что он делал? У нее было что-то на лице?

Рэя коснулась пальцами рта, проверяя, не остался ли завтрак на губах.

— Что?

— Во-первых, ты достаточно соблазнительна, и если они это не видят, то алхимики слепы сильнее, чем выглядят. И, во-вторых, что за кровавый камень?

Объяснить это было проще, чем думать о его мнении насчет ее внешности. Рэя всегда была неуклюжим ребенком. Магия оставила шрамы. Она знала, как выглядела, и слышать от него, что она была соблазнительной…

Нет. Она не будет думать об этом. Хотя щеки пылали от того, что он считал ее привлекательной.

— Кровавый камень — остатки магии от Жути. Жрицы собирают камни и несут их алхимикам. Так они колдуют, — ее разум кричал, что она выдавала ему слишком сильные тайны. Но ей было все равно.

Если она собиралась предать свой народ, то могла сделать и это.

— Я не знал, что такое было возможно.

Он мог не знать, что жриц поэтому посылали к Жутям. Не просто шпионить и узнавать их тайны.

Рэя вздохнула.

— Мне жаль. Я не создавала кровавые камни от тебя, но другие жрицы сделали так со своими партнерами.

Уриэль потер лицо руками.

— Думаю, я не могу злиться на них за то, что они делают то, что им приказала их мать-гадюка.

Она ненавидела женщину за все, что она сделала, но Рэя напряглась от прозвища. Это было правдой? Да.

Но Высшая жрица влияла на своих девочек. Она была Рэе как мама. И она заставила учениц и жриц думать, что они защищали друг друга любой ценой.

Она заерзала на стуле.

— Думаю, мне нужно только научиться, как соблазнить мужчину.

Щеки Уриэля вспыхнули. Он тоже заерзал, но не от смущения.

Она не могла представить, что интересовала его, но… Его выражение лица показывало, что так могло быть. Он смотрел на нее с таким жаром, что щеки Рэи горели.

Он резко встал и протянул руку.

— Иди сюда.

Рэя опустила ладонь на его без колебаний и позволила ему поднять ее. Уриэль подвел ее к зеркалу, которое уже никто не закрывал.

Она смотрела на их отражение. Простая девочка с чудищем за ней.

Он раскрыл крылья шире, они уже не пугали.

— Посмотри на себя, Рэя. На самую сильную жрицу в мире.

Она фыркнула, не сдержавшись.

— Точно. Это не я, так что будет сложно. Ты хочешь, чтобы я возомнила себя Высшей жрицей?

Его ладони опустились на ее плечи, тупые когти надавили на ее мышцы.

— Нет, Рэя. Я хочу, чтобы ты сама увидела, какая ты.

Но она не видела. Это была не Рэя, и она спорила бы до посинения. Она ощущала, как его магия тянулась к ней. Жаркие нити гладили ее разум, просили ее не спорить.

— Используй магию, Рэя. Я не прошу. Я говорю тебе представить ее и стать ею. Ты — самая сильная жрица в мире, потому что теперь ты не только повелеваешь магией и жизнью взмахом руки. Ты владеешь правдой, — он сжал сильнее, его магия гудела в ней.

Зов силы ввел ее в транс. Рэя закрыла глаза и подумала, как исцелила тело. Она была не как алхимики. Отличалась от жриц.

Но была ли это красота? Она была не такой, как раньше. А самые красивые жрицы не знали, что она умела.

Она должна была думать о Высшей жрице или Лорел, но думала о моментах, которые ей подарил Уриэль.

Его ладонь коснулась ее руки, когда он передал ей чашку чая.

Улыбка на его лице, когда она вызывала его смех, и то, как его крылья открывались и закрывались от веселья.

Ее ладони между его когтями, когда в них расцвела жизнь. Без смерти или боли.

Рэя открыла глаза и посмотрела на новую версию себя в зеркале. Ее глаза стали золотыми, как у Уриэля, пока он смотрел на ее изменения. Ее уши стали чуть заостренными, и когда она открыла рот, увидела острые клыки, сияющие в свете свеч.

Она коснулась щек, увидела когти на пальцах. Усталость пропала с ее лица. Темных кругов не было под глазами, впавшие щеки стали румяными от силы.

Она выглядела… сильно. Как человеческая версия Жути, стоявшей за ней.

Уриэль усмехнулся.

— Неожиданно, но да, жрица. Это подойдет.

Она улыбнулась и в этот раз выглядела хищно.

ГЛАВА 30

Другие жрицы гудели в волнении. Они трепетали вокруг нее, бросали платья на пол, если те не подходили, ведь каждая хотела быть самой красивой в комнате.

Алхимики были тут.

Высшая жрица ждала их, и она точно выберет новую фаворитку. Самую сильную. Ту, которая поразит ее больше всех.

Лорел уже кричала, что это будет она. Она добыла больше всего кровавых камней, и разве ее Жуть не выглядел утомленно? Он не знал, что происходило.

Одна из близняшек рассмеялась и заявила, что слабый кровавый камень ничего не значил. У них были сильнейшие Жути, и пара Лорел не могла с ними сравниться.

Жрицы не заметили, что встречи с Жутями прекратились, когда Рэя рассказала Уриэлю о кровавых камнях. Они готовились для алхимиков, старались выглядеть как можно лучше.

Может, через пару дней они поймут, что Жути больше не будут с ними видеться.

В этом будет плохо? Рэя поправила рукава кроваво-красного платья и вздохнула. Нет, это будет неплохо.

Но к этой ночи они должны узнать, как поставить алхимиков на колени.

— Рэя! — крикнула Холли, помахав ей. — Поможешь со шнурками?

Она обошла жриц на пути к Холли. Жрица не нуждалась в помощи с платьем, значит, хотела что-то сказать. Рэя поправила лямку на плече Холли и склонилась ближе.

— Что такое?

Ее мутило, когда она говорила с Холли. Холли все это время шпионила за Рэей?

Она не хотела знать. Не могла. Ее сердце разобьется, если окажется, что она не была ее подругой.

Холли чуть повернулась, чтобы ее бедро ближе к Рэе, чем к другим жрицам.

— В кармане кровавый камень для тебя.

— Что? — Рэя была потрясена. — Почему?

— Я знаю, что ты сказала, что не получила от Лорда, и Высшая жрица будет в ярости, если ты ничего не сделала со своей Жутью, — она придвинулась ближе. — Быстрее, пока никто не видит.

Рэя не могла не взять камень. Она сунула руку в потайной карман платья и выудила камень. Она прошептала:

— Они не поймут, что это не от Лорда?

— Просто скажи, что ты успела взять лишь немного магии, — Холли выпрямилась и многозначительно посмотрела на нее. — Спасибо, Рэя. Милое платье, да?

Лорел крикнула:

— Нет уж, Холли! Такое тело в милом платье не станет выглядеть не как мужское!

Рэя недовольно скрипнула зубами.

— Я могу проклясть ее за тебя. Порезать на кусочки и сунуть тело в шкатулку, чтобы алхимики забрали в Собор.

От этого напряжение пропало из плеч Холли.

— Нет, они соберут ее и вернут мстить. Но спасибо.

Она улыбнулась и сжала кровавый камень в кулаке.

— И спасибо.

Лорел снова крикнула:

— Идемте, голубки! Алхимики не будут ждать вечно. Мы все пропустим!

Рэя посмотрела на стеклянный потолок, солнце уже садилось. Она была права. Тьма будет их другом, и она хотела использовать тени по максимуму.

— Мы не хотим опоздать, — сказала она.

Холли взяла ее за руку. Вместо они пошли в Главный зал, где Жути встречали алхимиков. Рэя не думала, что будет приветствовать их как предательница.

Они поймут это по ее выражению лица? Они увидят ее вину, как только она пройдет в комнату, и она станет лужей жижи?

Холли похлопала ее по руке.

— Все будет хорошо. У тебя теперь есть кровавый камень, помнишь?

Будто ее беспокоило это. О, милая обманутая жрица рядом с ней не знала, что Рэя собиралась сделать.

Они прошли в зал вместе. Алхимики и жрицы, которым позволили посетить поместье, уже сидели за длинным столом. Они встали, когда Рэя и остальные прошли в комнату. Вопли и аплодисменты были редкими для ее народа. Она и ее сестры были приняты по-королевски.

Потому что только они кормили алхимиков.

Потому что они вытягивали жизни из существ, которые должны быть гордыми и золотыми, а не монстрами.

Кожу Рэи покалывало. Ее сестры ушли к подругам. Даже Холли побежала к другой жрице, и та обняла ее.

Только Рэе было не к кому идти. Учениц не пускали к Жутям, да они и не дружили между собой.

Она неловко стояла и ждала, пока прибудут Уриэль и его подданные. Рэя видела Высшую жрицу и лидера алхимиков во главе стола. Они смотрели на нее, пытаясь заставить ее подойти к ним. Но она не могла.

Она еще не ощущала ноги. Они смотрели, и она знала, почему. Она изменилась.

Ее сестры не заметили. Никто из них не разглядывал ее пристально.

Алхимики все видели. Они смотрели на ее желтые глаза и зубы, оскаленные в фальшивой улыбке. Она боялась, что они сделают выводы. Может, решат, что она оставила всю магию Лорда себе.

Нет. Она не могла приближаться к Высшей жрице. Не без Уриэля.

Наконец, двери открылись, и вошли некоторые Жути. Это были те, кто был в паре со жрицами. Но хотя бы Уриэль был впереди.

Он шагал к ней, не глядя на других. И в тот миг она была важнее всех в комнате. Самой сильной жрицей в мире, как он и говорил.

Ее грудь наполнила гордость, пока он шагал к ней. Пугающий Лорд Жути смотрел только на нее.

Уриэль остановился в паре футов от них и низко поклонился. Он устраивал сцену, и Высшей жрице это не понравится, но ей было все равно. Его рога почти задели землю в ее честь. В честь Рэи. Ученицы, которую никто не замечал до этого.

Он выпрямился.

— Моя жрица.

— Мой Лорд.

Он вытянул руку, и она видела радость в его глазах. Он гордился, когда она опустила ладонь на его руку.

— Встретим наших гостей?

Наших гостей.

Словно она была хозяйкой замка, и они были тут, потому что она их пригласила.

Рэя расправила плечи и отогнала страх. Он передал ей, что ей не нужно бояться. Их план сработает. Ее магия была сильнее, чем у всех тут.

И он был прав. У нее не было повода бояться алхимиков или жриц, она знала, чего им стоила их магия.

Магия ничего с нее не взимала. Они не могли напасть на нее, не навредив себе.

Рэя кивнула и улыбнулась, прошла с ним вдоль стола туда, где Высшая жрица и лидер алхимиков ждали их.

Уриэль усадил ее справа от себя, рядом с лидером алхимиков, и ждал, пока в комнате станет тихо. Только тогда он сказал:

— Приветствую. Мы долго ждали такое собрание в поместье. Вы почтили нас своим присутствием. Прошу, угощайтесь. Проведите время со жрицами, которые так долго вас не видели.

Ответный гул алхимиков сказал, что они согласились. Но Рэя знала, что это была правда. Им не было дела до женщин, которые они послали. Если Жути хотели порвать их плоть, алхимики не остановят их.

Они, наверное, посмеются. Или насладятся развлечением, ведь они любили кровь и жестокость.

Рэя опустилась на стул с остальными. Лидер алхимиков похлопал ее по ладони.

— Мы скучали по тебе особенно, дорогая Рэя. Мы думали о тебе.

О, она была уверена в этом. Сколько они гадали, получила ли она кровавый камень от Лорда? Каждый день? Каждый час?

Она улыбнулась лидеру алхимиков и ответила:

— Для меня честь снова видеть вас. Нам нужно многое обсудить.

— Может, если Лорд позволит нам побыть наедине, мы поговорим, как привыкли.

Он говорил так, словно у них были близкие отношения. Словно они все время болтали наедине, сидя у камина, где она могла… что? Учиться у него? Говорить с ним как с отцом?

От одной идеи дрожь пробежала по спине. Она ненавидела алхимиков и все, что они представляли. Она не могла представить себя близко к нему.

Она улыбнулась и кивнула, словно это ее порадовало бы.

— Конечно. Уверена, Лорд будет рад позволить нам пару минут поговорить.

Ее ответ порадовал его, он отклонился на стуле.

Высшая жрица склонилась из-за Уриэля и улыбнулась.

— Здравствуй, милая. Выглядишь чудесно. Вижу, ты в наших красках.

Словно Рэя почитала их, надев кроваво-красное. Она просто пыталась доказать.

Красный был их цветом с давних времен, но она могла забрать его, как и их силу.

Она улыбнулась, потому что Высшая жрица хотела этого.

— И я скучала, Высшая жрица.

Взгляд женщины не был добрым. Он был расчетливым. Хитрым. Рэя понял, что все время видела такой взгляд у Высшей жрицы. Когда-то она думала, что женщина просто была жесткой, оценивала потенциал Рэи.

Теперь она поняла, что это был взгляд женщины, которая использовала всех. И все.

Вина пропала из ее груди. Эти люди превратили бы ее в монстра, даже не дав понять, что был другой путь. Им не было до нее дела. Они едва видели в ней личность.

Предать их ничего не значило. Ее история с ними ничего не значила.

Рэя отвернулась от женщины, которая звала себя «матерью», и сосредоточилась на других алхимиках за столом. Многие остались в капюшонах на головах. Их лица скрывали густые тени, не дающие заглянуть за них.

Некоторые поглядывали на нее. Она видела по тому, как их капюшоны были повернуты. Один не переставал смотреть на нее, но тени плотно закрывали его лицо. Рэя заметила татуировки на его костяшках, когда он потянулся за напитком.

Она смутно узнала метки, но это было хорошо. Если она не знала его, она не будет жалеть, когда лишит его воспоминаний.

Жути-слуги подали еду, опустив головы, не глядя никому в глаза. Они знали, что не стоило злить алхимиков. Они не хотели ощутить ту кровавую магию.

Когда они отвлеклись на еду и напитки, она послала послание Уриэлю.

Рэя постучала ножом по тарелке три раза. Ошибка неловкой девушки для тех, кто следил за ней, но Уриэль заметил звук.

Она постучала вилкой по бокалу, это был сигнал левой стороны стола. Она подвинула восемь горошин на тарелке влево. Он сосчитал их и знал, какого алхимика она решила отвести в склеп.

Тот алхимик не был известным, и другие не заметят, если он на время пропадет из их плана. Они могли не заметить его отсутствие, пока не вернутся в Собор.

Им нужно будет действовать сразу же, что бы они ни выяснили сегодня. Время было важным.

Уриэль оглянулся и махнул слуге. Он шепнул на ухо Жути, и Рэя знала, что Высшая жрица услышала.

Это было сюрпризом для жриц и алхимиков. Женщины говорили ему, что любили танцевать, и он хотел, чтобы они насладились парой мгновений в обществе друг друга в благодарность за хороших жриц, посланных Жутям.

Когда Высшая жрица отклонилась с ухмылкой, Рэя поняла, что план сработает. Мириам верила тому, что слышала, потому что была наглой. Конечно, ее девочки были идеальными. Конечно, он хотел наградить Собор за то, что им прислали идеальных существ, хоть они пытались тайно уничтожить его.

Ужин закончился, слуги убрали столы и стулья, оставляя место для общения.

Она должна была подойти к алхимику. Пора было сиять и украсть его.

Нервная энергия бурлила в ней. Она боялась того, что алхимик подумает о ней. Ученице. Женщине, которую никто из них не уважал, хоть ее Избрал Лорд Жути.

Любого могли выбрать. Только достойные приносили магию, которую могли использовать все алхимики.

Крыло Уриэля задело ее плечи, он склонился и шепнул:

— Ты выглядишь сегодня прекрасно. Как ангел отмщения.

А почему ей так не выглядеть? Рэя выпрямила спину с радостью. Да, она была ангелом отмщения. Она одолеет злых существ Омры и преподаст Собору урок.

Из маленьких сломленных девочек получались плохие питомцы.

Она покинула Уриэля и пошла сквозь толпу. Она останавливалась, когда алхимики тянулись к ее рукам, чтобы дать совет по важному делу.

Они все хотели дать ей советы, которые должны были что-то значить. Будто это был код, который они знали, но она — нет.

— Ты достойна Лорда, — сказал один с сияющими глазами.

— Алхимики говорят во тьме о твоей силе, — сказал другой.

Один оставил след крови на ее ладонях.

— Для защиты, — прошептал он.

Ее защиты? Им нужно было переживать за себя.

Наконец, она встала рядом с алхимиком, который следил за ней за ужином. Этот подойдет. Она замерла рядом с ним и сделала реверанс.

— Алхимик.

Он поклонился.

— Жрица.

Рэя не могла мешкать. На ее новом лице появилась хитрая улыбка, она прошептала:

— Высшая жрица попросила отдать все кровавые камни ей, но если я что и выучила, так это то, что в Соборе нужны союзники.

Она не видела его глаза, но узнала жадность в его плечах и сжавшихся от ее слов ладонях.

— Что ты предлагаешь, жрица?

Вот. Еще повод не жалеть, что она предавала их. Они предали бы друг друга при любом шансе.

— За мной, — шепнула она. — Я уберегла их в надежном месте.

Она повернулась, словно и не говорила с алхимиком. Она пошла сквозь толпу, тени тянулись за ее ногами, скрывали ее от взглядов. И если они искали жрицу Лорда, их взгляды скользнули бы мимо. Они не увидели бы ее, для всех в комнате ее тут не было.

Но Рэя знала, что один алхимик шел за ней.

Теперь начиналась сложная часть.

ГЛАВА 31

Его маленькая жрица была храброй. Он видел ее магию, ее верность, а ее уверенность выросла, когда он сказал ей то, от чего многие жрицы убежали бы в слезах. Она ничего не боялась.

Но он удивился, когда она прошла к алхимику, словно все было в порядке. Он еще больше удивился, когда мужчина пошел за ней.

Ревность горела в его груди. Это было глупо, он знал, что алхимики были настоящими монстрами. Они были ужасными существами, порвавшими ее жизнь, забравшими ее от всего, что у нее раньше было.

Он все еще не хотел их возле нее. И его грудь горела от мысли, что она захочет, чтобы алхимик шел за ней. Ее бедра покачивались, привлекая его внимание, ее тело уверенно и плавно двигалось в толпе.

Он впервые увидел ее красоту? Стыдно признавать, но да.

Она была мышкой-ученицей, которой требовалось его внимание. Чтобы он обучил ее, подготовил к концу, который он видел для себя.

Но теперь он видел ее так, как его народ все это время. Леди Смерти.

Она шла среди толпы с улыбкой на лице, хоть никто не смотрел на нее. Они не могли задерживать взгляд на женщине с такой силой, сияющей в ней. Алхимик плелся за ней как потерявшийся утенок, не зная, что она уничтожит его и его душу.

Трепет охоты пылал в его груди. Он ощутил внезапную близость с этой женщиной. Только она могла делать так, как он желал. Только она могла поставить алхимиков на колени перед ним.

Убийца в теле соблазнительницы. Может, это Высшая жрица и хотела создать.

Если так, она должна была растить больше женщин как Рэя, а не как Лорел, которая думала, что почти осушила Гектора.

Он махнул своему помощнику, шагая в толпе. Гектор слабо кивнул, следил за толпой для него. Если кто-то спросит, где Лорд Жути или его жрица, Гектор разберется с этим.

Он скажет, что им нужно побыть наедине. А потом рассмеется и пошевелит бровями, словно это было нормально. Словно они не могли убрать руки друг от друга.

Жрицы с пониманием рассмеются, ведь многие собирали кровавые камни с помощью секса. И алхимики подумают, что она решила собрать последний камень и отдать их все.

Это подходило для их плана. Уриэль шел в толпе за жрицей и дураком, который думал, что мог ей навредить. И алхимик попытается. Уриэль не сомневался. В их природе было вредить, особенно, когда им обещали силу.

Уриэль не даст ему и пальцем коснуться Рэи. Только через его труп.

Она отвела существо в его кабинет. Алхимик не вздрогнул, когда она открыла тайный проход с лестницей в склеп. Уриэль остался в тенях, ждал, пока они пропадут из виду, хотя от этого мышцы между крыльями болели. Ему не нравилось, что она была одна с таким монстром. Даже на пару мгновений.

Он пошел по лестнице вниз, слышал, что алхимик говорил с ней. В те мгновения, когда она была одна с трупами его народа вокруг нее.

— Что это? — шипел алхимик. — Ты пытаешься меня обмануть, жрица? Что сделал этот монстр?

— То, что вы заслуживаете, — прорычала она.

Его грудь наполнила гордость, ведь она не отступила. У нее была храбрость львицы.

Уриэль прошел в склеп и широко раскрыл крылья. Он знал, что она стояла за мужчиной в красной мантии. Огромные темные крылья тянулись как тени демона, хотели утащить душу алхимика в ад. И это было близко к тому, что они собрались делать.

Чары оков, которые он нашел, были понятными. Метки на полу были идеальными, и магия в круге могла удержать не самого сильного алхимика. Он был уверен, что они справились бы и с лидером, но Рэя отказалась подвергать их такой опасности.

Он понимал ее тревогу, но не разделял.

Он чуть подтолкнул, и алхимик шагнул вперед. Брусчатка была скользкой от воды, капающей с потолка. Океан порой проникал в трещины, так что даже слабый толчок был как поездка по льду.

Алхимик попал на метки, нарисованные мелом, и оказался внутри. Рэя отпрянула, словно боялась, что он наколдует то, что убьет ее.

Или Уриэля.

Алхимик пытался. Он поднял руки, красная магия сияла между пальцев.

— Ты за это заплатишь, — прорычал он, но звук пугал не так, как раньше.

Сияние красной магии погасло, как последние угли костра. Искры летели на пол, а потом пропали.

Капюшон алхимика склонился, он смотрел в шоке на магию, которая его подвела.

— Невозможно, — прошептал он.

Уриэль отклонил голову и рассмеялся. Звук отражался от стен комнаты, разносился эхом, словно сотня Жутей хохотала с ним.

— О, это возможно, алхимик. И теперь ты все нам расскажешь.

Он был близок к победе. Так близко к моменту, когда он сделает шаг к уничтожению монстров.

Он задумался на миг, как было бы спать без кошмаров. Без страха того, что алхимики делали с его братьями и всеми, кто был ему дорог. Каким будет мир через сотни лет?

Алхимик поднял руку и убрал капюшон. Лицо в шрамах было ужасным от магии. Хотя Рэя думала, что мужчина был моложе, не таким опытным, стало ясно, что он был сильным алхимиком, который пробовал все чары в книге.

Рэя охнула и прижала пальцы к губам.

— Ты трогал старую магию, — прошептала она.

— Старую магию? — повторил Уриэль.

Она указала на свое лицо.

— Метки на его щеках и лбу. Они из книги, о которой я тебе рассказывала.

Алхимик оскалился.

— Ты выдавала тайны, маленькая жрица? Ты знаешь, что они сделают, когда узнают.

— Они не узнают, — перебил Уриэль.

Алхимик усмехнулся.

Уриэль не давал мужчине запугать их. Он шагнул ближе к меткам из мела и усмехнулся сам.

— Пытаешься сказать им, где ты? Чары, на которых ты стоишь, мешают всей магии, друг. Даже той, которую ты пытаешься использовать сейчас.

Алхимик нахмурился. Его взгляд стал рассеянным, но ничего не произошло. Он слышал только тишину. Наверное, впервые.

Победа Уриэля была так близко, он почти ощущал ее. Алхимик мог бороться, сколько хотел. Уриэль мог немного уважить его этим, но Лорд Жути победит.

Так было всегда.

— Уриэль, — прошептала Рэя, ее голос зазвучал поверх капания воды и шумного дыхания алхимика.

— Мы скоро начнем, — ответил он. — Я просто хочу посмотреть, как он мучается.

— Нет, Уриэль. Ты не узнаешь его?

Холод пробежал по его спине. Нет, он не узнавал алхимика. Шрамы и гниющая плоть были от монстра. Такого же, как все те алхимики.

Рэя шагнула ближе к кругу и подняла руки. Огонек света появился перед ней, но прыгал медленнее обычного. Она дала шарику подлететь к алхимику, тот вздрогнул от света.

— А теперь? — спросила она.

Ответ был все еще нет. Он не видел мужчину раньше. Или темная магия сделала его неузнаваемым.

Уриэль покачал головой.

— Его зовут Архон, — сказала она. — Так было, когда он пришел в Собор. Он один из старших алхимиков, но не самый сильный, — она выругалась, он впервые услышал от нее такое. — Я должна была понять, когда заметила, что он смотрел на меня. Начинающие алхимики не были бы такими смелыми в доме Жути.

Уриэль все еще не знал, куда она клонила, но ему было не по себе.

— Хочешь сказать…

Она посмотрела в его встревоженные глаза.

— Да, Уриэль. Я думаю, что он — твой сын.

Его желудок полетел на пол, сердце замерло в груди. Его сын? Это существо не могло быть его сыном.

Алхимик плюнул на пол у его ног.

Даже если это когда-то был золотой мальчик из его рода, он уже не был таким. Алхимики уничтожили его.

— Нет, — повторил он. — Это не мой сын.

Алхимик рассмеялся.

— У меня нет отца. Нет семьи. И какие бы пытки вы ни планировали, обещаю, это не хуже того, что мы каждый день делаем с собой. Наша магия сильнее твоих темных мечтаний.