Полночь в Париже

2

— Капитан Джексон Рэндалл. А теперь скажите, чем я могу помочь.

Этот человек — прирожденный командир, подумала Кендра, командир от кончиков по-военному коротко подстриженных волос до носков сверкающих ботинок. Даже в расслабленном состоянии — плечи назад, ноги на ширине плеч — он словно вот-вот ринется в наступление.

А еще — он был большой.

Не просто высокий, хотя росту в нем было шесть футов и еще добрых три дюйма. И не широкий, хотя его плечи и грудь не просто соответствовали росту: это были плечи и грудь настоящего атлета — телосложение, которое вызывало у мужчин чувство более сложное, чем зависть, а у женщин — более чем просто интерес.

Он был большой в том смысле, что, казалось, возвышался над окружающим пространством. Может быть, и над людьми тоже, с интересом подумала Кендра. Она выросла в большой и шумной семье, причем была старшей из детей, а это не располагало к особенному развитию таких черт характера, как покорность и застенчивость. Так что уверенные, сильные люди ее не пугали. Скорее привлекали.

Новый всхлип заставил ее вернуться к более насущным проблемам — к мальчику у нее на коленях. Она ободряюще погладила его по спинке.

— Может быть, вы спуститесь вниз, найдете родителей мальчика и скажете им, что все в порядке?

Капитан Рэндалл покачал головой:

— Я по-французски знаю слов двадцать. И в любом случае я не узнаю его родителей: меня отвлекло в тот момент… другое.

Она не могла ошибиться: его участие было искренним и теплым. При менее нелепых, при более подходящих обстоятельствах Кендре захотелось бы раздуть искру интереса, вспыхнувшего вдруг, ни с того ни с сего, откликнуться на манящее обещание, которое, как натянутая струна, протянулось между ними.

— Моего французского хватит, чтобы поговорить с родителями мальчика, — предложила Мэри Ли.

— А я определенно помню, как они выглядят, — сказала Хейди Клейтон. — Отец — маленький и тощий, с такими жирными полуседыми волосами. На нем были…

— Отлично, Хейди. Я поняла. — Кендра подняла руку, чтобы остановить поток информации. «Благородных девиц» отличала исключительная наблюдательность к деталям костюма. — Ты и Мэри Ли пойдете с капитаном Рэндаллом. Остальные ждут здесь.

Затем она занялась мальчиком. Совершенно потерянный, он угнездился между ее плечом и шеей. Ласково, спокойно она спросила по-французски, как его зовут.

После долгой паузы он ответил еле слышно:

— Реми.

— А остальные ждут здесь вместе с Реми. — Кендра посмотрела вверх. — Спасибо, капитан Рэндалл.

— Не стоит, мэм.

— Кендра Мартин, — представилась она. — Пожалуйста, зовите меня Кендрой.

— С удовольствием. С громадным удовольствием, Кендра. — Он выговорил ее имя протяжно, словно лаская. Затем резко повернулся на каблуках и двинулся к лестнице, а Мэри Ли и Хейди поспешили за ним.

Остальные девочки сгрудились вокруг Кендры, послушные, внимательные. Тихо переговариваясь, они время от времени ласково касались Реми, а он понемногу успокаивался — громкие рыдания сменились редкими тихими всхлипываниями.

Удивительно, но всего несколько любопытных взглядов, несколько тихих замечаний, сопровождаемых короткими жестами в ее сторону, и один-два вежливых вопроса по-французски, все ли в порядке, — и посетители ресторана вернулись к еде, словно не произошло ничего необычного.

— Кендра, мы не смогли их найти, — удивленно сказала Хейди, когда через некоторое время они вернулись: она на шаг впереди Джексона Рэндалла и Мэри Ли. — Я смотрела даже в дамской комнате, мамы Реми там нет.

— Ее нигде нет, — добавила Мэри Ли. — Я вышла на улицу и осмотрела все вокруг. И хозяин ее не видел, и вообще никто.

— Но как же так? — Кендра отказывалась верить, что женщина может так просто оставить своего ребенка, который к тому же подавился, на милость незнакомых людей. Особенно женщина, которая следила за действиями Кендры так, словно боялась за жизнь своего сына.

— Боюсь, что не удалось найти и отца, — сказал Джек Рэндалл. — Даже по самому подробному описанию Хейди. Предупреждая ваш вопрос, скажу, что они и меня заставили проверить мужскую комнату. Его нет в ресторане, как нет его жены. Их нет и в ближайших окрестностях. Я не знаю, что делать.

— Что-то здесь не так, — сказала Кендра и задумалась, стараясь свести все эти факты воедино. — Как вы думаете, мы должны позвонить… — Она испуганно подняла на него глаза. — Я даже не знаю, куда звонить. В полицию? В комитет защиты детей? Куда?

— А остальная семья Реми? — спросила Эмбер Карлайл.

— Конечно, Эмбер. Ты совершенно права. — Кендра тепло и благодарно улыбнулась девочке. — Как я об этом не подумала?

Она стала шептать забавную чепуху в ушко Реми, щекоча его своим дыханием и стараясь заставить посмотреть вокруг и улыбнуться. Он частично отлепился от нее, не желая, впрочем, отпускать ее шеи, и повернул к ней личико — неправдоподобно старое, лишенное выражения, непроницаемое. Лишь в глазах как-то отражалось то, что он чувствует.

И в этих глазах Кендра прочла такую глубокую, тяжелую, ужасную печаль, что побоялась задавать вопросы. У ребенка не должно быть таких глаз, подумала она. Никакому ребенку не вынести такой печали. Никакому.

— Реми, — наконец сказала она по-французски. — Ты можешь сказать мне свою фамилию? — Кендра говорила самым нежным голосом, на который только была способна, но мальчик не ответил. Через несколько минут ей стало ясно, что он и не собирается. — А знаешь ты, как зовут твою маму? Или папу?

Ответа не было.

— А может быть, ты мне скажешь, как зовут твою бабушку? Или любимую тетушку?

Ответа по-прежнему не было. Только печальный взгляд этих слишком много видевших глаз. Кендра увидела в глазах мальчика не просто печаль — опасение, даже страх. И снова она задалась вопросом, что же пришлось ему пережить.

— Где ты живешь, Реми?

Нет ответа.

— Ты живешь здесь, в Париже?

Молчание, Кендра немного подумала и переменила тактику.

— А у тебя есть какое-нибудь животное, Реми? Щеночек, или котенок, или, может быть, золотые рыбки?

В его глазах мелькнула искра интереса — и потухла.

— Ага, — сказала Кендра. — Я думаю… Ты очень похож на мальчика, у которого есть слоненок.

— Нет, не слоненок! — слова вдруг посыпались, словно он не смог удержать их. — У меня есть пони по имени При дю Кан!

— Ах пони… И что, При дю Кан жил с тобой?

— Конечно, нет. Он жил… в конюшне…в… — он говорил все медленнее и наконец совсем замолчал.

— Так где живет твой пони, Реми? Где его конюшня? — спрашивала Кендра.

И опять — непонятное нежелание отвечать. Проклятье! Ну почему он не может сказать?

— Может быть, у него в карманах есть что-нибудь с его именем? Хоть что-нибудь, что поможет нам узнать, кто он? — Джек сделал медленное, осторожное движение в сторону Реми.

Мальчик испустил такой вопль, что у Кендры едва не лопнули барабанные перепонки, а половина посетителей ресторана недовольно повернула головы в их сторону. Кендра крепче прижала к себе маленькое тельце, успокаивая, лаская, бормоча полуанглийские-полуфранцузские утешения. Он дрожал и опять начал плакать.

— Это невыносимо, — понизив голос, сказала она Джеку. — Я совершенно растерянна. Что же нам теперь делать?

— Мне кажется, единственное, что мы можем сделать сейчас, это позвонить в полицию. Страшно жаль отдавать такого маленького и несчастного ребенка, но если вы побудете с ним еще немножко, я надеюсь, нам удастся исправить положение с помощью властей.

— Капитан Рэндалл…

— Джек, — поправил он. — Друзья зовут меня Джек.

— Джек, — согласилась она и поймала себя на том, что ей нравится простота и сила такого обращения. Имя Джек шло к нему. Рассердившись на себя за столь неуместную в данных обстоятельствах мысль, она указала на свою группу, столпившуюся вокруг, и произнесла особенно сухо и деловито: — Я сопровождаю этих девочек в качестве агента туристической фирмы. Я полностью отвечаю за них. И я не могу тащить их в полицейский участок и держать там, пока мы будем «исправлять положение».

Джек молчал. Кендра смотрела на него, наблюдая работу мысли в сменявших друг друга выражениях его лица: он то прищуривал глаза, то шевелил губами, то сжимал челюсти. Взгляд ее остановился на его подбородке, тяжелом, квадратном, красивом — она ничего не могла с собой поделать! — на котором ближе к вечеру начала пробиваться легкая щетина.

Примерно через минуту он резко выдохнул и откинулся на спинку стула. Кендра замерла в ожидании. Ей так хотелось надеяться, что он уже придумал приемлемое решение, потому что ей в голову ничего не приходило.

— Хорошо. Мой план таков: вы с девочками успокаиваете Реми. А я хочу позвонить в посольство — я там работаю. Вообще-то проблемами, которые возникают у граждан США с иностранцами, занимается консульство, но я никого там не знаю. Честно говоря, я бы не стал впутывать в это дело свое начальство из посольства, если бы мой командир сам не имел целую кучу детей. Он человек достойный, он разберется во всем этом. Я уверен, он сможет нам помочь. Посидите, пока я позвоню.

Джек наполовину дошел до телефона в углу, но быстро вернулся, в несколько шагов покрыв расстояние до них.

— Дайте мне ваш паспорт. Моему командиру для рапорта понадобятся ваши данные.

Кендра, с трудом высвободив одну руку из объятий Реми, раскрыла сумочку и протянула Джеку свой паспорт. Взяв паспорт, он полез в карман рубашки, вытащил телефонную кредитную карточку — они почти повсеместно заменили жетоны, которыми пользовались раньше, — и пошел звонить.

— Попросите, пожалуйста, полковника Моргана. Это капитан Рэндалл.

— Морган слушает.

— Это Рэндалл, сэр. Я попал в такое положение, что, кажется, не знаю, как выпутаться.

— Во-первых, где вы находитесь?

— «Фритайм». Это ресторан быстрого обслуживания на Елисейских полях в двух кварталах от посольства.

— Я знаю это место. Изложите ситуацию.

Очень кратко, с минимумом подробностей, Джек начал объяснять. Уже на шестой фразе полковник перебил:

— Повторите, Рэндалл.

— Мальчику на вид лет пять-шесть, светло-каштановые волосы, худенький, не может или не хочет называть свою фамилию и адрес…

— Нет, то, что касается пони.

— Пони, сэр?

— Да, черт побери, пони! — полковник говорил уже не благожелательно-сухо, но тоном крайнего нетерпения.

Джек поспешил выполнить приказание.

— У мальчика есть пони по кличке, если я правильно произношу, сэр, При дю Кан.

— А как зовут эту женщину, еще раз, пожалуйста?

— Кендра Мартин, — сказал Джек.

— Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом получить ее паспорт?

— Он у меня в руках, сэр.

— Отлично. Дайте мне номер паспорта и дату последнего въезда во Францию.

Джек продиктовал, а потом пролистал странички паспорта Кендры, отметив ее возраст и без смущения запечатлев в памяти адрес и номер телефона.

— Какие-то сложности, сэр?

— Рэндалл, это очень важно. Вы абсолютно уверены, что эта женщина, Кендра Мартин, не имела контактов с мальчиком до того случая, когда он подавился? Может быть, она вошла вместе с мальчиком и его родителями? Может быть, они назначили встречу во «Фри-тайме»? Может быть, она как-то связана с ними?

— Сэр, они были абсолютно незнакомы, но, по моему мнению, быстрота ее действий спасла мальчику жизнь. Вот все, чем они связаны.

— Хорошо, Рэндалл. Подождите минутку.

Джек ничего не понял насчет пони и почему полковник так настойчиво спрашивал о Кендре, но его вдруг охватила тревога.

— Капитан Рэндалл?

Он не знал, кому принадлежит этот глубокий, хорошо поставленный голос, но тотчас почувствовал в нем скрытую силу.

— Да, сэр.

— Это посол Виттингтон. Передаю трубку моему помощнику, Джону Крэйгу. Выслушайте его внимательно и в точности исполните то, что он скажет.

— Да, сэр, — сказал Джек. Удивление его росло.

— Это Джон Крэйг, капитан. Позвольте мне прояснить ситуацию, с которой, как нам кажется, вы столкнулись.

Целых пять минут Джон Крэйг излагал совершенно невероятную историю. Когда он закончил, Джек не сразу ответил ему. Не мог. Он переводил взгляд с мальчика на Ксндру и обратно и безмолвно шевелил губами — изумление его выражалось в форме, мало подходящей для слуха помощника посла.

— Какие будут приказания, сэр? — наконец спросил он.

— С мальчиком и женщиной немедленно отправляйтесь в посольство. Возможно, пара, которую вы видели с мальчиком, затаилась где-нибудь неподалеку и ждет. Возможно, у них есть сообщники и они вооружены.

— Не думаю, что нужно этого бояться, сэр. Эти мужчина и женщина удрали сразу, как только мальчик подавился. Я обыскал ближайшие окрестности и не нашел даже их следов, не то что помощников.

— Мы также не хотели бы, чтобы репортеры и другие представители средств массовой информации пронюхали об этом раньше времени. Через десять минут будьте у входа. За вами пришлют машину из посольства.

— Сэр, боюсь, так ничего не выйдет. Эта женщина работает в туристической фирме, и у нее на попечении группа: двенадцать девочек-подростков. Одной машины нам будет мало.

— Вы хотите, чтобы на Елисейских полях, у входа в ресторан, вам просигналили четыре или пять посольских лимузинов с дипномерами? А потом еще ждали, пока двенадцать девочек-подростков разберутся, кто с кем хочет ехать? Ни в коем случае, — твердо сказал Джон Крэйг. — Мы не можем рисковать, привлекая к себе внимание.

— Сэр, вы не поняли. Эта женщина не оставит девочек…

— Тогда оставьте женщину с девочками там, а мальчика несите вниз.

— Но мальчика невозможно оторвать от женщины, он впадает в настоящую истерику, как только…

— И тем не менее я приказываю вам не отходить от мальчика. Его безопасность и анонимность исключительно важны. Вы должны доставить его в посольство как можно быстрее и безо всякого шума.

— Понял, сэр. — Джек нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — А как быть с Кендрой Мартин и девочками?

— О черт, я не знаю. Но вряд ли стоит идти через все Елисейские поля к посольству Соединенных Штатов Америки эдаким парадом: молодая женщина, двенадцать девочек-подростков, морской пехотинец в форме и орущий ребенок.

Джек улыбнулся. В его голове начал складываться план.

— В данном случае, сэр, мне кажется, что лучше всего будет спрятаться у всех на глазах.

— Не уверен, что мне нравится эта мысль.

— Понравится, сэр. Вызовите четырех морских пехотинцев: Хопвелла, О'Рейли, Харриса и Бека. Они должны сейчас сдавать дежурство. Прикажите им переодеться в спортивные костюмы, через маленький парк перед посольством выскочить на Елисейские поля и бежать трусцой по направлению к нам. — Джек подробно излагал свой план, лицо его было спокойно, но все тело уже напряглось от выброшенного в кровь адреналина: он готовился действовать.

— Хорошо, — сказал помощник посла. — Это все?

— Нет. Скажите им, что я приказал бежать быстрее.

Сердце Кендры застучало сильнее, когда Джек двинулся к ней, прямой и собранный. Его лицо уже не было потрясенным, как всего несколько секунд назад — оно было решительным и целеустремленным.

— Что, Джек? Что сказал ваш босс из посольства?

— Вставайте из-за стола и пойдемте со мной — с Реми и с девочками.

— Зачем?

— Делайте, как я сказал. — Он обошел ее сзади и, словно собираясь вытащить из-под нее стул, взялся за его спинку.

— Вы меня пугаете. Что происходит?

— Ничего особенного, просто мы доели гамбургеры и теперь уходим. Только и всего. И улыбайтесь, Кендра. Улыбайтесь изо всех сил.

— Вы с ума сошли? Я никуда не двинусь, пока вы не дадите мне более или менее удовлетворительного объяснения всего этого… этого…

— Не тяните время, — сказал Джек, наклоняясь к ее плечу, чтобы шептать прямо ей в ухо, — делайте, как я говорю. Пошли.

Он был так близко, что Кендра смогла уловить легкий запах лосьона, которым он пользовался утром после бритья. Слабый, спокойный аромат с чистой цитрусовой нотой. Она находила его куда более привлекательным, чем тяжелые, душные одеколоны, которым, как она заметила, отдавали предпочтение французы. Она с удовольствием вдохнула этот аромат, бессознательно приблизив голову к его лицу, и вдруг почувствовала, что ее больно укусили за мочку уха. Весьма недружелюбно укусили.

— Кендра, милая, пошевеливайтесь! Да побыстрее!

— Капитан Рэндалл, меня пока еще не призвали в морскую пехоту, и я отнюдь не намерена выполнять приказания совершенно незнакомого человека без веских на то причин. Так что…

— Совершенно незнакомого, да?

Она проигнорировала его замечание.

— Вы объясните мне что-нибудь, или мы будем сидеть здесь и препираться дальше?

— Поверьте, сейчас нет времени для вопросов и длинных объяснений. Мы должны вывести отсюда Реми и девочек.

— Им угрожает опасность? — В ее голосе зазвучала тревога.

— Пожалуйста, просто… поверьте. Можете вы мне поверить?

Кендра, не спуская Реми с колен, повернулась, чтобы посмотреть в лицо Джеку. Правильные черты его лица выражали силу характера, честность и прямоту. Она вспомнила свое первое впечатление — вот мужчина, на которого женщина может положиться. Еще она подумала о своих обязанностях по отношению к двенадцати девочкам, сгрудившимся вокруг нее: пока они не вернутся к родителям, она отвечает за их безопасность и благополучие.

— Кендра, у нас действительно нет времени. Пожалуйста… пойдемте со мной.

Его низкий голос был исполнен такой силы и убежденности, что Кендра не могла больше сопротивляться. В ней боролись два одинаково сильных чувства: спокойная, рациональная, деловитая часть ее натуры требовала объяснений, а женская интуиция приказывала тотчас встать и идти за Джеком. Она глубоко вздохнула и решила ему довериться, моля Бога, чтобы решение оказалось правильным.

— Итак, девочки, собирайте ваши сумочки, открытки и сувениры. — Она улыбнулась. Она улыбалась, как просил Джек, изо всех сил. — Мы пойдем с капитаном Рэндаллом.

— А куда мы пойдем? — спросила Мэри Ли деловито, но без особого интереса.

— На небольшую прогулку по Елисейским полям, — ответил Джек. — Хотите познакомиться с моими приятелями? Отличные парни, спортсмены, чуть постарше вас.

Восхищение Кендры способностью Джека придумывать мотивировки перешло все границы: среди девочек началось легкое движение, заинтересованные шепотки — выражения естественного любопытства. Если бы не это любопытство, потребовались бы гораздо более подробные и сложные объяснения.

Но сама Кендра тем не менее захотела все же получить от него более развернутые объяснения.

— Очень хорошо. Спортсмены, чуть постарше девочек?

— А что я должен был сказать? У меня две младшие сестры, они тоже были подростками, так что я немного представляю себе, как обращаться с женщинами.

Кендра высоко подняла пушистую бровь. Она поспорила бы на кругленькую сумму, что не только сестры формировали его представления о том, как обращаться с женщинами, и что несравненно большая часть его фундаментальных познаний относится к женщинам зрелым, отнюдь не подросткам.

Еще она безмолвно восхитилась его умением организовывать и командовать. Спокойно и без суеты они уже шли по Елисейским полям. Реми наконец отлепился от нее, позволив нескольким дюймам пространства разделить их, но крепко ухватился за ее руку. Девочки шли впереди, зорко высматривая в толпе «приятелей» Джека.

Сам Джек, казалось, был одновременно всюду. Кендра чувствовала его большую теплую руку на своих плечах, а через минуту он оказывался уже футах в четырех впереди, поддразнивая Эмбер Карлайл и Кэри Лайонс. Его высокая широкоплечая фигура легко двигалась в разных направлениях внутри группы: он был настороже и незаметно наблюдал за окружающим. Она сомневалась, что в радиусе пятидесяти футов от их группы найдется хоть один человек, которого Джек не оценил бы всесторонне как потенциального противника.

Она потихоньку успокаивалась, напряжение начинало спадать, как вдруг показались четыре симпатичных, чрезвычайно молодых человека в шортах и кроссовках. Они бежали трусцой прямо к Джеку, приветствуя его, как давно пропавшего и вдруг нашедшегося брата.

— Отлично, — сказал Джек. — Вот и подкрепление.

— Умоляю, скажите, что вы шутите! — Кендра испуганно смотрела на вновь прибывших. Самому старшему из них было не больше девятнадцати, и каждый обладал таким стройным, мускулистым, великолепно развитым торсом, что простые оливковые футболки превращались на них в весьма вызывающий, обтекающий тело костюм.

— Нисколько. Это лучшие парни дяди Сэма, — сказал Джек, отдав несколько коротких распоряжений.

Девочки легко и спокойно разделились на четыре группы по трое, каждую группу сопровождал стройный, красивый морской пехотинец. Группы разошлись в четырех разных направлениях. И тут нервы Кендры стали сдавать. Обуреваемая сомнениями относительно мудрости своих действий, она вдруг обрела уверенность только в одном.

В том, что согласие с планом Джека будет стоить ей продвижения по службе. А может быть, и места, черт побери.

— Это безумие. Идиотизм. — Кендру охватил панический ужас. — Они потеряются, эти двенадцать девочек потеряются на улицах Парижа вместе с вашими четырьмя мальчиками! И я своими руками сделала это!

— Нет. Вы возложили на четырех морских пехотинцев обязанность сопроводить до гостиничных номеров двенадцать юных леди, обеспечив их безопасность…

— До гостиничных номеров, — повторила она с ужасом. — Боже мой!

— Далее вышеуказанные морские пехотинцы должны проследить, чтобы юные леди вошли в свои номера и там остались…

— Только этого мне и не хватало…

— А все посторонние, в том числе и они сами, находились по другую сторону двери, пока не вернемся мы.

— Я бы охотнее возложила на этих мальчиков обязанность защищать родину, — еле слышно буркнула она.

Джек засмеялся и сильно прижал ее к груди. Кендра не сомневалась, что он хотел ее успокоить и ободрить этим дружеским жестом, но желаемого эффекта он не достиг. Слишком уж много в нем было жизненных сил, слишком он был мужчина, к тому же Кендре слишком многое в нем нравилось, чтобы этот жест ее успокоил.

— Вперед. Чем скорее мы дойдем до посольства, тем скорее вы вернетесь к вашим девочкам.

Они молча прошли еще квартал, и тогда Джек вдруг повернулся к ней и сказал:

— Ну… как вам нравится в Париже?

— Прекрасная попытка, Джек, но сначала вы должны мне многое объяснить. Так что начинайте.

Он поперхнулся и коротко погладил Реми по голове. Мальчик вздрогнул, но промолчал.

— Этот малыш — почти наверняка Реми Буркель, внук Жан-Мишеля Буркеля…

У Кендры перехватило дыхание.

— Промышленника? Того самого, который на «ты» со всеми президентами Америки, начиная с Трумэна?

Джек кивнул.

— Старик действительно значительная фигура — для всей Европы, но особенно для родной Франции. Так вот, одиннадцать дней назад маленький Реми Буркель пропал. Он проводил каникулы в Нормандии, где у семьи вилла на берегу моря, и исчез оттуда. Через двенадцать часов предполагаемые похитители прислали требование выкупа. С момента исчезновения мальчика велись его тайные, но активные поиски, но, если верить посольскому начальству, это первый реальный прорыв в этом деле.

— А почему в посольстве так уверены, что это тот самый мальчик? Ведь имя Реми и описание внешности могли совпасть случайно.

— Реми Буркель исчез, катаясь на своем пони по пустынному, густо заросшему лесом берегу океана, он как-то отделился от сопровождавшего его конюха. Пони звали При дю Кан — потомок При дю Арка, который два года назад выиграл во французском аналоге Кентуккийского дерби.

Кровь бросилась в лицо Кендре. Она не могла ничего сказать, горло сдавило сочувствие страданиям, которые перенес Реми. Она просто покрепче сжала горячую ручку малыша, предоставив Джеку вести их через оживленную улицу, а потом по небольшому парку, затененному огромными широколиственными деревьями.

Наконец слева впереди она с облегчением увидела массивные белые здания посольства США. Рядом с будкой, расположенной за железными воротами высотой в двенадцать футов, стоял на посту морской пехотинец в безукоризненной форме. Как только Кендра, Джек и Реми приблизились, ворота бесшумно и быстро открылись.

Четыре морских пехотинца в полном вооружении, с автоматами, бросились к воротам, чтобы сопровождать маленькую группу по территории посольства.