Полное собрание сочинений

Нет! в одиночестве душой изнемогая

Средь каменных пустынь противного мне края,

Для лучших чувств души ещё я не погиб,

Я не забыл тебя, почтенный Аристипп,

И дружбу нежную, и русские Афины!

Не Вакховых пиров, не лобызаний Фрины,

В нескромной юности нескромно петых мной,

Не шумной суеты, прославленной толпой, —

Лишенье тяжко мне в краю, где финну нищую

Отчизна мёртвая едва дарует пищу.

Нет, нет! мне тягостно отсутствие друзей,

Лишенье тягостно беседы мне твоей,

То наставительной, то сладостно отрадной:

В ней, сердцем жадный чувств, умом познаний жадный,

И сердцу и уму я пищу находил.

Счастливец! дни свои ты музам посвятил

И бодро действуешь прекрасные полвека

На поле умственных усилий человека;

Искусства нежные и деятельный труд

Твой независимый украсили приют.

Податель сердца – труд, искусства – наслажденья

Ещё не породив прямого просвещенья,

Избыток породил бездейственную лень.

На мир снотворную она нагнала тень,

И чадам роскоши, обременённым скукой,

Довольство бедности тягчайшей стало мукой;

Искусства низошли на помощь к ним тогда;

Уже отвыкнувших от грубого труда

К трудам возвышенным они воспламенили

И праздность упражнять роскошно научили;

Быть может, счастием обязаны мы им.

Как беден, кто больной бездействием своим!

Занятья бодрого цены не постигает,

За часом час другой глазами провожает,

Скучает в городе и бедствует в глуши,

Употребления не ведая души,

И плачет, сонных дней снося насилу бремя,

Что жизни краткое в них слишком длится время.

Они в углу моём не длятся для меня.

Судьбу младенчески за строгость не виня

И взяв тебя в пример, поэзию, ученье

Призвал я украшать моё уединенье.

Леса угрюмые, громады мшистых гор,

Пришельца нового пугающие взор,

Свинцовых моря вод безбрежная равнина,

Напев томительный протяжных песен финна –

Не долго, помню я, в печальной стороне

Печаль холодную вливали в душу мне.

Я победил её и не убит неволей,

Ещё я бытия владею лучшей долей,

Я мыслю, чувствую: для духа нет оков;

То вопрошаю я предания веков,

Паденья, славы царств читаю в них причины,

Наставлен давнею превратностью судьбины,

Учусь покорствовать судьбине я моей;

То занят свойствами и нравами людей,

В их своевольные вникаю побужденья,

Слежу я сердца их сокрытые движенья

И разуму отчёт стараюсь в сердце дать!

То вдохновение, Парнаса благодать,

Мне душу радует восторгами своими;

На миг обворожён, на миг обманут ими,

Дышу свободно я и, лиру взяв свою,

И дружбу, и любовь, и негу я пою.

Осмеливаясь петь, я помню преткновенья

Самолюбивого искусства песнопенья;

Но всякому своё, и мать племён людских,

Усердья полная ко благу чад своих,

Природа, каждого даря особой страстью,

Нам разные пути прокладывает к счастью:

Кто блеском почестей пленён в душе своей;

Кто создан для войны и любит стук мечей;

Любезны песни мне. Когда-то для забавы

Я, праздный, посетил Парнасские дубравы

И воды светлые Кастальского ручья;

Там к хорам чистых дев прислушивался я,

Там, очарованный, влюбился я в искусство

Другим передавать в согласных звуках чувство,

И, не страшась толпы взыскательных судей,

Я умереть хочу с любовию моей.

Так, скуку для себя считая бедством главным,

Я духа предаюсь порывам своенравным;

Так, без усилия ведёт меня мой ум

От чувства к шалости, к мечтам от важных дум!

Но ни души моей восторги одиноки,

Ни любомудрия полезные уроки,

Ни песни мирные, ни лёгкие мечты,

Воображения случайные цветы,

Среди глухих лесов и скал моих унылых

Не заменяют мне людей, для сердца милых,

И часто, грустию невольною объят,

Увидеть бы желал я пышный Петроград,

Вести желал бы вновь свой век непринуждённый

В кругу детей искусств и неги просвещённой,

Апелла, Фидия желал бы навещать,

С тобой желал бы я беседовать опять,

Муж, дарованьями, душою превосходный,

В стихах возвышенный и в сердце благородный!

За то не в первый раз взываю я к богам:

Свободу дайте мне – найду я счастье сам!