Положительная нота

– Не считал. Оставил венок и уехал. Им не до разговоров.

– Да уж… Надо же… А мне еще говорили, что с девочкой всё хорошо.

Сын промолчал. Он и сам был не рад, что тогда не нашел Ксю в детском, уехав. Обычно, они встречались когда надо и когда нет. А тут… словно отвело что-то.

– Куда ты сейчас?

– Заеду домой и на работу. Настроения, правда, никакого. Надеюсь, вечеринка не превратится в декаданс… – усмехнулся.

– Подменись.

– Не могу. Макар злится. Я вчера халтурил, ему пришлось вставать за пульт, когда народ из бара начал разбегаться.

Стас помолчал, но вдруг встрепенулся.

– Не подумал насчет моего предложения?

– Пока нет. После сессии. Ты давай, выписывайся. Дома тоже можно лежать… Там Люба исстрадалась от невозможности над кем-нибудь похлопотать.

Старший Речинский нахмурился.

– Ты ее не обижаешь?

– Не-а. Сил еще и на это у меня точно нет.

– Как учеба?

– Пааап… – простонал Илья. – Давай без этого! Я уже говорил, учеба, это только мое дело. Тебе достаточно знать лишь, что я все еще учусь.

– Ладно, – сдался отец. – Я звонил Ксюше, телефон не отвечает… Может, я неправильно списал номер?

– Не знаю… – Илья встал. – Мне пора. Ехать еще… – Сын казался каким-то нервным, но Стас предпочел промолчать, как бы ни было любопытно. Он лишь про себя был очень рад, что их диалоги стали длинными, без раздражения. Нарушать это хрупкое перемирие пока не хотелось.

Вся следующая неделя прошла в борьбе за свободу с докторами. Врачи мечтали, чтобы пациентка лежала двадцать четыре часа в сутки на койке, желательно спала, и крайне нежелательно куда-то отлучалась. Вопреки их стараниям, Ксения дважды в день – после утренних процедур и перед ужином – отправлялась на другой этаж в хирургию. Станислав ежедневно организовывал у себя в палате встречи с адвокатом.

Не то, чтобы Ксю стремилась больше времени провести со Станиславом. Но он был единственным, кто адекватно воспринимал происходящее, не заговаривал лишний раз о гибели Евы, умело играя словами в обсуждении их тактики обвинения. Даже его хваленый юрист уступал ему в словесных оборотах. Восхищалась мужчиной, который не зря ел свой хлеб с икрой.

В остальном Ксения замыкалась, отвлеченные разговоры не поддерживала.

Ночью рыдала в подушку. В остальное время молча смотрела на унылый заоконный пейзаж и принимала посетителей – Свету или мать.

Однажды, придя к Речинскому чуть раньше обычного, она застала в палате домработницу Любу. Встретившись с ненавистным взглядом, хотела, было, подождать в коридоре, или зайти позже, но Стас вежливо сообщил, что Люба собиралась уходить.

По всему было видно, что Люба никуда не спешила, но такой толстый намек заметила и, недобро хмыкнув, выскочила из палаты.

Посмотрев ей вслед, Ксю заметила:

– Кажется, она хотела еще побыть тут…

– Не обращай внимания. Расскажи лучше, как твое здоровье? Понимаю, что это личное, но Илья упоминал, что ты лежишь в гинекологии… – мужчина замолчал в надежде, что Ксю объяснит сама.

Лесина испытала мимолетный испуг. Что сказать? Сообщить, что вероятно, он скоро станет дедом? Жаль, что их отношения не успели выйти на тот уровень, когда она могла бы сообщить ему, что он станет отцом. Нагнать сейчас – не получится. Станислав не в том состоянии, чтобы делить с кем-то постель. Было бы идеально. Но… нереально.

По всему, ей пора прекращать это всё. Боже, сколько раз она уже повторяла себе это? Теперь, как только они закончат с аварией и судом – придется радикально решать вопрос. Возможно, продать дом. Убежать из этого места, где она похоронила двух самых дорогих людей. На вырученные за коттедж деньги можно будет купить приличную квартиру в городе и раздать долги. Может, хватит на недорогую машину еще.

– Ксюш? – вывел из задумчивости голос Стаса.

– А? Да. Прости… Что ты спросил?

– Я спросил, как ты? У тебя… ничего не болит?

– Нет, – удивилась вопросу Лесина.

– Я спрашиваю потому, что ты в стационаре… Не дома.

– Я не хочу возвращаться в этот дом, – очень кстати об этом подумалось. Истинную причину озвучивать Ксю была не готова. – Слишком много воспоминаний.

Речинский понял, что они ступили на зыбкую тему, и чтобы снова отвлечь Ксению, начал рассказывать:

– Я задумал этот поселок, потому что когда-то на этом месте жили родители моей мамы. Давно, город тогда не был таким большим, и там была деревня Лучинки. Небольшая, дворов на пять. Потом и они исчезли. Когда возникла идея коттеджного поселка, я сразу подумал об этом районе. И название придумал похожее.

– Ты не подумай, мне нравится Лучистый, но…

– Я понимаю, – мужчина потянулся к ней рукой и Лесина вложила свою ладонь в его.

Мужчина помолчал, Ксю снова задумалась.

– Ксюш, я понимаю, вероятно, не время и не место для подобного, но… Раз ты говоришь, что тебе нравится в поселке, но не в твоем доме, может, переедешь ко мне? – девушка затаила дыхание от такого предложения. – К нам? – Выдохнула. Это «к нам» сразу расставило все точки над i. У Стаса есть сын… – Мы же все равно собирались…

Ксю вскочила со стула, опрокинув его, вырывая руку из пальцев Речинского.

– Прости, – сама испугалась подобной резкости от себя. Снова села. – Станислав, о, Господи. Прости. Да. Я помню, ты не подумай, но… давай не сейчас.

Мужчина тоже испугался ее такой реакции.

– Конечно, – попытался привстать, но сморщился от боли. – Да. Ты не переживай… Я подожду.

– Спасибо.

В дверь постучали, и вошел Юрий.

– Добрый день!

Танцпол был полон народу. Бар «Кленовый лист» уже который час к ряду был рад развлекать посетителей.

Илья снова разглядывал толпу, сводя треки и потягивая из трубочки безалкогольный коктейль. А хотелось чего-то более… Именно сегодня, почему-то. Коньяка? Виски? Может, оставить авто у бара и взять такси? Нажраться вусмерть. Вон, хоть с Макаром. Тот все равно, если не подцепит бабу, часто позволяет себе лишнего. Составить ему компанию.

– Хай! – в калитку их рабочей кибитки влетел Климов. – Ну, как тут? Всё пучком?

Илья бросил на коллегу тяжелый взгляд.

– Ой, ну, брат, не надо на меня так смотреть, меня не берет, ты же знаешь! Что пьем? – Макар схватил стакан Речинского и шумно затянул через трубочку полстакана. – Фууу! Гадось какая! Эй! – Парень махнул рукой барменам вниз и сделал характерный знак, показывающий, чтобы ему принесли выпить.

Рюкзак полетел в кресло-мешок, Илью потрепали по голове, вызвав недовольный рык, усмехнулись и оставили снова наедине с декой.

Да, Макар Климов иногда раздражал. Всё желание напиться с ним на пару отпало. Впрочем, еще не вечер, как говорится.

Речь устал. Вообще и сегодня в частности. Похороны никому не прибавляют жизненных сил. Он хоть и пробыл там недолго, осадок остался на весь день. Забывать о Ксю не давал отец. Черт, они бы давно уже не вспоминали друг о друге, если бы не это! А теперь они еще и поженятся… Тогда придется искать жилье. Лучше уж пять минут позора – попросить отца снимать ему квартиру, пока он не встанет на ноги; зато потом спокойная жизнь. Тем более, если внять просьбе отца и заняться помогать с бизнесом. Тогда и просить не придется. Вряд ли отец откажется оплачивать такую помощь, дураком Илья себя не считал.

– Чувак, ты не перестарался? – плеча коснулся кулак Климова и Илья нахмурился, глядя вниз.

– Чего? – на первый взгляд было всё нормально.

– Время! – тот постучал по наручным часам. – Двигай, давай. Спи, или чего ты там делать будешь! Хорэ народ второй день пугать.

– Выпить хочу… – произнес в ответ Речь.

– О! Ну, это по-нашему! Давай! Тащи! Я себе уже крепенько набадяжил!

Все же, Макар, как собутыльник, весьма подходящая кандидатура.

Глава 31

Через неделю Ксения вырвалась из больницы, заверив все отделение, что будет беречься. Света забрала ее из больницы, отвезла домой и пообещала снова навестить ее после работы.

В комнатах царила чистота.

Ничего, что напоминало о том, что тут жил ребенок: все детские вещи были аккуратно запакованы и убраны в кладовую. Света сама проделала эту работу и предупредила, чтобы подруга не пугалась. О том, что Ксения снова беременна, подруга пока так и не знала. Одна ни о чем не спрашивала, вторая молчала. Лежать в гинекологии можно по многим причинам, а объяснять, откуда что взялось и что с этим делать Лесина не находила слов.

Ксю бродила по первому этажу дома и не знала, чем себя занять. Есть не хотелось. Спать – отлежала все бока в больнице. Плакать уже не было сил. Работать пока запретили.

Рука женщины легла на плоский пока еще живот. Кто там? И как там оказался? Так не вовремя… Или наоборот?

Илье она решила ничего не говорить. Парнишка вряд ли готов стать отцом. К тому же он тоже уверен, что они предохранялись – сам покупал защиту. Теперь, если он и узнает о ребенке, то скорей всего подумает, что она соврала, и он не был единственным в ее постели. Они слишком плохо знакомы, чтобы он безоговорочно ей доверял.

Как объясняться со Станиславом, Ксю не знала. Как не знала и то, стоит ли вообще что-то ему говорить? Вспомнилось некстати, как она соглашалась выйти за него. И благодарила про себя мужчину за то, что он правильно тогда оценил ее поведение и просил не торопиться. Все так и должно быть. Теперь торопиться некуда. Ведь согласилась она тогда почти в состоянии аффекта…

Первое предварительное слушание по делу ДТП, повлекшего за собой смерть одного человека и травмы другого, было назначено на ближайший четверг. Относительно быстро, и это целиком и полностью заслуга адвокатов Речинского. Сам Станислав по состоянию здоровья присутствовать на заседании не мог, переложив всю ответственность на Юрия, которому полностью доверял. Ксения тоже могла бы не ходить, но поддавшись какому-то внутреннему мазохизму, ей захотелось вдруг посмотреть на человека, убившего ее дочь.

Накануне слушания в доме Лесиной несколько раз звонил городской телефон. В трубке шумно дышали, но молчали. Стало страшно. Но Ксю догадывалась, что ее хотят выбить из колеи, тем более, что Речинский с адвокатом предупреждали, что порядочностью их оппоненты не отличаются. Она и сама это уже поняла. После четвертого такого звонка она до утра отключила телефон.

Отвезти Ксюшу в суд Станислав попросил сына. И как она ни отмахивалась, мужчина был уверен, что так для нее будет лучше, чем брать такси или, тем более, ехать на автобусе.

Илья проснулся рано: не спалось.

Сегодня он снова увидит Ксю, хотя только-только окончательно решил не думать о ней. Черт, что за напасть!? Обычная баба, хуже – занятая баба, с кучей проблем вдобавок. А засела в голове, словно заноза!

Нет, он прекрасно понимал, что она не виновата в том, что он залип. Именно залип, ибо адекватно воспринимать свою эту тягу к ней он не мог. Да, красива, но и только! Ну, может быть еще – уютна, женственна, романтична. Ой, да ладно, когда его тянуло на романтику? Разве что в тот единственный раз, когда он купил цветок для Вики, с которой так и не встретился ни разу.

Так или иначе, симпатией, или тем более любовью, он свои чувства с Ксю назвать не мог. Тогда что? Чувство собственности? Изначально в противовес Макару, который едва не увел ее из-под носа. Теперь отец. Ведь женщина, которая только что была твоей, с которой ты возможно хотел бы встретиться еще раз, вдруг на твоих глазах строит серьезные отношения с твоим родным отцом! Кому рассказать – не поверят!

И теперь, когда его, очевидно, отодвинули, он еще и должен возить ее! В идеале, он не хотел бы вообще с ней встречаться более. Но отказать больному отцу, а тем более, объяснять что-либо, он не хотел.

Поэтому в назначенное время он стоял около ворот ее дома и ждал.

– Привет, – пассажирская дверь открылась, на сидение залезла тоненькая фигурка в черном пальто, черной шапочке в облипку, из-под которой выбивались светлые кудри, на ногах черные же сапоги, в которые заправлены черные джинсы.

Илья любил черный цвет, но видеть ее такой, в трауре, было тяжело. По-человечески жалко, как бы он ни относился к ней в целом.

– Привет, – отвернулся к лобовому окну и повернул ключ в зажигании.

– Извини.

– За что?

– Это была не моя идея, возить меня.

– Не важно, мы уже едем.

После этого Ксюша замолчала. А у Ильи откуда-то появилось чувство странной неудовлетворенности. Ему странно, до фантомной боли хотелось с ней поговорить. Это ему-то – заядлому молчуну!

Он поерзал на сидении, словно кто-то подложил канцелярских кнопок: мягкое водительское комфортное кресло вдруг стало неудобным. Руки стали ватными, заставляя с натугой вцепляться в руль. По спине стекала капля влаги.

Остановив машину на одной из малозагруженных улиц, Илья вылез из машины, хлопнул дверью и, купив в ближайшем ларьке пачку сигарет, закурил. Из машины не доносилось ни звука. А ему до дрожи хотелось, чтобы она хотя бы поинтересовалась, почему стоим. Неужели ничего не замечает? Похоже, когда они рядом, колбасит только его. Причем впервые.

Выкурил вторую. Чуть откашлялся. Непривычно. И легче, вопреки народному мнению, не стало. Черт!

Илья снова забрался в машину, глубоко вздохнул и повернул ключ. Но тронуться не успел: пассажирская дверь вдруг открылась и Ксю выскочила на улицу. Парень не успел ничего сказать или сделать, как Лесина согнулась пополам у дерева неподалеку.

Что происходит?

Ксюша уже было решила, что в этот раз обойдется без токсикоза. И правда, уже все сроки прошли для раннего. Но когда Речинский младший залез в машину, воняя, словно пепельница, она едва успела выбраться на свежий воздух.

Он же, вроде, не курил никогда! Специально? Впрочем, он же не знает, откуда бы ему? Ведь он не знает!?

В это время на поясницу опустилась его рука, и пальцы отвели чуть в сторону свисавшие на лицо волосы.

– Ксю? Что случилось? – в мужском голосе сквозило участие.

В ответ она помотала головой: «Ничего»

– Ксю!

Лесина разогнулась, держась за живот.

– Отойди, – поморщилась. – Тошнит.

– От меня?

– Догадливый… – она развернулась и шагнула к машине.

Парень как вкопанный застыл на месте, глядя ей вслед. Лесина не дыша заглянула в салон, достала сумку, вытянула салфетку, чтобы вытереть рот, и, обойдя Тойоту, подняла руку, чтобы поймать такси.

На талии снова обозначились руки, отодвигая от проезжей части.

– Я не посажу тебя к кому попало!

– Я большая девочка.

– Не сомневаюсь. И тем не менее. Я обещал отцу, что отвезу тебя.

– Соври.

– Ксюша! – не выдержал парень. – Хватит! Садись в машину.

– Там воняет!

– Чем!?

Она обернулась к нему.

– Куревом! Ты курил! Ты же вроде не куришь!

– Я… да. Не курю. А тут захотелось. Садись.

– Нет!

– Открою окна, проветрится.

Что он к ней прицепился?! Не его стиль поведения. Он же пофигист! Ей казалось, он должен плюнуть на все и уехать по своим делам. Она принюхалась к его одежде. Вроде уже не пахнет.

– Ладно, – сдалась.

Они снова сели в машину и Илья тут же открыл все четыре окна.

– Мы замерзнем!

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Отвернулся. Молча покачал головой. Завел машину и тронулся с места.

Суд прошел, не оставив впечатлений. Из реальных участников происшествия была только сама Ксю. Остальных представляли адвокаты. По просьбе обвиняемой стороны было вынесено решение отложить слушание на месяц для урегулирования дела полюбовно. Лесину предупреждали, что дело быстро не закроют, слишком вертлявы их оппоненты. На заседании ее никто ни о чем не спрашивал. Команда Юрия в составе трех человек сами решали все вопросы. Да, закончить хотелось бы побыстрее, до того, как будет заметен живот. Но от Ксю в данной ситуации ничего не зависело. Она целиком и полностью доверилась Речинскому.

Глава 32

Сегодня у Станислава было приподнятое настроение: его, наконец-то, выписывают из этой надоевшей больницы. Безликие стены, невозможность вдохнуть свежего воздуха, огромное количество чужих людей для человека, привыкшего строго ограничивать круг близкого общения, удручающе действовали на мужчину. Одному Богу известно, как он от этого устал. Да и бизнес день ото дня настойчивее требовал его личного присутствия на объектах.

И вот, на днях ему впервые разрешили принять сидячее положение. Воспользовавшись моментом, Речинский уломал главврача прописать ему домашний стационар под присмотром квалифицированного персонала.

Люба в штыки восприняла отказ от ее помощи в качестве круглосуточной сиделки, но Стас аргументировал это тем, что ему важнее получить от нее полноценный уход за домом и приготовление пищи, нежели бесконечные смены уток и перетаскивание тяжелого мужского тела с кровати в инвалидное кресло. Этим должны заниматься не хрупкие женщины, а профессионалы, для которых это являлось постоянной, пусть и тяжелой, работой. Все должны делать свое дело. Дело Любы – дом. Спорили они долго, Стас даже удивился напору скромной и тихой обычно домработницы. Но в этом вопросе остался непреклонен.

Еще он был бы крайне рад увидеть в своем доме Ксюшу. Но девушка упрямо отказывалась принимать подобное предложение, да и вовсе в последнее время отдалилась, и мужчину это сильно огорчало. За две недели после первого слушания в суде по их делу он видел ее лишь дважды – она навещала его – но оба раза была скупа на эмоции и слова. Отстраненно улыбалась и делала вид, что слушает, пряча глаза и отмалчиваясь. Речинский понимал ее, но не мог перестать надеяться, что когда-нибудь, со временем, она очнется от пережитых бед, воскресит в себе былое обаяние и снова потянется к людям. Он подождет. Просто будет рядом, в любой момент готовый поддержать этого светлого человечка. Вот только встанет на ноги…

– Отец? – Илья вошел в палату, когда санитар аккуратно пересаживал Речинского в кресло. – Готов?

– Да, сынок. Всегда готов! – по-пионерски отсалютовал.

Парень вопросительно взглянул на санитара и тот сообщил, что довезет пациента до транспортного средства.

– Рад, что едешь домой? – уже в машине завел разговор сын.

– Не представляешь – как! Сил нет уже, терпеть эту больницу! – Мужчина чуть откашлялся. – Как там дома? Все по-прежнему? Без сюрпризов?

– Ага. Да.

– Хорошо. Я подумал, может, сегодня все вместе поужинаем? Празднично. Позовем Ксению…

Илья промолчал, и Стас воспринял это за безразличное согласие.

Перед воротами поселка Речинский вспомнил, что хотел что-то сделать:

– Останови у администрации. Мне нужно проверить кое-что. И помоги с коляской, пожалуйста.

– А по телефону?

– Нет. Нужно с глазу на глаз.

Сын лишь пожал плечами.

Лесина сегодня вышла на работу. Самочувствие наладилось, токсикоз мучил, но терпимо. Поэтому она вымолила у докторов разрешение вернуться к делам. Отвлечься. Да и деньги с неба не сыпались.

Коллектив воспринял ее возвращение с радостью, но, кроме официальных соболезнований, никто и словом не обмолвился о произошедшем, боясь лишний раз всколыхнуть воспоминания несчастной матери.

В обеденный перерыв Ксюша попросила Светку прогуляться с ней на улицу. Подруга хоть и удивилась такой странной просьбе – погода не баловала теплом – но беспрекословно согласилась.

– Что случилось? – первое, что произнесла Калугина, когда они покинули здание, выйдя на разделенный широкой зеленой полосой с лавочками проспект.

– Просто гуляем, – ответила Ксю.

– Нет, Лесина, просто мы никогда не гуляли. Хочешь поговорить?

– А сегодня гуляем просто так.

– Я хорошо тебя знаю. – Подруга подцепила Ксю под локоток. – Говори.

Действительно, чего ходить вокруг да около, интригуя? Ведь все равно собиралась рассказать.

– Я беременна…

Калугина затормозила, в шоке округлив красиво подведенные глаза. Ксения, сделав по инерции два шага вперед, обернулась. Повисла долгая пауза. Светка переваривала новость.

Ксюша необходим был совет. Ей нужно было с кем-то поделиться. Носить в себе всё это уже не хватало моральных сил. Хотелось иметь возможность в любой момент всё с кем-то обсудить. И Светка казалась самой подходящей для этого. Маме говорить Ксю не хотела, по крайней мере до тех пор, пока не станет видно.

– Я надеюсь, от Речинского? – отмерла Калугина. – Старшего… – уточнила.

Ксю обреченно покачала головой, отрицая:

– Со старшим у нас ничего не было…

Глаза подруги стали еще шире.

– Неет… Только не говори мне, что…

Ксю молчала и Светлана, охнув, провела ладонью по лицу. Сделала несколько шагов.

– И что дальше? Оставишь? Он знает? Какой срок?

– Третий месяц. Оставлю, но он не знает. И не узнает…

– Думаешь, это правильно? Вы что, не предохранялись? Ладно, он, малолетка... но ты-то! Забыла, как это делается?

– Мы предохранялись. Поэтому даже если и сказать ему, он не поверит. Он же думает, что я с его отцом роман кручу.

– А ты не крутишь?

– Уже нет. Не знаю. Как ты себе это представляешь? Встречаться со Стасом будучи беременной его внуком?

Светка скривила губы и закатила глаза.

– Блин, невероятно! Надо же было так вляпаться! Если бы ты еще со старшим хоть раз… тут бы и думать было нечего. И даже похож был бы, наверное. А так…

Лесина пожала плечами.

– Даа… подруга… Угораздило тебя.

– Я думаю продать дом, – продолжила Лесина. – Куплю квартиру. Нам с малышом хватит… Еще и на машину новую останется.

Света подхватила Ксю под руку, и они неспешно зашагали дальше.

– Про дом не буду ничего советовать. Тут решай сама. А вот с личной жизнью… Может… поговоришь со Стасом? Расскажешь…

– Ты что! – перебила Лесина. – Мне ему никогда не признаться.

– Ты не говори, что это от Ильи. Пусть отцом будет некто, по глупости. Если после этого он все еще захочет отношений, пусть. Только придется как-то сделать, чтобы все считали его отцом. А если уж он не простит… Хотя, что тут непростительного? Это ведь случилось еще тогда, когда вы не знакомы были. Мало ли… Да и Станислав производит впечатление понимающего человека, плюс влюблен в тебя по уши.

– Не говори ерунды, Свет. Какая любовь?

– Думай что хочешь, со стороны все равно виднее.

– А если малыш будет на него похож? Или на Илью?

– Ой, Господи… Мало ли совпадений. Вон мой Калугин на Дюжева похож, что они, родственники, что ли?

– Я не смогу, – подумав, решила Ксюша.

– Что не сможешь?

– Обманывать не смогу. К тому же, Илья постоянно будет рядом… Не смогу.

– Ну, как знаешь. Я лишь предположила. Ни на чем не настаиваю. Ты же знаешь, что бы ты не решила, я всегда с тобой. – Калугина обняла подругу за плечи. – Не переживай. Пошли, купим по ватрушке на обед?

Люба негодовала! Мало этой Ксении, которая успевала на два фронта, теперь в доме крутилась еще одна особа женского пола. Правда, на женщину она мало походила, слишком большая, мощная, чтобы при необходимости без дополнительного напряга таскать тяжелого пациента на себе... Но все же она женщина, хоть и размужичье. И как бы Любовь не уговаривала себя, что Станислав на такую не посмотрит, настроения это не прибавляло.

Ее роль – кухарка и поломойка. Речинский доходчиво дал понять ей это. И все же. Никак не могла Люба смириться и остаться в стороне от такого мужчины.

Да еще этот ужин. Нет, Любовь никогда не была против накрыть стол. Наоборот, еще одна возможность показать свой кулинарный талант. Но сегодня побочным эффектом снова будет эта вертихвостка из седьмой… Прицепилась как клещ к Станиславу и не отпускает!

Положа руку на сердце, Люба признавалась себе, что видит: ведущую роль в их отношениях играет сам хозяин, а вовсе не девица. Но от этого знания легче не становилось. Люба бы с удовольствием исключила вообще эту женщину из поля его видимости. Но как это сделать?

Глава 33

От ужина в тихом семейном кругу в доме Речинских Ксения вежливо – по крайней мере, она надеялась на то, что это было достаточно вежливо – отказалась. Станислав позвонил сразу после обеда, и предложил вечером порадовать «их скромный дом» визитом. По телефону оказалось гораздо проще отказывать. Был бы мужчина рядом, она вряд ли бы сказала «нет». Его «ненавязчивая настойчивость» неоднозначно на нее влияла.

– Не пойдешь? – Резюмировала Калугина, прислушивавшаяся к разговору.

– Нет…

– Может, ты и права. Знаешь, – вздохнула подруга. – Я вот даже затрудняюсь тебе что-то советовать. Представь? Я! И не нахожу нужных слов!

– Да, это и правда трудно представить, – грустно ухмыльнулась Ксю. – Но идти – не пойду. Я вроде начала даже привыкать, что в моей никчемной жизни присутствуют они оба почти одновременно, но лишний раз дразнить судьбу не хочу.

– Да, понимаю. И не надо мне тут про никчемность! Смотри, у тебя под сердцем уже теплится новая жизнь. Не смотри, откуда она там взялась. Главное, что это твоё! Тебе дано! Там, – Светка ткнула пальцем в небо, – всё видят и знают. И этот человечек у тебя появился очень вовремя.

– Я никогда не забуду Еву!

– Никто не просит ее забывать! Малышка всегда будет жить внутри нас. Но сейчас тебе, и правда, надо сосредоточиться на своем будущем, а не оплакивать прошлое.

Ксюша была согласна. Но рана на душе была слишком глубока. И трудно представить, что когда-нибудь она станет хоть чуточку менее болезненной.

Вечером перед домом ее ждал не совсем неожиданный, но все же сюрприз. Около ворот, преграждая подход к калитке, стоял черный RAV4, причем водителя рядом не наблюдалось.

Ксения осмотрелась, обошла авто кругом, постучала по корпусу, прислонилась ладонями к тонированным стеклам, в безуспешной попытке разглядеть кого-то внутри… Просочиться во двор без причинения вреда красивому вороному боку не представлялось возможным. В принципе, водитель сам виноват: не надо было так парковаться, но было жалко сам блестящий бок.

Куда подевался этот мальчишка?!

От безвыходности и нежелания мерзнуть в быстро сгущающихся декабрьских сумерках на пустой, пусть и безопасной улице, Ксю пнула колесо. Сигнализация на полную не взвыла, но пары предостерегающих «чириков» хватило, чтобы через несколько мгновений из-за ближайшего поворота показался владелец, черным пятном резко выделяющийся на фоне белоснежного пейзажа.

– Хулиганишь? – как-то неожиданно весело, совершенно не свойственно его характеру, улыбнулся Илья.

Ксю даже растерялась от такой искренней приветливости. Где темный смурной взгляд? Где недовольное бурчание под нос?

– Что ты тут делаешь? – Ксю обвела жестом «паркетник». – Да еще вот так!

– Отошел до ларька. А вот «так», чтобы тебя не упустить.

– Зачем?

– Отец приглашает тебя на ужин, – пожал парень плечами.

– Я ему уже отказала.

– Да? Хмм.. он мне ничего такого не говорил. Зайдешь переодеться или сразу поедем?

Лесина вскинула брови в недоумении.

– Илья…

– Он сказал без тебя не возвращаться, – перебил он.

– Передай, что я извиняюсь, но у меня нет совершенно никакого настроения для посиделок. Отъедь, я пройду в дом.

Добродушие мальчишки вдруг резко развеялось, Ксю даже ощутила этот самый момент каким-то шестым чувством.

– Выгоняешь? – надменно прищурившись, возвращая себе привычный хмурый вид, Речинский-сын достал из кармана пачку сигарет, размотал упаковку…

– Что тебе нужно?

Прикурил, и Ксю резко отступила от него на несколько шагов.

– Мне? – выдохнул облако густого дыма в сторону и прислонился бедром к дверце своего авто. – Ты уверена, что это мне что-то надо? Как насчет тебя?

– Ты стоишь около моих ворот, не я у твоих! Откати машину, или я ее поцарапаю калиткой! – Ксю не намерена была отчитываться, ей с недавних пор не нужно вообще ничего, ни от него, ни от его отца. Если бы не суд, она давно нашла бы способ скрыться от этого настойчивого семейства. Напрасно она считала, что сможет общаться. Не сможет. Не вынести ей такого напряжения.

Илья еще раз выдохнул смог, выкинул недокуренную сигарету, открыл водительскую дверь, затем пассажирскую сзади, резко подошел к Ксю и бесцеремонно впихнул ее на заднее сидение машины.

– Что ты делаешь!? – она попыталась выскользнуть в закрывающуюся дверь, но не успела: щелкнул блокиратор. Парень забрался на водительское место, но заводить мотор не спешил.

– Поговорим?

– Выпусти меня!

– Сначала поговорим.

– О чем, Боже мой!?

– Лестно, но я не твой. И… не Бог. Хотя…

– Илья! – эту бессмысленность пора было прекращать.

– Ты и правда собралась замуж за отца? – резкая смена темы заставила Ксюшу перестать пытаться открыть запертую дверь. Она даже не знала, как лучше ответить. Тут даже сказать, что это не его дело – не вышло бы. Дело как раз его. Даже хотя бы потому, что он – единственный сын предполагаемого жениха.

Ксю устало потерла ладонями лицо, чуть согревая дыханием успевший замерзнуть нос. Парень, что-то пробормотав, завел машину и включил печку.

– Так, что?

– Илья, я не знаю, как ответить тебе на этот вопрос… – призналась Лесина, пытаясь не думать, что ее снова тошнит от едва заметного запаха табака.

– В смысле? – оторопело взглянул на нее в зеркало темный глаз.

– Выпусти. Я хочу домой. Холодно и я устала. Пусти… – почти взмолилась Ксю.

– Можно к тебе?

Илья сам не знал, зачем спросил. Возможно, чтобы все же узнать ответ на свой вопрос. А возможно, по другим причинам. Но отпускать вот так ее почему-то не хотелось. А после такого ее ответа и вовсе казалось неверным.

– Тебя ждет отец… – еще одна попытка спровадить его

– Вообще-то, Ксюша, он ждет тебя. Но я могу ему отзвониться, что не смог тебя уговорить.

– Не надо… – Слишком поспешно.

– Он не приедет сам. Не переживай. Он едва сидит.

– Я знаю… Отпусти… – как-то обреченно. Ей так неприятно его общество? – Мне плохо…

Илья увидел, как она прижимает ладонь ко рту, тут же завел мотор и отъехал, освобождая проход в ее двор. Вырвался из машины, открыл ей дверь, едва успев подхватить, прежде чем она неуклюже вывалилась из машины, жадно вдыхая морозный воздух. И это не в первый раз… Что, черт возьми, с ней такое?

Надышавшись, она отстранилась из его объятий, в которых, не замечая сам, он ее держал, она шагнула в сторону калитки.

– Пошли…

Пискнула сигнализация, и они оба направились в дом Лесиных.

Внутри было как-то неуютно. Помня прошлые визиты, теперь же тут словно царил какой-то невеселый дух. Не было той теплоты, света. Возможно, дело в простом отсутствии ребенка, а возможно, дом переживал горе вместе с хозяйкой. Обведя взглядом гостиную, Илья заметил произошедшие изменения. Ни разбросанной детской обуви, ни игрушек, ни карандашей на журнальном столике. Лишь бессчетное множество фотографий, расставленных на каждой плоской поверхности, с которых по-детски эмоционально смотрели глаза Евы. Улыбающиеся, грустящие, задумчивые…

Жуть.

Илья никогда не считал себя сентиментальным, но в этот момент почувствовал, как повлажнели глаза. Он знал эту девочку. Смелую, беззастенчивую кроху, которой достался тот самый единственный его романтичный цветок. Первый и последний в ее жизни.

– Прости, мне нечего тебе предложить, я не готовила. Разве что… чай? – перед ним стояла враз сбросившая с себя всю браваду, выказанную на улице, женщина. В ярком освещении комнаты стали заметнее темные подглазины. Уголки губ, обычно приветливо вздернутые, опущены вниз. Может и тошнит ее после всего этого? Кто знает, у кого какая реакция на стресс…

Илья кивнул и прошел за ней в кухню.

– Так зачем ты здесь?

Снова этот вопрос. Кто бы знал!

– В машине ты говорить отказалась.

– Говорить о чем?

– Я хочу знать, что у тебя с отцом? То он объявляет тебя своей невестой, то ты бегаешь от него. Прости, но вы не похожи на влюбленных голубков, – получилось с сарказмом, но он не мог спокойно говорить об этих отношениях.

– Никто не говорит о любви…

– Разве? Скажи это моему предку.

– Я… мы… – она долго подбирала слова. – Я скоро уеду из поселка. Он забудет. И всё будет хорошо.

– Куда? – от неожиданной новости Илья едва не сел мимо стула.

– Продам виллу. Мне не нужна она такая большая. Одной… Только не говори пока Стасу, – она посмотрела ожидающе. Илье пришлось кивнуть. – Куплю квартиру в городе. Возможно, новый автомобиль…

– Твоя Хонда стоит у нас во дворе… Отремонтированная…

– Что?!

– Да. Отец хотел сделать сюрприз.

Она закрыла глаза. Потом зажмурилась. Потерла переносицу и шумно вдохнула.

Да, Илья говорил отцу, что лучше, если уж он настаивает, купить новую, но папачес с каким-то отрешенно-маниакальным упорством желал восстановить после аварии ее прежнее авто. Как минимум следовало поинтересоваться ее мнением. А теперь вот…

– Не стоило… – она еще с полминуты о чем-то думала, чуть вздрогнув и подскочив к столу, когда щелкнул электрочайник, возвещая о готовности. Продолжила отвернувшись: – Я не смогу принять такой подарок. Я итак задолжала Станиславу непомерно много. А в ответ не могу ничего ему предложить. Я не смогу быть с ним…

Что почувствовал Илья после этой фразы, он не смог бы сформулировать. Удивление? Восторг? Непонимание? Надежду!?!?

Тьфу, какая надежда!? На что? Она же…

Мысли прервала трель телефона. Ее… домашнего. Но Лесина будто не замечала. Продолжала мешать ложкой заваренный прямо в кружках чай.

– Не ответишь?

– Если это твой отец, пусть думает, что меня нет.

– Почему?

– Потому что ты все еще здесь. Не хочу врать.

– А если не он?

– Перезвонят на мобильный…

Звонок прекратился. Тут же зазвонил сотовый. Его.

«Отец».

– Да? – он поднес трубку к уху.

– Сынок, куда ты пропал?

– Все еще жду. – Он быстро глянул на Ксю. – Пока нет.

В трубке вздохнули.

– Возвращайся. Я ей позвоню. Не мерзни.

– Ок…

Домой не хотелось. Никуда не хотелось. Хотелось быть здесь, в этом доме. Даже в таком ныне мрачном и пустом. Почему?

Ксю куда-то вышла. Он слышал, как она поднималась по лестнице на второй этаж. Забытые кружки с чаем синхронно дымили паром на разделочном столике. Речинский встал. Переставил чай, заглянул в пару шкафчиков, в одном из которых нашлись остатки печенья в прозрачном пакете. В холодильнике и вовсе «мышь повесилась». Мда…

Неожиданно взгляд упал выше. Несколько упаковок с таблетками были накрыты исписанным листком в клетку. Чувствуя себя излишне любопытным, не удержался и, схватив, начал читать. Почерк был неразборчивым, но суть стала ясна: отдых, витамины, другие предписания. Внизу приписка: «на прием в 16 недель» не вызывала интереса в виду непонятности.

Взял первую попавшуюся коробочку с препаратом. «Фолиевая кислота». Ни о чем не говорит. На следующем коробке с незатейливым названием была нарисована женщина.

Беременная…

Послышались шаги. Илья быстро сложил всё, как было и, схватив пакет с печеньем, шагнул к столу.

Глава 34

Переодевшись в домашнее, чтобы у гостя не возникало сомнений, что никуда из дома она идти не собирается, Ксюша спустилась вниз. На кухне за обеденным столом спиной ко входу сидел тот, кто волею насмешницы-судьбы оказался отцом ее будущего ребенка. И сидел так, будто тут ему самое место. Вразвалочку. Потягивая из кружки горячий чай и лениво забрасывая остатки какого-то печенья. Ксю не вспомнила бы при всем желании, когда в последний раз она то покупала. Что-то нереальное, из прошлой жизни.

Взяла свою кружку, подула, попробовала отпить, но напиток был слишком горячим на ее вкус. Садиться напротив Ильи не решилась. Это выглядело бы слишком по-домашнему. А его здесь вообще не должно быть.

Парень молчал и не обращал на хозяйку дома никакого внимания. Темный расфокусированный взгляд упирался в столешницу, а его обладатель о чем-то глубоко задумался.

Ксю открыла холодильник: ничего. Пусто, как во времена блокады. Закрыла.

– Почему ты ничего не ешь? – вопрос застал ее врасплох. Ксю вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Я ем.

– Что?

Странный вопрос.

– Еду, – хмыкнула.

– Что ты сегодня ела?

– Я? – Лесина даже растерялась. – Ватрушку?

– Что?? – Илья подобрался, облокотился на стол и нахмурился. – Ватрушку?

– Да, в обед. А что? Это не еда, по-твоему?

– А еще что?

– Чай пила утром.

Речинский продолжал тяжело пялиться на Лесину.

– И сейчас чай?

– Ну, да!

Боже, что ему от нее надо? Смотрит опять так, словно пытается залезть в голову. Ну, забыла она сегодня заехать в магазин, что такого? Да и не хочется есть особо. Все равно от большинства съестного ее тошнит.

Парень достал свой мобильный телефон и начал в нем копаться. Затем, видимо найдя нужное, приложил его к уху.

– Алло? Да, здравствуйте. Будьте добры… что?… Лучистый, вилла номер семь, – тут Ксю выпучила глаза и попыталась отнять у него телефон. Безуспешно: Илья встал и увернулся от хозяйки дома. – Будьте добры пиццу… самую большую… Да, подойдет. И… сок… или морс, есть?... Два… Хорошо... Когда?... Спасибо. Ждем.

– Я не буду, – Ксю негодовала! Что за самоуправство? Дождется свою пиццу и пусть валит из ее дома!

– Или так, или едем на ужин к отцу! – Припечатал он. – Я есть хочу!

– Ну, так иди домой и поешь! Причем тут мой адрес и самая большая пицца? Не вижу связи!

– Пойдешь со мной? – дождался пока она отрицательно покачает головой. – А раз ты не идешь…

– У меня нет сил с тобой спорить.

– И не спорь.

Пока ждали заказ, злая Ксю оставила Речинского в кухне одного, но он слышал шорохи. Она где-то рядом.

Он тоже злился. На себя, потому что ему не должно быть совершенно никакого дела до нее, ее состояния и того, что когда и сколько она ест. Может, так надо? Диета у нее? Ватрушечная. А может она не ест ничего, потому что ее тошнит. Или тошнит, потому что ничего не ест? Или таблеток переела.

Речинский достал из кармана смартфон и набрал в поисковике «кислота». Черт, он забыл название. Что там за кислота? – С того места, где он сидел, кроме листка ничего видно не было.

Поисковик выдал список: «Серная», «Соляная», «Муравьиная», «Угольная»…

Херня какая-то.

Добавил к «кислоте» – «таблетки»

«ацетилсалициловая»… «фолиевая»

Есть! Кажись, это она! Что за название? Илья про такую даже не слышал никогда.

Кликнул по первой же ссылке: витамины… бла-бла… кроме прочего «показания при неполноценном питании» Во! Она что, не ест нормальную еду, но вместо этого ест таблетки?

Бред какой-то!

Название второго препарата, увиденного на холодильнике Ксю, он не помнил, хоть убей.

…«таблетки беременная» Показать картинки…

Выскочил ворох изображений с пузатыми женщинами, которые собираются пить таблетки.

Причем тут беременные вообще? Ксюша беременна? – Речь не сводил глаз с пресловутого листка на холодильнике. Не выдержал, встал и снова разворошил горку аптечных коробочек. Сомнения отпали, второй коробочек скромно гласил о содержащихся в нем витаминах для беременных женщин.

– Что ты делаешь? – неподдельный испуг в женском голосе заставил пристальнее посмотреть на нее. Потом на ее талию, которая, впрочем, оставалась в прежней поре. Ксю подбежала и выхватила у него медикаменты, закинув подальше на холодильник. – Что ты себе позволяешь?

– Ты беременная? – вопрос дня, он знал. Нет, даже не дня… месяца!

– Не твое дело!

– Ты поэтому бегаешь от отца? Потому что ребенок не от него?

– Я уже сказала: это не твое дело. От кого я беременна, и беременна ли вообще, тебя абсолютно не касается! – Она заломила руки, отвернулась и посмотрела в окно. В темном стекле отражалась ярко освещенная кухня. – Тебе лучше уйти. Подождешь свою большую пиццу в машине.

– Там холодно. – Илья снова уселся за стол и нагло наблюдал за эмоциями Лесиной.

– Пошел вон!

– Не-а…

– Тогда уйду я! – Вскрикнула она и вышла в прихожую.

Илья подорвался за ней, догнав и схватив за рукав ее черной кофты, но не рассчитал силу, с которой дернул ее за руку. Нереально легковесная девушка врезалась лицом ему в грудь, едва устояв на ногах. Речинский поддержал ее, обняв за плечи, но тут же почувствовал яростное сопротивление. Ксю попыталась оттолкнуть его, упершись в него ладонями.

– Пусти! – истерично, тонким голоском взвизгнула она. – Я хочу уйти! Отпусти! Не надо мне ничего! Ни от кого! Надоело всё! Жить надоело! Что вам всем от меня надо!? Оставьте меня в покое!

Илья оторопело продолжал удерживать ее возле себя, пытаясь наскоро придумать, что делать. Налицо была истерика, и даже не особо опытному в отношениях с женщинами парню было ясно, что не он тому причина. Не единственная, по крайней мере. Это лишь повод, последняя капля.

– Успокойся! – рявкнул он Лесиной в лицо и прижал ее голову к себе, удерживая затылок одной рукой и плечи другой. – Всё, перестань, – добавил тише. – Я уйду. Сейчас, пиццу дождусь и уйду. Или прямо сейчас могу уйти, сама ее съешь, – предложил он совсем негромко и монотонно, пытаясь тем самым успокоить необычно нервную Ксю.

Та в ответ лишь всхлипнула.

– Сколько нужно денег? – прошептала.

– Денег? – Илья не понял сути вопроса.

– За пиццу… У меня мало… наличных… Может не хватить…

Речинский вздохнул.

– Я заплачу.

– Половину…

– Не говори ерунды. – Он уткнулся носом ей в лоб. Белые кудряшки слегка щекотали лицо, но это вместо дискомфорта вызывало непонятный трепет.

От трели домофона, раздавшейся в вязкой тишине дома, они оба вздрогнули и отступили друг от друга. Доставка…

Пицца оказалась и правда огромной! Разрезанная на 8 кусков, она манила ароматом так, что у съевшей за весь день всего одну ватрушку и пару конфет на работе Ксю потекли слюнки. И кажется, она не смогла этого скрыть, потому что ее гость с усмешкой смотрел на ее голодную реакцию.

Цену на пиццу она так и не узнала.

– Давай в гостиной? – предложила она. – Телик включим.

В ответ удивленный почему-то взгляд и кивок. Илья по-хозяйски переложил на кухне огромную пиццу на поднос, взял в шкафу пару блюдец, отнес все это на журнальный столик в комнате и плюхнулся на диван.

Лесина, смирившись с такой фамильярностью и уже забыв, что не далее как пять минут назад выгоняла парня поганой метлой из своего дома, с блаженством предвкушала поедание этого чуда итальянской кухни. Взяв из подстаканников, донесла до столика два бумажных стакана с напитками и уселась рядом.

Первый попавшийся телеканал после включения оказался детским. Ксю задохнулась… Она не смотрела телевизор с тех пор, как была жива Ева. Зажмурившись, она наугад нажала какие-то цифры, лихорадочно ожидая, когда на экране появится что-то другое. Илья сидел неподалеку, казалось, вообще не думал о происходящем вокруг и механически жевал заказанное блюдо.

Ксю подозревала, что в данный момент в его голове крутятся разного рода колесики, пытаясь взвесить полученную новость, проанализировать, возможно, сопоставить что-то. То, что это не ребенок Стаса он догадался быстро. Впрочем, она не согласилась и не опровергла его предположение. При его мнении о ней, вероятно, он подумает, что у нее есть кто-то третий. Вряд ли он сложит два плюс два и получит пять: догадаться о том, что это его собственный ребенок Илья по логике вещей не должен. Он, так же как и она, ни за что не поверит просто так, что после случайного защищенного секса бывают совместные дети. Просвещать его на эту тему сама Ксю не собиралась. Зачем? Они друг другу никто, чем бы ни были эти их очередные посиделки у нее дома. Что он вообще тут делает после ее истерики и того, что узнал сегодня? По доброте душевной решил все же ее накормить? Но ведь Речинский младший не в пример отцу не был добрым самаритянином. Тогда что? Вероятно, он сам еще не осознал всех деталей ситуации и просто по инерции завершает этот вечер в ее компании. Потом он уйдет, и Ксю надо очень постараться, чтобы они больше никогда не встречались. Ее тайна и так раскрылась намного раньше, чем она планировала. Дальнейшие игры с судьбой ни к чему.

Когда Илья вынырнул из размышлений и повернулся к хозяйке дома, девушка на другом конце дивана, опустив голову на широкий мягкий подлокотник и подогнув под себя ноги, негромко посапывала.

Глава 35

Речинский с трудом заставил себя встать. На него напала абсолютнейшая лень, но смысла оставаться тут дольше не было. Ксюшу он, как мог, накормил, пусть и съела она всего один кусок. Что надо – узнал. Точнее, узнал он даже больше, чем ожидал, а что ему было надо – он и сам уже не помнил. Ночевать в этом доме он не собирался, есть еще одно дело, которое нужно сделать перед тем как лечь спать. А завтра консультация, начинается зачетная неделя, потом по делам отцовской фирмы. Подбор музыки к пятнице тоже никто не отменял. В общем, пора…

Илья отнес остатки пиццы на кухню, прикрыв крышкой для микроволновки, чтоб не засохла до завтра. Стакан с недопитым Ксюшиным морсом поставил в холодильник. Выключил оказавшийся бесполезным сегодня телевизор.

А вот что делать с Лесиной? Отнести наверх или оставить тут: сама проснется, переляжет, куда надо? Странно, что она вообще заснула, время еще раннее – нет и девяти. Хотя, он где-то слышал, что беременные всегда хотят спать, независимо от времени суток. И тошнит, кстати, их тоже, бывает.

Уже на улице его застал звонок отца.

– Илья, ты где?

– Я? Скоро буду.

– Ты видел Ксюшу?

– Да. Она отказалась от ужина.

– Ты сейчас с ней?

– Я? Нет…

– Люба видела твою Тойоту возле дома Ксении…

Черт бы побрал эту проныру! Что она тут делала вообще?

– Да, оставил ее там, сам отъехал по делу. Сейчас вернусь и заберу.

В трубке повисла тишина, заставившая напрячься.

– Хорошо, – после долгой паузы сказал отец. – Жду.

Илья забрался в автомобиль и, газанув, выехал из поселка. То самое дело, которое он себе наметил, не могло быть отложено.

Станислав повесил трубку и нахмурился.

Люба, вернувшаяся десять минут назад сообщила, что случайно видела машину Ильи возле седьмой виллы. Первое, о чем подумал Стас было то, что сын до сих пор караулит Ксюшу у дома. И хотя это его рвение не было понятно, такое объяснение было самым логичным. Вторая мысль – Илья дождался Ксюшу и зашел к ней домой. Такой поступок тоже был непонятен, и нелогичен, если принять во внимание отношение отпрыска к женщинам. Но казался более вероятным. А сам сын выдал третий вариант, будто бы машина там, а он в другом месте. И вовсе маловероятно, но имеет право на существование. Осталось дождаться Илью и уточнить.

А может…

Стас снова взял телефон и набрал домашний номер Ксении, но не нажал кнопку соединения. Он мог бы позвонить ей на мобильный, но признавался себе в трусости, что боится. Боится, что когда она увидит его номер, не возьмет трубку. Не представлял, почему она может так поступить, но это грызло его где-то на уровне подсознания.

Ему казалось, что где-то, в какой-то момент он упустил эту женщину. Когда? До аварии? В момент? Уже после? Он видел эти ее метания, когда она сама уговаривала его о браке, а потом пожалела об этом. Потому и не согласился сразу, хоть и было это самой его голубой мечтой. Сном на яву.

Вот именно, что только сном…

– Станислав, будете чай? – Люба выглянула из кухни.

– Да, дай мне минутку. Сделаю один звонок…

Еще одно нажатие и в трубке послышались длинные гудки. На том конце к телефону долго не подходили, но терпение мужчины было вознаграждено:

– Аллё?

От неожиданности Стас даже растерялся. Посмотрел на трубку, опомнился и снова прижал к уху.

– Ксения? Ксюша?

– Да. Стас? – ее голос казался сонным.

– Привет…

– Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?

– Дома и стены помогают. Спасибо. Лучше. Я тебя разбудил? Я хотел…

– Стас, я говорила, что сегодня не смогу. Извини. Прости. Но я правда не могу. Первый день на работе, устала. Илью я отправила домой. Ты пустил его обратно? А то он говорил, что ты его строжишь, без меня домой не пустишь… – по интонации было заметно, что Ксю пытается улыбаться.

– Пущу, не переживай.

– Он еще не вернулся?

– Нет… А давно ты его видела?

– Кажется, – пауза, – с часа два назад, может чуть больше. И не звонил?

– Ну, дело молодое, зеленое. На свидание, может, побежал, забыл обо всем, – пошутил Речинский.

В трубке повисла тишина.

Из кухни снова выглянула Люба и Стас подал знак, чтобы она подавала чай.

– Когда навестишь больного старика? – решился задать он вопрос.

– Никаких стариков я не знаю. А тебя навещу. Сейчас, вольюсь в рабочий процесс и… – пауза. – Погоди, мне в дверь звонят… Я перезвоню. – И Ксюша повесила трубку.

Он даже не успел попросить ее быть осторожней.

Илья только в магазине понял, что не продумал свой план от начала до конца. После всего, что он сегодня, да и до этого, узнал, в голове засела навязчивая мысль: Лесина перебивается с копейки на копейку. И как следствие – экономит на еде. Еще при ее живой дочери он догадывался, что мясо у них только по праздникам и выходным. А сегодняшняя «ватрушка» просто вывела его из себя. Немудрено, что и ватрушкой ее тоже кто-нибудь угостил. Был шанс, что есть ей не хочется из-за тошноты, но то, как она накинулась на кусок пиццы, доказывало обратное. Нет, скорее всего, Ксю все же что-то ест, это было бы смешно: хозяйка виллы в «Лучистом» умерла от голода. Но что, сколько и как часто она ест…

В общем, сам себя не узнавая, Илья прямо из ее дома поехал в ближайший гипермаркет и набрал там всего, что попадалось на глаза. Начиная парой куриных тушек и шматом говядины килограмма на два, и заканчивая несколькими пачками орешков. Что им двигало, он старался не думать. Пусть это будет просто акт человеколюбия. Помутнение рассудка. Бзик.

Но как только Речинский вышел из магазина, держа по три больших пакета с провизией в каждой руке, он вспомнил, что оставил Лесину в доме спящей. Да и не это главное. Главное теперь – убедить ее, чтоб взяла это всё без споров. К седьмой вилле Илья подъезжал, готовясь к войне.

– Илья? – она открыла дверь, ожидая, пока он поднимется по крыльцу. – Ты что-то забыл?

– Не спишь? – решил отвлечь ее парень.

– Нет. Звонил твой отец, разбудил. Я не слышала, как ты ушел.

– Отец звонил? – он просочился мимо нее в двери.

– Да. Я сказала ему, что видела тебя, но ты давно уже должен быть дома.

– Сейчас поеду, – Илья, наконец, разулся, не отпуская из рук пакетов, и прошел на кухню.

– Что это? – Ксю подозрительно покосилась на его груз.

– Разложи…

Ксюша протопала следом за ним и встала в дверях кухни, сложив руки под грудью.

– Илья, что это?

– Еда, – пожал плечами он, оставив поклажу на столе, и шагнул в обратном направлении. – Мне пора.

Но Лесина не собиралась оставаться без объяснений, сторожила выход из кухни. Оставалось только вздохнуть.

– Я не понимаю… Какая еда? Откуда и зачем?

– Из магазина. Обычная еда. Всякая. Ты бы посмотрела, а то мясо разморозится и потечет на что-нибудь…

Это возымело действие. Ксю настороженно, но целенаправленно шагнула к пакетам, освободив пути отступления. Речинский улучил момент и, впрыгнув в кроссовки, вышел из дома, хлопнув дверью. Обойдутся без церемонии прощания.

Дома его ждали.

Отец пил чай, Любы-шпионки видно не было. Сегодня вечер объяснений?

– Сын? Ты где был?

– Гулял.

– А машина?

– Тоже гуляла.

– Я тебя серьезно спрашиваю! – не оценил юмора родитель.

– А что не так? Тебе письменный отчет? Давай не сегодня. Я устал, и завтра к первой паре…

– Ты видел Ксению?

– Да. Я говорил…

– Во сколько она вернулась?

Упс… Илья так увлекся, что на время не смотрел. Прикидывать не имело смысла… Он не помнил ни сколько ее ждал, ни сколько провел у нее дома, не засекал, когда поехал в гипермаркет и вернулся… Черт.

– Я не помню. Давно.

Отец хмуро смотрел на сына. Но сразу следом морщинки между бровями разгладились.

– Ладно. Как она?

– Хз.

– Илья!

– Да мне откуда знать!? В черном вся. Худая. Мрачная. Фиг знает, я не разглядывал, – ну, разглядывал, но это лично его дело. – Она твоя невеста, вот и любуйся сам на нее!

– Я бы с радостью…

– Слуш, па… я не помню, может, я тебя уже и спрашивал… – Илья остановился на первых ступеньках лестницы и облокотился на перила. – Ты давно ее знаешь? Ну… близко.

Станислав насторожился.

– Ну, не помню, несколько месяцев… а что? Почему ты спрашиваешь?

– Да так… – парень пожевал губу, раздумывая. – Ты не интересовался, может у нее уже был мужик?

– Что? Ты с кем-то ее видел?

– Нет. Но мало ли…

Отец растерялся, но снова взял себя в руки.

– Послушай, Илья… Я понимаю, возможно это моя вина, ты рос в неполной семье и это сказалось… Хоть и не могу утверждать, что у тебя было тяжелое детство… но… почему ты так ненавидишь женщин?

– Я? Почему ненавижу? – теперь растерялся Илья. – Ты что… погодь… ты думаешь я… того? Гомосек, что ли?

– О, Господи! Нет! Я не это имел в виду. Но ты уже не первый раз отзываешься обо всех женщинах плохо… Что они тебе сделали? Несчастная любовь?

– Не обо всех. И ничего плохого я не сказал. Я лишь поинтересовался, хорошо ли ты знаешь свою невесту…

– Такой вопрос должен быть аргументирован.

– Да? Ну, тогда спокойной ночи! – Илья взбежал по лестнице, не отзываясь более на окрики родителя. Он и так слишком много сказал. Дальше пусть разбираются сами.

Глава 36

В пятницу на работе было тоскливо. Погода за окном пасмурная, да к тому же светлело только после десяти, а к четырем уже снова темень. Коллеги уткнулись в расчеты: после праздников сдавать годовую отчетность. А Светка с семьей умотала на праздники в жаркие страны. Путевки они купили еще летом.

В следующий вторник Новый год…

Который принесет в ее жизнь то, что забрал этот.

Ксюша сидела, и, подперев кулачком подбородок, всматривалась в серую мглу за окном. Работы был целый ворох, а запала на нее – ноль. Да и Светка… Ох уж эта Светка! Умчалась, не пойми куда! Расцеловала всех в отделе, перемежая лобызания с просьбами помочь подбить отчеты и за нее, и была такова. Как Калугина расцеловывала главбуха, чтобы тот ее отпустил в самый «жаркий» рабочий период, знала только Ксения, пообещав, что всё сделает. Теперь придется укоротить свои каникулы, чтобы подруга там полностью расслабилась. Да и пусть. Дома еще хуже. А теперь вот сидит, смотрит на грязный снег, облепивший офисный подоконник снаружи, и ни одной цифры в голове.

Зябко…

Вернувшись вечером домой, поужинав приготовленным накануне из продуктов Ильи (этот его жест она до сих пор боялась как-то классифицировать) рагу, Ксю поставила чайник и поспешила к звонящему телефону. На домашний звонила обычно мама или Света… Остальные на сотовый. Но, взяв трубку, привычных родных голосов она не услышала.

– Скажи своему ёбарю, чтобы попридержал лошадок. Иначе на новый год будет тебе сюрприз! – прохрипели в телефоне и сбросили вызов.

По спине прошелся холодок. Подобных звонков не было уже давно. Да и раньше, если звонили, только лишь дышали и молчали.

Дрожащей рукой Лесина положила телефон на место и судорожно заметалась по первому этажу. Они имели в виду Станислава? В том, что это имеет отношение к аварии, Ксю не сомневалась, как и в том, что подарочек окажется далеко не самым приятным.

Выключив так и не закипевший чайник, Ксюша быстро оделась и выбежала из дома.

Выпавший накануне снег слегка подтаял, образовав грязную жижу, которую еще не успели убрать. Ксю перескоками и перебежками продвигалась к дому Речинских. Звонить опасалась. Да и вообще, сейчас хотелось, чтобы кто-то оказался рядом. А Стас наверняка дома. Кутаясь в пуховик, Ксю старалась держаться освещенной стороны проулка. Сейчас ей в каждом темном уголке виделась угроза.

Проходя мимо темных заборов, за которыми едва просматривались очертания коттеджей, Лесина накручивала себя. Что такого сделал Станислав? Почему они звонили ей, а не ему? Слабое звено? Или наоборот, считают, что она наиболее способна повлиять на него? А может, это вообще не о Речинском речь шла? Но тогда происходящее и вовсе теряло всякий смысл.

Ксю нервно хмыкнула, подумав, что с постельными отношениями угрожающие явно дезинформированы. Но сразу же провалилась в тяжелую, вязкую депрессию. Господи, ну почему все самые плохие вещи случаются с ней? Чем она прогневала Бога? Мало, что она лишилась всего в этой жизни, так даже после этого неприятности продолжают преследовать ее. Когда уже закончится этот год?! Может, в следующем ей хоть как-то повезет!?

Ксю вытерла холодной варежкой заледеневшую на щеке слезу.

Проходя мимо въездных ворот, она остановилась, чтобы переждать проезжающую машину, но автомобиль вдруг затормозил, едва не забрызгав ее талой грязью. Ксю оцепенело продолжала смотреть под ноги, ожидая, когда сможет пройти.

Послышался тихий шорох опускаемого стекла и знакомый голос:

– Ты куда?

Лесина подняла, наконец, глаза, затравленно посмотрев на Илью нездорово поблескивающими глазами. Парень нахмурился, снова поднял стекло и сдал назад, освобождая проезд, который загородил. Вышел, хлопнув дверью, и догнал, уже шагающую дальше Ксю за локоть, останавливая.

– Ау! Ты куда, спрашиваю?

– Я… – голос дрожал. Да и сама она вся тряслась. От холода? – К вам…

К «нам»? Не к отцу, а к «нам»?

– Что случилось?

Она смотрела на него со смесью страха, непонятной надежды и молчала. Из обоих глаз одновременно выкатилось по крупной слезе.

– Эй… – Илья вгляделся в ее лицо. Чертыхнулся, взял за руку и повел к машине. Ксю не сопротивлялась.

Усадив ее на пассажирское сидение, он забрался в авто сам и включил печку на полную мощность.

– Ну? – выжидательно посмотрел на нее.

– У тебя есть салфетки?

Речинский нахмурился. Как-то не требовалось до сих пор.

– Нет.

– Ты, наверное, куда-то торопишься.

– Похрен. Говори, что случилось.

– М-мне звонили…

– Кто?

– Я не знаю… Сказали… – Ксю шумно вдохнула носом, пытаясь успокоиться. – Что, если…

Замолчала.

– Ну! – поторопил Илья. – «Если» что?

– Если мой… любовник не успокоится, то меня ждет «сюрприз» на новый год.

– И ты решила, что тот самый любовник – это мой папачес, так? Других вариантов нет? – он кивнул в область ее талии, которая в обтягивающей серой водолазке едва заметно округлилась. Почему неделю назад он ничего не разглядел?

Она посмотрела ему в лицо:

– Разве что – ты.

Он поднял руки в знак протеста:

– Уволь, это было так давно, что уже почти неправда! Значит, беременна ты все же от отца?

Она в ответ лишь пожала плечами:

– Мы сейчас не об этом.

Точно. Это они еще успеют выяснить.

Илья задумался. Черт. Вот неймется! Отец вроде упоминал, что ей звонили прежде, но без особых условий. Так, припугнуть. А такой поворот уже нельзя просто проигнорировать. Нашли, кого пугать – бабу. Что с нее взять?

– Ты шла к отцу, чтобы рассказать? Почему просто не позвонила?

– Мне… страшно.

Илья вынул из кармана мобильный. Набрал Макара.

– Речь? Что случилось? – «вопрос дня», – подумал Илья.

– Ты где?

– Странный вопрос, братишка. Дома.

– Занят?

– Ну, расслабляюсь перед сменой.

– Может, сначала смена, а потом расслабишься? Очень надо. Я к одиннадцати буду.

– Ну… вообще-то это через двадцать минут. Надо было раньше предупреждать.

– Непредвиденные обстоятельства.

– Лааадно… С тебя причитается…

– Погряз в долгах… Рассчитаемся.

– Гуляй уже.

Закончив разговор, Речинский выкрутил руль в сторону дома.

Станислав сидел перед ноутбуком, внося правки в очередной договор с подрядчиками для строительства крупного объекта. Пока он отлеживал бока в больнице, дела заметно сдали в скорости исполнения, и теперь требовалось нагонять темпы. Работы непочатый край. Илья частично помогал, особенно, если требовалось куда-то съездить, но парень еще учился, поэтому нагружать его в полную силу Стас не планировал. Образование важнее.

Иногда он задумывался, что бы он делал, если бы не обернулось все так, что сын теперь живет с ним? Они, до его переезда практически не поддерживали общение. Кому бы, случись чего, он оставил свою фирму? Однозначно – Илье, но тогда сыну пришлось бы прыгать с места в карьер: безо всякой подготовки вдруг стать полноценным владельцем большой строительной конторы. Но, слава Богу, все сложилось как нельзя лучше. Уж теперь он не упустит момент. Ради кого еще жить и строить, если не ради детей?

Хлопнула входная дверь, и через мгновение в поле видимости показался сын.

– Что случилось, сынок? Ты разве не на работу уехал?

В ответ лишь мрачный кивок. Следом за ребенком в гостиную ступила долгожданная гостья. Но вид женщины крайне обеспокоил хозяина дома. Что-то было не в порядке.

Стас подкатил коляску ближе к вошедшим, ища ответы в их глазах. Илья бросил взгляд на Ксюшу, но поняв, что та не собирается начинать, решил сказать сам.

– Ей угрожают.

– Кто?

– Хз. По телефону.

Станислав перевел взгляд на Ксению. Но спохватился:

– Проходите. Ксюша… – он переместился ближе к креслу, на которое опустилась Лесина. – Расскажи…

– Мне звонили…

– Когда?

– Сейчас… я, – она шмыгнула носиком и Стас невольно залюбовался ею, отвлекшись. – была дома… думала мама звонит, а там… сказали, если мой…

она замялась.

– Любовник, – подсказал Илья, и Ксюша кивнула.

– Да, если он не придержит коней, то меня ждет новогодний сюрприз… Я боюсь…

Станислав молчал, переваривая.

Кроме прочего, иметь статус любовника Ксюши ему импонировало, хоть и не являлось фактически свершившимся. Но похоже, Пешков, после того, как Стас написал все-таки заявление, где виновным в случившемся с ним обозначил его сына, решил отыграться на женщине. Правда, непонятно, какой смысл в таких угрозах. Независимая экспертиза была проведена, и без случайного чуда им не отвертеться. Полюбовно разойтись все равно никак не получится.

Что ж… придется встретиться и поговорить. Сразу после новогодних каникул снова будет суд. И от его исхода может зависеть многое. А сюрпризов для Ксении он не желал.

– Сынок, если торопишься, езжай. Я разберусь.

– Я отпросился до одиннадцати.

– О, ну, тогда, может чаю? – обратился он к Ксю, та кивнула. – Люба!

Когда стол был накрыт, Стас, после небольшой паузы предложил:

– Ксюша, может, есть кто-то, кто смог бы с тобой пока пожить? До урегулирования данной проблемы…

– Н-нет… Света улетели на юга. Мама… не согласится, у нее муж.

– Тогда, – Стас мысленно скрестил пальцы, – может, имеет смысл тебе пожить тут?

Завидев немой протест, прежде, чем она смогла отказаться, он продолжил:

– Здесь тебе точно ничего не будет угрожать. А поселок хоть и охраняется, сама понимаешь, за каждой мышью не уследишь. Я бы мог и сам к тебе перебраться, но в таком состоянии, в каком я сейчас, мне придется брать с собой всю мою свиту, – он усмехнулся. – Я не настолько бесцеремонен. Наверху есть еще одна свободная спальня, а до твоего дома, если что понадобится, тут недалеко. – Он повернулся к Илье. – Сынок, ну, подтверди, что я предлагаю оптимальный вариант на данный момент.

Илья пребывал в ступоре. На словах «свободная спальня» его переклинило. Отец это, правда, сейчас произнес? Не собирается спать с ней в одной комнате, после того, как они решили пожениться, а потом его окрестили ее любовником?

Черт, он окончательно запутался! Что вообще происходит?

Ксю сидела, замерев и пряча лицо за чашкой чая. Молчала. Решала, переезжать ей сюда или нет? Это вообще будет комедия в трех частях, если они все тут поселяться враз!

Но в одном отец прав. Оставаться ей в своем доме в одиночестве сейчас не стоит. Мда… ситуация…

– Когда надо переехать? – слабым безвольным голосом спросила Ксю.

– Да хоть сейчас! – в голосе отца сквозила неподдельная радость. Илья бы даже сказал, щенячий восторг! Если бы все не было так мрачно, он бы мог подумать, что всё это подстроено с определенной целью.

– Нет, давай завтра. Эту ночь, думаю, как-нибудь переживу. Они ведь не станут действовать сразу.

– Как знаешь, – слегка расстроился Речинский старший, – но я тебя прошу, будь аккуратна. Закрывай все замки, ворота, двери…

– Конечно.

– И телефон домашний не бери. Кому надо – дозвонятся на сотовый.

– Да.

– Я буду переживать.

Ксюша слегка смутилась и встала.

– Пожалуй, мне пора. – Обернулась. – Илья, спасибо, что подвез… Я… пойду?

Речь подскочил, опережая гостью.

– Я довезу тебя. Потом сразу на работу. Спокойной ночи, па…

– Да, сынок, спасибо. До завтра.

Глава 37

– Не боишься ночевать одна?

Вопрос был двусмысленным, но Ксю было не до шуток. Она боялась. Серьезно боялась. Но совершенно не была готова вот так за пять минут решиться переехать в дом Речинских, пусть и временно. С одной стороны – странный, настырный, наглый, темный, непонятный Илья, который, так или иначе, ей ближе всех остальных присутствующих, и самый проницательный, а потому нежелательный претендент на ее личное пространство. С другой – Станислав, которому ни в коем случае нельзя было давать ложных надежд, а также еще один из тех, кто вообще не должен знать о ее состоянии. Впрочем, если узнает один, узнает и второй. Тут уж никак иначе. В том доме есть еще странная Люба, отношение которой к себе однозначным Ксю никак не могла назвать. К тому же – она женщина, а значит на шаг ближе к ее разоблачению. И еще – она опасный источник достоверной информации о них с Ильей.

В общем, надо миллион раз подумать, стоит ли ее безопасность таких душевных терзаний. Боже, о чем она думает, она вообще собиралась уехать из этого поселка подальше и побыстрее. А теперь ее хотят лишить последнего шанса на свою тайну! Да и как жить там, куда она и на ужин боялась лишний раз придти?

Автомобиль остановился около ее ворот.

– Ты спишь уже, что ли?

– Нет, – Ксю схватилась за ручку дверей, но Илья щелкнул блокиратором.

– Так боишься или нет?

Ксю вздохнула и призналась:

– Боюсь. Но это ничего не меняет. Я не поеду сейчас ночевать в ваш дом.

– Поехали со мной в бар.

Лесина вытаращилась на парня

– Ты в своем уме!? Мне угрожают, а я поеду веселиться? К тому же, если ты забыл, у меня траур.

– Я не танцевать тебя зову. Посидишь в диджейской. Посмотришь, как я работаю, выпьешь… чаю… Если хочешь, конечно. Или без вариантов: спать-спать-спать?

– Я не одета… – Глупо, да, но Ксю не оставляла попыток убедить себя отказаться. Ей не следовало ехать по многим причинам. Но была одна, по которой она собиралась согласиться – она хотела поехать. Страх ли был тому причиной, или что-то другое, решила не забивать себе голову.

– Так иди, оденься. Я подожду. Время есть.

– Хорошо.

Щелкнул замок, и Ксю вылезла из Тойоты, кутаясь от морозного ветра.

Лесина открыла гардероб и вздохнула. Нет никаких сомнений, что она оденет черное. Проблема была в том, что черного и парадного был не такой уж большой выбор. Пара мини-платьев и кожаные штаны в обтяжку с какой-нибудь футболкой. Остальное из имеющегося в такие заведения, как «Кленовый лист» одевать было нельзя. Для мини была нелетная погода. Пусть даже на машине – мерзнуть в ее состоянии было нежелательно.

Наскоро ополоснувшись под душем, Ксю с трудом натянула брюки, но застегиваться на чуть располневшем животе они отказались напрочь. Вот черт!

Ей уже, и правда, пора было задумываться об особенностях фигуры, которые в ближайшие месяцы будут всё четче проявляться. Но до сегодняшнего дня проблем пока не возникало.

Илья постукивал пальцами по рулю и разглядывал пустынную поселковую улочку. Вылезать из машины не хотелось – холодно. Двигатель довольно работал на холостых, заставляя работать печку. Покопавшись в бардачке, нашел диск, который давно не слушал. Сейчас настроение было как раз для такой музыки.

Расслабляющие биты Николаса Джаара заполнили салон, вызывая состояние близкое к эйфории. Для предстоящей ночной дороги самое то.

В коттедже погас свет, и через полминуты показалась Ксю. Забралась в салон, принеся с собой глоток морозной ночи.

Речинский посмотрел на ее голые коленки, сжал челюсти, вдохнул и отвернулся. Траур у нее, да-да. Заметно.

– Короче юбку, наверное, трудно было найти…

– Что?

– Ничего…

– Наверное, это была плохая идея… Останови, пока далеко не уехали.

Илья проигнорировал эту ее просьбу. Обойдется. Хочет – пусть рядится. Танцпола ей все равно не видать.

В смысле, она сама туда не захочет…

Дорога прошла в тишине. Речь даже подумал, что она уснула, но глянув, заметил, что глаза у Ксю открыты.

Возле бара было пусто. Погода к уличным тусовкам не располагала. Внутри тоже свободно. Да и рановато еще для толпы. Толчея будет ближе к полуночи, а еще одиннадцати нет.

– Она со мной, – взяв Ксю за руку, сообщил он секьюрити на попытку остановить на входе, чтобы проверить сумочку.

Прошел мимо гардеробной, не раздеваясь и не велев раздеваться ей. Кто ее знает, что там у нее под пуховиком… С такой длиной он не удивится, если и верх окажется из той же оперы. К тому же, у них наверху вентилятор постоянно работает, чтобы не задохнуться. А ее может продуть. Мало ли… – убеждал себя Речинский.

– Ооууу, оу оу ёу ёу! – своеобразно поприветствовал их Макар, не снимая наушников и улыбаясь.

Илья бросил портфель с дисками на тумбу и махнул Ксю на кресло-мешок.

– Располагайся.

Макар закончил сводить треки и освободился от проводов на шее.

– Здорово, Речь. У нас сегодня гости? – Климов многозначительно поводил бровями, пожав Илье руку и потянулся к Лесиной. Илья выставил руку, преграждая ему путь.

– Лапы убрал…

– Ну чего ты, Илюх, я только поздороваться, – было видно, что напарник от такой категоричности растерялся. Руку Речинский опустил.

– Только поздороваться, – с нажимом произнес.

Но Макар уже потянул Ксю к своей груди и крепко обнял, что-то шепча на ухо. Илья скрипнул зубами. Да, идея определенно была плохая…

– Чаю? – спросил Илья, когда Климов отлепился от Ксю, снова одевая наушники, вынужденный продолжать работать. – Я угощаю, – добавил, чтобы не возникало сомнений.

– Спасибо, – кивнула она в ответ.

– Что-то еще? – спросил, но она помотала головой. – Ты ела сегодня? Ужинала?

– Да.

– Что?

– Еду…

– Бл$#ь…– он отвернулся, чтобы скрыть раздражение. Хлопнув калиткой, спустился к бару. Заказал большую кружку чая, мини-пиццу, припомнив, что ей это нравится, и пару кап-кейков.

Ксюше было хорошо. Просто сидеть вот так в мягком кресле, поджав босые ноги, закрыв глаза и наслаждаясь безмятежностью этого пространства. Кроме музыки слышен был только звон бокалов внизу. Илья куда-то ушел, перед полузакрытыми глазами вилял красивый зад Макара, мыслей почти не осталось. Сказывалась первая после долгого перерыва рабочая неделя, беременность, стрессы от бесконечных неприятностей. Сейчас хотелось просто опустошить свою голову и расслабиться. Все же не зря она согласилась приехать. Дома она вряд ли бы сейчас была спокойна.

Становилось жарко. Привстав, она окончательно избавилась от пуховика со своих плеч и одернула платье. Да, может все же стоило одеть простые джинсы, пусть и не черные. Но… теперь уже поздно жалеть.

Обернулся Макар.

– Киса, ты красавица! – проговорил он, сбрасывая наушники. – Что, приворожил тебя наш Илья Муромец? Я так и понял сразу, еще тогда, что мне тут ловить нечего. Но попытаться стоило же, правда?

– Не скажу, что тебе стоит на что-то надеяться, но у нас с Ильей ничего нет.

– Да лаааадно тебе, не скромничай! Я же вижу. – Он обнял ее за плечи и подвел к пульту, открывая обзор на весь бар внизу. Господи, Какой же он высокий, да и она без обуви совсем мала. – Вон, смотри, хмурый какой сидит, приревновал…

Ксю невольно улыбнулась. В этот момент Илья поднял глаза и посмотрел на них. Наставил палец, сымитировав дуло пистолета, на Макара и «выстрелил».

– Вот видишь! А ты мне тут заливаешь про «ничего нет». Что ты тут делаешь тогда?

– Долго рассказывать…

– У нас вся ночь впереди, – подмигнул он. – Что пьем сегодня?

– Чай.

– Чегооо? – презрительно пропищал Макар. – Чай? Ты что, на детском утреннике?

– Почти…

– Обижаешь, краса! У нас тут всё по-серьезному. Погодь, – и он убрал руку с ее плеча, снова углубляясь в работу.

В это время вернулся Речинский, неся в руках две кружки с чаем. За ним шел официант с блюдом.

– Держи. Поешь, – велел он, – нам тут полночи сидеть.

Ксю спорить не стала – бесполезно. Кивнула и вернулась в кресло, снова забравшись с ногами. Илья проследил за ее телодвижениями, отдельно прошелся взглядом по ногам в колготках, посмотрел на отставленные в уголок сапоги и отвернулся.

Когда ушел Макар, Ксю задремала. Илья видел, что она борется со сном из последних сил, а может, музыка мешала заснуть окончательно. Так или иначе, Ксю пребывала где-то между сном и явью. Хорошо, что завтра суббота, ей хотя бы не на работу. Но спать здесь, не лучшее решение.

Он запустил на деке новый трек и отошел от пульта. Сел напротив нее на корточки, всматриваясь в лицо.

Глаза прикрыты, на бледных щеках играют блики от стробоскопа, губы чуть сжаты. Он бы мог их сейчас расслабить… но черт! Она беременна хрен знает от кого!

Резко встал, так, что потемнело в глазах. Потом взял ее за руку и потянул из кресла.

– Просыпайся. Спать будем дома.

– Что? – сонная… такая…

Рррррр!

– Вставай, говорю. Давай-давай!

– Уже пора домой?

– Нет. Пора работать. Подъем!

– Работать? – недоуменно повторила.

– Быстро, сейчас трек кончится! – он потянул настойчивее, и Ксю, наконец, поднялась. Блин, она босиком. Ладно, три минуты потерпит.

Он подвел ее к пульту, надел себе наушники и встал позади нее, взяв ее ладони в свои. Ее пальцами снял с ожидания правую деку, запустив новую песню в эфир, постепенно прибавляя звук на ней, и убавляя на отыгравшей. В левой деке сменил диск, продолжая по возможности действовать руками Ксю…

Девушка перед ним заметно оживилась. Правда, Илья уже успел пожалеть о своем поспешном решении ее растормошить. Слишком близко приходилось находиться рядом с ней. Его отвлекал ее запах, ее зад и ее шок, из-за которого она не всегда послушно шевелила нужными пальцами. Странно, что она еще не начала вырываться. Не проснулась, что ли, еще?

Когда с трек был временно готов, он сдернул наушники на шею и спросил ей в ухо:

– Как тебе?

Ксю вздрогнула. Чуть повернула голову и ответила:

– Классно, но я ничего не поняла.

– Пара недель тренировок, и начнешь соображать. Было бы желание.

– Наверное, для меня все же больше подойдет место зрителя, – она попыталась сделать шаг в сторону, но руки Ильи, лежавшие вокруг нее на краю консоли ей помешали.

– Ты там уснешь.

– Тебя могут заругать? – она снова попыталась сдвинуться. Или повернуться…

– Нет. – Илья не удержался и глубоко втянул воздух носом. В глазах помутнело. Сохранить в тайне свою реакцию на нее он уже не мог. Как не мог и отпустить от себя.

– Илья? – он был прав. Не смог…

– Что…

– Выпусти меня… – настороженно. Черт черт черт!

– Куда?

– В туалет хочу.

Ладно. На эту отмазу у него не было аргументов… Ксю одела сапоги и вышла на лестницу. Не упала бы там… Зато порадует тех, кто стоит внизу. С ее-то юбкой…

Впереди его ждал очередной трек.

Глава 38

Ксения с грехом пополам спустилась с крутой лестницы, явно не предназначенной для узких коротких юбок и каблуков, даже низких. Почти вертикальная, сваренная из стального троса… За нее задевало буквально всё. Плюнув на свисты счастливых зевак мужского пола, поднявших довольные лица в попытке разглядеть, что же прячется у нее под платьем, Лесина задрала подбородок и гордо прошествовала в сторону санузлов.

Запершись в кабинке для инвалидов: она шире и раковина есть прямо в ней, Ксю взглянула на себя в зеркало. Усталая, но в целом ничего… И тут она вспомнила, почему пришла в туалет. Нет, не по нужде, хотя заодно уж… А истинная причина – это тот, кто остался наверху, кто не дает ей душевного покоя, кто вообще должен быть подальше от нее, а получается почему-то все ближе и ближе. Так близко, что не почувствовать его не было шансов. Правда, он, похоже, и сам смутился. Илья и смущение? Нет, это не те слова, которые могут стоять в одном предложении.

Блин! Что ему надо? Он знает, что она беременна, не знает от кого, максимум, думает, что от его отца, и все равно липнет к ней. Гормоны? Так вокруг девчонок полно, помоложе и попроще в отношениях.

Может, стоит уехать домой?

Но дома, Ксю это знала, ей будет не уснуть. Она оставила свои страхи там, но когда вернется, они будут ее там ждать.

Решено! Как только вернется Светка, вот прям тут же, в тот же день, надо будет срочно заняться поиском покупателей на дом и квартирой. Две недели она как-нибудь потерпит, в надежде, что ничто и нигде… а там…

Ох…

Вернулась в диджейскую.

Илья стоял с кружкой в руке. Пахло кофе. Ну, да, ему еще работать, а потом за руль. А она посидит, подремлет. Лучше уж так, чем дома одной.

Речинский повернулся к ней. Не улыбнулся, но подмигнул. Поставил кружку, взял с плеч наушники, прижал один динамик к уху, что-то начал крутить на деке. Вот работка… не отойдешь, не присядешь толком. А с другой стороны – творческое дело. Музыка хоть и не твоя, но подчиняется тебе, громкостью, темпом… Для Ксю даже такое был за гранью фантастики. И Илья сейчас казался шаманом, у которого вместо бубна – огромная непонятная установка с тысячей кнопочек и ручечек, и подписано все сокращениями на английском языке. Она пока там стояла перед ним, разглядывала этот шедевр технической мысли, к которому Илья заставлял ее притрагиваться. Сам парень, она не сомневалась, знает назначение каждой из них.

Телефон показал начало второго ночи.

Еще час и можно закругляться. Внизу народ уже изрядно накачан напитками разной крепости. Танцующие уже разделились на два вида: одни устали, поэтому вялые, другие дошли до кондиции – отплясывают так, что рядом лучше не стоять. Следующие две композиции будут медленными – пусть остынут.

Обернулся. Ксю опять заснула. На сей раз Речь не стал ее трогать. Хочет и может тут спать – пусть. Запустил медляк и скинул наушники. Устроился на полу, откинувшись уставшей спиной на единственное кресло, в котором спала Лесина. Та шевельнулась, и через мгновение он сквозь толстовку почувствовал холод. Оглянулся, к нему в неосмысленном поиске тепла прижались пальцы ее ног в одном капроновом чулке. Потрогал рукой – ледяные… Обхватил ладонями ее ступню в попытке согреть. Хоть чуть-чуть. Потом разбудит ее и заставит надеть сапоги. А пока есть минут пять-семь, чтобы ни о чем не думать. Даже о ней…

Через час зашел один из барменов забрать грязную посуду. Посетителей оставалось еще много, но после трех играет плейлист. Илья подключил нужный девайс и отложил наушники подальше. Всё. Смена отработана. Теперь домой и спать-спать! Хорошо, что он автоматом получил завтрашний зачет. А то пришлось бы тащиться в универ, а теперь можно расслабиться на денёк.

Ксю по-прежнему спала. Правда, уже в сапогах, которые натянула, кажется, даже не просыпаясь. Илья оделся, осмотрелся, все ли в порядке, проверил ключи, и затем только дотронулся до ее плеча.

– Эй, пожарник! Вставай. Поехали домой.

– Мм? – сонные голубые глаза сверкнули в тусклом освещении.

– Д-о-м-о-й, – повторил он ей, наклонившись к лицу.

– Уже?

– Ага… – выпрямился.

– А сколько времени?

– Три.

– Три часа?

– Да.

– Ты закончил?

– Да.

– Давно?

У них что, викторина глупых вопросов? Он взял ее за руку и поднял с кресла, придержав, когда она пошатнулась. Взял ее пуховик, на котором она всё это время просидела, помог одеть, чтобы побыстрее, даже застегнуть пытался, но она его оттолкнула.

– Погоди… я сама…

– Давай быстрее.

– Мы торопимся?

– Я устал, вообще-то.

– А… в туалет можно?

– До дома никак?

– Нет.

– Иди… – вздохнул. – Подожди, давай я первый слезу.

– Чтобы не упустить момент и посмотреть, что у меня под подолом?

– Что я там не видел?

Ксю смутилась, а Илья открыл калитку и начал спускаться, быстро переставляя ноги на перекладинах. Махнул ей, чтобы спускалась следом, оглядываясь вокруг, чтобы если что, разогнать любопытствующих, и сам поднял голову, подстраховать если что. Вид, и правда, был чудесный. Не удержался и взял ее за бедра. «Чтобы не упала»

В машине Ксю заснуть не удалось. То ли уже выспалась в баре, то ли потихоньку начал просыпаться страх перед собственным домом. Илья неспеша рулил, пытаясь пошире открыть глаза. На лице читалась усталость. Но когда он на одном из светофоров, что работали круглые сутки, проехал на красный, даже не притормозив, она не выдержала и заговорила:

– Ты не засыпаешь?

Парень и правда словно очнулся ото сна с открытыми глазами.

– Что?

– Не спи.

– Не сплю.

– Устал?

– Да.

– Всегда так, или сегодня особенно?

– Почему именно сегодня?

– Ну, со мной нянчился…

– Нет. Дело не в тебе.

И снова молчание. Но Ксю стало интересно:

– А в чем?

– Что в чем?

– Не спи, Илья! В чем тогда дело сегодня?

– А… да ни в чем… Зачетная неделя в универе, отец дома занялся своим бизнесом с утроенной силой и меня впрягает. Новый год скоро… Работа… Ну, и ты… до кучи.

– Я не просила тебя помогать.

– Да, ты к папику намылилась. Я помню. Но я первый успел! – прозвучало как-то задорно. Он вообще, о чем сейчас?

– Стас влиятельный человек.

– Да-да. Это тоже помню. И ты его невеста.

– Перестань!

– Что перестань?! – резко крикнул он ей. – Что? С ним шашни крутила, а мне в уши пела, что разнесчастная такая вся из себя соблюдаешь траур по мужу! А потом перешла на новый уровень: мне дала, а за него замуж собралась.

– Перестань!!! – повторила она уже на грани срыва. – Тебя никто не обманывал! Ты все видишь только со своей стороны!

– А, то есть, есть еще что-то – или кто-то! – что я не вижу? Например, кто-то третий, который вдул тебе и смылся. А ты теперь блюешь под кустами и питаешься ватрушками! Так?

– Нет, не так!

– Да? Так просвети меня, как на самом деле! Потому что я сломал чертову свою башку, гадая твой ребус!

– А не надо мой ребус гадать! Просто оставь меня в покое! Ты мне никто! Подумаешь, один раз переспали.

– Я понял: случайный секс не повод для знакомства, да?

– Ты меня оскорбляешь сейчас…

– Ммм. Я не такая, жду трамвая? Так это я просто твои слова повторил. Перефразировал! – Он потер подбородок. – Оставь отца. Я не дам вам спокойной жизни. Он смотрит на тебя, словно ему пять лет, а ты сахарная вата. А ты то натянешь поводок, то отпустишь… Он нормальный мужик, ему нужна нормальная баба. Вон, как Люба! Харчи готовит, полы моет, в магазин ходит, улыбается и молчит. По большей части. Правда в башке ее бабьей тоже хрен знает чего, точнее я знаю, но мне, блять, никто не верит. Но это пофиг. Не о ней речь. А ты… – он мельком осмотрел ее с ног до головы. – Ты уйди. Скажи отцу, что вы не можете быть вместе… Хорошо скажи, чтобы обошлось без травм. Если конечно, ребенок действительно не его… – Он снова кинул на нее вопросительный взгляд.

Ксю сидела как пришибленная. О чем он вообще. Так извратить всю ситуацию, будто она самая коварная и корыстная на свете женщина, мучает бедных наивных мужиков. Будто просит от них чего-то. Настаивает. Принуждает.

Она сегодня раз в сто лет решила обратиться за помощью, да и то, только потому, что дело касалось непосредственно Речинского. Угроза была именно после его каких-то действий. А Илья теперь не просто пытается окунуть ее в грязь, да еще и ультиматумы выставляет.

– А если его?

– А если его, тогда ты завтра, уже сегодня, скажешь ему об этом. И бегать не будешь.

– Не тебе решать.

– Тогда скажу я.

– Нет.

– Что меня остановит?

– Зачем ты вообще вмешиваешься?

– Потому что он мой отец. И он должен знать либо, что скоро станет отцом еще раз, либо, что его обожаемая Ксюшка – …

Он не сказал, но рифма была очевидной.

– Останови машину, – глухо и зло проговорила Ксю.

– Почти приехали.

– Сейчас! – взорвалась она. – Останови! Я не собираюсь выслушивать все эти… обвинения и оскорбления!

– Ты же знаешь, что я не оставлю тебя на дороге ночью одну.

– Мне наплевать на твои рыцарские замашки. Высади меня!

– Вроде взрослая, а все равно дура… – под нос пробормотал Илья.

Лесина дотянулась до руля и попыталась его крутануть к обочине. Илья резко нажал на тормоз и машина встала, скрипнув тормозами. Он резко обернулся к ней:

– Дура!!! Мало тебе одной аварии!?!?!? Решила и меня угробить!? Вылезай! Чокнутая! Вали, куда хочешь! Идиотка!

Ксю выскочила из Тойоты и попыталась вдохнуть свежего воздуха. После раскаленной атмосферы в салоне машины и кома в горле от пережитых эмоций и страха, что они могли разбиться, вдох получился болезненным. Из глаз брызнули слезы. Ксю отошла от авто, но тут ее дернули за рукав и развернули.

Не дав ей опомниться, Илья ее жестко поцеловал.

– Прощальный поцелуй… – сказал он, когда отстранился. – Дура…

Сел в машину и поехал дальше. Вот и все его благородство!

Глава 39

Илья в очередной раз не узнавал себя. Что на него нашло? Нет. Он действительно сказал ей то, что думал. Но… говорить этого все равно не стоило. Не время и не место. Но как только представлял, что уже через несколько часов она поселится в их доме, у него срывало крышу. Если отец узнает о ее беременности, в том случае, если это его ребенок – она поселится у них навсегда! И уже не в «свободной спальне», черт возьми! И Илья не представлял, как будет смотреть на это каждый день и помнить, что у них был секс.

Вспомнилось вдруг, что она вообще собиралась переезжать из поселка и просила не говорить никому. Словно сбегала. Это говорило за то, что беременность к папаше не имеет никакого отношения. Тогда почему она тупо не скажет, что да, был кто-то еще. И дело с концом! Правда, тогда не факт, что батя будет ее везде поддерживать.

В общем, Илья так устал сегодня, да и вообще за неделю, что решил отложить все мысли на потом.

Он заехал в ворота и тут же нажал на тормоз. Грызло чувство неудовлетворенности, что оставил ее на дороге ночью, беременную, испуганную. Пусть и недалеко тут совсем, две минуты пешком.

Выругавшись, он развернулся на «пятачке» перед будкой охраны и поехал назад. Не дай Бог, чего, он еще и виноватым окажется потом. Просто отвезет ее до седьмой виллы и адьос!

Ксюша, запинаясь, брела вдоль грязной обочины прямо по проезжей части. Видок был еще тот, спасибо короткому платью. Благо, сейчас ночь и машин нет в их отделенном районе. Речинский развернулся перед ней и открыл пассажирскую дверь.

– Садись.

– Пошел ты!

– Уу, какие мы стали гордые… Извини, не готов взять слова обратно. Садись всё равно.

Ксю обошла джип и пошла дальше.

Илья снова ее обогнал и подрезал. Вышел из машины, подхватил ее подмышками и запихнул в салон.

До ее дома доехали молча. Молча же она вышла и хлопнула дверью Тойоты. Он подождал, пока она откроет калитку, потом дом. Когда в окнах зажегся свет, он газанул и поехал домой.

Спать!

Станислав проснулся в отличнейшем настроении. Сегодня у него запланировано два важных дела. Одно – совершенно неприятное: надо как-то договариваться с Пешковым, чтобы прекратили запугивать Ксюшу. Но это стоило пережить, потому что сегодня же в его доме поселится женщина, которая покорила его сердце! При любом исходе неприятного разговора, сообщать Лесиной о результатах он пока не будет. Может, после Нового года…

– Люба, – окликнул он домработницу. – Сегодня к нам переедет Ксения. Поживет с нами какое-то время. Будь добра подготовь спальню.

Женщина нахмурилась, было, но потом подняла брови в удивлении.

– Чью?

– В смысле «чью»? Много вариантов?

– Вашу? – лицо исказилось от шока.

– Нет, Люба. Не мою, к сожалению…

– Ильи?!

– Что? – вскинулся Станислав. – Люба, давно ли ты стала пошло со мной шутить? Наверху есть свободная спальня. Разве нет?

– Извините… Да есть.

– Иди, работай.

На часах было начало одиннадцатого. Интересно, во сколько она проснется?

На лестнице показался сын.

– Илья, доброе утро. Съездишь за Ксенией?

– Нет.

Стас удивился такому резкому ответу.

– Что? Почему?

– Занят.

– Ты, вроде бы говорил, что сегодня не нужно на учебу.

– Я не на учебу. У меня другие дела. Что вообще за блажь ты придумал с этими переездами? Тут нас и так, как сельдей в бочке. Ты вообще знаешь, кого тащишь в дом?

– Опять начинается?

– Не начинается, пап, не начинается… Отдал бы ей ее машину, приехала бы сама. Да и пешком тут недалеко.

– А вещи?

– Потом…

Какие-то все сутра недовольные… Жаль, он сам не может, он бы уже сидел у нее под окнами в своем джипе.

Ксюша проснулась ближе к часу дня. Как она ни переживала, что не сможет спать дома одна, она так вымоталась вчера, да еще эта ссора… Совершенно непонятное поведение Ильи. Сам предложил ей поехать, пиццами-чаями ее угощал, а потом словно подменили. Вывалил на нее ведро словесных помоев. Знал бы он…

Как после такого ехать жить в их дом, Ксю не представляла. Может, позвонить маме? На пару дней напроситься, пока Станислав не уладит с теми мужчинами. Она бы даже попросилась к бывшей свекрови, если бы не Иван Алексеевич. Тот не потерпит ее в своем доме. Никогда не жаловал, уж теперь и говорить нечего.

Даже Светка ее бросила… Может, написать ей смс и попроситься пожить у них, пока никого нет? Должна же была она отдать кому-то ключи, чтобы цветы поливали. Соседям, например? С другой стороны, там она тоже будет одна. И если дело дошло до угроз, вряд ли ее перемещения останутся незамеченными. Нет. Безопасно будет, как это ни прискорбно осознавать, только в доме Речинских.

Зазвонил сотовый. Ксю подошла к комоду, где он лежал, и взяла трубку. Станислав.

До дома Речинских Ксю добралась только к ужину, когда уже стемнело. Все тянула и тянула целый день, откладывала неизбежное. Собирала вещи, но в итоге взяла только самое необходимое. Вернуться и взять что-то еще можно в любой день.

Ильи дома не было, вероятно он снова работал, а Станислав принял ее очень радушно, накормил, пытался напоить, разговорить, отдал ключи от ее восстановленной машины. На вопрос, когда он уладит их проблему, он отшутился, мол, неужто она уже торопится вернуться? Конечно, торопится! Кому понравится быть загостившимся нахлебником? Чувство неприятное такое. Но выбора пока нет. Она зависит от этого человека.

Комнату на втором этаже ей выделили просторную, в бежевых тонах, с красивой современной мебелью и широким окном, прикрытым тяжелыми занавесями шоколадного цвета. Небольшим санузлом можно было воспользоваться прямо, не выходя из комнаты. В ее доме такая роскошь была только в главной спальне.

Выложив в ванной комнате свои средства гигиены, расчесав волосы, она присела на кровать. Спать вроде бы рано, а спускаться вниз не было настроения. Стас обещал не беспокоить ее без надобности, и она надеялась, что ранний отбой никого не удивит. Так что она переоделась в домашнее, прилегла и незаметно для себя уснула.

Илья вернулся домой в начале первого ночи. Снова уставший, снова недовольный. Потому что весь сет Климов, который по кой-то леший приперся раньше, чем надо, подкалывал его весь вечер. Воспринимать всерьез его, конечно, не стоило, но, наслоившись на прочие неприятности, настроение подпортилось основательно.

В доме был темно, кроме прихожей, где свет оставался гореть и на ночь. Поднявшись на второй этаж, Илья тихо шагал по коридору до своей комнаты, когда заметил узкую щель света в спальне, которая до этого пустовала.

Значит, она все-таки пришла.

Илья не удержался и тихо поскребся в дверь. Никто не ответил. Не услышала? Он слегка надавил на ручку, и створка поддалась.

Внутри было так же тихо, как и во всем доме, комната вообще не отличалась от своего обычного пустующего состояния, кроме того, что на широкой кровати с одного края лежала Ксюша. Спала. Левыми рукой и ногой она обнимала скатанное в валик одеяло. Словно мужчину. Пижамные недлинные штанишки обтягивали ягодицы, а майка в тон не скрывала выступающих лопаток на тонкой спине. И так захотелось лечь сейчас с ней рядом. Прижаться к этой хрупкой спине. А еще лучше, вместо того одеяла…

Речинский не удержался и шумно вздохнул. Потянулся, выключил свет на тумбочке у изголовья, но тут Ксю встрепенулась:

– Кто здесь? – прошептала в темноте.

– Я… – негромко ответил Илья.

Ксю подобралась и села в изголовье.

– Что ты здесь делаешь? В этой комнате.

– Горел свет. Я думал, ты еще не спишь.

– Уходи.

– У тебя все хорошо?

– Нормально.

– Тогда уйду. Спи, спокойной ночи, – парень подошел ближе и дотронулся до ее волос, поблескивающих в темноте золотым.

Ксю увернулась.

– Обойдемся сегодня без прощальных поцелуев. Иди.

Илья усмехнулся.

– Ладно, сделаем это в другой раз, – и прикрыл за собой дверь.

Глава 40 Как дома, но в гостях

Двадцать девятого декабря Ксения проснулась с головной болью. Открыв глаза, она с трудом сфокусировала зрение на настенном узоре, прежде чем с глухим стоном подняться с кровати. Часы показывали начало десятого. Ох, ну она и проспала. Хотя, судя по ощущениям, она проспала бы и дольше, если бы не эта отвратительная мигрень.

Порывшись в косметичке, куда накануне сложила все медикаменты, нашла парацетамол и попыталась проглотить насухо сразу две штуки. Только после этого заметила в уголке на тумбочке графинчик с водой и стакан. Очень кстати.

Переодевшись в теплый большой халат, тот самый, который остался от мужа, она спустилась к завтраку. Конечно, ее ждали.

– Ксюша! Доброе утро! – Стас подкатил свою коляску к лестнице. Он вообще будто бы не испытывал дискомфорта в таком перемещении. – Как спалось на новом месте?

– Спасибо, неплохо. – Ксю мимолетом взглянула на кухню и увидела прищурившиеся глаза домработницы Любы. Да, она тоже знает, что место не совсем новое. Ну, что ж теперь?

– Располагайся, сейчас Любаша накроет нам тут воскресный завтрак! – Стас был доволен. – Люба! Ксении чай, пожалуйста! Кофе она не пьет, если я правильно помню, – предположил он, снова переводя взгляд на гостью.

– Да, верно.

– Эх, если поживешь тут подольше, я научу тебя начинать каждый день с этого чудодейственного напитка.

– Это не повод надоедать хозяевам и злоупотреблять гостеприимством! – Ксю старалась быть вежливой.

– Ну, перестань! Знаешь, я намного счастливее, если мой день начинается с твоей улыбки.

Ксю чуть смущенно улыбнулась, но разговор начал напрягать. Да, она предполагала, что это неотъемлемая часть ее пребывания здесь, но чтоб вот так сразу, в первое же утро…

– Какие на сегодня планы? – поинтересовался Стас. – Я бы предложил тебе прогулку, но сама понимаешь… – он с сожалением хлопнул ладонями по коленям. – Поэтому могу лишь надеяться, что ты проведешь этот день тут со мной.

– У меня есть пара дел, надо кое-куда съездить ненадолго, но, в принципе, я свободна большую часть дня.

Это было правдой, кроме того, что дел у нее никаких не было. Она просто надеялась хоть часть дня провести наедине сама с собой. Возможно, купить пару вещичек для растущего живота.

– Я попрошу Илью съездить с тобой. Все же угрозу пока никто не отменял.

– Я могу и сама. Не стоит беспокоить сына.

– Какое беспокойство, о чем ты! Ладно, давай завтракать!

К этому моменту Люба уже накрыла стол на четверых. Но, как оказалось, Илья в это число не входил. Вместо него к ним присоединилась незнакомая огромная женщина без возраста, оказавшаяся сиделкой. За всё время трапезы она не произнесла ни слова, просто сидела как стена, монументально и неподвижно, кроме механических действий, связанных с приемом пищи. Станислав даже не стал их знакомить. Он лишь пожелал приятного аппетита и забыл обо всех присутствующих, кроме Ксении.

Илья проснулся раньше, чем обычно после смены. Мысль, что сегодня Ксю находится в их доме с самого утра и, возможно, на целый день, не давала расслабиться. Будоражила мозг. Интересно, она уже встала? Отец уже кружит над ней, словно коршун? Она ему улыбается? Он уже кормит ее с рук?

Картина, которую нарисовало воображение, заставила его подскочить, натянуть первые попавшиеся штаны и направиться вниз, предварительно приложив ухо к дверям ее спальни.

– Всем привет, – чересчур бодро сбежал он с лестницы, желая оценить обстановку используя эффект неожиданности. – О! У нас гости! – Натянув фальшивую улыбку, он подошел к Ксю и протянул ей руку для приветствия, дополнительно склонившись к ее щеке для церемонного поцелуя. – Добро пожаловать!

– Илья! – отец был озадачен несвойственным сыну поведением, – почему ты не одет?

– Я… я одет! – он разгладил свои джинсы на бедрах. – И вообще-то – я дома, – посмотрел на Ксю. – Ой, сорри, мадам! Я вас смущаю?

– Илья! Не паясничай! – в тоне отца уже послышалось раздражение.

Парень оглянулся на предка, но снова перевел взгляд на женщину, ожидая от нее какой бы то ни было реакции.

– Ничего страшного, – пробормотала Ксю, кутаясь в свой безразмерный халат. Пижамка ей шла однозначно больше. – Детям свойственно иногда заигрываться…

Отец улыбнулся ей, а она уткнулась в чашку с чаем.

Ах, вот так? Ну, Ксения Батьковна… давай, посмотрим кто – кого! Он промолчал, но бросил на Лесину красноречивый взгляд. И судя по ее мимике, она поняла его настрой.

– Люба! – Илья деланно уселся на диван рядом с Ксюшей, разложив руки вдоль спинки, и посмотрел на домработницу, которая с круглыми глазами стояла в проеме кухни, наблюдая за происходящим. – Мне кофе, воду и бутерброд! С мясом!

– Станислав Данилович, – послышался басок из угла комнаты. – У время для массажа.

– Ах, да, точно, – разочарованно протянул отец. – Посидите тут без меня? Илья, пожалуйста, будь повежливей. Ты тоже хозяин в этом доме.

– Конечно, пап, не переживай. Всё будет в лучшем виде.

– Я недолго. Только иди оденься, я тебя прошу. Все же перед тобой женщина!

– Да? – он осмотрел Ксю с головы до ног, как бы оценивая. – Да, действительно. Ну, ладно. Сейчас. – И он подскочил, направляясь наверх. – Дождись меня, я покажу тебе истинное гостеприимство! – велел он Лесиной и скрылся на втором этаже.

Ксения в обреченном ожидании прошла на кухню, где надеялась заполучить еще одну чашку чая. Люба обернулась к ней, но, не произнеся ни слова, продолжила мыть посуду. Найдя глазами чайник и заварку, Ксю навела себе новую порцию. Пусть уже остывший, зато будет, чем занять себя при общении с Ильей. Она могла бы и уйти в комнату, но опасалась, что тому хватит наглости ворваться к ней, а оставаться с ним наедине ей совершенно не импонировало. Тут в гостиной, на людях, ей казалось гораздо безопасней. Парень не посмеет что-то предпринимать на виду.

Люба сервировала стол для младшего Речинского как раз перед его появлением. К джинсам он натянул черную футболку, и Ксю выдохнула с облегчением.

– Ну, как тебе у нас? – начал светскую беседу Илья, не глядя на Ксю. – Не замерзли ночью?

– Я спала одна.

– Да? А я думал, вас теперь двое… – он кивнул на ее живот, который под халатом было не различить.

Ксю потерянно оглянулась на кухню.

– Илья, я тебя прошу, не надо. Не заставляй меня бежать отсюда.

– Все равно скоро будет видно. Уже видно. Сколько месяцев?

Ксюша промолчала. Зачем он спрашивает? Илья кивнул, что-то для себя решив, видимо, и продолжил жевать свой бутерброд с мясом.

– Я пойду к себе. – Ксю встала.

– Извини меня.

Что?

Ксения резко обернулась на парня.

– Не поняла, за то ты извиняешься?

– За все, что тебя могло обидеть.

– Хорошо…

– Ксюш… – он протянул руку и взял ее ладонь, чуть пожав. – Давай дружить…

– Что? – тут удивлению не было предела. Дружить с Ильей? Она могла воспринимать его кем угодно, только не другом.

– Дружить. Ну, общаться… не ругаться.

– Ээ… хорошо. Если это всё…

– Не всё! – он встал рядом. – Ксю, я… правда хочу всё наладить.

– Нечего налаживать. Между нами ничего не может быть.

– Почему? Потому что я еще студент?

– Потому что всё уже было. И не получилось, – она снова села, он тоже, но ее руку оставил в своей.

– Не получилось, потому что ты в это время делала детей…

Ксю снова не ответила, и дальше они сидели молча. Он одной рукой ел и запивал завтрак, она просто размышляла о новом, не свойственном для него поведении.

– Ну, что, родные мои, – в комнату вкатили Стаса, но тут его взгляд упал на их сомкнутые руки, и он нахмурился. – Что случилось?

Илья отстранился, его лицо сделалось непроницаемым, и объяснять, похоже, он ничего не собирался. Что ж… Ксения может объяснить сама, вопрос, понравится ли это ему?

– Илья меня обидел, вот, прощения просит, – улыбнулась она его отцу, мельком взглянув на него самого.

– Обидел? – Стас прищурился на сына, который сидел, опустив голову. – Илья, я же тебя просил!

– Он не специально, – зачем она его оправдывает? – У него вырвалось, а мне стало обидно. Не переживай, – она по-матерински потрепала недлинные волосы парня. – Сам не ведает, что творит.

Илья подскочил, словно ужаленный, нецензурно выругался и взбежал по лестнице на второй этаж.

Станислав подкатился к Ксении и тоже взял ее руку в свою, поглаживая большим пальцем ее запястье.

– Не обращай на него внимание. Он в последнее время нервный, может из-за сессии, может, еще чего. Он не особо делится своими переживаниями, а вот так из него всякое, бывает, вылетает. Не следит он за языком, а перевоспитывать уже поздно. Так что, не бери в голову. Давай лучше еще чайку?

– Нет, спасибо. Я выпила уже две чашки. Я, если ты не против, поднимусь к себе, – Ксю чуть смутилась на это «к себе» осознавая, что своего тут у нее ничего нет. – А потом мне нужно в пару магазинов и зайти домой на минутку.

– Заехать, – перебил ее Станислав, но, видя ее замешательство, пояснил: – заехать, я же вернул тебе машину.

– А… да. Спасибо. Ну, значит, заехать. Я вчера забыла кое-что взять.

На самом деле, Ксения просто хотела побыть одна. На своей территории. Чтобы не чувствовать себя бабочкой на выставочном стенде.

– Хорошо. Но не задерживайся, чтобы я не переживал.

– Да.

– Илья! – Крикнул Станислав, но никто не отозвался.

– Не стоит, я сама… Обещаю быть осторожной.

Ксю как могла ласково улыбнулась хозяину дома, и, высвободив ладонь, поднялась и направилась в сторону спальни. Не прошло еще и суток, как она здесь, а чувство, будто на нее давят и стены, и потолок, всё ощутимее.

Глава 41 Никогда ничего не было

Илья снова спустился в холл, когда там уже никого не было. Отец отдыхал в своей спальне, Люба уехала за продуктами, сиделка была отпущена до вечера, а Ксю куда-то исчезла. По крайней мере, ни в спальне, ни в гостиной он ее не нашел. Ну и ладно. После того, как она несколько раз намекнула на его незрелость и выставила его перед отцом дурачком, он не сильно-то и желал общаться. Да, он просил у нее прощения, сам не знал за что конкретно, он в последнее время напортачил изрядно, взять хотя бы ту ночь, когда он наорал на нее и оставил на дороге. Но жить дальше как-то надо. Почему-то каждая их встреча заканчивается если не руганью, то обидой. Что вообще происходит? Да еще отец нагнетает своей непомерной услужливостью и улыбочками. Интересно, она уже сказала ему про ребенка? Он так и не разобрался, отца ли это ребенок, нет ли? Впрочем, можно это прямо сейчас выяснить у него самого. Осталось придумать, как объяснить ему свою осведомленность.

Он направился снова наверх, еще раз заглянул в ее спальню, но пока он там осматривался, ища взглядом ее вещи, заглядывая в пустой шкаф, он услышал стук, а затем голос родителя:

– Что ты тут делаешь? – сказано было не грозно, но недовольно.

– Зашел... – блин, он еще не придумал, что и как говорить.

– Это теперь комната Ксении, и без приглашения тебе тут делать нечего.

– А тебе? – с вызовом произнес Илья. – Ты что тут забыл?

– Увидел приоткрытую дверь. Решил заглянуть.

– И как? Что-то она не спешит сюда с чемоданами перебираться. Не знаешь, почему? – парень прошелся вокруг, заглядывая на полочки. – Может, ей тут не нравится?

– Она пришла только вчера, сегодня взяла свою машину, возможно, просто не хотела нести всё в руках.

– Батя, ты... Вот скажи, откуда у тебя, матерого бизнесмена, успешного, солидного, с огромным опытом... – Илья провел рукой по лицу и взглянул отцу в глаза: – Откуда в тебе столько наивности?

Речинский старший нахмурился и подъехал на коляске ближе, осматриваясь так же, как Илья совсем недавно.

– Не совсем понимаю тебя, сын. И мне уже не нравится то, что ты говоришь.

– А ты послушай-послушай! Ты не заметил, что Ксю пополнела?

– Мне это не важно.

– Да? А какие таблетки она пьет, тебе тоже не важно?

– В смысле? Илья, хватит ходить вокруг да около. Говори прямо!

– Ладно, – парень собрался мыслями и духом. – Ты знаешь, что она беременная? – Илья не сводил глаз с отца, не желая пропустить ни одной эмоции. Судя по всему, тот до сих пор пребывал в неведении. – Это от тебя?

Станислав не смог скрыть шока. Ворох мыслей от непонимания до непринятия промелькнул на его лице.

– Раз ты до сих пор об этом не знаешь, подозреваю, что не от тебя... – констатировал Илья.

– Мы никогда... – глухо начал отец. – У нас не было близости... – перешел на шепот.

Тут настала очередь удивляться Илье. Не было близости? Он о чем вообще? А как же совместные поездки, планирование свадьбы, это блаженное выражение лица у родителя, когда он думает о ней или смотрит на нее...

– Откуда ты знаешь? – выдавил отец, возвращая Илью в реальность.

– Что?

– Что она... ждет ребенка? Может, это ошибка?

– Нет, пап. Я видел, как она принимает витамины для беременных. И да... у нее живот!

– А я не видел. Она же вчера только приехала.

– Вот об этом я и говорю! Потому что ты смотришь на нее и не видишь ничего. Только то, что хочешь видеть.

– Она... очень красивая. – все еще не пришедший в себя отец не мог сосредоточиться на важном.

– Да кто ж спорит, па! Но видимо, то коричневое, что прячется под красивой оберткой, совсем не шоколад!

Стас прикрыл глаза, шумно вдыхая. Попытался проанализировать новость, все еще не веря. Беременна... Не от него. Если бы был хоть мизерный шанс... но его не было. Когда? Может, еще до их встречи? Илья говорил, что уже видно, значит срок не такой уж и маленький. Он не сильно разбирался в этом, мужчина всё-таки, и давно это было, его переживания по поводу беременности его жены. Вон, напротив стоит живое подтверждение, что прошло уже более двадцати лет. А теперь это же двадцатилетнее чудо говорит ему то, что может разрушить все его мечты и надежды. Но где тогда отец ребенка? Ксения ни разу не упоминала, не давала повода подумать, что у нее есть мужчина. Иначе был ли бы у них разговор о браке? Разве переехала бы она сюда, пусть и временно?

Станислав помотал головой. Он совершенно ничего не понимал. Не хотел понимать? Или... запутался. Узнать у нее самой? Но как, скажите, он сможет подойти к ней с этими вопросами? Да, они близки в общении, насколько это вообще возможно с Ксюшей, насколько он смог за эти месяцы приблизиться к ней... И теперь всего одна новость отбросила его дальше, чем было в момент их знакомства!

Это не просто тайна, не просто другой мужчина, это ребенок! Без сомнения очень своевременный для Ксении, но чужой для Станислава! И что с отцом этого ребенка? Он бросил ее? Знает ли о ребенке? Может, всё это как раз и есть причина замеченной, да-да, все-таки замеченной Стасом, ее отстраненности?

Мужчина взглянул на сына. И сам понял, что взгляд его сейчас не выражает ничего, кроме безнадеги и боли.

– Что мне делать? – обреченно спросил он у Ильи.

Парень пожал плечами:

– Расспросить ее? Интересно, как она будет выкручиваться.

– Если она до сих пор ничего мне не сказала, значит, на то есть причины. Возможно, это стресс для нее, а в ее положении это нежелательно.