Полуночные тайны

Глава 12

– Будь оно все проклято!

Расстроенная Элизия, одиноко бродившая по темному лесу, даже не попыталась заглушить громкое проклятие. Задохнувшись от бесполезной погони, Элизия без сил опустилась на мягкую траву.

С верхней ступени лестницы, ведущей из большого зала замка во внутренний двор, Элизия успела разглядеть, как Джейми исчез в темноте леса, граничащего с Рокстонскими полями. Она поспешила за ним изо всех сил, подстегиваемая мыслью, что даже если Джейми струсил, он все же не будет вновь искать убежище в прибрежной пещере. Ведь Марк, несомненно, первым делом будет искать его там, что даст ей и Джейми преимущество.

Отдышавшись немного, Элизия виновато признала, что ей следовало бы устыдиться, ведь за последнее время она довольно часто прибегает к полюбившемуся бранному выражению. Следовало бы, но бунтарский дух, взыгравший от волнения и безуспешного окончания сумасшедшей погони, не позволил ей этого. В конце концов она выругалась потому, что так и не нашла Джейми, который удрал, испугавшись невысказанной угрозы. А значит, и ее неудачный поиск, и бранное слово в конце были на совести Марка. Да, именно он во всем виноват.

– Ну кто бы мог подумать, что мне придется услышать такое грубое выражение из уст аристократки!

Карие глаза испуганно посмотрели вверх, в их глубине мерцали золотые искорки. Дыхание, еще совсем недавно такое спокойное, вновь участилось. Человек, которого Элизия только что обвинила в том, что он источник всех ее бед, стоял наполовину скрытый тенью, прислонившись к стволу огромного дерева, а его губы кривились в усмешке.

Элизия не знала – то ли ей вскочить, чтобы не быть такой унизительно маленькой рядом с сильным мужчиной, возвышавшимся над ней, то ли оставаться на месте, чтобы скрыть, как ее напугало его внезапное появление. Так и не найдя быстрого ответа, она с досадой уставилась на Марка и принялась нервно покусывать нижнюю губу.

Марк по-своему воспринял ее смятение.

– Можете быть спокойны за Джейми.

Элизия с сомнением глядела на рыцаря, который выпрямился и направился к ней.

– Вчера на меня напал другой человек. – С этим уверенным заявлением Марк опустился рядом с девушкой, чье растущее беспокойство он находил очень забавным.

Хотя Элизию скорее взволновало, нежели успокоило его утверждение, ее тянуло к этому человеку, всеявшему в нее тревогу. Решив не поддаваться на хитрости Черного Волка, она без колебаний произвела:

– Если вы знали это, тогда почему же…

– У меня были подозрения, – Марк поднял руку знак того, что пресекает ее вызов, – но теперь я уверен.

Он говорил загадками. И Элизию раздражало, что появилась еще одна головоломка за вечер, и без того наполненный вопросами, оставшимися без ответов. Был ли кинжал Джейми – тот самый, что остался после второго нападения – тем предметом, который, по его словам, исчез у него однажды ночью? Похоже, он бежал, опасаясь наказания Черного Волка. Но почему, когда его хозяин уже доказал свою готовность выслушать и оказать ему свою милость? Элизия ни на секунду не задумалась, что этой невольной похвалой выразила свое искреннее восхищение Марком. Ее мысли спешили дальше, к самому важному вопросу: если Джейми не участвовал в нападении на Марка, тогда кто?

Даже в сумерках душного теплого вечера, предвещавшего грозу, Марк разглядел множество эмоций на страстном, соблазнительном лице девушки. Возможно, она и была участницей последнего нападения, но он не мог не успокоить ее, раз это было в его власти.

– После того как я покинул вас прошлым вечером, я наведался на чердак конюшни.

– Зачем? – Элизия нахмурилась, задавая вопрос.

В ответ Марк нахмурился еще больше. Вопрос Элизии, заданный без малейшей заминки, на первый взгляд, доказывал ее невиновность. А если это так, то Марк не хотел раскрывать ей все, что узнал у мальчишек.

– Джейми и Дэвиду пришлось мне кое-что объяснить. – Мягкий ветерок вдруг усилился и, завывая, унес слова Марка.

Элизия не обращала внимания на поднявшийся ветер, хлеставший по ее лицу черными прядями, вырванными из аккуратной косы. Она медленно кивнула, но не перестала хмуриться, как бы молча требуя продолжить рассказ.

– Перчатка на нападавшем была моя. – Марк наклонился вперед и говорил прямо в маленькое ушко, чтобы его слова не потерялись в реве приближавшейся бури. – Эту пару подарил мне король Генрих. Я так дорожил ею, что хранил в запертом сундучке, ключи к которому были только у меня и Дэвида.

Не обращая внимания на разыгравшуюся непогоду, Элизия отстранилась от собеседника и снова кивнула, хотя по-прежнему смотрела вопросительно. Существование запертого сундучка не было для нее новостью. Вчера Дэвид упоминал и о сундучке, и о потере ключа.

Марк, обычно всегда такой спокойный, начинал закипать от гнева, столкнувшись с упрямством девушки, которая молча требовала рассказать больше того, что он мог. Что ж, он поделится е ней одним-единственным фактом.

– Я потребовал объяснений: как мой противник завладел ключом и кинжалом, оставившим отметину. – Марк небрежно ткнул в темную полосу на шее, появившуюся после покушения.

– Они знали, кто забрал эти вещи? – испуганно спросила Элизия в минуту внезапного затишья. Ей-то показалось, что мальчишки ничего не знают, когда она подслушивала.

– Они не знали кто, но теперь я знаю.

– Кто? – не подумав, спросила Элизия и тут же пожалела о своем глупом вопросе, ответом на который могло послужить лишь презрительное молчание.

Марк пожал плечами, на лице его опять появилась циничная усмешка. Этого, конечно, он не расскажет той, которая может оказаться тайной участницей заговора против него. Он заверил девушку, что обоим юношам не грозит наказание, а больше он ничего не должен был рассказывать, да и не хотел.

Так как поиски Джейми зашли в тупик, Элизия не желала больше служить объектом для веселья Черного Волка. Но стоило ей подняться, чтобы двинуться в обратный путь, как зловещее затишье в буре разорвала молния. С громким треском она ударила в дерево, под которым еще совсем недавно стоял Марк. Оглушительный раскат грома, мгновенно прозвучавший вслед за этим, сбил Элизию с ног. Она неуклюже упала. Не успела девушка справиться с первым испугом от такого сильного удара, как небо разорвала еще одна ломаная огненная полоса, и хлынул ливень.

Под внезапным потоком Марк шагнул к Элизии и подхватил ее на руки. Бродя по лесу в поисках беглянки, он случайно заметил убежище, к которому и направил теперь быстрые шаги, неся на руках девушку, остававшуюся на удивление спокойной перед лицом разбушевавшейся стихии. На ее месте любая из его знакомых ударилась бы в истерику.

Почти скрытый древними деревьями, посреди зарослей возвышался огромный каменный монолит в половину роста Марка. Земля с подветренной стороны камня была сухой, защищенная от дождя и ветра. Марк знал, что следует держаться поближе к земле, если в лесу начинается гроза, и опустившись на колени, посадил Элизию спиной к каменной стене, а сам вытянулся рядом с соблазнительным телом, проступившим под промокшей одеждой.

Сначала Элизии пришлось преодолевать последствия удара молнии и внезапно хлынувшего дождя. Эти трудности она встретила с относительным спокойствием, но поступок коварного рыцаря, вызволившего ее из беды, а затем его устрашающая близость – это уже чересчур. И хотя она до него не дотрагивалась, ей никак не удавалось победить дрожь, охватившую тело от опасной близости Марка.

– Благодарю вас, – прошептала Элизия. Ей не понравилось, что голос у нее дрожит, хотя вряд ли он что-нибудь расслышал из-за воющего ветра. Но несмотря на слабую надежду, что он ее не услышал, Элизия продолжила: – Все случилось так неожиданно… – Осознав, что он может не так ее понять, Элизия поспешила исправить оговорку: – Падение… а не ваш… – Еще больше разволновавшись оттого что сбивается на лепет, который никак не мог исправить положение, Элизия нахмурилась и упрямо добавила: – Я задохнулась и не могла шевельнуться.

Ясно расслышав каждое слово девушки, Марк понял ее затруднение. Она пришла в замешательство, оттого что оказалась рядом с ним, и от этого он улыбнулся, но уже без всякой насмешки. Став еще притягательней, его улыбка совсем заворожила ее, а он тем временем коснулся кончиками пальцев мягкой нежной щеки, источавшей свежий аромат диких цветов. Ему отчаянно хотелось скользнуть пальцами ниже, по выгнутой шее к пышной груди…

Нежность этой неожиданной ласки заставила Элизию задохнуться и забыть обо всем, что случилось в прошлом, даже о разыгравшейся в лесу буре. Стоило Марку коснуться ее щеки, как по всему телу Элизии разлилось блаженное тепло. Она буквально растаяла, оказавшись в кольце сильных рук, на удивление нежных.

Прижавшись к мягким округлостям и сгорая от невыносимого искушения, Марк замер и крепко зажмурился, призывая на помощь волю, чтобы сдержать клятву: не посягать на чистоту этой прелестной девы. Но голод желания вступил в спор с холодным рассудком. Только на секунду, кратчайший миг, он вкусит ее сладости, а затем отпустит, оставив пылкую девушку незапятнанной.

Марк припал к бархатным лепесткам податливых губ и, разъединив их, проник языком внутрь, словно пчелка, добывающая нектар – сладостный и пьянящий. Вкусив полной мерой дурманящей амброзии, он расплел толстую косу и запустил пальцы в роскошные шелковые пряди цвета черного дерева.

Волнующий, полный искушения поцелуй сразу окутал Элизию туманом страсти, заглушившей все укоры совести. Она так крепко запуталась в сетях соблазна, расставленных Черным Волком, что когда его губы, обжигая как огонь, скользнули вниз по ее шее и замерли у ложбинки, у нее вырвался отчаянный вздох желания еще не познанных восторгов.

Воздав краткую хвалу за то, что и яркое платье и тонкая нижняя рубашка были сшиты с застежкой спереди, Марк начал распускать шнуровку, но действовал не так умело, как обычно. Неловкая поспешность была рождена неосознанным страхом, что несмотря на бушующую страсть, стоит ему лишь на секунду задуматься, и холодный глас рассудка заставит его отказаться от дурного намерения.

Марк разъединил расшнурованные края одежды, открыв нежную плоть обжигающему взгляду серых глаз. Под этим властным взглядом Элизию охватил трепет. Его пальцы отправились в путешествие, предпринять которое он давно жаждал. Легким дразнящим прикосновением они спустились от кончика подбородка по стройной шее к ямке у ее начала, а затем проследовали дальше, в глубокую долину меж тяжелых грудей. Элизия задохнулась, сердце у нее замерло, а затем вновь громко застучало, когда мужские пальцы нырнули под одежду, которую она сразу возненавидела. Они принялись исследовать крошечное углубление пупка, и жгучий голод усилился, отяжелевшие от желания веки сомкнулись, закрыв вспыхнувшие золотым пламенем глаза.

Поняв, что для его сладостной искусительницы последний барьер, оставшийся между ними, столь же нежелателен, как и для него самого, Марк освободил Элизию от промокшей одежды чувственными движениями, которые должны были еще ярче разжечь огонь ее желания. Потом Марк вновь прибегнул к ласковому, доводящему до безумия прикосновению, отправившись в еще одно путешествие, мучительное по своей медлительности.

Ладони Марка скользнули от чувствительной тонкой талии вверх по нежному телу и замерли под округлостями томных грудей. Элизия перестала дышать, охваченная агонией ожидания. Секунды оцепенения растянулись в вечность. Наконец она подняла ресницы и прочла в самой глубине серых глаз необузданное желание.

Еще один бесконечно долгий миг Марк любовался совершенством тела Элизии – бело-розовым искушением, обрамленным черным шелком пышных волос. С замиранием сердца он смотрел на красоту, с которой не могла сравниться ни одна женщина.

Когда-то Элизию охватывал страх, если она оказывалась рядом с этим сильным мужчиной, теперь же ей хотелось поскорее привлечь его еще ближе. Она нетерпеливо обхватила руками его шею и вплела пальцы в густые темные пряди, стараясь снова притянуть его губы к своим.

Марка влекли и аромат полевых цветов и нежная теплота соблазнительных рук. С радостью уступив неотразимой прелести, он прильнул к ее губам, чтобы еще раз вкусить пьянящий нектар. Стараясь, чтобы и Элизию охватил такой же огонь ненасытного желания, Марк еще крепче прижался к ее рту с сокрушительной медлительностью, от которой все ее тело пронзила дрожь восторга.

Элизия с радостью встретила обжигающий ветер бури, разыгравшейся внутри нее, ей нравились прикосновения этого сильного мужчины, вкус его поцелуев. Их губы так и не разомкнулись, а маленькие ручки отстранили немного его тело и тут же воспользовались небольшим расстоянием, чтобы развязать тесемки туники и погладить по жестким черным волоскам.

Охваченная огненной бурей желания, Элизия больше не слушала голоса совести, прежде тихого, а теперь вовсю кричащего, что в будущем ей придется сожалеть. В эту секунду Элизия могла думать лишь о том, что ей мешает шерстяная туника. Она потянула за край, но ничего не добилась.

Марк знал, какую опасность таит в себе прикосновение к теплой коже, но не обращал внимания на возможные последствия, он высвободился из ее рук и одним рывком, от которого вздулись мускулы, сорвал с себя тунику. Элизию заворожила открывшаяся ее взору сила, и прекрасное лицо девушки напряглось от желания. Увидев это, Марк отверг последнюю надежду остановиться, хоть и был уверен, что выбрал неподходящее время и место.

Элизия задохнулась от удовольствия, когда Марк внезапно припал губами к ее груди, а ее руки невольно потянулись к широким плечам. Все чувства девушки сосредоточились на дразнящих ласках, приводивших ее в неизведанный восторг, о котором она даже не подозревала.

Марк с трудом ориентировался в тумане собственной страсти, стараясь сохранить остатки самообладания. Он был настроен на то, чтобы окончательная победа над невинностью и посвящение Элизии в мир страсти, прошли как можно безболезненней. Поэтому он еще сильнее опалил ее пламенем огненных поцелуев и дразнящих ласк.

Буря, разгоревшаяся в трепещущем теле Элизии, была яростней стихии, разыгравшейся в лесу. Элизия отчаянно билась в руках того, кто навлек на нее сладостную муку, и бессвязно молила перестать. Но когда Марк разомкнул крепкие объятия, она застонала от острого чувства потери.

Марк обещающе улыбнулся чувственной красавице, которую собирался сделать своею, пока торопливо освобождался от последнего препятствия, мешавшего их соединению. Отбросив в сторону одежду, Марк провел ладонями по атласной стройной спине, обхватил крепкие ягодицы и с силой прижался к пылкой мягкой плоти мощным телом.

Пылая ярчайшим огнем, Элизия еще ближе придвинулась к нему. Марк начал раскачивать ее бедра, одновременно проникая языком в теплую сокровенность ее рта. Но только когда тело необузданно страстной красавицы начало инстинктивно подчиняться его движениям, Марк положил ее на спину. Разъединив мускулистой ногой стройные красивые колени, он опустился на хрупкую фигурку всем телом.

Элизия восторженно вскрикнула от такой сокрушительной близости. Лаская гладкую необъятную спину, она ликовала, чувствуя, как под ее пальцами загорается каждый изгиб, наливается силой каждый мускул. Ей была нужна эта близость, но она жаждала большего.

Марк приподнял ее бедра, чтобы медленно соединиться с нею. Неистовая буря страсти затянула Элизию в самую глубину, так что она едва ощутила неизбежную боль, которую в следующий миг заглушило безудержное желание. Она отчаянно вцепилась в Марка – ее крепкий оплот посреди бушующей стихии, уверенная, что обязательно погибнет в испепеляющем пламени.

Марк внезапно замер, и Элизия оказалась в неподвижном центре бури, пойманная опасным огненным вихрем. Не в силах дольше ни секунды выдержать растущее напряжение, Элизия подалась вперед. Ее крик, рожденный сладостной мукой, слился с тихим стоном Марка, когда огненные стены рассыпались на тысячи сверкающих искр безумного восторга. Удовольствие нарастало, подобно волнам прилива. Очень медленно волнение стихло, окутав влюбленных мягкой теплотой. Элизия погрузилась в легкую дремоту, после того как Марк перекатился на бок и убаюкал ее нежным объятием.

Марк осторожно держал прелестное создание, уснувшее у него на плече, погрузив лицо в черный шелк ее волос. Упиваясь притягательным ароматом и зрелищем открывшейся его взору красоты, он еще раз признался сам себе – она не похожа ни на одну женщину из тех, кого он знал. С этим признанием пришли вопросы, от которых ему стало неспокойно на душе. А что, если из-за растущей нежности, которой он не мог сопротивляться, она и была неповторимой и дорогой в его глазах? Неужели знаменитый Черный Волк пал жертвой бесхитростного очарования невинной девы?

Невинной? Вина затемнила его взор. Хоть он и обвинил ее когда-то в эгоизме, Элизия доказала, что не заслужила подобных обвинений, вступив на защиту всеми отвергнутой женщины и преданного Джейми. Даже Данстана она поддержала. Такая девушка заслуживала в спутники жизни гораздо более стоящего человека, чем тот, кого она объявила своим женихом. Кого же? Насмешливо поинтересовался у себя Марк. Тебя? Презрение, поднявшееся в его душе, оттого что он так дурно с ней поступил, убедило Марка, что Элизия заслуживает более честного человека, чем тот, который нарушил собственную клятву не посягать на ее добродетель.