Полуночный Ангел

Глава 16

Хью отослал Реджи и Пирпонта обратно в Уиндхейвен, озадачив их еще целым рядом абсолютно необходимых поручений. Сам же он остался в замке. Хью собирался расположиться на ночлег в оружейной, однако Лидия слышала, как он спустился по лестнице вниз, в большой зал.

Лидия распаковала кое-что из своих вещей. Она достала ночную рубашку и разложила ее на постели, но прежде, чем улечься спать, осторожно спустилась вниз, освещая себе путь свечой.

Хью она увидела сразу. Глядя на пламя камина, он сидел в резном кресле, которое казалось слишком вычурным в простой обстановке зала. В руке Хью держал бокал с бренди, а на столе рядом с ним стоял пузырек с настойкой опия.

Стоило Лидии увидеть его, как сердце ее будто бы сдавила невидимая рука. Она вдруг с отчетливой ясностью поняла, что настоящей госпожой и повелительницей Хью была вот эта самая маленькая бутылочка с дурманящим разум зельем. Как было не испытать при этом укола ревности? Но и злости тоже. И как тут было не запаниковать? Так вот чем объяснялось отсутствие у Хью уверенности в своих силах! Но разве можно было допустить, чтобы из-за его слабости погибла Софи?!

– Теперь я понимаю, в чем причина твоих страхов, – сказала она, остановившись на последней ступеньке лестницы у Хью за спиной.

– Ах, Лидия! Это ты! – воскликнул он. Она не могла видеть его лица, а вот голос его показался ей крайне странным, и у нее возникло ощущение, будто он говорит через силу. – Я очень надеялся, что ты присоединишься ко мне.

– Что с тобой? Или ты недостаточно выпил своего зелья? Неужели тебе так и не удалось расслабиться?

– Отчего же, удалось. А ты попробовать не хочешь?

– Нет! – выпалила она. – Я не собираюсь рисковать и не хочу всю жизнь зависеть от этой отравы!

– Она не так уж и плоха, когда к ней привыкнешь, – сказал Хью. – Мой врач очень рекомендует принимать ее. Иди сюда, посиди со мной. – Он жестом подозвал ее к себе.

Лидия подошла к нему и едва не вскрикнула от страха. Лицо Хью было мертвенно-бледным. На лбу и висках поблескивали капельки пота, щеки впали, а глаза были совершенно безжизненными. Хью повернулся к Лидии с жалкой улыбкой.

– Прости, дорогая, что разочаровал тебя. – Он поднес пузатый бокал с бренди к губам и в четыре больших глотка осушил его.

– Я беспокоюсь за тебя, Хью.

– Не стоит.

– Но ведь ты нездоров!

Он повернул голову и уставился точно Завороженный на маленькую бутылочку на столике возле его кресла. Затем поставил бокал, взял в руки пузырек и стал разглядывать его в прыгающих отсветах пламени.

– Как же я ненавижу это зелье! Страшно ненавижу! Я хочу освободиться от него, но… – Слова Хью выдавали его полнейшее отчаяние.

– Но зачем же ты позволил себе втянуться?

Хью поднял голову и посмотрел на Лидию так, словно бы впервые увидел ее, словно бы уже успел забыть, что она находится рядом, здесь, в одной комнате с ним. Покачав головой, он слабо улыбнулся:

– Не могу этого сказать, дорогая. Это будет нечестно.

– Нечестно? По отношению к кому? – Так и не дождавшись ответа, Лидия задала наводящий вопрос: – Это окажется нечестным по отношению к тебе?

Хью протянул к ней руку и проникновенно произнес:

– Лидия…

Поддавшись внезапному порыву, она коснулась его руки. И тут он схватился за нее так, словно она была спасательным тросом, а он – человеком, оказавшимся за бортом корабля. Желание помочь и успокоить было для Лидии настолько естественным, что она не раздумывая накрыла его холодную руку своей, стараясь согреть.

– О, Хью, что же с тобой произошло? – Она опустилась на колени возле него. – Почему ты стал таким? Я думала, твое лекарство поможет тебе чувствовать себя лучше. А ты… Ты похож сейчас на привидение.

– Я хочу найти эту девушку. – Хью сжал пальцы Лидии так сильно, что она едва не вскрикнула от боли.

– Я знаю, что ты этого хочешь. И ты найдешь ее.

Он покачал головой:

– Я не уверен, что мне это удастся. Я уже не тот, каким был раньше. Нет былой ясности в мыслях. А то, что мне сейчас предлагают, – это состязание умов. Скажи, могу я посидеть подле тебя?

– Конечно же!

Лидия устроилась на овечьей шкуре, которая была расстелена перед камином, а Хью опустился рядом, прислонился спиной к креслу и вытянул к огню ноги. Щеки его слегка порозовели. Лидия откинула пряди волос, упавшие в беспорядке на его лоб. Он поднял голову навстречу ее ласке, и губы его тронула слабая улыбка. Он прикрыл глаза.

– Как же я люблю твои руки! – мечтательно произнес он. – Они такие теплые… Всегда, стоило мне только подумать о тебе, как я вспоминал твое тепло. Ведь у меня после тебя никого больше и не было, Лидия.

Когда Хью открыл глаза и взглянул на нее, Лидия едва не задохнулась от чувств, которые будто опалили ее. Она смущенно опустила голову и, вырвав у него свои руки, спрятала их в складках платья. Она не должна прикасаться к нему столь интимно и не должна воскрешать в памяти прошлое. Слишком сильные чувства оказывали чересчур губительное действие на ее душевное спокойствие.

– Почему ты так боишься этого дела? – спросила Лидия, переменив тему разговора на куда более безопасную.

– Потому что на этот раз оно впрямую касается меня.

Лидия чуть усмехнулась:

– Разве не всегда бывало так, что, казалось, весь мир восстает против вас, великий лорд Загадка? Что изменилось сейчас?

– Да, так я и чувствовал всегда. Однако на этот раз все иначе. Я не хотел ничего говорить при слугах, но после того, как я еще раз внимательно изучил письмо, меня вдруг озарило. Все, что касается этого дела, было тщательнейшим образом спланировано заранее, вплоть до мельчайших деталей. И все возвращается к одному человеку – ко мне.

– Но откуда ты это знаешь?

– Софи выбрана в качестве жертвы отнюдь не случайно. Добсон знал, что она является незаконнорожденной дочерью лорда Боумонта. Луиза Кэнфилд – особа весьма осторожная, и она всячески старалась сохранить это в тайне. Добсону, вероятно, пришлось прибегнуть к сильному средству, чтобы одурманить ее и выведать все, что ему было нужно.

– Но почему именно Софи?

– Потому что отец Софи был женат на тебе.

– Но при чем здесь я? – Лидия нахмурилась. – Ничего не понимаю. Ведь не мог же он знать… Не хочешь же ты сказать, что ему было известно, кто я?

– Да, любовь моя. Добсон знал, что леди Боумонт раньше носила совсем другое имя, что ее звали Адди Паркер. Он же был моим соседом, ведь ты помнишь это? После того нашего визита в загадочную пещеру не осталось ни одного человека в округе, который бы не знал, что мы с тобой любовники. Сэр Тревор верно рассчитал, что если ты попадешь в беду или тебе понадобится помощь, я в тот же миг примчусь к тебе и спасу, так же как я сделал это на Девилс-Пик. Я не делал секрета из того, что все эти годы искал тебя.

Слезы подступили к глазам Лидии, стоило ей вспомнить события давно минувших дней. Она инстинктивно наклонилась, прижалась щекой к его щеке и обняла за плечи. Хью ответил ей не менее ласковым объятием. Лидия с трудом заставила себя оторваться от него.

– Я хочу во всем разобраться. Значит, ты считаешь, что Софи похитили для того, чтобы ты вызвался помочь мне найти ее.

Хью печально кивнул:

– Мне очень жаль, но это так. Снова во всем виноват оказался я.

– Нет-нет, я вовсе не виню тебя. По крайней мере, за это.

– Слава небесам! – Хью невесело усмехнулся.

– Но откуда ему стало известно, кто я? Мой муж никогда не называл меня моим первым уменьшительным именем. Мы почти не выезжали в свет.

– По всей видимости, у сэра Тревора имеется немало осведомителей везде, где только возможно. Вероятно, через кого-то он знал о тебе еще до того, как ты вышла замуж за Боумонта.

От одной мысли об этом Лидию бросило в жар. Она отвернулась, не в силах смотреть на Хью. Неужели Добсону известно про тот период ее жизни, когда она работала у Эллы Фенниуиг? Лидия почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Если Хью узнает о ее прошлом, она не только лишится той моральной силы, которая помогала ей жить, но потеряет и то, что ценила больше всего в жизни – его уважение.

– Я чем-то расстроил тебя? – спросил Хью, легчайшим движением касаясь ее щеки.

Это простое прикосновение позволило Лидии почувствовать, насколько сильно он любит ее. Она отрицательно покачала головой:

– Вовсе нет. Я просто пытаюсь… сложить одно с другим, чтобы разобраться в этой головоломке.

– Все было продумано. Добсон хотел, чтобы мы узнали, что именно он похитил Софи. Поэтому он и оставил ветку омелы у театра. С той же целью он подкинул зашифрованное письмо в пустой клуб.

– Но ведь мы оказались в этом самом клубе совершенно случайно. Если бы Реджи не увидел брошь, принадлежавшую твоей матери, он бы никогда не упомянул про это место, и ты никогда бы не заглянул туда и не встретил там Добсона.

– А почему ты наняла именно Реджи?

Глаза Лидии широко распахнулись.

– Не думаешь же ты, что Реджи работает на Добсона?

– Нет, он парень хороший. Но как давно он работает на тебя?

– Я наняла его на прошлой неделе. Как раз перед тем, как Софи… – Лидия внезапно замолчала. – О Господи!

– Как ты узнала о нем?

– Его порекомендовал один из жертвователей Стоун-Хауса, который предложил нанять Реджи в помощь миссис Кромвель, когда та заявила, что ей тяжело управляться со всем хозяйством одной.

– И как зовут этого благодетеля?

– Не знаю. Он сделал щедрое пожертвование с условием, чтобы имя его не афишировалось. – И тут ее осенило. – Ты полагаешь, что это был Добсон? Что это именно он порекомендовал Реджи для работы в Стоун-Хаусе?

– Он или кто-то из его приятелей. Реджи сам признал, что работал одно время в клубе, который держал Добсон. Возможно, он говорил кому-то о том, что ищет более достойную работу.

– При этом если верить твоей теории, Добсон знал, что рано или поздно я увижу Мэй в клинике. Но зачем это ему?

– Он хотел, чтобы мы увидели шрам в виде бабочки на руке девушки.

– Но зачем? К чему устраивать такие сложности? Только для того, чтобы вовлечь тебя в некий интеллектуальный поединок с ним?

– Он, должно быть, люто ненавидит меня. Я получил при рождении все то, чего он был лишен, – все права. Он мог бы иметь титул моего отца, равно как и его богатство и земли, но из-за того, что не был рожден в законном браке, он не получил ничего. Ему пришлось удовлетвориться титулом баронета, а он мог бы стать графом. Все, что досталось мне – и не важно, что отец ненавидит меня, – досталось мне в наследство по праву первородства как первому сыну. Закон, который установил это самое право, по моему глубокому убеждению, вызвал куда больше войн, кровавых убийств и прочих кровопролитий, чем какой-либо другой закон в истории нашей страны.

– Так, значит, сэр Тревор пожелал показать свое превосходство и морально уничтожить тебя? Скажи, ты боишься его?

– Нет. Но я боюсь вот этого. – Хью откинулся назад и взял со стола пузырек с настойкой опия. – Каждый месяц, каждую неделю, каждую ночь я чувствую настоятельную потребность в том, чтобы увеличить дозу. Я пытаюсь противиться своему желанию, но уже не способен мыслить столь же ясно, как когда-то. А ведь я должен отдать этому делу все свои силы, Лидия. Если же мой мозг будет затуманен, мне его не осилить. Боже мой, милая моя, я совсем не хочу снова причинить тебе боль!

В душе Лидии загорелась искорка надежды.

– Хью, я так рада, что ты хотел бы избавиться от своей пагубной привычки.

– Но это не так-то просто.

– Я помогу тебе.

Хью поднял голову и устремил на Лидию пристальный взгляд, словно пытался понять, насколько решительно она настроена.

– Я не имею права просить тебя о таком одолжении, Лидия. Ты и так очень много сделала для меня.

– Ш-ш… – Она протянула руку и прижала указательный палец к его губам. Затем, наклонившись, Лидия запечатлела легкий поцелуй на щеке Хью. – Ты можешь это сделать! Начни прямо сейчас! – настойчиво проговорила она.

Лидия отстранилась и взглянула на Хью. Его глаза не отрывались от пузырька с настойкой опия. Хью смотрел на него словно на старого друга, который оставался в порту, когда сам он уже стоял на борту быстроходного судна.

– Боюсь, мне будет этого очень не хватать. Даже больше, чем можно себе вообразить. – И с этими словами он с силой швырнул склянку в камин. Стекло разлетелось вдребезги, а попавшая в огонь жидкость взметнула целый сноп искр. И именно в этот момент Хью почувствовал, как болезненно сжался его желудок. Черты его лица исказились от боли.

– Мы справимся с этим, Хью, обещаю тебе, – твердо сказала Лидия.

Он нежно коснулся ее щеки и вздохнул:

– Как бы мне хотелось обладать твоей уверенностью. Мне бы она сейчас совсем не помешала.

Душераздирающий крик Хью неожиданно разорвал тишину комнаты.

Лидия, вздрогнув, выпрямилась – она только что задремала в кресле у камина. Огонь почти погас, но все же можно было разглядеть, что Хью в напряженной позе сидит на постели, хотя всего минуту назад он мирно спал.

– Все хорошо, Хью, я здесь, – успокаивающе произнесла Лидия.

– Боже, что это? По мне кто-то ползает! Жуки! – Он принялся лихорадочно скидывать что-то невидимое со своих рук. – Сними их с меня! Скорее! Помогите же мне!!!

Лидия бросилась к нему, присела на край его кровати и с силой вжала ладони в его плечи:

– Ложись, дорогой. Тебе все это просто привиделось. Это еще продолжает действовать твое зелье.

– Но…

– Никаких жуков нет. Ложись и попробуй уснуть.

– Мне что-то холодно. – Его и в самом деле будто бил озноб, хотя лоб его был покрыт испариной. Хью замолчал. Потом взгляд его прояснился. – Лидия! Это ты! Слава Богу! Мне приснился кошмарный сон. Я мог бы поклясться… – Он замолчал, словно эти несколько слов отняли у него последние силы, и устало откинулся на подушки. – Когда же все это кончится?

– Должно пройти немало времени, дорогой, – сказала Лидия. Она взяла салфетку, опустила ее в стоящий возле кровати тазик с водой, выжала и положила на лоб Хью, чтобы хоть немного охладить его жар. – Но ты справишься. У тебя уже неплохо получается. Я горжусь тобой.

Не открывая глаз, он улыбнулся:

– Мне так нравится, когда ты говоришь мне это. Пожалуйста, продолжай.

– Хорошо.

– И что только ты нашла во мне, Лидия? – спросил он тихо.

– Точнее было бы спросить, чего я не нашла в тебе, – сказала она с коротким смешком. – Ты самый потрясающий, самый необыкновенный мужчина из всех, кого мне доводилось встречать. Ну все, теперь спи. Я не оставлю тебя. Обещаю.

– Никогда больше не бросай меня, Лидия! Никогда больше!

Лидия долго сидела, притихшая, и размышляла над его просьбой. Как все-таки странно, что иногда люди смотрят на одни и те же события совершенно по-разному. Хью казалось, будто она бросила его, а она была уверена, что это он отверг ее. Теперь-то Лидия знала, что оба совершили ошибки и сделали неверные выводы, но что им нужно теперь сделать, чтобы прогнать страхи прошлого, еще и сейчас так сильно отравляющие им жизнь?

Убедившись, что Хью уснул, Лидия поднялась, достала из маленькой шкатулки свой дневник и снова устроилась в кресле у камина. Она зажгла свечу и принялась перелистывать страницы. Вскоре Лидия нашла именно то, что искала. Погрузившись в чтение, она словно бы снова оказалась там, в прошлом, и вновь с не меньшей остротой переживала события, давно минувшие.

«8 мая 1875 года

Как же долго я не оставляла записей в своем дневнике! Строчки получаются неровными – это потому, что сейчас я еду в поезде.

Последней моей записью была та, где я рассказала о нашем странном путешествии по пещерам. Я записала это сразу же по возвращении. Я и не догадывалась тогда, насколько серьезными будут последствия нашей необычной прогулки.

Нам с Хью досталось изрядно – от ударов по голове мы оба лишились сознания и в себя пришли лишь к рассвету. Мы сразу же поспешили в Уиндхейвен, позаботившись о том, чтобы вернуться порознь. Но предосторожность оказалась напрасной. Кто-то – возможно, даже многие – видел нас, когда мы возвращались на заре, и понял, что эту ночь мы с Хью провели вместе. Никто отчего-то не обратил внимания на наши чудовищные раны и не подумал, что подобные, травмы уж никак нельзя получить от любовных утех. Но слишком многие слуги видели, что виконт проявляет ко мне особое внимание, и втайне завидовали мне. Мой неосмотрительный поступок оказался губительным для моей репутации. Судьба моя была предопределена.

Когда в доме появился доктор, чтобы осмотреть нас, все будто почувствовали себя вправе открыто обсуждать то, что случилось с нами. Тот факт, что мы нашли необычную пещеру, сам по себе никого не интересовал. Да нам никто и не поверил!

Хью был вне себя. Он метался в ярости и рвал на себе волосы из-за того, что позволил мне уговорить его на столь рискованное дело, в результате чего я оказалась навек опозоренной. Его бесило, что никто не желал верить нашим рассказам.

Как ни старался Хью, он так и не смог найти проход в ту странную пещеру, где мы с ним слышали завораживающий ритм ритуальных барабанов. А все его усилия воспринимались как попытки прикрыть позор несчастной гувернантки, которую он самым бесчестным образом соблазнил и чья репутация теперь оказалась безвозвратно загубленной. Через четыре дня после нашего скандального поступка из путешествия по Европе должны были вернуться отец и сестра Хью. За день до их возвращения Хью прислал мне записку, в которой просил встретиться с ним на закате у пруда с золотыми рыбками. Я попросила прислугу принести мне ужин в мою комнату, сославшись на головную боль, хотя на самом деле чувствовала себя вполне неплохо. Улучив момент, когда никого не было поблизости, я потушила свечи, накинула длинный плащ с капюшоном и незаметно выскользнула в сад. Хью уже поджидал меня верхом на белом коне. Вид у него был необычайно решительный. Он наклонился, с легкостью подхватил меня и усадил в седло за собой. И мы поскакали.

Через полчаса мы оказались в очень необычном месте, где чувствовалось что-то мистическое. Хью объяснил мне, что эта древняя постройка в живописнейшей долине называется Брэмор-Лодж. В доме уже горели свечи, а в камине полыхал огонь. Судя по всему, Хью заблаговременно подготовил здесь все к нашему приезду. В большом зале на столе стояли два кубка и бутылка красного вина.

Жестом он пригласил меня переступить порог дома, а затем захлопнул дверь и посмотрел на меня со смешанным выражением отчаяния и сознания собственной вины.

– Сними плащ, – решительно произнес Хью.

Я беспрекословно повиновалась. Возможности поговорить наедине после того, как мы побывали в горах, у нас до сегодняшнего вечера еще не было. Я позволила плащу соскользнуть со своих плеч, а после перекинула его через спинку кресла. Я стояла посреди комнаты, слегка подрагивая от холода. Место, где я оказалась, было таким странным, едва ли не пугающе враждебным, точно дух древних времен встретил нас и увлек в жестокое Средневековье.

То, что Хью привез меня сюда, только подтвердило мое предположение – о моей репутации порядочной женщины можно забыть. Спасти ее было делом абсолютно безнадежным. А тогда не было и смысла таиться и избегать встреч наедине. То, что мои дни в этом доме сочтены, уже не подлежало сомнению. Меня очень скоро отошлют прочь – это был лишь вопрос времени. Граф едва ли позволит мне остаться при его дочери – какой пример я могла ей подать? Не следовало мне надеяться и на то, что я получу рекомендации, а значит, работать гувернанткой я не смогу больше никогда.

Неожиданно то, что мы сделали потрясающее открытие и подобрались к разгадке загадочного убийства, показалось нам абсолютно несущественным и лишенным какого-либо смысла.

– Какая же я дурочка, – вздохнула я.

– Вовсе нет, – возразил Хью. – Это я сглупил. Мне следовало сделать это гораздо раньше.

– Что именно тебе следовало сделать? – не поняла я.

Он опустился передо мной на колени. Его глаза загадочно сияли, а губы изогнулись в чарующей улыбке, когда он посмотрел на меня.

– Что такое, Хью?

– Вы выйдете за меня, мисс Паркер? Я люблю тебя, Адди! Мне страшно жаль, что тебе пришлось пройти через весь этот кошмар. Но мы все преодолеем. Я до безумия люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!

Я ахнула. Разве могла я такое предположить? Смущенно отвернувшись, я заметила стоящее на столе вино. Тут же схватила бутылку, чтобы хоть чем-то занять свои руки, и налила темно-красный ароматный напиток в бокал. После первого же глотка я, конечно, закашлялась – у меня не было привычки к подобным напиткам, ведь я же добропорядочная дочь викария! А Хью – напомнила я себе – сын графа. То, что он предлагал мне, было немыслимо! Мне казалось, будто я сплю.

– Нет! – заявила я, снова поворачиваясь к нему. И почувствовала, как вино придало мне сил и разлилось теплом по моим жилам. – Это совершенно неправильно. Ты не можешь жениться на мне. Мне не место рядом с тобой. Я… всего лишь скромная гувернантка… совсем незнатного происхождения.

– Глупости! Чушь! – решительно отмел мои сомнения Хью. – Ты необыкновенная! Ты удивительная, умная и необычайно тонко чувствующая женщина. Мне не нужен никто, кроме тебя, Адди Паркер.

Меня одолели сомнения, правильно ли я поступаю, отвергая его. Я уже готова была сдаться, но…

– Мы с вами совершенно разные по социальному положению люди, мы – из разных миров, лорд Монтгомери, и если вы забыли об этом, то я должна вам напомнить. – Я снова отпила вина. С каждым глотком напиток нравился мне все больше и больше. Теперь я наслаждалась его вкусом и ароматом. Вино придаст мне сил, чтобы сказать то, что я должна. – Мы не можем пожениться, Хью, – твой отец никогда не признает меня.

– Ты же прекрасно знаешь, что мне совершенно наплевать на то, что он думает.

– И все-таки нет. Не могу. Мне здесь не место. Мне следует жить с отцом, в деревне.

– Ты зачахнешь там. Ты не похожа на обычную деревенскую девушку. У тебя острый ум, и ты очень много знаешь. Мы могли бы вместе вести детективные расследования, Адди. Твои способности не должны пропадать зря.

– Никогда еще не встречала мужчину, который бы ценил ум в женщине!

– Я не просто ценю, я требую, чтобы у женщины был ум! – Хью подмигнул мне. – Ну пожалуйста, скажи мне «да»! У меня уже колени заболели!

Я рассмеялась. Ну разве не удивительно? Отчаяние, в котором я находилась до недавнего момента, было столь велико, что я и помыслить не могла даже улыбнуться. А сейчас мне показалось – я будто птица, которую выпустили из клетки.

Я подошла к Хью и, обняв, помогла ему встать. Он обхватил меня руками, и меня всю точно обожгло жаром, исходящим от его тела. Это было так восхитительно! Огонь желания разлился в моей груди и растекся жгучими языками по телу. Я словно ожила! Ощущения были совершенно невероятными.

– О, Хью!..

Я прижалась щекой к его груди. А Хью принялся вынимать шпильки из моей прически. Грива черных волос до пояса рассыпалась по моим плечам. Хью пропускал мои локоны через пальцы и осторожно гладил их. Он обхватил ладонями мое лицо и пристально посмотрел на меня, словно чего-то ожидал.

– Так ты готова дать мне свое согласие?

– Да! – с улыбкой произнесла я. – Конечно же, я согласна!

Он облегченно вздохнул и улыбнулся, а потом обнял меня крепко-крепко. Его губы прижались к моим губам, и я почувствовала, как мир с бешеной скоростью завертелся вокруг нас. Мы оба опустились на колени, а потом легли прямо на ковер из медвежьей шкуры. Хью не выпускал меня из своих объятий и не желал отрываться от моих губ.

Его поцелуи были божественно хороши. Не то чтобы у меня имелся опыт по этой части, но я словно оказалась в раю, настолько чудесны были прикосновения его губ. Я позволила себе расслабиться, чтобы в полной мере почувствовать силу и мощь его прекрасного тела. Мне отчаянно захотелось слиться с ним воедино. Каждая его ласка была словно драгоценный дар, каждое прикосновение приносило мне острейшую радость. Я отвечала ему со всем пылом, на какой только была способна. Мне хотелось показать ему, как я люблю его.

Этот мужчина был моей судьбой, а я – его.

Все это было настоящим чудом. Мы медленно, очень осторожно наслаждались каждой новой лаской, вспыхивая от легчайших прикосновений кожи к коже. Хью был потрясающим любовником. В тот момент, когда наши тела соединились, меня охватило ощущение безумного счастья. Ни понять поглотивших меня чувств, ни передать их я была не способна, настолько это было ново для меня и необычно. Я могла только наслаждаться. И поскольку Хью знал о таких вещах неизмеримо больше меня, я отдалась ему полностью и совершенно подчинилась. И только вновь и вновь ощущала взрыв сумасшедшей радости где-то внутри себя.

– Я люблю тебя, Хью, – пробормотала я и почувствовала, как и его захлестывают те же чувства, какие испытывала я.

– Я знаю, – прошептал он. – Я люблю тебя. Безумно люблю. Никогда в этом не сомневайся. И никогда не забывай об этом.

Когда вернулись отец Хью и его сестра, я была в старой детской, где проходили наши с Кэтрин уроки. Девочка была счастлива снова увидеться со мной и, не закрывая рта, рассказывала мне о своих впечатлениях от поездки по Европе.

– Ах, мисс Паркер, а вы когда-нибудь бывали в Лувре? Это божественная красота! – восхищенно щебетала она. – Как бы я хотела, чтобы вы были со мной и с папой, когда мы катались по каналам Венеции на гондоле. А что за чудо эти французские пирожные! – Она была в полнейшем восторге.

В свои двенадцать лет Кэтрин была очень красивой девочкой, легкая, как бабочка, и очень жизнерадостная. Ее рассказы позволили мне ненадолго забыться и оставить в стороне терзавшие меня мысли. Попадаться на глаза старому графу у меня не было ни малейшего желания, и потому я сразу решила возобновить наши уроки. С замиранием сердца я прислушивалась к каждому звуку за закрытой дверью. Как скоро граф узнает о том, что произошло, а значит, немедленно уволит меня? Однако время шло, но ничего ужасного не происходило. Я уже начала было надеяться, что мой проступок останется незамеченным.

Но я лишь обманывала себя.

Днем у графа произошел крайне неприятный разговор с Хью. Крики были такие, что, кажется, их слышал весь дом. Вскоре после этого дверь в детскую распахнулась, и на пороге появился Хью.

– Монти! – радостно воскликнула Кэтрин, увидев брата. Она подбежала к нему и бросилась ему на шею. – Как тебе не стыдно! Почему ты не пришел раньше? Мне так хочется рассказать тебе о наших с папой приключениях!

Хью рассеянно чмокнул ее в висок.

– Не сейчас, дорогая, – сказал он. – Мне надо поговорить с мисс Паркер. Наедине.

– Ох, Монти, какой ты серьезный! – Девочка направилась к двери, но перед тем, как выйти из комнаты, бросила через плечо кокетливый взгляд на брата. – По-моему, ты влюблен в мисс Паркер. Почему бы тебе не взять ее с собой в Париж?

Как только Кэтрин исчезла за дверью, Хью протянул ко мне руку, и я бросилась в его объятия.

– Что случилось? – спросила его я. – Судя по звукам, которые доносились из кабинета твоего отца, у вас была нешуточная схватка.

– Да, дело чуть было не дошло до драки. Мы едва не перегрызли друг другу глотки. Но теперь отец все знает. Я сказал ему, что мы хотим пожениться.

– И как он отреагировал на это?

– Он заявил, что поговорит со мной завтра утром, когда я буду способен мыслить более разумно. Но я не желаю ничего больше с ним обсуждать!

– А я думаю, тебе следует это сделать. Это покажет ему, что ты способен рассуждать здраво. Но, разумеется, ты вправе и передумать.

– Я не собираюсь пересматривать свое решение! – пылко возразил Хью. – Знаешь, отец жаждет поговорить и с тобой. Завтра в полдень, после разговора со мной, он ждет тебя. Предполагаю, что он либо уволит тебя, отказавшись от твоих услуг гувернантки, либо поздравит с тем, что ты станешь его невесткой. Или же сделает и то и другое.

Я попробовала рассмеяться, но что-то мне подсказывало, что вряд ли все пройдет гладко и что впереди нас ждет немало трудностей.

– В любом случае мы встретимся с тобой в половине первого у пруда. Если отец откажется принять тебя в нашу семью, тогда мы с тобой немедленно покинем этот дом. Так что после разговора с отцом жди меня там, где мы встречались с тобой вчера вечером, хорошо? Ты все поняла?

Я кивнула.

На следующее утро мне не удалось увидеться с Хью, однако, как мне и было назначено, ровно в двенадцать я отправилась в кабинет графа. Как я и предполагала, он оценил мой проступок крайне негативно и счел меня неподходящей гувернанткой для Кэтрин. Это бы еще ничего, но то, что он сказал потом, сразило меня окончательно. Хью был у него этим утром и заявил, что изменил свое решение и передумал жениться на мне. После мучительных ночных размышлений Хью осознал, что не желает, чтобы его родословная была подпорчена кровью женщины низкого происхождения.

Я рассмеялась. Это было так не похоже на Хью. Подобная чушь никогда бы и в голову ему не пришла. И все же к концу нашего разговора старый граф добился своего. В мою душу уже были брошены семена сомнения. Но я все же направилась к пруду, где мы договорились встретиться с Хью. Похоже, теперь Ничего, кроме побега, нам не оставалось. Однако Хью так и не пришел к пруду. Я ждала его до полуночи.

Затем я вернулась в дом, чувствуя себя совершенно уничтоженной. Ни одна живая душа даже не пыталась заговорить со мной. Для всех я словно бы перестала существовать, Так прошло два дня. А сейчас я уже на станции и жду поезда, который отвезет меня к родителям. Только теперь я наконец смогла осознать, что произошло и почему Хью не пришел на встречу.

Мистер Диверс, кучер, сообщил мне, что накануне он отвез его сиятельство на железнодорожную стацию. Судя по всему, лорд Монтгомери решил последовать совету своей сестры и отправился насладиться красотами Парижа.

Без меня».