Поль Гоген

Таинственный мир Полинезии

В 1889, находясь под впечатлением от Всемирной выставки в Париже, Гоген загорелся идеей посетить удивительный, загадочный остров Таити и, чтобы оплатить дальнее путешествие, распродал все свои картины.

Период зрелого творчества художника начался с момента переезда в Полинезию, где он надеялся скрыться от враждебного буржуазного мира. Гоген ожидал увидеть здесь нетронутую цивилизацией местность и людей, живущих по первобытным традициям и верованиям. Однако вместо этого он попал на вполне цивилизованный, заселенный европейцами остров. Мастер был страшно разочарован.

Живописец прибыл на Таити 10 июня 1891 и обосновался в европейской колонии в Папеэте. Практически сразу же после приезда он нанес визит губернатору Лакаскада, который принял художника как чрезвычайно важного и почетного гостя. Гогену казалось, что жизнь начинает налаживаться и в скором времени его ждет множество заказов, выполнение которых улучшит его материальное благосостояние. В ожидании положительных изменений он арендовал хижину рядом с собором, на краю города.

Вскоре Гоген понял, что люди, населяющие остров, мало чем отличаются от тех, кто живет в европейских городах. Живописец не предполагал, что даже на далеком острове, затерянном в водах бескрайнего Тихого океана, главным мерилом человека также являются деньги. Доверие Гогена к «белым» быстро прошло, он открыл для себя жизнь туземцев, которых рассматривал через призму своей мечты — первобытность взглядов и неискушенность.

Островитяне встретили мастера с удивлением, особенно женщины. «Он был высокого роста, прямой, стройный, сильный и ухитрялся сохранять вид полнейшего пренебрежения к окружающему его миру, хотя и был полон любопытства к тому, что происходит на Таити, острого предвкушения той работы, которую ему предстоит здесь совершить», — писал в своих воспоминаниях о прибытии художника на остров лейтенант Жено.

Стремясь и здесь убежать от каких-либо признаков цивилизации, Гоген купил себе в глухой деревушке маленькую соломенную хижину и полностью погрузился в работу.

Соприкосновение с миром фантастически прекрасной и необычной природы привело к обновлению искусства мастера. Таким образом, стиль художника, сформировавшийся еще на родине, получил новую, более совершенную огранку.

Пораженный «буйной гармонией красок» полинезийской природы, живописец неустанно работал, создавая новые, невероятные по колориту произведения. В первое время своего пребывания на острове Гоген написал большое количество пейзажей, в которых учился изображать новый для себя мир. В ряде работ, созданных в 1891–1892, еще заметны некоторые тенденции, свойственные более ранним полотнам с преобладанием холодных оттенков в колорите, некоторой живописной скованностью, жесткостью и «цветовой сухостью письма», а так же простым композиционным построением. Все это можно увидеть в картинах «Большое дерево» (1892, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Дерево» (1892, Художественный институт, Чикаго), «Пейзаж на Таити» (1892, частное собрание).

В одном из лучших пейзажей, написанных на острове, — «Под пандовыми деревьями» (1891, Институт изящных искусств, Миннеаполис) корни тропических деревьев трактуются мастером как золотые ленты, образующие причудливые узоры на багровом прибрежном песке. Статичность фигур и уравновешенность цветовых пятен превращают полотно в удивительное по красоте декоративное панно.

Постепенно Гоген усложнял композиции, делая их более многоплановыми, наделяя колорит всем богатством красок природы. Приметы нового стиля видны в работе «Пейзаж с павлинами» (1892, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва), которую также называют «Смерть». Впоследствии именно такой подход к трактовке обобщенного, таинственно-притягательного и в тоже время несколько пугающе-зловещего образа таитянских ландшафтов станет доминировать в творчестве мастера.

Наряду с этим в картины Гогена возвращается прежняя декоративность колорита. II, если раннее первенство делили между собой цвет и линия, то теперь лидирующее место стало принадлежать сложному, словно святящемуся изнутри цвечу — «Горы на Таити» (1893, Институт изящных искусств, Миннеаполис).

Помимо пейзажа, занимающего всегда важнейшее место в творчестве художника, особенно стоит выделить портрет, поскольку на сочетании одного жанра живописи с другим складывалась главная тема искусства Гогена — созвучие «человеческой жизни с животным и растительным миром в композициях, в которых большую роль играет великий голос земли»^[7].

Героиней большинства полотен мастера является прекрасная, дикая и загадочная таитянская женщина. Именно через ее величественный и гибкий образ Гоген передает свое пантеистическое видение мира. Так, в полотне «Куда ты идешь?» (1893, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург) совершенно обыденный бытовой мотив художник превратил в возвышенно-эстетический. На первом плане изображена молодая девушка в ярко-красном парео, держащая бережно, словно ребенка, плод тропического растения. В некотором отдалении от нее, на фоне хижин, сидят ее подруги, внимательно смотрящие на зрителя. Стиль этой работы намного мягче и естественнее предыдущих полотен мастера. Рисунок почти утратил былую резкость, а линия приобрела гибкость и живость. Посредством композиции Гоген ненавязчиво объединил плоскостные ритмичные мотивы, смягчив границы контрастных цветов. Колорит кар тины изыскан, благодаря разнообразию теплых розовых оттенков, она словно подернута знойным маревом.

Те же интонации ощущаются в одном из любимейших мастером полотен «А ты ревнуешь?» (1892, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва). На полотне изображены две обнаженные девушки, уютно расположившиеся на берегу фантастически прекрасного водоема. Их насыщенно-золотистого цвета тела застыли в ленивой истоме на розовом песке. Ничто не выдает того, что совсем недавно между ними возникла ссора. Гоген изображает идеальный мир. Пейзаж наполнен загадочными, ускользающими формами, в которых можно узнать экзотические цветы или неведомых бабочек. Некоторая абстрактность фона, окружающего таитянок, придает всей композиции монументальное звучание. В статуарном величии их фигур и ритме жестов Гоген передал древние интонации, а в задумчиво-непроницаемых глазах девушек — «замутненную поверхность неразрешимой загадки»^[8], Для построения картины живописец использовал прием, с которым работал еще в Понт-Авене, — разделение плоскости на две части. Отделенные от водоема береговой линией фигуры героинь оказываются изолированными в условном пространстве розового пляжа. Благодаря этому, художнику удается передать ощущение неотделимости человека от природы. Молчаливое спокойствие, исходящее от полотна, символизирует саму суть неторопливой жизни Полинезии. Именно в таких произведениях Гогену удалось выразить размеренное течение жизни, парящей на острове.

В своем творчестве мастер дал таитянам весьма неоднозначную оценку, хотя с первого взгляда они воспринимаются зрителями чистыми и целомудренными. Гоген стремился не только постигнуть, но и показать современникам ту первооснову бытия, которую сам считал основополагающим в этих тихих, мужественных и величественных жителях острова.

Немного обжившись, Гоген женился на тринадцатилетней таитянке Техуре. Совсем еще юная девушка хорошо знала старинные придания, обряды и легенды своего народа. Она стала для художника музой, незаменимой помощницей и любимой моделью. Именно Техура позировала для самых лучших произведении, которые написал живописец на острове.

В портрете «Предки Техуры» (1893, Институт искусств, Чикаго) мастер изобразил свою супругу в европейском платье. Она держит в руках пальмовый веер; волосы по древнему обычаю украшены прекрасными белыми цветами. Девушка сидит на фоне фриза с фигурами богов — идолов Хины и Таароа, которых таитянцы почитали как своих предков.

От Техуры Гоген узнал легенду о происхождении лучшей половины людей Ареои, согласно которой они были созданы грозным богом Оро. Честь стать матерею привилегированного клана людей выпала на долю красивой девушки Вайраумати, в которую страстно влюбился Оро. Очарованный этим рассказом, в 1892 художник написал полотно «Ее зовут Вайраумати» (Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва). Гоген изобразил прародительницу Ареои в образе обнаженной таитянской девушки, сидящей на роскошной темной ткани. Рядом с ней стоит маленький столик с фруктами, приготовленными для возлюбленного. За спиной героини — красавец Оро в красной набедренной повязке. В глубине картины изображены два идола, олицетворяющие любовь. Несмотря на то, что действие сюжета происходит на фоне пейзажа, художник обособил богиню от мира людей, тем самым проведя черчу между реальным и потусторонним мирами.

Повышенная декоративность и стилизация этого полота обусловлена тем, что Гоген изобразил сцену из легенды, а не реальной жизни. Работая над картиной, живописец скрупулезно изучал древние таитянские сказания и, если раньше использовал художественные приемы японской культуры, то теперь обратился к искусству Египта, Индии, Ирана и Камбоджи. Восприняв общие изобразительные принципы живописи этих стран, мастер дал им собственную трактовку и как бы преломил через призму монументального видения мира.

Художник достаточно часто выбирал сюжеты для своих произведений из маорийских преданий. Потому поэтический подтекст в его работах играет значительную роль «Дух мертвых бодрствует» (1892, Художественная галерея Олбрайт-Нокс, Буффало).

Вскоре Гогена начали преследовать многочисленные неприятности, связанные с материальными трудностями и проблемами со здоровьем. Частые и беспорядочные интимные связи с местными девушками привели к тяжелому заражению. Узнав о своей болезни, художник оставил беременную супругу и уехал во Францию. На родине он вернулся к привычной жизни, в поисках утешения и ласки сошелся с весьма молоденькой бездомной индианкой, которая была известна как Анна Яванская. Однако девушка не стала живописцу верной спутницей. Во время совместного путешествия в Бретань художник из-за несносного и скандального характера новой избранницы был сильно избит. Он тяжело переживал произошедшее, но более жестокий удар его ждал впереди Анна покинула своего «благодетеля», прихватив с собой все ценные вещи.

С мечтами о тихой семейной жизни Гоген в 1895 вернулся на Таити, надеясь на возобновление отношений с Техурой. Но она уже была замужем за островитянином и воспитывала сына Эмиля, рожденного or брака с Гогеном. Вскоре после приезда художник снова женился. Четырнадцатилетняя девушка Паура из соседней деревни не сыграла столь значительной роли в творчестве мастера, как первая супруга, хотя Гоген считал ее обнаженный портрет лучшим произведением, который он когда-либо создавал.

В Полинезии колористическое дарование художника раскрылось полностью. Гоген по-прежнему очень требовательно относился к цвечу в своих работах, считая, что только посредством него можно выразить самые неуловимые интонации в природе и даже ее внутреннюю силу. Постепенно яркий колорит работ уступил место более сдержанному, а иногда даже сумрачному живописному решению холста, а рисунок при этом стал строго обобщенным. В искусстве Гогена зазвучали печальные, даже трагичные интонации.

Зимой 1897–1898 художник получил из Копенгагена известие о смерти горячо любимой, единственной дочери, которая скончалась в возрасте двадцати лет от пневмонии. Переполненный отчаяния, Гоген совершил попытку самоубийства. В этом же году у его сына Кловиса, который после возвращения из Дании делил с отцом нищенское существование в Париже, в результате несчастного случая, парализовало ногу. Бывшая супруга художника Метта не сочла нужным известить об этом Гогена. В начале мая 1900 молодого человека оперировали, но 16 мая, на двенадцатый день после операции, Кловис умер от сепсиса. Ему только исполнился двадцать один год. Живописец об этой смерти так и не узнал.

В конце 1890-х — в самый трагичный период своей жизни Гоген создал большое полотно «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?» (1897, Музей изящных искусств, Бостон), которое считал своим духовным завещанием. Картина изображает раздумья мастера о невозможности проникнуть в тайну «нашего происхождения и нашего будущего»^[9].

Содержание произведения нужно «читать» справа налево, постепенно раскрывая его смысл — течение человеческой жизни от рождения до смерти. На большом, вытянутом по горизонтали холсте изображен берег лесного ручья, в густой воде которого отражаются таинственные тени-видения. Пышная тропическая растительность призвана сбить зрителя столку, создав впечатление того, что действие происходит не на земле, а в раю. Поставив в названии полотна три вопроса, Гоген композиционно разделил картину на столько же частей. Первую занимают три женщины, сидящие около спящего ребенка, покой которого охраняет большая черная собака. В центре изображен сильный юноша с высоко поднятыми над головой руками. Нарочито огромная фигура, вопреки законам перспективы, помещена художником в заросли. Она поднимает руку, с удивлением глядя на двух персонажей, осмелившихся предстать перед ее взором. В левой части кар тины — группа людей, образующая идейное единство с идолом, находящимся на втором плане. Каждый из образов, представленных в этой работе, несет в себе некое поэтическое иносказание, являясь весьма определенным символом.

Автор книги «Сто великих картин» Надежда Ионина трактует художественные приемы, использованные мастером в этой работе, следующим образом: «Лесной ручей — любимая метафора художника часто трактуется им как источник жизни, таинственное начало бытия. Вероятнее всего, спящий младенец олицетворяет здесь рассвет человеческой жизни, а высокий юноша, срывающий с дерева плод, воплощает идею единения человека с природой. Другие персонажи олицетворяют собой порыв к постижению вселенской тайны бытия, трагедию духа и проблески первого беспокойства относительно короткого века человека и многое другое»^[10].

Картина «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?» стала одной из последних «больших» работ художника.

Несмотря на все невзгоды и трудности, которые обрушились на Гогена, он продрожал писать.

К числу лучших произведений позднего периода относится полотно «Жена короля» (1896, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва). После ее завершения мастер написал своему Другу Даниэлю де Монфрейду: «Только что закончил картину — один метр тридцать сантиметров на один метр, которую считаю гораздо удачнее всего предыдущего: обнаженная царица лежит на зеленом ковре, служанка срывает плоды, два старика подле большого дерева рассуждают о древе познания; в глубине морское побережье. Мне кажется, что по цвету я еще никогда не создавал ни одной вещи с такой сильной торжественной звучностью»[11].

Добавим, что эта работа органично дополняет ряд произведений европейской живописи, изображают них прекрасных обнаженных Венер — «Спящая Венера» Джорджоне (1508–1510, Картинная галерея, Дрезден), «Обнаженная Маха» Гойя (1797–1800, Прадо, Мадрид), «Олимпия» Мане (1863, Музей д'Орсэ, Париж) и другие.

Интересны так же картины Гогена «И золото их тел» (1901, Лувр, Париж), «Натюрморт с попугаями» (1902, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва), «Женщины на берегу моря» (1902, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Белая лошадь» (1898, Музей д'Орсе, Париж). В этих произведениях творческие искания живописца нашли свое наивысшее воплощение, принеся мастеру заслуженное признание.

В 1901 художник перебрался с Таити на остров Доминик, входящий в Маркизский архипелаг. Здесь он провел последние полтора года жизни, активно создавал не только живописные, но и литературные произведения, писал статьи. Гоген прекрасно осознавал свою роль в искусстве: «Мое творчество, рассматриваемое как непосредственный результат в области живописи, имеет гораздо меньшее значение, чем его окончательный моральный результат: освобождение живописи, отныне избавленной от всех препон, от всех гнусных сетей, сплетаемых школами, академиями, а главное — посредственностями»^[12].

В апреле 1903 Гоген выступил с про тест ом против плохой) обращения с туземцами, за что был приговорен к трем месяцам тюрьмы. Через месяц мастер скончался от острой сердечной недостаточности. Его сын Эмиль, рожденный от брака с Техурой, умер в полной нищете в возрасте восьмидесяти лет в январе 1980. Художник, непонятый и отвергнутый три жизни, после смерти получил полное, безоговорочное признание и сейчас по праву является величайшим живописцем своей эпохи.