Полюби меня заново (СИ)

Я закатила глаза. Мужики… У них какая-то своя логика всё-таки.

Ну и наслаждался бы свободой, зачем с Региной связался тогда? Добровольно ведь из одной кабалы в другую перелез. Или он думал, что там будет свободнее, потому что сама Регина ярче, чем я?

— Ясно. В общем, во время разговора с друзьями ты допустил мысль о разводе со мной, и она тебе понравилась. А потом встретил Регину и решил не бороться за опостылевшую семью и начать новую жизнь, стряхнув с себя обломки старой.

— Кать… — Стас, вздохнув, потянулся ко мне. Я напряглась, попыталась выставить перед собой руку, но бывший муж перехватил её и шагнул вперёд, придвигаясь вплотную ко мне. — Я знаю, что был не прав. Я очень жалею. Я сделал выводы. Да, я повёлся, сглупил, очаровался… Но я же не обманывал тебя, был честен. Поставь мне хоть один плюс, пожалуйста…

— Послушай… — начала говорить я, вздохнув, но тут Стас меня поцеловал.

48

Катя

Оттолкнула я бывшего мужа не сразу. Во-первых, потому что от неожиданности растерялась. Во-вторых, он же меня держал — обхватил ладонями лицо так, что было не дёрнуться. И в-третьих…

Я не понимала саму себя. Я не хотела быть со Стасом, не желала, чтобы он меня целовал. Головой по крайней мере точно. Но тело, словно вспомнив, кто владел им раньше, на пару мгновений расслабилось в руках бывшего мужа.

Это было как… вернуться назад, в те годы, когда не было ещё нас по отдельности — только вместе, только вдвоём. Когда мы жили в одной квартире и строили семью, заботились о Нике, любили друг друга.

Ведь я была счастлива тогда. Точно помню — была.

Но секунда, вторая, третья, четвёртая… И я опомнилась.

Нырнула вниз, уходя от ладоней Стаса, и выпрямилась уже чуть в стороне, с осуждением глядя на его расслабленное лицо. Было видно, что поцелуем он наслаждался.

— Не делай так, пожалуйста, — сказала я серьёзно. — Я говорила это много раз, понимаю, что тебе бесполезно, но всё же повторю — договаривались ведь.

— Извини, — вздохнул Стас и покаянно улыбнулся. — Это как инстинкт, Кать, не всегда можно контролировать. Я всё-таки люблю тебя. Я знаю, ты не веришь…

Я покачала головой.

— Когда любят, не уходят к другим женщинам.

— По-разному бывает, — возразил Стас горячо. — Все мы люди, совершаем порой ошибки. Я ошибся, серьёзно и жестоко по отношению к тебе и Нике. Но если бы ты дала мне второй шанс… Клянусь, я бы тебя не подвёл. Никогда-никогда.

— Никогда не говори «никогда», — пробурчала я. Было неловко от всех этих признаний. Я сама до конца не понимала, верю Стасу или нет. Действительно осознал, что любит? И больше не предаст? Не знаю. Я не могла ответить ни «нет», ни «да», со стопроцентной вероятностью.

Но надо ли отвечать?

— Иди, — вздохнула я, махнув рукой в сторону двери. — Попрощайся с Никой и уходи. Тебе пора, Стас.

Он тоже вздохнул, тяжело и горько, и поинтересовался:

— Ты ведь завтра с Артуром встречаешься, да?

— Да, с ним. Так что постарайся к одиннадцати приехать. Ника, кстати, очень ждёт — она давно не проводила с тобой целый день.

Я поняла, что именно сказала, только когда лицо Стаса исказилось от боли и чувства вины.

— Да, давно… — прошептал он и стремительно вышел из кухни.

А я осталась стоять возле окна. В абсолютном ступоре — не ожидала от Стаса такой резкой и болезненной реакции.

Пожалуй… да, это было впервые, когда я начала по-настоящему понимать, что он действительно жалеет о том, что бросил нас с Никой. Такую реакцию не сыграешь…

Стас любит дочь, это безусловно. И ради неё он, наверное, всё-таки больше не уйдёт.

Так имею ли я право лишать Нику возможности расти рядом с любящим отцом?..

49

Стас

Он даже не сел в машину, а рухнул в неё, уткнулся лбом в руль, переводя дыхание. Уходя из квартиры Кати, Стас не пользовался лифтом — так и бежал всю дорогу по лестнице и теперь расплачивался за свой поступок. Или дело совсем в другом?

Всё, что говорила Катя, было справедливо и причиняло боль, причём даже более сильную, чем мысль о её отношениях с другим мужчиной. Катя не упрекала — просто констатировала факт, который Стасу безумно не хотелось признавать в себе. Три года назад, уехав в Питер, он бросил не только жену, но и дочь. Погрузился в отношения с Региной и даже не думал о том, как плохо может быть в это время Нике. Позже, выздоравливая от своей болезни под названием «любовь», Стас опомнился, начал ездить к дочери, исправно звонил ей каждый день, а то и по два раза в день. Но те полгода, когда он почти забил на свою прежнюю семью, до сих пор заставляли сжиматься от стыда и осуждения собственных поступков.

Ника давно забыла то время, его перекрыли другие воспоминая. Катя… пожалуй, она тоже отпустила ситуацию. Не забыла, но и не осуждала — «дело прошлое», как она сегодня выразилась. Но отчего-то это задевало не меньше, чем если бы Катя до сих пор злилась. А может, и больше…

Убивало её равнодушие. И сказанное абсолютно спокойно: «Ника давно не проводила с тобой целый день» — кололо сердце ледяной иглой. Да, Стас действительно сам лишил себя семьи, тёплого счастья — пусть без огонька, зато и без пожара, — всё сотворил своими руками, некого сейчас упрекать, кроме себя… Оттого и сходил с ума, не понимая, как так может быть, когда сам всё разрушил, но отстроить заново самому уже не получается? Потому что человек, который жил рядом с тобой, не хочет этого. Не набивает себе цену, не мстит — просто не хочет.

Как сделать, чтобы Катя захотела?!

Цветы и подарки её не впечатлят — Стас знал точно. Да и вообще мало что впечатлит — в Кате абсолютно не было материальной заинтересованности, в отличие от многих других девушек, иначе она уже нашла бы себе работу получше. Но ей нравилось в «Домовёнке» — уютно, коллектив хороший, близко от дома. А то, что зарплата небольшая — ну и что? На основные запросы хватает, на отдых летом тоже. Изыски и роскошества Кати были не нужны — она была из тех, кто мог жить и в шалаше, при условии, что с хорошим человеком. Сейчас Стаса восхищали подобные качества, а когда-то лишь безмерно удивляли, иногда даже бесили. Ему всегда хотелось, чтобы Катя была более предприимчивой. Ведь есть же возможность — взять хоть её любимую институтскую подругу Наташу Тараканову — та работала в крупном книжном магазине, и не обычным продавцом, а начальником отдела закупок. Легко могла взять Катю к себе в отдел, даже предлагала ей это. Но жена только морщилась:

— Ты что, офис на другом конце города! Не миллионы же платят, чтобы по три часа в день на дорогу тратить. И коллектив у Наташки в отделе не очень, она рассказывала.

Поначалу, когда Стас только начинал встречаться с Катей, эти черты в её характере не раздражали — всё же в институте они были менее заметны, замаскированные отличной учёбой. Но училась на одни пятёрки Катя вовсе не из-за амбициозности — она просто не могла, не умела учиться хуже. И делала ровно то, на что была способна, не напрягаясь и не стремясь к достижениям. В отличие от Стаса, которого хлебом ни корми — дай выступить на каком-нибудь конкурсе или конференции, Катя подобного избегала.

— Да зачем? — смеялась она, пожимая плечами. — Я лучше посплю лишний час. Это ведь ничего не даёт, Стас.

— Престиж даёт. Имидж. Авторитет…

— А-а-а, ну пусть они все втроём будут у тебя, а я обойдусь.

Да, Стаса это удивляло, но… и радовало тоже. Он не любил отдавать победы и вздыхал с облегчением, что Катя к ним не стремилась — иначе она, возможно, была бы на первых местах едва ли не повсюду. У неё даже с высшей математикой всё было отлично, хотя Катины однокурсники в своём большинстве не отличали производных от первообразных и интегрирование от дифференцирования.

В общем, в институте особенности характера Кати не напрягали Стаса настолько, насколько стали раздражать позже. Может, ещё и поэтому он клюнул на Регину — всегда хотел, чтобы у Кати было хоть немного её авантюризма и желания развиваться в профессии, зарабатывать отличные деньги, а не гроши.

Когда это началось?.. Стас уже не помнил. Точно не в институте, тогда его всё более чем устраивало. Катя не требовала подарков, не раздражалась, если вместо совместных прогулок Стас корпел над учебниками, отлично готовила — в гости он к ней тогда приходил постоянно, — и в постели была нежной и отзывчивой. Поэтому, когда почти сразу после окончания института выяснилось, что Катя беременна, Стас не расстроился. Быстро купил кольцо и повёл её в загс.

Кит и Козырь вертели пальцами у виска — мол, ты с ума сошёл, зачем так рано жениться? Ну беременна, подумаешь, жениться-то зачем?

— А почему нет? — пожимал плечами Стас. — Катя хороший человек, мне с ней нравится. Она уютная. Почему бы не создать семью?

Про любовь он решил не говорить — ну её, эту сентиментальщину, ребята только посмеются. Но подумал: люблю же. А раз люблю, то и с ребёнком справлюсь.

И справился. Хотя после рождения Вероники было сложно, но помогали и его мама, и родители Кати. А потом они и вовсе освободили им квартиру — сразу стало легче и просторнее.

Три года всё было хорошо, если не сказать отлично — Стасу казалось, что счастье не покидало его дом ни на минуту. А затем Ника пошла в детский сад, Катя — на работу… И от размера её зарплаты Стас просто обалдел.

Вот тогда он и начал раздражаться на жену. Вроде бы всё было по-прежнему — уют, забота, любимая дочка, — и в то же время как-то иначе. Потому что каждый день Катя уходила в свой книжный магазин, который приносил ей совсем небольшой доход, и не желала пробовать иное. Денег им хватало, Стас не работал день и ночь — он просто хотел, чтобы Катя проявляла амбиции, стремилась к карьерному росту, достигала новых высот в своей профессии. Но любой их разговор на эту тему заканчивался её искренним недоумением и осторожным вопросом:

— У тебя проблемы на работе, что ли? Зарплату урезали?

— Пока нет, — сердился Стас. — Но если вдруг урежут, что ты делать будешь?

— Если вдруг урежут, тогда и стану думать. Слушай, ну нельзя так рассуждать. Всё может случиться. Вот если меня завтра машина собьёт, ты что будешь делать?

— Катя! — морщился Стас, и она пожимала плечами.

— Вот видишь, это то же самое. Проблемы надо решать по мере их поступления!

Ему хотелось сказать, что он уже видит проблему — в отсутствии у Кати интереса к более престижной работе. Но отчего-то молчал.

А потом встретил Регину. Заметил и её симпатию по отношению к себе, воодушевился и принял решение всё закончить с Катей. Тогда это казалось Стасу правильным… теперь он уже думал иначе. Теперь ему отчаянно хотелось вернуться домой, к своей семье, и плевать было на то, что Катя не желает увольняться из «Домовёнка».

Пусть работает, где ей нравится, лишь бы приняла обратно и полюбила заново.

Но для этого от Артура всё же следует избавиться. Да, изначально Стас не собирался мешать Кате строить другие отношения — считал, что она имеет право на выбор, — но его мнение изменилось, как только он вновь поцеловал бывшую жену. И услышал её фразу: «Ника давно не проводила с тобой целый день».

Да, давно. И нужно сделать всё, чтобы подобного больше не случалось.

50

Катя

И всё-таки Стас умудрился выбить меня из колеи. Я и так была на взводе из-за рассказа Таракановой, а этот его визит, особенно его финал, как-то совсем дезориентировали. Я в очередной раз представила, что вот это всё будет продолжаться ещё долго — и едва не завыла от отчаяния. Покоя мне, покоя!

Может, и правда проще пустить Стаса обратно? Ника будет счастлива — это однозначно. Стас тоже. И первое время он точно расстарается изо всех сил. В то, что он заведёт себе бабу на стороне, как утверждала Наташка, я не верила — Стас же не мерзавец, он мне не изменял и в ситуации с влюблённостью в Регину поступил честно. Скорее уж он уйдёт к другой женщине через какое-то время — допустим, лет через пятнадцать, — когда моя скучная натура наскучит ему окончательно. И я останусь одна.

Но вдруг не уйдёт?

Могу ли я быть уверенной в том или в другом? Нет, не могу. Но дело не только в Стасе — в отношениях вообще нельзя что-то гарантировать, всякое может произойти. Если я стану сопротивляться до последнего, дам Стасу от ворот поворот — разве это убережёт меня от нового предательства? Точно нет.

Хочу ли я быть со Стасом вновь? При мысли об этом внутри всё сжималось — но, увы, не от предвкушения. Я не хотела начинать всё заново. Сама по себе — не хотела. Если только ради Ники. Попытаться всё забыть, опять полюбить и начать доверять… Возможно ли это вообще? Или моя жизнь станет испытанием для моих нервов?

Кроме того, в таком случае придётся расстаться с Артуром — и вот этого на данный момент мне не хотелось ещё сильнее, чем вновь жить со Стасом. Я не представляла, как откажусь от отношений, которые приносят мне столько спокойной радости. Что у меня в таком случае останется? И вообще какие бонусы получу я, если прощу бывшего мужа? Со Стасом и Никой всё понятно — они будут в шоколаде. А я? Я-то что приобрету? Вечный невроз? Постоянные сомнения и подозрения? Какие для меня-то плюсы?!

Прям хоть садись и записывай на листочке плюсы и минусы. Впрочем, мне и записывать не надо было — я и так знала, что никаких плюсов именно для меня в этой ситуации не будет. Счастье Ники — это плюс не для меня. Всё остальное минусы. Минус Артур, минус спокойствие, минус меньше готовки и уборки. Ради того, чтобы Ника жила в одной квартире с отцом. Стоит оно того?

Не знаю. Не уверена.

Мысли путались, я раздражалась, если не сказать бесилась, с трудом выдерживая невозмутимую улыбку в присутствии Ники, и безумно желая просто уйти в свою комнату, закрыть дверь и позвонить Артуру. Но нельзя же! За мной бдят, следят, папе докладывают и жалуются, какая мама нехорошая, разговаривает с другим мужчиной. У-у-у! Ещё и запрещает приводить папу «в гости» без разрешения и предварительной договорённости, даже если он голоден, устал и ему переночевать негде.

Серьёзный разговор с дочерью о том, что можно, а что нельзя, мы с ней обе выдержали с трудом. Я — потому что устала и замучилась, Ника — потому что не в силах была понять, отчего ей надо спрашивать разрешения, если она хочет привести домой папу. Это же папа! Не чужой какой-то дядя, а её папа!

В итоге она, конечно, обещала, что больше так не будет, но судя по недовольно-надутому лицу, вряд ли этого обещания хватит надолго. Особенно если Стас будет продолжать своё аккуратное манипулирование…

Дождавшись, пока Ника уснёт, я всё-таки осуществила своё желание и позвонила Артуру. Накрылась одеялом с головой — на всякий случай — и позвонила.

Он ответил почти сразу.

— Да, Кать? — в голосе была тревога. — Я надеюсь, завтра всё в силе?

— Да, — я выдохнула. Отчего-то, как только Артур снял трубку, мне тут же стало легче. — Конечно. А ты боялся, что я звоню, чтобы отменить свидание?

— Естественно, — судя по всему, Артур тоже сразу расслабился. — Ты мне редко звонишь, особенно в последнее время. Поэтому я и испугался.

Испугался…

— Что ты во мне нашёл? — прошептала я, чуть приподняв край одеяла, чтобы не задохнуться. — Я с самого начала этого не понимала…

— А я не понимаю, откуда в тебе столько самокритичности, Кать. Ты ведь выросла в любящей и полноценной семье. Почему ты считаешь, что хуже других? Тебя дразнили в школе?

Я замерла.

Удивительно… Я никогда не думала об этом в таком ключе. Вообще не задумывалась. А Артур просто так… одной фразой, одним предположением…

— Почему… Откуда ты знаешь?

— Это просто логика, Кать. Подобная неуверенность в себе — в своей внешности, в своих возможностях — не может возникать из ничего. Причиной являются либо отношения в семье, тычки и упрёки со стороны родителей, либо дразнилки в детском саду или школе. Родители у тебя отличные, ты их обожаешь, поэтому я сделал вывод о дразнилках.

— Ты сделал правильный вывод. Меня называли Каланчой — из-за высокого роста и фамилии Калашникова. Да и я, знаешь, периодически смотрю в зеркало…

— Зеркала врут, Кать. Точнее, мы видим в них то, что отражается в наших мыслях. Ты убедила себя в том, что не красавица — её и видишь. Я смотрю на тебя иначе.

У Артура был такой тёплый голос в этот момент… что мне захотелось поверить. В то, что меня можно видеть иначе.

— Иначе — это как?

— Как очень красивую, искреннюю и милую девушку, настоящего и цельного человека. Который отчего-то думает, что в чём-то хуже других. И кстати… ещё у меня есть подозрение, что подобные мысли в тебе поддерживал бывший муж. Я не ошибаюсь?

Я закусила губу — очень хотелось ответить, что ошибается, но…

— Не знаю, — сказала я честно. — Стас часто критиковал меня. Не внешность, характер. Хотел, чтобы я была более амбициозной. Об этом я тебе рассказывала.

— Ну, тогда это была бы уже не ты, — фыркнул Артур. — Ладно, не будем о твоём бывшем муже. Хотя я почему-то уверен, что именно он испортил тебе сегодня настроение.

— Частично он, да. Я тебе завтра расскажу обо всём.

— Хорошо.

Мы проговорили ещё несколько минут, а потом попрощались — и я, положив трубку, почувствовала, что почти успокоилась. Будто бы до разговора с Артуром я попала в шторм на своей чахлой лодочке, а он легко и просто взял и пересадил меня на свой большой корабль, чтобы высадить на берег.

И я в очередной раз поняла, что не готова отказываться от этих отношений.

51

Артур

Больше всего на свете — кроме занятий спортом, особенно теннисом, — Артур любил саморазвитие. За последние десять лет в свободное от работы время он прошёл кучу курсов просто для самого себя. Были среди этих курсов занятия и по астрономии, и по физике, и по кулинарии, и по психологии. И вот психология ему сейчас здорово пригодилась…

Хотя не только сейчас — с Катей психология Артуру пригодилась изначально. Кто знает, как бы он повёл себя, если бы не понял, что Катя только недавно выбралась из травматических отношений и отчаянно боится вновь привязываться? Может, стал бы настаивать, давить, постоянно пытался обсуждать характер их связи? Да, наверняка. Но Артур, разобравшись, что Катя стала жертвой огромного разочарования, как и его сестра, старался меньше проявлять настойчивость, надеясь, что со временем Катя всё же оттает.

Когда-то именно из-за Оли он и пошёл на курсы по психологии — пытался понять, как помочь сестре выбраться из жуткого уныния и нежелания встречаться с другими мужчинами. Она автоматически причисляла всех представителей мужского пола — кроме брата, разумеется, — к лику священных козлов и даже думать не хотела о том, чтобы попробовать новые отношения. Артур, побившись пару месяцев об стену Олиного страха и упрямства, решил, что выхода два — либо вести сестру к психологу (увы, но она категорически отказывалась), либо самому им стать. И записался на курсы.

Пусть и не сразу, но помогло — Артур, поняв, что любое действие с его стороны вызывает у Оли мгновенное противодействие, дал ей время успокоиться, а потом просто начал таскать сестру с собой в фитнес-клуб, оставляя Карину с бабушкой.

Оля сглатывала, глядя на местных мужчин, Оля капала слюнями на тренажёры и вздыхала, краснея и явно представляя что-то неприличное. Артур делал вид, что ничего не замечает и старался не рассмеяться. И его действия принесли плоды — пара месяцев таких походов, и Оля наконец приняла предложение одного из завсегдатаев фитнес-клуба, хорошего знакомого Артура. Сейчас сестра с ним активно встречалась, но во многом вела себя как Катя, опасаясь переводить отношения в более серьёзную плоскость. Только без нагрузки в виде бывшего мужа…

Когда Артур думал о Стасе, у него автоматом сжимались зубы и начинали ныть кулаки. Да, Артур и про самого себя мог сказать, что тоже наглый и самоуверенный — других на должности финансовых аналитиков и не держат, — но Стас, на его взгляд, переходил все разумные границы. И ведь главное, что Катя, с её стремлением сглаживать любые конфликты, вполне способна махнуть рукой и вернуться к бывшему мужу просто из-за дочери. У подобного итога действительно высокая степень вероятности, особенно если Катю будут обрабатывать со всех сторон, начиная с Ники, заканчивая родителями и свекровью.

Что в такой ситуации мог сделать Артур? В случае с финансами всё гораздо проще — в отличие от человеческих поступков, количество требуемых для проекта денег вполне поддаётся точному анализу и подсчитыванию, и погрешность там при должном мастерстве небольшая. Хотя всякое бывает, конечно. Но всё же финансовая аналитика казалась Артуру менее спорным предприятием, чем отношения между людьми. И спрогнозировать, как правильно будет поступить сейчас, у Артура не получалось. Сохранять ли прежнюю линию поведения — моя хата с краю, ничего не знаю, — учитывая тот факт, что в прошлый раз Катя отшила его с предложением серьёзных отношений, или попытаться изменить её решение? Поговорить ли ещё раз или молчать? А может, поговорить с самим Стасом?

Вот последнее всё же вряд ли. Артур, отлично понимая, что за человек Катин бывший муж, понимал и то, что тот использует подобный поступок как козырь для себя. Выставить Артура в неприглядном свете, показав Кате, что в её личную жизнь нагло вмешиваются, — это Стас сможет запросто. И, главное, даже не соврёт.

Поэтому Артур находился в замешательстве. У него было ощущение, что их с Катей время утекает, как вода сквозь пальцы, но, как сделать так, чтобы девушка доверилась и дала ему шанс на большее, чем редкие встречи с интимной связью, он не знал.

Поэтому решил рискнуть и сделать то единственное, что отзывалось в нём одновременно и страхом, и предвкушением…

52

Артур

В субботу утром Катя выскочила из подъезда какая-то взволнованная и взъерошенная, по дороге кусая губы, — и Артур напрягся ещё даже до того, как она села в его машину.

— Привет, — вздохнула, опускаясь на соседнее сиденье, и, чмокнув Артура в щёку, нервно поправила маленькую сумку на плече. Катя всегда носила с собой только небольшие сумочки, куда мало что влезало — но ей, по-видимому, хватало и такого объёма. — Извини, я чуть опоздала.

— Что-то случилось? — поинтересовался Артур, гадая, был ли Стас причиной её нервного вида или нет. — Твой бывший опять что-то учудил?

— Сегодня утром нет. Ну, не считая того, что он просто приехал на час раньше — я-то рассчитывала, что он явится, когда меня уже не будет, они с Никой оденутся, погуляют, сходят в кафе… Но у Стаса, как обычно, свои представления о том, как правильно выполнять обещания.

— Ясно. — Артур не удивился: понятное дело, бывший муж теперь будет использовать каждую свободную минуту, чтобы быть рядом с Катей и дочерью. — Тогда что? Тигра?

— Ага, — кивнула Катя, помрачнев. — Надула мимо лотка. Два дня всё было нормально — и сегодня снова-здорово. Не знаю, что делать.

— Если хочешь, я могу позвонить бывшей жене, — предложил Артур. — У Вики одноклассница — ветеринар, и очень хороший. Правда, работает она в центре, и клиника не самая дешёвая.

— Я решила пока подождать, — качнула головой Катя. — Если в ближайшие дни не будет улучшений — тогда да, думаю, придётся опять везти Тигру к врачу. А пока… расскажешь, куда мы сегодня поедем?

— Если ты не против, я хотел бы сходить в кино. Коллега мне тут фильм один нахваливал, развлекательный такой — приключения, детектив, стрелялки, местами смешно. Но если у тебя нет настроения…

— Настроение есть, — уверила его Катя и улыбнулась. — С тобой у меня на всё есть настроение.

Стало и приятно, и как-то… горько, что ли? Эта фраза в устах Кати напоминала расхожий комплимент: «Ах, как ты сегодня хорошо выглядишь!» — с одной стороны, поощрили, а с другой — вроде как намекнули, что в другой день ты выглядишь плохо.

Потому что настроение у Кати с Артуром было не на всё, а только на то, что касалось развлечений. О серьёзном речи вообще не шло.

Он, тихо вздохнув, вырулил на широкий проспект — и непонимающе нахмурился, вдруг услышав от Кати негромкий вопрос:

— Я вчера всё думала… а ты бы так смог?

— Как? — уточнил Артур.

— А вот как Стас. Ты ведь тоже уверенный в себе человек, без лишних комплексов, в отличие от меня. Ты бы смог вот так — явиться к бывшей жене, после того как ушёл от неё к другой женщине, и вести себя подобным образом?

— Кать, — Артур иронично улыбнулся и покосился на серьёзную девушку, — почему ты думаешь, что я скажу тебе правду? Допустим, я сейчас начну отрицать и уверять тебя, что не смог бы. Кто знает, вдруг совру? Ведь мне, что совершенно естественно, хочется выглядеть в твоих глазах лучше, чем Стас.

— А ты скажи правду, — ответила Катя так же серьёзно. — На самом деле, вряд ли твой ответ изменит моё отношение к тебе…

«А жаль», — хмыкнул про себя Артур и, когда Катя замолчала, произнёс:

— Я бы смог вернуться, если бы понял, что мне нужна именно бывшая жена и больше никто. Но вёл бы себя абсолютно иначе. Стас сейчас, подключив вашу дочь, занимается по сути эмоциональным шантажом. Да, он уверяет тебя, что не станет использовать Нику, но откровенно врёт. Если бы Стас не собирался использовать девочку, то не стал бы манипулировать её чувствами с самого начала. Не озвучил бы ей своё намерение вернуться ещё до того, как сказал о нём тебе. И потом, выслушав твой ответ, объяснил бы дочери по-хорошему, что это его с тобой дело, Ника ни при чём, не должна она вмешиваться и уж тем более пытаться влиять на маму. А Стас, что называется, строит хорошую мину при плохой игре.

— Это точно, — кивнула Катя, печально усмехнувшись. — Но ты сказал, что вёл бы себя абсолютно иначе. Как?..

53

Катя

Я верила Артуру. Удивительно, но я, получив три года назад удар ножом в спину, ещё была способна на доверие. Не знаю, в чём тут дело — то ли это Артур такой особенный, то ли я окончательно отошла после развода, — но я действительно верила в то, что он говорил.

— Я бы не стал заморачивать свою бывшую жену вот этим «вернулся, полюби меня заново», — спокойно ответил Артур. — Только заставлять человека нервничать и лишний раз сопротивляться. Переехал бы поближе и постарался быть нужным. Виделся бы с дочерью, предлагал бы свою помощь в каких-то делах. В общем, я бы действовал тихо, аккуратно и постепенно, без резких движений и ультимативных заявлений.

Когда Артур замолчал, я задумалась.

— Знаешь, — проговорила медленно и удивлённо, — а ведь такая тактика, пожалуй, эффективнее, чем то, что натворил Стас. Но почему он не выбрал её, как ты думаешь?

— Мне сложно судить, Кать, я ведь не знаком с твоим бывшим мужем. Я могу только сделать предположение. Точнее, два предположения. Первое — Ника рассказала ему, что у мамы кто-то есть, он приревновал и решил действовать напролом. Горячая голова — горячие решения. А второе… Хотя тут я могу ошибаться. Но он ведь знает твой характер — неконфликтный, уступчивый, в чём-то даже мягкий. Да, при этом ты и принципиальный человек, но Стас надеялся, что остальное перевесит. В общем, я думаю, он рассчитывал, что ты сдашься ради дочери. Не захочешь её расстраивать.

— Да-а-а, — протянула я, энергично кивая. — Точно, ты прав. Мне и самой это в голову приходило — что Стас не ожидал от меня такого отчаянного сопротивления.

— Я думаю, он не понимает, насколько сильно ранил тебя три года назад, — хмыкнул Артур. — Не потому что дурак, а потому что люди редко понимают чужие чувства. По-видимому, он считает, что ты после его ухода просто поднялась, отряхнулась, как собака после плавания в пруду, и дальше побежала. Ты ведь ему не рассказывала, что пила антидепрессанты и ходила к психологу?

— Вроде бы нет. Может, Галина Ивановна говорила…

— Даже если и говорила — значения этому Стас явно не придал, иначе выбрал бы другой путь.

— Да уж…

Получается, Стас меня не особенно-то и понимает. Или подзабыл после брака с Региной, какой я человек? Вот уж не знаю. То ли забыл, то ли и не понимал никогда.

— Ладно, давай пока не будем о моём бывшем муже… Правда, я хотела тебе ещё кое-чего про него рассказать, но сейчас не хочу, иначе у меня точно настроение на кино пропадёт.

— Хорошо, — засмеялся Артур. — Не будем рисковать.

Через несколько минут мы подъехали к большому торговому центру, внутри которого находился и кинотеатр, и парк развлечений, и куча магазинов, и фудкорт, купили билеты на последний ряд, ведро попкорна, минеральную воду и стали ждать сеанса.

Последний ряд был нашей с Артуром традицией. Забавно, потому что со Стасом мы на последнем ряду, наоборот, не сидели — ему нравилось в центре зала, ближе к экрану. А вот Артур огорошил меня при первом же походе в кино, заявив:

— Я куплю билеты на последний ряд, ты не против?

Мы к этому времени уже успели переспать, причём не один раз, и я, конечно, не могла подумать, что он хочет там целоваться.

— Зачем? Тебе нравится последний ряд?

— Да. Кроме того, я не люблю, когда кто-то сидит сзади и чем-нибудь хрустит, шуршит или булькает.

Я рассмеялась и кивнула:

— Ладно, тогда покупай.

Чаще всего мы в кинотеатре вели себя прилично, но не всегда — порой, если фильм был скучный, начинали хулиганить. До каких-то совсем откровенных вещей дело не доходило — всё же в Артура, как и в меня, был от рождения вставлен ген «приличного человека», — так, ерунда: поцелуи и объятия. В штаны к нему я не лезла, как и он ко мне под кофту.

Но сегодня что-то пошло не так как обычно.

У нас не получалось сосредотачиваться на фильме, хотя он вроде бы был вполне интересным. Мы держались за руки, тыкались носами в щёки, тихонько хихикая, как подростки, целовались, кормили друг друга попкорном… В общем, похоже, что Артур, как и я, снимал этими глупостями стресс. Вот только у подобного поведения оказались определённые «побочные эффекты»…

Через полчаса после начала сеанса я уже отчаялась что-то понять в происходящем на экране, потому что Артур, прикрываясь моей весенней курткой, гладил меня под ней по груди. Поверх свитера, не задирая его, нащупал пальцами соски и сжимал их — то один, то другой. Кто сказал, что через одежду ощущения менее острые? Враньё. У меня сверхновые в глазах взрывались, а между ног давно было горячо и влажно, и хотелось прикосновений уже там. Но не в кинотеатре же…

— Кать, я так соскучился… — шептал Артур мне на ухо, и я в ответ, покрываясь мурашками, старалась дышать потише. Мне казалось, что ещё чуть-чуть — и я не выдержу, издам громкий стон, и все вокруг поймут, чем мы тут занимаемся вместо того, чтобы смотреть фильм.

— Пошли, а? — то ли просипела, то ли прохныкала я, проводя рукой в области ширинки Артура. У меня аж пальцы чесались, так хотелось её расстегнуть, но я ещё не настолько потеряла разум. Пусть зал и не полный, но народу кругом всё же навалом.

— Мы попкорн не доели, — хмыкнул Артур и коснулся языком мочки моего уха.

— Издеваешься?..

— Ага. А куда мы пойдём-то, Кать? Секс в туалете меня никогда не возбуждал.

Тут к нам развернулся мужчина с соседнего ряда, сидевший чуть правее, и яростно зашептал:

— Да прекратите вы разговаривать и шуршаться, достали! Не хотите смотреть, выметайтесь отсюда, потрахайтесь там где-нибудь в коридоре и возвращайтесь!

Выпалив это, мужчина развернулся обратно к экрану, Артур затрясся от смеха, а я кашлянула и уткнулась ему в шею, не зная, чего во мне сейчас больше — неловкости или веселья?

— Ладно, пойдём, — сказал Артур спустя полминуты, отсмеявшись и отдышавшись, подхватил наполовину опустошённое ведро с попкорном, помог мне подняться и повёл к выходу.

Мне было чуть-чуть стыдно, потому что несколько человек, когда мы проходили мимо, нарочито громко пробормотали: «Наконец-то», другие косились на нас с ироничными улыбками, и до меня неожиданно дошло, что наши шалости с Артуром, по-видимому, не были такой уж тайной для соседей по ряду. И вот вроде старались делать всё тихо…

Куда Артур меня ведёт, я сообразила только через несколько минут, когда мы по эскалатору спустились вниз, а потом вышли на открытую стоянку перед торговым центром, где оставили машину. Ведро с попкорном Артур поставил на переднее пассажирское сиденье, а потом, открыв заднюю дверь, кивнул мне:

— Забирайся.

— По-моему, это безумие, — пробурчала я, послушно заваливаясь внутрь, и фыркнула, когда Артур забрался следом и начал снимать с себя куртку.

— Всегда мечтал немного побыть безумцем…

Я засмеялась и, приподнявшись, поцеловала его. Хотела в губы, но промазала и попала куда-то в подбородок — из-за чего мы оба снова расхохотались.

— Не переживай, — шепнул Артур, улыбаясь и стягивая куртку на этот раз с меня. — Там такой проливной дождь на улице, что никто и не разглядит, чем мы тут занимаемся. Да и раздевать тебя целиком я не планирую.

— Да-а-а? Тогда, может, разденешься сам?

— Нет уж, любительница мужского стриптиза. И вообще, ты слишком много разговариваешь…

Каждый секс с Артуром был для меня исключительно приятным откровением, превращавшим моё тело в межзвёздную пыль. И этот раз не стал исключением, несмотря на то, что Артур только снял с нас куртки, расстегнул ширинку на своих джинсах, а мне лишь чуть спустил брюки и вытащил из штанины одну ногу, положив её себе на плечо. И не было никаких предварительных ласк — мы вдоволь нагладили друг друга ещё в кинотеатре, — а только резкие и глубокие проникновения, каждое из которых вызывало во мне всплески восторга.

Мои губы словно сами по себе производили разные звуки, вздыхая, охая и едва ли не пища от удовольствия, а пальцы непроизвольно полезли под рубашку Артура, чтобы провести по его спине, ощутить горячую и чуть влажную от стремительных движений кожу. Мы ни разу не занимались сексом вот так, не раздеваясь, — не считая первого раза, но тогда я всё-таки была голой, в отличие от Артура, — и это казалось одновременно и мешающим, и возбуждающим. Да и то, что мы находились не у него в квартире, а в машине на парковке — тоже…

— Катя, золотая моя… — прошептал Артур, наклоняясь ниже и начиная двигаться ещё быстрее, почти пронзая меня собой. — Любимая…

Это слово отозвалось во мне нежным теплом, ласковым дрожанием — словно огонёк свечи, пламени которого неожиданно коснулся вольный ветер. Будет аккуратен — и огонёк останется гореть, но если подует слишком сильно — погаснет.

— Люблю тебя, — повторил Артур и, замерев, громко застонал, почти ложась на меня. Я последовала за ним, запрокинув голову и зажмурившись, обнимая его изо всех сил, словно отчаянно боялась потерять.

54

Катя

Что именно сказал Артур, дошло до меня через пару минут. Я по-прежнему лежала под ним, обнимая его и дыша ему в ухо, вспоминала эти слова, произнесённые в порыве страсти, и очень надеялась, что они… правдивы.

Понятия не имею почему. Наверное, я должна была испугаться, насторожиться, не поверить… Ведь любовь в моей жизни уже была, и сильная. И Стас тоже шептал нечто подобное — и во время секса, и просто так. Даже когда я гладила ему рубашки, он часто приобнимал меня и говорил: «Катя, я тебя люблю». Я улыбалась и таяла от нежности.

Сейчас я не таяла. Я дрожала от счастья, сама не понимая, отчего слова Артура вызвали во мне такую волну радости, и плакала. Лежала, замерев, чувствуя, как по щекам стремительно текут тёплые влажные дорожки…

— Катя? — Артур шевельнулся, приподнялся и с удивлением посмотрел на моё лицо. Провёл по щеке рукой и с тревогой спросил: — Ты из-за оргазма плачешь? Или…

— Нет, — я покачала головой и всхлипнула. — Я… ты… Ты правду сказал? Или это у тебя такая фигура речи?..

— Конечно, правду, — ответил Артур серьёзно. — Хотя я планировал сделать всё не в такой обстановке, но вот… не сдержался.

— А в какой обстановке ты это планировал сделать? — улыбнулась я сквозь слёзы. Счастье всё ещё бурлило во мне, играло, пьянило собой, будто шампанское, разлитое по венам вместо крови.

— Ну не в машине уж точно, — хмыкнул Артур, улыбнувшись мне в ответ. — И не с расстёгнутыми штанами в процессе сама понимаешь чего. Я думал сделать это дома, подарить тебе розы, признаться нормально и попросить дать мне шанс на большее. Несмотря на то, что в прошлый раз ты меня откровенно отшила.

Я вздохнула.

Хмель уходил — реальность возвращалась болезненными напоминаниями о том, что дома меня ждут Ника, настроенная крайне воинственно по отношению к другому мужчине и желающая вернуть меня Стасу, и сам бывший муж, который, наверное, оставит меня в покое только на краю могилы. Моей, разумеется.

— Артур, я… — Я завозилась, и он сел, а затем помог сесть и мне. Между ног тут же стало до безобразия мокро, и я ойкнула — но Артур уже где-то нарыл бумажные платочки и теперь протягивал их мне. — Я просто не знаю, как это сделать, — я вздохнула, приводя себя в порядок. Странно, но если со Стасом я подобные моменты терпеть не могла, сжимаясь от неловкости, то с Артуром изначально всё было гораздо проще. Он порой даже сам вытирал меня, ни капли не смущаясь по этому поводу. Стас ничего подобного не делал никогда. — Как совместить мою ситуацию с твоим желанием… м-м-м…

— Главное, чтобы у тебя было желание совмещать, Кать, — ответил Артур, вздохнув. — А то в прошлый раз я его не видел.

— В прошлый раз ты не так сказал… — возразила я, закусив губу. — Это больше было похоже на коммерческое предложение. А сейчас…

— А сейчас я просто поплыл мозгами, да, — он засмеялся, но не слишком весело. — Послушай, Кать… Если прятать голову в песок, то ничего не изменится. По сути, ты должна либо решиться на отношения, либо отшить меня окончательно и бесповоротно.

— Я не хочу отшивать, — я помотала головой. Я всегда знала, что не хочу расставаться с Артуром. Всё остальное спорно, но вот этот момент был однозначным. — Но и как осуществить то, что ты предлагаешь, не представляю. Я ведь уже обещала Нике, что постараюсь наладить отношения с её отцом!

— Что ты сделала? — откровенно обалдел Артур, и я стушевалась. Чёрт, звучало отвратительно, конечно…

— Погоди делать выводы, сейчас я всё объясню.

И я объяснила. Про договор со Стасом не избегать друг друга — чтобы не нервировать Нику. Про обещание Нике, чтобы она успокоилась, — сама же я думала о налаживании только дружеских отношений, не любовных. А потом как-то незаметно рассказала и про Стасов спор в институте…

— Кать, — вздохнул Артур, как только я замолчала, — бывший муж пудрит тебе мозги, неужели ты не видишь? Поняв, что с наскока взять крепость не получится, он пытается сделать подкоп. Вместо того чтобы вдвоём уговаривать Нику, хором утверждая, что ваши отношения её не касаются и вы сами разберётесь, вы даёте ей напрасную надежду. Думаешь, у подобной тактики будет положительный эффект? Я не уверен. Я понимаю тебя — ты боишься её демаршей, — но не смогут ли Стас и Ника в результате продавить тебя? Ты ведь сама, получается, дала им обоим карт-бланш.

— Возможно, я сделала неправильно. Но я не знаю, как правильно. Я просто боюсь, что Стас настроит Нику. Он не мерзавец, но он может сделать это даже невольно, понимаешь?

— Понимаю, — Артур кивнул. Он действительно смотрел на меня с пониманием, но и с горечью. — И знаешь что? Я предлагаю сейчас всё же не думать об этом. Пойдём лучше пообедаем.

— Ты не можешь на голодный желудок принимать серьёзные решения? — попыталась пошутить я, и Артур улыбнулся:

— Именно.

55

Артур

Он резко закончил разговор вовсе не потому, что не мог принимать серьёзные решения на голодный желудок, — просто Артуру необходимо было подумать.

Пока Катя рассказывала о бывшем муже, Артур внимательно следил и за её выражением лица, и за её голосом. И пришёл к однозначному выводу: не перегорело.

Она могла утверждать что угодно, обманывать себя, говорить, что больше не любит, отболело и улеглось, но Артур видел — это всё не совсем так. Да, в Кате не было желания оставаться со Стасом. Да, если он через пару недель откажется от своего плана и уедет, вряд ли Катя особо огорчится — она всё-таки сильно разочарована в бывшем муже. Но то, что не все чувства к нему умерли, Артур увидел ясно.

И это было неприятно и больно. А ещё вызывало опасения — как бы Катя потом не передумала… Сейчас-то она может под горячую руку решить попытаться построить совместную жизнь с Артуром, а после пожалеет, что лишила Нику возможности видеть отца каждый день, и вообще, мол, лучше было остаться со Стасом. А почему бы и нет? Говоря откровенно, ничего такого ужасного Катин бывший муж не сделал. А в чём-то даже и похвалить его можно — не стал обманывать, сразу признался и ушёл. Герой.

Впрочем, кое-что и обнадёживало — а именно реакция Кати на признание в любви. Она не испугалась и не закрылась, а обрадовалась. Значит, всё-таки и к Артуру у неё есть чувства… Вот только вопрос: к кому их больше? Кто занимает в её сердце особенное место, а кто — только тень, декорация? Либо память о прошлом, либо желание отвлечься от проблем.

Ответить на этот вопрос у Артура не получалось.

И он, слушая Катю, которая за обедом в кафе начала рассказывать ему о чём-то отвлечённом, никак толком не мог сосредоточиться на её словах, про себя рассуждая о том, как же можно помочь ей разобраться в себе и собственных чувствах…

И в итоге, когда она закончила есть, предложил:

— А давай попробуем показать Нике меня?

— Что? — Катя тут же перепугалась, побледнела даже.

— Не знакомить, — уточнил Артур. — Просто показать. Позвони сейчас дочке или бывшему мужу, спроси, где они гуляют. Я отвезу тебя туда, высажу и выйду из машины. Больше ничего делать не стану, поцелую только в щёку, и всё. Нике ведь как-то надо привыкать к тому, что у тебя есть личная жизнь, а если ты будешь меня скрывать, она не привыкнет.

Катя вздохнула. Теперь бледность сменилась нервным румянцем.

— Да, ты прав. Хотя… стрёмно.

— Я не настаиваю. Если тебе это совсем неуютно — не нужно, давай подождём.

— Ага, у моря погоды, — Катя качнула головой. — Нет, не стоит. Да и Стаса будет полезно поставить на место, а то он что-то распоясался… Поцеловал меня вчера даже.

— Я не удивлён, — усмехнулся Артур, на мгновение ощутив желание свернуть Катиному бывшему мужу шею. Что за надоедливый петух! — Вот увидишь, он ещё и в постель к тебе попытается залезть.

— Нет, ну это как-то совсем…

— На войне, как говорится, все средства хороши. Мне никогда не нравилась это поговорка — какое-то совсем беспринципное оправдание аморальности. Но Стас, я думаю, ей сейчас и руководствуется.

— Получит в лоб, — Катя, прищурившись, яростно скомкала в руке салфетку, и Артур чуть приободрился.

Всё-таки есть у него шанс. Но теперь многое зависит от реакции маленькой девочки по имени Ника…

56

Стас

Утром было немного страшно — Стас, как Катя правильно сказала, действительно давно не проводил с Никой целый день. И опасался, что не выдержит её бесконечной болтовни или соскучится, играя в игры для восьмилеток.

Но всё было хорошо. Сначала они немного погуляли, но, когда начался очередной противный мартовский дождь, забежали в торговый центр. Походили немного там, купили Нике куклу, о которой она давно мечтала, — её любимую Леди Баг, — посидели в кафешке, сходили в кинотеатр на мультфильм, а затем отправились домой. Самым сложным для Стаса в этой ситуации, как ни странно, оказался именно мультфильм — во время просмотра он едва не уснул. Но Нике зашло, она смеялась, болтая ногами и поедая разноцветный сладкий попкорн, и Стас старательно терпел до конца сеанса.

Когда они уже выходили из торгового центра, позвонила Катя.

— Привет, — быстро сказала она в трубку, словно нервничая, — вы где сейчас?

— Домой идём, в кино были.

— Хорошо. Я скоро приеду, через полчасика где-то. Подождёте меня на площадке возле дома? Я с вами немножко погулять хочу.

Стас удивился, невольно предположив, что Катино свидание могло закончиться как-то не так, уверил её, что они с Никой подождут, и положил трубку.

— Это мама была, да? — спросила дочь, цепляясь за руку Стаса и заглядывая ему в лицо. — Она… домой сегодня приедет или на ночь останется?

Царапнуло ревностью.

— Скоро приедет, — ответить Стас постарался ровно. — Просила подождать её на детской площадке возле дома. Погулять с нами хочет.

— Ой, это хорошо! — обрадовалась Ника, даже подпрыгнула немного. — Может, она поссорилась с этим своим… Как думаешь, пап?

— Не знаю.

— Хорошо бы поссорилась! — мечтательно вздохнула Ника. — Я вообще не понимаю, зачем ей с ним встречаться, если у неё есть ты!

Несмотря на ревность, Стасу стало смешно. Конечно, Ника в силу возраста не представляла, зачем маме встречаться с другим мужчиной, — а вот сам Стас представлял прекрасно, оттого и злился.

Но хорошо, что Ника завела этот разговор…

— Я ведь говорил тебе, Ник, — мама не хочет быть со мной. И…

— Но она обещала, что постарается… как там… наладить с тобой отношения, вот! — перебила его дочь. — А мама всегда выполняет свои обещания. Но я не понимаю, как так может быть? Зачем она встречается с другим мужчиной, если обещала мне быть с тобой?

Катино обещание в сознании Ники, по-видимому, трансформировалось в нечто понятное исключительно ей, по-детски однозначное — если мама обещала попробовать наладить отношения с папой, значит, только с ним она и должна встречаться.

— Ты немного неправильно поняла маму, Ник. Отношения могут быть разными. Мама имела в виду, что постарается не ссориться со мной, иногда ходить вместе куда-нибудь. Это называется дружба. Но мама не собирается вновь выходить за меня замуж.

— Так нечестно! — возмутилась Ника. — Я же не про дружбу, а про любовь говорила! Я хочу, чтобы мама опять тебя полюбила!

— Полюбить по заказу невозможно, Ник. Я очень постараюсь переубедить нашу маму, но… Пока с ней рядом другой мужчина, это будет непросто, конечно…

Стас произнёс это немного задумчиво, сам стыдясь собственного поступка — но на войне ведь все средства хороши, разве нет?

— А как от него избавиться? — Ника удивлённо хлопнула глазами. — Не убивать же!

— Нет, конечно. Мама тебя любит, Ник. Она не станет ни с кем встречаться, если ты будешь от этого огорчаться.

— А-а-а! — тут же просияла дочь. — Точно! Ну, это я могу!

В этот момент с неба вновь хлынула неприятная морось, и Стасу, когда он натягивал капюшон куртки на голову, в шорохе, с которым капли ударялись об асфальт, вдруг послышалось что-то укоризненное…

57

Катя

Я волновалась. Конечно, я волновалась! Я до конца не понимала, правильно поступаю или нет. На ситуацию, как обычно всегда и бывает, можно было посмотреть с разных сторон. Вот я и смотрела… И осознавала: то, что лучше для нас с Артуром, хуже для Ники. Именно сейчас, в этом моменте, поскольку насчёт будущего никто и никогда не сможет ничего гарантировать.

В любом случае реакция Ники будет резкой. В любом! И мне отчаянно не хотелось с этим сталкиваться — да, я малодушно желала по-прежнему упрятать голову в песок. «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Но подобное поведение означало, что я могу потерять Артура. И этого я тоже не хотела. Никакой мужчина, даже самый идеальный, не станет ждать, пока женщина, которая ему понравилась, разберётся со своими бесконечными семейными проблемами — урезонит блудного бывшего мужа, уговорит дочь не принимать в штыки новые мамины отношения. Это дело даже не одного месяца, а как минимум пары лет. А возможно, и больше — всё-таки Стас и Ника точно не планировали сдаваться и отказываться от своих планов относительно «воссоединения» семьи.

Дочка пока не понимала, что невозможно воссоздать уничтоженное в том же виде, в котором оно было раньше. Можно построить заново — но всё равно это будет уже нечто иное, а не то же самое. Стас, скорее всего, это понимал — но не до конца. И уж точно он не горел желанием принимать тот факт, что я была против подобного сценария.

Я не тешила себя напрасными надеждами: бывший муж не станет на мою сторону. Прикрываясь благом и спокойствием Ники, он будет выступать на своей стороне, исподтишка подзуживая нашу дочь, несмотря на все прошлые обещания. На войне все средства хороши, да… И очень просто прикрываться благими целями, оправдывая любой, даже самый низкий поступок.

Стас не выполнял данные мне обещания уже множество раз — я, честно говоря, даже сбилась со счёта сколько. И я не думала, что сегодняшний день станет исключением.

При этом я не могла сказать, что осуждаю Стаса. Я понимала его резоны — просто сама я на такие вещи не способна, поэтому махнуть рукой, улыбнуться и сказать: «Ай, да ладно, подумаешь», не могла. Мне казалось, что во всём происходящем есть что-то более глубокое, какое-то глубинное предательство. Примерно о том же самом я думала каждый раз, проходя мимо Храма Христа Спасителя. Восстановили — да, молодцы. Но зачем вообще было взрывать? Зачем уничтожать то, что создано другими людьми с любовью и благоговением? Неужели это так легко — разрушить, а потом лихорадочно восстанавливать? И гордиться восстановленным, словно забыв о том, что прежнее было уничтожено. Стёрто с лица земли без всякой жалости.

А что один раз уже было разрушено, то легко можно превратить в пыль и мусор вновь. А потом опять восстанавливать. В принципе, что-то такое и происходит на протяжении всей истории человечества.

У нас со Стасом масштабы, конечно, поскромнее. Но суть та же. И я не верила, что если наша семья уже была им однажды обесценена, то это не случится ещё раз.

Случится. Подобное — лишь вопрос времени.

.

Мы с Артуром подъехали к детской площадке, на которой меня должны были ждать Ника и бывший муж, примерно через полчаса. Почти всё это время мы ехали в молчании, но оно не было тягостным — я чувствовала, что Артур понимает: мне необходимо собраться с мыслями перед этим решительным шагом. Настроиться. Причём, увы, не на позитив.

То, что Ника устроит мне марш протеста, я не сомневалась ни мгновения. И Стас наверняка его поддержит. Да, негромко и неявно — он же не дурак! — но однозначно.

Артур аккуратно припарковался возле детской площадки, посмотрел на меня… и сочувственно улыбнулся:

— Ты бледная как смерть, Кать. Не хватает только чёрного балахона и косы.

— Спасибо за комплимент, — фыркнула я, нервно колыхаясь, как желе на тарелке, когда её трясут. — У тебя, кстати, ничего алкогольного в машине нет? А то я бы жахнула сейчас для храбрости.

— Алкогольного — в машине? — усмехнулся Артур. — Интересное сочетание. Боюсь, что гаишникам оно бы тоже понравилось. Даже слишком.

Я засмеялась и, потянувшись к нему, обняла.

Сразу стало тепло и уютно. Но страх, увы, не проходил.

— Спасибо тебе. Что бы я без тебя делала.

— Хороший вопрос. Думаю, примерно то же самое.

— Нет. Если бы я не встретила тебя… Возможно, ради Ники я бы действительно попыталась пойти Стасу навстречу. Он же изначально на это и рассчитывал. — Артур молчал, и я, вздохнув, отстранилась и спросила: — Ну что? Пошли? Вон они, сидят в беседке.

Он молчал ещё мгновение, а после осторожно поинтересовался:

— Ты действительно этого хочешь, Кать? Я не хочу на тебя давить, и если это всё же слишком некомфортно…

— Ой, пошли уже! — цокнула языком я и выскочила из машины.

58

Стас

Наблюдать за тем, как Катя и её любовник выходят из автомобиля и быстро идут к детской площадке, было неприятно. Стас чувствовал себя человеком, который только что выпрыгнул из горящего дома, получил сильный ожог и хорошенько надышался едким дымом до слезящихся глаз. Раньше он и не подозревал, что ревность — настолько неприятное и злое чувство.

Ещё и этот… Артур. Будь он другим, всё было бы гораздо проще. Но нет ведь — и красивый, и обеспеченный, и явно не дурак. Физиономия самоуверенная донельзя, так и дал бы по ней кулаком, чтобы зубы посыпались…

«Кстати, не факт, что в драке победил бы я», — неожиданно подумал Стас и язвительно усмехнулся, глядя сопернику в глаза. Артур слегка поднял брови, уловив вызов во взгляде Стаса, но его собственный при этом полнился каким-то взрослым снисхождением, которое безумно раздражало. Будто Стас — мальчишка, ребёнок, у которого детство в одном месте играет, и Артуру негоже считать его конкурентом.

Бесит.

Чтобы отвлечься, Стас посмотрел на Нику — и сразу заметил, что она тоже рассматривает Артура. С настороженностью, недоверчиво, а ещё почему-то немножко удивлённо.

А потом и Артур посмотрел на Нику — и его лицо вытянулось, будто он тоже удивился, но спустя секунду озарилось лучезарной приветливой улыбкой, от которой Стасу стало тошно.

— Привет, Красная Шапочка, — сказал Артур, глядя на девочку. — Как твои дела?

Ника явно растерялась, да и Стас чувствовал себя не менее потерянным — неужели его дочь и Артур уже знакомы? Но когда и как?!

— Вы знакомы? — услышал он изумлённый голос Кати. — Ника?..

— Ну не то чтобы знакомы, — засмеялся Артур. Вот зараза, и почему у него такая внешность? Стас абсолютно не ожидал, что на Катю, которая никогда не блистала яркой красотой, клюнет мужик с лицом и фигурой фотомодели. — Виделись пару раз в бассейне, да, Ник? Моя племянница Карина ходит туда же и в то же время, но в другую группу. Я её иногда отвожу, вот и познакомился с Никой.

— А-а-а! — протянула Катя понимающе, улыбнулась и лукаво посмотрела на дочь. — Значит, это и есть тот самый дядя, который подарил тебе красную шапочку для бассейна, когда ты оставила дома свою синюю?

Ника кивнула, глядя на Артура слегка вытаращенными глазами, и робко улыбнулась. Но, судя по всему, сразу вспомнила, кем маме приходится этот дядя, и постаралась вновь насупиться.

— Ладно, я пойду, — сказал Артур с понимающим смешком, потянулся к Кате и легко коснулся губами её щеки, заставив Стаса сжать и зубы, и кулаки. — Хорошего вечера.

Катя напоследок поцеловала Артура в ответ, а затем он, попрощавшись и с Никой, и со Стасом, вернулся к своей машине. И, как только Артур сел в неё, Стас не выдержал и поинтересовался у Кати:

— У вас свидание не задалось? Я не ожидал, что ты так рано вернёшься.

Он сразу пожалел об этом вопросе. Тем более что изгнать ревность из голоса не получилось — и звучало всё отвратительно, будто Стас надеялся на ссору между Катей и Артуром.

Хотя он надеялся, разумеется. Но говорить-то об этом зачем?

59

Катя

Была ли я рада тому, что Ника и Артур оказались пусть и «шапочно», но знакомы? Не знаю. Я не была уверена, что это будет плюсом для Ники, которая в любом случае воспримет в штыки любого мужчину рядом со мной. И всё же… Одно дело — совсем незнакомый мужик, а другое — всё-таки немножко, но знакомый.

Кроме того, я помнила, с каким восторгом Ника рассказывала мне про красивого и доброго дядю, который подарил ей шапочку для бассейна. Он ей понравился. Но тогда Артур просто был чужим папой — по крайней мере, Ника думала, что он папа, — который отдал ей ненужную шапочку, потому что та оказалась велика его дочке. А сейчас Артур не чужой папа, а мамин ухажёр. Совсем другое дело…

В общем, я не знала, к чему это всё приведёт, но расслабляться в любом случае не собиралась.

— Я просто побоялась оставлять тебя одного с Никой так надолго, — ответила Стасу совершенно мирно — ещё не хватало ругаться с ним из-за его тупых вопросов. — Ты всё-таки раньше не проводил с ней столько часов.

— Вроде справился, — пожал плечами Стас, явно стараясь держать лицо. То, что он безумно ревновал, я понимала, и меня это отчего-то немного веселило. Не злорадно — в стиле: «Так тебе и надо, предателю», — а просто по-женски. Мне не хотелось, чтобы он думал, будто я нужна только ему. — Мы с Никой отлично провели время. Да, Никусь?

— Ага, — кивнула дочка, всё ещё обескураженная встречей с Артуром. Да, когда я соглашалась на предложение «показать» его Нике, то даже не подозревала, что у этого показа будет такой эффект. — Мам, а ужинать будем? А то мы с папой в кафешке давно сидели, я уже есть опять хочу.

— Будем, конечно. Давай, прощайся с папой, и пойдём домой.

Ника поджала губы. Разумеется, она помнила наш с ней последний разговор насчёт того, что приглашать домой Стаса нельзя, но… попытаться должна была.

— А папа не может поужинать с нами? Ма-ам?

— Не может, — ответила я, пока Стас не начал очередную манипуляцию. — У папы дела. Не переживай, вы с ним завтра увидитесь, ты же помнишь?

— Помню, — вздохнула Ника, бросив неуверенный взгляд на Стаса. — Ладно… Пока, пап.

Я ожидала возражений и уже приготовилась к битве, но бывший муж удивил — не стал настаивать. Обнял и поцеловал Нику, потянулся и ко мне, но я помотала головой — нет уж, никаких поцелуев! Стас скривился, но принял это, к моему облегчению.

И мы с дочкой отправились домой. По пути, глядя на неё, я заметила, что Ника пребывает в состоянии задумчивости, и слегка тревожилась — мало ли, до чего она там додумается? В её возрасте возможны любые дикие идеи.

— Мам, — сказала Ника, когда мы с ней зашли в квартиру и начали раздеваться, — а почему ты встречаешься с дядей Артуром? Ты же обещала мне помириться с папой!

Я мысленно вздохнула. Никакого покоя. Что ж, видимо, нас ждёт ещё один серьёзный разговор…

— Давай-ка мы сначала переоденемся, помоем руки, а потом уже будем всё это обсуждать, ладно? — строго проговорила я и кивнула в сторону ванной. — Иди. Сначала ты, потом я.

— Ладно, — буркнула Ника и отправилась мыть руки. Я же нервно схватилась за мобильный телефон и напечатала сообщение Артуру:

«Пожелай мне удачи. Ника тут интересуется, почему я встречаюсь с тобой, вместо того чтобы счастливо жить с её отцом».

Я не ожидала, что Артур ответит сразу. Всё-таки он точно был за рулём.

«Спроси её, откуда она взяла эту мысль».

Я хотела уточнить, что он имеет в виду, — но замерла на полпути. Во-первых, потому что не желала, чтобы Артур печатал мне ответ в дороге, а во-вторых — потому что внезапно осознала, о чём он говорит.

Ника не могла сама до этого дойти. Просто не могла — не тот возраст и уровень понимания человеческих взаимоотношений. Значит…

Ну, Стас!

Я скрипнула зубами. Так, значит, да? Решил всё-таки через Нику на меня влиять? И не смущает, что её психике это может сильно навредить. Манипулятор грёбаный!

Я покосилась на дверь ванной комнаты, за которой мыла руки Ника, и глубоко вздохнула. Как ни крути, а в этой ситуации по-любому кто-то пострадает, и я уже совсем не понимала, что должна сделать и сказать, чтобы выбраться из неё с наименьшими потерями для нас с Никой.

Ладно. Попробуем…

60

Катя

Мы с Никой сделали омлет с сыром, колбасой и укропом, и во время приготовления дочка слегка повеселела и перестала смотреть на мир с обиженной настороженностью. Я понимала её чувства: с одной стороны, любимый папа, которого хочется вернуть поближе к нам, с другой — мама, которая, кажется, этого не желает, ещё и дядя, который изначально понравился. Однако он понравился Нике будучи чужим дядей, но хочет ли она его здесь, рядом с нами? Думаю, ответ на этот вопрос у Ники пока был однозначным.

— Ник, — заговорила я, когда мы с ней справились каждая со своей порцией омлета, — ты спросила меня, почему я встречаюсь с дядей Артуром. Ответ прост — он мне нравится. Тебе ведь он тоже понравился? Я помню, ты рассказывала.

Нику подобный ответ слегка обескуражил, но не настолько, чтобы сразу сдать позиции.

— Мам, но ты ведь обещала, что будешь налаживать отношения с папой… — пробурчала дочь, глядя на меня упрямым волчонком. — Ты меня обманула, получается…

— Нет, я тебя не обманывала. Ник, налаживать отношения — значит, общаться и не ругаться. Я ведь уже говорила, что делаю это только ради тебя. Я это имела в виду. Будь моя воля, я бы с папой не общалась, но раз ты хочешь — буду общаться. Вот только ждать, что он вновь станет жить с нами, не нужно. Я этого не хочу.

Ника насупилась:

— Значит, ты теперь приведёшь к нам домой дядю Артура, и мы станем жить с ним?

Я на мгновение растерялась — дочь всё же убежала слишком далеко вперёд.

— Не обязательно. Пока мы просто встречаемся. Я не могу сказать, что будет дальше, Ник, — сама ещё не знаю. Но ты будешь первой, кому я скажу, если вдруг решу что-то по поводу дяди Артура.

Ника помолчала немного, размешивая ложкой мёд в стакане с чаем. Она выглядела огорчённо-задумчивой, и у меня сжималось сердце от жалости к ней.

Как бы я хотела, чтобы мой ребёнок был счастлив! Просто и однозначно счастлив, как другие дети, у которых есть папа и мама. Да, у Ники есть родители, но не вместе, а по отдельности, а это совсем не то.

Ещё меня убивала мысль о том, что я, в общем-то, легко могу сделать дочку счастливой — если просто поддамся на уговоры Стаса. У Ники после такого крылья вырастут, это точно…

— Мам, — грустно вздохнула дочь, — а давай договоримся? Я буду очень-очень послушной, всё-всё буду делать, что ты говоришь, и учиться буду на одни пятёрки, и по дому всё-всё… Комнату буду убирать всегда вовремя, посуду мыть… Всё-всё! А ты взамен перестанешь встречаться с дядей Артуром…

Мне стало так грустно — хоть плачь.

— Ника, он же тебе понравился.

— Да, он вроде бы ничего, — буркнула дочь, поджав губы. — Но папа лучше. Давай ты будешь встречаться с папой? А, мам?

Кто бы знал, как мне было сложно сейчас ей отказывать.

— Нет, Ник, так не пойдёт. Во-первых, то, что ты предлагаешь, ты и так должна делать, без обязательств с моей стороны. Во-вторых, я не хочу. Понимаешь, у меня ведь тоже есть желания. У тебя есть, у папы есть, и у меня есть. Получается, что я отчего-то должна жертвовать своими желаниями. Но почему? Разве я чем-то хуже твоего папы? Почему его желания ты в расчёт принимаешь, а мои — нет?

Ника быстро-быстро заморгала, зашмыгала носом… а спустя секунду широко открыла рот и громко, отчаянно разрыдалась.

Да… вот и поговорили…

61

Артур

Он не обольщался: факт знакомства с Никой вряд ли можно было считать козырем, но это всё-таки было неплохо. На девочку свалился не просто какой-то чужой дядя, а человек, которого она несколько раз наблюдала со стороны и который один раз помог ей. Ерунда, конечно, — у Артура просто была с собой запасная шапочка для бассейна, причём Карине она была немного велика, вот он и отдал её девочке, которая громко сокрушалась бабушке, что забыла дома шапочку. Немного поболтал с ребёнком, даже не подозревая, что разговаривает с дочкой Кати… Удивительное совпадение. Какое-то… божественное, что ли?

Артур не считал себя религиозным человеком, но в Бога всё-таки верил. И в то, что такие вот «совпадения» порой приходят к нам свыше по каким-то причинам, — тоже. Другое дело — как этим воспользуются люди… Сам Артур, конечно, постарается не разочаровывать ни Нику, ни Катю. А Стас? От него чего ждать? Непредсказуемо. Хотя нет — понятное дело, что манипуляции продолжатся. Но манипулировать тоже можно по-разному…

В конце концов, Артур и сам собирался немного поманипулировать Катей. Совсем чуть-чуть. Правильное он решение принял или нет, Артур не знал, но надеялся, что это поможет ей наконец осознать, чего она хочет на самом деле.

Катя позвонила поздно вечером, когда Ника уже спала, а Артур сидел за компьютером и смотрел документальный фильм про кругосветные путешествия. Он вообще любил что-то познавательное, хотя иногда всё же хотелось расслабиться и поглядеть художественный вымысел. Однако делать это Артур предпочитал в компании с Катей или сестрой, а в одиночестве продолжал саморазвитие.

— Как ты? — поинтересовался Артур, невольно сжимаясь при мысли о том, что именно придётся озвучивать Кате этим вечером. Хотя почему — придётся? Можно и промолчать, в принципе… Понадеяться на то, что она сама до всего дойдёт, без толчка с его стороны. Но это риск. С учётом активных действий Стаса — риск вдвойне. А рисковать Артур не хотел.

— Живая, — устало вздохнула Катя. — Это уже успех. Ника… полвечера рыдала. А ведь ты для неё не совсем незнакомый мужик. Боюсь представить, что было бы, будь ты совсем незнакомым…

— Ну, первая реакция была бы примерно такой же, а дальше уже возможны варианты.

— Я понимаю, что Ника не могла спокойно тебя воспринять в любом случае. Тем более что Стас там явно постарался, вбив ей в голову нужные ему мысли. Она, знаешь, даже попыталась со мной договориться. Я, мол, буду себя идеально вести, а ты, мамочка, взамен не встречайся с Артуром, а встречайся с папой. Я, естественно, отказалась, но чего мне это стоило… Знаешь… — Катя вновь вздохнула, но уже не столько устало, сколько горько. — Я всё время думаю о том, как была бы счастлива Ника, если я просто сдамся. Вот представляю это — и невольно чувствую свою вину, что отнимаю у неё это счастье. Понимаю, что на самом деле не я его отняла, а Стас, когда решил уйти от нас, но… Ведь сейчас у меня есть шанс подарить дочке её мечту. А я эгоистично не хочу этого делать…

Артур на мгновение закрыл глаза, собираясь с духом прежде, чем сказать Кате то, что он планировал. Было стыдно опускаться до таких манипуляций, но он был уверен, что это пойдёт Кате на пользу. Причём в любом случае. Неизвестно, чем кончится для него самого, но для Кати однозначно окажется к лучшему.

— Послушай… — начал Артур, чувствуя, как от нежелания всё это говорить сжимается сердце и начинают пересыхать губы. — Кать, я думаю, нам с тобой нужно сделать перерыв в общении.

Пауза. А потом удивлённый выдох:

— Что?..

— Перерыв в общении, — повторил Артур с твёрдостью, которой в действительности не чувствовал. — Я считаю, что тебе необходимо подумать о том, чего ты хочешь на самом деле. Разговаривая с тобой, я постоянно чувствую, что ты прокручиваешь в голове возможность вернуться к бывшему мужу, жалеешь, что отказываешь Нике.

— Артур… — Катя попыталась возразить, но он перебил её:

— Подожди, дай я объясню, это непросто… Кать, дело в том, что я ощущаю — твои чувства к Стасу не перегорели до конца.

— Неправда! — обиженно протянула Катя, и Артур грустно улыбнулся.

— Правда, Кать. Ты можешь отрицать это, но — увы. Я не говорю, что ты до сих пор его безумно любишь — нет. Это маленькая искорка, хотя в твоём случае скорее крошечная льдинка, как у Кая в сказке про Снежную королеву. И пока эта льдинка не выйдет из твоего сердца, ты всё время будешь мысленно возвращаться к бывшему мужу, вот как сейчас, когда рассуждала о счастье для Ники. Если бы ты не любила Стаса…

— Нет, Артур, ты не прав! — возразила Катя дрожащим голосом. — Я люблю свою дочь, поэтому и думаю о том, что моё возвращение к нему стало бы для неё радостью. Но я совсем не люблю Стаса, поэтому до сих пор к нему не вернулась!

— Кать… Если это так, почему ты не сказала, что любишь меня?

Она молчала — обескураженно, будто не до конца понимая, о чём говорит Артур.

— Сегодня, когда я признался тебе в любви, — продолжил он с трудом — говорить об этом всё же было больно. — Ты не сказала: «Я тоже люблю тебя». Ты вроде бы обрадовалась, да. Даже плакала. Но не ответила, что любишь. — Катя по-прежнему молчала, и Артур продолжил: — Я знаю, почему ты не сказала этого — ты ещё не поняла, не решила, любишь или нет. Поэтому я и считаю, что нам нужен перерыв в общении. Тебе необходимо разобраться в себе, Кать. Если бы ещё и Стас на время оставил тебя в покое, было бы идеально, но над ним я не властен. Зато я сам могу пока отойти в сторону и дать тебе возможность подумать. Действительно ли я нужен тебе? Или я для тебя — всего лишь способ развлечься и отвлечься от влияния Стаса? Подумай, Катя…

— Ты — не способ отвлечься, — горячо выпалила она. — И я не хочу возвращаться к Стасу! Тут ты не прав, Артур.

— Я буду рад, если не прав. Но всё-таки тебе нужно подумать. Иначе через пару лет ты можешь пожалеть, что пошла на поводу у своей обиды на бывшего мужа и сошлась со мной, травмировав Нику, вместо того чтобы вернуться к нему.

Катя вновь молчала — и это молчание резало Артура, как нож. Он в принципе знал, что его утверждения правдивы хотя бы частично и Катя на самом деле не разлюбила бывшего мужа, но слышать подтверждение своим мыслям даже в этом молчании было безмерно неприятно.

— Ладно, — в конце концов буркнула она раздражённо. — Хорошо, я подумаю. Сколько думать-то? Неделю, месяц, год?

— Пока не будешь готова сказать: «Я тоже люблю тебя, Артур», — ответил он, ощущая, как внутри всё полыхает от яростной боли. — Ты ведь и сейчас этого не сказала, Кать…

62

Катя

После разговора с Артуром я несколько часов не могла уснуть. Всё прокручивала в голове его слова, как мантру какую-то…

И сама не могла понять, прав он или нет. Точнее, я отлично понимала, что во мне почти не осталось любви к Стасу, но — ключевое слово: «почти». Артур и не утверждал, что её много — так, льдинка, как он сказал. И вот… Я не могла сказать, что это неверное утверждение. Но и в том, что оно правдиво, я не была уверена.

Почему я не сказала: «Я тоже люблю тебя»? Что ж, если бы Артур дал мне нормально объясниться, я бы ответила, что банально боюсь. Да, я трусиха. Но я уже признавалась в любви Стасу. И чем всё кончилось? К чему вообще эти дурацкие слова? Гораздо важнее — тот факт, что я действительно хочу быть с Артуром. Попытаться построить что-то серьёзнее, чем просто встречи и секс пару раз в неделю. Почему этого недостаточно? Зачем обязательно признаваться в любви?..

И в то же время…

Это ужасно, но я действительно не знала, люблю ли Артура. Ещё совсем недавно я рассуждала о том, что не люблю — потому что моё чувство к нему казалось абсолютно «земным», я не летала на крыльях по небу, как в случае со Стасом. Но, может, это нормально? Может, в тридцать лет любишь не так, как в двадцать? Наверняка. Но всё равно — чувство к Артуру настолько отличалось, что я никак не могла сообразить, любовь ли это.

Более спокойное и основательное. Приземлённое, без витания в облаках и фантазий о будущем. И настороженное. Всё-таки я, наученная горьким опытом, теперь знала: ничто не вечно. И человек, которого ты любишь безгранично, доверяешь ему, может ударить в спину. Поэтому я не собиралась доверять Артуру на все сто процентов. Хватит, больше никаких розовых очков. Надо жить в реальном мире, Катя!

Но в реальном мире Артур решил самоустраниться. Да, он сказал, что временно, однако… Кто знает? Вдруг он сейчас быстренько найдёт себе другую девушку? С его-то внешностью и прочими достоинствами это не то чтобы безумно сложно. Только свистни — прибежит десяток кандидаток, на любой вкус и гораздо менее проблемных, чем я. И мне по идее надо бы уже завтра уговаривать Артура передумать, но… я не хотела.

Мы пока решили дать нам две недели. Всего две недели! Если он за это время действительно найдёт себе новую любовь, значит, не стоит и начинать что-то более серьёзное. Но если нет…

А ты, Катя? Ты-то сама не передумаешь, не захочешь возвратиться к Стасу?

При мысли о подобном мне, честно говоря, становилось одновременно смешно и страшно.

Смешно — потому что я не представляла, что должно случиться, чтобы я захотела вернуться к Стасу.

А страшно — потому что я понимала: хотеть не обязательно. В жизни далеко не всё происходит по нашему желанию.

И однажды у меня может просто не остаться выбора.

63

Стас

Весь оставшийся день — точнее, вечер — Стас промучился угрызениями совести, которые на этот раз напоминали ему несварение желудка. Когда вроде бы не отравление и рвоты пока нет, но уже мутит, дурно и хочется поскорее что-нибудь выпить, чтобы стало легче.

Выпить — верное слово. И точно не таблетки. Стасу безумно хотелось пойти в бар и запить всю эту горькую муть, поднявшуюся в душе в последнее время, но он старательно сдерживался. Какой бар, если завтра — встреча с Катей и Никой? Не хватает ещё на неё с похмелья явиться. Минус пара баллов в Катином рейтинге ему тогда будет обеспечено. Хотя какие пара баллов? Вряд ли у Стаса есть хоть один балл в этом самом «рейтинге». Особенно после сегодняшней выходки.

Если Ника завела с Катей разговор про Артура — а она наверняка завела, — то бывшая жена точно догадалась: не могла дочь дойти до подобных рассуждений своим умом. Значит, Стас ей помог, вновь не сдержал слово. Оттого ему и было не по себе…

Что бы ни думала Катя, Стас не считал себя мерзавцем, нечестным человеком и предателем. Он всегда старался поступать по совести — даже тогда, влюбившись в Регину, решил, что будет лучше сразу уйти, чем обманывать жену. Он считал себя виноватым не в том, что ушёл, а в том, что сделал это тут же, не попытался сохранить брак, о чём теперь очень жалел. Лучше было бы поговорить с Катей откровенно — она бы наверняка поняла и пошла навстречу, постаралась бы преодолеть этот кризис вместе со Стасом. И у Ники был бы папа каждый день, а не изредка и в основном по телефону…

От досады и горечи было настолько плохо, что Стасу даже захотелось позвонить и, как в детстве, пожаловаться маме. На собственную глупость, граничащую с подлостью. На то, как он, сам того не желая, травмирует Нику своими манипуляциями. Но Стас не стал этого делать, и не только потому, что считал: негоже в его возрасте жаловаться матери. Просто он отлично понимал, что та скажет, желая его утешить, и не хотел это слушать.

Галина Ивановна наверняка будет утверждать, что Катя отчасти сама виновата. Не хочет прощать, противится, не желает пускать Стаса обратно в свою жизнь. Делает Нику несчастной…

Стас не был согласен с этими рассуждениями, несмотря на то, что ему малодушно хотелось согласиться. Он отлично понимал Катю и её нежелание вновь довериться человеку, который однажды уже обесценил свою семью, в том числе любимую дочь, и ушёл к почти незнакомой женщине.

Отчего Стас тогда решил, что будет счастлив с Региной больше, чем с Катей, он сейчас и сам не мог вспомнить. И его рассуждения трёхгодичной давности казались ему теперь какими-то особенно нелепыми. Словно заблуждения ребёнка, который думает, что воскресный папа, с его многочисленными подарками и отсутствием постоянных «нельзя», гораздо лучше уставшей ежедневной мамы с её нравоучениями и требованиями.

Но Стас ведь не был ребёнком. Однако отчего-то не разобрался, что любой праздник рано или поздно заканчивается, наступают будни. И жить в вечном празднике нельзя — так же, как невозможно каждый день в большом количестве есть красную икру: заработаешь белковое отравление. Вот Стас и заработал.

Но это всё был его путь. И фиг бы с ним — заслужил. Но теперь решения Стаса отражались на Нике… и от этого было больнее всего.

Он ещё и подбрасывал дрова в огонь, говоря дочери то, что выгодно. То, что могло помочь вернуться к Кате. И не знал, как остановиться, — потому что получалось всё непроизвольно. А если и намеренно, то чаще всего на диких эмоциях — например, из ревности к Артуру.

Может, попробовать всё-таки действовать иначе? Да, вновь не слишком честно, но хотя бы не трогать больше Нику. Стас и так сказал ей уже достаточно.

Попробовать вывести из игры Артура?..

64

Катя

Утром следующего дня я вставала с постели как на казнь. Даже малодушно подумала — может, налопаться грифеля от карандаша, как в детстве, нарисовать себе пудрой красный нос и сказаться больной? Пусть Стас и Ника сами идут куда хотят. А я останусь дома и буду отдыхать от них.

Но я понимала, что подобное поведение чревато Никиной обидой, а ей и так после вчерашнего непросто. Я ведь ясно дала понять, что совсем-совсем не хочу жить вместе с папой, мне нравится встречаться с Артуром и я не намерена уступать и заключать сделки. Нике было сложно, конечно. Если бы Стас не настроил её предварительно на своё возвращение, ей было бы проще, но он сделал всё, чтобы возродить в Нике мечту, которую я три года старательно хоронила, — мечту о папином возвращении в семью. В наш дом. В нашу жизнь, чтобы вновь стать её частью полноценно. А детская мечта — это, естественно, сильнейшая вещь. Которую если уж возродил, то похоронить вновь будет вдвойне сложно. И ведь главное, что не Стас будет эту мечту закапывать, а родная мать!

И за что мне всё это…

Ника, наоборот, с утра выглядела повеселевшей, предвкушая встречу с любимым папочкой. Требовала от меня погладить её самое красивое платье — я насилу уговорила надеть другое, менее маркое, — накрутить ей «вавилоны» на голове, найти другие ботинки, ибо кроссовки к платью не подходят… В общем, Ника вела себя как настоящая женщина перед свиданием с любимым мужчиной. И это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Сама я вновь особо не прихорашивалась, чтобы Стас не подумал, будто я стараюсь выглядеть на «отлично» из-за него. Но и старый свитер надевать не стала — предпочла платье, как и Ника, только простое — вязаное шерстяное платье изумрудного цвета, до колен, оно облегало меня как вторая кожа. Ничего особенного, но красиво. А рядом с Никой, платье у которой было мятного оттенка, смотрелось и вовсе эффектно.

Правда, когда я увидела взгляд Стаса, которым он смерил меня с ног до головы, остановившись сначала в районе бёдер, а затем и на груди — и то, и другое у меня особым объёмом не обладало, — подумала, что стоило всё же предпочесть, как в прошлый раз, старые джинсы и свитер. Захотела, называется, побыть девочкой…

Может, это и есть та самая крошечка — точнее, льдинка — любви, о которой говорил Артур? Желание всё же хотя бы немного, но быть красивой в глазах Стаса? Ну, это как минимум. Ещё мне бы не хотелось с ним ссориться. Разочаровывать его в чём-либо, в том числе в себе. И обижать.

Я воспринимала это всё как обычное своё состояние, но, может, я ошибаюсь?

.

В Сити мы поехали на метро — я наотрез отказалась добираться туда в выходной день по пробкам, общественным транспортом быстрее. И всю дорогу наблюдала за тем, как счастливые Стас с Никой что-то оживлённо обсуждают друг с другом. Что, я не слышала — сидела от Ники с другой стороны, — но видела, что им вместе комфортно и интересно.

И в очередной раз подумала: имею ли я право лишать дочку этого счастья? Беззаботного детства, регулярного и полноценного общения с отцом? Может, мне и правда стоит попробовать дать Стасу шанс?

Ага, после такого количества откровенных манипуляций? Чёрт, даже думать об этом больно! С одной стороны — радостная Ника, с другой — моё собственное здоровье, личная жизнь и нежелание пускать обратно человека, который имеет наглость манипулировать дочерью. И что перевесит?

Да, Артур прав — нам с ним необходим перерыв. Слишком уж меня колбасит из стороны в сторону…

.

Полноценно расслабиться в обществе бывшего мужа я в этот день так и не смогла. Хотя видела, что Стас изо всех сил старался быть идеальным папой, и за мной ухаживал так, что я даже ловила завистливые взгляды других женщин. И не только завистливые, но и недоумевающие — и чего ты, мол, козочка, бодаешься? Шикарный же мужик. Красивый. На тебя запал. Да, именно так — запал, ибо «любовь» для Стаса слишком громкое слово. Дочку обожает. Чего тебе ещё надо, дура?

После смотровой площадки, видами на Москву с которой всю дорогу восторгалась Ника, мы отправились в ресторан. Он находился чуть ниже, но всё равно высоко. И цены там были, естественно, не менее высокие. Проголодавшаяся Ника тут же заказала себе всякого, Стас тоже, я была более скромной в своих желаниях, отказавшись и от вина, и от десерта. Бывший муж тогда заявил, что за компанию со мной пить не станет, но на десерте настоял. Соблазнял меня тортом «Три шоколада» — моим любимым, — пока я наконец не сдалась.

Ника была откровенно довольна. А уж когда Стас вытащил из сумки очередной подарок — ну, мы же якобы второй раз праздновали её день рождения, — и вовсе засветилась, как лампочка.

Потому что это был дорогущий современный планшет. И даже со стилусом, чтобы рисовать. А рисовать Ника любила…

— Ну у тебя и подарки, — хмыкнула я, когда дочь погрузилась в изучение содержимого планшета, а мы со Стасом ждали заказ. — Дай бог, чтобы она его не разбила через неделю.

— Ничего страшного, — отмахнулся Стас. — Разобьёт — будет уроком. Научится быть более бережливой.

Жадиной бывший муж никогда не был — хотя бы за это честь ему и хвала. Я, будучи и сама человеком со спокойным отношением к деньгам, не любила скряг.

— И я не пытаюсь её купить, Кать, — продолжал Стас, чуть понизив голос. — Не думай. Я просто хотел сделать Нике приятное.

— Только не разбалуй её мне, пожалуйста, — вздохнула я. — А то привыкнет, что ты все её желания выполняешь, джинн доморощенный.

— Постараюсь не разбаловать, — серьёзно кивнул Стас и, улыбнувшись, начал рассказывать забавные истории о детях своих сослуживцев. Я даже искренне смеялась и на несколько минут почти забыла о том, что сижу в ресторане с бывшим мужем, к которому не желаю возвращаться, и с дочерью, которая изо всех сил пытается склонить меня к этому. Словно вернулась в старые времена…

Стас будто бы прочёл мои мысли. И перед тем, как мы с Катей отправились в туалет, поймал меня за руку и проникновенно прошептал, заглядывая в глаза:

— Кать, ты же видишь и чувствуешь — нам до сих пор хорошо вместе. Давай оставим прошлое в прошлом и попробуем построить совместное будущее? Я уверен, у нас с тобой всё получится…

Я решила не отвечать. Осторожно отняла руку и отправилась вслед за Никой.

Но, увы, в сердце эта фраза проникла, заставив его сжаться от сожалений о прошлом и досады на то, что я отчего-то не хочу никакого совместного будущего.

65

Стас

Как только Катя и Ника скрылись в туалете, Стас осторожно взял со стола телефон бывшей жены и, вздохнув, набрал на экране пароль, отчего-то не сомневаясь, что Катя его не поменяла. И точно: паролем по-прежнему была дата её рождения.

Быстро залез в мессенджер, нашёл там контакт Артура — спасибо Катиной привычке называть всех по имени и фамилии, а не каким-то дурацким прозвищем, — срисовал его телефон себе, чуть-чуть почитал переписку, морщась от того, что видит искреннее и живое общение… Палец даже немного подёргался в желании отправить Артура в «чёрный список», но Стас не стал этого делать, понимая, что ни к чему хорошему подобная тактика не приведёт.

Положил телефон на место, пока Катя и Ника не вернулись, и замер, глядя в окно, на предвечернюю пасмурную Москву.

Может, ничего и не получится. Но он хотя бы попытается.

А если получится, Катя ему потом ещё и спасибо скажет…

.

Вернувшись в съёмную квартиру, Стас какое-то время ходил туда-сюда по помещению, словно тигр в пустой клетке, — переставлял вещи, смотрел в окно, пил чай и думал.

Он вроде бы принял решение, но всё равно было не по себе. Конечно, лучше так, чем пытаться повлиять на мнение дочери. Хотя на Нику, скорее всего, уже больше и не нужно влиять — она и так на стороне родного отца. И неважно, что Артур при общении ей понравился. Где он — а где папа? Правильно, со Стасом ни один мужчина конкуренции не выдержит.

Это для Ники, разумеется. Для Кати всё иначе…

Выпив ещё одну кружку чая для храбрости — даже ложку бальзама в неё добавил, чтобы хоть немного легче стало, — Стас достал мобильный телефон, нашёл в списке контактов Артура, которого он обозвал «Гандон», и решительно нажал на кнопку вызова абонента.

На пятом гудке «Гандон» снял трубку:

— Слушаю.

И вот всё у него не как у людей! Обычно же «алло» говорят. А этот: «Слушаю».

Уши бы тебе надрать, слушатель…

— Артур, это Стас. Бывший муж Кати.

Последующее за этими словами молчание было очень красноречивым. Стас и не представлял до сего момента, что в молчании, оказывается, могут звенеть невысказанные матерные посылы.

— Неожиданно. Впрочем… Ладно. Что ты хотел?

— А мы уже на «ты»? — съязвил Стас, не сдержавшись. Понимал, что ведёт себя по-детсадовски, но так и подмывало слегка нахамить этому персонажу. — Не помню, чтобы пил с тобой на брудершафт.

— Ну, если хочешь, перейдём обратно на «вы», — невозмутимо ответил Артур, и Стас ещё сильнее и резче ощутил подростковость собственных реакций. — Мне в целом без разницы. Могу даже по имени-отчеству. Станислав… Как там тебя по батюшке?

— Забей, — поморщился Стас и раздражённо смахнул с кухонного стола какую-то хлебную крошку. — Можно и на «ты». Так вот, чего я звоню. Хочу встретиться, обсудить кое-что. Кати касается. Ты когда можешь?

— Завтра после работы устроит? Я по понедельникам в фитнес-клуб хожу. «Альфа» называется. Если подъедешь, можем там и пообщаться. Но, если не устраивает, тогда во вторник, тоже после работы.

— А во вторник ты куда пойдёшь? В оперу? — вновь съязвил Стас, и собеседник хмыкнул:

— Никуда. Если будем встречаться, то в кафе. Так что выбираешь? Завтра или вторник?

Стас колебался пару мгновений. Тащиться в фитнес-клуб не хотелось, но с другой стороны — чем раньше он пообщается с Артуром, тем лучше.

— Завтра.

— Отлично. Я скину адрес.

И не успел Стас отреагировать, как собеседник положил трубку.

66

Катя

Вечером я осознала с болезненной неожиданностью, что впервые за последние полгода не переписываюсь или не разговариваю с Артуром на ночь глядя. И от этого ощущался невнятный дискомфорт — как будто я надела чужую одежду и теперь хожу в ней по квартире. И размер вроде подходящий, и цвет, но всё равно — не моё. Не родное.

Это действительно было неожиданно. Ладно бы, я общалась с Артуром несколько лет. Ну или хотя бы год. Но полгода… Что же получается — я настолько к нему привыкла? Или…

Всё-таки любовь?

Я по-прежнему не знала ответ на вопрос, люблю ли Артура. Даже несмотря на то, что весь вечер воскресенья периодически бросала быстрые взгляды на мобильный телефон и порывалась плюнуть на нашу договорённость и всё же написать ему.

Две недели. Накануне мы решили, что дадим друг другу паузу именно на такой срок — а там посмотрим, что дальше. Какие-то дурацкие две недели! Вообще не срок. Скажи мне кто в начале нашего с Артуром знакомства, что через полгода я стану скучать по общению с ним, — я бы не поверила.

По Стасу, когда он ушёл, я скучала абсолютно иначе, и в этом тоже была принципиальная разница между тем и нынешним чувством. Тогда всё казалось резким, непримиримым, до крайности больным и безнадёжным — мне не зря понадобилась помощь психолога. Я в то время не видела смысла жизни — ну, если не считать Нику, разумеется. Но Ника — отдельный человек, а я не видела смысла жизни для себя.

Сейчас я видела этот смысл. И скучала по Артуру не остро и резко, как три года назад по Стасу, а уныло и невнятно. Так бывает, когда после месяца хорошей погоды вдруг начинает лить дождь, небо сереет и превращается в светло-серый бумажный лист, на котором не видно ни солнца, ни облаков.

Тоска.

Вот, точно! Я чувствовала тоску по Артуру. И казалось бы — ничего страшного не произошло, можно жить дальше, работать, читать книги, встречаться с друзьями, улыбаться миру… Но всё как-то не так. Без особой радости. Вполсилы.

И я поймала себя на мысли, что безумно хочу, чтобы эти две недели поскорее закончились…

.

Ближе к ночи позвонила свекровь. Сначала разговаривала с Никой, долго расспрашивая её о том, как мы гуляли на смотровой площадке, что ели в ресторане и понравился ли ей подарок, а потом взялась за меня.

Я всегда верила в то, что мягкой силой можно добиться гораздо большего, чем грубыми ультиматумами. Наверное, потому что именно так меня воспитывали родители. Ничего не запрещая в категоричной форме, они делали всё, чтобы я считала, будто сама рулю любым процессом. Меня попросту осторожно подводили к определённым мыслям, без истерик и угроз. Возможно, не со всеми детьми работают подобные методы, но со мной всё действовало практически безотказно.

И Галина Ивановна, зная, какой я человек, и будучи гораздо мудрее своего барашка-сына, не высказывалась безапелляционно, а нежно подводила меня к мысли, что нам с Никой и Стасом всегда было хорошо вместе. И тогда, и сейчас хорошо. И девочка счастлива, и Стас рад, и ты, Катюша, тоже обрадуешься, когда перестанешь лелеять старые обиды. В конце концов, ну нельзя же вечно дуться и обижаться…

Я перебила Галину Ивановну, поинтересовавшись:

— А вы любили отца Стаса?

Свекровь запнулась, помолчала немного, а затем настороженно ответила:

— Когда выходила замуж — любила. Потом, когда он меня бросил, — разлюбила. А к чему ты спрашиваешь? Я и так знаю, что ты Стаса сейчас почти не любишь. Но я думаю, что чувства имеют свойство возрождаться при должном старании… А он старается, ты же и сама это видишь и признаёшь.

— Я про другое. Так, философствую. Галина Ивановна, как думаете, можно ли как-то определить, любишь или нет? Влюблённость у тебя или настоящее чувство?

— Судя по тому, сколько в мире разводов, нельзя, — фыркнула свекровь. — Но если тебя интересует моё мнение… Я думаю, любовь — это когда хочешь разделить с человеком свою и его старость. Легко можешь представить, как вы сидите вместе, будучи древними старичками, нянчите внуков, гуляете по парку, кормите голубей… И понимаешь, что хочешь видеть рядом с собой именно этого человека. Держать его за руку, ухаживать за ним, если он заболеет. И даже провожать в последний путь.

Меня слегка передёрнуло. О последних путях не хотелось думать в любом контексте — что с Артуром, что со Стасом. Но если рассуждать просто о старости…

— О чём задумалась, Катюш?

— Да так, — вздохнула я, отгоняя от себя картинку, на которой я сижу в кресле-качалке на крыльце какой-нибудь дачи, а мимо меня по дороге идёт весёлый Стас, седой и морщинистый, держа под руку яркую женщину лет на тридцать его моложе.

67

Артур

На первом этаже фитнес-центра, в который ходил Артур последние несколько лет, располагалось кафе «вкусной и здоровой пищи», и он назначил Стасу встречу именно там, решив не издеваться над соперником. Можно было бы, конечно, и повыпендриваться, позвать Стаса в зал — и пусть выкручивается как хочет. Но Артур никогда не любил подобные приёмчики. От унижения другого человека ему всегда становилось мерзко и самому.

Нет уж — вести себя всегда нужно достойно, как бы ты ни относился к тому, кто позвал на разговор.

Кстати, зачем Стас его позвал?

У Артура были предположения, поскольку он и сам на месте Стаса предпочёл бы «перетереть» некоторые моменты с соперником. Поэтому и согласился на встречу. Им обоим она не повредит. Если Стас, разумеется, не пойдёт на поводу у эмоций и не решит, что лезть в драку — хорошая идея.

Артур заказал капучино, и, как только официант принесла маленькую белую чашку на блюдце, в кафе вошёл Стас. Огляделся в поисках Артура и, обнаружив его за одним из крайних столиков, кивнул и пошёл вперёд, лавируя между стульями.

— Приветствую, — сказал Артур, как только Стас подошёл к его столику. Тут же вернувшаяся официантка услужливо дала новому клиенту меню и, кокетливо стрельнув в обоих мужчин глазками, порекомендовала какие-то новые обезжиренные десерты.

— Спасибо, разберёмся, — буркнул Стас, и девушка, напоследок белозубо улыбнувшись, ушла. Артур сделал глоток кофе, глядя на то, как бывший Катин муж снимает с себя верхнюю одежду и вешает её на плечики неподалёку, а затем садится в кресло напротив, и спокойно произнёс:

— Несмотря на антураж, здесь неплохо готовят. Хотя у них тут всё обезжиренное, не только десерты, но есть можно. Это на случай, если ты голоден.

— Да, я бы поужинал, — усмехнулся Стас, открывая меню. — М-да… А цены как не за обезжиренное…

— Это за идею и оформление. Тебе ли, рекламщику, не знать.

Судя по изменившемуся лицу, Стас шутку оценил — но смеяться всё же не стал, сдержался. Сделал заказ — судак, запечённый с овощами в фольге, и латте — и только после того, как официантка отошла, наконец заговорил о деле.

— Думаю, ты понимаешь, зачем я тебя позвал.

— Лестно, что ты настолько высоко оцениваешь мои умственные способности, — не удержался от ответной шпильки Артур. — Да, есть у меня кое-какие подозрения. Но я бы предпочёл услышать, а не гадать.

Стас несколько секунд изучал лицо Артура, глядя тому прямо в глаза, — и, несмотря на всю показную решительность, было заметно, что Стас волнуется.

Удивительно, но этот мужчина, три года назад разваливший собственный удачный брак, кажется, и правда думает, что любит бывшую жену.

— Что ты хочешь от Кати?

68

Стас

Если бы не ситуация с Катей, Артур бы ему понравился — это Стас осознавал со всей очевидностью. Чувствовалось, что его собеседник — спокойный и в целом уравновешенный человек, не склонный к импульсивным поступкам от слова «совсем», уверенный в себе — но не наглый, — надёжный и ответственный. Всё это проступало даже сквозь абсолютно кинематографичную внешность, как настоящие черты лица всегда проступают через искусно наложенный грим.

И это раздражало ещё сильнее. Потому что, будь Артур другим человеком, Стас использовал бы его недостатки с выгодой для себя. Но у этого мужчины просто не было таких недостатков, на которых можно было бы сыграть. Точнее, может, они и были, но до них нужно ещё докопаться…

— Что я хочу от Кати… — Артур улыбнулся. Вновь — криво, с перекосом на одну сторону лица. Стасу и самому захотелось кисло скривиться, когда он увидел эту своеобразную улыбку. Причём слегка снисходительную, как ему чудилось. — Ты, мне кажется, не слишком верно сформулировал свой вопрос. Что мужчина может хотеть от женщины, и так ясно, по крайней мере, взрослым людям, а мы с тобой вроде взрослые люди.

Стас скрипнул зубами. Как у этого гада получается — не говоря ни одного оскорбительного слова, словно помоями с ног до головы облить?

— Я имел в виду намерения. Какие у тебя намерения по отношению к Кате?

— Вот это уже другой вопрос, — Артур кивнул, продолжая так же противно улыбаться. — Ты хочешь знать, готов ли я легко сойти с дистанции. Ведь, если мне от Кати нужен только секс, следовательно, я ею не дорожу и могу уступить, поменяв на другую девушку. Так, как три года назад сделал ты.

Стас зло скрипнул зубами:

— Вот давай без подобных сравнений обойдёмся. Я мирно поговорить пришёл, а не обмениваться взаимными оскорблениями.

— Хорошо, — легко согласился Артур. — Ты прав, ни к чему сейчас об этом. Так вот, намерения… Думаю, они очевидны. Будь Катя не нужна мне, я слился бы уже давно.

Стас подозревал подобный ответ — но всё равно слышать его оказалось неприятно.

Значит, легко не будет…

— И тебя не смущает наш общий ребёнок?

— Меня — нет. Главное, чтобы это не смущало саму Катю и Нику.

— То есть ты готов к тому, что я буду регулярно появляться в вашей жизни? — язвительно фыркнул Стас. — Постоянно приходить к Нике, общаться с ней…

— Ты сам сказал — к Нике, а не ко мне. Общайся, мешать я не собираюсь, ты же её отец.

— И тебе нормально то, что я постоянно буду мелькать перед глазами?..

Артур смотрел на Стаса несколько секунд, молча и серьёзно, будто бы обдумывал ответ. А затем, вздохнув, сказал:

— Послушай, ты же знаешь, что в жизни далеко не всё бывает так, как нам хочется. Идеал — недостижимое понятие. И иногда приходится идти на уступки или терпеть неудобства ради чего-то большего. Я хочу быть с Катей, и ради неё и благополучия Ники готов потерпеть и тебя. Ты спросил, нормально ли это? Да, это нормально. Но «нормально» не означает, что оно мне нравится.

— Зачем терпеть? — спросил Стас, не обращая внимания на официантку, которая как раз в этот момент принесла его заказ. — Если можно не терпеть. Просто забудь о Кате, найди себе другую девушку. Вот хоть здесь, в этом фитнес-клубе. Убеждён, их тут пруд пруди! Чего ты именно за Катю схватился? Разве не понятно, что ей будет лучше со мной?

— Вот это как раз спорный вопрос, — хмыкнул Артур. — И решать в любом случае не нам с тобой, а ей. Как решит — так и будет.

— А если она решит не в твою пользу?

— Значит, отойду в сторону. Её выбор, её жизнь и ответственность. И, Стас… давай договоримся, что не станем мешать друг другу и предоставим этот выбор Кате. Я буду с тобой честным: вчера мы с ней решили прервать наше общение на две недели. Я считаю, что Кате нужно подумать.

Сердце Стаса в этот момент сделало радостное сальто-мортале.

Прервали общение на две недели… Отличная новость! Значит, у него есть это время, чтобы склонить Катю к выбору в пользу Стаса!

А вот у Артура — наоборот, этого времени нет.

— Почему ты говоришь мне об этом? — выпалил Стас, до глубины души удивляясь подобному поведению. По сути, Артур сейчас дал ему козырь, а заодно и все свои карты показал — обыгрывай не хочу. — Мог бы и промолчать. А ты мне как будто помогаешь.

— Не помогаю, — покачал головой Артур. — Тебе вряд ли помогут эти две недели. Впрочем… если помогут, значит, я ошибся в Кате, и ты нужен ей больше, чем я думаю.

— Считаешь, что она не выберет меня? — Стас поднял брови. — Очень самонадеянно с твоей стороны.

— Могу вернуть тебе сей комплимент — с твоей стороны тоже весьма самонадеянно думать, что Катя простит и примет обратно. В любом случае — это время без меня, но в твоём присутствии пойдёт ей на пользу. Я хочу, чтобы она определилась, кто ей нужен на самом деле. И если это ты — совет вам да любовь, как говорится.

— Что, даже сражаться не будешь? — съязвил Стас.

— Нет. Я уже сказал и сделал всё, что мог. Теперь, — Артур развёл руками, — твоя очередь.

69

Катя

Новая неделя началась с того, что Тигра надула не просто мимо лотка, а на диван в гостиной, поразив меня этим до глубины души.

Я рассматривала нашу кошку с подозрением половину утра, пытаясь разглядеть признаки болезни — но бесполезно, всё остальное было по-прежнему. Она поела, выпила воды и улеглась спать, выбрав для этого уже не диван в гостиной, а мою кровать в спальне.

— Ладно, Тигра, — вздохнула я, садясь рядом, и погладила кошку между ушей. Тигра тут же привычно замурчала. — Последняя попытка. Ещё один подобный проступок — и в субботу мы с тобой поедем к врачу, и в нормальную клинику, а не в тот кошмар, что у нас поблизости. Поняла?

Вместо ответа Тигра перевернулась на спину и подставила мне пушистое пузо. И странно, но мне вдруг показалось, что она слегка поправилась… Вроде бы больные кошки худеть должны, разве нет?

Точно же — пухленькое пузо! Ещё неделю назад Тигра была более костлявой. Может, её Ника в моё отсутствие кормит недозволенным? По идее, не должна — мы с дочкой много раз говорили о том, что можно давать Тигре, а что нет, и мне казалось, что Ника практически не нарушает правил. Да и чем мой ребёнок мог настолько закормить кошку? Хлебом? Тигра практически всеядная — может и хлеб лопать, но всё же предпочитает сухой или влажный корм…

В душе вновь начала подниматься невнятная тревога. А может, я что-то упускаю? И вообще лучше не ждать, а бежать в клинику уже сегодня…

Ага, сегодня. У меня работа, у Ники школа. Если только вечером…

Так ничего и не решив окончательно — ждать до субботы или нет? — я помогла Нике собраться, а затем мы отправились каждая по своим делам — она в школу, я в свой книжный магазин.

.

Вечером мысли о Тигре и её непонятной то ли болезни, то ли просто вредности временно оставили меня — потому что Ника умудрилась притащить из школы ветрянку.

— У вас там кто-то ещё ею болеет? — удивлялась я, рассматривая несколько характерных красных пузырьков у дочки на спине. Температура у Ники тоже успела подняться, но не сильно — всего на градус. И, несмотря на вялое самочувствие, мой ребёнок вовсю радовался, что пропустит завтрашнюю контрольную по математике. Угораздило же нас заболеть в конце третьей четверти…

— Нет, вроде бы никто, — помотала головой Ника. Я засомневалась и написала в родительский чат. Прошло буквально полчаса — и ещё две мамы сообщили, что их ребята принесли из школы такие же симптомы. Что ж, значит, контрольную по математике пропустит не одна Ника.

Поставив будильник на завтра, чтобы пораньше вызвать врача из поликлиники, я уже собиралась ложиться спать, как получила сообщение от Стаса с вопросом, как дела, и обеспокоенным: «Я волнуюсь, что Ника долго не отвечает, обычно она быстро реагирует, когда дома…»

И чёрт меня дёрнул не солгать. Но что со мной поделаешь — не привыкла я врать! Не привыкла.

«У Ники ветрянка, спит уже», — напечатала я Стасу и поперхнулась воздухом, когда он тут же поинтересовался:

«Может, мне приехать и помочь?»

Вот ещё!

«Не нужно, мы сами справимся».

Подумала и добавила:

«Три года сами справлялись ведь».

Стас, к моему удивлению, ничего не ответил. Но я не сомневалась, что он не послушается и обязательно примчится завтра, желая доказать мне, какой он молодец и вообще исправился.

И у меня настолько разламывалась голова после тяжёлого рабочего дня и беспокойных мыслей — сначала о Тигре, потом о Нике и — совсем немного — об Артуре, — что я даже не расстроилась по этому поводу.

Хрен с ним, пусть приезжает.

70

Катя

Как я и предполагала, Стас явился на следующий же день, сразу после того, как ушёл врач из поликлиники. Время было около пяти часов вечера, Ника в тот момент сильно температурила, и я как раз собиралась в аптеку, чтобы купить всё прописанное педиатром.

— Давай сюда, — ворвавшийся в квартиру тайфуном бывший муж схватил бумажку со списком лекарств и быстро пробежал его глазами. — Сейчас я сбегаю, не волнуйся.

— Аптека у нас… — попыталась объяснить я, но Стас отмахнулся:

— Да помню я, где тут аптека!

Мне даже сердиться на него было некогда. Впрочем, я считала, что сердиться и не за что — Ника всё-таки его дочь, и Стас любит её, несмотря на все свои манипуляции. Они исходили в основном из его характера — эгоизм в Стасе всё же был неистребим, как блохи у бездомных собак. Но ради Ники бывший муж был готов на многое, особенно сейчас, конечно. Ведь забота о ней — прямой путь ко мне в постель.

И всё равно я на Стаса не сердилась. Хотя, может, и следовало бы выразить своё «фи» или как-то отругать, чтобы в следующий раз хотя бы спросил разрешения, а не вот так огорошивал меня своим приездом. Впрочем, Стасу что в лоб, что по лбу — он в любом случае не послушается, и смысл воздух сотрясать?

Но помог бывший муж сильно. И в аптеку сбегал, и в магазин, перед этим заглянув в холодильник и обнаружив, что запасов там осталось маловато, игнорируя моё вялое трепыхание по поводу того, что я и доставку могу заказать. И с Никой пообщался, развеселив нашу вялую и всю в зелёнке дочь — в общем, вовсю геройствовал.

И я даже не заметила, как время начало подползать к десяти часам вечера. Ника наконец уснула, и я решила выпить чаю на кухне — весь день как белка в колесе крутилась, толком и не поела, поэтому теперь чувствовала безмерную усталость.

— Заварить тебе чаю? — поинтересовался Стас, когда мы с ним вошли на кухню. Я посмотрела на него вялым взглядом, отлично понимая, что бывший муж — последний человек, который должен стоять на моей кухне в это время суток. Но возмущаться и выгонять его у меня абсолютно не было сил.

— Там есть заварка, — буркнула я, опускаясь на свою любимую табуретку в углу. — Просто налей её в чашку, потом кипяток туда же.

— Хорошо. Я могу попить чаю вместе с тобой?

Этот вопрос меня удивил. То ли Стас перевоспитывается, то ли «держит лицо», пытаясь доказать мне, что делает выводы и пытается быть менее безапелляционным. Раньше бы он даже спрашивать ни о чём не стал — налил бы себе, и всё. А если бы я вздумала возражать, сказал бы: «Слушай, ну тебе что, чаю для меня жалко?»

— Можешь, — пожала плечами я и на всякий случай уточнила: — Но на ночь остаться и не мечтай.

— Почему же не мечтать? — почти весело фыркнул Стас, опускаясь на соседнюю табуретку. И поставил на стол две кружки с горячим чаем. — Мечтать не вредно. Но я же понимаю, что этого не случится.

— Вот-вот, — наставительно произнесла я и потянулась за сушкой, но Стас был первым. Ухватил её из вазочки и дал мне, при этом ещё и умудрившись погладить мою ладонь. И прежде чем я возмутилась подобным поведением, невинным голосом поинтересовался: — Как дела у Наташи? Которая Тараканова. Вы же общаетесь, да?

— Конечно, общаемся. Всё нормально у неё. А почему ты спрашиваешь?

— Ну, вдруг она вышла замуж.

— Нет, не вышла. И я даже не знаю, что должно случиться, чтобы вышла.

— Да, — рассмеялся Стас. — Это как в случае с Китом. Я тоже не представляю, что должно случиться, чтобы он женился. Кстати, в институте Наташа ему нравилась, он даже пытался за ней ухаживать, но получил от ворот поворот. До сих пор иногда о ней вспоминает.

Я невольно вспомнила наш с Таракановой разговор, когда она рассказала мне про спор Стаса, и улыбнулась. Да уж, представляю, в каком Наташка была шоке после той ночи с Китом и Козырем… Она же очень принципиальный человек, консервативный и немного занудный. И тут вдруг — такой треш, два парня за ночь. Уж не знаю, одновременно или по очереди (и знать не хочу), но думаю, Наташка переживала тогда.

Ей вообще не везло в личной жизни, все серьёзные отношения заканчивались не просто неудачно, а настоящей катастрофой и огромной душевной травмой. Поэтому Наташка уже много лет ни с кем не встречалась по-настоящему. И мне было её жаль, потому что на самом деле подобные необременительные еженедельные перепихоны — не для неё.

И не для меня, конечно.

Понимала ли я это, начиная отношения с Артуром? Да. Но тогда я думала, что он и сам не захочет сильнее сближаться и потом просто отвалится. А оно вон как получилось…

— Может, сходим куда-нибудь вчетвером? — неожиданно предложил Стас, и я не сразу поняла, о чём он. — Ты и я, Кит и Наташа…

— Не очень хорошая идея, она не пойдёт. Она ведь не ломалась — ей твой друг никогда не нравился.

— Как и я, — хмыкнул бывший муж. — Никогда не понимал почему…

Я вздохнула и осторожно сказала, пытаясь не выдать чужую тайну:

— Дело не столько в тебе, сколько в её жизненном опыте. Наташу здорово обидели, причём не один раз. И парни, похожие на тебя, Кита и Козыря. Поэтому она мужчинам больше не доверяет.

— Ясно, — кивнул Стас. — Тебя, наверное, тоже убеждала, что я предам и во второй раз?

— Естественно, — я не стала скрывать очевидное. — Она считает, что не сразу, но обязательно предашь. Может, и не уйдёшь, но любовницу себе заведёшь. Более яркую, чем я.

Стас кашлянул, подавившись чаем. Вытаращил глаза, глядя на меня с удивлением, а потом протянул:

— Слушай, но это ведь даже не логично. Я тебе не изменял и изменять не захотел. Мне претит мысль об обмане…

— Значит, не будешь изменять, а сразу уйдёшь.

— Да не уйду я больше! — горячо возразил Стас и схватил меня за руку, сжав ладонь. — Я бы Никой поклялся перед тобой, если бы не знал, что за подобные клятвы ты мне башку открутишь. Катюш, клянусь — не уйду. Я люблю тебя и нашу дочь. Мне никто больше не нужен! Я с тобой хочу жить, точнее, с вами. Хочу ещё одного ребёнка, а лучше даже двух. Каждый день видеть и Нику, и тебя, ездить с вами вместе отдыхать… Нет ничего и никого лучше вас, моей семьи. И если бы ты только захотела дать мне второй шанс…

Я пыталась отнять свою руку — Стас чересчур сильно прижимал её к груди, будто и правда клятву произносил.

Мне было больно. Нет, не из-за руки. Больно всё это слышать. И разрывали на части противоречивые эмоции.

Счастливая Катя из прошлого очень хотела попробовать ещё раз. Да и Ника будет рада…

Но ей мешала разочарованная Катя из настоящего. Катя, которая уже научилась жить без Стаса. Катя, которая встретила другого мужчину и не желала от него отказываться. Катя, которая считала, что нельзя целиком и полностью доверять однажды уже предавшему тебя человеку.

А мне всё-таки хотелось доверять. Хотелось строить отношения на уверенности в том, что меня не задвинут однажды на заднюю полку — потому что наскучила. И пусть отношения с Артуром не гарантировали безопасности, Стасу я всё-таки не доверяла гораздо сильнее.

— Катюш… — бывший муж попытался придвинуться ещё ближе и поцеловать меня, но я отвернулась.

— Не надо. Ты каждый раз заводишь одну и ту же шарманку — хватит, Стас.

— Я надеюсь, что ты передумаешь, — прошептал он и прижал к губам мою ладонь. Горячий какой…

— Слушай, — я едва не подпрыгнула от неожиданной и очень неприятной мысли. — А ты сам-то ветрянкой болел?!

— Нет, — ответил Стас и опустил вниз лукаво блеснувшие глаза.

Господи… Ну и придурок…

71

Катя

После этого признания с меня сразу слетели остатки благодушия. Потому что нельзя так! Естественно, я понимала, чего хотел достичь Стас: он же знает мой характер, я никогда в жизни не позволила бы себе выгнать бывшего мужа прочь, когда у него уже и температура поднимается. И вообще он теперь заразный!

— Ты идиот, — шипела я, застилая бывшему мужу диван в гостиной. — Ветрянку взрослые часто переносят намного хуже, чем дети. Учти, если тебе будет плохо, я вызову скорую и отправлю тебя в больницу! В инфекционке полежишь, может, поумнеешь.

— Договорились, — смиренно согласился Стас. Выглядел он крайне довольным собой, отчего я раздражалась ещё сильнее. Интриган доморощенный!

— Ну на хрена ты это сделал?! — простонала я, вновь дотронувшись до его лба. — Теперь вместо одного заболевшего ребёнка на моей шее будут два!

— Я не стану сидеть на твоей шее, не волнуйся, — заверил меня Стас, и я закатила глаза:

— Да уж, конечно!

Я была настолько возмущена, что даже позвонила Наташке — хотелось выговориться. Она выслушала меня, насмешливо фыркая в трубку, а после заключила:

— Кать, твоя доброта тебя в итоге и погубит. Сейчас этот гад ползучий заползёт к вам с Никой в тапки так, что и не выгонишь. Сколько длится эта чудо-болезнь, недели две?

— По-разному, — пыхтела я. — Я в детстве выздоровела очень быстро и не температурила почти, но я была младше Ники. А сколько времени будет болеть мой бывший олень, одному Богу известно.

— Бывший олень, — хохотнула Наташка. — Ну, хорошо, если олень, Кать. А то если лев, то он потом и прайд себе заведёт, как положено. Лучше пусть будет олень.

Я не выдержала и засмеялась, хотя смешного на самом деле было немного.

Девиз «слабоумие и отвага» — это вот точно про Стаса. Хитрость, точнее, хитрожопость, граничащая с идиотизмом. Я понимаю, бывший муж давно ничем не болел, забыл уже, как это бывает. Если бы не бросил нас с Никой — помнил бы. А так за три года Стас толком и носом не шмыгал — сам признавался, что болеет редко.

Зато теперь он отыгрывался за прошлые годы спокойной жизни. И сам пожалел о своей хитрости — потому что к вечеру следующего дня и температура ещё поднялась, несмотря на жаропонижающее, и сыпи прибавилось. А она, между прочим, чешется! Сильно.