Понедельник - день тяжелый. Книга-утешение для всех работающих

Итак, вы страдаете от синдрома понедельника. У одних это длится недолго – всего несколько часов; У других превращается в постоянное ощущение. Какими факторами это обосновано? Можем ли мы проанализировать ситуацию и выяснить, откуда происходит синдром понедельника?

Конечно. Мы проведем расследование и узнаем, кто и что ответственны за наше отвращение, страх, гнев и печаль. А так как всегда легче указать пальцем на кого-то другого именно с этого мы и начнем: займемся изучением коллег, боссов и компании в целом.

Коллеги с гнильцой

Пришло время описать прототипы коллег, вызывающих у нас раздражение. Обычно мы говорим об этом только намеками, в завуалированных замечаниях и хихикающим шепотком, однако я предпочитаю гораздо более открытый тон. Мы увидим, что целый ряд коллег может вызвать у нас синдром понедельника. Все эти прототипы перечислены в таблице внизу. Дополнительно к этому я указал в таблице, какое основное чувство вызывают они у других людей. Вполне очевидно, что все люди разные, и вы сами можете решить, какие эмоции эти прототипы вызывают лично у вас. Как я уже упоминал в первой главе, синдром понедельника характеризуется наличием определенной доли грусти, так как вы всегда что-то теряете. В чем именно состоит эта потеря, мы узнаем позднее, однако эта информация включена в таблицу.

Этичные коллеги вьются вокруг вас и вашей работы, словно мухи вокруг гниющего мяса, мухи, годами не видевшие хорошей пищи и теперь жаждущие преподать вам урок. Они рвутся вперед, чтобы поучаствовать в проектах, наиболее значимых для компании. Эти коллеги настолько зациклены на Добре, Истине и Красоте, что не видят темных сторон вашей организации; нет, они просто игнорируют это. Такого не должно быть; и горе, если вы осмелитесь в их присутствии упомянуть о негативных чертах людей или темных сторонах компании или даже намекнуть на это. Только представьте себе, что вашим коллегам и боссам расскажут обо всей этой грязи и лжи. Это же будет катастрофа! Поэтому этичные люди компании любят затыкать рот (часто с плохо скрываемой агрессией) всем, кто хоть на йоту сомневается в доктрине корпоративных ценностей. Они предпочли бы изгнать вас из существующего положения вещей, а еще лучше – из компании, потому что для «такой швали нет места в нашей приличной гостинице».

Святоши настолько захвачены святостью имеющихся ценностей и так убеждены в нравственной необходимости незамедлительного воплощения их проекта и директив, что напрочь лишены способности менять свое мышление и просто не способны обсуждать вопросы морали, как голодные львы, оказавшиеся в центре стада тучных оленей.

Поклонение этике доходит до фанатизма со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями: их благими намерениями выстлан путь в ад. Даже сторонники разумной и честной компании, которая сама по себе совсем не плоха, в гораздо большей степени подвержены тоталитарному мышлению, чем они могут думать. Все, кто разглагольствует о «желаемой культуре», «предназначении и благополучии компании», встают на скользкую дорожку. И это особенно проявляется, когда они говорят не от своего имени, а от имени Персонала, Компании и Общества: «Опрос среди персонала выявил, что нам обязательно следует придерживаться следующих ценностей», после чего на всеобщее обозрение выставляются всем известные старые ценности: открытость, единство, командный дух и ориентация на потребителя. Эти люди опасны тем, что напрочь лишены нравственной честности, которая и определяет качество компании. Все, кто хочет создать не только финансово успешную, но и нравственно состоятельную компанию, преуспеют намного больше, если оставят всю грязь и сомнительные моменты за бортом.

Поэтому если вас выворачивает от подобного цинизма, не давите в себе это чувство. Оно является индикатором того, что ваши внутренние измерительные приборы работают исправно.

Если вам приходится кормить массу завистливых коллег, то вам самому останется немного. Зависть и сверхзависть – сильные чувства, которые обязательно присутствуют в рабочем коллективе. Однажды я поступил на работу в одну компанию, и мои новые коллеги спросили меня: «Ну… и что вы собираетесь здесь делать? Каков будет ваш вклад?». Зависть не только сильное чувство, некоторые даже сравнивают его с жалостью! Иногда такие коллеги делают заинтересованное лицо и превращаются в саму искренность и сочувствие. Как вам это? Завистники больше всего обращают внимание на ваше процветание и состояние, проводят сравнение с собой и приходят к выводу: я менее счастлив, чем он. Сочувствующие типы проделывают то же самое, но с точностью до наоборот: они, прежде всего, концентрируются на ваших невзгодах и приходят к выводу, что вы страдаете больше, чем они. Завистливые или сочувствующие люди всегда думают о себе и никогда – о других, кроме тех случаев, когда проводят сравнения12.

Но больше всего проблем доставляет нам завистливая стерва, потому что она не просто завидует нашему состоянию, а попрекает нас им, говоря, что это вовсе не наша заслуга. «Вы преуспели, но тогда у вас было больше возможностей, вы самостоятельно подбирали людей, У вас были крестный отец или крестная мать, защищавшие вас в трудные минуты», – поют в унисон завистливые коллеги.

Он кивает тогда, когда кивает босс, ходит, копируя его походку, говорит, подражая его речи. Лизоблюд. Коллега, который больше печется о будущей работе, чем о текущей. Все на своих местах, думает он, садится за идеально чистый стол, достает ручку с золотым пером и открывает изящный портфель, чтобы вынуть бумажник из телячьей кожи. Лизоблюд выглядывает в окно и смотрит на свой красивый автомобиль, сверкающий в лучах солнца. Ничего, что он пока стоит в третьем ряду, однако это совсем рядом от главного входа Компании. Через три-четыре года он получит одно из тех престижных парковочных мест, где для каждого предусмотрены таблички с именами. Он корректен, пунктуален и вежлив. Ни одного резкого замечания, ни тени одобрения или осуждения на лице. Все контакты только по делу, ни одной потерянной минуты. Лизоблюд быстро становится лидером команды, координатором или менеджером программы. Единственное, что его беспокоит, – вовремя достичь поставленной цели и не выйти за пределы бюджета. Он идет по своему пути и в болезни и в здравии. Вот почему нам следует опасаться лизоблюда. В организации всегда присутствует доля здорового параноидального отношения: оно защищает нас от ненужных страданий. Раньше такое отношение называли благоразумием или, иначе, осторожностью. Оно особенно уместно, когда имеешь дело с лизоблюдами.

Вы только что преодолели весь стыд, заглушили горечь утра понедельника бесчисленным количеством чашек черного кофе, и вдруг вы встречаете мужчину или женщину, которые артистично изображают бурную деятельность, при этом ничего не делая. У вас тут же начинается рецидив синдрома понедельника, вызванный возмущением и завистью. Почему шея вновь начинает пульсировать от боли? Халявщик двуличен. С одной стороны, он или она – само воплощение трудолюбия: бумаги разлетаются в разные стороны, файлы перемещаются, а пальцы долбят по клавиатуре с бешеной скоростью. С другой стороны, он или она – эксперт в области мнимых недомоганий: «У меня спина просто отваливается, в желудке все бурлит, да еще и голова раскалывается от боли». Это сродни плачу Иеремии, они наслаждаются своими несчастьями. Потупив глаза, они шепотом жалуются каждому, кто проявляет интерес к Великому Страданию: «Мама действительно совсем плоха, жена действительно хочет меня бросить. Мои соседи действительно постоянно так шумят, что я практически не сплю».

Халявщик надоедлив, неуклюж, он убивает любое удовольствие, которое другие могут испытывать, выполняя свою работу (если только подобное удовольствие может существовать, что весьма сомнительно в нынешнем экономическом климате). Для халявщика нет ничего лучше, чем увидеть нас, рыдающих, у его ног, словно у ног Иисуса на каком-нибудь средневековом полотне. Мы можем присвоить халявщику синий цвет. Или мы сами относимся к этому типу?

Переполненные тестостероном парни могут быть хороши в постели, но в офисе от них проку нет. Они позируют, рисуются, выпячивая грудь, и готовы рассказывать истории своего успеха всем вместе и каждому в отдельности, причем эти истории всегда развиваются по одному и тому же сценарию: я вышел прогуляться, попал в переделку и героем-победителем вернулся домой. В его рассказах о корпоративной жизни мачо всегда герой-завоеватель и никогда – жертва. Вы не услышите от него жалоб о поражениях ни в курилке, ни на собрании, ни на ресепшене: «Мне доверили большой проект на сотни миллионов. Мне был брошен вызов. Все провалилось, и теперь они жаждут моей крови». Нет, от них вы подобное не услышите. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Только если в их жизни наступит большая «мерная полоса», которой не сможет противостоять даже самый героический мачо, они придут под защиту офиса, где, наконец, падут духом и прольют горькие слезы о своей трагичной карьере.

Мачо, что вы делаете? Неужели вы действительно раб своих гормонов и страстей? И вы всегда должны изображать героя? Разве нельзя обойтись без восхищения со стороны коллег-женщин и зависти со стороны мужчин?

Только представьте, что вы вынуждены постоянно общаться с таким человеком! Если бы дело было только в его россказнях, то вы могли бы просто уйти. А как насчет раздевающих вас взглядов, не говоря уже о скользких намеках? Что вы на это скажете? Что? Проигнорируете? Пожалуетесь боссу? И каждый понедельник утром одно и то же: мистер Мачо.

На самом деле конъюнктурщики не оригинальны и не изобретательны. Просто у них талант разнюхивать все новенькое, что будет «последним писком» в наступающем сезоне. Они читают правильные журналы, общаются с законодателями моды и посещают семинары, на которых обучают лидеров по последнему веянию моды. Такие коллеги делают особый упор на инновации и учебу.

Как ни покажется странным, конъюнктурщики часто используют давно известные истины, такие как: «нет пути к успеху; успех – это и есть путь», или «все течет, все изменяется», или «нашу эпоху характеризуют перемены и обновление». Они с необыкновенной легкостью рассуждают о будущем. Когда вы слышите это впервые, то их речь производит на вас впечатление и, кажется, что эти призывы обращены непосредственно к вам: «Делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас!». Но, услышав это во второй и в третий раз, вы прозреваете: жажда светлого будущего исчезает у этих людей в тот момент, когда новые лозунги становятся лидирующими и указывают на иной путь. Тогда конъюнктурщики перебегают под другие знамена. О таких сослуживцах лучше думать как о чем-то занятном и не воспринимать их всерьез. Ими движет страх, страх остаться позади. Вместо того чтобы подумать: «Ну и что, пусть я останусь на берегу», перед ними маячит мрачный образ отдающей горечью скучной действительности, в которой они окажутся, если не будут достаточно внимательны. Нет, в глубине души конъюнктурщики умирают от страха и всегда мечтают о райских кущах, которые где-то есть, но не здесь.

А теперь совершенно иной тип – окружающие нас «ископаемые», мужчины и женщины, зацикленные на старых привычках. Любая попытка что-то изменить, пусть даже самую малость, немедленно встречает сопротивление с их стороны. Любое предложение, поступающее от вас, отметается со словами: «Мы пробовали это десять лет назад». Я был знаком с женщиной, которая произносила эту фразу, чтобы отвергнуть любую мою идею. «Ископаемые» также используют более тонкий подход, например замечание по поводу вашего предложения: «Приемлемо ли это для нашей компании?». Чем больше власти у таких окаменел остей, тем больше у них возможностей разжигать в вас синдром понедельника.

Закостенелые коллеги будут использовать любые под ручные средства, чтобы продвигать свой консерватизм: корпоративную миссию, их опыт (который при ближайшем рассмотрении оказывается систематизированным предубеждением), ограничения или правовое регулирование.

Однажды я имел удовольствие быть коллегой такого «ископаемого». Несмотря на обещание надежды и счастья, звучавшее в его словах, потребовалось очень мало времени, чтобы оказаться раздавленным его окаменевшим сердцем. Стоило кому-то захотеть чего-то иного, как его лицо принимало каменное выражение и он начинал говорить уязвленным тоном. Себя он считал чем-то особенным, а свои инстинкты – выше всякой критики Он был настолько убежден в своих знаниях, видении и жизненном опыте, что всеми способами пытался подорвать авторитет тех, кто осмеливался думать иначе. Как ни парадоксальна данная метафора, но он был примером живого ископаемого Можно также сказать, что у него сверх меры был развит инстинкт самосохранения.

В начальной школе были такие мальчики и девочки, которые проводили по парте воображаемую черту и говорили вам: «Эта половина моя, а эта – твоя». Даже в столь юном возрасте они не терпели коллегиальности, теперь же нашли себе работу в некоторых традиционных организациях, где большинство процессов лишь усложненная версия той школьной драмы. Пограничниками можно назвать тех, кто четко различает, где твое, а где мое. Они досконально знают ваши и свои обязанности. И не дай вам Бог нарушить их территориальную целостность. Если вы попросите их сделать что-то, выходящее за рамки их компетенции, они раздраженно отмахнутся от вас и прорычат: «Это не моя проблема». Едва впереди замаячит окончание рабочего дня, они тут же убирают все со стола, регистрируются и собирают свои сумки. Их точность и исполнительность выше среднего. Слегка кивнув на прощание, они покидают комнату.

А если вы выполните часть их работы, например, когда они заболели или были в отпуске, то не думайте, что сделаете им приятное. Вы сильно ошибаетесь. Наградой вам будет взбучка. Такое случилось с одной моей знакомой. Она с большим трудом подменила на время своего коллегу, а в качестве благодарности получила копию e-mail их боссу, в котором коллега докладывал, что, когда он отсутствовал, она взяла на себя часть его работы, и требовал точно указать границы его полномочий. Все это вылилось в большое количество встреч и обсуждений.

Мораль: никогда ничего не делайте для пограничника. Это лишь добавит вам неприятностей и усилит синдром понедельника.

Отвратительные боссы

А теперь мы добрались до тех людей в организации, которых любим обвинять во всем, – до боссов. В определенном смысле мы абсолютно правы, потому что власть у них – боссов, а не у нас. Именно они несут ответственность за то, как работают бизнес-единицы, отделы или как там они еще называются. И они ответственны за наше чувство дискомфорта.

К несчастью (и в этом состоит высшая несправедливость), боссы стараются снять ответственность с себя и думают, что мы – работники – должны отвечать за все: за нашу оборотливость, нашу функциональность, наше здоровье, нашу карьеру. В порядке вещей, что люди удивляются тому, что у нас все еще имеются боссы.

Теперь составим список (аналогично тому, как мы делали для наших коллег) различных типов, чтобы точно знать, кто портит нам настроение в понедельник утром. И снова мы выделим эмоции, присутствующие в эмоциональном фоне утра понедельника, однако хотелось бы отметить, что каждый может подобрать для своего босса наиболее подходящее определение.

В наши дни множество боссов называют себя менеджерами, потому что считают: они служат более высокой функции, чем просто руководить работниками. Они убеждены, что человек живет на земле ради повышения стоимости для акционеров, поэтому должны быть счастливы здесь и сейчас. Делец не руководит, а управляет. Он всегда знает, где искать ключи к успеху: он (или она) управляет ключевыми бизнес-процессами производительности, в которых главенствующую роль на арене для петушиных боев выполняют ключевые показатели, чтобы Компания могла остаться ключевым игроком в глобальной экономике.

Именно так поступают дельцы, ключевые дети экономики, не имеющие отношения ни к чему: ни к прекрасным продуктам, ни к великолепным услугам, ни к завораживающим инновациям13. Единственное, что имеет для них значение, – это одномерная ценность акций. Дельцы ощущают поддержку лидеров мнений внутри большого бизнеса и вокруг него. Вас шокирует, когда вы слышите, как разглагольствует неолиберальная элита нашей страны: «Единственный способ позволить экономике расти – это обеспечить конкуренцию на свободном рынке. Мера успеха определяется на фондовой бирже».

Будем честны: нынешняя экономика основана на жадности, на стремлении получить как можно больше денег, славы, положения. Таким классическим добродетелям, как бережливость и справедливость, здесь нет места. Они для предпринимателей в отставке, потому их нет в характере дельца. Более того, компании не платят им за это. Высокие зарплаты, вызвавшие такое непрекращающееся (и досадное) волнение, являются неотъемлемой частью данного способа стимулирования жадности. Вы спрашиваете себя, действительно ли такой должна быть наша судьба? Неужели либеральная рыночная экономика – это единственный путь?

Мы уверены только в одном – дельцы не обращают внимания на содержание работы. Мастерство случайно, а потребители – необходимое зло. Настоящая Новая Экономика без потребителей еще не пришла. А если дельцы обращают хоть какое-то внимание на своих работников, то только для того, чтобы повысить их производительность. Для этих «менеджеров» любые человеческие отношения не более чем средство производства. Именно этому они научились у своих гуру от менеджмента, хотя вслух в этом никогда не признаются

О да, лучшие годы жизни, самый активный период существования – вот ваш дар Компании. Но вам следует учитывать то, что когда коровы выдоены до последней капли, когда их вымя болтается без пользы, места в коровнике для них больше не будет. Вы слышите блеяние этих руководителей-кадровиков, духовных тренеров, приспешников дельцов: «Это увольнение пойдет вам на пользу, так как вы сможете дальше развивать свои таланты. Скажите спасибо, что мы вас уволили». Нет ничего странного в том, что у этих мастеров опускаются руки, потому что их мастерство более не содержит истинной ценности. И именно поэтому мы всегда так печальны утром в понедельник: потому что знаем, что в дополнение к неизбежной потере, всегда связанной с работой, мы теряем нечто большее – наше мастерство.

Вы их знаете – боссов, которые посещали семинары о счастье или которые потребили целое состояние на профессоров менеджмента Науки Процветания и теперь снова заинтересовались вами, вашим естеством, вашей Непостижимой Сущностью. Такой босс-прилипала стремится стать услужливым лидером, потому что у него есть жизненное кредо – заботиться о вашем благосостоянии. Он (или она) представляет собой разновидность лизоблюда, но с некоторыми отличиями. Он бесцеремонно вторгается в вашу самую сокровенную личную жизнь. Вы с легкостью согласитесь, что такое вторжение аналогично нежелательному интимному контакту. Почему они во все лезут? Какого черта интересуются вашей личностью, вашими амбициями, желаниями и вашей идиосинкразией? Босс – это не падре, не викарий.

Каждый раз, когда такой босс-прилипала пристает к вам со своей околесицей, в вашем желудке возникает некая слабость, отчего даже малая толика пищи, находящаяся там, стремится найти выход. Такая реакция вашего тела вполне разумна: если поблизости оказывается нечто неприятное или даже пытается проникнуть в вас, тело пытается от этого избавиться. Вы испытываете те чувства, о которых я говорил выше: неприязнь и отвращение. Радуйтесь этому чувству, хотя оно и неприятно, потому что является преданным союзником осмотрительности.

Поверьте мне на слово: большинство боссов так же ненадежны, как самый молодой сотрудник в вашей фирме. В глубине души они знают (хотя никогда не признаются в этом вслух), что вносят только путаницу. И это знание о себе вызывает у них чувство гордости. Неопределенность вполне допустима, в то время как противоположная ей определенность знания того, что нужно делать, – явление странное, ибо оно иррационально. Босс, досконально понимающий рынок, компанию и своих людей, страдает высокомерием и непомерно раздутым эго. Мир непредсказуем и сохраняется в целостности лишь по чистой случайности. Кто мог предвидеть крах интернет-компаний, кто мог знать в конце 1990-х, что все происходящее – лишь искусственно раздутая пена? Кто готов с некоторой долей определенности предсказать подъем или спад экономики в следующем году?

Именно из-за такой неопределенности боссы ищут комфорта и прибежища у духовных наставников и других специалистов в области Процветания, которые преуспели только в одном: делать вид, что они могут указать путь, по которому можно выйти из пустыни, имя которой «Работа Босса». Они продают оптом концепции менеджмента, пошаговые планы, матрицы «два-на-два», цветные коды, аудит и тесты.

В какой-то год вся толпа бросается за этими «экскурсоводами», которые кричат: «Культура. Сделайте что-то с культурой в вашей компании». На следующий год они уже кричат: «Управление компетенциями. Оценка каждого». Л потом начинают петь успокаивающие песни об этике, вливаться и местный хор, распевающий псалмы о целостности и согласии. Новенькие выпускники факультета Процветания проповедуют нормы и ценности. А если этого недостаточно, то всегда найдутся неприятные типы, которые взбираются на пустые ящики и, подобно оракулам судьбы, раскрывают темные стороны человеческой натуры, убеждая всех и каждого превратиться в крысу, или начинают бить тревогу по поводу какого-нибудь предполагаемого заболевания.

Вот почему боссы так любят посещать конференции, возглавляемые гуру и их последователями. Они надеются, что там им предложат тусклый отблеск действительности. А эти гуру, в свою очередь, терроризируют их организации своими новоиспеченными методами, методиками, тестами, формами и новомодным жаргоном. И снова, и снова… А подчиненные лишь пожимают плечами и дружно думают: да пошли вы все!… И они правы.

Глядя на то, как некоторые боссы расхаживают, выкрикивают приказы, раздают поручения, трудно представить, что когда-то они были маленькими, розовенькими новорожденными младенцами. Недавно я встретил исключительную представительницу данного вида. Это произошло, когда мне позволили побеседовать с командой менеджеров компании розничной торговли на тему ориентации на людей, а она, исполнительный директор, собиралась посетить эту встречу. Я заранее заглянул на веб-сайт компании, чтобы выяснить, какова ее политика в отношении ориентации на людей. Там и близко ничего подобного не было: только тексты, фотографии оборудования, бизнесс-процесс и деньги. Но мое «восхищение» вызвала страничка о контактах с компанией: я увидел неясную фотографию ресепшена, а, присмотревшись, заметил, что за стойкой никого нет! Все это ясно показывало, насколько компания была ориентирована на людей. И когда я начал излагать это с некоторыми подробностями, менеджеры пытались подавить смех, а их Царица постепенно наливалась краской «Как вы смеете? Это абсолютно неверно. Вы сошли с ума? Представьте доказательства. Давайте, покажите мне, я хочу, чтобы вы показали мне доказательства». С этими словами она вытащила из сумки свой ноутбук и начала торопливо изучать корпоративный веб-сайт. Несколько недель спустя ее менеджеры рассказали мне, что, когда я ушел, она прямо-таки взорвалась и начала требовать ответы, почему они сидели и хихикали и почему не проследили за тем, чтобы на фотографиях веб-сайта было больше людей? Замечательно, прекрасный образец громилы!

Громилы характеризуются своей постоянной уверенностью в том, что они правы, что всё будет отлично, если все будут делать так, как они сказали, и что работники неспособны самостоятельно выполнить даже простейшее поручение. У своих служащих громилы обычно вызывают гнев и раздражение, потому что они несправедливы, мешаются под ногами и обращаются со всеми презрительно. Они всех лишают чести и ни к кому не выказывают уважения. Любой работающий под началом такого тирана отправляется на службу утром в понедельник, снедаемый чувством гнева. Такой человек бессилен, но его одолевают самые жестокие фантазии.

Любой работник компании, желающий выжить, как и босс, должен уповать на свои наступательные и оборонительные таланты. Иногда вас поражает то, что люди, которых почти все в компании считают некомпетентными и ленивыми, каким-то образом умудряются сохранить свое место на протяжении многих лет. Что такое есть у них, чего нет у меня, спрашиваете вы себя. Все очень просто: они – стратеги, умеющие выживать, а вы – нет. Однажды я встретил женщину, которая проработала менеджером всего пару лет. Я спросил ее, помогает ли ей босс. «Нет, – ответила она. – Я вижу его только один раз в год с цифрами, и больше ничего. Он всегда где-то путешествует, утрясает особые пиар-проекты, вращается в высших кругах. А что он делает? Да ничего из того, что может помочь нам. Он редко встречается с клиентами. Однако он знает, как защитить свое кресло, и всегда оказывается в нужном месте в нужное время, когда должны быть приняты решения. И он точно знает, чей портрет должен украшать его рабочий кабинет».

Так или иначе, но я испытываю уважение к этим людям, которые умудряются выживать так долго, и особенно за го, что они всегда находят прикрытие, когда это нужно, и бросаются в бушующее море, если это пойдет им на пользу. Но, будучи подчиненным, вам лучше не иметь дела с подобным боссом. Он слишком озабочен тем, чтобы сохранить свое кресло, и вызывает у нас раздражение.

На первый взгляд, это довольно странное создание – пресмыкающийся босс. Наше привыкшее к стереотипам воображение рисует совершенно иной образ! Но при ближайшем рассмотрении пресмыкающийся босс оказывается нормальным боссом, но с некоторыми особенностями. Вы узнаете его по скрытному, уклончивому способу передвижения: как будто он стремится остаться незамеченным. Он никогда не ходит по центру коридора, а всегда жмется к стенкам. Пресмыкающийся босс подойдет к вам с улыбкой, а потом шепотом сообщит, что именно вы должны сделать. Точнее сказать, чего вам делать не следует. Он скажет это не на собрании, а лишь в местах, предназначенных для коротких встреч, на улице, в холле, у входа в курилку. Пресмыкающийся всегда имеет два варианта завершения игры. Но не ошибайтесь на его счет: у него постоянно наготове план, и его цели определены вполне ясно.

Он знает, как вами манипулировать, потому что может вызвать чувство проникающего страха. Он с готовностью похвалит вас и в то же время не упустит случая задушевным тоном напомнить, что в компании происходит много перемен. И если после таких слов вы испытываете легкий приступ страха, то в этом нет ничего необычного. Именно этого он и добивался. Вы всегда должны немного опасаться того, что с вами может произойти. Пресмыкающиеся контролируют своих подчиненных, держа их в состоянии постоянной угрозы, или, как они это называют, при помощи «менеджмента висельников».

Одна женщина рассказала мне следующую историю: «У меня была встреча с моим боссом. Мы поговорили с ней о разных вещах, а потом она сказала, что мне не следует проводить много времени с одним из коллег: запущен механизм, чтобы ослабить связь между ним и компанией». Ее комментарий был ясен и прост: «Я точно знаю, что почувствовала, когда услышала это. Если сейчас она шепчет мне на ухо о том, чтобы изолировать моего коллегу, возможно, вскоре она будет шептать другим людям, чтобы они избегали меня». Тот, кто хочет поощрить параноидальный настрой в организации, должен точно следовать вышеизложенной стратегии. Неудивительно, что подчиненные таких боссов испытывают значительный дискомфорт.

Честно говоря, мы признаем, что пресмыкающиеся есть не только среди менеджеров, но и среди профессионалов, включая и тех, кто преуспевает в своем бизнесе. Один из лучших примеров – прославленный гуманист Эразм: люди заметили, что у него была исключительно непрямая манера мстить всем видам усовершенствований его времени. Имеются и другие, менее значительные таланты, трусы, страдающие от этого заболевания, но мне неудобно упоминать здесь их имена.

В мою галерею портретов коллег и боссов не вошли самые яркие экземпляры, но я к этому и не стремился. Наши коллеги могут нас раздражать; наши боссы могут приводить нас в ярость. Здесь же мы попытались передать всю гамму чувств утра понедельника. Кто будет венком на нашем гробу?

Теперь пришло время выяснить, работаем ли мы в компании, достойной сожаления, и что она из себя представляет.

Компании, достойные сожаления

Не думаю, что я далек от истины, когда говорю, что во многих организациях происходит нечто странное. Одни компании и государственные учреждения делают вид, что являются коллегиальными и дружественными сообществами, другие вроде бы оказываются в ловушке постоянных изменений, в третьих вообще ничего не происходит, а любая инициатива тонет в трясине бюрократических процедур. Лишь немногие организации превратились в интенсивные ударные группы людей14, поэтому мы вес помешаны на своем конкурентном положении.

Вам действительно не повезло, если вы оказались в компании, считающей себя одной большой, счастливой семьей и желающей быть человечной и ориентированной на командную работу. Служащие и, более того, консультанты, которые работают в таких компаниях, разглагольствуют о придании значения и обязательствах. Вам приходится участвовать во всех общественных собраниях и организации команд, на вас наваливают обратную связь или осуществление иных смутных идей.

А если уж вам совсем не повезло, то от вас могут ожидать добровольной работы пару дней в году. Кадровики постоянно будут твердить о том, как это хорошо, потому что позволяет компании «вернуть то, что было взято» у Окружающей Среды. Ибо Компания хочет создать себе имидж социально ориентированной и благотворительной. В результате в воскресенье вы стрижете лужайку в каком-нибудь доме престарелых, и на вас красуется жилетка с логотипом Компании. Или же бежите трусцой в компании инвалидов в местном зоопарке. А все здравые мысли, которые проносятся у вас в голове (о том, что вы просто невероятный идиот, раз на это согласились), больно бьют по вашей гордости и самосознанию: вы снова позволили увлечь себя чувством Общности с Компанией. Вы снова пошли на поводу у Компании, стремящейся решать, что благородно, а что нет. Почему мы, работники, превращаемся в таких нытиков? Эта мысль причиняет такую боль, что вы не можете думать ясно и четко.

Кстати, а есть ли у вас ППР – Персональный План Развития? Ну, одна из тех форм, что помогает вам расписать собственное будущее: откуда вы пришли, кто вы такой и какова ваша миссия в этой жизни? Я бы сгорел от стыда, если бы мне пришлось заполнить такую форму. Вы уже приняли так много важных решений в своей жизни (женились или вышли замуж, купили дом, создали семью, выбрали курс обучения) и проделали все это без какого-либо ППР. Теперь же Компания ждет, что вы заполните такой план, потому что кадровики думают, что это даст вам возможность лучше представить ваше существование внутри Компании. А потом все становится еще хуже. Есть еще профсоюзы, которые заключают договоры о коллективной работе, согласно которым каждый работник имеет право написать ППР. Худшего примера инфантильного обращения с профессионалами еще не было.

В таком типе организаций имеется одно невразумительное правило: вы должны быть человечны. Просто хорошо работать уже недостаточно. Однако есть одно «но»: вы должны быть человечны, но не можете быть вздорными или неуживчивыми. Если эти черты характера у вас есть и вы их продемонстрируете, то будете наказаны курсом персонального развитая, или станете заполнять ключевые компетенции, или угадывать, каким углом девятиугольника вы являетесь. Не думайте, что в такой организации вам действительно удастся быть человечным. Естественно, нет, если вы подумаете об этом с вашей точки зрения. Сообщества любят быть монополистами в определении того, кто является человечным, а кто нет.

Проще всего пожать плечами, а если дела зайдут слишком далеко, отключить мозги. Мне даже нравится мысль об отключении мозгов: смотреть в окно блуждающим взглядом, поглощать огромное количество кофе, грезить наяву.

Так что, если вы работаете на «гуманную» компанию, утром в понедельник (даже если вы торопитесь и у вас плохое настроение) лучше всего придать лицу человеческое выражение и стать идеальным работником, которого вы так ненавидите. Умение приспосабливаться – это профессионализм.

У консультантов есть такая шутка: над какой реорганизацией вы сейчас работаете? В этом есть свое зерно истины. Вы тоже работаете или работали на компанию, в которой постоянно происходят изменения. Примечательно то, что верхушка, за исключением редких счастливчиков, остается прежней. В последние годы многие менеджеры и служащие прошли через мясорубку переоценки. Боссы и служащие, работавшие годами в своей компании, проводили день или больше за тестированием, подтверждая свой талант, необходимый для того, чтобы играть свою роль, а также давали социально правильные ответы в интервью с экспертами в области успеха из психологического бюро. Причем заранее было решено, что четвертая или третья часть сотрудников окажется за бортом. Это методика власти увольнять людей через заднюю дверь и вселять страх перед Господом у оставшихся.

Я до сих пор считаю этот цирк с оценкой странной затеей. Вы наверняка подумали, что руководители точно знают, какие качества имеются у их подчиненных. Каждый, кто работает с людьми, примерно через год узнает об их привычках и особенностях, о том, что они могут делать, а чего не могут. И не нужно нанимать агентство по психологической оценке, чтобы вам рассказали об этом. Я могу дать единственное объяснение: с одной стороны, руководители очень бояться отказывать преданным работникам, а с другой – сгорают от стыда за свое предательство. Наняв стороннее агентство, использующее так называемые научные тесты, которое выполнит грязную работу, они дают желанное облегчение своему измученному сознанию.

Но если бы только на этих расточительных ритуалах все заканчивалось! К несчастью, это не так. Попав в поток нескончаемых реорганизаций, вы оказываетесь перед очередным перечнем бессмысленных директив и стандартов. Вам приходится заполнять все больше и больше форм: со следующей среды при подаче предложений по бюджету вы должны использовать только форму 345, версия 26. Новые газеты и веб-сайты, посвященные изменениям, собрания под председательством разглагольствующих телевизионных персонажей пытаются подтвердить старую истину да на новый лад: ориентирование на результат, управление компетенциями, единство, сокращение. Вы устало слушаете и думаете только об одном: жаль, что сегодня не пятница.

Многие уже устали от перемен. Если бы только все эти изменения действительно что-то меняли! Огромное количество перемещений провалилось: слияний не произошло, на вооружение были взяты старые бюрократические правила, работники снова ставили перед собой производственные цели.

Консультации знают все об этих провалах. Поищите в Интернете слова «процесс изменений» + «провал» – и вы не поверите своим глазам. Интересно то, что когда большинство консультантов пишут о неудавшихся изменениях, они обычно предлагают альтернативный сценарий. «Вам следует больше концентрироваться на целях», – пишет один из них. «Нет, нет, вам нужно наваливаться на проблемы поэтапно», – настаивает другой. «Нет, вам следует во все вовлекать работников», – бубнит третий. И все они не видят самого главного: мы устали от перемен.

Бюрократия долгое время страдала от плохих откликов в прессе. «Она, мол, слишком медлительна и неповоротлива, стишком заботится о себе, а не о результатах». Все это так, но причин для более существенных жалоб нет. Тоска по бюрократии выражается в другом, и чтобы понять это, мы сначала вернемся к ее сути: это этическая машина15. Этическая? Да, потому что бюрократия утверждает, что любой метод, решение и результат являются предсказуемыми и прозрачными. Любое влияние со стороны работников отфильтровывается. Вам вряд ли понравится, если при определении размера возврата налогов ваш налоговый инспектор поместит вас в другую налоговую категорию только потому, что он вас терпеть не может. О, в бюрократической машине нет места подобным вольностям, капризам и случайностям. Работник должен четко следовать процедуре, которая расписана для него в правилах, иначе последуют серьезные взыскания или дисциплинарные меры. Бюрократия – это рациональная организация, в которой все точно расписано и в которой у каждого работника имеются строго ограниченные роли или функции.

Последствия таковы: оказавшись в бюрократической организации, вы теряете важную часть своей человеческой натуры. Вы не должны приносить свои особенности и свое настроение в офис. Войдя в бюрократическую организацию, вы из личности превращаетесь в функционирующую единицу. Все, что вы в себе любите, – ваши настроения, ваши предрассудки, симпатии и антипатии – больше не имеет значения.

Определенно, бюрократия – это ценное изобретение, и мы не должны отказываться от нее, основываясь на обвинениях в медлительности и неповоротливости (спросите себя, разве было бы лучше, окажись она случайной и быстрой?). Но мы должны понимать, что это изобретение далось большой ценой, так как оно лишает человечности всех, кто работает в этой системе. Тот, кто работает в бюрократической организации, помещается в ящик для корреспонденции, чтобы им пользовались и чтобы он нес ответственность. Каждая шестеренка вращается с пользой, каждую шестеренку можно отследить и призвать к ответу.

Наблюдаются попытки сделать бюрократические организации более человечными» больше похожими на сообщество. Но поверьте мне, если такое очеловечивание приведет к утрате бюрократических ясности и честности, то добром все не кончится: это не то, чего мы хотим!

Итак, сотни тысяч мужчин и женщин входят в свои офисы и тяжело вздыхают, потому что они снова затосковали о бюрократии.

В нашей экономике появился новый тип компании, не похожий ни на бюрократическую компанию, ни на сообщество. Это – интенсивная человеческая ферма. Суть бюрократии в том, чтобы достигать результатов честным и прозрачным путем. Суть сообщества – производить прекрасные вещи, получая при этом доход и учитывая различные аспекты. Что касается интенсивной человеческой фермы, то она озабочена только одним – делать деньги.

Потребители не в счет, граждане не более чем просто граждане, мы не признаем правительство, а работники – это ресурс, который нужно полностью исчерпать, Упоминавшиеся выше дельцы чувствуют себя в такой среде как дома, особенно если она изъедена «ведомостной» болезнью.

Oт каждого работающего в такой компании ждут, что ради блага Компании он (или она) все отодвинет в сторону. Это значит, что, прежде всего, нужно быть гибким. Вечер, выходные дни, все дни отдаются в распоряжение машин по деланью денег. Я знаю директора, который считает вполне нормальным встать в семь утра в воскресенье, разбудить двоих детей и, пока они играют у него на коленях, загрузиться через Wi-Fi, проверить почту и замечания по различным документам. Еще одной характеристикой интенсивной человеческой фермы является то, что все и вся находится под неусыпным надзором: любое вмешательство, любой результат, промежуточное достижение оцениваются и докладываются. Менеджеры среднего звена на таких фермах практически исчезли: их заменили отчетные ведомости. Будем честны: многие компании – это не более чем доильные установки, которые присасываются к нашим человеческим и творческим соскам и отсасывают молоко.