Попаданка вне закона

Глава 6. Половим лягушат?

Темно, тепло, тихо, хорошо. Даже не знала, что после смерти бывает так приятно. Будто нежишься в объятьях матери или спишь в ее утробе, ожидая рождения. Полная защищенность.

– Ну, ты почти права.

Приятные мысли прерывает голос. Определить его принадлежность к какому-либо гендеру мне не удалось. Отвечать не хотелось, хотелось продолжить нежиться в тишине.

– Будет у тебя еще время понежиться. А сейчас открывай глазки, соня, – мягко пожурил голос, после чего я действительно открыла глаза.

Передо мной в воздухе, посреди вселенной, что разворачивалась планетами, звездами и туманностями вокруг, зависло странное нечто. Без лица, лишь какие-то привычные очертания: туловище, две руки, две ноги, голова. Непонятный персонаж был неприятен на вид, да и не вызывал доверия. Скорее отталкивал, как и его пугающе-нежный голос, исходящий непонятно откуда, ибо рта у нечто не было.

– А вот это было неприятно, – кажется, чудовище оскорбилось. И, кажется, оно читает мои мысли.

"Ну и страхолюдина." – Я пыталась не думать в подобном ключе, но не преуспела. Язык за зубами гораздо проще держать, чем мысли.

– Впервые Красоту называют страхолюдиной, – нечто не обиделось, скорее удивилось и озадачилось. И да, говорить я не могла. Только думать. Пришлось задавать вопросы мысленно.

"Ты Красота? Всамделишная?"

– Именно. Самое прекрасное, что может быть на земле, – я услышала улыбку в голосе, но вот внешне с фигурой передо мной ничего не происходило. Она будто не двигалась вовсе.

"Я так понимаю, ты та Красота, которая внутренняя". – даже смешно стало от своей шутки.

– Каждый видит в силу своей красоты, – фигура раздосадовано вздохнула и опустила слегка голову. Чем вздыхала, не ясно.

"Да не важно. Интереснее то, какого черта меня в аду встречает Красота а не дьявол с отрядом чертей и вилами?"

– А ты хотела бы оказаться в аду?

"С ума сошла? Да кто хочет оказаться в аду?" – все-таки этот персонаж без кожи и одежды, состоящий из непонятно чего серого цвета с разными не анатомическими уродливыми наростами, впадинами и выпуклостями не походил на того, кто решает мою судьбу.

– Тогда почему ты заговорила об этом? – и фигура заинтересованно склонила голову набок. Как любопытный манекен, оплавившийся после пожара.

"А мне с моим родом деятельности только туда. Я не питаю ложных надежд на свой счет".

– Забавная, – снова мне послышалась улыбка, которой я не видела. – А у надежды есть на тебя свои планы.

И как только отзвучало последнее слово в непонятном космосе, в котором в принципе не может быть звуков, все завертелось и исчезло, оставляя темноту. Сперва ничего не появлялось, но постепенно где-то вдали начал появляться мягкий красноватый свет. Он разрастался, покрывался более яркими прожилками и становился более приглушенным. И вот я уже легко могу узнать картину перед собой. Солнце, проникающее сквозь закрытые веки так, что видно сосуды.

Во второй раз открыть глаза после окончательной смерти я не ожидала. Было уже не так неожиданно, и паника не спешила накрывать с головой, однако все равно было не по себе. В этот раз я лежала в какой-то хижине из прутьев и бревен. По крайней мере потолок надо мной был плетеным и выглядел не очень надежно. Когда я попыталась сесть, то у меня ничего не получилось. Начала шевелить головой, а она не слушалась. Поворачиваю влево, а она запрокидывается, вправо, уходит куда-то в диагональ. Полный разлад тела и разума. С ногами и руками та же история, полностью захвачены хаотичными движениями.

Вот теперь началась паника. Я даже заорала от отчаяния и безысходности, чтобы привлечь хоть какое-то внимание. Должен же был кто-то притащить меня в эту хижину, вот пусть и спасает. Страх от мысли, что меня парализовало из-за ран, отступил на второй план, когда вместо тонкого голосочка принцессы я услышала раздражающий плач младенца.

"Откуда в этом месте ребенок?" – первая мысль, а вторая: "Я еще и онемела?"

Тогда игнорируя очередной надвигающийся приступ паники, я снова закричала изо всех сил. Никакого женского ора, только зарыдал истерично младенец. И тут, наконец, прерывая мои путающиеся мысли кто-то вошел в хижину.

– Тише-тише, кроха, – надо мной появилось женское лицо. Сложно было определить черты, но я пыталась. Все, в чем преуспела, это слегка рыжеватые волосы. – Не кричи, а то нас обнаружат стражи. Мы же не хотим, чтобы тебя забрали.

"И какого черта эта ненормальная говорит это мне, заглядывая в глаза и строя рожицы?" – подумала я, а вышло:

– Агу-а-гы!

– О! Милашка. Хочешь кушать? – перед глазами замелькало что-то цилиндрическое из дерева и с трубочкой. – Это полезное козлиное молочко.

Господи, надеюсь, это не Филю обесчестили! Он же, вроде как, мальчиком был.

– Давай откроем ро-отик, – к губам приставили ту самую непонятную трубочку.

"Да эта особа окончательно свихнулась!"

– Не хмурься, кроха. Нужно покушать.

Она все-таки впихнула в меня эту штуковину и наклонила сосуд. Тут же во рту появился молочный вкус и растекся по языку.

"Убери от меня свои руки! Что это за дрянь?! Гадо… М-м-м, ничего так. Годненько."

– Сюрп-сюрп! – О боги! Неужели эти звуки издавала я.

– Все, малышка. Пока достаточно, а то разболиться животик, – и от меня забрали самодельную бутылочку.

"Отдай! Изверг! Вкусно же!"

– Через два часика повторим, – и рыжая улыбнулась мне, перед этим пощекотав за пятку.

И вот размер пятки, которую трогала женщина, не совпадал с размером взрослого человека. Это была крохотная сморщенная стопочка с малюсенькими пальчиками. И ручки, что отходили от моего тельца, оказались просто крохотными по сравнению с ладонями женщины, хозяйки жилища.

Окончательный вывод из всех моих наблюдений уже готов был сформироваться в крохотной лысой головке, но тело дало ответ первее. Тепло неожиданно начало растекаться по бедрам и в районе таза. Оно копилось, появилось ощущение сырости, а потом пришло облегчение и начало поддувать.

Ну что ж, Слава, поздравляю тебя! Ты только что замарала простынку как самый настоящий младенец.

– Ах, солнышко. Ты решила половить лягушат? – умилительным голоском произнесла хозяйка хижины.

"Черт! Женщина, так и скажи, что напрудила! От твоих сюсюканий только сильнее хочется зарыться в землю!"

Как вообще подобное могло произойти? Мне теперь расти заново?!

Один плюс бытия младенцем все же был, можно было проспать большую часть этого периода. Я решила видеть в ситуации только хорошее, ибо от криков и плача уже болела голова, а моя кормилица уже явно подумывала выбросить меня в окно. Еще одним неожиданным бонусом было то, что я росла во сне. И не просто росла, а по супер ускоренной программе. Проснулась я на следующее утро от того, что задыхалась в собственных пеленках. Ткань слишком сильно сдавила мое выросшее тельце. Ноги и руки неожиданно начали слушаться и помогли мне выпутаться из ловушки. А дальше я не просто оказалась свободной, я могла стоять самостоятельно на своих двоих. Одна из пеленок тут же была кое-как обернута вокруг бедер, все же мозги были взрослыми, и уже в более приличном виде я направилась к кровати Кио, так назвал мою спасительницу кто-то за пределами дома.

Я честно не хотела шокировать женщину, сама не понимала, что происходит, но жутко хотелось есть. Пусть у меня не было детей, но я предполагала, что младенцы не едят в таких количествах, как это делала я. Наверняка в этом был виноват ускоренный рост, но легче от этого не становилось. Если так пойдет и дальше, то я буквально объем всю деревню.

Судя по тому, что мне удалось услышать с улицы, когда я не пребывала в блаженном сне, то Кио была местной шаманкой и жила на окраине лисьей деревни. Именно она нашла меня в лесу неподалеку и приняла решение выходить, несмотря на осуждение собственных людей. Я была ей очень благодарна, а вот местных опасалась. Все же был еще один очень тревожный слух, что ходил по деревне. Говорят, что патрульные их племени недавно убили на границе женщину-нарушительницу на малиоле, после чего и женщина и ее животное исчезли в клубах дыма и языках пламени. Поговаривают, огонь пылал до небес, озаряя всю округу лучше восходящего солнца. После таких новостей стоило вообще не показываться на глаза деревенским. Если бы могла прожить сама, то ушла бы немедля, но, увы, это было невозможно.

Я очень боялась реакции Кио. Шаманка могла испугаться и сдать меня местным стражам, а могла и сама прирезать, посчитав угрозой. Как не посмотри, а будить кормилицу было страшно. Вот только желудок не внял доводам разума, ему важнее было пропитание. Я даже не помню, когда испытывала подобный голод. От этого пугающего ощущения пустоты буквально скручивало пополам.

– Ки, – это все, что у меня получилось выговорить. Полное имя было пока не доступно для ребенка. – Вай!

Я начинала понимать страдания годовалого Димочки, что приходился мне племянником, когда тот пытался выговорить "собака", а остановился на упрощенном "ава". Сказать "вставай" для моего не сформированного речевого аппарата было тоже самое, что для взрослого человека внезапно заговорить на древнеегипетском. Это удручало и сильно уменьшало мои шансы все правильно объяснить шаманке. А от того, поймет она меня или нет, все-таки, зависела моя жизнь.

– Ки! Ки! Вай! – я хлопала маленькой ладошкой по животу женщины, при этом с трудом пытаясь удержать равновесие на еще слабых ножках. От усилий на глаза упала огненная челка, закрывая обзор.

"Какая прелесть! Я теперь маленькое, голенькое и патлатое чудо, что еще не умеет контролировать свой мочевой пузырь и внятно выражать мысли."

Я уже отчаялась разбудить шаманку, но тут мои ножки подкосились от долгого напряжения и я угодила головой прямо в живот женщины. Правду говорят, что эта часть тела слишком тяжелая у детей и часто перевешивает все остальное. Вот и причина ссадин на лбу, разбитых губ и рассеченных бровей. Я упала мягко, а вот Кио получила хороший удар, отчего и проснулась.

А дальше я пыталась на пальцах объяснить паникующей шаманке, что я все та же кроха, которую хозяйка подобрала вчера в лесу. Не представляю, как у меня это получилось, но сработало. Она перестала жаться к стене и расслабилась.

– Ну ты и напугала меня, кроха. Если бы не твои водянистые глаза, не признала бы, – она облегченно выдохнула и отпустила из рук одеяло, а также перестала прятать за ним нож.

И тогда я по-настоящему испугалась. Эта приятная на вид и характер женщина могла меня прирезать и глазом не моргнуть. Не знаю, то ли детская психика защитила, то ли я в принципе в этом мире стала более стрессоустойчива, но я благодарно улыбнулась шаманке, отпуская липкий страх. Потом меня накормили нормальной едой. Под этим словосочетанием я имею в виду большой кусок вареного мяса, бульон и чудесные лепешки. Уплетала я за обе щеки. Следом сон, обед, мои попытки изобразить стрелу в сердце и падение с малиоля, что не увенчались успехом, сытный ужин, рассчитанный на здорового мужчину, и ночной сон. День выдался насыщенный предыдущего, но я его достойно прожила.

Когда я размышляла позже, то осознала, что мне крупно повезло быть найденной именно шаманкой племени лис. Кио была продвинутых взглядов, доброй и невероятно умной. Ей не составило труда понять, кем я являлась и установить мою личность. Забавно, что она так и не рассказала никому о моем королевском происхождении, даже мне не обмолвилась и словом за все те десять дней, что я у нее жила и пряталась. А ведь она осознанно скрывала принцессу чужого племени, строго настрого запретив мне покидать пределы хижины. За это ее могли строго покарать. Как я узнала за все время пребывания в деревне, лисы были очень жестокими, хитрыми и мстительными существами. Хуже окружения не найти. Уже тогда я их возненавидела, и стрельба по безоружной женщине без предупреждения была одним из оснований держаться этого чувства до конца.