Попаданке в книге не место, или Как выжить в чокнутом романе

Глава 49

Шайн

Две недели я добирался до Тристрада. Чуть не загнал коня.

Весна захватила столицу. Деревья расцветали, хотя ночи все еще были холодными, дни становились жаркими.

Во снах мне вновь и вновь являлась Лина, в тюремной камере, без окон, замерзшая и измученная. Я не мог нормально спать, а еда не лезла в горло. Я должен успеть. Обязан спасти ее!

Сердце пропустило удар, когда я оказался у ворот дворца Владимира. Никто не остановил меня, когда я вошел внутрь. Джеймсон, поприветствовав, проводил в кабинет.

Брат стоял у окна, глядя во двор, но услышав мои шаги обернулся.

— Где она? — Мой хриплый утробный голос поразил меня самого.

— Кажется, на сей раз мне придется принять поражение. — Улыбнулся Владимир, а у меня перед глазами потемнело от злости. Не понял, как оказался рядом с ним.

— Ты! — Его лицо мотнуло от удара, хотя я очень сдерживал силу. — Соврал мне! Она была здесь все это время!

— Да. — Он коснулся ушибленного места. На его красивом лице наверняка будет синяк. И я титаническими усилиями сдерживался, чтоб не разукрасить его еще больше. Удар пришелся ему в челюсть. Он сплюнул кровь и посмотрел на меня загнанным зверем. Я задыхался от гнева, ярость клокотала во мне.

— Я помогу вам бежать. — Выдал он.

— И почему я должен верить тебе теперь???

— Не могу больше видеть, как она страдает.

А до этого значит мог? Тварь! Занес кулак для удара, но сумел остановиться. Толку от того, что я изобью его. Это не исправит содеянного.

— Я сам вызволю ее! — Я схватил его за грудки и выплюнул в лицо, — Ты не брат мне больше! Вы мне больше не семья! Отведи меня к ней!

Владимир кивнул, и я отпустил его. Нервно прошел к двери и обратно.

— Я отвлеку охрану. — Продолжил он.

— Да пошел ты! — Я готов был вновь ударить его, уже занес кулак, но опустил. — Нам не нужна твоя помощь!

Лина

Проснувшись, я вновь вижу прутья проклятой клетки. Снова я здесь. Меня больше не отправляли к артефакту, да и Сэйнура рядом не было. Он, можно сказать, «получил повышение», его перевели для работы наверху. События приблизились к началу книги. Дэймен отправился в свое приключение. Значит сюжет запущен, ведь я не знаю сколько времени провела здесь. Меня бросили. Заперли. Изолировали. Но все еще продолжали кормить. Никаких тренировок, занятий магией и даже новых угроз от Императрицы не было.

Чтоб не сойти с ума, я разговаривала с бабочками, накладывала на себя иллюзии разных людей и разыгрывала сценки, но так было не всегда. Чаще я просто лежала и пялилась в потолок, запуская светляков летать по камере. Даже не помню, когда последний раз мне позволили помыться, чувствовала себя ужасно грязной и еще сильнее похудела.

Одежда, а на мне остался костюм для верховой езды, покрылась пылью и пятнами. Один раз на меня вылили ведро ледяной воды, вместо ванны. Как раз перед приходом Владимира. Он предлагал остаться с ним, и если я соглашусь, то он вытащит меня отсюда. Но какой в этом толк? Сегодня он добр и выпускает меня из клетки погулять, как зверушку, а завтра я вновь окажусь здесь? Я отказала ему. С тех пор прошло несколько дней.

Я не могла понять за что изначально была наказана, но пришла к выводу, что Владимир получил послание, которое его напугало. Сколько бы не силилась вспомнить что-то подобное из книги — ничего не приходило на ум. Что могло заставить принца запереть меня? Разве что он пытался меня спрятать. Но от чего или от кого? И почему снова в клетке? Почему было бы не отправить меня, например, в аббатство Великой Арейн, коих на землях Торрии тьма тьмущая?

Хотя, может быть я надумываю, пытаясь выдать желаемое за действительное, а на самом деле Владимир просто избавился от меня, как от надоевшей игрушки, не согласной играть по его правилам.

Железный лязг резанул по ушам. Дверь в камеру открылась. Для кормежки рановато. Неужели вновь водой обольют, чтоб венценосной особе не особенно воняло? Я встала и схватилась за прутья клетки. Светляки, повинуясь моей мысли образовали дорожку света.

— Лина! — В мои размышления ворвался такой родной голос. Голос, за который я готова была отдать многое. Шайн. Кажется, у меня слуховые галлюцинации. Конечно же он не мог здесь быть.

— Лина! — В камеру ворвался мужчина. Заросший, злой, огромный и… такой родной!

— Шайн! — Я радовалась, как маленькая девочка. Это он! Действительно он! Здесь, рядом!

Он обхватил мои пальцы. Горячий. Прерывистое частое дыхание, будто он бежал, обдавало мои руки и лицо. Я была так рада слышать его!

Из-за широкой спины вышел Владимир, и я отпрянула, но он с хрустом повернул ключ в замке, открыв мне путь к свободе. В руках у старшего принца магический фонарь. Такие висели в комнате с артефактом. Его зеленый свет смешивается с моими солнечными светляками.

Мне не требовалось особое приглашение, я бросилась в объятья Шайна. Грязная, в одежде, скорее похожей на лохмотья, но ему было плевать. Он стиснул меня с медвежьей силой, чудом не сломал. Теплый, надежный. Он будто даже стал старше за счет бороды.

— Идем! — Он схватил меня за руку и потянул за собой. — Я вытащу тебя отсюда!

— Стой! — Я попыталась остановить его, но он был сильнее. — Подожди, Шайн!

— Нельзя медлить! — Он обернулся ко мне.

— Я понимаю. Но… Ты ведь потеряешь все. Семью, дом, титул, деньги. Ты уверен?

— Иначе меня бы не было здесь!

Я молча пошла за ним. На груди болтался деревянный амулет. Позади тихие шаги Владимира, и зеленый тусклый свет фонаря. Светляков я потушила, как только мы вышли из камеры.

Впереди раздались голоса. Гвардейцы!

— Постойте тут, я разберусь. — Тихо произносит Владимир.

— Я сам разберусь. — Рычит Шайн. Отпускает мою руку и бесшумно ускользает в темноту.

— Останься… прошу. — Шепот опаляет шею, разбегается мурашками по спине. Оборачиваюсь.

Владимир отстраняется, чтоб заглянуть мне в глаза. В тусклом зеленом свете магического фонаря его лицо выглядит печальным. Он нежно поглаживает мою руку, подносит к своим губам, и я чувствую, как он трепещет, прикасаясь к моей коже.

— Я должна идти. — Отнимаю свои пальцы из его ладони. Отдает их нехотя, по одному, и это нежное, но упрямое сопротивление отдается болью в сердце. — С ним мне будет лучше.

Нужно вырвать эти чувства с корнем. Обрубить. Уничтожить. Растоптать. Как я могу остаться, после всего, что он сделал? Как он смеет просить меня о подобном?

— Я люблю его. — Как контрольный выстрел. Но он не удивлен. Не раздосадован. Не гневается. Он знал. Его печальный взгляд полон отчаяния и мольбы. И мне внезапно становится его жаль. — Прости…

— Лина! Нам пора. — Шайн вернулся за мной. Его мягкий баритон вызывает волны мурашек по всему телу. Наши пальцы сплетаются, и он уводит меня прочь из ада, в котором я провела так много времени.

— Один момент, — я сняла с груди кулон-стабилизатор, взялась с двух сторон и надавила. Деревяшка треснула.

— Нет! — Владимир бросился ко мне. Глаза его расширились в неподдельном ужасе. Он вытянул руку, чтоб остановить меня. Конечно, ведь сломанный кулон — это конец для любой химеры. Я кинула ему под ноги разломанный пополам амулет.

— Я не химера. — Почти выплюнула ему в лицо, развернулась, и ушла, оставив за спиной все, что произошло в прошлом, весь этот ужас, пытки магией, притворство, ложь и Владимира. Надеюсь, я смогу однажды все забыть.