Попытка

Глава 2

Вечер удался. Удался чуть меньше, чем предполагалось, поэтому проводив Лесю, я не стал у неё задерживаться. Как она выразилась: -Нечего, мол, совращать невинных дам, у которых на раннее утро выходного дня намечено плановое посещение дорогих и любимых до слез родителей!..

И хотя данная филиппика не совпадала с разработанной мной на остаток вечера тактикой, пришлось скорректировать планы соответственно полученным вводным.

Но с другой стороны – нет худа без добра. Расслабляясь в приятной обстановке, я никак не мог избавиться от мыслей, ворочавшихся под внешним, развлекающимся слоем сознания, и ни на секунду не забывал об оставшихся открытыми вопросах, ожидавших своего решения.

Перед самым входом в свой подъезд меня догнал последний снежный заряд из непрекращающегося второй день снегопада. С облегчением закрыв за собой дверь, я потопал ногами по бетону, стряхивая с обуви налипший снег, и не обращая внимания на привычно неработающий лифт начал подниматься на свой четвертый этаж.

На перегоне между вторым и третьим этажами, возле стенки, устроившись на нескольких сложенных в стопку картонных листах спал бандитского вида бомж. Это спальное место он облюбовал с началом настоящих холодов, и успел стать привычным атрибутом ночного подъезда для всех, возвращавшихся домой после десяти-одиннадцати часов вечера. Однако вел себя на удивление корректно, оставляя поутру только чисто выметенную площадку, без всяких признаков мусора.

Наверное поэтому к нему не применялось драконовских мер в виде вызываемой милиции. А может потому, что появился этот бомж в подъезде сравнительно недавно, месяца еще не прошло, и не успел еще вызвать у жителей злобного неприятия такого соседства.

Я долго копался в кармане, доставая замерзшими непослушными пальцами ключи. А когда дверь чуть приоткрылась, в образовавшуюся щель выскользнул Барс, и не глядя по сторонам, целеустремленно помчался вниз, к свободе и девочкам. Я проводил его коротким взглядом. – Вот кому сейчас самое раздолье! Небось все окрестные кошачьи бабы начнут выстраиваться к нему в очередь, с шампанским и цветами. Еще бы, такой супермен вдруг объявился вместо учтивого пожилого пенсионера! Я ухмыльнулся, представив себе очередь из кошек, живо обсуждающую возникшие перспективы.

Однако игривые мысли промелькнули лишь на секунду, после чего внутренний диспетчер переключил стрелку на основной путь.

Следуя накатанному распорядку, я включил чайник, приготовил кофейную чашку и всыпал в нее давно вычисленную порцию растворимого кофе. Кофе надлежит быть: а – не жидким, бэ – не сладким, и цэ – не горьким. Плепорция неоднократно обкатана во внутреннем употреблении. Теперь, когда поводов для откладывания текущих дел уже не оставалось, следовало угнездиться в любимом кресле, и не спеша потребить бодрящий продукт. А заодно и рассортировать тот клубок мыслей, который успел намотаться на основное событие вчерашнего дня.

– Давай так. Начнем от печки. Что и как вчера получилось, и получилось-ли! Откуда прорезались такие, прямо скажем, в духе ветхого завета, способности? -"И возложил длань свою на болящего, и сказал -встань и иди, и тот встал…" – что-то такое, или очень похоже. Я попытался улыбнуться. Отхлебнул остывший кофе и рассеянно побарабанил пальцами по треснутой обшивке подлокотника.

Нужно академически проверить то, во что очень хочется верить. Объяснять себе самому причину возникновения странного "таланта" явно не стоит. Ну, навскидку можно выложить сразу же примитивную гипотезу: гробанулся с лестницы, получил по ушам дрелью, которая, надо думать, очень удачно врезала по ключевым точкам на голове. ("Был бы мозг, было бы сотрясение"…) -Я снова усмехнулся. -Ну, и включился тот дополнительный миллиард нейронов, который, по свидетельству современных Авиценн, лежит в голове балластом. Да собственно, какая разница, что там и куда включилось! Что, прям бежать в академию наук, и рассказывать всем, какой я из себя Роза Кулешова вместе с Вангой?

Нет уж. Имеется факт. Чтобы этот факт проверить, можно распотрошить еще десяток котов, а заодно и собак, буде те встретятся в радиусе досягаемости, но что это даст? Стану Великим Доктором Айболитом! – Я хмыкнул. -"И жучок и червячок…" Решающим и неоспоримым будет только одно: провести эксперимент на человеке.

Я все знал. Знал, что по всяким законам, врачебным и уголовным, мне категорически "низзя" даже думать о чем-либо подобном. Однако, кто и когда у нас вообще ведет себя по этим самым законам? Тем более, что речь совершенно не идет о причинении вреда здоровью. Скорее, наоборот… Да еще и как наоборот! Однако я тут же резко прервал выскочившие на приволье фантазии, и принялся соображать насчет материала для эксперимента. Что скрывать, в этот момент мне было глубоко розово, какими там страшными карами грозит неумолимый закон. Мне чертовски хотелось доказать себе, что я прав, и обрести стопроцентную уверенность в своих новопроявленных способностях.

Как водится, кто хочет – ищет возможности, не хочет – ищет причины.

Возможность нашлась сразу же. Первое, о чем я подумал, была станция ночлежки давешнего бомжа. И не давая себе "растечься мыслью по древу", я поднялся с кресла, взяв курс на лестницу.

Мужик, спавший на картонной "кровати" открыл глаза сразу же, после первого прикосновения к его плечу, будто и не спал вовсе. С трудом, покряхтывая, переместился из лежачего положения в сидячее, и не говоря ни слова, вопросительно посмотрел на меня.- Да-с, запашок у нас имеет место…

Я неуверенно проговорил:

– Ты это, мужик… выпить хочешь?..

Взгляд его водянистых глаз не выражал ничего.

– Спасибо, молодой человек, – спокойно вымолвил бомж, -я не пью.

Я в затруднении поскреб затылок.

– Странно. Если спит в подъезде, то должен пить, как же иначе?.. Все бомжи -алкоголики! Или не все?..

– Ну хорошо. Выпить не хочешь, а поесть?

– От этого, признаюсь, трудно отказаться. Только… С чего это вдруг вы решили облагодетельствовать бездомного? Бесплатный сыр, знаете…

– Ты прав. Есть у меня к тебе дело, я объясню. Ты не бойся, от меня никаких неприятностей не будет.

Он немного подумал, затем поднялся на ноги и аккуратно подняв картонные листы, прислонил их к стенке. После чего повернулся ко мне: -Терять мне особо нечего, пошли.

Первым делом, зайдя домой я поставил греться на плиту кастрюлю с борщом. Мужик звучно сопел в прихожей, стягивая с себя куртку, затем неуверенно спросил:

– Ничего, если я не буду снимать обувь? А то знаете…

– Я сообразил на что он намекает. Скорее всего запах несвежих носков пока еще задерживался крепкой кожей его ботинок. Однако возможны накладки. Что ж, моя решимость проверить собственные возможности требовала жертв. Я сказал в направлении прихожей:

– Пройди в ванную. Мыло на полке, полотенце я дам позже, как закончишь.

Мужик медленно прошел к ванной комнате, и приоткрыв в нее дверь, извиняющимся тоном сказал:

– Вы уж извините, у меня довольно давно не было возможности помыть руки, да и не только руки…

Я вовремя вспомнил, что мне предстоит находиться довольно близко "к телу" клиента, и не давая себе возможности передумать, быстро сообщил, что он может полностью помыться. Не слушая благодарностей, я сбегал в комнату, принес оттуда старую махровую простыню, которой давно уже не пользовался, и засунул её в дверь ванной.

Ждать пришлось долго. Не меньше часа из ванной доносились звуки льющейся воды, и я уже начал жалеть, что так неосмотрительно разрешил пришельцу заняться личной гигиеной. Наконец вода была закрыта, вслед за чем еще минут пятнадцать наблюдался звук включенного фена. Я задавил просыпающуюся внутри меня жабу, и отправился на свой "курительный пост" к кухонной форточке.

Мужик, вышедший из ванной, выглядел вполне благообразно. Борода была аккуратно расчесана, рубашка не блистала свежестью, но выглядела чистой. Я бросил взгляд на его босые ноги. Взгляд не остался незамеченным и мне благодушно сообщили:

– Ничего, у вас тепло. Пол деревянный, а носки я тоже простирнул, уже почти высохли. Еще минут десять и можно одевать. Спасибо.

Я налил в большую тарелку горячего борща, откроил пару ломтей хлеба, и устроился за столом напротив своего визави.

Гость ел не торопясь, аккуратно, при этом ведя со мной беседу весьма интеллигентным и чистым языком, на мое удивление.

– Вас как зовут? -вопросил он, неспешно зачерпывая ложкой.

– Дим. -Коротко ответил я. -И давай так: на "вы" я не люблю. Не приучен. Да и не тот возраст.

– Согласен. А меня Михаилом зовут. Ты не удивляйся, что я не очень похож на стереотип. У меня бомжевание только началось. Не сомневаюсь, что еще несколько месяцев такой жизни, и я не буду ничем отличаться от обыкновенного алкаша, а пока еще не привык. Трудно.

О себе он говорил без надрыва, просто информируя. Я узнал, что "по ряду причин" он остался без квартиры, это же явилось поводом для потери работы. -"Трудно исполнять свои обязанности в вонючем виде, но тебе этого не понять…"

– Отчего же не понять… А лет тебе сколько? -Сильно за пятьдесят. Совсем скоро шестьдесят будет. Зачем спрашиваешь?

– Погоди. Здоровье как? В смысле, какие болячки есть?

– Да так, по мелочи. Ну, язва желудка, почки… Ты что, в космос меня собрался отправлять?

Но я ломил свое: -Зубы все целы? -Шесть штук удалил, летом еще. Нет, ты ответь на вопрос. Я правильно понимаю, накормить, помыть, это все не просто так, нет?

Я согласился:

– Не просто так. Я хочу вылечить твои болячки, и чтобы ты при этом не задавал мне лишних вопросов.

Он с сожалением произнес: -Надо же, и ты тоже.. После чего запнулся и замолк.

Я не настаивал на продолжении. И так было ясно, что в его представлении я стал очередным шизоидом, коих во множестве водится в последнее время на улицах города, в близких ко "дну общества" слоях.

– Не бойся, я не шизик. И благотворительностью тоже особо не страдаю. Просто так все сложилось, что у тебя есть возможность избавиться от болячек. Ну, а если и нет, то что ты теряешь?

– Тоже верно. -Одобрительно пробурчал Михаил. -В самом деле, что я могу потерять… Ты меня как в сказочной традиции, "напоил, накормил, в баньке выпарил.." -Он коротко хохотнул. -Так что оплату вперед я можно сказать, уже получил.

Он посерьезнел: -Только надеюсь, что для твоих экспериментов не придется меня на куски рубить?..

Я улыбнулся: Это -нет. Однако…

Я заколебался, но все же продолжил фразу:

– Если все сложится удачно, ты мне должен пообещать, что ничего никому и никогда не расскажешь.

Я понимал, что рассчитывать на молчание человека, которого я вижу вблизи впервые – дело абсолютно дохлое, но застолбить этот участок в его сознании было необходимо.

– О чем речь! – охотно согласился он.

– Ну тогда вперед. -Мы зашли в комнату, где в центре ковра я поставил обширный пластиковый таз для стирки, сдвинув к стенам все предметы мебели, могущие помещать моим эволюциям вокруг клиента. Сверху для верности накрыл таз большим куском прозрачного полиэтилена, оставшимся со времен побелки.

Коротко посоветовал Михаилу раздеваться, вспоминая, что же я упустил…

Пробел в подготовке был выявлен довольно быстро, как только я посмотрел на свои руки. Явственно не хватало перчаток, поскольку мне очень не хотелось голыми руками обрабатывать клиента, все-таки я не был врачом, навыков никаких, да и неприятно…

– Нет, погоди. Зачем ему сейчас раздеваться?! Совсем я что-то… Ведь определить – получится моя эскапада или нет, можно и без стриптиза! Что-то я тут недодумал. Отменив раздевание, я снова утащил Михаила на кухню, усадил на стул и велел не двигаться пять минут. Нужно было снять перчатки, поскольку с Барсом я "щелкал" без них, а эксперимент следовало проводить, не изменяя начальных условий.

Гость уселся и погрузился в мрачное сопение, явно не ожидая ничего хорошего от моей активности.

На его месте я бы и сам опасался чего угодно, вплоть до убийства и последующего расчленения. Тазик и пленка посреди комнаты неизбежно наводили на подобные мысли. Ночь, тишина, одинокая квартира, нежданный доброхот, поди знай… Однако, хватит лирики. Какой рукой я "щелкнул" кота?.. Кажется, правой. Точно, правой. Положим руку на затылок клиента.

– Вздрогнул. Боится.

Ладно, мелочи всё. Я отключился от мысленного поноса, кружащегося в голове, и стал ждать. Ну хоть что-то же я должен почувствовать под рукой? Как там рассказывают всплывшие на гребень моды экстрасенсы, тепло должно быть, или там, покалывание, или что? А ничего! Никаких тебе модных "покалываний". Ну хорошо. Этап второй, включаем ощущение "кислоты". Так. Хрустнуло. Или мне показалось? Теперь снять ладонь с затылка подопытного кролика

Натянув перчатку, я принялся исследовать кожу под волосами Михаила.

Кажется все получилось. Вот она, трещина. Растянуть края… Да. В разрыве темные волосы. Мокрые, как и в случае с Барсом. Погоди, темные? На фоне обильной седины Михаила в шевелюре этот темный участок выделялся достаточно резко. А какие они должны быть? Если следовать моему предположению, то как раз темные. Не бывает у нормального двадцатилетки седины. Ну, разве только в исключительных случаях.

– Миха, ты что чувствуешь там, где я копаюсь? Больно? -Нет. Никакой боли. А что, должно болеть?

– Да нет. Ну, пойдем на процедуры…

Абсолютно опустошенный и донельзя усталый я сидел за кухонным столом и пил для разнообразия не кофе, а чай.

Ночка выдалась на диво насыщенной. Процесс "свежевания" тушки ночного гостя потребовал нескольких часов, после чего я буквально упал на кресло, до того не держали ноги. Потом пришлось пережить почти часовую истерику Михаила, увидевшего себя в зеркало после экзекуции. Этот дикий восторг, смешанный с ликованием и недоверием мог угробить и более крепкого человека, чем я. Однако все рано или поздно кончается, прошел и шок гостя, вызванный внезапным его омоложением почти на тридцать лет, и теперь мы спокойно сидели за утренним чаем.

Я видел перед собой очень крепкого юношу, без малейших признаков бороды, седины и морщин, очень возбужденного всем пережитым. Обжигаясь, он жадно глотал горячий чай, не произнося ни слова. Почти физически было видно, какие наполеоновские планы роятся у него в воображении.

Несмотря на то, что я был совершенно обессилен, следовало довести и это дело до конца, иначе я не смог бы спать спокойно.

– Слушай сюда, – сказал я сиплым голосом, и прокашлялся. Перед глазами почти ощутимо плавали радужные круги. Состояние не было похожим на то, которое бывает перед обмороком, но что-то подобное явственно ощущалось. С этим еще предстояло разобраться, но после, после…

– Слушай внямчиво и не перебивай. Я тебе кое-что скажу, и думаю, дураком будешь, если этого не сделаешь. Мишка (теперь просто Мишка, я уже не мог воспринимать его, как пожилого человека) внимательно уставился на меня. Я совсем было вознамерился прочитать ему долгую и нудную лекцию, однако на это меня уже не хватало. -Черт, как же хочется упасть и закрыть глаза! Вместе с ним мы устроили долгое и тщательное исследование его нового организма. В процессе изучения выяснилось, что теперь у клиента на месте все зубы, включая недавно удаленные, он недосчитался одного шрама и двух татуировок на теле. Кроме того, исчезла постоянная ноющая боль в желудке. Надо полагать, исчезла вместе с большим полиэтиленовым свертком, в котором на мусорник были выброшены все лишние детали его обновленного организма.

– Врядли можно подобрать слово для того, что я для тебя сделал. Считай, что я тебя родил заново! Поэтому ты уж постарайся въехать в смысл того, что тебе говорит твоя новая мамаша!

Он с готовностью кивнул. Я видел, что мои слова усваиваются с неподдельным вниманием.

– Ты приезжий или родился здесь?

– Какой здесь, я из Вологды, час от города автобусом…

– Остался кто из родственников?

– Вымерли все. Я сам дом забил, да уехал.

– Тогда тебе вдвойне повезло. Уезжать тебе надо отсюда, причем быстро. Приедешь к себе в деревню, объявишься своим сыном. Сомнений не будет – биографию "родителя" ты знаешь досконально. В крайнем случае – наплетешь что-нибудь. Поверят. Морда – вылитый отец! (Здесь я устало улыбнулся) Договорись там, купи аттестат, достань документы, иди учиться. Не пацан, чтобы я тебе объяснял важность образования. (Он снова кивнул, подтверждая сказанное.) Фишка в том, что у тебя теперь есть целая новая жизнь, с самого начала. А как ей распорядиться – ты, я думаю, сообразишь. Такого подарка тебе даже господь бог не сделает… Я подавил зевок. -Ну, а если ты со мной не согласен, и собираешься продолжить свою карьеру в роли бомжа, то через год-два тебя поселят на новом погосте, и ты это знаешь не хуже меня. И не забывай, о чем мы договаривались перед "лечением". Будешь говорить лишнее, опять же окажешься на уютном участке с оградкой. Только памятника тебе не поставят.

– Я ясно излагаю? (Кивок.) Ну и последнее. Даже если ты и не удержишься от болтовни, полагаю, ты понимаешь – не мальчик уже, что тебе никто не поверит. И перспектива провести несколько веселых лет в диспансере, играя в шахматы с тихими психами тебе тоже врядли душу согреет. Мишка смотрел в свою чашку. Крепкие кулаки сжались и мне показалось, что у него сейчас начнется приступ неконтролируемой ярости. Однако, когда он поднял глаза на меня, я увидел в них слезы.

– Ты.. ты не представляешь, что ты для меня сделал… Дим, ты… -снова пауза. -Я пока не могу осознать, все только на ощущениях… Головой понимаю – впереди целая жизнь… И все, что знаю, осталось при мне, весь опыт, все прожитое… Но ты согласись, за неполные шесть часов из грязной вонючей лужи, где старику неизбежно пришлось бы сдохнуть, внезапно попасть в… У меня нету слов.

– Брось! -устало сказал я. – Слова потом найдешь. И прочувствуешь тоже потом. Сейчас для тебя и для меня главное, чтобы ты как можно скорее испарился, ты это понимаешь?

Ни у кого не возникнет ненужных вопросов, и ты сможешь прожить её, свою новую жизнь СПОКОЙНО. К сожалению, я не могу помочь тебе с документами…

– Да какие на фиг документы! – с подъемом отозвался он. Не мальчик, соображу, как выкрутиться. Только вот – (он неуверенно помялся) доехать-то домой не за что…

Я с трудом поднялся, вытащил из куртки бумажник и положил перед Мишкой на стол несколько сотенных купюр. Сквозь свинцовую усталость с трудом пробилась одинокая мысль о том, что "овсы нынче дороги", и "за удовольствия нужно платить".

Воспринимая окружающее как через толстый слой марли, я почти бессознательно выпроводил своего "Адама" за порог. После того, как замок щелкнул, обозначив звуком закрытие двери, меня понесло "в люлю". Заснул я еще до того, как голова хлопнулась на подушку.

Укладывался уже во сне.