Попытка

Глава 5

Вовка думал, а Дим сидел на диванчике, открывая принесенную с собой бутылку греческого коньяка. Было абсолютно ясно, что принятия серьезных решений сегодня не будет. За прошедший час Дим успел рассказать то, что считал нужным, и теперь ждал вопросов. Конечно, рассказал он далеко не все, и совсем не так, как было на самом деле, однако согласно сценарию, начало партии следовало выстраивать именно так.

Вовке отведена очень ответственная роль ферзя. Правда, Дим скромно умолчал о том, кому достался скипетр…

Молчание продолжалось не очень долго, Дим только успел наполнить небольшие рюмки и начал резать лимон.

– А кто он вообще такой? – наконец спросил Вовка. Надо полагать, имелся в виду предложенный кавказский след.

– Друг детства – неторопливо ответил Дим, поднося к носу хрустальную рюмку, и пытаясь уловить обещанный "тонкий аромат".

– Нет, это я понял. Я про другое спрашиваю. Кто – в смысле профессии.

– Понятия не имею – честно сообщил Дим.

– Пятнадцать лет, это знаешь… Он мог стать кем угодно. Когда встречаешься с другом детства, всегда начинаются вопросы – где живешь, как семья, сколько детей, ну, как обычно при случайной встрече… А тут он мне сам позвонил, я даже не понял вначале, кто говорит. И даже когда мы встретились в кафе – я его не узнал, он сильно изменился. А потом было уже не до вопросов о жизни…

– Понимаешь, – сказал Вовка отстраненно, (было отчетливо заметно, как он усиленно думает)

– уж очень невероятно то, что ты мне сейчас нагородил. Я тебе как врач говорю, такого не бывает. Любой практикующий хирург слишком много узнал и повидал, чтобы верить в сказки. Слишком много, – повторил он, помрачнев.

– И вот приходишь ты, -он выразительно посмотрел на Дима, – я тебе доверяю конечно, чай знакомы не первый год, но ты несешь такое!.. – Вовка закатил глаза к небу и потряс головой.

Дим успокоительно похлопал его по плечу:

– Не переживай! У тебя эти рефлексии только начались, а я с ними уже неделю живу, и ничего, не помер пока! – Вовка снова посмотрел на него:

– Дим, ты не врач. Ты даже не фельдшер. Поэтому тебе не понять, какую ахинею ты сейчас нёс!

– Я же не спорю! – недовольно отозвался Дим. – Пусть с твоей точки зрения все это полная чепуха. Единственное, чего я хочу, чтобы ты посмотрел сам, лично. Понимаешь? Своими глазами. Не надо судить только по тому, что я тебе рассказываю! Я просто хочу, чтобы ты это увидел! И после этого не я тебе, а ты мне, дорогуша моя, объяснишь, что происходит, и как на это смотрит практическая медицина. И все сразу встанет на свои места. Либо я прав, и мы с тобой вместе садимся обмозговывать выводы, либо я страдаю галлюцинациями, и мне нужен длительный курс мокрых обертываний на холодном воздухе.

Дим сочувственно посмотрел на Вовку:

– Да, парень… Тебе еще многое предстоит. Как только увидишь всё, так сразу и поубавится гордости. Начнешь те же вопросы задавать, которыми я себе дырку в голове просверлил. Только у меня ответов нет, а у тебя может быть, появятся… Он опрокинул рюмку в рот. Коньяк был холодным, и скорее невкусным, чем…

– Надо же, наверное никогда я не буду разбираться в коньяках… Некоторое время он задумчиво жевал ломтик лимона.

Дим продолжил: – Конечно, я пытался соображать, придумывать, но у меня пока не складывается. Слишком много накопилось вопросов, Теперь вот с тобой делюсь, может что-нибудь дельное придумаем вместе.

Учти: я пробовал только на кошке. Где гарантия, что то же самое получится на человеке?

Где я его найду? На улице? – (Дим хмыкнул про себя, вспомнив, что нашел Мишку именно на улице. Ну, или почти на улице, лестничная клетка отличается от неё только тем, что людей совсем мало, да снега и ветра нет).

– А если даже найду, что я ему скажу? Мол, давай, мужик, я тебя полечу? Ну, найдется дурак, скажем. А меня сразу за это самое место, и за решетку! Диплома нет? – Нет. Лечить не имеешь права, значит срок уже есть. Или с другой стороны, представь: живет себе человек, никого не трогает, готовится на кладбище, пенсию получает, лечится себе тихонько, и однажды является за пенсией, а ему вдруг говорят: -Пусть дед ваш сам приходит, или доверенность приносите, мы внукам денег не выдаём. – А?! Как тебе? Нравится? А после этого бывший дед идет в "контору" и закладывает меня по полной программе, потому что деваться ему некуда, документам никто не верит, где написано что ему сто лет, и родился он при князе Долгоруком, и я снова сижу. За лечение, за мошенничество, за подлог, за войну в Югославии, за кузькину мать!..

В общем, найдут за что…

Вовка зажмурившись, потер виски.

– Да, бляха, есть тут над чем подумать.

– О чем тут думать! – тут же взъелся Дим, – Тебе хирургическим языком сказано – проверь! Убедись! Заработаешь столько, что и во сне не приснится. Сколько раз еще повторить?!

– Дим, – проникновенно произнес Вовка, – я конечно, очень хочу поверить, но не получается.

Дим раздраженно пожал плечами:

– Как хочешь. Только… Не нравишься ты мне. Такой весь из себя приземленный, свято верующий, что камни не могут падать с неба, а человеку летать не суждено. – Вовка попытался что-то сказать, но Дим жестом не дал ему говорить – Мы с тобой если и общаемся, то все больше о житейских делах, ну там, занять до получки, или гвоздь забить… Ты уже забыл, как и о чем мы разговаривали всего десять лет назад! Ты забыл, что человек молод до тех пор, пока способен воспринимать новое. -Дим подчеркнуто повторил: – но-во-е! -ему не хватило слов, и он просто пренебрежительно махнул рукой

– В общем, все, что хотел, я уже сказал. Пойду к себе, а ты думай. У меня конечно, есть кое-какие планы, и я хотел ими с тобой поделиться, но только не сейчас.

Уже подходя к двери, Дим через плечо сказал, адресуясь в пространство: -Белый мерседес и дом в Ницце – какая чепуха и мелочь, если вдуматься… – и вышел.

Здоровое любопытство победило, в чем я даже не сомневался. Если добавить к этому еще и вполне реальную возможность крепко заработать, (о чем не мог не подумать Вовка), то вышла вполне привлекательная замануха, от которой просто невозможно было отказаться. Как всякий нормальный человек, Вовка был не чужд житейских слабостей.

Правда, я не замечал за ним особо неприятных качеств в виде высокомерия или глупости, а остальное можно было принять.

Трусом он тоже не был. В общем, вполне нормальный молодой мужик, которого из толпы не особо выделишь.

Мы дружили много лет, причем наши с ним отношения укладывались в давно мною где-то прочитанное определение: "дружба – это когда тебе от человека ничего не нужно"… Мне просто было легко с ним, в пиковых ситуациях мы без особых разговоров помогали друг другу, и испытывали положительные эмоции при общении. Во всяком случае уж я – то точно.

Гамлетовский вопрос разрешился в пользу прагматичности, поэтому сегодня спозаранку я торопился к автобусной остановке, прижимая локтем хлопающую по бедру сумку, в которой находилось бесценное оборудование – ноутбук и муляж 'гениального изобретения'.

Вовке пришлось надавить на неведомые мне рычаги и задействовать нужные связи, в результате чего я стал счастливым обладателем должности санитара в его отделении.

Конечно же, мне не были нужны эти несчастные копейки, которыми оплачивается столь грязная и малопочтенная работа, и исполнять должностные обязанности я совершенно не собирался. Однако для достижения своей цели я должен был иметь возможность официально находиться в отделении, да и от этих невеликих денег отказываться не следовало, даже имея в перспективе возможность куда более внушительных заработков.

Поэтому Вовке довелось выдержать нелегкое сражение с начальством, отстаивая необходимость принятия на штатную должность вместо санитара – компьютерного техника. Я мог только догадываться о серьезности выдержанной им баталии, но результат налицо. Окажись я на его месте, не вдруг придумал бы, за каким чертом в хирургическом отделении вполне современной больницы должен оказаться 'санитар по компьютерам'.

Для обслуживания всего имеющегося у них компьютерного оборудования (за исключением специальной медицинской техники), за глаза хватило бы договора с любой из небольших компьютерных фирм, расплодившихся в округе.

В общем, второй день подряд я спешил на свою "новую работу", и пожалуй, по ощущениям – мне действительно хотелось побыстрее очутиться на рабочем месте…

Поездка занимала минут двадцать и давала возможность закрыв глаза, отрешиться от сиюминутных забот, и подумать о так неожиданно свалившихся на меня переменах в жизни.

По всему выходило, что моя затея начала демонстрировать острые и неудобные углы, которые неизбежно должны были возникнуть. Одна из самых неприятных проблем стояла передо мной в полный рост уже сейчас…

– Прежде всего, безусловно, то, что я делаю, нельзя считать преступлением с моральной точки зрения.

Конечно, придерживаясь буквы закона, мягко говоря, я – неправ. Ведь известно, что для испытания новых методов лечения, лекарств, и прочих новаций, связанных с медициной и людским здоровьем в широком смысле слова, существуют строго регламентированные нормы. Новое лекарство или метод испытывается на мышах, собаках, добровольцах в клиниках, и далее по длинной и долгой процедуре, пока через десяток лет не найдет своего законодательного закрепления в виде инструкций по использованию и рекомендаций врачам.

Впрочем, это отнюдь не мешает огромному количеству фирм, фирмочек и подпольных мастерских продавать таблетированный мел (-Это в лучшем случае. А бывает, что и отраву…) под видом лекарства от простуды, или, скажем, дефицитного заморского препарата. Их находят и ловят, но на их месте появляются такие – же другие, которые снова успешно травят народ.

А уж найти состав преступления в моих действиях – плевое дело для любого, кто этим озаботится.

Но это касается пока только медицинской стороны дела. Однако, при надлежащей сноровке, обойти и спрятать неудобные моменты несложно, списав многое на успехи традиционного лечения. Только кроме медицины было еще кое-что. Явственно обрисовалась большая и толстая проблема, которую срочно необходимо было решать, а путей для этого пока не находилось.

С каждым моим успешным экспериментом мир приобретает молодого, здорового и полного сил человека. Одновременно лишаясь старого и больного. То, что по сути – это одна и таже личность, ничего не меняет. Один умер, второй, грубо говоря – родился. И если смерть еще можно как-то оформить, используя официальные каналы, и придумать обоснование для ухода в мир иной старой личности, то снабдить "новорожденного" новыми документами – эта задача была мне пока "не по зубам". Ведь "рождался" не ребенок, появление которого можно с некоторым скрипом, задокументировать. Заплатить, в конце-концов, подходящей женщине, которая в положенный срок явится в ЗАГС со справкой из больницы, и получит совершенно законные документы на новорожденного.

В моем же случае, из небытия вдруг появлялся совершенно взрослый и сформировавшийся человек, который до своего возникновения в большом мире, должен был где-то родиться, жить, учиться, в конце-концов служить в армии! И каждое такое событие в его жизни должно иметь соответствующие документы!

Документальное прикрытие такого рода "легенды" новорожденного по силам только и исключительно очень мощной государственной структуре, которая, собственно, и занимается такими делами.

Кто у нас способен обеспечить новую личность для человека, со всеми нужными документами? -Ясное дело, кто…

А ведь таких людей у меня будет становиться все больше, вот что плохо! Можно прикинуть прямо сейчас. В вологодской области уже живет мой первый "крестник". Второй, скорее всего появится здесь, в Вовкином царстве хирургии. Без этого не обойтись, Вовку нужно убедить стопроцентно, а сделать это можно единственным путем – провести весь процесс у него на глазах.

Этих двоих (одного потенциального и одного кинетического) "юнцов" абсолютно необходимо обеспечить документами, что было очевидно.

Так что по всему выходило, что заниматься "рядовыми" человеками – занятие для меня абсолютно бессмысленное, дорогое, хлопотное и очень, очень опасное…

Я приоткрыл глаза и сквозь тусклую муть потолочных плафонов автобуса с трудом разглядел циферблат часов на руке. Поездка продолжалась уже десять минут, и можно было еще немного расслабиться с закрытыми глазами.

Я снова прислонил голову к оконному стеклу и попробовал отключиться от проблем.

Все варианты развития событий, которые я обдумывал несколько дней назад, решением вставшей передо мной проблемы не являлись. Все то, что я тогда нафантазировал, было лишь попыткой как-то осмыслить происшедшее.

Должно было пройти время, чтобы я пришел в себя, и смог понять реальное положение дел.

На самом деле, проблема имела только одно истинное решение.

Альтернативное – не применять своего нового умения, решением не являлось. Этим я ничего не менял ни в своей, ни в чужой жизни. Могло пройти несколько лет, или даже десятилетий, а мой новый дар оставался бы висящим надо мной подобно дамоклову мечу, ожидая своего времени.

Истинным решением были лишь активные действия. И похоже, что я двигаюсь именно по этому пути, коль скоро на моем счету уже появился первый "крестник"…

Правда, было еще одно решение. Истинное. Но о нем не следовало думать, потому что стать самоубийцей я не хотел, как не хотел и того, чтобы решение о моем исчезновении принял кто-нибудь другой…

На земле живет куча миллиардов людей. Они едят, спят, работают, влюбляются, что-то изобретают, словом – живут. Никто из них не думает о том, что придет время, и жизнь закончится.

Все мы рано или поздно умрем. Это знание настолько прочно сидит у нас в голове, что ни у кого не возникает даже тени сомнения.

Все живое смертно, и с этим ничего нельзя поделать. Правда, существуют и успешно работают институты гериатрии, имеет место наука геронтология, и на этом благородном пути есть весомые и значительные достижения.

Этими достижениями пользуется множество людей, и нельзя сказать, что изучение процессов старения – бесполезная трата времени и сил… Однако до сих пор каких-либо революционных сдвигов не происходило.

– Да, жизнь человеческая удлинилась. – Да, активная фаза жизни стала намного продолжительнее. Однако открыть что-нибудь, могущее устранить естественную кончину от возраста, вряд – ли удастся в обозримом будущем.

А если вдруг какой-нибудь безвестный пока гений и найдет подобное средство, то мир покатится в пропасть со скоростью реактивного самолета. Ведь никто не сможет отменить естественный прирост населения, а вот убывать оно не будет…

Через какой-нибудь десяток лет на всей земле не останется ни одного клочка суши, на котором не будет стоять вечно юный, голодный и раздетый человек. Кто в состоянии накормить непрерывно растущее число едоков, как удовлетворить потребности всех этих миллиардов, непредставимым образом облепивших земной шар?…

Такого даже в страшном сне не приснится. И всю эту ненасытную, неизмеримо растущую, бессмертную человеческую орду нужно будет одевать, обеспечивать всем, что может понадобиться, а значит еще сильнее задымят заводы, потоки мутной жижи потекут в реки и моря, перетружденная почва перестанет родить, и на этом закончится история вида, а заодно и история всего живого на некогда голубой планете…

Однако любые исследования в этом направлении не приносят немедленного коммерческого эффекта, и поэтому практически все они в основном финансируются государством, и в очень малой мере – частными пожертвованиями. Именно поэтому, случись здесь такое открытие, оно будет немедленно предоставлено тем, кто находится наверху властной пирамиды.

И все мыслимые очевидные последствия сразу всплывут на поверхность.

Но на то она и власть, чтобы принимать решения. И она их безусловно примет. Конечно же, никто и никогда не выпустит джинна из бутылки. Всегда и везде все новое служит власти. И она, власть, примет все меры, чтобы это новое не стало достоянием толпы. Новое знание станет еще одним атрибутом, характеризующим пресловутый "золотой миллиард".

Более лакомого "пряника" за всю историю человечества трудно даже представить.

Одним лишь обещанием молодости власть купит любого несогласного, этим поощрением будет награждать нужных себе людей, присвоив себе право решать, кому жить а кому умереть… Окружив завесой строжайшей секретности сам факт существования подобной технологии, и наложив жесткий запрет на её исследования или тиражирование, власть станет абсолютной. Такой, какая никогда не существовала и не могла существовать раньше… И это страшно.

Перенаселение, голод, нарушение экологического баланса ради освоения новых территорий, изобретение более изощренных видов оружия уничтожения себе подобных… Достаточно?.. В конце концов бессмертие станет привилегией небольшого числа избранных… Кому бы понравилось, если бы бессмертным стал один из генсеков нашей бывшей "единой и нерушимой"?..

И поскольку сие зависит на сегодняшний день только от меня, то придется принять для себя одно основное и непреложное правило: бесконечного цикла омоложений не будет. Будет только одна возможность прожить жизнь снова. Во всяком случае, я должен выстроить свою версию таким образом, чтобы сомнений в подобном не возникало ни у кого.

Правда, врядли это с легкостью получится. Всегда найдется пытливый наукознатец, который захочет выяснить, а что будет, если сделать как раз наоборот.

В конце-концов, обычный нелюбопытный исполнитель, приставив к моей голове пистолет, с легкостью добьется, что я лично продемонстрирую любому желающему полную несостоятельность того, что я пытаюсь возвести в ранг закона…

И это еще одна причина, чтобы лишний раз не светиться…

В коридорах хирургии было суетно и на удивление людно. Бродили ранние больные, появлялись и исчезали какие-то личности в белых халатах, разносилось железное бряканье, по-видимому из пищеблока, словом, витал дух оживленной деятельности.

Я подошел к столу дежурной медсестры, поправил свой сбившийся белый халат, и устроился на соседний стул, разумно решив подождать Вовку у главного входа в отделение…