Порочная игра

Глава 30

– Катюша, - шептал Хлыстов, целуя меня в макушку, и сжимая ещё крепче. – Поехали отсюда. Я дурак не подумал... Поехали, куда скажешь. Хоть домой.

Я ничего не смогла ответить. Продолжила сидеть на месте. Когда немного успокоилась, то с опаской приподняла лицо и посмотрела на Глеба.

– Теперь я страшная? Всё размазалось?

– Всё на месте. И тушь, и твоя красота, - Хлыстов чмокнул меня в кончик носа и утешающе улыбнулся. Что с ним такое? Он стал таким мягким со мной, будто вымоченный в молоке сухарь.

– Когда-то я нахамила маме, и папа шлёпнул меня за это по заднице... Я испытывала неимоверный кайф, наблюдая, как они в панике меня ищут, пока я просто пряталась. Живая и невредимая... Так наказывала их... Потом появлялась, как ни в чём не бывало... И папа хотел наругать теперь ещё и за это... Но мама не позволила. Настолько была рада тому, что я нашлась, не смотря на обстоятельства, - я вывалила на Глеба свои воспоминания, и сразу же пожалела. Я терпеть не могу нытиков, но сама веду себя так же.

– Я когда-то так разыграл бабушку, и в тот же день узнал от неё все матерные слова, какие только есть, когда она меня нашла, - он поддерживал разговор, но вероятно из вежливости. – Так многие иногда делали. Не загоняйся.

– Многие... Теперь я одна, плачу, проклинаю себя, грызу локти, вспоминая свои идиотские поступки... - продолжила я ныть. Мерзко.

– Ты не одна.

– Хватит... Своим родственникам я не нужна, и вряд ли обо мне кто-то вспоминает просто так. Я одна и совсем не понимаю, что должна с этим делать. И как-будто бы не хочу ничего делать... Не хочу друзей. Не хочу вечеринок. Не хочу парней... Я даже на свидание собиралась только ради того, чтобы тебя позлить. Я не хотела развлекаться... Мне это не нужно.

– Да ты мастачка позлить, - хмыкнул Глеб, поправил мои волосы, продолжая обнимать. – Особенно сейчас, когда даже не допускаешь мысль, что нужна мне.

– Не допускаю. Зачем? Чтобы хайповать в универе? Трахаться? Чувствовать себя молодым? Тебе плевать на меня, и это не обвинение. Данность, - что ещё более унизительное для себя, я могла сказать?

– Ты специально колешься, чтобы мне тоже стало плохо?

– Прости, природу никуда не денешь. Тем более, это правда.

– Херня это, а не правда, - возмутился Хлыстов, и я почувствовала, что его сердце забилось чаще, а руки немного напряглись. – Хайп ты сама затеяла, секс тоже порой чаще меня провоцируешь... А я почти не вспоминаю о тебе, потому что не успеваю забывать. Не могу отвлечься. Даже не представляю, как я буду эти два месяца работать в Германии... Я много думаю о тебе, снежинка. Слишком много. И не как о сексуальном объекте, предугадывая твой вопрос. Не всегда, как о нём...

– Ты не должен мне это говорить. Не унижайся, - я выбралась из его объятий, поднялась и отряхнула платье. – Мне уже лучше. Пойдём гулять, у нас же... Свидание, - неловко выдавила я.

– Мы ещё поговорим об этом.

Продолжив идти к домикам на базе отдыха, я пыталась понять, зачем Глеб стал так часто намекать на то, что мы больше, чем любовники. Может, встретиться с его скандальной девчонкой и спросить, как он вёл себя с ней? Или расспросить медсестру из медпункта? Мне будет хреново, если я подгляну в его прошлое. Я и так ревную Хлыстова, как бешеная, не смотря на вероятную верность с его стороны, но если он меня обманет, то вообще с ума сойду. Я и без того, психичка ненормальная... Как только собираюсь работать психиатром? В любом случае, мы с душевнобольными будем говорить на одном языке.

Мы побродили по территории базы, я показала Глебу несколько своих отметин из прошлого, в виде выцарапанного имени на скамейке и деревянном домике с детской площадки, а потом мы вышли на пляж и присели на песке почти у самой кромки воды. За всё это время, мне удалось расслабиться, и Хлыстов своего добился. Я улыбалась ему.

– Она замечательная, - сказал Хлыстов, глядя на меня через темные стекла солнцезащитных очков.

– Кто? - переспросила я, сбросив туфли и выпрямила ноги так, что до них доставала вода.

– Девочка, которая была на фото. Она сегодня появлялась мельком. Ты не заметила?

– Не надо... Пожалуйста, - мне становилось не по себе, когда Глеб смаковал мою добрую сторону. Я снова хотела плакать.

– Купаться будем?

– Я не брала купальник.

– Идём, я тоже без плавок, - Глеб поднялся с песка и разделся до трусов. – Давай, сбрасывай своё платьюшко.

– Ладно, - вздохнула я, послушалась его, оставшись только в чёрном кружевном комплекте, и собрала волосы в высокий пучок, с помощью заколки, которую предусмотрительно взяла с собой.

Мы медленно вошли в воду, и Глеб обнял меня. Надеюсь, он не будет сейчас приставать ко мне, потому что на берегу всё-таки были люди. Но Хлыстов не делал этого. Он просто обнимал, гладил, кружил... Очень нежно и бережно, отчего меня совсем уносило в доверие и любовь к нему. Чёрт бы меня побрал... Я влюбилась. Я же влюблена в него, как сумасшедшая. Я так люблю его, что готова умереть прямо сейчас, только бы не наступил момент разочарования в нём, когда он даст понять, что ему это не нужно. И больно мне от его нежностей по этой же причине. Всё несерьёзно.

– Катюш, не замёрзла? - ласково спросил Глеб, и я прижалась к нему крепче, рассматривая капельки воды на его плече.

– Немножко. Почему ты сегодня так сюсюкаешься со мной?

– Потому что сегодня ты располагаешь к этому. Твои лапки очень мягкие, совсем не колятся. Ну разве что чуть-чуть, как у маленького котёнка, который случайно цепляется за кофту, - немного убаюкивающе сказал Хлыстов, заставив меня улыбнуться. Я прикрыла глаза, наслаждаясь его теплом.

– Куда мы потом поедем?

– Надеешься, что будут ещё локации? Правильно. Поедем в центр, а там уже всё по шаблону – кафе, кино, фотки...

– Скажи, - нерешительно начала я, – про какую фотку ты тогда сказал? Когда намекнул, что у нас есть общие фото.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ну неужели, спросила. Сейчас выйдем – покажу. Когда ты болела, я сделал пару снимков. Но сразу скажу, что удалять их не буду, что бы ты не говорила, - твёрдо сказал он.

– Посмотрим.

– Не боишься, что окружающие пляжники тебя осудят? Юная девушка тискается с мужиком вдвое старше себя.

– Плевать на них.

– Тебя вообще не смущает наша разница в возрасте? Когда ты родилась, я уже в институт ходил и трахался, - не мог он не испортить всё последним словом...

– Мне не нужно об этом знать, - недовольно ответила я.

– О том, что я тебя старше?

– О том, что ты с кем-то трахался.

– Не ревнуй... Это неотъемлемая часть отношений со взрослым человеком. Ты взяла меня уже с багажом, и от этого я никак не избавлюсь. Даже при желании, - вздохнул Глеб, и стало ясно, что такой истеричке, как я, нужно было связаться с каким-нибудь девственником из группы.

– Почему ты вдруг об этом задумался? Я же не первая студентка, которая с тобой связалась. Разница в возрасте – привычное дело для тебя, разве нет?

– Ты попала в тот момент, когда мне стукнуло сорок и я начал задумываться о старости.

– Если бы меня что-то смущало, я бы не обнималась сейчас с тобой.

– Теперь я спокоен... Но если честно, этот разговор я завёл только для того, чтобы отвлечься от желания расстегнуть твой лифчик, - тихо сказал Глеб. Я хихикнула, подняла голову, и уставилась на его губы, не решаясь поцеловать. Я таяла. Совсем теряла самообладание. – Давай... Не бойся. Я с тобой. Ты ведь это уже делала.

Как ему удавалось понимать, чего именно я хотела? Он хороший психолог. Я немного потянулась к Хлыстову, и он сразу же преодолел оставшееся расстояние между нами, поцеловав меня так, что захотелось стонать от удовольствия. Так собственнически, будто не хотел терять меня и тоже влюбился. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу, что всё оказалось правдой. Он любит меня и никак иначе.

– Мой ласковый котёнок, - пробормотал Хлыстов, ненадолго прервав поцелуй, чтобы посмотреть на меня и снова продолжил целовать.