Порочные сверхурочные (СИ)

Глава четвертая

Проходит, наверное, минута, но для меня она тянется вечность.

А Соколов, прислонившись к стене, продолжает чего-то ждать. Руки в карманах, ноги широко расставлены, взгляд пристальный.

Господи, да что я должна сделать?

Мозги работают со скрипом, поэтому я не сразу соображаю, что генеральный не хочет утруждаться даже нажиманием кнопки.

Да и вообще. Откуда ему знать, на каком я работаю этаже. Бухгалтерия у нас занимает аж целых два.

Судорожно сглотнув, я тыкаю на кнопку с номером пять.

Стараясь не поворачиваться полыхающим лицом к Дмитрию Константиновичу, спрашиваю:

— А вам какой?

Ой, дура…

Разумеется, ему на свой последний. Жму на двадцать четвертый, но лифт все равно без пин-кода не двигается. Затравленно смотрю на гендира, а его брови поднимаются все выше.

Нет, босс. Мысли читать я не обучена. Давай сам.

Я и так вот-вот лужу сделаю.

Бочком делаю шаг в сторону, освобождая доступ к панели управления, как бы намекая, что теперь выход начальства.

Еще секунд тридцать ничего не происходит, если не брать расчет гневно раздувающиеся ноздри на породистом лице.

Соколов все-таки отталкивается и подходит к панели. Близко, очень близко.

Да так, что практически зажимает меня, оставляя между нами, может, сантиметров пять. Я рефлекторно втягиваю живот, отчего грудь наоборот выпирает. Дмитрий Константинович сурово смотрит в скромный вырез.

Ну да. Да.

Я нарушаю дресс-код.

Но в отличие от гендира, который сидит в кабинете с климат-контролем, в нашем опенспейсе централизованный кондиционер не справляется со своей задачей. Из него только пыль сыплется стабильно, и иногда, пугая женскую часть коллектива, еще и сколопендры. А нас там сидит сорок рыл, а компьютеров работает и того больше.

Так что две расстегнутые пуговки вполне могут спасти организм от перегрева.

Я потому на работу и не ношу лифчик. Лишние слои способны меня убить. Грудь у меня все равно меленькая, и отсутствие дополнительной сбруи в глаза не бросается.

К тому же в Кодексе корпоративной этики ношение бюстгальтеров не регламентировано…

А босс все чего-то ждет.

Мне страшно смотреть Дмитрию Константиновичу в глаза, поэтому я гипнотизирую родинку на его шее, стараясь не коситься в распахнутый ворот рубашки, где виднеются темные волоски. Еле уловимый запах чего-то мужского будоражит обоняние. Дорогой парфюм, сигареты, кофе и еще что-то. Крайне смущающее.

— Корниенко, ты долго будешь испытывать мое терпение? — неожиданно хриплым голосом задает пугающий вопрос Соколов.

В панике вскидываю взгляд на лицо генерального, и голова отчего-то начинает кружиться.

Он чересчур близко.

Я внезапно понимаю, что Соколов — слишком мужчина.

С его стороны великое скотство оказаться не пожилым лысеющим дяденькой, а горячим самцом. От этого еще позорнее, что он прочитал мои фонтазмы.

Похоже, Дмитрий Константинович реально зол. Рот сжат в упрямую линию, скулы побелели, а глаза стали совсем темными. И они затягивают меня в свою бездну, будто приглашая разделить что-то…

Разволновавшись, я дышу, как загнанная лошадь, а Соколов вопрошает у моей блузки:

— И долго мы так будем стоять?

Я облизываю пересохшие губы, и взгляд генерального тут же приковывается к ним. Черты его лица заостряются, повергая меня в ужас. Он даже склоняется ко мне ближе, отчего мне становится жарко.

Да что ж он какой неуравновешенный?

Не по моей вине простой.

— О… и… о… — выдавливаю я на грани слышимости.

— Что?

— Код, говорю не знаю. Пин-код, — лепечу я чуть вразумительнее.

Кажется, я окончательно разочаровываю начальство.

Шумно втянув воздух, Соколов все-таки снисходит до введения необходимой информации. Лифт мягко трогается, а босс все стоит впритык и сверлит меня глазами.

Колени совсем ватные.

Я прям чувствую, что мне каюк.

Только почему Дмитрий Константинович ничего не говорит про мое письмо? Наверное, уже отдал распоряжения…

Лифт добирается до пятого этажа, и я рвусь покинуть кабину, только это у меня хреновато выходит. Так и не посторонившийся Соколов преграждает мне выход рукой.

— Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?

Несчастно смотрю на него.

А! Ой!

Я в таком трансе, что чуть не убегаю без папок.

Протискиваюсь мимо раскаленного мужского тела и хватаю стопку, балансирующую на поручне:

— С-спас-сибо, Дмитрий Константинович… — блею в лучших традициях овец и мчу на выход.

Не останавливаюсь, пока не добегаю до родного кладбища интеллекта.

Вручив свою ношу девочке, отвечающей за архив, я смываюсь в туалет.

Тут-то я точно босса не встречу. Жаль отсиживаться в толчке весь день не удастся. Светлана Анатольевна бдит.

Плещу в лицо водичкой, чтобы успокоиться, а сердце все равно танцует лезгинку.

Господи. Это что сейчас было?

Соколов, конечно, зверь, но я и сама отожгла…

Захочешь — не придумаешь.

И тут меня озаряет.

О, нет. Нет, нет, нет! Он же не мог подумать…?

Я лихорадочно воскрешаю в голове текст рассказа. Героиню я назвала, естественно, Мария, а главного секси-героя с членом по колено… тададам! Дмитрием. Членоносец-Дима был боссом скромной стажерки Маши и быстро сделал из нее нескромную…

И сцена в лифте там тоже была…

Как раз с минетом. Горловым.

— Ыыыыы, — вою я, пугая девчонок в туалетных кабинках.

«Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?»

Мляяяя, а я папки схватила…

Мне пиздарики.