Порочный круг

Гектор сначала поехал в больницу и провел полчаса в регистратуре, оформляя свидетельство о смерти Хейзел и свидетельство о рождении Кэтрин, что потребовало даже предъявления паспорта. Судя по тому, что написала ему Хейзел, эти документы ему понадобятся, чтобы попечители «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока» отнеслись к нему с должным вниманием.

Из регистратуры он прошел в родильное отделение, где все сестры хорошо знали и его и трагические обстоятельства, связанные с его появлением. Между собой они прозвали его «биение папиного сердца», сокращенно БПС.

– Сейчас не часы посещения, – строго сказала одна из сестер и тут же смягчилась. – Но для вас мы сделаем исключение, мистер Кросс.

Она провела его через дверь с надписью «Только для сотрудников». Потом выдала марлевую маску, закрывающую рот и нос, и провела в отделение. Заняты были только три колыбели. Сестра взяла сверток из средней и положила ему на руки.

– Десять минут, не больше. Потом я вас выведу, – предупредила она.

Его беседа с Кэтрин была предсказуемо односторонней. Он пытался поговорить с дочкой по-детски; в ответ она пустила пузыри и уснула. Пока она спала, Гектор баюкал ее и рассматривал ее лицо. Когда вернулась сестра, Гектор неохотно отдал ей ребенка.

Без десяти шесть он вышел на парковку и ждал, пока не подъехала сестра Бонни Хепворт в дряхлом «мини-купере» с поблекшей зеленой окраской британских гонщиков и полосами «Формулы один». Когда она затормозила, он открыл для нее дверь машины. Бонни удивилась, потом узнала его.

– Могу я несколько минут поговорить с вами, сестра? – спросил он.

– С радостью, мистер Кросс.

– Есть у вас свои дети, о которых нужно заботиться? – серьезно спросил он.

– Я бы хотела, чтобы были, но их нет.

– Тогда, возможно, мы сумеем договориться. Я хочу предложить вам работу, – сказал он.

– У меня уже есть работа, – ответила она, но тут же пошла на попятную. – Что за работа?

– Место старшей няни моей дочери Кэтрин. Я знаю, у вас большой опыт, и вы хорошо знаете детей. Думаю, Кэтрин вы уже понравились. В помощь вам будут еще две молодые нянечки.

– Но у меня уже есть работа, – повторила она. И смущенно сжала руки.

– Сколько вам здесь платят? – не отставал он.

– Сорок тысяч в год.

– Я буду платить сто двадцать тысяч, – сказал он, и Бонни ахнула.

– Не знаю, – сказала она наконец. – А как же пенсия?

– Сколько у вас?

– Примерно сто тысяч, и еще двадцать три года работать.

– Я удваиваю эту сумму и делаю открытым срок окончания работы. Никаких сокращений в связи с возрастом. Останетесь с нами, сколько захотите. Подумайте, Бонни. Можете сообщить мне о своем решении завтра, когда я приду навестить Кэтрин.

Он повернулся и пошел к своему серебристому «Бентли», припаркованному в конце ряда. Открывая дверцу, он чувствовал на себе взгляд Бонни.

– Мистер Кросс, – окликнула она. – Я уже подумала.

Он оглянулся через плечо.

– И что?

– Договорились.

Он повернулся к ней.

– Дайте мне ваш телефон. – Она назвала номер, Гектор его запомнил. – Я позвоню. Подробности обсудим позже. А пока поставьте в известность свое начальство здесь. – Он быстро пожал ей руку. – Добро пожаловать на борт, няня Бонни.

Потом сел в «Бентли» и поехал в полицию.

Детектив-инспектор Харлоу оказался мужчиной лет сорока, полным и лысеющим. Светло-карие глаза за очками в стальной оправе, взгляд усталый и мудрый. Он встал и вышел из-за стола, чтобы пожать Гектору руку.

– Мои соболезнования, сэр. Прошу садиться. Чай, кофе?

– Кофе. Черный. Без сахара.

Харлоу налил ему кофе, и Гектор отхлебнул горький напиток.

– Начнем? – спросил Харлоу. Гектор поставил чашку, и Харлоу попросил подробно описать все события, которые завершились нападением на Хейзел, его усилия прогнать нападающих и все дальнейшее до случайной встречи с сержантом Эвансом в патрульной машине.

Гектор опустил только подробное описание водителя «мерседеса» с французскими номерами, из которого выбросили камни, чтобы преградить ему дорогу. Когда Харлоу начал настаивать, Гектор сказал:

– Он был в резиновой маске, и я видел его всего секунду, пока он проезжал мимо.

– Не определили национальность?

– Его голая рука была черной. Я уверен только в этом. Простите, но это был лишь беглый взгляд. – Про себя добавил: «Если кто-то и будет задавать вопросы этому удальцу, так мы с Пэдди О’Куинном. Судебной процедуры не будет. Ему не зачитают его права, когда мы начнем рвать его в клочья».

Наконец Харлоу удовлетворился.

– Да, все это соответствует тому, что мы нашли на месте преступления.

Гектор прочел протокол, который показал ему Харлоу, и подписал.

– Сержант Эванс сказал мне, что преступники были мертвы, когда вы их нашли, – сказал он.

– Верно, мистер Кросс, – подтвердил Харлоу.

– Вы смогли установить, кто они, инспектор?

– Да. Мы сразу нашли их отпечатки в базе. У обоих криминальное досье.

Инспектор открыл лежавшую на столе папку и извлек из нее тонкую стопку листков. Он по одному протягивал их через стол Гектору. На первом была полицейская фотография. Гектор сразу узнал, кто на ней.

– Да! Это мотоциклист.

Харлоу опустил глаза к листку, который держал в руках, и прочел вслух:

– Виктор Эммануэль Даду. Двадцать четыре года. Британский гражданин. Родился в Бирмингеме. Родители эмигрировали из Конго в 1981 году. Постоянного места жительства нет. Три уголовных приговора. В 2004 году за угон автомобиля провел шесть месяцев в Фелтемском исправительном заведения для малолетних преступников. Три месяца в 2009 году за грабеж с насилием; три месяца в 2011 году за проявления насилия при участии в летних стычках 2011 года. Во всех прочих отношения хороший парень.

Он взял следующий листок и протянул Гектору.

– Да, – сказал Гектор, взглянув на фотографию. – Это стрелок. Эта грязная свинья убила мою жену.

Харлоу нахмурился при этой вспышке, но прочел по листку:

– Имя: Эйан Брайтбой Деймар. Двадцать три года. Уроженец Могадишо, Сомали. Нелегальный мигрант. В 2009 год заключения за грабеж со взломом. Попросил не депортировать его и в 2010 году получил статус беженца.

Гектор неопределенно кивнул, довольный тем, что его первоначальное мнение подтвердилось. «Сомали. Еще одно указание на клан Типпо Типа. Все начинает складываться», – подумал он и посмотрел на Харлоу.

– Я могу еще чем-нибудь вам помочь? – спросил он.

– Спасибо, что уделили время, мистер Кросс. Если мне понадобится еще раз с вами поговорить, у меня есть ваши данные. Если мы сумеем отыскать водителя французского фургона, вам нужно будет дать показания в суде. Еще раз прошу принять соболезнования в связи со смертью вашей жены. Будьте уверены, мы все перевернем и найдем участников этого ужасного преступления.

На пути в Брэндон-холл Гектор остановился в Смоллбридже, в пабе «Флаг и медведь». Он уже съел полпорции сырного пирога и выпил полпинты теплого пива, когда его начали раздражать вызывающие взгляды и смелые замечания двух густо накрашенных молодых женщин, сидевших в баре. Он вернулся в Холл, принял две таблетки мелатонина и рухнул на большую двуспальную кровать.

Проснулся Гектор на рассвете с ощущением чего-то страшно непоправимого. Он лежал, прислушиваясь к ее дыханию. Тишина была полная. Не открывая глаз, он протянул руку, но простыни на ее стороне кровати были холодными. Он открыл глаза, повернул голову и увидел, что ее нет. И снова подступила боль, словно глубоко в нем сидела раковая опухоль. Боль неминуемая и почти нестерпимая.

Следовало найти точку фокуса для гнева и ненависти. Встав с постели, он пошел в ванную. Приняв душ, сразу прошел в кабинет. Включил компьютер. Хотя Гектор и понимал, что еще рано, он надеялся, что Пэдди что-нибудь нашел. Но, едва открыв почту, обнаружил, что его почтовый ящик переполнен входящими сообщениями. Просмотрев первые несколько писем, он увидел, что все это выражения соболезнования. И понял, что произошло.

Бешеные псы прессы разнюхали, что случилось. Как им удалось узнать так быстро?

Вопреки здравому смыслу он открыл сайт «Сан», презренной газетенки Руперта Мердока. Над фотографией выходящей из «роллса» Хейзел в мехах и брильянтах с Гектором на заднем плане в глаза бросался заголовок «Миллиардершу застрелили на сельской дороге. Перед смертью она убила двух нападавших».

Невероятно безобразный репортаж. Единственное правдивое в нем то, что Хейзел умерла. Никаких упоминаний о рождении Кэтрин.

«Спасибо, Господи, за это маленькое чудо». Он просмотрел сайты других изданий. Об убийстве писали все газеты. Репортаж в «Таймс» достойный и сдержанный, статьи в «Мейл» и «Телеграф» не столь умеренные, но нигде ни слова о рождении Кэтрин. Гектор испытал большое облегчение.

«Надо побыстрей забрать ее из больницы. Псы-журналисты обязательно разнюхают». Кровь вновь быстро потекла в жилах, он был готов к трудностям нового дня. От Пэдди ничего не было, но он понимал, что рано еще ждать от него новостей.

Длинное письмо прислал Джон Бигелоу. От имени всех остальных директоров «Бэннок ойл» он сообщал о потрясении и ужасе, вызванных убийством Хейзел. Рассказав, что уже ведется подготовка к заупокойной службе в Хьюстоне, он далее писал:

«Вам не избавиться от меня так вот просто, Бигглз. Вы мне нужны не меньше, чем я вам, как вы говорите», – сказал себе Гектор. Инфраструктура «Бэннокс» даст ему необходимые средства и возможности найти ублюдков, которые так обошлись с Хейзел.

Он ответил вице-президенту «Бэннок ойл», с благодарностью приняв предложение и заверив в своем желании остаться в совете компании. «Считаю своим долгом перед памятью Хейзел продолжить работу, которой она отдавала столько сил», – написал он.

Он быстро просмотрел письма и удалил большинство. Но одно письмо привлекло его внимание, и он открыл его. Писал Рональд Бантер, старший попечитель «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока».

Гектор взял телефон и набрал номер. На коммутаторе отозвались почти сразу и переключили его на номер 1101. Гектору ответил женский голос.

– Доброе утро. Говорит Джо Стенли, юридический помощник мистера Бантера. Чем могу быть полезна?

Акцент среднеатлантический, выговор четкий. Прекрасно владеет голосом.

– Могу я поговорить с мистером Бантером?

– Как доложить, кто звонит?

– Меня зовут Гектор Кросс.

– Господи помилуй! Мистер Бантер ждет вашего звонка. Пожалуйста, подождите.

Гектор улыбнулся, услышав старомодное выражение «Господи помилуй!» Единственным человеком, от кого он его слышал, была его мать.

Через минуту Бантер ответил. Голос у него был высокий, слова он выговаривал внятно – точно педантичная старая дева.

– Мистер Кросс, рад, что вы позвонили.

– Мистер Бантер, когда и где мы можем встретиться?

– Сегодня я освобожусь после шести. Я знаю, что вы живете за городом. К несчастью, у меня нет транспорта…

– Я могу приехать к вам в «Ритц».

– Да, это было бы очень удобно.

Все утро Гектор работал: звонил сам и отвечал на звонки, разобрал все документы на столе. В начале второго он спустился в подсобку и надел болотные сапоги, потом взял из стойки удочку и пошел на реку. На берегу пруда Медового Месяца (так назвала Хейзел, когда они на берегу держались за руки) под длинными ветвями ивы хорошее место для рыбалки.

Трудно было надеяться на клев, забрасывая с берега. Но Гектор наживил крючок пауком-долгоножкой и с третьей попытки сумел хорошо забросить леску на форель. Леска, серебряная и алая, размоталась; крючок ушел под воду. Четверть часа Гектор думал только о рыбе, метавшейся по пруду. Когда ему наконец удалось вытащить ее на берег, он склонился к ней, восхищаясь изящными линиями и мерцающей красотой форели, потом ударом короткой дубинки, которой рыболов свершает последний обряд, прекратил ее мучения. Повар поджарил форель с грибами, и Гектор поел на террасе.

После еды он переоделся в темный деловой костюм и снова попросил подать «Бентли». Ему нравилось водить эту машину, легко слушавшуюся руля. Он поехал в больницу и провел час с Кэтрин.

Гектор решил, что с каждым днем она становится все прекраснее. Выйдя из родильного отделения, он пошел к доктору Найду.

– Когда вы сможете выписать мою дочь, доктор?

Доктор посмотрел карточку Кэтрин.

– У нее все очень хорошо. Вы подготовили для ухода за ней все необходимое?

– Да.

– Вот уж действительно. Я слышал, вы переманили одну из моих лучших сестер.

– Каюсь, виноват, – согласился Гектор.

Доктор глядел печально.

– Хорошо, я выпишу вашу дочь завтра утром после обхода. Тогда вы сможете подписать документы и забрать ее.

Идя к машине, Гектор испытал необычное волнение при мысли, что его заботам поручат маленькую крупицу жизни. Кэтрин – единственная оставшаяся у него подлинная часть Хейзел.

Он выехал на дорогу в Лондон.

У бокового входа в «Ритц» Гектор передал «Бентли» привратнику и поднялся по ступеням в вестибюль отеля. Остановился перед стойкой портье. Портье уже ждали три-четыре посетителя, и Гектор встал в конец очереди. Потом небрежно осмотрел большой вестибюль и прилегающую гостиную.

В полном разгаре был священный ритуал пятичасового английского чаепития, и почти все столики в гостиной были заняты. За одним из них лицом к вестибюлю сидела женщина. Когда взгляд Гектора скользнул по ней, она встала и посмотрела прямо на него. Гектор снова поглядел на нее. Высокая и поразительно красивая. Волосы блестящие, черные, но с легкой рыжиной. На лице в форме сердца широко расставленные глаза. Даже отсюда он видел, что они зеленые, цвета морской волны, и спокойные. Она пошла к нему, грациозно переступая длинными ногами. Узкая прямая юбка на дюйм выше колена. Высокие каблуки подчеркивают изящество икр. Бедра узкие, но округлые. Серый костюм не скрывает высокую грудь. Женщина остановилась перед Гектором и улыбнулась. Улыбка была сдержанная и осторожная, но тем не менее обнажала ровные, ослепительно белые зубы. Женщина протянула руку.

– Мистер Кросс? – спросила она. – Меня зовут Джо Стенли.

Голос мягкий, произношение четкое, интонации уверенные. Гектор взял ее за руку.

– Да, я Гектор Кросс. Рад знакомству, мисс Стенли.

– Мистер Бантер ждет вас. Разрешите проводить вас в его номер.

В лифте они были не одни, поэтому молчали, пока не вышли на самом верхнем этаже. А когда прошли по коридору и остановились перед двустворчатой дверью в дальнем его конце, она коснулась руки Гектора, придержав, и тихо сказала:

– Мне очень жаль. Я хорошо знала вашу жену, она была замечательным человеком, честным и сильным. Сочувствую всем сердцем.

Гектор видел, что она говорит искренне, и был глубоко тронут.

– Спасибо. Вы очень добры.

Когда они вошли в номер, с дивана в глубине гостиной поднялся Рональд Бантер. Это был маленький аккуратный мужчина, седой, в золотых очках для чтения. Он был без пиджака, ярко-алые подтяжки не вязались со строгим в остальном стилем в одежде. Лицо у него было неприветливое. Гектор едва сдержал улыбку, вспомнив описание Хейзел: «Сборище жадюг-законников с неприятными физиономиями». Они обменялись рукопожатиями, и Гектор приметил огонек в светлых глазах Бантера. Может быть, ярко-алые подтяжки выдают его истинный характер?

– Позвольте еще раз выразить вам мои соболезнования. Мы встречаемся при трагических обстоятельствах, мистер Кросс. – Бантер показал на груду газет на столике перед ним. На всех первых полосах – портрет Хейзел. – И заниматься нам придется невеселым делом.

– Вы очень любезны и предусмотрительны, мистер Бантер.

– Прежде чем мы начнем, позвольте предложить вам что-нибудь. Чай, кофе?

– Кофе, пожалуйста.

– Мне тоже. – Бантер посмотрел на свою помощницу. – Будьте добры, Джо.

Пока она передавала заказ обслуживанию в номерах, Бантер указал на кресло напротив, и Гектор сел, положив на стол перед собой «дипломат».

– Надеюсь, вы не возражаете против присутствия моей помощницы. Она будет записывать.

– Конечно.

Пока ждали появления официанта с сервировочным столиком, говорили о погоде, согласившись, что для этого времени года она очень приятная; вспомнили и о президентских выборах в США. Бантер был ярым сторонником республиканцев, и Гектор поддержал его. Джо разлила кофе, и, когда все взяли фарфоровые чашки, Бантер посмотрел на Гектора.

– Продолжим, мистер Кросс? – Не дожидаясь ответа, он заговорил. – Вы знаете, что я старший попечитель «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока» и что мне принадлежит решающее слово в совете.

– Да, жена объяснила мне это.

– Ваша жена была одним из бенефициаров Фонда.

– А сколько еще бенефициаров?

Гектор произвел пристрелку, но Бантер уклонился.

– Я не вправе предоставлять такие сведения. – Огонек в его глазах погас, лицо стало каменным. Хейзел говорила ему, что так будет, но Гектору надо было проверить. Бантер продолжал:

– Некоторые активы Фонда принадлежали вашей жене на срок ее жизни. Теперь они должны вернуться под контроль совета попечителей.

– Да, об этом она тоже предупредила. Я буду во всем сотрудничать с вами.

Лицо Бантера слегка прояснилось.

– Спасибо, мистер Кросс. Может быть, вы предоставите свидетельство о смерти миссис Бэннок-Кросс? Это избавило бы нас от больших хлопот.

– Да, я могу сделать это немедленно.

Гектор открыл «дипломат» и извлек прозрачную пластиковую папку. Достал из папки документ и передвинул его по столу. Бантер коротко взглянул на бумагу.

– Вы очень деловиты, мистер Кросс.

– Думаю, вам понадобится также свидетельство о рождении у моей жены дочери.

Гектор достал из папки другой документ.

– Спасибо, но у нас есть оригиналы свидетельства о рождении и свидетельства о смерти Кайлы Бэннок.

– Нет. Я говорю не о Кайле Бэннок. Я говорю о Кэтрин Кайле Бэннок-Кросс.

Бантер очень удивился.

«Счет один ноль в мою пользу», – с удовлетворением сказал себе Гектор. Он подумал, что отыграть очко у этого маленького человека нелегко.

Бантер быстро опомнился.

– Прошу прощения, но я вас не понимаю, мистер Кросс. Ведь у вашей жены была только одна дочь?

Гектор несколько мгновений наслаждался его смущением. Потом сказал:

– За пять часов до смерти моя жена посредством кесарева сечения родила дочь. Она хотела назвать ее Кэтрин Кайлой. Вот свидетельство о рождении Кэтрин.

Бантер протянул руку через стол и взял документ. Он стал внимательно изучать его, негромко приговаривая:

– Удивительно! Какой невероятный поворот! Искра красоты на миг осветила тусклые, мрачные облака трагедии. – Потом он посмотрел на Гектора и впервые улыбнулся. – Поздравляю с дочерью, мистер Кросс.

– Спасибо, мистер Бантер.

Гектор улыбнулся в ответ и почувствовал легкое прикосновение к руке. Оглянувшись, он увидел, что Джо Стенли наклонилась и положила ладонь ему на рукав.

– Очень рада за вас. Я знаю, что Кэтрин принесет вам огромное облегчение, – искренне сказала она.

Бантер продолжал:

– Для Фонда это чрезвычайно важно. Кэтрин будет его полноправным бенефициаром.

– Хотя она и не кровная родственница Генри Бэннока? – спросил Гектор.

– Вне всяких сомнений, – сказал Бантер. – Генри был замечательным человеком. Одним из лучших людей, кого мне приходилось знать. В нем не было ни капли мелочности и злобы. Фонд будет полностью удовлетворять потребности вашей дочери, большие и малые, отныне и до конца ее дней. Присылайте нам счета, а если не сможете представить счет, то краткое описание того, что нужно, и примерную его стоимость. Фонд немедленно возместит вам расходы. Когда ваша дочь достаточно повзрослеет, чтобы зарабатывать, Фонд будет учетверять ее доходы. На протяжении всей ее жизни.

– Да, Генри Бэннок производил сильное впечатление. Я несколько раз встречался с ним по работе. Он поручил мне руководство службой безопасности «Бэннок ойл», – сказал Гектор.

– Да, знаю. Он упоминал ваше имя. Вы ему нравились, – ответил Бантер.

– Могу этим гордиться.

Бантер взглянул на часы.

– Шесть двадцать. Рановато, но, думаю, следует отметить приход вашей дочери в этот трудный мир. – Он не стал ждать ответа и повернулся к Джо Стенли. – Джо, дорогая, кажется, я видел в мини-баре бутылку «Дом Периньон».

Гектор медленно выпил бокал шампанского. Общество было приятное, и ему не хотелось возвращаться в пустой вестибюль. К его удивлению, Бантер пригласил его остаться на ужин. Втроем они ужинали среди великолепия ресторана «Ритц». Бантер оказался щедрым хозяином, Джо Стенли хорошо слушала. Конечно, обстоятельства не располагали к веселью, но один раз она рассмеялась словам Гектора, и смех у нее оказался еще более мелодичным, чем голос. Когда Гектор уходил, они проводили его до выхода. Хотя ужин был дружеский, они еще не называли друг друга по имени. По-прежнему «мистер Кросс», «мистер Бантер» и «мисс Стенли».

Пожимая Гектору руку, Бантер сказал:

– Мы с Джо завтра утром улетаем в Хьюстон, но помните: если Кэтрин Кайла в чем-нибудь будет нуждаться, только позвоните.

Гектор на прощание протянул Джо Стенли руку, и Джо без колебаний пожала ее. В его сознании опять бегло отразилась ее красота. Но ничего личного в этом не было. Таким бывает впечатление от плывущего облака или цветущей розы. Привратник открыл перед Гектором дверь «Бентли». Гектор сел в машину и уехал, не посмотрев в зеркало заднего вида.

Когда на другое утро Гектор в «рейнджровере» подъехал к больнице, с ним были Бонни Хепворт и обе младшие нянечки, вооруженные переносной колыбелью, бутылочками с молочной смесью, упаковками запасных пеленок и всем остальным, что необходимо для ухода за младенцем.

В родильном отделении их ждала небольшая группа встречающих. Все дежурные сестры пришли посмотреть, как забирают Кэтрин, и в последний раз взглянуть на ее отца. Гектор отнес Кэтрин в машину, свита шла за ним. Когда вернулись в Брэндон-холл, под портиком выстроился весь персонал во главе с Агатой и Рейнольдсом.

Кэтрин с должной церемонностью была представлена Обществу и немедленно срыгнула половину съеденного из бутылочки на вышитую пеленку и на лацканы отцовского пиджака. Гектор мгновенно встревожился и хотел везти ее назад в больницу, но няня Бонни сумела его разубедить.

– Все младенцы рыгают, мистер Кросс.

– Ну, тогда хотелось бы, чтобы она делала это не на меня.

Как только Кэтрин поселилась в своих новых квартирах, большой дом как будто бы вернулся к жизни, всюду слышались шорохи и взбудораженный женский смех. Но Гектор словно оставался в стороне от всего.

В завещании Хейзел требовала как можно более быстрой кремации. Но коронер не выдавал тело, пока не поступили результаты вскрытия. Гектор ночами лежал без сна, представляя себе, как уродуют тело женщины, которую он будет любить до конца жизни. Ожидание казалось нестерпимым, но наконец ему вернули ее останки.

Гектор хотел сделать кремацию частной, очень малолюдной церемонией, но за время задержки новость о смерти Хейзел распространилась широко. Несколько сот человек слетелось со всего света, чтобы отдать ей последнюю дань уважения. Вдобавок хотел присутствовать весь штат обоих домов, в Брэндон-холле и Белгравии. Но Гектор по-прежнему пытался сохранить в тайне рождение Кэтрин Кайлы. Она находилась на попечении нянек.

Хейзел лежала в закрытом гробу. Накануне вечером Гектор наведался в погребальную контору. Он не хотел, чтобы холодное лицо жены было открыто всем любопытным взорам. В церкви он сидел в первом ряду один. Церковь была украшена белыми амарантами. Священник, которого Гектор видел впервые, прочел проповедь. Когда служитель нажал на кнопку, отправляющую гроб на конвейер и в открывшуюся дверцу, лицо Гектора оставалось бесстрастным. Когда дверца закрылась, он встал и пошел по проходу к двери. Смотрел он прямо перед собой, не узнавая никого из собравшихся.

Ночью он один сидел в длинной столовой Брэндон-холла. В поисках забвения он осушил две бутылки кларета. Он не пьянел, но с каждым стаканом вина гнев его разгорался все сильнее и наконец превратился в ревущее адское пламя, грозившее поглотить его.

На следующее утро Гектор проснулся трезвым и держал свой гнев в узде. Он принял три таблетки аспирина и тщательно почистил зубы – таково было его средство от похмелья. Затем принял душ, оделся и спустился в кабинет. Горничная оставила на столе «Таймс». Газета лежала первой полосой вверх, и он еще с середины комнаты смог прочесть заголовок. Несколько мгновений он стоял, замерев от ужаса, потом справился с собой, несколькими быстрыми шагами пересек кабинет и схватил газету.

Гектор просмотрел статью. Излагались все подробности – и излагались в основном верно. Он скомкал газету и швырнул о стену.

– Ублюдки! – взревел он. – Проклятые ублюдки!

Он повернулся, выбежал из кабинета и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся на следующий этаж. Ворвался в детскую, но на пороге заставил себя успокоится. Кэтрин голышом лежала на столе попой кверху и дрыгала ногами, а Бонни, склонившись к ней, припудривала нижнюю часть ее тела белым порошком – тальком.

– Мистер Кросс! – удивленно воскликнула она. – Что случилось?

– Ничего. – Гектор попятился. – Хотел кое-что проверить. Все в порядке?

Бонни улыбнулась.

– О да. Мы только что оприходовали целую бутылочку и очень хорошо покакали.

Это использование множественного числа породило в сознании Гектора жуткую картину.

– Хорошо. Очень хорошо. Теперь слушайте меня, Бонни. Все здесь упакуйте. Мы немедленно переезжаем в лондонский дом.

Пресса разнесла новость о рождении Кэтрин. И теперь Зверь точно знает, где ее найти.

– Все упаковать? – Бонни смотрела недоверчиво. – Но мы только устроились! Вы правда хотите этого, сэр?

– Да, правда хочу. Постарайтесь все сделать сегодня же, к часу дня.

Гектор вернулся в кабинет. Взял внутренний телефон и набрал домашний номер главного егеря.

– Пол, я хочу, чтобы ворота поместья все время были закрыты. Поставьте у всех выходов своих помощников. Всех вооружите дробовиками. Всем посторонним вход в поместье воспрещен. Понятно?

– А как же доставка из деревни, мистер Кросс? Должен прийти фургон из Фарнхема с кормом для кур.

– Убедитесь, что водителя узнают. Никаких незнакомцев.

Он повесил трубку и осмотрел комнату, составляя список предметов, которые возьмет с собой в Лондон. Их было немного. Со своим обычным вниманием к мелочам Хейзел продублировала основную обстановку в обоих домах. В большинстве случаев достаточно выйти из одного дома и войти в другой. Даже у Кэтрин есть там своя детская. Если бы только в тот роковой день они остались в Лондоне! Они не попали бы в засаду, и, может быть, Хейзел была бы еще жива. Он с горечью стал вспоминать, как называлась книга, которую она оставила в Брэндон-холле.

Взяв телефон, он набрал номер лондонского дома в Белгравии. Ответил дворецкий.

– Вы позвонили в резиденцию Кросса. Чем могу помочь?

– Доброе утро, Стивен.

– А, мистер Кросс! Как вы, сэр? Все здесь потрясены смертью миссис Кросс. Спасибо, что пригласили нас на панихиду.

– Спасибо, Стивен, – хрипло ответил Гектор. – Я приеду сегодня днем с ребенком и его нянями. Останемся на неопределенный период. Пожалуйста, приготовьте все к нашему приезду.

Ворота Брэндон-холла были закрыты, и на страже с дробовиком в руке стоял Пол Стоув, главный егерь. Гектор опустил боковое окно «рейнджровера», чтобы переговорить с ним. Пол служил в САС[9], в той же части, что некогда и сам Гектор. В Афганистане в схватке с талибами он был тяжело ранен и после выписки из госпиталя уволен с военной службы. Когда Пол обратился с просьбой назначить его главным егерем, Гектор ни минуты не колебался и впоследствии ни разу не пожалел о своем решении. Гектор повторил распоряжение постоянно держать ворота закрытыми и не впускать в поместье незнакомых людей. Они поехали дальше, и в зеркало заднего вида Гектор наблюдал, как Пол затворяет за ними стальные ворота. Три часа спустя он въехал в подземный гараж дома номер одиннадцать в Белгравии. Вел машину Гектор небыстро, так что для Кэтрин поездка прошла спокойно.

Когда час спустя после приезда он наведался в детскую, Кэтрин уже поела, срыгнула и крепко спала в своей колыбели. И он впервые за весь день расслабился.

Среди вещей, привезенных из Брэндон-холла, был его любимый портрет Хейзел. Гектор повесил его на стену в своем кабинете перед столом даже раньше, чем включил компьютер.

Как только компьютер включился, Гектор открыл почту. Одним из первых среди множества сообщений было то, которого он ожидал.

Двадцать четыре часа спустя они вышли через ворота прибытия. Их ждал Гектор. Морщинистое лицо Пэдди загорело до коричневого цвета какао. Лицо и голые руки Насти покрывал медно-золотистый загар. Оба казались полными жизни, оба в отличной форме. Гектор по очереди обнял их. У обоих тела были упругие, как у тренированных спортсменов, что, конечно, соответствовало истине.

– Остановитесь у меня, в номере одиннадцать, – сказал он им.

– Я надеялась, что ты это скажешь, – ответила Настя. – Приятно, когда для разнообразия с тобой обращаются, как с герцогиней.

– Ты не герцогиня, Настя. Ты царина.

– Почему ты вечно несешь чушь, Гектор Кросс?

Она попыталась притвориться высокомерной, но у нее ничего не получилось. Гектор знал, что в глубине души ей нравится, когда он ее так называет. Она расцеловала его в обе щеки.

Они погрузили багаж в «рейнджровер». Пэдди сел рядом с водителем, Настя устроилась сзади. Гектор сдержал улыбку: когда Настя не приканчивает того, кто ей досадил, она очень успешно играет роль покорной жены.

Едва они остались одни, Пэдди и Настя снова выразили соболезнования в связи со смертью Хейзел и решимость отомстить за нее. Гектор отвечал неловко, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Все испытали облегчение, когда разговор стал более спокойным и обычным. Они давно не виделись и обменивались новостями об общих друзьях и знакомых, а Пэдди рассказал Гектору о деятельности «Кроссбоу секьюрити».

На шоссе движение было умеренным, и Гектор мог все внимание уделить важному.

– Ты сказал, для меня есть новости, Пэдди. Хорошие или плохие?

– Всякие. Сначала хорошие. Настя нашла отличный безопасный дом для твоей Кэтрин. Как ты и предлагал, это верхний этаж одного из новых небоскребов принца Мухаммеда на берегу. Есть отдельный лифт. На крыше вертолетная площадка и бассейн. Достаточно места для отряда сотрудников службы безопасности. Можно сделать этаж неприступным. Это хорошая новость.

– А плохая? – приподнял бровь Гектор.

– За этаж принц хочет сто двадцать миллионов долларов, выплата при подписании контракта.

– Господи Иисусе! – воскликнул Гектор. Пэдди мотнул головой.

– Иисус в этой сделке не участвует. Принц в него не верит.

– А может он сдать этаж в аренду?

– Может. Но это немногим лучше. За год аренды он хочет пятнадцать миллионов долларов. Самая низкая цена для друзей, как он выразился.

Гектор быстро размышлял.

– Он взял нас за яйца, – сказал он наконец.

– Вас, – самодовольно заметила Настя.

– Ты можешь унять свою жену, Пэдди? – спросил Гектор и снова замолчал, обдумывая проблему.

Рональд Батлер заверил его, что «Доверительный фонд Бэннока» оплатит все расходы Кэтрин. Это не роскошь, а необходимость. На кону безопасность Кэтрин, я то и ее жизнь. Пора проверить старину Ронни. Гектор решил, если Бантер откажет, оплатить аренду самостоятельно. Видит бог, Хейзел оставила ему для этого «кое-какую валюту». Кэтрин должна поселиться в безопасном доме, и цена в данном случае не имеет значения.

– Надо брать. За год выплатим. Как скоро можно переехать?

– Да хоть сейчас. Мебель и оборудование включены в стоимость. Там уже сегодня можно прекрасно жить. Когда Кэтрин окажется там, в безопасности, сможешь добавить несколько финальных штрихов. Сколько времени тебе нужно, чтобы перевезти ее в Абу-Зару?

– Чем быстрей, тем лучше, – сказал Гектор. – Каждый день сильно увеличивает риск. Прошу извинить меня на несколько минут. Я должен поговорить с другом.

Он посмотрел на часы. В Хьюстоне на шесть часов меньше.

У него в телефоне есть личный номер Рональда Бантера.

– Бантер слушает.

Его мысли прервал голос старой девы, который невозможно было не узнать.

– Добрый день, мистер Бантер. Говорит Гектор Кросс.

– Рад слышать, мистер Кросс. Чем могу быть полезен?

Гектор объяснил. Бантер молча слушал, пока он не умолк. Потом негромко спросил:

– А другие возможности обезопасить Кэтрин, мистер Кросс?

– Других возможностей нет, мистер Бантер. Вы знаете, что они сделали с матерью Кэтрин.

– Мне следует поговорить с остальными попечителями. Я вам позвоню, мистер Кросс, до конца сегодняшнего рабочего дня.

– Спасибо, мистер Бантер.

Он завершил разговор и взглянул на Пэдди.

– Ладно, что еще ты можешь мне сказать? Судя по твоей физиономии, у тебя туз в рукаве.

– Мы уже почти приехали, – сказал Пэдди. – Погоди, пока не будем там.

– Хорошо, – неохотно согласился Гектор. – Вас ждут ваши обычные комнаты. Но сначала поздоровайтесь с Кэтрин. Потом дам вам полчаса на то, чтобы принарядиться. Хейзел сделала обязательным правилом: джентльмены переодеваются к ужину.

– Не вижу джентльменов, – фыркнула Настя.

– Не поощряй ее, – печально сказал Пэдди. – Русские шутки подобны русским снайперам: хорошо замаскированы, и их трудно заметить.

Когда Настя в первый раз увидела Кэтрин, с ней произошла странная перемена. Она словно растаяла, как блестящий лист титановой стали в электрической печи. Взяв Кэтрин на руки, она заговорила с ней по-русски. Кэтрин старалась определить источник этих варварских звуков, ее голубые глаза близоруко ворочались в глазницах. Потом Настя обвиняюще посмотрела на Пэдди.

– Почему ты не подаришь мне такую же?

– Будь справедлива! – вознегодовал Пэдди. – Я стараюсь изо всех сил!

Когда удалось вывести Настю из детской, Пэдди увел ее в их комнаты.

Часом позже они спустились в кабинет Гектора. Пэдди был в строгом вечернем костюме, с наградами, а Настя зачесала волосы вверх и надела платье с глубоким вырезом.

– Боже мой, Пэдди! Умеешь ты подобрать себе спутницу. – Гектор с преувеличенным благоговением посмотрел на нее. – Вон какую красавицу привел.

Настя послала ему воздушный поцелуй. Гектор уже успел смешать для нее водку с соком лайма и отмерить большую порцию виски «Джеймесон» для Пэдди.

– Хорошо, – сказал он. – Садитесь. Выпейте, потом поговорим.

Пэдди сделал глоток и шумно выдохнул.

– Ничего подобного по эту сторону от Дублина не найти, – сказал он, отчаянно изображая ирландский акцент.

– Скажи что-нибудь поинтересней.

– Тарик нашел след того, кого мы упустили, когда истребляли отродий Типпо Типа.

Гектор выпрямился в своем кресле с высокой спинкой и отставил стакан.

– Слушаю, – негромко сказал он.

– Как мы договорились, я опять отправил Тарика в Пунтленд. Это его родина, там его не заподозрят. У него там семья и друзья. Он поехал на автобусе. Вначале отправился к старой пиратской базе в заливе Ганданга. Там ничего, все брошено.

– Это меня не удивляет, – мрачно улыбнулся Гектор. – Мы там очень постарались.

– Выжженная земля, – согласился Пэдди. – Потом Тарик отправился к крепости Типпо Типа в Оазисе Чудес, где ты освободил Кайлу от Зверя. Там в развалинах ютится несколько уцелевших. В том числе наложница Хана. Тарик сказал, что это старая карга, слепая, как сова, и едва живая от голода. Тарик накормил ее и расспросил. Хотя она не помнит, что ела на завтрак, но события двадцатилетней давности вспоминает совершенно ясно. На два столетия в прошлое описывает родословное древо Типпо Типа. Клянется, что родила Хану двойню: мальчика и девочку. Она сказала Тарику, что ее сына звали Камаль и что это он командовал пиратским флотом. Вероятно, тот самый парень, которого ты застрелил на борту «Золотого гуся».

– Я его никогда не забуду, – улыбнулся Гектор. – Потребовалось пять девятимиллиметровых пуль, чтобы он успокоился.

– Крепкая сволочь, – согласился Пэдди.

– Да не такая уж крепкая, – впервые заговорила Настя. – Вопил, как ребенок, когда я сломала ему палец.

Гектор громко рассмеялся.

– А я и забыл, что нельзя сердить твою жену.

– Нет, узнаешь ее хорошо, так она добрая и мягкосердечная. – Пэдди ласково посмотрел на Настю. – Однако я отвлекся. По словам этой старухи, утверждавшей, что она мать Камаля, его сестра-близнец в шестнадцать лет родила сына. То есть внука Типпо Типа.

– Продолжай! – поторопил Гектор. – Старуха назвала его имя? Что с ним стало? Он жив?

– Его зовут Азим Мухтар Типпо Тип. В двадцать лет он уехал из Африки в Лондон изучать ислам в Большой мечети в Риджентс-Парке.

– Он еще в Лондоне? Его бабушка знает? – спросила Настя.

– Нет, не знает. Она вообще почти ничего не знает о последних событиях. Большую часть времени живет в вымышленном мире. Не знает, где она сама, не говоря уж о внуке. Я позвонил в лондонскую мечеть и поговорил с муллой. Он видел Азима Мухтара во плоти и слышал его проповедь. Этот Азим Мухтар стал важным священнослужителем, очень популярным на Ближнем Востоке; он человек влиятельный и сильный.

– Рад слышать. Когда я покончу с этим Азимом Мухтаром, он отправится прямиком в объятья Аллаха, – мрачно сказал Гектор. – Как нам его отыскать, Пэдди?

Пэдди подумал и задал свой вопрос:

– Думаю, снайперский выстрел с большого расстояния, когда он будет выходить из мечети, тебя не устроит?

– Верно, – согласился Гектор. – Я хочу заглянуть ему в глаза и в душу. Пусть знает, кто я и за что ему приходится платить. Хочу рассказать ему о Хейзел. А потом пусть увидит, как к нему приходит черный ангел. Пусть умирает медленно, хочу слышать его крики.

Даже Пэдди потрясла сила гнева Гектора. Ему потребовалось время, чтобы обдумать ответ.

– Я не говорю, что схватить его невозможно, однако… тут есть сложности. Но по крайней мере не придется прыгать с парашютом в пустынную крепость, как было, когда мы имели дело с его дедом. Совершив молитвенные ритуалы, Тарик проследил за ним и его свитой до дома, где он живет, – квартал в километре от мечети. Подойти близко к зданию, не привлекая внимания, он не мог. Но говорит, что здание большое и окружено высокой стеной. Туда вообще трудно подойти: слишком много глаз. У входа вооруженная охрана. С учетом твоих условий справиться будет вовсе не так легко, как хотелось бы.

Гектор поднял стакан и смотрел на него, вращая золотистое виски в его глубине. Но заговорить не успел: телефон на его столе заиграл начальные такты «Американского пирога».

– Простите, мне нужно ответить. – Он поднес трубку к уху. – Кросс слушает! Спасибо, что не забыли, мистер Бантер. Есть новости?

– Я говорил с коллегами, и мы решили, что безопасное жилье для Кэтрин – законное требование к Фонду, равно как и стоимость всех прочих мероприятий по обеспечению безопасности. Далее, в данный момент в аэропорту Фарнборо стоит «Бизнес-джет» Фонда. Экипаж получил указание перевезти вас с Кэтрин в Абу-Зару. Очевидно, чем скорее она окажется в безопасности, тем лучше.

– Очень благодарен вам и вашим коллегам попечителям, мистер Бантер.

– Мы не можем сделать меньше, мистер Кросс. Пожалуйста, звоните, если Кэтрин в дальнейшем понадобится что-то еще. До свидания, сэр.

Гектор вернул телефон в карман.

– Хороший человек Бантер, – сказал он и посмотрел на Пэдди. – Спасибо, Пэдди. Ты дал мне пищу для размышлений. – Он посмотрел на часы. – А в данную минуту я голоден. Пойдемте-ка в столовую, посмотрим, что приготовил для нас повар.

На первое подали жареные устрицы «фин-де-клер»[10] на половинках раковин в божественно вкусном голландском соусе и к ним ледяное шабли. Только Гектор успел положить в рот первую устрицу и закатить глаза от удовольствия, как снова зазвонил айфон. Гектор чертыхнулся с набитым ртом.

– Какого дьявола звонить в такое время? – Он взглянул на освещенный экран телефона. – Это мой егерь из Брэндон-холла. Мне не обязательно говорить с ним в разгар ужина. Прошу прощения, сейчас выключу эту адскую машину.

– Нет[11], Гектор, – сказала Настя. – В такое время это неразумно.

Гектор знал, что ее not very vice означает not very wise[12]. Он научился уважать советы Насти. У нее хорошо развито чутье воина. Он снова поднес телефон к уху.

– Пол, что бы это ни было, давайте покороче. Мы ужинаем, – сказал он. В ответ послышался голос Пола Стоува, такой взбудораженный и громкий, что все за столом его отчетливо услышали.

– Сэр, Холл горит. Четверо моих людей попали в огонь.

– О боже, Пол! Как это вышло?

– Зажигательные гранаты, сэр. – Пол старый солдат. – Я везде узнаю запах горящего фосфора. Две гранаты подряд. Я услышал взрыв, а в следующее мгновение весь дом пылал.

– В какую часть дома бросали? – спросил Гектор.

– В спальное крыло. Похоже, одна граната через окно попала в ваш кабинет сразу под хозяйской спальней, а вторая – в библиотеку под детской.

Гектор быстро усваивал информацию. Нападающие должны были знать план дома. Нападение нацелено точно. Гектор явственно представил себе, какими могли быть последствия, если бы они с Кэтрин ночевали сегодня в Холле. Термит в зажигательной гранате горит при температуре 2200 градусов по Цельсию. Он способен мгновенно расплавить сталь.

– Кто-нибудь видел нападавших? Имеете хоть какое-то представление, кто они?

– Сегодня в сумерках два подонка пробрались в поместье.

Голос Пола звучал уверенно и гневно.

– Откуда вы знаете, Пол?

– Я нашел их машину, новенькую «Воксхолл-Зафиру», которую они спрятали за стеной поместья снаружи, по ту сторону Корнер-Стоун-драйв. Я возвращался домой, когда заметил кое-что, чего вчера не было, – груду зеленых веток. Вы велели быть настороже. Поэтому я прихватил мясницкий нож и пошел посмотреть. Нашел под ветвями машину, а оттуда проследил этих двоих до того места, где они перелезли через стену. Мне потребовалось полчаса, чтобы вернуться в Холл, – пришлось идти к каменному мосту через реку. К тому времени уже стемнело, и, проходя нижним лугом, я услышал взрыв и увидел огонь. Бесполезно было искать негодяев, потому что совсем смерклось. Моим первым долгом было спасать людей, оставшихся в Холле. Несомненно, подонки отправились обратно, туда, где оставили машину. Но машина не заведется. Я об этом позаботился.

– Как? – спросил Гектор.

– Со мной был лизермановский универсальный набор, поэтому я первым делом вытащил свечи зажигания и бросил в реку. Сегодня подонки могут уйти только пешком.

– Что вы делаете сейчас, Пол?

– Пытаюсь спасти бедняг из огня. Но не думаю, что есть надежда. Пламя такое сильное, что нельзя даже подойти. Уже рушится крыша.

– Вы правильно поступаете, Пол. Выезжаю на помощь. Ночью движение небольшое; буду у вас меньше чем через два часа.

Он дал отбой и посмотрел на Пэдди.

– Опять Зверь, – сказал Пэдди. – Никаких сомнений. Они читают газеты, узнали о Кэтрин и подумали, что она в Брэндон-холле. И пришли по ее душу. – Он помолчал и добавил: – И по твою, Гектор.

– Переодевайтесь, и поехали, – сказал Гектор.

Бросив устрицы и вино почти нетронутыми, они побежали по главной лестнице в свои спальни. Всего через несколько минут все трое снова встретились на лестнице, одетые в прочную одежду. Гектор прихватил ирландскую дубинку, сделанную из терна. Когда они добрались до «рейнджровера» в подземном гараже, он бросил дубинку на заднее сиденье.

Быстрая езда по почти пустым дорогам за час двадцать привела их в Винчестер. Проезжая через город, Гектор снова позвонил Полу Стоуву.

– Расскажите, что случилось за это время, Пол.

– Пожарные справились с огнем, но он и сам почти потух. Нашли два тела. Пока невозможно сказать, кто это. Слишком обгорели.

– Бедняги! Пусть пожарные делают свое дело. Надо постараться схватить ублюдков, бросивших гранаты. Если они пошли пешком, то все еще должны быть в дороге. Сейчас мы проезжаем через Винчестер. Будем обыскивать дорогу отсюда до Брэндон-холла. Но они могли пойти не сюда, а на юг, к Саутгемптону. Возьмите один из «лендроверов» и осмотрите ту дорогу. Прихватите пару помощников и убедитесь, что у них с собой дробовики. Мы имеем дело с убийцами.

Гектор завершил разговор и через плечо сказал сидевшей на заднем сиденье Насте:

– В ящике за тобой прожектор. Достань и включи в розетку рядом с пепельницей между сиденьями. Потом открой люк в крыше. Если встанешь на сиденье, то даже с твоим ростом сможешь высунуть голову и плечи в люк. Освещай прожектором обе стороны дороги. Местность отсюда до поворота на Брэндон-холл ровная, но они могут спрятаться за деревьями, когда увидят нас.

Они поехали дальше, дорога оставалась пустой. Деревенские жители по ночам не ездят, поэтому на следующих пяти милях им не встретилось ни одной машины. Потом они миновали резкий поворот на лесистой местности, впереди начался спуск, с обеих сторон тянулись открытые поля. И в двухстах ярдах прямо перед собой в свете прожектора, который держала Настя, они увидели две темные мужские фигуры, идущие к ним по белой разделительной полосе.

Деревья скрывали приближение «рейнджровера», и потому мужчины были захвачены врасплох. Несколько решающих секунд они стояли на месте, а машина неслась на них.

Лица у обоих закрывали капюшоны курток. Двое быстро опомнились и бросились наутек. Они были достаточно глупы, чтобы их заметили на дороге, и подтвердили свою виновность, убегая, но им хватило ума не держаться вместе. Они разделились, словно заранее договорились об этом. Один бросился налево, перебрался через изгородь и побежал вверх по полю недавно посеянной озимой пшеницы к темным деревьям рощи, которые виднелись были на вершине на фоне звезд.

Второй побежал в другую сторону, через изгородь и по открытому полю к тому, что казалось небольшим ручьем, текущим с холма вдоль дороги.

Доехав до того места на дороге, где злоумышленники сошли с нее, Гектор затормозил и распахнул дверцу. Доставая с заднего сиденья дубинку, он крикнул:

– Пэдди, вы с Настей берите того, что с вашей стороны. Я за вторым ублюдком.

Настя выбралась через люк, прыгнула и приземлилась, прекрасно сохранив равновесие. Она добралась до изгороди раньше, чем Пэдди вышел через боковую дверцу. Используя склон насыпи для разгона, она ринулась к изгороди. Подскочила, оперлась рукой о столбик изгороди, сложилась вдвое и приземлилась на другой стороне. Пшеница высотой не больше фута нисколько не мешала ей бежать. Настя догоняла убегающего мужчину быстро, как гончая – зайца, и настигла его задолго до того, как он добрался до деревьев; Пэдди был еще в двадцати ярдах за ней.

Мужчина услышал шорох пшеницы позади и обернулся. Увидев преследующую его худую фигурку, он сунул руку в карман, достал складной нож и со щелчком раскрыл. Принял защитную стойку и выставил нож в ее сторону.

– Иди сюда, сучка, – сказал он, отдуваясь. – Я отрежу твои пальчики и запихаю их тебе в зад.

Настя и не подумала остановиться. Продолжая нестись на него, она в самый последний миг прыгнула ногами вперед, ударилась о землю плечами, вскочила и одновременно выбросила вперед ноги, быстро и с силой – так выпускают из лука стрелу.

Захваченный врасплох, ее противник не успел среагировать. Он закричал от боли, когда Настя ногой ударила его по правому запястью. Но даже его крик не заглушил треска лопнувших костей. Нож вылетел из его руки и описал высокую дугу. Настя использовала инерцию бега, чтобы вскочить на ноги. И аккуратно поймала за рукоять падающий нож.

Прижимая к груди раненую руку, человек попятился от нее, но Настя безжалостно погналась за ним, размахивая ножом в нескольких дюймах от его лица.

– На колени! – приказала она. – Встань на колени, чертов сын, или я отрежу твои вонючие яйца, запихну в твою грязную пасть и заставлю тебя сожрать их.

– Подожди! – взвыл он. – Я сделаю… Сделаю все, что скажешь.

Он опустился на колени, оберегая поврежденное запястье, и оказался в прекрасном положении для нового пинка. Удар пришелся ему в подбородок. Он упал на спину и лежал, давясь кровью из прокушенного языка.

Пэдди остановился рядом с Настей и посмотрел на фигуру, дергающуюся в пшенице.

– Иисус-Мария! Ты мало что мне оставила, верно, жена?

В нижней части дороги Гектор догонял человека, которого преследовал. Тот как будто был гораздо моложе Гектора, но Гектор быстрей и сильней.

Он хотел избежать рукопашной с противником, почти несомненно вооруженным ножом. Оказавшись в десятке шагов от дичи, он взмахнул дубинкой и бросил ее вперед. Детство он провел в Африке, и все его туземные товарищи прекрасно умели бросать палки. Даже самые маленькие из них могли с двадцати шагов сбить летящую куропатку. Они хорошо выучили Гектора. Дубинка ударила человека сзади по ногам, и он, вскрикнув от изумления, упал.

Гектор, не останавливаясь, подобрал дубинку. Подбегая к упавшей жертве, он быстро прикидывал. Если он перебьет противнику ногу, то непременно остановит его, но потом придется тащить его обратно на холм, где он оставил машину. С другой стороны, сломанная рука остановит убегающего почти так же успешно, но он сможет сам дойти к «лендроверу», особенно если подбадривать его тупым концом дубинки. Гектор остановился над человеком, который инстинктивно закрыл лицо руками, со всего размаха ударил дубинкой по локтю, перебив кость. Человек завопил.

Гектор схватил его за запястье раненой руки и вывернул. Человек снова завопил. Гектор поставил его на ноги.

– Господи, больно! – снова закричал тот.

– Не надо так говорить, – сказал Гектор. – Ты надрываешь мне сердце.

Он заломил ему руку за спину и повел его на холм, к машине. Добравшись до «ровера», он увидел, что к нему идут Настя и Пэдди. Пэдди нес пленного на плечах, как пожарный.

Добравшись до изгороди, он перебросил через нее свою ношу и крикнул Гектору:

– Принюхался к нашему молодому другу?

– Конечно, – ответил Гектор. – Мой пахнет чесноком. А как ваша добыча?

– Разит тем же самым.

Пэдди глядел серьезно.

– Что еще пахнет чесноком? Пожалуйста, напомните, – попросил Гектор.

– Может, горящий белый фосфор из зажигательной гранаты? – спросил Пэдди.

Гектор щелкнул пальцами.

– Точно! – Он дернул человека за поврежденную руку. – Мы случайно не жгли недавно никакие дома? – Жертва пронзительно закричала. – Ответ утвердительный, – сказал Гектор и втолкнул его в открытую заднюю дверь машины.

Пэдди перелез через изгородь, за ноги выволок пленного из канавы, поднял и бросил в «ровер» на его товарища. Гектор захлопнул дверцу и запер ее снаружи.

– Настя, пожалуйста, держи наготове свой новый нож – вдруг кто-нибудь из этих замечательных парней начнет шуметь, – попросил Гектор, когда все уселись в машину. И, прежде чем включить двигатель, позвонил Полу Стоуву.

– Порядок, Пол. Можешь объявить отбой и вернуться к себе. Мы отловили обоих беглецов.

Он завел «ровер» и не торопясь поехал в поместье Брэндон-холл. Перебравшись через мост на реке Тест и оказавшись за воротами поместья, Гектор не поехал прямо к Холлу, а свернул налево и по проселочной дороге направился к Старому Амбару. В дни охоты в этом отремонтированном здании устраивали обеды. Оно стояло почти в полумиле от Холла, скрытое от него деревьями. Гектор остановился у дальней от главной дороги стороны здания. Никто не увидит и не услышит, что будет происходить внутри.

Настя прошла вперед, открыла дверь и включила свет, а Гектор и Пэдди вывели пленных из машины и вслед за Настей вошли в просторное здание.

– Пригляди за ними, Пэдди, – попросил Гектор, хотя видел, что у тех не осталось сил сопротивляться. Он прошел к ряду шкафов у дальней стены амбара и принес большой моток желтого электрического кабеля и ножницы для резки проволоки. По очереди привязал пленников к стульям с высокими спинками, оставив у каждого свободной только раненую руку. Все это он проделал быстро и аккуратно. Оба пленника были совершенно беспомощны.

– Ну-с, положите свободные руки на стол перед собой, – приказал он.

Когда они замешкались, Гектор схватил одного за запястье. Резко вывернул. Человек закричал, и его лицо под капюшоном побледнело. На лбу и на подбородке выступил пот.

– Ну! – сказал Гектор.

– Хорошо, хорошо! Полегче, приятель, – пробормотал тот, у которого прокушенный язык распух и заполнил рот. Он осторожно протянул руку Насте, и Настя наклонилась к нему, охватила его запястье петлей из проволоки и прочно привязала.

– Черт, парень! – закричал тот. – Убить меня хочешь?

– Тебе нужно кое-что знать, товарищ, – ответила Настя. – Во-первых, мне не нравится, что ты ругаешься. Во-вторых, я не парень. В-третьих, я бы с удовольствием тебя убила. Пожалуйста, дай мне предлог.

Второй пленник наблюдал за тем, что происходит с его товарищем, и покорно протянул Пэдди раненую руку. Пэдди набросил на нее проволочную петлю.

Гектор остановился за пленными и сдернул с их голов капюшоны. Потом обошел стол и встал между Пэдди и Настей. Некоторое время он разглядывал пленников.

Оба лет двадцати с небольшим, оба белые. Он ожидал, что их кожа будет одного цвета с кожей убийцы Хейзел.

Это ничего не значит, напомнил себе Гектор. Он знавал чудовищных негодяев, и некоторые из них были белыми, а некоторые из лучших людей – черными.

Он изучал человека, пойманного Настей. Плотного сложения, темные спутанные волосы, плоские славянские черты, желтые прыщи и шрамы от угрей на подбородке и на щеках. Человек сильно потел от боли. Он не мог оторвать взгляда от Насти, которая держала его на куске кабеля, как на поводке. Она в ответ холодно смотрела на него.

Второй был долговязый, хилый. Русые волосы уже редели. Глаза светло-карие, передние зубы кривые и гнилые. Гектор через стол чувствовал тяжелый запах у него изо рта.

– Очень хорошо, джентльмены. Прошу слушать внимательно. Меня зовут Гектор Кросс. Я тот, кого вы пытались сжечь. У меня есть дочь Кэтрин, еще грудная. Вы пытались убить и ее. Поэтому я не очень расположен к вам обоим, ясно? – Он дал им несколько секунд, чтобы усвоить услышанное, и продолжал: – Хотите вы или нет, но вам придется ответить на несколько вопросов. Если ответите правильно, получите десять пирожных. Если навешаете лапши на уши, мы выкрутим больную руку. – Он взглянул на того, со шрамами от угрей. – Ты знаешь, милый мальчик, что такое «навешать лапши на уши»?

– Соврать, – ответил тот. Из угла его рта показалась тонкая струйка крови. Он слизнул ее. Язык, прокушенный его собственными зубами, распух и посинел.

– Верно. Начнем?

Он не стал ждать ответа. Взял у Насти и Пэдди концы кабеля и взял в обе руки.

– Первый вопрос тебе. – Он посмотрел на парня с плохими зубами. – Знаешь ли ты, что у тебя дурно пахнет изо рта?

– Нет, не пахнет.

– Ответ неверный, – сообщил Гектор и дернул кабель. Сломанные кости запястья щелкнули, как игральные, человек закричал и забился, пытаясь вырваться. Но наконец, тяжело дыша и всхлипывая, обмяк.

Гектор негромко повторил вопрос:

– Давай разберемся. Так воняет у тебя изо рта или нет?

– Да! Да! Воняет!

– Верно. Поэтому я буду называть тебя Вонючка.

Он повернулся ко второму.

– Ты знаешь, что у тебя прыщи?

– Ну да. Есть намного.

– Нет, много. Короче, это твое новое имя. Скажи-ка, Прыщавый, где вы взяли зажигательные гранаты?

Взгляд темных глаз сместился. Гектор поднял левую руку с концом кабеля.

– Живо, – предупредил он.

– Ниггер дал.

– Очень любопытный ответ, хотя и оскорбляет мое чувство политкорректности. – Гектор улыбнулся, и его улыбка была страшнее мрачной гримасы. – Будем называть вашего поставщика гранат Достойный Африканский Джентльмен, сокращенно ДАГ?

– Как угодно.

Прыщавый пожал плечами и поморщился от боли, которую причинило это движение.

– Как его звали, этого ДАГа?

– Не знаю.

– Осторожней! – сказал Гектор и показал кабель.

– Клянусь могилой матери. Я не знаю. Я не спрашивал, а он не сказал.

– Как ты с ним познакомился?

– Человек, с которым я когда-то работал, порекомендовал меня.

– Какой работой ты занимался раньше? Мокрой?

– Да, мы вздули старика, который задолжал денег и не платил. Чтобы другим была наука.

– Как звали старика и где вы это с ним сделали?

– Кажется, его звали Чарли Бин, но адрес не помню; где-то в Кройдоне. – Он повернул голову, чтобы посмотреть на товарища. – Где это было, Бронзо?

– Пульсон-стрит, шестнадцать, – пробормотал тот.

– Вы оба умники. – Гектор захлопал в ладоши. – Чем вы проучили Чарли Бина? Ножом?

– Нет. Клюшкой для гольфа.

– А где вы нашли клюшку для гольфа?

– В сумке, которая висела за дверью спальни.

– Клин или пять железок[13]? Сколько ударов до лузы? – спросил Гектор. Прыщавый смотрел на него, не понимая.

– Неважно. Я просто забавляюсь, – утешил его Гектор. – Кто дал вам контракт на Чарли Бина и познакомил вас с ДАГом?

– Запамятовал.

Гектор резко дернул за кабель, и Прыщавый завопил и снова сильно вспотел.

– Думай! – подбодрил Гектор.

– Букмекер, Эрон Хербстин, – всхлипывая, ответил тот. – Принимает ставки на собак на стадионах Ромфорд и Сандерленд.

– Спасибо, Прыщавый. Как букмекер Хербстин устроил вам рандеву с ДАГом?

– Ранде что?

Прыщавый выглядел озадаченным.

– Встречу. Где и как вы встретились?

– Утром в прошлое воскресенье мы ждали у станции метро «Брикстон-роуд», он проехал мимо на машине и подобрал нас.

– Какая машина?

– Черный «форд».

– Номер запомнил?

– На хрена?

– Почему?

Прыщавый пожал плечами.

– Машина все равно краденая.

– Понятно. Вы сели в этот «форд» и увидели водителя. Расскажи, что вы увидели.

– Я увидел черного парня в забавной маске, – сказал Прыщавый.

– Маска Ричарда Никсона?

– Нет, это была маска Долли Партон[14].

– Откуда ты знаешь, что он черный?

– Я смотрел на его шею. Она была черная.

– Что еще ты в нем заметил?

– Ну, он был маззи.

– Маззи? А что это?

– Мусульманин. Хаджи.

– Ты смог определить это по его шее?

– Нет, у него была татуировка, малик[15].

– Что за малик?

– Ангел. Мусульманский ангел. Есть банда, которая называет себя маликами, потому что они считают себя воинами Аллаха и все такое прочее. Они делают такую татуировку и считают, что поэтому они особенные. Но они все равно уличная банда, как и мы, стараются заработать на хлеб. Обычно мы деремся с ними за территорию. Но на этот раз сделали дело. Этот парень-малик предложил нам пять штук, если мы сожжем старый дом.

– Мой дом, – сказал Гектор.

– Прости, дяденька. Если б я только знал, велел бы ему засунуть эти пять штук куда подальше, – торопливо заговорил Прыщавый. – Я знал, что он подписывает нас не от себя. Эти малики так всегда. Кто-то предлагает им десять штук за работу, они предлагают ту же работу за пять. Они дрянь, говорю вам.

– И вы согласились?

– Ну да, и жаль, – печально сказал Прыщавый. – Я не знал про тебя и твою дочку. Но ведь пять штук – деньги. На них можно купить много еды. Этот малик сказал, что хозяин дома – старик, который и с девчонкой не справится.

– А теперь посмотри на себя!

Гектор дважды дернул кабель. Прыщавый завопил, голос его сорвался, и он взмолился:

– Пожалуйста, перестань. Я все рассказал. Только не дергай. – Слёзы побежали по его лицу, находя себе дорогу между прыщами. Связанными руками он не мог вытереть слезы, и они текли ему за воротник.

– Нет, ты рассказал не все, Прыщавый. Давай подробней о татуировке малика. Опиши ее.

– Она на левой руке, на обратной стороне, размером примерно с десятицентовую монету. Вроде червя, выползающего из кучи дерьма. Я думаю, это какая-то мусульманская надпись. Не всем разрешено носить эту татуировку, только самым главным в каждой группе.

– Какого цвета татуировка?

– В каждой группе цвет разный.

– Ваш человек. Тот, что дал вам пять кусков. У него какого цвета?

– Он американец.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, для начала он говорит как янки. Потом татуировка у него красная. Мы с Бронзо проверили, прежде чем подписаться на это. Красная татуировка означает группу из Калифорнии.

– Что он делает по эту сторону Атлантики?

– Не знаю. Может, он один из их капо, как Роберт де Ниро в кино.

– Ты не знаешь, как его зовут? – не отставал Гектор, и Прыщавый энергично покачал головой.

– Нет! Это все, что я знаю.

– А где пять тысяч фунтов, которые вы получили за работу?

– Не здесь. Я их с собой не взял.

– Я спросил тебя, где они, а не где их нет.

– Отдал своей девушке, чтобы сохранила для меня.

– У тебя есть девушка? Вряд ли я одобряю ее вкус. Ну все равно, у нее счастливый день. Она получила твои пять тысяч и больше никогда не увидит твою мерзкую рожу. Почему? Потому что, если мы не убьем вас, парни в синем закроют вас лет на двадцать-тридцать, а то и больше. Поджог и многочисленные убийства, не так ли? – сказал он, подражая выговору этого человека. – Вы, джентльмены, попали между жерновами.

Они, не понимая, смотрели на него.

Гектор повернулся к Насте.

– Им больше нечего сказать нам интересного. Как думаешь, Настя, голубушка, что нам с ними делать? Сам не соображу.

– Думаю, надо их убить. Позволь мне убить вот этого, с прыщами. Он сказал мне очень плохие слова, и я все еще очень-очень сердита на него.

– Было бы забавно посмотреть. – Гектор повернулся к Пэдди. – А что ты скажешь?

– У нас нет времени на этого говнюка. Давай сделаем, как предлагает Настя, и покончим с этим.

Гектор сделал вид, что задумался над решением. Оба пленника с тревогой смотрели на него. Наконец Гектор вздохнул.

– Чрезвычайно привлекательное предложение. Но тогда придется проводить большую чистку. Нелегко избавиться от двух трупов. Думаю, нужно проявить милосердие, дать им время подумать и раскаяться в грехах; двадцать-тридцать лет гостеприимства ее величества для них в самый раз. Пойдет на пользу.

Он набрал номер 999. Через сорок минут из Винчестера примчались две полицейские машины.

Полицейские были очень вежливы и отнеслись к Гектору очень почтительно. Хорошо зная о его положении в обществе и об убийстве Хейзел, чтобы не усугублять его горя, они постарались провести арест побыстрее. Тем не менее ночь была долгой. Вначале Гектор настоял на том, чтобы остаться в Брэндон-холле, пока не будут устроены все его работники. Уже после полуночи пожарные отыскали в пепле останки последнего, четвертого, человека.

Это был Рейнольдс, дворецкий, которого огонь застал в буфете. В последнее мгновение, прежде чем дым обволок его, он закутал голову противопожарным одеялом из аварийного комплекта. Лицо было почти не тронуто огнем и легко узнаваемо, но все тело от шеи и ниже почернело и обуглилось.

После того как пожарные уложили тело в зеленый мешок и застегнули молнию, Гектор повернулся и пошел к «рейнджроверу». Они поехали вслед за полицейскими машинами в Винчестер и дали там показания.

Задача была нелегкая, но они заранее отрепетировали, что будут говорить, и все прошло гладко. Гектор даже сумел внести в протокол, что преступники сознались в получении предыдущего заказа на убийство некоего Чарлза Бина с Пульсон-стрит, 16. Детектив, опрашивавший Гектора, извинился и ушел в свой кабинет к компьютеру. Вернулся он минут через десять. А когда садился на стул против Гектора, лицо его было мрачно.

– Я связался с центральным архивом. Имя и адрес совпадают; 5 марта, два года назад. Нераскрытое убийство.

Вдобавок Настя передала им отобранный нож и заявила, что преступник напал на нее с этим ножом и ей пришлось защищаться и обезоружить его. Офицер, записывавший показания, с уважением посмотрел на нее.

– Вы сломали ему запястье ударом ноги?

– Я старалась не применять излишнюю силу, – объяснила Настя.

– Я хочу сказать, вы такая маленькая, а он рослый!

Мало кто из мужчин способен устоять перед маленькой русской, когда она хлопает ресницами, словно невинное дитя.

Только в два часа ночи они смогли покинуть полицейский участок. Все много часов не ели и не спали, но их все еще поддерживал избыток адреналина. Гектор остановился у первого же «Макдоналдса» на дороге и принес большой мешок двойных чизбургеров и картонные стаканы с кофе. Они подкрепились и до дома № 11 вели оживленный разговор, пытаясь разобраться в обстоятельствах двух нападений на семью Гектора и в том, какую роль в этих попытках убийства играл загадочный калифорнийский бандит.

– Похоже, именно он вел фургон. Очевидно, он на следующей ступени иерархии. Двое на мотоцикле, убившие Хейзел, и эти двое поджигателей – рядовые бандиты. Они не знают, почему делают то, что делают. Не знали, кто отдавал им приказы. Просто слепо их выполняли. И это само по себе значимо, – сделал вывод Гектор.

– Почему? – спросил Пэдди.

– Хорошо, во время первого нападения они очень легко могли меня убрать, но не воспользовались возможностью. Они отсекли меня от места действия, во всяком случае попытались. Очевидно, их приказ касался только Хейзел. Я их не интересовал. Почему? Может, вы мне объясните? Меня это беспокоит.

– Трудная задача, – согласился Пэдди.

– Если бы они рассуждали логически, их главной целью должен был стать я, а не Хейзел. Я убил главу их клана Хана Типпо Типа. Я также убил по меньшей мере пятерых его сыновей, в том числе Камаля и Адама, его любимцев. Я провел операцию «Троянский конь», в ходе которой уничтожил весь их пиратский флот. В их списке покупок я должен стоять на первом месте.

– Хейзел в их бедах виновата не меньше тебя, даже больше: ведь у нее была чековая книжка. Ты был просто ее наемным стрелком. Более того, именно она выстрелила в Адама во время казни, – заметил Пэдди.

– Верно, – согласился Гектор. – Но эти молокососы ничего этого не знали. А если бы знали, должны были бы убрать нас обоих. Почему они охотились только на нее?

– Гектор прав, Муслаки. – Гектора всегда смешило, когда Настя называла Пэдди «сахарным мальчиком». Он не мальчик и совсем не сахарный. – А как же эта ночь? На кого они охотились со своими зажигательными бомбами? На Гектора или на маленькую Кэтрин?

– Ты женился на очень умной красавице, – заметил Гектор. – Она абсолютно права. Почему прошлой ночью Зверь вдруг передумал и решил, что ему нужен я?

– Почему, как только газеты оповестили о рождении Кэтрин, на тебя снова напали?

Настя, казалось, была очень довольна собой.

– Ты хочешь сказать, что сегодня ночью они пришли не за Геком, а за Кэтрин? – Голос Пэдди звучал скептически. – По мне, это чушь. Что они выигрывают, убив новорожденного младенца?

Всю дорогу до Лондона спор продолжался. Они ходили кругами, придирались к мелочам, уничтожали теории друг друга и наконец пришли к выводу: ничего не получается. Зверь действовал иррационально, что было невозможно по определению. Зверь никогда не действует иррационально.

Когда проезжали через Вест-Энд, Гектор подвел итог.

– Я уверен только в одном: нужно как можно скорее убрать Кэтрин из Англии. Только когда мы поместим ее на верхний этаж небоскреба в Абу-Заре и взвод отборных людей Пэдди будет ее сторожить, я смогу ее оставить.

– Чтобы пойти – куда? И делать – что? – спросил Пэдди.

– Вместе с Тариком Хакамом отправиться в Мекку; найти последнего потомка Типпо Типа; схватить его и увезти в безопасное место, где я смог бы допросить его и оценить. Затем, если сочту его виновным, я отправлю его в адское пламя, из которого он вышел.

На то, чтобы собрать вместе и подготовиться к переезду в Абу-Зару, требовалось всего несколько дней. Личные нужды Гектора удовлетворялись просто: ему нужна была только зубная щетка и смена белья. Все необходимое для проведения второй фазы операции хранилась в кладовых «Кроссбоу секьюрити», в пустыне в ста милях к югу от Абу-Зара-Сити.

Главным образом его тревожило то, в чем он разбирался хуже всего: поставка всего необходимого для ребенка. Гектор призвал эксперта – Бонни Хепворт. Несмотря на поздний час, она немедленно откликнулась и появилась перед его столом в халате и с выжидательным выражением лица, как щенок, ждущий кости.

– Вы хотели меня, мистер Кросс?

– Я хотел вас видеть, – поправил Гектор. – Бонни, вы знаете, где Абу-Зара?

– Это отель, мистер Кросс?

– Очень холодно. Попробуем снова. Вы знаете, где расположены Объединенные Арабские Эмираты?

– Ну, вроде. Что-то слышала, но никогда там не была. – Она, казалось, не могла решить. – Кажется, где-то между Египтом и Индией.

– Очень тепло, – похвалил он. – Так вот, мы все отправляемся туда, вы с Кэтрин тоже.

– Боже. Работать на вас так интересно! Никогда не знаешь, что будет дальше.

– А дальше нужно написать список всего, что может понадобиться вам и Кэтрин в течение следующих шести месяцев. Помните, что достать в Эмиратах антибиотики нелегко, так что все нужно раздобыть здесь по моей медицинской карточке. – Гектор протянул ей карточку. – Закажите все необходимое, получите и будьте готовы через три дня. – Он помолчал, потом продолжил: – У вас есть действительный паспорт?

– О да, сэр. В прошлом году весной мы с девочками из госпиталя ездили на Пасху в Париж, тогда я и получила его.

– Прекрасно. Не забудьте захватить.

Он знал, что у двух младших нянечек документы для поездки есть. Хейзел позаботилась об этом, когда нанимала их.

Он подвинул по столу к Бонни свою кредитную карточку «Блэк Хэрродс».

– Этим платите за все. Пусть покупки доставят сюда. – Она пошла к двери, но Гектор остановил ее. – Я решил, что до отъезда в Абу-Зару Кэтрин будет спать в моей спальне.

– О боже! – встревожилась Бонни. – Кто будет кормить ее и менять ей пеленки?

– Я, – заверил Гектор.

– Я могу остаться с вами, просто чтобы помочь. Я совсем не против, – предложила она.

– Спасибо, Бонни. Но я уверен, что мы сами справимся.

Гектор полагал, что работа ночной няни, за которую он взялся, окажется тягостной и обременительной, но оказалось, что это скорее радость. Он приспособил ночник над своей кроватью так, чтобы он лил мягкий свет на Кэтрин, когда та лежала у него на руках. Она сосала молоко из бутылочки, а он наслаждался запахом дочки и ощущением маленького тела. Он искал в ее лице сходство с Хейзел и уверился, что нашел его в очертаниях губ и в маленького подбородка. И это каким-то образом смягчало его одиночество и ощущение утраты.

Знай своего врага; изучай его долго, старательно, а потом словно королевская кобра нанеси удар, стремительный и смертоносный: таков был принцип Гектора Кросса.

На следующее утро Гектор встал затемно, принял душ, надел халат, позвонил в детскую и вызвал Бонни.

Передавая Кэтрин няне, он сказал:

– Я договорился с миссис О’Куинн, она проведет день с вами и Кэтрин.

Настя с довольной легкой улыбкой приняла на себя обязанности телохранителя Кэтрин. Теперь, вверив Кэтрин заботам этих двух женщин, Гектор мог спокойно заняться другими делами.

– Я ненадолго уйду, но миссис О’Куинн позаботится, чтобы в мое отсутствие вам ничего не угрожало. Беспокоиться не о чем.

По-прежнему в халате он отправился в кабинет. Перед его письменным столом был устроен большой мраморный камин, под каминной полкой тянулся декоративный фриз из львиных голов. Гектор нажал на центральную голову и, услышав приглушенный щелчок скрытого механизма, повернул ее против часовой стрелки. Новый щелчок, пауза, потом книжный шкаф сбоку от камина неслышно и плавно повернулся и за ним открылась узкая стальная дверь. Гектор набрал пароль на электронном табло. Дверь открылась, и он вошел в небольшую комнату за ней. Вдоль стен по сторонам от двери от пола до потолка – полки. На полках аккуратные ряды картонных коробок, на каждой – ярлычок с кратким перечнем содержимого. В большей части коробок оружие и другие серьезные штучки; от ножей и дубинок до его любимого автоматического девятимиллиметрового пистолета «Беретта» с двумя сотнями патронов. По английским законам владеть почти всем этим строго запрещалось. Была даже коробка с надписью «Паспорта», и в ней около тридцати этих документов, выданных в разных странах, с его фотографиями, но с именами от Абрахама до Захарии. Гектор дотянулся и снял с верхней полки коробку с надписью «Арабские костюмы».

Остальные коробки он не тронул. Закрыл дверь, запер и привел в действие механизм, который поставил на место шкаф. Коробку он отнес в свою гардеробную. Разделся до белья и следующие несколько минут с помощью тюбика косметики делал свою и без того смуглую кожу похожей цветом на кожу уроженца Ближнего Востока. Борода отросла и превратилась в густую темную щетину, и это увеличивало его сходство с ближневосточным жителем.

Вынув из коробки длинную белую дишдашу[16], Гектор обвязал голову кефией, так чтобы ее хвост падал на плечи. Свой платиновый «Ролекс» он поменял на простые часы «Сейко» в стальном корпусе, обулся в открытые кожаные сандалии, надел на нос темные «авиаторские» очки и посмотрелся в зеркало.

«Сойдет», – решил он. Арабский у него был беглый и разговорный. Унаследованное чувство восточных обычаев и нравов безупречное. И в бытовой ситуации, и при отправлении религиозных обрядов он легко сойдет за мусульманина по рождению.

В своем частном лифте он спустился в подземный гараж. Во втором ряду среди машин стоял маленький, слегка потрепанный и казавшийся заброшенным седан. Но наружность обманчива. Гектор оснастил его тонированными стеклами, подвеской от гоночного автомобиля и мощным новым двигателем, способным очень быстро менять скорость. Гектор использовал эту машину в особых случаях вроде этого, когда не хотел привлекать внимание. Он называл ее «ловушка» – по судам ловушкам, которые во время Второй мировой войны приманивали немецкие подводные лодки и топили их.

Гектор включил мотор и несколько секунд слушал его низкий рев, потом по пандусу через откатные ворота выехал на улицу. Была пятница, и даже в такой ранний час поток машин был плотный. Пятница – это день, когда все мусульмане обязаны отправлять священные обряды. Он нашел стоянку в нескольких сотнях метров от большой мечети. Поставил машину и пошел к молельне. Толпа верующих двигалась в том же направлении, все в традиционных одеждах. Войдя в мечеть, Гектор оказался одним из множества. Он был здесь не впервые, поэтому знал внутреннее устройство здания. Вначале он вместе с остальными прошел к ряду каменных скамей перед чанами для омовения. Омыл руки и ноги, потом лицо. Сполоснул рот.

Час молитвы наступит еще не скоро, но молельный зал – масджид – уже заполнили ряды коленопреклоненных фигур в белом. Однако ближе к выходу еще нашлось несколько свободных мест. Гектор склонился на молитвенном коврике, едва не касаясь плечами соседей с обеих сторон.

Началась молитва, и Гектор погрузился в успокоительную череду поклонов и молений. Он не был атеистом: он слишком часто оказывался на волосок от смерти, чтобы знать, как хрупка и ничтожна жизнь человека. Он глубоко верил, что за чудесами Вселенной стоит какая-то управляющая сила, разворачивающаяся в бесконечности. В этом смысле он был верующим, однако не принадлежал ни к одной из распространенных конфессий. Он считал, что должен свободно выбирать из каждой доктрины то, что его привлекает и соответствует его взглядам на Бога и Вселенную. Для него христианство и ислам были в равной степени украшены бесценными бриллиантами красоты и истины, часто тождественными. И потому он в равной степени ценил обе религии. Сейчас он молился совершенно искренне, особенно за Хейзел, куда бы та ни ушла. И ощутил в себе новые силы, когда молитва завершилась.

Он покинул главный зал и углубился в соседние помещения. Миновал несколько ниш, в которых муллы мечети ждали верующих, взыскующих духовного руководства и совета. Человека, которого искал, Гектор нашел в конце второй колоннады; его глаза в сетке мелких морщин смотрели остро и проницательно, седая борода была выкрашена в рыжий цвет. В нем чувствовалась некая незыблемость, словно он находился здесь уже очень давно. Гектор вошел в нишу и поклонился.

– Ассалям алейкум!

– И тебе мир!

Они обменялись приветствиями и мулла показал на коврик, расстеленный перед низким столиком, где лежал зачитанный Коран и другие религиозные тексты и комментарии. Гектор сел перед ним скрестив ноги, и какое-то время они разговаривали о мирском. Мулла почти сразу определил его выговор.

– Ты из Восточной Африки? Может, из Сомали?

Гектор развел руками, подтверждая. Арабскому языку его учил Тарик Хакам родом из Пунтленда, и Гектор усвоил акцент от него.

– Это так очевидно, шейх? – спросил он, используя уважительное, почтительное обращение. – Я много лет живу в этой стране.

Мулла понимающе улыбнулся.

– Чем же я могу помочь тебе, сын мой?

– Отец, я собираюсь вскоре совершить паломничество в Мекку. Иншалла!

– Машалла! Да будет так, – произнес старик.

– Я слышал, что в той стране есть мулла, который когда-то проповедовал в этой самой мечети, где мы сидим. Люди, слышавшие его, говорили, что, несмотря на свою молодость, этот мулла – человек великой святости и мудрости. Скажи мне, знал ли ты этого человека, когда он был здесь, и, если я отправлюсь послушать его, окупятся ли мое время и расходы на поездку в Мекку. Я также хочу знать, не идут ли его проповеди вразрез с учением пророка Мухаммеда.

– А кто этот мулла, сын мой? Пожалуйста, назови его имя.

– Его зовут Азим Мухтар…

Не успел Гектор договорить, как лицо муллы озарила радость. Он хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Именем Аллаха и пророка его Мухаммеда, да будут они вечно благословенны! Ты говоришь об Азиме Мухтаре Типпо Типе.

Гектора удивила его бурная реакция.

– Ты его знал? – спросил он.

– Я знал его, как знаю своих сыновей, и жалею, что он не мой сын.

– Ты восхищаешься им, отец?

– Азима Мухтара словно коснулась рука Джабраила, главного ангела Аллаха. – Мулла почтительно понизил голос. – Ему дана способность видеть то, чего не видят другие. Он наделен мудростью, которая позволяет ему понять то, чего не понимают другие. Сердце его полно любви к Аллаху и любви к другим людям.

– Значит, ты считаешь, что я должен его послушать?

– Упустив такую возможность, ты будешь сожалеть об этом до конца дней. Голос его подобен голосам лучших музыкальных инструментов, пению ветра в ветвях кедра на горе Хореб, горе единственного Бога.

– Опиши мне его, отец, чтобы я мог узнать его, когда впервые увижу.

Мулла сложил кончики пальцев и поджал губы, словно обдумывая вопрос, потом заговорил.

– Он высок, но не слишком. Строен и движется с грацией леопарда. У него широкий и высокий лоб. Бороды и усов еще не коснулся мороз лет. У него хороший нос, крепкий, как клюв орла. Взгляд острый, но ласковый, беззлобный. Короче, он красив, но не смазлив.

К удивлению Гектора, мулла вдруг заговорщицки огляделся, потом наклонился и понизил голос.

– Многие верят, что этот человек Махди, мессия, о котором в пророчествах говорят, что он появится перед концом света, Освободитель, который утвердит царство мира и праведности. Возможно, когда ты его послушаешь, ты согласишься с ними. Если так, то, вернувшись в Лондон, приходи ко мне, и мы снова поговорим.

Гектор смотрел на него, и предстоящий ему путь вдруг начал драматически меняться.

Ничего прямого и простого, как ему сначала казалось, не было. Во всем открывалось много уровней и тайных глубин.

Вечером перед ужином Гектор, Пэдди и Настя собрались в гостиной. Как обычно, мужчины в смокингах, а Настя с бриллиантовым ожерельем в ложбинке между высокими грудями, глаза сверкают, щеки раскраснелись. Пока Гектор наливал ей в высокий бокал «Дом Периньон», Настя сообщила:

– Дети великолепны. Раньше я этого не понимала.

– Все дети? – поддразнил Пэдди. – Или один определенный ребенок?

– Не валяй дурака. Я знаю только одного ребенка. Она замечательная. Я кормила ее из бутылочки и даже поменяла ей пеленки. Никогда не думала, что смогу это делать, но няня показала как. Я думала, меня вырвет. Но знаете? Оно почти не пахнет.

– Если не возражаешь, любимая, нам предстоит насладиться одним из легендарных ужинов Гека. Нельзя ли обсудить что-нибудь более соответствующее вместо детских испражнений? – возразил Пэдди и торопливо сменил тему. – Сегодня я разговаривал с принцем Мухаммедом об аренде верхнего этажа «Сискейп мэншн». Конечно, принц сказал, что есть другой желающий и он предлагает более высокую цену. Мы с ним поторговались, но в конце концов я уговорил его снизить стоимость аренды на 10 процентов, и мы ударили по рукам. Квартира твоя, Гек. Другая хорошая новость – в здании всего двенадцать жильцов, и все они либо члены королевской семьи, либо члены правительства Абу-Зары, чаще и то, и другое. Принц утверждает, что система безопасности надежна и непреодолима.