Порочный союз

Перевод и оформление выполнено группой stp_books (#+m08DPkMMvntiOWYy)

1

На людей не охотились как на добычу уже тысячи лет, но что-то в нашей ДНК все еще помнило эту охоту. Инстинктивное чувство выживания. Даже когда сознание не распознавало опасность, чувства подсказывали.

Например, колючее чувство тревоги, которое пробежало по моей шее после того, как я позволила себе войти в дом родителей. Там должно было быть пусто. Мама и папа еще не вернулись домой. Свет был выключен. В доме было тихо, только тихое гудение электроприборов наполняло наполненную солнцем тишину.

Я уже начала рыться в холодильнике, когда почувствовала это — жгучее осознание, греющее мою спину.

Кто-то был позади меня. Наблюдал.

В голове мгновенно промелькнула тысяча мыслей. Мама и папа скорее сказали бы что-нибудь, чем стали бы прятаться в тени, так что это были не они. Папина охрана? Будучи губернатором Нью-Йорка, он всегда имел поблизости телохранителя. Мог ли он вернуться в дом за чем-то?

И вместо этого решил наблюдать за тобой?

Вряд ли. Я знала большую часть сотрудников, с которыми он работал, и все они были хорошими парнями. Кто же тогда останется? Сигнализация была все еще включена, когда я вошла. Либо у человека был код, либо он каким-то образом проник внутрь, не отключив сигнализацию. Так кто же это был? Есть только один способ выяснить это.

Мой пульс участился еще больше.

Я схватила пакет молока и закрыла холодильник, не оборачиваясь, отошла в сторону и потянулась к шкафчику наверху за стаканом. Одновременно я просунула другую руку в ящик стола в районе талии, где хранились ножи для стейков, и положила один из них на прилавок. Только после этого я обернулась.

Как органы чувств узнали об этом? Они не ошиблись. Я не могла не поразиться их развитости, хотя мои мысли должны были быть направлены не туда. Незнакомый мужчина, прислонившийся к дверному косяку в другом конце комнаты, был самым что ни на есть пугающим. Его мускулистая фигура была больше моей, а татуировки проглядывали над воротником его облегающей рубашки. Но дело было не только в этом — его тело излучало дикое спокойствие, как будто весь мир должен был лежать у его ног, потому что если этого не произойдет, он сожжет все к чертовой матери.

Я должна была ужаснуться. Именно так отреагировала бы нормальная женщина, столкнувшись с таким безупречным хищником. Но я не была нормальной. Я боялась только одного в жизни, и этот мужчина не был им.

— Ты заблудился? — Спросила я ровным голосом.

Адреналин хлынул в мою кровь — чисто физиологическая реакция, с которой ничего нельзя было поделать. Страх был совсем другим монстром. Настоящий страх — это зыбучий песок, похожий на смолу, который душит человека изнутри. Я знакома со страхом, и это был не он.

Мужчина слегка наклонил голову. Может быть, всего на один градус, но я заметила, и могу поклясться, что это означало любопытство. Он находил меня забавной.

А мне его любопытство показалось неуместным.

— Не потерялся, просто жду, — в конце концов ответил он.

Его голос был грубым и одновременно мягким, как урчание голодной кошки в джунглях.

— Моего отца?

— Да.

— Люди обычно договариваются о встрече. Как правило, это лучше, чем проникновение в дом.

— Люди обычно пугаются, когда встречают незнакомого человека в своем доме.

Он подошел ближе.

— Не в моем доме.

Я оперлась локтями на столешницу позади себя, приблизив руки к спрятанному ножу настолько, насколько это было возможно без раскрытия оружия.

— Вернее, в доме твоих родителей.

Когда он оказался ближе, я увидела насыщенный бирюзовый оттенок его глаз. Он был красив для преступника — четко очерченная линия челюсти, густые волосы песочного цвета и редкая симметрия лица, которой позавидовал бы Голливуд. Он должен был понимать, что с его внешностью взлом и проникновение бессмысленны. Он, вероятно, мог бы обаянием проложить себе путь в Белый дом. Почему он решил встретиться с моим отцом таким образом?

— Как тебя зовут?

Мое любопытство взяло верх.

Его губы дернулись в уголках.

— Кейр.

Я не назвала своего имени, а он не спросил. У меня сложилось впечатление, что он уже знает.

— Если ты здесь из-за моего отца, значит, тебе что-то от него нужно. Ты должен знать, что это не принесет тебе пользы. А если ты здесь, чтобы навредить ему, то ты должна знать, что с ним всегда есть охрана.

— Я здесь только для того, чтобы поговорить.

— О чем?

— О делах.

Многословный человек, как видно.

Он дошел до большого острова с мраморной столешницей всего в дюжине футов от меня. Моя челюсть сжалась. Что-то в этом человеке возбуждало мое любопытство, и я чувствовала, что интрига была взаимной. Однако вытягивание информации раздражало меня. Почему бы ему просто не сказать мне, в чем дело? Мой отец не был скрытным типом, и его нельзя было купить, так что же такого хотел обсудить этот Кейр, что оправдывало бы этот трюк с проникновением?

— Почему ты не боишься? — Спросил он ровным, нарочитым тоном.

Сделав один шаг, затем другой, он начал огибать остров.

— Ты хочешь, чтобы я боялась? Это то, что тебя заводит? — Я огрызнулась в ответ, сохраняя голос таким же ровным, как у него.

— Ты не любишь отвечать на вопросы.

Шаг.

— Ты тоже.

Шаг.

Его глаза, яркие, как Карибское море, пробежались по моему лицу, словно запоминая мои черты. От его пристального взгляда мне стало не по себе.

— Тебе не стоит подходить ближе, — наконец предупредила я, в моем голосе появилась легкая дрожь.

Шаг.

— Почему нет?

Теперь он был всего в паре футов от меня. Вблизи он казался еще больше. Я не была миниатюрной при росте пять футов пять дюймов, но он возвышался надо мной. Должно быть, шесть футов три или четыре дюймов. И дело было не только в его росте. Он был широкоплечим, как профессиональный атлет, с развитой мускулатурой. Вероятно, ему было около тридцати лет. Уверенный в себе. Расчетливый. Смертоносный. Настоящий хищник.

Одним быстрым движением я вытянула нож из-за спины и крепко сжала его в кулаке.

— Потому что у меня есть это, и я воспользуюсь им.

Глаза Кейра, казалось, стали еще ярче.

— И зачем тебе понадобилось делать это?

Он подался вперед.

— Защититься?

Полностью игнорируя нож, он подался вперед, пока лезвие не коснулось его груди.

— Достаешь оружие, когда не планируешь его использовать.

— А что говорит о том, что я не собираюсь?

Я быстро поднесла нож к его горлу, кончик прижался к коже.

Он наклонился вперед ровно настолько, чтобы лезвие проткнуло кожу.

— Потому что я еще дышу, — пробормотал он.

У меня не было возможности ответить.

В одну секунду я направляла на него нож, а в следующую он схватил меня за руку, развернул к стойке и заставил держать лезвие у моего горла, а не у его. Я не могла сдвинуться ни на дюйм. Его руки, как стальные прутья, обвились вокруг меня, а его твердое тело прижалось к спине. Я была в его власти.

— Если ты не используешь оружие, ты рискуешь тем, что твой противник использует его против тебя.

Его губы были так близко к моему уху, что каждое тихо произнесенное слово казалось лаской. Дрожь пробежала по коже и заставила внутренности всколыхнуться. Это было единственным объяснением тому, почему чувства могли так перепутаться, что молния похоти пронзила меня до глубины души. Как эта ситуация могла возбудить меня? Никак. Мой мозг просто отключился.

Он невероятно горяч, Ро.

И опасный! Я с отвращением отмахнулась от прихотливого голоса в моей голове.

— Я никогда не утверждала, что я боец, — сказала я с вызовом. — Только то, что я не буду плакать.

Я не шевелилась. Отчасти потому, что острие ножа дразняще пыталось проткнуть мою кожу, но также и потому, что не было смысла бороться с ним. Я никуда не уйду, если он не отпустит меня.

Внешне я была совершенно спокойна, но внутри опьяняющее чувство восторга бурлило в венах. Словно монстр Франкенштейна, которого ударила первая молния, я почувствовала, как мое тело оживает. Ситуация была опасной. Я не должна была наслаждаться происходящим, но какая-то часть меня хотела ухватиться за это чувство обеими руками и никогда не отпускать.

— Не думаю, что что-то может довести тебя до слез, — размышлял Кейр как бы про себя.

Лезвие нежно скользило по моей шее, замедляясь в точке пульса. Мое дыхание становилось все более поверхностным и частым, с каждым разом впуская в себя все больше его пьянящего аромата старой кожи и моторного масла, окутанного следами дорогого одеколона. Это было странное сочетание ароматов, которые каким-то образом прекрасно дополняли друг друга.

— Я уверена, что ты справишься, но я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

В его груди раздалось восхищенное урчание, затем он медленно переместил руку, отпустив мою и осторожно перехватив нож. Он обезоружил меня таким образом, что скорее требовал моей капитуляции, чем заставлял подчиниться. Я могла бы вырваться и порезать ему пальцы, так как рукоятка ножа все еще была крепко зажата в моей руке. Но его действия говорили о том, что он не хочет причинить мне вреда, поэтому я последовала его примеру и выпустила оружие.

Он бросил нож на прилавок, затем медленно отпустил меня, стараясь встать между мной и ножом. От его прикосновения я ощутила холод.

— Если ты не хотел причинить мне боль, почему ты просто не отошел? Или тебе нравится мучить людей?

Кейр уставился на меня. Я воспользовалась возможностью сделать то же самое, пытаясь понять этого нервирующего человека.

— Я мог бы сделать гораздо хуже, если бы хотел помучить тебя.

— Тогда почему?

Молчание.

— Потому что я мог.

Его запоздалые ответы были стратегической игрой власти. У меня возникло ощущение, что он привык контролировать ситуацию, даже властвовать над темпом разговора.

Я отказалась играть по его правилам.

— Нет.

Я покачала головой.

— Ты сделал это, чтобы показать мне, что ты можешь. В этом есть разница.

Он слегка кивнул.

— Тогда у тебя есть ответ.

Возможно, но это не внесло никакой ясности. Все в этом человеке было окутано тайной. Мне хотелось взять нож и снять с него маску, чтобы открыть то, что скрывалось под ней.

Мое любопытство выводило меня из себя.

Это означало, что я испытываю какой-то интерес к тому, что узнаю, а это было бы бессмысленно. Кейр явно жил во вселенной, выходящей за рамки моей собственной, где-то там, где царит безрассудство и опасность гибели. Я не хотела участвовать в этом, а значит, не должна была хотеть его участия.

— Думаю, будет лучше, если ты подождешь снаружи, — пролепетала я, скрестив руки на груди.

Сузившийся взгляд Кейра, казалось, вертел меня, как кубик Рубика, в поисках решения. Однако его усилия были прерваны звуком открывающейся входной двери. Мы повернулись к входу, но никто не появился. Мне вдруг пришло в голову, что они ожидали, что сигнализация будет снята, и не знали, что я зашла. Скорее всего, его сотрудник службы безопасности приступил к отработанному протоколу действий в чрезвычайной ситуации.

— Папа, это я! Я на кухне.

Приглушенные голоса проникли в дом, прежде чем мой отец появился в поле зрения.

— Привет, Ро! Мы тебя не ждали.

Его движение замедлилось, когда он увидел нашего гостя.

— Да, извини за это. Я забыла написать.

Я посмотрела на Кейра, который теперь стоял рядом со мной.

— Эм, это Кейр. Он пришел к тебе.

У меня не было времени подумать о том, что я скажу папе, когда он вернется домой. Я могла бы побежать к нему и рассказать, как мужчина ждал меня в доме, когда я пришла, но я этого не сделала, и я не была уверена, почему. Чтобы не устраивать сцену? Возможно. Чтобы предотвратить арест Кейра? Эта мысль звучала громче, чем остальные, что только больше раздражало меня.

Отец снял пиджак и повесил его на барный стул на кухне, не сводя глаз с Кейра.

— Почему бы тебе не подняться наверх, милая, пока я поговорю с мистером Байрном.

— У нее нет причин уходить, — неожиданно для меня сказал Кейр. — Я здесь только для дружеской беседы, и после того короткого времени, которое я провел с Роуэн, я бы сказал, что ее женская чувствительность не находится под угрозой.

Его глаза переместились на меня, в них блеснул юмор.

Он… дразнил меня? В какой странный и непонятный мир я попала?

Я понимала, что он высмеивает архаичную мужскую потребность защищать невинных женщин, но это выводило меня из равновесия. Он вел себя так, как будто мы знали друг друга. Как будто у нас было достаточно взаимопонимания, чтобы использовать личную шутку. Конечно, я не сдала его, но это не делало нас друзьями.

Я изо всех сил старалась сдержать свою реакцию, когда поняла, что отец изучает мое лицо в поисках понимания того, что произошло между мной и Кейром.

— Чувствительность моей дочери — не ваше дело. Насколько вы понимаете, их не существует.

Резкий ответ отца удивил меня. Он был защитником, но его статус общественного деятеля означал, что он редко проявлял агрессию.

Надеясь разрядить обстановку, я налила себе стакан молока из пакета, о котором почти забыла, и молилась, чтобы отец не заметил нож, наполовину спрятанный за упаковкой.

— Мама на одном из своих собраний? — Спросила я небрежно.

— Да, но она должна быть дома с минуты на минуту, так что будет лучше, если мы поторопимся. Что привело вас так далеко от Moxy, мистер Байрн?

Moxy? Что это было? Я сделала мысленную заметку посмотреть, что это такое.

Двое мужчин стояли друг напротив друга, между ними была белая мраморная стойка, а я, как рефери, находился в стороне. Конечно, в стороне стоял начальник папиной службы безопасности, но это ничего не меняло. Эти двое были готовы сразиться лицом к лицу.

— Я вижу, ты провел свое расследование, — ровно сказал Кейр.

— Я предчувствовал, что от вас так просто не отделаться, хотя я уже сказал вам, что не заинтересован в ведении дел с вашей… организацией.

— Очень самонадеянно с вашей стороны отказываться от нас, не выслушав меня. Я думал, что вы известны как один из хороших людей, непредвзятых и открытых.

— Говорите то, что хотели.

Приказ отца повис в воздухе.

— Как вы знаете, мэр близок к тому, чтобы объявить о том, что он назначен на место уходящего в отставку комиссара полиции. Человек, которого он планирует поставить у власти, еще более коррумпирован, чем сам мэр, что говорит о многом.

Тень гримасы омрачила лицо моего отца.

— Вы не хуже меня знаете, что как губернатор, я не могу контролировать, кого назначают на эту должность.

— Ну же, Александр.

Кейр наклонил голову.

— Вы были в игре достаточно долго, чтобы знать, как это работает. То, что это не входит в ваши должностные обязанности, не означает, что вы не имеете никакого влияния.

— Я построил свою карьеру на честности.

Отец оскалился.

— Я не собираюсь сейчас это терять.

— Вам не нужно переходить границы, чтобы оказывать влияние. Скажем, у вас есть какая-то очень личная информация о мэре — информация, которую он предпочел бы скрыть от прессы. Это знание может дать ему повод пересмотреть свое решение.

Отец сверкнул глазами.

— Это шантаж.

— Это политика, и Вы это знаете.

Кейр сохранял невозмутимое спокойствие на протяжении всего разговора, как будто его мучила вечная скука. За ним было интересно наблюдать.

— И вы предоставите мне эту информацию, чтобы помочь установить кого? Кого-то столь же коррумпированного, но более соответствующего вашему образу действий?

Кейр наклонил подбородок.

— Таких достойных людей, как вы, трудно найти, но это не значит, что мы не сможем найти кого-то более подходящего для этой работы. Кого-то, с кем мы оба могли бы договориться.

Отец покачал головой, его губы сжались.

— Я не собираюсь вмешиваться в дела мэра. Так что если это все…

Отец скрестил руки и отступил назад, чтобы освободить путь к входной двери.

Я могла бы сказать Кейру, что это будет ответ моего отца. Его этические нормы были безупречны, и это была одна из причин, по которой я так старалась соответствовать им.

Как будто он пытался помочь только ради выгоды моего отца, Кейр медленно покачал головой.

— Не говорите, что я вас не предупреждал.

Его глаза поднялись к моим, вышибая весь воздух из моих легких, как из дырявого воздушного шарика.

— Это угроза?

Я вырвалась из объятий Кейра и посмотрела на отца. Я никогда не слышала такой жестокости в его голосе.

Кейр поднял руки в знак капитуляции.

— Просто напоминаю вам, что когда будет назначен новый комиссар, избавиться от него будет гораздо сложнее. Правительственная волокита и прочая ерунда.

— Опять же, не моя проблема.

— А вот это уже не похоже на известного спасителя города.

Кейр не был готов сдаться. Я не была уверена, впечатлена я или раздражена.

Отец пристально посмотрел на него. Воздух стал перенасыщен удушающей демонстрацией силы, ни один из мужчин не хотел отступать.

Кейр, наконец, уступил с ухмылкой.

— Полагаю, я сам найду выход.

Его глаза в последний раз поймали мои, прежде чем он повернулся к двери.

Смотреть на его удаляющуюся фигуру было все равно что наблюдать, как исчезает береговая линия, когда я уплываю в море. Мне хотелось позвать его обратно и заставить остаться, чтобы не потерять то ощущение легкости, которое он создал. Но я знала, что это желание безрассудно и противоречит всему тому, над чем я работала, как если бы я съела целую пиццу после недели правильного питания — только гораздо более катастрофично. Кто-то вроде Кейра Байрна разрушил бы картину моей жизни. Почему я вообще думала о нем?

Я потрясла головой, надеясь вернуть здравый смысл, а потом пошла обнять отца.

— Прости за это, — пробормотала я. — Я не должна была впускать его.

— Я удивлен, что ты это сделала. От него не очень-то исходят доброжелательные флюиды.

Я подняла бровь с издевкой. — Я старалась не осуждать.

Папа рассмеялся и поцеловал меня в лоб.

— Рад тебя видеть, Ро. Я всегда могу рассчитывать на то, что ты скрасишь мой день.

Мне хотелось, чтобы эти слова принесли мне радость, а не сжимали тиски вокруг моей грудной клетки.

— Плохой день? — Спросила я.

— Нет, просто длинный. Ты останешься на ужин?

Я бросила на него расчетливый взгляд.

— Зависит от обстоятельств. Что будет?

— Думаю, у Мелоди уже готовая лазанья в духовке.

Облизнув губы, я закрыла глаза в предвкушении пикантного блюда.

— Я так понимаю, это значит да?

— Думаю, я могу включить это в свое расписание, — поддразнила я.

— Как будто ты будешь заглядывать сюда ради чего-то другого.

— Ауч!

Я улыбнулась, зная, что улыбка никогда не достигала моих глаз, и уже не в первый раз задаваясь вопросом, могут ли мои родители это заметить или они не видят разницы.

2

— Я уже начала думать, что тебя сбил автобус. Это было единственное объяснение, которое я могла придумать.

Нарисованная карандашом бровь моей бабушки выгнулась.

Моя бабушка по отцовской линии с трудом передвигалась, но все еще была остра как стрела. Если я кого и боялся в своей семье, так это ее. Лучше бы я подвел свою собственную мать, чем разочаровал бабушку Байрн. Если моя мать, Бренна, была твердой, но понимающей, то авторитет Наны был абсолютным.

— Никаких автобусов, Нана. Просто немного задержался.

Я поцеловал ее в щеку, заработав неохотную улыбку. Если бы она только знала, насколько все хуже. Я не забыл и даже не случайно опоздал. Я сидел в машине у дома губернатора и раздумывал, не пропустить ли мне ужин, чтобы выследить Роуэн Александер.

Я знал, что у губернатора есть дочь, но не предполагал, что столкнусь с ней. Я читал о ней в рамках своего исследования, посвященного ее отцу. Двадцать два. Богатая. Безупречное лицо, наложенный макияж на каждой ее фотографии. Мне было интересно, спала ли она в этой чертовой косметике. Возможно, она состоит в женском обществе, и ей никогда в жизни не говорили нет. Заканчивает последний курс Нью-Йоркского университета со степенью по политологии и, несомненно, мечтает пойти по стопам отца.

По крайней мере, я так себе это представлял.

Я ошибался.

Она оказалась совсем не такой, как я ожидал, и это несоответствие грызло меня. Кто была эта девушка, и почему она была такой чертовски… контролируемой? Ее реакция вызвала во мне отклик, который я не мог проигнорировать. Это было вынужденное спокойствие, которое я знал слишком хорошо. На протяжении многих лет мне не раз говорили, что я мертв внутри. Слишком отстраненный. Слишком бесчувственный. Я знал, что это не так. У меня были свои причины быть таким, каким я был, и поэтому мне было бесконечно любопытно узнать Роуэн.

Что сделало ее достаточно холодной, чтобы встретить незваного гостя вдвое больше ее, не дрогнув при этом ни на йоту? Я сидел в машине и наводил о ней справки, не найдя ничего примечательного, кроме парня с членом-карандашом, который, вероятно, не знал, что такое клитор, не говоря уже о том, где его найти.

Мне пришлось бороться с желанием проследить за ней до дома и узнать о ней все, что можно. Наклоняла ли она голову и спешила по тротуару или держала подбородок поднятым, осмеливаясь встретиться с кем-нибудь взглядом? Взяла ли она такси или спустилась в метро вместе с остальными жителями города? У входа стоял единственный черный внедорожник ее отца. Почему он не настоял на том, чтобы она воспользовалась услугами личного водителя? У них были средства.

У меня было так много чертовых вопросов, и я знал, что если подожду, пока она покинет трехэтажный особняк своих родителей в Верхнем Ист-Сайде, то смогу узнать массу информации, проследив за ней до дома. Желание сделать это было почти неудержимым. Почти.

Если бы не тот факт, что женский контингент семьи Байрн запланировал ужин в доме Пэдди и Наны на этот вечер, я бы не стал бороться с желанием последовать за Роуэн. Вместо этого я собрал в кулак все свое самообладание и поехал к бабушке и дедушке. Если бы я пропустил ужин, я бы никогда не узнал о его исходе. Такие ужины у нас были только раз в месяц. Как старший сын старшего сына, семья ожидала от меня примера.

Нана махнула рукой в сторону кухни.

— Думаю, девочки уже почти все приготовили. Ты можешь сесть рядом со мной и рассказать, чем ты занимался.

Нана и Пэдди приехали из Дублина, когда были подростками, и все еще говорили с акцентом. Они, наверное, могли бы поработать над тем, чтобы избавиться от него, если бы захотели, но мои гордые ирландские бабушка и дедушка никогда бы не подумали о таком кощунстве. Я рад, что они этого не сделали. Услышав лирическое звучание ее слов, я вспомнил приятные воспоминания о времени, проведенном в их доме.

Она повела нас в столовую, и я последовал за ней, опасаясь дальнейшего выговора. Пэдди был лидером нашего бизнеса на протяжении десятилетий, но именно Нана управляла семьей. Никто не перечил Нане Байрн. Если бы не она, моя нелюбовь к светским приемам, скорее всего, не позволила бы мне посещать эти ужины, но когда она была рядом, это было невозможно. К счастью, я приучил окружающих меня людей не ожидать от меня многого в плане разговоров.

Клан Байрнов разросся почти до трех десятков человек, и это только те, кто произошел от Пэдди и Наны Байрн. У Пэдди было четыре брата и три сестры. Все пять братьев в свое время занимались бизнесом вместе с ним, но двое были убиты, один уехал за женой в Ирландию, а другого посадили в тюрьму.

Наша семья была единственной оставшейся опорой наследия Байрнов и одной из немногих ирландских семей, переживших разгром организованной преступности в семидесятые и восьмидесятые годы. Пэдди был проницательным. Он приспособился и удержал семью на плаву. Теперь мы стояли на пороге новой эры процветания. Богатство пришло с лихвой, но мы все еще считались одной из слабых преступных группировок. Теперь все менялось.

Мой кузен Коннер пришел на ужин со своей новоиспеченной итальянской женой Ноэми. Их брак укрепил беспрецедентный союз между ирландцами и итальянцами. А годом ранее Оран, старший из внуков Байрнов, женился на девушке Донован, чтобы объединить то, что осталось от их умирающего клана, с нашим. Следующий ключевой маневр должен был дать нам возможность лучше контролировать правоохранительные органы, поэтому я и посетил Эвана Александера. Еще немного изящества, и все звезды сойдутся, и мы станем неприкасаемыми.

Я не мог думать ни о чем более важном, чем обеспечить хорошую жизнь людям, окружавшим меня — моим братьям и сестрам, кузенам, их детям и будущим поколениям. Семья была для меня всем, даже если я предпочитал не разговаривать с ними. Однако ради бабушки я заставлял себя поддерживать беседу во время хаоса ужина.

Дом моих бабушки и дедушки уже не вмещал всю семью, но Пэдди и Нана отказались переезжать, так что мы обходились своими силами. Дети сгруппировались в кружок и ели на полу в стиле пикника, в то время как взрослые использовали все доступные стулья. Было шумно, тесно, и у меня по коже поползли мурашки. Я ел быстро, а потом отлучался в задний сад подышать воздухом. Вскоре ко мне присоединился отец.

— Как прошел твой визит к Александеру? — Спросил он, его дыхание было белым облаком в хрустящем вечернем воздухе.

— Он держался стойко.

Его губы истончились.

— Я так и предполагал.

Джимми Байрн постарел в свои шестьдесят два года, но уже несколько десятилетий был фактическим лидером семейного бизнеса. За эти годы он добился хороших результатов, и я уважал его проницательность, хотя мы не всегда сходились во мнениях.

— Я по-прежнему считаю, что мы должны подойти к этому с другой стороны. Он не из тех, кто реагирует на угрозы, и хотя мы можем попытаться опереться на мэра, в итоге мы навлечем неприятности. Он принадлежит этим людям уже много лет.

Папа нахмурился, словно раздумывая, его руки были задумчиво скрещены на груди.

— Иногда лучше подкрасться сзади, чем ломиться в парадную дверь.

Его глаза перешли на меня.

— У него есть дочь, ты знаешь.

— У Александера? Да, я знаю, — сказал я настороженно.

Я не мог понять, как упоминание отца о ней может быть чем-то хорошим.

Он пожал плечами.

— Нам нужен кто-то изнутри. Место за столом. А что может быть лучше, чем сидеть за столом семьи губернатора?

Черт. Я не был уверен, что бы мне больше не понравилось — его предложение преследовать Роуэн Александер или то, что мы угрожали ей. Это был спорный вопрос, к какому варианту он склонится. Похищение было бы более простым и чертовски удобным. Учитывая, что она была его единственным ребенком, все, что мне нужно было бы сделать, это прибегнуть к угрозе, которую я уже представил. Ему это не понравится, но в конце концов он сдастся. Но брак? На это я не подписывалась. Роуэн оказалась более интригующей, чем я ожидал, но это не означало, что я хотел жениться на этой женщине. Иисус.

— Мы в хорошем положении, папа. Не думаю, что это необходимо.

— Ты видел ее? — Продолжал он настаивать.

— Видел, и она едва ли старше ребенка, — сказал я более решительно, чем следовало.

Папа посмотрел на меня, затем пожал плечами, хотя я не поверил.

— Может быть, ты прав. Может, будет лучше, если Тор познакомится с ней поближе. Они ближе по возрасту.

Я знал, что мне не понравится то, что он скажет.

Младший сын моего дяди Талли был профессиональным бойцом. Он был честолюбив, но в лучшие дни был угрюм. Мысль о том, что он преследует Роуэн, вызывала у меня иррациональную злость.

— Я постараюсь убедить Александера, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Не вмешивай в это Тора.

Острые глаза отца изучали меня.

— Я доверяю твоим суждениям, сын.

Он похлопал меня по плечу и кивнул.

— Здесь становится чертовски холодно. Я пойду обратно.

— Я буду там через секунду.

— Не торопись.

Он постучал костяшками пальцев по виниловому сайдингу и позволил двери захлопнуться за ним.

Я протяжно выдохнул, но это не ослабило напряжение в шее и плечах. Мне нужно было выпить. Много. Вместо этого задняя дверь снова открылась, сигнализируя, что у меня гости. Обернувшись, я увидел жену моего кузена Орана.

— Ой, извини. Не знала, что здесь кто-то есть.

— Ты можешь остаться, — сказал я, останавливая ее отступление. — Здесь есть место для нас двоих.

Кейтлин была прекрасной молодой женщиной — спокойной, но проницательной, с легким характером и улыбкой, которая не доходила до ее глаз. Когда впервые зашла речь о браке между нашими семьями, нас с Ораном, как двух старших внуков, предложили в качестве вариантов. Мой двоюродный брат быстро согласился на этот брак. Ему не терпелось занять место главы семьи, и, похоже, они хорошо ладили. Это не беспокоило меня до недавней смерти его отца, Броди Байрна. Именно тогда у меня зародились подозрения.

Оран был единственным, кто знал, что Броди изменил свои планы в тот день. Это могло быть совпадением, что албанцы застали его на выходе из клуба, но чутье подсказывало мне, что это была подстава. Когда я сказал о своих опасениях отцу, он был так переполнен горем, что сразу же отбросил эту мысль. Он даже не хотел рассматривать такую возможность. Три месяца спустя мы все еще не говорили об этом. Он мог забыть, но я — нет.

Кейтлин обхватила себя руками и прислонилась к перилам лестницы.

— Я все еще не привыкла к такому количеству людей в одном доме. Мне нужно было передохнуть.

— Я привык к этому и все равно должен делать передышку.

Жизнь не подарила ей легкой дороги. Мать умерла, когда она была совсем маленькой, а отца убили всего пять лет назад. Их семейный бизнес пришел в упадок, и ей пришлось пожертвовать своей судьбой, чтобы объединить то, что осталось от ее семьи, с нашей. Это был не очень красивый бизнес, но она справилась с ним великолепно.

— Как твой брат? — Спросил я.

Она кивнула, и на ее губах появился первый намек на настоящую улыбку.

— Он в порядке. Работает усердно, как всегда.

— Да? — Подбодрил я, надеясь, что она намекнет, чем он занимался.

Мне было любопытно, как Донованы выживают на данный момент.

— Да, Оран очень помог с контактами и направлением Флинна. Я вижу хорошие перспективы для него в будущем.

Интересно. Похоже, Оран принял союз, в чем я сомневался, учитывая, что не так давно, полгода назад, я видел его тайком с другой женщиной в нашем клубе. Казалось, с каждым днем мое представление о кузене ухудшалось по той или иной причине.

— Приятно слышать.

Она улыбнулась, стиснув зубы, чтобы побороть дрожь. Я стряхнул с себя куртку и накинул ее ей на плечи.

— Тебе это понадобится, если ты собираешься оставаться здесь дольше.

— Ты собираешься вернуться?

— Если я не вернусь, Нана будет искать меня, — язвительно сказал я.

Кейтлин хихикнула.

— Я скоро приду.

Я сжал ее руку.

— Не торопись.

На ее месте я бы тоже не хотел спешить к Орану. У меня было чертовски плохое предчувствие, что отношения с ним станут ужасными… скорее раньше, чем позже.

3

— Я не знал, что ты приезжала сюда вчера. Мы могли бы совершить поездку вместе.

Я старалась не показаться раздраженной, пока следовала за Стетсоном по лестнице отцовского дома площадью десять тысяч квадратных футов. Это место находилось в пяти минутах ходьбы от дома моих родителей, что означало, что я два дня подряд добиралась из Вест-Виллиджа в Верхний Ист-Сайд. Это было всего полчаса, но все же. Время на дорогу съедало часть моих выходных.

— Это было сделано в последнюю минуту. Папа вернулся из поездки и спросил, не загляну ли я к нему на ужин. Просто было проще остаться здесь.

На верхней площадке лестницы он обернулся и обнял меня.

— Я рад, что ты пришла. В последнее время наши графики не очень совпадают.

Он был прав. Хотя, если честно, никто из нас не прилагал особых усилий, чтобы согласовать наши напряженные графики. Мы знали друг друга так долго, что это отличало наши отношения от отношений других людей. Хотя официально мы начали встречаться всего год назад, мы не были одержимы желанием проводить вместе каждую минуту. Я знала Стетсона со средней школы. Наши отцы были давними друзьями, поэтому мы регулярно виделись, когда росли. Свидания казались естественным развитием наших отношений, и наши отцы не стеснялись надеяться, что мы будем вместе. Когда я сказала папе, что Стетсон пригласил меня на свидание, его улыбка могла бы превратить ночь в день.

— Я надеялась сегодня позаниматься, но думаю, что могу выкроить несколько часов сегодня.

Я улыбнулась с намеком на застенчивость, глядя на него сквозь ресницы.

Стетсон был симпатичным парнем. Его светло-коричневые волосы были уложены короткими локонами, а в его золотисто-карих глазах горел озорной блеск, который я находила приятным. Высокий и худой, он был удивительно атлетичен для своего роста. После того как все четыре года средней школы он был в команде старшеклассников, теперь он играл в хоккей на траве за клубную команду. Однако больше всего со Стетсоном было удобно. Легко. Мы оба знали, чего ожидать друг от друга, и, похоже, нам это нравилось.

— Ты всегда проваливаешь свои занятия, — поддразнивал он. — Одна ночь отдыха ничему не повредит.

Он сжал меня в последний раз, а затем отпустил, чтобы я пошла по коридору.

— Пойдем, Дюк скоро будет играть. Предсезонка начинается сегодня вечером, — сказал он мне.

Я замерла на секунду и посмотрела вниз на наряд, на выбор которого потратила слишком много времени. Лесно-зеленый кашемировый свитер, подчеркивающий мои лесные глаза, укороченный, с намеком на открытое декольте, поверх джинсов-скинни, которые были чертовски обтягивающие. Стетсон даже не заметил.

Секс не был краеугольным камнем наших отношений, но прошла уже неделя, и я, по крайней мере, надеялась привлечь его внимание. После стычки с Кейром накануне вечером я была так странно возбуждена, что не могла уснуть, пока не утолила ноющую потребность, пульсирующую между бедер.

Адреналин творил забавные вещи с телом, или так я говорила себе. Это было единственное логическое объяснение.

Я отмахнулась от воспоминаний и последовала за Стетсоном в шикарную телевизионную комнату. Трехэтажный дом, плюс подвал, был роскошным во всех отношениях. Дом моих родителей был таким же старым, как и этот, но они сделали современный дизайн, светлый, открытый и привлекательный. Отец Стетсона настаивал на сохранении строгого традиционного декора в своем доме. Черно-белые мраморные полы с шашечной плиткой тянулись по всему основному уровню, а стены были обшиты панелями, темным деревом или тканью насыщенного цвета. Вычурные вставки, светильники из золота, а обстановка — прямо из дворца. Не совсем мое представление о домашнем уюте.

По крайней мере, второй этаж был немного более обновленным, так как это были владения Стетсона. У него была вся западная часть второго этажа, поэтому он часто приходил домой. Его квартира была неплохой, но он определенно предпочитал пышный Верхний Ист-Сайд кампусу.

Я удивилась, увидев на журнальном столике несколько банок из-под газировки, а вместо них — обычно аккуратно сложенное одеяло, свернутое в клубок. Дом всегда был безупречно чист, поэтому даже несколько предметов не на своем месте казались странными.

Стетсон увидел, как я смотрю на нехарактерный беспорядок.

— Папа сказал Ханне, чтобы она не трогала мое крыло. Что-то насчет того, что она становится старше, а я слишком избалован.

— Ты сделал что-то, чтобы разозлить его? — Поддразнила я.

— Кто его знает, — игриво проворчал он, устраиваясь на большом сером диване.

Мы смотрели начало предсезонного баскетбола в течение получаса, прежде чем мне пришлось встать и развеять скуку походом в ванную.

— Раз уж ты встала, не могла бы ты принести мне пива? — Спросил Стетсон, устремив взгляд на телевизор.

Я нахмурила губы.

— Да, конечно.

Не так я представляла себе свой вечер. По крайней мере, скоро будет ужин, и тогда мы сможем провести немного времени вместе.

— Подожди, — позвал Стетсон. — Я забыл, что у нас тут проблемы с ванной. Пользуйся моей или той, что в комнате для гостей.

Я направилась в коридор, закатив глаза, когда Стетсон закричал на телевизор. Комната для гостей была ближе всего, поэтому я вошла внутрь. Из-за задернутых штор и декора в морской тематике комната казалась жутко торжественной, как в одном из старых фильмов викторианской эпохи, когда комнату закрывали на замок после того, как ее обитатель умирал от какой-то заразной болезни. Я не могла представить, почему его отец не обновил обстановку, разве что это место как бы соответствовало его характеру. Я никогда не чувствовала себя комфортно рядом с Лоуренсом Веллингтоном. Я не знала, в чем дело, но моя кожа зудела от желания сбежать, когда он был рядом.

Именно так я должна была себя чувствовать, когда Кейр приставил нож к моему горлу.

Интуиция подсказывала тебе, что он не причинит вреда, и он не причинил. Это не так уж странно.

Я закатила глаза. Верно. И ты ничуть не предвзята.

Перейдя через комнату в ванную, я включила свет и остановилась перед позолоченным зеркалом на полсекунды — всего лишь короткий взгляд. Это было все, что я себе позволяла. Достаточно, чтобы убедиться в том, что моя тяжелая подводка для глаз на месте, черная тушь полностью покрыла мои светлые ресницы, а безупречный слой тонального крема сделал невидимыми все веснушки. Я мигом проверила макияж, но в остальном избегала зеркал, когда сталкивалась с ними. Мне не нравилось видеть, что смотрит на меня. Кто смотрит на меня.

Хотя я не могла полностью избежать правды, я могла избежать вызываемых мрачных эмоций, исключив зеркала из уравнения. Я вообще не любила эмоции. Я всегда умела держать себя в руках, и именно поэтому моя реакция на Кейра была такой тревожной. Какого человека возбуждает мужчина, приставивший нож к его горлу? Это был вопрос, на который я не хотела отвечать.

Я потрясла головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, и закончила свои дела. Вымыв руки, я потянулась к двери, но тут до моего слуха донесся странный звук. Это был… плач?

Я подняла глаза и изучила старинную вентиляционную крышку на потолке, когда до меня донесся еще один женский плач, который невозможно было перепутать. Ни одно животное или неодушевленный предмет не издавали звуков, столь насыщенных эмоциями. Душераздирающее отчаяние проникало в мою грудь и сжимало сердце с бешеным отчаянием, пока я с трудом могла дышать.

От кого могли исходить эти звуки? Родители Стетсона были в разводе. В доме не жила другая женщина, хотя экономка Ханна работала в доме полный рабочий день. Старые дома были построены без промежутков между ними, но я не думала, что можно услышать соседей. Может быть, это телевизор?

Я прислушивалась еще целую минуту. Всхлипывания продолжались без перерыва, и мое чутье подсказывало мне, что это реальность. Кто-то был в ужасной беде, и каждое мое существо болело от необходимости помочь.

Я вышла из ванной и вернулась к Стетсону, по пути захватив пиво из мини-холодильника.

— Спасибо, детка.

Он откупорил бокал и продолжил смотреть игру.

— Домработница твоего отца не живет в доме, не так ли?

— Нет, а что?

— Она работает по выходным?

Ханна была бы самым логичным ответом, хотя я не могла представить, чтобы пожилая женщина издавала такие звуки.

— Нет.

Он наконец-то повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— В чем дело?

— Я знаю, что это звучит странно, но я могу поклясться, что слышала плач сверху.

Он нахмурил брови.

— Плач? Как плач ребенка?

— Нет, это была женщина.

— Это странно.

Он пожал плечами.

— Здесь никого нет, кроме папы и нас. Последний раз я видел, что он был в своем кабинете, но в последнее время он часто бывает на третьем этаже, работает над каким-то проектом. Это может быть он, или просто старые трубы ноют, или что-то еще. Ты же знаешь, какое это древнее место.

Я подумала об отце Стетсона и внутренне содрогнулась. Может быть, я и спорю со своими эмоциями, но этот человек был машиной. Могла ли у него быть женщина там, наверху? Возможно, у него было свидание, которое прошло неудачно. Но почему она должна быть наверху? Все это не укладывалось в голове, но мне было неловко давить на Стетсона по этому поводу. Его отец был чувствительной темой. Я могу понять. Если бы Лоуренс Веллингтон был моим отцом, у меня бы тоже были проблемы.

Я оставила свои переживания при себе и кивнула.

— Возможно, ты прав.

Я слабо улыбнулась, ненавидя беспомощность, которая свинцом наполняла мои вены, отягощая все тело.

Ты слишком остро реагируешь. Ты даже не знаешь, есть ли там кто-то на самом деле.

Я знаю, что я слышала.

Ты знаешь, что ты думаешь, что слышала.

На чьей ты стороне?

Я мысленно пообещала воющему фантому, что не забуду ее, и постаралась продолжить наш вечер.

Час спустя мы сидели за обеденным столом с отцом Стетсона, заканчивая ужинать. Я надеялась, что мы со Стетсоном будем ужинать одни, но этому не суждено было случиться. Вместо этого мы втроем сидели за столом на двенадцать персон под хрустальной люстрой и в тишине.

— Я возвращаюсь в Норфолк на этой неделе, — сказал мистер Веллингтон, положив салфетку на стол. — Я сказал Ханне, чтобы она не беспокоилась о моем приезде до четверга. Я не был уверен в твоих планах.

Обычно он не просил экономку держаться подальше, когда его не было дома, что случалось часто. Может быть, между ними что-то произошло, и он дал ей время на отдых в качестве извинения? Такая возможность была.

Стетсон сделал еще один глоток вина, прежде чем отставить бокал.

— Меня это устраивает. Не думаю, что она будет мне нужна, пока тебя нет.

Лоуренс Веллингтон кивнул, его взгляд переместился на меня.

— Итак, Роуэн, ты все еще планируешь закончить школу в декабре?

— Да, сэр.

— А потом ты присоединишься к предвыборному штабу своего отца?

— Таков план.

— Ты хорошо справишься с прессой. Не знаю, что думает Эван, но такая красивая девушка, как ты, была бы преимуществом перед камерами. Все любят красивые лица, а когда ты улыбаешься, они забудут, о чем хотели спросить.

Черт, это было неловко. Я хотела засунуть его шовинизм ему в задницу, но знала, что он думает, что делает комплимент, поэтому я просто тонко улыбнулась.

— Пап, да ладно. Ро — это гораздо больше, чем просто симпатичная мордашка, — укорил Стетсон. — В один прекрасный день она станет королевой нью-йоркского общества.

Вся моя признательность улетучилась. Последнее, чего я хотела для себя — это стать предводительницей кучки светских домохозяек. Я знала, что подписалась на это, встречаясь с одним из самых богатых мужчин в городе, но мне это не должно было нравиться.

— Она определенно подходит на эту роль.

Мистер Веллингтон поднял свой бокал в мою сторону и подмигнул. Мне вдруг захотелось принять обжигающе-горячий душ.

— У вас обоих утром занятия?

— Да, — ответил Стетсон. — Но мой первый урок начинается только в девять, так что, думаю, я останусь здесь еще на одну ночь.

Я отложила салфетку и уставилась на него.

— Ты не собираешься вернуться со мной?

— Нет, я уже здесь, так что могу остаться еще на одну ночь. Ты не против вернуться одна?

— Нет, конечно.

Ночная прогулка по городу меня не пугала. Меня больше беспокоило отсутствие интереса Стетсона к тому, чтобы присоединиться ко мне.

— Я всегда могу попросить своего водителя отвезти тебя обратно в кампус, если хочешь, — предложил его отец.

Я бы предпочла пройти все расстояние пешком, чем полчаса сидеть в машине с его жутким водителем.

— В этом нет необходимости, но спасибо.

Я заставила себя улыбнуться.

— И я действительно думаю, что мне пора идти. Мне еще нужно кое-что подучить.

— Я провожу тебя.

Стетсон положил свою белую льняную салфетку на стол и присоединился ко мне, положив руку мне на поясницу.

— Напиши мне сообщение, когда вернешься домой, — сказал он, когда мы дошли до входной двери.

— Обязательно.

Я взяла свою сумочку со столика у входа и неуверенно улыбнулась ему.

Стетсон обхватил мою челюсть, наклонив мое лицо к своему, и быстро поцеловал меня в губы. Я вышла за дверь и прошла два дома, прежде чем осознала две вещи. Во-первых, я направлялась на север к дому родителей, а не на юг к своей квартире, а во-вторых, я абсолютно ничего не почувствовала, когда Стетсон поцеловал меня.

Конечно, это не был страстный поцелуй, но Кейр вообще не целовал меня, и мои внутренности охватило желание.

Так ты хотела этого, помнишь?

Да. Это был путь, который я выбрала для себя, и я сделала это намеренно. Мне нужно было помнить, что чувства не должны были играть роль в этом уравнении.

Мои родители жили в десяти минутах ходьбы от особняка Веллингтона. Когда я завернула за угол их квартала, я поняла, что сканирую местность в поисках коротко стриженой, татуированной версии Тора, скрывающейся в тени. Еще более неожиданным было разочарование, которое навалилось на мои плечи, когда я подошла к парадному входу, не обнаружив никого.

Неужели я действительно ожидала, что он будет прохлаждаться на тротуаре возле дома? Конечно, нет. Это было бы смешно. С чего бы ему снова появляться через день?

Я глубоко вздохнула и позвонила в звонок. Дежурный охранник ответил, приветствуя меня улыбкой.

— Здравствуйте, мэм. Проходите. Думаю, ваш отец в своем кабинете, а вашу маму я видел в последний раз, когда она убиралась на кухне.

— Спасибо. Я просто заскочила на минутку поговорить с отцом.

Я улыбнулась и направилась наверх, в комнату, которую отец использовал в качестве своего кабинета. К титулу губернатора прилагался дом, в который мы могли бы переехать, когда его только выбрали, но мои родители отказались. Они настаивали на том, чтобы остаться по тем же причинам, по которым я не могла дождаться отъезда. Слишком много воспоминаний.

— Ну, разве это не честь, — торжествовал папа. — Два визита подряд. Что мы сделали, чтобы заслужить такое удовольствие?

Я пересекла комнату, чтобы обнять его, не совсем понимая, как ответить на вопрос.

— Я была у Веллингтонов со Стетсоном и решила заглянуть.

— Мне подходит. Ты поела?

— Да. Мы ужинали с его отцом.

— Как дела у Ларри?

Отец сидел на углу своего стола, приглашая меня занять один из стульев.

— Вообще-то я хотела поговорить с тобой именно об этом.

Его брови нахмурились от беспокойства.

— Ничего плохого, я думаю. Я имею в виду… Я услышала что-то странное в его доме и хотела, чтобы ты рассказал об этом.

— Что ты слышала?

— Я готова поклясться, что слышала женский плач. Стетсон сказал, что дома были только мы трое, но я готова поспорить на свою жизнь, что плач, который я слышала, доносился с третьего этажа дома.

Брови отца медленно поднялись и уперлись в середину лба.

— И…?

— И я не знаю. Это было… не так. У меня всегда было странное ощущение от него. Я решила спросить, не увлекается ли он чем-нибудь… гнусным.

Отец подавился смехом.

— Гнусным? Мне кажется, твое воображение разыгралось.

Я нахмурилась, борясь с разочарованием.

— Говорю тебе, моя интуиция подсказывает, что что-то не так.

— Если бы он был замешан в чем-то плохом, дорогая, я бы уже давно порвал с ним отношения. Моя карьера слишком важна, чтобы связываться с кем-то сомнительным, даже со старым другом. И я бы точно не советовал тебе встречаться со Стетсоном, если бы не был высокого мнения об их семье.

Я знала, что папа скажет именно так. Я не знала, почему я вообще заговорила об этом. Он искренне доверял Лоуренсу Веллингтону, но я не была уверена, что это доверие было обоснованным. Хотя эти двое были друзьями в колледже, они уже давно не были близки. Не то что в молодости.

— Хорошо, — согласилась я, понимая, что веду проигрышную битву. — Могу я спросить тебя еще кое о чем?

— Всегда.

Он не был бы таким услужливым, когда бы услышал, о ком я хочу поговорить.

— Что за человек был здесь прошлой ночью?

Папа напрягся.

— Это был Кейр Байрн. Его отец управляет одной из крупнейших ирландских преступных семей в городе.

Вот дерьмо. Это многое объясняло. Кейр был не просто бандитом — он был настоящим мафиози. Современный мафиози. Я знала, что такая мафия все еще существует, но она была намного более скрытной, чем в кино или в прошлом, когда итальянская мафия правила городом. Мне было интересно, насколько все изменилось с их точки зрения.

— Они опасны?

Полагаю, что да, хотя я никогда не слышала сообщений об убийствах или других ужасных преступлениях, связанных с организованными преступниками прошлого.

— Безусловно, хотя сейчас времена другие. Интернет особенно изменил природу преступной деятельности. Люди могут скрывать себя и превращать поиск улик в кошмар.

— Такие люди часто приходят к тебе?

Если да, то это была та часть его работы, которую он скрывал от меня.

Папа слегка наклонил голову.

— Так вот что это такое? Ты беспокоишься обо мне? Потому что не стоит. Я не боюсь ни его, ни кого-либо другого.

Он встал и притянул меня к своей груди, крепко обняв.

— Они иногда пытаются запугать, но это просто позерство. В столице мне приходилось сталкиваться с гораздо более опасными людьми, к сожалению.

— Это моя Ро? — Мамин голос донесся по лестнице, прежде чем она появилась в поле зрения. — Две ночи подряд. Это приятный сюрприз.

— Я просто заскочила на секунду, — объяснила я. — Утром у меня раннее занятие.

— Мой водитель может отвезти тебя обратно, и даже не пытайся спорить, — настаивал папа. — На улице уже стемнело, и я уже плачу ему за то, что он дежурит. Может быть, стоит воспользоваться его услугами.

Я улыбнулась и покачала головой. Папа слишком хорошо меня знал. Я ненавидела, когда люди делали что-то за меня, когда я могла сделать это сама, но в данном случае спокойная поездка домой, спрятанная за тонированными стеклами, звучала как долгожданная отсрочка.

Я попрощалась и скользнула на заднее сиденье служебного черного Escalade губернатора. Через тридцать минут я уже ехала в лифте в свою квартиру, не смотря по сторонам, чтобы не видеть зеркальные стены. Одного зеркала сегодня было достаточно.

Когда я оказалась в своей квартире, тишина, казалось, усилила звук рыданий в моей голове. Почему, черт возьми, я не могу отпустить это?

Ты знаешь, почему.

Я застонала вслух и плюхнулась обратно на кровать. То, что кто-то плакал, ничего не значило. Люди плакали все время.

Но что, если ей нужна помощь?

Мое нутро скрутило, разжигая искру гнева. Что я должна была делать? Позвонить в полицию и сказать, что мне показалось, что я услышала чей-то плач? Они бы сказали мне, как нелепо я себя веду.

Разве не лучше выглядеть нелепо, чем рисковать, зная, что ты могла предотвратить что-то ужасное?

— Ты с ума сошла!

Мои крики звенели в ушах еще долго после того, как стены поглотили звук.

— Это мог быть чертов телевизор, знаешь ли.

Я отчаянно пыталась заглушить сводящий с ума внутренний голос, только чтобы оставить место для призрачного вида Лоуренса Веллингтона, подмигивающего мне. Что-то в нем было не так. И всегда было. Если бы он не учился в колледже вместе с моим отцом, я бы не смогла представить их друзьями, но папа был верен своему прошлому. Именно это сделало его таким прекрасным политиком. Я была гораздо более подозрительной по своей природе.

Кем был Лоуренс Веллингтон? Задавалась ли я когда-нибудь этим вопросом? Его присутствие в моей жизни всегда было само собой разумеющимся, поэтому я никогда не задумывалась о том, что нужно искать дальше того, что я узнала в детстве.

Я вернулась в гостиную и достала из рюкзака ноутбук. Как только он загрузился, я ввела имя Лоуренса Веллингтона в строку поиска Google. Первым результатом поиска была страница Википедии, а затем статья в Business Insider.

Бывший банкир сколотил состояние в 10 миллиардов долларов благодаря буму судоходства

Лоуренс Веллингтон оставил работу в венчурном капитале, чтобы выкупить разорившийся судоходный бизнес. Спустя десятилетия он стал обладателем одного из крупнейших в мире состояний в сфере морских перевозок благодаря своей компании Atlantic International Shipping (AIS).

Финансовая смекалка Веллингтона позволила ему реструктурировать компанию таким образом, что бизнес остался на плаву. Вложив двадцать миллионов долларов в стратегии быстрого роста, он вскоре создал одну из крупнейших в мире контейнерных линий.

— Компания росла как лесной пожар, — говорит Маршалл Крэнстон, лондонский аналитик по грузоперевозкам из исследовательской компании Venture Vessel. — AIS предприняла решительные действия по реализации своих стратегий роста.

Представитель базирующейся в Нью-Йорке компании AIS не отреагировал на просьбу о комментарии.

Далее в статье приводились подробности о размерах компании и рассказывалось о ее последних начинаниях. Веллингтоны были несносно богаты. Я всегда это знала — это была большая часть того, почему Стетсон не воспринимал школу всерьез. У меня тоже были деньги, но я решила работать с отцом много лет назад, а это требовало образцовой успеваемости в школе. У Стетсона не было никаких особых амбиций. Он не видел смысла в учебе, но его отец был непреклонен, говоря, что Стетсон должен получить диплом.

Я не узнала ничего нового из этой статьи, но она заставила меня задуматься о том, как Веллингтон начал заниматься судоходством. Я не могла вспомнить, были ли у него деньги, и если да, то сколько. Вложил ли он свои собственные деньги в проект, или был привлечен банк? Или, может быть, частные инвесторы? Возможно, отец был бы более готов рассказать мне все, что знал о прошлом Веллингтона, чем при обсуждении возможной преступной деятельности.

Я просмотрела еще несколько статей, прежде чем отказаться от этой линии расследования, чтобы продолжить ту, в которой мне не было никакого смысла разбираться. Я ввела имя Кейра Байрна в строку поиска Google. Ничего. На этот раз я ввела Ирландская мафия семьи Байрн. Так ли она называлась? Разве мафия не итальянская? Я понятия не имела, но интернет, похоже, понимал. Первым результатом была статья, датированная всего несколькими месяцами назад, озаглавленная "Совпадение или убийство?". Она привлекла мое внимание.

Один из лидеров влиятельной семьи Байрнов был застрелен вчера вечером возле клуба, принадлежащего его ирландской семье, известной группировке организованной преступности в городе. Броди Байрну, одному из трех сыновей печально известного Патрика Байрна, было пятьдесят восемь лет, когда пули из проезжавшей мимо машины оборвали его жизнь.

Хотя преступная деятельность мафиозного типа в последние десятилетия не была на первом месте в новостях, эта смерть, безусловно, имеет все признаки заказного убийства. У Байрна остались жена и трое взрослых детей. Власти расследуют это убийство, но, по словам комиссара полиции Пола Кука, в связи с трудностями с доказательствами, по делам об убийствах, совершенных в результате езды на автомобиле, отмечается крайне низкая частота привлечения к ответственности.

Человек, изображенный на фотографии, имел поразительное сходство с Кейром. Такие же голубые глаза. Тот же безжалостный блеск. Станет ли однажды такой судьба Кейра? Насколько опасной была жизнь, которую он вел?

Папа говорил, что не боится Байрнов, но я подумала, не бравада ли это. Кейр и его семья были, несомненно, опасны. Было логично бояться их.

Ты не боялась Кейра.

Да, но я другая. Сломанная.

Или… послушай меня… может быть, твоя интуиция подсказывала тебе, что он не причинит тебе вреда. Помнишь весь этот монолог про инстинкты выживания, охотника и жертву? Если ты могла сказать, что он наблюдает, возможно, ты могла понять, что он не опасен.

Ты ужасно самоуверенна.

Я закатила глаза и продолжила рыться в Интернете в поисках информации о человеке, который ускорил мой пульс после нескольких лет застоя. Мое любопытство было неутолимым, и это было не единственное. Вторую ночь подряд мысль о бирюзовых глазах и неумолимом господстве железной воли заставляла меня кончать через несколько минут после прикосновения к себе. Быстрее, чем когда-либо прежде, и настолько сильно, что я успешно избегала мыслей о его воздействии на меня, прежде чем блаженно заснуть.

4

Липкие комки крови покрывали ее волосы. Это была не тонна крови, но ее белоснежные волосы делали багровый цвет еще более очевидным.

От этого зрелища мой желудок вывернулся наизнанку. Но больше всего меня напугало то, что она лежала совершенно неподвижно. Время застыло так же основательно, как и тело у моих ног. Ветер не дул. Птицы не щебетали. Все, кроме моего грохочущего сердца, остановилось — оно колотилось, словно пытаясь запустить мир вокруг меня, но это было бесполезно. Ничто не двигалось. Даже я.

Я стояла парализованная и беспомощная, не в силах пошевелиться или позвать на помощь, хотя мой разум кричал из-за железных прутьев, чтобы я что-то сделала. Единственное, что мне удалось, это в шоке посмотреть вниз на свои раскрытые руки, ладонями вверх и покрытые кровью.

Мой желудок взбунтовался, паника подступила к горлу.

У девушки почти не было крови, откуда же она взялась? Мои руки были покрыты липким багровым слоем. Моя одежда была забрызгана и измазана. Я была покрыта с головы до ног.

Мучительный ужас не мог больше сдерживаться и вырывался из моих легких в виде жуткого крика. Звук зазвенел в моих ушах, когда я подскочила в постели, зажав рот рукой, и помчалась в ванную.

Я добралась до туалета вовремя, чтобы выплюнуть кислотный коктейль из желчи и остатков ужина. Слезы полились по моим щекам, что было почти так же тревожно, как и кошмар. Я не плакала. Не плакала с самого детства. И все же по моему лицу текли ручейки соленой грусти.

Это был просто сон, Ро.

Ты же знаешь, что это было нечто большее.

Нет. Это был сон.

Я могла переживать за того, кто плакал, но это не меняло того факта, что то, что я только что видела, было сном. Я не позволяю своему подсознанию влиять на мои бодрствующие мысли.

Так ты собираешься отпустить это?

Я этого не говорила. Я только хотела сказать, что не буду выходить из себя.

Я побрызгала на лицо водой и сделала несколько глубоких вдохов.

Тогда что ты собираешься делать?

Мне нужно больше информации.

И где ты ее найдешь? В Google ты ничего не нашла, а отец ничем не помог. Если ты обратишься к властям, то все, что они найдут, может навредить папе.

Это было правдой. Отец и Лоуренс Веллингтон были друзьями слишком долго, чтобы избежать разногласий. Любой запрос, который я проведу, должен быть за кулисами. Может быть, частный детектив? Это может сработать, но кто? И обязаны ли они сообщать о преступлениях властям?

Я не могла допустить, чтобы это коснулось моего отца, но я также не думала, что смогу игнорировать плачущую женщину. Что-то в глубине души подсказывало мне, что отец Стетсона — плохие новости. Мне просто нужны были доказательства.

Что ты сделаешь, когда получишь доказательства?

Я скажу папе, и он разберется с этим наедине.

А Стетсон?

Я наклонилась и опустила голову на руки, упираясь ладонями в ванную. Все было так запутано, когда дело касалось Стетсона. Как действия его отца повлияют на мое мнение о нем? Должна ли я рассказать ему о своих подозрениях? Если да, то когда? Как он отреагирует?

Я ненавидела неопределенность. Мне нравились планы, порядок и точное знание того, чего ожидать.

Эхо женского крика пронеслось в моей голове, как ледяной порыв ветра. Она нуждалась во мне, и когда дело доходило до дела, это было все, что имело значение.

Ладно, Чудо-женщина, как ты собираешься осуществить это великое спасение?

Я закатила глаза и поплелась обратно в спальню.

Не драматизируй. Все, что мне сейчас нужно, это больше информации.

Кто может дать тебе ее, не поднимая тревоги?

Кто-то, кто хорошо разбирается в технологиях. Кто-то, кто не против нарушить правила и кто привык добывать информацию о людях. Я не знала никого подобного лично, но в моем сознании промелькнула пара бурных океанских глаз.

Кейру Байрну удалось проникнуть в дом губернатора и предложить компромат на мэра в целях шантажа. Он был именно тем человеком, который мог раскопать информацию о Лоуренсе Веллингтоне.

Соблазнительная волна возбуждения, такая же, как та, что я чувствовала на кухне у родителей, плотно закрутилась в моем животе. Я не могла отрицать, что хочу увидеть его снова. Позволяла ли я своей интриге затуманить рассудок? Возможно. Кейр не показался мне человеком, который будет играть в хорошие игры. Если бы он нашел скелет в шкафу Веллингтона, он бы использовал его против моего отца? Ему что-то нужно от отца, и неосторожные действия Веллингтона могут быть использованы как рычаг давления на моего отца.

Но не лучше ли разобраться со всем происходящим за закрытыми дверями, а не пускать информацию по всем новостным каналам? Что бы мы ни обнаружили, это может оказаться бомбой замедленного действия.

Или это может быть абсолютная ерунда.

И если это так, то ничего страшного, ничего ужасного.

Ну и дела. Я плюхнулась обратно на кровать и уставилась в потолок.

Как насчет этого? Что если мы просто поговорим с ним и посмотрим, как все пройдет?

Я подняла руки, наполовину ожидая увидеть красную корочку под ногтями.

Ты нужна ей.

Я знаю.

Это означало, что есть только один вариант.

Завтра я иду в Moxy.

Я чувствовала каждую мучительную секунду, пока сидела на занятиях на следующий день. Предвкушение было бесконечным электрическим током, бегущим по моим венам. Я подумывала о том, чтобы пропустить занятия, поскольку мои мысли были слишком отвлеченными, чтобы слушать лекцию, но я отказалась поддаться влечению. Моими действиями управляла логика, а не любопытство или либидо.

К тому же существовала значительная вероятность того, что Кейр не будет работать до конца дня. Я навела справки о Moxy и обнаружила, что это такое заведение, которое делает большую часть своего бизнеса ночью. Стрип-клуб, расположенный в центре Швейного квартала. Не самое лучшее место для ночного отдыха, но если я пойду туда поздно вечером, у меня будет приличный шанс застать Кейра и вернуться домой до того, как станет слишком поздно. Я предпочитала не бродить по этому району после наступления темноты.

Я понятия не имела, где еще я могу найти ирландца, так что придется обойтись этим.

Я приехала чуть позже четырех часов. В этот час здесь было относительно тихо. Позднее сентябрьское солнце уже скрылось за стеной городских зданий, но шумный хаос ночи еще не разгорелся.

Выкрашенная в черный цвет внешняя часть здания не имела окон, что говорило о явном характере находящегося здесь клуба. Однако краска была свежей, а приличный новый навес освещался изнутри зелеными неоновыми лампами. Эффект был резким и даже немного заманчивым.

Я никогда не была внутри стриптиз-клуба, хотя и поискала это место в Интернете, чтобы иметь представление о том, чего ожидать. На картинках были изображены кожаные кабинки для приватных танцев с шестом и стильные люстры, освещающие богатые деревянные панели на стенах. Это было что-то среднее между спортивным баром и клубом для джентльменов. Когда я вошла внутрь, то с облегчением убедилась, что фотографии оказались точным изображением. Мне не нужно было часто посещать стриптиз-клубы, чтобы знать, что они могут быть намного грязнее, чем Moxy.

Девушки танцевали, даже в столь ранний час, и в воздухе звучала чувственная музыка. По всему заведению были разбросаны дюжина посетителей, а также разносчики коктейлей в облегающих платьях и несколько устрашающих мужчин, одетых во все черное, как тот, что стоял у входной двери. Его лицо было поразительным, за исключением хмурого выражения губ.

— Если ты ищешь Джолли, то его здесь нет, — сказал мужчина так, как будто ему было физически больно уделять мне время.

— Джолли? Нет. Я искала Кейра.

Кинжалоподобный взгляд мужчины сузился, когда он оглядел меня с ног до головы.

— Что тебе от него нужно?

— Он заходил ко мне пару ночей назад, задавал какие-то вопросы. Я хотела поговорить с ним.

Отчасти правда, но достаточно туманная, чтобы привлечь внимание. Надеюсь. Я использовала все свои незаслуженные привилегии, чтобы звучать достаточно уверенно, чтобы преодолеть все оставшиеся сомнения. Кажется, это сработало.

— Как насчет того, чтобы ты дала мне свой номер, и я попрошу его позвонить тебе.

Это был не вопрос.

Прежде чем я смогла решить, что лучше — спорить или выкручиваться и убегать, подошла великолепная девушка с белокурыми локонами.

— Тор, ты не даешь этой милашке покоя?

У нее был южный говор, который мгновенно вызывал симпатию. Я не была уверена, что понимаю эффект, но это было то же самое, что и со щенками. Только социопаты могли смотреть на щенка и не получать удар дофамина прямо в кровь.

Мужчина, которого она назвала Тором, скорчил гримасу.

Окай. Значит… социопат?

Возможно.

— Это не касается тебя, Сторми, — проворчал он.

— Я пришла поговорить с Кейром, — пролепетала я, надеясь, что Сторми, как он ее назвал, окажется более полезной.

Она сверкнула блестящей улыбкой.

— Ну, это достаточно просто.

Она переместилась и заглянула через плечо.

— Он прямо там.

— Черт, Сторм. Может, ей не нужно было этого знать.

Мужчина злобно зыркнул на нее.

Сторми была совершенно невозмутима. Она подмигнула мне, а затем скрылась, и у меня сложилось впечатление, что эти двое регулярно так перебрасываются остротами. Я бы, наверное, рассмеялась, если бы нервы не сковали все мое тело.

Я обошла Тора и заметила Кейра, сидящего спиной ко мне за столиком и наблюдающего за танцующей женщиной на небольшой приподнятой платформе. Я рассмотрела ее, когда подошла. Она была стройной и подтянутой, но ее движения были слишком преувеличенными на мой вкус. Слишком умышленно эротичными. Она не использовала соблазнительные возможности звучащей музыки. Учитывая цель и ее аудиторию, это, возможно, было бы лучше, но это казалось позором.

Ну вот, опять ты все анализируешь.

Да, хорошо. А что еще я должна делать?

Голоса стихли, как только пронзительный взгляд Кейра встретился с моим.

И вот опять. Возбуждение, как эпинефрин прямо в сердце. Как его взгляд мог запутать мои мысли и одновременно разбудить мои чувства? Я не боялась его. Если это был не страх, бурлящий внутри меня, тогда что? Я не могла отрицать ответ, который звучал в моей голове, пока я сокращала расстояние между нами.

Притяжение — первобытное, магнитное притяжение, которое зацепило меня на молекулярном уровне. И дело было не только в его грубой внешности, но и в том, как легко он излучал силу, как будто родился с избытком уверенности в себе, настолько естественной для него, что хвастаться было излишне. Кейр Байрн знал свои сильные стороны и не видел необходимости выставлять их напоказ. Один только запах такой уверенности опьянял.

— Если это не маленькая мисс Александер. Тебе удалось удивить меня — нелегкая задача.

Каким-то образом он точно знал, как громко говорить, чтобы его было слышно поверх музыки, но едва-едва. Это заставляло меня уделять каждую унцию моего внимания каждому его слову.

— Рада, что смогла немного развлечь тебя, хотя, похоже, тебе и так хватает развлечений.

Мой взгляд переместился на женщину, которая продолжала танцевать на частной сцене.

— Ты перепутала концентрацию с развлечением. Я работаю, — сухо сказал он. — Мэдисон проходит прослушивание, так что если ты не возражаешь…

Он потянулся за бутылкой воды на столе и вернулся взглядом к сцене. Я его раздражала? У меня было ощущение, что он превратился из забавного в оскорбленного, и мне нужно было быстро все исправить.

— Мне просто нужна минута, чтобы поговорить с тобой, Кейр. Пожалуйста, всего одну минуту.

Черт возьми, если бы все мое тело не теплело каждый раз, когда его глаза касались меня.

— Я же сказал тебе, у меня сейчас прослушивание, так что если не хочешь танцевать, уходи, — приказал он арктическим тоном, в котором сквозил вызов.

Если он думал, что, бросив перчатку, я убегу, то он ошибся.

Я подошла к нему, бросила сумочку ему на грудь и сняла туфли, не позволяя взгляду ни на секунду ослабнуть. Роуэн Александер ни перед кем не трусил. Независимо от результата, то, что я собиралась сделать, стоило бы искры очарованного удивления, промелькнувшей в его тропических глазах. Он не двигался и не говорил, но я видела это в глубине Карибского моря. Я завладела его вниманием.

— Я танцую, а ты слушаешь. Согласен?

Он пристально смотрел на меня в течение десяти секунд, прежде чем его подбородок опустился.

Воспользовавшись моментом, я вышла на сцену. Ее нынешняя обитательница перевела взгляд с меня на Кейра, затем неохотно отступила назад.

Не волнуйся, дорогая, мне не нужна твоя работа.

Я попыталась очистить голову и позволить музыке проникнуть в мое тело. Я не была знакома с этой песней, но в ней был знойный ритм и скрежещущие басы, благодаря которым движение давалось легко. Кейр не знал, что на сцене я чувствовала себя как дома, возможно, даже больше, чем где-либо еще. Танец был моей терапией. Моей единственной настоящей любовью.

Я больше не брала уроки, но старалась найти время, чтобы танцевать большую часть дня. Я делала это для себя. Выступать перед другими мне не нравилось, поэтому я не обращала внимания на мелькающие телевизионные экраны и других танцоров. Я не обращала внимания на вожделенные взгляды мужчин вокруг меня и позволяла музыке захватить себя.

Джинсы, которые я надела, были достаточно эластичными, чтобы позволить двигаться — не идеально, но достаточно. А мой короткий свитер с глубоким вырезом идеально подходил для того, чтобы добавить дразнящей легкости. Я не собиралась раздеваться, но хотела убедиться, что Кейр знает, что я не стесняюсь быть увиденной, и, что еще важнее, что его попытка запугивания провалилась.

Я начала раскачиваться, выгибаться и перекатывать свое тело в полной гармонии с музыкой. На этой сцене с соблазнительной тягой электрогитары, наполняющей воздух, было легко вызвать в памяти мои самые сексуальные движения. Я просто представила, что Кейр — единственный человек в комнате. Что я танцую только для него, чтобы довести его до безумия.

Мои руки скользили по телу, когда я двигалась, как будто я была погружена в сеанс наслаждения собой, наслаждаясь ощущением собственных прикосновений. Я прикусила нижнюю губу, как делала бы, если бы напрягалась, чтобы сохранить спокойствие, и плавно переходила от одной манящей позы к другой — симфония женственного соблазна.

Когда я наконец позволила себе взглянуть на своего противника, мои вены наполнились восторгом. Все тело Кейра напряглось, его брюки вздулись огромной выпуклостью.

Я добралась до него. Невозмутимый Кейр Байрн был на грани. Я довела его до предела отточенного контроля, и мне хотелось большего.

Я хотела увидеть, как он потеряет контроль.

Уже стоя на коленях, я выгнула спину дугой, пока макушка не коснулась пола. Я приподняла грудь, позволяя свитеру полностью обнажить бюстгальтер, и поднесла руки к груди, а затем медленно провела ими по передней части тела к вершине бедер.

Двое других мужчин приблизились к сцене с противоположной стороны, где сидел Кейр. Я чувствовала на себе их взгляды, но они были несущественны по сравнению с пылающим взглядом Кейра. Он клеймил меня своими океанскими глазами.

— Хватит! — Дикий рык прорезал воздух, остановив мои движения.

Кейр был на ногах. Я поднялась, хотя все еще стояла на коленях, и увидела, как он схватил мою сумочку и бросился ко мне. Мои глаза округлились, когда он схватил меня за запястье и потащил со сцены в темный коридор.

— Что тебе от меня нужно, мисс Александер? — Прошипел он.

— Роуэн, — выпалила я в ответ. — Меня зовут Роуэн.

Я не знала, почему меня волнует, как он меня называет, но это было так. Я хотела услышать гортанное мурлыканье моего имени на его губах.

— Я знаю твое имя, — пренебрежительно сказал он. — Скажи мне, какого хрена ты здесь.

Упрямый засранец. Отлично. Я перейду к делу.

— У меня есть для тебя работа.

Напряжение вокруг него медленно таяло, когда коварная улыбка заиграла на его губах.

— Это становится все интереснее с каждой минутой. Продолжай.

— Я хочу, чтобы кое-кого расследовали без огласки информации.

— Похоже, это то, что должен уметь делать твой отец.

Мой позвоночник напрягся.

— Я обсуждала с ним этот вопрос. Он отказался.

— И я был следующим, кто пришел на ум? — Спросил он снисходительно.

— Вряд ли. Но это деликатный вопрос. Мне нужен кто-то, кто незаметно даст мне ответы. Я заплачу тебе.

Он изучал меня, становясь все более заинтригованным с каждой секундой. Хорошо. Я буду использовать все, что смогу, в своих интересах.

— О ком ты хочешь узнать?

— Лоуренс Веллингтон.

Его глаза сузились.

— Судоходный магнат?

Я кивнула.

Голова Кейра откинулась назад, и воздух наполнился раскатами мужского смеха. Не знаю, откуда я это знаю, но у меня возникло ощущение, что этот человек смеется нечасто, и эффект был завораживающим. Даже несмотря на то, что это было сделано за мой счет, я могла представить, что буду делать ужасные вещи, чтобы услышать этот звук снова.

Придя в себя, он подошел ближе, и его черты вновь приобрели резкие черты.

— Этот человек практически владеет всем морским терминалом в Ред-Хуке. Какого хрена ты хочешь проверить Лоуренса Веллингтона?

Его слова были резкими, но тон оставался спокойным и ровным. Его способность сохранять самообладание впечатляла.

— Мои причины не имеют никакого отношения к расследованию.

— Имеют, когда расследование веду я.

Черт. Я не подумала о том, что он спросит меня о причинах. Это был опрометчивый промах, но я не позволила этому помешать.

— Его сын — мой парень. Прежде чем углубляться в отношения, я бы хотела убедиться, что его отец не будет вредить карьере моего отца.

Молодец, Ро! Вряд ли он сможет поспорить с такой логикой.

— Похоже, твой отец с радостью сделает это, чтобы защитить вас обоих.

— Они давние друзья. Отец даже не стал бы рассматривать эту идею.

Пожалуйста, прекрати задавать вопросы!

Кейр продолжал изучать меня.

— И все же, по какой-то причине ты чувствуешь в себе достаточно сил, чтобы искать меня.

— Почему бы и нет? Ты без проблем вломился в дом моих родителей. Конечно, копаться в чьей-то биографии — это вряд ли навязчивая идея, особенно если тебе платят.

— Я хочу знать, почему, — упорствовал он.

— Почему что?

— Почему ты даже подозреваешь, что что-то не так.

Я поборола желание скрежетать зубами от разочарования и вместо этого улыбнулась.

— Я же сказала тебе, я просто осторожничаю.

Он пожал плечами.

— Тогда ответ — нет.

Он повернулся, чтобы уйти.

У меня открылся рот.

— Что? Почему?

Я поспешила за ним.

— Потому что я так сказал.

— Я сказала, что заплачу.

Он повернулся и широко раскинул руки.

— Как будто мне нужны твои деньги, мисс Александер.

Он уставился на меня, в его глазах светилось самодовольство.

Я вытянула позвоночник как можно выше, ожесточаясь против того, что собиралась сделать.

— Пожалуйста.

Он сделал шаг ближе.

— Как бы мне не нравилось видеть твои красивые губы умоляющими, этого недостаточно, поэтому, если ты не дашь мне повода, — он придвинулся настолько близко, что я почувствовала тепло, излучаемое им, — чтобы мотивировать меня, то ответ… по-прежнему… нет.

Угрожающие вибрации его голоса пробежались по моей коже.

Я вдыхала, вдыхала его. Намеренно опьяняя себя его запахом.

Мне он нужен.

Нет, тебе нужна его помощь. Ты можешь сделать это сама.

Заткнись.

— Я думаю, он кого-то обидел. Женщину.

Торопливые слова повисли между нами, шатко болтаясь на острие ножа.

Ноздри Кейра раздувались, несмотря на сверхъестественное спокойствие, которое вернулось на место, как хорошо поношенное пальто.

— Объясни.

— Я была у него дома со своим парнем. Я услышала женский плач — не просто плач. Звуки были… душераздирающими. Когда я спросила Стетсона, кто еще там был, он сказал, что в доме был только его отец. И прежде чем ты скажешь, что мне просто послышалось, или это был телевизор, или сосед, это не так. Я знаю, что я слышала.

Кейр отстранился от меня.

— Мне это не нравится.

— Не нравится что?

Я замялась.

— Что-нибудь из этого. Этот человек обладает огромной силой. Тебе нужно оставить его в покое.

Я уставилась на него.

— Просто оставить? Забыть, что какая-то бедная женщина может быть закована в цепи в доме этого человека?

— Ты же не веришь, что все так и есть, — возразил он.

Я сделала паузу, не зная, что сказать. Это было вопиющее обвинение. Если бы я была в этом уверена, я бы обратилась к властям.

— Это просто небольшое исследование его биографии, — умоляла я в последний раз.

Он покачал головой.

— Ты вляпалась по уши. Уходи, мисс Александер.

Гневный женский голос пронесся над музыкой в клубе позади него. Мы оба повернулись, чтобы увидеть, как вышибала подходит к мужчине и грозно предупреждает его, находясь в нескольких дюймах от его лица. Непокорный клиент вроде бы отступил, умиротворяюще подняв ладони, но плюнул вышибале под ноги, как только тот отвернулся. Музыка была достаточно громкой, чтобы крупный мужчина в черном не мог ее услышать, но я видела это, и Кейр тоже.

Он вздохнул.

— Твое время вышло, — бросил он через плечо и, обойдя столы, направился к месту, где сидел мужчина.

Я зачарованно наблюдала, как Кейр спокойно разговаривает с мужчиной, а его голова движется к двери. Он выпроваживал его. Мужчина раздражался, в конце концов схватил свой стакан и замахнулся, чтобы ударить им Кейра по голове, но ирландец был слишком быстр. Продемонстрировав скорость, о которой я и не подозревала, что такой большой человек может быть таким быстрым, он блокировал удар мужчины, прижал его руку сзади, а затем схватил его за шею и три раза подряд с такой силой врезался головой в массивный деревянный стол, что я вздрогнула.

Когда он выпрямился, ни один волосок не выбился из общей массы. Более того, казалось, что вспышки ярости никогда не было. Его противник, если его можно было так назвать, рухнул на пол в бессознательном состоянии. Кейр не шелохнулся и подошел к женщине, которая впервые привлекла наше внимание своим криком.

Они обменялись несколькими словами, после чего он кивнул головой и повернулся ко мне. Его пустой взгляд столкнулся с моим, прежде чем он бросил взгляд на вышибалу неподалеку. В следующий момент меня выпроводили на улицу, бросили туфли к моим ногам и захлопнули за мной дверь.

5

Я потратил годы своей жизни на то, чтобы научиться читать людей. Это умение было важным элементом моей работы, но оно также помогало мне сохранять спокойствие. Если люди не заставали меня врасплох, я не расстраивался, и никто не страдал. Мое детство прошло в ловушке этой череды каскадных событий. Я отказался поддаться, став взрослым.

Так почему же, черт возьми, я не мог как следует прочесть Роуэн Александер? Никогда за миллион лет я не предполагал, что она придет в Moxy, не говоря уже о том, чтобы принять вызов, который я бросил. Я полностью ожидал, что она подожмет хвост и убежит. Но этого не только не произошло, но она владела этой гребаной сценой. Она выглядела как чертова фантазия, даже не снимая одежды, и я был не единственным членом в зале, стоя салютовавшим ей.

Зная, что все в клубе могли видеть ее танец, я был ближе, чем когда-либо за последние годы, к тому, чтобы потерять свое дерьмо. То, что она делала на сцене, не предназначалось ни для кого, кроме меня. Я хотел вонзить свои большие пальцы прямо в их глазницы, и это был плохой, блядь, знак.

Если бы я мыслил логически, я бы с самого начала прислушался к ее просьбе и избежал бы всей этой сцены. Нам нужно было сотрудничество ее отца. Помочь ей — значит еще раз подставить ножку ее отцу. Но почему-то я знал. В глубине души я знал, что Роуэн Александер — это проблема.

Теперь я не только видел ее соблазнительный танец, но и сидел возле дома Лоуренса Веллингтона, когда у меня была куча дел поважнее.

Я сказал ей, что не буду помогать. Я сказал ей, чтобы она оставила все как есть, но женщина, которая ищет такого, как я, в стрип-клубе, не собирается отступать. Я знал это лучше, чем самого себя. Я размышлял над этой информацией два дня, прежде чем, наконец, сдался и провел беглый поиск этого человека.

Он был достаточно могущественным, чтобы быть знакомым, но я никогда не общался с ним лично. Информация о нем была на удивление труднодоступной, и это, как ничто другое, вызывало у меня подозрения. Люди, занимающие высокие посты и обладающие безупречной публичной личностью, часто оказывались худшими из всех.

Кем был Лоуренс Веллингтон?

Я уже вторую ночь вел наблюдение, пытаясь выяснить это. Я также поручил нашему постоянному техническому специалисту провести глубокое погружение в Интернет, но на это потребуется время. Кроме того, многое можно было узнать, просто наблюдая. А одно из преимуществ жизни в городе — это легкость наблюдения.

Такие люди, как Веллингтон, могли спрятаться в многоэтажке, но он был настолько уединен, насколько мог. А он даже не стремился к этому. Магнат судоходства, должно быть, ценил престиж больше, чем уединение, потому что жил в особняке на одну семью в элитном районе Леннокс-Хилл, и его передвижения были так же заметны, как и у любого другого прохожего на улице.

Я пытался уверить себя, что поиск этого человека носит стратегический характер и не имеет никакого отношения к Роуэн. Информация о нем может означать рычаг давления на губернатора. Это была зацепка, которую стоило проверить. Я говорил себе, что Роуэн была просто источником моей информации и не играла никакой другой роли в моем решении, но в глубине души я знал, что это чушь. Ее участие вызвало во мне чувство срочности, которое я не мог игнорировать. Она думала, что происходит что-то сомнительное, и у меня было чувство, что она окажется запутанной в паутине, которая ее ждет.

Через два часа после начала моего вечера перед домом остановился черный седан Mercedes. Я сразу же начал записывать на телефон. Солнце уже село, но рассеянного городского света было достаточно, чтобы мне не понадобилось более сложное записывающее оборудование.

Водитель открыл багажник, затем вышел из машины. Я беспрепятственно наблюдал, как он открыл заднее сиденье, достал два короткоствольных пистолета SIG 550 и быстро положил их в багажник.

И точно так же все изменилось.

Я даже не дышал, когда пассажир выходил из машины. Он так и не повернулся в мою сторону, не давая мне возможности увидеть его лицо. Двое мужчин поднялись по ступенькам к дому семьи Веллингтон и вошли внутрь.

Господи, мать твою. Скажи мне, что я ошибаюсь.

Я открыл запись на своем телефоне и увеличил изображение оружия. Кровь пульсировала в моей голове, как басовые барабаны, пока я проверял свои подозрения. Оба пистолета были подлинными, с переключателем огня, который встречается только на швейцарских SIG военного класса. Найти их было нелегко. Мы были единственными известными мне местными дилерами черного рынка, которые имели к ним доступ, да и то это случалось нечасто. За последние шесть месяцев мы получили только одну партию, и Оран заявил об их краже через несколько дней после прибытия.

Какого рода монументальное совпадение должно быть, чтобы эти два оружия были получены не из той украденной партии?

Я изучил машину и не увидел никаких признаков дипломатического иммунитета, которые позволили бы предположить связь со швейцарским посольством. Присутствие людей, торгующих нелегальным оружием, подтверждало теорию Роуэн о том, что Веллингтон занимался не только перевозками. Это дерьмо становилось все хуже и хуже.

Тревога царапала кожу острыми когтями.

Мне нужно было выпить.

Через тридцать минут я был в Moxy, потягивая виски Redbreast, который я держал под рукой для таких дней. Я остался в клубе, чтобы отвлечься, хотя почти не замечал окружающих. Было уже достаточно поздно, и место было переполнено. Я сел в конце бара, спиной к залу, пытаясь отвлечься от разговоров, что удавалось, пока не появился Торин. Моего кузена ничто не пугало, меньше всего я.

— Ты собираешься рассказать мне, что происходит? — спросил он под дых, подавая сигнал бармену.

Он не был намеренно сдержан. Это был просто Тор. Казалось, он берег всю свою энергию для боксерского ринга, где он наносил ядерные удары своим противникам.

— Что-то происходит?

Я взболтал янтарную жидкость в своем бокале.

Тор бросил на меня взгляд, который говорил: Не будь тупицей.

— Ты забыл, что я видел тебя здесь с той девушкой на прошлой неделе? Даже не притворяйся, что там ничего не происходит. С тех пор ты был на взводе.

— Она дочь Эвана Александера, — сказал я со вздохом.

— Ни хрена себе.

Он хмыкнул.

— Девушка умеет танцевать.

Мне пришлось стиснуть зубы от нахлынувшей на меня ярости.

— Осторожно.

Обещание жестокости огрубило мой голос.

— Да ну? — Спросил он с искренним удивлением. — Не ожидал от тебя такого.

Я покачал головой.

— Ничего подобного. Просто у меня много всякого дерьма происходит.

Он сделал медленный кивок, который сказал мне, что он ни на секунду не купился на это. Неважно. Он мог думать, что ему нравится.

— Тебе помочь с чем-нибудь? — Спросил он.

— В данный момент нет.

Я выпил остатки своего напитка одним глотком, наслаждаясь жжением, наполнившим мою грудь.

— Я дам тебе знать, если что-то изменится.

Я встал, стукнул кулаком по его кулаку, прежде чем уйти. Мне нужно было работать, и было уже поздно.

На следующее утро я шел по кампусу Нью-Йоркского университета целеустремленными шагами. Он казался пустым для студенческого городка, но не то чтобы я был в этом уверен. Учеба никогда не была моей стихией. К счастью, моя семья была не из тех, кто возлагает большие надежды на учебу. Я окончил среднюю школу и никогда не оглядывался назад.

В конце концов, я нашел дорогу на Западную 4-ю улицу, дом 19, комната 302. Взглянув в маленькое окошко на двери, я убедился, что занятия идут, и профессор читает лекцию. Я открыл дверь и шагнул внутрь, сканируя комнату, пока мой взгляд не остановился на Роуэн, послушно наблюдавшей за своим профессором.

Пожилой мужчина в твидовой кепке для гольфа остановился, его взгляд привлек внимание остальных студентов.

— Могу я чем-то помочь? — Ехидно спросил он.

Хотел бы я посмотреть, как он проявит такую наглость, когда не будет сидеть на своем троне, поддерживаемый иллюзией безопасности в центре своего маленького королевства. Эта мысль почти вызвала улыбку на моих губах.

Я перевел взгляд обратно на Роуэн и быстрым движением подбородка направился к двери. Я не стал дожидаться ее реакции, хотя успел заметить ярко-розовый цвет ее щек, прежде чем выскользнул обратно в коридор.

Ее глаза пылали, когда она выскользнула из класса.

— Я полагаю, раз ты нашел меня здесь, значит, ты незаконно получил мое расписание занятий, — шипела она на меня. — Полагаю, было чересчур просить тебя подождать до окончания лекции, чтобы прийти.

Что было такого в ее резком тоне, что сводило меня с ума? Как будто мои эмоции были жестко запрограммированы реагировать на нее, независимо от того, как крепко я держал бразды правления. Любой другой мог бы плюнуть мне в лицо, не вызвав никакой реакции — не эмоциональной, во всяком случае. Я мог бы сломать им челюсть в качестве урока, но это не было бы личным. Не с моей стороны. Но Роуэн была другой. Стоило ей только вздохнуть, и я потерял всякую способность рассуждать.

Я зажал свою потребность заставить ее замолчать языком в ее горле и повел нас прочь от двери.

— Ты просила меня о помощи, Александер. Прими ее, какой сможешь получить, или не принимай вообще.

6

Кейр отошел на несколько футов, прежде чем я справилась со своим шоком. За несколько дней до этого он тщательно убеждал меня, что у меня нет никаких шансов заручиться его помощью. Что заставило его передумать?

Неужели тебе не все равно?

Я вышла из ступора и бросилась догонять его.

— Значит ли это, что ты будешь проверять его?

— Я уже начал.

— Начал? Что заставило тебя передумать?

Он остановился и уставился на меня, но ничего не сказал, его взгляд переместился на мои губы. Затянувшийся взгляд раскалил мою кровь до состояния расплавленной лавы, испепеляя все на своем пути.

— У меня есть свои причины.

Это было все, что он мне сказал.

— И я не хочу, чтобы ты была там, пока мы не разберемся с этим.

— Наличие кого-либо в доме — лучший источник информации. И кроме того, Стетсон — мой парень.

Неужели он не видел очевидных недостатков в своем плане? Я находилась в идеальной ситуации для сбора информации. Стетсон, скорее всего, не заметит, если я найду оправдание, чтобы остаться в стороне, но я не сказала об этом Кейру. Именно я слышала плач девушки. Я чувствовала ответственность за нее и не хотела опускать руки, не убедившись, что что-то делается.

Что-то в моих словах задело за живое. Живые голубые глаза Кейра потемнели и стали такими же бездонными, как самые глубокие части океана. Он повел меня назад, зажав меня между своим огромным телом и стеной, его лицо вдруг оказалось в нескольких дюймах от моего.

— Почему тебя вообще все это волнует? Ты могла бы жить своей жизнью и не беспокоиться об этом.

Я вздрогнула от этого намека.

— Я всего лишь поверхностная девушка из женского общества, так что можно подумать, что я так и поступлю. Может быть, я ищу бонусные очки, когда буду подавать заявление на членство в клубе Colony. О, я знаю! Может быть, я делаю это из чувства долга, вытекающего из моего очевидного превосходства.

Это было то, что он хотел услышать? Что мое положение в жизни делает меня неспособной на глубину и сострадание?

— Не вкладывай слова в мой гребаный рот, — прорычал он.

— Мне и не нужно было. С таким же успехом ты мог бы написать их на рекламном щите.

Я не могла дышать. Его было слишком много. Он слишком дезориентировал.

Его тело блокировало мой выход, точно так же, как его подавляющее присутствие затмевало все мысли о чем-либо еще. Я могла видеть, чувствовать или думать только о Кейре.

Затем его губы оказались на моих, его руки крепко прижали меня к себе. Я встретила его поцелуй с интенсивностью, которая соперничала с его собственным. Мы были двумя магнитами, не способными противостоять друг другу.

Чувственное прикосновение его губ, его пальцы в моих волосах, восхитительный вкус его языка на моем — простое действие стерло мою личность, и я больше не была Роуэн. Я была той, кем он хотел, чтобы я была. Я была свободна.

Его руки начали блуждать по моему телу, но лишь на секунду. Недостаточно долго. Он напрягся и отпрянул, словно только сейчас осознав, что он сделал. Тяжелая пелена застилала его глаза, лишая меня возможности понять, куда завели его мысли.

Я не знала, что сказать или сделать.

— Похоже, держаться подальше от парня будет не так уж и сложно.

Его хорошо поставленный укол сдул воздушный шар, который он только что наполнил в моей груди.

— Полагаю, мы не можем быть идеальными, — ответила я холодно, с облегчением заметив, что он сделал небольшой шаг назад.

— Нет причин обижаться. Я просто сказал правду.

Я ненавидела то, насколько он был прав.

— Если мы снова стали честными, то чего же ты хочешь от меня в обмен на свою помощь?

Я скрестила руки на груди.

— Или та маленькая демонстрация была твоим способом показать мне, что ты ожидаешь от меня?

Он уже сказал мне, что ему не нужны мои деньги, так почему же еще он согласился помочь мне?

Я не знала как, но глаза Кейра стали почти черными.

— Не льсти себе.

Каждое слово было отточено как бритва.

— Единственное, что ты можешь предложить мне, чего я не могу получить в другом месте — это твой отец. Если ты должна мне, то он должен мне.

Я сжала челюсть так сильно, что мышцы заболели. Конечно. Как я могла забыть? Кейр хотел, чтобы мой отец помог ему добиться назначения конкретного человека на пост комиссара полиции. Вот в чем было дело. Я чувствовала себя чертовой дурой, настолько, что за глазами вспыхнул незнакомый ожог.

— Я не могу ничего обещать, — сказала я пустым голосом.

Кейр смотрел на меня несколько бесконечных секунд, затем протянул руку и взял прядь моих волос между пальцами. От неожиданной перемены в его поведении у меня перехватило дыхание.

— Ты знаешь, что Роуэн в переводе с ирландского означает рыжая.

Я сглотнула внезапный комок в горле.

— Это также разновидность дерева.

Дерево, которое послужило вдохновением для моего имени.

— Это особенно сильный и выносливый вид, если я помню. Подходит.

Этот меркантильный человек заставлял меня дрожать. Куда, черт возьми, он клонит?

— Это твой естественный цвет?

Он наконец позволил волосам проскользнуть сквозь пальцы.

Кровь отхлынула от моего лица, эмоции стремились заполнить все пустые капилляры, пока меня не переполнили чувства.

Я покачала головой.

— Какой у тебя натуральный цвет волос?

— Блонд, — вздохнула я.

— Ты всегда красишь их?

— Да.

Я отстранилась, борясь за контроль над собой.

— Чего ты хочешь от меня? — Мягко спросила я.

Этот чертов мужчина выворачивал меня наизнанку, и мне надоело бороться за возможность удержаться на его скользкой дорожке.

Глаза Кейра, наконец, вернулись к моим, и в них снова воцарилось жуткое спокойствие.

— Я что-нибудь придумаю. Более важный вопрос — уверена ли ты, что хочешь пойти по этому пути?

Я изучала его — впитывала каждый нюанс его позы и каждую крошечную деталь его личности. Я думала о том, как он не терпел неуважения в своем клубе. Я вспомнила, как фактически он вел переговоры с моим отцом, и как я знала, что он не причинит мне вреда. Что касается его поцелуя, то никогда за миллион лет я не смогу забыть, как прикосновение его губ смогло открыть частичку моей души.

Но он все еще был преступником, и это был мой шанс уйти. Вычеркнуть Кейра Байрна из моей памяти и сделать все возможное, чтобы продолжать жить дальше той жизнью, которую я так тщательно строила.

Это был поворотный момент в моей жизни. Я чувствовала это так же ясно, как и жар, исходящий от его тела. Когда-нибудь я буду вспоминать об этом единственном решении как о начале или конце.

Если бы я только знала, какая дорога куда ведет.

Все, что я могла сделать, это следовать своей интуиции, и одно слово звучало в моей голове.

— Да.

7

Мысли о Роуэн закрались в мой разум, как навязчивая лиана, заглушающая все остальное. Как бы я ни старался сосредоточиться на работе в тот вечер или очистить свой разум, лежа в постели той ночью, образы ее лесных глаз преследовали меня.

Нет, это было неправильно. Назвать ее глаза лесными — все равно что упростить необъятность Вселенной, назвав ее космосом. В ее радужной оболочке были целые галактики цвета — полный спектр зеленого, золотого и коричневого — различные оттенки, оживающие в зависимости от ее настроения. А настроение, Боже правый, как она старалась держать под контролем свою огненную натуру. Она была совершенно очаровательна.

Если быть честным с самим собой, именно поэтому я поехал, чтобы лично сказать ей, что планирую помочь. Мне не нужно было. Я, конечно, не должен был прерывать ее занятия, но мне нравилось пытаться раззадорить ее. Она была такой чертовски самоуверенной. Обычно это была моя роль. Но когда она была рядом, мне казалось, что я потерял весь прогресс, которого добился за эти годы, и снова стал ребенком, не способным связать двух слов и разговаривающим с помощью кулаков. Мне нравилось находить способы разрушить ее контроль. Это было справедливо, учитывая, что она делала то же самое со мной.

Другая причина, по которой я искал ее, заключалась в том, чтобы она не искала ответы и не нарывалась на неприятности. Учитывая, что она пришла ко мне, потому что была уверена, что в этом доме происходит что-то ужасное, я думал, что у нее не будет проблем с моим приказом держаться подальше. Я не мог ошибиться. Мне не нравилась ее связь с семьей Веллингтон, но я ненавидел то, как она презирала идею держаться подальше от своего парня.

Как может кто-то, так сильно желающий добра, заботиться о таком никчемном человеке, как Стетсон Веллингтон? Я провел исследование — парень был просто отбросом. Избалованный маленький богач, не имеющий представления о реальном мире. Двуличный. Жалкий.

Она не могла испытывать к нему настоящих чувств. Я еще больше убедился в этом, когда почувствовал, как она тает в моих объятиях. Так почему же она была с ним? И почему отказалась уйти?

Я покачал головой, наблюдая, как мужчина выходит из своего дома. Было больше, чем один способ снять шкуру с кошки. Если Роуэн не хочет держаться подальше от неприятностей, я позабочусь о том, чтобы неприятности держались подальше от нее, и скорее раньше, чем позже.

На следующий день после того, как я вытащил ее из класса, я снова оказался возле кампуса Нью-Йоркского университета, чтобы нанести визит другого рода.

На этом придурке была рубашка-поло с маленькими гольфистами по всему телу, ради всего святого. Из-за него трудно было воспринимать его всерьез. Он, наверное, описался бы, если бы столкнулся с кем-то вроде меня.

Оставалось только надеяться.

Он настороженно смотрел на меня, приближаясь. Я стоял, прислонившись к своему мотоциклу, который я удобно припарковал всего в нескольких дюймах от его машины. Он заплатил за лучшее парковочное место прямо у входа. Удобно, когда кому-то нужно разыскать его машину.

— Эй, парень, не мог бы ты подвинуться на секунду, чтобы я мог выехать?

Он старался быть вежливым, но я слышал раздражение в его голосе.

Я просто посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся, поднеся телефон к уху.

— Привет, детка. Как прошел урок?

Роуэн заикалась на другом конце, что дало мне прекрасную возможность искренне улыбнуться.

— Рад слышать. Слушай, у меня тут есть кое-кто, кто хотел бы с тобой поговорить.

Я нажал на значок громкой связи и устремил злобный взгляд на Стетсона Веллингтона.

— Ты меня слышишь? — Спросил я Роуэн, прибавив громкости.

— Что? Да, я тебя слышу.

— Ро? — Рявкнул Стетсон, его глаза округлились.

Правильно, красавчик. У меня твоя девушка на быстром наборе.

— Стетсон? Кейр, какого черта?

Ее внезапно пронзительный голос прозвучал из трубки.

Лицо Веллингтона исказилось от отвращения.

— Ты знаешь этого засранца? — Рявкнул он на нее.

— Следи за своим тоном, Веллингтон, — сказал я со смертельным спокойствием.

Мне было все равно, насколько он расстроен; он не имел права так с ней разговаривать.

— Роуэн хочет, чтобы ты знал, что между вами все кончено. Мои отношения с ней не имеют значения.

— Что?

Голос Роуан поднялся еще на одну октаву.

Я отключил громкую связь.

— Поговорим позже, — сказал я ей и завершил разговор. Ее кипящий гнев на линии был настолько осязаем, что я готов был поклясться, что этот чертов телефон горит.

Она переживет это.

Я перекинул ногу через мотоцикл и встретился с яростным взглядом Стетсона.

— Полагаю, тебе пора поискать себе жену из Степфорда в другом месте.

— Ну да, как будто Роуэн вдруг стала твоей? Она никогда бы не заинтересовалась таким головорезом, как ты.

Это задело больше, чем я ожидал.

Я оскалился в угрожающей ухмылке.

— Если это так, то нет причин для беспокойства.

Я развернулся на своем мотоцикле. Когда он попытался окликнуть меня через звук, я прибавил обороты. Заложив руку за ухо, я показал, что не слышу его, затем оскалил зубы в злобной ухмылке и выехал на дорогу.

Черт, это было здорово.

Было слишком рано идти на работу, но я хотел проверить несколько вещей, поэтому поехал в свой офис. Мы владели всем зданием, в котором располагался Moxy. Обычно я бывал в клубе не так уж часто. Так совпало, что я оказался там на прослушивании, когда зашла Роуэн. Большую часть рабочего времени я проводил в офисах наверху, которые ожидал найти пустыми. Вместо этого главная дверь была не заперта, а свет горел.

— Эй? — Позвал я, потянувшись рукой к пистолету, спрятанному в кобуре под пиджаком.

Оран вышел из своего кабинета в коридор, где я мог его видеть.

— Привет, парень. Это я.

Какого хрена он здесь делал?

Я поднял подбородок в знак приветствия.

— Могу я тебе чем-то помочь?

— Сомнительно, — проворчал он. — Я работал над тем, чтобы получить еще одну партию оружия в нашу сторону, но поставщик теперь осторожен.

— Полагаю, у него есть веские причины. — Я прислонился плечом к стене. Я уже высказался против того, чтобы оставаться в бизнесе по продаже оружия и наркотиков, но Оран, похоже, был чертовски заинтересован в том, чтобы использовать деньги для быстрого роста. Я предпочитал оставаться незамеченным. Зачем заниматься доходами, на которые нацелились федералы, если мы уже сделали банк на других, более незаметных рынках? Азартные игры, денежные займы, драки и другие занятия были достаточно прибыльными.

На последних семейных встречах Оран утверждал, что мы не выживем, если не приобретем больше власти. В качестве причины своих убеждений он упоминал резкий упадок семьи своей жены, утверждая, что они были бы живы и сегодня, если бы имели большее влияние. Насколько я понимал, Флинн и Кейтлин остались без родителей именно из-за своей жадности к власти. Они выросли слишком быстро и нажили слишком много врагов, в том числе и нашу семью.

— Да, но это больше не повторится, — убежденно сказал Оран, прежде чем исчезнуть в своем кабинете.

Как он мог это гарантировать? Если у нас была крыса, которая выдала местонахождение оружия, то кто сказал, что это не повторится? Если только… оружие никогда не было украдено. Если они были проданы кому-то тайком, кому-то, кому он не хотел говорить, что заключил с нами сделку, тогда он мог говорить с авторитетом. Если бы они были украдены, с его стороны было бы ужасно нагло продать это дерьмо прямо у нас на заднем дворе. Если они были достаточно хитры, чтобы навести нас на след сразу после прибытия груза, почему бы не переместить оружие так, чтобы мы не смогли его отследить?

С каждым днем все это выглядело все более и более подозрительно. Мне было неприятно думать, что в нашей семье может быть предатель, но и игнорировать факты я не хотел. Я буду следить за Ораном.

8

Я не была уверена, что мои руки достаточно сильны, чтобы задушить человека. Мне нужна была веревка, потому что я собиралась убить Кейра Байрна. Он не имел права противостоять Стетсону. Не имел права. Я просила помощи в расследовании, а не вмешательства в мои отношения.

Я звонила Стетсону три раза после того, как Кейр повесил трубку, и почувствовала облегчение, когда он наконец ответил.

— Я не знаю, что сказал этот человек, но он лгал.

— Какого черта, Роуэн? Откуда ты вообще его знаешь?

В голосе Стетсона прозвучала настороженность.

— Он какой-то мафиози, пытающийся получить услугу от моего отца. Он был у них дома той ночью, когда я приходила, и теперь у него каким-то образом есть мой номер.

Мой парень замолчал на мгновение.

— Черт, Ро. Почему ты ничего не сказала?

Его слова потеряли свою остроту, позволив мне снова вздохнуть.

— Я понятия не имела, что он сделает что-то подобное.

— Ты бы не…? Я имею в виду… ты говорила так, будто знала этого парня.

— Я говорила с ним коротко, пока папа был занят, но это все. Пожалуйста, Стетсон, ты должен мне поверить. Ты действительно думаешь, что мне он понравится?

— Нет, конечно, нет.

Он глубоко вздохнул.

— Он просто застал меня врасплох. Я должен был догадаться. Такие засранцы, как он, любят создавать проблемы без причины.

— Именно. Мне так жаль, что он тебя расстроил.

— Нет, я в порядке. Как я уже сказал, это было просто неожиданно.

Я не была уверена, пытается ли он убедить себя или ему неловко от всего этого, но я слышала неуверенность в его голосе.

— Хорошо. Он заставил меня волноваться, — мягко сказала я, надеясь разгладить все оставшиеся морщинки сомнения. — Я не видела тебя несколько дней. Мы можем потусоваться сегодня вечером?

— Ну, я собирался к отцу.

Мое сердце заколотилось.

— Я могу подъехать туда, — быстро пролепетала я. — Без проблем.

— Эм… да. Хорошо. Но у меня тренировка до шести.

— Я встречу тебя на поле. Мы можем поехать туда вместе, пообедать, а потом я поеду домой. Подойдет? — С надеждой спросила я.

Любой шанс попасть в этот дом был жизненно важен. Возможно, это был единственный шанс выяснить, что, черт возьми, происходит.

— Да, — согласился он. — Звучит неплохо.

Стетсон был отстраненным всю дорогу до дома своего отца. Я дала ему свободу. Мне не хотелось давить на него, но когда он начал подниматься по лестнице в свою комнату, не сказав ни слова, я должна была что-то сказать.

— Ты ведь на самом деле ему не веришь?

С вещевым мешком, полным хоккейных принадлежностей, перекинутым через плечо, он остановился на лестнице и медленно посмотрел на меня несколькими ступеньками ниже.

— Я просто продолжаю думать о том, что это ужасно удобно, что он ни с того ни с сего решил нацелиться на тебя. Как будто такой парень в свободное время занимается разрушением отношений.

— Это не имеет ко мне никакого отношения. Я тебе уже говорила. Он использует меня, чтобы добраться до моего отца.

— Ты не давала ему повода преследовать тебя? Что на тебе было надето в ту ночь, когда он был в доме?

От возмущения моя кровь закипела. Как чертовски шовинистично намекать на то, что в сложившейся ситуации я виновата в выборе одежды.

Ты хочешь получить ответы о плачущей женщине, верно?

Я стиснула зубы, прежде чем ответить, сдерживая язвительный ответ, который так и вертелся на языке.

— На мне было то же самое, что и всегда, Стетсон, — сказала я с вынужденным спокойствием. — Я не думаю, что джинсы и свитер — это слишком вызывающе.

Не то чтобы ношение чего-то сексуального было приглашением к домогательствам… или чему-нибудь похуже. И я бы поспорила с этим, если бы уже не пыталась сгладить ситуацию.

Стетсон вздохнул.

— Да, я знаю. Наверное, я просто устал. Пойду-ка я в душ. Хочешь посмотреть телевизор, пока ждешь? Я, наверное, на минутку. Тренировка была жестокой.

— Да, конечно. Не торопись.

Я одарила его, как я надеялась, теплой улыбкой и последовала за ним вверх по лестнице. Он свернул в свою спальню, а я прошла в телевизионную комнату в конце коридора, и мой взгляд зацепился за закрытую дверь в комнату для гостей.

Отношения со Стетсоном были напряженными, и выходки Кейра были не единственной причиной. Я думала, что у нас со Стетсоном есть что-то общее с того самого дня, когда он пригласил меня на свидание. Точнее, с той секунды, когда я сказала об этом родителям, и их лица засветились, как Таймс-сквер в канун Нового года. Мне не нравилась неопределенность, неизвестность того, к чему все идет. Мне также было не по себе от того, что меня не беспокоила мысль о расставании. Этого ли я хотела?

Единственное, чего я когда-либо по-настоящему хотела — это сделать своих родителей счастливыми. Мои чувства никогда не учитывались в этом уравнении, поэтому я не знала, как ответить на этот вопрос. Мне нужно было подумать, и мне нужно было больше информации. Что бы не происходило или не происходит на третьем этаже, это могло стать важной частью моего решения. Что, если все это было плодом моего воображения? Один быстрый поход наверх мог бы все прояснить и помочь восстановить статус-кво. Я могла бы оставить все это безумие позади и притвориться, что ничего не было. В конце концов, я была хороша в этом. Собрать все в коробку, упаковать и жить дальше.

Казалось абсурдным не попытаться хотя бы осмотреться.

Я включила телевизор, затем пробралась в гостевую спальню. Стетсон сказал, что его отца нет в городе, но я все равно чувствовала необходимость быть осторожной. Зайдя в ванную комнату, где я впервые услышала крики, я замерла, напрягая слух в поисках любого возможного звука. Ничего.

Вот чем все это могло быть. Куча беспокойства из-за пустяка.

Мне нужно было поднять свою задницу и убедиться в этом самому.

Я вернулась в коридор прямо перед комнатой Стетсона и прислушалась в поисках душа. Бинго. Это была идеальная возможность. В доме больше никого не было. Все, что потребуется, это пять минут, чтобы сбегать наверх, все проверить и покончить с этим — моими заботами, Кейром, нарушением всего моего жизненного плана.

Решимость заставила меня переступить порог главной лестничной площадки и войти в противоположное крыло, но прежде чем я начала подниматься по внутренней лестнице на третий этаж, я достала свой телефон и набрала быстрое сообщение Кейру.

Я: Поднимаюсь наверх, чтобы все проверить. Если я не отвечу через пять минут, вызывай полицию.

Возможно, я была немного нахальной, но я не была глупой. Если что-то пойдет не так, я хотела, чтобы хотя бы один человек знал, куда я исчезла.

Засунув телефон в задний карман, я поспешила вверх по лестнице. Два основных этажа исторического дома были оборудованы просторными комнатами с высокими потолками, тогда как третий этаж изначально был построен для размещения детской комнаты и персонала. Деревянная лестница вела в обычный коридор, больше похожий на старую гостиницу, чем на особняк, если бы в гостинице пропало электричество и ее использовали для съемок фильма Сияние. Мало что было сделано для обновления помещения. Насколько я знала, Веллингтоны даже никогда им не пользовались. Все двери были закрыты, ограничивая свет одним маленьким окном в обоих концах коридора. Каждый дюйм моей кожи дрожал от желания убежать.