Портальеро. Круг второй

Глава 17

Глава семнадцатая.

Добро обратится в зло, а зло — в добро. Дай только время.

Дремал господь на небесах под облаком кудлатым.

Купался ветер в парусах и гнал фрегат к закату.

«Весёлый Роджер» на ветру потряхивал костями.

И где мы будем поутру, порой не знаем сами.

А на земле нас ждёт петля иль плаха с топорами.

Да, где же, чёрт возьми, земля, коль океан под нами?

Дремало солнце в небесах и двигалось к закату.

Пусть будет ветер в парусах у нашего фрегата!

Нам океан и гроб, и кров, и скатерть-самобранка.

Вчера купцам пустили кровь, ну а сегодня — пьянка.

Храни нас из последних сил, развратница Фортуна!

Дай избежать трёхзубых вил коварного Нептуна!

Январь 1942 год.

СССР. Смоленская область. Землянка в лесу…

— Ну что у тебя тут?

— Они… Кусаются…

Блин! Я чуть не ударил сам себя кулаком по лбу. Ведь думал же о том, чтобы проверить одежду полицаев на предмет всяких вредных насекомых. Но то одно, то другое. Решил отложить на потом. А пока я тут медитировал возле печки, Машка успела перемерить на себя и шапку и полушубок…

— Иди сюда! — скомандовал я девочке. — Встань рядом!

Протянув руки вперёд, я расположил свои ладони над головой девочки, и закрыл глаза. На ум пришло слово дезинсекция. Мысленно представив, что всё лишнее с головы девочки должно исчезнуть, я попытался направить энергию в рыжую причёску Машки. Потом пришла другая мысль, и я решил переместить всех насекомых и их детёнышей в хранилище…

Ничего не почувствовав, я даже было подумал, что у меня ничего не получилось. Но потом, держа правую ладонь над пламенем в печке, пожелал избавить хранилище от того, что изъял из рыжих волос подруги. В печке что-то затрещало. Так бывает, когда комары и мелкие мошки попадают на до красна прогретую спираль специальной «лампы» для уничтожения летающих насекомых.

— Ну, что? Полегчало?

— Не знаю. Всё чешется…

— А вот чесаться не надо. Ладно… Собери всю одежду на кровати!

— Но если там есть насекомые…

— Делай, что говорю!

Она послушно стала складывать всю имеющуюся одежду на укрытой покрывалом кровати.

— Своё тоже всё снимай и туда же клади!

— Но я…

— Делай, что говорю!

Сам я никаких посторонних шевелений на своём теле и в швах одежды не ощущал, но решил, что и себя потом надо будет очистить от всего лишнего.

— Вот… Всё разложила… — Маша стояла голая возле кучи сложенной на кровати одежды.

Я знал, конечно, что рыжие легко краснеют, но чтобы так… У подруги лицо просто пылало алым румянцем. Красными были даже уши, торчащие из-под рыжих волос. Она как-то стыдливо пыталась прикрыться руками. Но, как мне показалось, больше всего её раздражало во всей этой ситуации то, что я практически совсем никак не реагировал на её наготу.

Проведя обряд «очищения» одежды от насекомых, я сбросил весь найденный биоматериал в пламя ещё не потухшей печки. На этот раз треска от сгоревших насекомых было куда как больше. В процессе дезинсекции всей одежды, я попутно ещё и чистил её. Эдакая магическая химчистка. Но в отличие от обычной и привычной нам химчистке, магия была способна найти и удалить грязь не только там, где её видно, но и там, где её и увидеть-то невозможно, не распоров готовую одежду по всем швам. Подбросив свежих дровишек на корм богу огня, я скомандовал Маше:

— А теперь иди сюда!

Казалось, что сильнее чем она уже покраснела, покраснеть было нельзя, но ей и это удалось.

— Расслабься и закрой глаза! А руки опусти вниз… Хватит меня стесняться! Чего я там ещё не видел…

— Дурак! — привычно огрызнулась Машка, но послушно выполнила все мои распоряжения.

Правда было видно, что ей сейчас очень некомфортно. Она даже слегка дрожала…

— Тебе не холодно? — спросил я.

— Н-нет…

— А теперь, постарайся не шевелиться!

Я решил сразу же провести не только дезинсекцию, но и полную дезинфекцию и профилактику всего организма Маши. Ну а чего мелочиться-то? Как там говорил Анатолий Кашпировский? «Даю установку!»

Вот-вот… Именно так. Даю установку!

Наружное очищение организма. Полное очищение от всякой грязи, пота и пыли. Считай, что в баню сходила Машка. Всё лишнее «забираю» и бросаю в печку. Попутно залечиваю мелкие ссадины и царапины. Мелкие прыщики в разных недоступных местах тоже легко удаляются, даже не глядя, с помощью магии. На всякий случай добавляю энергии и подпитываю жизненные силы организма. И снова я «даю установку». На этот раз на диагностику, профилактику и излечение организма от всевозможных инфекций, болячек и прочего… Наверняка у каждого человека, если его тщательно исследовать, найдутся хоть какие-то проблемы по медицинской части. Так что врачи никогда не останутся без работы. Но только не в нашем с Машей случае.

Упс… Упарился совсем. Как в бане прям. А одежду на мне можно было выжимать, такой мокрой она стала от пота.

— Жарко… — подала голос Маша.

— Всё… Я закончил. Можешь открыть глаза!

— А одеться уже можно? — тут же спросила девочка.

— Можно.

— А там больше нем насекомых?

— Надеюсь, что больше нет. Я старался произвести максимально тщательную очистку. И, кстати, твой организм я тоже просканировал, и как мог подлечил.

Успокоившаяся было Маша снова густо покраснела и стала быстро одеваться.

— Ой! — вдруг сказала она. — А почему?

— Что почему? — спросил я.

— Мало… Одежда стала мне мала. Она, что, села после твоей химчистки?

— После магической чистки. — поправил я её.

— Да какая разница… Ты же меня понял?

— Да… Действительно… Маловата кольчужка стала…

— Я, что, выросла? — с удивлением поинтересовалась Маша, разглядывая себя.

Присмотревшись, я понял, что она права. Машуня слегка подросла…

— Послушай, Машенька! — начал я ехидным голосом. — А с чего это то вдруг ты так изменилась?

— Не знаю… — начала было отвечать она, но я сразу понял, что она лукавит.

— Маша! Не морочь мне голову! Ты на полголовы стала выше. И тут… — я показал на себе, где это «тут» — Прибавилось слегка. Ты можешь прояснить ситуацию?

— Ну-у… Максим! Я не знаю…

— Маша! Ты делаешь мне больно. Не доводи до того, чтобы я сделал больно тебе.

Всё это я сказал вполне лояльным, почти нейтральным голосом, а потом вдруг резко рявкнул на неё:

— Отвечай, немедленно!

Девочка вздрогнула… Глаза у неё повлажнели. Прям вот-вот сейчас заплачет…

— Ну… Ты… Я…

— Машка! Хватит юлить! Говори конкретно! Ты о чём думала, когда я тебя лечил от блох и вшей?

— Дурак! — уже привычно огрызнулась она, а после затараторила, как пулемёт. — Я тут стояла перед тобой голая с закрытыми глазами, а ты на меня пялился. Но ты смотрел на меня так равнодушно, что я подумала, что моё тело тебя совершенно не интересует. И я стала думать о том, что если бы у меня здесь было бы побольше, а я была бы постарше, то ты мною наверняка бы заинтересовался. Потому что я тебя люблю, а ты меня игнорируешь. Ты такой дурак и ничего не понимаешь. А я…

Она всё-таки разрыдалась, да так, что мне пришлось её обнять, прижав к себе и успокаивать, гладя по голове.

— Ну, чего ты ведёшь себя, как маленькая? Хотя… Ты и есть маленькая…

— Я не маленькая. — шмыгая носом обиженно ответила мне слегка подросшая Маша.

— Маленькая… Маленькая и глупенькая. Ты ничего не понимаешь. Я же ведь о тебе думаю. И мне кажется, что тебе рано заморачиваться на все эти темы. Если ты считаешь, что парням только и нужно было, чтобы у девушки были сиськи, как у дойной коровы, то ты сильно заблуждаешься…

— Правда? — удивлённо подняла она на меня заплаканные глаза.

— Правда. — утвердительно ответил ей я. — Мне вот, например, совсем не нравится, когда у женщины большая грудь. Но скажи мне, пожалуйста… Куда ты так торопишься стать взрослой? Зачем тебе это надо? Я люблю тебя! Мы с тобой — одна семья.

— Да… Ты меня любишь, как младшую сестрёнку. А я хочу…

— А вот с этим тебе придётся немного подождать. Как минимум несколько лет…

— Ты — дурак! — оттолкнула меня она и ушла в сторону кровати. — ты так ничего и не понял…

— Чего я ещё не понял?

— Ничего… И, вообще… Я есть хочу!

— Если ты так будешь много есть, то станешь толстой и противной. А толстых женщин я тоже не люблю…

Рёв, раздавшийся со стороны кровати было не остановить. Но я уже и сам понял, что был не прав. С помощью магии или нет, но она подросла, а значит еда ей необходима сейчас для того, чтобы компенсировать изменения, которые произошли в её организме.

Хорошо ещё, что у нас сейчас с этим проблем-то особых нет. Но пришлось снова мне «вылетать» наружу, мыть котёл, набирать в него снег и варить потом кулеш. А что? Рецепт уже отработан. Единственно, используя уже появившийся опыт, на этот раз я положил поменьше крупы. И кулеш получился всё же больше похожий на кулеш, а не на кашу с мясом и салом.

Ели молча, прямо из котла, зачерпывая по очереди ложками. Машка сидела злая и с красными от слёз глазами. Но ела она с аппетитом. Так что наши ложки только и мелькали.

Чтобы не приглашать незваных мышей к нам в гости на ночь глядя, котёл я решил всё-таки сразу помыть после того, как мы прикончили наш нескромный ужин. На дворе уже была ночь кромешная. Небо было прозрачное и чистое. Луна и звёзды сверкали словно золотой диск и россыпь бриллиантов. Так бывает к морозу… Хорошо ещё, что в своём бестелесном обличье я не чувствовал холода, а моему телу, оставшемуся в землянке было тепло.

Когда я вернулся, Маша сидела возле печки, в которой потрескивали свежие дровишки.

«Молодец!» — подумал я. — «Заботится о нашем тепле и уюте…»

«Странно… А чего это она на меня совсем не смотрит? Обиделась, что ли?»

— Ты обиделась на меня? — решил помириться я. — Ну, извини, если чего-то не того тебе сказал…

Маша обернулась на меня, но сразу же снова отвернулась и при этом ещё и прыснула от смеха…

«Что-то тут не то…»

— Маша! Ты чего?

Плечи девочки тряслись. Но, нет. Она не плакала. Она смеялась надо мной. Вечер перестаёт быть томным… С чего это вдруг?

— Эй! Ты чего ржёшь-то?

Машинально я провёл рукой по лицу, и тут только заметил, что пальцы чем-то испачканы…

Чем? Да чем же ещё… Чёрная угольная пыль. Ну, или сажа…

— Мария! А ты ничего у меня на лице не нарисовала угольком, пока я там посуду мыл?

Тут уже она стала смеяться в полный голос не стесняясь.

— Вредина ты! Маленькая и вредная вредина.

— А ты… Ты — большой дурак. — огрызнулась «маленькая вредная вредина».

— Я же извинился.

— Ну, ладно… Я тоже тогда извиняюсь…

— За что?

— За то, что пока тебя тут не было, нарисовала тебе усы. Ладно. Сиди! Я сейчас вытру…

— Подожди! — попросил я её. — Я хочу кое-что проверить.

Я закрыл глаза и настроился на самолечение… Нет. Скорее на самоочищение. Сразу на ум пришло знакомое с детства: «Надо, надо умываться по утрам и вечерам. А нечистым трубочистам — стыд и срам.»

— Ой!

Услышал я удивлённый возглас Маши, и открыл глаза.

— Что ты сделал?

— То же, что и проделал с твоим телом. Дал установку на полную очистку. Это что-то типа сухой бани. Р-раз… И всё чисто.

— И умываться не надо?

— Будет вода, будем умываться. А пока у нас с этим проблемы, и так справимся. Но я очень тебя прошу… Больше так не делай! Когда меня нет в теле, то не надо его трогать. Вдруг что-то пойдёт не так, и я не смогу вернуться.

— Ну… Будешь, как я тогда…

— Только я смог вернуть тебе тело, а сможешь ли то же самое сделать для меня ты?

— Не… Не смогу…

— Тогда постарайся не трогать моё тело, когда меня в нём нет. Иначе может произойти большая беда. И тебя это тоже коснётся в первую очередь.

— Да. Понятно всё… Максим! А когда мы уже отсюда уйдём куда-нибудь?

— Скоро… Может быть завтра.

— Правда? — оживилась девочка.

— Я буду очень стараться. А сегодня уже пора спать.

— Угу…

Я, конечно, беспокоился из-за того, что несовершенство печной конструкции может повлечь не слишком хорошие последствия. Да, что там говорить… Сколько народу угорело из-за невовремя закрытой печной заслонки. А у нас и заслонки-то никакой нет.

Машка уже угнездилась под «одеялами» из различных тканей, а я всё не ложился, наблюдая за поведение догорающих поленьев. Исходя из моих наблюдений, и тяга есть, и дым уходит. Так что у нас больше шансов замёрзнуть тут, чем угореть в этой землянке. Я подбросил ещё дровишек в печь, а потом уж забрался к Машке под одеяло. Усталость от прошедшего дня дала себя знать, и я провалился в сон. Глубокий такой сон, без сновидений. Похоже, что даже у магически усиленного организма тоже есть свой предел.

Сколько я проспал? Даже и не знаю… Но, когда я проснулся от того, что до меня добрался холод наступившего утра, сквозь прикрывающие выход из землянки брёвна в землянку уже проникали узкие, как клинки лучи солнца. Спящая рядом Машка, вжавшись в меня, сопела куда-то мне в шею. Дыхание у неё было тёплое. Но от этого по всему телу пробегал ещё больший озноб.

Пора, наверное, вставать… Но будить спящего ребёнка не хотелось. Хотя, какой ребёнок? Она же, воспользовавшись доступом к магии, во время лечения, отрастила себе уже всё, что надо и где не надо… Нет, без фанатизма, конечно. Но скорее всего, примером для моделирования тела у неё была её мама. Она рассказывала, что та была небольшого роста, но вся такая гармоничная и ладненькая. Таких обычно называют миниатюрными женщинами. Похоже. Что чисто генетически, а может чисто гипотетически, Маша тоже в будущем должна была стать такой же миниатюрной куколкой. Но в будущем же, а не сейчас… Ох, уж это, чисто детское стремление поскорее вырасти и стать взрослой. Я сам виноват, наверное, в этом. Показал «плохой» пример. Но я, дав установку своему организму вырасти до уровня восемнадцати-двадцати лет, руководствовался вполне себе утилитарными и приземлёнными причинами. Мне надо было стать взрослее, чтобы при попадании куда бы то ни было, можно было решать вопросы, так сказать, по-взрослому. Хотя у Маши, наверняка, тоже были вполне себе приземлённые причины. Она так втемяшила себе в голову, что ей надо во что бы то ни стало стать желанной для меня, и завладеть не только моим сердцем, но и телом. Вон, даже к Мирославе ревновала. Девочки… Они такие девочки. Во всём…

Ладно. Всё равно надо уже вставать. Хотя бы для того, чтобы подбросить дровишек в печь. Иначе так и околеем от холода с Машкой в обнимку.

Чтобы не будить рыжеволосую «спящую красавицу», я решил воспользоваться уже отработанным приёмом. Просто покинул своё тело, подкормил почти уже угасшую печку порцией дров, а потом решил «проветриться», да и посмотреть, что творится за пределами нашей землянки.

Январь 1942 года.

СССР. Где-то в лесах под Смоленском.

В лесу было всё, как обычно. Привычно… Тихо… Белым-бело… И, наверное, холодно. Сейчас, в роли призрака, я этого не чувствовал. Но там, в землянке, моё тело чуть не замёрзло ночью. Несмотря на то, что тёплая Машка спала рядом…

Да, кстати, дрова уже подходят к концу. Надо бы заняться заготовкой. Находясь посреди поляны, на которой мы впервые появились в этом мире, пройдя сквозь портал, я выбирал дерево, которое бы сгодилось нам на дрова. Хотелось бы, чтобы пейзаж не особо изменился, после моего варварского вторжения в этот лес. Наконец, выбрав какую-то кривоватую берёзу, я уже было собрался разделать её на мелки составляющие, способные поместиться в моей самодельной печке, когда заметил, что камень в моём перстне подмаргивает мне слегка голубоватым светом.

Опыт нахождения направления наиболее сильного сигнала у меня уже есть. И, как оказалось, сигнал о магической активности исходил именно оттуда, откуда мы и появились тут, пройдя сквозь портал.

И что это означает? Магический след от того, что именно здесь был портал? Или это некое место силы, в котором портал присутствует постоянно. Только сейчас он не активен, и поэтому… Поэтому, если его активировать каким-то образом, то им снова можно воспользоваться.

Ничего делать прям здесь и сейчас я не стал. Расчленил берёзу на дрова, да и вернулся в землянку. Хватит необдуманных прыжков неведомо куда. Никто за нами не гонится. Так что торопиться особо некуда. А вот силы нужны. Да и без Машки что-то делать смысла нет. Вдруг активированный портал меня «засосёт», а Маша останется здесь, одна, в землянке. Причём с замурованным брёвнами выходом. Представил себе эту картинку, и меня аж передёрнуло.

Бр-рр… Этого мне только ещё не хватало. Нет. Без неё никуда. Вот позавтракаем, оденемся потеплее, да и попробуем, что это там светится посреди полянки…